Аквамарин (часть 2): по моим правилам (СЛР, 18+)

 » Аквамарин (часть 2): по моим правилам (СЛР, 18+)  [ Завершено ]

Автор: Наталия Матвеева
Жанр: Остросюжетный любовно-криминальный роман, 18+

Вступительная речь: Всем самым замечательным и отзывчивым читательницам Дамского клуба БОЛЬШОЙ ПРИВЕТ!!! Представляю Вашему драгоценному вниманию вторую часть истории о девушке с крутым и воинствующим характером из семьи самого крупного мафиози Нью-Йорка, которая снова умудрилась найти приключения на свою голову и попала в очередную непростую ситуацию, из которой ее сможет вывести лишь... А вот кто поможет ей выпутаться из новых передряг, Вы узнаете, если захотите прочесть эту книгу!)) Остренький сюжет гарантирован!

Аннотация: была счастлива: семья, любимый муж, работа – все ее сокровенные мечты сбылись… Но появляется он. Человек, знающий обо всех ее тайнах, гонимый одной лишь жаждой мести и желанием планомерно уничтожить все, что Оливия с таким трудом пыталась сохранить. Шаг за шагом, он отбирает у нее самое ценное, втягивая в свою хитроумную игру. Удастся ли ей победить на этот раз, когда ее саму разрывают на куски призраки прошлого, когда ее мучитель имеет на своих руках все главные карты?..

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Наталия Матвеева)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Дата последней модерации: -


_________________

 » Глава 1

Аквамарин (часть 2): по моим правилам

Пусть горы сомкнутся в объятьях,
забрав кислород из легких моих:
Я буду жить.
Солнце раскрасят узоры морозные,
тепло падшим воином бесследно исчезнет:
Я буду жить.
Ядом сомнений отравлены вены,
жадно глотая сущность мою:
Я буду жить.
Болью душа распадется на капли,
звуки сокрыты от чувств:
Я не погибну.
Ветром отчаяния, и безнадежности
жгучим дыханьем распята я:
Я не умру.
Крохотной каплей надежды на счастье,
любовью единой:
Дыханье цветет.
Маленькой звездочкой в злой бесконечности
вспыхнет мечта:
Я буду жить.
Силой моей станет зов к всепрощенью,
И я цела.


