Рыцарь-ворон

Ну уж надеюсь, что не старика и не пьяницу с диковинной болезнью
_________________

Спасибо за главу, очень хочется скорейшего продолжения!!!

Может, никого? Сбежит с Лайонелом обратно в свой замок...


эвелина , большое спасибо тебе

Очень интересно! Ждем турнир!))

noelstar, привет! Рада тебе! Спасибо!

спасибо за продолжение!!

Лея, привет!
Как я рада новой теме!
Исторический! Англия! А какой герой вырисовывается!
Героиня понравилась. Особенно подкупает ее теплое отношение к сыну. А мальчонка с характером
Но сразу столько вопросов по прочитанному! Ох уж эти недосказанности хитреньких авторов Знают, чем читателя взять)))
Что же у героини за тайны за душой, раз ею Лайонел помыкает? И что за страшный сон?
Зато сразу пять претендентов на ее руку! Вот так повезло)))
Жду турнир!

Сонечка, привет, дорогая ! Рада тебе больше всех , и надеюсь тебя не разочаровать, как бывало уже не единожды, и закончить сей опус. Были бы читатели и хорошие отзывы, это так всегда стимулирует...

Исторические ЛР люблю, Англию не очень, но вот что-то торкнуло... Насчет героя я бы пока воздержалась, как уже говорила, претендентов целых пять, кто его знает, как там, на турнире, усё обернется...

Она нормальная женщина, без сдвигов в анжеликость (во всяком случае, пока).

Стараемся как могём

Мы все его ждём. Посмотрим скоро, чем он кончится .

С удовольствием прочла начало...
Есть у меня два подозрения, интересно, угадаю ли...
Первое - что предателем окажется как раз Лайонель, ему это выгоднее больше всего.
Второе - что рыцарь-ворон на самом деле не преступник. Но я пока не очень понимаю, что он в таком случае делал в замке или кто выдавал себя за него.
В общем, надеюсь на скорое продолжение! Спасибо!

Эльдара, привет и добро пожаловать в тему!


Знаешь, очень люблю, когда у читателей возникают предположения, и они ими делятся с автором. Спасибо большое !


Но, опять-таки, раскрывать все карты сразу не хочется. Поживем - увидим.


И я надеюсь, что сегодня вечером продочку выложу. Спасибо))

 » Гл. 3. Турнир

Итак, турнир!


