Карта ролевой игры "Блуждая во времени"

Англия/Лондон. Наши дни.

Вот уже несколько месяцев, как мы с Хавьером живем вместе. На работе постоянные споры и недопонимание, но стоит закрыть входную дверь нашего дома, как все проходит.
Хавьер переехал ко мне. Он был не доволен этим решением, считал, что это ущемляет его права как мужчины, выбрать жилье. Но ведь свой дом, лучше, чем его тесная квартира? Он согласился, с условием, что позже найдет дом именно для нас двоих. Его квартира сдается, и мы временно, как говорит Хавьер, живем у меня.
Мы одни в нашей тихой гавани. Иногда вместе смотрим телевизор в гостиной. В эти моменты я лежу на диване, и моя голова покоится на коленях у сидящего в углу дивана Хавьера. Его пальцы лениво перебирают мои волосы, а сам мужчина погружен в чтение медицинской литературы. Иногда он отвлекается, опускает книгу, недовольно смотрит на экран телевизора и никак не может понять, как я могу смотреть эту ерунду – очередной сериал. Потом переводит взгляд на мое лицо и черты его лица смягчаются. В его взгляде нежность. Он наклоняется и целует мои губы. Я улыбаюсь.
Могла ли я представить, что одна случайная встреча, моя и Хавьера, в том баре напротив клиники, обернется для меня таким приятным сюрпризом? Нет. И я каждый день благодарю ту, бутылку текилы, которая свела нас вместе.

Я дремала, пока машина плавно ехала по мокрой, после дождя, дороге. В салоне звучало тихая музыка, которая еще больше успокаивала и погружала в дрёму. На одном из поворотов, я слегка приоткрыла глаза, и в поле моего зрения оказался мужчина. Будто почувствовав на себя мой взгляд, посмотрел в мою сторону. Я улыбнулась ему, и на душе стало тепло. Так было всегда, когда я смотрела на Хавьера. Я снова прикрыла глаза, вздохнула с улыбкой на губах и укуталась в палантин, удобнее расположившись на сиденье автомобиля. Двое суток дежурства, я была вымотана. Сквозь полудрему услышала тихий шепот возле уха. Мы дома. Губы Хавьера коснулись моего виска, и я сонно улыбнулась, ожидая пока мужчина обойдет машину и откроет мне дверь.
- Я тебе говорила, что ты превосходно провел операцию у того мальчика? - тихо произнесла я, пока Хавьер искал ключи в карманах возле входной двери.
Он улыбнулся и в его ладони блеснул брелок.
- Обожаю твою улыбку, даже ту, которая сейчас, самодовольную.

Небо разрезала молния. В воздухе возникли неожиданные помехи, когда телевизор не работает и вместо того, чтобы показывать картинку, на экране рябь и шелест. Но как возникли, так и резко эти помехи прекратились.
«Совсем заработалась», - подумала я, покачав головой, большим и указательным пальцем левой руки слегка, надавила и потерла глаза.
Я закрывала дверь изнутри, когда услышала ругательства Хавьера. Обернулась. Непонятные люди посреди дома. Мои глаза расширились, рот приоткрылся в изумлении, и я нашла своей рукой ладонь Хавьера.
- Что вы делаете в нашем.... - но я не договорила, взгляд прошелся по окружающей обстановке. Белые стены, кристальная чистота. Все настолько белое, что невольно зажмурилась. Это был не наш дом.
Волнение и страх в глубине души переплелись и голос звучит уже не так уверенно:
- Кто вы такие? Что здесь происходит?
Я ближе продвинулась к Хавьеру, ища защиты у него и ожидая ответа от странных людей.

С каждым новой минутой, людей в этой странной комнате становилось больше. Я крепче сжимала ладонь Хавьера, впитывая в себя его смелость и спокойствие, и наблюдала за людьми. Пышные юбки и кринолин. Мужские сорочки прошлых веков. Мне кажется, я сходила с ума.
Недоумение было написано на лицах этих людей. Ответа на вопрос не последовало.
Я продолжала мучиться неизвестностью, тайна, молясь, чтобы это был всего лишь кошмар.
Конечно, это сон, что же еще? Я дома, у нас в гостиной. Мозг затуманен усталостью и я сплю. Иначе как я могу видеть то, что вижу?

Тихая музыка, издалека, словно ангелы играли в небесах на волшебных инструментах. Я чувствовала, как тревога уходит и становится.....спокойно? Что я в правильном месте, и все так, как и должно быть.
Через мгновение, хотя мне казалось, прошла вечность, что-то изменилось. Снова в душе поселилось волнение. И снова эти люди рядом. Их становится меньше.
Я не смогла сдержать удивления и возгласа, когда видела, что человек рядом со мной "растаял" в воздухе.
- Это что за черт?!
Я не договорила, а может, договорила, но уже в совершенно ином месте.

Нет белых стен, стерильных приборов, и подрагивающей лампочки на потолке. Нет того странного лысого мужчины в халате. Кругом неизвестная местность.
Ветер трепал волосы. И воздух, он другой, не такой как в Англии. Я зажмурилась, пытаясь проснуться. Глубоко вздохнула. Мои руки были прижаты сзади друг к другу, и связаны крепким узлом.
- Хавьер. - позвала я мужчину, и увидела растерянный взгляд мужчины и еще пару таких же. - Я не понимаю, я ничего не понимаю. И не уверена, что хочу это понимать.
Дернула руками, но движение отдалось болью в плечах.
Я чувствовала, что страх начал подступать все сильнее, и внушение, что я в гостиной на диване, уже не спасало.
Рядом с нами вышагивали белокурая девушка в платье цвета изумруда, подол которого волочился по земле. Высокий светловолосый мужчина, шел рядом.
Возникшая впереди хижина, остановила нашу процессию. Странного вида человек, раздвинул полог.
- Это все нереально, - прошептала я одними губами, когда индеец направился к нам.
У него было страшное лицо, мутного цвета глаза и волчий оскал.

