Тайна Волчьего Утеса (фэнтези, приключения, ЛР, 18+)

 » Думитру III (22 глава)

Он шел, сам не зная где, ломая цепкие ветви кустарника и продираясь сквозь высокую траву. Он шел, не разбирая дороги, тонув по колено в топких болотах, по пояс в молодой поросли березок и осин. Шел, не замечая, как жаркое лето сменилось холодной осенью, падал на землю без чувств, поднимался, жадно пожирал съедобные коренья и ягоды...
Гроза не прекращалась несколько дней, и он, как ребенок, поднимая лицо к небу, любовался фиолетовыми вспышками молнии. Дикая, животная радость трепетала внутри, когда все вокруг содрогалось от раската грома. Крупные капли дождя стекали по лицу и промокшей насквозь одежде.
Наконец, впереди показалась небольшая деревенька, раскинувшаяся на одном из нескольких крупных холмов. Обойдя деревню стороной, Думитру оказался у огромной скалистой горы. Прищурившись и глядя вверх, он заметил крохотный отблеск света на вершине. С трудом взобравшись вверх по размытой дождем дороге, он остановился на секунду перед огромными воротами. Некоторое время он раздумывал над чем-то, глядя, как играют отблески молний на огромных витражах затерявшегося среди лесов храма. Наконец, решившись, он подошел к воротам и, положив дрожащие пальцы на дверной молоток, несколько раз с силой ударил.
Внутри послышались торопливые шаги. Думитру резко вынул кинжал из ножен и вонзил себе в грудь. Острая, леденящая боль пронзила все тело. Старик зажал кровоточащую рану одной рукой, в другой спрятал кинжал обратно в ножны.
- Что привело вас в такую непогоду? – раздался тихий голос от двери.
- Мне нужно исповедоваться… - ответил Думитру, откидывая промокший насквозь капюшон.
Клочья сырых, седых волос торчали в разные стороны, а лицо его было искажено от боли, злости и негодования.
Не говоря ни слова, священник указал старику на алтарь и, заперев входную дверь, прошел за ним следом. Встав на колени перед алтарем и согнувшись от боли, охрипшим голосом Думитру пересказывал свою историю, перемешивая её с текстами молитв, взвешивая каждое слово, не решаясь утаить ни одной подробности перед лицом бога. С каждым словом становилось тяжелее говорить. Кровь, стекавшая по груди насквозь пропитала рубашку.
Священник, ни жив ни мертв, стоял напротив дрожащей лампадки, с ужасом вслушиваясь в историю ночного гостя. Но Думитру уже не замечал этого. Большая часть его слов, отражавшихся от каменных сводов церкви, заглушалась гулкими раскатами грома, но и этого он не замечал, сиплым голосом договаривая исповедь. Сказав последний «аминь», он с силой вонзил в грудь пальцы руки, до этого момента спрятанной под плащом, и, уцепившись покрепче, рванул вперед.
Сознание покинуло его; рука медленно опустилась на пол; пальцы безвольно разжались, выпуская ещё теплое сердце, с хлюпающим звуком шлепнувшееся вниз. В этот момент черный сгусток тумана взвился в воздух и стал метаться по храму, ударяясь в стекла витражей, в двери, ища выхода, но Думитру этого уже не видел. Его остекленевшие глаза глядели на белый мрамор пола, по которому медленно растекалось красное пятно крови.
_________________

 » Глава 23

Стоя, сложив руки на груди, Илина глядела на расположившегося на низком табурете Думитру. Мужчина сосредоточенно массировал виски пальцами, досказывая хрипловатым шепотом свою историю. На холодном и спокойном всегда лице вдруг выступила тень не то сожаления, не то грусти. Закончив, Думитру некоторое время молча смотрел на небольшой короб, стоящий в углу чулана. Его фигура, молодая и крепкая, облаченная в неизменно белоснежную рубашку, на которой выступали черные пятна крови, и брюки медленно теряла очертания, искажаясь в глазах девушки, наполненных слезами.
- А потом… После темноты, - сказал Думитру, - Я снова оказался в том храме. Не понимая, что происходит, я оглянулся. Но все кругом было старо, разрушено… И ни следа былого величия, - хмыкнул мужчина, поднимая глаза и глядя на Илину, - Я побежал к дверям и распахнул их… Хотел было сделать шаг на улицу, но… не мог. Я видел, как восходит солнце, и вдруг руки мои начали бледнеть… Ты не представляешь, как это страшно… В первый раз.
Девушка быстрым движением вытерла слезу, выкатившуюся за пределы нижнего века.
- А затем я встретил… этих… Олицетворения греха, - сказал Думитру, презрительно фыркнув, - Это жалкие твари. Они мне рассказали, как, что, зачем… Объяснили, что я есть, и зачем меня вернули…
Он вновь поглядел на Илину, поднимаясь с табурета. Девушка быстро вздохнула и мгновенно насторожилась, внимательно следя за каждым движением демона.
- Илина… - прошептал он, становясь перед ней на колени, - Теперь ты знаешь, кто я, кем я был… Я омерзителен, знаю, жалок, несомненно, отвратителен, гадок… И я, такой как есть, становлюсь на колени перед тобой, перед чистой душой, перенесшей, как и я, много страданий…
- Не сравнивай меня с собой, - фыркнула девушка, поежившись.
- … и я прошу у тебя только одного, - продолжал Думитру, пропустив мимо ушей едкое замечание девушки, - Дай мне шанс начать все с начала. Моя душа привязана к одному предмету, к шкатулке, которая находится в церкви. Только вынеся её за пределы храма, я стану вновь свободен. Мы с тобой сможем начать новую жизнь…
- Только не со мной, - покачала головой Илина.
- Но… - проговорил Думитру, беря её за руку, - Я смогу помочь тебе, а ты мне. Я никогда не буду неволить тебя. Ты будешь свободна, ты проведешь жизнь, как пожелаешь, но лишь только позволь мне быть рядом… Я не смею претендовать на твою любовь…
- Уходи, прошу, - сказала Илина, отворачиваясь и выдергивая руку из его холодных ладоней.
- Но… почему? – удивился Думитру.
- Ты… ты демон. Это твоя природа. Ты не можешь быть другим. Ты не изменишься… - заговорила было Илина.
- Я уже изменился, - развел руки в стороны Думитру.
- Нет, Думитру, нет, - покачала головой девушка, - Ты обманывал меня. Я считала тебя светлым ангелом, спустившимся с небес, духом, предвещающим счастье… Я была обманута твоей красивой речью, теми словами, что ты шептал в ночном мраке… Но теперь… Теперь я вижу, что ты разрушаешь все, что оказывается рядом. Ты жесток, ты убийца… Я желаю вернуться к свету.
- Илина?.. – прошептал Думитру.
- Уходи, - проговорила девушка, - Прощай.
- А если не уйду? – горько ухмыльнулся мужчина.
Девушка сделала резкое движение и, оказавшись рядом с коробом, стоящим на полке, моментально вынула из него медальон, данный гаргуйем.
- Вот как… - проговорил Думитру, - Ну что ж… Прощай. Надеюсь, судьба даст нам ещё шанс на встречу.
Девушка, судорожно дыша, сжимала в руках медальон, испускавший слабое голубоватое свечение. Думитру посмотрел на неё ещё несколько секунд, потом вдруг шагнул вперед. Фигура его медленно начала растворяться в воздухе, превращаясь в черную дымку. Клубясь и окутывая помещение, дымка медленно исчезала, проникая в щели между половицами. Зажмурившись, Илина стояла, прижавшись спиной к рядам полок, прибитых к стене. Медальон в руке тихонько дрожал, пока, наконец, демон не удалился прочь из чулана. Черное пламя свечи погасло.
Оглянувшись, Илина тяжело вздохнула. Горячие слезы покатились по щекам, стекая по подбородку и падая на грудь. Уронив медальон на полку, девушка присела на табурет, на котором ещё несколько минут назад сидел Думитру, и, закрыв лицо руками, тихонько вздрагивала от душивших её слез. Её было безумно жаль этого человека, пострадавшего от любви, от предательства, но не нашедшего в себе сил справиться с горем… Её было безумно жаль тех людей, которых погубили беспощадные руки сошедшего с ума убийцы. Ей было безумно жаль Жюли и её жениха. Девушка с ужасом представляла себе дальнейшую судьбу француженки, пыталась угадать, чем закончилась её история, но не могла. Приступ бессмысленных рыданий от пережитого потрясения и от огорчений и бед, нависших над ней самой, сводили девушку с ума, лишали её всяческих сил. Откинувшись спиной к стене, Илина закрыла глаза рукой и, отдавшись во власть темноты, погрузилась в тревожное полусонное состояние на грани бреда и действительности.
Стоявшая все время рассказа за дверью тонкая женская фигурка, затаив дыхание, слушала приглушенные всхлипы, доносившиеся из чулана. Придя, чтобы запереть дверь, она не ожидала услышать подобное объяснение… А ещё она готова была поклясться, что пятнадцать минут назад в чулане было два человека, а теперь – один. С ужасом прокручивая в голове услышанную историю, девушка с замиранием сердца представляла, кто же мог выдумать такую ужасную сказку…
Легонько дернув дверь чулана, Талэйта убедилась, что она заперта, но этого не могло быть! Теряясь в догадках, кому мог принадлежать этот приятный мужской голос, она бесшумно прокралась в комнату бабушки, подкинула ключ, а затем, уйдя к себе, раздевшись и забравшись под одеяло, промучилась бессонницей остаток ночи до самого утра.
_________________

 » Глава 24.

