Карта ролевой игры "Cuba Libre. Запретные удовольствия Варадеро"

...десять лет назад...
Её опять забыли забрать. Не то чтобы она сильно огорчилась - такое случалось довольно часто, просто именно сегодня хотелось поскорее оказаться дома. С самого утра лил дождь, и к вечеру уже всё вокруг казалось серым. 
Шивонн сидела в опустевшей раздевалке. Она так и не переоделась после занятия. Просто пришла сюда, забралась на подоконник и, выдыхая тёплый воздух, начала пальцем выводить на стекле всякую белиберду. 
Сегодня был один из худших дней в её жизни. И вместо того, чтобы сейчас быть на полпути к дому, она сидела здесь, прижав подбородок к коленям и глядя на едва различимый тёмный асфальт.

-Я просила сделать  Fermée, sissonne, а у Вас, О'Майли, ноги, как две торчащие из тела колбасы! 
Шивонн пыталась выполнить идиотский прыжок уже втретий раз. И на её взгляд, по меньшей мере половине девушек, не удалось сделать его так же хорошо. Но мадам Фари глядела на неё, как слизь на дорогом паркете. 
После занятия Шивонн одной из последних уходила из зала. Она совершенно случайно заметила полоску света, в соседнем коридоре. Дверь была приоткрыта, а из кабинета директора доносились слова "постановка", "Золушка", "Отбор". Первым правилом выживания в её непростой семье было "Используй любой шанс". Конечно же, Шивонн тихо прокралась к двери и замерла, вслушиваясь в каждое слово. 
-Это всего лишь предварительный список. Возможно, кто-то ещё сможет проявить себя с положительной стороны?
-Они все себя проявили с момента поступления в школу. Сразу было видно, из кого возможно слепить хоть что-то.
-Так, ну ладно... С этими всё понятно, а что Бэггс, О'Майли и Стоун?
Шивонн вжалась в стену, стараясь не молиться вслух. Она так надеялась получить роль в постановке. В конце каждого года проводился благотворительный бал, на котором обязательно выступали ученики школы. Каждый бал тематическим. В этом году собирались ставить Золушку, и Шивонн расчитывала на роль хотя бы одной из завистливых сестёр.
-Бэггс до сих пор путает лево и право. Роль дерева ему подойдёт.
-Мадам Фари!
-Даже я здесь бессильна! О'Майли и Стоун? Обе одинаково бездарны. Одна прыгает так, что трясётся весь зал, а вторая похожа на жирафа. 
-Но все трое - дети наших спонсоров! Мы не можем не включить их в постановку!
-Если они будут в постановке, то спонсоров не окажется вообще! Дайте им роль деревьев, мистер Фарли. Это лучшее, что они заслужили. 
-Нужно что-то придумать...
Дальше Шивонн уже не слушала. Она кое-как отлипла от стены и побрела в раздевалку, стараясь понять... Неужели, она и вправду была самой худшей в классе? Она ведь так старалась! Занималась по десять часов в сутки. В школе и дома. Дед даже выделил в доме ей маленькую студию. Она не была хуже других! Конечно, и лучшей её нельзя было назвать, но у неё были способности! Или она просто так думала..?

Дождь всё не прекращался, а палец уже болел от часового скольжения по стеклу. Водитель так и не приехал, а Шивонн всё продолжала сидеть на подоконнике. Наконец, она нашла мобильный, вызвала такси, собрала сумку и вышла прямо под ледяной дождь. Когда приехала машина, Шивонн уже промокла насквозь. 

Шивонн сама не знала, почему именно сегодня вспомнила о том случае. Это было так давно. За десять лет Шивонн смогла себя убедить в том, что то был просто неудачный день. Сутки невезения. С самого утра и до глубокой ночи, когда она приехала в клуб брата и стала свидетельницей... Лучше и не вспоминать. Сегодня, - она чувствовала, - тоже был не самый счастливый день в её жизни. Сначала дед, потом sms-ка от Джона - мудаку даже не хватило смелости позвонить ей, чтобы бросить! Шивонн легонько ударила себя по губам - дед не терпел, когда кто-то в семье ругался, хотя сам знал восемнадцать синонимов к этому слову. 
Наконец, водитель остановился, и Шивонн выбралась из машины, по пути проверив ровно ли лежит помада. В их семье у каждого был свой диагноз. Шивонн, например, все свои эмоции выражала с помощью губной помады. Это началось в шестнадцать лет с синей помады. На вялый бунт никто в семье не отреагировал, но Шивонн решила: капля камень точит. И за несколько лет и дед, и брат больше волновались, когда Шивонн не красила губы - это означало, что всё совсем плохо. 
Поэтому, сегодня губы Шивонн были алыми - верный знак того, что она готова сражаться до последнего. А именно: она убедит брата взять её с собой на Кубу. 
Шивонн бодро прошагала до лифта и вошла внутрь. В её голове уже развернулось целое сражение с братом, когда кто-то навис над ней, заслоняя свет.

Шивонн на секунду потеряла дар речи. Перед ней оказался Фостер, наглый и самоуверенный. Медленно Шивонн опустила голову вниз, глядя на то, что сегодня надела. Ага! Чёрные легинсы и огромную серую рубашку, закреплённую поясом. А что соорудила на голове, она и вовсе не помнила. Вот чёрт! Она опять зависла из-за этого гадёныша. Нужно обновиться и перезагрузить систему.
Шивонн оттолкнула руку Фостера и улыбнулась:
-Я как раз работаю над книгой "Сто способов вырвать язык и доставить жертве наибольшую боль". Не хочешь стать подопытным? - И, как ни в чём не бывало, поднесла ко рту стакан с Пепси, обхватила губами соломинку и раздражающе громко втянула в рот напиток. 
Самое смешное в том, что, проживая в клане О'Майли, нельзя было обойтись без информации о пытках. И Шивонн с удовольствием бы опробовала некоторые из них на Фостере. Ирландцы славились своей кровожадностью. И рядом с этим типом, кровожадность самой Шивонн достигала немыслимых размеров. 
-А что ты тут забыл? Хочешь выбить со скидкой резиновую женщину? Или тебе понадобилась смазка? "Малиновый рай"... Или предпочитаешь "Банановую фантазию"? Хотя, судя по тебе, Фостер, ты балдеешь от "Сочных фрикаделек". Я замолвлю за тебя словечко перед Дорнаном. Он сделает тебе скидку. 

Шивонн считала себя довольно добродушной. Если быть честной с самой собой, то она была добродушной размазнёй. И мямлей. Ей не хватало суровости деда, который мог разобраться с любой проблемой, и решимости брата, который даже абсурдную идею мог довести до гениального предприятия. Шивонн просто была... Обычной. "Свой парень" - вот как про неё говорили. Даже не девчонка, а парень! Наверное, именно поэтому, когда рядом оказывался Фостер, материнская плата в мозгу Шивонн загоралась. Вентилятор не справлялся с нагрузкой, и процессор выходил из строя. Он был одним из, пожалуй, миллиона людей, кто способен был вывести её из себя, взбесить и заставить применить на практике все знания из области "На каком из кладбищ Нью-Йорка лучше закапывать трупы". В клане О'Майли всерьёз обсуждались такие вещи, поэтому, Шивонн была в этом вопросе весьма подкована. И Фостер был первым и единственным, к кому она желала применить все эти знания. Печаль в том, что он всегда и во всём был первым и единственным. 