Глава 1
Оливия затормозила около неприметного, серого, трехэтажного здания на углу Флетбуш-авеню и Стивенс-корт и, нахмурившись, глянула на темно-синие, потрепанные ветрами и дождями буквы, складывающиеся в слова: «Бильярдная Уорта». Судя по характеристике, которую ее милый папуля яростно декламировал ей в трубку, позвонив ни раньше, ни позже, а точно в половину третьего ночи, это и было то место, где «засранец Уорт торгует своей чертовой марихуаной и играет в покер с такими же, как и он, засранцами и подлюгами», но почему-то, по какой-то, одному его «дружку-дьяволу известной причине», он решил насолить папочке Лив, самому известному и могущественному боссу Нью-Йоркской мафии Эйдену Мартинесу и «как последняя собака, зажать от него положенные сто пятьдесят штук в месяц», мотивируя это тем, что «торговля его вонючими наркотиками в этом месяце шла не так бойко»… «В общем, дочь, завтра же разберись с этим тараканом, я ему это так не оставлю!» - громыхнул рассерженный, как туча пчел, Эйден уже практически засыпающей лицом в подушку и давно уже потерявшей нить его гневного повествования Лив, отчего она подпрыгнула в кровати, моментально очнувшись и случайно пихнув раскинувшегося в расслабленной позе и сладко спящего Джонни, тут же получив от него совет «договорить с отцом в каком-нибудь другом укромном месте, желательно на обратной стороне Луны или еще где-нибудь, только подальше от их спальни», потому что «тут кое-кто пахал весь день» и, видите ли, «отдыхает»…
Лив задумчиво, но совершенно безэмоционально изучила вывеску и черную парадную дверь, почесав колено, которое, равно, как и другое, принадлежавшее девушке, колено было обтянуто стильными брючками из нежно-бежевой ткани, отлично сидящими на ее стройных ножках так же, как и белоснежная свободная блузка без рукавов с симпатичной, по мнению окружающих, золотой застежкой на шее, украшенной россыпью изумрудов. Лив недовольно покосилась на свой наряд, который она считала жутко неудобным и, конечно, не в ее стиле и вкусе, но отец настоял на том, чтобы ее утренняя встреча с управляющим казино «Золотой Фазан» проходила в официальной обстановке, а не напоминала сомнительное свидание серьезного бизнесмена с девочкой-подростком, ученицей старших классов, которую, к тому же, пять раз оставляли на второй год.
Лив пришлось подчиниться, нехотя подозревая себя в том, что папуля каким-то непостижимым образом научился достаточно сильно влиять на нее, что ей, конечно, не совсем приходилось по душе.
За прошедшие два года, что она стала работать вместе с ним, девушка научилась избирательно выполнять его просьбы, правда, отец никогда не знал, получит ли он в результате то, чего хочет: Лив продолжала плыть на своей собственной, оригинальной волне, не желая беспрекословно подчиняться и следовать четким инструкциям.
Просьба Эйдена надавить на хозяина подконтрольного ему заведения не стала для девушки чем-то неожиданным или новым, что могло вызвать в ней чувства взволнованности или раздражающей неуверенности. За пролетевшие пару лет, она выполнила не одну сотню подобных указаний отца, во многих случаях, не оставив у своих жертв какого бы то ни было желания встретиться с ней снова.
Лив откинула длинную белокурую прядку, непослушно закрывшую добрую половину ее удивительного, нежного лица, и посмотрела в зеркало заднего вида на второй черный «Кадиллак Эскалэйд», следовавший за ней по пятам, как назойливый комар.
В этот момент яркий солнечный зайчик, отразившись в зеркале ее «Кадиллака», так резко ослепил ее, что девушка зажмурилась, ощутив, как быстро стартанул внутри нее поезд раздражения, подталкивая наверх, к горлу, все ее внутренности. Разлепив глаза, один из которых теперь видел перед собой только большое, черно-красное пятно, Лив гневно уставилась вновь на сопровождавший ее автомобиль, как раз в тот момент, чтобы заметить, как один из ее телохранителей, Мартин Кларк, с беспечной и довольно наивной улыбкой убирает зеркальце в бардачок, а второй – Эдди Уокер, что-то серьезно и раздраженно ему выговаривает, виновато поглядывая на машину Лив.
Лив опустила боковое стекло и раздраженно показала в зеркало заднего вида маленький, но ощутимо весомый и грозный кулак, гневно прошипев: «Носорог дебильный», после чего она легко выпрыгнула из машины и, звонко стуча высоченными шпильками белых, лакированных туфель, двинулась в сторону «Бильярдной Уорта», махнув незамедлительно выскочившим следом за ней охранникам, которых она ласково называла «суповым набором»:
- За мной.
Надо сказать, «суповой набор» получил свое прозвище не только из-за бурной, легко развивающейся в «ругательном» направлении фантазии сумасбродки Оливии, и даже не потому, что они оба напоминали смесь сырого мяса, перебитых хрящей и раздробленных костей, что не было, конечно же, правдой. С тех пор, как девушка стала работать вместе с отцом, успешно перевалив на свои хрупкие, но отнюдь не слабые, плечи некоторое количество его дел, «приставучий папаша», ставший, по мнению Лив, маниакально-депрессивным, склонным к паническим настроениям, испуганным «осиновым листом» в отношении единственной, оставшейся вживых дочери, сумел навязать сопротивляющейся всеми частями тела Лив свою опытную и «мудреную в различных таких делах» охрану. С тяжелым вздохом, устав от недовольных бурчаний Эйдена, Лив пришлось согласиться, но она вдруг заявила, что сама выберет себе подходящую парочку качков-преследователей.
После такого заявления Эйден устроил для дочери целый «модельный показ» тех, кто, по его авторитетному мнению, смог бы справиться с архиважной задачей по защите беззащитной малышки Оливии. «Модельный показ» изрядно повеселил девушку, она хохотала, уткнув лицо в плечо Джонни, и просила пройти перед ней от бедра «еще разок! Пожалуйста!» Джонни и отец лишь переглянулись хмурыми, обреченными взглядами, в которых явно пробивала броню серьезности веселая усмешка, но пожелание Лив приказали выполнить.
В результате, перед девушкой, один за другим, дефилировали не длинноногие, в различных модных мужских нарядах, утонченные и стройные юноши-нарциссы, а не менее длинноногие, но довольно тяжеловесные громилы-качки в одинаковых, на первый взгляд, черных костюмах, с большими, нередко лысыми или полу-лысыми головами, лицами, украшенными шрамами и другими следами «былых заслуг», и отнюдь не отличающиеся небрежным изяществом в одежде. В тот момент, когда Лив привередливо и обреченно разглядывала вереницу белых, хорошо откормленных стероидами, лебедей раздраженным и уставшим взглядом больших бирюзовых глаз, она и увидела их.
В результате, в ее жизни появился высокий, худоватый, но крепкий и устрашающе широкоплечий Марти Кларк, который, помимо своей странной и наивной улыбки веселого простачка, являлся еще и счастливым обладателем ярко-зеленых коротких волос, стоящих по всей его голове в виде модных (правда, не для сорока двух-летнего взрослого мужчины) сосулек, сооруженных с помощью геля для волос и, наверное, чего-нибудь еще, потому что после нанесения этой адской смеси его волосами можно было спокойно рыхлить землю. Этот самый Марти стал настоящей «веселой проблемой» для Лив, потому что в отличие от остальных, угрюмо-серьезно-хмурых людей Мартинеса, включая и его двоюродного брата Эдди Уокера, не только не боялся Лив и ее угроз, но и умудрялся доставать ее своими шуточками и приколами, наивно полагая, что она не только не рассердится и не прикажет тому же Эдди пустить пулю в его расслабленный мозг, но и наоборот, будет счастлива от его бесконечных попыток поднять ей настроение.
А вот Эдди Уокер был полной противоположностью своему брату во всем. Тоже высокий, но довольно коренастый и крепкий, сорокалетний Эд выделялся в толпе ежиком ярко-красных, как бешеное пламя, волос, карими глазами и суровым видом, пугающим своей излишней суровостью прохожих на улице. Однако, в глубине души он являл собой воплощение доброты, рассудительности и справедливости, отличался умением применять здравый смысл в сложных ситуациях и мог в любую секунду остановить своего импульсивного, зеленоволосого родственничка, который, с легкой улыбкой, не дрогнув ни одним мускулом, готов был спокойно поубивать всех вокруг, представляющих потенциальную угрозу для их подопечной.
Когда Лив разглядела в черно-серой, хмурой толпе этих двоих, то радостно захохотала и сообщила, что только их она всю жизнь и искала, поэтому именно они поступят в ее единоличное пользование и никто другой. Надо отдать девушке должное: в отличие от устоявшихся обычаев больших боссов относиться к своим охранникам, как к коровам, послушно бредущим за своим пастухом, Лив окружила их аурой благосклонного и даже дружеского отношения. Конечно, она не делилась со своей новоиспеченной свитой планами на будущее, равно, как и на текущий день, но общалась с мужчинами не как с бесплатным приложением, о которое можно вытереть милую пару обуви, а наоборот, как с дальними (правда, чуть более дальними, чем это обычно бывает) родственниками. По крайней мере, она обедала вместе с ними и проявляла уважение… в своей манере.
Подходя к черной, замызганной отпечатками рук и обуви, невзрачной двери, Лив вдруг резко обернулась, пристально посмотрев на Марти и ткнув пальцем в его грудь:
- И кстати, огурец, если я вдруг случайно ошибусь и вместо колена этого самого… - Лив быстро и недовольно покосилась на вывеску заведения, припоминая имя владельца. - …Уорта прострелю твое, то, прошу, не обижайся, это все дурацкое черное, пляшущее твист, пятно перед моим левым глазом от того самого невинного солнечного зайчика! – уже более гневно закончила она и, толкнув дверь, первой вошла внутрь, не удосужившись подождать, когда Марти начнет оправдываться или отшучиваться перед ней.
Проходя по серому коридору, впереди которого, в дверном проеме, виднелся зал с бильярдными столами, Лив услышала позади себя:
- Мисс Оливия, кажется, не в духе! – весело, но тихо (однако, с явным расчетом на то, что она его услышит) сказал Марти, чем-то позвякивая.
- Это ты будешь не в духе, Марти, когда она из тебя этот самый дух вышибет. – серьезно предупредил Эдди, и Лив незаметно усмехнулась: как же плохо все-таки они ее знают! В действительности, эта парочка ужасно импонировала ей, поэтому все ее угрозы были не более, чем плодом ее фантазии, который никогда не будет реализован на практике… Но разубеждать наивных разноцветноволосых дядек она не собиралась.
В помещении оказалось около десятка игровых столов, половина из которых были заняты теми, кто предпочитал поиграть в бильярд в половину двенадцатого утра вместо посещения интересного и очень увлекательного места под названием «работа».
Около одного из столов терлась группа не очень презентабельных, похожих на тех, кто не прочь иногда побаловаться легкими наркотиками, мужчин, состоящая из пяти человек довольно помятого вида. Лив решительной походкой направилась к ним, улыбнувшись сияющей, счастливой улыбкой победительницы телевизионного шоу «Форт Боярт».
- Доброе утро, джентльмены! Кто из вас господин Уорт? – вежливо, но с плохо скрываемой угрозой в голосе, проговорила Лив.
Голоса смолкли по всему залу, и на секунду воцарилась тишина. Сложив руки на груди, Лив смотрела на пять пар настороженных, немигающих глаз, внимательно оглядывающих ее деловой наряд сверху вниз… Как вдруг, наконец, губы одного из мужчин, одетого в серый, немного испачканный на коленях, спортивный костюм, медленно проговорили:
- Это она. Прости, чувак, я сваливаю.
В следующую секунду Лив снова была буквально ослеплена, только уже сверканием пяток четверых трусливых дружков Уорта, бросив своего компаньона на растерзание еще контролирующей себя, но уже потихоньку начинающей звереть миниатюрной блондинки.
Оставшийся мужчина, который по праву мог называть себя Уортом, одетый в черный джемпер с горлом и серые, помятые брюки, медленно стал отступать к стене, нервно взъерошив свои темные волосы рукой и вытаращив на Лив черные, вылезающие из орбит, глаза. В сочетании с высокими, угловатыми скулами его лицо напомнило девушке картинку одной странной рыбы – обитателя морских глубин и темных впадин, которую буквально плющило давлением, кое ей, в силу своих природных особенностей и превратностей судьбы, приходилось героически переносить своим тщедушным телом.
- К-кто вы??? Что… это… что вам нужно? – севшим голосом взволнованно спросил Уорт.
Лив улыбнулась и пожала плечами, медленно надвигаясь на него.
- Меня зовут Оливия Мартинес. Слышал когда-нибудь такую фамилию?? – мило, но гневно проговорила Лив, следя за реакцией пучеглазого. Как и ожидалось, он испуганно вздрогнул.
- С-слышал… Мисс Мартинес, я… это… честное слово…
- Значит, я могу не отвечать на твой вопрос о том, что мне нужно. Прекрасно. – Лив приблизилась к нему, устрашающе (для Уорта, конечно) сократив между ними дистанцию до метра, и теперь Уорт оказался припертым к серой, облупившейся стенке. – Тогда гони папины денежки, да побыстрее, у меня сегодня еще очень много дел.
- Я… это… - Уорт покосился на замерших позади Лив Эдди и Марти и взволнованно выдохнул, покрывшись потом. - …Это… Я говорил мистеру Мартинесу… В этом месяце у меня почти не было левого дохода… Это… откуда я возьму столько денег?.. – его вытаращенные глаза забегали по залу, видимо пытаясь подать сигнал мозгу о возможном пути отступления.
Лив вздохнула, резко начиная злиться.
- А папочка думает иначе, Уорт. Повторю второй раз, пока еще по-хорошему: гони бабки. Сто пятьдесят штук. Быстро, быстро! – импульсивно поторопила его Лив, нервно постукивая каблуком по полу. Уорт был трусливым, но жадным, и это второе его качество явно с лихвой компенсировало первое, потому что, несмотря на то, что Лив буквально видела, как трясутся его поджилки, он все равно держался, до последнего пытаясь сохранить деньги в своих руках.
Уорт сглотнул и потупился. Его стала бить мелкая дрожь.
- У меня… это… нет денег… Если можно, я заплачу в следующем месяце.
Лив буквально ощутила внутри себя взрыв злости. Ну почему она опять должна причинять кому-то боль?? Почему этот Уорт так сильно не хочет платить ее папаше? Из-за этого осла снова придется проводить показательное выступление, того требуют законы мафиозной семьи. Чертова мафия!
- Конечно, можно. Ты заплатишь в следующем месяце, скат расплющенный, а еще – ты заплатишь в этом. Предупреждала же: давай по-хорошему! – с этими словами Лив кивнула Марти и Эдди.
Личная охрана принцессы мафиозного клана всегда понимала ее с полуслова. В мгновение ока мощный кулак Эдди два впечатляющих раза встретился с лицом Уорта, уронив его на пол, как груду костей в поношенном тряпье, а затем, обладатель милой улыбки с отблеском зелени легко подхватил его и уложил на бильярдный стол, по дороге крепко приложив беднягу затылком об лампу, нависшую над зеленой поверхностью стола. Крепко держа за обе руки пытающегося вырваться или, хотя бы, сесть, Уорта, Эдди и Марти с любопытством посмотрели на Лив, явно гадая, что она будет делать дальше.
- Мисс Оливия, может, убьем его? – наивным голосом, но без тени шутки, спросил Марти.
Лив взяла лежащий на столе бильярдный кий и, размахнувшись, врезала им по стене. Кий переломился на два грустных, деревянных кия поменьше, с зазубренными краями. Легко, несмотря на каблуки и офисную одежду, девушка взобралась на стол и, наклонившись к Уорту, приставила осколок кия к его шее. Тот забился сильнее, особенно когда заметил, как разозленно засверкали ее аквамариновые глаза. Он успел даже мимоходом отметить, что она чертовски красива… Прямо завораживает, особенно этот уверенный блеск в ее взгляде… Жаль, что эта милашка с неукротимым нравом – дочь того самого ублюдка, который каждый месяц практически полностью выкачивает из него весь доход от продажи марихуаны…
Из задумчивости его вывели слова «милашки», которые были адресованы ее зеленоволосому быку:
- Да, Марти, конечно, кончай его сию же секунду… - Лив раздраженно посмотрела на охранника. – Придурок ты, что ли?? А сто пятьдесят штук я отцу из своего кармана платить буду? Или из твоего жалованья?? А может, я их в воздухе нарисую и материализую силой мысли, использовав энергетическое поле удачи, как пишут в книжках для законченных лузеров и тюфяков??? Совсем ты уже!!! – она покрутила у виска и вновь перевела ядовитый взгляд на Уорта.
- Так, мистер выпуклые глазки, слушай сюда: если ты не заплатишь моему папаше долг, то он завтра же даст копам шикарную наводку на одного потрепанного распространителя марихуаны, прячущегося под личину хозяина задрипанной бильярдной… И тогда тебе крышка, дружок. Думаешь, - Лив с силой надавила обломок кия в его шею, пуская кровавую дорожку, - ты успеешь сделать ноги? Не волнуйся, мой отец никогда не останавливается на полпути, и тебя он найдет, даже если ты прикинешься кактусом в чьем-нибудь уютном садике. Усек, кретин? А теперь – гони бабло.
Но Уорт хотел пойти до конца. Из-за покровительства Мартинеса и своих личных долгов вся прибыль от подпольной игры в покер и продажи марихуаны испарялась, как дождевая лужица на солнцепеке… Он должен рискнуть и переломить ход событий… Если только они не переломят его самого…
- Ничего я не отдам! У меня… это… нет денег! Слышишь? Если… это… хочешь, можешь приказать этим цветным обыскать меня…
- Цветным?!? – захохотал Марти, а его глаза недобро блеснули. Ни Эдди, ни Лив просто не успели даже шевельнуться, как Марти молниеносно схватил Уорта за нос и лихо крутанул. Послышался совсем даже не неожиданный, неприятный хруст – и из носа пучеглазого полилась кровь. Он заверещал, конвульсивно дергаясь и зажмурившись от брызнувших из-за боли слез.
Лив поморщилась, недовольно посмотрев на Марти. Точно таким же взглядом его наградил и Эдди, сопроводив его, вдобавок, несколькими непечатными словечками.
Лив подкинула кий в руке и, ловко поймав, проговорила:
- Извини, Уорт, сломанный нос не входил в список издевательств, которыми я хотела тебя помучить… - она перевела гневный взгляд на весело улыбающегося Марти и процедила:
- А с тобой я позже разберусь, огурец, не расслабляйся!
- А что я такого… - начал было Марти, но Лив уже не слушала. Она снова смотрела на всхлипывающего Уорта.
- Ну что, дружок? Надумал платить? Или мы втроем выглядим неубедительно?
Уорт захлебывался собственной кровью, которая лилась ему из носа прямо в рот и горло, но он все же сумел выдавить:
- Мне… нечем… платить.
- Жаль. – разозлилась Лив и, резко размахнувшись, всадила осколок кия прямо в ладонь Уорта. Тот завизжал еще громче и каким-то не своим голосом, отчего сердце девушки резко и очень болезненно вздрогнуло от жалости и неприязни к самой себе… Черт возьми!! Ну почему она делает это??? Почему этот странный, лупоглазый оборванец страдает от ее руки? Он ничего не сделал лично ей… Папаша, который десятилетиями руководит хладнокровной и жестокой мафиозной семьей, считает подобные издевательства над теми, кто попытался сделать хоть что-то не по его плану, делом повседневным и обыденным, посылая свою дочь выполнять эту грязную, совсем не для ее женского сердца и натуры, работу, совершенно не понимая, что творится при этом в ее душе… Она казалась твердой и жестокой, она натягивала маску безразличия в его присутствии ради того, чтобы не выглядеть слабой в его глазах, но на деле ее внутренний мир каждый раз проходил испытание на прочность ее моральных принципов… И лишь Джонни мог всегда понять ее, он угадывал любые ее эмоции и скрытые чувства по одному только взгляду, ему не нужны были слова, и только с ним Лив могла быть искренней.
Пока Уорт конвульсивно извивался с обломком кия в руке, Лив спрыгнула со стола, машинально отметив, что брызги его крови попали на ее брюки, и ощутив подступающую тошноту где-то в районе горла.
- Ладно, Уорт, даю минуту на отдых… - Лив медленно двинулась вдоль зала, распугав остальных посетителей, с ужасом наблюдавших за происходящей, довольно нелицеприятной сценой, а теперь в темпе линяющих из зала, как аквариумные рыбки гуппи из ракушки. – А у тебя тут как-то мрачновато… Надо бы стены перекрасить… И парочку натюрмортов повесить, для повышения спроса на орешки из буфета… Не находишь? – Лив неспешно прогуливалась по периметру зала, как ее внимание кое-что привлекло. – О, выпуклые глазки, а тут какая-то дверка! Не возражаешь, если я загляну?..
Уорт с ужасом дернулся, но затем, обреченно признав свое поражение, безвольно обмяк и сокрушенно притих.
Лив толкнула замаскированную под серые стены с облупившейся краской низкую, деревянную дверь и очутилась в комнате. Внутри никого не было, зато все внимание привлекал стол, на котором беспорядочно были разбросаны карты, фишки, кости и… деньги. Много денег, целые пачки…
- Так-так… Малыш Уорт, да ты, оказывается, великий выдумщик нашего времени! – с усмешкой проговорила Лив и вернулась к столу. – Эдди. Собери сто пятьдесят штук из той комнаты. Марти, подержи его… Полегче, ты же его в лепешку превратишь! – прикрикнула на зеленоволосого девушка, увидев, как тот с радостью схватил Уорта за шею и извлек из него душераздирающий хрип.
Лив наклонилась к налитым кровью, едва державшимся в орбитах, глазам и покачала головой:
- Скат, ты что, любишь, когда из тебя делают боксерскую грушу? Заплатил бы сразу – ничего из этого, - она картинно обвела рукой его сломанный нос и руку с торчащим из нее кием, - не было. Мне не важно, умрешь ты, или будешь жить. Но это имеет значение для моего строгого папули. Он может быть очень жестоким и опасным, Уорт, не играй с ним в детские игры.
В этот момент подошел Эдди и протянул Лив пачку денег с самым, что ни на есть, скорбным видом. Лив вздохнула и выдернула кий из руки несчастного хозяина бильярдной. Достав зажигалку, которая когда-то давно принадлежала Бобби, одному из первых, после ее возвращения в Нью-Йорк из Сицилии, охранников, погибших в ту самую роковую ночь, когда была убита Джессика, ее сестра, и почти убита сама Лив, девушка спокойно посмотрела на Уорта и ухмыльнулась:
- Расслабься, пучеглазый, мы уже уходим. А в следующем месяце постарайся сделать так, чтобы нам не нужно было возвращаться, иначе я просто раскатаю бульдозером твою дыру. Не люблю делать по десять раз одно и то же. – с этими словами она подожгла кий и, дождавшись, когда он загорится устойчивым и крепким пламенем, сунула его на полку, где торчали остальные, только целые и, пока еще, невредимые инструменты игры в бильярд.
Уорт с ужасом смотрел, как коварная огненная змейка заспешила к деревянному перекрытию, а затем, с большим аппетитом увлеченно перекинулась на остальные деревянные кии, медленно, но целенаправленно уничтожая их один за другим.
- Идем. – приказала Лив охранникам и, уверенно и грациозно снаружи, но разбито и отвратно внутри, зашагала к двери, бросив через плечо:
- Туши давай, придурок, а то придется столами торговать, а это не такой прибыльный бизнес!
И все трое исчезли за дверью.
_________________

