Карта ролевой игры "Алхимия Крови"

Из всех невообразимых вещей, творящихся на территории отеля… или в других измерениях, если поверить в их существование, с Айзеком, оказывается, произошли не все! Он понял это в тот самый момент, когда наспех всунутая в карман карта Таро выпорхнула наружу, чтобы превратиться в бестелесную субстанцию в виде молодого человека в старинной одежде, который исчез так же быстро, как и появился. Айзек опомниться не успел, а рядом уже не лежала карта, и только слабый запах ветхой одежды напоминал о том, что рядом возник и пропал призрак.
Айзек обнаружил себя сидящим на коленях, по-прежнему одетым в пропахшую гарью форму. С трудом подняв усталое тело на ноги, он провёл ладонью по заросшей щетиной щеке и прошёлся пятерней по растрёпанным волосам. Оглянулся. Повсюду происходили те же самые внезапные появления призраков из предметов, сопровождаемые удивлёнными возгласами. Что за чертовщина? Или мистификация? Где сам Дуглас и кто объяснит, что здесь творится? Айзек обернулся через плечо, ожидая обнаружить там Лили. Какого чёрта? Её не было. Куда она делась?
Он не знал, сколько времени провёл в коленопреклонённой позе, но точно помнил, что держал в руках Лили, и она была без сознания. А ещё то кольцо... Айзек снова стал осматриваться, но ни кольца, ни Лили нигде не было. Он мог пойти искать её и уже собрался это сделать, но мгновенный просчёт событий остановил на месте – нельзя привлекать к себе много внимания.
Потрёпанные и недовольные постояльцы явно вызовут полицию. Полиция начнёт опрашивать всех и вся, перевернёт отель и прилегающую к нему территорию вверх дном… А вот это уже совсем плохо. Быстрым шагом Айзек покидал место скопления народа. Первым делом – найти Виви и Тоби, переговорить с ними, узнать, всё ли в порядке, потом поговорить с полицией в присутствии адвоката… Вызвать адвоката немедленно. Айзек похлопал себя по карманам, но, естественно, не обнаружил никакого смартфона. Странно, что он имя своё не забыл в последних перипетиях. Они мелькнули перед внутренним взором, как короткие вспышки.
Дикий сад, агрессивные растения, колючки… беседка… Лили… Извивается, соблазняет его, голос сочится похотью. Он бы много отдал, чтобы вернуться туда, и растянуть удовольствие на часы. Всё случилось слишком быстро. Айзек даже не распробовал горячую стервочку, так и не понял, что толком произошло, как оказался в ней на полную глубину… Давно, очень давно, а может, и никогда, он никого так не хотел. Никто так не интересовал его. Ни с кем не испытывал таких мощных эмоций.
А Лили сбежала, и он даже не знает, какого рода отношения завязались между ними. Учитывая кошмарное знакомство, Лили сейчас вполне может разговаривать с полицией, объявить его насильником. Он не удивится. Да и к тому же эти её слова о воздействии колючек, которые послужили причиной сверхчувствительности... Они задели его самолюбие. А он размечтался. Подумал, что он сам так воздействует на Лили.
Айзек мысленно застонал. Как бы они ни познакомились, при любых обстоятельствах их отношения заранее обречены. Он не заслуживает никаких отношений вообще. В его жизни только одна женщина, которую он оберегает и любит. Только Вивиан. Он найдёт сейчас брата и сестру, они закончат формальности и начнут искать шантажиста. Можно нанять частного детектива. Почему он сразу об этом не подумал? Столько дел, столько всего надо успеть. Айзек торопился в номер Вивиан, хотя вряд ли она там будет. Не с его везением. Ему хотелось забрать брата и сестру отсюда немедленно и навсегда забыть дорогу в Фалам Кнок. Жёсткий самоконтроль возвращался адски медленно, Айзек будто сам себя собирал по крупицам.

