Карта ролевой игры "Алхимия Крови"

Счастье свило себе гнездо на неприступной скале, но для смелых нет невозможного.
В.Скотт «Квентин Дорвард»

Шотландия, май 2015 года

В столицу Шотландии Николь Доре прилетела ранним утром накануне дня прибытия в Фалам Кнок. Она собиралась по полной использовать представившуюся ей возможность и получить максимум от этой поездки. Забавно: за свои тридцать два года объехала почти весь свет, а вот в Шотландии так и не довелось побывать раньше, несмотря на огромное желание.
Последние месяцы выдались напряженными. После экранизации очередного романа вместе с возросшей популярностью пришли сумасшедшие, насыщенные до такой степени будни, что иногда не доставало времени даже на обычную прогулку. Николь завертелась в круговороте событий и встреч. Особенно заинтересовал контракт с Питером Брадерманом – режиссером с мировым именем, предложившим Николь сотрудничество. Брадерман искал новый сюжет для фильма, а произведения мадемуазель Доре уже не раз вдохновляли его на шедевры.

Невольно вспомнился разговор с Ивонн из аэропорта прямо перед вылетом. Ее подруга и по совместительству агент была настроена крайне решительно.
– Не вздумай там прохлаждаться. Мистер Брадерман ждет новый роман – и как можно скорее. Если ты намереваешься отсидеться в этой шотландской глуши, а потом заявить мне, что ничего не успела, я не собираюсь за тебя отдуваться. Месяц, Николь. У нас всего месяц, чтобы сдать ему достойное следующей шедевральной постановки начало.

Энергичность Ивонн всегда восхищала Николь, а проницательность иногда даже пугала. Вот откуда подруга могла знать, что она на самом деле собиралась в гораздо большей степени полюбоваться красотами старинной Шотландии, чем трудиться над новой историей, которая пока казалась слишком туманной? Не было ни четкой идеи, ни впечатляющих персонажей, одни лишь наброски, которые требовали серьезной и кропотливой работы. А вдохновение упрямо не поддавалось никаким воздействиям и угрозам, как будто решило выспаться вместо самой Николь.

Но в эти места ее все равно тянуло. Давно. Она мечтала побывать на родине любимого автора, которым зачитывалась с детства, но волею судьбы долгие годы что-то мешало добраться до Шотландии, так ярко запечатленной на страницах романов Скотта. Николь надеялась тайком, не признаваясь даже подруге, что, оказавшись в этой стране, столкнувшись с ее неповторимым колоритом, сможет создать что-то абсолютно уникальное и незнакомое. Да, замысловатые, полные тайн истории, впитавшие ее фантазии, получались великолепно, но этого уже было недостаточно. Она хотела писать больше и глубже, а последняя встреча со знаменитым режиссером только утвердила в этом желании: Питер Брадерман признался, что давно мечтает снять историческую ленту с детективной изюминкой.
«Если мадемуазель Доре постарается, мы отлично сработаемся!» – это его заявление до сих пор звенело в ушах. Ивонн тогда заверила режиссера, что мадемуазель Доре непременно постарается и у нее уже есть потрясающая идея, которой гарантирован успех. Дело осталось за малым: найти эту идею и в наилучшем виде преподать Брадерману в ближайшем будущем.
В ближайшем… А у нее еще не было имен для главных героев.

Удача улыбнулась неожиданно: на званом вечере, посвященном юбилею парижского исторического общества, Доре представили некоему Кестеру Дугласу – владельцу старинного шотландского замка-отеля Фалам Кнок, недавно завершившему его реставрацию и готовящемуся к грандиозному открытию.

Николь влюбилась. Нет, не в самого мистера Дугласа: каким бы привлекательным он не казался, женатые мужчины всегда были для нее табу. А вот шанс оказаться в уникальном, овеянном множеством легенд и тайн месте, заворожил настолько, что Николь использовала все свое красноречие и обаяние, чтобы добиться персонального приглашения на открытие.
Ее мечта сбылась. Шотландия, родина килтов и кланов, отваги и чести, горцев и даже виски, ждала совсем скоро, и от этого хотелось петь.
«Лучше бы тебе хотелось писать!» – пробурчала Ивонн, выслушав ее восторженную речь по поводу приглашения в замок. «Надеюсь, что хотя бы там у твоего вдохновения проснется совесть, и ты выдашь что-нибудь стоящее».

