Рагнарёк. Последний день на Земле

Конец света пробухал. Проснулся дома в Вальгалле в частной швейцарской клинике, специализирующейся на лечении алкаголизма. Узнаю, кто меня туда засунул - женюсь.
_________________

Как же тебе, наверное, страшно, когда вокруг всё идет кувырком. Всё, что ты так долго выстраивал, над чем так долго работал, осталось где-то там позади. И все. Знакомые, близкие, друзья.
Но почему-то я улыбаюсь той анархии, что царит в доме у Ральфа. Это так… естественно. И от этого становится страшно. 21 век, технологический прогресс, человекодни…
Вздрагиваю от только что разбитого стекла. Минус одно окно.
Неужели они не понимают, что смерть неизбежна в любом случае. Но хоть они во весь голос кричат, что готовы к концу, в реальности это не так.
Дом наполняет Nine Inch Nails и это лучшее, что можно слушать в последний день.
Я постоянно переступаю через нагие тела и фыркаю. Можно было бы найти лучшее занятие на последний день-ночь жизни. Поспать, например.
Мой объект во всю гуляет, но какая разница, что делает Пипи, если она думает, что это последняя ее ночь.
Пусть я не верю в конец всего живого, но мурашки предательски покрывают все тело, когда думаю о надвигающемся цунами или возникшем из ниоткуда торнадо.
Вот что действительно страшно, так это быть одному в самом конце. Жутко.
Не могу больше выдерживать этого хаоса. Как сказала бы моя мать – развели бардак! Выхожу на воздух и вдыхаю морозный февральский воздух так глубоко, что становится больно. Хочу запомнить именно такие моменты. Полную луну. Яркие звезды над головой. Бабочки в животе. Любимые хлопья с утра. Кажется, я стала очень синтементальной в последние дни.
На улице слишком много людей. Они бьют витрины магазинов и палят в баках свое тряпье. Так пытаются «пожить», что завтра будут расплачиваться за все очередным кредитом в «Скандинавбанк».
Быстро замерзаю. Может, таким и будет конец?

Дома нахожу конверт, лист бумаги и синий маркер. Красивым почерком вывожу буквы.
«Пипи находится у Ральфа. И она умеет веселиться. Перестань беспокоиться о ней. Она взрослая девочка.
Ты. Можешь быть кем угодно. Помни, ты взрослый. Ты сам решаешь, как лучше.
А я… Я непостоянна, как море.

P.S. Всегда любила тебя.»

Все-таки слишком ванильно.
Боги! Почему, когда дело касается мужчин, я перестаю думать головой и начинаю думать чем-то непонятным.
Еще пару дней назад мне было так обычно наблюдать за начальником полиции МакБрайдом из камеры в участке. Это было так просто. А теперь я мечусь между непонятным мне чувством и зоной комфорта.?
Я комкаю листок бумаги и достаю новый. Уже не так красиво, почти неразборчиво, пишу:
«Знаешь, каждая незамужняя скандинавская библиотекарша должна напиться перед началом конца света.
И каждый скандинавский альфа мужчина должен быть немного метросексуалом. И красть бюстгальтеры каждой уважающей себя скандинавской тетки. У последней обязательно должен быть кот и куча заморочек в голове.

Та самая последняя с котом.»

Опять не уверена в правильности слов, но запихиваю сложенный пополам лист бумаги в конверт и сую в карман куртки.

Шагая обратно домой, уже без конверта, я не сразу замечаю, как встает солнце. Как вороны снова обседают бар. Сгоревший. И как звучит мелодия «Лучшие друзья девушки – это бриллианты».
- Да, мам? – странно, что телефоны опять принимают сигнал. – Нет, мам, мы не будем встречать тебя вместе. Нет, я его не утопила, - на том конце провода перечисляются другие варианты гибели моего суженного. – Мам, я его вообще не убивала, - у меня начинается приступ смеха одновременно с заливистым маминым. – Всё, жду тебя. Целую.

Итак, у каждой уважающей себя скандинавской тетки должен быть кот…
_________________

Эпилог, вариант альтернативный.

Нужно прогуляться...
Накинув куртку и сунув ноги в сапоги, выхожу в садик. На скамейке, в обнимку, сидят Ральф и Пипи. Эх, нет, не буду людям романтику портить.
Кутаясь посильнее в куртку, иду в сторону пустыря, раздумывая над тем, а не покинуть ли родной городок и, подобно родителям, поселиться где-нибудь на берегу океана. Нужно расширять горизонты, тут у нас теперь, после конца-то света, вряд ли что то интересное будет происходить. Хотя...
Внезапно под ноги выруливает довольный Фуся, небось только что от Брунгильды.
- Ну что, порезвился? - присев, чешу Фусю за ухом, - пошли прогуляемся вместе.
Так и идём, в тишине, навстречу рассвету, как вдруг, повернув в сторону выезда из города, внезапно натыкаемся на огромный летательный аппарат. Вернее, сейчас он совсем лежательный, но всем своим видом напоминает космический челнок. Из-под него доносятся ругательства, явно не английского происхождения.
- Зраааасте, - приветливо тяну я, приближаясь. Из-под машины снова кто-то невнятно матерится не по нашему. - Русский?
Некто непонятный, синего цвета, с горящими желтым большими глазами, удивленно на меня смотрит и что-то непонятное вновь говорит.
- Ай нихт ферштейн, - мотаю головой.
- Мяу, мрррряу, - вторит Фуся.
Незнакомец тяжело вздыхает и достаёт какой-то гаджет. Наговаривает в него что-то, а потом нажимает на кнопку и обращает свой взгляд на меня.
- Мы сделать остановка на вашей планета, бекоз шаттл поломка.
- Аааа, - переглядываемся с Фусей, - всего-то. Помочь? Я в машинах очень неплохо разбираюсь.
Фуся уже крутится вокруг синего незнакомца, обнюхивает, и, как будто так и надо, взбирается по мини-трапу на борт корабля. В глазах инопланетянина мелькает какой-то намек на понимание того, что он неслабо попал, а я широко улыбаюсь.