-Какая грусть, что наслаждение мне может доставить только твой язык... - Шивонн начала грызть соломинку, о чём-то задумавшись, - А! Так вот что тебе нужно от Дорнана! Фаллоимитатор! Не думала, что у тебя всё так печально...

Несколько пассажиров в лифте удивлённо уставились на Шивонн, и она поняла, что начинает краснеть. Она просто ненавидела оказываться в центре внимания. К сожалению, это оказывалось слишком часто. С Фостером она попадала в какое-то дурацкое положение и всегда выглядела идиоткой. 


Хватит. Меня. Бесить. Складывалось впечатление, что величайшей целью в его жизни было довести Шивонн до истерии. Но не сегодня! 

-Не утруждайся, Фостер. Я предпочитаю плавать голышом. 

Шивонн старалась сдержаться. Изо всех сил. Она искренне не понимала, как Дорнан мог дружить с кем-то, вроде Фостера, да ещё и на протяжении стольких лет. В её восприятии всё было просто: Дорнан - хороший, милый и ответственный. Фостер - плохой, самовлюблённый и... Дальше шёл список из ста восьмидесяти пунктов, состоящих сплошь из отрицательных качеств. 

-Да? Совсем ничего? - Шивонн всучила Фостеру полупустой стакан с Пепси, а сама полезла в сумку, - А я-то думала, с тех пор, он хоть немного увеличился в размерах. 
И Шивонн пальцами изобразила расстояние, которое могла оценить в один сантиметр. Как ни в чём не бывало, она выудила из сумки тюбик с красной помадой и, глядя в смутное отражение в стекле лифта, подкрасила губы.


-Хорошо, мальчик-с-пальчик. Я изо всех сил постараюсь тебе присниться.

Даже не подумав забрать свой стакан, Шивон скрестила руки на груди, чтобы побороть желание остервенело жать на кнопку лифта. Когда же они приедут?! Лифт останавливался на каждом этаже, пока не остались лишь она да Фостер. Когда оставалось лишь пять спасительных этажей, лифт вдруг странно дёрнулся и остановился. Свет погас. И все кнопки тоже. Шивонн вопросительно подняла брови. Это то, что она думает?! 
-Дай-ка сюда! - Она отобрала свой стакан у Фостера. 
А что, если запас напитка - это её единственный шанс выжить без воды и питья в замкнутом пространстве на высоте нескольких десятков метров? 

Шивонн замерла в углу лифта, пытаясь не поддаваться панике. Она всегда боялась застрять в лифте. По крайней мере, тут был Фостер. Конечно, не лучший спутник, чтобы умереть в муках, но...
-Конечно, думала! - Голос звучал странно и немного пугающе в сумраке лифта. - Ты, можно сказать, был моим первым опытом. 


Гад. Какой же он гад. Сначала доводит её, а сейчас вот пиджачок расстелил. 
-Даже не знаю... Вдруг потом будешь припоминать мне, что помяла твой GUCCI, или что ты там носишь. - Шивонн отодвинулась ещё дальше от разложенного на полу пиджака.
-Это у тебя сети нет, а у меня всё есть! - Она победоносно извлекла из кармана мобильный и... Он был разряжен. Уже второй день, кажется. Ну, что же это такое?! 
Она вновь взглянула на пиджак. Фостер отодвинул его от себя, и Шивонн задалась вопросом, зачем он это сделал? Ему было настолько неприятно её общество? Впрочем, не ему одному. Джон вот тоже... Даже не осмелился позвонить. А ведь она до последнего думала, что именно с ним всё может получиться. 
Шивонн опустилась на пиджак Фостера и вытянула ноги вперёд, скрестив лодыжки. Наверное, всё дело именно в ней.
-Вот, - Она поставила на пол стакан и пододвинула его Фостеру, - вдруг захочешь пить. 
Оказаться с Фостером в таком маленьком пространстве, и так близко к нему... Она могла даже вдохнуть аромат его туалетной воды. Что-то мужественное и, наверняка, чертовски дорогое. Шивонн потрясла головой, пытаясь вернуться в своё привычное состояние. 

-Понимаю, дружочек, - В темноте Шивонн поднесла ладонь к лицу Фостера и потрепала его по щеке, - Не могу поверить, что тебя это так задевает. 
Она убрала руку и едва не сжала ладонь в кулак. Прикосновение к его коже было... Немного слишком для одного дня. Фостер был тёплым, немного шершавым и колючим, но гладким. Ей почему-то сразу представился дорогой кожаный салон какого-нибудь автомобиля, и несколько часов секса в нём. Интересно, Фостер когда-нибудь занимался сексом в машине? Шивонн едва успела закрыть рот, осознав, что собирается спросить об этом вслух. Конечно, занимался. Не всё же ему чужие диваны портить. Кажется, она восстановила систему и вновь "отвисла".

-Да, Фостер, диван. Отличный, между прочим. С ортопедической спинкой, из натуральной кожи. Намного дороже, между прочим, чем твой пиджачок. Так себе, кстати. - Шивон приподняла вверх один из рукавов, делая вид, что внимательно его рассматривает. 

-Я передумала. - Шивонн едва не показала Фостеру язык. - Будешь сидеть здесь и мучиться, мучиться, мучиться...

А вот это было зря, очень зря. Шивонн окаменела. Часто дыша, она пыталась вдохнуть воздух, окружавший Фостера, почувствовать его аромат. Что это? Мыло и чистая кожа? Туалетная вода? Одежда? 
-Можно было просто держать его в руках. - Шивонн прочистила горло. 
Всё нормально. Он просто... Просто пытается сделать хоть что-то. А она уже едва дышит. Наверное, здесь просто не хватает кислорода. Чтобы окончательно не чокнуться, Шивонн отодвинулась от Фостера и забилась в дальний угол лифта. 
-И что теперь делать? Как долго ждать? Хотя, откуда ты можешь знать. 

Шивонн уже протянула руку к стакану, чтобы запустить им в Фостера. Спокоооойно. Спокойно. Это всего лишь Фостер. Он считает себя единственным мужчиной планеты. А таких, как Шивонн - жвачкой, прилипшей к подошве. Дышать. 

-И как только ты мог допустить такую оплошность? - Она вновь начала рыться в своей сумке, лишь бы не смотреть на Фостера. - Не помню, чтобы когда-то встречалась с кем-то по имени Билл. А Джерард... - Шивонн мечтательно вздохнула. - Да, был такой. Пожарный. Такой загорелый. Дорогая одежда ему была ни к чему - у него просто невероятное тело. - Шивонн ещё раз вздохнула и прикрыла глаза, - Мир бы стал только лучше, если бы он не одевался вообще. 