Предусмотрительно оглядываясь, чтобы не быть замеченным, ещё один человек, которому не спалось этой ночью, пробрался к задней входной двери дома Виеру, как только Шандор ушел, и, повернув несколько раз ключ в замочной скважине, толкнул дверь и оказался на улице. Легкими шагами проскользнув сад, к счастью, не наткнувшись на собак, забившихся в одну конуру, чтобы скрыться от мертвенного холода, который чувствовался совсем рядом, человек выбрался на улицу и, двигаясь у самых заборов, прячась в тени домов, торопливыми шагами бросился прочь. Блуждая некоторое время по узким улочкам, огражденным сараями и заборами, фигура, закутанная в плащ, оказалась, наконец, у небольшого окошка старого дома. За тонкой занавеской виднелись отблески света. Осторожно подняв руку, человек легонько стукнул в окно. В конуре, стоящей недалеко, завозилась, тихонько потявкивая, старая собачонка.
Створка окна тихонько приоткрылась.
- Кого черт принес? – раздался сонный женский голос.
- Открывай! Это я, Анка, - сказала фигура в плаще, - Я такое сейчас узнала! Открывай! До утра не утерплю – не тебе, так другому расскажу.
- И дернул же бес посередь ночи прийти… - задумчиво проговорил женский голос из окна, закрывая створку.
Обойдя дом, Анка взбежала по трем ступенькам и оказалась рядом с входной дверью. Ещё раз оглянувшись, больше машинально, нежели с целью обнаружить преследователей, девушка дождалась, пока хозяйка откроет двери.
- Заходи, - сказала Виорика, тоже оглянувшись по примеру Анки.
- Благодарствую, - кивнула девушка, вытирая аккуратные сапожки об сырую тряпку, брошенную у входа.
Пригнувшись, она скользнула в низкий дверной проем и, миновав небольшие, уютные сени, прошла в жилые комнаты. Не дождавшись приглашения, Анка откинула назад капюшон плаща и, расстегнув несколько пуговиц, откинула верхнюю одежду на спинку массивного стула, на который присела. Расправив воротничок платья, девушка поставила локоть на стол, подперев ладонью щеку и ждала, пока полноватая, неповоротливая хозяйка, наконец, запрет двери и вернется в комнату. Окинув острым, замечающим мельчайшую деталь, взглядом комнату, Анка остановила свое внимание на гадальных картах, разложенных на столе. Дорога, деньги, колдовство… Последняя карта гадания не была ещё перевернута. Не утерпев, девушка приподнялась со стула и, протянув руку вперед, резким движением перевернула карту.
- А ну, не трошь! – воскликнула Виорика, входя в комнату и вдруг ахнула, остановившись напротив стола.
Последняя карта была – смерть.
- Зачем сунулась?! Теперь беде быть… - прошептала Виорика испуганно.
- Да как уж тут не быть… - проговорила Анка и на лице её отразилось выражение прозрения.
- Что хотела – говори, - сказала Виорика раздраженно и перемешала разложенные на столе карты.
- Илина, Кринина внучка… - начала Анка, с удовольствием растягивая слова.
- Ну? – нетерпеливо спросила Виорика.
- Ведьма, - закончила Анка, выпучив слегка глаза и наслаждаясь эффектом, который произвели её слова на собеседницу.
- Как ведьма? – ахнула Виорика, - Почем тебе знать?!
- А вот, - улыбнулась Анка, - Я же с утра до ночи вся в заботах, вся в заботах… Там пыль стереть, тут хозяйке помочь, потом работу мужиков хозяин пошлет проверить…
- А Илина-то тут при чем? – спросила непонимающе Виорика.
- Ну, я к тому и веду, - махнула Анка, - выхожу, значит, я из кладовой, а тут глядь – она в заднюю дверь дома заходит. Ну, я притаилась за шторкой-то, смотрю… Она по лестнице поднимается, да прямо к нему в комнату – шмыг!
- Постой… К кому в комнату? – нахмурившись спросила Виорика.
- Известное дело, к кому – к любовнику её, - ответила Анка, - к сыну хозяйскому.
- Ах, вот оно что!.. – прошептала Виорика задумчиво, - Значит, не даром тогда на поле миловались…
- А я тебе тогда и сказала, что не даром, да ты не поверила, - хмыкнула Анка, гордо поднимая голову в знак своего превосходства над собеседницей, - Так вот… Шмыг, значит, к нему в комнату. А я за ней. У двери притаилась, слушаю. Ох, уж целовались они, миловались… Одни ахи и вздохи слышно было! Она ему, значит, что-то говорит, а он, молчи, говорит, женщина, да как схватит её, как прижмет к стене! – закончила Анка пугающим, взволнованным шепотом.
- Прям к стене? – таким же шепотом ахнула Виорика.
- Прям к стене, - подтвердила Анка значительно.
- Так отчего ж она ведьма-то? – спросила Виорика, возвращаясь к волнующей теме.
- Так вот… - продолжила Анка, - они у стены-то целовались, миловались, а потом она и спрашивает, ты, мол, в чудеса веришь?
- А он что? – спросила Виорика, поднимаясь из-за стола и отходя к массивному буфету, стоящему у стены напротив.
- Ты, говорит, тут стоишь, значит, верю, - сказала Анка.
- Ну? – спросила Виорика, доставая из буфета хлеб и вяленое мясо.
- А она ему тут показывает зелье, значит, колдовское и говорит, что это оно-де его от ран вылечило, - сказала Анка, возвысив голос, - Ей богу, ведьма!
- Точно, ведьма! – подтвердила Виорика, нарезая мясо и хлеб и подталкивая тарелку Анке, - Будешь?
- А почему б и нет… - сказала Анка, - Выпить есть?
- Как не быть, - заговорщически подмигнула Виорика и вновь вернулась к буфету.
- А как уж она его околдовала? Зелье, разве что, приворотное ему дала откушать… - сказала задумчиво Анка.
- А как больше-то? Ведьмы, они все так делают, - пожала плечами Виорика, ставя на стол бутылку с прозрачной красновато-алой жидкостью, - Наливочка вишневая.
- О-ох, и не даром ведь, что рыжая! – сказала Анка, отправляя в один глоток в рот наливку.
- Не даром! – подтвердила Виорика и, выдохнув, последовала примеру собеседницы.
Обе женщины слегка поморщились, прижимая длинные рукава платьев к губам.
- Жечь её надо, - вдруг сказал Анка, откусывая вяленого мяса и добавляя в свой стакан наливки.
- Погоди ты, жечь, - сказала Виорика, махнув рукой, - Сама-то, небось, по хозяйскому сыну сохнешь, вот и решила соперницу устранить.
- Ничего и не сохну, - фыркнула Анка, густо покраснев.
- Ну, это уже, как говорится, дело ваше, - пожала плечами Виорика, торопливо жуя кусок утрешнего хлеба, успевшего подсохнуть, - А насчет ведьмы надо с людьми поговорить…
- А вдруг это она по ночам по деревне ходит? – спросила Анка с загоревшимися вдруг глазами.
- А я тебе сразу сказала, что она, да ты не поверила, - сказала Виорика.
- Да поверила я, просто… Ну, зачем ей по ночам ходить? – спросила Анка.
- А кто ж разберет эти их колдовские премудрости? С нечистью ведь только по ночам водятся… - сказала задумчиво Виорика, - А эта… Она ни темноты не боится… В лес за ягодами да в город одна ходит… Тут вон волка не испугалась… Кто знает их эти бесовские штучки…
- Ага-ага, - подтвердила Анка.
- Я у них тут дома была, она на меня так и сверкает глазищами-то… - сказала Виорика, выпучив глаза, очевидно, показывая, как сверкала глазищами на неё девушка.
- Надо бы поосторожнее быть, - сказала Анка, отпивая наливки, потом поморщилась, - Кто знает, что у ней на уме…
- И то верно, - подтвердила Виорика, пододвигая гостье тарелку с едой, - Да ты ешь-ешь, закусывай… Я ещё сейчас чего-нибудь соображу…
- Ага… - кивнула Анка, жадно вгрызаясь в кусок хлеба, - Я вот что подумала… Насчет с людьми поговорить, это ты хорошо уж больно сказала…
- А как же? – подмигнула Виорика, выставляя на стол несколько банок с соленьями и копченую рыбу, - Давай вот как. Время уже к утру близится, а все уважаемые люди, как ранние пташки, с первыми лучами солнца просыпаются. Я пойду к Мирче, а ты ступай к Родике, а после неё – к Станке. А я ещё к Донке, да к Драгошу успею зайти. Всем им так и скажи, что мол Илина, Крины внучка, ведьма. Да про любовника её расскажи – пускай знают. Мы поутру посоветуемся все, да потом вместе прямо к ней и пойдем.
- А я после ещё и к Скендеру успею зайти, - сказала Анка.
- Хорошо, - кивнула Виорика, - Только к Милошу не ходи – его ведьма тоже околдовала. Видела, как хвост за ней вьется!
- Точно, как хвост! – воскликнула Анка, хлопнув по бедру.
На том и порешили. Просидев почти до рассвета за обсуждением ведьмы и её любовника, женщины быстрыми шагами поспешили выполнять свой подлый замысел, как только небо немного посветлело и «сила чертовская на спад пошла».
Не более чем в полчаса уже вся деревня знала о событиях прошедшей ночи, о колдовском зелье и о рыжеволосой ведьме, да некоторые, избранные, были посвящены в любовные тайны сына самых уважаемых людей в поселении. Все, как один, ахали и качали головами, слыша повторяющуюся в десятый раз историю.
_________________

Спасибо за продолжение! Я думала, что все, автор нас забыл....а тут сразу столько глав...

Даа..зловещий какой то оказался Думитру !!! Жду продолжения!
_________________

Автор не забыл. Просто об авторе вспомнила работа...
Спасибо, что заглянули!
_________________

 » Глава 25.

