Карта ролевой игры "Алхимия Крови"

Казалось бы, кем может стать человек, родившийся в Венеции – городе на воде, состоящем из множества островков, объединенных между собой исключительно посредством мостов? Моряком? Гондольером? Оперным певцом? Шеф-поваром? Да, да, да, и еще раз да. Но судьба Марко Гаттини была также уникальна, как его родной город.
Он стал гонщиком – человеком, который свое рабочее время проводил за рулем. А в Венеции – во всяком случае, в той ее исторической части, где он родился – совсем не было машин. И не только машин. По узким венецианским улочкам и изящным мостикам, живописно раскинувшимся через многочисленные каналы, не мог бы проехать даже велосипед. Точнее, чисто технически это было возможно, но – строжайше запрещено. Венеция с самого своего основания была городом, где главным средством передвижения являлся водный транспорт. И все же, когда Марко было 3 года, что-то заставило его отца саморучно сколотить карт – подарок его старшей сестре, которой в тот день исполнилось 7 лет, но Анна его не оценила. Зато младшему сыну семейства Гаттини карт пришелся по вкусу – как ему потом рассказывали, он просто сел в него и… поехал. К вящему удивлению тех, кто прогуливался в тот момент по Риве дельи Скьявони – главной венецианской набережной, вольготно протянувшейся вдоль Гранд Канала, пройдясь по которой можно было увидеть много интересного – например, венецианский Арсенал – красивое здание из красного кирпича, с двумя симпатичными башенками, меж которых протянулся очередной мостик. С белоснежного портала главного входа на жителей и гостей города немного насмешливо с высоты своего положения взирал вездесущий Лев Святого Марка. Здесь же, на набережной, находились знаменитый отель Даниэли, Дворец Дожей и прилегающий к нему Мост Вздохов. Отсюда можно было полюбоваться и расположившейся по другую сторону Гранд Канала одной из самых прекрасных венецианских церквей – Санта-Мария делла Салюте. И вот, в величественном окружении всего этого архитектурного великолепия маленький Марко совершил свой первый заезд.
Удивленные прытью 3-х летнего сына, родители решили развивать его талант. Когда Марко было 7, семья перебралась в Падую – на материк, где у юного гонщика было больше возможностей заниматься любимым видом спорта.
И началось – картинг, мировая серия Ниссан, затем Формула-3000… в королевские гонки он попал достаточно рано – в 19 лет, оказавшись, как и многие другие дебютанты, за рулем одной из команд-аутсайдеров – Минарди. Несчастный болид не выдерживал пыла юного итальянца, который гнал железного коня так, как тот был просто неспособен ехать. Боссы команды удивлялись и пытались остудить порывы Марко, прося ехать медленнее, но тот только удивлялся – на его взгляд, это и было медленно, куда же еще медленнее? Талант Гаттини с первого же сезона в Формуле-1 заметили в заводской команде Рено, босс которой – Флавио Бриатторе, на следующий же год переманил Марко к себе, разглядев в нем будущего чемпиона. И не ошибся.
Марко стал чемпионом с Рено дважды подряд – в 2005м и 2006м годах. А вот потом…
…Сидя за рулем командной Рено Клио, которой он был обязан пользоваться согласно своему контракту, Марко поморщился от своих воспоминаний – в 24 года он уже был двукратным чемпионом мира, но дальше его судьба принялась выделывать зигзаги, достойные конфигурации трассы в Сузуке*. Переход в другую конюшню, видевшийся ему новым вызовом, принес лишь разочарование и, недовольный отношением команды к себе, из-за которого был упущен третий титул, темпераментный итальянец вернулся в родную Рено. Но французская конюшня, финансирование которой сильно сократили, за два года так и не смогла построить машину, способную бороться за победу в чемпионате. Он снова ушел, а за ним следом вился шлейф из двух скандалов, в одном из которых он был совершенно не виноват, но в это мало кто верил.
Сам Марко уже давно разочаровался в Формуле-1 и перестал считать ее спортом, но гоняться – это то, что он умел лучше всего в этой жизни, и было слишком поздно менять ориентиры. А Большой Цирк, что ни говори, был самой престижной гоночной серией.
Он надеялся, что с переходом в Феррари – команду-мечту любого итальянца – его черная полоса наконец прервется, но увы… Снова изнуряющая борьба за титул, снова выжимание из машины того, чего в ней даже не было, и снова все напрасно… еще дважды он проиграл чемпионство в последней гонке сезона.
Трехкратный недотрехкратный – насмешливое звание, прилипшее к нему намертво. Рубеж, который никак не удавалось перешагнуть.
Устав бороться с красным ведром**, Марко кинулся в очередную авантюру – в прошлом году в Формулу-1 вернулась Рено, которая очень любила и часто практиковала уходы из королевских гонок с последующим триумфальным возвращением, и снова переманила его к себе. Он поверил, что его третий приход в команду, давшую ему первые два титула, наконец позволит завоевать и третье чемпионство, но… машина была слишком сырой. ФИА в очередной раз поменяла регламент и ужала двигатели до конфигурации V6. Команда не смогла сходу построить сильный болид вокруг нового движка и результаты Рено выглядели удручающе – почти в половине гонок Марко сошел по техническим причинам. Да и начало сезона не задалось – еще на февральских тестах он попал в серьезную аварию, из которой мог бы и не выбраться живым. Жуткой аварией, от воспоминания о которой в жилах стыла кровь, кончилась для него и первая гонка текущего сезона, когда он при попытке обгона столкнулся с болидом Форс Индии, и, потеряв управление, врезался в отбойник, после чего, совершив двойное сальто в воздухе, приземлился у противоположной стены. Его болид превратился в груду обломков, но ему каким-то образом удалось остаться в живых, что само по себе уже казалось чудом. Марко был человеком суеверным, но не набожным, и все же после этого случая он уверовал в то, что у него есть свой ангел-хранитель.
Все эти годы невезения и страшные аварии могли бы многих сломить и натолкнуть на мысль о том, что с гонками пора заканчивать. Но только не Марко Гаттини – он твердо решил, что без 3-го титула Формулу-1 не покинет. Слишком много лет он ради этого вкалывал, как сумасшедший, слишком многим жертвовал во имя мечты, и не хотел даже думать о том, что все было напрасно. К слову, о жертвах…
Взять хотя бы его личную жизнь… краткосрочные романы перемежались более долгоиграющими отношениями, но и те, и другие, вели в никуда. Гражданский брак рассыпался после нескольких лет, не выдержав графиков обоих партнеров, при которых он виделся со своей девушкой так редко, что их отношения постепенно сошли на нет и они поняли, что спокойно могут жить друг без друга. Сейчас у Ребекки был законный муж и двое детей, а он… А он взял паузу, после того, как очередной бурный роман, продлившийся год, резко оборвался все по той же причине – нехватка времени. А если дело было не во времени и девушка охотно ездила с ним на гонки – то непременно оказывалось, что она его просто использует. Он уже не знал, удастся ли ему хоть когда-нибудь найти человека, которому он сможет довериться. Это был замкнутый круг – те, кому не нужно было его имя, не имели на него времени, строя собственную карьеру, а те, кто имел время – не имели иных чувств, кроме корысти.
Марко вздохнул и притормозил на очередном светофоре. Мысли его плавно перетекли от неудавшихся отношений к единственной женщине в его жизни, которой он доверял, как себе – не считая матери и сестры, разумеется – к его пресс-атташе. Вообще, у каждой команды Формулы-1 был собственный пресс-атташе, но Гаттини умудрился обзавестись своим личным. Вот уже много лет Исабель была с ним, покорно мотаясь вместе с Марко из команды в команду, и стала за это время не просто служащей, а родным ему человеком. Пассии-модели сменяли одна другую, менялись болиды и команды, а она всегда была рядом. Она и ее острый язык, которым Исабель нередко могла пройтись и по самому Марко в разговоре тет-а-тет, но на публике всегда стояла на страже его чести, даже в самые черные времена. Ее вера в него, казалось, была несокрушима. Он улыбнулся, вызывая в памяти ее образ – вот она парой действенных фраз стряхивает с него особенно назойливого журналиста, а вот втолковывает, что ему следует сказать, чтобы уйти от неудобного вопроса… Исабель остужала его горячую голову и пресекала попытки рубить никому не нужную правду-матку. Она умела сказать все, не сказав при этом ничего. В этот момент Марко сильно жалел, что не взял ее с собой, решив не быть эгоистом и дать ей возможность заняться собственными делами.
Он был в дороге уже пару часов, выехав в Фалам Кнок из Энстоуна, где располагалась база Рено. Кестер Дуглас – его приятель, с которым он познакомился когда-то благодаря другому шотландцу – экс-пилоту Формулы-1 Дэвиду Култхарду – пригласил его на открытие своего отеля в Шотландии и Марко просто сел и поехал, тем более, что он так кстати находился сейчас в Великобритании. Быстрый и стремительный на трассе, в обычной жизни он вел машину столь аккуратно и медленно, что друзья над ним посмеивались. А Марко не хотел лишний раз рисоваться без всякой к тому надобности – всю жажду адреналина и скорости он оставлял там, где и положено – в гонках, четко разделяя свою профессиональную и личную жизнь.
Еще через пару часов неспешной езды перед Марко показалась громада бывшего замка, который выкупил Кес, чтобы сделать из него элитный отель. Остановившись на парковке, Гаттини с некоторым сожалением выбрался из своего Клио. Он надеялся, что гостей на открытии будет не очень много, хотя понимал, что этой надежде наверняка не суждено сбыться. Кестер просто не мог устроить прием без соответствующей помпы, тем более что у него к тому был прекрасный повод. Утешаясь мыслями о прохладном душе и хорошем кофе - Марко надеялся, что шотландцы не безнадежны в этом плане, хотя, конечно, приготовить кофе лучше итальянского им в любом случае не под силу - он направился к входной двери.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
*Конфигурация трассы в Сузуке - трасса, на которой проходит Гран-При Японии, имеет вид восьмерки, выглядит вот так.
**Красное ведро - ведро - уничижительное название болида, который плохо едет, красное - по цветам Феррари.