Она рассмеялась собственной шутке, наплевав на то, что Фостеру может быть совсем не смешно. 


Задержав дыхание, Шивонн следила, как Фостер встаёт, закатывает рукава и растёгивает верхнюю пуговицу рубашки. Почему-то каждое его движение ассоциировалось в больном мозгу Шивонн с сексом. Она уже не знала, куда ещё смотреть, лишь бы не пялиться на Фостера. Он был слишком мужчиной. И при всех его недостатках, просто потрясающим мужчиной. Но признать это - значит стать одной из сотен его жертв.



-Пожалуй, я ещё немного потерплю. Кстати! Сабрина очень просила, я бы даже сказала, требовала, твой номер. Ну, такая блондинка, помнишь? Я могу ей дать твой телефон? Грудь у неё, конечно, сплошной силикон, но она вполне в твоём вкусе. И очень хочет познакомиться поближе.

Шивон встала со своего места. Ноги затекли от сидения на полу. Хорошо, что сегодня она надела босоножки на платформе, а не шпильках. Хотя, был существенный недостаток - чертовски высокий Фостер. Наверное, это из-за него здесь жарко. Шивонн принялась расстёгивать пуговицы рубашки, но вовремя вспомнила, что не надела под неё ни топа, ни майки из-за жары. Она отвернулась и начала быстро застёгивать пуговицы, глядя вниз, через стеклянную стену лифта. Здание практически опустело. Внизу никого не было видно. Она предчувствовала, что сегодня будет ужасный день! Увлекшись, Шивонн застегнула даже воротник. Пожалуй, это слишком. Она начала дёргать пуговицы, но зацепила пальцами собственный браслет. Тонкая цепочка порвалась под напором пальцев, и упала. Шивонн опустилась на колени и принялась шарить пальцами по полу, в поисках браслета, и, едва не задыхаясь от застёгнутого наглухо воротника. 

Фостер как-то изменился. За десять лет Шивонн уже научилась распознавать это выражение его лица. 

-Что-что? Если оскорбляешь меня, то хотя бы по-английски. - Шивонн заправила волосы за ухо и принялась ещё активнее обследовать пол. - Не придёт. Мы расстались почти полгода назад. Пожар? 
Вряд ли действительно существовала угроза, но Шивонн ощутила озноб. Ей не хотелось умирать в лифте.

Всё, что последовало дальше... Шивонн задохнулась, когда почувствовала прикосноение его рук, грубое и жёсткое. Каждая клеточка её тела ощутила жар прикосновения Фостера. Озноб сменился лихорадкой. Да, конечно она хотела, чтобы он видел в ней женщину. Чтобы он хотел её. Но эти мысли были заталканы так глубоко, что начинали незаметно отравлять её организм. Поцелуй был таким коротким... Прикосновение его языка ещё короче. Она даже не успела распробовать. Но это было в миллионы раз лучше всего того, что она ощущала раньше. Шивонн безотчётно подалась вперёд. Нужно сейчас ударить его, сказать что-нибудь гадкое и... Но это потом. Потом она себя ещё и отругает, и уничтожит, и...
Шивонн не смогла сдержать стон. Пыталась, но не смогла. Фостер прикусил её губу, и в животе стало дико больно. Бёдра сами собой дёрнулись вперёд, но здравого смысла хватило тут же отстраниться, лихорадочно облизывая губу, чтобы продлить ощущение его вкуса на губах.


Кажется стекло запотело от её ладоней, которые Шивонн прижала к скользкой поверхности, лишь бы не прикоснуться к нему. Нельзя дотрагиваться. Нет. Конечно, она даст. Станет ещё одной его... Шивонн дышала так тяжело, словно ей не хватало воздуха. Всё вокруг пропиталось Фостером. Он заполнил собой всё пространство. Везде был он. И его запах. И хотелось ощутить его вкус. 
-У тебя не было ни одной девушки с натуральной грудью? - Шивонн стояла неподвижно, надеясь, что он сам всё решит, или что проклятый лифт сдвинется с места. 

Шивонн выдохнула с тихим стоном и подняла голову. Потолок лифта был спасением. Всё лучше, чем смотреть на Фостера, сгорая от желания попросить... Возьми его в рот... Умоляю... Лизни. Шивонн сжала зубы, лишь бы не попросить об этом вслух. 

Это всё так неправильно. Только не он. Самый недоступный. Тот, для кого она - ничто. Шивон оторвала руку от стекла и потянулась к голове Фостера. Она дотронется до его волос. Заставит нагнуться. Прикоснуться. Обжечь дыханием. И...

Всё закончилось.



-Не нужно мне указывать, как своей очередной шлюхе, Фостер. Может, конечно, я действительно шлюха, но не твоя. 



Шивонн взглянула на брошенный пиджак. Нет, она не поднимет его. Она не сделает ничего, чтобы ещё сильнее завязнуть в этом болоте. Свет ударил в глаза, и Шивонн потуже перетянула пояс на испорченной Фостером рубашке. Ничего не произошло. Для него уж точно. И для неё. Просто, очередная неудача. Ещё один мужчина отказался от неё. Впрочем, у него никогда и не было особого желания. А то, что случилось в лифте... Неверное, он просто хотел доказать самому себе, что перед ним не устоит никто. В этом Шивонн убедила себя очень быстро. Гораздо сложнее было убедить себя в том, что она смогла бы остановиться, если бы он решил идти дальше...

Шивонн остановилась посреди коридора, пытаясь понять, куда ей нужно идти. Она всегда путалась в этих зданиях. Перед глазами всё ещё был Фостер, с чуть влажной кожей и мятным дыханием. Ей хотелось впитать этот вкус. Дышать им. Спокойно. Спокойно. Нужно просто перезагрузить свой мозг и думать о... О чём-нибудь другом. О, Дорнане, да, точно. Она ведь шла к нему. Так, кажется направо. Шивонн свернула в пустой коридор и пошла искать дверь, за которой мог скрываться её брат. 

...ранее...

Шивонн металась по комнате, кидая в чемодан какие-то вещи. Ну, как металась? То уныло брела от комода к шкафу, то считала шаги от кровати до двери. Иногда она вспоминала, что собирается в поездку, в которую её никто не приглашал, и начинала хаотично собираться, зачем-то вытаскивая стопку свитеров. На Кубе ведь тепло! Жарко? Зачем там нужны свитера? Она бросала в чемодан какое-то барахло, потом вытаскивала его обратно. И почему-то всегда оказывалось, что вытащила она больше или меньше, чем положила. 

Телефон подавал отчаянные сигналы зелёным светом, и это означало, что он полностью зарядился. Сначала Шивонн открыла sms от Джона. Прости, но мы не пара... Лучше нам расстаться... Я встретил девушку, и уверен... В чём ты можешь быть уверен, урод? 

