Безбрежные воды

 » Безбрежные воды

Неведомо, что будет с тобой, моряк, если ты зашел далеко от островов с их защитой и ступил на территорию Великого О’Шьена. Сколько корабельщиков ушло в небытие, как только уходили они дальше от изведанных путей, отдавая свои судьбы в руки океана, и сосчитать сложно. Ведь знает каждый, что отклоняться от известного курса нельзя. Так только Пираты ходят. Так им терять нечего. Вот и обретают они смерть на просторах великих вод. Правда, говорят, что Пираты, почитавшие О’Шьена, отдают часть груза ему, чтобы уберечь себя от гнева его и снискать расположение. Боятся люди вод с их непредсказуемым характером. И уповают не только на жертвы воде, но и на ветер. Берет он их корабли в заботливые руки да несет над океаном. Говорят, что О’Шьен и Н’Габах – два брата, рассорившиеся из-за любви к самой Маа. Два бога были так прекрасны, что не могла Земля выбрать, кому отдать сердце свое. И Н’Габах решил подшутить над своим братом. И поднял Землю над морем, лаская ее в своих руках как любовницу и как жену. Не давая касаться брату своему прекрасной девы – держа на расстоянии. Но Маа решила по-своему...
И сейчас на поверхности великих вод мы видим редкие островки суши. Это следы самой Богини. Тайком спускалась она к своему любовнику О’Шьену, чтобы предаваться страсти. Но их всегда находит Н’Габах и уносил жену обратно. Вот и считают Моряки и корабельщики, что Н’Габах носит корабли на руках своих над водами самого О’Шьена да дразнит его. А Тот Пенистыми лапами путается сбить корабли, если не в духе.
Но не один гнев бога может свалиться на головы Воздухоплавателям. Ведь кого только не скрывает морская пучина. Это и огромные морские змеи, и чудовища да русалки, которые могут утащить под воду моряков, вставших на якорь на глубине... Много опасностей подстерегает Воздухоплавателей на территории О’Шьена. И пусть хранят тебя боги, если надумаешь бросить морю вызов.


  Добавить тему в подборки




»» 30.11.13 21:18 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Борт фрегата "Le periton"*

Ночь была теплой, тишину не нарушало ни единого постороннего звука, корабль медленно скользил по небесным просторам, влекомый ветрами вперед.
Я сидел на фальшборте, оперившись на него спиной. На ноге, согнутой в колене, нахохлившись сидел Сай.
Мой взор никуда не фокусировался, скользил по пространству. Я рассеяно поглаживал птицу по груди, на что та реагировала спокойным взглядом, в котором читалась снисходительность, как будто не я, а он хозяин, и словно лишь пока я могу позволить себе такую вольность, но за малейшую ошибку, могу дорого заплатить.
Сай был со мной уже несколько лет.
Я хорошо помню, как спешно уносил ноги из столицы после того как одного из моих матросов схватили, и ему грозила казнь, а дома глава их семьи грозился оторвать мне все, до чего только сможет дотянуться руки, если с его сыном что-то случиться, вот и пришлось извращаться, чтобы вытащить этого бездаря из темницы. С горем пополам и отвалив кошель с золотом нужным людям, я вытащил его и отправил на корабль вперед себя для предупреждения команды. Да упомянуть, что я скоро буду, и всем влетит, кто попадется под мою горячую руку.
Буквально в дне пути от места, где меня ждал корабль, произошла судьбоносная встреча.
Наш небольшой караван двигался быстро, и мы частенько устраивали привалы.
В тот раз мы как раз остановились отдохнуть. Я ушел от лагеря недалеко, размять ноги и вот тогда увидел, как с неба падает еще маленький соколенок, было видно, что он недавно встал на крыло и недооценил свои силы.
Я поспешил к месту, куда упала птица, но приблизившись туда, ее не увидел, зато обнаружил маленькую девочку, лет пяти, не больше.
У нее были огромные испуганные глаза и волосы цвета горького шоколада.
– Не бойся, я не обижу! – девчушка начала проворно отползать от меня, – успокойся, я знаю кто ты и не причиню тебе вреда.
Мне не поверили. Она попыталась обернуться обратно, но видно от усталости, все, что она смогла добиться, изменить форму зрачков и цвет глаз.
Я прекрасно понимал, что ее нельзя тут оставлять, ничем хорошим это не закончится.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, подмигнул ей.
– Смотри! – по телу прошла волна боли, выкручивая кости, разрываю плоть и меняя мою сущность. В нос ударяют сотни новых запахов, а глаза видят острее, а уши улавливают малейший шорох. Даже через столько лет к этому сложно привыкнуть. Через несколько минут перед ней сидел лис ярко рыжего цвета, с одетой на него рубашкой, и с любопытством рассматривавший девочку забавно склонивший голову на бок.
Мы смотрели таким образом друг на друга какое-то время. Осмелев, девчушка подползла ко мне и села напротив. Немного помявшись, она протянула по направлению ко мне ручку, тоненькие пальчики слегка подрагивали, не решаясь дотронуться. Закатив глаза, я сам ткнулся головой в ее ладошку. Притворные пальчики тут же закопались в шерсть, поглаживая и почесывая, если умел бы, замурлыкал. Лисья натура была в экстазе.
Не знаю, сколько мы так просидели, но казалась, ребенок начинал понимать, что я его не трону.
Она молчала, только прижималась ко мне все сильнее и сильнее.
Нам надо было убираться отсюда поскорее, задержки на одном месте была равнозначна погибели, а жить хотелось, причем очень сильно.
Высвободившись из объятий ребенка и взяв свою одежду в зубы, отбежал от нее. Просто не хотел пугать ее видом своего голого тела, не доросла она до таких зрелищ.
Снова волна боли, начинающаяся где-то глубоко внутри, и я опять человек. Мир взрывается красками, но я больше не слышу, как шуршат кролики в траве и как быстро бьется сердечко моей новой знакомой.
Быстро одевшись, подошел к лошади, которая все это время спокойно паслась. В одной из сумок лежал теплый плащ.
– Как тебя зовут? – подойдя, укутал хрупкое тельце в теплую ткань. Она вся дрожит, а от звука голоса вздрагивает еще сильнее.
– Сай, – тихий голосок, звучал, как легкий шелест ветра, и я с трудом разобрал ее имя.
– Сай, откуда ты? – никогда не думал, что такой вопрос может вызвать истерику.
Ребенок забился и завизжал, из огромных глаз потекли слезы, она что-то бормотала, плотнее кутаясь в материю, словно прячась, стараясь защититься.
– Тшш, малыш, успокойся, – прижал ее к себе, укачивая и уговаривая остановиться, – ты со мной, теперь все будет хорошо, тебя больше не обидят.
От мерных покачиваний ребенок засыпал, иногда вздрагивая во сне всем тельцем.
Мы продолжили путь, скоро я буду на своем корабле, буду дома.
Я был намерен забрать Сай с собой, на острове ей будет лучше, о ней там позаботятся, и она уже никогда не будет одна.
Как же я был не прав.
Время показало, что ей гораздо уютнее в теле птицы, с момента пробуждения в моих руках и по сей день она неотступно следовала за мной. Превращалась в ребенка очень редко и то, если рядом был либо я, либо моя мать которая научила ее читать и писать.
Вынырнув из воспоминаний, я смотрел на птицу, сидящую на колене.
– Сай, может пора прекратить прятаться и показать всем, кто ты есть? – молниеносный бросок и она клюет меня за палец, – ай! Все, я понял, ты не хочешь, так бы сразу и сказала.
Да уж, характер у малышки оказался тот еще. Собрала лучшее со всей команды.
– Пойдем спать, завтра у нас много дел, надо наведаться в Столицу, а не подготовленным я туда больше ни ногой.
Пересадив Сай на плечо, я отправился в свою каюту.
Она была небольшого размера, но уютной, и в ней было все, что только могло понадобиться для жизни.
Сокол, слетев с плеча, сразу отправился на свою жердь, которую сделали специально для него, а я, раздевшись, упал на кровать и мгновенно уснув.
Жарко...
Все тело горело как в огне... Не мог пошевелить даже пальцами, боль сразу расползался по всему телу... Мне безумно хотелось пить, и знаю, что губы потрескались... На мгновение прихожу в себя от того, что рядом со мной кто-то есть, не вижу, кто, глаза не желают открываться, оставляя меня в неведении, но инстинкты вопят об опасности... Долгое время ничего не происходило, только ветер трепал ткань... Губ коснулась соленая влага, и их начинало щипать. Что это? С болью открываю глаза, чтобы увидеть перед собой силуэт полностью закутанный в свободные одежды, на виду оставались только глаза, в которые я и смотрел, не желая отрываться...
– Кто... – закончить мне не дали, снова моего лица коснулись влага, и в этот момент я понимаю, что это слезы и кто перед мной сидит.
– А ведь говорят, что дочери Санвы не плачут, – голос хрипел, а вместо обещания смерти эти глаза смотрели с участием...
Я резко проснулся. Все тело было липким от пота, сердце бешено колотилось в груди, а перед мысленным взором стояли эти глаза.
Сай смотрела на меня с интересом.
– Я должен ее найти, Сай! Я должен узнать кто она, иначе не будет мне больше спокойной жизни пирата...
_______
*Пиратский фрегат "Le periton" (Перитон)
Могучий летающий олень перитон. Как свидетельствуют древние сказания, зверь имел одну отличительную особенность.
Он отбрасывал человеческую тень, благодаря чему полагали, что перитон - это дух погибших вдали от дома путешественников. Крылатых оленей часто видели во времена до переселения. Полагали, что перитоны питаются людьми. Они всем стадом набрасывались на растерявшихся моряков и пожирали их. Ни одно оружие не могло остановить могучего и страшного зверя.