3. Турнир

Сидя в разукрашенной флагами и цветочными гирляндами королевской ложе, Абигайль со все возрастающим отчаянием и страхом следила за ристалищем, дававшимся в ее честь. Многие из присутствующих на турнире дам и девиц поглядывали на нее с завистью. Сегодня сама монархиня Англии уступила ей свою корону, сказав, что в этот знаменательный день Абигайль получает все прерогативы монаршей власти; сегодня за честь получить руку королевы турнира бились самые отважные и сильные рыцари... А несчастная однодневная королева с превеликой радостью поменялась бы местами с любой из присутствующих здесь женщин, пусть даже самой бедной и уродливой...
Она нервно комкала вышитый серебром рукав своего зеленого платья, - именно этот рукав, по обычаю, должен был стать даром для того, кого она сочтет самым достойным на турнире... И для того, кто станет ее супругом.
Впервые со дня похорон Родерика она надела платье не черного цвета, - и, когда служанки облачили ее в наряд цвета спелой травы, едва не разрыдалась. Когда-то она обещала себе никогда не снимать траура по мужу. Она почувствовала, что как будто изменяет ему этим, - хотя она и так была изменницей, она была страшно грешна перед Родериком, и не было ей прощения...
Королева, рядом с которой сидела Абигайль, то и дело обращалась к ней, с нежнейшей улыбкой, то делая комплименты ее внешности: "Ах, дорогая, как вам идет зеленое!", "Любезная баронесса, наконец-то мы увидели ваши волосы. Какого они красивого русого цвета! Право, скрывать такую красоту под вдовьим чепцом было преступлением!", то угощая напитками, фруктами и сладостями: "Вы очень бледны, мы понимаем, это от волнения. Скушайте засахаренный персик или грушу, и сразу станет легче!", "Попробуйте это превосходное вино, милая моя, оно придаст вам сил!"
Совсем недавно Абигайль отнеслась бы к милостям ее величества совсем иначе: она была бы безмерно благодарна и смущалась бы постоянно от такого внимания к себе. Но вчера вечером, гуляя по королевскому саду, она случайно услышала разговор королевы с двумя приближенными дамами. Абигайль не была склонна к подслушиванию, но, когда из беседки в саду раздались голоса, и она услышала свое имя, она не смогла не остановиться и не прислушаться, - впрочем, слишком напрягаться ей не пришлось, так как говорили громко.
То, что обсуждали королева с дамами, поразило Абигайль; она и представить себе не могла, что станет предметом пересуд, да еще таких грязных. Оказывается, и ее величество, да и весь двор, были уверены, что баронесса Карлайл, притворяющаяся такой скромной и тихой вдовой, и сэр Лайонел Мэтлок – любовники. Хихикая и отпуская весьма недвусмысленные шуточки, троица перемывала косточки мадам Карлайл и Лайонелу и злословила об их отношениях. Королева старалась больше всех и больше всех веселилась и смеялась, что особенно возмутило Абигайль, - ведь буквально два часа назад ее величество с таким вниманием, с такой искренней поддержкой выслушивала рассказ своей протеже!
Абигайль сначала хотела ворваться в беседку и потребовать у королевы и ее дам немедленно прекратить их мерзкий разговор. Но здравый смысл пришел ей на помощь и убедил уйти незаметно. В конце концов, королева была слишком юна; Абигайль вспомнила себя в пятнадцать лет: она тоже была глупенькой девчонкой, с удовольствием готовой перемыть кому-нибудь косточки.
Она уже повернулась и пошла по тропинке, как вдруг услышала, что сплетницы начали обсуждать ее сына... Она снова остановилась, - но лучше б этого не делала. Это был еще больший удар.
«Говорят, у мальчишки с головой не все в порядке», - сказала одна из дам.
«Да-да, - подтвердила вторая, - я слышала, что он с рождения такой. Придурок, да еще и глухонемой. Бедненькая мадам!»
«Бедненькая не мадам, а Филипп де Буажи, - томно протянула королева. – Кто знает, какие дети родятся у нашего прекрасного герцога от баронессы?.. – И строго добавила: - Но вы обе должны молчать, помните об этом! Никто из женихов мадам Карлайл не должен узнать, что ее сын – дурачок!»