Эдинбург приветливо встретил Николь весенним майским солнцем. Город потрясал невероятным сочетанием архитектуры не только викторианской эпохи и средневековья, но и неоклассики. Подобного конгломерата ей не приходилось прежде встречать нигде.
Гуляя по городу и любуясь его красотами, Николь не могла не посетить музей шотландских писателей, где большая часть экспозиций была посвящена как раз ее любимому Вальтеру Скотту.
Город был пропитан его историей, и это почему-то невероятно обрадовало. Если когда-то он воспел в своих книгах окружающие места с таким непререкаемым талантом, то и она непременно почерпнет здесь что-то, что выльется в долгожданный сюжет. Потому Николь и провела весь день на ногах, игнорируя усталость.

Из отеля в Фалам Кнок выехала ранним утром, воспользовавшись частным автомобилем, любезно присланным хозяином замка для гостьи. Водитель, будто почувствовав ее настроение побыть наедине с собственными мыслями, предусмотрительно молчал, не мешая впитывать мелькающий за окном пейзаж. Сначала местность казалась вполне населенной, по обе стороны от дороги было множество маленьких, лепившихся друг ко другу домиков, но они вскоре пропали, и резкий поворот вынес машину на совершенно безлюдную территорию. Здесь не было ничего, кроме зелени деревьев и глуховатых криков птиц, тонущих в роскошных кронах. А еще здесь присутствовал необыкновенный запах, проникающий даже сквозь стекла автомобиля: запах прошлого, опасности, будоражащей кровь, той самой авантюры, очередной раз ввязаться в которую уже столько времени уговаривала Николь ее подруга. Хотелось успеть как можно больше: запомнить, запечатлеть. Прошлое как будто говорило с ней, открывая тайны скрытых в горах повстанцев, столкновений и битв на перевалах и в долинах. Густой лес, простирающийся в окрестностях, скрывал что-то пока неизведанное, а витавший в воздухе аромат пряных трав пьянил лучше любимого вина.

А потом лес внезапно кончился, и перед глазами протянулась изящная дорожка, с высаженными по обочине цветами. Пестрый ковер простирался до самых залитых солнцем стен, и Николь улыбнулась, узнавая загадочный Фалам Кнок, который в реальности выглядел еще более величественно, чем на многочисленных снимках, которые ей пришлось изучить.

Фалам Кнок

Поразительно. Оглядевшись в номере, Николь ошеломленно заметила, что ее краткая встреча с мистером Дугласом принесла свои результаты: номер, подготовленный для нее, казалось, учитывал все пожелания, которые она вскользь упомянула в разговор с хозяином Фалам Кнока.
Назвать комнатой это роскошное место не поворачивался язык. Стилизованные под старину люстры с канделябрами, обилие света, уютный камин в углу и выход прямо на террасу, с которой открывался потрясающий вид. Не были забыты даже шахматы, оставленные на небольшом столике, и Николь улыбнулась, подумав о том, что здешние красоты, скорее всего, отвлекут от игры, да и неизвестно, найдется ли подходящая компания для этого. Но в любом случае осознавать, что ее интересы соблюдены с такой точностью, было более чем приятно. Даже компьютер, установленный возле окна, имел все необходимые для работы программы.
Ивонн уже наверняка начала бы требовать от нее как можно скорее включиться в процесс. Это и правильно: терять время не стоило, тем более, что и было его весьма не много.
Но сама Николь поступила с точностью до наоборот. Приняв душ и переодевшись, она, вместо того, чтобы набросать хоть что-то, отправилась на прогулку. Прохладный воздух бодрил, а великолепный сад, раскинувшийся под стенами замка, навевал множество мыслей, которые, хоть и были весьма интересны, к новому роману не имели никакого отношения. Она вспоминала историю Фалам Кнока, задумавшись о судьбе его прежнего владельца, пропавшего бесследно вместе со своей семьей. Писать об этом Николь не собиралась, а вот узнать тайны самого красивого замка из всех, что ей приходилось видеть, не отказалась бы.
Размышления прервали внезапно раздавшиеся за спиной шаги.

В этом мире нет ничего лучше собственного опыта
В. Скотт «Квентин Дорвард»

Николь любила угадывать звуки. Ей нравилось с самого детства прятаться где-то в доме и втайне от всех прислушиваться к происходящему. Старший брат потом злился, когда она безошибочно определяла, что он скрывал от родителей, с кем болтал по телефону и в каких именно уголках комнаты прятал запретные книжки и вещи. Хватало малейшего шороха, чтобы определить, в каком направлении и кто движется. Она всегда точно знала, кто поднимается по лестнице, и ни о какой интуиции здесь речь не шла. Прошло легкие, стремительные шаги матери было невозможно спутать с уверенным приближением домработницы, прижившейся в их семье и ставшей почти ее членом. А уж поступь отца была совершенно неповторима, только он мог двигаться и шумно, и одновременно очень правильно, наступая всегда на одни и те же ступени и делая одинаковое количество шагов.