Редкие облака и бездонная голубизна небосвода окрашивались в кроваво-алый цвет невесомой дымкой рассвета. Острые верхушки гор, на которых уже белели снеговые шапки, тускло мерцали в первых лучах восходящего солнца. Тонкая полоска света медленно ползла по холмам, отгоняя ночную темноту и сырость. Сизовато-серые клубы тумана неровными слоями растекались по узким ложбинкам, поросшим бурьяном. Крупные листья лопуха медленно покачивались от стекавших по ним крупных капель воды, оставшихся после моросящего грибного дождика, прошедшего с четверть часа назад. У самой земли, только-только начинающей прогреваться ласковыми лучами осеннего солнца, уже кипела работа: муравьи стройными колоннами сновали туда-сюда в поисках пищи и мелкого сора, который подошел бы для ремонта разрушенных дождем тоннелей муравейника; белые черви выбрались из пробитых в недрах земли ходов, просевших и уплотнившихся под действием падающей с небес воды, на поверхность, чтобы свободнее дышалось. Крохотные белесые опарыши сновали туда-сюда по крохотному воробьиному тельцу, лежавшему среди травы с раскинутыми в стороны крыльями и выгнутой набок головой. Взъерошенные птицы, втянув шеи, кружили над полями и изредка опускались к самой земле, чтобы схватить жирного червяка, растянувшегося под слабо греющими лучами солнца. От черновато-коричневой земли поднимались верх тонкие струйки испарений, искажающие прозрачную гладь воздуха.
В небольшой деревеньке, раскинувшейся на одном из больших, пологих холмов, показывалось первое движение. Стада овец неторопливыми волнами двигались по привычным, ещё зеленым травам выпасов. За ними медленно брел старик, наигрывающий на ходу задумчивую, жалостливую мелодию на свирели. Оконные ставни, запертые на ночь, распахивались, открывая для солнечных лучей вход в дома. Легкие занавески медленно колыхались неспешным, мягким ветерком. Свежо, тихо было на узких улочках. Но даже эта утренняя тишина не могла скрыть торопливого, напряженного движения, связывающего дома и жителей один за другим в непрерывную общую цепь. Едва слышно хлюпала отсыревшая за ночь грязь под небольшими сапожками на женских ногах.
Закутавшись одна в теплую шаль, а вторая – в длинный плащ, сновали две женщины от одного дома к другому, передавая тревожные известия. Только раздавался, тихий стук в оконное стекло, а за ним – взволнованный нетерпеливый шепот, тут же зарождался в сердце очередного жителя, только что проснувшегося с первыми лучами солнца, суеверный, почти животный страх. С каждым словом зерно этого страха все более укоренялось в сердце, давая ростки, пуская корни по жилам и, в конце концов, полностью опутывая человека своими цепкими побегами.
Тревожное известие передавалось от человека к человеку, от семьи к семье, от дома к дому, от улицы к улице. Тонкая, но невероятно крепкая сеть сплетен опутывала селение, затягиваясь все сильнее и сильнее.
Тем временем, с удовольствием раскинув руки в стороны и потянувшись, молодой мужчина бодрыми шагами сбежал по лестнице и тяжелой, осанистой поступью отправился вниз по небольшому пригорку, пронзительно свистя, подзывая собак. Добравшись до овечьего загона, он простоял несколько минут, опершись руками на изгородь и глядя в стороны. Тихие хлопки раздавались от тонкой, расшитой рубашки красного сукна, судорожно трепыхавшейся на ветру. Оранжеватого цвета льняные штаны были заправлены в голенища высоких, рыбацких сапог. Мужчина свистнул ещё раз и, не дождавшись появления огромных черных псов, до сих пор сидящих, забившись в будку, пошел прочь.
Обойдя овечий загон, мужчина остановился напротив нового, только что побеленного деревянного здания. Распахнув высокие ворота, хотя можно было зайти и через дверь, он с видимым удовольствием оглядел помещение: высокий потолок, своды крыши, поддерживаемые мощными стропилами, ряды длинных жердей, предназначенных для сушки сена, большие окна под самым потолком…
Развернувшись, он до конца отодвинул сначала одну, а затем другую створку ворот и подпер их небольшими колышками, резко воткнув их в землю. Внимательно всмотревшись в склон холма, на котором паслись овцы, он заметил две крохотные человеческие фигурки, расположившиеся на плоских валунах. Ловким движением перепрыгнув через загородку, которой был обнесен овечий загон, мужчина дошел до ворот и, миновав их, быстро зашагал по полю, оставляя глубокие отпечатки на ещё не просохшей земле.
- Эгей, Янош! – крикнул мужчина, поднимаясь по склону холма.
- А? – звонко отозвался мальчик, оборачиваясь.
- Поди сюда, - сказал мужчина, останавливаясь и ожидая, пока мальчик подбежит к нему.
- Ась? – поднял брови мальчик, останавливаясь напротив мужчины.
- Сеновал новый уж достроили, пока я на постели пролежал. Сыро становится, дожди часто идут… Ты пробегись по деревне, постучи в дома, да скажи хозяевам, чтоб на уборку сена выходили, а то испортится же от воды-то… - сказал мужчина, немного наклонившись, чтобы смотреть мальчику прямо в глаза.
- Это я мигом, домнул Шандор! – ответил мальчик и тут же стремительно бросился вниз по склону холма.
Несколько секунд поглядев ему вслед, мужчина развернулся и помахал рукой в воздухе.
- Здравствуй, Милош! – крикнул Шандор играющему на свирели старику.
- И вам здоровья! – ответил старик, отнимая свирель от губ.
- Внучек при тебе, а дочку где позабыл? – спросил мужчина, улыбнувшись.
- А? – переспросил старик, нагибаясь чуть вбок, чтобы лучше услышать, - Чего это вы там говорите-то?
- Ничего… - махнул рукой мужчина, потом громче крикнул, - Ничего!
- Ну, ничего, так ничего, - пробубнил старик, вертя в руках свирель.
Спустившись по склону чуть ниже, Шандор заложил руки за голову и некоторое время внимательно вглядывался в скучившиеся за общим забором домики, отыскивая взглядом один, заветный, где ещё мирно дремала та самая «дочка», забытая стариком.
- И как спалось тебе, ненаглядная? Как дремалось? Вкусен ли утрешний хлеб? Не больна ли? Весела? – задумчиво прошептал мужчина, глядя на тонкую струйку дыма, поднимавшуюся вверх от печной трубы, потом усмехнулся - Уж кашеварят с раннего утра…

