Цена ошибки - жизнь

Наконец, замечает нужного человека. Бобби снова улыбается, аккуратно выходит из задней двери и тихо идет вдоль забора между домов. Нельзя звать или давать понять. Если кто-то и заметил девчонку, то её исчезновение быть замеченным не должно. И как только добралась так далеко? Если уж Бобби спалил без примочек, то этим хренам с горы вообще два пальца об асфальт. Мужчина дожидается, когда девчонка сворачивает за угол, резко хватает, зажимая ладонью рот. С*чка кусается и пинает его, он оттягивает вглубь двора. Только потом тихо шепчет на ухо:
- Заткнись, - тянет за собой дальше, в этот раз она не сопротивляется. Боится - это видно в расширенных зрачках и дрожи ладони в его руке, но идёт. Ей, как и ему, в одиночестве ещё страшнее. Расстояние между домов слишком маленькое, Бобби прижимает мексиканочку плотнее к себе и шепчет на ухо. Он машинально проверяет косяк в кармане и спички, чешет щеку и шепчет ещё жарче. Она кивает через раз, сбивается на родной испанский порой. Но эту смесь мексиканского с порченным английским Бобби и считает американским. Он быстро тараторит про растяжки, объясняет, как надо их перескакивать и что делать. Показывает пальцем на дома, потом как к ним подобраться вдоль забора. У них слишком мало времени, один из уродов явно прочёл приглашение и вряд ли заставит себя ждать.

В доме он ещё раз сбивчиво объясняет брюнетке свой план. Она кивает и переспрашивает. Рискованно, но у них нет других шансов. Они могут бежать сколько угодно, но их находят. Вернуться обратно в горы тоже не вариант, туда Бобби не сунется.

Вдох. Выдох. Повторить. Достать косяк, покрутить между пальцев, поднести к носу - глубокий вздох. Он ещё раз оценивает их шансы против охотника. Мыслей оставить телку на растерзание, а самому свалить нет. Бобби иронично хмыкает и качает головой. Дело не в том, что он изменился, жить хочется всё так же. Вот только вариант выжить один единственный - убрать эти тварей. Бобби снова нюхает косяк и убирает его в карман. У них ещё будет время вместе. Сядет в тачку этого хмыря и прикурит. От предвкушения крутит живот и становится немного легче. Ожидание хуже проблемы. Так раз и пасьянс сложился - или в твою, или в его сторону. Но ждать - невыносимо.


Бобби лежит на лестнице, когда слышит звон стекла, он бросается за принесенный ими с мексиканочкой стол. Бобби ждёт взрыва, но вместо - дым. Значит, всё-таки выкуривать... Бобби натягивает на лицо платок и шепчет девчонке сделать тоже самое. Наверху им не так стрёмно - окна разбиты и так. Бобби подползает к окну, глаза слезятся, душит кашель, хотя тряпка и спасает, он не хочет вспоминать, как удалось её намочить... и видит, как хмырь бежит в сторону запасной двери. С двух сторон глухой забор, небольшой проход к ним и стена самого дома - незаметно не подобраться. Три стены из четырёх... Хороша стратегия... Что бы выбрал сам Бобби? Ну к примеру не быть долбанным психом, охотящимся на людей. Готовился, тварь, ну так и они готовы.
Он спускается к запасной двери и кричит:
- Я хотел написать тебе "Фрэнсис", - Бобби глухо кашляет и добавляет, - тебе бы пошло это имя. Я думал, что ты придёшь, как в лучших традициях боевика, с одним ножом в зубах... Ну там крутой весь такой, бригада "Штыки и яйца" - охота на людей, потому что пойти работать не хватает мозгов...
Бобби замолкает, надеясь, что задел этого хмыря. Делает несколько шагов по направлению к подъемы и кивает девчонке. Она намеренно громко топает по лестнице. Бобби подползает к двери, выдергивая чеку из гранаты. Считает про себя до двух, ему страшно до усрачки. Лишняя секунда - и пипец всему. Девчонка бьёт стекло, громко, очень громко. Мужик вскидывает голову вверх и получает под ноги гранату, которая взрывается через пару секунд. Бобби ныряет за стену, стараясь спрятаться, окна выбивает на пол, стеклянный дождь режет руки, плечи, спину, он сворачивается, укрывая голову.

