Свободная женщина (ЛЭР) (18+)

Как хорошо что они поговорили
Спасибо за главу
___________________________________

И вам спасибо!
_________________

 » Глава пятнадцатая

Следующие полгода прошли безоблачно и счастливо. Ахайя наслаждалась обществом двух близких мужчин: Байдара и Ламиса. На постановках Дайяна они всегда присутствовали втроём: Ахайя, Байдар справа и Ламис слева. В замке ходили слухи, что госпожа дошла до верха бесстыдства и спит сразу с двумя любовниками.
С Байдаром у неё сложились более чем тёплые отношения, а с Ламисом – умным, интересным собеседником – просто дружеские. Хотя женщина не раз ловила себя на желании зарыться лицом в роскошные волосы и испытать силу его объятий. Но данное Байдару обещание сдерживало от опрометчивых поступков, ведь она не хотела потерять любимого мужчину.
С Ламисом у Ахайи установились особые отношения. Звёздный принц уважал госпожу, видя в ней сильную и целеустремлённую личность, а женщина уважала его гордость, ум и чувство собственного достоинства. Несмотря на серебряный ошейник – унизительное украшение для благородного дворянина, принц держался с достоинством, никогда и ни перед кем не унижался, не угодничал и не интриговал, не выказывал страха, даже, если госпожа была в гневе. Этим он походил на Байдара, что привлекало её более всего.
Вокруг Ламиса вилось много женщин, некоторые открыто предлагали свою любовь, но он, как и Байдар в своё время, оставался равнодушным к их страстным призывам. Ахайе было интересно, почему принц проявляет такую сдержанность: из-за врождённой скромности, из-за того, что считает ниже своего достоинства связываться с простыми служанками и рабынями, или по той же причине, по которой когда-то воздерживался Байдар – то есть, из-за тайного вожделения к хозяйке? Ей, конечно же, было бы приятно внимание такого великолепного образца мужской красоты. Если бы принц хоть как-то намекнул, что желает её, возможно, она откликнулась бы на его призыв, и Байдару вновь пришлось бы поступиться местом у тела возлюбленной.
Но Ламис, к счастью или сожалению, оставался всё таким же сдержанным и уравновешенным, как и в первые дни пребывания в замке. С госпожой держался почтительно, с малышом по-доброму строго. Он проводил с мальчиком целые дни, занимаясь воспитанием и обучением, тренируя или просто играя, и Ларос души не чаял в наставнике.
С того знакового дня, когда Астон Вермис впервые появился в гостиничной комнатке Ахайи и сделал необычное предложение, всё в жизни женщины было чудесно и прекрасно, если не брать во внимание небольшое происшествие с Альмаром. Она жила, как хотела, делала, что желала, и всё у неё получалось, как нельзя лучше. Богиня Счастья и Удачи не отворачивала сияющего лица, постоянно даря женщине лучезарную улыбку. Несчастья и неудачи обходили замок стороной до того самого дня, когда Астон Вермис вернулся домой в последний раз, больной, обнищавший и измождённый. От него не поступало никаких известий уже почти год, и женщина начала подумывать о составленном когда-то договоре.
Но он неожиданно объявился у ворот: худой, в грязных лохмотьях и без привычного мальчика-раба. Стражники с трудом его узнали, вначале приняв за нищего-попрошайку, пока капитан Хорст не опознал господина и не отвёл к госпоже.
Увидев супруга в таком плачевном состоянии, Ахайя только руками всплеснула от удивления. Она тут же приказала приготовить горячую ванну и послала за лекарем.
Но, ни горькие порошки, ни целебные отвары, ни заботливый уход, не смогли восстановить подорванное болезнью и разгульной жизнью здоровье Астона. Через несколько дней он впал в горячку, а спустя полторы декады умер, так и не придя в сознание и не попрощавшись перед смертью с супругой и детьми.
