Счастливая случайность (ЛР)

 » Счастливая случайность (ЛР)  [ Завершено ]

Добрый день!
Я начинающий писатель. Творю под псевдонимом Янита Владович.
Хочу представить на суд читателя любовный роман "Счастливая случайность".



Аннотация:

"Мэри-Элизабет Декруа, пережив развод, приезжает погостить к брату в Нью-Йорк, где решает начать все с чистого листа. Новые отношения постепенно возвращают девушку к жизни. И все же ей снова приходится пережить горечь предательства, но по чистой случайности девушке удалось познакомиться с Винченцо Бальдуччи — известным пианистом родом из жаркой Тосканы.
Винченцо уже успел пережить разочарование в любви, но встреча с очаровательной Мэри-Элизабет не оставила его равнодушным. Он понимает, что только решительность позволит ему обрести счастье. Но, увы, его избранница чрезмерно неуверенна в себе и излишне осторожна в своих поступках.

Но хватит ли Винченцо терпения, чтобы дождаться своего счастья? Сможет ли Мэри-Элизабет позабыть неудачный опыт супружества и преодолеть свою подозрительность? Лишь время покажет, сколь искренни их чувства и сколь велико желание быть вместе".[/b]

С нетепрением буду ждать отзывов: критика, похвалы, предложения по сюжету/тексту - я все приму с благодарностью.

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Yanita Vladovitch)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Дата последней модерации: 03.04.2013

 » Счастливая случайность (ЛР) - Пролог

«Завтра мне исполнится тридцать», — в который раз подумала Мэри-Элизабет Декруа. Она прекрасно помнила об этом событии, а тут еще и друзья с родственниками не дают о нем позабыть.

Мэри-Бет не понимала того ажиотажа, который возник по поводу этой даты. Сначала известие о праздничной вечеринке, планируемой родственниками. Нет, об этом ей не положено было знать, просто любимая племянница случайно проговорилась. Девочка, конечно, расстроилась, и Мэри-Бет пообещала сохранить эту оплошность в тайне.

А теперь вот приглашение — хотя какое там приглашение, настоящий приказ! — явиться завтра в спа-салон, расположенный в отеле «Пьер».

Мэри-Бет уже подумывала перезвонить своей подруге Кэмерон Ньюберт и заявить, что ее абсолютно не волнует тот факт, что подобная дата бывает всего один раз в жизни. То же самое можно сказать и про двадцать девять лет и про тридцать один год.

Мэри-Бет обязательно бы так и сделала, да только знала, что Кэмерон не станет слушать никаких возражений, и слова будут простым сотрясением воздуха.

И все же она позвонила подруге, но лишь для того, чтобы уточнить время завтрашней встречи.

На следующий день их большая и шумная компания — Мэри-Бет, ее кузина Ванесса, невестка Даниэлла и общая подруга Кэмерон — собиралась встретиться в два пополудни и отдать свои тела в умелые руки специалистов по релаксации, стилистике и еще Бог знает чему. По окончании нескольких часов мучений, как обычно говорила Даниэлла, им предстояло превратиться из чумазых золушек в прекрасных принцесс.

Сауна, массаж, маникюр и педикюр…

Мэри-Бет даже боялась представить весь этот список до конца. За минувший год она порядком отвыкла от походов в подобные места. Не потому, что считала, будто нужно опустить руки и перестать заботиться о внешнем виде, просто шикарные заведения, подобные этому, воскрешали слишком болезненные воспоминания о супружестве. Не самый лучший период ее жизни — и думать о нем не хотелось.

И пусть ее будут сопровождать подружки, чьи едкие замечания обязательно должны скрасить пребывание в этом злачном месте, Мэри-Бет знала, что время в этом новомодном салоне будет тянуться крайне медленно и, только вырвавшись на свободу, она сможет облегченно вздохнуть.

И все Мэри-Бет пришла на встречу, более того, явилась на десять минут раньше назначенного времени. У нее не хватило духу одной войти в салон, поэтому она решила подождать подруг в другом месте. Ближе всего находилась «Ротонда» — попасть в изысканное кафе легко, достаточно пересечь вестибюль отеля. В надежде пробудить мужество, Мэри-Бет даже подумывала заказать нечто с изрядной долей алкоголя, но вовремя одумалась.

Официант принял заказ, и вскоре перед ней уже высился стакан чая со льдом. Оставалось лишь надеяться, что холодный напиток взбодрит лучше, чем горячительное, да и чувства останутся под контролем.

Мэри-Бет пригубила чай: едва уловимый привкус лимона всколыхнул волну удовольствия. В детстве она галлонами поглощала лимонад и, повзрослев, не изменила своим пристрастиям. Порадовавшись, что не заказала алкоголь, она пила чай, а ее взгляд лениво скользил по редким посетителям кафе.

Вот две девушки тихонько пересмеиваются, видимо, обсуждают кавалеров. А вот дама средних лет беспечно расправляется с шоколадным пирожным. За столиком в углу сидит изящный блондин. Мэри-Бет не видела его лица и все же не могла оторвать взгляд.
Единственный мужчина, который на данный момент вызывал в ней хоть какой-то интерес, был именно блондином. И он тоже питал слабость к серым костюмам.

Какова вероятность, что Родерик Бернс придет в «Ротонду»? А если и придет, каков шанс, что он планирует сделать нечто предосудительное.

Когда в кафе вошла очередная посетительница, Мэри-Бет почти удалось отмахнуться от своих подозрений. К тому же появился более интересный объект для наблюдения: платиновая блондинка в ярко-синем платье и коротком черном жакете неторопливо дефилировала между столиками и, казалось, не обращала ни на кого внимания.

Мэри-Бет перевела взгляд на туфли посетительницы — высокая шпилька и такой же насыщенный, как и у платья, синий цвет. Эти коллекционные туфли от Джимми Чу всколыхнули чувство, которое справедливо можно было назвать завистью. Мэри-Бет клятвенно пообещала себе, что в ближайшее время обязательно привнесет в свой гардероб нечто безумно дорогое и столь же элегантное.

А тем временем блондинка обошла почти все овальное помещение кафе, пройдясь перед посетителем, который привлек внимание Мэри-Бет, и присела за соседний с ним столик.

Он никак не отреагировал на свою соседку, и было необычно, учитывая просто маниакальное стремление сильной половины человечество поглядывать налево. Этот же странный субъект опровергал давно сложившееся правило. И Мэри-Бет решила продолжить наблюдение.

Мужчина смотрел в бокал и никуда больше. Казалось, он даже не заметил блондинку. А потом, ничуть не спеша, достал ручку из кармана пиджака и черканул на салфетке несколько слов.

Вот он встал, и Мэри-Бет тихонько ахнула. Это действительно был Родерик Бернс!
Он оставил под чашкой деньги и направился к выходу, сделав при этом небольшой крюк. Проходя мимо блондинки, быстрым, хорошо отработанным движением, Родерик бросил на столик салфетку. Незнакомка с таким же проворством прикрыла ее сумочкой.

Мэри-Бет ощутила предательские спазмы в горле, предупреждавшие о приближении приступа. Она прекрасно знала, как все будет. Первым нагрянет страх. За ним последует паника. Легкая дрожь будет сотрясать тело. А затем должно наступить оцепенение.

Уже почти шесть месяцев она жила спокойно, не ведая подобных ощущений, и даже мысли не допускала, что когда-нибудь ей снова придется испытать подобное.
Она не знала, сумеет ли справиться с сегодняшним приступом самостоятельно, поскольку уже давно не носила с собой «ксанакс».

Перед глазами замельтешили картины прошлого, возвращая Мэри-Бет к первопричине ее теперешнего состояния.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 1

Неудачный брак. Болезненная потеря. Счастливые моменты новой жизни.

Картины прошлого, мелькнув в сознании, ушли в небытие, оставив неприятный осадок в душе. Но былой аутотренинг не прошел бесследно, и Мэри-Бет успокоилась. Ее первым порывом стало рвануться за Родериком и немедленно выяснить отношения. Если его интересует другая женщина, зачем встречаться с нею столько времени? И сейчас Мэри-Бет уже не волновало, что с губ этого сладкоголосого блондина не сорвалось ни единого слова любви.

Ее женская сущность требовала правды, какой бы она ни была.

А тем временем осмотрительность советовала не торопиться с выводами: объяснение могло быть вполне невинным. И в этом случае публичная ссора поставила бы крест на их с Родериком отношениях.

Но и оставлять разговор на потом Мэри-Бет тоже не собиралась.

Нужно проследить за блондинкой! Мысль пришла и в следующий же миг получила полнейшее одобрение. Однако потенциальная любовница Родерика уже покинула из кафе, а значит, следовало поторопиться.

Боясь растерять всю свою смелость, Мэри-Бет начала действовать. Она бросила несколько купюр на столик и тоже поспешила к выходу. У двери она столкнулась с Кэмерон.

Привлечь подругу к детективной деятельности казалось наилучшим решением, однако времени что-либо объяснять попросту не было. Блондинка уже подходила к лифту, и Мэри-Бет, притормозив на секунду, выпалила:

— Начинайте без меня, — и полетела дальше к своей цели. — Задержите лифт, — крикнула она, переходя на бег.

Какая-то добрая душа нажала нужную кнопку.

Мэри-Бет мысленно поблагодарила небеса, иначе ее игра в детектива могла закончиться, так и не начавшись.

— Спасибо, — пробормотала она, ворвавшись в кабинку лифта подобно вихрю.

На табло светились две кнопки. Мэри-Бет понадеялась, что на девятом выйдет пожилая пара, а вот блондинке нужен седьмой.

— Мне тоже седьмой, — улыбнулась Мэри-Бет.

Двери лифта захлопнулись, отрезая все пути к отступлению, и металлическая кабина стремительно понеслась вверх.

Мэри-Бет напряженно следила за кнопками на табло. Ей не хотелось подниматься по лестнице, однако именно это предстоит, если интуиция подвела.

Даже не пытаясь обуздать любопытство, Мэри-Бет украдкой взглянула на отражение соперницы в зеркальной стене лифта. При более близком изучении, стали заметны и резкие черты лица, и угловатая фигура. Хорошо подогнанная одежда и идеальный макияж в целом делали соперницу симпатичной, а горделивая осанка и невозмутимость добавляли еще несколько баллов к общему впечатлению.

Лифт остановился и раздался мелодичный перезвон. Поскольку Мэри-Бет ближе всех находилась к двери, ей предстояло первой выйти из лифта, что она и сделала. Ей стоило огромного труда удержаться и не спросить, не выходит ли блондинка.

Видимо, звезды благоволили сегодня к Мэри-Бет или, скорей всего, просто пожалели: соперница тоже вышла на седьмом этаже. Ее каблучки отбивали лишь им известный ритм. Прислушиваясь, Мэри-Бет неторопливо брела по коридору.

Звук шагов прекратился, послышался легкий стук — два удара, тишина и еще один удар. Дверь немедленно приоткрылась, и блондинка вошла в номер. Все произошло так быстро, что Мэри-Бет едва не пропустила все основные события.

Тайный сигнал, а также табличка «Не беспокоить» на ручке двери стали неопровержимым доказательством того, что дело нечисто. У подобной секретности могли быть и другие причины, но Мэри-Бет утратила способность ясно мыслить. Она не знала, что делать дальше: ворваться в номер прямо сейчас или проявить немного терпения и застать парочку, как говорится, прямо на месте преступления?

Зазвонил сотовый, и решение было принято без участия самой Мэри-Бет.

— Алло!

— Мэри-Бет, что случилось? — потребовала Даниэлла, даже не потрудившись поздороваться.
Ее слова сопровождало чье-то бормотание: похоже, вся компания в сборе.

— У меня все нормально. Возникли непредвиденные обстоятельства, и мне пришлось ненадолго отлучиться.

— Ты скоро появишься?

— Сложно сказать. Может, начнете без меня?

— Хорошо.

Изумлению Мэри-Бет не было предела. Задавая вопрос, она даже не надеялась на необычную покладистость со стороны невестки.

— Замечательно.

— Когда окончишь свои дела, присоединяйся к нам.

— Договорились.

— И поторопись, пожалуйста.

— Я постараюсь.

Мэри-Бет недоумевала. Где же томительные расспросы? Где же предложение о помощи? Не то, чтобы она в ней нуждалась, и все же. Странно, все очень странно.

Если подумать минутку-другую, причина столь необычного поведения была бы найдена, однако сейчас у Мэри-Бет имелись более насущные проблемы. Кураж почти прошел, и она уже сомневалась в правильности своих действий. Опасаясь, что попросту сбежит, она подлетела к двери и постучала.

Никто не отозвался, и Мэри-Бет постучала громче.

Прошло еще несколько секунд, но никакой реакции не последовало. Может, постучать кулаком? Подобный грохот разбудит и дьявола в преисподней или соседей.

Мэри-Бет потерла ноющие пальцы. Если дверь не открыли сейчас, значит, шуми не шуми, не станут делать этого и впредь. Конечно, можно, постучать каблуком. Идея показалась заманчивой. Она раздумывала, снять туфлю или повернуться спиной к двери и просто отвести душу, как вдруг эта самая дверь неожиданно открылась.

— Мэри-Бет?! — в дверном проеме застыл Родерик: босой, рубашка расстегнута, а брюки держатся на честном слове.

Все-таки она оказалась права!

Мэри-Бет уже забыла, что Родерик не связан с нею никакими обязательствами и, следовательно, имеет полное право встречаться с кем угодно и когда угодно. Она же, напротив, не имеет никакого права выдвигать ему любые претензии.

Разумом она это прекрасно понимала, однако было одно обстоятельство, которое сводило на нет любую логику. Муж изменял Мэри-Бет, и в то время ей не хватило смелости высказать свои обиды ни ему, ни его пассиям. Сейчас же она словно вернулась в прошлое.

— Ну, здравствуй, Родерик! — Мэри-Бет шагнула вперед, и это заставило мужчину отступить.

Не желая привлечь любопытных соседей, Мэри-Бет захлопнула дверь. О да, она определенно не собиралась сдерживать себя.

— Мэри-Бет, пожалуйста, уходи, — Родерик напоминал напроказившего мальчишку, прекрасно понимавшего, что наказание необратимо.

— Нет. Я хочу посмотреть в глаза той шлюхе, которой удалось раскрутить тебя на большее, чем поход в театр и ресторан.

Мэри-Бет заметила страх в глазах Родерика. Она и сама ужаснулась от своего поведения. И дело вовсе не в том, что она впервые материлась, просто ощущение вседозволенности пьянило, и вместе с тем пугало.

— Давай потом поговорим.

— Нет!

Мэри-Бет рванулась вперед, страстно желая снова увидеть соперницу. Она еще не знала, что ей скажет. Хотелось выпалить нечто грозное. То, что смоет неприятный осадок предательства с души.

Родерик попытался остановить ее, но Мэри-Бет оттолкнула мужчину, который был почти на двадцать фунтов тяжелее ее самой, и стрелой полетела вглубь комнаты.

Ее взгляд мгновенно зафиксировал улики. Черный жакет небрежно брошен поверх мужского пиджака, лежащего на диванчике. Галстук змейкой спускался на пол с деревянной ручки кресла. Женская туфля одиноко стояла возле стола, а другая лежала около дивана.

Да, ошибиться невозможно. Она появилась в разгар свидания.

Мэри-Бет вдруг поняла, что до последней минуты ей хотелось ошибиться в своих выводах. И пусть бы она выглядела полной дурой, без причины ворвавшись в номер, лишь бы только это было не свидание. Однако пути назад уже не было.

Мэри-Бет рванулась к двери, надеясь, что это спальня. Вновь на ее пути вырос Родерик.
— Нет, Мэри-Бет. Пожалуйста, не делай этого. Ты пожалеешь.

Конечно, она пожалеет. Но потом.

А сейчас Мэри-Бет превратилась в разъяренную фурию и даже не представляла, сможет ли вернуться в нормальное состояние. Ей хотелось вопить и крушить. Оскорбленное чувство женское достоинство уже избрало цель для ее ярости. Мэри-Бет жаждала запустить в белокурые волосы соперницы свои коготки и не отпускать их ни за что на свете.

И единственная преграда — это Родерик, загородивший дверь спальни. Он вытянул вперед правую руку. Ожидая, что это ее успокоит?! Напрасно!

Крепко схватив его ладонь, Мэри-Бет резко рванула мужчину на себя и быстро отступила в сторону. Даже не проверив, все ли в порядке с Родериком, распростершимся на полу, она устремилась к цели. Вдруг дверь стремительно распахнулась, едва не сбив саму Мэри-Бет.

Наконец, ей представился шанс выцарапать подленькие глазки своей соперницы, растрепать ее шикарные кудри, да только Мэри-Бет ничего из вышеперечисленного не сделала.

Она ошеломленно застыла, пытаясь осмыслить увиденное. Пару раз даже поморгала, надеясь, что видение, завернутое в гостиничный халат, вновь обретет женские черты.
Но этого не происходило. На пороге спальни определенно стоял мужчина. Все, что было доступно взору Мэри-Бет, говорило о его половой принадлежности. Короткие светлые волосы, адамово яблоко, узкая грудная клетка и, пусть и скрытая несколькими слоями шелка, но от того не менее отчетливо проступающая мужская плоть.

А где же женщина?!

Мэри-Бет присмотрелась: лицо мужчины в какой-то степени напоминало лицо той блондинки в ярко-синем платье.

— Боже!

— Я говорил, что ты пожалеешь, — послышался жалобный голос Родерика.