»» 21.12.13 00:50 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Всех приданий старинных звучанье
Шорох листьев в ночной тишине
Взгляд Дракона, хранящий молчанье
В отраженье теней на воде

Позабытые древних преданья
Свет от солнца пылает огнем
И янтарные очи Дракона
Растворяют огонь взгляда в нем

- Ллинос, не сейчас, не видишь, я занята.
Я сердито отмахнулась от драконихи, которая пыталась переключить мое внимание на себя. Она всегда так делала. Иногда меня это забавляло, и тогда я подыгрывала ей, а иногда раздражало и могла нагрубить, после чего Ллинос обижалась, а это часто приводило к неожиданным последствиям.
Моя Ллинос - сущий ребенок, хотя для драконьего века так оно и было. Я помню, когда мы встретились с ней впервые – она была совсем крошкой. Я так же как и сейчас сидела на берегу и любовалась водным простором. Меня всегда тянуло в водный мир, даже когда не знала о своем происхождении. Вода! Что может быть прекраснее прозрачного сине-зеленого моря, с различными оттенками аквамарина, с ярко-желтыми крапинами солнечных бликов. Здесь можно увидеть неповторимую игру солнечных лучей. Причем, чем ниже солнце, тем больше стального цвета появляется на поверхности морской глади, тем больше светящихся, искрящихся солнечных пятен. Постепенно они как бы сходятся в одну яркую солнечно-золотистую водную дорожку. Я могла любоваться морем весь день. Мне было интересно тут всё: от дельфинов, что плескались неподалеку от нашего берега до самых маленьких песчинок, что лежали у края рифов. Часто задавалась вопросом, что за жизнь там, под этой водной гладью? А то, что там кто-то обитает кроме рыб и кораллов, я была почти уверена. В тот день пыталась представить, о чем разговаривают между собой полосатенькие рыбки, которые хорошо просматривались с моего излюбленного места. Одна подплыла к другой и замерла. Создавалось впечатление, что между ними происходит какой-то интересный диалог, даже поза одной из рыб поменялась и чуть погодя та быстро юркнула в кораллы, расположенные неподалеку, вслед за ней исчезла и вторая. А вместо них я увидела что-то незнакомое и неведанное. Я протянула руку к воде, словно желая отогнать водную гладь, которая мешала мне разглядеть это что-то. Ярко зеленого цвета, она переливалась в солнечных бликах и слепила глаза. Я переместилась чуть ближе и встретилась с янтарным взглядом существа, скорее похожего на змею, которая легко могла поместиться в моей ладошке. В этих глазах отражался неприкрытый интерес. Мы одновременно сделали движение к друг другу: существо подплыло к самой поверхности, а я вытянула ладошку, как бы предлагая ей переместиться на нее. Я удивлялась своей храбрости. Ведь существо могло оказаться ядовитым и злобным монстром. Но внутри меня что-то росло, словно вторая я перерождалась. Не могла оторвать взгляд от этого маленького существа и вокруг меня словно разверзлась пропасть .. были только я и она ..или он.. По длинной пепельной гриве я поняла, что это скорее всего девочка. Но проверить не помешает. Тем временем эта чудо-змейка переместилась на мою ладошку и я увидела тонкую, очень мелкую чешую глубокого зеленого оттенка. Погладив указательным пальцем свободной руки гриву существа, спросила:
- Кто ты?
Пасть зеленого чуда-юда открылась и я услышала какие-то звуки, которые в моей голове складывались в слоги «Это-ты-кто-такая? Почему-у-тебя-нет-чешуи? Это-же-не-красиво» Рассмеявшись, пояснила:
- У меня и не должно быть чешуи. А вот если бы была, вот тогда это было бы не красиво. Так как тебя звать, чудо-юдо, зеленый хвост?
Теперь я была точно уверена, что передо мной девочка. Мальчик бы не стал говорить о красоте и о чешуе.
«Ллинос.» Она развернулась ко мне спиной и махнула хвостом так, что на моем запястье остался след, как от ожога. Я вскрикнула и дернула руку так, что зеленое тельце шмякнулось прямо в воду. Мелкие брызги полетели в разные стороны, и голова Ллинос быстро появилась на поверхности «Осторожнее-ты-могла-поранить-мою-чешую.» Голос сердитый и недовольный.
- Зови меня Мерсайл. И ты не делай так больше, - я потерла запястье, которое ныло и жгло, словно его укусила оса.