Я увидела его совсем близко, когда он подошел к тому светловолосому мужчине. Маленькими шажками ближе к своему источнику спасения, к Хавьеру. Кто-то заметил мои манипуляции и палкой ткнул мне под ребра, чтобы я оставалась на месте.

Но что-то изменилось. Индеец неожиданно стал выпрыгивать, широко расставляя ноги. Они уже не обращали на нас внимания. Что-то звенит, создавая музыку. Присоединились остальные члены это нелепой общины, создавая хаос.

Леди? Лорд? Граф? – бред какой-то. Господи, пусть все это окажется бредом.
Я с недоумением взирала на это юное создание, и была рада, что хоть кто-то говорит на английском.
Дикие пляски не прекращались, и вожак, а он видимо здесь главный, плотоядно смотрел на меня и на рядом стоявшую…леди? Не успев ничего понять, из толпы отделился краснокожий, и направился прямиком ко мне.
- Что...Что происходит? - выкрикнула я.
Разряженный абориген больно схватили за руку, за предплечье. Рванув на себя, повел прочь. Прочь от Хавьера. Осознание того, что я останусь без его защиты, делала меня наиболее уязвимой. Вторую девушку постигла та же участь. Голоса мужчин и голос Хавьера. Сердце сжалось от страха. От страха за него, за себя и нелепицы этого положения. Мозг отказывался воспринимать эту реальность. Но глаза видели, что видели. Этих разодетых чучел с перьями в волосах, говоривших на непонятном языке. Веревка натирала запястье, и я вращала руками, в надежде ослабить узел.
Я сопротивлялась, пока абориген тащил меня, упираясь высокими, широкими каблуками сапог в землю, чтобы остановить движение. Пыталась вырвать руку из его захвата, но на ухо звучал мерзкий голос и зловонное дыхание одного из индейцев в лицо. Я кривилась, отворачивая лицо в сторону, стараясь не поддаваться панике и замаскировать свой страх. Паника убивает, страх помогает выжить.
- Что вам нужно? – шипела я в лицо этой горилле. – Пусти меня, чудовище! - рявкнула, когда он сильнее рванул меня в сторону, таща прочь из хижины.
Я судорожно вспоминала содержимое карманов и содержимое сумочки, которую сорвали с меня видимо, когда мы попали в этот чертов мир. В сумочке газовый баллончик, в карманах куртки: мобильник, ключи…. Ну, конечно ключи, с брелоком, и встроенным в него маленьким ножичком. Не абы что, но лучше чем ничего.

Солнце пекло нещадно, и в куртке и легком джемпере под ней, стало жарко. Мы уже довольно таки далеко отдалились от хижины, и я была все дальше от Хавьера. Горестно вздохнув, я несколько раз моргнула, прогоняя непрошенные слезы.
Не время раскисать.
Мысль о том, что в кармане, возможно, лежит мое спасение не отпускала. Я может и преувеличивала значение и масштабы перочинного ножика, но то, что он есть, грело душу и рождало хоть какую-то надежду. Закусив губу, я старалась незаметно влезть к себе в карман. Но связанные запястья настолько усложняли задачу, что от усилия и нервного напряжения на лбу появилась испарина. Да и абориген вечно дергал за руку, сильно сжимая пальцы вокруг моей руки, когда чувствовал мои движения.
Но отчаиваться и бросать свое занятие я не собиралась и как только эта горилла отвлекалась, я снова пыталась дотянуться до кармана куртки. Тысяча вопросов в голове: Как там Хавьер? Куда нас ведут? Что это вообще за место? Как получилось, что мы оказались здесь? Что с нами хотят сделать? Что я знаю об индейцах? Последний вопрос, заставил сникнуть, ибо знания, полученные из фильмов, совершенно не радовали радужными перспективами нашего существования с краснокожими. Я старалась сохранять хладнокровие, хотя внутри все дрожало, я была натянута как гитарная струна. И эта неизвестно страшила. Боже, как же она страшила.
Я начинала привыкать к мысли, что это реальность. И что я в ней. Это граничило с безумием. Но я должна выжить именно в этой реальности.

Я удивленно перевела взгляд на леди Фебу, так внезапно оказавшуюся рядом. Так, кажется, девушка назвала свое имя, титул не сочла нужным запоминать, да и вряд ли ее спасет ее же титул.
Я не представляла, как можно незаметно пробраться в мой карман, когда по бокам от нас стража.
- Ключи, - тихо шепнула, - надо вытащить их из моего кармана, – немного приподняла локоть правой руки, показывая, в каком именно они кармане. – В брелоке есть нож.
- Сможешь? – обстановка не располагала к реверансам, и игнорируя все манеры, которыми блеснула девушка, внимательно посмотрела на нее.
Услышав незнакомый для этих людей шепот, стражник, снова больно дернул мою руку и что-то яростно проговорил. Интонация не оставляла сомнения в том, что если мы еще нарушим их правила, расплата не заставит себя ждать.

***
Дорога шла вверх. Я обернулась назад, но уже не видела той хижины, куда мы попали. Рядом со мной шла раскрасневшаяся от жары леди Феба. Ее стражник также сильно сжимал ее руку. Я пыталась что-то сказать, но снова была одернута страшилой.
Индеец наклонился ниже к моей шее, и понюхал. От его отвратного запаха я отвернулась, пытаясь отступить немного в бок, но лишь сильнее оказалась прижата к его боку, а его язык облизнул мою шею. Скривившись и застонав от отвращения меня передернуло. Второй что-то заговорил и горилла рядом со мной, вдернул голову вверх.
Проследив за его взглядом, увидела нечто напоминающее выселки. Много маленьких палаток. Кругом индейцы, среди которых были женщины и дети.
Нас с Фебой повели внутрь этого селения.