Нехорошее предчувствие зашевелилось в душе Мэри-Бет. Она, и правда, жалела о своей несдержанности. Ей хотелось отмотать время назад: уйти из коридора, так и не дождавшись, пока Родерик откроет дверь, или вообще не входить в то кафе.

Ей было тошно от всей этой ситуации. А поскольку провалиться сквозь землю не представлялось возможным, Мэри-Бет посчитала за лучшее просто уйти.

— Я, наверное, пойду.

— Нет. Теперь вы останетесь, — грозно сказал мужчина, до этого изображавший женщину.

Мэри-Бет сглотнула, ужаснувшись тому, зачем ей нужно остаться.
Они хотят избавиться от свидетеля?

Или планируют привлечь ее к своим забавам?

Ни один из вариантов не устраивал Мэри-Бет. К тому же происходящее начинало ее пугать. И тогда она попыталась скрыть страх за веселой бравадой:

— Так получилось, что мне пора бежать. Вы уж, как-нибудь без меня, мальчики, ладно?
Мэри-Бет начала отступать к выходу.

— Задержи ее, Род!

Ситуации становилась критической, и уже не оставалось времени на сантименты. Мэри-Бет развернулась и побежала.

— Подожди, Мэри-Бет! Я просто хочу поговорить.

— Да-да! Конечно. Позвони мне!

Оказавшись в коридоре, Мэри-Бет пыталась отыскать путь к спасению. Ждать лифт слишком долго, и она рванула в противоположную сторону. Уже выскакивая на лестничную площадку, услышала крик Родерика: он выкрикивал ее имя и бежал за ней.

Следуя внезапному порыву, Мэри-Бет устремилась наверх. У нее почти не оставалось времени, чтобы спрятаться от обезумевшего Родерика Бернса, поэтому, очутившись на восьмом этаже, она сделала первое, что пришло в голову. Не думая о последствиях, Мэри-Бет вломилась в закрывающуюся дверь чьего-то номера!

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 2

Мэри-Бет захлопнула дверь и, закрыв глаза, привалилась к ней спиной.

Конечно, долго так продолжаться не могло, но страх и смущение не позволяли ей открыть глаза. А так, в темноте, можно представить, что она дома, а перед ней вовсе не стоит черноволосый мужчина, которого она так по-хамски оттолкнула.

Ей, наверное, никогда не забыть его взгляд, пусть она и видела его всего лишь доли секунды. В обсидиановых глазах плескалось изумление, граничившее с шоком. И Мэри-Бет его понимала. Не каждый день к нему в номер врывается полусумасшедшая девица. Однако он проявил чудеса выдержки и не выставил ее вон. И даже не попросил, да что там, не потребовал объяснений.

И это настораживало!

Мэри-Бет прислушалась, пытаясь определить, где же находится хозяин номера. Но из-за своего учащенного дыхания ничего не услышала. Попытка не дышать оказалась безрезультатной: организму требовался воздух.

Уж не прибила ли она его случайно?

Мэри-Бет приоткрыла глаза: мужчина был жив и стоял в нескольких шагах от нее. Скрестив руки на груди и слегка наклонив голову на бок, он с подозрением смотрел на свою нежданную гостью.

Чувствуя себя неуютно под этим пронизывающим взглядом, Мэри-Бет все же не могла не отметить привлекательность незнакомца. Он походил на падшего ангела: черные волосы, непокорными локонами падавшие ему на лоб, смуглая кожа, резкие черты лица.

— Как вы меня нашли?

Его голос — ледяной, словно воды Северного океана, но с легкой хрипотцой — проник под кожу, и Мэри-Бет вздрогнула. Незнакомец был привлекателен, как сам грех, и ее тело среагировало на это самым естественным образом: горячая волна прокатилась сверху вниз, согревая, лишая сил, доводя до умопомрачения.

Ей хотелось выгравировать в памяти каждую частичку этого сурового лица… И тут Мэри-Бет словно обухом по голове ударили.

— Поверить не могу! Это вы?

— Вы играете просто великолепно, — поморщился мужчина. — Естественно, это я! Но как вы узнали, где я остановился? Мне же только час назад сменили номер.

— Это все случайность, — постаралась убедить его Мэри-Бет, — но какая счастливая случайность.

Она улыбнулась, не в силах поверить своей удаче.

— Да, конечно. Ладно, давайте фотографию.

— Какую фотографию?!

— Вы же пришли за автографом?

— Автограф?! — Мэри-Бет еще не вполне осознала все выгоды ситуации, в которую так стремительно ворвалась.

— Послушайте, синьорина, единственное, что я могу вам предоставить, это автограф, понятно?

— Боже, сам Винченцо Бальдуччи! — она никак не могла успокоиться.

— Вы уверены?

— Витторино?! — Мэри-Бет с сомнением посмотрела на собеседника и покачала головой: — Нет, не думаю. Вы точно Винченцо.

— Вы угадали. И все же зачем вы пришли, синьорина?

— Я же вам говорю, это случайность. Вы мне не верите, — констатировала Мэри-Бет. — Давайте я все вам расскажу.

— Рассказывайте, — вздохнул мужчина.

— История очень длинная. Можно, я присяду?

— Пойдемте! — Винченцо развернулся и прошел вглубь комнаты. — Присаживайтесь, — он махнул в сторону диванчика и кресел.

— Знаете, что-то в горле пересохло. Не предложите мне стакан воды?

Хозяин номера метнул в нее очередной угрюмый взгляд, но Мэри-Бет, находясь под впечатлением встречи со столь легендарной личностью, даже не заметила этого.

— Итак?

Винченцо устроился в глубоком кресле и впился взглядом в свою неожиданную гостью. Очередная сумасбродная фанатка. В течение последних десяти лет эстрадной жизни они толпами преследовали их с братом, хотя в последнее время кружили вокруг его номеров: все-таки Вито был женат.

— Что?

Мэри-Бет опустошила стакан с водой, столь любезно предоставленный хозяином номера, и улыбнулась.

— Ваша история, — напомнил мужчина.

— Ах, да! Я случайно оказалась в отеле сегодня…

— Случайно?

— Мои родственницы уговорили меня устроить праздник плоти?

— Простите, что?! — на миг в его глазах мелькнуло смятение.

— Сходить в спа-салон, — пояснила Мэри-Бет.

— Знаете, я всегда несколько иначе трактовал это словосочетание.

— Правда?

— Неважно. Продолжайте, иначе мы никогда не доберемся до сути.

— Так вот, я появилась раньше других и решила выпить чашечку холодного чая. И вдруг я увидела…

— Меня?

— Нет, своего кавалера. — Теперь уже определенно бывшего. — Не знаю, что на меня нашло…

— Наверное, то же, что заставило вас ворваться в мой номер.

— Вы так считаете?

— Продолжайте, синьорина, — поторопил ее Винченцо.

Мэри-Бет не могла поделиться с ним всей правдой, и она решила чуточку исказить произошедшие события.

— Когда я ворвалась в его номер, — при этих словах Винченцо не сдержал кривой ухмылки, но Мэри-Бет проигнорировала ее, — то окончательно убедилась, что Родерик изменяет мне. Когда он захотел объясниться, я убежала. Родерик последовал за мной. Чтобы спрятаться, я ворвалась в первую открытую дверь.

— Позвольте заметить, она была уже почти закрыта.

— Это такие мелочи.

— Допустим, все это правда.

— Это правда! — пылко воскликнула Мэри-Бет.

— Допустим, но вы меня знаете.

— Я же не идиотка, — возмутилась она. Винченцо лишь приподнял брови. — Я образованная женщина. Кроме того, классическая музыка — это моя страсть.

— Вы играете?

В его списке неподходящих женщин второе место, после сумасбродных фанаток, занимали особы женского пола с претензией на талант.

— Я получила музыкальное образование, и умею читать ноты. У меня идеальный слух, поэтому игра мастера доставляет мне неописуемое удовольствие, — она вздохнула, — но мои способности весьма посредственны.

— Вы либо очень скромны, — усмехнулся Винченцо, — либо действительно скверно играете.

— Вполне приемлемо! — возмутилась Мэри-Бет. Вздохнув, добавила уже более миролюбиво: — Но до вас мне далеко.

— Оставим этот спор. Так вам нужен автограф?

— Да, — она порылась в сумочке и печально добавила: — Но у меня нет ни одного подходящего клочка бумаги.

Мэри-Бет с надеждой смотрела на своего кумира.

— Посмотрю, что можно сделать.

Винченцо Бальдуччи скрылся в соседней комнате, а Мэри-Бет прокрутила их разговор в голове и мысленно застонала. Она никогда не вела себя так глупо.

Еще можно простить себе бесцеремонность, с которой она ворвалась в номер незнакомого мужчины, это вынужденная необходимость. Однако начало разговора определенно ввергало в шок. Что называется, блеснула интеллектуальными способностями! Даже страшно представить, что о ней подумал Винченцо Бальдуччи.

— Вам повезло, у меня случайно, — он сделал акцент на этом слове, намекая на ее историю, — оказалась афиша.

— Замечательно!

Устроившись в кресле, Винченцо развернул афишный лист и выжидающе посмотрел на нее.

— Что?!

— Кому подписать? — словно малому ребенку, пояснил он.

— Да, конечно. — Мэри-Бет замялась. Ей очень хотелось назвать свое имя, но племянница будет безумно рада, если получит автограф одного из братьев Бальдуччи. — Монике.
На его лице отразилось страстное желание сказать что-то ехидное по поводу ее забывчивости: со стороны могло показаться, будто от восхищения его персоной она забыла свое имя. Винченцо промолчал, и Мэри-Бет благодарно улыбнулась. Ее самолюбие и так сегодня достаточно пострадало.

«Моника! Пусть в твоей жизни будет еще не одна счастливая случайность. Энцо Бальдуччи», — написал Винченцо и вручил афишный лист гостье.

— Спасибо!

— Вам больше ничего не нужно?

Винченцо не знал, что вынудило его предложить подобное. Обычно, он старался избегать просителей, как огня. А сейчас он был сама любезность!

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Мэри-Бет.

— Например, билетик на концерт.

— О! — ее лицо просветлело. — Спасибо, но с этим у меня все в порядке.

— А пройти за кулисы во время антракта или после концерта?

Винченцо ужаснулся своим словам. Он не хотел опять встречаться с этой сумасбродной фанаткой. Или хотел?

— Это было бы замечательно!

— Я скажу, чтобы вас пропустили. Моника…

— Ой, я не представилась. Мэри-Элизабет Декруа.

— Простите, — теперь уже Винченцо непонимающе нахмурился.

— Моника — это моя племянница. Вы даже не представляете, как она обрадуется, получив ваш автограф. Я могла бы попросить еще один, но мне казалось, это будет лишним, учитывая, — Мэри-Бет неопределенно помахала в воздухе рукой, — обстоятельства нашего знакомства.

— Понятно. Рад познакомиться с вами, синьорина Декруа, — сказал Винченцо и протянул ей руку.

Их ладони встретились, и Мэри-Бет едва не зажмурилась от удовольствия. Его кожа была такой теплой, и казалось, будто она прикоснулась к горячему солнцу Италии. Ей не хотелось отпускать его длинные артистические пальцы, но скрепя сердце она сделала это.

— Мне, наверное, пора.

Мэри-Бет не хотела уходить. Да, Винченцо Бальдуччи — знаменитость. Но причина не в этом: рядом с ним ей было так хорошо, спокойно, и вместе с тем она чувствовал себя способной на новые безрассудства.

Винченцо ничего ей не ответил. Они просто стояли и смотрели друг на друга.
Резкий звонок телефона развеял магию этого интимного момента.

— Извините. — Винченцо схватил трубку и рявкнул по-итальянски: — Да! — Послушав несколько секунд невидимого собеседника, он сказал: — Я сейчас занят. Подожди...
Винченцо с яростью посмотрел на трубку, словно желая задушить того, кто находился по ту сторону, и бросил ее на аппарат.

— За что мне это все?!

Его взгляд медленно прошелся по комнате и остановился на гостье, с любопытством наблюдавшей этот его эмоциональный взрыв. Мозг услужливо предложил безумный план по избавлению от нависшей над ним угрозы.

Учитывая историю их знакомства, Винченцо полагал, что Мэри-Элизабет Декруа в достаточной степени авантюристка и согласится помочь ему. А если нет, он сыграет на ее восхищении.

— Послушайте, синьорина Декруа, вы не могли вы мне оказать небольшую услугу? — как можно мягче попытался произнести Винченцо.

— Услугу?! — Мэри-Бет не понравился блеск его глаз, но если сегодня день безумных авантюр, так почему не поучаствовать еще в одной? По крайней мере, она может выслушать предложение. — Какую услугу?

— То, что я сейчас скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты.

— Конечно.

Винченцо не знал почему, но он ей поверил.

— Жена Вито, Колетт, положила на меня глаз. Я не могу ей прямо сказать, что все ее фантазии просто бред, поскольку она напрямик ничего не предлагала. В общем, ситуация довольно деликатная, — вздохнул мужчина. — Это она звонила. Сказала, что хочет обсудить какой-то важный вопрос. Мне кажется, если…

— Что? — поторопила его Мэри-Бет.

— Если мы сделаем вид, будто увлечены друг другом, Колетт поймет, что мешает нам, и уйдет.

— Увлечены? — задумчиво проговорила Мэри-Бет. Это слово запало ей в душу.

— Только в присутствии других людей, — добавил Винченцо.

— Я согласна. — Боже, что она делает?! Однако роковые слова произнесены, и поздно забирать их назад.

— Согласны?! — Казалось, он удивился. — Прекрасно. Может, перейдем на ты?

— Не возражаю.

— Называй мне Энцо. А ты?

— Мэри-Бет.

— Не подходит, — нахмурился Винченцо.

— Брат иногда называет меня Бетси.

— В том то и дело, что брат. Мэри, Элизабет, Лиз, — бормотал он. — Я буду называть вас… тебя Лайза. Не возражаешь? — он улыбнулся.

Мэри-Бет, потом вспоминая все произошедшее, решила, что ее мозги попросту отключились, а она сама действовала и говорила на автопилоте.

— Нет. Думаю, нам нужно создать видимость отношений.

— В смысле?

— Я уже сегодня прервала любовное свидании, поэтому представляю, как должны выглядеть люди, если их неожиданно оторвали от важных дел.

— Объясни.

— Я лучше покажу.

Положив плакат с автографом на кресло, Мэри-Бет шагнула к Винченцо и, привстав на цыпочки, прижалась к его губам. Он не реагировал — не отталкивал, но и не целовал ее. Мэри-Бет смущенно отступила.

— Что это было?

Она не распознала, что прозвучало в голосе Винченцо — недовольство или любопытство. А что касается вопроса, не могла же она признаться, что ей захотелось узнать, каковы на вкус его губы. И пришлось в срочном порядке придумывать правдоподобное объяснение.

— По легенде, мы увлечены друг другом. Странно выглядело бы, если бы мы, оказавшись в уединении твоего номера, не воспользовались представившейся возможностью.

— Логично, — он задумчиво потер подбородок. — Что ж, добавим реалистичности.

Мэри-Бет и ахнуть не успела, как Винченцо стремительно поддался вперед и заключил ее в объятия. Его губы легко прикоснулись к ее губам, словно пробуя на вкус. Язык медленно прошелся по нижней губе и скользнул внутрь ее рта. Это был удивительный поцелуй, и ощущения оказались потрясающими.

Сначала Мэри-Бет боялась сделать что-то не так, а потом и сама не заметила, как расслабилась. Обняв Винченцо за шею, она запустила пальцы другой руки в его волосы. Перебирая короткие локоны, она упивалась их мягкостью и шелковистостью.

Ощутив давление чего-то твердого и горячего, Мэри-Бет блаженно вздохнула. А в том месте, куда упиралась его возбужденная плоть, вдруг вспыхнул самый настоящий пожар.
Ее кровь начала закипать.

Мэри-Бет не могла понять, как подобное вообще возможно. Не говоря уже о том, что причиной этих невероятных ощущений стал простой поцелуй. Но для нее он не был простым. Это была магия, волшебство.

Когда Винченцо неожиданно отстранился от нее, Мэри-Бет недовольно застонала. Она потянулась за его губами, а в ответ услышала:

— Стучат.

Мэри-Бет тряхнула головой, пытаясь прогнать туман страсти, окутавший ее мозг, и услышала громкий стук. Вся эта ситуация вполне подходила под описание «дежавю», разве что в первый раз она находилась по другую сторону двери. Тряхнув головой, Мэри-Бет попыталась прийти в себя.

— Снимай пиджак, — приказала она, — и галстук. Не забудь расстегнуть рубашку и туфли сними.

Пока мужчина торопливо снимал одежду, Мэри-Бет, не удержавшись, снова запустила пальцы ему в волосы, желая создать более реалистичную картину.

— Спальня там? — Винченцо кивнул, и она заявила: — Мой выход через три минуты.

Подхватив его пиджак и галстук, Мэри-Бет скрылась в спальне.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 3

Винченцо стоял посредине гостиной и пытался понять, во что он, собственно говоря, ввязался. Да только это оказалось не так легко сделать.

Мужчина вздохнул. Он никак не мог разобраться со своими желаниями. Разыграть этот спектакль, чтобы Колетт, наконец, успокоилась? Или пусть невестка уйдет прямо сейчас, а он отправится к Лайзе и закончит начатое?