 » Глава 2

Глава 2
Погрузившись в угрюмое молчание, прерываемое лишь на то, чтобы пригрозить нагонявшему ее автомобиль «Эскалэйду» с Марти и Эдди, которые развлекались тем, чтобы подъехать к девушке вплотную и глупо помахать рукой… точнее, махал один придурочный, с зарослями сорняков на голове, пустившими свои корни, судя по всему, глубоко в мозг и тем самым хорошенько повредив его, а второй, человек-феникс, только виновато разводил руками и что-то выговаривал веселому братишке, который с блаженной улыбкой разглядывал машущий ему женский кулак и ловил на себе молнии от взгляда Оливии. Девушка злилась, но внутри нее что-то как будто отпускало после той ситуации в бильярдной… Будто эта наивная и простая улыбка Марти помогала ей преодолеть неприязнь к себе, которая болталась на границе с абсолютным самопрезрением и ненавистью к своим действиям, к своим дурацким, стильным брючкам, на которых проявились пятна крови Уорта, будто насмешливая, горькая проекция пятен грязи на ее душе, к своим рукам и словам и той жизненной, веселой, как помойка на пустыре, ситуации, из которой она, дочка могущественного мафиозного босса и его единственная наследница, никогда не выберется.
По плану, следующим пунктом, который посреди ночи обозначил ей деловой Эйден в телефонную трубку, была проверка финансового отчета по казино за прошедший месяц. Зная, что отец и Брайан уехали на какую-то важную сходку, Лив решила заняться напряженным глазением на колонки цифр и болезненным для неподготовленных извилин финансовым анализом в тайном убежище отца – в клубе «Иль чьело стелато».
Охрана беспрепятственно пропустила ее в кабинет с таким знакомым уже дубовым столом, чопорными, с намеком на роскошь, диванами из натуральной крокодиловой кожи и прочими неизменными вещами, которые так сильно впитали в себя железный дух Эйдена Мартинеса, что Лив иногда ожидала, что настольная лампа или ежедневник ее папочки откроют жесткие, как сталь, глаза и, прочистив горло, со всей дури громыхнут на нее характерным для Эйдена низким и повелительным тембром.
Лив прошла за дубовый стол, плюхнувшись с разгона в удобное кожаное кресло и в который раз с раздражением посмотрев на свой «наряд деловой и серьезной женщины», окроплённый неподдающимися никакой здоровой характеристике свежими пятнами крови. Послав Марти на поиски шоколадного чиз-кейка, Лив вздохнула и окунулась в бездну цифр, сравнивая колонки с предыдущими показателями и отчаянно пытаясь не уснуть, в чем ей сильно помогало принесенное лакомство и разговоры, перемежающиеся с хохотом Марти, за дверью.
Плавая между финансовыми показателями и реальностью, Лив вдруг заметила кое-что из ряда вон выходящее, кое-что, что своими многочисленными нулями даже в колонку с трудом помещалось, и то – при уменьшенном втрое размере шрифта…
- Ну, Джонни, дубина, готовься к виселице! – воскликнула в сердцах Лив, гневно набирая номер своего единственного и горячо любимого мужа. Жуя чиз-кейк и нетерпеливо слушая длинные гудки, девушка яростно смотрела на вызывающую, мягко говоря, сомнение статью расходов в отчете и сочиняла всевозможные пункты назначения, куда «благотворительный фонд имени Джонни О-Коннела» может пойти вместе с тем физическим или юридическим лицом, которому ее муж так щедро разрешил отмыть свои денежки. Вроде бы, он должен быть на переговорах с поставщиками элитного алкоголя для сети умопомрачительно дорогих ресторанов «Колизей», предназначенных для тех денежных мешков, у которых немолодая, холщовая ткань успела достаточно сильно прохудиться. Эти рестораны когда-то принадлежали отцу Джонни, боссу другой мафиозной семьи Оливеру О-Коннелу, а после свадьбы Лив и Джонни им посчастливилось перейти в руки к его беспечному и веселому красавчику-сыну, умеющего, однако, иногда убедительно изображать серьезность и жесткость.
Наконец, долгожданный голос Джонни сменил противные гудки, и Лив, не смотря на гнев, ощутила десятикратные теплые вспышки внутри себя при звуках такого горячего, чертовски обаятельного и бесконечно любимого тембра.
- Лив? Что стряслось? Я, вообще-то, немножко занят… - влиятельно и серьезно проговорил он, что могло навести только на мысль о том, что рядом с ним действительно сидел кто-то, на кого необходимо было произвести благоприятное впечатление, но Лив все равно уловила то самое, что заставляло ее таять от любой его фразы. То самое энергетическое тепло, которое было адресовано только ей и принадлежало только ей…
- Джонни!!! – громыхнула Лив, получив в ответ эхо, отлетевшее от стен пустого помещения и вернувшееся к письменному столу, заставив ее поморщиться: надо же – заорала, прямо как папаша! Нужно срочно вычеркнуть из расписания встреч с ним пару дней, пока у нее не выросла щетина и не возникла непреодолимая тяга подымить дорогими, но от этого не менее вонючими, сигаретами… - Какого черта ты опять используешь мое казино в качестве дома для пожертвований нищим и безруким, а может, еще и безмозглым инвалидам???
Джонни весело вздохнул.
- Судя по всему, ты добралась до отчета…
- И до тебя доберусь, идиотина! Какие еще три миллиона на переделку освещения в главном зале??? Только если ты и твой новый дружок, которых ты ухитряешься подцеплять чуть ли не каждый день, уж не знаю, на какой выставке пожизненных неудачников, не собираетесь украсить весь потолок люстрами из платины, инкрустированными огромными бриллиантами, я клянусь, я прибью и тебя, и этого чертового пройдоху вашими же тремя миллионами, снятыми с карточки в ближайшем банкомате!!! Ты вообще в своем уме??? Мое казино тебе что, сортир для отмывания чьих-то грязных бабок??? – кричала Лив в трубку, пылая гневом и ощущая, как горят ее щеки.
Джонни рассмеялся.
- Неужели из-за какого-то, как ты выразилась, «пройдохи» и пожизненного неудачника ты уже готова стать вдовой в столь юном возрасте? Между прочим, этот пройдоха… Лив, давай обсудим этот вопрос позже? Я на совещании.
Лив вдруг услышала на заднем фоне у Джонни какой-то шум и томный женский голос отчетливо проговорил:
- Джонни, закажем шампанское? Я предпочитаю «брют» …
Услышав это, Лив вздрогнула от громкого щелчка внутри ее головы: так ее бешеный гнев переключается на не менее бешеную ревность. Она ощутила пульсацию по всему организму, кровь побежала по ее венам, спеша и спотыкаясь в каждом органе ее тела, а сердце яростно взвыло… Чертов Джонни!!! Любитель заигрываний и мечта всех женщин на земле!!! Угораздило же ее полюбить именно такого мужчину, которого вечно приходится выцарапывать из чьих-нибудь цепких, наманикюренных ноготков…
Как в тумане Лив услышала обходительный, с игривыми нотками, но достаточно деловитый ответ ее мужа:
- Конечно, Летиция. Все, что пожелаешь. – и затем, ближе к уху Лив:
- Лив, я освобожусь через час, встретимся и поговорим…
«Лив». Ревность, которая маршировала в глазах девушки на пару с желтыми кругами, угодливо подсунула ее мозгу мысль, что Джонни нарочно не называет ее привычным «Оливка» рядом с этой Летицией… Значит… значит… он… она… они…
- Джонни. – прошипела Лив, еле сдерживая связки от бешенного крика. – Что еще за Летиция??? Что ты делаешь с шампанским и какой-то там чертовой Летицией, а самое главное – где??? Отвечай немедленно, или я из тебя подушечку для иголок сделаю!!! Живо, Джонни, адрес!!! – уже гневно крикнула она, все-таки не удержавшись, а Джонни тепло рассмеялся:
- Лив, у меня переговоры, я же говорил тебе сегодня о них, помнишь? Не кипятись, через час я освобожусь, приеду к тебе и отвечу на все, интересующие тебя вопросы, идет? – он говорил тепло и спокойно, и Лив еще больше взбесилась, резко подскочив на ноги и полетев к двери, за которой, по обыкновению, должны были торчать Эдди и Марти, на ходу проклокотав в трубку:
- Джонни, идиот, если ты не скажешь, где ты, через час можешь приходить закованным в рыцарские доспехи, потому что то, что я собираюсь с тобой сделать, без брони ты вряд ли переживешь!
Она выглянула за дверь и многозначительно посмотрела на Эдди, затем указала на свой телефон и одними губами шепнула: «Проследи звонок». Эдди кивнул и, достав свой сотовый, развел бурную деятельность, бомбардируя звонками каких-то бедняг.
Тем временем, Лив, летающая на крыльях жгучей ревности, услышала строгий, приобретший жесткие, беспрекословные интонации ответ Джонни:
- Все это очень мило, Лив, и я бы с удовольствием узнал, что еще ты думаешь обо мне в эту секунду, но мне, к сожалению, пора. Не хочешь встречаться через час – увидимся вечером. Пока.
Короткие гудки.
Лив сжала зубы и кинула телефон на стол. Вцепившись руками в свои длинные, пышные волосы, она попыталась успокоиться. Это всего лишь переговоры. Только переговоры. Джонни ни с кем не заигрывает, никого не обольщает, он договаривается о поставках алкоголя с… Лив вдруг неожиданно припомнила, что сегодня утром, притворившись реактивным двигателем и разгоняя воздух по квартире в попытках собраться и позавтракать за двенадцать с половиной минут, Джонни мимоходом беспечно протрещал, что будет встречаться с каким-то там… Дорианом Валентайном, владельцем чего-то там… Лив не помнила. Но это уже не важно. Важно то, что Дориан Валентайн никак не мог говорить томным, призывным, а главное - женским голосом с кошачьими интонациями животного в весенне-обостренный период и покачивать бокалом прохладного «брюта» в руке…
- Чертов Джонни!!! И откуда вообще выкатилась эта любительница золотых пузырьков с явной аллергией на сахар и нездоровым интересом к чужим зеленоглазым красавчикам с дуплом в голове??? Я из него фарш накручу!!! – погрозила кулаком в воздух Лив и в этот момент услышала позади себя:
- Что, мисс Оливия, опять ревнуете бедного мистера О-Коннела? С кем он на этот раз?
Лив обернулась и увидела блаженного Марти, с милой, но глуповатой улыбкой следящего за ней, подперев своим широким плечом дверной проем. Он знал о том, что Оливия разрушительно и импульсивно, неистово и страстно ревнует своего чертовски обаятельного и неотвратимо притягивающего женщин муженька, ревнует… Ко всем на свете.
- Если она старая и страшная, с бородавкой на носу и культяпкой вместо левой ноги, я прощу ему все и не буду мешать пить дальше свою кислятину и наслаждаться романтическим обществом друг друга. – воодушевленно пофантазировала Лив, даже весело усмехнувшись от удовольствия, мечтая, чтобы хотя бы эта ее мысль воплотилась в прекрасную реальность.
Марти рассмеялся и добродушно пожал плечами. В кабинет вошел Эдди и с самым официальным видом сообщил:
- Мисс Оливия, мистер Джонни О-Коннел сейчас в ресторане «Колизей» на Хай-Уоллей-стрит.
- Отлично! Поехали! – обрадовалась девушка.
В ресторане они были уже через десять минут бешеной гонки, включая езду на красный свет и пару вылетов на встречную полосу движения. Администратор, милая девушка лет двадцати, тепло поприветствовала Лив, натянув дежурную улыбку: она прекрасно знала, кто такая эта рассерженная, миниатюрная блондинка, и с интересом покосилась на ее, необычного цвета, сопровождающих.
- Где мой муж? – вежливо, но с нажимом спросила Лив, сложив руки на груди. Девушка немного испуганно потупила взгляд:
- Простите, миссис Мартинес, у него важная встреча, он просил не беспокоить…
Лив слегка наклонила голову, испепеляюще глянув на нее.
- Веди. Немедленно. Не бойся, он тебя не накажет.
Девушка недоверчиво улыбнулась, но со вздохом подчинилась: с различного рода мафиозными дочками было опасно пререкаться, особенно для здоровья… О характере жены владельца «Колизея» наслышан был весь персонал. Жаль, что он выбрал ее, и какая муха его укусила? А такой деловой и эффектный молодой мужчина, красивый, сильный, обаятельный… Такие мысли крутились вихрем в голове администратора, пока она вела Лив и ее неформатную охрану к закрытой кабинке, где и находился хозяин заведения собственной персоной.
Распахнув чистую, с золотыми узорами на матовом, непрозрачном стекле дверцу, администратор вытаращила наполненные благоговейным ужасом глаза на Джонни, удивленно и немного сердито сверкнувшего на нее взглядом зеленых глаз.
- Прошу прощения, мистер О-Коннел… Я… я сказала, что вы заняты, но…
Джонни перевел взгляд с администратора на стоящую позади нее Лив, внимательно и с открытым, мощным вызовом разглядывающую его партнера по переговорам, за спиной которой возвышались две мощные фигуры в черных костюмах с разноцветными головами. Насмешливо и обреченно вздохнув, он спокойно посмотрел на девушку-администратора и проговорил:
- Все в порядке, Бет. Ее даже солнечный удар во время землетрясения не остановил бы. Можешь идти.
Девушка зарделась, украдкой взглянув в его горячие зеленые глаза, и удалилась, мысленно уничтожая Оливию самыми страшными способами, о которых только знала.
Лив с триумфальной улыбкой и злорадным сиянием в глазах посмотрела на Джонни, чуть приподняв брови. На самом деле ей удавалось тщательно скрывать такое знакомое ей, радостное чувство восторга, тепла и трепетной любви, которое всецело поглощало роль холодной и язвительной тигрицы и замещало ее на неистовое желание прильнуть к нему, окунуться в такую обожаемую ею ауру тепла, исходившую от него, ощутить себя в его крепких объятиях и целоваться с ним, пока не наступит поздняя ночь… Она не удержалась и бросила жадный взгляд на его губы… в прочем, через секунду опомнившись. Джонни же, вопреки всему, заметил его, и в его ясных, и таких очаровательных и игривых зеленых глазах вспыхнул горячий огонек.
Он выглядел прекрасно в модном, черном пиджаке с засученными до локтей рукавами, темно-синей футболке, привлекающей женский взгляд к его крепкому, мускулистому телу, черных брюках и дорогих туфлях. Но Лив не замечала его небрежного, обольстительного стиля, она и утром видела, в какую одежду он одевался. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала и впитывала, впитывала этот его шар раскаленной энергии, шар тепла и обаяния, мужества, силы, страсти, что так мощно притягивал ее.
И к ее огромному раздражению, сияние темноволосого, зеленоглазого красавчика с невероятной, сражающей наповал, искрометной улыбкой, демонстрирующей очаровательные ямочки, замечала не только она.
