Сумерки в Петербурге. Чёрные дни

 » Глава XXI о смерти для смертных и... (продолжение)

Оля, Ася, спасибо, за живой интерес к моему фанфу.

Глава XXI о смерти для смертных и бессмертных и о том, что необязательно умирать, чтобы быть мёртвым (продолжение)

В лесу пахло дымом… Такой знакомый зловещий запах костра… До поляны, на которой я возвел свой деревянный палаццо, оставалось больше сотни дельфийских стадий. Мы находились на вершине холма, поросшего густым ельником. Я взобрался на высокую ель и посмотрел в сторону дома. У самого горизонта ярко пылал огромный костёр. Языки пламени плясали по стенам и крыше. Ограда и ворота, обложенные соломой, стали огненным кольцом.
- Василиса, - крикнул я, не надеясь услышать ответа.
Неожиданно дверь отворилась, и она вышла на крыльцо усталой походкой старухи, на ней был серый плащ Вольтури. Василиса запрокинула голову и встретилась со мной взглядом. Всего один прыжок, и она была бы вне опасности, но Василиса стояла недвижно. Я должен был крикнуть, чтобы она бежала из горящего дома: Но язык мой словно прилип к гортани – я не мог произнести ни звука. Василиса что-то держала в руках, и я никак не мог понять, что это. Неожиданно рядом со мною раздалось глухое рычание. Оглянувшись, я увидел Феликса, взобравшегося на соседнее дерево, а чуть поодаль – Татьяну и её сестёр, на лицах женщин застыло выражение бесконечного ужаса, Феликс яростно рычал.
- Ребёнок, - прошипел Феликс, - у неё на руках ребёнок!
И я, наконец, сумел рассмотреть, что именно так бережно держит на руках Василиса. Ребёнок… Ребёнок на руках у бессмертной, я не видел подобного со времён страшной чумы вампирского мира – чумы бессмертных детей. Нелепые, дикие, страшные догадки одолевали меня. Василиса наклонила голову и щекой прислонилась к белокурой детской головке, продолжая при этом неотрывно смотреть на меня. Глаза у малыша были закрыты, он был неподвижен. Плащ на Василисе дымился, повсюду пылал огонь. Было видно, что она силится что-то сказать.
- Чёрная смерть… - прочел я по её губам.
В этот момент обуглившиеся столбы крыльца подломились, навес над крыльцом рухнул, погребая под собой Василису и её страшную ношу. Пламя взвилось к небу. Я знал, как это бывает: яд вампира заставляет самый робкий костёр вспыхнуть, словно солнце.
Я кричал, пока бежал к своему дому, ставшему погребальным костром. Это был боевой клич, я счастлив был бы сразиться со смертью, выжигающей всё дотла.
Меня встретило пепелище и закопченные остовы печей, я бросился разгребать тлеющие угли. Но что я надеялся найти? Я слышал, что позади меня на краю поляны Аро раздаёт распоряжения свите, но не оборачивался, продолжая просеивать руками горячий пепел. Аро сам подошёл ко мне и сорвал с моих плеч занявшийся плащ.
- Остановись, Марк, это бесполезно, - спокойно сказал он.
- Всё сейчас бесполезно, - ответил ему я.
- Кое-что сделать просто необходимо… - начал Аро.
Его перебил Кай:
- Наш долг – охранять закон! Совершено преступление, и виновные в нём должны быть наказаны.
Кай грозным жестом указывал на Татьяну, Ирину и Катерину – раздавленные страхом и горем девушки молчали. Зачем они здесь, подумалось мне, вероятно, их заставило бежать за нами предчувствие беды… и в чём их вина?..
- В чём их вина? – спросил я Кая.
- Эти отступницы заслужили смерть. Многие из нас видели бессмертного ребёнка. Феликс, пора приниматься за дело, разожги костёр, - приказал Кай.
Феликс сделал шаг в сторону сестёр, но я уже стоял на его пути. Он был огромен и силён, но слишком самоуверен. Я не забыл уроков, усвоенных в далёкой юности: обманный выпад, подсечка, и оторванная по локоть рука Феликса полетела в чащу леса.
- Думаю, тебе не составит труда найти утраченное.
Я отшвырнул незадачливого бойца, и он, грязно ругаясь, воя от злобы и боли, понёсся отыскивать кусок своей каменной плоти. Мы избаловали своих воинов. Для того чтобы победить оглушённого Алеком или сломленного Джейн, много ума не нужно. Между тем как борьба – это знания, помноженные на точный расчёт, в Лаконии нас учили воевать.
Теперь мы стояли с Каем лицом к лицу.
- Я сам видел: ребёнок вспыхнул факелом, яд в его крови – это ли не доказательство! Закон грубо нарушен, эти неблагодарные отступницы не могли не знать, – шипел он.
Я ещё раз взглянул на девушек, которые считали Василису своей матерью, они покорно ждали казни, даже не пытаясь оправдаться.
Нет! Я не позволю! Пусть этот «свободный» римлянин, привыкший одним движением руки приговаривать к смерти, умерит свой пыл. Я скорее сам шагну в костёр, чем поверю в причастность этих перепуганных девушек к смерти Алёны и к созданию бессмертного ребёнка. Но я понимал, что моё слово не было решающим.
- Аро! – я обернулся и прямо посмотрел в глаза своему главному врагу.
Если бы уметь читать его мысли. Неужели эта череда смертей его рук дело? Но как ему удалось так ловко всё подстроить?
- Аро! Я не позволю казнить невиновных.
Повисла зловещая тишина, все ждали ответа верховного правителя.
- Они невиновны, потому что не знают о том, где пребывала и что делала Изабелла последние два месяца. Я ручаюсь за них, - произнёс Аро и величественным взмахом руки отпустил девушек. – Вы можете идти, дорогие сёстры.
Сёстры отошли в сторону, но уходить прочь не спешили.
Честно признаться, не ожидал такой щедрой милости от Аро. Я уже готов был драться и не надеялся победить. Как жаль, что не довелось мне в этот час погибнуть или, на худой конец, сойти с ума. Голова была ясной, а в сердце кипела месть. Я пытался выстроить факты и вопросы в ясную логическую цепочку.
- Аро! - я снова повысил голос на того, кто не терпел никакого противодействия. – Дознание по этому делу я проведу сам, и сам вынесу приговор!
Аро коротко кивнул:
- Это твоё право, однако я хотел бы поскорее вернуться в Вольтерру. Брат мой, есть ли смысл затевать расследование?
Аро приблизил свое лицо к моему и начал тихо увещевать:
- Возможно, что Изабелла сама убила свою дочь в страхе перед нами? Она так боялась власти нашей семьи, что обрекла дочь на столь страшную смерть, а потом, совсем обезумев от содеянного, скорбя об утрате, создала бессмертного ребёнка. Её самосожжение логично и естественно, она раскаялась и сама себя приговорила к смерти.
В его словах была логика, но у меня не было желания слушать его речи… Я сумею поставить на своём:
- Аро! Я сам проведу дознание и вынесу приговор!
Он без тени своей обычной насмешки смотрел на меня, и мой дар не позволял мне обмануться: на дне его тёмно-красных глаз шевельнулась жалость, в ледяном сердце Аро проснулось сочувствие. Он болезненно поморщился и поспешил отвести глаза. Неужели я до такой степени жалок, и на меня больно смотреть?
- Поступай так, как сочтёшь нужным, - тихо сказал Аро. - Думаю, что трех дней тебе будет достаточно, чтобы распутать этот клубок.
Я оглянулся на свиту, никто не рискнул встретиться со мной взглядом, только три светловолосых девушки – Таня, Ирина и Катя – не отводили своих золотых глаз. Их души тоже выгорели дотла. Они смотрели на меня с ненавистью – я добровольно встал во главе карательного отряда. Не было сил что-то объяснять или оправдываться, но я попытался:
- Через три дня или через три столетия, но я узнаю истину.
Они ничего не ответили.

P.S. Дорогие мои читатели, вы ещё помните, что Марк рассказывает свою историю, сидя за столом переговоров в доме Калленов?


Часть четвёртая. Ренесми

Но так-то – нежного слабей жестокий…
А. С. Пушкин «Пир во время чумы»


Пролог
«НЕТ!!! МЫ НЕ БУДЕМ ИХ УБИВАТЬ!!! НЕ ХОЧУ ЖИТЬ СРЕДИ ПАЛАЧЕЙ!!!» - крикнула я этим бездушным монстрам, научившимся так спокойно приговаривать к смерти.

Глава XXII. Портретная галерея
Лежать на полу, опираясь ухом на донышко чайной чашки, очень неудобно. Но я боялась пошевелиться и пропустить хотя бы слово из печальной повести Марка.
Неожиданно он оборвал свой рассказ, замолчал, и в доме повисла тишина.
- Но это же только часть истории. Вам удалось что-нибудь узнать о гибели Алёны? – осторожно спросила Белла.

Что-то моя интуиция мне подсказывает, что ребенок на руках Василисы полукровка, тоесть чадо Алены и Марка. Тогда и смерть девушки можно объяснить. Жду проду.
_________________

 » Часть четвёртая. Ренесми. Глава XXII. Портретная галерея

Да, Оля, интуиция тебя не подвела.
Но пока ещё не все точки над Ё расставлены, размещаю проду...
==========================
Часть четвёртая. Ренесми
Но так-то – нежного слабей жестокий…
А. С. Пушкин «Пир во время чумы»

Пролог
«НЕТ!!! МЫ НЕ БУДЕМ ИХ УБИВАТЬ!!! НЕ ХОЧУ ЖИТЬ СРЕДИ ПАЛАЧЕЙ!!!» - крикнула я этим бездушным монстрам, научившимся так спокойно приговаривать к смерти.