Реакция собственного тела на тот короткий поцелуй удивила Винченцо, а желания, всколыхнувшие кровь, немного испугали. В прошлом он уже один раз позволил вожделению управлять своей жизнью, и это не принесло ничего хорошего — лишь разочарование и боль.

По его теперешней философии женщины нужны для удовлетворения физической потребности — ни для чего большего. Но даже при этом он старался не связываться с ними без лишней потребности. И вот уже полгода Винченцо успешно удавалось избегать подобных ситуаций.
Когда становилось особенно тяжело удерживаться от соблазна, спасала музыка. В данный момент рояля под рукой не было, зато его окружили женщины.

Одна — пробуждающая чувственный голод — сейчас находилась в его спальне, готовая изображать его любовницу, а другая — с недавних пор вызывающая неприязнь — ломится в дверь его номера. Винченцо чувствовал себя словно между молотом и наковальней. И совсем без защиты, в его случае без одежды. Почти.

Чего нечего искать виноватых, он сам заварил эту кашу. Однако у Винченцо не осталось времени на самоанализ — в дверь снова постучали, и голос с едва заметным французским акцентом приказал:

— Энцо, открывай! Я знаю, ты здесь.

Винченцо, прогнав мысли о Лайзе, открыл дверь. Злая, как сто чертей, Колетт Бальдуччи влетела в номер. Конечно, у нее была причина для злости: ее почти десять минут продержали перед закрытой дверью.

Но его не волновали переживания невестки. Не получив ответа, она могла и уйти. И тогда, возможно, его «общение» с Лайзой перешло бы на следующий уровень. Винченцо нахмурился, несмотря на все его старания, соблазнительные мысли о новой знакомой вновь вышли на первый план.

— Почему ты так долго не открывал?

Колетт скрестила руки на груди и с подозрением взирала на деверя. Винченцо чувствовал силу ее взгляда, который шарил по его груди, едва прикрытой расстегнутой рубашкой.
Глаза Колетт ярко вспыхнули, стоило взгляду опуститься еще ниже.

Да, он возбужден. И что с того?

Винченцо нисколько не смущала подобная реакция своего тела, но плотоядный взгляд невестки был ему противен.

— Энцо! — воскликнула Колетт, даже не пытаясь отвести взгляд.

— Колетт, ты пришла не вовремя. Если бы ты хоть раз удосужилась дослушать меня до конца, то поняла бы, что твой визит нежелателен.

— А, может быть, это именно то, что тебе сейчас нужно, mon cher? — промурлыкала она.
Винченцо едва не поморщился. Тембр голоса Колетт так походил на голос его жены, но это и не удивительно, они — кузины. Объяснение было логичным, но от этого сходство не ставало менее жутким.

Колетт продолжала смотреть на его пах, и Винченцо едва справился с желанием схватить ее за плечи, хорошенько встряхнуть и прорычать, что доступные женщины, подобные ей, не представляют для него никакого интереса. Увы, это не остановит Колетт. Именно ее настойчивость невестки вынудила Винченцо разработать свой хитроумный план.

До появления Лайзы оставались считанные секунды, а поэтому бесстрашно заявил:

— У меня уже есть все, что необходимо.

— И все же ты… — Колетт замолчала, едва не подавившись своими словами.

Она ошеломленно смотрела на дверь спальни. И причина подобного ступора была только одна — появилась Лайза. Винченцо понравилась реакция Колетт, хотя он и не ожидал подобного эффекта.

— Энцо, — послышался томный голос Лайза, и у него по коже побежали мурашки, — я скучаю там одна. Ты скоро?

Винченцо обернулся и… застыл, до глубины души потрясенный открывшейся его взору картиной.

Лайза стояла на пороге спальни, за ее плечом виднелась разобранная кровать. А сама девушка, закутанная в шелковую простыню и с распущенными волосами, была похожа на сирену. Она манила его к себе, пусть не голосом, но чувственностью, сексуальностью, обещанием неземного удовольствия.

Винченцо с трудом сглотнул и едва удержался, чтобы не облизать пересохшие губы, а она стояла — такая соблазнительная и невозмутимая — и улыбалась, словно не происходило ничего особенного.

— Одну минуту, Лайза.

— Я подожду. Но и ты поторопись, — добавила Мэри-Бет. И вдруг, словно только сейчас заметив постороннего наблюдателя, она проворчала: — Энцо, надеюсь, это не еще одна претендентка на твое внимание?

— Это моя невестка, Колетт Бальдуччи.

— Ах, родственница! Это хорошо. Ты же помнишь, я чрезвычайно ревнива. — Пожав плечами, словно тема не стоила дальнейшего обсуждения, она шутливым тоном пригрозила:

— Поторопись, не то я могу и уснуть. Колетт, — Мэри-Бет послала ей воздушный поцелуй и скрылась в спальне.

Винченцо несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь справиться с желанием броситься следом за ней и проверить, что скрывается под ее импровизированной тогой. Возможно, он так и сделает, но прежде следует выпроводить Колетт.

Его родственница все еще была под впечатлением увиденного. И кто бы ее за это осудил? Не знай Винченцо, что поведение Лайзы лишь игра, он и сам бы поверил увиденному.

— Кто… Кто это? — сумела выдавить Колетт.

— Это Лайза.

— Что она здесь делает?

— С каких пор я отчитываюсь перед тобой? — Видя на ее лице привычное упрямство, Винченцо сказал: — Ты уже достаточно взрослая, сама сообразишь. А теперь уходи. Ты выбрала неподходящий момент, чтобы обсуждать дела. И в следующий раз, будь добра, прежде чем бросать трубку, дослушай меня до конца.

Винченцо подошел к двери и широко распахнул ее. Он видел, что Колетт разрывается между желанием остаться и необходимостью уйти. Так и не найдя подходящей причины отложить уход, она вышла в коридор.

Захлопнув за своей любвеобильной родственницей дверь, Винченцо прижался к ней спиной. Итак, главная проблема решена, но будущее все еще выглядело туманным.

Желание к женщине, находившейся в спальне, было настолько сильным, что его трудно проигнорировать. Оно громко взывало к разуму мужчины, пытаясь склонить его хоть на мгновение позабыть о добровольном целибате.

Искушение было велико, и Винченцо понимал, что ему не устоять. Хватаясь за последнюю соломинку, он воззвал к здравому смыслу. Женщины — это коварные создания, привыкшие манипулировать слабовольными мужчинами. А те, поддавшись сексуальному желанию, получают лишь одни неприятности. А он не слабовольный! Он сможет устоять. Он сможет… один раз забыться в объятиях красавицы и избежать любых последствий, не так ли?
Да!
Тело победило в этой нелегкой битве, и Винченцо с легкостью отбросил благоразумие, страстно желая насладиться тем, что само шло в руки.

В его спальне находилась женщина, один поцелуй которой сводил с ума. Винченцо уже забыл, что поведение Мэри-Бет просто иллюзия, представление для Колетт.

Он принял решение. И пусть оно продиктовано не здравым рассудком, а плотским желанием, Винченцо собирался воплотить его в жизнь с огромным рвением.

Пылая решимостью, он поспешил в спальню. Его воображение уже рисовало картины приятного времяпрепровождения. Он рванул дверь на себя и замер, словно на него плеснули ведро холодной воды.

В данный момент Винченцо не возражал бы против ледяного душа. Он распалил себя, надеясь на чувственное продолжение их знакомства, но, как оказалось, Лайза не планировала ничего подобного. Ее поза, ее внешний вид — все в ней подтверждало это.
Мэри-Бет давно оделась и теперь чинно сидела на краешке постели. Лишь рассыпавшиеся по плечам волосы напоминали Винченцо ту раскованную соблазнительницу, не побоявшуюся сыграть необычайно откровенную роль перед незнакомыми людьми.

Их взгляды встретились, и она смущенно отвела глаза. И все же Винченцо сумел разглядеть в них смятение и неуверенность.

— Кажется, я немного переиграла, — произнесла Мэри-Бет, прервав затянувшееся молчание.

— У нас не было сценария, поэтому, думаю, ты справилась великолепно.

— Я даже не знаю, что на меня нашло, — растеряно пробормотала Мэри-Бет. Но в душе она знала. Прекрасно знала. Это протест. Она устала быть слабой, нерешительной, забитой мышкой. Вот и решилась примерить роль бесшабашной авантюристки. Но это не ее образ. И сейчас Мэри-Бет хотелось провалиться сквозь землю от смущения. — Я первый раз ворвалась в номер к незнакомому мужчине, чтобы сначала накинуться на него с поцелуями, а потом предстать перед ним практически в костюме Евы.

— Не стоит беспокоиться на этот счет, на тебе было значительно больше, чем на леди Годиве.

Мэри-Бет не хотела продолжать эту тему, и поэтому попросила:

— Давай пройдем в гостиную, и ты расскажешь, чем все закончилось.

Она пошла к двери, и Винченцо пришлось отступить.

Его тело жалобно протестовало. Потом, когда схлынет чувственный пожар, он будет рад, что ничего не случилось, а сейчас ему оставалось лишь стиснуть зубы и последовать за девушкой.

— Какова реакция Колетт? — поинтересовалась Мэри-Бет, устроившись на диванчике.

— Реакция? — задумчиво произнес Винченцо и опустился в кресло. — Она была в шоке.

— Ну, это я видела и сама. — Мэри-Бет решила, что не стоит убиваться из-за случившегося, поскольку ничего страшного не произошло. — Она явно не ожидала моего появления.

— Поверь, мне тоже досталось, а ведь я знал, что ты появишься. Ты очень красива, Лайза, — не сдержался Винченцо.

Мэри-Бет нахмурилась: она разучилась принимать комплименты.

— Как ты думаешь, Колетт поверила?

— Надеюсь.

— Думаю, нам нужно закрепить эффект, — слова вырвались сами собой.

Мэри-Бет внутренне застонала. Что она делает? Выпрашивает еще одну встречу? Это ужасно!

— Замечательная идея, — Винченцо едва сдержал улыбку. Он уже и не надеялся на продолжение. — Что ты предлагаешь?

— Я появлюсь на концерте в субботу. Загляну в антракте в гримерную. А после концерта мы вместе уедем, словно у нас свидание.

Винченцо по достоинству оценил это предложение: он был бы рад любой встрече.
Они обсудили стратегию поведения на концерте, и Мэри-Бет, оставив свой номер телефона, внезапно заторопилась. Когда Винченцо осторожно коснулся ее локотка, она вздрогнула. В прошлой жизни подобное прикосновение разрушило причиной большого несчастья.

— Спасибо тебе, Лайза, — сказал мужчина. — Не знаю, чтобы я делал без твоей помощи.

— Бедный Энцо, как же тебе не хочется упасть в жаркие объятия своей невестки, — попыталась пошутить Мэри-Бет.

— Это так, — он был предельно серьезен.

— Не переживай, совместными усилиями мы выручим тебя из беды.

— Очень на это надеюсь, — торжественно провозгласил Винченцо. — До встречи, Лайза.

— До скорой встречи, Энцо, — сказала Мэри-Бет и ушла.

Она и не подозревала, что благодаря чужому вмешательству их следующая встреча состоится намного раньше, а весь их тщательно разработанный план полетит в тартарары.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 4

— Сюрприз! Сюрприз! — неслось со всех сторон.

Мэри-Бет ошеломленно замерла. Родственники и друзья весело пропели поздравительную песенку, а потом с радостью и ликованием бросились к ней.

Поцелуи! Крепкие объятия! Пожатие руки. И снова поцелуи!

Она знала о вечеринке, но не ожидала такого размаха. Прокрутив в голове события, произошедшие после прощания с Винченцо, Мэри-Бет поняла, что все было разыграно, словно по нотам.

Да, ее родственникам впору ставить спектакли на лучших сценах Нью-Йорка.

Итак, покинув номер Бальдуччи, Мэри-Бет поспешила в спа-салон. И там, к своему удивлению, обнаружила, что ее антипатия растаяла, подобно снегу на ярком солнце. Вот что значит следовать советам специалистов. Говорил же ей психиатр, что стоит переключиться на другое, и ее проблемы, как рукой снимет.

А уж она-то переключилась, не то слово!

Мэри-Бет не понимала, откуда взялась эта смелость, этот авантюризм, эта бесшабашность — ничто из этого не характерно для нее. И все же она не жалела ни об одном мгновении сегодняшнего дня. Хотя нет, одну сцену все же хотелось позабыть — друг Родерика в гостиничном халате.

Отмахнувшись от неприятного видения, Мэри-Бет прошла сокращенную программу посещения спа-салона, разработанную с учетом ее опоздания.

После сауны и холодного бассейна каждая клеточка кожи дышала свежестью, массаж подарил телу вожделенную легкость, а маска из чего-то там наполнила волосы живительной силой. Стрижка, макияж, а потом еще и маникюр.

Несколько часов спустя их четверка, довольная результатами, покинула храм женской красоты.

— Мы такие хорошенькие, — сказала Даниэлла, в который раз заправляя за ухо непокорную прядь, и удовлетворенно рассмеялась.

— Я знаю, что поможет нам расслабиться, — авторитетно заявила Ванесса.

— Шопинг? — спросила Кэмерон, с затаенным ожиданием поглядывая на подругу.

— Ясное дело, это увлекательный процесс, однако мой вариант намного лучше. Девичник!

— Класс! — воскликнула Даниэлла. — По-настоящему девочки могут повеселиться только без мужчин.

Мэри-Бет окинула подозрительным взглядом всю компанию.

Эти три замужние дамы, беззаветно преданные своим мужьям, желают веселиться без своей второй половины? При этом у двоих есть маленькие дети, требующие неусыпного внимания. Весьма подозрительно!

Но в свете предстоящей вечеринки она собиралась им немного подыграть.

— Девичник?! Это будет очень интересно. И куда мы поедем?

— Хороший вопрос, — задумчиво произнесла Кэмерон. Оглядев себя и других участниц их маленького заговора против мужчин, она сказала: — Для начала нам нужно приодеться, давайте пройдемся по близлежащим магазинам.

Дамы дружно застонали: Кэмерон невозможно удержать от шопинга, особенно если она уже наметила цель. Как сейчас. Но их одежда действительно не подходила для ночи кутежа.
Право руководить организацией их внезапного девичника, по молчаливому согласию всей компании, было предоставлено Ванессе, как непосредственному генератору идеи.

К счастью, все обошлось малой кровью. Усевшись в лимузин, предоставленный отелем, дамы отправились по магазинам.

Полтора часа спустя, хотя Кэмерон очень возражала, они решили вернуться в отель — и пока водитель боролся с пробками, удалая четверка оприходовала бутылочку шампанского.
Ванесса слишком быстро решила вопрос с номером: Мэри-Бет подозревала, что его забронировали накануне. Ужин, во время которого ушла в небытие еще одна бутылка шампанского, прошел оживленно.

Затем дамы начали готовиться к выходу в свет. В номере, словно по мановению волшебной палочки, материализовались косметика и украшения. Объяснений этому чуду не последовало, но Мэри-Бет и не требовала их. Ей не хотелось смущать заговорщиц, вынуждая придумывать очередную ложь, зато она окончательно убедилась, что идея девичника не была такой уж внезапной.

В течение следующего часа номер представлял собой поле боевых действий — битва за ванную, зеркало и другие столь необходимые предметы. Но борьба стоила того — по ее окончании в номере стояли четыре удивительно прекрасных женщины.

Ванесса Райс выбрала длинное изумрудное платье с обнаженными плечами, которое делало еще более выразительными ее зеленые глаза и пышные кудри, отливавшие рыжиной. Единственным украшением, кроме обручального кольца, стал платиновый браслет в виде змейки с зелеными изумрудными глазками: Ванесса закрепила его чуть выше локтя на правой руке.

Даниэлла Декруа надела платье цвета фуксии: строгий перед и обнаженная спина — платье в полной мере соответствовало характеру Даниэллы, она была столь же непредсказуемой. Цвет платья гармонировал с ее потрясающими фиалковыми глазами. Пять тонких золотых браслетов обрамляли правое запястье. Серьги были частью гарнитура и, когда Даниэлла энергично крутила головой, золотыми нитями мелькали в прямых волосах, едва достигавших до плеч. На безымянном пальце сверкало золотое кольцо с бриллиантом.

Кэмерон Ньюберт облачилась в традиционное черное платье с глубоким овальным вырезом — ее точеной фигурке и длинным платиновым волосам не требовалось более изысканное обрамление. Наряд дополнял жемчужный гарнитур: длинная нить трижды обвивала шею, а браслет опоясывал тонкое запястье. Она тоже не забыла свое обручальное кольцо.

Мэри-Бет Декруа надела красное платье: тонкие бретели и низко вырезанный лиф не оставляли простора для воображения. Если бы ей пришлось делать выбор самостоятельно, она никогда бы не купила столь откровенный наряд, но пришлось уступить настойчивым советам спутниц, и она стала обладательницей убийственно сексуального платья.

Ванесса сделала кузине прическу: подняла волосы наверх, закрепив их изящной заколкой, а потом заплела косу. Взглянув на свое отражение, Мэри-Бет довольно улыбнулась: сочетание порока и невинности создавало потрясающий эффект.

А напоследок ей преподнесли изумительный гарнитур — золото и рубины. Посчитав, что кольцо и серьги будут лишними, она надела колье и браслет.

В общем, дамы — такие разные и вместе с тем удивительно близкие — приготовились покорить ночной Нью-Йорк.

Когда все собрались — туфли надеты, клатчи упакованы необходимыми мелочами, наложен последний слой губной помады — компания попыталась решить, куда же им отправиться.