Задумчиво ворочая горящие дрова в топке свежим поленом, старушка глядела на танцующие в печи языки пламени. Раздавшийся вдруг стук в окно на пару мгновений вывел её из оцепенения.
- Эй, хозяева! Есть кто? – раздался звонкий крик у самого окна.
Старушка привстала с пола и подошла к окну. Отдернув одну занавеску в сторону, она вынула из кармана ключ и, несколько раз повернув его в замочной скважине на форточке, распахнула окно.
- Чего надо? – спросила старушка, высунувшись на улицу.
- Здравствуйте, доамна Крина! – весело помахал рукой мальчик, но тут же, опомнившись, выпрямился и сказал, - Мне велели передать, что всем нужно собираться на уборку сена в сарай!
- Прям так и всем? – удивленно подняла брови старушка.
- Всем, - кивнул головой мальчик.
- Ты передай, что я внучек пошлю. А сама уж не пойду – больно стара для такой работы, - улыбнулась старушка.
- Хорошо, - ответил мальчик и уже развернулся, чтобы бежать дальше.
- Постой, Янош! – сказала доамна Крина, - Поди сюда.
- Что? – спросило мальчик, ловко запрыгивая на бочку, стоящую под окном и опираясь локтями на подоконник.
- Погоди пару минуточек, - сказала старушка, отворачиваясь к небольшому шкафчику, стоящему рядом с печью.
Присев и покопавшись в шкафчике несколько минут, старушка вытащила маленький глиняный горшочек и, аккуратно придерживая его рукой, насыпала в него горсть желтовато-оранжевых ягод, после чего вернулась к окну.
- Ты вот что, - сказала она, пододвигая мальчику горшочек с ягодами, - Все пойдут сено убирать, да внучки мои тоже. Ты поглядывай за ними, да смотри и за домнулом Шандором. Виеру, знаешь ведь?
- Как не знать… - ответил мальчик.
- Так вот, - продолжила старушка заговорщическим шепотом, - Ты гляди в оба, где он, а если с внучками моими будет говорить, то слушай, что сказал, как сказал, следи, как посмотрел… Понял?
- Конечно, понял, доамна Крина! – таким же шепотом ответил мальчик.
- Вот и славно, - сказала старушка, слегка дернув его за ухо, - А теперь беги. Через четверть часика и мои работники подоспеют. Да смотри, не забывай, что я тебе поручила!
- Да как же тут забыть! – ответил мальчик и, ловко соскочив с бочки, бросился прочь, прижимая к груди горшочек с ягодами.
Доамна Крина несколько минут поглядела вслед убегающему Яношу, потом захлопнула створки окна и прошла в прихожую.
- Талэйта! Просыпайся! – сказала она громко, поднимаясь по лестнице.
Раздался хлопок двери.
Проснувшись от резкого звука, Илина судорожно оглянулась. Вокруг – обшарпанные старые стены, по которым тянутся ряды полок, заставленных самыми различными коробами, банками, горшочками и кувшинами. Откуда-то остро пахло мятой и полынью, а под дверью виднелась узкая полоска солнечного света, в которой неспешно кружились серые пылинки, осыпавшиеся с потолка и стен. Попытавшись подняться, девушка поморщилась от боли – ноги и руки затекли от долгого неподвижного сидения в неудобной позе. С трудом приподнявшись с низкого табурета, девушка попробовала потянуться, но руки упирались в потолок, а крохотная площадь чулана не позволяла вытянуть руки ни в длину, ни в ширину, не задев и не разбив при этом ни единого кувшина или горшка. Потерев запястья, Илина присела обратно на табурет и снова поморщилась от боли в шее.
Вдруг в полоске света, проникавшей в чулан через щель под дверью, показалась чья-то тень. Девушка на секунду напрягла слух. Щелкнул ключ в замке, и в следующую секунду дверь распахнулась. Зажмурившись от яркого света, хлынувшего в чулан, девушка с трудом разглядела среди лучей солнца силуэт бабушки Крины.
- Выходи, - сказала старушка, - Приказано всем на уборку сена идти. Я уже стара, поэтому за меня ты пойдешь. Да смотри, без фокусов!
Девушка исподлобья смотрела на доамну Крину. Старушка, сощурившись, глядела на внучку.
- А теперь ступай завтракать, да причешись, а то стыд и срам, - сказала старушка и, развернувшись на пятках, пошла в прихожую, где столкнулась с медленно бредущей со второго этажа Талэйтой.
Девушка лениво протирала глаза, потягиваясь. Спустившись в одной ночной сорочке с накинутой на неё сверху тонкой шалью, Талэйта плотнее задернула занавески и присела за стол.
Придерживаясь рукой за стену, чтобы случайно не запнуться на ватных ногах, пульсировавших от колющей боли, Илина медленно выбралась на кухоньку и присела на край стула, закрывая глаза от яркого света.
- Будем завтракать, - мягко улыбнулась Талэйта сестре, вставая с места и подходя к печи, - Так… Что тут у нас… Похлебка…
Осторожно поставив горячий чугунок на стол, девушка подула на руки и ещё раз улыбнулась Илине. Но, несмотря на эту улыбку, Талэйта выглядела ужасно уставшей и осунувшейся после, возможно, первой в жизни ночи, проведенной совершенно без сна.
Медленно ковыряясь ложкой в тарелке с похлебкой, Илина смотрела пустым взглядом в стол, не замечая ничего кругом. Талэйта уже давно закончила завтрак и теперь осторожно расчесывала деревянным гребнем длинные волосы сестры. Убедившись, что золотистые волны густых волос ровно лежат, девушка принялась заплетать их в толстые косы.
- Смотри, какая красота получается! – сказала Талэйта, расправляя косу на голов сестры, - А сейчас я ещё ленты вплету… Илина, ты слушаешь меня?
Ответом была тишина.
- Какую ленту лучше выбрать? Голубую или красную? – спросила девушка, показывая сестре две шелковые ленты, - Илина?
- Любую, мне все равно, - ответила Илина, собираясь приподняться из-за стола.
- Погоди, ещё не готово! – остановила её Талэйта, придерживая за плечи.
Послушно повинуясь этому легкому движению, девушка присела обратно на стул. Ловко перебирая пряди рыжих волос, отдававших то медным, то каштановым, а то светло-русым, под солнечным светом, Талэйта убрала их в красивую прическу и пару секунд изучающе оглядывала свое творение, словно художник.
- Вот теперь все, - сказала Талэйта, - я пойду оденусь… А ты не будешь переодеваться?
Илина медленно подняла взгляд на сестру, отчего та невольно поежилась.
- Я мигом, - выдавила Талэйта и бегом бросилась наверх.
Приподнявшись со стула, Илина медленно прошла к себе в комнату и, порывшись в шкафу, отыскала другое платье – коричневатое с ярко-красной клеткой. Переодевшись, девушка тряхнула в воздухе старое платье и вдруг заметила торчащие из ткани нитки. Развернув платье, девушка заметила небольшую дыру и с ужасом поймала себя на мысли, что бабушка могла заметить…
Быстро свернув платье комом, Илина бросила его в шкаф. Вдруг её взгляд скользнул по зеркалу, висящему на стене. Всмотревшись, девушка вдруг заметила прелестные ярко-рыжие косы, оплетавшие её голову. Красные ленты, вплетенные в прическу, обрамляли бледное лицо с впавшими глазами. Грустно улыбнувшись, девушка вернулась к шкафу. Отыскав белый воротничок, она пристегнула его на платье.
- Так намного лучше, - раздался голос от двери.
Илина резко обернулась. Наполовину просунувшись в комнату, у двери стояла улыбающаяся Талэйта и наблюдала за тем, как сестра пристегивает воротник.
- Идем? – спросила девушка.
- Идем, - улыбнулась Илина в ответ.
Быстро сбежав по лестнице и обувшись в прихожей, девушки вылетели на улицу.
- Не догонишь! – крикнула вдруг Талэйта и молнией бросилась к забору.
Ловко откинув в сторону крючок, девушка выбежала на улицу и помчалась к дому Виеру. Бросившись за сестрой, Илина остановилась на половине пути, чувствуя острую боль в боку. Отдышавшись, девушка уже медленнее пошла к видневшемуся впереди зданию сеновала.
Когда Илина подходила к воротам, Талэйта уже о чем-то оживленно беседовала с домнулом Григором. Получив от него распоряжения, девушка поспешила к сестре.
- Надо взять вилы и нагружать сено в тележки, - сказала Талэйта, широкими шагами подходя к Илине, будто бы копируя походку домнула Григора.
- Так и быть, - рассмеялась Илина в ответ.
Обогнув овечий загон, девушки оказались рядом с высокими стогами сена. Работа тут уже шла вовсю. Приглядевшись, Илина заметила стоящую на стогу сена доамну Донку, коренастую женщину сорока лет, но ещё свежую и молодую. Женщина активно размахивала вилами, накидывая высушенную траву на пододвинутую к стогу сена деревянную тележку.
- Получите инструмент, да поступайте в наши ряды, - раздался позади голос.
Девушки обернулись. Позади них стоял сорокапятилетний мужчина, супруг доамны Донки. Его темно-русые, почти медного цвета волосы уже подернулись проседью, но он все ещё смотрелся бодрым и свежим. Особенную веселость его лицу придавали темные, подвижные глаза, которые не могли надолго оставаться на одном предмете. На вытянутых руках мужчина держал за черенки слегка воткнутые в землю вилы.
- Спасибо, Драгош, - кивнула Талэйта, забирая вилы и чуть не вприпрыжку спеша к стогам сена.
- Ты смотри у меня, егоза! – крикнул ей вдогонку Драгош, - Только растрясет все сено!..
Илина осторожно забрала вилы из рук мужчины, а он бросил на неё настороженный, острый взгляд, но тут же, поймав взгляд своей жены, покачавшей головой и приложившей указательный взгляд к губам, отвернулся.
- Сейчас телегу вам подкачу, - пробурчал Драгош, развернувшись к девушке спиной.
Илина удивленно оглянулась и, выдернув вилы из земли, поспешила к сестре.
Остановившись у раскрытых ворот сарая в ожидании, пока разгрузят тележку, мужчина в оранжеватых шароварах, заправленных в рыбацкие сапоги, внимательным и веселым взглядом следил за рыжеволосой девушкой, напряженно перекладывавшей охапки сена, проткнутые вилами, на телегу. Заметив, как переливались и блестели на солнце красные шелковые ленты, вплетенные в её волосы, он невольно улыбнулся. Опустив взгляд, он остановился на аккуратном белом воротничке, но тут же заметил, что одна пуговка плохо застегнута и вот-вот расстегнется. Неглубокий вырез платья, казалось, ещё только больше подчеркивает белизну шеи, а загнутые рукава смешно топорщатся на напряженных руках. Крупная бляшка на поясе затянута и закреплена на последней дырочке, проделанной в мягкой коже вручную, старым, затупившимся шилом. Шаловливый ветер время от времени подхватывает широкий, длинный подол платья, из-под которого выглядывает миниатюрная ножка, обутая в коричневый кожаный башмачок, отчего девушке приходится постоянно его одергивать.
- Забирай! – раздалось из сарая.
Шандор обернулся и, сделав пару шагов в помещение, подхватил тележку за ручки и, немного наваливаясь на неё, вытолкал на улицу. Остановившись на секунду, он бросил ещё один взгляд на девушку.
- Расстегнулась… - усмехнулся он, глядя на расстегнувшуюся на воротнике пуговку, из-за которой открылась часть плеча девушки.
Но она не замечала, продолжая старательно складывать высушенную траву на телеги, время от времени перекидываясь парой слов с сестрой, которая расположилась в нескольких метрах и чуть ниже.
Солнце, поднявшееся в зенит, начинало припекать; крупные капли пота медленно стекали по лбам, заливая глаза работающих. Тем временем на сновал было перенесено лишь пять стогов сена из одиннадцати.
- Перерыв! – раздался громкий голос.
- Драгош, меньше половины готово. Сядем отдыхать - до вечера не успеем, - ответил так же громко Шандор, обтирая лицо и плечи свернутой в ком ярко-алой рубахой.
- Отдохнем – дело быстрее пойдет, - сказал Драгош, отряхивая руки и грудь от налипшей сенной пыли.
- Ну ладно… - согласился Шандор, откатывая пустую телегу, и присел на низкую скамейку у сарая, прижавшись спиной к стене.
- Уф! – выдохнула Талэйта, бросая вилы, которые глубоко воткнулись в землю, слегка пошатнувшись.
