Карта ролевой игры "Добро пожаловать в "Синий лес"!"

13 апреля. Ресторан. Вечер


- Буду рад встрече, будьте аккуратны, не провоцируйте фрамонов, - Хенрик отсалютовал Элис бокалом и повернулся в Ингрид.



- Попробуйте, а если не понравится, разрешаю бить меня столько, сколько потребуется, чтобы сжечь съеденные калории.




Хенрик усмехнулся. Его неловкость сглаживал алкоголь, плещущийся в венах Свенна. Есть польза и от алкоголя, Хенрику показалось, что Свенн наконец расслабился, и облик сурового адвоката немного поплыл, словно есть в нём хорошенько скрытая часть, но от немного мутного взгляда, Хенрик заметил в глазах сидящего напротив что-то необычное. Или же это сказывался непростой рабочий день и некоторая неловкость от встречи?

- Свенн, тебя проводить? Мне кажется, ты не привык пить аквавит. Не хотелось бы, чтобы приличный адвокат прилёг поспать в канаве.

14 апреля. Вечер. Пекарня

- Вы хорошо потрудились, поэтому к положенному выходному каждый ещё получит отгул, но, естественно, не все сразу. Пекарня не должна простаивать. На сегодня все, кроме дежурных свободны, отдохните хорошенько и не попадитесь на удочку фрамонов! Иначе они пожалеют, что посмели покуситься на моих работников, - Хенрик смеётся, и многоголосое эхо смеётся в ответ.

Дежурные остаются упаковывать продукцию для продажи, Хенрик же на сегодня свободен, а вот когда у большинства будет выходной - он будет и в цеху и в зале, совмещать и носиться между, вытирая пот вышитым матерью полотенцем и отрабатывать сверх нормы. Он всё равно контролирует всё до последнего. Остаётся ещё немного времени до того, как помощники отправятся к торговым лоткам, подготовленным к празднику, потому Хенрик со спокойной душой отправляется домой, чтобы принять душ. На душе подозрительно легко, а это или жди беды, или приключений. Последнее было бы всё-таки приятнее. Кошки, задрав хвосты, встречают его в доме, каждая удостаивается ласки и корма. Сестры в доме не оказывается, но и беспорядка тоже не нет.

Хенрик качает головой, вспоминая вчерашний вечер. Да и вообще день был полон событий. Возвращаясь от Свенна, по дороге домой, Хенрик заметил сидящую на пороге пекарни Амалию, которая рассказав слезливую историю, тронула сердце и он как добрая душа (и в некотором плане доверчивый дурак) пустил сестру на постой, отведя ей дальнюю комнату с прекрасным видом, поставив несколько условий: в его комнату не входить, душ надолго не занимать и мужчин не водить.

После душа Хенрику хочется выпить чего-то прохладительного, но предчувствие гонит его в пекарню. Он не откладывая, несётся туда, проверить дежурных, оборудование и наличие целых витрин. Помощник не успевает и рта открыть, как Хенрик понимает - он пришёл именно в тот момент, когда ему собирались звонить. Ему приходится некоторое время возиться с машиной для замеса песочного теста, внутри что-то скрипит и скрежещет, выплёвывая в лицо муку, и снова корябает металлическим звуком по барабанным перепонкам, будто извещая о скором восстании машин и приходе судного дня.

Но умелые руки, набор инструментов и неслабая выдержка перед трудностями перевешивают, и чаша весов склоняется в сторону пекаря, отсрочив тем самым восстание машин на неопределённый срок. Девушки-сотрудницы со смехом обсуждают своего спасителя, а Хенрик радуется, что смена одежды у него всегда в запасе в его кабинете, иначе пришлось бы снова возвращаться домой. Он тщательно умывается, вычёсывая муку из волос и успевает натянуть джинсы, когда в кабинет заглядывает девушка по прозвищу Колокольчик и со смехом, смущением и одновременно подколками сообщает, что его спрашивает какой-то мужчина. Хенрик натягивает футболку и выходит в зал, сталкиваясь взглядом со Свенном. Они вместе выходят в волшебную ночь.