Они достойны самого лучшего, поэтому выбор был не таким уж легким.

— Девчонки, я всегда мечтала посмотреть на ночной Нью-Йорк с высоты птичьего полета, — вдруг взмолилась Ванесса.

— Тебе не повезло, подруга. Мы не в том виде, чтобы забираться на Эмпайр-стейт-билдинг , — возразила Даниэлла.

— Но есть другой выход.

— Какой? — поинтересовалась Кэмерон.

— Давайте поднимемся в пентхаус и посмотрим.

— Кто тебя туда пустит? — усмехнулась Мэри-Бет и по внезапно застывшему лицу кузины поняла, что лучше бы ей промолчать. Ванесса никогда не упускала возможности принять вызов, а ее стремление победить в споре иногда граничило с сумасбродством.

— Мы уговорим портье провести для нас небольшую экскурсию.

Даниэлла и Кэмерон начали возражать, но Ванесса Райс взмахнула рукой и повелительно произнесла:

— Пошли.

Они покинули номер и спустились на первый этаж.

Ванесса попросила всех постоять в сторонке, пока она будет заниматься «делами», и никто не оспорил ее решение. Дамы наблюдали, как Ванесса подошла к регистрационной стойке, отдала ключ от номера, а потом наклонилась и прошептала что-то, после чего сразу же получила другой ключ.

— Все улажено, — радостно провозгласила Ванесса, подойдя к компании, и помахала пластиковым ключом.

Отовсюду посыпались вопросы, но она лишь загадочно улыбалась.

— У нас есть минут сорок, — предупредила Ванесса, когда лифт уже стремительно мчался вверх, под самую крышу, туда, где размещался элитный пентхаус.

— Что?!

— Успокойся, Мэри-Бет, — Ванесса похлопала кузину по плечу.

— Ты хочешь сказать, что мы собираемся вломиться в чужой номер?

Неприятный холодок пополз по спине Мэри-Бет. Сегодня она уже совершила подобное. Дважды! Согласно поговорке, Бог любит троицу, но интуиция подсказывала, что в настоящее время она исчерпала лимит безнаказанных проступков.

— Да, пентхаус сдан, — произнесла Ванесса так спокойно, словно сообщала, что телефонная линия занята. — Но сейчас там никого нет. И потом, мы всего лишь посмотрим.

— Но… — начала Мэри-Бет, как вдруг лифт остановился, а дверь приветливо распахнулась.

В номере было темно, и единственным источником света стал лифт. Но этого оказалось недостаточно, чтобы хорошенько рассмотреть помещение. Полнейшая тишина и странные тени наводили ужас.

— Итак, надеюсь, в нашей компании нет трусишек? — громко поинтересовалась Ванесса. — Кто идет со мной?

— Я! — бодро отрапортовала Кэмерон.

— Я! — жизнерадостно согласилась Даниэлла.

— Ладно, я тоже иду, — в голосе Мэри-Бет прозвучала покорность судьбе.

— Пошли! — провозгласила Ванесса и повела свой маленький отряд вперед.

Едва дамы вошли в пентхаус, как зажегся свет и толпа нарядных людей с криком «Сюрприз!» принялась громко хлопать в ладоши…

И вот сейчас Мэри-Бет бродила среди своих родственников, друзей и просто знакомых, получая поздравления от тех, с кем еще не успела увидеться сегодня.

Вдруг среди уже ставшего привычным шума вечеринки — тихой мелодии скрипки и саксофона, а также громких разговоров — Мэри-Бет уловила легкий перезвон лифта. Она обернулась, пытаясь разглядеть новых гостей. Узнать их не стоило никакого труда — они виделись несколько часов назад. Колетт Бальдуччи крепко прижималась к руке своего деверя, Винченцо Бальдуччи.

Галлюцинации? Нет, Мэри-Бет выпила не так уж и много шампанского, хотя это и было больше ее привычной нормы.

Осознав, что это не иллюзия, Мэри-Бет огорчилась: несмотря на все усилия, их с Винченцо план провалился. Она едва сдержала желание броситься к этой паре и высвободить мужской локоть из цепких ручонок этой распутной женщины.

Присмотревшись к мужчине, стоявшему рядом с Колетт, Мэри-Бет поняла, что ошиблась: это вовсе не Винченцо, а его брат, Витторино. Однако радость была приправлена капелькой горечи, поскольку чувство, которое она изначально приняла за ярость, вполне могло быть ревностью.

Мэри-Бет отмахнулась от шокирующих мыслей. Это нереально, просто нереально! Откуда может появиться ревность? Она знакома с этим мужчиной каких-то пару часов.

Когда же из лифта вышел Винченцо Бальдуччи, она позабыла о своих переживаниях. Мэри-Бет видела только Энцо, не обратив никакого внимания на его спутника.
Винченцо тоже заметил ее.

По его глазам Мэри-Бет поняла, когда произошло узнавание. И едва не рассмеялась, разглядев на его лице сначала сомнение, потом смесь удивления и восхищения, но в следующий миг все другие эмоции поглотило смятение.

Мэри-Бет его прекрасно понимала. По какой бы причине семейство Бальдуччи не оказалось на ее вечеринке, это могло закончиться катастрофой, поскольку реакцию Колетт невозможно предугадать.

Нужно что-то делать!

Оставлять все на волю случая Мэри-Бет уж точно не собиралась, поэтому она улыбнулась и устремилась к новым гостям.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 5

Винченцо знал, что не нужно было соглашаться на частное выступление. Эта идея ему сразу не понравился, о чем он и поспешил сообщить Нику, своему другу и по совместительству арт-директору семейства Бальдуччи:

— Мы никогда не работали по заказу, не стоит и начитать!

Старший из братьев Бальдуччи полагал, что на том обсуждение и закончится. Но Никострэто Этторе Фарина был известен своим упрямством: он доводил администраторов концертных залов до белого каления, но добивался-таки наилучших условий по контрактам. Увидев привычное упрямство в глазах Ника, Винченцо понял, что сейчас услышит длинную и запутанную историю, которая должна будет его переубедить.

Как всегда Ник начал издалека:

— Ты помнишь Мелиссу Джеймс?

— Из общества управления Карнеги-холлом?

— Да. Так вот, она мой «очень» хороший друг. Хорошо, я с ней сплю, — не выдержал пытливого взгляда друзей Ник. — Мелисса попросила меня оказать ей небольшую услугу. Подруга жены лучшего друга ее брата хочет устроить вечеринку для своей кузины, которая обожает классическую музыку, особенно в исполнении братьев Бальдуччи.

— Подруга жены лучшего друга брата твоей подружки может позволить себе потратить такие деньги? — поинтересовался Вито.

— Это первое, что я спросил.

— И что же?

— Ответ был несколько туманным. Типа того, что они там скинутся. Кто именно, я не стал уточнять, да это и не важно. Главное, вам не придется играть целый вечер: одна композиция, плюс выступление на бис. Не более того. Это же не работа, а просто конфетка, — продолжал соблазнять Ник. — А потом вы, если пожелаете, можете остаться и насладиться вечеринкой. Как вариант, может выступить один из вас.

Когда Ник одарил Винченцо красноречивым взглядом — и всем стало понятно, кому выпала подобная честь.

— Мы никогда не играли на вечеринках, — не унимался Винченцо.

— Все когда-нибудь бывает в первый раз, — вмешалась Колетт, поглядывая на деверя.
Винченцо показалось, что она говорит вовсе не о музыке. Это был не первый раз, когда он слышал столь странные намеки от невестки.

— Это словно продать свой талант, — не унимался Винченцо.

— Мы и так его продаем, — возразил Вито.

Винченцо понял, каким будет решение брата, но все же попытался в последний раз переубедить его:

— Мы дарим музыку людям, пытаясь приобщить их к великому искусству. А игру на какой-то затрапезной вечеринке, где придется кого-то там ублажать, ни в коей мере нельзя назвать искусством. Мне не хочется быть чьим-то подарком, — в его голосе прозвучало явное отвращение.

— Да ладно, Энцо. Ты что-то мрачноват сегодня. Плохо спал? — попытался рассмешить друга Ник.

— Я всего лишь высказал свое мнение, если кому-то оно не по вкусу, навязывать его не стану — пожал плечами Винченцо. — Давайте голосовать. Мой ответ: нет.

— А я — за, — произнес Вито.

— Мнение Ника нам известно. Получается два к одному, — мрачно подвел итог Винченцо. — Что ж, заключай контракт.

Он тогда сдался, хотя и чувствовал, что нужно было сопротивляться до победного конца. И теперь Винченцо жалел о своей уступке. Он загнал себя на край пропасти, и неведомо, удастся ли избежать опасности или он камнем рухнет вниз.

Однако Лайза уже спешила ему на помощь; ее мягкая улыбка успокаивала, поэтому Винченцо искренне надеялся, что все обойдется.

Его потрясли изменения, произошедшие во внешности девушки. Мягкая округлость черт лица и кроткий взор делали ее похожей на Мадонну, для полноты картины не хватало малыша у нее на руках. И если в обычной непритязательной одежде Лайза казалась ему привлекательной, то сейчас она была божественно прекрасна. И его либидо не преминуло отреагировать на этот факт.

Но первой к Бальдуччи подоспела Кэмерон Ньюберт.

— Добрый вечер. — Ее взгляд метался между мужчинами. — Ник Фарина?

Именно Кэмерон, как «жене лучшего друга брата Мелиссы Джеймс», поручили уладить все вопросы по контракту с братьями Бальдуччи, впрочем, лично она никогда не встречалась с их арт-директором. Телефон, электронная почта и факс — замечательный изобретения, упростившие общение в деловом мире.

— Он самый. Смею предположить, что вы миссис Ньюберт?

— Можете называть меня Кэмерон, — улыбнулась она.

— А я — Ник.

Он подхватил пальчики Кэмерон и пылко прижался к ним губами.

— Я замужем, Ник, — шутливо напомнила она, высвобождая ладонь.

— И это великая потеря, — вздохнул мужчина.

— Может, перейдем к главной цели нашего визита? — несколько грубо вклинился в их обмен любезностями Винченцо.

Ему хотелось выполнить свой долг перед этой неизвестной именинницей, чтобы потом все оставшееся время посвятить Лайзе: она в этот момент замерла в нескольких футах от их компании и прислушивалась к разговору.

— Цель? — нахмурилась Кэмерон. — О, понимаю, вы хотите выступить. Думаю, это можно сделать прямо сейчас. Поднимайтесь на второй этаж, там, как вы помните, установлен рояль. А я пока разыщу именинницу.

— В последнем нет надобности, поскольку она уже здесь, — громко провозгласила Мэри-Бет, подходя ближе.

Кэмерон замерла, словно школьница, пойманная на месте преступления.

— Ой, Мэри-Бет, тебе полагалось находиться на террасе.

— Я знаю, но мне удалось ускользнуть от своих церберов, — сказала Мэри-Бет, намекая на родственников, которые под разными предлогами уводили ее из центральной комнаты, она же упорно продолжала возвращаться туда.

Вдруг Мэри-Бет ощутила, как ее локоток попал в цепкие мужские пальцы, ее куда-то потянули, а низкий голос, принадлежащий мужу Ванессы, произнес:

— Мэри-Бет, пожалуйста, пойдем со мной.

— Уже поздно, Себастьян, нас поймали, — провозгласила Кэмерон.

— Я вообще не понимаю, зачем вся эта конспирация, — возмущенно заявил мужчина, но руку Мэри-Бет все же отпустил.

— Поскольку весь план придумала твоя жена, у нее и спрашивай.

— Вопрос снят с повестки дня, — усмехнулся Себастьян. Уж кому, как ни ему, было знать о приверженности Ванессы к всевозможным интригам и шарадам, именно благодаря этому они и познакомились.

— Давайте я всех познакомлю, — предложила Кэмерон. — Себастьян, Мэри-Бет, позвольте мне вам отрекомендовать гостей из мира музыки. Ник Фарина, Винченцо и Витторино Бальдуччи, а также Колетт Бальдуччи. Дорогие гости, позвольте вам представить нашу именинницу Мэри-Элизабет Декруа, а также нашего общего друга Себастьяна Райса.

Мужчины обменивались рукопожатиями, и вдруг Колетт неожиданно воскликнула:

— Это вы!

И поскольку отпираться было бессмысленно, Мэри-Бет лишь улыбнулась.

— Да, припоминаю, нас представили друг другу не далее как сегодня днем.

— Это была она, — прошипела Колетт своему мужу, но это услышали и другие.

Мэри-Бет поймала взгляд Винченцо. Он словно спрашивал, что им делать дальше. Но какова альтернатива? Или представить все это шуткой, и подставить под удар Винченцо, или продолжать играть дальше, но это ставило под удар ее саму.

— Она? — не понял Вито.

— В номере твоего брата!

— О-о! Поздравляю, старший братец, — он хлопнул Винченцо по плечу.

Ситуация становилась все более деликатной. И тут, как назло, раздался голос Саймона:

— Кажется, мы что-то пропустили. Бетси. Может, просветишь нас?

— Мы с Энцо познакомились сегодня, поговорили немножко, — Мэри-Бет в упор посмотрела на Колетт. Та, похоже, сумела расшифровать взгляд, сулящий ей всевозможные кары, потому что промолчала.

— То есть ты все знала? — вмешалась в разговор Ванесса, при этом она грозно смотрела на Винченцо.

— Нет, Энцо мне ничего не сказал, — Мэри-Бет бросила на него укоризненный взгляд, но тот лишь пожал плечами.

— Если честно, я не спрашивал, кто именинница.

— Энцо?! — не унимался Саймон, пристально глядя на сестру.

— Господи, Сай, не стоит исполнять роль взволнованного отца, да и мне уже не шестнадцать лет. — Саймон нахмурился. Мэри-Бет знала, что брат все еще казнит себя за ее неудачное замужество, поэтому постаралась обратить все в шутку: — И все присутствующие на вечеринке прекрасно осведомлены об этом.

Послышались легкие смешки.

— Ладно, оставим это, — согласился Саймон. Здесь не время и не место для решения подобных вопросов, но его суровый взгляд обещал, что тема еще не закрыта.

Пока Кэмерон представляла гостей друг другу, Мэри-Бет украдкой взглянула на Винченцо. Она заметила неудовольствие — в нахмуренных бровях, в поджатых губах. И это беспокоило.

Как вдруг Винченцо шагнул вперед и, подхватив ее под руку, спросил:

— Ты готова получить свой подарок, Лайза?

— Только из твоих рук, Энцо, — столь же тихо ответила она.

Они пошли на второй этаж, где и должно было состояться небольшое музыкальное представление. Супруги Бальдуччи последовали за ними.

— Что будешь играть? — спросила Мэри-Бет у Энцо.

— Пусть это будет сюрпризом для тебя, — улыбнулся он.

И пока Винченцо устраивался за роялем, остальные гости шумным потоком проследовали к месту вручения необычного подарка.

Когда полились первые звуки музыки, Мэри-Бет едва не впала в экстаз, услышав Рондо в турецком стиле. Это было одна из ее самых любимых вещей у Моцарта . Она прикрыла глаза, наслаждаясь удивительной мелодией, всегда будившей самые оптимистичные настроения в ее душе.

Закончив играть, Винченцо поймал благодарный взгляд именинницы.

Теперь, когда он знал, для кого играет, то совершенно по-иному относился к происходящему. Ради восхищения Лайзы, ради ее удовольствия он мог просидеть за роялем весь вечер.

Винченцо вновь обернулся к инструменту: бурные аккорды сменялись протяжными, похожими на плач, звуками.

Брамс! Мэри-Бет улыбнулась: она где угодно узнала бы волшебными ритмы Венгерского танца № 5. Ей захотелось очутиться в крепких объятиях умелого партнера, который бы закружил ее в вихре танца — чтобы дыхание сбилось, мысли смешались, а восторг затмил все неприятности. Мэри-Бет вздохнула: она так давно не вальсировала.

Мелодия закончилась высоким крещендо. Последний аккорд прозвучал и растворился в воздухе, вновь сменяясь обычной действительностью.

Поймав ненавидящий взгляд Колетт, стоящей напротив, Мэри-Бет вежливо улыбнулась своей мнимой сопернице, понимая, что это лишь только разъярит француженку. Неужели у нее появился враг? Это должно было напугать, но где же страх? Его не было. С недавних пор жизнь в окружении благоприятно настроенных людей казалась Мэри-Бет пресной. Ей хотелось накала страстей и вихря приключений, хотелось бурлящего адреналина в крови, хотелось жить, а не просто существовать.

Сегодняшний день возбудил в ней жажду к жизни.

Разве могла она представить, что в ее душе всколыхнется такая буря эмоций? Даже и не мечтала о подобном. Она и помыслить не могла, что это так захватывающе!
Винченцо поднялся и подошел к Мэри-Бет. Подхватив ее ладонь, он прижался губами к пальчикам девушки.

— Лайза, поздравляю. Хочу поделиться с тобой частицей своей души. Это отрывок из моего авторского произведения, — и вернулся к роялю.

Музыка освежала, словно морской бриз. Она захватывала и покоряла воображение. Под удивительные ритмы буйная фантазия Мэри-Бет рисовала страстные картины слияния женского и мужского тел — ее и Винченцо.

Когда пальцы пианиста вдруг замерли над клавишами, Мэри-Бет едва не застонала от отчаяния. Ее хотелось увидеть финал, но опять все закончилось на середине. Может, если удастся уговорить Винченцо продолжить игру, то…

Однако это было невозможно: вокруг него уже толпились другие почитатели музыки, стремившиеся выразить свое восхищение. Мэри-Бет вздохнула. Сейчас ей не пробиться к Винченцо, но они обязательно увидятся в субботу. И это успокаивало.