В семье Шивонн по-настоящему ценными считались знания из категории "Как крышевать все заведения в нашем районе?", "Двадцать и восемь способов наиболее болезненно сломать пальцы", "Виды взяток. Способы взяток. Как лучше вернуть взятку или сделать так, чтобы она окупилась." Если ты изучил эти премудрости, значит ты молодец! Дорнан взбунтовался против деда не на шутку. Итогом стала его компания. Бунт Шивонн был вялым и длился лет с шестнадцати. Никаких особых плодов этот бунт не приносил. Она всё так же жила с дедом, потому что была просто не приспособлена жить самостоятельно. Всё так же, по выходным, занималась балетом, потому что от этой привычки так и не смогла избавиться. И всё так же чувствовала себя забытым подростком. Ей было чёртовых двадцать пять, а она до сих пор не могла понять, что должна делать в жизни. Она могла бы объехать весь мир! Ага, именно этим она и собиралась заняться. И начать, а скорее всего и сразу же закончить, она планировала Кубой. Отправив Джону так любимое американцами "ОК", Шивонн взялась за брата. Она отослала ему штук двадцать sms, уверяя, что просто обязана быть с ним. Дорнан ответил, что это служебная поездка и... Ни один из них не осмеливался позвонить другому, чтобы решить всё "по-взрослому". В пылу от переписки Шивонн вновь начала метаться по комнате и пытаться собирать какие-то вещи. Глядя в экран, она собралась на выход, но как-то забыла, что дверь в её комнату всегда закрыта, поэтому с размаху впечаталась прямо в дверь. День закончился тем, что некоторые полы в доме украсились кровавыми пятнышками, а нос Шивонн - ватными тампонами. Пара ссадин на лбу были бодро раскрашены йодом, и дедуля, каждый десять минут увереля, что "до свадьбы заживёт". Шивонн, гнусавя отвечала, что в её случае свадьба может вообще никогда не наступить, так что, заживёт по-любому, и лучше сосредоточиться на Дорнане, а дед удивлённо поднимал свои седые брови и спрашивал, куда Шивонн дела Джона. Шивонн, так же гнусавя, отвечала, чем очень сердила врача, менявшего окровавленную вату, что Джона никуда не девала, делся он сам, встретив "любовь всей её жизни". А дед, кажется, всерьёз решил проверить выдержит ли бывший парень хотя бы треть способов из списка о поломанных пальцах. В итоге, Шивонн завела разговор про Кубу, и к двум ночи всё-таки было решено, что она поедет.

Вот так Шивонн, с перебитым носом и таким же лбом, оказалась на борту самолёта. Она нацепила солнцезащитные очки в пол-лица и спряталась за толстенным журналом. Журнал был, правда, каким-то совершенно не женским, и хранил на глянцевых страницах экономические прогнозы, размышления мировых светил о влиянии цен на нефть и взгляды ведущих добытчиков на сложившуюся ситуацию. Ситуацию комментировали пять мировых производителей нефти, среди которых был и некий Дэвид Фостер.

-Никуда-то от тебя не спрячешься...

Шивонн, вдруг искренне заинтересовавшись проблемами нефтедобычи, от корки до корки изучила журнал, но, к сожалению, мистер Фостер комментировал лишь "чёрное золото", про неё саму там не было и слова. 

Наверное, так подействовали все те обезболивающие, что ей вкололи, влили и заставили выпить. Шивонн уснула с полным сумбуром в голове. Снился ей почему-то медведь во фраке, который пытался закопать в лесу принцессу, а птицы ему давали разнообразные советы, как это лучше сделать.


Шивонн с грандиозной головной болью, полным незнанием того, "как её обозначили в списке" и желанием кого-нибудь убить, пыталась выбить себе законный номер в отеле. Голова гудела от таблеток и вчерашнего удара, нос начинал болеть, и, ставший зелёным, мир за стёклами очков, уже начинали её доводить до белого каления. Во рту было противно от ментоловых леденцов, ужасно хотелось в холодный душ, а затем упасть на чистые, пахнущие порошком, простыни, вдоволь наплакаться и уснуть, наконец отдыхая от частей трупа несчатной принцессы, разбросанных по всему лесу, а затем бережно закопанных медведем. Портье, или кем он там был, не желал никуда её заселять, Дорнана нигде не было видно, и Шивонн поняла, что эту идиотскую проблему ей придётся решать самой. А она никак не способна на это. Она вообще ни на что не способна. 

Шивонн абсолютно точно осознала одну вещь: она неудачница. И куда подевался Дорнан? Как она вообще умудрилась приехать отдельно ото всех? Шивонн потёрла переносицу и скривилась от боли. Голова уже готова была взорваться. 

Так, у неё точно глюки. Наверное, доктор вчера ошибся, и у неё всё-таки сотрясение. Шивонн моргнула. Потом ещё раз. Зажмурила глаза и снова моргнула. Фостер никуда не исчезал. И он был ещё более... Шивонн прикусила язык. Она старалась не пялиться на него. Да он же всё равно не видит, что она смотрит на него. Дура! Ты же голову повернула в его сторону. На кого там ещё можно смотреть? На пальму в горшке? 
-Умоляю, скажи, что ты мне снишься. - Шивонн прижалась лбом к ладони, зашипев от боли. 
-Чёрт! 

Это всё произошло так быстро... Шивонн даже не успела понять, что случилось. Она совершенно опешила, когда ощутила его тёплую ладонь на своей руке. От одного-единственного прикосновения дыхание участилось. Он был мечтой. Несбыточно мечтой глупой девчонки. Ей хотелось потрогать его, убедиться, что он реальный, настоящий, что он рядом, что он... просто есть. 

-Я что-то не припомню, чтобы ты стоял на одном колене и умолял меня выйти за тебя замуж. - Шивонн изо всех сил пыталась вспомнить, что должна его ненавидеть. Она тщательно воскрешала в памяти все те случаи, когда Дэвид не проявлял к ней никакого интереса. Но, наверное, она сама была не способна вызвать в нём хоть какие-то эмоции, кроме негативных.
-И шикарного кольца на пальце не вижу... - Шивонн поднесла растопыренную ладонь и начала внимательно рассматривать, словно надеялась обнаружить там кольцо. Все ногти были выкрашены в чёрный - верный признак готовности к сражению с миром, которое она только что проиграла.