- Да не за что, - Хенрик ерошит чуть влажные волосы и пожимает плечами. Действительно, был отличный вечер. - Долг записан вот здесь, - Хенрик показывает указательным пальцем на свой висок и полноценно расплывается в улыбке. Вчерашнего напряжения между ними как не бывало. - Какие планы?

14 апреля. Вечер





Хенрик, не сдерживаясь, хохочет, украдкой поглядывая на слишком серьёзного Свенна и собираясь с мыслями. Решиться или не стоит? Он весь день как на иголках, так хочется увидеть реакцию, но слишком много людей вокруг, потому он пока не решается. Его гложет вопрос, как там сестра и сестра ли она ему, и не круглый ли он дурак, если пустил незнакомку в дом ещё и ключи оставил. Благо, всё самое дорогое сердцу хранилось в кабинете в пекарне, деньги были на счету в банке, а если из дома и выносить, то только его коллекцию фигурок, фестивальные облачения и угонять мотоцикл. Но он надеется, что Амалия не станет делать ничего из вышеперечисленного.







Хенрик согласно кивает и сворачивает с ярко освещённой улочки. Настроение какое-то волшебное, хоть ощущение, что вот-вот что-то случится, не оставляет его. Хочется немного подурачиться и, возможно, получить по шее. Но вопрос Свенна опережает его задумку.

- Кстати, меня мучает вопрос. Мне кажется, где-то я тебя видел раньше. Обычно я хорошо запоминаю лица, но вот тебя вспомнить не могу.[/quote]

- Видел, - кивает Хенрик. - Пекарня моего отца судилась с муниципалитетом, когда возле нас разрешили строительство химчистки, ты защищал отца, а я пару раз присутсвовал на суде. Благодаря тебе дело выиграли, кстати.

13 апреля. Салон - Пекарня. День




- Добрый, к вашим услугам. Что бы вы хотели и на когда? Вот меню, тут есть всё, что мы можем сделать. Сзади несколько страниц под чистый заказ с предоплатой.

Хенрик смотрит на Свенна будто впервые увидел. Он даже не знал, что в юриспруденции могут происходить такие вещи. Всё казалось слишком заумным, сложным и непонятным простому обывателю. Потому, выиграв дело, они обрадовались, что химия не будет отпугивать клиентов и делать их старания напрасными. Даже мыслей не было, что всё было настолько запутанным и они могли проиграть. А уж тем более не понимали всей той путаницы законов и поправок, которыми без труда жонглировал Свенн как умелый фокусник. Да, он ни разу не пожалел, что учился премудростям замеса, а не хитростям юриспруденции, которая даже в таком коротком повествовании запутала Хенрика, как паутина мотылька.



Коварно ухмыльнувшись, аки демон-искуситель, Хенрик тут же сделал серьёзное лицо и так же серьёзно проговорил:

- Мне не нужны свидетели. На улицах толпа, тут потише. Я хотел показать тебе кое-что, - Хенрик извлекает из кармана телефон и с суровым видом копается, стараясь привлечь внимание Свенна как можно сильнее, чтобы он заинтересованно потянулся к нему, и лишь тогда, когда ему кажется, что он видит интерес, Хенрик открывает нужное фото и показывает Свенну.

В какой-то момент Хенрик бросил озадаченный взгляд на часы - темнеть ещё не должно было, но потом махнул рукой и продолжил наблюдать за гаммой чувств, отобразившихся на лице Свенна. Мало ли что в природе изменилось? Может, так и надо?



Хенрик довольно улыбался своей затее, шутка удалась на все сто. Настроение стремительно шло в гору, и то ли виной тому был праздник, то ли танцующая луна, то ли и вовсе всё происходящее вместе взятое. Одно он знал наверняка - Свенн внёс свою лепту. Его реакция весьма позабавила.