Глава XXII. Портретная галерея
Лежать на полу, опираясь ухом на донышко чайной чашки, очень неудобно. Но я боялась пошевелиться и пропустить хотя бы слово из печальной повести Марка.
Неожиданно он оборвал свой рассказ, замолчал, и в доме повисла тишина.
- Но это же только часть истории. Вам удалось что-нибудь узнать о гибели Алёны? – осторожно спросила Белла.
И снова молчание… Я с нетерпением ждала, что же ответит Марк. Наконец он сказал:
- Хайди побывала в деревне и ей рассказали, что Василиса попросила похоронить дочь на местном кладбище. Василиса объяснила соседям, что Алёна одна вышла из дома, потеряла направление, оказалась в лесу и на неё напали дикие звери. Быть растерзанным стаей голодных волков или встретиться в лесу с медведем – не редкость в то время и в том краю. Люди поверили. Но мы- то знаем, что всё было совсем не так. Там… - Маркус запнулся, - в могиле не было звериного запаха… Хайди узнала, что Василиса была на похоронах с ребёнком на руках, она никому не доверяла его, не позволяла нянчиться с ним, ухитряясь хлопотать по дому, не спуская малыша с рук. Мальчик был необыкновенно красив и странен. По виду это был годовалый малыш, но кое-кому удалось услышать, что он разговаривал с Василисой, как смышлёный отрок. Деревянную свистульку, которую подарили ему, он, сжав ладошку, превратил в щепки. Василиса объяснила селянам, что это подкидыш, и сердобольные соседи решили: приёмыш поможет ей пережить смерть горячо любимой дочери. Может быть, что-то знала Варвара, но люди сказали Хайди, что старая служанка умерла от чёрной оспы…
Почти минуту не было слышно ни вздоха, ни шороха. Как меня утомляли эти нелепые паузы в разговоре!
Молчание прервал Эдвард:
- Вам стоит изложить то, ради чего вы пришли к нам. Пока о вашем предположении знаю только я, но Таня должна услышать это от вас, не от меня…
Вот как, значит, Марк отправлял моему отцу мысленные сообщения. Ежу понятно, что есть вещи, которые не выразить словами, но я не могла слышать его мысли, и это было крайне досадно. Уж очень меня заинтересовала эта грустная история со многими неизвестными. Хотелось постучать в пол и поторопить Марка, но, конечно, это было бы невежливо и неразумно, и меня бы потом неделю коллективно воспитывали и объясняли, что хорошие, послушные девочки так не поступают. Поэтому я притаилась и вся превратилась в одно большое ухо, когда древний грек решился продолжить свой рассказ:
- Думаю, что Василиса не виновата в том, за что была приговорена… Впрочем, приговор никто не выносил, не успели… Но я должен сейчас сказать не об этом… Четыре года назад, когда я увидел вашу семью, когда осознал, что за дитя вы оберегаете, я понял… нет, не так… Я предположил, что ребёнок на руках Василисы, возможно, был… сыном Алёны…
Вот это новость! У этого уроженца Древней Спарты был сын от смертной девушки Алёнушки, дочери сгоревшей на костре, причём сгоревшей вместе с внуком на руках, Василисы, которую Таня, Кейт и погибшая Ирина считали своей матерью, но не смогли простить ей преступления, которое она – Василиса Премудрая – скорее всего, и не совершала. Бразильский сериал…
- Я почти уверен, что это был МОЙ СЫН!!!
Последние слова Марка прозвучали, как выстрел. И выстрелил он, похоже, в себя. Я закрыла глаза и представила себе Марка, каким я видела его четыре года назад. Безмерной болью, застывшей в чертах лица, он выгодно отличался от всей этой жестокой и самодовольной правящей династии. Он страдал и, мне казалось, сострадал. Но почему же тогда он живёт в Вольтерре, почему не ушёл из клана безжалостных и расчетливых убийц? Мы услышали его исповедь. Но что же дальше? Неужели Маркус останется с нами? Будет классно поболтать с ним на досуге, послушать анекдоты времён античности. Хотя, если честно, этот тяжёлый, витиеватый старинный слог напрягает. Теперь так не говорят, можно списать эти недостатки на возраст. Интересно, сколько же Маркусу лет? Я прикинула примерную цифру – нули покатились перед моими глазами и рассыпались, точно бусы… Я отвлеклась на подсчёты, а разговор, между тем, побежал дальше, я бы даже сказала, что разговор, который я подслушивала, понёсся, как гоночный автомобиль.
Таня гневно кричала в лицо Маркусу:
– Это ты виноват во всех наших бедах, ты – трус и предатель! Всё, к чему ты прикасаешься, умирает. Зачем ты снова пришёл в наш дом?! Просить прощения? Так знай, нет тебе прощения и не будет во веки вечные!
Казалось, что Татьяна, всегда такая выдержанная, ироничная, сейчас набросится на нашего гостя, и я здесь, этажом выше, услышу звуки жестокой расправы. Но тут вмешался Карлайл:
- Таня, тише, прошу тебя! Вопросов в этой истории по-прежнему больше, чем ответов, - вещал он голосом дипломированного гипнотизера. – Мы не знаем, кому понадобилось это самосожжение? Почему Василиса допустила, чтобы в огне погиб ребёнок? То, что у неё на руках был сын Маркуса, лишь предположение. Возможно ли найти виновного в той давней цепочке трагических случайностей? Таня, надо простить Василису, оставившую вас в неведении, Маркуса, да и себя тоже неплохо бы простить…
- Вы слишком добры, - ответил Марк. – Мне себя не простить… Нет сил жить с этой виной и болью, но смерть ускользает от меня. Быть может, я недостоин такой чести, как небытие. Ад на земле, который зовётся Вольтеррой, не отпускает меня.
- Вы хотели бы остаться с нами? – спросила Белла.
Вау, вот это вопрос в тему, молодец мама, у меня язык чесался спросить об этом, но Джейкоб не позволил бы мне выкрикивать из укрытия. И что же Марк ответит?
- Простите, синьора, некоторые вопросы не следует задавать, отвечать на них слишком опасно. Ибо одно дело – затаённая мысль и совсем другое – мысль, воплощённая в слове. Каковы бы ни были мои желания, я должен вернуться в Вольтерру.
В голосе Маркуса звучала печаль, он продолжал:
- Не думаю, что так уж дорог своим братьям, но их страшит распад клана. Тот, кто примет меня, станет врагом Вольтури. Я должен вернуться…
 
Всю ночь мне снились жуткие местные сказки.
Баба Яга сообщала скрипучим голосом престарелой учительницы: «Василиса-то хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и повелел ей три года быть лягушкой».
Обещалась милому другу красна девица: «Как возьмёшь меня в жёны, царевич мой прекрасный, подарю тебе сына-богатыря: по колено ноги в золоте, по локоточек руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке».
«Тяжёл камень ко дну тянет, морская трава руки оплела, грусть-тоска всё сердце выстудила», - жалобно пела со дна реки Алёнушка, девушка с волосами цвета тумана…
Проснулась я поздно, за окном был тёмно-серый день, грусть-тоска змейкой свернулась и в моём сердце.
Я прислушалась. Что-то подозрительно тихо там, у соседей снизу. Вышла на кухню. Джейкоб завтракал, аппетитно разложив на огромной тарелке запеченный картофель, бутерброды с ветчиной, нарезку из холодной говядины и тарталетки с каким-то замысловатым маминым салатом.
- Приятного аппетита, а почему нашего гостя не слышно?
- Он в сопровождении Эмметта и Сета отправился на охоту, подкрепиться перед обратной дорогой, - объяснил Джейкоб.
- ЧТО!!! – я похолодела от ужаса, представив, что творится сейчас в тёмных подворотнях города.
- Тихо, тихо, - поспешил успокоить меня Джейкоб. – Наш гость – «вегетарианец».
Я облегчённо выдохнула и достала с полки банку с какао.
- А почему раньше я об этом не слышала? – поинтересовалась я. - Ты был в курсе?
- Разве разберёшь в мутных глазах этих древних, где красный, а где светло-коричневый. А твой отец никогда ничего прямо не скажет: бережёт чужие тайны. Я, говорит, не должен сообщать семье или совету стаи чужие мысли, если они не представляют для нас опасности, - ворчал Джейк.
Услышав, что я встала, в кухню стал собираться народ: Белла и Эдвард присели с нами за большой обеденный стол.
Завтракали, конечно, только я и Джейкоб.
Я не удержалась и высказала Эдварду свои претензии:
- Папа! Ты же всё знал, мог бы и раньше поделиться с нами занимательными историями из жизни клана Вольтури.
- Я – не Аро. Я знаю только то, что люди думают в настоящий момент времени. Поэтому мне были известны лишь малые кусочки этой истории. Общая картина оставалась неясной. В ней и теперь много загадок. Маркус отправился к нам в надежде, что мы поможем ему найти ответы.
- Но ты же знаешь ответы! – продолжала настаивать я.
- Несси, почему ты так думаешь?
- Мы тут с Джейкобом, - я подмигнула вожаку стаи, - пришли к выводу, что знаешь ты гораздо больше, чем говоришь.
- Все ваши упрёки я прекрасно слышал… и слышу… и вижу.
- Вот, вот… - продолжала наступать я, - мы слушали аудио-книгу, в то время как ты смотрел кино. Это несправедливо. Тебе явно известно больше, чем нам.
- Даю вам слово, что книга, которую вам читали, была документальной. Маркус очень точно всё излагает.
Я поняла, что сам Эдвард ничего не расскажет, придётся все подробности «вытягивать клещами».
- Василиса-Изабелла и эта Алёна действительно были так красивы? – задала я один из самых горячих своих вопросов.
- В воспоминаниях Маркуса Алена вся окутана ореолом света. Сложно сказать, так ли это было на самом деле. А вот пела Василиса божественно, так считают все, кто её знал.
- А что за дар был у Василисы? – подключился к расспросам Джейкоб.
- Думаю, удачное сочетание нескольких бесценных способностей, помноженных на обращение. Василиса имела необыкновенно приятный голос, артистизм и силу внушения. Со временем она могла бы развить навыки гипноза. Но не такая уж это редкость – владение словом. Разве сегодня рок-звёзды не собирают стадионы, и невозможно стать сколько-нибудь известным политиком, не умея увлечь аудиторию. Василиса была талантливой певицей, актрисой и просто хорошим человеком. У неё были твёрдые моральные принципы и огромная сила воли. Аро не рассчитывал, что бывшая рабыня не подчинится ему.
- А Алёна? – поинтересовалась я.
- Во-первых, гены – голос достался ей по наследству. Плюс ко всему, девушка, судя по рассказу Маркуса, заражала всех своим оптимизмом. Вряд ли Аро считал такой дар ценным. Зачем ему неиссякаемый источник счастья? Но ему было выгодно принять Алёну в семью, даже если бы она осталась человеком. Он получил бы возможность управлять Маркусом и Василисой.
Меня просто распирало от вопросов:
- А что за дар у Маркуса?
- Он видит взаимоотношения людей. Дружба, ненависть, любовь, ревность представляются ему нитями-лучами. Мир людей для него – разноцветная сеть.
- Я одного не понимаю, как можно влюбиться в это ископаемое с кислой миной! – неожиданно резко сказала Белла.
Я бросилась на защиту нашего гостя: мне он понравился, вчера, когда он рассказывал свою историю, моё сердце разрывалось от жалости:
- Мама, ты не права. Если только представить Марка без этой маски безразличия и презрения, вообрази, на его лице лежит печать спокойного достоинства. А когда он был влюблён, он наверняка умел улыбаться.
- Наверняка… И от его улыбки, мухи дохли на лету.
Последнее время мама так мило, по-доброму шутит.
- Между прочим, - доказывала я, - у Маркуса чистый и чёткий профиль античных камей.
Эдвард строго посмотрел на меня:
- Когда это ты успела его так хорошо рассмотреть?
Я прикусила свой длинный язык. Сейчас папа прочтёт в моей голове, как вчера я тихонечко, как мышка, спустилась на третий этаж, чтобы в щёлочку рассмотреть Марка, я была очень осторожной, я даже уговорила Фреда составить мне компанию и подержать надо мной щит. Нет, я боялась не нашего гостя, я боялась, что меня застукают родители…
Эдвард укоризненно покачал головой, а я, поняв, что терять мне уже нечего и все тайны раскрыты, упрямо продолжала:
- Он чем-то похож на портрет Данте работы Боттичелли, только одежды не красные, а чёрные.


Согласитесь, сходство есть... Или моё воображение заигралось? (Примечания автора)


