Лучше любых ожиданий (современный любовный рассказ)

 » Лучше любых ожиданий (современный любовный рассказ)  [ Завершено ]

Этому рассказу уже несколько лет и, собственно, он обо мне самой, хотя и не совсем. )
Бабушка в нем именно такая, какая у меня есть, это точно).
А в целом, он о том, как хочется в жизни чуда и любви!

Аннотация: можно любить человека, а можно любить свою мечту о нем. Главная героиня устала только лишь мечтать и жить своими выдумками, и однажды она возьмет свою судьбу в собственные руки...

Произведение небольшое и завершенное.

Девочки, желаю всем любви, счастья и добра друг к другу!

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Cappuchina)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Дата последней модерации: 14.03.2014


_________________

 » Часть 1

- Я влюблена.
- В кого?
- В мужчину.
- Оригинальный ответ!
- А что ты хочешь услышать? Любит ли он меня? Я не знаю. Он иногда так смотрит…
- Что ты таешь, как снег на солнце. Теряешь голову и кидаешься ему на шею.
Мудрая Елена. Она знает меня так хорошо, и, как и всем, кто меня хорошо знает, ей известно, что я всегда влюбляюсь без взаимности. Таков мой рок.
Без малейшей дрожи в руках беру со стола круглое зеркальце. Без косметики я выгляжу еще более юной и беззащитной, как черепаха без панциря. Это объективное мнение – стоит только посмотреть мои фотографии. Мудрая Елена говорит, это что-то в выражении огромных серых глаз и капризности маленького улыбчивого рта. Вроде и взрослая особа двадцати семи лет, а вроде и еще ребенок.
Судя по детским фотам, младенцем я была хороша, милее, чем когда-либо, и все меня любили. Мама заполнила толстенный альбом черно-белыми фотографиями с забавными подписями (папа нафотал «Зенитом»). Те же серые глазищи и улыбка во весь рот.
- Ладно, мне пора спать. Час ночи. Ты еще не собираешься?
- Да, пойду…скажи мне…
- Говорю. Марина, выкинь его из головы! У него есть девушка, он не твой вариант, и это пустая трата времени.
- Выкинула. Все, спать, целую!

В субботу я поехала к бабушке. Вырулила на «Микре» в сторону МКАД, чтобы через полтора часа оказаться вдали от мегаполиса, на извилистой разбитой дороге, проложенной по холмам к миниатюрной, затерянной в лесах Тарусе.
- До чего хороша! – восхищалась бабушка, обнимая меня, но восторженно поглядывая на мою красную машинку. Бабушка у меня та еще. Ей нравятся красивые вещи, и вкус у нее отличный. Иногда даже приходится дарить ей свою любимую помаду от MAC, можете себе представить?
Лгать я начала, лишь когда меня накормили бабушкиными варениками, напоили горячим чаем и расспросили обо всех семейных новостях.
- Он мой коллега…позавчера мы ходили на премьеру нового фильма, представляешь, видели там Ксению Собчак…конечно, он бы приехал со мной, но у него свои семейные обстоятельства, мама попросила что-то там помочь на даче. - Вдохновенно соединяя кусочки правды с самой беззастенчивой выдумкой, я описывала бабушке мужчину, своего молодого человека. Мужчину, который никогда не ходил со мной в кино, и маму которого я в глаза не видела. Хотя, он действительно был моим коллегой, честно сказать - моим боссом.
- А какие у него глаза? – задумчиво спросила бабушка, убирая со стола чайные чашки.
У него странные глаза. Неправда, что у всех красивые глаза. У него их красивыми не назовешь. Они всегда прищурены и похожи, наверное, на узкие бойницы в стенах замка, сквозь которые ты можешь лишь на мгновение увидеть то, что скрывается внутри. Они темно-карие, цвета жженого сахара…и иногда он так смотрит на меня, что я вся вспыхиваю и чувствую, как неведомая сила притягивает нас друг к другу. А еще он такой уравновешенный, спокойный…
- Ну, слава богу, - прервала паузу бабушка, звякая в раковине посудой. – Я уж думала, что ты и его выдумала. Но, кажется, он и вправду существует.
- Он существует! – вскричала я. – Он реальный, поверь мне!
Вот только в реальности у мужчины с глазами цвета жженого сахара была другая девушка, а не я. И бабушка догадалась об этом, потому что, вероятно, почти всегда догадывалась об истине, когда я рисовала ей радужные картины своей жизни в городе, свои счастливые любови, которые интересно начинались, захватывающе протекали и…заканчивались по очень важным, непреодолимым причинам.