Нельзя сказать, что смерть Астона сильно потрясла Ахайю. Официальный статус вдовы мало что изменил в её жизни. Она и так была полновластной хозяйкой поместья, а редкие посещения супруга приносили больше хлопот, чем поддержки. К тому же, в каждый приезд-отъезд, Астон чувствительно опустошал казну, которую Ахайя старательно наполняла целый год. Потому, смерть супруга стала для женщины скорее облегчением, чем утратой, но, к сожалению, она открыла дорогу другим несчастьям и потерям, которые до этого обходили «Гнездо Чайки». Как известно, беды и несчастья не ходят в одиночку.
Не успела Ахайя похоронить супруга, устроив пышное погребение, и надеть траурные одежды, как на неё обрушилось другое несчастье.
Однажды после полудня, когда женщина наслаждалась обществом Ламиса, играя с принцем в "Королевскую Битву" (Ларос в это время, обычно, спал, а Байдар с утра уехал проверить табуны, пасшиеся на дальних пастбищах), в замок, на взмыленной лошади, прискакал мальчик-подпасок. Вбежав в покои госпожи, он пал ниц и, задыхаясь, проговорил:
- Ваша милость, меня послал господин Байдар… На табун напали разбойники… Он просит срочно прислать отряд стражников…
- А где он сам?
- Остался с табуном…
- Глупец!.. Сколько их?
- Кого?
- Разбойников, тупица!
- Не знаю… Много, госпожа…
Ахайя вскочила на ноги.
- Капитана Хорста ко мне! И передай, пусть поднимает солдат! – приказала она принцу и метнулась в гардеробную. Когда Ламис, спустя какое-то время, вернулся в сопровождении капитана Хорста, она уже переоделась в боевой кожаный костюм и вооружилась, словно собралась идти на войну. Ламис, по сути дела, мало, что знавший о госпоже и впервые увидевший её в таком облачении, не смог скрыть удивления.
- Капитан, отберите самых лучших бойцов и посадите на сильных лошадей, - отдавала она приказы спокойным и деловым тоном. – Сонда, беги на конюшню и прикажи, пусть седлают Дракона. Ламис, в моё отсутствие присмотришь за замком. Эй, малец, на каком пастбище это произошло?
- На третьем, госпожа.
Когда все разошлись выполнять приказы, принц удивлённо спросил:
- Вы собрались собственноручно ловить разбойников?
- Конечно! Я не могу пропустить такое удовольствие.
- Удовольствие, госпожа? – ещё больше удивился мужчина.
- Да! Я соскучилась по настоящей хорошей драке, а тут такая возможность. Ни за что не пропущу это развлечение!
- Я всегда считал, что война и драка – удел мужчин.
- Твои принципы устарели. Я женщина-воин, а значит, это и мой удел тоже.
- Нет, вы просто женщина и мать…
- Одно другому не мешает, - хищно усмехнулась "меченая".
Прибежала запыхавшаяся Сонда и доложила, что Дракон и люди ожидают во дворе. Ахайя надела на голову шлём и покинула комнату, оставив принца в недоумении и лёгкой растерянности. Стоя у выходящего во двор окна, Ламис смотрел, как госпожа, затянутая в чёрную кожу доспехов, с закрывавшим пол-лица шлёмом с высоким султаном чёрных перьев, села на грозного жеребца, и во главе двадцати рослых крепких всадников рысью покинула двор замка. Вскоре грохот копыт затих вдали, и поднятая ими пыль осела на землю.
Время тянулось медленно. Замок жил рутинной жизнью: в открытые вороты въезжали и выезжали повозки, везущие дрова для печей, траву, для стойлового скота, овощи и мясо для кухни; вывозящие навоз на поля, пустые бочки или корзины. По двору сновали слуги, занятые привычными делами, и никто не беспокоился о том, что госпожа покинула замок во главе двух десятков воинов, и сейчас, вероятно, где-то сражается с безжалостными и свирепыми разбойниками. Им не было никакого дела до того, что делает их странная хозяйка.