- У меня просто нет твоего богатого художественного воображения, - заметила Белла. – Похоже, что эта античная развалина умеет производить впечатление на наивных юных девочек. И всё же, как в него могла влюбиться Алёна? Судя по всему, интересная была девушка, с характером.
- Ты забываешь, что женщина любит ушами. К тому же Алёна была слепа, - объяснил маме Эдвард.
- Неужели все эти сказки на ночь и чтения из всемирной истории могли так очаровать её? – не переставала возмущённо удивляться Белла. – Честно говоря, мне не нравится, что Марк предал свою первую жену. А как же вечная любовь вампиров?
- Век – это сто лет. А Марк встретил Алёну через тысячу лет после гибели жены. Время лечит.
- Па…, в смысле, Эдвард, а что там было за предсказание, - ввернула я свой вопрос в их разгорающийся спор.
- Я не смог прочесть в мыслях Маркуса точный текст, там сплошные метафоры. Что-то о том, что кому-то растить в сердце зависть, а кому-то любовь, что смерть придёт из края чёрных дней и белых ночей и соберёт урожай. Дидима знала и о том, что умрёт, и о том, что много столетий спустя Марк полюбит смертную девушку. Она хотела им помочь. Жаль, что ничего из этого не вышло.
- Пусть он подождёт, лет через пятьсот найдёт и погубит ещё одну родственную душу, - язвительно заметила Белла.
- Жестокость и цинизм – не лучшее украшение для леди, - сделал ей замечание Эдвард.
- Почему ты его защищаешь?
В голосе Беллы мне послышались вызов и агрессия. Тоска и дурные предчувствия, сутра затаившиеся в моём сердце, зашевелились. Я, наверное, впервые видела, как ссорятся родители.
Эдвард нахмурился:
- Иногда мне казалось, что, читая его мысли, я словно смотрюсь в зеркало, что это мои мысли, мои сомнения, мои ошибки. Я сравниваю его и свою истории и вижу мало отличий. Белла, ты стала солнцем, осветившим мою вечную полночь. Знаешь, Маркус называет погибшую дочь Василисы Солнечной Девушкой. Для него солнце взошло и тут же погасло, теперь он живёт во мраке. Никогда не забуду тот день, когда поверил, что ты погибла… Я понимаю Маркуса, он мечтает о смерти, как о счастье. Сложись всё иначе, и я был бы сейчас так же безнадёжно мёртв.
- ...?
- Не обязательно умирать, чтобы быть мёртвым. И я жив, пока мне светит моё солнце.
Эдвард протянул руку и заправил непослушный мамин локон ей за ухо. В этом простом домашнем прикосновении было столько нежности… Я улыбалась, как дурочка. Классно, когда случайная и непонятная ссора между мамой и папой заканчивается объяснением в любви. Меня только немного беспокоил Джейкоб: не слишком ли ему больно, ведь он любил маму, и, думаю, до сих пор любит… Я осторожно покосилась в его сторону и чуть не упала со стула, так странно он смотрел на меня.
- И я жив, пока мне светит… или не светит? Ничего мне, пожалуй, не светит… или… - прошептал он, усмехнулся, потряс головой, словно отгоняя наваждение, и всё смотрел, смотрел, смотрел мне в глаза, не отрываясь…
Жаль мне его, зачем он надрывает себе сердце и таскается за нами по всему земному шару. Безответная любовь в таких количествах – это вредно, он ещё и стихи писать будет. Хотелось сказать: «Не кисни, бросай страдать по Белле, мы тебе лучше найдём!» - но я постеснялась показывать свою осведомлённость в его сердечных делах. Чтобы как-то поддержать беднягу Джейкоба, я пнула под ним стул, и надо же, ножка у стула подломилась… Джейк с грохотом полетел на пол, но тут же вскочил и встал у стола, опустив голову, словно это он в чём-то провинился.
- Несси, как ты себя ведёшь… - начала отчитывать меня мама.
- Белла, она не хотела, - заступился за меня отец.
Конечно, я не хотела.
- Джейкоб, да садись же, не кисни и бросай страдать, ты достоин самой прекрасной девушки, даже прекраснее, чем Белла. И это не мои слова, это Несси так думает, - Эдвард хитро подмигнул, пододвигая Джейкобу свободный стул.
Меня бросило в жар от такой подлости, как папа мог так поступить! Значит, приватность Вольтури для него священна, а меня, мои мысли, можно выставить на посмешище! А с Джейкобом!? Как он бесцеремонно с ним обошёлся! Странно, что Джейкоб не вспылил – буркнул что-то вроде «спасибо» и сел.
- Время всё расставит на свои места, - добавил мой отец, обращаясь к Джейкобу.
Это он уже не из моей головы, а от себя добавил, я так глубоко не мыслю. Что я могу знать о времени, прожив на свете каких-то четыре года.
- Думаешь? – спросил его Джейкоб.
- Знаю…
Я сидела, уткнувшись в свою чашку, и размышляла о том, что взрослых, их слова и поступки невозможно понять. Мама смертельно оскорблена, что кто-то из семьи Вольтури не хранит верность своей погибшей жене. А над безответной любовью Джейкоба открыто издеваются, ссылаясь на то, что время лечит. Я совершенно не понимаю этих взрослых! Может быть, это только у вампиров с оборотнями во взаимоотношениях чёрт ногу сломит. Вот если бы мне разрешили поговорить с Марком, я бы попросила его распутать для меня этот клубок. Но меня к Вольтури и близко не подпустят, побояться. Жаль. Кстати, Эдвард, так и не сказал, удалось ли ему понять, что же произошло в семье Василисы пятьсот лет назад. Я задвинула свои обидки в дальний угол и спросила:
- Эдвард, так это правда, что у Алёны был сын?
- Это возможно, но…
- То есть ты Марку не веришь? Он наврал? – потребовала я прямого ответа.
- Верю, но … слишком много времени прошло с тех пор.
- А ещё говоришь, что время всё расставит на свои места, время запутывает всё до невозможности, - ввернула я.
Как-то Эсми рассказывала мне о том, как работалось ей в реставрационных мастерских Греции. Она восстанавливала фрески и мозаики, собирала осколки ваз. Иногда воссоздать рисунок не удавалось: линии рук и лиц, складки одежды и морды чудовищ не складывались в единый сюжет, слишком многое время стёрло в порошок, слишком многое было утрачено. И такие утраты были особенно притягательны, не отпускали, манили тайным смыслом.
 
 
Глава XXIII. Портрет Роуз в интерьере
Гостя из Италии мы давно проводили, но мне так и не дали с ним поговорить. Сижу дома, читаю книгу, пью чай и смотрю в окно. Вторую неделю в карантине.

Маша, спасибо за столь долгожданную продку. Мне очень нравится сюжет твоего фанфика, никогда не знаешь чего ожидать. И это очень притягивает. Буду ждать дальнейших развитий событий. А тебе желаю больше вдохновения!
_________________

Спасибо, Оля. Ты меня очень поддерживаешь. Просто захвалила.
Может быть, это вредно для меня, но ужасно приятно, греет авторское самолюбие.

Иногда делать комплименты даже приятнее, чем их получать. А самое лучшее- это осознавать, что хотя бы так (поддерживая тебя), я участвую в написании твоего фанфика. Который мне оч нравится.
_________________

 » Глава XXIII. Портрет Роуз в интерьере

Глава XXIII. Портрет Роуз в интерьере

Гостя из Италии мы давно проводили, но мне так и не дали с ним поговорить. Сижу дома, читаю книгу, пью чай и смотрю в окно. Вторую неделю в карантине.
Рождество встречали у нас, все были в маскарадных костюмах, только мне маска не понадобилась. Вся в зелёнке – сошла за ёлочку. Вот и хороводы вокруг меня водят. По десять раз за день: как ты себя чувствуешь, какая у тебя температура, что-то неважно выглядишь, наверное, плохо питаешься. Я плохо питаюсь!? На нашей кухне беспрерывно что-то жарится и варится, и это притом, что из полутора десятка человек, которые обычно собираются за нашим столом, едят человеческую пищу только трое – я и квилеты.
Всех женщин в семье охватила кулинарная лихорадка. Даже Розали мы с Джейкобом позавчера застукали за чтением «Книги о вкусной и здоровой пище». Джейк стал ворчать о том, что есть стряпню блондинки опасно для жизни. Розали в долгу не осталась, ответила, что в волчьем логове от одного запаха начнётся несварение, при этом она запустила в Джейка своей увесистой книгой, которую тот, конечно, поймал. К таким перепалкам все в семье давно привыкли. Думаю, что этим двоим доставляет удовольствие ругаться и бросать друг в друга вещи: новый вид спорта, двоеборье – лови-бросай, хамят-отвечай.
Кстати, сегодня со мной коротают вечер Розали и Эмметт. Поэтому Джейкоб с Сетом решили рвануть в заповедник и порезвиться на свободе.
Я наводила чистоту и красоту в гостиной, когда услышала голос Эмметта. Да, да, теперь у нас была и гостиная, наш скромный хостел постепенно разросся: семье Калленов уже принадлежит два четырёхэтажных дома, что будет дальше, боюсь даже представить. Я спустилась на первый этаж, чтобы встретить гостей.
Эмметта наверняка слышно за два квартала:
- Где моя любимая племянница?
Можно подумать, что есть ещё и нелюбимая. Он ввалился в комнату и начал тормошить меня:
- Что у нас в программе: шахматы или перетягивание каната?
- Эмметт, Роуз, очень рада вас видеть, - мама и Эдвард тоже спустились, чтобы встретить гостей.
- Выглядишь на все сто, шубка умопомрачительная, - Эдвард помог Роуз снять соболей.
Этот дежурный комплимент он, очевидно, прочёл в голове у своей красавицы-сестры, именно эти слова она и хотела услышать.
Собольи меха были действительно прелестны, а вот вела себя тётушка Роуз как-то странно. Она медленно поднялась на третий этаж, опустилась в кресло и закрыла глаза. На неё это совсем не похоже, даже в зеркало не посмотрелась. Эдвард и Эмметт переглянулись, Эмметт пожал плечами.
В первый вечер нового года решили сыграть в фанты. Дурацкая игра, но ничего лучше никто предложить не мог. Эмметт с завязанными глазами рисовал портрет Розали; я носилась по комнате и размахивала простынёй, изображая чайку; Белла мяукала. Что и говорить, весело до жути. С большим интересом и пользой я провела бы вечер с планшетом и палитрой.
- Что сделать этому фанту? – я держала в руках жемчужную заколку Розали.
- Этому фанту, этому фанту… - фантазия Эмметта явно давала сбой, - станцевать русский танец вприсядку.
Все обернулись к Роуз. Она полулежала в кресле с закрытыми глазами, игнорируя свой фант. Похоже, она даёт понять, как надоела ей эта интеллектуальная игра. Вот образец красивой и умной женщины, а я не умею так поставить всех на место. Я, улыбаясь, смотрела на изящную фигуру тётушку Роуз, на её светлые локоны, рассыпавшиеся по плечам в художественном беспорядке – «Спящая Афродита», картина маслом.
Меня испугал крик.
- Роуз! – кричал Эдвард. – Роуз! Что с тобой!
==============================

А далее следует такой бред, что просто боюсь выкладывать...

Нет слов. Что с Розали? Вообщем ПРОДУ!
_________________

 » Глава XXIII. Портрет Роуз в интерьере (продолжение)