За столом, на диванчике напротив, в уверенной и довольно красноречивой позе сидела женщина. Лив отклеила свои большие аквамариновые глаза от созерцания чертового, сводящего ее сердце и мозг с ума, мужа и посмотрела на эту видную дамочку. Она тоже была блондинкой, с прямыми (в отличие от кудрявой и вечно непослушной гривы до талии у Лив), зачесанными назад и заколотыми по бокам двумя заколками из явно не дешевого и явно не полудрагоценного металла волосами, идеальным, будто для съемок голливудского блокбастера, гримом, то есть макияжем, умело скрывающим на ее немного вытянутом, но, при не очень внимательном рассмотрении, все же не отталкивающем лице мелкие морщины, которые имеют обыкновение возникать у женщин, переступивших сорокалетний порог, а так же подчеркнувшим крупные серые глаза на фоне тонкого, длинного носа и пухлых, малиновых губ.
За пару секунд испещрения этой особы недобрым взглядом, Лив успела заметить, что она довольно худая и достаточно высокая: ее длинные ноги, обутые в лакированные полусапожки, не помещались под столом, а потому были сложены, одна нога на другую, около него. Женщина была одета в темно-фиолетовое плотное платье с пышной юбкой из дорогой ткани, поверх которого был накинут вязаный, малиновый кардиган. Ее взгляд – взгляд хищной птицы, заметившей очередную жертву, открыто блуждал по лицу Джонни и его фигуре, светясь изнутри триумфом и игривым флиртом.
Лив холодно и красиво улыбалась, откинув свои длинные, роскошные волосы за спину, но в голове ее ярко светилась картинка, как она опрокидывает стол со всей посудой прямо на эту дамочку, затем использует вилку, чтобы нанизать на зубчики оба ее глазных яблока и, в довершении прекрасного, мстительного образа, ломает ей все пальчики на руках, один за другим, один за другим… Может быть, тогда Джонни перестанет смотреть на нее, как на клубничный десерт…
- Оливка. Ну и что ты здесь делаешь? – со скрытой, самодовольной усмешкой проговорил Джонни, окидывая девушку огненным взглядом.
Лив пожала плечами и плюхнулась рядом с ним, также, как и Летиция, закинув ногу на ногу. Невозмутимо заглянув в его тарелку, туда, где виднелись жалкие останки некогда вкусного салата, из которого сумели сохранить себе жизнь только помидорки черри (она знала, что Джонни их терпеть не может), Лив непринужденно схватила его вилку и с самым счастливым видом сунула один из отвергнутых мужем помидоров себе в рот, весело проговорив:
- О, это вышло случайно, Джонни: мы с ребятами ехали мимо… И мне вдруг ужасно захотелось поздороваться лично с Дорианом Валентайном… - Лив перевела жесткий, пренебрежительный взгляд на Летицию, которая спокойненько потягивала из бокала шампанское и с большим, однако очень заметно снисходительным, интересом и каким-то агрессивным, хорошо скрытым напором соперницы изучала девушку с ног до головы. – Кстати, ты случайно не знаешь, где он? – язвительно спросила Лив у Джонни, не сводя при этом грозного взгляда с его, так называемой, партнерши.
Джонни не удержался и улыбнулся, мимолетом обжигающе посмотрев на Лив.
- Он не смог приехать. Ты ради этого пришла? Мне казалось, у тебя сегодня много дел. – намекнул он и посмотрел на Эдди и Марти, зависших у входа в кабинку. Лив, конечно, поняла намек, но уходить ей очень сильно не хотелось… Особенно после того, как она лично убедилась в намерениях Летиции очаровать и присвоить себе ее Джонни.
- День только начался. – мило улыбнулась Лив, сверкнув на Джонни злым взглядом. – Ты вроде что-то там говорил о совещании и важной дребедени, которую необходимо было обсудить в столь интимной обстановке? Ну так продолжай, мы не будем тебе мешать.
Лив снова подцепила помидорку и с самым сияющим и довольным видом отправила ее в рот, глядя на Летицию в упор. Та вдруг усмехнулась и, посмотрев на Джонни, проговорила неожиданно низким, чуть хрипловатым голосом:
- Джонни, дорогой… Это она? Та самая крошка Оливия Мартинес?
Лив удивленно посмотрела на Джонни и захохотала:
- Ничего себе! Моя популярность в этом городе скоро вынудит меня передвигаться по улицам только ночью и только короткими перебежками, чтобы фанаты не разорвали мое, и без того не очень большое, тело на сувениры и мясной гербарий… Второй раз за сегодня слышу в свой адрес неопределенное «это она». - в ту же минуту, резко посерьезнев, она перевела гневный взгляд на Летицию и угрожающе проговорила:
- Предупреждаю, еще раз услышу слово «дорогой» по отношению к моему мужу в твоем исполнении – и твои шикарные заколочки будут торчать из твоих ноздрей, создавая препятствие к поглощению десертов, выдуванию горячительных напитков и вообще к любым действиям, в которых могут быть хоть как-то замешаны губы…
Джонни дернул Лив за локоть, едва сохраняя свою физиономию кирпично-серьезной и удерживаясь от оглушительного хохота только мечтой о положительном окончании этой деловой встречи, и возмущенно проговорил:
- Оливка, прекрати немедленно! Ты в своем уме? Если тебе лень вести машину, то я сейчас же закажу тебе такси!
Летиция же, не сдерживаясь, холодно и надменно рассмеялась:
- Уже боюсь, крошка! А ты действительно похожа на своего отца. По крайней мере, толстокожий характер кое-кого из семейства носороговых тебе явно достался по наследству. А это кто такие? – вдруг с любопытством спросила она, глядя на улыбающегося ей широченной улыбкой и яростно подмигивающего Марти и угрюмо изучающего начищенную до блеска напольную плитку Эдди с выражением апокалипсиса на лице.
Лив чуть гневно прищурилась.
- Это – моя охрана. Зеленый и красный.
- Да? – удивленно спросила Летиция. – И почему они такие?
Лив пожала плечами.
- Ошибка природы… Необычная, но красноречивая мутация гена в соответствии с некоторыми выдающимися чертами характеров… Откуда мне знать? Зеленый мне все разрешает, поэтому он – зеленый, а красный страдает излишней осторожностью и вечно лезет с запретами и предостережениями, поэтому он – красный.
- Как дела, малышка? – вдруг шепнул Летиции «зеленый», и она холодно усмехнулась, испепелив его презрительным серым взглядом.
Джонни закатил глаза и снова посмотрел на Лив. Девушка встретилась с ним взглядом и поняла, что наряду с игривым весельем в его зеленых глазах потихоньку начинает расти недовольство и гнев. В ее мозгу неожиданно проснулся здравый смысл, который услужливо подсказал, что она действительно может сорвать ему сделку… Лив опустила глаза, ощутив, как ее сердце пронзил стыд. Летиция, тем временем, снова переключилась на нее:
- Я много слышала о тебе, Оливия. Ты… - она вдруг замерла, удивленно и неприязненно вылупив серые глазищи на ее брюки. – Это что, кровь?!?
Лив спокойно и даже весело проследила за ее взглядом и тоже посмотрела на эти ненавистные пятна крови Уорта на ее брючине… Ей до ужаса захотелось проклясть себя и свою жизнь, провалившись с этого мягкого диванчика прямо в ад… Но на лице отражалась лишь беспечная улыбка… Джонни тоже вопросительно посмотрел на нее, хотя в его зеленых глазах значилось больше понимания, чем в гляделках Летиции. Лив усмехнулась:
- Это?? Ах, да… Я оказывала первую помощь пострадавшему… псу. Беднягу сбили машиной и бросили умирать у обочины… Кто-то же должен был осмотреть раны и сделать несчастному непрямой массаж сердца! Люди в наше время – просто воплощение бездушной жестокости… - язвительно, без единой запинки выдала душещипательное вранье девушка, для наглядности театрально покачав головой.
- Э-э-э… Мисс Оливия, я чего-то не понял… - вдруг задумчиво подал голос из дверного проема господин сама Обаятельность, перестав, наконец, моргать глазом в сторону Летиции в припадке нервного тика, и почесав свои изумрудные сосулины. – Это вы сейчас Уорта, что ли, псом назвали?.. Так вы же сами ему обломок кия в руку…
- Заткнись, тупица! – прошипел Эдди, одарив братишку грозным взглядом и тычком в ребра.
Лив закатила глаза и, раздражаясь со скоростью света на себя за то, что выбрала в свои провожатые великовозрастного ребенка, прошипела:
- Еще слово, огурец, - и завтра ты будешь дефилировать с потрясающим, изящным, подобранным под цвет волос, канцелярским зажимом на губах!! Придурок.
Джонни и Летиция переглянулись и дружно расхохотались.
- Джонни, дорогой… - Летиция сделала особый упор на этом слове, с наслаждением глядя на реакцию Лив, которая резанула ее гневным, уничтожающим все живое, взглядом. – Эта девочка – просто прелесть! Этакая дикая смесь отвратительного, испорченного характера тринадцатилетней девчонки и довольно-таки, хоть и с большой натяжкой, но вполне презентабельного вида взрослой женщины! Зачем ты женился на ней?
Лив от такой наглости чуть не захлебнулась ядом. В ее голове суетливо забегали огненно-красные строчки, наполненные яростными угрозами и крепкими словечками, но посвятить окружающих в ход своих мыслей она не успела. Джонни встал и, подхватив ее под локоть, легко направил к выходу, игриво улыбнувшись Летиции:
- У нее богатое приданое. И к тому же, ты бы только знала, как божественно пахнет ее шампунь! – Джонни подмигнул Лив, которая обиженно и возмущенно пилила его взглядом. – Извини, Лети, я сейчас вернусь, только провожу Оливку до машины.
Летиция благосклонно кивнула, послав ему нежный взгляд, а его жене – вызывающий и дерзкий. Лив тоже в долгу не осталась, правда, на ответное уничтожение глазами ей было выделено не более секунды: Джонни нетерпеливо вытащил ее из кабинки и повел к выходу из ресторана.
- Глупышка Лив, ты зачем приехала?!? – возмущенно прошептал ей на ухо Джонни, пока они двигались по залу к парадной двери. Лив чувствовала, что он злится на нее за ее ревнивое и ужасно идиотское появление, но все-таки не настолько, чтобы не среагировать на ее нежный взгляд и игривую улыбку. Секунду поглядев в ее глаза, Джонни с улыбкой вздохнул, и его рука нежно переместилась от локтя Лив к ее ладони. Ощутив его горячую, сильную ладонь, девушка чуть сжала пальцы, чувствуя, как резко в ней поднимается горячая волна откуда-то из глубин ее сердца, заставив ее щеки слегка порозоветь.
- Ты должен был встретиться с каким-то там Дорианом Валентайном! А вместо этого жуешь салат с помидорами в приватной кабинке на пару с чертовой… Летицией! – возмущенно прошептала она, любуясь его красивым профилем и наслаждаясь внутренним огнем, который он незамедлительно пробуждал в ней. – И мне не понравилось ее мяуканье в трубке, когда мы говорили!
Джонни ухмыльнулся и огненным взглядом посмотрел на Лив. Его зеленые глаза весело искрились, нежно оглядывая ее лицо.
- Чтобы ты знала: это Летиция Валентайн, дочка «какого-то там» Дориана Валентайна, который сегодня просто не смог встретиться со мной из-за своих неотложных проблем, но зато прислал ее, чтобы мы обговорили условия нашего сотрудничества… Глупая, милая, ревнивая Оливка! – горячо шепнул он ей в волосы, сжав в ответ ее руку и подарив стремительно сдающей позиции от его близости девушке огненный, сияющий и очень ласковый взгляд.
Они вышли на залитую солнцем улицу и развернулись лицом друг к другу, продолжая держаться за руки и передавать друг другу свои нежные чувства через бесконечный в своей страсти зрительный контакт, который медленно, но целеустремленно сносил обоим крышу.
- Сам ты идиот, Джонни! – вспыльчиво проговорила Лив, не ощущая внутри уже ни малейшей песчинки гнева, пребывая на просторном берегу огромного, теплого, нежного сияния его зеленых глаз. – Тебе что, вороны глаза выклевали??? Не делай вид, будто не замечаешь, что она с тобой заигрывает!
- Ну и что. – невозмутимо улыбнулся Джонни и, пока Лив не начала громко и возмущенно кричать, притянул ее к себе и, обняв за талию одной рукой, обжигая до костей ее кожу под рубашкой, и нежно проведя другой рукой по ее щеке, наклонился к ее лицу так близко, что она с трепетом ощутила его горячее дыхание и тонкий морской аромат его одеколона и могла разглядеть черные крапинки на радужках его с каждой секундой все больше завораживающих зеленых глаз, тихо проговорил:
- Ты же сама только что сказала – это она заигрывает со мной, а не я с ней. Я понимаю, тебе тяжело меня не ревновать, я же, все-таки, обалденный красавец, но…
Лив прыснула и шутливо пихнула его в плечо, однако, не вырываясь из объятий и не прерывая чудесного зрительного контакта, продолжая с невероятным наслаждением и счастьем пялиться в его обжигающие зеленые глаза, жадно переместившиеся на ее губы и мгновенно потемнев, заставив девушку снова взорваться вулканической вспышкой из недр ее живота и поскорее прижаться к его горячему, сильному телу, чтобы немного успокоить тот огненный шар, который грозил в ближайшие минуты скинуть ее с тормозов. Она нежно положила голову ему на грудь и слушала такой родной и самый восхитительный в мире стук его сердца, чувствуя, как его руки нежно поглаживают ее спину и просто растекаясь в его теплом сиянии, с каждой минутой становящимся все горячее… На каком-то инстинктивном желании Лив запустила руки под его футболку и провела горячими ладонями по его пояснице, но не поднимая головы, потому что если Джонни ее поцелует, то дальнейшие попытки завершить все намеченные на сегодня дела закончатся полным провалом… Услышав, как его сердце пустилось вскачь, а дыхание сделалось тяжелее, Лив почувствовала, как Джонни только крепче и более требовательно сжал ее своими ладонями, запустив одну руку ей в волосы и со вздохом, взволнованно прошептав:
- Оли-и-ивка… Ты что делаешь? Знаешь же, что я не могу прямо сейчас уехать с тобой! Это ты так жестоко мстишь мне за Летицию?
Лив триумфально улыбнулась, раскрасневшись от собственного пылающего факела, в который превратилось ее переполненное от счастья, бешеное сердце, умирая от обжигающей ауры ее мужа, и посмотрела в его требовательные, сверкающие желанием, глаза.
- Нет, это за то, что сказал ей, будто женился на мне из-за приданого. – она игриво улыбнулась и, не удержавшись, нежно и легко коснулась губами его губ, подарив ему едва заметный, но очень важный и такой необходимый им обои поцелуй. Тут же отстранившись, она весело проговорила, мстительно сверкнув глазами:
- Прости, милый, но я не смогу встретиться с тобой через час – дел просто хренова туча! – и подмигнув недовольному, чуть прищурившемуся Джонни, она двинулась к машине, сделав знак ожидающим поодаль со скучающими лицами Марти и Эдди, чтобы следовали ее примеру, и через плечо добавила:
- А это тебе за Летицию, индюк!
Джонни сложил руки на груди, шутливо грозно покачав головой, но Лив видела его улыбку, когда он провожал ее «Кадиллак» взглядом – улыбку влюбленного мужчины.
_________________