- Ллинос, прекрати. – пробурчала я всматриваясь вдаль. Ллинос сейчас была в разы больше меня, её чешуя стала гораздо толще и приобрела почти изумрудный оттенок. Грива в два раза превышала размеры её самой и мне без конца приходилось её заплетать, чтобы она не мешала Ллинос смотреть.
Холодная вода окатила меня с ног до головы, это Ллинос рассердилась не на шутку и начала махать по воде хвостом, насылая, на гладкую поверхность воды огромные волны. Я же продолжала смотреть в свой бинокль, пытаясь определить, что за корабль несколько часов назад причалил к берегу. У самого пирса виднелись высокие мачты корабля, и он мне был незнаком. Интересно, кто владелец этого красавца и что ему нужно в наших краях. Я увидела женскую фигуру в плаще, она пробиралась на борт судна, ведя в поводу своего коня, который то и дело взбрыкивал и упирался копытами. А следом за ней я рассмотрела мужскую фигуру в высоких ботфортах и в широкополой шляпе, которая почти скрывала его лицо. Всё это казалось подозрительным. Кто эти люди? И, главное, зачем они здесь? По их внешнему виду я могла с легкостью определить знать, но в нашем захолустье отродясь таких аристократов не наблюдалось. Через какое-то время, я увидела, как отдают швартовы. Корабль слабо стукнулся бортом о причал и весла по бокам усердно заработали, выводя судно в открытое море. А потом подняли паруса и я невольно залюбовалась этим плывущим белым цветком. Свет кормового фонаря еще долго виднелся вдалеке, он дрожал на темной воде, постепенно дробясь на мелкие пятнышки и наконец, совсем исчез. Я опустила бинокль и хмуро посмотрела на Ллинос, которая уже где-то надыбала три жемчужины и своими маленькими лапками перебирала их.
- Где ты их нашла? – вопрос задан скорее для проформы, ибо мысли о корабле не покидали меня.
Физиономия драконихи расплылась в жуткой улыбке, обнажив двухдюймовой длины клыки и она заговорила со свойственным ей пришептыванием:
- Где взяла, там их уже нет. А если бы ты была сейчас чуть поласковее со мной, то я бы помогла тебе добраться до того корабля.
Все это она произносила, не глядя на меня, любуясь своим приобретением.
- Что-то мне подсказывает, они еще появятся здесь. И вот тогда я их не упущу. – я потянулась к её растрепавшейся гриве и заново заплела ей, - какая же ты растяпа, куда вот подевалась лента? Она была почти новая.
- Я застряла в кораллах, видимо там она и зацепилась.
Я взяла жемчужинки и положила их в мешочек, который располагался на длинной шеи Ллинос. Да, моя дракониха была со странностями, но я любила её так, как не любила еще никого на этом свете.

»» 25.12.13 08:01 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

"Несущий Ву" в безбрежных водах.