Меня испугал крик.
- Роуз! – кричал Эдвард. – Роуз! Что с тобой!
Он бросился к ней, потрогал её руки, оттянул веко и зачастил скороговоркой:
- Эмметт, аккуратно переносим её на диван, Белла звони Карлайлу, Несси принеси воду и полотенце.
Роуз уложили на диване. Белла о чём-то говорила по телефону. Я стояла и смотрела, пытаясь понять, что же происходит.
- Несси, воду и полотенце! – прикрикнул папа.
- Воду тёплую или холодную? – уточнила я.
- Какой легче смыть пудру?
Пять секунд спустя я примчалась в комнату с тазиком тёплой воды, пенкой для умывания, ватными дисками и полотенцем. Эдвард осторожно умыл Роуз… На красивом лице проступили ярко-розовые волдыри.
- А я думал, зачем столько косметики, день-то несолнечный, - пробормотал Эмметт, стоя на коленях у кровати и нежно гладя ладони своей Розали.
Розали, Эсми, Эллис, Белла часто пользовались пудрой, чтобы кожа не сверкала на солнце, подобно бриллиантовой пыли. Под толстым слоем косметики они скрывали тайну существования вампиров. А сегодня Розали понадобилась пудра, чтобы замаскировать красные пятна на лице.
Мне казалось, я узнала эти водянистые волдыри, вот уже две недели я любовалась в зеркало на подобную красоту. Неужели ветрянка? Но всем известно, что вампиры не болеют! Я не выходила из дома, опасаясь заразить людей и позволяя ухаживать за собой вампирам и оборотням. Оказывается, я опасна для них, я заразна… Розали уже заболела…
- Мама, папа, уходите! – я слышала, что в моём голосе нет нужной доли приказных интонаций, они меня не послушают, но есть же у них здравый смысл!
Эдвард оглянулся на меня и кивнул:
- Белла, Эмметт, вы должны уйти, ни с кем постарайтесь не общаться, из дома не выходите, все на карантине.
Его приказа никто словно бы и не услышал, Эмметт по-прежнему стоял на коленях у кровати, мама подошла к Эдварду и положила руку ему на плечо. Сейчас сюда прибудет ещё и доктор Каллен, я перезаражу всех и мы откроем лазарет для вампиров. И во всём виновата только я со своими глупыми болячками.
Когда приехал доктор, ничего не изменилось, хотя Карлайл и считал, что разумнее всего будет каждого поместить в персональный бокс. Он только не мог определиться со сроками карантина. Если следовать правилам, предписанным человеческой медициной, то мне уже можно, не опасаясь, общаться и с людьми и, наверное, с вампирами. Впрочем, за время своей болезни я успела повсюду разбросать свои вирусы. Теперь оставалось ждать, вся семья была под угрозой заражения, и я – эпицентр эпидемии.
Я виновата во всём – это грызло меня изнутри. Я ощущала себя миной замедленного действия, новейшим бактериологическим оружием. Хорошо, что Тане и Фреду хватило благоразумия остаться в своём шикарном доме за городом, Элис и Джаспера тоже уговорили пока не приезжать. А вот Карлайл и Эсми перебрались к нам: Карлайл сказал, что он – врач, Эсми сказала, что она – мать. Было больно думать о том, как они рискуют…
Мы почти не разговаривали, ходили на цыпочках и боялись смотреть друг другу в глаза. Хотелось запереться в своей комнате или сбежать куда-нибудь из нашего огромного притихшего дома. И я сбежала бы… Но вдруг выяснилось, что именно я должна стать заботливой сиделкой.
Теперь мы вместе с Эмметтом дежурили у постели Роуз. Она всё чаще впадала в забытьё, и это был плохой признак. Конечно, для людей сон – здоровье, но здоровые вампиры не спят. Ужасно, до сих пор никто и подумать не мог, и понятий таких не существовало: здоровый вампир – больной вампир.
Пока Роуз была в сознании, она не отпускала меня от себя, и мне было стыдно отходить от неё, даже когда она закрывала глаза: нельзя было оставлять Эмметта наедине с мучительным бредом больной и тяжёлыми мыслями, но мне приходилось есть и спать. Как много времени трачу я на пустое и никому ненужное… Сегодня я задремала, свернувшись калачиком в кресле, стоявшем у постели Розали, и не слышала, как Белла вошла в комнату. Карлайл категорически запретил ей, Эдварду и Эсми даже подниматься на четвёртый этаж, но это предписание врача никто не выполнял.
- Белла… - прошептала Роуз, и я проснулась.
Эмметт сидел на полу у изголовья кровати, мама примостилась на подлокотник моего кресла. Розали тяжело дышала. В её руке я увидела зеркало. Тётушка любила зеркала, они отвечали ей взаимностью и с радостью отражали её неоспоримую красоту. Но сегодня Эмметту не стоило потакать прихотям своей жены, не надо ей сейчас смотреться в зеркало. Язвы и шрамы, словно ржавчина, разъедали классические черты лица и нежные краски.
Рука с зеркалом бессильно упала на одеяло.
- Я постарела, - спокойно сказала Розали.
- Ну что, ты… Всё заживёт, и следа не останется. Посмотри на Несси… - поспешила утешить её мама.
- Природа вампира неизменна, если же изменения произошли, то они не обратимы. Мне не выкарабкаться.
- Не говори ерунды, - Эмметт осторожно погладил её по плечу. – Хочешь, я попрошу Джаспера или Эдварда, чтобы они меня покусали как следует, тогда я тоже смогу похвастаться перед тобой шрамами.
Розали слабо улыбнулась, глядя в глаза Эмметту, и от этой улыбки стало ещё страшней и безнадёжней. Розали перевела взгляд на маму.
- Белла, я случайно услышала ваш разговор… Всё это глупости, я счастлива.
Белла явно смутилась. Похоже, речь шла о каком-то разговоре, который я пропустила, проспала, наверное. Я-то пропустила, а вот Розали услышала.
- Судьба подарила мне то, на что я уже и не надеялась. Я воспитала ребёнка, состарилась и умираю счастливой. Мои девические мечты сбылись: семья, дети и обычная человеческая жизнь, жизнь в ожидании смерти. Это прекрасно.
- Доктор считает, что желание жить – это основное условие выздоровления. Нельзя опускать руки, никто не знает, что ждёт его в будущем.
- Элис знает всё, - возразила Розали. – Если бы мне суждено было встать с этой постели, она бы уже давно сообщила день и час.
Вот тут Роуз неправа – на Элис сейчас надежды мало, круг её пророчеств катастрофически сужается. Этим утром мы с Джейкобом и Сетом побывали у неё. Доктор после тщательных исследований, а он оборудовал огромную лабораторию в одной из квартир четвёртого этажа, сказал, что я уже не заразна, а квилеты и подавно, и разрешил нам поработать связными.
Мы не предупредили о том, что нагрянем в гости, и сюрприз удался, ведь ни меня, ни волков наша прорицательница предугадать не могла. Жизнь Элис была переполнена предопределениями, она знала о будущем всё, поэтому особенно ценила приятные сюрпризы. Когда Элис выбежала нам навстречу, у меня руки чесались, так хотелось протянуть их к ней и загрузить все свои вопросы и тревоги, но я боялась «сбить настройки»: я знала, что мое присутствие мешает предвидению, поэтому пришлось сцепить ладони в замок и чётко сформулировать свои вопросы. Слова ложились коряво, и я очень боялась сказануть лишнего.
- Элис, ты видишь что-нибудь? Скажи, когда Роуз выздоровеет!? Нельзя же болеть вечно!
- Милая, я не вижу ничего…
- Но ведь ты что-то видела, до того, как я пришла?
- Я не вижу ничего, - повторила Элис уставшим голосом. – В будущем Розали темно… Я предсказываю последствия принятых решений, когда события следуют одно за другим, как звенья в цепочке. Но кто принимает решение в данный момент? Вряд ли вирусы что-то решили. Пока передо мной разворачиваются самые противоположные и смутные варианты будущего. Исход болезни неясен…
- Неясен… это значит … возможно… - я не смогла договорить, такие слова стараются не произносить.
Элис судорожно сжала губы и коротко кивнула.
Сет ударил кулаком по стене и тоном, не терпящим возражений, заявил:
- Карлайл что-нибудь придумает!
Элис покачала головой:
- Этого я не вижу, у нашего доктора слишком мало времени, жизнь Роуз сейчас не зависит от него. В древности сказали бы, что над нами властвует злой рок.
- Ты не права,- Джейкоб присел на ступеньки крыльца.
Мы так и стояли у дверей, почему-то не решаясь зайти в дом. Всё вокруг было белым или серым, и только ягоды на рябине, росшей у крыльца, ярко светились, резали глаза, словно на карандашный набросок кто-то брызнул светлым кадмием.
- Как я могу быть права или неправа, если я ничего не вижу, - раздражённо проворчала Элис.
- Я не о предвидении. Я о том, кто должен сейчас принять решение.
- Кто же? – мы смотрели на него с надеждой.
- Розали… Эдвард считает, что она сама всё решила, она не хочет жить, не видит смысла. Мысли у неё путаются, она бредит, но всё сходится на том, что смерть для неё желанна.
Джейкоб говорил спокойно, как о чём-то давно пережитом и переболевшем. Значит, они с Эдвардом давно это обсудили. А я-то думала, отчего Эдвард последнее время напряжённо прислушивается, страдальчески морщится и бессильно сжимает кулаки, словно чьи-то мысли не прошли цензуру. Я была уверена: папа в ужасе от содержимого моей головы. И что же выяснилось: это чёрные мысли Розали заставляют Эдварда злиться от бессилия, а мои мечты и вздохи здесь не при чём, наверное. Я украдкой бросила взгляд на Сета – какой он высокий, красивый, весёлый, смелый, добрый… И вот на этом месте мне словно ледяной водой в лицо плеснули! Какой же ерундой забита моя голова, а ведь мне только что сообщили, что заветная мечта Розали – умереть! Стало вдруг стыдно и почему-то так холодно, что нижняя челюсть заходила ходуном и зубы застучали мелкой дробью. Вот этого я никак от себя не ожидала – я заплакала, как маленькая. Слёзы сыпались градом, в груди что-то колотилось и булькало. Розали, моя самая-самая любимая-любимая, красивая-красивая тётушка Роуз, моя вторая мама... Я знаю, что она полюбила меня, до того как я родилась. Она кормила, укачивала, баловала меня. С ней я играла в куклы, немного расстраиваясь, оттого что я не такая ослепительная блондинка, как Розали и кукла Барби. К ней я несла свои девичьи секреты. Как она может, как она смеет мечтать о смерти, когда она так нужна мне! Я люблю её, ей нельзя умирать от моей ветрянки, я же себе этого не прощу!
Так я рыдала, а Элис, Сет и Джейк молча смотрели на меня, я знаю, они тоже хотели бы поплакать, они бы плакали горше, чем я, но не умеют. И тут на крыльцо вышел Джаспер, прервав мои страдания так, как это умеет делать только он.
- Элис, думаю, мне надо поехать к Розали.
- Зачем?
- В качестве антидепрессанта, - ответил Джаспер, и непонятно было, шутит он или говорит серьёзно.
- Но, Карлайл велел соблюдать карантин, - неуверенно возразила Элис.
- Да гори он синим пламенем, этот карантин!
Мы все вздрогнули: страшно услышать такое проклятие от вампира.
- Не зови беду, она и сама придёт, - строго оборвала его Элис. - Я не могу прямо сейчас ехать к Карлайлу, мне надо кое-что выяснить.
Мы все вопросительно смотрели на Элис.
- Вольтури исчезли, - она сосредоточенно хмурила брови, силясь разглядеть что-то поверх моей головы.
- Куда? - удивилась я.
- Я их не вижу… - объяснила Элис, эта фраза была у неё сегодня дежурной.
- И давно? – забеспокоился Джейкоб.
- Уже около двух часов…
- Надо собираться вместе и готовиться к войне, - заключил Сет.
- Мне необходимо сосредоточиться и проследить все ниточки, у вас я этого сделать не смогу, - ответила Элис.
- Во-первых, срочно сообщить об этом всем, во-вторых, собрать совет, - Джейкоб торопился.
- Я уже позвонила Эдварду, - успокоила его Элис, - обсудим всё сегодня вечером, я постараюсь к тому времени хоть что-нибудь узнать. А вам лучше поскорее уехать… Я не гоню вас, но…
- Но мы тебе мешаем, - подсказала я.
- Если честно, то да, и очень.
- Мы не знаем планов Вольтури, вам опасно оставаться одним в такой глуши. Аро на всё пойдёт, чтоб заполучить тебя в свою свиту, - предостерёг Джейкоб.
- Через четверть часа здесь будут Таня и Фред, мы воспользуемся его щитом, - сказала Элис.
- Тогда пошли, - скомандовал Джейкоб, развернулся и направился к калитке, Сет и я двинули следом.
Вдруг Сет резко затормозил и хлопнул себя рукой по лбу:
- Чуть не забыл! - он в два прыжка вернулся к Джасперу и Элис, стоявшим на крыльце своего дома. – Доктор просил вас сдать анализы.
Сет достал из кармана рубашки пластиковый футляр. Элис и Джаспер смотрели на него напряжённо и вопросительно.
- Просто наплюйте в пробирочки немного своего яда, плотно закройте пробочкой и не забудьте подписать, где чей.
Я прыснула, Элис пожала плечами, а Джаспер и Джейкоб недовольно посмотрели на нас с Сетом, они, конечно, считали, что сейчас не до шуток.
- Я серьёзно, можете позвонить доктору Каллену, - Сет простодушно хлопал глазами и сдерживал улыбку.
Элис забрала у Сета коробку с пробирками, гордо вскинула голову и, бросив нам:
- Ждите… - ушла вместе с Джаспером в дом.
Я не могла больше сдерживаться и принялась хохотать, представляя, как Элис склоняется над пробиркой, словно змея над чашей на известной эмблеме.
А через пять минут мы уже неслись навстречу ветру, возвращаясь домой. Джейкоб вёз на байке меня, а Сет – пробирки с анализами. Я улыбалась… Чему, спрашивается? То, что Вольтури стали недоступны для Элис, что в будущее Роуз страшно заглянуть, должно было добавить чёрных красок в мой беспросветный пессимизм. Но я словно вдруг почувствовала сердцем – надежда есть…
 
 
Глава XXIV. Жанровые и батальные сцены

Раньше все большие советы и маленькие советики взрослые проводили втихаря, чаще всего, пока я спала. Но когда мне исполнилось два года (по человеческим меркам – лет семь), я начала бороться за свои права, и добилась своего: мне разрешили участвовать во взрослых разговорах за круглым столом. Я стараюсь занять место рядом с Карлайлом – не помню ни одного случая, чтобы остальные его не послушались. Поэтому, если у меня есть своё особое мнение (а оно у меня есть всегда), я сразу хватаю Карлайла за руку и загружаю ему всё, что варится у меня в голове. Жаль, что он часто не слушает моих советов…

Мне почему-то кажется что с болезнью Розали связаны Вольтури. Либо приезд Марка был подставной ,либо из-за него и начнется эта война. ЖДУ ПРОДУ!!!
_________________

 » Часть четвёртая. Ренесми. Глава XXIV Жанровые и батальные...