Лгунья. Фантазерка. Старая дева. Я лежала в постели, отчаявшись уснуть, израненная собственными горькими мыслями. Так и закончится молодость, и век мой завершится тем, что я стану злобной старушенцией с тремя кошками и сплетнями у подъезда.
Часы показывали два часа ночи, а сон не приходил. Я встала, побродила по комнатке и бесцельно начала шарить по полкам книжного шкафа. Пыльные романы советской эпохи…томик Пушкина…пачка старых открыток… C легким шелестом на пол опустилась выпавшая откуда-то фотография. Что за красивая пара, подумала я, подняв старинный черно-белый снимок. Молодую женщину с пышными темными волосами и сияющей улыбкой нежно обнимал за плечи привлекательный мужчина в старомодном костюме, выше ее приблизительно на голову. Какие же вы счастливые! Надеюсь, что вы любили друг друга долго-долго…всю жизнь…
Меня вдруг охватила ужасная усталость, и, поддаваясь ей, я через мгновение обнаружила, что вновь лежу в постели, веки сомкнулись, и меня закружила теплая волна сна. А в следующий миг я уже очнулась с ощущением головокружительной радости. Словно вновь стала ребенком, и кто-то прошептал мне на ухо: «Проснись! Новый Год уже наступил».
Мы лежали, тесно обнявшись, как в утлом суденышке. Было темно, и я сначала не могла ничего ни различить, ни понять. Он зашевелился, сонно пробормотал мое имя, и волосатая большая рука придвинула меня еще ближе. Что за собственничество! И мне было жарко, но протестовать и разбираться почему-то не хотелось. Я вдохнула знакомый запах, по которому всегда узнала бы его, с закрытыми глазами. Я никогда не была с ним вот так, совсем рядом, но сейчас я не испытывала ни тени смущения, словно мы были вместе сотни раз, сотни ночей…
А проснувшись, я обнаружила позднее осеннее утро с брызгами холодного дождя на окне бабушкиной спальни. Часы на стене показывали половину одиннадцатого. Я лежала в своей розовой пижаме, и не похоже было, чтобы кто-то делил со мной ночью узкий диван под ватным одеялом.
Я застонала в отчаянии, ударив кулаками подушку. Сон был таким реальным! Таким прекрасным.
А это что еще? Под подушкой обнаружился пожелтевший снимок, который я вчера рассматривала как раз перед тем, как уснуть. Но теперь счастливые лица на фотографии вызвали у меня приступ досады и зависти.
Вот дурочка. Это был всего лишь сон, чудесный сон, от которого в теле осталась легкая приятная истома, но оставалось признать, что воображение сыграло со мной странную шутку.
_________________

 » Часть 2

В понедельник, спрятавшись в теплый мохеровый шарф от холода, я приехала в офис и закружилась в водовороте сотни мелких дел и проблем.
В окна заглядывали деревья из парка – мол, полюбуйтесь нашими нарядами из алой и золотой парчи, ведь так красиво смотрится на кусочке голубого неба. Случайно взглянув на Дмитрия Елисеева, я вдруг улыбнулась тому, что при всей его внешней серьезности профиль у него несолидный, мальчишеский какой-то…и милые мохнатые брови над очками в тонкой, неброской оправе от Армани.
Он внезапно повернулся ко мне, нахмурив те самые милые брови.
- Мне не нравятся расчеты по каталогам для «Теплого Дома». Выбиваемся за рамки бюджета, а работы еще невпроворот, идея не сформирована…Ты слушаешь?
Я присела на край его стола, болтая ногами в узких джинсах, внимательно слушала, пока не увидела совсем рядом шею Елисеева в воротничке розовой рубашки…темные, короткие волосы…и малюсенькое красное пятнышко пониже, у основания. И я вспомнила, как в своем сне нечаянно поцарапала его. Ногти у меня довольно длинные и ухоженные, часть имиджа деловой девушки, и острые тоже. Я точно помнила, как он вздрогнул, и я покаянно слизнула капельку крови и поцеловала ранку …
Елисеев уехал в семь часов на ухоженном «Ситроене», договорившись со своей девушкой Ксенией об ужине в каком-то новом итальянском ресторане (я слышала его разговор по мобильному), а я решила прогуляться немного.
Ходила и ходила по светлым аллеям парка, взбивая носками сапог ворох опавших кленовых листьев. В душе тоскливая пустота, ревность, тоска…
Но кто-то свыше, видимо, сжалился надо мной. По дороге домой я вдруг точно представила себе, как должен выглядеть каталог «Теплого Дома», мельчайшие детали возникали в воображении сами собой, и я поскорее помчалась к компьютеру, чтобы успеть сделать наброски, пока вдохновение еще не схлынуло.
С черно-белой фотографии, которую я выпросила у бабушки, повинуясь внезапному импульсу, и поставила в серебряной рамке на столик, мне улыбались Счастливые Возлюбленные. Где-то в мире была любовь…веселая барышня-очаровашка, с кокетливым кружевным зонтиком, и с дуновением ветра летала она по всему земному шару.
А я внезапно уснула. Я знала, что нахожусь во сне, так как в реальности никак не могла оказаться на танцплощадке под теплым небом, полным тропической звездной ночи. Играли танго…и мы двигались не отточенными движениями опытных танцоров, а как страстные любовники, выбравшие танец для объяснения в своих чувствах. А потом я проснулась – у себя дома, в кресле перед уснувшим монитором, ноющая боль в каждом мускуле. В полном одиночестве.