Швейцар распахнул перед ним дверь и Марко уверенным шагом прошел на рецепцию, лишь мельком оглядев интерьер отеля-замка. За свою карьеру он побывал в стольких отелях мира, что его уже невозможно было чем-то удивить. Он отметил, что реставраторы неплохо постарались, но в целом это место произвело на него гнетущее впечатление. Как и сама Шотландия.
Нет, она, конечно, была по-своему красива. Но красива своей, какой-то немного мрачной красотой. Пока он ехал в замок и оглядывал проносящиеся перед ним пейзажи, Марко понял, как же он скучает по своей Родине. Всегда такая солнечная и цветущая, Италия была прекрасна, как сама жизнь. Он любил ее всю - знойную Кампанию и скалистую Лигурию; утопающую в зеленых холмах Тоскану и сдержанную в своей красоте Ломбардию. И, конечно, безмерно обожал свою родную Венецию.
В последнее время турпоток совсем не давал спокойно передвигаться по улицам Светлейшей в дневное время, поэтому Марко выходил из дома ночью. Туристы-однодневки к тому времени уже разъезжались и он бродил по притихшему городу, слушая шепот волн у Риальто, или петляя узкими улочками и нежно касаясь пальцами обшарпанных стен зданий, спрятавшихся вдалеке от туристических маршрутов. Перед сном он любил приходить на площадь Сан-Марко и сидеть там, глядя на собор с мощами святого, которому поклонялась Венеция, сделав его своим символом. Он сидел и слушал. Слушал музыку, доносившуюся из легендарного кафе Флориан, слушал... саму Венецию. Ощущал душу древнего города, и тянулся к ней сам, всем своим существом. Ничто в этом мире он не любил так, как Венецию.
Из ностальгии его вырвал голос администратора, вручившего ему ключи от номера. Марко поблагодарил его и, вызвав лифт, поднялся в свои комнаты.
Номер был роскошен. В первую очередь Марко, как активный пользователь социальных сетей, сделал селфи и выложил фото в свой Инстаграм и Твиттер, чтобы сделать отелю друга дополнительную рекламу. Затем с чистой совестью пошел в ванную.
Приняв контрастный душ, он надел свежие брюки и рубашку и отправился на поиски кофе.
В баре уже находились люди. Он узнал Дениз - помощницу Кестера и... о Боже! Флорантена Теофиля - одного из лучших оперных голосов современности. Как и многие итальянцы, Марко любил оперу, да и музыку в целом, и не представлял без них жизни. Он поздоровался с Дениз и Флорантеном, но не стал нарушать их уединения, завязывая беседу, и сел за соседний столик.
Гаттини заказал эспрессо и, когда его принесли, отпил немного и поморщился. Нет, шотландцы все-таки категорически не умели готовить кофе. Он отставил от себя это пойло и попросил меню, хотя ему страшно было даже представить его содержимое после такого "эспрессо"... Марко обреченно вздохнул и принялся изучать предлагаемые блюда.