Оглянувшись, девушка легла прямо на сено и раскинула руки в стороны, тяжело дыша. Последовав примеру сестры, Илина воткнула вилы рядом и присела на стог, закрыв лицо руками. Просидев так некоторое время, пока сердце не стало биться медленнее и ровнее, девушка убрала руки за голову и откинулась назад, на колючее сено. Лениво оглядевшись, она вдруг заметила чуть в стороне, у изгороди овечьего загона, стоящих рядом Драгоша с женой и ещё какую-то девушку. Прищурившись и закрыв глаза ладонью от яркого света, Илина разглядела в очертаниях девушки Анку – горничную семьи Виеру. Девушка о чем-то с увлечением рассказывала супругам. Вдруг она обернулась, посмотрев прямо на Илину, но тут же отвернулась, поймав острый взгляд лежащей на сене девушки. Илине даже показалось в какой-то момент, что Анка вздрогнула…
Отвернувшись, Анка продолжила о чем-то рассказывать, время от времени споря с Драгошем, вмешивающимся в разговор. Мужчина тоже несколько раз оглянулся на стог сена, но тут же отворачивался, как только Анка продолжала говорить. Дослушав девушку, скрестив руки на груди и удивленно подняв бровь, Драгош сказал что-то, махнул рукой и, развернувшись, быстрыми шагами пошел прочь. Некоторое время посмотрев вслед уходящему Драгошу, его жена продолжила разговаривать с Анкой. Чем дольше длилась беседа, тем бледнее и тревожнее становилось лицо женщины. «Илина?» - прочитала девушка по губам Донки, сожалеюще качающей головой. Наконец, женщина быстро кивнула Анке и, развернувшись, почти бегом бросила прочь, несколько раз судорожно оглянувшись. Илина, нахмурившись, с удивлением наблюдала за этой сценой, ожидая развязки.
Говорившие разошлись, но Илина все ещё чувствовала, будто бы за ней кто-то наблюдает. Приподнявшись на локте, девушка несколько раз обернулась, отыскивая человека, который мог бы наблюдать за ней. Вдруг она столкнулась взглядом со светлыми серыми глазами, очерченными ярко-зеленой каймой. Пронизывающий взгляд этих глаз задержался на некоторое время на лице девушки, потом быстро скользнул по её фигуре, и вновь вернулся к лицу. Казалось, будто бы обладатель этого взгляда пытался проникнуть через темно-зеленые радужки в мысли девушки, что-то сказать ей, не произнося при этом ни звука. Почувствовав мелкую дрожь, пробежавшую по телу, Илина быстро отвернулась и старалась больше не смотреть в сторону сарая, где на низкой лавочке, вытянув ноги, обутые в широкие рыбацкие сапоги, сидел Шандор.
- Ты чего? – спросила Талэйта, когда сестра легла на бок, повернувшись к ней лицом и слегка передернулась.
- Жарко… - сказала Илина.
- Это да… - протянула Талэйта, - Знаешь, я уже хочу, чтобы зима скорее наступила… Что-то плохое… недоброе чувствуется в этой осени…
Девушка немного помолчала, потом вдруг повернулась на бок, склоняя голову ближе к лицу сестры.
- А ты чувствуешь? – спросила она, - Как будто что-то плохое должно случиться…
Она поморщилась и подняла узкие, изящные брови, ожидая ответа от Илины.
- Вовсе нет, - пожала плечами Илина, - Выброси эту глупость из головы.
- Это не глупость, - сказала Талэйта, выпятив нижнюю губу чуть вперед.
Илина улыбнулась – сестра всегда делала так в детстве, и теперь привычка эта осталась за ней.
- Вот почему ты такая бледная? – спросила Талэйта, - Ты не больна? Все хорошо?
- Все хорошо, - улыбнулась Илина, поправляя выбившуюся из прически сестры черную прядь волос, - Забудь о плохом. С тобой и с бабушкой все будет хорошо…
- А как же ты? – спросила Талэйта взволнованно, - Что будет с тобой?
- Со мной… тоже все будет хорошо, - пожала плечами Илина.
- Илина?.. – недоверчиво спросила Талэйта, но рыжеволосая девушка уже снова легла на спину, задумчиво глядя в небо.
- За дело! – крикнул вдруг своим бархатистым, звучным голосом Шандор, поднимаясь с низкой скамейки и берясь за отполированные ладонями ручки тележки.
Талэйта тяжело поднялась и поковыляла к воткнутым в землю вилам. Взявшись за черен, девушка дернула вверх, но вилы не сдвинулись с места. Выдохнув, девушка дернула ещё раз, но результат был тем же.
- Вон как устала! – раздался вдруг за спиной мягкий голос.
Твердая рука перехватила черенок вил чуть выше руки девушки и с легкостью дернула вверх, вынув инструмент из земли. Талэйта оглянулась и тут же отшатнулась на шаг назад, стукнувшись спиной о вилы.
- Ступайте-ка домой, - сказал Шандор, осторожно придержав её одной рукой за плечи.
- Ничего и не устала, - возразила Талэйта, густо покраснев.
- Ну-ну, - нахмурился Шандор, - вон и щеки горят. Ступайте домой. Надо отдыхать.
- Ну хорошо, сейчас сестре скажу, - ответила Талэйта, на что Шандор улыбнулся.
Ловко скользнув под вытянутой рукой мужчины, пальцы которого все ещё сжимали древко вил, девушка пробежала к стогу сена, где лежала её сестра. Присев на колени, Талэйта положила руки на живот сестры. Илина открыла один глаз и, щурясь от солнца, глянула на сестру.
- Идем домой, - сказала девушка.
- Зачем? – удивилась Илина.
- Шандор сказал… - ответила Талэйта.
- А ты хочешь, чтобы мы пошли домой? – спросила Илина.
Талэйта кивнула.
- Ну идем, - пожала плечами Илина, - Хотя… Я хотела немного погулять. Пойдешь со мной?
- А куда? – поинтересовалась Талэйта.
- На гору, - ответила Илина.
- Ой… Нет, туда не пойду, - отшатнулась девушка, - Там же страшно… И зачем ты туда ходишь? Смотреть на эти развалины? Бабушка рассказывала, что храм давно заброшен…
- Ну ладно, одна схожу… - сказала Илина, - Если бабушка будет спрашивать, скажи, что я до сих пор здесь.
Талэйта наклонила голову вбок, давая сестре понять, что не намерена обманывать бабушку на этот раз. Илина подняла брови. Несколько минут пристально глядя на сестру, Илина дождалась, когда по её лицу скользнула, наконец, тень сомнения.
- Ну? – спросила Илина.
- Ну, хорошо, - выдохнула Талэйта, - Только недолго.
- Конечно, - улыбнулась Илина, обнимая сестру, после чего поднялась и быстрыми шагами направилась вниз по склону.
Шандор удивленно наблюдал, как Илина ловко перепрыгнула через изгородь и добежала почти до самого леса, после чего повернула налево, вместо того, чтобы идти направо – к Милошу, пасущему стадо овец. Обернувшись, мужчина взглянул на Талэйту, нахмурившись, но девушка только раскинула руки в стороны и пожала плечами, а через секунду развернулась и подпрыгивающей походкой побрела прочь.
Взобравшись вверх по склону горы, девушка обошла храм и остановилась перед входом. Дойдя до самого края осыпающегося склона, Илина присела на небольшой валун и окинула взглядом расположившуюся у подножия горы деревню. Тесно жавшиеся друг к другу десятки домиков, некоторые из них, что покрупнее, стоят чуть поодаль. Старый плетень, некогда служивший границей деревеньки, скрывается в небольшой рощице справа, а слева на склоне холма высится построенный в этом году сеновал. Отсюда, с высоты горы, сеновал казался ничтожно маленьким, а фигурки людей, перевозящих телеги, груженые сеном, от стогов к распахнутым воротам строения, - ещё меньше. Дальше, за деревней, раскинулись поля, по которым разбежались белые, черные, черные точки – стадо овец. Илина отыскала взглядом несколько валунов на вершине соседнего холма и на секунду ей показалось, что она видит сидящего на них Милоша, который играет на своей флейте-жалейке. Ещё дальше холмы становились все более и более крутыми, плавно сливаясь с горами, поросшими лесом. Пробежавшись глазами по желтым волнам леса, девушка отыскала возвышающуюся над этим золотистым морем острую гору, утесом выдававшуюся вперед. Там, недалеко от руин неизвестного здания, начиналась каменистая тропинка, ведущая ко входу в пещеру, куда собиралась отправиться Илина.
- Как будто что-то плохое должно случиться… - прошептала девушка, слыша звучащий в голове голос Талэйты, но потом тряхнула головой, будто отгоняя прочь дурные мысли.
Резко поднявшись с валуна, Илина встала напротив входа в храм. Две каменные статуи крылатых чудовищ, злобно оскалившихся и немного прижавших вытянутые уши, охраняли ворота в храм. Подойдя к одной из статуй, девушка долгое время внимательно изучала черты этого существа. Фигура чем-то напоминала человеческую, но это острое лицо, смахивающее на летучую мышь, вытянутый нос… Девушка, слегка наклонив голову набок, внимательно рассматривала перепончатые каменные крылья. Отметив про себя, что статуи неизвестных мифических существ, расположенные не только у входа, но и на крыше и стенах здания, сохранились намного лучше стен, колонн и даже витражей. На желтовато-сером камне, из которого были высечены статуи, не виднелось трещин, он не осыпался, не крошился… Девушка медленно провела пальцами по крылу существа и, глянув на кожу, не заметила тонкого налета пыли. Решив, что это ветер очищает статуи, помогая им сохранять видимую новизну, девушка отступила на шаг в сторону, чтобы ещё раз оглядеть фигуру существа. Вдруг взгляд её скользнул по огромным воротам храма. Они не были чуть приоткрыты. Внимательно вглядевшись в полумрак здания и заметив несколько цветных отблесков на стенах, девушка сделала пару шагов по тропинке, ведущей к входу в храм.
Дойдя до входа, Илина легонько коснулась рукой металлических полос, которыми были обиты ворота, и примерилась к узкой щели между дверными створками. Выдохнув и сжавшись, девушка боком шагнула в проход. Коснувшись грудью и спиной холодного железа, Илина вздрогнула и быстро юркнула внутрь храма. Ворота тихонько скрипнули, и тут же откуда-то сверху на голову девушки посыпалась пыль. Отойдя от входа, Илина отряхнулась и часто поморгала – едкая пыль попала в глаза. Вздохнув, она отметила про себя, что весь воздух внутри храма будто пропитан пылью и затхлым запахом сырости.
Оглянувшись, девушка увидела ряды скамеек. Деревянные сиденья почернели и покрылись плесенью, но каменные ножки были ещё крепкими. Запрокинув голову назад, Девушка посмотрела на высокий свод здания. В некоторых местах виднелись дыры и свисающие вниз щепки обломившихся досок, а в некоторых можно было даже различить фрагменты фресок. Под самым потолком в стенах были вырезаны ниши-арки, в которых расположились каменные статуи, которые, в отличие от тех, что были снаружи здания, изображали людей. Девушка внимательно рассматривала мастерки вырезанные фигуры: складки одежды, едва заметные морщинки на лице, то воодушевленно-решительном, а то грустно-отрешенном, мягкие и точные линии тела, тонкие руки, воздетые к небесам или же прижатые к сердцу…
Не замечая времени, Илина изучала каждую фигуру, было ли это изображение молящейся женщины или кающегося грешника. Воображение рисовало для каждой фигуры свою историю, свою просьбу, которая молчаливо застыла на каменных губах, так и не сорвавшись и не достигнув небес. Рассматривая все статуи по порядку и медленно поворачиваясь от входа к алтарю, девушка не замечала, что солнце, медленно тускнеющее, освещало уже только верхнюю половину стен храма, проникая через цветные витражи и бреши в крыше.
Будто бы очнувшись от сна, девушка оторвала взгляд от последней статуи и огляделась. Она стояла у небольшого возвышения, на котором располагался алтарь. Шагнув на невысокую ступеньку, девушка посмотрела вперед и вдруг за высоким, полусгнившим столиком заметила небольшую прямоугольную нишу в стене. Удивившись, она осторожно прошла к ней и остановилась на мгновение.
В нише стояла шкатулка, вырезанная из бледно-голубого камня, отбрасывающего на стены белесые отблески. Девушка с удивлением рассматривала вырезанные на шкатулке узоры. В какой-то момент ей показалось, будто бы это буквы какого-то неизвестного ей алфавита… А в следующее мгновение Илина увидела сквозь полупрозрачные тонкие стенки, что в шкатулке что-то лежит. Медленно, будто бы боясь, девушка протянула пальцы к крышке.