Оля, ты права, я много ниточек напряла, но все попыталась связать в один узел. Вот как-то так:
=============================

Раньше все большие советы и маленькие советики взрослые проводили втихаря, чаще всего, пока я спала. Но когда мне исполнилось два года (по человеческим меркам – лет семь), я начала бороться за свои права, и добилась своего: мне разрешили участвовать во взрослых разговорах за круглым столом. Я стараюсь занять место рядом с Карлайлом – не помню ни одного случая, чтобы остальные его не послушались. Поэтому, если у меня есть своё особое мнение (а оно у меня есть всегда), я сразу хватаю Карлайла за руку и загружаю ему всё, что варится у меня в голове. Жаль, что он часто не слушает моих советов…
В этот раз, собравшись за круглым столом, мы ждали приезда Элис, а пока доктор решил развлечь нас лекцией по медицине:
- К несчастью, новый тип вируса оказался нечувствителен к яду. Для мутировавших herpes zoster varicelliformis яд стал благоприятной средой. Ещё одна серьёзная проблема - яд разрушает лекарства, следовательно, медикаментозное лечение невозможно. Кроме того, сущность вируса оказалась в чём-то похожа на сущность вампиров – они не чувствительны к антибиотикам. Даже наша неизменность стала нашим врагом: мы не знали болезней, старости и эпидемий, но, как оказалось, если вирус проникает в организм вампира, то переломить болезнь бывает очень сложно. Пока у меня только предположения... Я и ранее замечал, что у Розали ослаблен иммунитет: у неё медленнее, чем у других, регенерируют повреждённые ткани и обмен веществ замедлен… Думаю, что всему виной её депрессивное состояние. Боюсь, что здесь есть и моя вина: депрессия Розали затянулась лет на семьдесят, а я не придавал этому значения. Своё обращение она всегда считала проклятием, именно я обратил её…
Я надеялась, что звукоизоляция в комнате Розали хорошая, и они с Эмметтом не слышали слов Карлайла.
- Нет смысла теперь корить себя, - сказал Эдвард.
- Значит, у всех в нашей семье, за исключением Розали, есть иммунитет к этому типу вируса? – уточнила мама каким-то странным голосом.
- Почти у всех…
- Карлайл… - Эдвард положил руку на плечо своего отца.
Доктор неожиданно строго посмотрел на Эдварда, кивнул и твёрдо сказал:
- Я надеюсь, болезнь отступит, не стоит опасаться эпидемии. С каждым днём моя уверенность в этом только крепнет. Десять дней я внимательно слежу за состоянием здоровья каждого из вас, и никаких признаков заболевания у тех, кто контактировал с больной.
Карлайл сказал это так уверенно, а вот Эдвард стоял нахмурившись. Что-то ещё услышал он в мыслях доктора, вовсе не такое оптимистичное, как нам хотелось бы. Но Эдвард промолчал, и их мысленный консилиум остался для нас тайной.
И тут вошла Элис, следом за ней – Джаспер, Таня и Фред. Едва шагнув в комнату, Элис объявила:
- Я не вижу Вольтури. Вот уже десять часов, как я пытаюсь поймать темноту – бесполезно. Что-то случилось…
- Ты не заболела? – доктор Каллен с тревогой посмотрел на свою приёмную дочь.
- Я следила за ними постоянно, старалась не выпускать из виду. Наверное, они нашли способ скрыться от меня. Может быть, какой-то мощный щит, новый человек в свите?
- И всё-таки я очень беспокоюсь за тебя. Как ты себя чувствуешь? В нашем случае начальные симптомы заболевания могут проявляться совершенно неожиданным образом. Сыпи на теле нет?
- Я в порядке, - отмахнулась Элис, - дело не во мне, что-то произошло в Вольтерре. Я по-прежнему всё знаю о погоде и о курсе на бирже, я вижу всё, по крайней мере, всё, что не касается наших друзей-оборотней, Ренесми и Розали. Но теперь и итальянский замок исчез из моих видений...
- Если причина в новом щите, значит, они хотят воспользоваться этим надёжным прикрытием, и нам следует опасаться нападения, - сделал выводы Джаспер. – Мы даже не знаем, сколько у нас времени, надо срочно разработать план круговой обороны. Мне нужны Эдвард, Фред и Эмметт…
- Постойте, - Эдвард остановил брата и повернулся к Карлайлу – Карлайл, мне кажется, твои самые невероятные предположения верны.
- Эдвард, твоя манера общения кого угодно выведет из себя, что ты там выудил в чужих мыслях? – возмутился Джаспер.
- Карлайл считает, что в клане Вольтури тоже возможны случаи заболевания ветряной оспой.
- Я составил список тех, кто контактировал с Несси и Розали, - объяснил Карлайл, - там есть одно имя… Марк… Марк Вольтури. Это высококонтагиозное заболевание, Заразиться можно, находясь с больным в смежной комнате, а также через вентиляционную систему.
Молчание, которое за этим последовало, было, действительно, гробовым. Я вцепилась в руку Карлайла с единственной мыслью: я – причина чумы вампиров двадцать первого века.
- Если это так, то мы обречены, - прошептал Джаспер, - Вольтури не простят нам, и бесполезно просить кого-то о помощи, от нас все будут шарахаться, как от зачумлённых.
Казалось, призраки в чёрных плащах Вольтури выстроились по периметру комнаты.
- Постойте, но они не знают о болезни Ренесми и Розали! – воскликнула мама.
- Если Марк заболел по приезде в Вольтерру, они будут подозревать нас в диверсии, - мрачно возразил ей Джаспер.
- Доказательств у них нет!
Мама нервно барабанила пальцами по столу.
- У нас тоже нет доказательств, что наши предположения верны, - заметил Эдвард, - подведём итоги, Вольтури вышли из-под контроля Элис, почему – пока неизвестно. Наиболее вероятные версии: или сильный щит, подобный щиту Фреда, или заболевание приняло характер эпидемии. Со своей стороны мы можем терпеливо ждать новостей и слухов, а можем отправить кого-нибудь в разведку. И то, и другое, на мой взгляд, одинаково опасно.
Неожиданно Фред поднялся со своего места:
- Может быть, мне отправиться в Италию, я смогу остаться незамеченным.
Таня тоже встала, положила руку ему на плечо, словно пытаясь удержать. Какая красивая пара – семейный портрет в пастельных тонах… И почему мысли о красках и линиях приходят в мою голову в самый неподходящий момент.
- Нет, Фред, ты остаёшься здесь, - твёрдо приказал Джаспер. – Нас ждёт война, самое главное сейчас – приготовиться к обороне, - вернулся он к своей теме.
- A peste, fame, bello libera nos Domine! – прочёл Карлайл молитву.
Мурашки побежали у меня по спине… Я немного знаю латынь: от чумы, голода и войны избави нас, Боже…

Хуже ничего нет, чем ждать, затаившись, ждать нападения. Мы постоянно находились начеку: Элис хмурила брови и таращила глаза в пустоту, надеясь, что будущее наших врагов прояснится, Фред и Белла держали свои оборонительные щиты, Эдвард мысленно прочёсывал окрестности в поисках вражеских голосов, Джаспер и Эмметт выстраивали стратегию ближнего боя. Больше всего я боялась этой грядущей рукопашной.
И так мы ждали, ждали, ждали, ждали… целую неделю и ещё один день, пока меня не разбудил голос Элис – в два часа ночи она бежала вверх по лестнице и кричала:
- Их больше нет!
Я выскочила ей навстречу с законным вопросом:
- Кого?
- Марка, Аро… и…. и Челси, - выпалила она мне в ответ.
Я была просто ошарашена такой новостью.
- Я вижу похоронную процессию, идущую по улицам Вольтерры, белые цветы, чёрные плащи и проливной дождь. Это должно произойти послезавтра, - пересказывала она чуть позже свои видения, а мы слушали её, открыв рты.
В голове не укладывалось: двое древних соправителей Вольтерры умерли в один день, вероятнее всего, от подхваченной у меня ветрянки. Вампиры смертны – эта новость меня потрясла.
- Теперь во главе клана встанет Кай, и он принял решение: они будут здесь очень скоро, они придут ночью, - докладывала Элис.
- Зачем они идут? Какой повод нашёлся на этот раз? – спросила Белла.
- Единственная цель Кая – уничтожить всех, кто угрожает его власти. Ему не нужен повод.
- Пусть властвует, сколько пожелает. Мы ему не препятствуем…
- То, что Марк заболел после возвращения из России, достаточный повод для Кая. Он сошлётся на порчу, сглаз, отравление и биологическое оружие клана Калленов, угрожающее всему миру вампиров, – сказала Элис.
- Паранойя не разбирает мнимых врагов от реальных, - дал своё врачебное заключение Карлайл.
- Ещё одно серьёзное заболевание вампира? – пошутил Джаспер, настроение его явно повысилось, после того как Элис вновь нашла в своих видениях семью Вольтури.
- Это не заболевание, это дар, - прокомментировал Эдвард.
- Злоба как дар? – удивилась я.
- Да. Представь, что было бы, если бы обратили какого-нибудь тирана.
- Нечто подобное уже случалось, - добавил Карлайл. – А сегодня Кай мечтает о единовластии, неудивительно, он – римлянин эпохи империи, слава Цезаря не даёт ему покоя много веков.
- Вольтури знают, что внезапно им прийти не удастся, Элис предскажет их появление, а Белла защитит семью от Джейн и Алека. Скорее всего, они рассчитывают на победу физической силы, их главными мишенями будут Белла и Эдвард. Вся наша надежда на Фреда. Вольтури ничего о нём не знают, он – наш козырной туз, спрятанный в рукаве, - вслух размышлял Джаспер. – Элис, мы выстоим?
- Да, теперь, когда с нами Фред – это будет несложно.
Мы все посмотрели в сторону Фреда, он отрывисто нам кивнул.
- Отряд Кая слишком мал,- продолжала Элис, - он не смог удержать и половины прежней свиты, придворные Вольтури разбрелись по свету, попросту говоря, сбежали, и у каждого из них теперь своя линия будущего.
- Челси не стало… Она держала семью в единстве, создавая видимость любви, согласия и беспрекословного подчинения, - прокомментировал Карлайл.
- И какова величина отряда? – уточнил Джаспер.
- Их пятнадцать.
- Даже неприятно сражаться с безоружными, - Эмметт небрежно махнул рукой.
- Нет чести в такой победе. Мы готовились к смертельной схватке, а теперь должны пойти на убийство противника, который заведомо слабее нас, - сказал Карлайл, и слова его были для меня неожиданностью. Он что – жалеет Вольтури!?
- Надо позвонить моим – пусть возвращаются, сейчас не время для свадебных путешествий, - вступила в разговор Таня.
- Нет. Я не смогу гарантировать им безопасность, - возразил ей доктор, - вероятность заражения высока.
- Нет, нет, они не должны приезжать, я этого не вижу, - задумчиво сказала Элис.
Джаспер смотрел в окно и, наверное, что-то прикидывал в уме.
- Нам необходимо перебраться в пригород, - полувопросительным тоном предложил он, обращаясь, скорее всего, к своей Элис.
Ему ответил Карлайл:
- Лучше нам встретить их здесь. Как бы далеко не зашёл Кай в своём безумстве, он не захочет лишнего шума.
Элис согласно кивнула.
- Итак, у нас два щита: щит Беллы окутывает каждого, как персональный скафандр, щит Фреда имеет чётко очерченный контур. Общий план таков: боец выскакивает из зоны прикрытия, как чёртик из табакерки. Нашей тактикой станет внезапность, нападение из засады, из «ниоткуда»… - Джаспер со знанием дела обсуждал детали боя, все остальные его внимательно слушали.