С удовольствием почитаю продолжение! Вдохновения

примите в читатели
очень понравилась первая часть
___________________________________

Я в читателях.

В читателях
_________________

Спасибо большое за продолжение. Оливка просто бесподобна.
_________________

Наташа, спасибо за продолжение )
Даже не знаю, нравится ли мне такая Лив, жестокая и безжалостная. Мне кажется, она сама себе такая не нравится. Но учитывая, чья она дочь и чем её вынудил заниматься отец, то да, удивляться не приходится. А ещё мне не понравилась Летиция, чувствую потреплет она нервы супругам.
___________________________________

Здорово супер Начало интригующее! Примите в читатели!

Наташа, я не успеваю за тобой)))) Жду выходных, чтобы нагнать.
___________________________________

примите в читатели

Я с вами

Девочки, милые, спасибо большое, что присоединились, спасибо, что вы со мной!!! Я очень-очень счастлива)))) Да, Лив у нас еще столкнется с неприятностями оттуда, откуда она совсем их не ждала, и, конечно, ее не все устраивает в работе на отца, она вообще очень сильно поменялась (хоть и обзываться не перестала ) и еще поменяется, много нового для себя поймет про эту жизнь... Так что постараюсь увлечь вас очередными приключениями, а пока всем доброго дня и хорошего настроения!!!)))
_________________

 » Глава 3 - Глава 4

Глава 3
Заметно повеселев после своей маленькой мести и предвкушая, как еще можно будет поиздеваться над Джонни вечером, Лив приехала в Даун-Таун. Остановившись около неприметного четырехэтажного жилого дома, девушка пулей влетела в свою любимую, небольшую квартирку, которую они с Джонни снимали у милой пожилой леди по имени Амелия Портер.
За прошедшие два года обстановка в трех комнатах и маленькой кухоньке почти не изменилась: те же мягкие ковры, диваны, кресла и пуфы с многочисленными, вышитыми умелыми и добрыми руками миссис Портер подушечками, тот же молочный кухонный гарнитур и стол, накрытый белой, с красными полосками, скатертью, те же шторы, та же уютная, успокаивающая энергетика…
Лив пронеслась в свою спальню, в которой теперь ночевала, только когда Джонни уходил на ночную смену в бар, открыла шкаф и выгребла оттуда белую, крупной вязки, тунику с рукавом в три четверти и широким вырезом от плеча до плеча, джинсовые шорты и, немного подумав, Лив решила оставить те белые лакированные туфли, что были на ней с утра.
С облегчением скинув с себя окровавленную и жутко неудобную одежду, и переодевшись и безуспешно попытавшись причесать свою белокурую гриву, Лив кометой помчалась обратно к выходу из квартиры, на ходу подхватив свои испачканные вещи и еще пару футболок Джонни, небрежно брошенные им прямо на пол в гостиной и буквально зашедшиеся в крике о помощи… Победить невероятное и не слишком благостное пристрастие Джонни раскидывать свои, между прочим, сто раз не дешевые. вещи по всему дому и на следующий день гудеть на пятой скорости по всем комнатам, кухне и даже ванной в поисках того, что еще можно было надеть, Лив ну никак не удавалось.
Закинув вещи в стиральную машинку и запрыгнув в туфли, девушка, наконец, дезертировала из квартиры.
Марти и Эдди неспешно прогуливались около своего «Кадиллака», устроив перекур и о чем-то тихо переговариваясь. Лив с тоской посмотрела на свой автомобиль, ощутив, как ее захватывает в плен наползающая со всех сторон серая, слизеподобная лень, поэтому она подскочила к своей живописной охране и с веселым: «хватит прохлаждаться, овощи, поехали скорей, папашины дела не дремлют!», запрыгнула на заднее пассажирское сиденье и довольно развалилась там, закинув ногу на ногу.
Братьев долго уговаривать не пришлось, и через секунду «зелененький» сверкал своей наивной улыбкой пятилетнего мальчишки за рулем, а «красненький» устроился рядом с устрашающей маской главного злодея планеты на лице.
- Куда едем, мисс Оливия? – весело спросил Марти, обернувшись и уставившись откровенно восторженным взглядом на чудесные, стройные ножки девушки, даже ни на секунду не подумав, что отвечать ему будет ее рот, который находится на лице, а уж никак не ниже. Лив раздраженно пощелкала пальцами у него перед носом:
- Эй, экстракт пустырника! Смотри в глаза, - она показала двумя пальцами себе на лицо, - в глаза смотри, кому сказала! Бери пример с… - она перевела раздраженный взгляд на всегда примерного и правильного Эдди и вдруг случайно заметила, как он с совершенно каменным лицом тоже украдкой косится на ее ноги. Лив еще больше вспыхнула от возмущения. Шлепнув Эдди по плечу, она рассерженно воскликнула:
- И ты туда же, помидор! Лицо хоть попроще сделай, там у нас есть мышцы, они в щеках и на лбу расположены, в носу, наверное, тоже есть… Так вот, их можно расслабить, а то выглядишь, как бульдог, который мечтает сломать себе глаза! – она выдохнула, пытаясь успокоиться и не оглохнуть под звонкий хохот Марти, но все еще злясь, девушка прошипела, не удержавшись:
- Совсем уже! – достав из кармана мобильный, Лив посмотрела на время и, решив поехать в банк, чтобы проверить счета по отмыванию доходов, угрюмо буркнула:
- Едем в Баттери-плейс. «Южный интернациональный банк». – она зевнула.
- Мисс Оливия, я прошу прощения, такое больше…
- Не повторится. Да, да, да. – закончила за Эдди его виноватую речь Лив, сосредоточенно глядя в телефон. На самом деле с таким серьезным и ужасно деловым видом она всегда играла в игру «Город мечты», озабоченно пытаясь построить высокий и пригодный для жизни небоскреб, но со стороны казалось, будто она занята чем-то невероятно важным. – Это ты Джонни будешь объяснять, птичка-Феникс. – как бы между прочим обронила она и украдкой посмотрела на лицо Эдди, в котором мелькнуло напряжение и тревога, едва пробившись через угрюмую маску. Она хихикнула. – Шучу, дружище! Я никому не скажу. Кроме папочки…
Эдди превосходно держал себя в руках, но Лив все равно заметила, как нервно и взволнованно сжалась в кулак его рука, лежащая на колене.
- Мисс Оливия… - начал он загробным голосом, в то время, как концовку его преисполненной чувством вины и переживания речи заглушил Марти, который откровенно ржал, радуясь тому, что, впервые в истории, не он, а его степенный и серьезный коллега-братец попал под грозовые молнии маленькой красавицы-блондинки на заднем сиденье. Лив на секунду оторвалась от игры, что повлекло за собой немедленное, трагическое разрушение небоскреба высотой в пять сотен этажей, и игриво улыбнулась, посмотрев на Эдди:
- Да расслабься ты, Эдди! Воспитывай в себе чувство юмора, оно, между прочим, жизнь продлевает! А ты слышал когда-нибудь о долгожителях с траурными рожами на лицах?.. Так вот… - закончить глупость Оливии не позволил телефонный звонок.
- Повезло тебе, братишка! Сейчас ее разъярит кто-нибудь другой, и она про тебя забудет! – хохотнул Марти, шлепнув Эдди по плечу. Тот, как обычно, промолчал, но явно расслабился и даже обмяк в кресле. Все-таки не каждый может долго выдерживать насмешливое внимание этой непредсказуемой мелкой красотки, дочки очень опасного и очень дорожащего ею папашки – крупного мафиози, который только за один неверный вздох в сторону его чада может устроить любому вентиляцию легких… А все-таки ножки хороши… Эдди не удержался и снова украдкой посмотрел на них.
Впрочем, Лив ничего не замечала. Ее гнев действительно переключился на телефонную трубку, в которой весело и радостно подсвечивался позитивным зеленым номер отца. Чувствуя, как котел внутри стал потихоньку закипать, девушка ответила на вызов:
- Что такое, папочка? Не иначе, как еще пара сотен мест и людей сегодня ну никак не обойдутся без моего внимания? А я, между прочим, с шести утра ничего не ела!
- А как же шоколадный чиз-кейк? – с наивным удивлением громко спросил Марти, глянув на девушку и почесав сосулины из зеленых волос в затылочной зоне черепа.
Лив яростно глянула на него и, чувствуя, как кипящий гнев вырывается из котла, звонко дребезжа крышкой, в унисон ему задребезжала:
- Заштопаю тебе твою трепалку как покойнику, Марти, я серьезно, дебил!
- Лив! – жесткий голос отца вновь обратил ее нерадостное расположение духа на себя. – Кому ты опять угрожаешь? Не важно! – тут же напряженно громыхнул он и добавил характерным беспрекословным тоном:
- Ты где??? Немедленно приезжай в поместье! Это срочно!!!
Лив раздраженно посмотрела вперед, через лобовое стекло, на дорогу и уловила в голосе отца, помимо обыкновенного грозного, приказного бухтения еще какое-то непонятное напряжение…
- Чего??? Папаша, когда ты мне ночью полтора часа под запись диктовал список дел на сегодня, то там не значился пункт «долгожданная встреча с любимым папочкой в фамильном доме»! Если тебе все же интересно, я еще до середины твоего списка не добралась! Так что не выдумывай ерунду, встретимся завтра. Пока-пока.
- Оливия. – медленно, но с каким-то тяжелым нажимом проговорил отец, и Лив настороженно нахмурилась. С отцом явно что-то было не так…
И в эту секунду ее ухо отчетливо уловило, как совсем рядом с трубкой раздался до боли знакомый, самый неприятный из всех возможных звуков на земле, щелчок предохранителя пистолета.
Сердце Лив мгновенно обледенело и ухнуло куда-то вниз, забыв о том, что в этом тонком теле тоже нужно поддерживать жизнь, а руки и ноги отяжелели, будто на них обрушилось килограмм по сто лишнего груза.
- Дочь, приезжай в наш дом прямо сейчас. – также медленно и жестко процедил Эйден, и Лив, с трудом дыша, судорожно выпалила:
- Буду через двадцать минут! – и, сбросив звонок, она крикнула, глядя на Марти:
- Планы поменялись, огурец, рули в поместье Мартинесов, быстро, быстро, быстро!!!
Марти, против обыкновения, не стал задавать лишних вопросов, а просто с визгом развернул «Кадиллак» и понесся на максимальной скорости в сторону выезда из города. Лив закусила губу, еле сдерживая бешеную панику, рвущую ее изнутри. Что случилось с отцом? Кто держит его на мушке? Какого черта там происходит???
Железные клещи неописуемого страха за одного из таких немногочисленных близких ей людей сдавили грудь. Она взяла телефон и дрожащими пальцами настрочила Джонни смс: «Еду в поместье, кажется, кто-то хочет украсить стену моего дома детства папочкиными мозгами».
В ответ пришло незамедлительное: «Понял. Увидимся на месте».
Лив с трудом вздохнула и еще раз поторопила Марти, сообщив ему, что хочет успеть прибыть туда до того, как «труп отца начнет остывать или его настигнет неизбежный процесс разложения, сопровождаемый изменениями в облике тела и гнилостным запахом».