Ну раз вы не хотите рукопашки...

Я может и овечка ©, но не овца.

Голые стены хороши тем, что на них все видно. Я нахожу два каких-то устройства и сбиваю их ножом, а потом растаптываю кроссовком. Что-то черное в углу оказывается камерой. Смотрю в нее пристально, поднимаю руку, выставив средний палец, и плюю в глазок. Жаль, не попала.
Все это пустое. Опасность слишком близко. Тишина становится живой. Подвижной. Словно кто-то шагает тихо-тихо, дыхание задерживает. Тишина вибрирует от клокочущего в ком-то смеха.
Кладу нож в карман, так и не успев сделать острие черенка тоньше. Леска обвязана вокруг двух пальцев и спрятана в рукаве.

Он нашел меня.
Выстрел - сигнал. Бросаюсь за дверь и даже успеваю перехватить черенок поудобнее перед тем как он открывает дверь.
Он не заходит сразу.
Сердце ухает громко.
За стволом ружья появляются руки.
Делаю шаг вперед и, замахнувшись, с размаху бью черенком, как битой, туда, где у этого урода должна быть голова.
Первый удар достигает точно цели.
Я замахиваюсь снова, целясь в капюшон, отшатнувшего мужчины.
Он уходит в сторону, перехватывает черенок и толчком отправляет меня к стене.
Больно ударившись о стену, падаю на пол, прогнувшись в пояснице.
Это все.
Подтягиваю ноги к груди и закрываю глаза, в ожидании выстрела.

Вместо выстрела голос. Я понимаю только слово "pray". Он хочет, чтобы я его умаляла?
- Пошел ты на ***, - выплевываю на болгарском и слышу выстрел.
Пуля высекает бетонную крошку из пола, взметает ее облачком мне под ноги.
- Промазал? - нарочито вызывающе улыбаюсь.
Смотрю прямо, пытаясь разглядеть в густой тени капюшона глаза неудачника куда большего, чем я.
- Стреляй, чего ты ждешь? - киваю на ружье в его руках, ведь он не понимает болгарский. - Стреляй, ублюдок!

В первый момент девушка думает, что её убирает с улицы нашедшийся, по сложившейся традиции, Рой. Опять. Её мгновенно наполняет радость, хочется кинуться ему на шею, и, чёрт с ней, нравственностью, пообещать Рою, если они выберутся отсюда живыми, запереться с ним на сутки-двое в номере мотеля, и отпраздновать своё спасение самым что ни на есть жизнеутверждающим способом. Но Рой сразу бы сказал, что это он, и отпустил. Этот - держит и тащит. Она сопротивляется как может, надеясь только что это не один из тех, кто их преследовал с ружьями. Они бы просто застрелили же, да?
Да и не похож он, вон какой замызганный. Она, наверное, не чище. Бонита перестаёт дергаться и, кусая губу, идёт за ним. Если он - один из тех, кого, как и её, загоняют, то лучше она будет с ним, чем одна. Эх, она ведь предлагала Рою ещё в горах, что надо объединяться.

Мужчина неспроста утащил её за собой. У него есть план, и Боните отведено в нём, вроде бы, не самая страшная участь, хотя она и дьявольски боится, что их враг, когда она будет отвлекать внимание, пройдётся по ней автоматной очередью. Ей больше нравится её собственный, встречный план: мужчины схватываются в рукопашную, а она подкрадывается и завладевает оставленным в стороне оружием и берёт на мушку врага. А дёрнется - то и стрельнет. Но Бобби мало верит в её умение стрелять и в то, что оружие будет действительно отброшено в сторонку, убеждает в своём.