Брови Марко удивленно взметнулись вверх, когда напротив него приземлился Шон Макгрит, с которым он в свое время познакомился через Дугласа. О Макгрите говорили всякое, причем самыми безобидными эпитетами можно было считать "бабник" и "любитель выпить". Словно подтверждая последнее, Шон сжимал в руке бокал с каким-то крепким спиртным.
Улыбнувшись в ответ и пожав протянутую руку, Марко ответил:
- Чао! То же самое могу сказать и о тебе! Какими судьбами, дружище?
В горле пересохло и, кинув взгляд, полный сожаления, на эспрессо-выкидыш, Марко снова подозвал официанта и попросил бутылочку Просекко. Уж его-то точно ничто не в силах испортить!
После этого он вернулся к разговору:
- Я приехал буквально только что. Спустился в бар в надежде на хороший кофе, но увы... - Марко взмахнул руками, показывая степень своего возмущения тем, что ему подали под видом "эспрессо". Активная жестикуляция - это то, что выдавало в нем итальянца даже спустя много лет мотания по миру. Об итальянцах шутили, что если связать им руки - они не смогут разговаривать, и в этой шутке была весьма огромная доля правды.
__________

Дениз Лоури писал(а):

Мистер Гаттини, мое сердце обливается кровавыми слезами))) Вам не понравился наш кофе?! У нас очень хороший кофе! Правда. Вы что-то не распробовали, наверное) Отведайте этот.

Дениз, не переживайте))) Итальянцу какой кофе ни подай - если он сделан не итальянцем и не в Италии, все будет не то. Ваш кофе отличный!

Отец нашел Шону невесту? Марко усмехнулся. Как это по-британски!
- Дай-ка угадаю... - сказал он. - Если ты не женишься, он лишит тебя наследства? - Гаттини хмыкнул. - Извини. Все это выглядит так забавно для 21-го века. И что ты намерен делать? Вечно прятаться не получится. Может, в лучших традициях бульварных романов, тебе стоит найти невесту самому? Какую-нибудь фиктивную? - предложил Марко, стараясь не рассмеяться. Другу явно было не до смеха.

- Уверен. - кивнул Гаттини. - Итальянцы, ты знаешь, плохие собутыльники. - Он улыбнулся. - Может быть, вечером составлю тебе компанию, а пока, перед обедом, лучше вино. - Марко покосился на меню, ощутив в желудке спазм. Гаттини привык к самой разнообразной кухне за время выступлений в Формуле-1, и, хотя их командный повар был французом, он умел превосходно готовить и итальянские блюда. Сейчас же Марко счел, что ему не помешает совет.
- Слушай, Шон... что из ваших блюд можно заказать и не довести при этом желудок до шока? - поинтересовался он у приятеля. В Шотландии Гран-при Формулы-1 не проходило, и сам Марко был тут впервые, поэтому ранее он с этой национальной кухней не сталкивался. И, хотя Марко был наслышан о некоторых шотландских блюдах вроде хаггиса, который, конечно, заказывать не намеревался, он опасался напороться на что-нибудь еще подобное, не столь известное широкой публике и оттого способное оказаться неприятным сюрпризом.

Вид у Шона был задумчивый и Марко задался вопросом - неужто тот и впрямь рассматривает вариант фиктивного брака?
Гаттини представил себе женщин, с которыми он обычно сталкивался - модельки, пит-стоп герлс... Что скрывать - сам он не брезговал периодически с ними развлекаться, ибо имел здоровый сексуальный аппетит, но советовать таких в жены другу? Нет, не вариант. Вцепятся клещами и, чего доброго, пустят Макгрита по миру. Что же касается жен-итальянок... с такими не загуляешь. Итальянские женщины были с характером и, только заподозри итальянка измену... Марко содрогнулся. Не завидовал бы он тому, кто попадет под нежную руку его соотечественницы, пребывающей в гневе.
- Нет. - покачал головой Марко. - Я не знаю такой женщины, которая не испортила бы твою вольготную холостяцкую жизнь. - Он усмехнулся.

Шон перечислял блюда и все это выглядело на словах весьма неплохо, пока не было произнесено слово "хаггис". Бедный барашек! Не хотел бы он оказаться на его месте, съеденный в прямом смысле слова со всеми потрохами... Марко кивнул, одобряя предложенное.
- Годится. А слово "пирог" звучит почти также хорошо, как пицца. - Итальянец откинулся на спинку кресла и оглядел зал. Народу было немного. Остальные, скорее всего, дышали свежим воздухом. Но желудок Марко категорически отказывался гулять, будучи голодным.

Гаттини задумался, пытаясь вообразить, что страшного можно сделать с рыбой и, не придумав такового, решил согласиться.
- Да, рыба - это замечательно. - Марко подозвал официанта и решил заказать суп, пирог и рыбу. Затем подумал и отказался от пирога. С этими новыми турбированными двигателями у команд появились проблемы с балансом машины и всем гонщикам приходилось придерживаться диет, иначе болид под весом пилота мог ехать медленнее своего потенциала. А еще эти изнуряющие тренировки для поддержания формы... И все напрасно. Для него все было напрасно. Третьего титула как не было, так и нет. Впрочем, Рено RS15 в этом году наконец начала подавать надежды. Марко верил, что в следующем сезоне наконец сумеет побороться за титул. Ну а сейчас... Сейчас можно просто отдохнуть. Хотя он чувствовал себя в этом замке до странности неуютно...