Пальцы мягко скользили по струнам, лаская и извлекая звуки. Шел седьмой день нашего пути, мы уже несколько раз приставали к мелким островам для подзарядки, но никаких эксцессов не случалось. Олли Янсен оказался отличным механиком, внутренняя часть корабля работала как часы – мы просто поделили обязанности по проверке устройств по часам, поэтому свободного времени было хоть отбавляй. Вот я и пользовался моментом, развлекая матросов на верхней палубе.
Хотя, если уж совсем честно, музыка скорее была для меня самого. То, что я чувствовал к морю и небесам, попросту невозможно было выразить словами. Эта бесконечная свобода сине-зелено-белых оттенков просто очаровывала с первых секунд. Вот и сейчас, глядя вдаль, сами собой рождались слова.
«Там у третьего причала
Сизый парус, парус белый,
Делят небо от начала
До рассвета рваной раной,
Слышишь? Море омывает шрамы,
Посыпает крупной солью
Струпья цвета бычьей крови,
Словно память древней боли»
И я знал, что если перегнуться за борт, удерживаясь за натянутую по всему периметру ограждения веревку всего одной рукой, то можно увидеть бесконечность. Я воспевал ее, запечатленную в моей памяти с того самого, первого, едва подсмотренного мига. Серо-синюю, разделенную лишь горизонтом, бушующую и ветреную, с сияющим кругом солнца. И помнил, что стоит лишь вдохнуть – внутри поселятся ее отголоски, которые не дадут больше никогда сидеть на одном месте и статут звать вперед. Потому и нелегко быть одним их вольных детей бесконечности – ты всегда будешь желать стать птицей…
– Ами-и-и-ир! – послышалось сверху.
Отставив гитару в сторону, я встал и закопался в походной суме. Было совершенно ясно, что просто так увидеть все еще далекие от нас земли невозможно. Сам дозорный пользовался механизмом увеличения и особыми вычислительными приборами, доступ к которым был не у всех. Мне нужна была помощь… технологическая. Так вот, в суме, любовно обернутый в пуховую тканую тряпицу, лежал раструб, с аккуратно вставленными в него зачарованными стеклами. Он был не у всех механиков, и лично мне достался от Константина, который решил, что ему эта штука будет не так полезна.
Отрегулировав Увеличитель на максимальную даль, прищурился на один глаз и поднес устройство открытому, тут же оторопело отпрянув. Резкость оказалась слишком сильной и прибор показал густую струйку песка, сыплющую сверху.
«Парит остров наш, благословленный Санвой, над огненной бездной, полной стенаниями проклятых. И проливает слезы свои богиня над судьбами их золотыми потоками, от горя ее превращающимися в песок. Горестны ее думы и бесконечна грусть, от того кажется, будто плачет весь Амир.»
Перенастроив прибор еще раз, я снова поднес его к лицу, с жадностью уставившись на едва виднеющийся вдали остров, который на этот раз предстал передо мной во всем своем великолепии. Огромный через увеличительные стекла, золотой в своем великолепии, сыплющий тонкими струйками песка… Амир казался мне просто сказочным. Передвинув Увеличитель повыше, я поспешил убедиться в старой легенде, где говорилось, будто остров расположен под двумя солнцами. Небо над Амиром сияло нежным, молочно-желтым светом, и было укутано в туманную дымку, поэтому рассмотреть что-то было невозможно. Почему-то это было обидно.
– Эймер! – гаркнули под самым ухом, – что ты уставился, будто Юга не видел! Как дитя малое!
Чуть не выронив Увеличитель, я снова замотал его в тряпицу и засунул в суму.
– Олли, чтоб тебя дракон за пятку тяпнул! Нельзя же так пугать!
Рассмеявшись грубым, но добрым смехом, механик хлопнул меня по плечу.
– Скоро прибываем, пару часов всего осталось, – пояснил он свое появление, – сейчас на подъем пойдем, надо подготовиться.
Об этом я знал, поэтому только кивнул, почти сразу спохватившись.
– Олли, кстати, ты же обещал показать мне перенастройку на суда увеличенных габаритов!!
– Да, я помню, – лицо его сделалось мрачным, – но если ты еще раз уронишь мне на ногу крепежный болт, то, Балабол, я тебя убью! Пошли.
Достав блокнот и усиленно кивая, я с энтузиазмом направился за собратом-механиком. И, правда, не уверять же его, что это все было не специально? Тем более что не было…


»» 09.01.14 12:39 ОСТРОВ ЮГА. Амир
_________________

Я твое повторяю имя
этой ночью во тьме молчаливой,
и звучит оно так отдаленно,
как еще никогда не звучало.
Это имя дальше, чем звезды,
и печальней, чем дождь усталый.

Высокий голос звенел, переплетаясь со звуками струн арфы, проникая, казалось, в каждый уголок на корабле. И не только на нем. Чертова девчонка как специально подбирала песню, заставившую сжать зубы, чтобы не измениться в лице.
И – осторожно, про себя, словно пробуя на вкус: Катарина…
Сколько лет я запрещал себе даже мысленно произнести это имя, а тут вдруг – захотелось. И - прислушаться к себе, ожидая привычную волну боли.
… Нет. Ничего. Только звенящая пустота. Не верю.
Еще раз, чуть громче, шепотом.
- Ты что-то сказал?
Расслабить окаменевшие мышцы. Вдох.
- Как ты думаешь, рыжим идет зеленое?
Варрава утвердительно помычал, не поворачивая головы. Кто бы мог подумать, что он такой ценитель музыки.
- Скажи мне, брат мой, - пробормотал я, тоже не отрывая глаз от поющей девушки, – мы ведь выгрузили не весь шелк, не так ли?
- Кое-что осталось. Постой-ка, - он окинул меня подозрительным взглядом. – Уж не хочешь ли ты сказать…
Я приподнял уголки губ, обозначая улыбку.
- Орвик… я, конечно, понимаю, что ты хочешь завоевать ее благосклонность, но, великая Маа, не лоранским же муаровым шелком, рулон которого стоит как годовое жалованье хорошего солдата! Подари ей золотую заколку!

Варрава был прав. Муаровый шелк стоил баснословно дорого. Он весил втрое легче обычного шелка, переливался всеми оттенками того цвета, в который был окрашен, и позволить себе пошить из него платье могли лишь аристократы. Производили его только в одном месте, на Лоранских островах.
Связанные друг с другом словно бы невидимой нитью, два небольших островка, сплошь состоящие из высоких, покрытых бурной растительностью гор, дрейфовали над Безбрежными водами и ничем бы не отличались от десятков других – если бы местные жители не разводили на них особых, уникальных шелковичных червей. Сколько бы ни пытались переселить червей в похожие условия на Царь Островов – они неизменно гибли. Не знаю уж, почему эти твари облюбовали себе именно эти острова, но водились они исключительно там. Однажды мне довелось побывать на Малом Лоране. Пристаней там отродясь не водилось и, чтобы попасть в городок в распадке, нам пришлось пешком преодолеть высокую горную гряду. На переходе, привалившись к скале над отвесным обрывом и хватая ртом разреженный воздух, я понял, почему этот шелк стоит так дорого.

- Золото я уже дарил, - признался я. – Ей не очень понравилось.
- А что она будет делать с муаром?!
Я пожал плечами.
- Известно что… Как любая женщина, пошьет из него платье.
- Правильно, - Варрава прищелкнул пальцами. - А теперь представь на минутку, что высокородная дама, отвалившая за отрез полный кошель, тоже пошила себе платье, да не абы какое, а в котором только на прием к Правителю ходят. Представил?
- Ну.
- А что подумает эта дама, встретив уличную артистку в таком же платье?
- Откуда мне знать, о чем думают женщины? – буркнул я, уже понимая, что брат абсолютно прав.
Маргит закончила песню, и матросы разразились аплодисментами, к которым присоединились и мы. Пела девчонка прекрасно, этого не отнять: голос колокольчиком. Если бы еще песенки выбирала попроще да была посговорчивей – цены бы ей не было.

Я знаком подозвал к себе младшего помощника капитана и вручил ему ключ.
- Возьмешь из ларя в кают-компании рулон зеленого муара в десять ярдов и после представления отнесешь рыжей девушке. Скажешь, что сэр Орвик восхищен ее красотой и голосом и желает сделать подарок. Постарайся, чтобы это слышала ее семья. Ступай.
Варрава скептически поднял бровь.
- Это мальчишество, - заявил он. – Твое упрямство не доведет тебя до добра.
Я пожал плечами.
- Мне так хочется.