Хенрик ловко уклонился, поймал кулак и хитрым методом потянул на себя, отчего Свенн прокрутился волчком в его руках и замер, прижатый лопатками к его груди. Хенрик тихо уточнил на ухо замершего в его руках адвоката:

- Если хочешь стать ближе, только скажи.

14 апреля. Вечер



Почувствовав, что Свенн зол и напряжён, словно перетянутая струна, Хенрик просто разжал руки и замер, глядя на разъярённого и пышущего гневом Свенна. На задний план отошло всё: и звёздная ночь, и выкрики туристов, и смешливость. Не существовало праздника и прохожих, ничего не существовало, кроме злого взгляда, направленного на него. Он ощутил пустоту и корил себя за собственную глупость. Чувство вины как едкая кислота разъедало его изнутри.



Хенрик слушал молча и не перебивал, ждал, когда Свенн выдохнется, потому что ему было, что сказать. Он уже слышал разное, думал очень много и принимал себя таким, каким он есть. Это было нелегко, но приняв себя, ему стало проще, понятнее, легче.

- Свенн, я хочу попросить прощения. Видимо, вчера я понял всё немного не так. Ты был под хмелем, а я так хотел стать небезразличным тебе, что принял всё за чистую монету. Я больше никогда не коснусь тебя без твоего разрешения, прости, - он поднял глаза в небо и некоторое время смотрел на звёзды, которые здесь были видны в отличие от мегаполисов. Красиво. Иссиня-чёрный бархат и серебро. Но они холодно смотрели на него с небес и не давали ответа, как быть дальше. - Мне жаль, что... я виноват. Но ты должен понять, что любовь не имеет границ. На самом деле неважно, какого пола человек, которого любишь. Важна любовь.Я сам себя принимал долго, и хоть мы живём в стране прогрессивными взглядами, принятие себя всегда тяжкий труд. Многие говорили гадости, но всем давно известно, что это не болезнь и влечение к однополым отношениям существует испокон веков. Как лекцию читаю, ей,-богу, - Хенрик потёр шею и беспомощно посмотрел на замершего Свенна. - Ты мне нравишься уже давно, но... ай, забудь. Ещё раз прошу прощения. Мир? - Хенрик протянул руку, не очень надеясь на рукопожатие.

14 апреля. Вечер



- Мог, но так веселее, - Хенрик свободнее выдохнул, когда Свенн подал руку, крепко её пожав, что значило, что всё не так плохо, как могло бы быть. В драку мог полезть или ещё что. Хенрик и махнул рукой в сторону леса. - Может, к кострам? В центре всё равно до утра движняк будет.

Костры всегда вызывали в нём какую-то сладкую боль внутри. В детстве, стоя у огромной печи, в которой прадед готовил хлеб и лепёшки, он зачарованно смотрел на пламя, которое плясало внутри, гудело, поедая дрова и хворост. И как потом румянился хлеб, поцелованный огнём. Свенн кивнул, и они пошли по ночной улочке в направлении леса. Оттуда раздавались весёлые голоса, визг и смех - праздник шёл полным ходом. В тёмном лесу находиться было волнительно, словно какая-то мистика ложилась плащом на плечи и шептала на ухо голосом ушедших времён. Выйдя на поляну и увидев костёр, Хенрик замер, глядя в жёлто-оранжевое сердце пламени, которое пожирало дрова и бросало искры вверх, вызывая взрывы хохота и смешливых выкриков у молодёжи.



Хенрик готов был поклясться, что он ощущал сгущающуюся темноту кожей. И лишь огонь - жаркий и манящий будто удерживал её на расстоянии, не позволяя чарующему марево осесть не только фантомным привкусом на языке, но и полноценно захватить сознание. Хенрик встряхнулся, качнул головой, улыбнулся и отвесил игривый поклон нескольким знакомым покупателям и тут же включившим режим флирта покупательницам и нескольким туристкам, которые строили ему глазки, а потом повернулся к Свенну и протянул руку:

- Говорят, пламя костра очищает и примиряет. Свенн, прыгнешь со мной?