Вдруг, тяжело хлопая крыльями, сквозь дыру к крыше в храм провалился огромный черный ворон. Его громкое карканье эхом отдавалось от каменных стен. Девушка вздрогнула, отдернув руку и прижалась спиной к стене. Судорожно оглядевшись и следя за мечущейся под потолком птицей, Илина, наконец заметила, что уже начало темнеть. Оглянувшись на шкатулку, девушка несколько мгновений помедлила, потом торопливыми шагами поспешила к выходу.
Глубоко выдохнув, Илина боком пролезла в щель между створками ворот и мелкими шажками заскользила вниз по горе, цепляясь руками за ветви и корни деревьев, чтобы не потерять равновесие.
Перемахнув через изгородь, девушка пробежалась по овечьему загону и прошла мимо сеновала. Оглянувшись сначала на запертые ворота, а потом тщетно попытавшись отыскать взглядом стога сена, Илина поспешила домой. На узких улочках ей не встретилась ни одна живая душа, во дворах, за крепкими заборами, никто не рубил дрова, не набирал воду из колодца, даже собаки тихо спали в своих конурах. Хотя было уже темно, Илина не заметила света ни в одной избе – ведь час ещё не поздний, навряд ли все уже спят… Удивившись, но не предав значения этому факту, Илина свернула на очередную улочку. Вдруг до её слуха донеслись громкие крики и сдавленный гул, будто бы от многих голосов… Насторожившись и пытаясь разобрать слова, девушка быстрее поспешила к дому. Вывернув из узкой щели между забором и соседским сараем, Илина оказалась у своей калитки.
Калитка была распахнута. Крики становились все громче.
Вбежав в открытые ворота, девушка застыла на месте, пораженная разыгрывавшейся перед ней сценой.
- Выдай ведьму! – раздался громкий крик.
- Выдай! – вторила толпа.
На крыльце дома стояла бабушка Крина, заслонявшая грудью и руками сжавшуюся у неё за спиной Талэйту. Девушка плакала.
- Ну же, не дури, Крина! – раздался мужской голос, в котором Илина признала Мирчу.
- Девочка, Талэйта, куда она ушла? Скажи, не бойся, - раздался уже женский голос, принадлежавший, очевидно, Виорике.
- Я не скажу, - проговорила медленно Талэйта, стараясь справиться со слезами.
- А ну говори, не то… - раздался другой голос.
- Говори! Говори! – вторила толпа.
Илина бросилась вперед, продираясь через ряды людей, почему-то стоящих с факелами и вилами в руках. Не замечая возгласов, раздававшихся то справа, то слева, Илина взбежала на крыльцо. Возникнув из толпы перед стоящими у входа родными, Илина ловким движением открыла дверь в дом и протолкнула в неё опешившую и тихонько вскрикнувшую от страха и неожиданности Талэйту.
- Что происходит?! – воскликнула девушка, пытаясь перекрыть гул толпы.
- Вон она! Вон она сама! – раздалось из толпы и несколько рук протянулись вперед, чтобы схватить Илину, но бабушка резко оттащила её назад.
- Не отдам! Ни за что не отдам! Руки прочь, изверги! – воскликнула Крина, отодвигая Илину ко входу.
- Отдай ведьму! Это она ночами по деревне разгуливает! Отдай! Она беду навлечет! За ней смерть следом ходит! – слышалось с разных сторон.
Илина испуганным взглядом окидывала собравшихся здесь людей. Все знакомые с детства лица вдруг стали будто бы чужими, искривленными злобой и ненавистью. Огни зажженных факелов, которые были подняты высоко над головами, освещали только лица, оставляя тела людей во мраке и будто делая их соединившимися в одну бесформенную, трепещущую массу.
- Хватит трепаться! На костер её! – раздался чей-то резкий голос, и толпа волной двинулась вперед.
- А ну, по домам, бабы! – раздалось вдруг откуда-то с задних рядов.
Толпа на мгновение замерла, люди стали оборачиваться, пытаясь отыскать в стремительно сгущающейся темноте говорившего.
- Я сказал, по домам! – повторил голос уже значительно ближе.
Приглядевшись, Илина заметила, что стоящие раздвигаются по сторонам, пропуская кого-то вперед, к крыльцу, но не могла ни различить его лица, ни узнать его по неестественно напряженному и грубому голосу.
- Сам и иди! – раздалось вдруг откуда-то слева, и толпа загудела, вторя этому недовольному, визгливому женскому голосу.
- Не ясно?! По домам, живо! – повторил резкий мужской голос, и в это же мгновение у крыльца возник Шандор.
- На кого кричишь, щенок?! – послышался голос Мирчи.
- Тебя дома жена и дети ждут, Мирча, - громко и четко выговорил Шандор, становясь на ступенях крыльца и разворачиваясь лицом к заполнившим двор людям.
- Кого-кого жена ждет? – раздался женский голос.
- А, так она и сама тут! – воскликнул Шандор и рассмеялся, но смех его был не привычно звонким и веселым, а нервически-дрожащим.
- Не мешай, Шандор, - послышался ещё один женский голос.
- Чему не мешать? – удивился мужчина и хотел было сказать ещё что-то, но его грубо перебили.
- Суду праведному! – закричал визгливый женский голос, - Над нечестивой! Отойди в сторону, не мешай!
- Я сказал, по домам! – крикнул Шандор, пытаясь перекрыть гул собравшейся толпы, - Нет здесь нечестивых!
- Верно, любовницу защищает! – раздался голос справа.
- Знаем мы вас, полюбовников! – поддержал другой голос.
- Уйди, не мешай! Ради святого… - сказал Мирча.
Шандор на секунду обернулся к стоящим позади него женщинам.
- Доамна Крина, уведите её, - сказал мужчина, кивнув на Илину.
Старушка кивнула в ответ и взяла внучку за руку, открывая перед ней дверь, но Илина резко выдернула руку.
- Не пойду, - сказала она, отшатнувшись на шаг в сторону, - Отступитесь, они не успокоятся.
- Да что ты говоришь, несчастная! – воскликнула Крина, хватаясь руками за голову.
Шандор бросил на девушку сердитый, но вместе с тем мягкий взгляд и, ожидая, что она отвернется, смотрел ей в глаза. Но Илина не отвернулась. Хмыкнув, Шандор повернулся к толпе, бросив через плечо:
- Ступайте, доамна Крина. Разберемся.
Старушка несколько мгновений стояла в нерешительности, потом, махнув рукой, скользнула в двери и прикрыла их за собой. Илина сделал было шаг навстречу толпе.
- Стоять! – рявкнул на неё Шандор, обернувшись.
- Отдай ведьму, Шандор! Ну, не дури! – раздался голос Мирчи у самого крыльца.
Отделившись от толпы, мужчина шагнул на лестницу.
- Отдать ведьму? Ну, получай! – крикнул Шандор, отвешивая Мирче удар наотмашь.
От неожиданности мужчина оступился и полетел назад, зацепившись за первые ряды толпы.
- Что творишь, окаянный?! – послышался возглас, - Смотрите, смотрите! В кровь нос разбил!
- Ведьму отдать?! – повторил Шандор, - Ну, кому ещё ведьму?!
Толпа заколебалась в нерешительности. Вдруг позади скрипнула дверь.
- Прекратите! – выдавила Талэйта, показавшись в узкой щели.
Шандор обернулся. В этот момент Мирча, вырвавшись из поддерживающих его рук, с криком бросился на стоящего на крыльце мужчину. Резко оттолкнув его назад и отвесив удар по лицу, Мирча смачно сплюнул кровь в сторону.
- Шандор! – воскликнула Талэйта, когда мужчина ударился спиной о стену в нескольких сантиметрах от неё.
- Зря полез! – проревел Мирча, хватая Шандора за воротник рубашки.
Илина судорожно оглядывалась, будто надеясь отыскать где-нибудь помощь, не зная, вмешаться в драку, или убегать… Вдруг за мерцанием огней горящих факелов девушка заметила желтоватый свет. Приглядевшись, она увидела языки пламени, вздымавшиеся над крышей одного из домов. Не слыша криков и глухих ударов, раздававшихся в паре шагов от неё, девушка бросилась вперед, выпутываясь из цепких рук, разрывавших на ней одежду. Продравшись через толпу, она побежала к горящему зданию. Казалось, что увлеченные жаром борьбы люди даже не замечали вздымавшегося над крышей дома пламени.
Оставив кричащих и дерущихся сельчан за спиной, Илина резко дернула на себя дверь дома Драгоша и Донки. Из окна второго этажа валил густой дым, крыша уже частью сгорела…
- Господи, боже мой! – раздался вдруг крик за спиной, - Ребенок же в доме!
Илина обернулась и заметила застывшую в калитке Донку. Женщина прикрыла рот ладонями, лицо её искривилось от ужаса, а от глаз бежали ручейки слез. Судорожно пробежавшись по двору взглядом, Илина заметила колодец. Бросившись к нему, девушка схватила ведро, наполненное водой, мгновенно выплеснула себе на голову, грудь и руки. Посмотрев на болтавшийся на шее воротничок, наполовину разорванный, Илина резким движением оторвала его и бросила на землю. В несколько шагов оказавшись рядом с входной дверью, девушка толкнула её и очутилась в доме.
- Куда! Куда!!! – раздалось от забора, но Илина уже не слышала.
Несколько досок крыши с треском обвалилось.
- Туши! Туши скорее! Воду! Ведра! Быстрее! – послышался крик.
- Ребенок! Ребенок в доме! – визжала Донка, прижавшись спиной к забору и медленно съезжая вниз.
Влетев в просторную прихожую, девушка огляделась. Она несколько раз бывала в этом доме, но тогда ей было не больше десяти лет. Обнаружив в прихожей три двери, резкими движениями Илина распахнула каждую из них. Направо была кухня. Заглянув в неё, Илина нагнулась, поглядела под стол, заглянула за печку и, убедившись, что в комнате никого нет, отправилась в следующую дверь – слева – это оказалась небольшая горница, вдоль стен которой были рядами выставлены деревянные лавки, пригнувшись и заглянув под которые, девушка никого не обнаружила и тут же вылетела обратно в прихожую. Третья дверь вела на лестницу. Быстро взбежав по ступенькам, девушка на секунду остановилась, закрывая лицо рукавом платья – под самым потолком вились густые клубы серого дыма, а воздух был настолько горяч, что обжигал лицо. Открыв первую попавшуюся дверь, Илина оказалась в спальне. Покрывало на широкой кровати медленно тлело, чернея под маленькими, судорожно танцующими языками пламени. Справа от входа стоял высокий, в потолок, шкаф. Все ещё прикрывая нос одной рукой, Илина распахнула дверцу, отодвигая в стороны висящую одежду. Глянув вверх, Илина заметила, что потолок этой комнаты уже горит. Судорожно оглядевшись, девушка вдруг заметила небольшой кусочек белой ткани, торчащий из-под длинной скатерти на столе, стоящем у окна. Прикрывая лицо руками, девушка подбежала к столу и откинула скатерть, отчего в стороны от горящей стены хлынул сноп искр.
Сжавшись в комок и прижимая к груди уродливую тряпичную куклу, под столом сидела маленькая, черноволосая девочка, одетая в легкую ночную сорочку.
- Идем! – хрипло сказала Илина, тут же закашлявшись и ловким движением вытащила девочку, уже начинавшую терять сознание от едкого дыма.
Прижав ребенка к груди, девушка двинулась к выходу. Вдруг раздался треск. Согнувшись и закрыв голову рукой, Илина почувствовала, как что-то тяжелое и горячее осыпается на неё сверху. Резко рванувшись вперед, девушка вынырнула из-под упавшей с потолка горящей доски. Взмахнув рукой в воздухе, она затушила начавший тлеть рукав. Кожа на обожженной руке тут же покрылась красными полосами и волдырями.
- Горит… - прошептала девочка, глядя в лицо Илины.
Девушка оглянулась и заметила, что красная ленточка, вплетенная в её волосы медленно съеживается под действием крохотного огонька, теплившегося на самом кончике лента. Хлопнув по ленте ладонью свободной руки, девушка крепче прижала ребенка к груди и пустилась вниз по лестнице. Вдруг в шаге впереди упала ещё одна горящая доска с потолка.
- Я только хотела свечу зажечь… - проговорила девочка, размазывая одной рукой слезы, катящиеся по щеке.
- Закрой глаза! Старайся дышать через ткань! – сказала Илина, перекрикивая треск огня.
Развернувшись плечом вперед, девушка прыгнула через огонь вперед и, сделав ещё пару шагов, толкнула дверь, оказавшись в прихожей. Стремглав выбежав на улицу, Илина на секунду замерла на месте, глядя, как люди, ещё четверть часа назад стоящие напротив её дома с факелами и вилами в руках, торопливо бегали с ведрами воды к колодцу, а от него к дому, чтобы хоть как-то унять пламя. Голова закружилась, а в глазах начало темнеть. Присев на колени, Илина спустила девочку с рук.
- Беги к матери… Она там, у забора… - шепнула Илина на ухо девочке.