Следующие два дня наш дом был охвачен суетой. Я издали следила, как Элис вглядывалась в пустоту, а потом чертила что-то на бумаге. Потом Джаспер долго изучал её наброски, уточнял детали и, наконец, раздавал инструкции всем, кроме меня и Розали. Они шептались так тихо, что подслушать хоть что-нибудь не было никакой возможности. Но я имею право знать, и я узнаю всё…
Мы с Роуз маялись в нашей квартирке на четвёртом этаже под присмотром Джейкоба. Удивительно, как повлияла надвигающаяся опасность на тётушку Роуз: она по-прежнему не вставала, но язвы на коже начали заживать, она больше не спала, не бредила, и голос её обрёл прежнюю силу.
Наступала ночь сражения. В одиннадцать часов мама вошла к нам со словами:
- Несси, пора спать.
С ума они посходили, эти взрослые, в такой момент принялись заботиться о режиме. Я не стала спорить, прошла в свою комнату, одетая легла на кровать и взяла в руки книжку по истории искусств, давая понять, что, если она настаивает, то я, конечно, лягу, но спать не собираюсь. Мама посмотрела моё представление, тяжело вздохнула и вышла из комнаты. Тогда я встала и вернулась в кухню. Джейкоб и Розали не стали возражать.
Я попыталась выглянуть из окна, чуть-чуть раздвинув плотные занавески. Тихая зимняя ночь, яркие звёзды, белый снег – красота. А меня заперли в высокой башне и надёжно охраняют, чувствую себя глупо, как принцесса под надзором дракона.
- Несси, - строгим шёпотом окликнул меня Джейк.
Он по-прежнему не доверяет Фреду, всё ему кажется, что в любом «виртуальном» щите возможна брешь. Но я была уверена, что наш дом сейчас просто исчез для всех, никто в нашу сторону даже головы не повернёт.
- Э-эх… В темнице там царевна тужит, а бурый волк ей верно служит, - продекламировала я и отошла от окна. – Ну, Джейк! Мы же не можем отсиживаться в стороне!
Джейкоб был серьёзен и хмур.
- Так хочется подраться? Доктор Каллен считает, что негативные впечатления и сцены насилия пагубно воздействуют на подростковую психику, особенно, если подросток – нежная, хрупкая девушка.
- Как это ты выучил столько умных слов, да ещё и расставил их в нужном порядке, - попыталась я его поддеть, но мой телохранитель на провокации не поддавался.
- Джейк, это же страшно – ничего не знать, ещё страшнее, чем быть там, на втором этаже вместе со всеми.
- Откуда ты знаешь про второй этаж? Опять подслушивала?
Я не стала отвечать на всякие глупые вопросы, просто показала язык. Мне многое было известно о ходе предстоящего сражения: я по-тихому стащила наброски Элис и, закрывшись в туалете, долго изучала эту, как там её, диспозицию. Конечно, все мои тайны и гроша ломаного не стоят, если Эдвард решит вмешаться, он же видит всех нас насквозь. Но папа давным-давно, года три назад, пообещал не выдавать меня, если мои планы не опасны для меня и окружающих. Он назвал это правом на личную жизнь. И раз он пока молчит, значит, я мыслю строго в рамках дозволенного. Итак, продолжим:
- Дже-э-йк, Дже-э-э-э-йк, Зна-а-ешь, как я тебя-а-а люблю-у-у и уважа-а-аю-у-у…
Я затянула так жалобно, что даже самой стало противно. Джейкоб поёжился, это хорошо, верный признак – скоро сломается.
- Джейк, но как же мы узнаем, что там внизу происходит, очень опасно ничего не знать. А вдруг им понадобится наша помощь?
- Именно твоя помощь? – язвительно спросил он.
- Твоя, моя или помощь Роуз.
- Что и говорить, блондинка нам поможет, - усмехнулся он.
Я оглянулась на Розали, ища поддержки, но она сидела в своём кресле и не обращала на нас никакого внимания. А прежде, до болезни, она бы Джейка за такие слова в порошок стёрла. Равнодушная, как белая стена, Роуз меня пугала, Джейкобу, похоже, тоже было не по себе. Стало слышно, как двумя этажами ниже скрипит карандаш в руке Элис, перенося её видения на бумагу. Я тоже взяла блокнот и сангиной начала набрасывать на странице волчий оскал. Джейкоб подошёл, встал за моей спиной, взглянул на рисунок, усмехнулся и потрепал меня по голове. Я вывернулась из-под его руки – так быстро мириться я не намерена.
- Как только всё начнётся, я обернусь, и Сет будет докладывать мне обстановку, - сообщил Джейкоб.
- Сет та-а-а-ам, а мы зде-э-э-эсь, под колпаком у Фреда и Беллы, - снова взяла я жалобный тон.
Но Джейк продолжал разговаривать со мною супер спокойным голосом, так учитель по десятому разу объясняет решение задачи тупому ученику.
- Сейчас вся семья под колпаком.
Это я знала… Деметрий найдёт нас в любом случае, но когда отряд Вольтури войдёт во двор, мы останемся невидимыми (благодаря Фреду) и неуязвимыми для фокусов Джейн и Алека (благодаря Белле). Классный план. Я невольно представила себя на месте наших врагов: добраться до цели и ослепнуть, не сметь поднять глаза, даже головы не суметь повернуть в ту сторону, где притаилась смертельная опасность, чувствовать, как дурнота подкатывает к горлу и головная боль раскалённой спицей пронзает висок. Им захочется развернуться и уйти, сбежать из проклятого двора-колодца.
Кай, Джейн, Алек, Деметрий, Феликс… Их лица – одно из самых ярких моих детских воспоминаний. Теперь я представляла, как они, злые и растерянные, превратившиеся из охотников в жертву, стоят под нашими окнами. Брр… Не хватало только начать их жалеть. Когда-то Вольтури приговорили меня к смерти, тогда Элис и Белла спасли нас всех. Элис пообещала, что и этой ночью всё должно закончиться хорошо.
Согласно планам Элис все произойдёт у нас во дворе. Семье не составило труда быстренько выкупить все дома по периметру. С полуночи была объявлена боевая готовность номер один, но нам с Роуз запретили даже думать о битве.
Роуз сидела в кресле-качалке. Смотреть страшно. И дело не в том, что её лицо покрывают шрамы. На мой взгляд, они её не портили, для человеческого зрения всё это не было даже заметно. Но в выражении лица Роуз проступала такая смертельная усталость… Усталость и ничего более… Даже предположить сложно, о чём она думает, покачиваясь в кресле-качалке, равнодушно переводя взгляд с одного предмета на другой. Можно ли поговорить с ней сейчас? Я подошла и протянула руки к её лицу. Она не улыбнулась мне, как бывало раньше, просто кивнула и подалась вперёд, навстречу моей ладони. И я показала ей всё, о чём волновалась, чего боялась.

Разозлённые лица Вольтури.
Феликс, заламывающий Белле руки.
Джейн, пристально смотрящая мне в лицо.
Торжествующая улыбка Кая, перешагивающего порог нашей комнаты.

И вдруг за окном послышались неуверенные шаги, снег скрипел жалобно, несмело, потом тишина и внезапный окрик Эдварда:
- Эмметт, стой!

=================
Представляете, я свела в могилу Аро! Сама удивляюсь своей решительности и кровожадности

Вау, такого поворота сибытий я никак не ожидала! Кай-главный, мой любимый Аро с Маркусом погибли. Скоро случится битва двух сильнейших кланов вампиров, один из которых однозначно погибнет, и не известно какие потери понесет победивший. Вообшем, Маша, ты меня приятно удивила. Ты превнесла столько новых, неожиданных событий в эту историю. Здесь чувствуется некий элемент трагедии, которой на мой взгляд так не хватало в последней части "Сумерек". У меня нет слов. Машунь, ты гений! ЖДУ ПРОДКУ!!!!!!
_________________

 » Глава XXIV. Жанровые и батальные сцены (продолжение)

И вдруг за окном послышались неуверенные шаги, снег скрипел жалобно, несмело, потом тишина и внезапный окрик Эдварда:
- Эмметт, стой!
Грохот. Звук крошащегося камня. Чей-то стон… Что там? Краем глаза я увидела, что Джейкоб стоит у окна уже в волчьем обличье, и шерсть на холке у огромного бурого волка встала дыбом. Как страшно, как же это страшно… Я вдруг обнаружила, что от страха кусаю свою левую ладонь, между тем как правой рукой по-прежнему касаюсь щеки Розали. В голове моей прокручивались самые жуткие картины.
Роуз вдруг сильно качнулась в своём кресле, оттолкнула меня и выпрыгнула из окна… рухнула гардина… посыпалось стекло… У меня вырвался то ли всхлип, то ли боевой клич, и я бросилась вслед за Розали. В самый последний момент, когда я в лихом прыжке перелетала через подоконник, Джейк схватил меня зубами за майку, не рассчитал, и острые клыки полоснули по спине. Не обращая на пустяшную боль никакого внимания, я стала отбиваться руками и ногами, пытаясь вырваться. Но Джейкоб крепко держал меня за шкирку, так собаки носят в пасти своих щенков. Я беспомощно барахталась в полутора метрах от пола, Джейкоб недовольно рычал и зубов не разжимал. Изо всех сил я пыталась не шмыгать носом, рукавом растирая слёзы по лицу. Что же происходит там, во дворе? Все ли живы? Я сделала отчаянный мах ногой, качнулась и на полсекунды выглянула во двор. Никого из Вольтури я там не увидела, только следы на свежем снегу, мельком успела заметить, что Элис сидит на карнизе второго этажа, а Джаспер ищет что-то в сугробе. Сердце сжалось, к горлу подкатила тошнота, я поняла, что он ищет: у стены в обрамлении светлых локонов лежала голова, алые глаза у неё были удивлённо распахнуты, голова смотрела в темное ультрамариновое небо. Я завизжала…
Хлопнула входная дверь, сквозняк ворвался в разбитое окно, в квартиру вбежал Эдвард, и Джейкоб ткнул меня ему на руки.
- Всё хорошо, они ушли, успокойся, дочка, всё хорошо, - Эдвард гладил меня по голове, вытирал мои слёзы полой своей рубашки и осматривал следы волчьих зубов на моей спине.
А я дрожала, всхлипывала – всё никак не могла успокоиться и отогнать от себя кошмарное видение: прекрасное юное лицо, искажённое болью. Я поняла эту боль! Как страшно этой девчонке! Как не хочется умирать! Джейн подростком оказалась в замке Вольтури. Как ей жилось? Конечно, несладко. Ей не больше 12-13 лет, она же моя ровесница. Только я-то расту, я стану старше, возможно, стану умнее… Я, может быть, уже сейчас выше неё ростом, сильнее, и уж точно счастливее, меня любят и берегут, защищают, каждый в нашей семье жизнь готов отдать за меня, мне бывает нелегко от того количества любви, которое на меня сваливается. А её заставили воевать, использовали в качестве виртуальной кувалды. Она научилась ненавидеть, но не любить. И как же ей больно, как ей невыносимо больно сейчас!
- Не-е-ет!!! Не трогайте её! – умоляла я.
Эдвард как-то странно посмотрел на меня, как будто я факир, поглощающий огонь, а Джейкоб-волк затряс головой, словно отгонял назойливых мух.
- Что ты делаешь, Несси, что ты делаешь? – спросил папа.
- Не смейте разводить костёр, вы не должны убивать Джейн! Мне её так жаль! Соберите совет! Вы должны её пощадить… пожалуйста… - просила и требовала я.
- Думаю, теперь всем её жаль, помилование будет дано Джейн единогласно. Но как у тебя это получилось?
- Что?
- Ты, дорогая моя, сама не поняла, что натворила?
- Что бы там я ни натворила, сейчас мы говорим не обо мне. Папа, а ты точно знаешь, что Джейн прощена?
- Благодаря тебе, да.
- Как это?
- Ты пожалела её, и все пожалели её вместе с тобой.
- ..?
- Похоже, ты научилась передавать мысленные образы на расстоянии. По крайней мере, твоё прошение о помиловании Джейн получили все мыслящие существа в радиусе тридцати метров, даже бездомный кот в подвале дома напротив.
- Уау!!!
Я открыла мысленный телепорт! Владею гипнозом в совершенстве! Теперь они у меня попляшут… Я так обрадовалась, что на пару секунд забыла о Джейн.
И тут я увидела маму. Я не успела заметить: вошла Белла в дверь или забралась в окно, но она смотрела на меня так испуганно, словно я уже умерла и папа держит на руках мой остывший труп. Мама на грани истерики… Я по привычке представила всю сцену на холсте, в красках и в богатой раме. На заднем плане в углу комнаты понурил голову огромный волк, а в центре на фоне разбитого окна живописная группа: прекрасный юноша держит на руках жалкое существо – испуганное, зарёванноё, в изодранной, окровавленной и изжёванной одежде. Сюрреализм отдыхает.
- Мамочка, не волнуйся, пожалуйста, всё хорошо…
- Но у тебя кровь!.. Кто!.. Как!..
Вероятно, мама была так сосредоточена, удерживая над нами свою систему защиты, что не слышала, как мы с Джейкобом подрались. Она прибежала, почувствовав запах крови, моей крови… Я поспешила всё объяснить:
- Это малюсенькая царапина! Просто я очень хотела помочь вам, а Джейкоб не разрешил мне выпрыгнуть из окна.
- Элис обещала, что никто не пострадает! – непонятно кого упрекнула мама и попыталась задрать мне джемпер, чтобы осмотреть спину.
- Мама, прекрати!
Я сопротивлялась, как могла. Ещё не хватало, чтобы меня раздевали в присутствии двух мужчин! Я уже не маленький ребёнок!
- Белла, идите обрабатывать ссадины в комнату Несси, – вступился за меня Эдвард.
Его она послушалась.
Мама успешно осваивала профессию медсестры, когда к нам постучали и позвали на срочный совет – решалась судьба Джейн.