Ночь, когда что-то пошло не так. Непонятно где в лесу



Сердце в один момент заполошно всхлипнуло, но успокоилось, когда пламя костра согрело их летящие над огнём тела, лизнув напоследок жарким языком пальцы левой руки.Приземлившись, Хенрик так и замер, не разжав пальцев. Он тоскливо посмотрел на руку Свенна в своей и прикрыл глаза. Отпускать не хотелось так сильно, что свело в солнечном сплетении. Он дурак, полнейший дурак, умудрившийся влюбиться так отчаянно и безнадёжно.



Налетевший ветер был будто ответом на всё напряжение вечера. Хенрик старался списать его на внезапное волнение из-за встречи со Свенном, а так же знакомство с Амалией, которая явно умела потрепать нервы, чем определённо пошла в их общего отца, но всё равно он ощущал какое-то тепло, когда краем глаза наблюдал за активной девицей, которая буквально оккупировала его дом с первых минут. Ветер лишь усиливался вместе с растущим ожиданием чего-то.



Внезапно на поляну опустилась кромешная темнота, словно не только костры остудило и потушило дыхание ветра, но и Луну, как в сказке просто украли, спрятав за пазуху и укрыв ото всех. Не видно ни зги, только отдалённые вскрики, словно люди, которые находились с ними бок о бок, ели и пили, шутили и смеялись, прыгали через костры и веселились, в одночасье переместились куда-то далеко, будто и не были никогда рядом.



Хенрик оглядывался по сторонам, не узнавая мест. Он не раз бывал в лесу и готов был поклясться, что подобных мест не встречал. Здесь как в монолитном первозданном лесу всё дышало той самой магией, которой боится современный человек. Когда всё вокруг кажется живым и вот-вот напомнит, что человек появился намного позже. А задолго до него в мире жило волшебство и живое, которому нет объяснений. Накатило быстрой волной непонимание, но быстро отошло на второй план. Несмотря на темень и всю чертовщину, ему стало почему-то совершенно спокойно. Он в очередной раз придержал Свенна под локоть, вдохнул и выдохнул и представил, что оказался на фестивале, в один из вечеров, когда они отыгрывали немного иные роли, и история мешалась с волшебством, фейри ходили меж людей, а коварные боги плели интриги.



- Давай, может быть поможет.

Хенрику стало даже как-то весело от происходящего, но Свенн не на шутку распереживался, потому усмешки и комментарии Хенрик затолкал куда поглубже и просто шёл в попытке отыскать выходи из леса. Но сколько бы они ни шли, сколько бы ни кружили, нет-нет да и натыкались всё на тот же трухлявый пень, у подножия которого будто светилась пара жёлто-зелёных глаз, провожающих их каждый раз, когда они меняли направление. Решительным счётом ничего не выходило. Хенрик ощущал беспокойство и угрозу со всех сторон, словно они были на арене невидимого амфитеатра, откуда со своих мест на них глазели кровожадные зрители. Становилось всё неуютнее, но как было с детства, когда рядом кому-то было плохо и страшно, в нём просыпался защитник.

Думали ли родители, называя его Хенриком, что "домашний правитель" будет ещё и защитником?



- А я и не против, - не удержался от ухмылки Хенрик и мысленно дал себе по лицу. Хотя не признать, что тёплое дыхание между лопаток ему дало новых сил на подвиги, он бы не смог, спроси его прямо. Даже без присяги и допроса поведал бы, что у него голова кругом. Растерянность всё же давала о себе знать, но привыкший к походам и фестивалям, Хенрик всё же был лучше подготовлен, чем спотыкающийся и нервничающий Свенн.

Они шли ещё несколько минут, пока Хенрик выставил руку, останавливая Свенна.

- Не хочу тебя пугать, но впереди что-то есть. Или кто-то. И я не знаю, что хуже.