- Эсмерольда! – раздался вдруг радостный возглас от калитки.
Девочка неверными шагами побежала к матери, протягивающей руки вперед.
Илина пошатнулась, падая на землю. Обожженную руку и плечо пронизывала острая боль, а мир медленно терял очертания перед глазами. Глубоко вдохнув, Илина мотнула головой и приподнялась, развернувшись лицом к колодцу, но тут же пошатнулась.
- Идем, ты уже сделала свое дело, - послышался вдруг тихий бархатистый голос за спиной, и чья-то рука подхватила девушку за талию, накидывая поверх прогоревшей, разорванной ткани платья шаль, принесенную из дома.
Девушка сделала пару шагов следом за говорившим, но тут же пошатнулась и упала бы, если б те же руки с легкостью не подхватили её. Бессильно наклонив голову на плечо мужчины, Илина на некоторое время потеряла сознание.
Очнулась она от громкого возгласа над головой.
- Боже! Что же с ней! – воскликнула доамна Крина, закрыв рот ладонями, когда Шандор внес девушку в дом и на секунду остановился в прихожей.
- В комнату, в комнату! Скорее! – лепетала доамна Крина, не зная, что делать и мечась между кухней и лестницей.
- Все… в порядке, - проговорила медленно Илина, - отстраняясь в сторону от крепко прижимавшего её к себе Шандора.
- Да что ты говоришь, дурочка! Вон обгорела вся! – всплеснула руками Крина.
- Я в порядке, - прошептала Илина, все же опустившись ногами на пол.
Слегка пошатнувшись, девушка дошла до кухни. Острая боль пронзала руку, а взор будто бы застилался туманом. Отыскав ковш и зачерпнув в него воды из бочонка, стоящего у окна, девушка сделала один глоток и тут же, поставив на стол небольшой круглый таз, отодрала остатки обгоревшего рукава и плеснула на руку холодной водой. Приятная прохлада на несколько мгновений заглушила острую боль, но краснота становилась все заметнее, а мелкие круглые пузырьки покрыли всю кожу от запястья до плеча. Порывшись в столе, девушка вытащила небольшую банку, заполненную густой беловато-кремовой массой и обернулась.
- Ткань… Чистую… Надо замотать… - сказала Илина, глядя на замерших посреди прохода бабушку и Шандора.
- А… Сейчас… Сейчас! – воскликнула Крина, резко разворачиваясь и слегка оттолкнула в сторону Шандора, который, нахмурившись, смотрел на медальон, вывалившийся из-под разорванного ворота платья девушки.
- Отвернись! – сказала Илина, поймав его взгляд, и резко спрятала медальон под воротник, закрывая обнаженное плечо обрывком шерстяной ткани.
Развернувшись спиной к коридору, девушка откупорила банку и, окунув пальцы в беловатую массу, начала осторожно размазывать её по обгоревшей коже. Острая боль медленно сменялась жжением. Доамна Крина вбежала на кухню и вывалила узкие полоски белой ткани на стол.
- Отлично, - сказала Илина, начиная заматывать руку от запястья к плечу.
- Ты жирку-то гусиного побольше намажь… - проговорила медленно и будто бы нерешительно бабушка Крина.
Закончив, Илина накинула обрывок ткани на плечо и, придерживая его здоровой рукой, медленно поплелась к лестнице. Шандор хотел было последовать за ней, но доамна Крина удержала его за руку.
- Оставь её, - сказала старушка, глядя полными слез глазами вслед уходящей девушке, - Идем на кухню.
Илина поднялась на второй этаж и столкнулась лицом к лицу с Талэйтой, выскочившей из своей комнаты. Девушка громко вскрикнула, увидев сестру, на что Илина только смутно улыбнулась и тут же поспешила толкнуть дверь в свою комнату. Талэйта хотела было последовать за сестрой, но голос бабушки из кухни остановил её.
- Талэйта! Пойди сюда!
Девушка быстрыми шагами сбежала вниз по лестнице.
Войдя в комнату, Илина стянула с себя обгоревшее платье и, переодевшись, опустилась за стол, принявшись распутывать волосы и вынимать из них обуглившиеся ленты. Золотистые пряди рассыпались по плечам, окутав фигуру девушки. Опершись руками на стол, Илина закрыла лицо ладонями. В висках пульсировала неприятная тяжесть, а по всему телу разливалась сонливая слабость, кожу на руке продолжало жечь.
- Обработай ему раны, а я пока рубаху зашью, - сказала доамна Крина, делая Шандору знаки руками, чтобы он снял разорванную рубаху.
- Да, бабушка, - кивнула Талэйта, присаживаясь на табурет перед Шандором и смачивая небольшой кусочек ткани в воде.
- Господи… За что же так… - прошептала доамна Крина, закрывая лицо руками, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.
Старушка никогда не позволяла никому, даже внучкам, видеть свои слезы.
- Это моя вина… - проговорил Шандор, - Простите… Я лучше уйду…
- Никуда ты не пойдешь, - отрезала старушка, - Вон, лицо все изуродовано… Нет уж, господин хороший, погодите, пока Талэйта ранки обработает, да я рубаху зашью. А потом уж на все четыре стороны…
Шандор хмыкнул, протерев глаза пальцами.
- Не трогай, - сказала Талэйта, осторожно отодвигая пальцами его руку от ранки на носу.
- Хорошо, хорошо, - ответил Шандор, раскидывая руки в стороны.
- Так-то лучше, - попыталась улыбнуться Талэйта, но только ещё больше покраснела от смущения.
Доамна Крина ушла в комнату.
- И почему все это… - начала было Талэйта.
- Ой! – дернулся Шандор, когда девушка коснулась смоченной в ледяной воде тканью раны на его шее.
- Тш-ш! – прошипела девушка, осторожно касаясь руками его подбородка, чтобы развернуть голову в сторону.
- Волшебница моя… Опять помогаешь… - улыбнулся Шандор, глядя на нахмурившуюся от стараний девушку.
- А как же не помочь?.. – ответила Талэйта, продолжая обрабатывать ранку на шее.
- Только я тебе ни разу ничем не отплатил, - сказал Шандор.
- А подарки как же? – спросила Талэйта шепотом, чтобы бабушка не услышала, и в очередной раз покраснела, поймав себя на мысли, что не следовало ей брать ни одного подарка из рук Шандора, тем более за те подлости, которые она делала, следя за сестрой.
- Да это чепуха все… - сказал мужчина.
- Ну и сказал! Чепуха! – фыркнула девушка, - И подарки обратно забери. Мне чужого не нужно – я ничего и не носила, кроме сапожек… Да и то потому, что мои уж до дыр износились…
- Добрая ты… - сказал Шандор, морщась от неприятной щиплющей боли, потом, немного помолчав, добавил, - А что с замужеством твоим? Не помер ещё старик? – мужчина рассмеялся.
- А ты жестокий и злой! – перебила девушка.
- Ну, не любишь же ты его? – спросил Шандор, - Ну, правда ведь. Всем ясно. А замуж только из-за денег идешь.
- Не иду ещё, - сказала Талэйта.
- Да и не ходи, - ответил Шандор, - Я вам сам буду деньги давать, сколько надо…
- Не надо нам чужих денег, - хмыкнула Талэйта, неловко бросив тряпку в ковш с водой, отчего тот пошатнулся.
- А если не чужих? – спросил Шандор.
- Это как? – удивилась девушка.
- А вот так, - ухмыльнулся Шандор, - Скоро… - мужчина хотел было досказать, но поймал себя на мысли, что все может ещё сложиться не так…
Талэйта резко дернула тряпку, отчего ковш перевернулся и полетел под стол, а вода круглым пятном разлилась по столешнице и потекла на пол.
Одновременно подскочив, Талэйта и Шандор одновременно присели, чтобы поднять ковш из-под стола. Случайно коснувшись пальцами ладони мужчины, девушка вдруг резко одернула руку и поднялась.
- Все готово. Бабушка сейчас рубашку дошьет. А мне пора… - сказав это, Талэйта развернулась на пятках и спешно взбежала вверх по лестнице.
Шандор хотел сказать ей ещё что-то, но только махнул рукой. Хотя он знал Талэйту с самого детства, когда она была ещё круглолицей, румяной девчонкой, часто слушал её веселую детскую болтовню, дарил ей игрушки, вырезанные собственными руками из дерева, долгое время считал себя её другом или даже чем-то вроде старшего брата, но… В последнее время девушка стала все стремительнее отдаляться от него, делаясь все больше и больше похожей на свою сестру. Она часто пугалась его язвительных речей, нехотя соглашалась на авантюры, на которые раньше сама бы подтолкнула его. Они реже виделись, почти не разговаривали… Талэйта часто выглядела расстроенной или даже смущенной после их разговоров… Шандор не понимал, что происходило с ней, но думал, что это все из-за сестры…
- Рубаха, - сказала доамна Крина, войдя на кухню и вытянув вперед руку со сжатой в пальцах красно-алой рубашкой.
- Спасибо, - кивнул Шандор, делая шаг вперед и перенимая из рук старушки рубаху, потом сделал несколько шагов за спину старушки, - Прощайте!
Кинув последнее слово через плечо, мужчина крепче сжал в руках свернутую комом рубашку и вышел в прихожую, хлопнув дверью.
Доамна Крина некоторое время постояла на месте, потом развернулась и, поднявшись по лестнице, постучалась в комнату Илины. Приоткрыв дверь и войдя в комнату, старушка несколько секунд помедлила.
- Как ты? – спросила, наконец, доамна Крина и, решив, что в комнате слишком душно, прошла к окну, чтобы открыть его.
- Пришли окно запирать? – спросила Илина, - Запирайте. Уж лучше с запертым окном, чем в чулане… Там уж не убегу…
- Хочешь – убегай, - сказала доамна Крина, приоткрывая окно, - Ты птица вольная – сколько крылья не подрезай, все равно снова отрастут.
Девушка подняла голову и хотела было взглянуть на старушку, стоящую у окна, но только остановила взгляд на занавеске, колыхавшейся от ветра. Не сказав ни слова более, доамна Крина развернулась и вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Голова уже не раскалывалась от боли, а в глазах не темнело. Поднявшись со стула, девушка прошла к шкафу. Открыв дверцы, она некоторое время рассматривала содержимое шкафа, выбирая, что взять…
Раскрыв большую тряпичную сумку, девушка сунула в неё легкое одеяло из овечьей шерсти, затем выдвинула нижний ящик комода. Вынув из него свернутые штаны и свитер, она отправила их следом за одеялом. Выбрав ещё несколько вещей, девушка упаковала их в свою дорожную сумку, затем положила сверху узелок с едой, стальной нож с широким лезвием и маленький топорик. Поставив на стол шкатулку, найденную на входе в пещеру, девушка бросила сумку на кровать и, присев на стул, вынула из стола бумагу и перо и принялась выводить аккуратные строчки. Закончив, она положила листок бумаги под шкатулку и поднялась, пройдя несколько кругов по комнате. Опустившись на кровать рядом с сумкой, девушка подтянула к себе коленки и закрыла лицо ладонями. Ей было страшно.
После разговора с Думитру прошлой ночью она убедилась, что это существо так просто не оставит её в покое. Здесь, в деревне. Рядом с людьми, Илина чувствовала себя хоть чуточку в безопасности. В безопасности… Девушка грустно хмыкнула. Несколько часов назад эти люди утверждали, что она ведьма и хотели сжечь её на костре. С чего они это решили? Почему?
Илина отвернулась к окну. Эта ненависть, неосязаемая, беспричинная, которую почему-то испытывали к девушке многие из жителей деревни, наконец-то переродилась в поступки. Девушка не сомневалась, что когда-то этот момент наступит, но не ожидала, что будет так страшно…
- Завтра, после полуночи, на новом сеновале… - задумчиво прошептала девушка и усмехнулась, поглядев на часы.
Неподвижно замерев на месте, она отсчитывала минуты до полуночи. За окном медленно поднимался по небесам тонкий месяц, тускло освещавший землю, а крохотные звездочки смутно блистали в иссиня-черной пучине неба. Наконец, часы на первом этаже пробили полночь. Быстро переодевшись, Илина взяла тряпичную сумку за ручку и взвалила её на здоровое плечо. Осторожно выглянув из комнаты, она некоторое время постояла в тишине, желая убедиться, что все уже спят. В комнате Талэйты были потушены свечи, внизу тоже царила темнота. Резко выдохнув, Илина положила руку на сумку и спустилась вниз. Обувшись, она скользнула через входную дверь на улицу и скрылась в ночной темноте.
Раздался второй хлопок двери.
_________________