- Джейн патологически жестока, это не лечится, - настаивал Джаспер.
Я захлёбывалась от возмущения:
- Но мы, мы-то не патологически жестоки, или нет. Убивать тех, кто на нас косо смотрит, станет традицией?
Взгляд, полный ненависти - одно из самых ярких воспоминаний моего детства… Снова и снова возвращаясь в тот день, я вижу: две армии, разделённые невидимой чертой, смерть Ирины, крики Тани и Кейт, ненависть в глазах Кая, ненависть в глазах Джейн, отчаяние на мамином лице, а потом вспыхнувшая, словно факел, торжествующая ненависть. Ненависть мамы, придавшая ей сил, укрывшая нас всех спасительным щитом, спасла семью от смерти. Но неужели это никогда не прекратится: война, смерть, ненависть… Как-то мама читала мне Роберта Фроста: «…И дважды планета умрёт, потому что ненависть жарче огня, холоднее и толще, чем лёд».
«Карлайл, давай отпустим её!» - мысленно твердила я, сжимая руку Карлайла и пытаясь вспомнить, как же мне удалось десять минут назад внушить всем жалость к Джейн.
- Через полчаса здесь будет Алек, - сказала своё слово Элис.
- Представляю, сколько тумана он напустит, - хмыкнул Эмметт
- Он идёт на смерть. Он любит сестру и готов умереть вместе с ней. Я вижу… - пророчествовала Элис.
Что?! Алека тоже ждёт смерть?!
«НЕТ!!! МЫ НЕ БУДЕМ ИХ УБИВАТЬ!!! НЕ ХОЧУ ЖИТЬ СРЕДИ ПАЛАЧЕЙ!!!» - мысленно крикнула я этим бездушным монстрам, научившимся так спокойно приговаривать к смертной казни. Все вздрогнули.
- Что за чертовщина, - выругался Эмметт.
- Несси, опять? – строго посмотрел на меня папа.
- Вот оно что, моя маленькая племянница написала прошение о помиловании. Ну, ты даёшь, словно кувалдой по голове огрела, - ухмыльнулся Эмметт. – Элис, что будет, если мы прикрутим на место голову этой горгоны и отпустим её с миром?
- Это безумие, - прошептал Джаспер.
Повисла напряжённая тишина, наконец, Элис неуверенно начала:
- Не берусь сказать, что решит Джейн, но Алек, если найдёт сестру живой, мечтает вернуться на Родину, в Ирландию.
Элис удивлённо распахнула глаза, просматривая зыбкие варианты будущего, и продолжила своё пророчество:
- Может быть, Сиобан примет их. Такая возможность существует.
- Да! – я не стала сдерживать свою радость. – Пусть Сиобан займётся их перевоспитанием. Это будет классно. Мери не позволит близнецам лгать, а Сиобан, она же надёжная, как кельтский камень, она справится одной силой мысли.
Я знала об удивительном даре Сиобан выстраивать реальность по своему желанию. У меня тоже возникло ощущение, что меня посетил дар поворачивать события в нужную сторону. Хотелось петь, прыгать и хлопать в ладоши. Я поймала взгляд Карлайла, он улыбнулся и подмигнул мне.
- Если Несси так настаивает, и у Элис нет возражений, думаю, стоит попробовать бать милосердными, - подвёл он итог. – Джаспер, принеси… хм… ЭТО ко мне в кабинет. Белла, мне понадобится и твоя помощь: спроецируешь на меня свой щит, сомневаюсь, что Джейн вернётся к жизни в хорошем расположении духа. Фред, Эдвард, а вам предстоит встретить Алека.
Я рискнула напроситься в ассистенты к Карлайлу:
- Доктор, а можно и мне с вами?
- Нельзя, - обломным голосом заявил Джейкоб, схватил меня за руку и потащил по лестнице на первый этаж, - нам, теплокровным, пора завтракать, а то ужин вчера получился каким-то ущербным.
Да, Белле вчера некогда было готовить, пришлось заказывать пиццу, которую умяли за пару секунд, причём волки уверяли, что едят безо всякого аппетита.
- Роуз и Таня пообещали мне испечь пироги, но, думаю, горячие бутерброды – это всё, на что способны блондинки.
То, что говорил Джейкоб, было удивительно. Я сразу заметила, что Роуз и Тани нет на совете, но мне бы и в голову не пришло, что это связано со сдобой. От сдобы добреют, от горчицы огорчаются… Тётушка Роуз подобрела… Да…
- Роуз готовит обед по твоему заказу? – переспросила я.
- Ага, а Эмметт вставит стекло в нашей кухне.
- Почему? С чего бы это Роуз и Эмметт стали обслуживающим персоналом в нашей квартире?
- С того, что именно из-за их глупых выходок и неумения держать себя в руках я располосовал тебе спину. Всё шло спокойно и строго по плану, пока эти Чип и Дейл не поспешили на помощь. Мы с Эдвардом приговорили блондинку к общественным работам. Она, кстати, даже не спорила.
- Но Розали ещё слишком слаба, она же не встаёт.
- Ага, - согласился Джейкоб, - она не встаёт, она выпрыгивает из окон. Ей нужна была хорошенькая встряска, чтобы она пошла на поправку.
Мы спустились на первый этаж, где Белла недавно оборудовала шикарную кухню. Эдвард всё шутил, что мама вполне может заняться ресторанным бизнесом. В этом была доля чёрного юмора – вампир-ресторатор…
Джейкоб по хозяйски распахнул дверь, надо сказать, пахло с кухни чудесно. Роуз возилась у стола, а Таня вдохновенно руководила процессом. Вся столешница была густо засыпана мукой, Тесто утомлённо вздыхало в белоснежных руках Роуз. Джейкоб завёл непринуждённый разговор насчёт того, долго ли ещё ждать ему завтрака-обеда-ужина. Я под шумок стащила одну из десятка мисочек с начинкой для грядущих пирогов, устроилась в уголке и постаралась не чавкать. Сет, материализовавшийся вдруг на кухне, присел рядышком, и мы стали есть на восточный манер, то есть сидя на полу и безо всяких вилок-ложек, зачерпывая аппетитное крошево руками - я дико проголодалась. Заодно решила выяснить кое-какие подробности.
- Сет, расскажи, как всё было.
- О-о-о, круто и глупо, как в боевике. Итальянцы стояли в нашем дворе, словно пыльным мешком из-за угла стукнутые. Они уже собирались развернуться и уйти, но Эмметт, со скуки что ли, кинулся на Кая. А когда наш любитель кулачных боёв обнаружил, что Розали пушечным ядром вылетела из окна… Роуз ведь приземлилась прямо на голову Джейн, и они сцепились. Эмметт бросился на помощь и разобрал малютку Джейн на запчасти. К тому времени как Эмметт успокоился, бледно-зелёные от шока Вольтури организованно отступили. Надо сказать, они держались достойно, если учесть, как их мутило при каждой попытке поднять глаза от земли и оглядеться. Элис сказала, что они сели в самолёт. Пока никто из них не собирается возвращаться в Вольтерру. У них есть запасной аэродром где-то в Гималаях. В городе остался только Алек, бродит по улицам, как помешанный. Элис говорит, он решил отомстить за сестру. Вот дурак.
- Дурак – это ты, а Алек – любящий брат, - фыркнула я на Сета.
- Так! – над нами стояла Таня. – Плакала моя кулебяка с курицей.
- Ой, - моя ладонь замерла на полдороге ко рту, - я же не ем мяса.
- Уже ешь, - рассмеялся Сет.
- И хватит трепать нервы Белле, - вступил Джейкоб, - а то она только и думает о твоём полноценном питании. Если она и дальше будет готовить так много, вкусно и сытно, мы с Сетом из волков превратимся в свиней, и родня в Ла-Пуш нас просто не признает.
- Правильно, кушай на здоровье, деточка, - поддержала Таня.
От их привычных нравоучений меня стало клонить в сон, глаза просто слипались, и я вспомнила, что так и не ложилась этой ночью. Стало понятно, что пирогов Розали мне не дождаться. Пробормотав Тане: «Спасибо…», я сунула пустую тарелку в раковину и побрела в свою комнату. Поднимаясь к себе, я услышала хрустальный голосок Джейн, она о чем-то рассказывала Карлайлу. Очень хотелось подслушать, но по пятам за мной, словно нянька, шёл Джейкоб. Джейн жива, сегодня ночью все остались живы. На душе было тепло, в желудке радостно, и пусть мне приснятся хорошие сны…

==================================================
Спасибо, Оля, такие восторженные слова... Эх, только не зазнаться. История-то моя движется к концу и, боюсь, крутых поворотов сюжета поубавится.

