Карта ролевой игры "Дорогами судьбы"

Зазвенит гитара переборами,
ветер юбкой зашалит у ног,
и костры ночные с разговорами,
манят в табор у степных дорог/

Прислушивается Зора к стуку колес повозки, которые издают еле слышный скрип, будто стон, от неровности дорог. Табор их снова совершает путешествие к чему-то новому. Дорога извилистая, да пыльная впереди их ждет, будто мазанная широкой кистью на фоне зеленых просторов. Вардо слегка подпрыгивает на ухабах. Кочевой образ жизни нравится Зоре. Она и не знает другой и даже не может представить, что бывает иначе. Ей нравится наблюдать за сменой пейзажей, за новыми людьми, что встречаются табору по дороге. Она любит эту извилистую дорогу. Нравится ей чувствовать нежные прикосновения солнечных лучей, что сопровождают их, которые мягко касаются ее лица.

Любит Зора и на людей посмотреть и себя показать. Испытывает она восторг, от того как аплодируют ей, после исполненного ей танца. Любит девушка танцевать, исполняя танец с присущим ей изяществом. Гаджо завороженно следят за цыганкой, забывают они про осмотрительность, и про то, что рядом снуют другие цыгане. Они ловко изымают у гаджо тяжелые кошельки, наполненные монетами. Трудно заметить это зевакам, когда цыганка перед ними завораживает своими движениями и звон браслетов на ее тонком запястье, будто аккомпанируют им.
Иногда молодая цыганка засматривается на молодых белых леди, ее ровесниц, восхищаясь их нарядами и украшениями, чувствуя, как разительно она отличается от них.
Тех белых леди часто сопровождают джентльмены, едва придерживая девушек под локоть, и Зора хочет такого же, чтобы кто-то вот так же однажды придерживал за локоть ее.

Зора излишне мечтательна. Мечтает она о настоящем чувстве. Мечтает она о любви. Часто она спрашивает себя, как это, когда любишь и любят в ответ? Так хочет испытать это цыганка молодая.

Но главная ценность для Зоры – ее семья. Робеет часто она перед отцом, порой боясь ему перечить. Но очень уважает и всегда прислушивается к его мнению и слову. Знает она, что чтобы отец не решил, какое бы решение не принял, оно будет во благо ей. По крайней мере, так Зора хочет думать. Решение отца о свадьбе дочери не было для цыганки новостью. Зора знала, что настанет тот день, когда отец озвучит ей свое решение. Ничего тогда не ответила цыганка, не смела она перечить отцу, покорно приняла она судьбу свою.
Рустэма, суженого своего, знает она много лет. И так и сяк присматривается Зора к нему. Пытается увидеть в нем мужа своего будущего. Прислушивается к сердечку своему, что шепчет оно ей?

Часто гадает Зора. С легкостью белые мисс, протягивают к ней ладони свои, чтобы увидела цыганка судьбу их, чтобы предсказала свадьбу им скорую. Свое же будущее знать боится. Порывается она наведаться к Эйш, к старой цыганке, чтобы расспросить ее, чтобы узнать будет ли счастье ей с Рустэмом, но боится Зора…. Так и ходит она неведомая тем, что ее ждет.


Уж сутки табор стоит на новом месте. И будто не вчера приехал, а давно это было. Легко обосновался он на новом месте. А новое место – это новые люди и новые выступления. Хочет Зора поразить всех, чтобы захотели расстаться с монетами гаджо глядя на нее.
Близок тот час, когда снова молодая цыганка будет завораживать народ своими танцами. Мечтательные белые мисс будут просить ее рассказать им будущее их – такое туманное и загадочное. Она видит, как табор приходит в движение, и предвкушение охватывает ее.

Замечает она по пути к вардо Рубину, сестру жениха своего. Чувствует себя воробышком взъерошенным Зора рядом с ней, но улыбается девушке, видя как недовольно наморщили свои лбы цыганки старые, при взгляде на горделивую цыганку.
- Какой у тебя красивый браслет, Рубина, - поравнявшись с будущей сестрой, замечает Зора яркую вспышку, блеснувшую на солнце – отражение золота на руке красивой цыганки, - раньше не видела его у тебя.

Опускает Зора глаза, глядя под ноги себе, при упоминании о Рустэме. Теребит пальцами свои золотые ободки на запястье, которые издают легкий звон, соприкасаясь друг с другом.