Когда они начали работать вместе с Ивонн, подруга часто изумлялась ее способности вычислять собеседника до того, как он попадался на глаза, а сама Николь, наоборот, не понимала, как можно не замечать таких простых вещей. Ее герои в книгах всегда ходили как-то по-особенному, главный злодей имел только ему свойственную походку, нацеленную в первую очередь как раз на то, чтобы «замести» следы, а герой всегда был достаточно чуток, чтобы заметить это. Почему-то подобные приемы приводили читателей в восторг, в интервью и многочисленных письмах женщину часто спрашивали, как она смогла придумать такие удивительные нюансы. А ведь ничего удивительного на самом деле не существовало. Немного внимания и опыта – вот и все.

Сейчас она задержалась, прежде чем обернуться навстречу подошедшему. Это определенно был мужчина, молодой и, кажется, привлекательный. Его шаги были твердыми, свидетельствуя об уверенности в себе и некой расчетливости. Такой, скорее всего, не бросится, сломя голову в какую-то авантюру, разве что увидит в этом несомненную пользу для себя. Хотя именно подобной осмотрительности самой Николь и не хватало всегда.

Женщина повернулась, встречая с глазами незнакомца. Что ж, чутье опять ее не подвело. И молод, и красив, и наверняка знает, чего желает достичь в жизни. И уже достиг немалого, судя по весьма презентабельной внешности. Это добавило настроения, и Николь улыбнулась, мысленно похвалив себя за догадливость.
– Добрый день. Чудесный парк, не так ли? И погода весьма благоприятная для прогулки.

Конечно, подобные фразы звучали довольно банально, но ей нужно было время, чтобы узнать немного больше, чем она сумела оценить по первому впечатлению.

Ирландец. Его певучий акцент напомнил о поездке в Дублин, где в прошлом году ей пришлось провести целый месяц. Устала тогда жутко, так что дома отсыпалась несколько дней, но все равно вспоминала о том времени с благодарностью. Там родился ее последний и на сегодня самый дорогой сердцу роман, даже завершать который не хотелось. Она так свыклась с героями, что чувствовала себя, наверное, как мать, отпускающая во взрослую жизнь любимое дитя. А мистер О'Кейн чем-то напомнил главного героя, тоже ирландца и тоже бизнесмена. Такое интересное совпадение.

А он умеет говорить комплименты. И держать себя в руках. Николь мысленно поставила мужчине высший балл. В его глазах на мгновенье мелькнуло желание, тут же сменившееся рассудительным спокойствием. Она всегда высоко ценила подобные вещи. Владеть собой важнее, чем поддаваться по первой прихоти даже приятным страстям.
- Спасибо, я на самом деле польщена, - она вернула ему улыбку. - Честно говоря, я привыкла, что мои романы больше по душе дамам, а ваш интерес делает честь моему труду. Всегда мечтала быть универсальным автором и не скатываться на типично женскую тематику.
А что Вас привело сюда? Работа или просто желание отдохнуть в красивом месте?

"Всему свое место и своё назначение в этом мире"
В.Скотт «Айвенго»



Николь рассмеялась, представив эту картину. Взрослый, вроде бы степенный мужчина с забавным поведением подростка, спешащего проглотить за ночь интересную книгу. Но к чему скрывать: подобные признания были ценнее любых гонораров. Николь не считала себя тщеславной, но слышать, что ее истории могли увлечь настолько, чтобы лишить сна, было более чем приятно.
- Я уверена, что Вы придумали достойное объяснение своему отсутствию на встрече для партнеров. Ваша фантазия наверняка была благосклонной. У меня случается именно так, когда нужно придумать себе оправдание.

Что-то было в его жесте, невольно притягивающее внимание. Николь тряхнула головой, заставляя себя отвести взгляд - вряд ли разумно было так пристально рассматривать рот практически незнакомого мужчины. Но ей давно не приходилось встречать людей, которые могли бы позволить себе подобную вольность: в том обществе, где приходилось вращаться, еще и на важных мероприятиях все являлись излишне чопорными. А мистер O'Кейн принадлежал к этому же обществу. И явно отличался от него в лучшую сторону.