Хенрик внезапно напряжённо замер - его обожжённой левой ладони коснулось что-то холодное. Внутри всё закоченело на мгновение, но нащупав пальцами навершие своего боевого меча, немного расслабился. Заказанный под себя меч хоть и был с тупым клинком по всем правилам фестивальной жизни, при умении обращаться превращался в грозное оружие. Хенрик покрепче перехватил меч, словно вытягивая из какой-то трясины, перебросил в правую руку и усмехнулся - уверенности в нём прибавилось. Сюда ещё бы кулачный щит, и он бы мог чувствовать себя в своей тарелке. Но хватит и этого.



- Свенн, держись рядом, только слева, - посоветовал Хенрик и, облизнув губы, сделал шаг на мерцающую серебром тропинку.

Ночь, когда что-то пошло не так. Непонятно где в лесу



Перехватив меч поудобнее, Хенрик приготовился отбиваться, но мимо уха со свистом пролетел камень, а потом и нелепая, но для монстра определённо обидная фраза. Потому что монстр исчез с испуганным тявканьем, как его и не бывало, и с коротким всхлипом исчез Свенн.

- Твою мать, - выдохнул Хенрик и покачал головой. Вечер переставал быть томным, и он судорожно вспоминал, что он ел или пил не дома, чтобы так агрессивно вставило. Ничего кроме как дыма костра в голову не пришло. Вздохнув, он покопался в кармане, не отпуская меча из руки. Сеть отсутствовала, впрочем, как и заряд. Хенрик почесал затылок и глубокомысленно снова изрёк: - Твою мать.

Вариантов не оставалось - он должен был найти Свенна и не дать ему покалечиться окончательно. Кто этих адвокатов знает, если на нечто очень похожее на Фенрира не побоялся замахнуться и не просто кулаком, а булыжником. Вдруг и вовсе к Ёрмунгарду в пасть полезет, если великий змей задумает появиться в этом лесу? Нет, надо спасать, а то кто его потом будет в суде защищать, если вдруг окажется, что это его булочки перебродили и у всех крышу снесло?

Хенрик замер и поморщился - прямо перед ним в свете внезапно выглянувшей луны крался тильберри - созданное существо для кражи молока. Хенрика передёрнуло, когда он вспомнил, как, из чего и в каком процессе создаётся это чудовище, и с трудом подавил рвотный позыв. Пожалуй, он никому не расскажет, что встретил и уж тем более не откроет всю подноготную монстра. Вряд ли желудки у них такие же крепкие, как у него. Монстр на деле неопасный, разве что кинется защищаться, но в голове слишком красочные картинки создания и выращивания монстра будто кино. Когда тильберри замечает его и направляется к нему, самое умное, что выкрикивает Хенрик, предупреждающе взмахивая мечом это:

- У меня нет молока, пососи в другом месте!

Но тильберри, видимо, чхать хотелось с высокой башни ратуши, потому что набирая скорости, он мчался прямо на Хенрика, увеличиваясь в размерах до йолльского кота-людоеда. Хенрик отбивался как мог, но с каждым ударом тильберри рос как и запах разлагающегося трупа, из которого он был создан. В конце концов Хенрику пришлось отступать, отбиваясь и мысленно досадуя, что нет щита, чтобы прикрываться, парируя удары. В какой-то момент под ногами не оказалось ничего и Хенрик кубарем покатился в овраг, перехватывая меч так, чтобы не убиться в процессе. Что-что, а меч им точно ещё не раз пригодится.

Приземлился он с маху, отчего выбило из лёгких весь воздух, он со стоном открыл глаза и ощупал себя. Вроде цел. Когда ему послышались знакомые голоса, он открыл глаза и сел, вглядываясь в силуэты и вслушиваясь в разговор.

- Свенн? Амалия? Ингрид? Это вы?

Всё ещё у чёрта на куличках





Хенрик крепко обнял почему-то влажного и холодного Свенна, носом утыкаясь в щёку и ощущая щетину под губами. И только сейчас мозг возопил - у тебя под пальцами голое тело, чувак!!! Хенрик резко расставил руки в стороны, стараясь не касаться Свенна, и отклонился назад, глядя на склонившегося над ним адвоката.