Грязные приготовления... Бонита понимает, почему мужчина такой грязный - он не гнушается ничем. Смешно, но она сама думала о таком способе намочить тряпку, чтобы дышать через неё, мокрую, когда их с Роем выкуривали из пещеры, но там совсем не было времени на такой приём, и она даже не стала пытаться. А тут, смотри-ка, всё же пришлось.

Она тяжело топает, демонстрируя свой подъём, с размаха бьёт по стеклу подобранным тут же колченогим стулом без спинки, мысленно кроя того мерзавца, что стоит внизу, то, что она думает о нём на испанском. И отскакивает от окна, прижимаясь к стене и прижимая к груди остатки стула. Взрыв оглушает, Бонита сползает по стене на слабеющих ногах до пола. И, держась за стеночку, со звенящей головой идёт вниз. Ей нужно знать, каков итог.
- Эй, ты как? - Бонита почему-то по этажу идёт, согнувшись, и осторожно трогает Бобби за плечо, спрашивая шёпотом.
Она смотрит на дверной проём. Страшно. Страшно выглянуть наружу, и увидеть ошмётки того, что некогда было человеком. Нет, давно было человеком. Того, кто из загонял, человеком можно назвать только по биологическому виду, но не смыслу.

Очертания зданий Тодд выловил краем глаза, и сначала было уже решил поменять траекторию, ринувшись к ним. Ведь там где люди, там есть спасение, на крайняк можно ввалиться без приглашения, лучше уж разбираться с полицией, чем с этими тварями. Но похоже когда наступает полнейшая задница, мозг работает гораздо быстрей рук и ног. На подкорке отложилась полнейшая темнота, ни одного огонька света. В нормальных городах такого не бывает, даже глубокой ночью, а значит в данном городе нет нормальных людей, только твари.
Он снова поворачивает к немногочисленным деревьям, стараясь выловить самое толстое и высокое.