Всю дорогу до поселка леди Феба третировала краснокожего. Некоторые ее фразы и независимое выражение ее лица, вызывали у меня невольную улыбку, что было странно, в нашей с ней трагичном положении. Я была удивлена, когда своими капризами, девушка подчинила грозного индейца, и тот, пыхтя, раскрыл над нами ажурный зонтик. Красивый, кружевной, в магазине винтажных вещей ушел бы с молотка.
Но видимо чаша терпения аборигена была переполнена, и звонкий голосок девушки довел до белого каления. Он резко остановился. Его глаза бешено сверкали и я невольно отступила назад от этого страшного человека. Я видела его поднимающуюся руку, и вылезающие из орбит глаза, когда он смотрел на Фебу. Он был взбешен. Он что-то яростно говорил.
- Не смей! - крикнула я, но мой страж перехватил его руку, и что-то зашептал, постоянно косясь в нашу сторону.
- Веди себя тише, - уже позже, когда бы двинулись дальше, тихо процедила я Фебе, - когда дойдем до места, будем думать что делать дальше. А сейчас тихо.
Плотоядные взгляды этих двух индейцев стали настораживать все больше и больше, и я уже мечтала, чтобы это путешествие скорее закончилось.

Мы проходили сквозь хаотично расставленные палатки. Со всех сторон, как муравьи, выходили люди. Даже женщины, были почти полностью обнажены, как и мужчины. Они что-то бормотали, тыча в нас пальцами. Оглянулась, чтобы запомнить, откуда пришли. Всю дорогу, я старалась запоминать ландшафт, чтобы в случае побега, мы смогли вернуться к мужчинам. Я бы смогла вернуться к Хавьеру.
Я вертела головой, чтобы запомнить, как все устроено, но мой взгляд натыкался на недружелюбные глаза туземцев. Вряд ли кого-то удастся склонить на свою сторону.
Посреди селения мы остановились. Точнее нас заставили остановиться, резко дернув за руку. Возле шатра. Он был больше остальных. Видимо дом власти.
Огромный мужчина, с росписью на теле наклоняясь, выбрался из шатра. Оценивающий взгляд в нашу сторону, но не задерживаясь. Его отвлекли наши стражники, что-то говоря. По постоянно мечущимся в нашу сторону глазам.
- Лошади! – громче, чем нужно прошептала я, когда заметила вдалеке животное.
Один из индейцев прищурившись, подозрительно на меня уставился.

Но леди Феба не дала додумать план, испустив вздох и падая на меня. Вначале я подумала, что нежную особу изморила жара, пока не услышала легкий звон, и не почувствовала ее ладошку в своем кармане. Индейцы заволновались, если им вообще знакомо это чувство, а в моей руки оказались долгожданные ключи.
Главный что-то произнес, показывая черным пальцем на Фебу и один из индейцев подхватил юную деву на руки и куда-то пошел со своей ношей.
-Эй, куда вы ее несете! – выкрикнула я, но тут же чьи-то руки подтолкнули меня в спину заставляя идти.
Мой стражник сменился на другого, но не менее дружелюбного. Он что-то проговорил и заставлял идти вслед за громилой унесшей Фебу. Я крепко держала ключи в зажатой ладони, чувствуя, как их бороздки ранят кожу.
Индеец с девушкой вошли в палатку, туда и толкнули меня. Леди фебу не церемонясь, кинули в угол шатра, на разложенные в нем грязные тряпки. Я поморщилась, сочувствуя девушке.
Краснокожие грозно зыркнули на нас, яростно произнося некую речь, жестами показывая: сбежишь, и твоя голова будет разделена с твоим туловищем.

Через минуту мы остались одни.
За палаткой слышались их голоса, от звука которого кровь стыла в жилах, и не секунды не мешкая, постоянно посматривая на плотно задернутый полог, вертела в руке ключи, пытаясь нащупать кнопку. Послышался щелчок.
- Феба, - произнесла я, но девушка уже открыла глаза и, морщась, потирая спину, пыталась подняться.
Удобнее перехватив ножик, я пыталась дотянуться им до веревок на запястьях, но лезвие было коротко. Немного выгнувшись назад и присев на колени, больно закусила губу, когда лезвие коснулась веревки. Положение рук и ножа было неудобным, это замедляло мои действия. Запястье стало сводить и плечо прострелило от боли. Выкручивать себе запястье чтобы добраться до веревки оказалось очень болезненным занятием. Когда голоса становились четче за палаткой, приходилось прерываться, усаживаясь спиной к ткани палатки.
- В фильмах это как-то легче происходит.
Казалось, прошла вечность, прежде чем мои руки были развязан.
Не мешкая, я кинулась в сторону девушки, обрезая ей веревки.
- Готово, - прошептала я ей на ухо, и снова посмотрела в сторону задернутого полога.
- Я видела лошадь. Она не близко, но нам надо как-то до нее добраться. Они не оставят нас надолго одних, и скоро снова свяжут, – подумав добавила сглотнув слюну, - в лучшем случае. Нам надо спешить.