- Да, думаю по нраву, - соглашается Зора с сестрой своей будущей, и тихо звучит ее голосок, - Но браслет и правда дивный, Рубина.
Продолжает Зора наслаждаться красотой золотой, пока ее голос не перекрывается мужским. Роман.

Цыган подходит бесшумно. Зора оглядывается за плечо, думая увидеть и Рустэма, но Роман был один.

- И совсем немного, - смотрит Зора с удовольствием на свою руку, и на золотые ободки, что перехватывают тонкое девичье запястье. Любит она как они весело звенят во время ее танца.

С улыбкой следит цыганка за пикировкой Романа и Рубины.

Но мрачнеет лицо девушки, когда она вспоминает:

- Роман, ты не знаешь как тот жеребенок? Рустэму удалось его излечить?
Любит Зора лошадей, да и всю живность, но уж больно ей смотреть на мучения маленького жеребёнка, и старается дальше обходить она его.

Кивает Зора и ее гладкий лоб прорезают морщинки.
- Рустэм, скажи, он же будет жить? – с мольбой в голосе спрашивает Зора жениха своего, и боится слышать ответ, который огорчит девушку, - я буду молиться о его выздоровлении.


Свист отца перекрывает цыганский гул. Зора смотрит, как собираются цыгане вокруг вайды. Подхватывают они инструменты свои, которыми завлекать будут гаджо, чтобы монетки им кидали. Зора притоптывает от нетерпения на месте. Хочет она много монеток заработать, чтобы гордился отец ею. Чтобы хвалили братья её.
Следует Зора позади братьев своих и отца. Глядит она по сторонам на дома гаджо и слышит, как над головой песнь их цыганская проносится. Улыбается девушка и подхватывает куплет, вторя голосам народа своего. Громко идут цыгане, привлекают они внимание гаджо. Любопытный они эти белые, опасаются цыган, которые весело шагают по дороге пыльной, но манят песни их задорные. И следуют за ними они.

Любопытные гаджо все ближе подходят к цыганам. И все больше их становится.

Подхватывает Зора юбку свою пышную, подходит ближе к гаджо, показывает она умение свое в танце. Завораживает она селян движениями своими, что стоят и смотрят на нее. Притоптывают ногами гаджо в такт поющей скрипки. Разлетаются волосы цыганки черные как смоль, звенят длинные серьги в ушах. Подпевает Зора скрипке. Подходит она то ближе, лучезарно улыбаясь, сверкает глазами своими бездонными, то отдаляется, подхватывая яркую юбку и прижимая к бедрам. Ловко перебирает она ногами, и звенят ее браслеты, когда поднимает она руки.

Собирает толпу молодая цыганка, сверкает белозубой улыбкой и видит, как лавирует средь гаджо Симза. Подмигивает Зора цыганке, да вытягивает ладонь белому господину:
- Разве не заслуживаю я золотого? – и смеется девушка, когда её ладонь холодит монета. Только не золотой она была.
Продолжает она выплясывать, да монетки собирать. А как натанцуется, выловит среди толпы белых мисс, что будущее свое знать хотят.

Отдается танцу Зора, чувствует себя птицей вольною. Слышит она, как играет дудка Рустэма, и поворачивается в его стороны, чтобы найти взглядом. Улыбается жениху своему и взметает вверх мулетой подол огненной юбки ее, чтобы красным ореолом озарить. На щеках молодой цыганки вспыхивает румянец. Лирическая мелодия сменяет ритмом быстрым и будто смерчем яростным кружит Зора, будто с силой тайной дружит, что только ей покоряется, взмахивает яркими юбками Рубина идет она навстречу Зоре, поравнявшись, обе девушки и снова вихрем кружат их юбки, будто языки пламени сплетаются, в которых сгорают цыганки. Друг против друга двигаются они по кругу, и глаза черные их ярко горят и румянец алеет на щеках. Ворожит и своим танцем Тагар, каблуками выстукивает ритм он.
Быстро скользит цыганский танец, вызывает восхищение он. Хлопают крестьяне рома не жалея рук своих, расстаются селяне с монетами своими.
Смолкают аккорды гитары, замедляет движение танец. Долго гаджо помнить будут, как рома наведывалось в деревню к ним.