Пронзительней крик Виви он бы не перепутал ни с чем. Ломанулся в сторону номера и ударил в дверь плечом, нажав на ручку. В комнате были двое – Виви и какой-то незнакомый парень. Айзек на знал его, но совершенно безумные глаза показались знакомыми. Но нет, всё же это только видение…
- Почему ты кричала? С тобой всё в порядке? – с беспокойством спросил Айзек у сестры, обнимая её и закрывая собой от странного парня, бормочущего себе что-то под нос.

Невинный вопрос породил целую бурю. Виви откровенно впала в истерику и кричала. Её нервный смех резал слух. Айзек испугался за сестру и в нём до небывалых размеров вырос инстинкт защитника. Он хотел стереть её слезы, спрятать ото всех бед, заставить успокоиться любым возможным способом, устранить угрозу жизни и разуму Вивиан. Айзек опасался, что её психика не выдержит потрясения. Взгляд её сейчас был не менее безумным, чем у незнакомца, на которого Виви указала пальцем.

Айзек поднялся, оставив сестру в заботливых объятиях Тоби, и стал медленно подходить к парню, бесцеремонно рассматривая черты его лица. Позади в безудержном плаче зашлась сестра. Надо защитить её от всего этого. Айзек готов был на всё. Но сначала надо разобраться в происходящем. Без паники. Подойти спокойно и рассудительно, опираясь только на логику и факты. Мысли носились в голове со скоростью экспресс-поезда. Стоящий перед ним парень обладал такими же ростом, комплекцией, как и Йен, волосы, глаза были, на первый взгляд, такими же. Но лицо… Оно было совсем другим. Но современная пластическая хирургия способна на многое. Сам Йен или кто-то посвящённый в тайну, близкий к убитому. Брат? Друг? Медальон, конверты для каждого Спенсера ясно говорили о том, что несомненно перед Айзеком стоит свидетель убийства десятилетней давности.
- Кто ты такой? – процедил Айзек сквозь зубы, делая шаг к парню и хватая его за грудки. Взгляд бегал от до боли знакомого медальона до глаз – они были безумными, зрачки расширены, голубая радужка потемнела как океан во время шторма. Айзек дёрнул за лацканы пиджака и встряхнул человека, причинившего боль сестре. Кто бы тот ни был, он не покинет пределы этой комнаты, пока не станет ясно, что он из себя представляет и что хочет от Спенсеров. А если окажется, что он намеревается причинить вред его семье, Айзек порвёт его голыми руками и закопает, похоронив угрозу навечно. Только в этот раз точно убедится, что обидчик мёртв.

- Не хотел что? - нажимал Айзек, не отпуская парня от себя. - Что ты хочешь? Кто ты? Это ты присылал письма? Откуда у тебя медальон? Что ты сделал с Вивиан? Отвечай!

Айзек пытался понять, что говорит стоящий перед ним человек, но это было абсолютно невозможно. Менялось выражение лица, глаз, интонации, голос становился то одним, то другим. Определённо складывалось ощущение, что говорят два человека. Что этот парень, от которого Айзек сейчас отшатнулся, находится в плену собственного безумия. Говорит сам с собой или с голосами в своей голове. Но вот только он угрожал Спенсерам. Этот факт было невозможно отрицать. И тут этот безумец посмотрел прямо в глаза Айзеку. Взгляд полыхнул холодной ненавистью, как острым кинжалом.

Айзек похолодел. Угрозы были яснее ясного. И безумие отпустило из своих цепких лап этого человека. Сейчас голос, так похожий на голос Йена, вызывал озноб по всему телу. Это был будто бы сам Йен, восставший из могилы. Но что он строил из себя? Зачем эти игры? Он выжил и сошёл с ума? К какому Джастису он постоянно обращается? От всего этого кругом голова. Но угрозы реальны, совершенно разумный подход к запланированному убийству. Но ведь Вивиан и Тоби не виноваты, совершенно не причастны к убийству. Он должен отвлечь внимание на себя, переключить этого человека, Йен он или кто-то другой, исключительно на свою персону. Пусть делает с ним что угодно, но только не трогает брата и сестру. Айзек обернулся к ним. В их глазах отражался страх, а также десятки вопросов. Как и он, они мало что понимали в этом театре одного актёра.