- Ты...ты цел. Я рад. Девочки...эм...девушки тоже здесь или мне померещилось? Сегодня не ночь, а сплошная чертовщина. Ни в чём нельзя быть уверенным.

Предложение потыкать палкой или мечом в молчащих спутниц казалось полным безумием, потому он просто просканировал их взглядом, насколько это было возможно в темноте. Потом он поднялся, нащупывая меч в юной траве и павшей прошлогодней листве, стараясь не думать о том, каково было ощутить под пальцами напряжённые мышцы Свенна. Он сглотнул, а потом выпрямился, оглядываясь: никаких монстров из темноты пока не выступало. И хоть ему привиделось призрачное серебро паутины, вспыхнувшее в лунном свете, он не был уверен, что видел его наверняка. Кто-то знатно их отравил, вызвав галлюцинации. Или же... любовь к мифам играла с Хенриком злую шутку. Ведь не могло же быть всё на самом деле? Или могло?

- У меня несколько вопросов: первый - Свенн, почему ты раздет, неужто так сильно общество девушек разогрело? И второй - где мы, и что происходит, чёрт возьми?!

Всё ещё где-то, но хотя бы толпой



- Вот оно как, - усмехнулся Хенрик и стащил с себя куртку и отдал её дрожащей Ингрид, обнимая поверх, пока она не перестала дрожать. - Сейчас что-нибудь сообразим, - Хенрик покопался в карманах и достал кресало в форме стремени и прикреплённый в специальный паз кремень. - С вас дрова, с меня костёр.

Он нащупал в траве несколько веточек, которые хрустнули в его пальцах с сухим звуком, сложил домиком и принялся разжигать огонь. Маленькая искорка вспыхнула и погасла. Вспыхнули ещё несколько, но снова погасли.

- Чёрт.

Сколько бы Хенрик не старался - огня не было. Словно огонь был заговорён.

- Свенн, возьми мою рубашку, не хочу, чтобы... чтобы вы заболели... Ингрид, если не против, могу предложить обнимашки, чтобы окончательно согреться. Простите, всё, что могу. Амалия, тебе не холодно?

Где-то в лесу. Народу прибывает, вопросов не убывает.





Пока Хенрик возился в костром, который так и не удалось развести - впервые в жизни не удалось развести!!! Он улавливал отблески меча рядом с собой, но когда признал окончательно и бесповоротно своё поражение, меч исчез. Орать и шарить руками по траве не хотелось - они все и без того напуганы и запутались. Обойдутся без меча, палок в лечу много, что-то да придумает. Лишь бы не потеряться снова.



Хенрик молча обнимает дрожащую Ингрид и смотрит по сторонам, пытаясь понять, что происходит, пока из идей только сумасшедшие.Амалия так и молчит, Свенн тоже подвис - все явно пытаются сложить дважды два, но вместо привычных четырёх получается всё, что угодно, но только не это. Хенрик сам готов поверить в то, что всё происходящее было на самом деле и не является массовой галлюцинацией. Но от этой мысли по позвоночнику мурашки, и очень хочется, чтобы меч оказался в руках. Так надёжнее и спокойнее. Он улавливает знакомый запах - так пахла одна из недавних посетительниц пекарни. Хенрик напрягся, вспоминая имя и привязывая его к запаху.

- Хелли?



Обнимая вторую дрожащую девушку, Хенрик думает, что мир таки сошёл с ума.

Хенрик вовремя прикусил язык, чтобы ничего предосудительного не брякнуть, хотя видят небеса, ему хотелось не только озвучить, но и ещё раз потрогать спину Свенна без одежды. Но хорошего понемногу, ему и так несказанно повезло после его-то неловкого признания и не менее дискомфортного самоощущения после столь внезапной откровенности, которая последовала из его дурацкого предположения. Закопать самого себя Хенрик мог быстро и с мучениями, потому он предложил свою одежду, чтобы как-то отвлечься от бури мыслей, что бушевала в его голове.