- Загадки - это мой хлеб, а в последнее время история стала привлекать намного больше, чем раньше. Время пришло, наверное.
Последнюю вразу она добавила больше для себя самой, вновь вспомнив любимого Скотта и его слова о том, что для всего есть свое место и назначение.

Просто невероятно, он опять удивил ее и желанием покормить птиц, и припрятанными в кармане сухариками. Как несолидно и... как привлекательно. Замечательный пример того, как следует жить, не завися от мнений окружающих. Ей самой порой этого не хватало, хотя она и старалась не игнорировать собственных интересов.
Николь снова задумалась о своей ненаписанной истории. Здесь, в саду, рассматривая множество ярких цветов, пестрыми гроздьями рассыпавшимися у древних стен, как будто услышала голоса, те самые, появление которых так ждала. Даже показалось на короткое время, что кроме нее и О’Кейна рядом находится кто-то еще, прячась в густой зелени незаметными тенями. Доре торопливо вытащила из кармана блокнот с ручкой и виновато улыбнулась мужчине.
– Простите меня, я отвлекусь на несколько минут.
Возможно, со стороны это выглядело нелепо, но упустить момент, когда герои решили заговорить с ней, она не могла и начала записывать то, что пришло на ум. Писать на ходу было привычно, она делала это довольно быстро, не заботясь об аккуратности, чтобы успеть записать голоса до тех пор, пока они рассеются. Собственный горький опыт подсказывал, что приходящие из подсознания кусочки сюжета нередко исчезают до того, как отложатся в памяти.
Закончив писать, повернулась к О'Кейну, пытаясь угадать его реакцию на свое поведение. Они как раз остановились у пруда, где посреди изумрудной зелени действительно расположились лебеди, которые при появлении посетителей не только не испугались, а даже поспешили навстречу, грациозно расправив крылья.

Николь тоже рассмеялась, представив, с каким серьёзным лицом он рассказывал о своей "гениальной идее", и внезапно почувствовала себя соучастницей той проделки.
- Не сомневаюсь, что поверили. Думаю, вы умеете быть очень убедительным, когда захотите.
Это было очень похоже на комплимент, но Николь сказала лишь то, что полагала на самом деле, и оставалось только надеяться, что её слова не будут восприняты превратно.

- Наверное, работа и должна быть такой: приносить удовольствие, занимать, захватывать, иногда отвлекая от всего прочего. Если это дело, которому мы посвятили жизнь, оно не может значить меньше. Конечно, это не всегда уместно, но я никогда не понимала тех, кто видит в работе лишь источник заработка.
Николь нарочно не ответила на последнюю фразу мужчины. Она и сама видела сходство с Киараном и какую-то общность их интересов, но признаться в этом пока не была готова. Слишком странно и слишком рано.

Когда он заговорил о еде, Николь тут же почувствовала голод. Ещё бы, ведь последний раз ела ещё утром. Если ужин в замке будет хотя бы вполовину таким же прекрасным, как обстановка, день завершится чудесно. Она бросила сухарик великолепной птице и незаметно для глаз мужчина засунула ещё один себе в рот.

Главный каминный зал, сервированный к ужину, был великолепен, как и все в этом замке, но по сравнению с комнатой самой Николь, выглядел слегка мрачновато. Рассматривая интерьер, она задумалась о том, что было здесь раньше. Очевидно, что Дуглас вложил в восстановление Фалам Кнока целое состояние, но женщина не была уверена, что обстановка в точности воссоздает прошлый облик замка. Атмосфера старинного замка была передана довольно точно, а вот удручающего настроения, которое могло возникнуть в связи с когда-то случившейся в этих стенах трагедией, не чувствовалось. Или кто-то очень постарался это скрыть.
Николь отвлеклась от шума вокруг, а строчки в меню слились в сплошное серое пятно, в то время, как образы, со сих пор неясно мелькающие в ее разуме, вдруг обрели довольно четкие очертания. Герои пока молчали, но она разглядывала их лица, всматривалась в глаза, изучала одежду, на время отрешившись от реальности. И увиденное ей не нравилось. В складывающихся картинках было что-то недоброе, но уловить причину этого Доре пока не могла.
Подошедший официант был готов принять заказ, и Николь заставила себя встряхнуться, отгоняя странное наваждение, и назвала наугад первые попавшиеся блюда.

Обычно Николь не была подвержена резкой смене настроения. Она привыкла обосновывать любые чувства, не поддаваясь кратковременным переживаниям, как правило, не имеющим под собой серьезных оснований. Но происходящее сейчас явно не вписывалось в привычную для нее схему.