«Конечно, конечно, ваше величество!» - хихикая, отвечали дамы.
Абигайль же стремглав бросилась к себе, в отведенные для нее их величествами покои. И там, отослав служанок и упав прямо на пол, разразилась рыданиями...
...Она не была столь уж наивна, она сталкивалась, и не раз, и с ложью, и с лицемерием; но внимание и сочувствие королевы казались ей совершенно искренними, и Абигайль почувствовала себя глубоко разочарованной, разгневанной и оскорбленной. Да, возможно, в ее отношениях с Лайонелом можно было усмотреть тайную связь. И не было ничего странного в том, что это стало предметом злословия и насмешек. Но мысль о том, что пересуды двора, да еще такие грязные, коснулись Дика и его несчастья, была невыносима.
Была минута, когда она готова была бежать обратно в сад, найти королеву и ее дам и надавать всем троим пощечин. Остановило ее лишь осознание того, к каким последствиям это может привести, - в первую очередь, не для нее самой, а для сына. За оскорбление, нанесенное ее величеству, ее могли бросить в тюрьму... или же вынудить выйти замуж, но уже не по ее воле, а по воле короля и королевы. А то, что разъяренная королева найдет для Абигайль такого мужа, с которым та будет глубоко несчастна, не подлежало сомнению.
И Абигайль, конечно, никуда не пошла и ничего не сделала. Она осталась у себя; и такой, уже не рыдающей, но с красными глазами и опухшим лицом, и нашел ее сэр Лайонел.
Она рассказала ему все – о разговоре с королевой, о подслушанных сплетнях... Она так давно ни перед кем не изливала душу, она привыкла скрывать все в себе; и, пожалуй, Лайонел был единственным, кто мог понять ее, - почти до конца.
Лайонел слушал сбивчивый, взволнованный рассказ, не перебивая. Он был мрачен и, как вскоре заметила Абигайль, сильно навеселе.
- Мне жаль, миледи, - вот что сказал он, когда она умолкла. – Не знаю, кто распустил эти слухи о вашем сыне... Наверное, кто-то из слуг, которых вы взяли с собой из Карлайла.
- Наверное, - согласилась Абигайль. – Но, кто бы это ни был, когда я узнаю его имя, ему не поздоровится.
- Бросьте, - махнул рукой Лайонел. – Поздно наказывать кого-то за длинный язык, когда сплетни расползлись. Лучше скажите: кого из норманнов вы выбрали себе в мужья? Де Буажи?
Абигайль вздрогнула.
- Я... я еще не решила окончательно. К тому же, все решится на завтрашнем турнире...
- О, миледи, каков будет его исход, не сомневается никто! – зло рассмеялся он. - Де Буажи самый сильный из претендентов, его победа очевидна. К тому же, королева посоветовала его вам. А ее совет равносилен приказу.
- О, нет. Мне так не показалось. Она просто сказала, что этот выбор будет наиболее удачен...
- Удачен, - усмехнулся Лайонел. Абигайль устало пожала плечами:
- Мне все равно. Один норманн или другой...
- Не выбирайте Буажи, - вдруг произнес Лайонел. Перед внутренним взором Абигайль вдруг предстало надменное красивое лицо любимца короля, - со шрамом, пересекавшим лоб и бровь, и она вновь вздрогнула. Почему-то она была почти уверена, что ворон – де Буажи... Она вся подалась к нему:
- Вы что-то узнали? Это... это он?
Лайонел тотчас понял ее и покачал головой:
- Увы. Я спрашивал везде, где мог. Осторожно, как вы настаивали. Да, кто-то что-то слышал про рыцаря, носившего знак ворона. Говорят, был такой. Один из самых жестоких. Но истинное его имя никому не известно. – Он развел руками: - Кошелек, который вы мне дали, миледи, опустел напрасно.
- Но вы сказали – не выбирать Буажи. Почему?
- Потому что он похож на того рыцаря-ворона. Этот шрам на его лбу...
- О, да, - прошептала Абигайль, поеживаясь.
- ...Возможно, он оставлен моей стрелой. – Лайонел нервным движением оттянул воротник своей куртки, словно тот душил его.
- Вы так думаете?
- Почти уверен. – Он откашлялся и спросил: - К тому же, вам не кажется странной настойчивость, с какой сватает его вам королева?
- Не знаю. Не услышь я того разговора, я бы так и думала, что она делает это от чистого сердца...