Тодд не сразу понимает, что Нейта рядом нет, да и та девчонка побежала куда-то в другую сторону, легкие горят огнем, но он заставляет себя не оборачиваться, на это нет времени. Если те попались своре в зубы, то их уже ничего не спасет. Какое-то время он совсем не слышит лая собак и даже находит время подумать, что может, девка показалась им более заманчивой. Пока воздух опять не разрывается от щемящего воя. Заметив подходящее дерево, Тодд мгновенно оценивает его взглядом, куча веток, толстый, крепкий и высокий ствол, впрочем искать другие варианты, у него совсем нет времени.
Он слышит непонятный скулеж псов совсем не далеко, конечно, надеясь на то, что кого-то из них порешили, но решает, что проверить с недоступной высоты сей факт гораздо безопасней.
Когда нога срывается с ветки, он прижимается щекой к шершавому стволу, и берет себя в руки, стараясь не торопиться больше чем нужно. Очень сложно не торопиться, когда в новь слышишь рычание псов у себя за спиной, когда чувствуешь, что они рядом, но не можешь закрыть свое тело, пытаясь спасти свою задницу. Тодд скорей даже почувствовал, а не увидел как метнулась тень одного из псов, стараясь ухватить его за ногу, но вцепляясь лишь в подошву кроссовка.
Тодд, что есть силы вцепился в толстую ветку над головой руками и уперся другой ногой между стволом и веткой. Он был больше чем уверен, что такого шанса у него больше не будет, поэтому пользуясь тем, что собака висит на ноге, с размаху ударил ее телом об ствол, а потом еще и еще и еще....Собака, наконец, отпуская ботинок полетела вниз, с глухим звуком шлепаясь о землю.
Даже немного поскулила, с неким злорадством отметил Тодд, поджимая ногу , чтобы на нее не покусились повторно и морщась от боли, похоже пес, все же задел ступню, парень ухватился за более высокую ветку и подтянулся еще выше, а затем еще раз повторил действие, собаки внизу то рычали, то поскуливали. Пытаясь достать свою жертву, то грызя кору, то вставая на две лапы и вытягивая свои морды. Забравшись на высоту однозначно не доступную псам, Тодд на минуту затих. Свесив ноги по обе стороны от ветки, прижался к стволу и устроилл себе маленькую передышку. Его взгляд уперся в очертания города, присутствие других людей рядом он не наблюдал. А значит скорей всего собачки внизу уже достаточно сыты, но никак не успокоятся. Взглянув вниз на пускающих слюни, рычащих и пытающих рыть землю псов, поинтересовался.
- Ну что сучки, так и будете здесь стоять? Хотя может вы сучки, а кобели. Ну и хрен с ним стойте, только не обижать вас я не обещаю.
Если бы собачки были самыми обычными и безобидными скорей всего, сам Тодд ничего бы делать не стал, а просто отсиделся пока тем не вздумалось убежать, но сейчас надо было придумать как от них избавиться. Первым делом парень расшнуровал кроссовок и снял носок.
Фу, бляяя засунув носок в карман куртки, он достал антисептик, так щедро подаренный ему худосочным и полил на полученную царапину, отмотал чуток бинта, а затем перевязал ногу и засунул ее в кроссовок без бинта. Собаки внизу все еще бесновали, отвлекая от мыслей. Тодд снял носок и со второй ноги, тоже положив в карман куртки.
- Итак, что мы имеем, зажигалка, два носка, куртка подкладом, можно разорвать как минимум на две части, футболка и куча-куча веток и листьев. Вот пожалуй с веток мы и начнем. Собачки вы же, черт побери сытые? - Тодд ободрал несколько веток и прицелился в собак, те лишь встали на четыре лапы немного отходя от места падения и, равнодушно посмотрев на него как на дебила, вновь вскочили на дерево, дербаня когтями ствол и не очень то приятно двигая челюстями. Еще две палки Тодд решил бросить подальше, ну а что песики перекусили может и поиграть захотят. Одна из собак мотнула головой в сторону полетевшего снаряда, но только и всего. Решив поискать палки потолще и подлинней для более жестоких попыток пообщаться, Тодд сместился еще на одну ветку вверх. Да уж эта ночка похоже будет еще веселей предыдущей.

* реал, как только смогу, так и приду, буду играть от того, что вы тут без меня сотворите)) Эхх как ты мог Нейт оставить меня одного(((

Пастырь посмотрел на нее с сожалением. Тирада никак не могла быть молитвой, ведь глас Отца можно узнать на любом языке. Жестами иногда можно показать намного больше. Он понял. Она так хотела.
Подняв ствол на уровень ее груди, Пастырь выстрелил в упор. От звука в закрытом помещении частично заложило уши, но это было не на долго.
_________________

Дрю бежит туда. К запасному выходу из дома.
От злобы в глазах на миг темнеет, но потом он одергивает себя.
Не время. Не место. Сначала поймать с*чонка и распластать по земле. Веселье будет потом.
Автомат подрагивает в руках.
Скуки как не бывало.
Адреналин, организм штормит.
Я до тебя доберусь.


Мало места. Слишком мало для маневра. Мусорный бак, здоровенный, из него несет г*вном. Неизвестно чьим. Здесь уже никого живого.
Неужели сам хомячок нагадил?


Дрю вскидывает автомат, чтобы разнести дверь к е*рене фене, но вдруг сверху кто-то орет дурным голосом.
Он инстинктивно смотрит туда. Хомячок не один?
В следующий момент он слышит знакомый звук у ног. Цок.
Кругляшок гранаты с выдернутой чекой.


Взрыв.
Дрю мертв.
_________________

Страшно было раньше, в лесу. В горах. Когда я еще не поняла. Не смирилась.
Я вскинула подбородок раньше, чем он ружье.
Плевок в его сторону.
Выстрел.