Я осматривала палатку, в поисках оружия и хоть какой-то подсказки, как нам выбраться. Нож все еще сжимала в руке, когда услышала голос леди Фебы:

Обернувшись, посмотрела в сторону уже задернутого полога. Я перекинула ножик в руке, удобнее устраивая его в правой ладони.
- Ну что ж, тогда встретим его, как положено, - прошептала я, вставая возле полога шатра, проведя пальцем по острию лезвия.
Полог разошелся и внутрь палатки вошел индеец. Дальнейшие действия были подстегнуты страхом и желанием выжить.
Я спасаю жизни, но не отнимаю.
Но странным образом, когда я наклонилась над этим аборигеном, моя рука не дрогнула, и кончик ножа у его шеи слегка царапнул кожу.
Мой голос был тверд, когда произносила:
- Дернешься, убью.
И я бы сделала это. Ради себя, ради Хавьера.

Сумерки скрывали наш побег, лишь шелест платья леди Фебы по траве, нарушал их покой. До пасущихся лошадей добрались на удивление легко, но все это было напускное.
Послышался ор, и ветер разрезали стрелы. Их свист был настолько ощутим, что от испуга, я почти без помощи, запрыгнула на лошадь позади туземца. Леди Феба уже оседлала одну из них, скача прочь.
- Ах, черт! - выкрикнула я, когда мое бедро пронзила острая боль. – Поехали, поехали!

Но конь встал. Не двигался с места. И туземец на нем, повернулся в мою сторону и улыбнулся. Только улыбка эта была хищная, не предвещавшая ничего хорошего.
- Что…?
Расширившиеся от ужаса глаза, и крики туземцев кругом. Кто-то дернул за ногу, куда вошла стрела, скидывая меня на землю. Ударившись плечом, подтянула к себе колени, в случае если будут бить. Слезы жгли глаза, и чья-то рука запуталась в моих волосах, дернув вверх.
Вскрикнула, поддавшись вверх, обхватив свое ладонью руку, цепляющую мои волосы.
- Нет, нет, пожалуйста, - шептала я, уже не сдерживая слезы.
Я не знала, о чем просила, наверное, больше о том, что если убивать, то сразу и не заставляли мучиться.
- Пожалуйста, - повторяла я, когда силой за волосы подняли меня на ноги, и рука вожака ударила меня по лицу. Вскрикнула от боли и нога со стрелой в бедре подкосилась, и я, теряя равновесие, снова опустилась на землю.
Слышался крик и смех индейцев, и ярость со смесью испуга заставила сжать кулаки. Меня снова подняли, также за волосы, и я снова застонала громко от боли.
Вожак что-то говорил, в уголках его рта пузырилась слюна, и я понимала, по его взгляду, что осталось мне недолго.
Я молилась, чтобы Феба успела найти мужчин, чтобы они вернулись за мной. Хотя надежда стала меркнуть, когда меня снова втолкнули в палатку, и завязали руки за спиной.
Нога болела, ее жгло, будто раскалённым железом. Я чувствовала, что поднялась температура. Через несколько часов, возможно, начнется заражение, если не избавиться от стрелы и не продезинфицировать рану.
Я сидела в углу, и осматривала место прохода стрелы в своем бедре. Кровь запеклась у основания. Стрела служила своеобразной затычкой, не давая истечь кровью. Я слегка подвинулась и тут же застонала, когда боль пронзила ногу. С внутренне стороны бедра торчал наконечник стрелы.
Я начала считать минуты, чтобы хоть как-то себя занять. В палатке я уже три часа. Одна.
Каждые пятнадцать минут, в палатку заходили, проверяли. Снаружи обязательно кто- то дежурил. То, что я была еще жива, вселяло не большую, но надежду.
Однажды принесли воду и похлебку. Для этого им пришлось развязать мне руки. Они внимательно следили за мной, пока я ела. Я морщилась, но подъела до конца. Силы мне еще понадобятся.
Когда я оставалась одна я с надеждой взирала на полог палатки, надеясь увидеть Хавьера. Но лишь испачканные лица индейцев заглядывали внутрь шатра. Когда было какое-то движение в лагере, я напряженно ждала, что за мной придут.
Одежда пропиталась потом. Я показывала на свою рану, когда заходили с очередной проверкой, и просила помочь, но мне не отвечали , а лишь скалились в ответ.
Странно, но время длилось особенно долго. Руки и плечи затекли. Нога раненая онемела, я перестала ее ощущать.
А еще я перестала верить, что мне удастся когда-нибудь выбраться отсюда.

Видимо я задремала, потому что привидевшееся мне видение заставило подскочить на месте и вскрикнуть от пронзающей боли в ноге и плечах. Я подтянула колени ближе к лицу, сомкнуть их мешала торчащая стрела и уткнулась лбом в колени, до боли прикусив губу, ожидая пока нога и плечи немного успокоятся. При этом старалась, сохранить видение, которое после пробуждения, стало испаряться, оставляя в голове лишь мрачные мысли.
Я закрыла глаза и сильно зажмурила их, ухватывая за ниточку недавний сон. А сон ли это?
Чтобы лучше осмыслить, стала проговаривать вслух:
- Белая комната в нашей гостиной, - от усердия бровь буквально налезали на глаза. – Почему мы оказались в той комнате. Почему именно МЫ? Кто тот лысый? Врач? Профессор? Что ему надо?
Потом снова, как в тумане, сознание не хочет помогать, и я постучала любом об колени несколько раз.
- Вспоминай, вспоминай. Там кроется разгадка, - простонала я. – Черт, что же там было?
Вскинула голову, когда полог шатра разошелся в сторону. Очередная проверка. Краснокожий обошел палатку вдоль и поперек, что-то пробормотал и скрылся.
Я снова пыталась сосредоточиться, раскачиваясь, сидя на шкурах в углу палатки. Черты лица разгладились, когда пришло воспоминание:
Он подносит на подносе нечто голубое. Оно так и манит. Музыка, она отвлекает, будто ангелы. Он что-то говорит, а я беру эту голубую вещицу и кладу себе на язык…..
- Вот черт! – глаза расширились. – То есть пока во мне эта гадость, мне отсюда не выбраться?
От усердия, голода, боли во всем теле, стало раскалываться голова.
По крайней мере, миссия стала ясна. Я старательно поднялась на ноги. Медленно. Ногу надо разминать, от долгого сидения на месте, кровь переставала циркулировать, и ногой невозможно было пошевелить. Сильно хромая, я ходила взад-вперед по палатке, разрабатывая ногу. Жар тела не спадал, но я уже не обращала внимания на все неудобства.
- Я должна во чтобы, то ни стало вернуться домой, - твердо решила я. - Я не позволю этим дикарям сломить меня.
Я не знала, жив ли еще Хавьер, поэтому полагаться приходилось исключительно на свои силы. Расхаживая по палатке, я старалась придумать хоть какой-то план.