Ей казалось, что они с Винченцо знакомы всю жизнь. В какой-то мере это так и было, ведь она, как и тысячи других поклонников классической музыки, пристально следила за карьерой братьев Бальдуччи. Где-то в глубине души Мэри-Бет понимала, что это неправда. Не совсем правда. Ее личное знакомство с Винченцо состоялось при весьма странных обстоятельствах, а это отнюдь не добавляло оптимизма.

Желая хоть на время отрешиться от своих переживаний, Мэри-Бет оглянулась в поисках своих любимых родственников и друзей. Они были рядом: Ванесса и Себастьян стояли справа от нее, Даниэлла и Саймон — слева, а супруги Ньюберт — немного позади.

По очереди обняв каждого из участников маленького заговора, она поблагодарила их за вечеринку и, главное, за столь чудесный подарок. Сама идея была необычной, а, чтобы воплотить ее, требовались титанические усилия и немыслимая конспирация.

Вдруг кто-то коснулся ее локтя. Опять!

Мэри-Бет обернулась, и улыбка медленно сошла с ее лица. Перед ней стоял Родерик Бернс.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 6

Когда закрутилась вся эта история с девичником, шопингом и предполагаемым походом по клубам, воспоминания о Родерике Бернсе и его «друге» несколько поблекли. Потом был страх из-за того, что они собираются вломиться в чужой номер, и неподдельное удовольствие от чудесного праздника — поэтому эмоции попросту изгнали неприятные воспоминания из памяти.

Мэри-Бет даже не подумала, что Родерик в числе приглашенных. А должна была, поскольку родственники считали его наиболее подходящей кандидатурой если не в качестве мужа, то поклонника. Она же так увлеклась сыплющимися, словно из рога изобилия, поздравлениями, объятиями и поцелуями, что попросту забыла о желании Родерика все прояснить.

И вот теперь Родерик стоял перед ней. Похоже, разговора не избежать. Мысленно вздохнув, Мэри-Бет спросила:

— Проводишь меня на террасу?

— Хорошо, — покорно кивнул Родерик.

Он попытался подхватить ее под руку, но Мэри-Бет резко отпрянула. Не говоря ни слова, она развернулась и устремилась к лестнице, поэтому не видела скорбную гримасу, исказившую лицо мужчины. Больше попыток сблизиться он не делал.

Терраса была пуста: одни гости переместились поближе к знаменитым музыкантам, другие — просто общались, наслаждаясь вечеринкой. Мэри-Бет порадовалась, что больше никто не прельстился одиноким наблюдением за городскими огнями. Предстоящая беседа носила сугубо личный характер, поэтому свидетели им не нужны.

— Мне так жаль, что ты все узнала именно так, — Родерик печально склонил голову.
— Ты даже представить не можешь, как жаль мне, — возразила Мэри-Бет, акцентировав внимание на последнем слове.

— Позволь мне все объяснить, пожалуйста.

— Нет!

Родерик взирал на нее глазами побитой собаки, и в душе Мэри-Бет всколыхнулась волна жалости, но обсуждать данную тему на вечеринке в честь своего дня рождения она определенно не собиралась.

— Подъезжай ко мне завтра в полдень. Там и поговорим.

— Спасибо. Могу я попросить тебя еще об одной услуге?

В его глазах светилась мольба, и Мэри-Бет, не в силах больше изображать из себя стерву, уступила:

— Что ты хочешь?

— Ты никому ничего не рассказывала, ведь так?

— Никому и ничего, — подтвердила Мэри-Бет.

— Могу я надеяться, что все это останется между нами? Хотя бы до того момента, пока я не объяснюсь?

— Хорошо. Но и я тебя попрошу кое о чем.

— Да?

— Уходи! Я не желаю тебя видеть сегодня.

— Да, я понимаю.

Родерик ушел, но Мэри-Бет не спешила возвращаться на вечеринку. Любуясь видами ночного Нью-Йорка, оперлась на балюстраду. Пусть желание Ванессы посмотреть на город с высоты птичьего полета и было притворством, но обзор с террасы действительно открывался интересный.

И все же Мэри-Бет осталась равнодушной. Почти.

Да, она не представляла жизнь без удобств современной цивилизации, но ее всегда манила буйствующая зелень городских скверов, гладкие просторы лугов и загадочные тайны леса.

Невдалеке виднелся Центральный парк, но и он не сумел привлечь внимание Мэри-Бет. Ей никак не удавалось обуздать одну навязчивую мысль, которая снова и снова била по ее самолюбию. Как избавиться от этого яда, если его источник в душе?

Ну, почему мужчины упорно не желают видеть в ней женщину? Она привлекательна, умна, неназойлива, в конце концов! Но желаемого результата ее достоинства так и не принесли.
Жизнь ужасно несправедливая штука!

— Привет, — прозвучало совсем рядом. Мэри-Бет испуганно обернулась, но потом облечено вздохнула: пришел Винченцо. — Прости, не хотел пугать тебя.

— Забудем, — отмахнулась она.

— Ты была так далеко, — задумчиво проронил он, надеясь услышать о том, что заставило ее грустить в такой знаменательный день. — Что тебя тревожит?

— Пустое, — солгала Мэри-Бет и, надеясь сменить тему, кивнула на бокал с шампанским:
— Это мне?

— Держи. Это был он?

— Кто?!

— Парень, с которым ты разговаривала. Твой бывший?

Мэри-Бет могла солгать и на том покончить с неприятным разговором, но ведь и Винченцо поделился с ней своим секретом.

— Да. Но там все очень сложно.

— Что он хотел?

— Не знаю. — Винченцо напрягся, и она пояснила: — Я не стала его слушать. Не сегодня.
— Понятно. Кстати, твоя невестка пригласила меня на семейную встречу в воскресенье.

— Этого следовало ожидать. Ты согласился?

— Отделался неопределенными фразами. Прежде нам нужно согласовать наши действия.

— Да, сложная ситуация.

— Не то слово. Мне как-то не приходилось разбивать чьи-то отношения.

— Что?!

— Все твои родственники, наверное, считают, что я отбил тебя у этого ragazzo biondo /ит. белобрысый красавчик/.

— Они так не считают, — склонив лицо, сказала Мэри-Бет.

— Почему ты так думаешь?

— Потому, — она еще ниже опустила голову.

Винченцо шагнул ближе и, подцепив пальцем ее подбородок, потянул его вверх. Было темно, и все же он попытался прочитать ответ в ее глазах. Не получилось.

— Почему, Лайза?

— Потому… — Мэри-Бет кусала губы, не зная, как выговорить правду. — Родерик не был моим любовником.

Глядя на ее губы, Винченцо забрал ее нетронутый бокал и поставил на балюстраду, рядом со своим.

— Он большой глупец.

Его голова медленно склонилась, и Мэри-Бет замерла в ожидании.

Но вот его губы остановились в каком-то дюйме от цели, вынуждая Мэри-Бет сделать первый шаг. Она хотела этого поцелуя, но больше всего жаждала, чтобы инициатива исходила от мужчины. Мэри-Бет лишь судорожно втянула воздух. Потом соблазнительно облизала нижнюю губку. И терпение Винченцо иссякло!

Их уста слились в поцелуе — нежном, воздушном, но упоительно прекрасном. Она почувствовала, как сладкая дрожь прокатилась по телу. Ей хотелось большего, но на сегодня Мэри-Бет исчерпала лимит бесстрашия.

Словно почувствовав борьбу ее желания и неуверенности, Винченцо начал действовать. Он заключил лицо девушки в ладони и углубил поцелуй. Его язык легко скользнул между приоткрытыми губами, стремясь исследовать все ее тайны, желая подарить удовольствие.
Но когда-нибудь все заканчивается, даже такое прекрасное и желанное, как поцелуй Мэри-Бет и Винченцо. Тяжело дыша, они отпрянули друг от друга.

Но Винченцо не мог отпустить ее. Его ладони все еще баюкали ее лицо, а кончиками пальцев ласкали ее щеки, мочки ушей, волосы. Это было так глубоко эротично, и Мэри-Бет согласилась бы стоять так целую вечность. Увы, ее мнения никто не спросил.
А потом Винченцо вздохнул и отступил на шаг.

Чтобы сделать подобное, ему пришлось проявить всю свою выдержку, но выбора у него не было. Ему хотелось большего. Да что там, ему хотелось получить все. Но разве это возможно? Да, сейчас они одни, но там, за стеной, толпа людей, и у кого-то может возникнуть непреодолимое желание полюбоваться звездным небом.

Его сила воли слабела с каждой секундой, и Винченцо боялся, что она может иссякнуть прямо сейчас, поэтому предпочел немедленно удалиться. Однако прежде требовалось прояснить один вопрос.

— Так мы продолжаем играть?

— Что?!

Мэри-Бет нахмурилась. Разве они только что играли?!

— Изображать пару для моих и твоих родственников, — пояснил Винченцо.

— Хорошо.

— Тогда увидимся завтра. Приходи в гримерную сразу после концерта.
Винченцо развернулся, чтобы уйти, и оцепенел: у входа на террасу стояли кузина, невестка и подруга именинницы.

— Синьоры, — он кивнул женщинам и скрылся в помещении.

Мэри-Бет смотрела ему вслед, пытаясь осмыслить происходящее. Уже второй раз она загорается от поцелуя Винченцо. Это уже не похоже на случайность. Для закономерности этого, конечно, маловато, а значит, нужно продолжать исследования.

Сама мысль о продолжении вызвала неимоверную слабость, и Мэри-Бет оперлась спиной о балюстраду. Ей хотелось закрыть глаза и помечтать о том, что будет завтра. Но времени на грезы у нее не осталось — любопытная троица жаждала поговорить.

— Итак?

Ванесса, как всегда, взяла на себя роль лидера. Кэмерон и Даниэлла замерли по обе стороны от нее, готовые в тот же миг рвануться в бой.

— А в чем, собственно говоря, дело?

Мэри-Бет, пытаясь сыграть искреннее недоумение, мило улыбнулась. Она пока еще не готова поделиться своими сокровенными мыслями, поскольку и сама не знала, каков финал будет у этой истории.

— Мы не понимаем, что происходит. И это, милочка, нас очень раздражает.

— Ничего особенного. Как я уже говорила, мы с Энцо встретились в отеле. Взаимное притяжение оказалось достаточно сильным, мы не стали противиться ему. Да и зачем, мы же взрослые люди?

— Ты переспала с ним? — ахнула Кэмерон.

— В течение часа после знакомства? — изумилась Даниэлла.

— Нет! — так далеко в своем обмане Мэри-Бет заходить не собиралась.

— Но почему-то Колетт Бальдуччи считает по-другому, — прищурившись, спросила Ванесса.

— Понятия не имею, — пожала плечами Мэри-Бет, надеясь, что это выглядело естественно. — Когда Колетт пришла, в моей одежде наблюдался некоторый беспорядок, — она даже удивилась, как это молния не поразила ее за столь откровенную ложь, — но чего не было, того не было.

— Но…

— Хватит, Ванесса. Когда все свершиться, я первая прибегу к вам похвастаться, потому что, как мне кажется, все будет божественно. Но вам, как и мне, придется подождать, поскольку Энцо — мужчина сдержанный. А сейчас я пойду наслаждаться своей вечеринкой.
Ее столь откровенное заявление имело эффект разорвавшейся бомбы, и это позволило Мэри-Бет протиснуться между женщинами. Как оказалось, парализующий эффект был непродолжительным, и почти сразу на нее посыпались вопросы:

— Какие у вас планы?

— А как же Родерик Бернс?

Мэри-Бет обернулась и пропела:

— На устах моих печать, — и вошла в здание.

Она подумывала, не запереть ли дверь, однако сразу отказалась от этой идеи, мужья этих настырных дамочек все равно разыщут их. Так что Мэри-Бет не оставалось ничего иного, как весь оставшийся вечер скрываться в толпе гостей. Это оказалось несложно, учитывая размеры помещения и количество приглашенных.

И все же, если бы Ванесса, Кэмерон и Даниэлла поставили бы себе целью отловить ее для повторения допроса, но уже с пристрастием, ее ничего бы не спасло. Мэри-Бет лишь надеялась, что они запасутся терпением и подождут. Она ведь ждет!

Остаток вечера именинница посвятила общению, стараясь не думать о разговоре с Родериком и свидании с Винченцо: и то, и другое будет завтра. Значит, завтра она и будет об этом волноваться.

А сегодня она просто наслаждалась жизнью и шумной компанией.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 7

Ожидая появления Родерика Бернса, Мэри-Бет бездумно кружила по квартире. Присела на софу. Встала, прошлась по гостиной. Выглянула из-за портьеры на оживленную Сприг-стрит.

Ей не давал покоя предстоящий разговор, хотя, казалось, о чем тревожиться, и так все ясно. Конечно, оставался крошечный шанс, что она все неправильно истолковала. Однако в чем там можно было ошибиться?

Взглянув на механические часы, Мэри-Бет удивилась, как медленно движутся стрелки. Казалось, уже целая вечность пролетела с того момента, как она в последний раз проверяла время, но прошло не более девяноста секунд. А до полудня вообще оставалось еще целых двадцать четыре минуты тягостного ожидания.

Мэри-Бет снова прошлась по комнате, завернула на кухню, раздумывая, не заварить ли чай. Но Родерик мог неправильно истолковать ее гостеприимство, а ей не хотелось, чтобы он подумал, будто все прощено и забыто.

Вернулась в гостиную, Мэри-Бет присела на софу и чинно сложила руки на коленях. Не прошло и секунды, как она вскочила, намереваясь опять выглянуть в окно. Звонок домофона возвестил о приходе гостя.

На часах без четверти двенадцать! И это вечно пунктуальный Родерик Бернс? Видимо, ему тоже не терпится поскорее покончить со всем этим.

Решив не тратить время на разговоры, Мэри-Бет нажала нужную кнопку на блоке управления парадной дверью.

Родерик уже бывал в ее квартире. Во время их встреч, она даже в мыслях не могла называть их свиданиями, он почти никогда не заезжал за ней: чаще всего они встречались на месте. И даже когда он провожал ее домой, они всегда прощались на улице: Мэри-Бет не приглашала его подняться, а мужчина и не настаивал.

Дверной звонок возвестил о том, что гость успешно преодолел подъем по лестнице. Мэри-Бет открыла дверь.

— Заходи, — вместо приветствия произнесла девушка.

— Итак? — спросила Мэри-Бет, прервав затянувшееся молчание.

Она сидела в мягком кресле, но вдруг бархатная обивка стала жесткой будто асфальт. Родерик, сидящий напротив, чувствовал себя столь же неуютно.

— Даже не знаю с чего начать.

— Как ни банально это прозвучит, расскажи все с самого начала.

— Когда я ехал к тебе, то придумал с десяток оправданий, но сейчас они кажутся лишенными всякого смысла.

Мэри-Бет лишь вежливо улыбнулась.

— Почему бы не сказать правду?

— А ты готова ее услышать?

— Еще вчера утром я бы ответила отрицательно, сегодня же все я хочу все узнать.

— Понимаю, — задумчиво сказал Родерик. — Что ж, я — гей. Впрочем, я пытаюсь убедить себя, что бисексуален, но в последние годы даже мне в это верится с трудом.

— Ты же не вчера это понял.

— Еще во время учебы в колледже, — вздохнул Родерик. — Но я привык скрывать свою сущность и не представляю, как жить по-другому.

— А как со всем этим связана я?

— Чтобы поддерживать образ гетеросексуального мужчины, мне приходится появляться на публике с женщинами. Когда они стают уж очень навязчивыми, я нахожу других.

— Я стала твоей ширмой?

— Мне было хорошо с тобой, даже интересно, у нас общие взгляды на многие вещи. Ты не поднимала вопрос секса, и меня это больше всего привлекало в наших отношениях. — Родерик понимал, что его слова обидят Мэри-Бет, но она сама хотела услышать правду, не так ли? Значит, готова ее услышать. — Прости, но ты стала удобным прикрытием.

— Понятно.

Мэри-Бет больше не могла смотреть на гостя, она вскочила и метнулась к окну. К глазам подступили слезы. Они не были порождением ревности или злости, ведь Родерик никогда и не принадлежал ей. Их вызвала жалость. Жалость к себе, поскольку мужчины всю жизнь пытались использовать ее, не задумываясь, что у нее тоже есть чувства.

Сначала Майлс, считавший ее полным ничтожеством. Ему было наплевать на желания супруги, он всего лишь решал свои финансовые проблемы.

Потом Родерик. Да, он возродил веру Мэри-Бет в себя, помог ей вернуть утраченное достоинство, гордость. Предпочтя мужчину, Родерик поставил под угрозу намного большее: она не чувствовала себя желанной.

Сейчас в ее жизнь ворвался Винченцо. Он подарил надежду на нечто прекрасное, но каковы его мотивы? Что движет им — подлинная страсть или же стремление отделаться от Колетт?

— Мэри-Бет, — Родерик нерешительно шагнул вперед.

Мэри-Бет обернулась.

— Думаю, ты хочешь узнать, не собираюсь ли я и дальше играть роль твоей ширмы? Мой ответ — нет.

— Жаль, мне казалось, мы стали друзьями.

— Друзьями?! — возмутилась Мэри-Бет. — Если тебе хотелось стать моим другом, то мог сообщить, что для наших отношений существует предел. Я рассчитывала на нечто большее!