Марко только хмыкнул в ответ на подкол друга в адрес столь дорогой любому итальянцу пиццы. Шон поинтересовался, как проходит сезон, и, пригубив Просекко, на которое шотландец смотрел как на помои, Марко поведал ему, что каникулы ожидаются только в августе, а сейчас, во время перерыва между гонками, команда усиленно работает над машиной, ибо еще есть надежда, что из болида нынешнего года может быть толк. В конце концов в 2006-м Феррари смогла прибавить так, что они с Рено чуть не упустили титул, так почему бы теперь самой Рено не стать угрозой лидерам?

Макгрит вдруг вскочил на ноги, впившись в кого-то взглядом, и Марко тоже посмотрел в ту сторону. Это была всего лишь девушка, но Шон смотрел на нее как кот на мышь. Шотландец извинился и отошел, и Марко, кивнув ему, спокойно принялся за еду. Таинство принятия пищи было для него, как для итальянца, неким священным обрядом, и он неторопливо смаковал поданные блюда. Лосось был просто отличным - стоило это признать. Суп - несколько своеобразным, но вкусным. Марко закончил есть и задумался о том, что можно выпить. Еще раз попробовать шотландский кофе он бы не решился, а чай не любил. Гаттини поднялся на ноги и отправился к барной стойке, явно пользовавшейся популярностью у посетителей, и, усевшись, попросил у бармена легкий коктейль, кинув взгляд искоса на сидящую неподалеку девушку.

От соцерзания хорошенькой девушки Марко отвлек голос Шона, постепенно набиравший обороты:

Как хорошо, что он уже закончил обед, а то подобный скандальчик мог бы испортить ему аппетит - подумал итальянец.
Поняв, что Шон, кажется, сильно на взводе, Гаттини посчитал необходимым вмешаться. Он подошел и оттащил друга, пока тот не взял на себя грех и не придушил представительницу прессы.

Макгрит, не выказавший особой благодарности за спасение своей бессмертной души, вырвался и направился к барной стойке, и Марко последовал его примеру, тоже вернувшись на свое место. Поболтав трубочкой в бокале, он втянул в себя прохладную жидкость и вдруг задумался - за каким чертом он сюда вообще притащился? Можно же было отказаться. Картина того, как он маячит перед глазами своих механиков, пока те дорабатывают машину, показалась ему сейчас очень привлекательной, но, увы, недостижимой... Уехать, едва появившись, было бы крайне невежливо и некрасиво по отношению к Кесу. Смирившись со своей участью, Марко принялся неторопливо потягивать коктейль.

Девушка, чуть ранее привлекшая внимание Марко, неожиданно оказалась к нему ближе. Рассудив, что раз уж он все равно здесь безнадежно застрял на пару дней, Гаттини решил хотя бы найти себе приятную компанию. Кеса на всех гостей явно не хватит, а Макгрит, как ни крути, больше интересовался противоположным полом и слава тебе, Мадонна, что это было так! Иначе бы он вряд ли сумел с ним подружиться, при всем его уважении к секс-меньшинствам. Ну и не сидеть же было одному, запершись в номере... Не медведь же он нелюдимый, в самом деле. Хотя иногда он очень уставал от круговорота лиц вокруг себя...
Марко снова кинул быстрый, пронзительный взгляд на девушку. Лицо незнакомки, по-своему привлекательное, светилось умом и даже неким сарказмом. Это интриговало. Он повернулся к ней всем корпусом и завязал разговор:
- Привет! Я Марко. А вы?..

Девушка поздоровалась и ее взгляд проследовал к его... ботинкам. Невольно Марко тоже посмотрел на них, словно желая убедиться, что они как всегда безупречны. Итальянская кровь и в этой детали давала о себе знать - как и почти все представители его нации, Гаттини не терпел небрежности в одежде и - Боже упаси! - грязной обуви. Это был бы просто позор для него. Но его черные ботинки блестели и он с облегчением перевел взгляд обратно на собеседницу.

Марко деликатно пожал теплую женскую руку и задумался над ответом. По делам? Нет. Развлекается? Тоже нет, ибо ему довольно-таки скучно. Зато какое-то внутреннее чутье говорило ему, что сидящая рядом девушка скучной точно не была.
- По дружбе. - Нашел он наконец нейтральный ответ. - Я дружу с владельцем отеля, Кесом Дугласом, и так совпало, что он пригласил на открытие, а у меня выдалось свободное время - и вот я здесь. - Марко отпил немного коктейля и заметил, что Морин поглядывает на него с некоторой настороженностью. Обычно женщины на него так не смотрели. Судя по выражению ее лица, он напоминал ей какого-то уголовника, которого она видела в утренних новостях. Гаттини провел рукой по щетине на щеке и подумал - не стоило ли побриться? Но ему нравилась его легкая небритость... Это была единственная небрежность в его облике, которую он себе позволял.
- Ну а вы? - Спросил Марко в свою очередь. - Что привело вас в этот отель?

Она ограничилась короткой фразой и Марко подумал - то ли девушка неразговорчива, то ли он ей не слишком приятен... Тем более Морин продолжала его пристально разглядывать и он упорно пытался понять, что же не так с его лицом?

- Визит вежливости. - Кивнул Марко, и его фраза прозвучала утвердительно. Было очевидно, что Морин не нравилось находиться здесь, и ее лицо не выражало ни малейшего энтузиазма по поводу прибывания в этом месте. Как и его, наверно. Они с ней прямо товарищи по несчастью.

Ах вот в чем дело! У Марко отлегло от души. Она всего лишь пыталась вспомнить, где она могла его видеть. Он принял расслабленную позу и, наблюдая, как неожиданный румянец покрывает нежные девичьи щеки, ответил:
- Уверен, что мы с вами не встречались ранее. Иначе бы я вас непременно запомнил. - Он улыбнулся и продолжил:
- Вы не выглядите девушкой, которая интересуется гонками, но, возможно, мое лицо пару раз мелькало в новостях. Иных предположений у меня нет. - Гаттини развел руками, при этом его взгляд скользнул по часам и он заметил, что приближается время ужина, на который гостей просили непременно явиться. Он встал и, предложив Морин руку, сказал:
- Разрешите проводить вас в каминный зал на ужин?

До ужина.