Очередной обход, в моей палатке, что-то изменил. Или я изменила, но вместо того, чтобы обойти палатку и выйти, индеец остановился и наклонился надо мной. У меня не было сил, даже поднять голову, чтобы дерзко взглянуть в его глаза. Показать, что я не боялась.
Боль в ноге притупляла сознание. Видимо мое серое и всё потное лицо, вызвало беспокойство, потому что, меня подхватили за руки и вывели из палатки. Силы иссякли, тело дрожало в лихорадке.
Меня усадили в круг, среди женщин племени. Точнее кинули на тюк. Я вскрикнула. Остальные индейцы рассредоточились по поляне. Я не могла сфокусироваться на них, боль, жар, как пелена, затмевали рассудок. Руки оказались свободными. Я даже не заметила, когда и кто меня развязал. Тот, кто вывел меня, показывал на мою ногу и что-то говорил. Женщины кивали и хмурили брови, когда рассматривали рану. Одна из них надавила на ногу, и я закричала. Аборигенка по цокала языком и покачала головой. И что-то сказала другой. Та ушла, а через минуту вернулась. Принесла что-то в глиняном горшке и протягивала мне.
- Что это? – слабым голосом спросила я, отодвигая лицо от горшка, которым буквально пихали под нос.
Женщина что-то заговорила, показывая мне на рану, и изображая, что я должна выпить.
- Нет, не буду, - снова говорила я.
Женщины снова недовольно забурчали, и закачали головами, насильно пытаясь влить мне жидкость в рот. Я отворачивалась, но все же часть жидкости попало в горло. Закашлялась. У той, что нажимала мне на ногу, в руке блеснул нож. Увидев его, я испугалась, пытаясь отодвинуться. Но за спиной кто-то стоял, не давая маневра для движения.
Со страхом я смотрела, как нож приближается ко мне. Я заерзала на месте, пытаясь подняться. Я что-то говорила, умоляла, но сильные руки опустились на мои плечи, удерживая меня. Но вместо того, чтобы проткнуть плоть, женщина разрезала ткань джинс, по окружности бедра, выше места, где застряла стрела. Она была недовольна моим поведением и постоянно хмурила брови с укором поглядывая на меня.
Мне снова ткнули глиняный горшок под нос, и я снова отрицательно покачала головой. Женщины изумились. Я старалась не смотреть, что делает дикарка с моей ногой, лишь крепко сжимала зубы, от постоянной боли, которая лишь усиливалась.
Я смотрела по сторонам. Индейцы образовали круг и мирно покуривали. Это было настолько все схоже с кадрами какого-то фильма, что я стала опасаться за свой рассудок.
Может, я правда безумна, и все это плод больного воображения, но резкая вспышка боли, опровергла теорию. Из ноги извлекли стрелу, и я громко закричала, чуть ли не теряя сознание, бессильно откинувшись на человека позади себя. Чьи-то руки влажной прохладой промокали мое лицо, которое буквально горело. Я тяжело дышала, а перед глазами все плыло. Надо было выпить, ту гадость, до конца, что предлагала женщина, возможно, она бы снизила болевые ощущения.
На рану наносили какую-то жирную мазь, размазывая ее с обеих сторон моего бедра. Тугая повязка завершила процедуру лечения. Как современный хирург, я не смогла оценить стерильность и лечение раны, но как опытный врач, я оценила, что обработка раны, и тугая повязка воспрепятствует заражению и кровопотери.
Нога стала пульсировать меньше, но головокружение не прекращалось, и я никак не могла сфокусировать взгляд на чем то одном, рассеяно глазея по сторонам. Видимо в состав того пойла, что все-таки удалось немного влить в мое горло, входило что-то похожее на морфий. Боль проходило, а сознание притуплялось.
В руках снова глиняная посуда, с ложкой. Я машинально проглотила еду, морщась от ее вкуса.

Стражник, постоянно дежуривший возле моей палатки, опустился на колени. На землю и посмотрел на мое лицо. Видимо увиденное его порадовало, потому что, не церемонясь он подхватил меня за руку, и я вместе с ним, прихрамывая, отправилась в свою палатку. Я была настолько послушной, что руки связывать мне не стали, просто кинули на шкуру, на которой я сидела последние часы.