Шивонн только сейчас осознала, что... Что она там осознала, пока Фостер закрывал за нею дверь? Такое впечатление, ей снова пятнадцать и она оказалась там, где не должна была. Ей опять стало жарко, по шее скатилась холодная капелька. А руки начали дрожать. Шивонн чувствовала себя, как наркоман во время ломки. Это было ужасно. Она переминалась с ноги на ногу, оглушённая собственным пульсом, стучащим в висках. Фостер. Фостер. Фостер. Он двигался. Говорил. Что-то делал. Он был здесь. И она могла протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему. Могла прижаться к его губам. Могла взъерошить его волосы. Но ничего этого не сделает. Нужно держать себя в руках. Нужно продолжать его ненавидеть. Нужно... Не хотеть его. Не хотеть быть рядом с ним. Около...
-Вообще-то, - Шивонн совершенно перестала соображать. Она поняла это, когда осознала, что расстегнула уже четыре пуговицы на рубашке Фостера. - Есть один такой. - Взяв себя в руки, Шивонн застегнула все пуговицы и слезла с Фостера. Она нашла свою сумку и выудила оттуда пузырёк с обезболивающим. Запив таблетку водой, и облившись при этом, Шивонн задумчиво посмотрела на Фостера.
-Зовут Джон. Ты бы набил ему морду ради меня? А то просить Дорнана как-то стрёмно. 
Шивонн потрогала свой нос. Болит. Она поморщилась и тяжело вздохнула. 
-А вообще, не бери в голову. Во мне тонна обезболивающих. Я сейчас неадекватна. 
Шивонн улеглась рядом с Фостером и, глядя в потолок, рассмеялась.
-То есть, я ещё более не адекватна, чем обычно.

-Я никогда не хотела тебя убить, Фостер, по крайне мере, собственноручно. - Шивонн повернулась на бок. - Разве что, немного покалечить. Чтобы все твои подружки разглядели не только твоё потрясающее тело, но и добрую, жертвенную, чистую душу. 

Шивонн замерла от ощущения ладоний Фостера на своём лице. Ещё чуть-чуть, и она смогла бы убедить себя в том, что он сейчас поцелует её. 
О, Господи, очнись, тупица! Ты и в повседневной-то жизни считаешь свою физиономию отвратной, а сейчас и тем более. 
-Я ценю твою заботу, Фостер. И готовность прийти мне на помощь тоже. Но всё не так ужасно. К твоему счастью, это была дверь. Видимо, так я наказана за то, что просто ужасно вчера с тобой обошлась. 
Хотя... Это же не она оставила его в лифте, одержимого желанием наброситься и... Его руки были главным препятствием на пути к разумным мыслям. Его руки были так желанны. 
-К твоему разочарованию, врач сказал, что я буду жить. Так что... - Шивонн потрепала Фостера по плечу, стараясь слишком долго не задерживать руку, - Если начнут приставать так любимые тобой силиконовые бабищи, можешь смело звать меня. 

Шивонн равнодушно смотрела, как Фостер роется в её чемодане. Она пыталась вспомнить, что туда положила, но кроме нижнего белья ничего на ум не приходило. Наверное, она совсем отупела от всех этих лекарств.
-Хватит называть меня этим словом! А иначе, я тоже буду постоянно так к тебе обращаться. Севгилим, или как ты там говоришь...

-Ну так над своей женщиной и командуй! Надеюсь, тебе попадётся какая-нибудь стерва, которая... Короче, что-нибудь с тобой сделает. - Шивонн отбросила купальник в сторону и натянула на голову одеяло. - А я буду спать.
Но чёрт! Искушение было так велико. Она ни разу не бывала в хаммаме. Да ещё и Фостер в качестве экскурсовода. Турок, ну надо же! Конечно, вряд ли он был обычным мужчиной. В висках опять застучало, и Шивонн выбралась из постели, прихватив заодно и купальник. Этот гад действительный выбрал самый скромный. Да ещё и чёрный. Шивонн взглянула на свои ногти. Радостью тут и не пахнет. Она вновь потянулась к пузырьку с болеутоляющим. Подумав, отправила в рот сразу две таблетки. Если что, спишет весь свой идиотизм, на них. 
На ходу стаскивая одежду, Шивонн добрела до ванной, чтобы переодеться. Размером она была почти такой же, как и весь номер. Шивонн щёлкнула выключателем, и над длинным зеркалом загорелся мягкий золотистый свет. Гладкая столешница, раковины с изящными кранами, всё сияет и блестит. Шивонн провела рукой по прохладной поверхности. Интересно, у Фостера был когда-нибудь секс в ванной? Может, спросить? А, конечно, был! Шивонн открыла кран с холодной водой и несколько раз умылась. Из-за таблеток всё вокруг казалось каким-то слишком ярким и в то же время интимным. Этот свет не бил в глаза. И холодная вода скорее делала реальность ещё более ощутимой, чем отрезвляла. 
Кое-как переодевшись в халат, Шивонн натянула сверху короткое платье-халат и затянула пояс. Под глазами у неё серели круги, а чёрные тени, которыми она вчера остервенело красила веки, делали Шивонн похожей на рокершу-наркоманку. Она ни капли не была похожа на тех девушек, с которыми Фостер встречался. Да ещё и разбитый нос. Чёртова ссадина на лбу. Шивонн бросилась к сумке и выудила оттуда тюбик красной помады. Какого хрена она красится перед встречей с водой?! Это просто её способ вновь выйти на поле боя. Да, она не была похожа на тех, кто нравился Фостеру. И она будет самой непохожей на них. Может, хоть так он её запомнит? Выделит из всех? И она продержится в его памяти чуть дольше двух стаканов виски. 
-Ладно, Фостер. Я готова. 

Шивонн прошла в раздевалку, сняла платье, распустила волосы и ступила в наполненное паром помещение. Хотя, пара было не так уж и много - это в голове клубился белёсый туман. Туман, который мешал сосредоточиться и рассмотреть это странное волшебное место. И всё же, Шивон пыталась... Она рассматривала сизый мрамор, который призывно блестел в полумраке. Круглый камень посередине, украшенный искусной резьбой. Ниши с позолоченными кранами, вода из которых текла в фигурные чаши. И всё это из мрамора. Голубого, серого, белого... Шивонн провела рукой по влажной стене, собрав пальцами тёплые капельки. Стоило признаться самой себе. Она пила эти таблетки не от боли в висках. Она пила их, чтобы позволить себе забыться. Чтобы немого, хоть немного забыться и позволить себе сойти с ума от Фостера. Чтобы на законных основаниях слышать и чувствовать его дыхание. И все ошибки, которые она уже готова совершить, списать на действие таблеток. Но они не придавали храбрости. Ей не хватило решимости расстегнуть проклятые пуговицы до конца. Их было больше, чем таблеток, которые она выпила. По одной на таблетку. 
Шивонн села на круглый камень в центре, откинув назад волосы и прижав колени к груди. Где эта массажистка? Нужно забыться. Хоть как-то. Хоть чем-то. Не думать. Не представлять. Дэвид... Она никогда не произносила его имя. Никогда не называла его так. Почему-то в её мозгу алой нитью была натянута мысль, что называть его по имени можно только в момент их отчаянной близости. Со всем тем безумием, в которое ей было необходимо окнуться. И почему-то Шивонн верила, что только он, единственный из мужчин, воспринял бы её агрессию нормально. Он бы не считал её сумасшедшей, если бы Шивонн оставила кровавые царапины на его плечах. Если бы прикусила его губу до боли, до красноватой отметины. Назвать его по имени, произнести вслух, - Дэвид, - значило для неё выкрикивать его имя, умолять и просить, оказаться перед ним на коленях, выпрашивая, подобно нищей, сотни безумств. Это значило навсегда сломаться перед ним. Но Шивонн не хотела быть сломанной. Конечно, она встанет и соберёт себя по кускам, по острым осколкам, заново склеит и пойдёт дальше, но она не хотела... Она не могла. В Дэвиде было всё, о чём только может мечтать женщина. В нём было больше того, что женщина может желать. Он мог быть всеми смертными грехами и горьким бессмертием. Он был самым умным. Самым опасным. Невыносимым. Желанным. Первым. Последним. Единственным. Уставшим. Серьёзным. Мужчиной. 
Это было, как укол ядовитой иглой - мимолётная боль, капля крови и летальный исход. Он может и не вспомнить об этом, но Шивонн запомнит на всю жизнь. Он может смеяться вместе с её братом, а Шивонн будет сдерживать слёзы. Он может улыбаться всем женщинам, Шивонн будет желать их убить. Только лишь потому, что однажды не устояла, зная исход этой битвы. Она взглянула на чёрный блестящий лак, покрывающий ногти. Она готова к битве. И готова к проигрышу, но лишь после самого грандиозного боя в её жизни. И в его. Если понадобится, на на его груди выцарапает свои инициалы. Чтобы запомнил хотя бы это. 