Темнело быстро, над горизонтом разлился ярко-алый закат, окрасив в багровое половину неба и моря.
Варрава обеспокоенно поглядывал на заходящее солнце.
- Будет шторм, - уверенно заявил он.
Я с сомнением посмотрел на чистое небо.
- Тебе выдали погодные карты перед отплытием?
- Разумеется. Но я не слишком доверяю столичным смотрителям ветров. Гораздо больше я верю собственным глазам и носу.
- Носу?
- Воздух пахнет бурей, ты не чувствуешь?
- Нет. Ты прямо как Маргит Лиска – ей тоже кажется, что воздух пахнет чем-то, кроме моря. Может, возьмешь ее в команду?
- И охранять ее от всех матросов? Боюсь, что хлопот будет больше, чем пользы, - с сомнением отозвался брат.
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.

Пробуждение мое сложно было назвать приятным, потому что проснулся я от удара о пол. Попросту говоря, упал с кровати. Потирая ушибленный затылок, я не сразу сообразил, что каюта раскачивается. Маленький люмнис, подвешенный к потолку, мотало из стороны в сторону, за переборкой слышался неясный гул. С трудом поднявшись, я добрел до двери и высунул голову наружу. Милосердный О’Шьен! Варрава был прав. Вокруг ревела буря, в непроглядной тьме хлестал ливень. Почему меня никто не разбудил?!

Я наскоро оделся и с трудом вышел на палубу. Вышел – это, конечно, не совсем то слово, которое можно было бы применить. Скорее, выполз, цепляясь за подвернувшийся такелаж и леера. Вокруг суетились матросы, запоздало убирая паруса. На брамселе убрать не успели. Его порвало ветром, и теперь он хлопал над головами как крылья гигантского нетопыря. Без лишних слов я принялся помогать. Тросы намокли и отяжелели, перестали гнуться, норовили вырваться из рук, содрав кожу с ладоней. Корабль стонал и трещал, казалось, что еще немного – и он развалится на части.
Варрава, в мокром насквозь камзоле, отчаянно матерился и вертел штурвалом. Время от времени он совался головой в раструб переговорной трубы и, наверное, орал – из-за грохота грома и свиста ветра ничего не было слышно. Там, снизу, из машинного отделения ему отвечал механик, выполняя его указания.
Я закончил с парусом и забрался на капитанский мостик. Небо расколола белая молния. Варрава свирепо оскалился и снова сунулся в переговорную трубу.
- Что будем делать? – прокричал я ему в ухо, когда он вынырнул обратно.
- Если молния попадет в корабль, нам всем…
Что будет нам всем, я не расслышал из-за очередного громового раската, но это было и так понятно.
- Ремни мокрые, рулей еле слушается, - пожаловался он, дергая рычаги рядом со штурвалом. – Надо подняться выше облаков! Тучи идут низко, мы сможем!
Я смахнул воду, заливавшую глаза.
- А что у нас с эллениумом? Нам хватит заряда?
- Серхио говорит, что хватит. Возьмешь штурвал, а я спущусь вниз, к нему. Он сейчас подключит дополнительный…

Нас тряхнуло. Незакрепленные бочонки наперегонки покатились вдоль борта. Я не успел уцепиться за поручни и кувыркнулся через них на нижнюю палубу.
Помотал головой, приходя в себя.
Сначала я подумал, что мне послышалось. Но знакомый голос настойчиво повторил:
- Помощь, спрашиваю, нужна?
Рядом со мной на коленях стояла промокшая до нитки госпожа эр-Риах. Я с трудом поднялся на ноги, потянув ее за собой. В выражениях я не стеснялся.
- Леди, какого хрена вы вышли из каюты?! – проорал я.
- Я слышала, как кто-то кричал. И подумала… подумала, что смогу чем-нибудь помочь.
- Милостивые боги… как именно?!
- Не знаю. Может, вы мне что-нибудь поручите?
Я оглянулся. Каюта Домины была на противоположном конце корабля, то, что ей удалось пройти такое расстояние и ее не сдуло за борт – просто удача. Обратно вести ее у меня нет времени.
- Простите, госпожа, но мне придется… - я принялся расстегивать ремень.
- Что вы делаете? – она отшатнулась от меня.
Я удержал Домину свободной рукой. Расправил ремень, торопливо обернул вокруг нее и закрепил пряжку на поручнях трапа.
- Ну вот, теперь если и пойдете ко дну, то вместе с кораблем.
Увидел ее испуганные глаза, близко-близко.
- Берегите ремень, - серьезно велел я. – Он мне очень дорог.

Кинулся наверх, поскальзываясь на мокрых ступенях.
- Где тебя носит? – рявкнул Варрава. – Держи ровно!
Он толкнул меня к рулю, а сам метнулся к трапу. Бросив взгляд вокруг, я только сейчас осознал, на какую высоту мы забрались. Мы еще никогда так не летали. Пенные гребни на морских валах далеко внизу казались отсюда мелкими белыми черточками. Совсем рядом блеснула молния, заставив вздрогнуть. Высоко… но падать здесь и минуты хватит.

Видимо, усилия Серхио на пару с Варравой давали свои плоды: облака становились все ближе. Еще пара минут – и корабль окутало густым грязно-серым туманом, в глубине которого мерцали всполохи. Звуки сразу стали глуше, видимость упала до нуля – я даже не различал очертаний мачт. Корабль натужно поскрипывал, поднимаясь все выше. Ветер почти стих. Сильно похолодало, изо рта вырывался пар, мокрое судно на глазах покрывалось тонкой изморозью.
Туман постепенно стал оседать ниже, сперва отпустив из своих объятий верхушки мачт, затем одну за другой реи и, наконец, опустился ниже бортов. Как-то вдруг сразу посветлело. Мы все-таки поднялись выше облаков!
Я огляделся.
Под нами расстилалась безбрежная белая равнина с причудливыми завитками и выступами, на которую не ступал ни один человек. И над всем этим великолепием... медленно поднимался розово-золотой шар.
Рассвет.
Я затаил дыхание, созерцая эту красоту, скрытую от людских глаз. Не замечая, что меня трясет от холода, пока брат не набросил мне на плечи меховой плащ. Сам он уже был переодет в сухое.
- Все в порядке, - он хлопнул меня по плечу. – По моим расчетам, через пару миль грозовой фронт закончится. Тогда и опустимся. Кстати, там внизу стоит привязанная девушка. Очень похожа на нашего мастера боя. И когда ты что успеваешь, - он уже откровенно смеялся.
- О, нет… Домиинара! – я рванулся вниз.
- Эй, - окликнул меня Варрава, - я не стал ее отвязывать – вдруг это нарушило бы твои планы. Но отдал ей свой плащ, а то бедняжку всю трясло.
- Спасибо, - бросил я на ходу.