- Но вы слышали. Она лжива и, мне кажется, хочет посмеяться над вами.
- И кого же, по-вашему, мне следует выбрать?
- Де Турнеля.
- Он чересчур много выпивает и, как сказала ее величество, болен чем-то заразным...
- Опять вы верите королеве! – Лайонел в досаде топнул ногой. - Она лжет и здесь. Де Турнель ничем не болен, уверяю вас. Здоров как бык. А что он пьет – так разве не все пьют? И ваш отец пил.
Это была правда. Но Абигайль не любила, когда так говорили об ее отце, и укоризненно посмотрела на собеседника:
- Не смейте. Мой отец был хорошим человеком и достойным рыцарем.
- Я с этим не спорю. Лишь хочу, чтоб вы подумали над моими словами. Королева не желает вам добра. Да и герцогу де Буажи тоже. – Он понизил голос: - Ходят слухи, что он ей нравился, что она хотела заполучить его. Но он отверг ее, когда появились вы. И поэтому она злится.
Это было похоже на правду. Абигайль вспомнила слова королевы: «Бедненькая не мадам, а герцог де Буажи. Кто знает, какие дети родятся у нашего прекрасного рыцаря от баронессы?..»
Но сейчас ее больше всего расстроили не интриги королевы, какими бы они ни были, а то, что Лайонелу ничего не удалось разведать доподлинно о том. А она так надеялась на это!
- Значит, мы никогда не узнаем, кто был тот ворон... – горько прошептала Абигайль. - И преступления того норманнского пса останутся безнаказанными. Гибель Родерика, разоренный сожженный Фэрфакс, я... – Она спохватилась и произнесла уже громче: - Но уже поздно. Вам пора, сэр. Прощайте. Встретимся завтра на турнире.
- Погодите, - сказал Лайонел. Он сидел на скамье напротив Абигайль, но сейчас встал и опустился перед ней на колени. Он взял ее руки в свои и тихо, но горячо промолвил:
- Абигайль, я больше так не могу. Я люблю тебя.
- Лайонел, не надо...
- Если б я мог завтра сразиться там! – вскрикнул он. – За твою руку! Клянусь, я победил бы их всех. Все они пали бы к моим ногам! И ты стала бы моей! Но нет, этому не суждено сбыться. Кто я? Я – не норманн, я - сакс, к тому же бастард...
- Прошу тебя, замолчи. Ты не можешь не то, что говорить, даже думать об этом. Ты мой родственник, мой брат... Между нами ничего быть не может.
- Я не брат тебе! – яростно вскинулся он. - И мы оба это прекрасно знаем!
- Лайонел, Лайонел... Вспомни свою клятву. Не смей говорить так!
Он сник и вновь начал молить:
- Абигайль, прошу тебя. Любовь моя, завтра ты уже будешь женой другого... Но эта ночь может быть нашей. Я знаю, что небезразличен тебе. Ты не девственница, и бояться тебе нечего. Никто не узнает, что мы были вместе. Абигайль, позволь мне любить тебя. Позволь остаться. Я обещаю, что ты не пожалеешь, я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете!
- Нет, Лайонел, нет...
Но он не слушал. Он искал губами ее губы; она чувствовала на лице его пахнущее вином и желанием горячее дыхание, его руки обвили ее стан... В какой-то момент она готова была сдаться. Уступить. Не потому, что хотела его; а потому, что завтра она, как он и сказал, должна была принадлежать уже ненавистному мужу-норманну. Но воля и честь победили в Абигайль, и она с силой, которой он не ожидал, вырвалась из его объятий.
- Немедленно покиньте мои покои, сэр, - тяжело дыша, сказала она, указывая на дверь.
- Абигайль! – он вскочил и начал надвигаться на нее.
Нет, конечно, он не собирался выполнять ее приказ. Он был пьян и распален страстью; и у нее осталось последнее средство воздействия на него, - до того, как начать звать на помощь слуг.
- Сэр Лайонел, я прошу вас, - ледяным голосом сказала она. – Придите в себя. Вспомните, кто я и кто вы.
- Я помню, - глухо пробормотал он, - ты – та, которую я хочу. И очень давно. А я – тот, кто сейчас, наконец, сделает тебя своей.
- Нет. Вы – рыцарь, вы носите шпоры и не можете причинить вред беззащитной женщине. А я... я - вдова вашего брата Родерика.
Абигайль оказалась права. Он отступил. Лицо его исказилось. Имя погибшего брата всегда действовало на него так.
Он ушел. А она долго еще молилась перед распятием; и так и не сомкнула глаз до утра...