С этого момента моя жизнь четко разделилась на две параллельные и теоретически не пересекающиеся линии. Часть моего сознания понимала, что ночные приключения были всего лишь отражением моей влюбленности в Елисеева – воображение рисовало то, чего я не получала в реальной жизни.
Только сны эти были столь правдоподобными, что мне просто не хотелось просыпаться. Мой ночной любовник называл меня…своим солнцем и мог бесконечно повторять и доказывать, насколько я прекрасна, неотразима, нежна, обожаема, и тогда сердце на миг останавливалось в моей груди, ведь иногда трудно вынести исполнение своего самого заветного желания! Но беда была в том, что мне уже мало было наших ночных встреч-видений…
Однако отношения с дневным Елисеевым стремительно портились. Я вспомнила зловещее выражение, которое любят телевизионщики из службы новостей – «эскалация конфликта».
Раньше он, бывало, любил присесть рядом, чтобы рассмотреть и обсудить какой-нибудь макет, дыхание касалось моих волос, нервные окончания на моей коже то и дело трепетали от удовольствия, когда он случайно задевал меня рукой или плечом. Теперь он почти всегда соблюдал физическую дистанцию. В его голосе я различала нотки отстраненности, нежелания подпускать меня дальше, чем позволяла деловая необходимость, а иногда и стремления уколоть побольнее.
В один из ноябрьских выходных я почти весь день просидела дома за работой, трудоголик в своей стихии. Я очень редко в последнее время бывала на свежем воздухе, заработав интересную, как говаривали в пушкинские времена, бледность и красные кроличьи глаза.
Вся моя жизнь сузилась до одного-единственного человека и работы. Конечно, работа недурная и хорошо оплачиваемая, но ведь у жизни есть и другие стороны…пусть сейчас мне трудно заставить себя думать об этих сторонах хоть с минимальным вдохновением.
А Елисеев сейчас где-нибудь с Ксенией…
Я бросила взгляд на старую черно-белую фотографию прабабушки и прадедушки, которая стояла на маленьком туалетном столике у дивана. И в этот момент мой прекрасный ночной любовник показался мне столь же нереальным, несуществующим, выцветшим, бесплотным, как эта давно умершая влюбленная пара на снимке. Я порывисто встала, взяла его и засунула поглубже в нижний ящик книжного шкафа.
Трель мобильника заставила меня оторвать затуманенный взгляд от монитора ноутбука.
- А ну-ка надевай джинсы, свитер и дуй вниз, - решительно заявила мне Мудрая Елена. – Мы с Гришкой ждем тебя внизу, в машине. Пять минут на сборы.
Оценив вялую замкнутость моей физиономии, Елена извлекла из холодильника едва початую бутылку «мерло» и взялась за приготовление глинтвейна. Гришка, красавец-бойфренд и успешный пиарщик, которого моя подруга держала при себе последние три месяца, усиленно развлекал нас историями про своих известных и менее известных клиентов, но через час ушел поработать в комнату.
Я грела зябкие ладони о большую керамическую кружку и наслаждалась вкусом пряного вина, которое растворилось внутри приятным теплом.
- Дай-ка, посмотрю на тебя, - Елена села на икеевский табурет передо мной. – Господи, что там, твой Елисеев морит тебя голодом? Держит на работе по пятнадцать часов, приковав к стене цепью?
- Он не мой вовсе! – буркнула я, не сумев убрать из голоса перченой горечи. – У него Ксюша, девушка из плюша…