Спасибо за новую главку! Жаль, что история заканчивается, я ее уже очень полюбила.
_________________

 » Глава XXV. Вечный сюжет

Я проснулась и поняла, что всё проспала: визит Алека, переговоры и провозглашение перемирия. Мне ещё неизвестны были подробности, но я знала, что именно так всё и случилось. Звуки, наполнявшие дом были спокойными, уютными: во дворе чихал мотор – Джейкоб с Сетом возились с байком, гудела аппаратура в лаборатории Карлайла, на втором этаже кто-то щёлкал по клавиатуре ноутбука, на первом – гремели посудой. Я стала прислушиваться к щебету Элис, она распоряжалась в парадной столовой на первом этаже:
- Кто бы мог подумать, что русский самовар и французский фарфор будут так прекрасно гармонировать в этом интерьере. Нет, нет, Эсми, нельзя сдвигать все блюда с пирожками и кексами на волчий край стола. Что из того, что мы их не едим, но любоваться красиво сервированным столом нам никто не запретит, не думала, что мне придётся объяснять тебе, как важны эстетика интерьера и визуальные образы. Помоги мне правильно построить натюрморт…
Выслушав всё это, я совершенно расхотела вылезать из-под одеяла. Очередная вечеринка Элис меня не прикалывала. И тут в комнату вошла мама. Ну точно, она сидела под дверью, ждала, когда я проснусь, услышала, как я моргнула, и вошла. Спрашивается, почему три месяца назад я сбежала из родительского дома? Невозможно жить, когда мама знает, как ты дышишь, плачешь, и насколько участилось твоё сердцебиение, а отец читает мысли.
- Проснулась? – зачем-то спросила мама. – Тебе стоит выйти, помочь накрыть на стол. Может быть, немного головной боли нашей Элис не помешает.
Я тяжело вздохнула и выглянула из-под одеяла, ища сочувствия в маминых глазах, мы обе одинаково не любили парада и показухи.
- Что она задумала на этот раз?
Я слышала, что в моём голосе прямо-таки бурлит недовольство, и понимала, что Элис тоже это слышит.
- Грандиозное шоу в русско-английском стиле. Празднуем окончательную викторию. Элис видит будущее в самом розовом цвете.
- Кошмар… Розовый в этом сезоне не актуален.
- И не говори, - согласилась мама.
Я покосилась на гардероб, на дверце висели приготовленные Элис шелка. Ну уж нет, меня не проведёшь, в чём я буду одета, она увидеть не в состоянии.
- Форма одежды парадная? – язвительно спросила я.
Белла заговорщицки улыбнулась:
- Я буду в джинсах.
- Я тоже, встанем в оппозицию.
- Она опять скажет, что я тебя плохо воспитываю.
Я только фыркнула в ответ – меня все воспитывают, и каждый в свою сторону, и я считаю, что все они плохо, просто отвратительно меня воспитывают и с этим давно пора завязывать.
Через 10 минут все сидели за празднично накрытым столом. Элис взяла на себя обязанности хозяйки торжества, цвела, словно майская роза, и разливала чай, всем, даже тем, кто предпочитал другие напитки. Эмметт ворчал, что лучше бы он ушел на охоту, Джейкоб с Сетом молча трескали пироги. Карлайл рассуждал вслух:
- Опасность миновала лишь на время. Кай не отступит, он соберёт новое войско. Но, будем надеяться, скоро достичь своей цели ему не удастся. Ему недостаёт обаяния и хитрости Аро, выдержки Маркуса. Он, всю свою смертную и бессмертную жизни мечтавший о единовластии, ничто без своих братьев. Он умеет только ненавидеть, запугивать и убивать, но не умеет удержать около себя тех, кто ему нужен. Гораздо опаснее мне видится разбежавшаяся свита. Они не захотят стать кочевниками и будут искать покровительства сильных семей. Что скажешь, Элис?
- Я вижу, как Деметрий разыскивает румын. Феликс уедет в Южную Америку и встанет рядом с Марией. Хорошо, что Алек и Джейн попадут к Сиобан.
- Сегодня Вольтури повержены, нет силы, способной казнить и миловать. Но это ещё опасней, - продолжил Карлайл, - Многие захотят занять трон. В борьбе за власть часто побеждает самый жестокий и коварный. Вряд ли новый правитель нашего мира будет отличаться милосердием, не стоит ждать, что он будет лоялен к нам, ставшим невольной причиной гибели предыдущей династии.
- А если нам самим устанавливать законы! Место свободно, - в голосе Эмметта было столько энтузиазма.
- Эмметт! Тебе самому захотелось царствовати и всем владети? Уймись, - одёрнула его Белла.
- А что? Хватит подчиняться чужим законам, пора устанавливать свои!
- Пора, Эмметт, пора тебе заткнуться, - только Элис может произносить грубые слова так нежно и мелодично, что они звучат, как комплимент. – А также пора запретить серьёзные разговоры за праздничным столом. Будем решать проблемы по мере их поступления, - и Элис одарила всех властной улыбкой королевы.
Ей посмел возразить только Эдвард:
- Но прежде чем мы перейдём к разговорам несерьёзным, я должен кое-что вам рассказать, - начал он издалека. – Отдельные мысли наших гостей из Италии показались мне интересными…
Неужели папа станет пересказывать чужие мысли, сегодня небо упадёт в Неву… Я приготовилась услышать нечто сногсшибательное. Но в следующую секунду Элис торжествующе вскрикнула и выронила заварочный чайник. Чайник севрского фарфора разлетелся по полу мелкой крошкой, коричневая лужа заварки поползла по светлому паркету. Эдвард изумлённо посмотрел на сестру, прочел что-то в её голове и смог произнести только содержательное:
- Вот это да!
- Что?
- Элис, говори же!
- Что ты видишь?
- Эдвард, не томи, что там?
Нетерпеливые вопросы посыпались со всех сторон. Эдвард улыбался и с интересом смотрел на Эмметта.
- Элис ясно видит, как ты выбираешь детскую бейсбольную биту, а Роуз скупает по всему Питеру яркие комбинезончики. Поздравляю, у вас мальчик.
- Не понял… - Эмметт ошарашенно моргал, я впервые видела вампира с такой заторможенной реакцией.
- Тут и понимать-то нечего, у вас будет ребёнок, - подсказала я.
Розали поднялась, выпрямилась, как натянутая струна, нервно сцепила руки в замок.
- Ах! – Элис, по инерции продолжавшая хлопотать у стола, смахнула полотенцем чайную чашку. Есть у Элис такая привычка – бить посуду во время самых интересных своих прозрений. Джаспер подскочил к ней (к Элис, не к чашке, конечно) и аккуратно усадил на стул.
- Тебе не стоит сейчас заниматься домашними делами, сначала досмотри свои видения до конца, все-таки это любимый сервиз Эсми, раритет, - заметила я. – И давай, рассказывай уже, что это за малыш?
- Вы заберёте его из замка Вольтури, я не знаю, как он туда попал, картинка слишком нечёткая…
- А это значит, что ребёнок, скорее всего, - полукровка, - сделал выводы Эдвард.
- Милый мальчик с ямочками на щеках и кудрявыми черными волосами? – в голосе Роуз пело счастье и недоверие.
- Ты что-то знаешь? – брови Эдварда изумлённо изогнулись.
- Просто мечта столетней давности, - робко улыбнулась Розали. – но говори же, где он?
- Я как раз собирался рассказать об этом и своим решением, как видно, предопределил будущее. В общем, по некоторым обрывкам мыслей Кая и его спутников я понял, что недели две назад Вольтури отправляли карательный отряд в Амазонскую сельву. Из этого путешествия Аро привёз мальчика, результат последнего эксперимента Жуана. Аро решил изучить «интересное явление» в Вольтерре. Когда Марк и Аро заболели, о бедном малыше забыли. Мальчик, я полагаю, сейчас один в пустом замке.
- Что?! – Эмметт, подхватив Розали за плечи, метнулся к дверям, что-то возмущённо бормоча о том, как жестоко эти подлецы обошлись с их приёмным сыном.
- Эмметт, стой! - крикнула ему вдогонку Эсми. – Ведь им понадобятся документы на малыша, деньги… - Эсми не теряла головы в самых сюрреалистических ситуациях.
- Сейчас всё уладим, - Джаспер, не торопясь, вышел следом за Эмметтом и тётушкой Роуз.
У Джаспера в бюро лежат документы на все случаи жизни, и меня всегда интересовало, откуда берёт он все эти справки, паспорта и свидетельства.
Эдвард вопросительно посмотрел на Элис:
- Им грозит какая-нибудь опасность?
- Нет, послезавтра они вернутся.
- Ещё один ребёнок, - Эсми радостно улыбалась. – Бог благословил нашу семью.
- Эсми, но ведь мы опасны, - эта мысль не оставляла меня, и я решила напомнить родне о печальной реальности.
- Глупенькая, опасности заболеть подвержены все люди, ты просто вернула нас в мир людей.
- Раньше вы не болели, мне нельзя жить рядом с вами.
- Знаешь, твоя мама тоже считала, что она притягивает несчастья, и, защищая её, мы подвергаем себя смертельной опасности. Но ни Белла, ни ты не виноваты в том, что в мире живут злоба и зависть. А несчастные случаи и нелепые случайности иногда не в силах предсказать даже провидицы. Вспомни историю Марка, Алёны и Василисы. Вот уж кого не пощадил злой рок.
- Меня нужно изолировать… - настаивала я.
- Не говори ерунды, пойдём лучше покупать приданое для малыша.
Шопинг в магазине игрушек… Заманчивое предложение! Я согласилась, и несколько часов среди ползунков и плюшевых медведей меня успокоили.
У меня было ещё одно очень важное дело: остаток вечера я решила посвятить упорным тренировкам и к полуночи уже умела отправлять видеоролики и аудиотелеграммы, так сказать, эсэмэски и эмэмэски. Я мысленно проговаривала слова, и в голове испытуемого (а им, как обычно, стал безотказный Сет) «звучал» мой голос. Ещё проще было с образами. Я представляла картинку, а потом «бросала» её адресату. Уже лёжа в постели, в полудрёме я отправляла свои «письма» всем кому не лень, когда ко мне заглянул папа. Пришлось выслушать строгие отеческие наставления:
- Лучшие друзья начнут тебя ненавидеть, потому что от тебя невозможно отгородиться. Нельзя злоупотреблять своим даром и становиться назойливой. Придётся тебе учиться управлять собой и быть очень осторожной.

Мы поехали встречать Розали всей семьёй. День был морозным, лениво светило низкое зимнее солнце, и легкие завитки метели рассыпались тысячами холодных искр. Кожа Каленов ничем не уступала бы бриллиантовой россыпи снегов, но все предусмотрительно надели шапки, варежки и куртки с глубокими капюшонами.
Мы стояли в зоне прилёта и улыбались, как бесконечно счастливые идиоты. Наконец к турникетам вышла Роуз, запряжённая в сумку-кенгуру. Моя тётушка светилась счастьем, обнимала свой драгоценный рюкзачок и что-то шептала малышу. Позади неё вышагивал огромный Эмметт и тоже глупо улыбался. Он успевал делать несколько дел одновременно: приобнимал за плечи свою драгоценную Розали, сюсюкал с сыном, потряхивая погремушкой (как я подозревала, из титанового сплава) и подмигивал нам. Я тоже подмигнула ему в ответ, причём обоими глазами сразу, и почувствовала, что по моим щекам побежали слёзы. А я-то думала, что слёзы счастья – это так, выдумка никудышных писателей. Я отправила всем родным мысленную эмэмэску: задорный цыплёнок среди осколков скорлупы и подпись «С новорожденным!» Давно я не рисовала такой банальщины.
- Это счастье… дети, внуки, - Эсми растроганно оглядела свою семью.
- Правнуки, - ляпнул Сет.
Джейкоб вдруг судорожно закашлялся… Я въезжала медленно, а когда въехала, у меня просто комок в горле встал от такого уточнения и щекам стало горячо. Я посмотрела на Сета и мысленно крикнула ему: «Дурак!!!» - он вздрогнул, как от лёгкого удара током, посмотрел мне в глаза и ухмыльнулся. Я для убедительности (вдруг моё сообщение дошло до него не в полном объёме) покрутила пальцем у виска и отвернулась. Как мне мог нравиться этот великовозрастный идиот. Захотелось отомстить за свой позор, за пунцовые щёки, и я мысленно попросила Джейкоба: «Джейкоб, врежь ему, пожалуйста…»
- Джейкоб, не стоит, - Эдвард метнулся к Джейку, но опоздал – Сет уже схлопотал увесистый подзатыльник.
Упс, похоже, с отцом будет дома серьёзный разговор, и я даже знаю о чём. О том, что свой дар я должна использовать в мирных целях.

===================
Продолжение следует, Оля. Ещё несколько страничек есть у меня на рабочем столе.

Лоя писал(а):

Жаль, что история заканчивается, я ее уже очень полюбила

И спасибо за любовь и внимание