Спустя год.
Далекая-далекая галактика.
Сижу на подоконнике, перед огромным, во всю стену, окном и грустно смотрю на мельтешащие туда-сюда флаеры. Вечер опускается на планету, второе солнце уже уходит в закат, и народ суетливо спешит по домам. Просыпаются тусовщики, многочисленные клубы светятся неоном, призывая все больше новых посетителей. Вылезают из закоулков криминальные субъекты, спеша творить беспредел и обманывать наивных граждан. Жизнь кипит.
- Ваш кофе с корицей и мороженым, - голос домработницы вырывает из задумчивости. За прошедший с моего прилета год большая часть населения научилась говорить по-английски. а что? Должны же они знать языки других разумных существ во вселенной. Вот я и вела для них курсы. За год обучить инопланетян своему языку - надо сказать, задача очень непростая, но я была бы не я, если бы не справилась.
- Спасибо, - улыбаюсь, принимая чашку. Она улыбается и уходит.
Фуся сует морду в чашку, облизывая тающее мороженое, а я вздыхаю, снова обращая взгляд в окно. Что там на Земле сейчас? Год всего-то, а я соскучилась. Перед отлетом ведь отправила смс-ки всем, кто мог бы обо мне побеспокоиться, мол надо мне сбежать, пора мир смотреть, думала надолго отлучусь, а получается...
Новые впечатления: от космического путешествия, новых планет, технологий, постепенно проходят и очень сильной становится тоска по родному дому. Все что могла, я тут уже сделала, посмотрела.
- Цтрехен, - нажав кнопку на телефоне, вызываю техника по полетам, - готовьте челнок. На Землю полетим.
Фуся, внимательно посмотрев на меня, сладко облизнулся и уставился в окно. Наверное, мечтает о Брунгильде.
- Надо купить сувениров...
- Мррряу.
- Вдруг у них снова конец света намечается?
- Ммррр, - тарахтит Мафусаил и, хитро прищурившись, облизывается.
А я ведь так и не выяснила, кто бункер отрыл...
_________________

Продолжение + эпилог. два в одном, практически хэд-н-шолдерс

Кристина заметно растерялась после моих слов, но это было немудрено. Я и сам удивлялся засевшим у меня в голове мыслям, несвойственным, необъяснимым, но на удивление упорным. Да, я был не против детей, но вот так, чтобы прямо хотеть? Такого я за собой раньше не помнил.
Может взрослею? Становлюсь умудреннее опытом, который тянет кому-нибудь передать?
Нет, не то, все не так. Я чувствовал, что дело не в этом. Опыт я мог передавать и сейчас, чем с успехом и занимался на работе и не только. Да и взрослым считал себя уже давно. Шутка ли - 37! Половина среднестатистической жизни.
И что я оставлю после себя? Станет ли кому-то хоть чуточку лучше от того, что я жил?
Нет, все-таки похоже, действительно старость, раз в голову лезут подобные мысли. Или не старость, пусть взрослость, приятнее звучит. Я чувствовал себя достаточно взрослым сейчас, чтобы не только не бежать от ответственности - я от нее не бегал уже давно, - но и искренне ее желать.

Кристина подняла на меня глаза и я увидел в их глубине огоньки беспокойства.

Ну так и есть. То, чего я боялся. Она опять надумала себе чего-то, выбрала из всех возможных смыслов максимально неправильный и негативный.
Я покачал головой. Все-таки женщины ужасно много надумывают.
- Кристина, - со вздохом я привлек ее к себе и, словно испугавшись моей возможной реакции, она торопливо добавила:

- Кристина, - твердо повторил я, перебив ее поспешные оправдания. Мысль о том, что она боится меня, боится сказать поперек слово, меня совершенно не радовала. Я не помнил за ней такого раньше и сейчас напряженно стал вспоминать, когда появились у нее подобные страхи. И кто был в них виноват.
Я, конечно, кто же еще! - признался сам себе под аккомпанемент глумящегося внутреннего голоса. Твоя жена боится тебя, идиот! Ты слышал?
Нет, я конечно и раньше подозревал, что с нашим браком творится что-то не то, но кажется только сейчас осознал, насколько все было серьезно. Осознал и еще сильнее захотел все исправить, вернуться в те времена, когда все проблемы разрешались легко и с улыбкой, а ссоры, шутливые, мелкие, длились у нас не более получаса.