Когда дети проснулись, Ламис возвратился в детскую и занялся обычным делом, но мысли его всё время возвращались к госпоже, которую сегодня он познал с новой необычной стороны. Её затянутый в кожу образ неизменно преследовал его, не давая сосредоточиться на занятиях, будоража мысли и отвлекая внимание.
Отряд возвратился поздно вечером. Лошади устало брели, понурив головы. Их бока покрывали хлопья мыла, а кое у кого засохшая кровь. Люди тоже с трудом держались в сёдлах. Некоторые сёдла пустовали – наездники лежали поперёк них. Позади, под охраной, брели несколько связанных пленных.
Ахайя снова ехала впереди отряда. Дракон гордо держал голову, хотя его бока тоже блестели от пота, и он нёс два тела: восседающую в седле хозяйку и лежащего на её коленях мертвеца.
Когда по каменным плитам двора зацокали подковы лошадей и зазвучали громкие солдатские голоса, когда двор осветился факелами и масляными фонарями, Ламис быстро спустился вниз. Он увидел, как с лошади госпожи снимают чьё-то тело, и поспешил к всаднице, чтобы помочь ей спешиться.
Доспехи Ахайи, днём такие красивые и блестящие, пропитались конским потом, покрылись пылью и брызгами засохшей крови. Но это была не её кровь – несмотря на порезанный в нескольких местах камзол, женщина не была ранена. Её защитила кольчуга, надетая под одежду.
Ламис предложил госпоже руку и помог сойти на землю. Хотя женщина не показывала вида, но её чуть не шатало от усталости.
- Я распорядился приготовить горячую ванну и расстелить постель, - сказал он, поддерживая хозяйку под руку. – Я приказал подать ужин в вашу комнату…
Ахайя не проронила в ответ ни звука, не поблагодарила ни словом, ни взглядом. Отвернувшись, она смотрела на тела, которые солдаты складывали на поспешно расстеленную на плитах двора рогожу. Проследив за её взглядом, Ламис увидел лежащего первым в скорбном ряду Байдара. В груди бывшего товарища зияла страшная кровавая рана. Бледное лицо казалось удивительно спокойным и умиротворённым, словно мужчина спал крепким сном, а из-под полуоткрытых век тускло поблёскивали мёртвые глаза.
Ахайя медленно приблизилась к возлюбленному и опустилась на колени. Она провела ладонью по его лицу, закрывая глаза, затем наклонилась и поцеловала в холодные мёртвые губы. Несколько долгих минут неподвижно сидела возле мертвеца, глядя на лицо тёмным непроницаемым взглядом, не замечая снующих вокруг людей и стоящего позади Ламиса, пока тот, осторожно коснувшись плеча, не произнёс тихо:
- Идёмте, госпожа… Уже поздний вечер, вы устали и вам нужно поесть…
Ахайя повернула голову и посмотрела через плечо. Лицо её выглядело бледным, а взгляд казался невидящим.
- Мне жаль Байдара, хотя мы так и не стали близкими друзьями… - продолжил Ламис. – Ужасная смерть… Он её не заслужил.
- Да… Но он умер, как мужчина… - Ахайя снова склонилась над мёртвым телом и сняла с шеи золотой ошейник. – Он будет погребён, как свободный человек.
Она поднялась и вновь стала прежней Ахайей – госпожой и властительницей. Подозвав слуг, приказала подготовить тело Байдара к похоронам и сшить красивый саван из белого шёлка. Когда его подняли и унесли, она подозвала управляющего.
- Всем воинам, участвовавшим в походе, выдать по пять золотых, и предоставить два дня отдыха. Пленных запереть в подвале, я ими займусь после похорон. Всех мёртвых после омовения и облачения поместить в капище и пусть жрец прочитает над ними подобающие случаю молитвы… Идём, Ламис!
Приняв горячую ванну, Ахайя отказалась от ужина, выпив лишь кубок крепкого вина и съев горсть сладкого печенья, и удалилась в спальню, приказав не беспокоить её до утра. Служанки услышали, как изнутри щёлкнул засов, как бывало, когда госпожа уединялась с Байдаром. Но сейчас она была одна, и никто не знал, что она делает в снова опустевшей постели: сладко и спокойно спит или оплакивает неожиданную потерю любимого?
_________________