Глава 4
Охваченный аурой дурного предчувствия, «Эскалэйд» залетел в небольшую, но живописную деревушку Кэнди-вилладж в пяти километрах от Нью-Йорка, которая отличалась от других, примыкающих к городу, поселений тем, что состояла на девяносто процентов из старинных особняков и коттеджей, принадлежавших популярным артистам, политикам, известным общественным и культурным деятелям и… некоторым преступным лидерам.
Фамильный дом Мартинесов, где прошли первые шесть лет жизни Оливии, располагался примерно в середине деревни, не особо выделяясь среди соседних домов высоченным, титановым забором, по поверхности которого тянулись миллионы километров тонкого, еле заметного, черного провода под напряжением. Безопасность для крестного отца Эйдена Мартинеса была превыше всего на свете.
Лив заметила, что ворота, большие, изумляющие своей толщиной, возле которых сверху на заборе мелькали огоньки видеокамер, против обыкновения, были настежь распахнуты, и «Кадиллак» без каких-либо затруднений свернул на широкую дорогу из гравия, ведущую к шикарному, трехэтажному особняку.
Двор около дома впечатлял не менее роскошным вишневым садом по левую сторону, густыми кронами с красными вкраплениями ягод прикрывавшего почти половину древнего, величественного поместья, а с правой стороны цвели фигурно постриженные кусты роз и наблюдался небольшой фонтан из белого мрамора, изображавший летящих вверх Дедала и Икара с широкими, раскрытыми крыльями. Лив мимолетом посмотрела на шипящих водой представителей древнегреческой мифологии и, почему-то, с грустью подумала, что бедняги никогда не долетят до солнца.
Во дворе, к неприятному удивлению девушки, тоже не было ни единой живой души, хотя обычно это место кишит охраной, держащей руку на пульсе. Зато прямо около дома были брошены три «Тойоты Лэнд Крузер» ослепительного белого цвета, которые Оливия никогда раньше не видела рядом с ее отцом.
Пытаясь держать себя в руках, ощущая, как напряжение, страх и гнев бурлят внутри нее и готовы захлестнуть с головой, Лив легко взбежала по белоснежному крыльцу и вошла в дом. Эдди и Марти следовали за ней по пятам, держа оружие наготове.
В шикарном холле с пушистым, огненно-красным ковром на древнем блестящем паркетном полу, многоуровневой позолоченной (или золотой, Лив не знала, но не удивилась бы: заскокам ее отца иногда не было предела) люстрой, такими же красными, с золотыми узорами, обоями на стенах и картинами Сальвадора Дали в рамках никого не было.
Более того, в доме стояла зловещая тишина. Ни единого звука. Лив нахмурилась и свернула влево, заглянув в просторную, но не менее претенциозную гостиную, отвечающую по мебели и обстановке принципам современности, но там тоже было пусто. Тогда девушка рванула в противоположную сторону, где располагалась шикарная столовая и кухня с современной техникой и гарнитуром, а главное – с огромным обеденным столом, за которым Лив, наконец-то, обнаружила первого живого человека – горничную средних лет, судорожно вздыхающую и дрожащую от страха, крепко обхватив руками свое тело. Лив вопросительно посмотрела на нее, и та шепотом произнесла: «В кабинете», слабо кивнув на деревянную резную лестницу, ведущую из холла на второй этаж.
Лив кивнула и, стиснув зубы, бросилась наверх.
Толкнув дверь кабинета, Лив вошла и ощутила, как ее внутреннее напряжение достигло своего пика. Чтобы скрыть волнение и неописуемое удивление от увиденной картины, девушка сложила руки на груди и потихоньку отпустила свои дьявольские тормоза.
В кабинете, помимо отца, Брайана и Джонни, который ухитрился приехать раньше Лив, торчало еще около десятка человек. Лив никогда их раньше не видела, но они и не отличались особой оригинальностью во внешности: по крайней мере, среди темно-серого пятна блеснуло что-то яркое, из ряда вон выходящее, но Лив, которая уже пикировала на крыльях своего гнева, замещающего сильнейшую тревогу за отца и Брайана, не успела как следует разглядеть непрошенных гостей: перед ее глазами возник десяток стволов, каждый из которых в мгновение ока был направлен на нее.
Она раздраженно сложила руки на груди и посмотрела в сторону большого дубового стола-секретера, покрытого лаком и различными бумагами, и даже ноутбуком, который немного не вязался с образом средневековой комнаты, безуспешно навязываемым этому помещению отцом, не побрезговавшим, однако, поставить здесь два черных дивана из крокодиловой кожи, четыре подобных же кресла и обшить одну из стен, на которой опять же уютно устроились непонятные и слегка сбивающие с толку произведения Дали, кожаной плиткой. Возможно, со второй стеной он поступил бы точно так же, но, к несчастью, она вся, слева направо и сверху вниз, была занята пуленепробиваемым панорамным окном, которое, к тому же, было непрозрачным снаружи.
Не смотря на панорамное окно, зрительно расширяющее и без того огромную комнату, в кабинете было очень душно и тесно.
Незнакомцы, которые сейчас хмуро держали только что вошедшую Лив на мушке, столпились в правой части кабинета, а сам Эйден, восседавший за столом, Джонни, вальяжно пристроившийся на краешке этого же стола, Брайан, напряженно глядящий на чужаков с правой стороны от папаши и около двадцати человек – охрана отца, которые, заняв позицию за спиной своего босса, нацелили пистолеты на незваных гостей, - все они расположились в левой части помещения.
Лив хмуро посмотрела на Джонни, который даже в такой наэлектризованной ситуации не терял бодрого расположения духа и совершенно в свойственной ему манере игриво осмотрел девушку с ног до головы горячими зелеными глазами, завершив ритуал обворожения обаятельным подмигиванием, что, конечно, мигом отозвалось в душе Лив теплым сиянием, но она, впрочем, не подала виду. Переведя гневный взгляд на Эйдена, сидящего за столом в самоуверенной позе и с беспокойством глядящего на десяток стволов, которые своими немигающими черными глазами пристально уставились в голову его дочурке, Лив все же успела уловить в его стальных, сияющих холодом, глазах невероятную ярость, которая могла в любую минуту взять над ним верх и дать команду его же громовым голосом своим верным песикам сделать из агрессивно настроенных чужаков решето, но он почему-то еще сдерживался…
И вообще, они все молчали. Даже здесь, посреди этой ватаги людей, вошедших в состояние холодной войны, царила напряженная и густая, как туманный воздух, тишина.
- Отец, ты что, решил собрать кучку чокнутых в своем кабинете и организовать свое ТВ-шоу? – язвительно и гневно спросила Лив, обведя жестом десятерых мужчин, с самыми серьезными лицами не сводящих с нее прицелов. – А где же Опра? Ты что, забыл ее пригласить?? – ядовито негодующе воскликнула она и снова посмотрела на незнакомцев раздраженным, но ничуть не испуганным взглядом, невозмутимо скидывая туфли и отбрасывая их к двери. Из-за невероятного напряжения Лив вдруг поняла, что даже не замечала, как ноют ее ноги от ношения каблуков с самого утра. Она была в своем доме и не собиралась показывать слабость или страх перед этими любителями потыкать своими пушечками в чье-нибудь лицо, это могло означать лишь их победу над ней, ее семьей и ее чувствами, но она не даст этим странным типам такой радостной возможности…
И Эйден с самым суровым видом, и Джонни с эдакой веселой, недвусмысленной ухмылочкой, и все люди отца, включая Брайана, недоуменно проследили за ее спокойными, беспечными действиями, десять пар глаз из-за спин блестящих револьверов внимательно прошлись по ее ногам, а руки с оружием описали дугу следом за движением головы Лив.
Молчание и пристальное внимание раздражало девушку и сбивало с толку все больше, но, продолжая играть свою стервозную роль, она двинулась в сторону отца, давя глубоко в себе пытающийся высунуться и посмотреть, насколько здесь, снаружи, лучше, чем внутри, страх. И в этот момент в поле ее зрения случайно попало кое-что странное…
Странными были двое мужчин, которых Лив не приметила раньше. Они оба расслабленно покоились в креслах, не двигаясь и одинаково откинув головы назад, будто пытались поймать ртом несуществующий, подкинутый в воздух попкорн. Мужчины были одеты довольно претенциозно: один был в аккуратном костюме-тройке и полосатом галстуке, а второй – в сером джемпере и черных брюках… В руке у него тлела сигарета, но он и не думал ее докуривать. Лив наклонила голову набок и медленно, испытывая неприятное предчувствие, подошла к странной парочке, сложив руки на груди. Ее худшие опасения подтвердились, а к горлу подступила тошнота: странные мужчины оказались вовсе не странными. А мертвыми. С самыми, что ни на есть, настоящими дырками во лбах.
Лив поморщилась, подойдя к ним, и недовольно посмотрела на отца:
- Фу! А это что, атрибуты для спиритического сеанса? Где же тогда тарелочки, которые ты тут должен крутить со своими новыми друзьями, или что-то в этом роде?.. Или ребятки просто решили не дожидаться окончания шоу и сами быстрее сбежали на тот свет??? Ай-яй-яй, папаша, а этот даже докурить не успел. – язвительно и укоряюще проговорила Лив, аккуратно вытаскивая из рук мертвеца тающий окурок, и, нисколько не смущаясь, затушила его об прекрасный, лакированный стол отца, случайно встретившись с Джонни взглядом и прочитав в его глазах укор по поводу ее не очень уважительного отношения к отошедшим в мир иной, но и уловила там же искры смеха, предположив, что если бы не десяток вооруженных мужиков, он бы ограничился небольшой наставительной нотацией, а затем бы уже весело захохотал.
- Дочь. Помолчи, пожалуйста. – жестко, металлическим голосом проговорил Эйден, хмуро взглянув на девушку. Та только скептически подняла брови и прошла к бару, открыв его (вызвав при этом волну щелчков снимаемых с предохранителей пистолетов) и с интересом сунув туда свой нос, внимательно оглядывая содержимое. Щелчки она, конечно, слышала, и это только распалило ее гнев еще больше.
- Помолчать? А по какому случаю минута молчания?.. О, да у тебя и ром есть! М-м-м! – Лив вытащила из бара увесистую бутылку на пару с бокалом и обернулась к отцу. Откупорив сосуд с зеленым змием, она вдруг снова бросила быстрый, понимающий взгляд на двоих мертвых и хмыкнула. – А, ну да. Я и забыла… Ладно, минута, так минута, могу даже за них выпить, помянуть, почтить память так скоропостижно покинувших нас… Кто бы это ни был. Не знала, что эти двое были так дороги всем присутствующим!
Она налила себе в бокал полупрозрачный напиток и сделала глоток, мечтая, чтобы этот ром немного ослабил фонтан гнева, бьющий из нее, и, хотя бы немного, притупил мерзкие поползновения страха, вызванные неопределенной, но не предвещающей ничего хорошего ситуацией, которая буквально выбивала из-под ее ног почву, заставляя нести всякую чушь, лишь бы только спровоцировать… Что? Да хоть что-нибудь, любое действие, слово, которое могло бы внести ясность в то, что здесь происходит.
- Оливия! – еще сильнее повысил голос отец, а мужчины напротив посмурнели еще больше, крепче сжав в руках пистолеты. Лив раздраженно закатила глаза и прошипела:
- Может, хватит уже? Вы что, думаете, я сейчас вытащу из своих шортиков огнемет и положу вас всех одной мощной волной огня, очищающего от всех грехов грешных??? – она вдруг обратила внимание, что среди десяти здоровенных мужчин в одинаковых темно-синих костюмах, черных джемперах с горлом и блестящих туфлях в расслабленной позе пришедшего на сеанс увлекательного, остросюжетного кинофильма, на кожаном диване восседал молодой человек.