Хенрик поджал губы и лишь сильнее прижал к себе дрожащих девушек, согревая их собой и тоскливо поглядывая на едва ли не приплясывающего от холода Свенна. Мыследеятельность у него не останавливалась ни на минуту, и Хенрик оборачивался, глядя по сторонам в попытке понять, в какой части леса они могли оказаться. Но понимания не было, как и прежде. Словно кто-то хитрый и коварный играл с их разумом, как на податливом музыкальном инструменте.





Хенрик усмехнулся и покачал головой, что бы тут ни происходило, но они запомнят это на всю жизнь. Всеобщее ли безумие посетило их головы, опоили ли их или окурили каким-нибудь галлюциногеном, увиденное останется с ними навсегда. Хотя Хенрик был склонен согласиться со Свенном, его версия нравилась ему больше. Хотя опять же это вызывало море вопросов, ещё больше догадок и нервозности. Хенрик по-новому посмотрел на своих внезапных спутников. А если кто-то из них и есть тем, кто водит их за нос? Если кто-то из присутствующих умело играет, являясь фрамоном?

Кто бы это мог быть? Внезапно словно из-под земли взявшаяся и свалившаяся как снег на голову сестрица Амалия? Испуганная до ужаса Хелли,в чьих глазах отражалась полная луна словно в ночном лесном озере? Ингрид, прижавшаяся к нему так крепко, что казалось, повторяет все изгибы мышц? Свенн, которого он не видел в посёлке прежде, но который по его словам тут был уже давно?

Кто бы это ни был, если это вообще возможно, пока что он бездействовал.





Они шли по едва заметной тропе, которой как пить дать не было всего несколько минут назад, когда случилась вся котовасия с монстрами, падениями, купанием и внезапными полуобнажёнными объятиями. Хенрик двумя руками прижимал к себе девушек, удерживая их, если одна из них спотыкалась на едва видимой тропе. Рядом следовал подозрительно молчаливый Свенн, зябко передёргивающий плечами при малейшем дуновении ветра. Хелли жалась к нему словно намокший птенец после недавнего неудачного полёта, и Хенрик её обнял крепче, накрыв её полой расстёгнутой рубашки.



Девушки распрощались с ними, и Хенрик остался во Свенном наедине. Ну, почти наедине. Горели костры, играла музыка, пелись песни и рекой лились напитки. Его помощники громко нахвалилвали выпечку, и у палатки толпа обсуждала, что лучше взять. Но Хенрику казалось, что во всём городе они остались одни под загадочной луной, подшутившей над ними. Он исподлобья глянул на дрожащего адвоката, проследил взглядом уходящую в его куртке Ингрид и едва ли не бегущую куда-то Хелли, Хенрик собирался с мыслями.

- Кхм, - предложение, которое собирался сделать Хенрик могло звучать весьма двусмысленно, но Свенна уже откровенно трясло, и надо было что-то решать, а не стоять на ветру посреди апрельской, не такой уж и тёплой ночи. - Идём ко мне, у меня дом недалеко. Горячий чай или глинтвейн с глёггом и жаркий камин с сухой одеждой гарантирую.





Моя душа жаждет романтики.

Хенрик подготовил сменную одежду для адвоката, незаметно для Свенна подложив вещи рядом с полотенцем. Вода шумела как водопад, можно и крикак не услышать. Пока Свенн согревался в душе, оттаивая продрогшее и немного посиневшее от холода тело, Хенрик возился с чайником и заваркой, а потом махнул рукой. Чай сделать можно достаточно быстро, а вот глинтвейн или глёгг, чтобы согреться - будет самое оно. И хоть сам Хенрик совершенно не замёрз, то Свенн даже выглядел немного больным: зубы стучали, кожа стала бледной с синюшностью, а пальцы словно свернуло когтями хищной птицы.