- Герцог де Буажи сегодня великолепен, как никогда! Не правда ли, дорогая мадам Карлайл, он самый лучший рыцарь на этом ристалище?
Голос королевы вывел Абигайль из мрачной задумчивости.
- Да, ваше величество, - промолвила она, тщетно стараясь улыбнуться в ответ на улыбку королевы.
- Буажи выиграет следующую схватку, ставлю на его победу трех своих лучших соколов, - крякнул король, осушив одним глотком огромную золотую чашу. – Да, он хорош! – Он обернулся к Абигайль и подмигнул ей: - Вы не прогадаете, мадам, выбрав его. В постели он не хуже, чем в бою, ручаюсь.
- О, мой венценосный супруг! – рассмеялась его жена. – Право, вы ведете себя недостойно вашего высокого звания. Смотрите, вы вогнали нашу прелестную королеву турнира в краску!
- Ба! Она не невинная девица, чтоб стесняться таких слов, - весело возразил он.
Абигайль отчетливо услышала, как сзади раздался скрип зубов. За ее креслом стоял Лайонел (едва ли сакса, да еще бастарда, пустили бы в королевскую ложу, - но, поскольку Абигайль была сегодня объявлена королевой турнира, ей милостиво позволили взять с собою своего деверя), и ей было понятно, что ему эти шутки – как клинок в сердце.
Между тем, турнир двигался к развязке. Из пяти претендентов двое выбыли – Эпернон и Монасье, остались трое – Антраг, Турнель и Буажи.
Все рыцари должны были по одному разу биться друг с другом; выбывал лишь тот, кто получал тяжелые увечья или сам отказывался от дальнейшей борьбы. Тупое или заточенное оружие – или, выражаясь турнирным языком, «мирное» или «боевое», - выбирают противники, решалось перед каждым поединком и объявлялось судьям и зрителям.
Первым снял свою перчатку с шеста Эпернон. Монасье нанес ему удар тупым копьем такой силы, что выбил из руки щит и задел бок; а затем беднягу выбил из седла Антраг.
Сам Монасье был сражен первым же могучим ударом тупого копья Филиппа де Буажи. Рыцаря унесли с поля боя полуживым.
- Как я и предсказывала, мадам, остались трое, - промурлыкала довольная королева, обращаясь к Абигайль. – Посмотрим, какие подвиги рыцарской доблести они совершат ради вас, и решатся ли, наконец, биться боевым оружием! Смотрите: сейчас будет схватка между Турнелем и Антрагом!.. Что? Опять тупые копья? Право, становится скучно... Но оба претендента все же неплохи, не так ли?
Абигайль поспешно согласилась с ней. Она не любила кровавые зрелища и зажмуривалась всякий раз, как соперники приближались друг к другу. И сейчас поступила так же, и только вздрогнула, когда раздался треск сломанных копий.
- Ничья! – громко провозгласил главный герольдмейстер. Абигайль вздохнула облегченно и открыла глаза. Рыцари отсалютовали друг другу, королевской ложе и зрителям обломками копий и разъехались к своим шатрам.
- На поединок вызываются герцог де Буажи и мессир д’Антраг! – выкрикнул герольдмейстер. – По обоюдному согласию сторон биться будут «боевым» оружием! И да поможет бог славным рыцарям!
- Ну, наконец-то начинается настоящее веселье! – захлопала в ладоши королева. - Гектор и Парис! Мужество против красоты!.. На кого вы ставите, государь?
- Конечно, на Гектора, черт побери, - хмыкнул король, вновь опрокидывая в рот добрую пинту и затем потрясая опустевшим кубком: – Вот эту золотую чашу – на победу Буажи!
Придворные вслед за своим государем поспешили тоже сделать ставки на противников.
И вот трубы возвестили начало поединка, рыцари двинулись навстречу друг другу. Абигайль зажмурилась... Топот коней; бряцанье доспехов; наконец, ужасный звук преломляемых копий... Зрители ахнули; она открыла глаза. Де Буажи был жив и невредим; обломился лишь конец его копья. А Антрага обезумевший от сшибки конь нес вдоль рядов зрителей. Рыцарь не мог остановить его, - он остался в седле, но откинулся на круп лошади, видимо, потеряв сознание.
- Ах, какое несчастье! – воскликнула королева, но отнюдь не расстроенным голосом. – Поймайте же эту лошадь и выясните, что с нашим бедным Клодом!
Пажи Антрага, наконец, остановили коня и, сняв с него бесчувственное тело воина, понесли его в шатер. Вскоре оттуда появился один из юношей и, подбежав к королевской ложе, сообщил, что раненый не сможет продолжать бой.
- Конец копья де Буажи вонзился прямо в щель забрала. Один глаз у мессира д’Антрага вытек, наконечник распорол щеку и рот. Страшная рана. Ее пытаются зашить.
- Бедный рыцарь! – сказала ее величество. – Надеюсь, ему спасут жизнь. Мы будем молиться за него. Но такому красавцу остаться без глаза, да еще и навсегда обезображенным... Он был так хорош собой!
Абигайль отвернулась от нее, не в силах слышать эти лицемерные излияния. Она ни на миг не поверила в искренность королевы. Ей же было безмерно жаль молодого аквитанского рыцаря. Мысль о том, что он может умереть, а, если и останется в живых, то никогда уже не будет прежним - красивым и веселым, - и это ради нее, которая ничем не заслужила такой страшной жертвы, - леденила душу.
- Он попал в забрало нарочно, - послышался шепот прямо в ухо, и она вздрогнула. Это был Лайонел. Он склонился к ней, делая вид, что отряхивает свой сапог. – Он очень жесток, миледи. Если вы выберете его, то горько пожалеете об этом.
Абигайль вздрогнула от этих слов. Нужно было необыкновенное мастерство владения копьем, чтоб нанести такой удар; скорее, это была все же роковая случайность. Однако ей тоже так показалось... Особенно, когда победитель снял шлем, поднял копье и отсалютовал королевской ложе. Его светлые глаза горели таким адским торжеством...
Перчатку несчастного д’Антрага сняли; и теперь на шестах посреди ристалища остались висеть лишь две перчатки – де Турнеля и де Буажи.
- Отлично! – радовалась королева. – Как мы и предполагали, финальный бой будет между нашим несравненным Филиппом и Турнелем! Сир, кто выиграет?
- Хм... – протянул король, впервые выразив сомнение в исходе поединка, – Буажи могуч и храбр. Но я и Антуана видел в сражениях, и не раз. Он менее силен, это верно, но совершенно лишен страха и неукротим в схватке. Он бросится в одиночку даже на полчище врагов и ни на миг не поколеблется.
По лицу его жены промелькнула тень досады.
- Значит, вы не уверены в победе Буажи?
- Положа руку на сердце – не уверен, - ответил король. – Но, драгоценная моя супруга, поставлю я, конечно, черт побери, на Филиппа. Что-то подсказывает мне, что нынче победа будет за ним. Моего лучшего коня – на герцога де Буажи!
- А вот я уверена в его победе, - довольная его решением, сказала его жена. - А что вы думаете, кто победит, мадам королева турнира? – Повернулась она к соседке.
- Я не знаю... – тихо промолвила та. - Я молюсь лишь, чтоб оба рыцаря остались живы и не покалечили друг друга.
- Если они выберут тупые копья, то в этом можно не сомневаться, - промолвила королева, скорчив едва заметную гримаску при слове «молюсь». - Но посмотрим, что они решат... Они никогда не встречались на турнирах, поэтому увидеть их бой особенно интересно.
- Да, удивительно, никогда не встречались! - подтвердил король, делая знак бутейе*, чтоб тот вновь наполнил его опустевший кубок. – Когда-то они были большими друзьями. Но затем вышла какая-то ссора, и они превратились в чуть ли не заклятых врагов. И, несмотря на это, ни разу не дрались друг с другом на ристалищах!
- Герцог де Буажи и граф де Турнель выбирают «боевое» оружие! – прогремел на все поле звучный голос герольдмейстера. – И да поможет достойным рыцарям господь бог!
Абигайль сложила руки на груди. Ее судьба должна была решиться совсем скоро... Быть может, через несколько минут.