Жестокий вы автор ,убили самого положительного персонажа
Спасибо за главу
___________________________________

Сама плакала... Но это не я, это всё Муза виновата!
Спасибо за сочувствие.
_________________

Ты злая, жестокая!!! Как ты могла убить моего любимого Байдара?!!! И главное - за что?! Бедняжка он, она же даже тосковать за ним не будет!!!

Требую вмешательства высших сил и воскресения моего дорого персонажа!!!!
_________________

Яся, невиноватая я, он сам убился!!!
Иногда рассказ пишется помимо моей воле и вне моей задумки. И это тот случай.
Прости негодяйку!
*посыпаю голову пеплом и бью себя по лицу*
Я сама в трауре...
_________________

Я тебя понимаю, мои тоже в Цветах - творят, что хотят))) персонажи, они такие
_________________

 » Глава шестнадцатая

Похороны Байдара и четырёх погибших солдат были не менее пышными, чем похороны господина и супруга . Солдат и пастухов похоронили на кладбище за стенами замка, а Байдара, по ассветскому обычаю, сожгли и развеяли прах над морем. Для этого на побережье сложили большой погребальный костёр, на который положили закутанное в шёлковый саван тело. Ахайя прочитала прощальную молитву, а рыдающая Катиана поднесла к облитым маслом пучкам хвороста, по периметру окружавшим сооружение из толстых смолистых брёвен, горящий факел. Когда пламя с треском и дымом взметнулось вверх, Катиана заголосила во весь голос, разрывая на себе траурные одежды и вырывая волосы. Ахайя же тихо произнесла:
- Пусть душа твоя летит с миром в благословенные Небесные Сады, а я отомщу твоим убийцам…
На следующий после похорон день состоялся суд над пойманными разбойниками. На крыльцо вынесли строгое деревянное кресло с высокой спинкой, в котором восседала госпожа, облачённая в кожаный костюм. Позади стояли управляющий, дворецкий, капитан Хорст и лекарь. Слева, на стуле, сидел Ламис, держа маленького Лароса на коленях. Стул справа пустовал, как бы напоминая присутствующим о потере. Во дворе столпились рабы, слуги, солдаты и пришедшие поглазеть на суд и казнь селяне. У дороги, проходящей мимо замка, уже стояли врытые шесть столбов, над которыми висели прибиты таблички с надписью: «Разбойник и конокрад».
Стражники привели пленных. Вид у них был удручающий, не такой грозный, как намедни, когда с гиканьем и свистом, обнажив мечи, они напали на преследовавших их солдат. Ахайя окинула разбойников строгим взглядом и обратилась к Хорсту:
- Капитан, какое наказание полагается за конокрадство?
- Смерть через повешение на крепостной стене.
- А за разбой?
- Обезглавливание или четвертование, в зависимости от статуса обвиняемого.
- А за убийство?
Хорст замялся. Ахайя повернула голову и строго взглянула на подчинённого.
- Вы плохо знаете закон, капитан?
- Гмм… В этой части закона есть несколько статей…
- Так процитируйте нам нужную.
- Хм… За убийство… раба, полагается штраф в размере троекратной стоимости раба или пятьдесят ударов плетью… За убийство свободного человека совершённого с корыстной целью…
- Хватит! – прервала сердито Ахайя, поднимаясь. – Всё это скучно и не подходит для данного случая. Я сама назначу наказание этим негодяям... Они посмели прийти на МОЮ землю и попытались похитить МОЁ имущество, они убили МОЕГО возлюбленного, а также МОИХ солдат, оставив их жён вдовами, а детей сиротами. Они убили МОИХ слуг, честно выполнявших свою работу. В назидание другим я повелеваю отрубить им руки до локтей и прижечь обрубки каленым железом, чтобы они не умерли от потери крови. Затем распять на столбах и оставить на милость богов до окончательной смерти. Тела будут висеть до тех пор, пока солнце, ветер и хищные птицы не разбросают их кости по земле, после чего они будут собраны и затоплены в болоте, чтобы их души никогда не смогли вознестись на Небеса и просить у богов прощения за свои мерзкие поступки… Повелеваю всем здесь присутствующим запомнить мой приговор и рассказать его другим, чтобы больше никого не соблазняло моё имущество. Пусть знают, что хозяйка «Гнезда Чайки» не слабая беспомощная женщина, а грозная госпожа, строго охраняющая свои границы и людей, и любой, посягнувший на одно или другое, будет немедленно и жестоко наказан! Семьям убитых пастухов приказываю выплатить компенсацию в размере пятидесяти золотых за потерю кормильца. Вдовы погибших солдат будут получать пожизненную ренту в размере половины их жалованья, пока не выйдут замуж. Их дети будут приняты на службу в замок вне конкурса. Таково моё слово!
Ахайя опустилась в кресло, а по толпе присутствующих пронёсся одобрительный гул. Кто-то даже выкрикнул: «Слава нашей госпоже!» и толпа нестройно подхватила этот возглас.
Пришёл палач с большим, грозно сверкающим на солнце топором. Толпа с жадностью и любопытством смотрела, как одна за другой падали в подставленную корзину отрубленные руки. Страдальческие вопли наказуемых перекрывал одобрительный гул толпы. Затем, искалеченные полубесчувственные тела поволокли прочь из замка, и толпа повалила следом. Поднявшись на крепостную стену, Ахайя наблюдала, как приговорённых распинали на столбах, привязав за обрубки к перекладинам. Они кричали, и их болезненные и молящие крики доносились до высоких стен замка, но не трогали ожесточившееся сердце женщины. Ларос, смотревший на всё происходящее с испугом, но и долей любопытства, осторожно тронул мать за руку и спросил:
- Мама, обязательно было их наказывать так стлого?
- Да, сынок. Учись быть жестоким с врагами, если не хочешь, чтобы враги были жестоки с тобой.
Ламис был поражён увиденным не меньше своего подопечного. Его душу раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ему нравилась эта красивая сильная женщина, с другой – его ужасала её жестокость. Он старался понять её, уже зная, что она не простая женщина, а «меченая» - с детства воспитанная и обученная жрица войны и смерти. Но он не мог понять, как в одном теле уживаются две совершенно разные души: с одной стороны нежная, добрая, заботливая и любящая мать, супруга и просто женщина, а с другой – холодная, жестокая, безжалостная и неумолимая убийца. Ламис знал об её отношениях с Байдаром – кто этого не знал! Видел, что госпожа тяжело переживает смерть друга, хотя и старается не выдавать своих чувств. Он бы хотел утешить её, облегчить боль, успокоить страдающую душу, но не знал, как это сделать.
Ламис сочувствовал потере госпожи, но где-то там, в глубине души, гнездилась нехорошая радость от того, что соперника больше нет, и никто не стоит на его пути завоевания этой странной, прекрасной и желанной женщины. Теперь у Ахайи не осталось никого - ни супруга, ни любовника – и у него появился реальный шанс завоевать сердце этой гордой и противоречивой леди.