- Ну! Мало ли Ксюш на свете, - Елена вдруг порывисто обняла меня, сжала крепко-крепко. – А ты у меня, дюймовочка, одна такая, милая, нежная, умница…
Ну вот! Наклюкалась глинтвейну, а через пять минут уже рыдала в объятиях старой верной подруги. И, прерываясь лишь для того, чтобы промокнуть глаза бумажным полотенцем в цветочек, я выложила Елене сильно смахивающую на пьяный бред историю про свои ночные встречи с Елисеевым-2.
- Но в реальности он меня не любит, понимаешь? – я безнадежно посмотрела в свою кружку и одним махом решительно осушила ее до дна. – У него своя жизнь, он меня в нее не пускает. Ни…на столько…- я попыталась показать большим и указательным пальцами то крошечное расстояние, которое соответствовало бы интересу Елисеева к моей персоне, и заметила, что руки у меня слегка трясутся. Слезы горячо потекли по лицу, было так больно, словно кто-то поднес раскаленный уголек прямо к сердцу, и оно страдало и плавилось в безнадежной муке.
- Я не могу так больше. Я обречена остаться одной и жить глупыми иллюзиями…я не женщина, понимаешь? Я – нелепость.
- Да что за глупости ты говоришь! – Елена встряхнула меня за плечи. – Разве кроме Елисеева в твоей жизни больше нет ничего стоящего? Разве без Елисеева ты не будешь дышать, видеть, чувствовать? Разве Земля перестанет вертеться вокруг Солнца, и произойдет всемирный потоп, если какой-то тип по фамилии Елисеев, который, кстати, ногтя твоего не стоит, не заметит твоей любви?!
- Нет, но это…это не важно! – я сердито передернула плечами. Ну как она не понимает! – Мне двадцать семь, и я влюблялась столько раз…дело не только в нем. Те, кого хочу я, не хотят меня. Не любят меня.
- А ты сама любишь себя? – вдруг спросила она.
- Я…если бы я была выше…и обаятельнее, - я шмыгнула носом и потерла щеку. – Ну, знаешь…чтобы со мной было легко и просто, как с этой Ксюшей…
- А ты хочешь, чтобы было легко и просто? – покачала она головой.- Ты страдаешь не по вине Елисеева, и даже не из-за него…а из-за того, что в тебе самой не хватает чего-то, какого-то кусочка, и ты пытаешься найти его в другом человеке. А никому не понравится, когда у него что-то хотят отнять, даже если взамен ты предлагаешь всю себя.
- Я люблю его! – возразила я запальчиво. – Я готова для него сделать все, что бы он ни попросил.
- Детка, да откуда тебе знать, что такое любить, если любви ты никогда не знала? Знаешь, есть такая любовь, которую просто дарят, ничего не требуя взамен, балуют тебя, нежат, ласкают, и что бы ты ни совершил, все простят и поймут. Такую любовь дарят родители в детстве своим любимым дочкам и сыновьям. И те вырастают с уверенностью, что жизнь – это прекрасный фильм с хэппи-эндом…
- У многих родители тоже развелись еще в детстве, - сказала я устало. – И мои дали мне то, что могли. И детство давно прошло…что было, того не изменить.
- Я не знаю твоих родителей, - вздохнула Елена. – Но пока ты живешь с ощущением, что ты недостойна любви такой, какая ты есть, считая себе ниже какой-то ничтожной девицы, выпрашивая любовь у человека, которому ты безразлична…Ты словно бы заранее создаешь себе сценарий, по которому принц никогда не встретит Золушку – тебя. Золушке в твоей сказке суждено мыть полы на кухне…
_________________