*Бутейе - кравчий

О, Лея! Как мне нравится!)) Ну прямо очень-преочень У меня вдруг мелькнула мысль: может быть, рыцарь-ворон - это Турнель, хотя в подозреваемых пока Филипп. Интересна внешность двух рыцарей, какими их увидит Абигайль. Оба пока темные лошадки.
Т.е. Филипп уже влюблен? Или он интересуется только приданым Абигайль?
Ох, с нетерпением жду продолжение!
_________________

Трям)
Аннотация понравилась) Главы почитаю вечерком как домой поеду)
Плюсуюсь в читалки)
_________________

natin, привет! Рада, что ты еще в теме Спасибо большое, мне очень приятно, что нравится


Отлично, автором принимаются ставки


Ну, внешность уже дала, да и не мастерица я описывать... Тем не менее, после венчания мужа обязательно позжее опишу поподробнее.


Все пятеро, видимо, тянутся к ней. Вот только что притягивает их? Сама ли Абигайль? Или ее богатство? Или что-то еще?


Я постараюсь как могу



Mira g, и тебе трям! Здравствуй!
Плюсую в читатели))) Присоединяйся, может, будет интересно!

Если не затруднит, называй меня по имени, а то по нику слишком официально))
Мне итнересно, какими их увидит именно Абигайль, ее взгляд Знаю я вас, коварных авторов, наверняка "что-то еще"
_________________