Морин улыбалась чему-то, известному только ей одной, но ему отчего-то было приятно, будто он был причастен к этому. Кроме того, улыбка девушка оказалась очень обаятельной, как и она сама. Марко не сводил с нее глаз, лишь руки его автоматически крутили трубочку в бокале.

Первым его порывом было спросить, за кого болеет ее отец, но он подавил его, подозревая, что ответ ему не понравится. А затем она коснулась его плеча, и от удивления все мысли о гонках вылетели из его головы. Подобная свобода жестов была свойственна скорее им, итальянцам, чем... Марко призадумался. У нее был безупречный английский говор, чего о нем, в свою очередь, никак не скажешь. Гаттини говорил по-английски свободно, но с сильным итальянским акцентом, особенно хорошо ему "удавалась" буква "р", звучащая в его исполнении певуче-раскатисто. Он был не силен в происхождении имен, но вряд ли Морин была англичанкой - опыт общения с представителями данной нации показывал, что англичане, как правило, сдержаны. Хотя бывают, конечно, исключения...
Пока он размышлял на столь интересные темы, она убрала руку с его плеча и он не успел ее поймать, отчего испытал некоторое сожаление.

Марко взял руку девушки и слегка пожал ее, словно показывая, что она может полностью на него рассчитывать в том, что он составит ей компанию за ужином. И, возможно, не только в этом...

Ужин.

Они сделали заказ и о чем-то болтали, пока ждали, когда им подадут заказанные блюда. В какой-то момент Марко достал свой айфон, решив сделать еще пару рекламных фото отеля Кеса для социальных сетей, но, когда он попытался запостить их, оказалось, что сети нет. Марко помотал телефоном в воздухе, но это не помогло.
- Che cagata... - ругнулся он по-итальянски и бросил взгляд на Морин - Марко надеялся, что она не поняла, что он сейчас сказал, хотя его тон выдавал смысл фразы с головой. - Scusa. - Извинился Гаттини. - Сеть куда-то пропала. Может быть, в этом помещении просто не ловит...
Он отложил телефон, но странности на этом не закончились. Прошло некоторое время, а ужин все не несли. Все официанты как сквозь землю провалились. Он недоуменно нахмурился, но не стал ничего говорить вслух, чтобы не встревожить зря свою спутницу. Как знать, может быть, у них там просто партийное кухонное собрание...

Каминный Зал.

Морин говорила, а он просто ее слушал, находя в этом неожиданное удовольствие. Вот уж чему его действительно научил Большой цирк - так это слушать. Итальянцы больше любили болтать. Девушка говорила о том, что ей нужно запомнить этот отель, чтобы, возможно, сюда вернуться. Видимо, нахождение здесь все-таки показалось ей приятным. А затем она вдруг заговорила об официанте, которого долго нет. Марко усмехнулся - Морин была забавной, с ней действительно не соскучишься.

Мысль Морин была интересной. И от этой мысли ему стало стыдно. Напротив него сидела красивая девушка, а он полез в телефон, и именно затем, чтобы воспользоваться социальными сетями. Конечно, он просто хотел привлечь в детище Кеса побольше людей, но все же его это не оправдывало. Раздосадованный своей промашкой, Марко проворчал, что гостей могли бы и предупредить о подобной политике. А затем он неожиданно улыбнулся, осознав, что, по сути, Морин озвучила главную итальянскую заповедь. И Марко охотно с ней согласился в том, что во время ужина нужно действительно наслаждаться едой. И общением.

Его желудок смотрел на это чудесно. А вот его болид посмотрит на это не слишком одобрительно, если Марко наберет пусть даже всего лишь пару лишних граммов. Морин отошла к шведскому столу, а он оглянулся по сторонам и заметил, что в каминный зал вошел Кес, и на нем, что называется, лица не было. Владелец отеля остановился неподалеку от их с Морин столика в группе других гостей и до слуха Гаттини донеслись его слова:

Фрида мертва и из замка нет выхода? Крыло покрашено в другой цвет? Мадонна, о чем он говорит? Звучало все это не слишком позитивно. Все услышанное можно было охарактеризовать только одним словом - чертовщина. А Марко, будучи слишком прагматичным мыслителем, не верил в подобное. И сейчас тоже поверить не мог. Он бы даже предположил, что это постановочный спектакль для щекотания нервов гостям с целью усиления впечатлений от замка, но слишком уж пугающим было выражение лица Кестера. Гаттини никогда в жизни не заподозрил бы в нем столь хорошего актера...

На сей раз лучше бы он соскучился, ей-Богу. Лица людей вокруг были встревоженными и сложно было не заразиться их паникой. Но он пока сохранял спокойствие, и намеревался делать это до тех пор, пока собственными глазами не заметит чего-то более странного, чем пропавшие сотовая связь и официанты. Некоторые гости во главе с Кестером и его помощницей вышли из зала. "Подождем развития события" - подумал Марко. Он снова решил не пугать Морин и не говорить о том, что только что услышал, ибо девушки обычно были чересчур впечатлительны... А потом было поздно. После того, как их пальцы соприкоснулись в тот момент, когда Морин передала ему бутерброд, все исчезло. Последнее, что он запомнил - это то, как ее зубки жадно вгрызаются в хлеб...

Дом оживающих страхов.


Он очутился в каком-то странном помещении, слабо освещенном скупыми лучами солнца, проникающими в комнату сквозь узкие щели в окнах, заколоченных досками. Не разбираясь в том, куда он попал, Марко первым своим порывом направился к окну, желая избавить его от досок, препятствующих проникновению света в комнату. Он взялся за одну из них - такую ветхую, что, казалось, отодрать ее голыми руками не составит никакого труда, и получил внезапный удар по руке. Гаттини недоуменно уставился на кусок дерева - как это понимать? Его что, ударила доска? Да что за бред! Наверно, она уже оторвана и это порыв ветра подтолкнул ее, заставив хлестнуть его по ладони. Он снова взялся за доску, нахмурившись так, что доска должна была не просто понять, с кем связалась, а вообще самолично ретироваться с окна, предварительно сгорев со стыда. Раздался какой-то странный скрип, похожий на чей-то смех. Если бы у него было более развито воображение, он бы решил, что дом над ним смеется. Крепко вцепившись в доску обеими руками, Марко решительно дернул ее. На этот раз полусгнившее дерево поддалось и в комнате стало немного светлее. Он отбросил доску и огляделся.
Помещение было похоже на картинную галерею, какие водились в старых аристократических домах. Многочисленные картины украшали стены, мебель, состоявшая из нескольких кресел и диванчика, стоявших вдоль стены, сохранилась на удивление хорошо. Внимание Марко привлек до боли знакомый пейзаж и он подошел поближе, чтобы рассмотреть картину. При его приближении изображение на холсте зашевелилось и он увидел, как оживает один из его самых больших страхов...