Домину я нашел там, где оставил. Она безуспешно боролась с заклинившей пряжкой. Я молча помог ей отстегнуться.
- Ваш ремень, сэр Орвик. В целости и сохранности.
- Госпожа, - я взял ее заледеневшие руки, - прошу простить меня. Мне следовало найти время и сразу проводить вас в каюту. Могу я предложить вам горячего вина?
_________________

Что я могла ответить стоявшему передо мной мужчине?
А сказать мне хотелось очень и очень много, начиная с того, что я не привыкла, чтобы мои работодатели меня связывали, да еще подобным бесцеремонным образом, и заканчивая тем, что дочери Санвы никогда не совершают необдуманных поступков, поэтому не стоит принимать их за восторженных дурочек, жаждущих приключений.
О, как много всего мне хотелось сказать господину Пониросу!
Но я настолько замерзла, что с трудом могла говорить.

После того, как Маргит ушла, я еще немного постояла в одиночестве на палубе, а потом спустилась в каюту. Настало время ложиться спать. Кровать была жесткой и узкой, но при этом удобной и гораздо лучше тех, что встречаются на многих постоялых дворах Царя Островов. Устроившись получше, я закрыла глаза.
События минувшего дня быстрыми картинками стали мелькать в воображении: огромный корабль на пристани, взлет, вечернее представление, рыжеволосая девушка, слова песни, бескрайнее море...



Услышав днем этот вопрос из уст сэра Орвика, я с трудом справилась с улыбкой.

Он прочитал мои мысли?

Пустыня... и море... море пересекают корабли, а по пустыне передвигаются на санях и в повозках, впрягая больших молу.
Но я не любила молу.
Я всегда любила лошадей и только на них пересекала бескрайние золотые пески. Нет животного более благородного, чем конь. Я умела ездить без седла, управляя одними лишь ногами.
Я всегда чувствовала лошадь и ее настроение, а лошадь всегда доверяла мне.
Любая.
И уже позже, покинув стоянку Плакальщиц и живя в Столице мира, я часто выезжала за пределы города только для того, чтобы пустить коня вскачь, дать ему полную свободу и почувствовать пьянящую скорость.
Утром мне пришлось оставить Вороного в стойле, и я не знала, удастся ли в будущем приобрести себе лошадь на Острове Греха и найти место, где можно будет ее держать. Я не знала даже, где буду жить сама и будет ли у меня достаточно времени для того, что бы изредка совершать конные прогулки.

Не надо думать об этом сейчас. Как только решится вопрос с проживанием и обучением мальчика, можно будет возвратиться в мечтам о коне. Я уверена, что обязательно что-нибудь придумаю.

Сон пришел незаметно, утянув уставшее тело в свои сладкие силки.
И прервался внезапно.
Корабль бросало из стороны в сторону, слышался шум стихии и крики, капли дождя частыми перестуками разбивались о маленькое окно иллюминатора.

Мы попали в бурю. Возможно, нужна помощь.

Не долго думая, я встала с кровати, быстро оделась и вышла на палубу. Сильный порыв ветра сразу же чуть не сбил с ног, но я хорошо запомнила слова сэра Орвика о том, что надо обязательно за что-нибудь держаться.
В эту ночь стихия властвовала над Бескрайними водами, играя кораблем, словно игрушкой. Один из парусов был порван, судно болтало из стороны в сторону.
Я ничего не понимала в кораблях, но знала, что надо спасти оставшиеся паруса, и знала также, что мои руки вполне могли держать канаты и сделать еще много полезных дел.
К сожалению, сэр Орвик счел иначе, поэтому в итоге я оказалась привязанной к поручню трапа.
Я стояла и злилась.
Злилась от того, что ничего не могу поделать, не могу ничем помочь. После очередного сильного порыва прямо к моим ногам упало тело одного из матросов. Ему чем-то раздробило ногу. Я попробовала было наклониться, чтобы помочь ему сесть, но в это время корабль резко метнуло в сторону, накрыв огромной волной, и тело смыло за борт.

О, сэр Орвик, дочери Санвы не настолько беспомощны, как вы себе представляете. Они ловки и живучи. Но откуда вам это знать? Вы привыкли к другим женщинам.

Я стояла, насквозь промокшая, привязанная к кораблю, и молилась матери Санве, веря, что она не оставит не только свое дитя, но и других пассажиров корабля.
А потом вдруг что-то произошло, и корабль стал уверенно набирать высоту, сначала достигнув молочных облаков, а потом оказавшись над ними.
Ветер стих.
Пришел покой.
И холод.
Всего несколько минут назад мое тело терзали острые, словно насквозь прошивающие кожу, капли дождя, шум ветра заглушал человеческие крики, а теперь царило абсолютное безмолвие. Казалось, что кто-то обложил вокруг корабля огромные пуховые подушки, не пропускающие звук. От холода тело почти потеряло чувствительность. Сначала меня трясло крупной дрожью, а потом наступило оцепенение, когда едва возможно пошевелить даже кончиками пальцев.
И вот тогда я увидела рассвет.
Яркое зарево над самыми облаками, таинственное, непостижимое и прекрасное.
Даже не заметила, как приблизился Варавва. Лишь почувствовала тяжесть на своих плечах. Плащ. Варрава укрыл меня теплым плащом. Пошевелиться не было сил, поэтому я лишь слегка наклонила голову в знак благодарности.

И после всего этого, человек, стоявший передо мной, интересовался светским тоном, не желаю ли я отведать бокал теплого вина.

И что мне ему ответить?



Прошло немало времени, прежде чем, немного отогревшись, я смогла пошевелить пальцами. Даже с пряжкой не сумела справиться, потому что от холода руки потеряли чувствительность.