— Да, в последний месяц я чувствовал некие флюиды с твоей стороны.

— Ты чувствовал флюиды?!

Мэри-Бет ошеломленно смотрела на Родерика. Он, видите ли, чувствовал какие-то флюиды!
Это же нужно быть таким абсолютно бесчувственным! Боже, да он зациклен на своей персоне! Как же она раньше не замечала, что Родерик считает себя центром мироздания?

— Думаю, тебе стоит уйти, — сказала Мэри-Бет. Иначе ей не сдержать гнев, уже сейчас грозящий перелиться через стену ее самообладания.

— Послушай, ты не виновата в том, что я не хочу тебя, просто…

— Ты думаешь, я чувствую себя виноватой? — возмутилась она. — Обманутой? Да! Отвергнутой? Да! Использованной? Определенно да! Но никак не виноватой!

— Мэри-Бет…

— Помолчи! Если бы в начале нашего знакомства, даже еще несколько месяцев назад ты все мне рассказал, моя реакция была бы совершенно иной. Я продолжала бы тебе помощь. Как друг, понимаешь? Подожди! — воскликнула Мэри-Бет. — Теперь я желаю объясниться. Я бы помогала тебе, ничего не требуя взамен. Но ты подарил мне надежду на что-то большее. И я захотела этого. А ты даже не потрудился намекнуть, что мне не стоит мечтать. Ты предал меня, понимаешь? Предал, и это больно.

— Я…

— Хватит, — Мэри-Бет не интересовали его оправдания. — Я не желаю больше ни видеть, ни слышать тебя. Уходи!

— Мне…

— Не переживай, я не собираюсь рассказывать твою историю журналистам. Не настолько я мелочна, так что мстить подобным способом не буду. Если же вдруг это все окажется в таблоидах, знай, это пошло не от меня. Может быть, это твоему другу надоело пробираться в отель в женском платье. Или вас застукает кто-то другой.

Родерик больше не пытался ничего сказать. Он считал Мэри-Бет неуверенной особой, да еще несколько дней назад она была именно такой, и не понимал, как можно столь кардинально измениться за такой короткий срок.

А Мэри-Бет решительно прошагала к двери и, широко распахнув ее, сказала:

— Прощай, Родерик!

***

Таунхаус семейства Декруа сотрясся от радостного девичьего визга.

Мэри-Бет со снисходительной улыбкой взирала на племянницу, прижимающую к груди афишный лист с автографом Винченцо Бальдуччи. Любовь к классике была в крови у всех представителей семейства Декруа, а у этой малышки присутствовал еще и небывалый талант.

Моника не пошла на поводу у современной музыкальной культуры, и с возрастом ее страсть к классике не притупилась, лишь стала еще сильнее. Мэри-Бет знала, что для племянницы ее подарок будет поистине бесценным. Вдруг девочка, словно опомнившись, бросилась к тетке, крепко обняла ее, изливая поток благодарностей и клянясь в вечной любви.

Вдруг дверь в музыкальную комнату распахнулась, и в помещение влетел встревоженный Милдс. Мэри-Бет впервые видела, что дворецкий утратил свою привычную невозмутимость.

— У нас все хорошо, просто Никки очень понравился подарок, — пояснила она.

— Понятно, — буркнул мужчина и степенно удалился.

Похоже, его смутила собственная несдержанность. По словам Никки, Милдс все время разыгрывает из себя этакого стоика. И то, что всегда невозмутимого дворецкого поверг в панику девичий крик, могло быть смешным, если бы все это не выглядело так необычайно мило.

Следующей на пороге возникла Даниэлла: в халате, не накрашенная — она даже волосы не расчесала. Ее хмурое и чуть помятое лицо свидетельствовало о том, что хозяйка дома только встала с постели, хотя полдень уже давно миновал.

— Неужели, мы тебя разбудили, Элла? — Моника, глядя на мачеху, невинно хлопала глазами.

— Мы?! — опешила Мэри-Бет. Но кто ее слушал?

— Что это был за жуткий крик?

Даниэлла потерла переносицу, пытаясь прийти в себя. Будучи хирургом, она умела быстро просыпаться, если, конечно, не кутила всю ночь напролет.

— Элла, представляешь, тетя принесла мне автограф самого Винченцо Бальдуччи! — в голосе одиннадцатилетней девочки прозвучал неподдельный восторг. Даниэлла, не такая страстная любительница классической музыки, лишь вздохнула. А Моника взахлеб продолжала: — Ты знаешь, что он в шестнадцатилетнем возрасте получил первую премию Бузони*. Там участвуют только профессионалы.

— А тетя не сказала, что хорошо знакома с твоим кумиром? И в разговоре запросто называет его по имени?

Мэри-Бет прищурилась, пытаясь разгадать подоплеку вопроса: изощренная месть Даниэллы за то, что ее разбудили, или же невестка всего лишь пытается поддержать разговор?

— Правда?! — Моника смотрела на тетку широко раскрытыми глазами, и Мэри-Бет поняла, что ее рейтинг взлетел едва ли не до небес.

— Да, — ответила она, радуясь, что хоть Моника не станет выяснять интимные подробности ее знакомства с Винченцо.

Зато девочку интересовало все остальное. Вопросы вылетали со скоростью звука, и Монику даже не смущало, что тетя не отвечает. Допрос продолжался. Где и как познакомились? Какой он вблизи? Есть ли у него акцент? Нравится ли ему, когда его называют Энцо? И еще много всяких мелочей.

Мэри-Бет пристально оглядела невестку, склоняясь к версии, что это все же была месть за беспричинно прерванный сон. Однако Даниэлла пожала плечами и покинула комнату.

Моника нетерпеливо потянула тетку за рукав, пытаясь вернуть себе ее внимание. Девочка хотела узнать все-все о знаменитом пианисте.

Вдруг Мэри-Бет посетила замечательная мысль. Племянница жаждала попасть на выступление братьев Бальдуччи, но в качестве наказания за какой-то давний проступок (жалуясь на деспотизм отца, Моника не соизволила поделиться подробностями) ее лишили возможности реализовать эту давнюю мечту.

А у Мэри-Бет имелось два билета на сегодняшний концерт: отдавать второй Родерику она не собиралась, поэтому могла взять с собой племянницу. Мэри-Бет надеялась, что ей удастся выбить у Саймона амнистию на оставшиеся три недели из двухмесячного запрета на любые развлечения дочери. Если же нет — она собиралась взять в сообщницы Даниэллу, которой (по рассказам Моники!) удавалось настоять на своем в большей части супружеских противостояний.

Мэри-Бет поделилась планами с племянницей — и очередной вопль сотряс дом.
На этот раз никто не явился узнать, что послужило его причиной.



* Международный конкурс пианистов имени Бузони (ит. Concorso Pianistico Internazionale Ferruccio Busoni) — конкурс академических пианистов, который с 1949 г. проводился в итальянском городе Больцано ежегодно, но с 2001 г. — раз в два года.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 8

Первое отделение концерта по праву старшинства открыл Винченцо. Он сыграл «Времена года» Чайковского, отдавая дань уважения гению-композитору и выказывая почтение удивительному по своей акустике и биографии месту.

Во втором отделении уже Витторино впечатлял своими талантами, подарив слушателям современную аранжировку первых двенадцати каприсов Паганини.

В третьем отделении был представлен дуэт братьев Бальдуччи: Винченцо сидел за традиционно черным «Стейнвейем» , а Витторино, как было написано в программке, играл на скрипке, сделанной самим Джузеппе Гварнери.

Особенно Мэри-Бет понравилось исполнение вокализа Рахманинова.

А в четвертом отделении снова выступал Винченцо. Он представил на суд слушателей свое авторское произведение. Итальянец, как всегда, поразил слушателей своей игрой — эмоциональная отдача во время выступления у него была возведена в некий культ. Казалось, что Винченцо Бальдуччи — это музыка, а музыка — это Винченцо Бальдуччи.

Но старший из братьев не уставал удивлять публику. Как оказалось, мощь таланта Винченцо не имела границ: кроме одаренного пианиста, еще существовал и гениальный композитор.

Зал ловил каждый звук, каждый пассаж. А Винченцо, колдуя над клавишами, то таился в обманчивом пиано, проникая звуком под кожу, то взрывался, уходя в стаккато, чтобы затем снова откатиться нежной волной.

В тишине растворились последние аккорды, секундная заминка и под высокие своды большого зала Карнеги-холла вознеслись бурные аплодисменты. Публика поднялась, желая отдать должное таланту Винченцо Бальдуччи. Находясь под впечатлением услышанного, Мэри-Бет, продолжая рукоплескать, тоже вскочила.

После восторженных «браво» и настойчивых «бис», Винченцо сыграл «Бурю» Бетховена и «В пещере горного короля» Грига: произведения были исполнены в джазовой манере, и зал снова взвыл от восторга. Под конец братья совместно исполнили Девятую сонату Бетховена.

Бальдуччи откланялись. Покинули сцену. Все, концерт окончен. Лишь одинокий «Стейнвей» своим присутствием напоминал о недавнем действе.

Бурный восторг публики не стихал: ценители музыки, потихоньку пробираясь к выходу, эмоционально делились впечатлениями. Мэри-Бет взяла племянницу за руку и повела в противоположном направлении, к сцене.

Вскоре они уже стояли у гримерной братьев Бальдуччи. Секунду поколебавшись, Мэри-Бет постучала. Дверь открыла Колетт. Радость, освещавшая лицо француженки, вмиг исчезла.
— Входите, мисс Декруа. Энцо вас ждет.

— Спасибо. Вы можете называть меня Мэри-Бет, — предложила она, понимая, что ее приветливость не добавит радости на лицо невестки Винченцо.

И оказалась абсолютно права. Глаза Колетт сверкнули непонятным блеском, и все же она ни слова не сказала в ответ, лишь отступила, пропуская посетителей в комнату.
— Добрый вечер, — громко произнесла Мэри-Бет.

В гримерной, кроме Колетт, находились оба брата Бальдуччи, они еще не переоделись после концерта, и Ник Фарина.

— О, Лайза, я так рад тебя видеть.

Винченцо вскочил со стула и бросился к гостье. Он остановился перед Мэри-Бет и потянулся к ее губам, как вдруг заметил высокую девочку с каштановыми кудрями. Она смотрела на него так, словно он был богом. И это напомнило Винченцо первую реакцию Мэри-Бет.

— Твоя дочь? — его бровь лихо поползла вверх.

— Нет.

Мэри-Бет пыталась взять себя в руки. Когда Винченцо бросился к ней, она позабыла обо всем, желая поскорее вкусить сладость его губ, но пора возвращаться к действительности.

— Энцо, позволь тебе представить Монику Декруа, мою племянницу. Никки, это Винченцо Бальдуччи.

— Очень рада с вами познакомиться, синьор Бальдуччи, — серьезным тоном произнесла девочка.

— Я тоже рад встрече с тобой, Моника. Думаю, ты желаешь получить еще и автограф моего брата?

— Это было бы круто, — не веря своему счастью, сказала Моника.

— Пошли, я тебя представлю.

Винченцо протянул руку смущающейся девочке и, когда она с неимоверной осторожностью вложила свои пальчики в его ладонь, повел знакомиться с присутствующими в комнате людьми.

Когда Моника получила автограф Витторино, прореагировав более спокойно, нежели дома, Мэри-Бет заявила:

— Нам пора уходить.

Девочка приуныла, у нее оставалось еще столько вопросов. Вспомнив наставления мачехи, она заулыбалась.

— Синьор Бальдуччи, Элла просила узнать, что вы решили по поводу завтрашнего дня.
Винченцо изумленно замер. Его поразило коварство Даниэллы Декруа. Разве он мог отказать этому милому ребенку, похожему на ангела?

— А что будет в завтра, Энцо? — поинтересовался Вито.

— Семейный обед! — торжественно объявила Моника. — Было бы чудесно, если бы вы тоже присоединиться к нам.

— Предложение очень заманчивое, — сказал Ник Фарина, — но ли это уместно?

Он взглянул на Мэри-Бет.

— Это будет замечательно.

— А там будет Кэмерон? — не унимался Ник.

— Я попрошу Эллу внести Кэм в список гостей. И ее мужа — тоже.

Увидев вытянувшуюся физиономию любвеобильного итальянца, Мэри-Бет сдержала так и рвущийся наружу смех, хотя ее губы все же растянулись в невольной улыбке.

— Значит, вы придете? — Моника по очереди оглядела потенциальных гостей.

— Конечно! — пылко заверил Ник.

— Мы будем, — пообещал Витторино Бальдуччи, лукаво поглядывая на брата. Колетт дергала его за руку, желая изменить решения мужа, но тот был непоколебим.

— Кажется, вы забыли о завтрашнем концерте. Он закончится слишком поздно для ужина.

— Понятно, — грустным голосом произнесла девочка.

Мэри-Бет встретилась взглядом с Винченцо и поняла, что ему не хочется обижать свою маленькую поклонницу, но так складываются обстоятельства. Решение проблемы пришло неожиданно, о чем она сразу же сообщила присутствующим.

— Ленч? — задумчиво произнес Винченцо.

— О, тетя, ты — гений! — и Моника с нетерпением взглянула на Винченцо, который должен был озвучить итог переговоров.

— С удовольствием, — согласился он. — Мне очень хочется услышать, как ты играешь, Моника.

— Хорошо, — на лице девочки расцвела счастливая улыбка.

Мэри-Бет знала, что теперь Моника всю первую половину дня будет репетировать. Ее племянница всегда очень серьезно относилась к важным делам. А показать свой талант пианистки таким мастерам, как братья Бальдуччи, было очень важно для нее.

— Что ж, мы уходим. Но позвольте на прощание сказать, что ваша игра доставила мне непередаваемое удовольствие, — произнесла Мэри-Бет. И это было сказано не ради красного словца, она действительно так считала. — До встречи, — а потом ее глаза отыскали самого лучшего мужчину в этой комнате, и она кивнула: — Энцо.

— Лайза, подожди. — Винченцо приблизился к Мэри-Бет и прошептал: — Нам нужно поговорить.

— Тетя, я могу сама добраться домой на такси, — предложила Моника.

Повернувшись к племяннице, Мэри-Бет увидела на ее лице такое понимающее выражение.

— Послушайте, юная леди, — строго сказала она, — я забрала вас из дома, я же вас туда доставлю.

— Лайза, я только переоденусь. Хорошо?

— Мы же собирались сходить в ресторан, — напомнила деверю Колетт.

— Без меня, — отмахнулся от нее Винченцо.

Выходя, Мэри-Бет ощутила, как ей в спину впился злобный взгляд Колетт, однако радость от предстоящего общения с Винченцо скрасила все. Оставалось лишь надеяться, что она не заставил себя долго ждать.

Толпа на улице уже схлынула, и они быстро поймали такси. Мэри-Бет села на переднее сидение, предоставив Монике возможность еще немного поболтать с Винченцо. Девочка не умолкала ни на секунду, расспрашивая своего кумира о хобби, музыкальных вкусах, о жизни в Италии, а тот с удовольствием отвечал.

— Я быстро, — сказала Мэри-Бет, когда такси остановилось у тротуара.

Лишь дождавшись, когда девочка войдет внутрь, а в замке повернется ключ, Мэри-Бет заторопилась обратно. И пусть все видят ее нетерпение, ей было все равно.
Винченцо открыл дверь, предлагая Мэри-Бет расположиться рядом с ним, и она с удовольствием устроилась на заднем сидении.

— Нам нужно поговорить, — напомнил Винченцо. — И лучше всего это сделать в спокойном месте.

Итак, выбор оставался за ней. Однако Мэри-Бет не поняла, намекает ли он на спокойный ресторанчик или же на уединение ее квартиры.

— Куда едем дальше? — у водителя такси терпения оказалось значительно меньше, чем у Винченцо.

Мэри-Бет скороговоркой выпалила адрес, надеясь, что не пожалеет о своем решении, но тревожные мысли не давали ей покоя всю дорогу. Винченцо, наверное, заметил ее беспокойство, но ничего не сказал, лишь подхватил ее ладонь и, переплетя пальцы, положил себе на бедро.

Ее сердце сладко сжималось от близости этого мужчины. А может, и от предвкушения неких интересных событий! Это было так непривычно. Она столько раз ездила в такси вместе с Майлсом и Родериком, но никогда не ощущала ничего подобного.

Однако чем ближе такси подъезжало к ее дому, тем сильнее становилось ее волнение. А если она все неправильно поняла? Если Винченцо просто хочет обсудить сложившуюся ситуацию? Вдруг он посмеется над ее желаниями?

Такси остановилось у тротуара. Винченцо рассчитался, и через несколько мгновений они уже стояли на тротуаре.

Мужчина запрокинул голову, пытаясь в темноте разглядеть верхние этажи дома, а потом спросил:

— Ты здесь живешь?

— Да.

— Ясно.

Кратко и лаконично. Мэри-Бет так и не смогла понять, рад он подобному обстоятельству или, наоборот, недоволен.

— Пойдем?

— Да, конечно, — на этот раз в его голосе послышалось больше эмоций.

Винченцо подхватил свою даму под руку, и они вошли в здание. Поднимаясь на нужный этаж, Мэри-Бет пыталась отыскать благовидную тему для разговора, но, казалось, волнение напрочь отключило мозги.

Но вот мучительный подъем в лифте закончился: они прошли по коридору и остановились у двери. И тут снова вышла заминка — Мэри-Бет пыталась отыскать ключи, но те упорно не желали быть найденными. И это было удивительно, учитывая размеры ее клатча.