Воды Гранд Канала, спокойные в этот солнечный день, неторопливо рассекала гондола. С Кампанилы Святого Марко раздался звон колоколов. Все это было таким привычным, таким родным, что привносило в душу Гаттини умиротворение. Но внезапно Кампанила задрожала, по ее телу пробежали миллионы трещин, а торжественный звон колоколов превратился в погребальный...
Дрожала и сама земля. Он видел, как жуткие трещины охватывают все вокруг. С диким грохотом обрушилась Колокольня, погребая под собой и собор Сан Марко. Начали накреняться колонны святого Марко и святого Теодора, столкнувшись в падении и рассыпавшись на кучу белых обломков. В одно мгновение в прах рассыпался Дворец Дожей и Часовая башня. Море, будто утверждая свое древнее право владения этой территорией, хлынуло на улочки Венеции и Марко увидел, как Светлейшая уходит под воду, словно новая Атлантида...
Его охватил ужас и в безотчетном стремлении удержать любимый город на поверхности, он коснулся картины. Он так любил ее! Единственную такую в целом мире! А она погибала на его глазах... как это и предсказывали чертовы ученые... Венеция тонула, а его пальцы продолжали с отчаянной нежностью гладить немой холст...

И вдруг все прекратилось. Пейзаж на картине оказался прежним. Все также невозмутимо плыла по Гранд Каналу гондола, а стрелки на часах Часовой башни продолжали свой бег. Кампанила по-прежнему величественно возвышалась над Пьяцеттой. Собор Святого Марко и Дворец Дожей были целы. Марко с облегчением перевел дыхание. Это был лишь кошмар, игра его воображения. Но это было так странно... Что же здесь, черт возьми, происходит? И где он вообще? Есть ли здесь кто-то еще? От размышлений его отвлек уже знакомый голос, раздавшийся где-то неподалеку - должно быть, в одной из соседних комнат...

Она звала его. Он сразу направился к двери, полный решимости отыскать Морин. Но не тут-то было. Ручка двери отвалилась, едва он до нее дотронулся. Марко посмотрел на дверь также убийственно, как чуть ранее - на доску, и толкнул ее плечом. Никакого результата. Атмосфера этого непонятного дома, в котором он Бог весть как оказался, почему-то вызывала в нем странный порыв говорить. Говорить со стенами, говорить с самим домом, говорить с... дверью.
Вспомнив, что кошмар утопающей Венеции исчез после того, как он коснулся картины, Марко поднес руку к двери и мягко пробежался по ней пальцами, как трепетный любовник по коже возлюбленной.
- Послушай... - сказал он. - Где-то там, в другой комнате, находится испуганная девушка и я должен ее найти. Выпусти меня... per favore.
Удивительно, но дверь заскрипела и открылась. Сама. Не давая себе времени задуматься над тем, что чертовщина, в которую он не верил, оказалась более, чем реальной, и даже... живой, Марко ринулся прочь из картинной галереи. Он оказался в узком коридоре, где было несколько дверей. И как понять, за какой из них Морин? По логике, если он услышал ее, то она находится в одной из смежных комнат. И тут тишину дома нарушил новый, надрывный звук, будто кто-то играл на расстроенном рояле грустную мелодию... Подчиняясь чутью, Марко шагнул к комнате напротив, откуда и доносился, по его слуховым ощущениям, этот звук.
На этот раз дверь открылась подозрительно свободно и он увидел ее.
- Морин. - выдохнул с облегчением итальянец.

Дом оживающих страхов.

Морин кинулась к нему и Марко крепко прижал ее к себе. Судя по едва различимым всхлипам, девушка плакала. Он начал качать ее в объятиях, как ребенка.
- Tutto bene. – приговаривал Мако. – Tutto bene, cara.
Он чувствовал, что ей страшно, да и ему было не по себе. Все-таки не каждый день оказываешься внутри того, во что трудно даже поверить. Но Марко пытался, как всегда, мыслить логически. Если кто-то неведомый затеял с ними эту игру, то у игры должны были быть правила. Осталось только выяснить, какие.

Его рука успокаивающе погладила ее по волосам, оказавшимся удивительно шелковистыми. Он испытывал острое удовольствие от прикосновения к ним, но сейчас было не до этого. К сожалению.
- Вы не сошли с ума. Ну или сумасшедшие мы оба, что вряд ли. - Шутливо произнес Марко. - Мы выберемся, я обещаю. - Он легко дал это обещание, рассудив, что если бы их хотели убить, то уже сделали бы это. Или нет? Возможно, их сначала хотели помучить, насладиться их страхом, выжать из них все силы и только тогда нанести смертельный удар? Но он почему-то не верил в это. Дом не выглядел враждебным, он был скорее... одиноким. Марко обвел взглядом комнату, в которой они находились. По всей видимости, когда-то это была музыкальная гостиная. Мебели здесь почти не было. На полу валялись обломки стула, а посередине стоял запылившийся рояль. Нужно было кое-что прояснить.
- Морин, это вы играли? - Спросил Марко. - Расскажите мне о том, что тут произошло. Я был в картинной галерее. Там была ожившая картина, которая показала мне то, чего я боюсь. И так как я совершенно уверен, что не принимал ничего галюциногенного, получается, что мы оказались в какой-то паранормальной реальности. - "Звучит точно как бред сумасшедшего" - подумал он про себя. Возможно ли, что все это ему только мерещится? Может ли это быть просто плодом разыгравшегося воображения? Он тайком ущипнул себя - боль была вполне реальной. Как и хрупкая девичья фигурка в его объятиях. Неожиданная мысль постучала ему в голову и, хотя сейчас было не время, он все-таки спросил:
- Морин, что вам известно о Фалам Кнок? - Почему-то у Марко было такое чувство, что они не первые пленники этого дома. Он вспомнил странные слова Кестера, услышанные им в каминном зале - карта... сгоревшее крыло... из замка нет выхода... И вот они оказались здесь. Кажется, некоторое время назад ему было скучно? Что ж, теперь скучать явно не придется. Он с трудом верил собственным глазам, но нужно было что-то делать. Для начала можно было осмотреть дом. Изучив другие комнаты, он, быть может, поймет, как можно выбраться отсюда. Они поймут. Пока Морин рассказывала, он взял ее за руку и направился к выходу. Дверь снова беспрепятственно открылась - видимо, это комната уже получила то, чего хотела. Странно было думать о доме как о ком-то живом, но он ощущал его именно так. Шагнув в коридор, Марко огляделся. Дом был небольшим. В углу коридора призывно приоткрылась дверь и Марко решил принять это приглашение. Крепче сжав руку Морин, он шагнул внутрь.
Они оказались в библиотеке. Она была небольшой и, наверно, когда-то уютной. Здесь тоже были заколочены окна и пылинки совершали свой замысловатый танец в скупом луче едва проникавшего сюда света. У дальней стены был камин, а рядом с ним стол. Стены по бокам от них были сплошь уставлены книгами. Марко пробежался по ним взглядом и, когда тот остановился на "Жизни взаймы" Ремарка, перед его глазами пронесся очередной кошмар.