Тяжело дышит Зора, прикладывает она ладошку к груди, чтобы сердце унять. Убирает локон волос черных за ухо. Улыбка счастливая на губах цыганки. Останавливают ее белокожие мисс, про судьбу свою спрашивают, изучает Зора ладони их белые, и предсказывает будущее светлое, да любовь единственного, что верен всю жизнь будет. Опускаются монетки на ладонь цыганки, да чем больше монет, тем будущее ждет прекрасное гаджо.

Отходит Зора в сторонку, чтоб не видел ее никто. Прячется она в тени деревьев раскидистых у дома белого. Опускает ладонь в карман скрытый на юбке, и монетки пальцами перебирает.
Будет ли доволен отец ее заработком? Думает молодая цыганка, и перебирает монетки звонкие в кармане.

Отвлекается цыганка, теряется в толпе. Не отпускают ее гаджо, всё просят чего-то. Обещает она им горы золотые, если придут в табор к ним. Прощается цыганка, взмахивает рукой. Сопровождает уход свой звоном браслетов и длинных серег, когда волосами тряхнет. Бежит цыганка вслед за табором, босыми ножками пыль взбивает. Переходит бег в поступь легкую, и снова подхватывает юбки.

Обходит стороной медведя, что Джанго ведет. Замедляет шаг цыганка. Большой он сердитый, как хозяин его. Пугает цыганку зверь и Джанго пугает. Старается лишний раз стороной обходить его, но дарит Джанго она улыбку ослепительную свою, чтобы не был грозным таким цыган этот.

Догоняет семью свою, что вначале идут и жених цыганки вышагивает рядом.
- А приветливыми гаджо оказались, правда? – спрашивает Зора у рядом идущих, продолжает пританцовывать под звучную гитару Романа, - только бедные, - кривит расстроено личико цыганка, - одни медяки надавали.
Удалось Зоре и цепочкой с кулончиком на живиться, расплатилась гаджо с цыганкой за пророчество ее.
- Обещали гаджо и в табор заглянуть, - продолжает болтать Зора, - думаю, к Эйш выстроится большая очередь.

Наблюдает Зора, как монетки звонкие пересыпаются, как показывают цыгане, что собрать удалось им. С гордостью и из своего кармашка достает Зора медяки, и также как все перед Баром показывает. Мол смотри, ни в чем и никому не уступает дочь твоя. Смотрит цыганка, как блестят украшения на солнце, и переводит очи свои черные вдаль к горизонту.

Окрашивается даль багрянцем. Время подходит. Что же бежит оно так неумолимо? Вдруг грустно становится цыганке. Улыбается она, да глазами сверкает, а сердечко ее болеть начинает. Гонит она мысли черные, что душу разъедают ее ранимую. Радоваться должна она, ведь праздник будет, да что-то не радуется.

И вдруг шумно кругом так становится. Одна она хочет побыть, да время подходит. Кто-то из цыганок окликает Зору, собираться пора, да ноги будто прирастают к земле.

Платье Зору новое ждет, красивое, специально к этому дню сшитое цыганками, золотое. Придут подружки ее, помогать ей будут, да советы давать. Жалеет Зора, что не дожила матушка ее до дня этого. Так хочет девушка подойти к ней, совета просить. Да, не к кому идти цыганке. Хочет, чтоб руки материнские обняли ее, чтоб голос ласковый успокоил сердечко ее. Да, нет никого. Захватывает волнение душу молодой цыганки, будто в темницу.

Стоит Зора посреди табора, кругом народ ее, да одиноко цыганке. Вертит она головой, по сторонам смотрит, и позванивают серьги ее в ушах. Колышет слабый теплый ветерок волосы ее цвета крыла воронова и юбку огненную.

Снова окликают Зору, вздыхает девушка, да делать нечего. Гордо поднимает голову она свою, чтобы идти к вардо. Готовиться надо.
Праздник ее ждет.

Прерывает думы тяжелые цыганки голос родной. Смотрит на брата она с улыбкой любящей и кивает ему. Подходит, чтобы подле сесть. Тепло ей рядом с ним. Чувствует ее девичье сердце, что и его душа неспокойна. Не раз она взгляд влюбленный ловила его, нацеленный на Виту красавицу, да что-то не замечает цыганка молодая, что рядом с ней судьба ее ходит.
Любит Зора брата, да счастья ему желаем. Себе и ему желает. Чтобы не сторожила тревога сердца их и всегда спокойно, чтобы на душе у них было.