Я закрывала и открывала глаза. Терла пальцами виски, терла глаза. Трясла головой. Я должна была прогнать этот туман, я должна была соображать здраво. Нога почти не болела и я захотела встать, чтобы пройтись по палатке. Но силы будто оставили меня, и я безысходно опустилась на шкуру, а еще и мозг - он решил сыграть злую шутку со мной. Мне стал мерещиться Хавьер.
Вот он рядом, и его голос. Так близко. Я хотели коснуться его. Он произносит мое имя. Это так волшебно слышать свое имя, произнесенное его голосом.
- Хавьер, - шептали мои губы, а ладонь стала зудеть от того, как мне захотелось коснуться его.
Я не стала себе в этом отказывать и подняла ладонь, проводя легко по его небритой щеке.
- Я так скучаю по тебе, - говорила я, словно в бреду, не разделяя явь и фантазию, - я не думала, что так буду скучать. Мне так плохо без тебя. Не уходи больше. Не оставляй меня одну. Пожалуйста. Не оставляй.

Он поднял меня на руки, а я прижималась теснее к нему, одной рукой крепко обвивая его шею, а второй цепляясь за рубашку на его груди. Я так боялась, что он снова исчезнет. Я так не хотела его больше отпускать.
Он быстро куда-то бежал. Прохладный вечерний воздух остужал мое лицо. Я несколько раз тряхнула головой, и картинка стала проясняться. Я все еще блуждала на грани реальности и фантазии, но уже начала осознавать, что рядом со мной мужчина, и что я в безопасности. И что я скоро буду в полнейшей безопасности.
Хавьер продолжал что-то тихо говорить мне на ухо. Он успокаивал меня, а я ему верила. Я молчала, лишь сильнее прижимаясь к нему и шептала: «Не отпускай. Никогда меня не отпускай».
Начавшаяся паника в лагере, и нам незаметно удаётся скрыться. Я заметила вспыхнувшие огнем палатки, и плотнее прижилась к мужчине.

Казалось, прошла вечность, прежде чем мы оказались на месте. Я снова видела Фебу и слабо улыбнулась ей.
Блондин о чем-то переговорил с Хавьером, кивая в сторону лошадей, а сам умчался прочь, в сторону лагеря.
- Я рада, что ты нашла их, - тихо произнесла я ей, когда Хавьер усаживал меня на лошадь и садясь позади меня.
Когда все «всадники» были на месте, лошади пустились галопом. Подальше от этого места и этих дикарей.

Возможно, прошло несколько часов, прежде чем мы решили снизить темп и попридержать лошадей. Со всем сторон нас окружали густые заросли леса. Хавьер спрыгнул с лошади и помог слезть мне.
- Что мы будем делать дальше? – спросила я, когда все четверо уселись в тени деревьев, передохнуть.
Я спиной облокачивалась в плечо Хавьера, и я была уверена, что не позволю больше ему исчезнуть.
– Как отсюда выбраться?
- Не из этого леса, - уточнила я. – Из этого мира? Как? Можно? Отсюда? Выбраться?

- Да, - кивнула. - Я тоже вспомнила эту комнату и музыку. И лысого профессора и какую-то пилюлю. Мы что-то выпили. Поэтому мы здесь.
- Но я никак не возьму в толк: почему именно МЫ? Мы все. Как проходил этот естественный отбор?

Ночь была прохладной, в отличие от жаркого дня, и меня стало слегка знобить, из-за еще не спавшей температуры. Хавьер осморел мою ногу, и я улыбнулась ему. Он был таким родным. такой свой, а в его глазах было нескрываемое волнение за меня, что сердце наполнилось теплотой.
Отодвинувшись слегка от Хавьера сняла, куртку с плеч, накинув ее спереди. Рана почти не болела. Укутавшись в куртку плотнее, я снова облокотилась на Хавьера, чувствуя, что веки стали свинцовыми и удерживать глаза открытыми становится сложнее. Листья деревьев шелестели, что действовало убаюкивающе.
Костер потрескивал, приглушенные голоса мужчин звучали отдаленно, и я закрыла глаза.


Услышав необычный вопрос я приоткрыла глаза.
- Какой механизм?

- О, Хавьер, - я тихо рассмеялась, - ты ему еще видеоклип покажи на своем телефоне. Шакиру?
- Восемнадцатый век, невероятно просто, - скептически хмыкнула. устраиваясь удобнее, укрывая плечи.
- У кого-то отличное чувство юмора, раз он собрал нас, таких разношерстных, здесь вместе.

Позже я перестала вслушиваться в беседу мужчин и уснула, опустив голову на плечо Хавьера, с надеждой. что проснусь я в нашей с ним постели.

Я чувствовала его рядом. Его рука сжимала мою ладонь. Его нежные прикосновения. Его забота, когда он нахмурив брови, осматривал снова мою ногу, думая, что я его не вижу. Я проснулась и наблюдала за любимым мужчиной, который устроился рядом. Полностью распахнув глаза, я улыбнулась ему ответной улыбкой.

Я кивнула, слегка потягиваясь телом, насколько было возможно. Приподняв голову, губам коснулась губ Хавьера.
- Так надеялась, что мы окажемся дома. - произнесла я. - Я так на это надеялась.
Хавьер понимающе кивнул.
- А как ты, у тебя все хорошо? - провела ладонью по осунувшемуся лицу Хавьера.
Сборы не заняли много времени, да и собирать было нечего. Удостоверившись, что все готовы идти дальше, процессия двинулась в путь.