Шла гонка. Он находился в кокпите своего болида за рулем RS15. Марко не распознавал проносящихся мимо него на стремительной скорости пейзажей, но по конфигурации трассы понял, что это Мельбурн. Впереди него оранжевым пятном маячила Форс Индия. Подчиняясь гоночному инстинкту, Марко приблизился к сопернику и пошел на обгон. Машины соприкоснулись и его Рено потеряла управление, врезавшись в стену. От полученного удара болид взмыл в воздух и дважды перевернувшись, отлетел к противоположной стене. Его машина была всмятку. Он знал, что видит сейчас - это было повторение его аварии в начале нынешнего сезона на Альберт-парке. Только в этот раз он не выбрался из кокпита живым...
Он видел, как выуживают его безжизненное тело из обломков болида. Видел кадры теленовостей, в которых сообщалось о его гибели. Видел рыдающих мать и сестру и окаменевшего отца... Холод пробежал по его позвоночнику и все тело парализовал страх...

Он боялся погибнуть. Боялся умирать. Перед каждой гонкой он, как и другие гонщики, знал, что рискует жизнью. Формула-1 становилась безопаснее с каждым годом, но смерти все еще случались. Марко вспомнил так нелепо погибшего в возрасте 25 лет Жюля Бьянки. Но он ведь знал, на что шел. Все они знали. Да, гонки были опасным видом спорта. Но это их работа. А гибель может настигнуть тебя в любой момент и в любом месте. Если бояться Смерти - можно и не жить вовсе. Усилием воли он стряхнул с себя сковавшие тело путы страха и очертания комнаты прояснились. Позади раздался звук, ясно свидетельствовавший о том, что дверь захлопнулась. Марко знал, что не нужно дергать за ручку, чтобы понять - библиотека взяла их в плен и не отпустит до тех пор, пока не получит то, чего хочет.

Дом оживающих страхов.

Марко обдумывал то, что рассказала Морин. Это вполне укладывалось в теорию о том, что дом чего-то хочет. И, по всей видимости, даже показывает, когда ему что-то нравится, если судить по словам Морин о том, что после ее игры комната наполнилась светом и теплом. Возможно, им удастся как-то задобрить его?..

К сожалению, девушка знала о Фалам Кнок не больше его самого. Ее мысль насчет того, что Кес использует их как участников тайного реалити-шоу была интересной, но...
- Не думаю. - сказал Марко. - Пока вы отходили к шведскому столу, я слышал, как Кес говорил о том, что его жена погибла и что что-то странное произошло с картой замка. Выглядел он при этом настолько ошарашенным, что либо он блестящий актер, либо эта шутка принадлежит не ему.

- Мне кажется, что дом чего-то хочет от нас, Морин. - откликнулся Марко, ничуть не удивившись тому, что дверь захлопнулась. - И у каждой комнаты есть свое желание... или требование. Вас просили сыграть но рояле, а я... мне пришлось поговорить с дверью, чтобы она меня выпустила из картинной галереи. - Он поморщился. - Звучит бредово, но это факты. Возможно, нам стоит обойти весь дом, чтобы понять, зачем мы здесь и как нам выбраться.

Марко кивнул, одобряя ее идею. Правда, он не думал, что в этом случае кто-то появится...
- Морин, я появился потому, что услышал ваш крик и понял, что я здесь не один. Скорее всего, мы попали сюда одновременно. Но, возможно, библиотека действительно хочет, чтобы ей почитали. И, возможно, здесь и правда есть кто-то еще, кроме нас. - По логике вещей, ведь должны же были куда-то деться все остальные? Не вдвоем же они с Морин стали участниками непонятного шоу?
По ее предложению Гаттини прошел к одному из диванчиков и сел, ожидая, когда девушка к нему присоединится и начнет чтение.

Он заслушался тем, как она читает. У Морин был приятный тембр голоса и читала она выразительно, с хорошо поставленной дикцией. Марко испытал некоторое сожаление, когда девушка перестала читать - видимо, от того, что это не дало никакого эффекта. Он не отказался бы посидеть так еще - рядом, в тишине... это была какая-то идиллическая картинка, от которой веяло чем-то домашним и уютным, несмотря на пыль, кружащуюся по комнате и забитые досками окна.

- Конечно выберемся. - твердо сказал он. - Этот дом не показался мне... кровожадным. - продолжил Гаттини. - Он скорее пытается нас напугать и нам нужно постараться не поддаваться панике.
В этот момент раздался скрип. Марко взглянул на входную дверь, но она по-прежнему была закрыта. Обведя взглядом комнату еще раз, он заметил, что в углу рядом с камином есть еще одна дверь, поменьше, сливающаяся с драпировкой стен. Она была чуть приоткрыта, будто дом зазывал их туда, куда считал нужным. Попросив Морин оставаться на месте, он прошел к двери и заглянул внутрь. Там было темно. Совершенно темно. И оттуда веяло сыростью. В свете, падавшем из библиотеки, он разглядел полусгнившие ступеньки, ведшие куда-то вниз.
- Там подвал. - сообщил Марко Морин. - Рискнем его исследовать? - спросил он девушку. - Я могу спуститься один, если хотите. - предложил Гаттини. - Лестница там, судя по ее виду, не слишком надежная.