 » Часть 3

На следующее утро я очнулась у себя в постели и поняла, что больна и не поеду на работу. Даже отключила мобильный телефон. Мне все было безразлично – клиенты, проекты, даже Елисеев…от одной мысли о нем меня начало подташнивать. Голова кружилась, во рту ощущался неприятный привкус, болело горло и нарастала температура. Но зато вместо страшной душевной боли я перестала вообще что-либо ощущать. Болезненные эмоции словно накрыло мягким бархатным покрывалом безразличия ко всему. Я была никем и ничем, исчезла с лица земли.
Было ли мое детство счастливым? Были ли мои родители счастливыми людьми? Я не помнила. Мать иногда била меня – а кого не били? Мой отец редко навещал меня – у многих отца вообще нет. Мое прошлое – это большая пыльная старая книга в бабушкином шкафу, в ней не изменить ни слова, кто бы ее не написал.
Но моя жизнь и вправду не завершена еще. Но смогу ли я вписать в нее что-либо, кроме слов «безнадежность»? «нелюбовь»? «безразличие»? «отчаяние»? И напишу ли я когда-нибудь такие слова, как «надежда»? «любовь»? «взаимность»? «счастье»? Я смотрела на свои руки, такие маленькие бледные ладони с линиями Ума, Сердца, Жизни и Судьбы, и думала – я больше не ребенок. Мама никогда не назовет меня больше нелюдимой неумехой. И никто, только я решаю, как мне жить дальше.
А получается, что не решаю. Ведь если бы решала, разве выбрала бы я по собственной воле быть несчастной? Но кто же тогда решает? Бог? Что же я сделала, чтобы он вдруг рассудил – эта девушка нам не подходит? Может, в прошлой жизни я сотворила нечто ужасное, и теперь несу свою карму?
Я невольно рассмеялась. Бог, карма…все смешалось в моей бедной голове. Христианский Бог всех прощает, а моя карма мне неведома.
Я зарылась лицом в подушку и почти сразу же провалилась в забытье, словно и не спала ночь перед этим.
Меня разбудил резкий гудок. Домофон. А за окном сгустились непроглядные холодные сумерки. Я подумала, что это может быть Елена, и все же выбралась с дивана и сняла трубку.
- Ты дома?! – чужой мужской голос чуть не оглушил меня. – Ну, хоть жива! Открой, пожалуйста, я поднимусь. Это Елисеев, давай, открывай.
- Дима?...- я застыла и чуть не выронила трубку.
Елисеев ввалился в квартиру, такой большой, красивый, пахнущий свежестью. Мне всегда нравился его автомобильный освежитель воздуха с ароматом океанского бриза, подумала я с отстраненной иронией.
Оглядел меня.
- Так и думал, что ты заболела, - сначала голос был сердитым, затем нотки смягчились. – Только могла бы позвонить…не мне, так секретарю, предупредить.
- Могла бы, - сказала я равнодушно.
- Я волновался, - сказал он. Прозвучало искренне, но внутренний голос напомнил мне ехидно, что просто у нас горит проект «Теплого Дома», вот отчего ты волновался-то. - У тебя…простуда? – голос стал даже заботливым, и я удивилась своему полнейшему безразличию к этому.
- Простуда, - подтвердила я. Повисла неловкая тишина. Я не собиралась ее нарушать и подыгрывать ему в маленьком спектакле с участием Доброго Начальника и Приболевшей Ценной Сотрудницы.
- А…лекарства? – додумался он спросить. Глаза цвета жженого сахара смотрели озабоченно. Кстати, а когда я вообще видела жженый сахар, чтобы помнить его цвет?! – У тебя же некому сходить в аптеку, давай, я смотаюсь, куплю, что нужно. И еды тебе про запас…
В этот момент послышался шорох от вставляемого в дверь ключа. В прихожую ввалилась Елена Мудрая, румяная от легкого морозца, вся нагруженная пакетами, в модной кепочке на медных кудрях.
- Ой, у нас гости, - протянула она и ехидно так осмотрела Гостя. – Что же ты держишь мужчину на пороге? Хотите чаю, мужчина? Я вот тирольский пирог с черникой купила, а красотке нашей – лимоны, афлубин и антибиотики на закуску.
Елисеев вежливо отклонил приглашение и повернулся ко мне.
- Я тебе завтра позвоню. Включи телефон, пожалуйста. И выздоравливай.
Я молча закрыла за ним дверь, пошла на кухню, села на табурет и уставилась на свои ноги.