Было тревожно. В замечательном месте, в почти романтической обстановке, где так давно мечтала оказаться, где, казалось, должна была чувствовать себя идеально, особенно после чудесной прогулки… Ведь и чувствовала так до недавнего времени… Что же случилось теперь?

Николь прислушалась, на этот раз к себе самой. Ответ наверняка находился в ее сердце, нужно было лишь обнаружить его и верно истолковать. Всегда получалось, получится и сейчас. Не бывает плохо просто так, для тревожных мыслей наверняка существуют реальные причины, а не ее эфемерные выдумки. Конечно, почти в каждой своей истории, она проникалась судьбой героев, иногда настолько, что в чем-то могла отождествлять себя с ними. Но не в самом начале, когда только увидела, еще не различив ни характера, ни наклонностей, ни остроты обстоятельств, в которых намеревалась их погрузить.

Ивонн непременно будет расспрашивать ее обо всех деталях сегодняшнего вечера. Может быть, даже уже этой ночью проигнорирует сон, чтобы выяснить все подробности. А что она сможет рассказать? Как хотя бы называется блюдо, которое ест? Николь посмотрела в свою тарелку, рассматривая содержимое, с которым сражалась уже несколько минут, не различая вкуса.

В этот момент она услышала слова своего спутника



– Конечно, Киаран, идите… – она машинально проводила его глазами и вернулась к собственным размышлениям. Что с ней происходит?

Николь была очарована тайнами Фалам Кнока, но не видела в них опасности для себя. И для кого-то еще… А теперь кожей чувствовала приближение чего-то незнакомого и неприятного почти до тошноты, словно услышала в родном доме чужие шаги на лестнице, а рядом не было никого, кто сумел бы помочь.

Кажется, Киаран говорил что-то о десерте… Она, хоть и не очень любила сладкое, решила воспользоваться этим предложением, чтобы слегка отвлечься. Услужливый официант преподнес белоснежные креманки с пышной шапкой сливок, украшавшей свежие фрукты. Николь подцепила ложечкой кусочек, прокатив его по языку, и расстроилась окончательно. То, что должно было доставить удовольствие, оказалось совершенно безвкусным. И дело заключалось совсем не в качестве десерта или мастерстве повара, просто все ее ощущения сконцентрировались совсем на другом.
Захотелось позвонить подруге и посоветоваться с ней. Может быть, что-то упустила, когда читала историю замка, и роскошная обстановка – всего лишь видимость? И именно этот важный пазл сейчас сможет помочь? Потянулась за сумочкой, доставая телефон, но с недоумением обнаружила отсутствие связи.

Это не укладывалось в голове. Николь вообще не могла вспомнить, когда в последний раз не функционировал ее телефон. Специфика работы вынуждала всегда быть на связи, и Доре тщательно следила и за уровнем зарядки, и за наличием средств на счету. А современные условия делали наличие связи возможным практически в любых обстоятельствах. Николь не сомневалась, что Кестер Дуглас позаботился о том, чтобы в его отеле не имелось недостатка ни в каких удобствах, поэтому предложить обычную поломку было невозможно.

Женщина сделала очередную попытку набрать номер подруги. Безуспешно. В это время вернулся Киаран, заставляя убедиться в верности собственных опасений.



– Увы, Киаран, связи нет. Вы не видели мистера Дугласа? Мне не нравится то, что происходит. Я бы хотела с ним побеседовать.

Николь смущало не только отсутствие связи, это лишь усилило собственное тревожное состояние и предчувствие чего-то недоброго. А ее выдержанный и уравновешенный спутник выглядел чересчур взволнованно, а ведь она совсем недавно была уверена, что он умеет держать себя в руках. Значит, для его волнения наверняка есть серьезные основания.



Ловушка… Вот именно. Это как нельзя более точно подходило к описанию случившегося.

Истории, которые она придумывала всю свою жизнь, пугающие и волнующие читателей, в этот момент подошли почти вплотную. И Николь абсолютно искренне посочувствовала своим героям. Чувствовать себя находящейся в тупике было не просто неприятно: это серьезно расшатывало ее мироощущение. И противоречило здравому смыслу.

Николь вспомнила свою встречу с хозяином отеля. Он уж точно не походил на человека, способного так нелепо шутить с гостями, да и на веселый розыгрыш это никак не походило. Наоборот, веяло чем-то жутковатым.
Нужно сосредоточиться, расслабиться и заставить себя рассуждать здраво. Они все живы и здоровы, значит, смогут во всем разобраться. Поддаваться панике точно не стоит. Николь заставила себя улыбнуться подошедшей девушке.