Больше всего мне хотелось сейчас отказаться от предложения, уйти к себе, переодеться в сухое и закутаться в одеяло, но я понимала, что настолько замерзла, что теплое одеяло едва ли спасет в данной ситуации. Подогретое вино было просто необходимо, чтобы согреться изнутри, и если я откажусь, то второго предложения может и не последовать, а я точно заболею, и тогда все произошедшее станет еще глупее. Потому что простоять всю ночь, привязанной к кораблю вместо того, чтобы заниматься делом, было в моем понимании глупо.
И для полного счастья не хватало только слечь с горячкой.
Кончики пальцев, согретые теплом сэра Орвика, стали приятно покалывать, и я поняла, что непозволительно долго задержала свои руки в его ладонях.
Осторожно освободив их из плена, расправила плечи и поплотнее закуталась в плащ.
Радуясь, что могу контролировать свой голос, спокойно проговорила:
-Спасибо за предложение. Это было бы неплохо.
Сэр Орвик слегка улыбнулся и знаком приказал следовать за ним.
Мы оказались в небольшой уютной каюте, центр которой занимал стол. Кто-то уже успел после бури навести здесь порядок. На столе лежали карты, атласы, какие-то циркули и незнакомые мне приборы. Вдоль стен располагались шкафы, сквозь толстые стекла которых я видела корешки аккуратно расставленных книг.

Библиотека? Как интересно.

В углу стоял небольшой кожаный диван. Мне показалось, что он должен быть мягким и удобным. Ноги ступали по красивому, прикрепленному к полу ковру.
Здесь было сухо, светло, тепло и очень уютно.

В таком помещении нельзя находиться в верхней одежде.

Я сняла плащ и, не зная, куда его деть, безмолвно протянула сэру Орвику.

В кают-компании было тепло – и это было сейчас самым главным. Сейчас первое – согреться, подхватить лихорадку легче легкого, а я ненавижу болеть. Чувство беспомощности, когда не можешь поднять голову от подушки, а тело едва слушается – выводит из себя. А когда мне плохо – становится плохо всем остальным.
Госпожа эр-Риах молча протянула мне плащ.
Боги, а ведь она наверняка промокла до нитки. До белья. До… Не думать. Не смотреть.
Я жестом показал на диван и дернул шнурок звонка. Спустя минуту явился раб.
- Отнесешь плащ капитану. Принеси сухие простыни и полотенца, - велел я. – Горячее вино. И побыстрее!
Повернулся к продрогшей девушке.
- Госпожа, еще раз прошу прощения за бесцеремонность. Сейчас согреемся. И… - я дотронулся до своего затылка, – ваши волосы. Они не просохнут в узле.
Распусти их. Смертельно хочется узнать, какой они длины.
_________________

Он был прав, я провела рукой по мокрым слипшимся волосам. Они были холодными. Если их сейчас не распустить и не высушить, но можно застудить голову.
Послушно направляясь к указанному дивану и чувствуя, как с каждым шагом хлюпают мои сырые насквозь сапоги (Санва, нельзя ходить по дорогому ковру в такой обуви!), я вынимала стягивающие узел шпильки. Волосы были слишком мокрыми, чтобы рассыпаться по плечам, я придерживала руками повисшие локоны, мечтая их выжать.
Но куда?

Не могу же я сделать лужицу прямо посреди каюты?

Глаза искали что-то подходящее. Не нашли. Тогда я сняла камзол. Без него стало даже теплее. Тонкая хлопковая сорочка высохнет гораздо быстрее в теплой комнате.
Я обернула плотной материей волосы и выжала их. Конечно, камзол тоже не был сухим, но хотя бы что-то.

После этого села на диван и посмотрела на господина Понироса.

Не знаю, о чем он думал в тот момент, но взгляд был странным. Словно он чем-то заворожен.
Я так и не поняла куда сэр Орвик смотрит. Показалось - на что-то позади меня. Обернулась. Ничего интересного. Стена.
Пожала плечами, убрала слипшиеся пряди с лица и перевела взгляд на книжный шкаф, ожидая вина.

Наверное, только боги знают, зачем я считал шпильки, которые она вынимает из волос. Две, три, пять… Мокрые пряди упали почти до талии. Она принялась отжимать их снятым камзолом, что было совершенно бесполезно: плотная ткань отяжелела и едва ли могла впитать в себя еще больше воды.
Домиинара ничего не ответила на мои извинения и я подумал, что она, должно быть, сердита больше, чем старается показать. Чувство вины, незнакомое и непривычное, доставляло неудобство, я чувствовал, что не контролирую ситуацию, и это было… слишком.

Чуть стукнула дверь, впуская раба со стопкой сухих простыней и кувшином подогретого вина.
Теперь самое трудное. Нужно убедить ее раздеться.
- Госпожа, вам необходимо снять мокрую одежду. – Она открыла было рот для возражений, но я перебил ее: - Она сейчас как ледяной компресс, если не переодеться в сухое, можно подхватить лихорадку. Прошу вас.
- Здесь? – она растерянно огляделась.
- Я не буду смотреть. Слово рыцаря.
Домина поколебалась.
- Пожалуйста, - слово вырвалось как-то само собой.
- Хорошо, - она решилась. – Поворачивайтесь к стене.
Я с готовностью развернулся. Это просто превентивная мера, убеждал я себя, и ни на секунду не верил в собственную ложь. Иначе с чего мне так чутко прислушиваться к звукам из-за спины?
Негромко стукнули сапоги – один… второй… Звяканье пряжки ремня. Шорох брюк. Влажный звук перекинутых за спину волос.
Почему стало так жарко?
Еле слышный стук… что это? Я не могу угадать на слух, и это заставляет нервничать. Пытаюсь дышать тише, чтобы лучше слышать. С еле различимым шлепком на стул опускается мокрая ткань. Наверняка рубашка. Она что же там… совсем без…
Дыхание комком застряло в горле. Почему мне не пришло в голову выйти за дверь?! Еще шорох… Это становится похоже на пытку.
- Поворачивайтесь.
Незаметно оттираю испарину со лба.
Она похожа на древнюю богиню. Замотанная в простыню, словно в кокон… не хватает только венка на голове.
- В этом одеянии вы совсем не напоминаете дочь Санвы, - вырывается у меня и тут же доходит, какую я сморозил глупость. Это ведь, наверное… оскорбление? – Простите, – так, пора завязывать с извинениями.
Я взял сухую ткань.
- Собираюсь последовать вашему примеру, - сообщил я, как будто это было неочевидно. И не удержался от вызова: - Можете не отворачиваться.
_________________

Это вызов?
Господин Понирос решил бросить мне вызов?
Ну что же....