- Ох, Арсен, брат мой любимый… - хочет открыть душу свою цыганка молодая брату, поведать, что на сердце делается, да боится. Предана семья ее обычаям цыганским, и Зора должна быть предана и отбросить мысли ненужные.
Поворачивается в пол оборота к брату она, чтобы лицо его видеть.
- Пообещай, что рядом будешь? – шепчет горячо сестра, да руки брата сжимает, - пообещай, что будешь рядом. Всегда.
Ищет ответ Зора в глазах темных, таких похожих на ее самой глаза.
- Пообещай, Арсен, - в последний раз сжала она руку брата.

Оборачивается цыганка на зов подружек своих.
- Зовут меня, пора мне.
Целует брата она в щеку, и будто не отпускает ее что-то, но поднимается она и уходит.

Улыбается Зора, радость изображает, когда к цыганкам навстречу идет. Слепит она улыбкой своей, пропускает в вардо подружек своих любимых.
- Проходите, скорее, скорее, - торопит подружек цыганка молодая, - не терпится платье вам показать.
Бросилась Зора к сундуку, что стоял поодаль, скорее вытаскивает она платье свое золотое. Мысли свои грустные занимает.
Прикладывает платье она это волшебное поверх наряда своего и юбки огненной ,и кружит она перед цыганками, платье свое показывает. Смеются девушки, но умолкает смех Зоры.
- Скажи, Симза, а ты замуж хочешь? – и тут же переводит взгляд на сестру ее младшую, - а ты Тали? А любви? Хотите ли вы любви, подруженьки мои, такой чтобы….
Слова пытается найти Зора, да вздыхает поглубже, чтобы глубину показать того чувства, что во снах ей снится. Улыбка нежная-нежная на губах ее, как чувство то, что любовью зовет она.
- Такой чтобы сердце замирала лишь от звука голоса его, что ветер доносит? Такой, чтобы ничего кроме глаз его не видеть? Чтобы скучать и переживать за него, когда вдруг не рядом он?
-Хотите? - и не дожидается ответа подружек своих. - А я вот хочу.

Подходит Симза к цыганке, да поглядывает, чтобы сестра не слышала ее. Вслушивается Зора к словам подружки своей, и головой кивает.

И отвечает с пылом, да так, что платье из рук выпадает, на пол. Лужицей золотой у ног растекается.
- Хочу, Симза, хочу! – хватает она цыганку молодую за запястье, что ободки золотые впиваются в кожу нежную девичью.
- По стеклу готова раскаленному идти, лишь бы к нему. Выстрадать, готова я счастье свое. Но чтобы любила я. Чтобы любима была я. На всё я готова, Симза. На все! Но ведь….
Обе они знают, что не бывать этому. И грустно делается на душе цыганки и не может лицо красивое печаль эту скрыть.
- А ты? Ты не готова, чтобы ради любимого пройти все на свете, но чтобы в конце этого всего, ждал он. Только он?

Но бодрится цыганка и подруг бодрит своих.
- Ну, что приуныли?! – опускается на колени, да платье с пола поднимает и отряхивает, - а одеваться помогать мне кто будет?
Снова улыбка лучезарная на лице Зоры, снова огоньки в глазах пляшут. А душа…. Душу ее никто не увидит.

- Ах, да, Тали, именно так, - улыбается Зора улыбкой понимающей, да радостной, что понимает подружка ее.
- Чтобы дышать без него не могла, - повторяет цыганка молодая слова подруги своей, тихо, будто смакует.
Глаза закрывает Зора, представляет.

Удивленно смотрит Зора на гаджо, появившуюся у входа в вардо ее. Переводит взгляд на корзину с яблоками и улыбается благодарно белой мисс.
- Добро пожаловать! - радушно принимает Зора гаджо, да пропускает вовнутрь повозки.
- Ты на праздник как раз пожаловала. А знаешь ли ты, что тем гаджо, кому удастся побывать на цыганском празднике, будет вести всю жизнь. И счастье ждет их. Счастливой будешь ты, Мегги!
Смеется Зора, но одергивают подружки ее, чтобы не вертелась. Наряд красивый надевают на цыганку молодую.

Грустным становится лицо Зоры. Только что смеялась звонко и снова тень печали касается ее нежных черт.
- Я уверена, что ты полюбишь Симза, - касается цыганка волос смоляных подружки своей, - ты обязательно полюбишь.