На следующее утро мне стало немного лучше. Физически. Потому что сознанием я пребывала где-то далеко и боялась возвращения. Мне приходилось приучать себя принимать самые простые решения – согреть и съесть бульон. Принять лекарство. Расправить смятое постельное белье.
Но ближе к вечеру я осознала – вот здесь я сейчас. И мне хотелось жить дальше, несмотря ни на что, хотя я и не понимала пока, что мне делать дальше. Кто бы подсказал умный, но никто, кроме меня, не сможет…
Мобильный стал выводить мелодию Джорджа Майкла. На дисплее высветилось – Елисеев. С дрожью я поняла, что ощущения начали возвращаться, и голос его мне уже вновь кажется родным. И мне стало страшно…
Справившись о здоровье и высказав обычные пожелания, он тут же перешел к насущным делам, и я невольно включилась в будничную жизнь. Давала ему подсказки и советы, в которых он нуждался.
- И мы это сделаем сразу же, как только ты вернешься…- говорил Елисеев в этот момент по поводу нового клиента, но я вдруг резко оборвала его:
- Я не вернусь.
Он замолчал на мгновение.
- Почему? – тон терпеливый, почти ласковый. – Слушай, я понимаю, ты заболела. Отдыхай столько, сколько нужно…Я все понимаю.
- Понимаешь? – переспросила я с иронией, осознавая, что сейчас, когда он явно не хотел меня терять и таким образом оказался в моей власти, так соблазнительно помучить его. – Тогда пойми, пожалуйста, что я не хочу больше заниматься тем, чем занималась до сих пор. Сколько я с тобой работаю? Четыре года. И все это время я создаю каталоги и брошюры для фирм и магазинов, которые ты каждый раз редактируешь по-своему. Ты принимаешь все решения. Я выполняю…
- Если дело только в этом, я согласен, что тебе нужна большая самостоятельность…- начал он, но я перебила его с упрямым бунтарством.
- Дело не только в этом. Я хочу делать что-то еще. Например, снова начать рисовать, а ведь кисти я давно в руки не брала. Мне кажется, что последние четыре года, а может, и всю жизнь, я вообще не жила! – выпалила я страстно. – Я должна что-то изменить, иначе я жить не смогу дальше, понимаешь ты это?!
- Послушать тебя, так все мы должны бросить свои скучные дела и заняться тем, чем хочется, - иронически отозвался Елисеев, явно забавляясь и воспринимая мои слова как детский каприз. –Только разве я тебя лишаю возможности заниматься своим любимым хобби? Рисуй, сколько душе угодно, если это тебе в радость.
«Я не могу рисовать, пока я несчастна, а несчастна я из-за тебя!»
Но это я прокричала про себя. Какой толк обвинять его в том, что он меня не любит.
Мне вдруг стало ужасно жалко и себя, и Елисеева. Кажется, он честно пытался понять, что со мной происходит, и помочь, но что он мог сделать?
Однако с удивлением я осознала, что помимо душевной боли от своей не находящей выхода любви ощущала еще почти столь же сильную потребность сделать то, о чем сказала Елисееву – снова начать рисовать.
Рисовала я с детства, даже закончила художественную школу. Талант у меня был довольно специфический – я любила рисовать не пейзажи, не портреты, а замысловатые узоры и фантастических животных, насекомых и растения, которые придумывала сама. Например, улыбающихся рыбок с крыльями бабочек. И розовых слонят, играющих в футбол. Рисовала где угодно, даже на обоях в своей комнате. Преподаватели потешались над моими рисунками, и постепенно я привыкла показывать им лишь то, что могло получить хорошие оценки.
А потом, окончив школу, поступила учиться на юридический факультет, потому что престижно – так считали родители, и потому, что просто не знала, чем хочу заниматься в жизни, и, по сути, было все равно, куда идти.
Однако я ни дня не проработала по специальности. Еще на третьем курсе устроилась на подработку в издательство, где и увлеклась дизайном. А через три года оказалась у Елисеева, в рекламно-полиграфической студии.
Однако сейчас, в двадцать семь лет, я вновь ощущала себя подростком, мучающимся страшными сомнениями – что делать дальше?
Я неохотно пообещала Елисееву закончить дома проект каталога «Уютного Дома», а уже потом мы договорились обсудить «будущее».
_________________