Дом Оживающих страхов.

Она под видом шутки повторила его недавнюю мысль, но Марко не стал говорить об этом. Да, не исключено, что в конце пути их ждет не свобода, а смерть. Но произносить эти мысли вслух ни к чему. Он не покажет своего страха. Дом и так уже выжал из него целых два...

В этом он был с ней совершенно согласен! Тем более что ему нравилась ее компания. Марко не отказался бы оказаться с Морин тет-а-тет при других, более спокойных, обстоятельствах. Сейчас же приходилось сосредоточиться на том, чтобы понять непонятное. И все же... и все же все его существо остро реагировало на ее присутствие. "Не время" - в очередной раз мысленно одернул он себя.

Марко сжал ее руку в ответ и уверил Морин, что готов повторять эти слова сколько угодно раз, если ей от этого становится спокойнее. Тем паче, что он действительно верил в то, о чем говорил. Сам не понимал, почему, но - верил.

Она подошла к нему и вопреки ее словам он подумал, что она смелая девочка. Другая могла бы и в истерику удариться, что в их положении не мудрено. А еще он подумал, что не допустит, чтобы с ней что-то случилось.

Он весело хмыкнул, до того забавно - и лестно, что греха таить - прозвучала ее фраза, несмотря на то, что им было сейчас совсем не до смеха.
Они начали постепенно спускаться, он впереди, прощупывая ступеньки, она - сзади, держась за его локоть. В какой-то момент Морин прижалась к его спине головой и он ощутил резкий укол совсем неуместного сейчас возбуждения. Между его лопаток будто прошел разряд электрического тока. Марко сделал глубокий вдох и продолжил спускаться. На их счастье, подвал находился не слишком глубоко и они достигли ровной поверхности за несколько минут.

- Конечно. - только и успел он сказать перед тем, как Морин неожиданно закричала. Святая Мадонна, от этого звука у него чуть сердце не выскочило из груди! Даже дом и вся иррациональность происходящего не испугали его так, как ее крик. Марко хотел было спросить, что случилось, но причина стала ясна ему раньше, чем он успел задать вопрос - что-то хлестнуло его по ноге и по телу прошла дрожь от накатившего чувства мерзости. Крысы. Здесь были крысы. Недолго думая, он подхватил Морин на руки.
В подвале было хоть глаз выколи. Марко ощупал карман своих брюк в поисках телефона, но вспомнил, что тот остался на столе в каминном зале. Вот дьявол! Возможно, стоило поискать какой-нибудь фонарик в библиотеке, но было поздно. Делать нечего - с Морин на руках он медленно пошел вперед. Его слух уловил новый равномерный звук - похоже, где-то что-то капало. Он принюхался. Пахло спитрным. Скорее всего, виски. "Кап-кап" - разносилось в гулкой тишине подвала и эхом отдавалось от стен, мешая понять, откуда исходит звук. Попросив Морин обхватить его за шею, и поддерживая ее под колени одной рукой, второй он пытался найти наощупь источник звука и запаха. Ему повезло - ладонь наткнулась на нечто, похожее на бочку. Он прошелся рукой по ее поверхности и нащупал краник. Продолжив исследование, его рука обнаружила рядом деревянную кружку.
- Хотите выпить, Морин? - предложил Марко. Сам он крепкое спиртное не любил, но сейчас, возможно, стоило сделать исключение с учетом ситуации, в которую они попали. Глаза немного привыкли к темноте и он, хоть и смутно, различал очертания бочки. Судя по всему, стены с обеих сторон были уставлены тарами с виски. Марко открутил краник и подставив кружку, предварительно ополоснул ее, помотав в ней виски и выплеснув его в сторону. После этого он набрал кружку заново и отсалютовал куда-то в пустоту:
- Cin-cin. - произнес Марко вместо тоста и поднес виски ко рту, решив попробовать его сам прежде, чем предложить Морин. Спиртное обожгло верхнюю губу, но глотнуть он все-таки не решился. Это было слишком рискованно.
Однако его жеста хватило, чтобы комната неожиданно осветилась. Сверху донеслось хлопанье дверей - то ли это дверь в подвал захлопнулась за ними, оставляя их запертыми посреди мечты алкоголика, то ли открылась дверь библиотеки... нужно было это проверить.
- Морин, я бы все-таки не стал это пить. - сказал Гаттини и вернул кружку на место. - Давайте лучше выбираться отсюда.
Он донес девушку до лестницы и поставил на первую ступеньку. Теперь уже она шла впереди, а он сзади, поддерживая ее за талию для страховки, как он пытался себя убедить. А может, ему просто хотелось касаться ее. С учетом того, что подвал теперь был освещен, подъем наверх прошел быстрее, чем спуск, но по мере их приближения к двери свет угасал. К его облегчению, дверь в библиотеку не захлопнулась. Едва выбравшись из подвала, Марко кинул быстрый взгляд на дверь, ведущую в коридор. Она действительно оказалась приоткрыта. Снова взяв Морин за руку, что входило у него уже в привычку, он повел ее прочь из библиотеки.
В коридоре Марко вспомнил о том, что здесь может быть кто-то еще. А что, если просто позвать?
- Здесь есть кто-нибудь? - крикнул он и прислушался. Тишина.
- Давай посмотрим, что там на втором этаже. Больше нам все равно ничего не остается. - Предложил Марко девушке, подавив раздраженный вздох. Его уже начинало утомлять брожение по этому дому. Единственным плюсом в данном положении было то, что рядом с ним находилась Морин. Он понял, что не пожелал бы себе лучшей компании, чем она.
Они поднялись и услышали донесшийся сверху топот ног. Марко заслонил собой девушку, мгновенно напрягшись, но мгновением спустя облегченно выдохнул. Перед ними появились Кестер и незнакомая ему темноволосая девушка.