Порой нужно потерять дорогого для тебя человека, чтобы осознать, что ты его любил. Пока был жив Байдар, Ахайя воспринимала его любовь, как должное, дарила в ответ тело, но не открывала душу, наученная горьким опытом с Альмаром. Но, когда его не стало, она вдруг осознала, как к нему привязалась. Впервые она ощутила невыносимое всепоглощающее одиночество, от которого хотелось кричать и биться в истерике. Байдар был больше чем любовник – он был другом, помощником, советчиком, собеседником и утешителем, поверенным почти во всех делах. Кто сможет его заменить? Кем заполнить эту невыносимую пустоту в душе? Ей казалось, что никто не сможет заменить ушедшего. Больше у неё не будет такого любящего и преданного мужчины.
Ослеплённая постигшим её несчастьем, женщина на некоторое время забыла о других приближённых – Дайяне и Ламисе. Дайян, когда понял, что госпожа свободна во всех отношениях, тут же забыл о Катиане, и все чары направил на Ахайю. Он старался почаще попадаться ей на глаза, предлагал свои услуги во всём – вплоть до прислуживания за столом. Старался отвлечь от грустных мыслей, рассмешить, подбодрить. Обольщал то так, то эдак. Он не понимал, или не хотел понимать, что для Ахайи он пройденный этап, и, в своё время, был лишь «игрушкой», кратковременным увлечением, простой прихотью скучающей властительницы.
Ламис, наблюдая суету актёра вокруг госпожи, не вмешивался, отчасти из-за врождённой гордости, отчасти из-за естественной сдержанности. Он не был дураком и прекрасно осознавал своё положение. Как ни крути, а он всего лишь раб, в то время, как Дайян - свободный гражданин, и при удачно сложившихся обстоятельствах вполне может стать законным супругом ландаски Вермис. А он мог рассчитывать только на замену Байдара в постели. Потому, после смерти соперника, его поведение нисколько не изменилось: он оставался всё таким же почтительным и сдержанным, серьезным и надёжным. Занимаясь с малышом, он не часто виделся с госпожой – только, когда она проведывала детей или вызывала его для дачи необходимых распоряжений.
_________________

Не реально вы автор просто на корню убили все мои мечты,я уже строила планы что Байдар и Ахайя будут жить долго и счастливо,а тут такой облом.
Выбирая между актёром и принцем ,то конечно принц,но затмить Байдара явно не удастся .
Спасибо за главу
___________________________________

Спасибо, Ева!
Увы, такова жизнь... Не всегда получаешь, о чём мечтаешь. И ценим только, когда потеряем.
_________________

Ты злая! Я изрыдалась! Мне и впрямь жаль Ахайю - ей действительно будет не хватать настоящей, преданной любви
_________________

Ой, злая я, злая! Люблю мочить своих героев!
_________________

И как у тя только рука поднимается!
_________________

Та так... Как надоел - так я его и в расход! Чтоб не путался под ногами...
_________________