Голос снова изменился, но ситуация не стала яснее.
Этот несчастный снова говорил с кем-то внутри себя, с тем, кто властвовал над его разумом… Якобы это он заставлял этого парня делать то, что он не хотел, и желание уйти от влияния Отца было связано с чувствами к Вивиан. Он любил её? Но как? За такой короткий срок полюбил и готов бороться с указанием убить всех Спенсеров?
- Кто приказал вам убить нас? Кто вы? Повторяю свой вопрос. Но прошу отпустить Вивиан и Тобиаса. Они ни в чём не виноваты. Давайте решим это между нами. - Айзек не надеялся, что незнакомец ответит на вопросы, опасаясь нового потока бессознательного бреда, но что-то побудило проговорить едва слышно: - Йен?.. Это ты?

Эпилог

Когда закончились все формальности, связанные с расследованием двух самоубийств, Спенсеры спешно покинули отель Фалам Кнок. Они оставляли за собой череду кошмарных воспоминаний, которые с ними случились десять лет назад, а потом вернулись в многократном размере, заставив всю семью пересмотреть взгляды на жизнь и решить, как жить дальше. Стоит ли тонуть в темных глубинах прошлого или нужно попытаться все забыть, смело посмотреть в будущее и увидеть там свет. Это был сложный выбор для каждого из них, но у брата и сестры, в отличие от Айзека, ситуация была совсем другой, в корне отличалась, и речь шла не только о них самих, но и тех людях, которых они нашли в стенах отеля, с которыми прошли сложные испытания, которым вверили свои судьбы, нашли друг в друге что-то общее, которых полюбили. Они позволили себе отдаться этому чувству. Айзек не мог сделать то же самое, он не чувствовал, что для него наступила расплата. Ещё очень долгое время он держался за воспоминания, жил чувством вины. Смотрел на счастливые лица брата и сестры и их избранников, верил им, но в то же время опасался, особенно за Вивиан.
Ведь она не побоялась разделить свою судьбу с тем самым человеком, который раньше представлял для них опасность. Айзеку было очень сложно отпустить их в свободное плавание и разрешить сестре жить отдельно от него. Не было и минуты, чтобы он не ждал тревожного звонка от сестры, каких-то жалоб, не осматривал Джастиса с пристрастием, выискивая в его глазах остатки прежнего безумия. Тот разговор в комнате никак не хотел выходить из головы. Никак не получалось относиться к этой паре как к стандартной семье. Никакие критерии к ним не подходили. Айзек долго и упорно избавлялся от привычки обыскивать дом сестры и Джастиса при каждом визите. В их присутствии невозможно было расслабиться и чувствовать себя раскованно, не ожидать подвоха.
Отношения были очень напряженными, но постепенно раз за разом, встреча за встречей, разговор за разговором ситуация менялась. И однажды на каком-то общем сборище Айзек рассмеялся, да так громко, что не поверил собственным ушам - так искренне звучал этот смех. Он действительно радовался и смеялся вместе с тем человеком, которого… убил когда-то. Жизнь - удивительная штука. Иногда случаются вещи, в которые невозможно поверить. Такое произошло и с их семьей.
Внешне Спенсеры представляли собой весьма идеальный образчик благонравной семьи, но в этот раз, в отличие от предыдущих лет, их семья в самом деле могла называться дружной и счастливой. И когда у брата и сестры появились дети, жизнь сделала новый поворот. В какой-то мере они все стали счастливее и дружнее, семья почувствовала родство и общность. Появилось много новых привычек, путешествия, пикники, походы в магазин и кафе, в зоопарки и музеи, экскурсии и множество других вещей, свойственных семьям с маленькими детьми. Айзек отдавался всему этому с такой радостью, что бывало забывал о работе, о женщинах, о развлечениях. Он готов был посвящать все свободное время племянникам и племянницам.