Беспокойство окатило ее мощной волной. Она не хотела выглядеть в глазах Винченцо трепещущей дурочкой, но, похоже, ситуация складывалась не в ее пользу.

Мэри-Бет украдкой взглянула на мужчину. На его губах играла улыбка — не самодовольная, нет! — милая и успокаивающая. Их взгляды встретились, и она ощутила, как тревога медленно покидает ее душу.

И ключи тут же нашлись: они спрятались между пудреницей и салфетками. Дверные замки открылись на удивление быстро.

— Проходи, — сказала Мэри-Бет и шагнула в квартиру.

Винченцо с любопытством осматривал гостиную — просторная и светлая комната. Портьеры темно-зеленого цвета кто-то благоразумно задернул еще раньше. Стены были выкрашены в нежный желтый цвет, и казалось, будто солнце никогда не покидает эту комнату, даже ночью. Антикварная мебель из клена — стеллаж на всю стену, низкий столик посредине комнаты, а также диванчик с причудливо изогнутыми ножками, глубокое кресло и пуфик с бархатной обивкой под цвет штор.

— Шикарная квартира, — сказал Винченцо.

Он сел на диван. Рядом с ним оставалось еще много места, как ни хотелось Мэри-Бет устроиться рядом, она выбрала кресло.

— Спасибо. Я снимаю ее. Квартира принадлежит Ванессе, помнишь ее?

— Миссис Райс?

— Да, — усмехнулась Мэри-Бет. — Ванесса выросла в Нью-Йорке, я же — дитя Бостона. Как и Саймон.

— Вот как.

— Когда я перебралась в Нью-Йорк, она предложила мне пожить здесь. Если я решу остаться в этом городе навсегда, то постараюсь перекупить ее у Ванессы.

— А ты еще не решила окончательно?

— Нет, я… — едва различимый, но протяжный звук заставил ее замолчать.
Мэри-Бет нахмурилась, пытаясь установить его источник. Звук походил на раскаты грома, только очень слабые. Но дождя не было. И не предвещалось.

Один взгляд на смущенного Винченцо, и догадка, молнией сверкнувшая в мозгу Мэри-Бет, заставила смутиться ее саму.

— Ты голоден! — Не решаясь смотреть на гостя, Мэри-Бет спрятала лицо в ладонях. — Ты предложил поехать в спокойное место, планируя поужинать без излишнего внимания к своей персоне, а я же решила, что это намек на уединение моей квартиры. Какая же я глупая!

Мэри-Бет слышала, как зашелестели его брюки, когда Винченцо поднялся, сделал несколько шагов и опустился на корточки перед креслом. Сильные, натренированные пальцы отвели ладони от ее лица, выставив на обозрение ее горящие румянцем щеки.
— Зачем мне ресторан, если накормить меня можешь и ты.

— Я ужасная кухарка, — посетовала Мэри-Бет.

— Carа*, ты забываешь, что я итальянец. Мы с детства учимся готовить. Давай посмотрим, что у тебя есть, — Винченцо поднялся.

Внутренне уже приготовилась к самому худшему, Мэри-Бет тоже встала.

— Не густо, — вздохнул мужчина, закончив исследовать темные глубины ее холодильника и кухонных шкафчиков. — Не расстраивайся, — попросил он, разгладив указательным пальцем морщинку меж ее нахмуренных бровок, — даже из этого мы сможем приготовить приличный ужин.

— Разве?

Мэри-Бет с сомнением смотрела на продукты, выложенные на стол. Открытая пачка спагетти. Привядшие листья салата, помидоры, чеснок, огурцы. Полбатона хлеба. Едва початая бутылка оливкового масла.

— Вне всякого сомнения. Вот только я не нашел вино.

— Оно здесь, — Мэри-Бет открыла дверцу неприметного шкафчика, скрывавшего холодильник для вина. — У нас богатый выбор. Что ты хочешь?

— Нам нужно столовое вино. Красное и молодое.

— Подойдет? — она предъявила Винченцо бутылку «Каберне Совиньон».

Он внимательно изучил этикетку: виноград выращен в Долине Напа , а срок выдержки не превышал четырех лет.

— Вполне. Где у тебя штопор?

— Во втором ящике, — сказала Мэри-Бет. — Справа, — добавила она, когда Винченцо потянулся не к тому ящику.

Штопор был найден, и мужчина умело, без лишней суеты, вытянул пробку и разлил вино в подставленные хозяйкой бокалы. Пригубив ароматный напиток, Винченцо довольно кивнул и, сняв пиджак, небрежно бросил его на спинку стула.

Мэри-Бет с трудом справилась с желанием повесить его в шкаф. Вместо этого она с изумлением наблюдала, как гость методично закатывает рукава рубашки.
— Приступим?

— Какое у нас меню?

— Приготовим пасту и салат. Чтобы заморить червячка, сделаем феттунту** — поджарим хлеб, слегка натрем его чесноком и сбрызнем оливковым маслом.

— Что ты поручишь мне?

— Для начала, давай превратим тебя в повара.

Мэри-Бет настороженно наблюдала за тем, как Винченцо, подхватив полотенце, приближается к ней.

Он подошел так близко, что еще одно малейшее движение вперед и их тела сложатся как два кусочка пазла. Ее сердце пустилось вскачь, а губы соблазнительно приоткрылись, облегчая путь воздуху, стремительно бегавшему туда и обратно.

Винченцо видел ее желание, ощущал его и жаждал воспользоваться этим чувственным приглашением, но держал себя в руках. И дело даже не в принципах: встретив эту удивительную девушку, он позабыл о них. Но что-то было в ее глазах, что-то непонятное, и это вынуждало Винченцо сдерживаться.

Он поддался вперед и завязал полотенце на ее тонкой талии. Его пальцы оказались в непосредственной близости от ее ягодиц, вот Винченцо и не удержался: опустил ладони на эти соблазнительные округлости. Всего лишь на секунду. Одно легкое касание, и он отпрянул — в противном случае про урок кулинарии можно забыть.

— Итак, моя помощница готова.

Ей хотелось сказать, что, похоже, она готова не только к этому. Слова так и вертелись на кончике ее языка, но Мэри-Бет сказала другое:

— Что мне делать?

— Порежь хлеб, — предложил Винченцо, сражаясь с желанием сказать нечто другое.
Например, подойди и поцелуй меня! А потом бы он действовал по ситуации.

Винченцо постарался прогнать порочные мысли, сконцентрировавшись на процессе приготовления пищи. И все же ему не удалось полностью отрешиться от своих желаний. Пока они чистили, крошили, смешивали, резали, варили и совершали другие манипуляции с продуктами, он позволял себе небольшие вольности. Легкие касания — случайные, когда они кружили по кухне, и намеренные, когда он убирал воображаемые крошки с ее губ. Воздушные поцелуи, как награда за выполненное задание. А один раз, желая показать правильный способ нарезки овощей, он встал за спиной Мэри-Бет и, положив свои руки ей на ладони, обнял свою ученицу.

На одну секундочку, пообещал себе Винченцо. Если бы не закипевшая вода, они бы простояли так не один час, потому что Мэри-Бет сама преодолела разделявшие их дюймы, придвинувшись вплотную к нему, а он прижался щекой к ее виску.

Действительность заставила их прервать объятия. Процесс приготовления пищи — это сложное действо, требующее внимания и сосредоточенности.


* Дорогая (ит.).
** Феттунта (ит. fettunta) — тосканская разновидность поджаренного хлеба с начинкой.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 9

Мэри-Бет не могла дождаться, когда они закончат готовить. Нет, ей не было страшно: в компании Винченцо кулинария уже не казалась пугающим занятием. Хрустящие тосты лишь раздразнили голод, и ей хотелось отведать чего-то более существенного.

И вот, наконец, наступил этот великий миг чревоугодия!

Бутылку с вином, бокалы, приборы, а также миску с салатом Мэри-Бет уже отнесла в гостиную, и теперь она наблюдала, как Винченцо ловко наполняет тарелки пастой: он быстро покрутил рукой, и на вилке остался клубок длинных спагетти, перебросил все это великолепие на тарелку. Винченцо сделал подобное еще два раза, в результате чего на тарелке оказалось три сферы — как только они не рассыпаются! — и добавил соус из томатов и чеснока.

— Ты случайно не работал поваром?

— Виновен, — кивнул Винченцо.

— Правда?!

— У моего дяди траттория в Сиене. В юности я подрабатывал на кухне почти, пока не решил посвятить всего себя музыке.

Винченцо подхватил вторую тарелку и столь же методично соорудил еще одно произведение кулинарного искусства. Мэри-Бет понимала, что это лишь выглядит легко, у нее самой бы так никогда не получилось.

— Еще?

— Мне хватит, спасибо.

Добавив соус, Винченцо подхватил свою тарелку, и они направились в гостиную.

— Приятного аппетита, — пожелал мужчина, глотнул вина и смело взял вилку.

— Приятного, — пробормотала Мэри-Бет, пристально наблюдая за действиями гостя: тот накрутил немного спагетти на вилку, обмакнул их в соус — а дальнейшее уже было делом техники. Отбросив всякие сомнения, она последовала примеру Винченцо.

— Божественно, — восхищенно заявила Мэри-Бет, наматывая очередную порцию спагетти на вилку.

Они ели молча, порой предлагая всевозможные эпитеты для описания вкуса пасты. У Винченцо в этом соревновании имелось преимущество: он использовал, кроме английского языка, также итальянский и французский.

— У меня так никогда не получалось, — сказала Мэри-Бет, смущенно поглядывая на Винченцо.

— А ты пыталась?

— С тех пор как переехала в Нью-Йорк, я все время пытаюсь научиться готовить. Вкусно готовить, — поправилась Мэри-Бет. — Видимо, весь кулинарный талант достался Саймону.
— И как давно ты пытаешься научиться готовить? — осторожно спросил Винченцо.
— Ты, наверное, хочешь узнать, как давно я живу одна?

— Ты меня подловила.

— Это долгая история, — Мэри-Бет глотнула вина, — если не боишься, что я разрыдаюсь, могу и рассказать.

— Как ты могла заметить, жилетки у меня нет, — весело заявил Винченцо.

— В двадцать два я вышла замуж. Я упивалась своим счастьем, да и родители не могли нарадоваться моей удаче. Майлс Нортридж считался самым перспективным женихом в Бостоне. Да только ему не очень хотелось на мне жениться. — Увидев, как его брови сошлись в одну линию, Мэри-Бет воскликнула: — Нет! Я не была беременна. Понимаешь, отец Майлса надеялся, что женитьба заставит сына остепениться, я же просто подвернулась под руку. Богатство, связи, да еще и наивность в придачу. Лишь через пять лет я узнала правду. Самые ужасные пять лет моей жизни, — отрешенно пробормотала Мэри-Бет.

— Он бил тебя? — скрипучим голосом спросил Винченцо.

— Нет, но когда морально унижают каждый божий день — тоже не сладко. Если бы он хоть пальцем меня тронул, я бы ушла от него, не раздумывая, а так терпела целых пять лет. Пока не стало слишком поздно.

Мэри-Бет поморгала, пытаясь сдержать слезы. Ну вот, она снова расклеилась!
Наверное, Винченцо все понял, потому что в следующую секунду протянул ей руку и сказал:

— Иди ко мне.

Мэри-Бет так сильно захотелось ухватиться за эту руку, согреться в теплых мужских объятиях — и она безропотно последовала за своим желанием.

Винченцо подвинулся, уступая девушке место на диванчике. И когда она присела рядом, обнял ее, прижал к себе.

Мэри-Бет, по-детски шмыгнув носом, доверчиво прильнула к нему. Она слышала размеренный стук его сердца, и это успокаивало, давало силы продолжить рассказ.
— В один счастливый день я узнала, что беременна, — Мэри-Бет почувствовала, как дрогнула рука, обнимавшая ее за плечи. — Мне казалось, ребенок сможет исправить наш брак, поэтому я радовалась вдвойне. Я помчалась домой, желая сообщить мужу о нашей радости. А придя домой, узнала всю правду о своем замужестве. И тогда я решила развестись, чтобы малыш не повторил мою судьбу. Я сообщила мужу о разводе, но мое решение пришлось не по вкусу свекру: он как раз находившийся у нас. В тот ужасный день я потеряла ребенка, — прошептала Мэри-Бет, и с горечью добавила: — а также возможность хоть когда-нибудь познать радость материнства.

Она держалась из последних сил, сминая пальцами ткань его рубашки и даже не замечая этого. Казалось, достаточно наклонить голову, и слезы сами польются, но Мэри-Бет все еще сдерживала себя, а потом ощутила губы Винченцо на правом виске — легкий, несущий сочувствие, дарующий умиротворение поцелуй. Он прорвал плотину, которой Мэри-Бет пыталась сдержать соленую волну, и слезы полились сами собой.

Ее тело сотрясала дрожь, она всхлипывала и поливала рубашку Винченцо горючими слезами, а он стоически переносил это испытание, осторожно поглаживая ее по спине и шепча какие-то глупости на итальянском.

Мэри-Бет пыталась остановить этот поток слез, но в объятиях Винченцо было так уютно и спокойно. Казалось, этот мужчина специально создан, чтобы утешать ее. Однако и его терпению не безгранично. И она удвоила попытки совладать с собой.

— Прости.

— Всегда, пожалуйста. Надеюсь, в следующий раз ты будешь плакать от счастья, — улыбнулся Винченцо, но его натянутая улыбка свидетельствовала о том, что не так уж спокойно он воспринял ее рыдания.

— Ты лукавишь, Энцо, — вздохнула Мэри-Бет. — Говоришь то, что, как тебе кажется, я хочу услышать, а сам надеешься, что подобное больше никогда не повторится. Но я не могу обещать тебе этого. Не знаю почему, но рядом с тобой так уютно плакать.

— Подобного мне еще никто не говорил, — хмыкнул Винченцо. — Это комплимент?

— Я и сама не знаю. — Решив привести себя в порядок, Мэри-Бет сказала: — Сейчас вернусь, — и скрылась в ванной.

Увидев свое отражение, она ужаснулась: вид у нее был, мягко говоря, непрезентабельный. Лицо покраснело и опухло, потеки туши под глазами, всклокоченные волосы.

Умывшись холодной водой, Мэри-Бет решила не заморачиваться на макияже, лишь припудрила лицо. Если Винченцо не сбежал от нее при первой возможности, то сойдет и так. Вытянув шпильки, она тряхнула головой, окончательно разрушая прическу. Расчесав волосы, она оставила их распущенными.

Когда Мэри-Бет вернулась в гостиную, Винченцо расслабленно сидел на диванчике. А на столе не осталось и следа от недавнего ужина. И почему-то казалось, что он не просто унес грязные тарелки, но и сложил их в посудомоечную машину.

— Тебе не говорили, что ты идеальный мужчина?

— Ты еще не все видела, — ответил Винченцо. — Иди сюда, — он похлопал рукой по диванчику.

Мэри-Бет обогнула стол и села рядом, однако мысли крутились вокруг его слов. Определенно он говорил о постели. Но что именно? Что в сексе он не так уж и хорош или, наоборот, хвастался своим умением?

Она склонялась к последнему варианту, и все же хотелось поскорее проверить свое предположение. Да только Винченцо не проявлял никакой инициативы.

Желая немного отвлечься от надоедливых мыслей, Мэри-Бет продолжила рассказ, столь неожиданно прерванный слезами.

— Так вот, я бросила заявление о разводе и ушла, не желая участвовать в перебранке мужа и свекра. Все, что случилось потом, было лишь несчастным случаем. Свекор, желая образумить меня, догнал на лестнице, схватил за руку и попытался развернуть к себе. Когда я начала вырваться, он отпустил мою руку, но у меня вдруг потемнело в глазах, а в следующий момент я уже катилась вниз по лестнице.

— Ты сильно пострадала? — встревожился Винченцо.

— Сотрясение, перелом голени, ушибы — полный набор. — Она не стала снова упоминать о своей главной потере. — Выздоравливала я уже в доме кузины. Зато это событие позволило мне помириться с братом.

— Вы поссорились?

— Это еще более древняя история, нежели мой брак, — махнула рукой Мэри-Бет. — Спасибо Ванессе, именно она занималась моим разводом. Мне даже не пришлось встречаться с бывшими родственниками. А чтобы этого не случилось впредь, я перебралась в Нью-Йорк. Знаешь, уже год здесь живу, но до сих пор еще ни разу не пожалела о своем решении.

— Да, Нью-Йорк необычный город. Но в мире много мест, где хотелось бы задержаться подольше. Париж, Вена, Амстердам, Лос-Анджелес, Токио… — перед мысленным взором Винченцо мелькали города, где ему довелось побывать.

— Да, тебе пришлось много путешествовать. Но есть ли место, которое ты называешь домом?

— Сиена, — не задумываясь, сказал Винченцо.

Впрочем, это не совсем правда. Для него дом там, где живет его семья, его сыновья — Леле и Коло. Мелькнула мысль: «Как они там?» — он неимоверно скучал по детям.

Мэри-Бет видела, что Винченцо расстроился, но расспрашивать его не стала. Да, она сегодня выложила все свои тайны, почти все, но сделала это добровольно. А Винченцо, по-видимому, еще не готов. Возможно, когда-нибудь наступит время, и он тоже расскажет ей о себе.

— Ты о чем-то хотел со мной поговорить, — вдруг вспомнила Мэри-Бет.