Мобильник жжужжит в кармане, а Пастырь перезаряжает ружье. Нельзя чтобы оставалось мало патронов. Патроны это всегда важно.
Патре ностре, тес спиритус санкти... Щелк, щелк, щелк.
В сообщении:

Винтовки нет. Будем обходиться тем, что имеем. Пастырь закидывает в рот две... нет, три таблетки болеутоляющего и выдвигается на место.
_________________

Хотел по-хорошему. Правда хотел. Хотел дать ей выбор. Умереть в бою. Сражаться за свою жизнь. Ведь она так много для этого сделала. Но все отхожу в тень, когда шевелится, приходит в себя. Еще не время. Не сейчас.
Бонита с грохотом выбирается из пролома и покидает ресторан. Он больше не безопасен для нее. пора искать новое убежище. Она не замечает слишком густой тени за своей спиной. Слишком напугана. Задергана.
Усмешка кривит губы, когда прибивается к Роберту. Надо же, Дрю все еще играет с ним. В его глазах сумасшедший блеск. Плохо. Жажда поглотила его, выела изнутри. Обречен. Таких давно научился видеть. Будет до последнего рвать зубами, но поляжет в собственном бою.
Последнее, что могу сделать, отдать дань уважения. Нездорового, черного. Все же он был хорош.
Вечер - хорошее укрытие. Не тревожа обломки, обхожу дом, с котором скрылись участники и Дрю. У меня пара минут, чтобы оценить расположение бегунов и отбить сообщение Дину. Он тоже захочет попрощаться.
Легко перепрыгиваю низкий забор у соседнего дома и скрываюсь в его открытой двери. Лестница на второй этаж хлипкая от времени, но выдерживает. Прислушиваюсь к происходящему в соседнему. Взрыв подтверждает мое опасение. От гранаты даже Дрю не сбежать. Небольшое сомнение в том, что и бегуны полегли развеивается, когда в окне мелькают сгорбленные силуэты. Дрю бы не прятался. Улавливаю звук битого стекла и в тот же момент разбиваю локтем свое. Винтовку собираю быстро, на ощупь. Склоняюсь, рассматривая тени в ночной прицел. Красная точка дрожит на чьем-то плече. Перескакивает в сторону, на второе. Рядом. Дрю был бы рад, если бы снял Роберта.
Один палец. Одно движение. Один тихий выстрел.
Не могу разглядеть в кого попал. Но один из силуэтов оседает на пол. Хорошо. Значит, второй достанется Дину.

Черт, как же больно! Охренеть...
В голове каша,а может,и сама голова тоже всмятку... Может,хорошим людям просто темнота,а таким,как Бобби уготован свой ад? Мужчина трясет головой, стараясь прояснить мысли. Или это его трясут... Мексиканочка что-то бормочет, судя по движению губ, но у Бобби в голове слишком громкий гул, чтобы услышать.
Он опускает ладони на пол, прямо в стеклянную крошку и смотрит,как та смешивается с кровью. Гребанный идиот, надеялся, что все будет, как в боевиках, - крутой Бобби подрывает врага и уходит в закат с косяком и красивой телкой под ручку ... Крови слишком много, она почти черная, Бобби понимает и телка рядом тоже. Она опускается на пол, прислоняясь спиной к стене. Бобби понимает, что конец близко, наконец-то, достает из кармана косяк, пробует прикурить, роняет спички в кровь и матерится. Девчонка помогает, Бобби делает глубокую затяжку, кашляет, понимает, что в самокрутке обычный табак, опять матерится и протягивает девчонке. Они делят эту сигарету на двоих. И Бобби даже кажется, что он чувствует ее вкус на губах. С*ка, пожалуй, это его самые романтичные отношения. Сигарета успокаивает, точнее, дарит мнимое смирение. Может, им повезет и остальные гады на охоте, может, они с девчонкой сумеют добраться до тачки, может, мексиканочка привезет его в больницу вовремя.
Бобби чешет щеку и говорит, что стоит подняться. Несмотря на то, что девчонка помогает, его сворачивает от боли почти пополам.
С*ка, как же дьявольски больно.
Мексиканочка помогает идти... Слишком медленно, слишком... Бобби не слышит звон стекла, но чувствует толчок. Нашли, твари... Они с девчонкой сползают по стене, Бобби улыбается. Умирать, оказывается не столько больно, сколько обидно.
- Бобби, - зачем-то называет он свое имя. - Через окно и на гараж.
Может, у нее получится... Бобби протягивает раскрытую ладонь с гранатой в ней.