Я вздохнул и покрепче прижал к себе жену, понимая, насколько был близок к тому, чтобы ее потерять. В моих руках она быстро затихла, но взгляд оставался взволнованным и, желая ее успокоить, я погладил нежную щечку.
Неужели мы не справимся с двумя или даже тремя детьми, если вдруг у нас все-таки получатся свои? - подумал я, вспоминая свои прошлые мысли, и с интересом спросил:
- Почему ты считаешь, что одно другому мешает?

Мы молча уставились друг на друга. Она - пытаясь осмыслить мои слова, я - непроизвольно начав представлять процесс, предшествующий желаемому результату. Она думает я от этого откажусь? Вот уж фиг! Пусть ищет идиотов в другом месте. Рука моя лежала на ее талии, явственно ощущая все волнующие изгибы. Точнее, нет, что я такое несу. Не надо ей никого искать, я ведь уже здесь! И хотя я и не идиот, но отдавать ее никому не намерен. Я переместил ладонь повыше и немного к себе, добравшись до упругого холмика. Подхватил его, взвешивая на ладони, медленно обвел большим пальцем прощупывающийся через одежду сосок. Раз уж конец света все равно отменен и впереди масса свободного времени, почему бы нам не переместится сейчас прямо в спальню? - настойчиво звучала в моем сознании соблазнительная мысль. Мне до одури хотелось увидеть рыжие волосы, разметавшиеся по подушке, и услышать ее прерывистый вздох, когда я окажусь внутри.
- Знаешь... - я кашлянул, чувствуя, как пересыхает в горле и голос становится сиплым. - Я просто уверен, что нам стоит продолжать эти попытки. Лично я готов начать хоть сейчас.
И, судя по тому, как Кристина вспыхнула, опуская глаза, она тоже была не против. Поэтому я не стал терять время и, подхватив ее на руки, целуя, унес в спальню.

***

Несколько месяцев спустя.

Прошло почти полгода прежде чем мы утрясли все вопросы и формальности, связанные с усыновлением. Хотя один вопрос не решался у нас до самого конца. Кристина хотела мальчика. Мне было все равно.
- Как тебе может быть все равно? - беспокойно заглядывала она мне в глаза, пытаясь отыскать там какую-то, одной ей известную, скрытую правду.
- Ну вот так вот, - я пожимал плечами. - Просто все равно. А что в этом такого?
Когда рождаются родные дети они не спрашивают родителей, какого им стоит быть пола. Это нормально и все это понимают и принимают. Но Кристина смотрела на меня с подозрением, кажется так и не избавившись от мысли, что я обманываю ее нарочно, желая, чтобы она сама догадалась о моих тайных желаниях. Но на мой взгляд было логичным относится к приемным детям также, как родным, и я никак не мог понять, почему для нее это было не так.

И только когда документы уже были собраны и назначен день похода в приют меня вдруг словно перещелкнуло. Она же так хотела быть хорошей женой, идеальной! А в ее представлении конечно же идеальные жены дарят своим мужьям первенцем мальчика. Пусть даже и не родного, не важно. Как же мужчине прожить без наследника?
Это была такая несусветная чушь, тем более, что мне например гораздо больше хотелось девочку, сам не знаю почему. Но Кристина кажется в эту чушь действительно верила. Даже здесь она не могла расслабиться и просто побыть собой.
- Давай все-таки возьмем девочку, - предложил тогда я и, глядя в ее растерянные глаза, добавил:
- А потом, если захочешь, можно еще и мальчика.
И правда, почему бы нам не взять и двоих? Говорят же, что дети лучше растут, если у них есть братик или сестричка.
- Но как же... - озадаченно повторяла Кристина. - Почему?
А потом постепенно расслабилась и согласилась. И кажется даже поверила наконец, что я действительно не считал концом света отсутствие у нас детей вообще или же конкретно наследника. А в день, когда мы поехали в первый приют, мы и вовсе договорились взять того, к кому будет лежать душа. Мальчика или девочку - все равно.

Так в семье у нас появилась Рива, двухлетняя дикарка с темными как ночь волосами и пугливыми поначалу повадками. Нам обоим понравилась она, да и девочка доверчиво пошла к нам на руки, так что решение можно сказать было единогласным. И что-то внутри меня уверенно говорило, что все у нас будет отлично.

А религиозным фанатикам, которых к тому времени уже посадили, я послал в тюрьму посылку со сладостями, в благодарность за их мифический конец света. Кто знает, где были бы мы с женой, если бы не он? И что было бы с Ривой.
И с Матсом, которого мы взяли еще через год.
И с Элизабет, которой возможно и вовсе не было бы на свете, если бы ее мама и папа не поняли в те дни, насколько они друг другу дороги и как просто могли друг друга потерять.

Нет, все-таки концы света - вещь.