Рана и высокие каблуки, затрудняли мои движения, но я старалась не отставать. Я не хотела подводить свою команду, так я стала называть их про себя. Тыльной стороной ладони я вытирала влажный лоб. Куртку, за рукава привязала на бедрах, и засучила рукава джемпера до локтя. Но ничего не спасало от жары.
Источник воды был как оазис в пустыни. Я умылась, и протерла шею и руки. Так хотелось взять воду с собой, но не было бутылок.
Мужчины продолжали везти лошадей, под уздцы.
Закончив водные процедуры, мы пошли вперед. Я не знала сколько мы шли, но солнце уже поднималось высоко в небо. Густая зелень, и упругие ветки, через которые нам приходилось проходить, больно царапали кожу.
Я устала, я была вымотана и голодна, и еле держалась, чтобы не сорваться. На все вопросы я отвечала односложно, чувствуя, что силы и нервы на исходе.
Мне до смерти надоело в этом месте. Меня пугало то, что возможно ждало нас дальше. Меня бесило, что я ничего не могу сделать, никак повлиять на ситуацию в которой оказалась. Хавьер настороженно посматривал в мою сторону, зная меня достаточно хорошо, он не задавал лишних вопросов, но держал меня в поле зрения, и каждый раз хмурился, когда хромота усиливалась. Я была безумно ему благодарна, что он рядом, и что понимает.
Солнце перестало бороться с листвой и его яркие лучи стали палить сильнее. Лес закончился, и перед нами предстала длинная, запыленная дорога.

Щурившись от солнца, я сложила руку лодочкой и поднесла ее ко лбу, на манер козырька. Посмотрела вдаль.
- Если сейчас мимо нас промчатся бандиты в повозке, с повязкой на глазу, я уже не удивлюсь, - иронично произнесла я.
И словно в подтверждении моих слов, вдалеке послышался шелест колес по пыльной дороге. Наши лошади, удерживаемые мужчинами, заволновались, нервно гарцуя на месте.

Карета остановилась подняв облако пыли. Лошади отступили будто чувствуя опасность.
Вытянув шею, пыталась разглядеть лицо, появившееся за занавеской кареты. Женщина средних лет, с кудряшками и яркими макияжем. Но если макияж - значит должна быть цивилизация. От ощущения, что мы так близки...хотя к чему мы могли быть близки, но что скоро мы увидим нормальных людей, а возможно и город, на душе полегчало.
Я нервно притоптывала носком сапога, ожидая пока блондин о чем договориться с дамой в карете. Закончив разговор этот лорд озвучил:

Облегченно вздохнув я рассмеялась. От слова "ванна" кожа стала зудеть, так хотелось окунуть тело в теплую воду и расслабиться. Кажется я даже застонала от удовольствия вслух, так реальна была эта картинка.

Я снова сидела на лошади впереди Хавьера. Он уверенно вел животное, вперед, и странным образом, лошадь его слушалась.
- Сколько я всего о тебе не знаю, Хавьер, - усмехнулась я, чувствуя спиной его сердцебиение. - Откуда такие навыки верховой езды?
- Скажи? Ты веришь что мы вернемся? - задала вопрос, так волновавший меня. - Что мы когда-нибудь вернемся в Лондон, в нашу прежнюю жизнь? В наш дом? На нашу работу? К нашим друзьям?
Я устало привалилась спиной на грудь Хавьера, пока мы ехали. Пейзаж был однообразный, и кажется я задремала.

Солнце пекло голову, от чего она снова стала болеть. Наша конница замедлила ход, когда наткнулась на табличку с названием города: Пайониртаун.
- Кажется мы приехали, - озвучила я.
Крутила головой, пока мы въезжали в город. Женщины в платьях с пышными юбками, мужчинами с пистолетами на поясе.
- Мы что попали на Дикий Запад?
Маленькие домишки из дерева. Здание с надписью "Полиция". Мы проехали еще вперед, вдоль небольших строений. Я старалась игнорировать странные взгляды людей, что жители бросали на нас.
На глаза попался двухэтажный дом с вывеской "Салун".
- Смотрите там мотель! - крикнула я, показывая пальцем на деревянный дом впереди.

Спешившись возле мотеля с лошади, животных привязали к изгороди.
Я осмотрелась по сторонам, и снова ощущения, что это какой-то фильм, а вокруг лишь декорации. И сейчас из салуна выйдет Уилл Смитт, с револьвером за поясом, и поправит жестом руки, шляпу.
Мужчины и Феба уже заходили внутрь, и я пошла следом. Внутри, просто и без изысков. Обычная деревянная стойка и хозяин, конечно же, в шляпе. Он был хмур, и подозрительно косился на нас и наши наряды. Я увидела нас его глазами: грязные, наверное, еще и с запахом пота, дурнопахнущие, те шкуры, на которых мне было суждено лежать, не пахли Шанель. Я даже поднесла руку к носу, чтобы принюхаться, чем воняет от джемпера.
Казалось, что Хавьер все уладил, и наша четверка стала подниматься на скрипящей лестнице, вверх. Но возле дверей, за которыми постели и ванны, вдруг остановился. Затребовал денег.
Я готова была взвыть от отчаяния, когда он отказался от фунтов. Я не собиралась никуда уходить. Тело ломило от боли и усталости. Я непременно должна попасть за эту дверь. Но положение спас граф, а Хавьер лишился подарка того самого графа.
Но все это было уже неважно, когда открылась дверь и перед глазами оказалась узкая кровать с белыми простынями, торчащими из под серого покрывала.
- Встретимся ближе к вечеру, - кто-то из мужчин произнес, и каждая пара разошлась по комнатам.