Тодд успел отдышаться, строя хоть какой-то план в мыслях. Удивительно он до сих пор рассчитывал спастись. Снова посмотрел на собак внизу и со всей дури запустил палкой в одну из них. Она отскочив заскулила, а парень усмехнулся. Удивительно, но попал.
Он решил, что лучше сдохнет и унесет хоть одного пса собой, чем доставит твари в капюшоне найти его и поглумить свое самолюбие. Собаки лишь выполняют приказ, а эти извращенцы пользуются этим. Псы вновь собрались вокруг дерева жадно рыча, на что Тодд снова со свей дури запустил одну из палок в собаку. Он спустился немного ниже и подогнул одну из веток, испытывая до куда собаки реально могут допрыгнуть, а потом отогнул ее вверх на себя, и схватившись ногами за ветку принялся творить. Он взял один из носков, который через чур щедро пах им и примотал его бинтом покрепче к палке, давая ему чуть чуть свисать. Вам нравится мой запах, нюхайте!!!! А главное побольше прыгайте и резвитесь. Как только собаки затихали, парень снова пихал ветку ногой, подгибал еще одну и снова заставлял их пытаться поймать себя. А потом он просто отключился от их бесполезного кидания на дерево и рычания и принялся раздирать куртку Айви, ножом. Отделив флисовый подклад, посмотрел на него пару секунд и разрезал еще на две половины, одной он обмотал левую руку, а второй прикрыл свое горло, так же замотав бинтом. Красавчик. а затем он прикинул примерный размер головы пса и и разрезал верхнюю часть куртки. Отпорол рукава закрепив их на одной из веток повыше. И попробовал поджечь один из уголков, он не горел явным огнем, но при этом начинал плавиться и капать каплями с огнем. Тодд смочил пальцы и прижал к ткани, чтобы затушить.
-Ау, черт! - взяв в рот обожженный палец пососал.
Он очень надеялся, что у него получится вывести из строя хотя бы одного пса, помощь худосочного была бы сейчас очень кстати, но похоже теперь им предстоит встретиться где-то в другом мире.
Заправив ткань глубоко в джинсы, чтобы не дай бог не упала, он снова вцепился в ветку и крепко вцепившись повис, раскачиваясь и вновь, ударяя по более нижней ветке, не той которая под ногами, а немного ниже, снова зля собак и заставляя двигаться, не давая им лежать. А затем пару раз качнувшись снова поставил ноги на ветку и начал оглядываться в поисках подходящей для штыка ветви.
С трудом отломав такую, кое-где помогая себе ножом, посмотрел на опять севших отдохнуть собак, и решил, ему нужно было время и их усталость, взяв один из рукавов он достал зажигалку и сел настолько низко насколько было возможно. Собаки вновь зашевелились и нехотя поднялись заметив его телодвижения, они так мирно смотрели на него, что Тодд даже ухмыльнулся, а потом сплюнув, долбанул одну из них по хребту добытой палкой. Удар был не очень, но длина парня удовлетворила.
Ему бы конечно дубину потолще, но имеем, то что имеем. Сев к стволу и ухватившись ногами за ветку, Тодд принялся снимать слой за слоем заостряя конец настолько на сколько это было возможно, периодически тормоша собак. А затем он расположился в самой как ему показалось удобной позе , полулежа на толстой ветке и принялся ждать. Впервые его руки не дрожали и он четко знал, что делать.
Тодд поджег одну из частей курки по краям, лежавшие собаки только подняли головы, на секунду он замер, а затем примерившись бросил ее на голову одной из них, ткань чуть- чуть сместилась в полете, но пес того не ведая, сам помог Тодду, поднимая и поворачивая голову, он точно поймал кусок горящей ветровки мордой и взвыл от боли, падая на землю. Тод молниеносно принялся бить по телу собаки, пока той не удалось затушить тряпку, не давая ей уткнуться мордой в землю, не позволяя тереться башкой. У синтетики было большое преимущество, опаляясь она плавилась и прилипала к коже собаки, не давая ее просто стряхнуть. Стараясь попасть в наиболее уязвимые места: живот, глаза, бока, парень лупил что есть мочи, стараясь пробить эту гору мышц, причинить боль. Он ждал когда по шерсти пойдут всполохи огня, ведь должна же эта живая шкура гореть. Запах паленного мяса дошел до него не сразу, а когда он его почувствовал, то как то устало обхватил ветку за которую держался вместе со своим штырем.
Скулящий пес вскочил на ноги и побежал, не видя куда точно он несется, действуя тупо на инстинктах, животное бежало практически также как они сами эти два дня по лесу. Пес натыкался на деревья, бился об них телом, башкой, пока дрыгая лапами не упал под одним из них. И выл так, что сжимало сердце, но парень с каким-то несвоественным ему хладнокровием следил за ним, очень надеясь, что тот сдох окончательно и без поворотно. Тодд посмотрел вниз, песик явно не торопился садиться на место собрата.
Остался еще один... вздохнув парень поменял положение, надо было приниматься за второго....