Возникал резонный вопрос, и не только у него, а также у брата и сестры: когда же появится своя собственная семья у старшего брата. Кажется, все они обрели искупление. Исчезли призраки прошлого. Началась совершенно новая жизнь, в которой не было места страхам, упрекам, попыткам искупить вину. Чувство вины исчезло, как круги на воде, оставив только тихую гладь озера. Все участники давних событий сошлись негласно в том, что не нужно к ним возвращаться в разговорах. Лучше просто забыть и радоваться каждому новому дню, просыпаться с улыбкой на лице, зная, что сегодня, завтра, послезавтра, в любой другой день, каждый из них сможет позвонить друг другу и поделиться своей радостью, страхами или опасениями. Но все они будут настолько ничтожны по сравнению с тем, что с ними случилось, что это даст возможность понять, что всё поправимо, они вместе поддерживают друг друга. Никто не останется в стороне.
Настоящая крепкая семья, спаянная друг с другом не только чувством родства, но и всем совместно пережитым. Честно признаться, семья Тобиаса порой внушала даже большие опасения, чем семья Вивиан. Что брат, что Вевина обладали горячими темпераментами. Когда они оказывались вместе, казалось, что огонь поднесли к фитилю и скоро бабахнет взрыв. Они постоянно ругались так, что искры летели. Дело даже доходило до сломанных носов. Дети их также были шумными и бешеными - настоящая безумная семейка, на фоне которой Вивиан и Джастис казались романтической парочкой на отдыхе.
Оставался главный вопрос, которым, если быть откровенным, брат и сестра замучили Айзека. Сначала они просто намекали, потом уже говорили прямо, что из него получится замечательный отец, еще более лучший, чем дядя. А его бесконечного желания контролировать уже слишком много и пора распределить его на собственную семью. Сначала Айзек обиделся и почувствовал себя лишним и отвергнутым, даже на какое-то время оставил обе семьи в покое, избавив всех от своего назойливого внимания.
Но быстро понял, что без них жить уже не может. Без шумных посиделок, без разговоров по душам, без пикников и веселого смеха ребятишек. Одиночество обрушилось на Айзека и буквально его раздавило. Оказалось, что дом его слишком огромен и невероятно пуст, в нём тихо и безжизненно, а экспонаты, собранные со всех уголков Земли, делали его похожим на исторический музей.
Всё чаще и чаще он задумывался о том, что может позволить себе попробовать начать новую жизнь. Перед глазами были примеры двух любящих пар, крепких семей, которых он безмерно обожал, но в какой-то мере и завидовал. Чувство зависти и ощущение одиночества росли в нем с каждым днем, иногда превращаясь в злость и отчаяние. Айзек привык всё это прятать в глубине себя и не раскрывать никому душу, забывая о том, что для родных людей он как открытая книга.
Они слишком хорошо друг друга знали, чтобы что-то скрывать. Естественно, Айзеку не удалось спрятать свои истинные чувства. Неизбежный разговор состоялся. Брат и сестра насели на него, требуя наконец-то найти себе вторую половину. Не помогли отговорки о занятости и постоянных путешествиях. Начался поток новых знакомств. Стало слишком уж много пикников и семейных сборищ, куда приглашались все свободные знакомые брата и сестры. Айзек медленно закипал от злости, понимая, что родные действуют из добрых побуждений, но вмешательства в свою личную жизнь не терпел. Теперь на своей шкуре он понял, как это неприятно, когда кто-то лезет в твою жизнь и навязывает свое собственное мнение. Ведь дело не заканчивалась неожиданными встречами. Родные донимали Айзека вопросами, понравилась ли ему та или иная девушка и собирается ли он назначить ей свидание.