Упав спиной на кровать, раскинула руки. Не сдерживаясь, застонала от удовольствия.
- Это блаженство, - нараспев проговорила я. - Мне даже не важно, что покрывало не совсем чистое, и простыни не кипельно-белые. Это блаженство, Хавьер.
Я была невероятно брезгливой, но никакое пятно не могло остановить меня принять горизонтальное положение, на пусть не очень мягкой кровати. Я перевернулась на бок, и подставила ладонь под голову, согнув руку в локте. Посмотрела на Хавьера, который оценивающе прохаживался по небольшой комнатушке.
- Ванна в спальне, очень удобно, - насмешка в голосе и кивок голову в сторону белой ванны.
Поднявшись, села на краю постели, стягивая через голову джемпер, отбросив его на стул у окна. Джинсы последовали его примеру, и в одном нижнем белье. Хавьер со странным взглядом взирал на мой своеобразный стриптиз.
- Воняют, - объяснила я, облизнув губы. - Как ты думаешь, что потребуют от нас за несколько ведер воды, чтобы наполнить ванну?
Вздохнув, с игривой улыбкой я направилась в сторону Хавьера.
- Тебе бы тоже не мешало сменить рубашку, - прошептала я закусив губу, и расстегивая пуговицы. Руки мужчины нежно поглаживали мою спину.
Когда полы ее разошлись, провела руками по его груди. Ладонь замерла, слушая удары сердца.
- Знаешь, там, у индейцев, лишь одна мысль поддерживала меня: что нам все-таки удастся встретиться. Мне было страшно, - я серьезно посмотрела в глаза мужчины.
- Я не хочу думать, о том, что будет завтра. Я не хочу вспоминать, о том, что было вчера. Я хочу сегодня с тобой. Эту минуту, эту секунду, но рядом с тобой. Я так была близка к тому, чтобы больше не увидеть тебя. И знаешь, это оказалось для меня наибольшим страхом. Я не хочу больше бояться.

Вода в ванной быстро остывала, а подлить кипятка не было возможностей. Только если снова вызывать того юного парнишку, который наполнял ванну. Но все же я не могла себя заставить вылезти из этого глубокого корыта.
- Ты куда? – спросила я Хавьера, видя что тот собирается уходить.
- Хотел посмотреть, что это за город, - ответил Хавьер, застегивая рубашку.
- Я бы хотела, чтобы ты остался. Мы не знает, что это за люди, а у тебя даже оружия нет, - я замолкла, эти слова звучали настолько дико.
- Я ненадолго.
- Почему ты не можешь уважить меня, - вскипятилась я, вылезая из ванны. – Мне страшно оставаться одной.
- Все будет хорошо, Эш.
- Откуда ты можешь это знать?

***
- Откуда ты можешь это знать? – вспылила я, когда, наконец, дверь дома поддалась.
- Оттуда, что это мой пациент. А я всегда знаю, что лучше для моих пациентов.
Мы прошли в дом, и ключи бросили на тумбочку возле входной двери.
- Почему ты вечно споришь, Эшли?
- А почему ты вечно со мной не соглашаешься? – в тон спросила я.
Только единственная тема давала нам пищу для споров. Работа.
Пройдя в гостиную, раздраженно скинула куртку на кресло и со вздохом опустилась на диван, откидывая голову на его спинку.
Странная боль прострелила ногу, подняв голову и опустив глаза, заметила, что джинсы разорваны, и бедро перебинтовано какой-то грязной тряпкой.

- И все-таки, откуда у тебя рана на ноге? - недоуменно спросил Хавьер, когда мы лежали в постели.
Его рука нежно поглаживало бедро, и повязку на ней. Я удобнее устроилась на его груди, пальцами вырисовывая узоры на его животе.
Пожала плечами и вздохнула. Не хотела сейчас ни о чем думать. Ни о чем. Кроме него.
- Мне так хорошо с тобой, - прошептали мои губы, когда я теснее придвинулась к мужчине.
Хавьер повернул голову, коснулся губами моего лба. На его губах улыбка, от которой все внутри замирает. Кончиками пальцев я провела по ним, и он коснулся их в легком поцелуе.
В комнате повисла тишина. Каждый думал о своем. Я слушала биение сердца Хавьера, и вдруг неожиданно на душе стало тяжело. Будто как в тумане вырывается из под сознания мой собственный слабый голос, который просит не отпускать.
Я напряглась и приподнялась на постели.
- В чем дело, дорогая?
- Я не знаю, – посмотрела на Хавьера. – Такое странное ощущение. Будто где-то, очень далеко, я тебя потеряла. И думала, что больше не найду.
Я уселась на постели, согнув ноги и обняв их руками. Бедро стало ныть, но я не замечала этой боли. Что-то непонятное было в душе, с чем-то упорно боролась моя память.
Но все волнения исчезли, когда мужские руки легли на обнаженные мои плечи и губы коснулись кожи и шеи. Я улыбнулась, и, закусив губу, повернулась к мужчине.
- Гонсалез, а что ты ответишь, если я скажу тебе. Давай поженимся?

Со счастливой улыбкой я рассматривала кольцо на своем безымянном пальце. То, что мужчина не бросал слова на ветер, и все-такие купил для нас дом, вызывало гордость и радость. Обняв ладонями лицо Хавьера, заглянула в глаза:
- Я очень люблю тебя, - вкрадчиво произнесла я, но подобные слова не нужно кричать.
- Я знаю что со мной трудно, но я все сделаю, чтобы ты был счастлив. Я не обещаю, что нам будет просто и легко. Будет много трудностей. Но Хавьер... Я никогда не оставлю тебя в этих трудностях.
Подтянувшись к мужчине, губами коснулась его губ, прикрывая глаза, наслаждаясь этими прикосновениями.
Потом резко подорвавшись, будто о чем вспомнив, как была нагая выскочила из постели.
- Ты куда? – крикнул Хавьер в след.
- Думаю нам надо отметить.
В комнату я входила с уже откупоренной бутылкой мерло и двумя бокалами.
Снова усевшись на кровать, протянула бокал Хавьеру.
- За нас!
- За нас! – вторил Хавьер.
Звон стекла о друг о друга. Звук поцелуев в тишине ночи.
Рождение новой семьи, а возможно и новой жизни за тяжелыми портьерами темно-бордового цвета.