Глёгг показался Хенрику более подходящим вариантом, и он расправился с его приготовлением очень быстро, перелив напиток в термос, чтобы не выстывал, Хенрик занялся кошками, покормив и сменив им воду, извиняясь, что ужин у них поздний. Он шёл за Свенном как зачарованный, напрочь забыв о приблудных хвостатых, которые терпеливо ждали, когда их покормят и обласкают тяжёлой рукой. И лишь потом Хенрик принёс дров и занялся камином, в дымоходе по-прежнему гудел ветер, словно духи взбесились, чуя приближение их божества - бога северного ветра.




Когда Свенн заговорил с ним, Хенрик вздрогнул, стараясь не выдавать своего волнения, повёл плечами и поднялся, глядя на огонь. Танцующее пламя за защитным стеклом весело гудело и плясало, облизывая дрова. На миг Хенрику почудились танцующие в огне фигуры, но он моргнул, и видение исчезло. Смотреть на Свенна хотелось до зуда под кожей, но было так невыносимо, как тогда, когда он впервые в жизни признался однокласснику в том, что он нечто большее, чем друг. И получил тогда не менее гневное замечание "я не гей", полный игнор и даже озлобленность, хотя Хенрик лишь озвучил свои чувства, а не лез в штаны или в душу.

Благо, жили они в цивилизованной стране, где браками считались любые отношения взрослых людей, и принимались обществом без порицания, как во многих других странах. Но отношения людей всё равно были разными, и чаще всего многие не принимали то, что в их компании есть человек "играющий не за ту команду". Может быть, потому он так сильно увлёкся яхтами и реконструкцией боёв древних скандинавов. Там он был либо наедине сам с собой и природой, либо с друзьями, которые принимали его любым. Потому что человек остаётся человеком, вне зависимости от того, кого он любит, какой расы и пола. А если он изначально не человек - а дерьмо собачье, то кем бы он ни пытался быть, он останется тем самым заскорузлым от ветров и солнца куском испражнения.

Хенрик прикрыл глаза и выдохнул, его словно снова окунули в холодную воду. Несмотря на тепло от камина, на трущихся о его ноги мурлыкающих кошек, и даже заинтересованно разглядывающего обстановку Свенна, Хенрику было неуютно и казалось, что что-то снова надвигается. Эта чуйка рано или поздно появляется у всех, кто выходит в море. Без неё недолго загубить как корабль, так и свою жизнь. Потому Хенрик привык доверять чутью, даже в такую безумную ночь как эта, когда всё кажется играми разума или шуткой судьбы. Он занялся приготовление бутербродов, отстранённо соображая, что же не так, и что могло насторожить его ощущением приближающегося шторма. Ведь когда они вышли в посёлок, лишь ветер напоминал о себе, но небо было чистым и безоблачным.




- Что ты хочешь сказать? - Хенрик озадаченно обернулся к Свенну, сказанное прошло немного мимо сознания, потому что ощущение надвигающейся беды поглотило его. Он почувствовал себя так, как было несколько лет назад, когда он попал в самый лютый шторм в своей жизни, да и как писали потом в новостях, внезапный и непростой шторм за последние тридцать лет, он готов был попрощаться с жизнью, когда его выкинуло за борт, а потом со всего маху подняло волной и ударило об палубу. Хенрик задумчиво потрогал шрам, рассекающий бровь и вложил в руки Свенна бокал с глёггом. - Прости, что-то... голова болит, я... Прости, я... Ты слышишь это?

Хенрик подошёл к окну, минуя застывшего Свенна с бокалом в руке. Кошки испуганно шипели, засев на каминной полке и прижав уши к головам, их шипение перекрывало тиканье часов и гул ветра в дымоходе, а кошачьи головы казались совершенно круглыми, а глаза ещё более огромными, чем обычно. Хенрик всматривался в темноту, словно зачарованно лежащую на привычно освещённом посёлке, но теперь казалось, что плотное покрывало ночи разрывало лишь вспышками утонувших во тьме фонарей. Но этого хватило, чтобы он увидел колеблющуюся тёмную гладь воды. Он поморгал для верности, но вода была всюду, окружала их дом, словно океан яхту.

- Твою мать, - выругался Хенрик и обернулся к Свенну. - Похоже, наши приключения не окончились.