- Нельзя не любить. Так сердце стынет.

Хлопочут подружки над цыганкой. Расправляют вышивку золотую на платье Зоры, расчесывают гребнем широким волосы длинные. Храбрится Зора, да с каждой минутой темница будто сжимает сильнее душу ее, да так, что дышать становится нечем. Смотрит в одну точку цыганка, на сундук расписной, в котором наряды хранятся ее и стынут слезы прозрачные в глазах ночи подобным.


Ведет плечиком Зора. Все равно ей, да разве хорошо говорить такое?
- Заплети косу и укрась прическу, вот этим гребнем, - двумя пальчиками достает она аккуратно гребень, блестящий из шкатулки своей, что от матери достался ей.
Так матушка будет рядом с Зорой. Согревать ее будет. Силы давать.

Слышит Зора громкий голос Романа, и привстает с места своего, да не слушаются ноги ее, снова на тюфяк падает.
- Пришли, они пришли, - страх в голосе звучит у молодой цыганки. Боится она.
Не хочет она слышать голосов, что доносятся до нее с улицы, но не хочет слух подводить цыганку. Смеется отец ее, доволен он выбором своим. Расхваливает Роман друга своего, и сильнее Зора кулачки сжимает, будто боль свою душевную спрятать в них пытается.

Выбирают украшения подружки для Зоры. Колдуют они, чтобы красивой невеста была. Жениху по нраву быть она должна.

- Какой красивый!
Любуется Зора подарком новым. Поднимает резко руки вверх она, как в танце делает, и мелодично звенит браслет на запястье тонком.
- Спасибо тебе, подружка моя любимая, - обнимает Зора Симзу и горячо шепчет в ухо.
- Молиться за тебя стану. Чтобы счастье было тебе.

- Ах, Симза, - шепчет Зора, и хватает подругу за руку.
Сжимает та пальцы тонкие ладонью своей, будто уверенность вселяет в девушку. Благодарна Зора подружке, что рядом с ней она.
"Смириться, смириться, смириться". Пробует Зора смириться, да не выходит ничего.
Но прерывает думы ее грустные звонкий голосок Тали.

- Тали, какая красивая, - любуется Зора подарком, и подносит так, чтобы свет из окошка упал на грани брошки, - а блестит то как. Приколешь мне к платью?
Занимает свое местечко на платье брошка подружки, и обнимает Зора Тали, и шепчет, что тоже молиться будет за счастье ее, за любовь ту, о какой грезит она.
Видит Зора поверх плеча Талейты, что Рубина на пороге. Улыбается тепло Зора сестре своей будущей. Пусть не любят ее многие, "горделива, - говорят они", но добра она к цыганке молодой. И платит Зора ей тем же.

Принимает подарок Зора, и улыбается радостно, чтобы не видела сестра будущая страха ее. Чтобы не знала Рубина, в какой темнице томится сердце Зоры.
- Боюсь, - честно признается девушка, - но ведь невесте и полагается бояться?
Снова звонко смеется Зора, не дает она страху одолеть ее. Гонит она его и сама бежит прочь от него.
Не смолкают голоса на улице. В разгаре самом сватовство. А подружки песнь запели, и подхватывает Зора . Громко и звонко голос ее звучит, чтобы не слышать голосов тех мужских, что судьбу ее решают.

Сквозь песнь цыганскую голос Виты раздается. Улыбается радостно Зора ей, да к ним зовет присоединиться.

Опускается медальон в ладошку Зоры, любуется им девушка и смотрит на Виту.
- Какой красивый, - зажимает медальон в ладошке и накрывает второй ладошкой, к груди подносит руки свои. – Хранить его буду. Знаю, что счастье принесет. Спасибо тебе.
Обнимает Виту цыганка, да шепчет ей на ухо.
- Присмотреться тебе надо Вита, и сама знаешь к кому присмотреться, - держит ладонями за плечи Виту и в глаза ее заглядывает. О брате своем она думает. Об Арсене. Красивой парой они будут, а если полюбит она его, то еще и счастливой. – Не прогадай.


Зора нервничает, перебирает кольца да перстни на пальцах тонких. Но радушно встречает гостей она новых, что на праздник к ним пожаловали. Широко улыбается им она, но мысли другим заняты.
Доносится до ушей ее гул голосов мужских и снова все внутри сжимается у цыганки, а как тихо становится на улице, так надежда возрождается в сердце ее.