Вошла не массажистка. И даже не худой парень, которого она встретила у входа. Фостер оказался внутри, и помещение вмиг стало тесным и в миллирды раз жарче. Дед турок, он сказал? О, да... Именно здесь Фостер был на своём месте. И выглядел владельцем всей этой роскоши. Шивонн подавила странное желание опуститься перед ним на колени. Не отводя взгляда, без всяческого стеснения она рассматривала его. Умеренную походку, чёткие движения. Никакой плавности. Всё до предела конкретно. Она потратила годы, чтобы добиться хоть какого-то изящества и плавности. Он же был на грани чётких линий. Сердце застучало чаще. Как хорошо, что этот стук пока что слышит только она.

Шивонн обернулась, когда он прошёл мимо. Она видела лишь его широкую спину, когда Фостер присел, чтобы набрать воды. За этой спиной можно было спрятаться от всего мира. Шивонн сглотнула, представив, как целует его спину, прикасается к смуглой коже. Ей хотелось дотронуться до него. Кончиками пальцев, в которых зудело от желания прикосновения. 

В детстве Дорнан придумал для неё считалку. Они играли, чтобы заставить Шивонн выполнять хоть какие-то конкретные действия. 
Раз-два-три, Шивонн О'Майли умри - Дорнан произносил эту фразу, и Шивонн должна была тут же лечь в кровать и закрыть глаза 
Четыре-пять-шесть, Шивонн можно сесть. - На этой строчке Шивонн садилась за уроки.
Семь-восемь-девять, Шивонн разрешается бегать. - А здесь Шивонн могла отдыхать и веселиться.
Когда Фостер опустился перед ней на колени, Шивонн вспомнила первую строчку. И поняла: она умерла. Не дотянув даже до счёта "раз".

Шивонн прижалась носом к его прохладной ладони. Такое необходимое, долгожданное прикосновение. Это всё, что она по его мнению заслужила? Хотя бы это. Не удержавшись, Шивонн приоткрыла губы и слизнула капельку воды, бегущую по его ладони к запястью. Его кожа... Она была солоноватой и чуть шершавой на вкус. Его запах. Смесь каких-то совершенных ароматов. Ей нужно попробовать ещё... Язык скользнул по одному из пальцев, губы несмело обхватили кончик. Она коснулась языком шершавой подушечки пальцы, и тут же отстранилась. Его глаза странно блестели в полумраке. Карие, как... Шивонн не могла сказать, на что был похож этот цвет. Что-то дико соблазнительное. Янтарный виски, выплеснувшийся на его кожу, шоколадная капля в уголке губ, гладкая поверхность дорого стола, не чёрного, как у всех, - коричневого.
Она поддалась на это провокацию, не имея возможности даже отвернуться. 

Она сделает... Она всё сделает. Так, как говорит он. Наверное, она действительно давно перестала соображать. Нужно что-то сказать. Чтобы отвлечься. Чтобы не отдавать в его руки победу так быстро. Чтобы сохранить за собой право хотя бы голоса. Хотя, Шивонн не сомневалась, именно её голос будет сейчас отражаться от стен хаммама. 
Откинув волосы назад, Шивонн откинулась назад, упираясь локтями в мраморную поверхность...

Шивонн резко втянула в лёгкие влажный воздух и сжала зубы. Он прикоснулся к её лону языком, прямо через ткань плавок. До этого момента она не отдавала себе отчёта насколько сильно возбуждена. Только сейчас боль внизу живота стала такой ощутимой. Она практически ощущала, как становится всё более влажной от его уверенных касаний. Она боялась, что он снимет с неё плавки и увидит, как Шивонн реагирует на него. Но вместе с тем она хотела этого. Поняла, что сейчас больше всего желает, чтобы он избавился от чёрной ткани и увидел. Увидел, какая она там, внизу, узнал, какая она на вкус. Между ног стало невыносимо мокро от желания чувствовать его язык внутри. Шивонн удержалась от того, чтобы лечь на камень. Они впились взглядами друг в друга. 

Она не выдержала и застонала. Бёдра сами собой дёрнулись вверх. Она хотела, чтобы он прижался, ближе. Сильнее. Чтобы собрал языком всё. Шивонн уже слабо контролировала свои действия. Она закинула ногу на плечо Фостера и слегка надавила, заставляя его опуститься и прижаться сильнее. Сейчас ей было необходимо, чтобы Фостер сорвался так же, как готова уже была сорваться она. И самым верным способом было разозлить его. Она знала, у него тоже есть предел, должен быть. И пока она ещё сохранила способность хоть сколько-нибудь мыслить, Шивонн решилась...
-А почему шёпотом, Фостер? - Её голос звучал постыдно хрипло. - Боишься, что я услышу и соглашусь? 
Огромных трудов стоило не отвести глаз, не выкрикнуть, умоляя двигаться быстрее...
-Но я всё равно услышала. И если, кроме языка предложить тебе нечего, то вперёд! Признаю, он у тебя дико умелый. 
Шивонн дёрнулась и снова села на камне. Она не вытерпела и запустила пальцы в волосы Фостера. 
-Войди глубже, умоляю... - Без стеснения Шивонн опустила руку и дотронулась до набухшего клитора. - Я хочу кончить с твоим языком внутри... 
Шивонн сжала мышцы, ощущая горячую плоть. Боль внутри стала практически нестерпимой. Она ещё никогда не ощущала подобного. 
-Только ты так можешь... 