Он выглядел, мягко говоря, оригинально: светлые, белокурые, кудрявые волосы россыпью завитушек по всей голове, падающие ему на лоб и затылок, утонченное, почти женственное лицо с аккуратным маленьким носом, немного полноватыми губами и тихими, безмятежными, как штиль в океане, серыми глазами, которые вроде бы с интересом следили за Лив, но в то же время как будто смотрели сквозь нее, не фокусируясь на глазах или каких-то других чертах лица; небольшие плечи, тонкие длинные руки, такие же тонкие ноги, одна была изломлена в кривую, зигзагообразную линию в районе колена и сложена на другую, и короткое тело… Но все это переставало бросаться в глаза, потому что юноша отвлекал внимание от своего не очень ладного телосложения с помощью ярко-салатового кардигана на пуговицах, под которым виднелась малиновая, кожаная (Боже мой, или со зрением у девушки совсем худо, или такие действительно бывают!) футболка, облегающие бежевые брюки, заканчивающиеся как раз на таком месте, чтобы явить свету костлявые щиколотки, синие носки и лакированные голубые башмаки. Лив изумленно таращилась на это угловатое, колоритное пятно и не сразу заметила, что руки парня были скрыты кожаными черными перчатками с отрезанными пальцами, на запястье одной из которых болталась фенечка из простых деревянных бусинок, которую он медленно перебирал пальцами другой руки. Он выглядел настолько уверенно и расслабленно, что Лив фыркнула:
- А этот у них самый главный… Выделяется на фоне остальной театральной труппы. Безумный режиссер пост-апокалиптического жанра с криминальными наклонностями и чудаковатой манерой одеваться… Еще бы берет в горошек, и тогда… - она снова сделала глоток рома и, поморщившись, спросила:
- Отец, ты, наконец, расскажешь, что здесь происходит? Или этот белобрысый шаман в зеленом тулупе заколдовал вас всех на вечное молчание? Было бы неплохо, кстати…
Эйден сокрушительно выдохнул, умерив гнев внутри себя, и перевел ледяной взгляд с дочери на «шамана», вибрирующим от злости голосом проговорив:
- Действительно, может, начнем? Или пожелаешь еще послушать красочные метафоры в свой адрес? Предупреждаю, моя дочь может говорить часами, и ее не очень волнует, слушает ее кто-нибудь или нет.
Лив закатила глаза, но ее взгляд быстро вернулся к «выдающемуся», во всех смыслах этого слова, блондину на диване: она отчего-то ощутила странное притяжение к этому парню, у которого, явно, не все были дома, туманно глядящему на нее и сквозь нее и слегка улыбающемуся. Странно, но она не боялась его, он не вызывал в ней какого-то отторжения, несмотря на то, что его люди в любую секунду могли обеспечить ей путевку в дальние края.
Странный тип немного попялился через Лив туманно-призрачным взглядом и медленно и плавно перевел взгляд на стену, отделанную кожаной плиткой, и большую картину, висящую на ней.
- Оливия. – неожиданно мягким, вкрадчивым и очень тихим, но отчетливым голосом вдруг проговорил юноша. – Что это за картина?
Лив недоуменно посмотрела на него, затем бросила взгляд на полотно, где отчетливо вырисовывались ярко-оранжевые кирпичики, мягкие, как будто стекающие куда-то, часы, силуэт лошадиного крупа и, позади всего этого символического коктейля, тихая, темно-синяя гладь озера. За последние два года работы вместе с отцом Лив частенько приходилось бывать в этом кабинете, поэтому она, не задумываясь, ответила:
- «Распад постоянства памяти» Сальвадора Дали. Если пожелаешь, могу помочь прочувствовать на себе это неповторимое состояние, обеспечив более близкое знакомство с данной репродукцией… - с сарказмом и раздражением проговорила Лив, а затем уже более нетерпеливо:
- Ты ради этой информации потратил столько бензина? Ради этого столько добирался в это захолустье с выводком профессиональных убийц женщин и беспомощных стариков??? Так мог бы и у папаши спросить, зачем меня ждал? Сомневаешься в его познаниях собственного кабинета?
Она покачала головой, показывая всем своим видом, что паренек явно страдает расстройством ума. После этой фразы отец окончательно присоединился к обществу «хмурых мира сего», а Джонни ухмыльнулся и весело, с большим энтузиазмом прошептал:
- Здесь еще есть мужчины средних лет, Оливка.
Лив подняла брови и шутливо оглядела комнату, с насмешкой ответив:
- Ах да… Брайан. Извини, вермишель. – Брайан покачал головой, а Джонни грозно посмотрел на жену, но, впрочем, нисколько не обиделся на ее шутку.
Молодой любитель изобразительного искусства, однако, на сарказм и предложение быть контуженным картиной никак не отреагировал. Он снова пощупал пальцами свою фенечку на руке и туманно посмотрел сквозь Лив. Все тем же тихим, но каким-то завораживающим и заставляющим прислушаться, голосом он удивленно спросил:
- А почему здесь именно эта картина?
Лошадь гнева внутри Лив от бессмысленности этого разговора понеслась галопом, и она злобно выпалила:
- Потому что «Постоянства памяти» на распродаже в Куинсе уже не было! К чему эти идиотские вопросы?? Отец, кто это, и почему ты до сих пор не убил его??? – недоуменно и гневно проговорила она.
- Дочь. – внушительно осадил ее отец и посмотрел на Оливию таким металлическим взглядом, что до девушки, наконец, дошло, что на весь этот цирк у отца были свои причины.
- Подойди ко мне. – вдруг мягко, но как-то беспрекословно велел белобрысый девушке, и та аж вытаращила глаза от такой наглости, но прыснуть ядом не успела.
- Не приказывай ей! Сам подойди. – вдруг жестко проговорил Джонни, сложив руки на груди и недобрым взглядом глядя на типа в зеленом кардигане.
Тот почти безэмоционально посмотрел на него, а затем вдруг поднялся, с легкостью проговорив:
- Ладно. – он двинулся к девушке странной, прыгающей походкой, да, к тому же, как-то нелепо выставляя колени вперед. Лив с ухмылкой следила за ним, все больше и больше ощущая к нему странное притяжение… Даже желание потрогать его за плечо… Когда парень проходил мимо Джонни, он вдруг тихо, но с возникшими из ниоткуда нотками безумной угрозы, звучащими при его вкрадчивом тембре довольно устрашающе, проговорил:
- Но ты мне за это ответишь.
Джонни беспечно пожал плечами и улыбнулся, явно не испугавшись «прыгающего» коленками вперед незваного гостя, который, к тому же, своей макушкой едва доставал ему до плеча. А тот, тем временем, подошел к Лив и встал напротив нее, да так, что девушка фактически могла ощущать его дыхание на своем лице. Она поморщилась: парень вошел в ее личное пространство, а она не позволяла таких телодвижений в свою сторону никому, кроме самых близких ей людей… Но отчего-то она не отступала. Парень оказался всего лишь сантиметров на пять выше ее, а его серые глаза больше не были туманными: они очень даже конкретно смотрели прямо в аквамариновые глаза девушки, не мигая и не отрываясь, и слегка улыбались.
- Не так близко, Эрнесто. – жестко проговорил отец, и Лив с удивлением обнаружила, что и он, и стоящий позади блондина Эрнесто Джонни, и даже Брайан нацелили на него свое оружие. Эрнесто спокойно и очень непонятно улыбнулся, сделав малюсенький шажок назад, все по-прежнему не отрывая от Лив своего внимательного, изучающего взгляда и даже не думая о том, чтобы как-то реагировать на нацеленное на него оружие.
- Чего надо, кузнечик? – не слишком проявляя вежливость, спросила Лив.
«Кузнечик» насмешливо поднял брови, услышав свое лестное прозвище, и тихо проговорил:
- Какая ты грубая, Лив. Тебе нужно уважительнее относиться к людям, в особенности ко мне… - он вдруг почему-то перевел взгляд на ее горло, и это девушке ой как не понравилось. – Я же, все-таки, твой брат.
Лив почувствовала удар где-то внутри головы. Шокировано вытаращившись, она глупо смотрела на ненормального парня и от удивления и изумления не могла выдавить ни звука. Глотнув ром из бокала, она медленно посмотрела на отца, чей разъяренный взгляд уже медленно убивал коротышку Эрнесто с угловатой фигурой, и подняла брови в немом вопросе.
- Не зарывайся, маленький засранец! Ты ей не брат и вообще никто! – громыхнул отец. – А еще раз заикнешься на тему родственных связей, я…
Остаток предложения утонул в хохоте Лив. Она поставила бокал на стол и, уперев руки в колени, хохотала, глядя на Эрнесто, спокойно взирающему на нее, аки удав.
- Прости, насекомыш, но если бы у меня был брат, я бы, наверное, заметила! По крайней мере, о том, что у меня была сестра, я помню до сих пор. – Лив перевела дух и посерьезнела: воспоминание о Джессике больно резануло сердце, и она поморщилась.
Эрнесто спокойно переждал, когда девушка утихнет, и вкрадчиво проговорил:
- Твой отец, по объективным причинам, никогда не рассказывал тебе обо мне. Он наивно верил, что эта история закончилась много лет назад… Какой недальнозоркий. – вдруг с огромной долей тихого яда и злой насмешкой, проскочившей через маску спокойствия, проговорил он, бросив взгляд на Эйдена. – Меня зовут Эрнесто Карелли. Я – единственный сын Рико Карелли, которого безжалостно и хладнокровно убил твой отец, и Алисы Фелбс, которая умерла несколько лет спустя от сердечной недостаточности: она жила в постоянном страхе за своего единственного сына и других родственников, которых мистер Эйден Мартинес вырезал, как поголовье крупного рогатого скота.
Лив со смесью ужаса и шока в расширенных бирюзовых глазах так и уставилась на новообретенного сводного братца. Сын Рико и Алисы??? Она внимательно вгляделась в Эрнесто: волосы… кудрявые, светлые, как у нее, черты лица тонкие, изящные… большие глаза, только не голубые, а серые и почти одинаковый рост и комплекция… Изумление от тщательного осмотра странного парня перед собой потеснилось, позволив раздражению и злости почти полностью занять собой лавочку в душе Лив. Он явно пришел сюда не с самыми добрыми намерениями, и Лив ощутила, что постепенно в ней растет ощущение сопротивления и агрессии.
- Ты??? Сын Алисы?!? Моей биологической мамы? – Лив ухмыльнулась и посмотрела на отца с возмущением. – Папаша, ты же говорил, что развеял по ветру всю семейку этого подонка? А этого таракана что, забыл прихлопнуть??
Эйден гневно ударил ладонью по столу и закурил, еле сдерживая себя от того, чтобы не дать своим людям указание сделать из угловатого парнишки журнальный столик.
- Когда я мстил за твою маму, этому отпрыску было четыре года… И он выглядел жутким задохликом! Не мог же я предположить, что пугливый мальчишка вырастет и…
- Станет главой Чикагского синдиката? – с мягкой улыбкой закончил за него Эрнесто и добавил вкрадчивым голосом:
- Никогда не суди о книге по обложке, Эйден. Да, я был хилым и трусливым…
- А сейчас прямо Геркулес, можно подумать. – съязвила Лив.
- Дочь, не паясничай! – приказал отец.
- Позволите продолжить? – мягко, но с нотками угрозы, проговорил Эрнесто, посмотрев снова куда-то сквозь Лив.
- Валяй. – махнула рукой девушка и уселась прямо на отцовский стол, закинув ногу на ногу. – Раз папочка не спешит тебя убивать, значит, видимо, придется слушать твой противный голос, от которого, кстати говоря, хочется спать.
Эрнесто с укором посмотрел на нее и покачал головой.
- Невоспитанная девочка. Так вот. Я был хилым и трусливым, а после смерти матери мой дядя, которого Эйден расстрелял через пару месяцев после этого, отдал меня в приемную семью. Мои новые родители не были простыми жителями Чикаго. Они тоже входили в клан Карелли, который вел ожесточенную борьбу с кланом Мартинеса, но оставались в тени. Им была дана задача – воспитать из меня самого грозного и безжалостного мафиозного босса Чикаго за последние десятилетия… И они планомерно ее выполняли. Они обучили меня всем видам оружия, постепенно посвящали в основы нелегального бизнеса, учили принимать экстренные и неординарные решения… И я стал тем, кем стал.
Лив скучающе переглянулась с Джонни и проговорила:
- Ладно, крутой чикагский мафиози, а сюда-то ты какого черта приперся? Желаешь отомстить за родителей? Очень оригинально! Экстренно и неординарно… Так ты выразился? И почему мой отец еще преспокойненько сидит и покуривает вместо того, чтобы лететь к праотцам вместе с теми двумя бедолагами???
Эрнесто тихо ухмыльнулся и посмотрел на Эйдена, который испепелял его яростным, блестящим взглядом.