* тодд не отвечает за логику, тодд понятия не имеет как все успеет, но он очень надеется или выжить или красиво сдохнуть)))))))))

Пастырь: Ты где?
Джо: Квадрат 1128. Внутри.
Пастырь: Жди.
Джо: ОК
Условный стук, чтобы не получить пулю в лоб. Пара кратких фраз. Передача оружия. Он пойдет один. Так хочет. Ему нужно.
Джо знает про собак. Знает, что в каждой чип. Знает как отследить. Пастырь предусмотрел все, так ему кажется. Они завершат задание.
Закидывает в себя еще две таблетки болеутоляющего. Нельзя чтобы в решающий момент что-то помешало.
Отец, все что делаю я - во славу Твою.
Кивок друг другу. И тихо, как можно тише, туда. Проверить, кто еще остался живой.
_________________

- Что теперь? - Бонита устало прислонилась к стене рядом с Бобби. Тело болело, душа тоже. Одолели одного, но... - Он ведь не один?
Не вопрос, скорее утверждение, которое скоро получит своё подтверждение.
Куда идти, когда кругом враждебный город? Чудесное спасение бывает только в голливудских фильмах и мексиканских сериалах. А они - в реальной дерьмовой жизни. Комната залита кровью. Его кровью, натёкшей откуда-то изнутри. Очень плохо.
Травка? Бонита изумляется, насколько ещё способен это делать измученный разум. И не отказывается, хотя и кашляет при каждой затяжке. Нервно смеётся. И даже порывисто обнимает и целует мужчину - кажется, это последний хороший человек, который ей встретился в этой жизни. А ему последней встретилась не слишком везучая мексиканка, чтож теперь, она ведь тоже совсем неплохая?