Было вопросом времени, как скоро его заставят сделать выбор. В общем-то, девушки были совсем не плохими. Да вот только они не были теми самыми. И дело было не в том, что они не дотягивает до какого-то придуманного идеала. Та самая девушка, образ которой жил в сердце Айзека, вовсе не была идеальной. Она была строптивой, колючей, вспыльчивой и не хотела ничего знать об Айзеке. Ясно дала это понять, сбежав из замка. Айзек прекрасно понимал, что у их отношений нет никаких перспектив. Робкая надежда, которая жила в нём какое-то время, умерла, стоило ему осознать, что всё закончилось, так и не начавшись, и виноват в этом только он. Вряд ли какая-то девушка захотела бы снова оказаться в компании насильника, изрядно попортившего ей нервы.
Но даже этот факт не остановил Айзека от глупого поступка, за которой он потом себя долго корил. В один из долгих тоскливых вечеров ему в голову пришла гениальная по своей простоте идея - нанять частного детектива и найти неуловимую Колючку. Для чего он это делает, Айзек и сам себе не смог в точности объяснить. Это расследование стало постыдным секретом человека, который внешне представлял собой уверенного мужчину, никогда не знавшего отказа у женщин, но случилось так, что его сердце лично сделало выбор и выбрало оно ту женщину, которая однозначно дала бы ему категоричный отказ.
И именно этого он боялся больше всего, поэтому глупо и трусливо прятался, решив сначала прощупать почву и понаблюдать за своей жертвой издалека. Айзек не знал, что испытал в большей степени - глубокое разочарование, величайшее облегчение, или же просто закончилась неопределенность. В любом случае, он узнал информацию, которая, как говорят, сила - отчет детектива гласил, что Лиллиас Келли часто посещает заведения, необходимые для организации такого события как свадьба.
На предложение детектива продолжить расследование и выяснить личность жениха Айзек ответил категорическим отказом. Прошло более двух лет, а он всё ещё думает об этой женщине. И не просто думает. Это не всплески воспоминаний, приятные или не очень, как о кратком эпизоде, а самая настоящая одержимость, на которую Айзек считал себя неспособным. Хотя в общем-то эти чувства были объяснимыми, учитывая, как много он эмоционально потерял с уходом Вивиан из его жизни. Оставшись наедине с привычкой тотального контроля над женщиной, заботы о ней, Айзек потерял жизненные ориентиры. Так ему пояснил и психолог, услугами которого пришлось воспользоваться, чтобы навести порядок в голове. Тот мысленный бардак, что там творился, никак было не привести к порядку. К тому же, Айзеку хотелось разобраться с раздвоением личности Йена-Джастиса, утихомирить свои страхи. Специалист помогла во многом понять себя и отделить надуманное от реального, взглянуть правде в глаза. Постепенно удалось выстроить некую систему и жить, подчиняясь выработанным правилам. Жизнь шла своим чередом, а за Айзеком закрепилась слава закоренелого холостяка. Чтобы совсем не скончаться от тоски, он занялся фотографией и видеосъёмкой, благо было кого запечатлевать на фото- и киноплёнке. Новое хобби увлекло настолько, что Айзек стал посвящать ему массу свободного времени, радуя результатом себя и своих близких. Окружённый изображениями жизненных моментов, Айзек ловил себя на том, что счастливо улыбается. Оставалось найти человека, с кем бы он разделил своё собственное счастье. Жаль, что единственная нужная женщина была занята. Но Айзек не хотел сетовать на жизнь. Он был свободным, жизнь брата и сестры наладилась, и все они постарались забыть прошлое, так что он старался не поддаваться горестным мыслям и жить одним днём. И, может быть, когда-нибудь и для него наступит личное счастье.