На лице мисс Келли Николь появилось то же смятение, которое одолевало и ее, а после слов Киарана это чувство еще более усилилось.

Они действительно пили за ужином совсем мало, и Николь, несмотря на свои переживания, не могла не оценить столь редкое качество своего спутника. Значит, пьяным он точно не был. Жаль. Это могло бы стать лучшим объяснением происходящего. Но Киаран был трезв, а благодаря их общению Николь имела возможность убедиться в его разумности, значит оставалось предположить, что он... говорил правду.
Но ведь такого не могло случиться! Ни при каких обстоятельствах!
Подошедшая девушка слегка растерянно улыбнулась.

Николь прекрасно понимала, что мисс Келли, скорее всего, не поверила в услышанное. Внезапно захотелось ее удержать, убедить остаться где-то рядом, в зале, полном народу. Она даже приподнялась со своего стула ... и осталась на месте, сама не понимая, почему. Лишь проводила Лиллиас взглядом, надеясь, что с той все будет благополучно.

- Я и не собираюсь никуда исчезать. Мне самой здорово не по себе и хотелось бы быть поближе к людям, во всяком случае до тех пор, пока что-то не прояснится.
Николь произнесла безликое "к людям", понимая на самом деле, что ей гораздо спокойней, когда рядом именно этот мужчина. Но не признаваться же ему в этом, особенно сейчас?
- Все-таки нужно попытаться найти Дугласа. Или хотя бы его помощницу, возможно, она сможет нам что-то прояснить. Дениз совсем недавно была в зале.

Напрасно Николь считала, что появление Кестера Дугласа как-то облегчит или прояснит ситуацию. Что случилось с тем сильным, привлекательным мужчиной, достоинством и могуществом которого она восхитилась совсем недавно в Париже? Он выглядел если не потерянным, то крайне озабоченным. А его слова, хотя и были сказаны негромко, прозвучали подобно раскатам грома. Фрида Дуглас мертва? Николь вспомнила улыбающуюся, очень красивую, хотя и обеспокоенную чем-то женщину, с которой так и не успела познакомиться поближе, и почувствовала, как сердце противно заныло от ощущения потери. Что с того, что они были посторонними друг для друга? Смерть всегда неприглядна и никогда не бывает своевременной, а молодость и красота уж точно не заслуживает такой участи.

Что ж, здравомыслие хозяина Фалам Кнока явно не оставило. Хороший пример, которому стоит последовать. Нервозность и страх еще никогда не служили доброй службы. Достаточно и того, что Николь и так почти довела себя до истерики. В таком состоянии нельзя оставаться.
Она отошла на несколько метров в сторону и прикрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание. Это всего лишь новая история. Очередное приключение, подкинутое ее богатым воображением. Только на этот раз в ролях - она сама и те люди, которые сейчас находятся рядом. Но у них все получится. Непременно.
В этот момент Николь заметила, как Дуглас и еще несколько человек двинулись в направлении холла и последовала за ними. Оставаться одной после услышанного ей совершенно не хотелось.

Николь поискала глазами Киарана, и, заметив его неподалеку, немного расслабилась. Хорошо бы узнать, что он думает по поводу всего этого. Но выяснить это не удалось, потому что помощница Дугласа сделала шаг вперед, к старой деревянной двери, и Николь невольно повторила ее движение, шагнув следом.

Почему-то стало темно, словно в один миг потухли все лампы, а от криков находящихся рядом людей Николь задрожала. Попыталась метнуться назад, в сторону зала, но в темноте не удалось найти нужное направление.
А потом стало очень холодно. Ноги, под которыми только что был роскошный паркет, подскользнулись на чем-то склизком, и Николь, вскрикнув, полетела вниз.

Парк аттракционов

Открыв глаза, Николь на мгновенье подумала, что находится на премьере собственной книги. Слишком похожим был антураж: то же черное, непроглядное небо, затянутое серыми тучами, которые мрачным пятном нависали над головой. В таком же парке скрывался преступник, выбирая самые укромные места, где его никто не мог заподозрить.

Картина была настолько похожей, что Доре невольно обернулась, разыскивая взглядом знаменитого режиссера, рядом с которым сидела во время кинопоказа, но никакого Брадермана не обнаружила. Зато была темнота. Ночь. Холодный, колкий ветер, пронизывающий насквозь через тонкое платье. Ощущения, совсем не похожие на то, что она испытывала, сидя на мягком кресле в зале кинотеатра.
Тогда, наблюдая за перипетиями героев на экране, Николь мысленно давала оценку своему творению, ожившему благодаря стараниям Питера, высматривала недостатки в игре актеров и казусы, возникшие в сюжете по ее вине или неосмотрительности.