Винченцо посмотрел на нее, такую искреннюю и ранимую. Лишь вчера она узнала о предательстве своего возлюбленного. И пусть они не были любовниками, но от того известие не стало менее болезненным. Тогда, в их первую встречу Винченцо видел боль и обиду в глазах Лайзы — в ее изумительных глазах, в которых сейчас проскальзывали искры страсти.

И пусть она сама того не понимала, ей в первую очередь нужен друг, понимающий и поддерживающий. Друг без всяких притязаний на секс. Винченцо знал, что не сможет стать таким другом, его терпение и так на пределе. Но и уйти он тоже не мог, особенно когда Лайза смотрела на него своими восхитительными голубыми глазами, призывая остаться.

Но беда в том, что она слишком будоражила его кровь: Винченцо не мог находиться рядом и ничего не делать.

Ему нужно было срочно что-то решать. Уйти или остаться? Но разве это альтернатива? Что ни выбери, он причинить Лайзе боль — то ли пренебрежением, то ли напрасными надеждами, поскольку не сможет дать то, в чем так нуждается ее сердце. Лайза не та женщина, которая удовлетворится одним лишь сексом, она нуждается в чувствах.
Невозможность уберечь ее от страданий растравляла душу. А неспособность сделать выбор убивала его.

— Энцо! Что случилось? Энцо!

Мэри-Бет стояла на коленях на диванчике и легонько трясла его за плечо. Погрузившись в размышления, он словно ушел от реальности.

Но сейчас Винченцо очнулся, и первое, что он увидел, были ее губы. Так близко! И он не сдержался.

Винченцо притянул Мэри-Бет к себе и впился в ее рот, искушавший его на протяжении всего вечера. Он чувствовал себя путником, который после нескольких дней блуждания по пустыне набрел-таки на оазис с живительной влагой. И как восхитительно было обнаружить, что в желанной женщине тоже пылает огонь страсти.

А она отвечала ему. Боже, как она отвечала! Пылко, неистово, страстно. Словно он — единственный, кто способен погасить пожар у нее внутри.

Винченцо с силой дернул подол платья вверх, и тот задрался едва ли не до самой талии. Но Мэри-Бет не обратила никакого внимания на это. Что ей благопристойность, если она сама жаждала его прикосновений.

На нее накатила неимоверная слабость. И в то же время Мэри-Бет чувствовала потребность в действиях. Она зарылась пальцами в густые волосы Винченцо, перебирая шелковистые пряди, упиваясь их мягкостью. Прижалась к паху мужчины, внимая его силе, его мощи, наслаждаясь тем, что причиной этого великолепия была именно она.

Их губы сливались в яростном поцелуе, а тела льнули друг к другу, желая достичь такого же единства. Винченцо все крепче прижимал к себе ее соблазнительное тело, пытаясь раствориться в нем, но одежда стала неодолимым препятствием.

Мэри-Бет переживала удивительные ощущения, ей казалось, будто она парит в воздухе.

— Ой! — испугано вскрикнула Мэри-Бет, осознав, что действительно взлетела вверх, но в следующий миг она уже лежала на диванчике, прижатая тяжелым мужским телом.

Ее возглас проник в сознание Винченцо. Он пришел в себя, оставив всякие попытки добраться до ее груди, упакованной в вечернее платье.

Что же он делает? Да, его тело требовало продолжения чувственного пиршества, но внезапно проснувшаяся совесть вопила, что Мэри-Бет не та женщина, которую можно уложить в постель на второй день знакомства. Винченцо ощущал себя негодяем за то, что посмел предположить иное.

Проявив героическую силу воли, он медленно привстал, а потом и вовсе отодвинулся на край дивана.

— Знаешь, Лайза, мы немного поторопились.

Винченцо встал и отступил от дивана, не вполне доверяя самому себе.

— Что?!

— Спасибо тебе за чудесный вечер, но я, наверное, уже пойду.

Он оглянулся в поисках пиджака. Сладостный туман не желал рассеиваться, и Винченцо никак не мог вспомнить, где же оставил его.

— Энцо, я не понимаю, — растерянно проговорила Мэри-Бет, но в ответ не услышала ничего внятного.

Мэри-Бет осторожно встала на ноги, опасаясь, что те попросту не выдержат ее веса, и она постыдно рухнет к ногам Винченцо. Но подобного не случилось, она выстояла.
— Что происходит, Энцо? — переспросила Мэри-Бет.

Он же не мог найти слов, чтобы оправдаться. Вернее, он не совсем понимал, за что следует извиняться.

Девушка наступала, и Винченцо решил сбежать — что называется, с позором покинуть место битвы. Если бы он остался рядом с Лайзой еще секунду, то послал свою совесть куда подальше и взял бы ее прямо на дубовом паркете, которым восхищался несколько часов назад, потому что добраться до дивана у него не хватило бы ни сил, ни терпения.
— Я позвоню тебе, — бросил Винченцо на прощание и стремительно выбежал из квартиры.
Мэри-Бет медленно дошла к двери. Желание подбивало ей броситься вслед за Винченцо и попытаться прояснить ситуацию. Но гордость взывала к рассудку, указывая, что если тебя отвергли, не имеет смысла выяснять причину.

Ее взгляд остановился на отражении в зеркале — вспухшие от жарких поцелуев губы, растрепанные волосы и вздернутое едва ли не до самой талии платье — и она в ужасе отшатнулась, торопливо одергивая подол.

Мэри-Бет медленно опустилась на пол.

Почему? Почему она не может разжечь в мужчине страсть? Она ударила кулаком по паркету, пытаясь разобраться в причинах подобней невезучести. Возможно, ей попадаются дефективные мужчины? Мысль казалась такой заманчивой. Да и кто не любит переложить вину за свои проблемы на других?

Но не могут же быть виновны все мужчины поголовно. Пусть, один. Ну, может быть, два. Но не все же!

Значит, это ее вина. Это она с дефектом.

Боль, обида и отчаяние теснили друг друга, пытаясь завладеть ее сердцем, и существовал лишь один способ хоть немного облегчить ситуацию. Слезы. Соленым слезам на удивление легко удавалось смыть горечь переживаний.

Мэри-Бет сегодня уже пролила достаточно много слез, и она больше не хотела плакать, пусть даже соленая влага и рвалась наружу. Поэтому она сдерживалась из последних сил, и тем самым довела себя до истерики.

Она горько всхлипывала, давилась слезами и вздрагивала. Подтянув колени к груди, Мэри-Бет обхватила их руками и попыталась проявить хоть немного выдержки. Порой ей казалось, что она успокоилась, но стоило вспомнить о своей женской непривлекательности, и все начиналась заново.

Добрый вечер, Янита.
Интересный роман, хороший слог, читается легко, на одном дыхании.

Спасибо, Marochka. Я рада, что Вам понравилось.

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 10

Спустившись на один пролет, Винченцо остановился и, никого не стесняясь, смачно выругался. Лишь отведя душу, он попытался сообразить, что ему делать дальше.

Его бумажник находился в пиджаке, а тот остался в квартире Лайзы. И как ему теперь добраться до отеля? Есть, конечно, самый древний способ передвижения, однако его не привлекала ходьба по ночному Нью-Йорку. Слишком долго иди. И потом, на улице холодно. А последний аргумент тоже был немаловажным: он не ориентировался в городе.

К тому же Винченцо почти успокоился: вожделение не исчезло полностью, но теперь он контролировал себя.

Долго уговаривать себя не пришлось, секунду спустя он повернул обратно. Поднимался Винченцо медленнее, чем спускался. Его беспокоила реакция Лайзы. Если она накричит на него, то будет абсолютно права. Можно, конечно, сказать, что он поступил так ради ее блага. Но как оправдаться за то, что вышел за рамки дозволенного? Ответа не было.

Он поднял руку, но не позвонил: из-за двери доносились душераздирающие всхлипывания. Вина горькой волной подкатила к горлу. Своим стремлением защитить Лайзу, он, как и предполагал изначально, заставил ее страдать. Винченцо рванул дверь на себя и, не теряя ни секунды, бросился к той, кого так жестоко обидел.

Опустившись на колени, он притянул к себе отбивающуюся девушку и прошептал:

— Прости меня. Я глупец.

— Отпусти! — Мэри-Бет пыталась освободиться, но в ее голосе не слышалось искренности, а в действиях не было настоящего упорства.

Прижимаясь щекой к ее голове, Винченцо удерживал ее, умоляя успокоиться. Он не знал, как Лайзе удалось столь быстро пробраться в его душу, однако теперь он близко к сердцу принимал все ее переживания.

— Зачем ты пришел?

Винченцо молчал. Все доводы, которые позволили ему вернуться, теперь казались смешными и нелепыми.

— Зачем? — не дождавшись ответа, вновь потребовала Мэри-Бет.

— Так ли это важно?

— Отвечай!

— А почему ты плакала? — не выдержал Винченцо.

— Va al diavolo*! — показала знание иностранной ненормативной лексики Мэри-Бет.
Винченцо наступил на ее больную мозоль, и это добавило ей сил: она сумела вырваться из его объятий. Отойдя на несколько шагов назад, гневно воскликнула:

— Убирайся!

— Давай поговорим, — предложил Винченцо. Он поднялся на ноги, и теперь возвышался над Мэри-Бет.

Это раздражало. Что не удивительно, после всех его геройств!

— Поговорим?! Этот трюк больше не пройдет!

— Что ты имеешь в виду? — спросил Винченцо, шагнув вперед.

— Не подходи ко мне! — пятясь, воскликнула Мэри-Бет.

— Почему?

Он наступал, а она продолжала пятиться.

— Осторожно!

Винченцо рванулся вперед и едва успел подхватить Мэри-Бет, зацепившуюся за пуфик. В стремлении спасти девушку от падения он крепко прижал ее к себе.

Мэри-Бет ощутила мощь его тела. Стон наслаждения уже зародился в ее горле, но она сумела удержать его, до боли сжав губы. Если бы так же легко можно было справиться с желанием, вновь вспыхнувшим в ее крови. Уж лучше бы Винченцо дал ей упасть.

— Какой трюк ты имела в виду? — напомнил Винченцо.

Мэри-Бет вырвалась из его объятий без существенных усилий — он ее не удерживал.

— Ты пришел ко мне домой, потому что хотел поговорить, — выпалила она, забывая, что сама пригласила Винченцо в гости. — Но я и слова не услышала из этого важного для тебя разговора. Ты усыпил мою осторожность, доведя едва ли не до помешательства своими поцелуями, а потом бросил. Как ненужную вещь! И вот ты опять заявляешь, что хочешь поговорить. С меня довольно твоих разговоров!

— Diavolo! — Винченцо пытался найти выход из ситуации, в которую сам же себя и загнал, но ничего стоящего в голову не приходило. Не понимая, что делать дальше, он сел на диван, скрестил руки на груди и уставился на Мэри-Бет.

Удивляясь подобной наглости, она потребовала:

— Убирайся из моей квартиры!

— Ты все еще хочешь меня? — словно по наитию, спросил Винченцо.

Дыхание Мэри-Бет пресеклось. Она твердила себе, что это от возмущения. Он, видите ли, развалился в кресле, смотрит на нее так, словно раздевает глазами, да еще и задает провокационные вопросы!

Но все было не так: огонь желания, вспыхнувший от его пристального взгляда, питался кислородом, а для дыхания уже ничего не оставалось.

И Мэри-Бет стояла перед ним, учащенно дыша и умирая от вожделения. Ей хотелось броситься к Винченцо. Но для чего? Чтобы зацеловать до потери сознания? Или чтобы влепить смачную пощечину, которая отрезвит и его, и ее саму?

— Ты все еще хочешь меня, — вновь сказал Винченцо. И это был не вопрос.

Она даже не могла скрыть свое желание. Как стыдно! Мэри-Бет отвернулась, лишь бы не видеть его насмешливого взгляда.

А через миг она ощутила мужские руки на своих плечах — нерешительное, осторожное прикосновение. Она не стала вырываться, и тогда Винченцо прижал ее к себе, торопливо заговорил:

— Этим вечером я хотел предложить тебя расширить границы нашего заговора. Не знаю почему, но я все время думаю о тебе. Не просто думаю, я хочу тебя, мечтаю раздеть, поцеловать каждую частичку твоего тела. Я надеялся, что, возможно, в тебе пылает хоть часть того огня, который сжигает меня. Потом ты рассказала о своем браке. А еще я помнил, что в день нашей встречи, ты познала очередное предательство. Тебе не нужен просто секс, а я, увы, ничего другого тебе предложить не могу.

— Я…

— Подожди, — Винченцо на ощупь прикоснулся к ее губам. — Я не говорю, что ты не нуждаешься в сексе. Но если бы сегодня ты уступила моим желаниям, то завтра могла пожалеть о своей несдержанности. Ты нуждаешься в первую очередь в чувствах, а уж после в ощущениях. Или ты думаешь, я этого не понимаю?

— Ты хочешь сказать, что я фригидна? — сквозь слезы спросила Мэри-Бет, которая поняла его слова именно таким образом.

Винченцо развернул ее к себе и удивленно переспросил:

— Фригидна?! Cara mia**, не понимаю, как подобное могло прийти тебе в голову? Женщина, которая целовала меня на этом диване, — он оглянулся на свидетеля их, пусть и короткой, но бурной страсти, — ни в коей степени не была фригидна.

— Но…

— Я имел в виду, что ты не прыгаешь в постель с первым встречным. Ты должна узнать мужчину, которому подаришь свое тело. Тебе нужно испытывать к нему хоть какие-то чувства. Поняв все это, я решил уйти. Но ты… твои губы были так близко, и я не удержался от соблазна. А потом во мне проснулась совесть. Ты спросишь, черт возьми, откуда у тебя совесть, Энцо? Сам не знаю, но я понимал, что не смогу воспользоваться тобой, когда ты в таком состоянии.

— В каком еще состоянии?!

— Воспоминания расстроили тебя. Очень сильно расстроили, но секс не лучшее лекарство. Поверь мне!

— Твои слова выглядят вполне разумными.

— Конечно!

— Но с недавних пор я решила не прислушиваться к голосу разума.

— И что это значит? — осторожно поинтересовался Винченцо.

— Я вся пылаю. И с этим нужно что-то делать.

Мэри-Бет отступила на шаг и, заведя руку за спину, расстегнула молнию. Стянув платье с плеч, она позволила ему свободно упасть на пол. На ней осталось лишь черное кружевное белье и чулки.

Ничего не говоря, Мэри-Бет повернулась и пошла к двери в спальню. Напоследок окинув потенциального любовника пристальным взглядом, она скрылась в спасительном мраке комнаты.

Ее трясло. Мэри-Бет прижалась спиной к двери, пытаясь устоять на ослабевших ногах. Как она вообще решилась на подобное? Однако воспоминания о боли, горечи и отчаянии, разрывавшие сердце на части, когда она считала, что не обладает женской привлекательностью, вынудили ее перешагнуть и через воспитание, и через моральные принципы, и через привычную скромность.

В один миг невозможно изменить себя, и Мэри-Бет не стала полностью обнажаться, но и не надела пеньюар, как поступила бы раньше.

Включив освещение над кроватью, она устремила взгляд на дверь. Мэри-Бет рассчитывала, что Винченцо примет правильное решение. И чем меньше времени ему понадобится для этого, тем лучше, потому что ее смелость убывала с каждой секундой

* Пошел к черту! (ит.).
** Моя дорогая (ит.).

 » Счастливая случайность (ЛР) - Гл. 11

Винченцо ошеломленно смотрел на дверь, за которой скрылась девушка.

Возвращаясь в ее квартиру, он не предполагал, что события примут подобный оборот. Хотя кто он такой, чтобы спорить с судьбой?

На этот раз он не собирался отказываться от чудесного подарка, чтобы там не говорила совесть. А она, к счастью, молчала, наверное, понимая тщетность любых слов.

Несколькими широкими шагами Винченцо преодолел расстояние до двери, успев расстегнуть половину пуговиц на своей рубашке. Открыв дверь, он замер: его взгляд остановился на Мэри-Бет. Она стояла в лучах яркого света, и Винченцо мог видеть каждую частичку ее почти обнаженного тела. Судорожно сглотнув, он представил, как сорвет с нее последние клочки одежды, а потом бесконечно долго будет целовать это совершенное тело, исследовать его, изучать…

Однако прежде следует все прояснить: утром не должно возникнуть никаких сожалений.

— Лайза, я…

— Просто иди ко мне, — нетерпеливо приказала она.


ДАЛЬШЕ ИДЕТ ЛЮБОВНАЯ СЦЕНА.
ПРОСТИТЕ, НО МОЙ ВНУТРЕННИЙ ЦЕНЗОР НЕ ПОЗВОЛЯЕТ МНЕ ВЫЛОЖИТЬ ЕЕ НА ВСЕОБЩЕЕ ОБОЗРЕНИЕ. ТАК ЧТО НЕ ОБЕССУДЬТЕ, МОИ ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, НО ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ВАМ ПРИДЕТСЯ ДОМЫСЛИТЬ САМИМ. ЕСЛИ ВДРУГ СИТУАЦИЯ ИЗМЕНИТСЯ, Я ОБЯЗАТЕЛЬНО ИЗВЕЩУ ВАС ОБ ЭТОМ.
ИСКРЕННЕ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, ЕСЛИ Я НЕ ОПРАВДАЛА ЧЬИХ-ТО ОЖИДАНИЙ.
С УВАЖЕНИЕМ, ЯНИТА ВЛАДОВИЧ.