-Фостер, если ты хочешь слышать от меня, какой ты замечательный, я наговорю это тебе на диктофон... - Шивонн с трудом дышала. Ей стоило огромных усилий вспоминать слова и складывать их в предложения. - И можешь слушать любые мои признания перед сном или, когда просыпаешься, или, когда...
Она не смогла договорить. Собственные фантазии, когда Фостер в одиночестве сам себя удовлетворяет, думая о ней, его язык, который сейчас лишал дыхания, сам его вид: на коленях, с таким наслаждением и даже жаждой, ласкающий её лоно... Шивонн не могла это выдержать. Сердце занималось в бешеном темпе. Пульс разрывал виски. Пальцы путались в его волосах. В руках было дикое напряжение. Шивонн изо всех сил старалась не прижимать его голову ещё сильнее. Она чувствовала, как мышцы начинают быстрее сокращаться. Он довёл её до опасной грани всего за несколько минут. 
И Шивонн отчётливо поняла - она готова делиться с ним своими желаниями. Готова просить. Умолять. Эти мысли отчётливо выделились в её мозгу, подталкивая ближе к Фостеру. Сделать тот единственный, опаснейший шаг, когда она станет его очередной. Или даже не его. Просто очередной. Зато он будет её единственным. И этим она будет довольствоваться. А сейчас она будет делать всё, что захочет её тоскующая по Дэвиду душа, возбуждённое им тело, и мозг, в котором прочно засели мысли о нём.
-Я хочу тереться о твои губы... Дэвид... 
Она произнесла его имя. Осознавая, что признала его победителем. И давая это понять ему. 

Шивонн громко закричала. По её телу прокатывались судороги сокрушительного оргазма. Но когда Дэвид ворвался пальцами в узкое лоно, она поняла, что сходит с ума. Крик отразился от мраморных стен хаммама, и Шивонн вновь вскрикнула. Она пыталась отстраниться, от болезненного вторжения мышцы сжались, всё тело дрожало. И в какой-то момент она осознала, что двигается навестречу Дэвиду, насаживается на его пальцы со срывающимися стонами.
Всё её тело было одним сплошным оголённым проводом. К этому проводу нечаянно, а может и специально прикоснулся Фостер. Наверное, он даже не подозревал, что одним своим касанием способен испепелить её. Превратить в свою рабыню, жадную до его внимания, его взгляда, каждого обидного слова. И то, что происходило сейчас, полностью затмило Шивонн разум. 

Она охрипла от криков. Кожа была влажной от испарины. А волосы мокрыми и спутанными. Её тело била крупная дрожь нескольких безумных оргазмов. Внизу всё болело. А ему было мало. Наверное, он хотел уничтожить её полностью. Безвозвратно. 
-Если ты считаешь, что это достаточно развратно, так и быть... - Шивонн едва была способна открыть рот. 
Почти шёпот, но она нашла силы, чтобы произнести это достаточно громко. Идиотка. Лучше бы приберегла силы для дальнейших пыток.

-Я обидела малыша Дэвида, сказав, что у него маленький член? - Шивонн старалась не смотреть на его твёрдую плоть. Пыталась побороть это дикое сумасшедшее желание попробовать его на вкус. Она уже не была способна держаться на ногах, и была лишь благодарна, что Дэвид опустил её на колени. В руках была слабость. Каждая клетка тела ныла. Это было потрясающее ощущение измученности от всего пережитого. Шивонн не знала, сколько раз кончила, даже не пыталась считать. А вот Дэвид ни разу. Способна ли она довести его до такого оргазма, чтобы продержаться в его памяти дольше нескольких ночей? Сможет заставить его хотя бы застонать? Она попытается. 
Лишь усилием воли, Шивонн заставила себя встать на ноги. Медленно она подошла подошла к чаше, куда текла прохладная вода. Зачерпнув ладонями, Шивонн вылила горсть себе на голову, потом на грудь и живот. Прохладные капли даже не взбодрили, а лишь усилили возбуждение, в котором было её тело. Соски отвердели ещё сильнее. Шивонн сжала ладонью свою маленькую грудь, зажала пальцами сосок и прикусила губу. Всё это она делала, стоя в профиль, даже не осмеливаясь взглянуть на Дэвида. 
Влажная, Шивонн медленно подошла к Фостеру, сидящему на круглом камне. 
-Мой рот полностью в твоём распоряжении, Фостер. 
Шивонн надавила ему на плечо, заставляя лечь на тёплый мрамор. Камень был не очень высоким, поэтому она с лёгкостью подняла ногу, оттолкнувшись другой от пола, и поднялась на него. Стоило заниматься балетом хотя бы ради этого. Глядя Дэвиду в глаза, она провела языком по губам, чтобы они влажно заблестели, повернулась к нему спиной и перекинув одну ногу, через его грудь, начала медленно опускаться вниз, садясь на короточки. 
Она не знала, посмеётся ли Фостер, сочтёт это глупым, или нет. Она хотела сделать для него что-то такое, что не смогла бы ни одна ни одна другая девушка. Плавно она опустилась ещё ниже, животом коснувшись его груди. Когда Шивонн почувствовала, как колятся тёмные волоски его живота, раздражая набухшие соски, то не смогла сдержать стона. Согнув ноги в коленях, Шивонн широко развела их, ни капли не стесняясь, что так открывается Дэвиду. Она чувствовала, как вновь набухают складки лона, как киска истекает горячей смазкой. Протянув руку вниз, Шивонн раскрыла нежные складки, и едва углубила три пальца. Они вошли легко в расширившееся отверстие. И Фостер наверняка это видел. Убрав руку, Шивонн опустилась на Дэвида, прижимаясь к нему и обхватила влажными пальцами основание его члена. 
-Сейчас ты будешь таким же мокрым, как и я...
Она перестала бороться с искушением и желанием трогать его, пробовать. Она отдалась этой жажде полностью, признав, что таких мужчин, как Дэвид больше просто не существует. Она отрицала это долгих лет, а сейчас пыталась просто доставить ему удовольствие. И получить его самой. 
Его член был большим и горячим, с гладкой кожей и набухшей головкой. Шивонн обхватила её влажными губами и втянула в рот, а затем с тихим хлопком выпустила изо рта и провела языком по расщелине. Её ладони были влажными и прохладными после воды. Одной рукой она продолжала зажимать член в основании, не давая Дэвиду кончить, а другой начала медленно гладить твёрдый ствол вверх и вниз. Её язык скользил по головке, обводя по кругу, выписывая узоры, углубляясь в маленькое отверстие, но не касаясь губами. Кажется, Дэвид стал дышать чаще, и Шивонн опустилась ниже, нежно прижавшись губами к мошонке. 
Её собственное удовольствие было уже неконтролируемым, на грани дикости и инстинктов. 
Шивонн вновь вернулась к члену и обхватила его губами, втягивая в рот, но лишь до половины. Рукой она быстро скользила от основания члена вверх и вниз. Не касаясь языком члена, Шивонн всосала его чуть глубже и с громким хлопком вытянула изо рта, выпуская из влажного плена. Она начала повторять это, всё увеличивая темп, срываясь на стоны от ощущения его вкуса, его потрясающего аромата. 
-Ты кончишь мне в рот? 