Мариночка, я в читателях. Начало очень произвело впечатление. Спасибо!!!

Спасибо, Ларсон, большое!! Продолжу тогда . Собственно, это рассказ, поэтому это заключение.
_________________

 » Часть 4 :)

Пролетел декабрь. В офисе студии я появилась лишь пару раз, чтобы встретиться с заказчиками, которые хотели обсудить последние детали именно со мной – на этот раз Елисеев особо подчеркнул перед ними, что автором проекта, вплоть до мелочей, являюсь я. Он действительно дал мне полную самостоятельность в этом проекте, и предложил, в случае, если клиенты будут довольны, полностью взять на себя руководство и несколькими новыми заказами – теми, которые выберу я сама. Премия, которую он озвучил, превосходила мои самые смелые фантазии.
Мне было хорошо уже от того, что его нет со мной рядом, и я, кажется, выздоравливаю от него. И что я начала мало-помалу открывать для себя и другие стороны жизни. Но их я пока держала ото всех – кроме Елены Мудрой – в секрете.
Я проводила дома, наедине с собой, больше времени, чем с людьми, но странное дело – мне было хорошо. Лучше, чем…я не могла вспомнить, когда мне было хорошо раньше.
Лучше, чем в моих ночных любовных приключениях. Странно, но я перестала видеть те необыкновенные сны.
Двадцать первого декабря компания устраивала корпоративную вечеринку в боулинг-клубе, чтобы отпраздновать неумолимо надвигающийся Новый Год.
Сначала я туда не собиралась, но потом идея праздника начала казаться мне все более заманчивой. Если станет скучно, я же могу в любой момент вызвать такси и уехать домой.
Оставив в гардеробе шубку, я переоделась в специальные кроссовки для игры в боулинг и двинулась туда, где играла громкая музыка и оживленные нарядные мужчины и женщины разбирали с подносов искрящееся шампанское. С дорожек слышался гул катящихся шаров и азартные крики игроков, которым повезло забить «страйк».
В правом конце просторного зала стояла восхитительная ёлка, украшенная золотыми цветами, розовыми фарфоровыми ангелочками, пузатыми шарами и диковинными птицами, в нежной опушке почти настоящего снега.
Захватив уже второй бокал с шампанским, я подошла к ней, едва не разинув рот от детского восторга. Рядом с ёлкой красовался Дед Мороз и плюшевый олененок.
- По-моему, они перепутали сказки, - весело произнес мужской голос совсем близко от меня. – Олени – это по части Санта-Клауса.
- Это вообще Бэмби, по-моему, - наставительно заявила я Елисееву, избегая смотреть на него.
- Я рад, что ты приехала-таки…- голос у него был очень…добрый. И все мое существо потянулось на этот голос, как цветок за солнцем.
Нужно любить себя…но почему нельзя любить его?
- Тут у нас боулинг, бильярд, караоке, разнообразные яства… так что, надеюсь, ты найдешь себе развлечение. Все оплачено, - добавил он тоном любезного хозяина. Я подумала, что он сейчас развернется и уйдет, и сердце мое упало.
- Передавай привет Ксении, - выдавила я тонким голосом.
- А ее здесь нет, - ответил он. Я вскинула на него глаза, встретив испытующий, пожалуй, даже любопытный взгляд.
- Ты очень…хорошо выглядишь, - мягко сказал Елисеев, - только вот одна деталь не вписывается в сказку.
- Вот как, - усмехнулась я. – Что же именно? Тебе не нравится моя прическа? – я подняла и отпустила пушистую золотисто-каштановую прядь. – Или…джинсы? Или футболка?
- Нет, все…хорошо, - отпарировал он невозмутимо, лишь улыбкой намекая на непроизнесенный комплимент моему наряду. – Обувь неподходящая, - и показал под ёлку.
Там, на синей бархатной подушечке, красовались две маленькие, длиной меньше моей ладони, золотые туфельки.
- Ой, прелесть какая! – я прижала обе руки ко рту и хихикнула как девчонка. – Ты прав, они перепутали сказки.
- Но и ты неправильная Золушка, - Елисеев наклонился и протянул мне сказочные башмачки. – Однако, прошу.
- Дима, ты сумасшедший! – воскликнула я растерянно. – Это, наверное, чужие...и вообще, кукольные. Ты меня дразнишь, да? – жалобно спросила я.
Он захохотал и вдруг одной рукой дотронулся до кончика моего носа.
- Солнце мое, какое же ты еще дитя, - я порывисто схватила его руку, начиная сердиться. – Прямо хрустально чистая, страшно прикоснуться…
- А ты прикоснись! – вырвалось вдруг у меня, и я абсолютно бездумно, гибким движением, вдруг оказалась рядом с ним и сама поцеловала его…
Наши губы соединились, и несколько упоительных мгновений я только чувствовала, без единой мысли в голове – он так близко, как тогда, в моих снах, но он – НАСТОЯЩИЙ, в этот раз.
Придя в себя, мы отодвинулись друг от друга и растерянно улыбаясь, обменялись взглядами. Я была рада тому, что он не стал оглядываться, чтобы проверить, видел ли кто-то наши поцелуи.
- Я…совсем не собирался, - начал он и умолк.
- Спасибо за новогодний подарок, - я посмотрела на золотые туфельки в своих руках. Наверное, я вот сейчас и уеду…чтобы ничем не омрачить воспоминание о том, как я была в его объятиях. Мне уже хотелось спрятаться ото всех и смаковать этот миг снова и снова, не впуская мысли о том, что, по сути, ничего не изменилось…не давая ему сказать, что это была ошибка, и нам не следовало…
- Ты же не уедешь как Золушка, ровно в двенадцать? – прервал он мои мысли и вдруг накрыл мою ладонь своей рукой. – Предлагаю партию в бильярд, а дальше как захочется. Идет?
На секунду мысли вращались в моей голове как шары для боулинга.
Лучше уехать домой, так безопаснее, на случай, если я все себе придумала, и Елисеев не собирается…и если он не хочет…
А что, если просто сделать маленький шаг и посмотреть, что будет?
Ведь я его совсем не знаю, по сути. И хотя я считала себя безумно влюбленной в него, я еще не знала ни того, на какой половине постели он предпочитает спать, какую музыку он любит, выдавливает ли он зубную пасту с конца или с начала тюбика?
Может, он вообще детей не хочет.
Может, он занимается любовью в полной темноте и только тридцать секунд!
Я представила себе чистый белый лист бумаги, на котором мысленно подвела итог:
Игра в бильярд с Елисеевым – это всего лишь игра в бильярд.
P.S. Но поцелуй был на 5 с плюсом.
А еще у меня есть мои рисунки, которые отлично смотрятся на футболках и джинсах, нанесенные мною акриловыми красками. И много-много других идей для жизни.
И я начинаю обретать все свои недостающие кусочки.