Фильм имел колоссальный успех, в один день превратив ее из просто популярной писательницы в любимую многими знаменитость.
А теперь испытывала странное чувство дежавю, хотя отдала бы многое, чтобы избежать такой участи. У нее не было никакого желания испытывать на собственной шкуре хоть что-то подобное, но выбора никто не предоставил.
Николь медленно поднялась на ноги, стараясь не упасть на мокрой от моросящего дождя земле, и огляделась.
Странная местность ничем не напоминала феерический парк, разбитый у стен Фалам Кнока. Не осталось ни цветов, ни уютных дорожек, ни пруда с грациозными птицами, – лишь полуголые деревья, отчего-то лишенные листьев, как будто и не наступала весна. Вдали виднелся массивный высокий забор и еще множество нелепых фигур, присмотревшись к которым, Николь в изумлении узнала заброшенные, переломанные аттракционы.
Карусели, утратившие жизнь целую вечность назад, развлечения, теперь вызывающие только страх. На фоне темного неба неприступной громадой высилось полуразрушенное чертово колесо.

Но что же случилось с остальными? Ведь рядом было множество людей. И Киаран… Неужели с ним что-то случилось?

Бросилась вперед, в темноте не разбирая дороги, стараясь удержаться на ногах на мокром грунте, но, сделав несколько шагов, застыла, услышав зовущий ее мужской голос. Он назвал ее имя, но был едва узнаваем, преисполненный боли.



– Киаран! – она метнулась туда, откуда донесся голос, и увидела скорчившуюся на земле фигуру мужчины. Рассмотреть в темноте его лицо было сложно, но чувствовал он себя явно неважно. Держался за правую руку, то и дело морщась от боли.

– Что с вашей рукой?
Упала рядом, не заботясь о том, во что превратится ее платье. Сейчас гораздо важнее другое: выжить в этом жутком происшествии и благополучно вернуться. Вот только как и что делать, пока не представляла.

Лицо Киарана было мокрым от дождя, и Николь не удержалась: протянув руку, стерла дрожащие на его коже капли. Это вряд ли могло помочь или согреть, но она ничего не смогла поделать с желанием хоть как-то облегчить ситуацию. Снова посмотрела на его руку.
– У меня есть шарф в сумочке. Это не эластичный бинт, конечно, но хоть какая-то фиксация. Вот, возьмите, – протянула ему тонкую шелковую ткань, надеясь, что он не заметит, как дрожат ее руки.

В этот момент где-то рядом раздался еще чей-то голос:

Парк аттракционов


Николь и в темноте заметила струящуюся по коже кровь. Без остановки. Вена, кажется, не задета, но все равно очень глубоко. И болит, наверняка, ужасно.

Доре внезапно разозлилась. На Кестера из-за его приглашения, на себя саму за то, что так настойчиво этого приглашения добивалась, и даже на Киарана, за то, что он встретился ей в такое время, когда они вынуждены бороться за жизнь. Почему им не довелось познакомиться в нормальных условиях, на какой-то деловой встрече или званом вечере, где не было ни убийств, ни этих дурацких переломанных аттракционов, ни крови, которую требовалось срочно остановить? Такой же ужин, на котором они были совсем недавно, но с другим финалом. Почему нет?!

«Нашла время мечтать!» – Николь тряхнула головой, прогоняя сразу и злость, и страх. Может быть, все ее кажущиеся теперь детскими сказками истории как раз и нужны были для вот этого момента? Чтобы проверить много раз описанные истины в деле?

Киаран что-то произнес на незнакомом наречии, и это прозвучало почти ласково. Николь опять себя одернула: «Не выдумывай! Совершенно неважно, что и почему он тебе сейчас говорит. Лучше побыстрее исправляй ситуацию».

Она уставилась на тонкое лезвие, блеснувшее в руке Киарана. Вряд ли бы у нее хватило смелости ковыряться в ране ножом. Николь снова потянулась за своей сумочкой, извлекая из нее щипчики для бровей. В других обстоятельствах ни за что бы не решилась достать подобный почти интимный предмет в присутствии мужчины, еще и далеко не безразличного ей, но сейчас даже не обратила внимания на такую ерунду. Пусть думает, что хочет, главное: эта вещица сможет здорово помочь.