Шивонн О'Майли было двадцать пять лет. Она любила балет, хоть и не достигла в нём никаких успехов, путешествия, правда, была всего лишь в трёх странах, и шумные праздники. Но больше всего Шивонн любила свою семью. Упрямого и решительного брата, деспотичного деда и тряпку-отца. Окружающие считали Шивонн замкнутой и немного странной. Наверное, из-за нелепой одежды и странных оттенков помады. Именно поэтому, у неё было мало друзей. Мало, с кем она могла хотя бы просто общаться. И Шивонн остро чувствовала свою обособленность. В конце концов, она привыкла к этому. Смирилась с необходимостью быть немного в стороне. Но иногда случались такие моменты, когда она чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Это было в те минуты, когда рядом с ней оказывался лучший друг её брата - Дэвид Фостер. И он, в отличие от других парней, всегда обращал на неё внимание. Конечно, он не видел в Шивонн девушку, а позже и женщину, но ей было достаточно просто быть объектом его насмешек. Конечно, позже, она себя ругала за то, что так глупо радовалась подачкам его внимания, но в те моменты, когда он комментировал её странную причёску или нелепый внешний вид, она чувствовала себя живой. Возле него всегда были какие-то женщины, но Шивонн не особенно хотела оказаться на их месте. Да, пускай, у них были его поцелуи, его объятия и горячие сумасшедшие минуты наедине с ним. Зато у Шивонн была его память. Их имён он не запоминал - её же помнил. С ними он почти не говорил. Зато она научила различать малейшие интонации его красивого голоса. Она знала, что на её звонок или sms Дэвид ответит в любое время суток, просто потому что она сестра его лучшего друга и ей может понадобиться её помощь. Да, ей хотелось знать, как он целуется, каково ощущать его горячее тело на себе, что она испытает, когда Дэвид войдёт в неё, будет ли он стонать, как он выглядит, когда кончает... Но Шивонн знала, если и получит всё это, то лишь на пару часов. И вряд ли они будут стоить возможности почти ежедневно слышать его голос, видеть его и знать, что она задержится в его жизни намного дольше очередной его подружки. Любить его издалека - не самое плохое, что случалось в её жизни.




Шивонн не могла различить, где реальность, а где вымысел. Всё вокруг заволокло влажным паром. Наверное, её иллюзии вырвались из-под контроля. Шивонн замерла в его руках. Её ладони легли на затылок, пальцы вцепились во влажные волосы Дэвида. 

-Повтори это! Сейчас же! Что ты сказал? 

Её охрипший сорвавшийся от криков голос звучал грубо и порывисто. Ни капли женственности, которой обладали все его женщины. Шивонн почувствовала неконтролируемый прилив злобы. Она готова была найти каждую и убить особо жестоким способом. За то, что однажды посмели приблизиться к нему. За то, что он обратил внимание именно на них, а не на неё. За то... За то, что всё время занимали место возле него. То место, где хотела быть Шивонн. Где должна была быть только она! 

Шивонн сползла с Дэвида, чувствуя, как болезненно сокращаются мышцы во всём теле. Сладкая боль. Самая прекрасная боль. Всё так болело, натруженные мышцы лона мучительно сокращались. Шивонн обняла Дэвида за шею. 

-Возьми меня на руки...

Она так кричала. Наверное, слышно было даже за пределами хаммама. Наверное, персонал решил, что богатый американец трахает какую-то шлюху. 

Когда Шивонн прикоснулась к коже Дэвида, то поняла: ей плевать, кем её посчитали. Более того... Она будет с гордостью носить эту алую букву. Букву "Д". Я принадлежу Дэвиду.

Шивонн сидела посреди огромной кровати, словно единственный выживший после кораблекрушения. Она жадно следила за каждым движением Дэвида, за выражением его лица, за интонациями голоса. Эта привычка так въелась в её кожу, что стала неотделимой от самой её сущности. И она совершенно не следила за тем, что он говорит. За все эти годы Шивонн привыкла к подначиваям и шуточкам Фостера настолько, что перестала вслушиваться в его слова. Потому что все они были поверхностью. О том, что Фостер прятал глубоко в недрах, как та земля, что скрывает нефть, за которой он охотится, Шивонн пыталась прочитать в его движениях, жестах и интонациях голоса. Она реагировала на своё имя, на то, как Дэвид его произносил, каким становился голос в этот момент... И как-то Шивонн совершенно забыла, что должна слушать, что именно он говорит. Что скорее всего, это не обычные его шпильки в её адрес, а что-то... более важное. 



По правде говоря, да, неожиданно. Шивонн молча слушала эти фразы-убийцы её самообладания. Да, ей хотелось ответить, хотелось что-то сказать, но она эгоистично молчала, понимая, что ещё раз ей вряд ли удастся вытащить из него подобные признания. 

Боже, о чём он говорил? Силиконовые блондинки. И это через полчаса после того, как она кричала на всю Кубу и умоляла его... Неужели тебе, Фостер, так сложно общаться со мной, не упоминая всех твоих баб?! Шивонн испытывала острую потребность найти каждую сучку, с которой он когда-либо просто здоровался, не говоря уже о большем, и расчленить. 





Если? А что это ещё может быть?! 

Господи, нет! Только не первая встреча! Только не тот момент после которого она искала мужчин, хоть отдалённо похожих на него. Десять лет она пыталась выстроить свою жизнь, независимо от желания выпросить у него хотя бы поцелуй. Десять лет пыталась обратить внимание на кого-то у нет тёмных волос, карих глаз и потрясающего ума. Десять лет она пыталась не представлять его рядом с собой. Десять чёртовых адских проклятых лет! Он был её идеальным мужчиной. Сегодня она узнала, что он ещё идеальнее, ещё лучше, чем она представляла... И эти слова о том, какая она особенная, какое место занимала в его жизни... В ней не было ни капли чего-то особенного. Пожалуй, она была самой недостойной его женщиной, какую только можно было найти. 



-Идея быть запертой здесь с тобой... Очень соблазнительна, Фостер. Но если ты боишься поссориться с Дорнаном из-за того, что трахался с его сестрой, то не бойся, я ни слова ему не скажу. Но признаю: еле сдерживаюсь от желания побежать к нему и рассказать, какой ты потрясающий. И кстати, у меня нет таких инструкций - никто не планировал на мне жениться. И ты не обязан, серьёзно! Ты же понял, что не был первым. И ваша дружба с Дорнаном никак не пострадает, так что... Ты полностью свободен...

Проклятье, что она несёт?! Сейчас нужно всеми силами стараться привязать его к себе всеми возможными способами, как угодно. А она... Шивонн часто заморгала, чтобы сдержать слёзы. Только не плакать! Она сильная и выдержит! Получила то, о чём столько лет мечтала. Её сокровенное желание сбылось и... Что случается, когда достигаешь своей цели? Живёшь дальше, ставя новую цель? Шивонн чувствовала себя окончательно разбитой.

Она прикоснулась ладонью к его шершавой щеке.

-Я так завидовала ей... Той, с которой увидела тебя тогда, впервые... Никому в жизни так не завидовала, как ей.