Спасибо за главу. Куда ж она теперь пойдет? Не к шандору же! Наверно в пещеру к андрею...
_________________

Осталось всего две главы, так что скоро все будет ясно. =)
Благодарю, что заглянули!
_________________

...
_________________

Как эпилог? А еще 2 главы?
_________________

По какой-то непонятной причине глава не отправилась... Сейчас поправим.
_________________

 » Глава 26.

В недавно построенном здании было настолько темно, что невозможно было разглядеть даже кончики пальцев вытянутой вперед руки. Медленно прохаживаясь по шуршащему под ногами сену, высокий, русоволосый мужчина заложил руки за спину, с хрустом заламывая пальцы. Минуты томительного ожидания тянулись невыносимо долго, а после всего случившегося этим вечером он уже даже не верил, что она придет, но все равно ждал.
Вдруг тонкий лучик бледного света проник в помещение. Мужчина оглянулся, но дверь на сновал уже закрылась. Послышалось тихое шуршание сушеной травы. Шандор сделал несколько шагов вперед и, хоть с трудом, но все же различил тонкую фигурку, облаченную в белоснежное платье, несмело шагающую ему навстречу. Было настолько темно, что невозможно было даже различить лица, а как хотелось бы ему этого сейчас!
- Ты… - прошептал он.
- … пришла, - закончила шепотом девушка.
Он на мгновение закрыл лицо руками, чтобы не закричать от радости, покачав головой.
- Мне нужно поговорить… - начала было девушка отчего-то немного изменившимся голосом.
- Нет, не говори… - сказал Шандор, медленно проводя рукой по темным волосам, обрамляющим лицо, - Ты пришла, и это главное.
- Я люблю тебя, - сказала девушка слегка надтреснутым от волнения шепотом.
- И я тебя… - ответил Шандор.
Крепко обняв её, мужчина закружился на месте, путаясь ногами в подоле её платья. Каждый шаг сопровождался тихим хрустом сена, но они не замечали этого. Остановившись, он несколько секунд смотрел в темные глаза своей любимой, мягко поблескивающие в окружающей темноте. Осторожно целуя в лоб, он запустил пальцы в мягкие пряди её волос. От прикосновения к теплой нежной коже кружилась голова, а волосы так знакомо пахли мятой и чабрецом, что Шандор невольно глубоко вздохнул. Дрогнув от обжигающего дыхания, коснувшегося щеки, девушка шагнула было назад, но мужчина крепко обхватил руками её талию, крепче прижимая к себе.
- Как ты себя чувствуешь после… произошедшего? – спросил Шандор.
- Шандор, ты сейчас очень ошибаешься, думая, что… - начала было девушка.
- Теперь никуда не отпущу, - прошептал он, - никогда. Никогда, слышишь?
- Слышу, - ответила девушка, - Но…
Горячий поцелуй коснулся губ. Девушка на мгновение отстранилась, будто бы испугавшись, но тут же, чуть вздрогнув, крепче прижалась к широкой груди, закрытой наполовину застегнутой рубахой. Теплые руки скользили по спине, пальцы на секунду сжимались, на складках белой ткани, и тут же разжимались обратно
- Пойдешь со мной на край света? – спросил мужчина, целуя её шею и с наслаждением вслушиваясь в тихий стон.
Его пальцы, наконец, коснулись узелка тонкой белоснежной шали, из мягкого козьего пуха, завязанной на спине и торопливо начали развязывать его.
- Не боишься? – спросил Шандор.
- Я знала, куда шла, - прошептала девушка.
С мягким шорохом шаль сползла с плеч и упала к ногам девушки. Немного оттолкнув мужчину назад, она перешагнула через белую полосу шерстяного вязаного полотна.
- Возьмем коня, - сказал Шандор, - Я увезу тебя в город…
- Нет, Шандор, - сказала девушка.
- А не захочешь – силой увезу, - хмыкнул мужчина, пытаясь вглядеться в черты её лица.
- Не увезешь, - покачала головой девушка.
- Почему же? Кто мне помешает? – спросил Шандор, делая шаг ей навстречу, но девушка ловко отпрянула в сторону, прячась за толстый столб, подпирающий крышу.
- Опять игры? – спросил мужчина, разводя руки в стороны, - Но на этот раз некуда бежать.
Сделав резкий шаг вперед, он оказался прямо перед тонкой фигурой девушки, прижавшейся спиной к столбу. Слегка подтолкнув её в сторону, мужчина отыскал завязки шелкового коража на её спине и осторожно потянул вниз. Раздался тихий шорох, и от этого шороха вдруг вновь проснулось знакомое жгущее чувство в груди. Не помня себя, он бессознательно отыскивал многочисленные застежки её платья, распутывал дрожащими пальцами шнурки и банты, тем быстрее, чем яснее ощущал прикосновение холодных пальцев, аккуратно расстегивающих пуговицы его рубашки, к груди.
Перешагнув через упавший на пол мягкий белоснежный шелк и грубоватую льняную ткань оранжеватого цвета, они медленно опустились на сваленное в кучу сено между двух толстых жердей, наклоненных к стене. Сухая, но ещё мягкая трава легонько покалывала обнаженные спины и ноги.
- Так долго ждал этого… И сейчас не верю, что ты здесь, и мы вместе… - хрипло прошептал Шандор на ухо девушке, но она ничего не ответила, мягко откидываясь назад.
Прикосновения к горячей коже обжигали пальцы, а от слышимого сбитого дыхания совсем рядом кружилась голова. То подаваясь вперед, а то отстраняясь, девушка до крови расцарапала напряженную широкую спину с проступившими на ней линиями мышц, но мужчина не замечал, наслаждаясь мелкой дрожью хрупкого тела, сжатого в его руках.
Они не слышали более ничего вокруг. Мир для них замкнулся на крохотном уголке, в котором слышно было лишь громкое, согласное биение двух сердец…
Глубоко выдохнув, Шандор опустился на колючую траву, крепко прижимая любимую к груди. Обняв его, девушка едва слышно вздохнула, крепче прижимаясь к горячему телу, чтобы согреться, потом, положив голову на его грудь, слегка касаясь растрепавшимися волосами подбородка, нерешительно, но уже не шепотом сказала:
- А теперь нам нужно серьезно поговорить.
- Бог мой!.. – выговорил Шандор, узнав, наконец, этот голос и медленно поднимаясь, чтобы присесть на куче сена
_________________

Ничего сеье... какие страсти... это Таэлита? Придеться теперь ему жениться))))
_________________

Позволю себе немного спойлеров: в конце концов из Шандора выйдет отличный муж и отец, но вот что, когда, где и с кем с позволения оставлю без комментариев.
_________________

Даже так?! Получается и не с сестрой Илины даже! Но я пока влюблена в Шандора, поэтому я за него и илину)))

Это все конец первой книги? Когда вторую ждать?
_________________