А дальше она вынудила действовать расчетливую и бесстрашную мадемуазель Доре, которая не раз выполняла то же самое в придуманных текстах. Прикусив губу, чтобы не клацнуть зубами от волнения, и, стараясь не думать о том, какую боль причиняет Киарану, потянула пинцетом за залитый кровью краешек стекла. Убедившись, что осколок оказался снаружи, вдохнула с облегчением.
– Простите, что пришлось потревожить рану. Ее бы еще обработать не помешало, в такой-то грязи, – она попыталась пошутить. – Если вас не очень утомил запах моего парфюма, могу предложить его в качестве обеззараживающего средства.

Вытащила из сумки любимый флакончик Selenion (там еще оставалось больше половины жидкости – вполне достаточно, чтобы промыть рану) и протянула его мужчине.

Парк аттракционов



Николь не могла представить никого, кому подобные «достопримечательности» пришлись бы по вкусу, только не была уверена, что спрятаться у них получится. Вокруг стало немного светлее: дождь стих, а сквозь сизые тучи пробилась блеклая луна. И в ее тоскливом блеске изломанные, искореженные останки аттракционов будто ожили, привлекая внимание, а между ними мелькнули какие-то фигуры.
Она повернулась к Киарану.
– Согласна с вами, но, кажется, эти самые аборигены думают иначе.
Появление других гостей Фалам Кнока неподалеку от полусгнившей карусели женщину обрадовало. Во время ужина она не успела познакомиться поближе ни с Тобиасом, ни с Вевиной, но увидеть живых людей оказалось необычайно приятно. Это было сродни встрече старых друзей, надежных, проверенных временем. И у них было то, что объединяло лучше любых интересов: желание выжить.
Но поговорить и обсудить что-то они не успели.

Николь растерянно смотрела на забавный детский мяч, который в мрачной обстановке выглядел до нелепости жутко, понимая, что он оказался здесь не случайно и наверняка где-то рядом прятался тот, кто этот мячик бросил.
Присела на истлевшую деревяшку, оглянувшись по сторонам, и в этот момент старая карусель противно заскрипела и двинулась, заставляя женщину вцепиться руками в дрожащие перила. В пальцы в тот же миг впились крошечные щепы, причиняя боль, а сзади раздался отвратительный скрежещущий смех.
Она обернулась и едва сдержала крик ужаса: прямо перед ней стояло нечто, не поддающееся описанию: расплывчатое пятно с серо-рыжими очертаниями, сквозь которые все ярче проступали черты живого существа.

Парк аттракционов

Поступок Вевины потряс Николь до глубины души. Ей самой хотелось сбежать, спрятаться в каком-то укромном уголке, провалиться сквозь землю - что угодно, лишь бы скрыться от этого страшного НЕЧТО, но точно не пытаться бороться с ним. Что задумала девушка? Избавиться от существа с помощью детской игрушки? Это же только разозлит его.
Но жуткий клоун вдруг запрокинул то, что отдаленно напоминало голову и загоготал.
- Смешно! Ещё! Давай, поиграй со мной!
К кому было обращено это предложение, Николь не поняла. Кривая гримаса пугала, а скрип сломанной карусели стал почти зловещим. Она, казалось, вот-вот обвалится, погребая их род своими обломками. Заметила, что по лицу Вевины без остановки бегут слёзы.

Собственное лицо тоже было мокрым и совсем не от дождя.
Существо внезапно прыгнуло вперёд и зашипело:
- Моё! - и протянув обмотанную старыми тряпками руку, ткнуло в лицо, а потом с каким-то остервенелым чмоканьем начало облизывать то, что, скорее всего, было пальцами.
Николь отшатнулась назад, борясь с приступом тошноты. Клоун опять протянул руку к ее щеке, царапая мокрую кожу, снова омерзительно чмокнув.
Он слизывает слёзы? Доре взглянула на Вевину, и заметив, что второе существо, плотоядно облизываясь, приближается к девушке, крикнула:
- Они питаются слезами! - и отскочила, стараясь стереть влагу с лица. Она больше ни за что не позволит этой мерзости прикоснуться к ней!
Под ногами опять оказался тот же самый мяч, словно кто-то умышленно вынуждал их вступить в немыслимую игру. Что это: поединок между людьми и клоунами-призраками? Подняла игрушку, и, соскочив с карусели на скользкую землю, закинула мяч в сторону чернеющего остова чертова колеса, сама не понимая, чего хочет этим добиться.