Хвалит будущая сестра ее. И жениха ее хвалит. Соглашается Зора с ней. Не смеет спорить.
Хорош Рустэм. Красив. Вон как цыганки поглядывают на него. И даже гаджо засматриваются. Добр он. Не дает пропасть жеребёнку тому, спасает животное крохотное, чтобы свет не покинул он этот. Во всем хорош Рустэм.
Но не любит Зора его. Не любит.
А разве можно стать счастливой, если же не любишь? Не верит в это Зора.



Сжимается все внутри у цыганки в струну тугую, что на гитаре у Романа натянуты, когда слышит голос отца она своего. За ней он пришел. Боится Зора, даже дышать боится. Будущего боится своего. Отца боится.
Расступаются подруги, чтобы вайда с братьями вовнутрь вардо ее прошли. Несмело поворачивается дочь к отцу и глаза поднимает свои, чтобы лицо отца видеть. Надеется она, что поймет он по взгляду ее молящему, что не хочет замуж она, но звучит вопрос, который с таким ужасом ожидает Зора.

Стоит Зора в центре повозки против отца своего. Чувствует цыганка, что взгляды прикованы к ней, подруг ее. Братьев ее.
Но перед глазами Зоры лицо отца ее – человека, которому она никогда не смеет перечить. Не простит он дочь свою. Ох, не простит. Как жить она будет, если не простит. Непросто дается решение ей. Тяжело дается.
Дрожит душа ее как скрипка Арсена, когда смычком касается струн ее. Сердце словно птичка, бьется сильно-сильно. Леденеют ладони ее от страха. Но счастливой она быть хочет. Любимой.
Тяжело дается решение цыганке.
Набирает Зора полную грудь воздуха, да подбородок вскидывает, чтобы произнести.

- Нет.

Еще страшнее Зоре делается, когда ярость на лице отца видит. Но что хотела она? Дрожит цыганка, плечи опускаются под платьем ее красивым золотым. Ноги подкашиваются, дрожат, не хотят Зору держать.

Вскрикивает Зора, слезы брызгают из глаз. Клонится она как ива надломленная, под руками отца сильными. Рвет волосы больно ей. Ладонями своими обхватывает руки отца своего, хватку его ослабить пытается.
- Отец, прошу вас не надо! – хрипит Зора, нет голоса, пропал голос, в тот момент как отцу перечить посмела. – Арсен, помоги!
Плачет Зора, громко плачет. Слова отца слушает. Жестокие слова. Не отпускает рук его, что волосы вырвать пытается ей. Наказывает ее.

- Отец, пожалуйста, - молит дочь отца, - пустите. Я молю вас. Папа! Ай!
Слова отца как кинжалы острые, пронзают сердце девушки. Душу рвут в клочья. Нет сил бороться с ним. Кровоточит душа ее, что делать не знает. Опозорила она отца своего. Не простит он. Рыдает цыганка, да руками цепляется за руки отца своего любимого.
- Я прошу вас отец, не делайте этого. Не выдавайте замуж меня! Я умоляю вас!
Тонут ее слова в рыданиях глубоких. Выпадает гребень материнский из волос густых, ударяется о пол вардо, да в угол катится, так сильно дергает за них отец ее. Не уберег материнский амулет Зору.

- Я умоляю, вас, отец!
Но не слышит отец слов дочери своей. На своем стоит.
Покидают силы молодую цыганку, словно куклу тряпичную отпихивает отец дочь свою, только руки Арсена успевают подхватить ее. Хватается сестра за брата своего, поддержки ищет. Стекают крупные солоноватые капли по щекам ее нарумяненным. Опускается без сил на колени цыганка, перед отцом своим, игнорирует руки братьев своих, что подхватить ее пытаются.

- Я умоляю вас, не делайте этого. Я не хочу. Пожалуйста, отец, умоляю вас.
Рыдает цыганка, опускает голову, и тяжелые капли из глаз черных как ночь падают на пол кибитки.

Слезы крупными каплями стекают по щекам Зоры.
- Простите меня, отец, - рыдает дочь, - Богом молю простите. Но не отдавайте за Рустэма. Если любите немного, хоть немного, пощадите дочь свою глупую.