- Если вы настаиваете, сэр.

Я так и осталась стоять, глядя сэру Орвику прямо в глаза, ожидая, когда он начнет снимать с себя мокрую одежду. А если учесть, что ткань прилипла к телу, и ее непросто снять, то представление может затянуться.

Ну же!

Взгляды встретились. Пауза затягивалась.

-Вам помочь?

Попалась. Нет, в самом деле. Не могу поверить. Такая простенькая ловушка – и сработала. В наступившей тишине мы уставились друг на друга. Хватит ли у нее духу? Хватит ли у меня выдержки? В эту игру следует играть вдвоем. И кажется, она знает правила игры не хуже меня.
- Помогите. – Хриплый незнакомый голос. Я уже успел заболеть?
Она не сделает этого, - подумал я за мгновение как ее подбородок вздернулся вверх. Домина шагнула ко мне и мне пришлось опереться о стол. Кто бы мог подумать… что дочери Санвы такие азартные. Или это она одна такая?
Додумать я не успел.
Решительно сжав губы, мой мастер боя принялась распутывать шнурок на моей рубашке.
Да помогут мне боги.
_________________

Вы тоже любите принимать вызов? Отлично.

Я подошла к господину Пониросу и приступила. Распутать шнуровку было несложно. Пока пальцы ловко справлялись со своей обязанностью, я смотрела на его шею, потому что именно шея находилась на уровне моих глаз. И сразу заметила шрам.
Шрам, который остался после нашего знакомства. Рана была неглубокой, и уже затянулась.

Интересно, шрам со временем пропадет или все-таки останется едва заметная тонкая линия?

Дальше надо было снять дорогой его сердцу ремень.

Этот ремень теперь дорог и моему сердцу.

Через несколько мгновений застежка щелкнула, и ремень упал на пол.
Ну что же....

Я запустила руки под рубашку и почувствовала тело. Удивительно. Оно было теплым.

Можно просто прислонить ладони и греться.

Я осторожно и неторопливо провела по бокам, отсоединяя мокрую прилипшую ткань, а затем, взяв за полы рубашку, помогла ее снять.

Передо мной стоял обнаженный до пояса мужчина. Очень близко. Я чувствовала его дыхание, и я чувствовала его взгляд. Но не поднимала голову. Я рассматривала тело.

Красивый мужчина.

А потом коснулась того места, на котором несколько дней назад оставила след. Осторожно. Сверху вниз. И почувствовала, что он затаил дыхание.
Пользуясь тем, что волосы закрывают лицо, улыбнулась.
Потом подняла глаза и посмотрела в упор.

-Продолжать?

Игры играми, но всему есть предел. В том числе и самообладанию. Неужели никто не говорил ей, что игры с огнем опасны?
Сердце под ее ладонью билось тяжело и неровно, мышцы напряглись до боли. И не только они, кстати. Если леди сделает еще полшага, то сможет это ощутить.
А если не сделает, то это сделаю я.

Это уже не вопрос. Это совершенно определенно приглашение. А приглашения такого рода я обычно не отклоняю.

Рывком притянув к себе тонкое тело, я делаю то, что хотел с той минуты, как она переступила порог моего дома. Вот только здесь, в небе, больше нет ни рыцаря, ни дочери Санвы. Есть женщина, которую я хочу, и которую я получу во что бы то ни стало.

У нее мягкие губы, пахнущие дождем. У нее влажные волосы, на ощупь чистый шелк, в который я – наконец-то! – запускаю руку.
И она отвечает мне.
Она почти моя.
Зарычав, углубляю поцелуй, прижимаю ее к себе крепче, не сразу сообразив, что ее руки не обнимают меня. Отталкивают.
Пожалуйста. Не сейчас, когда так близко…
Вырывается. Я все еще не могу отпустить.

- Нет? – переспрашиваю, надеясь на другой ответ.
- Нет, - твердо.
- Почему?

Я вижу свое отражение в ее огромных зрачках. Я вижу ее припухшие губы. Вижу бьющуюся венку на виске. Будь я проклят, если она меня не хочет.

- Я не сплю со своими работодателями.
- Но…
- Дело принципа.
Не могу поверить, что она говорит все это.
- А вы, как ни крути, именно им и являетесь, - она лукаво улыбнулась. - И, раз мы выяснили этот маленький нюанс, не могли бы вы уже закончить с переодеванием, пока я наливаю вино? Иначе, боюсь, оно покроется льдом, как и наш корабль.
_________________

Я отвернулась и подошла к столу.
На столе стояли кувшин и два бокала.
Аккуратно разлила теплый темный напиток. По комнате распространился аромат добавленных в вино специй.
Дав сэру Орвику некоторое время для того, чтобы он завернулся в сухую простыню и немного успокоился, я вновь повернулась к нему.
-Ваш бокал, сэр.

Как и в прошлый раз, вино было великолепно. Уже после первых глотков оно разлилось по всему телу согревающим теплом. Специи обжигали губы и горло.
Сразу стало хорошо.
Но потом я посмотрела на сэра Орвика... и чуть не подавилась.
Меня стал душить смех. Я увидела нас обоих со стороны.
Мы стояли посреди комнаты, напротив друг друга, мокрые, завернутые в простыни, и с серьезным видом пили вино.
Что может быть нелепее?

Достойное завершение сегодняшней ночи, проведенной наедине с ремнем.

Боясь расхохотаться, я тайком взглянула на господина Понироса. Но, кажется, он тоже поймал себя на подобной мысли, потому что глаза его смеялись.

Сначала я подумал, что мне показалось. Но потом я услышал его еще раз - звук сдерживаемого смеха. Интересно, что она нашла такого смешного?...
Но потом я увидел свое отражение в оловянном зеркале на стене.
И чуть не поперхнулся вином. Если мне в руки вложить мыло и скребок - можно смело идти наниматься банщиком.

- А знаете, что самое главное? - спросил я, старательно сохраняя серьезный тон. - Мой ремень остался в целым и невредимым.
- Я считаю, что это весомый повод для благодарности, - отозвалась Домина.
- Пожалуй, я подарю его вам на память о путешествии.
- Обещаю хранить его и передавать из поколения в поколение как семейную реликвию, - она расхохоталась, уже не сдерживаясь.

Я больше не мог держать бесстрастное выражение лица и рассмеялся вместе с ней.

»» 02.02.14 07:43 ОСТРОВ ГРЕХА
_________________