Может, сигарета помогла, а может наступило состояние полного пофигизма и безумия, но у Бобби ещё есть идеи, как спастись. Машина, больница. Она не хочет говорить, что вряд ли их везение продлится настолько, чтобы найти в гараже машину, да ещё и с полным баком бензина.
Выстрел. Плечо обжигает болью и Бонита от неожиданности начинает оседать на пол, думая, что уже всё. Но нет, с ними опять играют, упиваются всесилием. Мстят за одного из своих. Санта Мария, зачем ты отвернулась от своей блудной дочери? Она стискивает зубы, чтобы не кричать, не доставить никому удовольствия своим стонами. И чтобы он не понял, что с ней. Ему, кажется, совсем плохо. Бобби, значит...
- Бонита, - грустно улыбается она, поворачиваясь к нему так, чтобы он увидел её рану. Смотрит на гранату.
- Я не хочу к ним в руки живой, Бобби, - Бонита упрямо качает головой и смотрит в глаза Бобби, подёрнутые красными прожилками лопнувших сосудов. Утыкается лицом ему в плечо. То, о чём она думает, страшно. Но если не это - что с ней сделают те? лучше сейчас, пока рядом хороший человек. Она обнимает его со спины здоровой рукой, крепко прижимается, по телу пробегает дрожь. К ней снисходит состояние, когда уже всё неважно.
Она улыбается его шутке, кивает Бобби и ещё раз целует. И с плеча мужчины смотрит, как его пальцы с усилием выдёргивают кольцо из гранаты. Где-то рядом открывается дверь с тёмным силуэтом в проёме, оставляя на краешке сознания мысль, что напоследок они зацепят ещё одного гада.
...Три, два, один.
Сеньора Хименес больше никогда не дождётся звонка от дочери.

Он оставил дробовик, оставил рюкзак. Взял только ножи - пару, для себя любимого, не изменяя своему главному правилу - всегда иметь оружие про запас.
Когда ты в камуфляжке - нужно двигаться быстро, плавно и замирая, тогда обнаружить можно только если смотреть не мигая и прямо на тебя. Даже заметив движение краем глаза сложно будет обнаружить всю фигуру, особенно вдалеке.
Он движется осторожно. Кто знает, что за сюрпризы будут дальше.
Отец мой, я твой Пастырь. Я не убоюсь и в долину смертной тени, на вольные зеленые луга отправлю к Тебе агнцев. И радость наполнит Твои глаза, глядя на то, как они пребывают с Тобой. И гордость наполнит Тебя за то, сколько их с Тобой. И счастье их пребудет с Тобой и подле Тебя.
Аккуратно, понемногу. Мелкими перебежками до кирпичной коробки, за которой еще... один? двое? Прижимается к холодной стене, прислоняет голову. Не смотря на количество обезболивающего она гудит, словно чан. Пастырь выдыхает. Хорошо его приложила та, в подвале. Как ее... Тина? Тина. Хочется остаться, стоять вот так, прислонив голову к холодному. Но еще рано.
Он заглядывает в дверной проем. Аккуратно. Осторожно. Ожидая сюрприза и там, как и везде в этой гребаной жизни.
Они сидят вдвоем, обнявшись и курят. Двое? Джо говорил, что их только двое. Ловушка? Пастырь достает нож. Один, потому что второй оставляет про запас. У него всегда есть этот запас. Он научился делать этот запас. Эту нычку. Как только подобраться поближе?
Ладно.
Он перехватывает нож и открывает дверь.
БАМ!
Его ударяет в грудь, живот и щеку. И если тело защищает бронежилет, то с лицом дело худо. Пастырь сплевывает кровь на землю и нащупывает языком, спокойно отмечая, что если бы не количество обезболивающего, то отрубился бы. И судя по тому, что сейчас должен прийти шок - то все еще впереди. Не хватает несколько зубов и в щеке, кажется, сквозная рана. И болит не смотря ни на что неимоверно.
На всякий случай он проверяет тех двоих - без шансов - и пишет Джо.
Пастырь: 2ОК. Собаки. Аптечка, ост. Нет ружья жаль.
В этот момент он жалеет, что оставил рюкзак. Там было все нужное, а с собой только шприц с адреналином. Если будет терять сознание - пригодится.
_________________