На коленях сидит она подле отца своего. Хватает она руки отца, да к губам подносит. Перстней его касаются губы дочери. Прощение вымаливает. Понимания просит. Любви отцовской.
Хочет сказать правду она отцу, но боится. Раскроет он тайну дочери, что много месяцев хранимая ею была. А вдруг беда ждет любимого ее, что сердечко цыганки украл молодой? Но разве есть вина в этом его? Но хуже, что может быть, что сватов пошлет к нему отец, и узнает цыган правду ее, да возненавидит Зору.

Не хочет Зора боли цыгану причинять, чей взгляд сердечко ее биться заставляет, да так, что не унять его после.
Но сдается Зора, под взглядом отцовским сдается, да когда слезы видит его, по ее вине слезы на щеках его, распадается душа ее на осколки. Достаточно она опозорила его сегодня. Всю семью опозорила. Правду скажет она. Все как есть скажет.

-Отдано сердце мое другому. Давно отдано, отец, - смотрит умоляюще дочь на отца, слезы, что по щекам бегут, ладонью вытирает. - Не могу пойти за Рустэма, не получит он душу мою. А кто я без души? И ему зачем такая? Но не знает тот, - качает головой цыганка, лицо ладонями закрывает. – Не знает он, что люблю его. Что томиться сердце мое глупое по нему. Отец?

Не хочет слушать отец слова дочери своей. Хочет прижаться она к нему, чтобы руки отцовские обняли её, да боится, что оттолкнут её руки его. Горько плачет Зора, за судьбу свою просит, да поздно спохватилась она. Знает она, что не слушал бы он раньше её, вот дуреха и наделала глупости свои.


- Нет, отец!
Тянет руки к нему, пытается ухватиться за запястье его, но быстро уходит Вайда.
Не успевает остановить его дочь, вихрем быстрым покидает он кибитку, лишь занавеска колышется у входа в вардо. В след за ним выбегает Зора. Растрепалась коса ее. Длинные волосы черным облаком плечи и спину ее укутывают. Бежит она за отцом, и последние отсветы заходящего солнца в платье ее золотое вплетаются, а браслеты звенят на запястьях ее, когда руки к отцу она тянет.

Слышит Зора сквозь рыдания свои глубокие брата слова на наказ отца, что даем он ему. Страшная догадка заставляет плечи сильнее вздрагивать от слез, что текут неумолимо, от рыдание и стан ее тонкий сотрясают. Несчастным она делает брата своего. Не только свою жизнь губит, да и брата за собой тащит.
- Арсен…Брат...
Не знает, что сказать сестра брата своему. Разрушает она любовь его, втаптывает пяточкой своей оголенной в землю пыльную. Не быть брату с любимой ему Витой, уж, лучше бы она с не любимым жила. Дура она. Столько судеб калечит. А ведь не нужна она, тому, по ком душа болит ее.
Прижимает цыганка кулачок к губам и рыдает в него.

На своем стоит отец. Быть свадьбе. Не слушает он дочь свою, что с мольбой в голосе пощады просит. Покидает отец ее, чтобы пожар тушить, да словами своими пугает. Бежит дочь глупая за отцом своим, да дороги не видит. Расплывается перед глазами все, из-за слез, что потоком текут, и нет им конца.

На бегу перехватывает цыганку подружка ее. Крепко держит Зору подруга ее Симза за руки, но рвется дочь вслед за отцом своим. Пугают слова его, что уходя, он бросил, чтобы о смерти его дочь молила.

Права подружка ее, не пляшут больше огоньки вдали. Спасают табор свой цыгане верные.

- Симза, что ты? Моя вина. Мой стыд. Не знаю, как в глаза рома теперь смотреть.
Глядит она, как возвращается народ ее, ведра несет. И щемит сердечко ее от боли.

- Не простит отец меня. Симза. Слышать не хочет. И Рустэм не захочет. Опозорила его я. Сильно опозорила.
Вздрагивают плечики хрупкие от нового слез потока. Переплетаются руки подружек, чтобы силы цыганке дать. Да нету сил больше.

- Что же наделала я дурочка? Что же я наделала?
Закрывает лицо руками, чтобы щеки красные стыдливые спрятать, да в глаза не смотреть никому.

Не может она сердце свое глупое любить заставить жениха своего. Хорошим мужем будет он, да не хочет Зора мается с ним. Не хочет Рустэма несчастливым делать. Как же она будет жить с одним, если сердечко по-другому стонет?