- Идет. Только тебе придется дать мне несколько уроков, - посмотрела я на него, не сдерживая улыбки. – Обещаю щедрую оплату.
- Пойдем, партнер, - Елисеев, не отпуская мою руку, повел меня в другой конец зала.
А я поняла: важно лишь то счастье, что происходит с тобой сейчас, кто бы его ни послал. И иногда совсем не важно, что ждет тебя дальше, потому что жизнь всегда лучше любых ожиданий.
_________________

Привет Марина! Очень интересное начало романа, с удовольствием и дальше буду читать, и принимай в читатели!

Алисия, привет! Очень рада, что понравился)). Только это такой вот небольшой рассказ, он весь выложен уже)). Может быть, потом переделаю в роман.
_________________

классный рассказ)) и самому можно помечтать, как там у них дальше сложится)))
спасибо))
_________________

Спасибо! да, главное для героини было понять ценность своей собственной жизни. Она думала, что эта ценность появится только тогда, когда ее полюбят в ответ. Но в конце концов, эта зависимость превращается в порочный круг. Никто другой не может нести такую ответственность за другого человека. И как раз когда она сняла с героя эту корону, тогда-то он и посмотрел на нее по-другому.
В общем-то, в рамках рассказа это понимание произошло быстро и счастливо, а вот в жизни бывает по-разному.
_________________

Марина, спасибо за прекрасный рассказ, жду продолжения!

Эвелина, благодарю!! Так рада, что понравилось. Но рассказ короткий, это пока все. Может быть, позже переделаю в произведение большого формата.
_________________

Марина, рассказ получился на все 100.
Он небольшой, но полностью завершенный, раскрытый. Поступки героини понимаю как свои, ты умеешь немногими словами охарактеризовать персонажа и раскрыть его суть. Словом, литературный талант у тебя несомненно есть, желаю тебе дальнейших творческих успехов.
_________________

Спасибо огромное, дорогая, ты меня всегда подбадриваешь и хвалишь . Это мой на текущий момент единственный рассказ, долго не возвращалась к творчеству. Он мне самой понравился, хотя критическим взором вижу недостатки. Очень приятно все равно, что тебе он понравился!
_________________