- Да, я хочу отомстить, Оливия, ты угадала… Все-таки твой отец безжалостно расправился с моим отцом, и из-за него погибла моя мама…
- Твой папаша, Эрнесто, убил мою жену! – взревел Эйден. – И пытался убить дочь!!! Я просто исполнил один из законов мафии – совершил вендетту! Он не имел права врываться в мой дом…
- А разве не ты совокуплялся с его будущей женой, которая должна была родить тебе сына? – все тем же вкрадчивым голосом, но явно испытывая гнев, проговорил Эрнесто. Его тонкие ноздри раздувались, а серые глаза снова стали ясными и конкретными.
Эйден грозно поднялся из кресла и выдохнул дым в лицо парню. Его глаза пылали диким, бесконтрольным гневом.
- Полегче ты, сосунок! Я встречался с твоей матерью еще до того, как Рико женился на ней! Поэтому он не имел права мстить за то, что у Алисы кто-то был до него!!! Он поступил грязно и подло, придя в мой дом и разобравшись с моей женой, а не выступив в открытую против меня! Так что он заслужил свою участь.
Эрнесто поморщился от дыма и пожал плечами.
- Вообще-то, Рико и Алиса начали встречаться задолго до свадьбы… Может, отец и поступил поспешно и необдуманно, но мама… - Эрнесто блеснул злобой в сторону Эйдена. – Моя мама, которая родила вам ее, - он ткнул в Оливию пальцем, - она была не при чем! Ее смерть – ужасная ошибка… И я собираюсь отомстить за нее.
Лив спрыгнула со стола и подошла к Эрнесто, пылая гневом.
- Папаша, напомни мне, почему мы полчаса выслушиваем стрекотание этого слизня, и все еще не убили его???
- У него кое-что есть против нас, Оливия. – угрюмо буркнул Эйден и, злясь от бессилия, плюхнулся обратно в кресло.
Лив подняла брови, посмотрев на «стрекочущего слизня». Тот вдруг повеселел, а его глаза снова подернулись дымкой. Он посмотрел на картину «Распад постоянства памяти» и тихо проговорил:
- О да, Эйден прав. У меня есть много чего… Против него, против тебя, Лив, против Джонни О-Коннела… И это покажется весьма интересным ФБР… О, да они смогут покончить с мафиозной семьей Мартинес раз и навсегда! – Эрнесто счастливо просиял, а Лив вытаращила глаза, почувствовав, как внутри нее ледяной волной поднимается страх.
- Чем докажешь, кузнечик?
Эрнесто прошел к так сильно заинтересовавшей его картине и стал внимательно и задумчиво ее разглядывать, наконец, заговорив:
- Доказать? Легко, милая сестра! Когда три года назад я стал главой Чикагского синдиката, то первой моей идеей была месть твоей семье… Но просто приехать и убить – это банально и неправильно, не позволяет прочувствовать свою вину до конца… Поэтому я придумал одну интересную игру, в которой ты, Оливия, сыграешь главную роль… Но об этом позже. Чтобы собрать компромат на твоего отца, я стал следить за ним и за Джессикой, твоей старшей сестрой. – Эрнесто повернулся и триумфально посмотрел на Лив. – Следить оказалось легко, но вот найти зацепку… Твой папа действительно умел чисто вести бизнес, придраться было не к чему. Да и Джессика, такая милая и красивая, такая безумно влюбленная в твоего нынешнего мужа и мечтающая о скорой свадьбе с ним, не оставляла после себя никаких следов, которые могли бы заинтересовать следствие. Она была истинной дочкой своего отца: послушная, верная, деловая и преданная… Я почти отчаялся и хотел придумать новую игру… Но на сцене появилась ты. – Эрнесто подошел к Лив, ядовито следящей за ним взглядом, и внимательно заглянул ей в глаза. – Ты была настоящей находкой для меня! Непослушная оторва, готовая в любой момент подпортить репутацию отца, прожившая шестнадцать лет в закрытом пансионате для девочек, злая на весь мир за свою судьбу и одиночество, не научившаяся контролировать свой гнев и держать себя в руках, доводящая до исступления всех окружающих, случайно попавшихся ей под руку, вдруг прилетает в Нью-Йорк… И любимый папуля сразу же решает пристроить ее в свой бизнес и с ее помощью присоединить к себе еще одну влиятельную семью под фамилией Уолш… Но он не ожидал, что дочка воспротивится браку с сексуальным извращенцем Блейком, да еще и подерется с ним на глазах публики в баре! Это, кстати, было очень эффектно. – проговорил Эрнесто с видом знатока, будто лично присутствовал при том событии. – А дальше снежный ком повлек за собой смерть бедной Джесси, так и не познавшей счастья семейной жизни с любимым, и чудесное спасение Оливии, отделавшейся разрывом селезенки и сломанными ребрами. Я думал, малышка-сестра побежит к папочке, но… К моему великому изумлению, она решила действовать самостоятельно. Благодаря своей любовной интрижке с советником Генри Уолша Максом Вератти, Лив получала…
- Что-о-о??? – взревел отец, а Лив возмущенно посмотрела на Эрнесто.
- Ну, ты, насекомое, не обязательно было все рассказывать, тут кое-кто не в курсе…
- Оливия, какая еще интрижка??? – громыхнул отец, выпучив на дочь глаза. – Ты… у тебя… что-то было с Максом??? Да ты хоть знаешь, что он меняет женщин, как… как…
Эйден задохнулся и приложился к бутылке с ромом, а Лив посмотрела в пол, почувствовав затаенную боль внутри себя и гложущее сердце чувство вины. Она помнила Макса и сейчас, помнила свои чувства по отношению к нему, но любовь к Джонни затмевала эти ощущения, тем более, она знала, что больше никогда его не увидит, и это помогало ей почти не думать о нем.
- Успокойся, папаша, все в далеком прошлом. – махнула рукой Лив и с тревогой посмотрела на Джонни, изучающего ее проницательным зеленым взглядом, пытаясь понять, что она чувствует сейчас.
- Эйден, не волнуйся, Макс действительно полюбил Оливию, вопреки своим привычкам разнообразить личную жизнь, так что чувства твоей дочери были взаимными… но не однозначными. С помощью своего единственного друга Джонни, к которому Оливия начала привязываться, не осознавая этого, - Эрнесто снова вернулся к созерцанию картины, - она сумела в одиночку бросить вызов могущественной мафиозной семье и начала планомерно мстить. Подрыв борделя, подмена автобуса с наркотиками и захват в заложники Макса вывели Генри Уолша на чистую воду. Он сознался в убийстве Джесси и началась война… Только я одного не понял, - Эрнесто снова повернулся к Лив, - почему ты все-таки выбрала Джонни? Мне казалось, Макс сводил тебя с ума, по крайней мере там, в квартире этой милой женщины Амелии Грейс Портер, где вы до сих пор живете, мне казалось…
Лив вытаращила глаза и, спрыгнув со стола, вскинула руку в останавливающем жесте:
- Так, стоп!!! А ты, любитель подглядывать в замочную скважину, мог бы легко стать моим биографом! Но моя личная жизнь тебя не касается, запомни, насекомыш! И как ты обо всем этом узнал??? Такое чувство, что твоя несуразная фигура держала свечку прямо в моей спальне…
Эйден хмурился все больше, равно, как и Джонни, а вот Эрнесто напротив, засиял ярче солнышка, посмотрев сквозь Лив:
- Я же сказал, я следил за тобой! Я знаю о тебе ВСЕ, Оливия Мартинес… Так что, думаю, видеозаписи, на которых видно, что именно ты взрываешь клуб, именно ты и твой будущий муж выкрадываете Макса и именно вы и твой папочка причастны к перестрелке около заброшенных гаражей и в здании старой больницы, могут попасть в руки ФБР… да хоть сейчас, в эту самую минуту! – он мягко рассмеялся.
Лив подошла к нему и, чувствуя, как ее распирает гнев изнутри, пихнула рукой в плечо «братца», прошипев:
- Тогда я просто разорву тебя прямо здесь, и никто ничего не узнает, как тебе идея, наблюдатель?
Эрнесто пожал плечами и снова принялся перебирать руками фенечку на запястье.
- Сделай это. И тогда мой хороший друг, о котором вы все здесь не в курсе, через минуту после того, как мое сердце перестанет биться, будет уже в ФБР. Твоего отца, мужа и тебя ждет пожизненное заключение… или смертная казнь.
- Замолчи, мальчишка!!! – вдруг взревел Эйден, стремительно подлетев к Лив и Эрнесто. – Ты не смеешь врываться в мой дом и угрожать моей семье, ясно тебе?.. Думаешь, ты сможешь обдурить того, кто уже тридцать лет стоит у руля и имеет богатый опыт общения с шантажистами? – Эйден насмешливо рассмеялся, но через секунду его взгляд снова заметал искры, и он процедил, неожиданно направив на Эрнесто пистолет и вызвав аналогичную реакцию в свой адрес со стороны его людей:
- А теперь забирай своих людей и выметайся из моего дома, пока я не обеспечил тебе путевку в ад в один конец. И да, - задумчиво добавил Эйден, - только из-за того, что ты – сын Алисы, подарившей мне замечательную дочь, я не убью тебя за твою наглость и не развяжу войну с твоим кланом, оставив все, как есть.
Эрнесто безразлично смотрел на пистолет, направленный на него, а его взгляд снова отключился, но он, по-видимому, все понимал, потому что мягко улыбнулся и проговорил:
- Прости, Эйден, не могу принять твоего предложения… Видишь ли, если ты и твоя дочка не согласитесь играть со мной в мою игру, я просто прямо сейчас поеду и сдам весь свой архив с компроматом ФБР. Они очень долго ждали этого шанса… По крайней мере, так говорит один мой друг из этого самого бюро…
Эйден зарычал и с силой вдавил дуло револьвера в висок Эрнесто, который с безмятежным видом был прижат к кожаной плитке на стене. В этот момент рядом с отцом Лив возник Джонни и положил руку на его револьвер, строго проговорив:
- Не надо, Эйден. Не сейчас.
Лив кивнула и гневно прошипела, глядя на Эрнесто:
- Я тебе не верю, кузнечик. Где доказательства, что видеозаписи действительно существуют??? Может, ты просто брешешь.
Эрнесто мягко улыбнулся и спокойно достал из кармана мобильный. Отыскав в нем что-то, он протянул его Лив и вкрадчиво ответил:
- Я никогда не вру, сестричка.
Лив взяла телефон и посмотрела на экран. Там шла какая-то запись, явно снятая среди кустов или кроны дерева, листья то и дело попадали в кадр. Девушка увидела блистающий своей вывеской, еще вполне себе целый, ночной клуб «Кабриолет», заснятый в темное время суток, то ли поздним вечером, то ли ночью. Камера медленно сместилась к углу дома и сфокусировала темную фигуру девушки, выглядывающей из-за угла и явно кого-то поджидавшей.
Лив изумленно подняла брови. Да, сомнений не оставалось: это была та ночь, когда они с Джонни взорвали ночной клуб Блейка, и она сама, выжидающая ушлепка с сумкой, полной взрывчатки, через плечо.
Дальше она в легком шоке следила за тем, как ее собственная личность встретила Джонни, как они завернули за угол (камера, при этом, следовала за ними по пятам) и влезли в клуб через окно туалета. Дальше камера внезапно переключается на одну из тех, что установлены в зале, и снимает то, как девушка, морщась от боли, пристраивает взрывчатку под стол шумной компании, ни один из членов которой не выйдет живым этой ночью… И снова переключение на камеру в кустах, проследившую, как Джонни и Лив спрятались на парковке от охраны Блейка и как через определенное время прогремел взрыв.
Лив, которая смотрела видео вместе с отцом и Джонни, сморщилась и, чтобы скрыть тревогу, если не сказать, панический ужас, сунула сияющему суперзвездой Эрнесто телефон, презрительно проговорив:
- Да-а-а, парниша… А я-то думала, что Блейк Уолш – настоящий чертов маньяк… Ан нет. Ты его переплюнул, чудила.
Эрнесто улыбнулся и отошел от нависшей над ним троицы, вернувшись на кожаный диван. Закурив тонкие сигареты, он проговорил:
- Я же говорил. Я знаю о тебе все… Я знаю, что твой отец, тайком от тебя, перепроверяет за тобой счета по отмыванию денег… - услышав это, Лив возмущенно и гневно воззрилась на отца, который только безразлично пожал плечами и махнул рукой, мол, «потом объясню». – Я знаю, что Джесси, на момент смерти, была… - он вдруг осекся и тихо рассмеялся, глядя на Джонни и Эйдена, которые расширенными глазами грозились убить его на этом самом месте, если он продолжит фразу. Лив вздрогнула и беспокойно посмотрела на мужа и отца… Что это? У Джесс был какой-то секрет, о котором они двое знали, но не хотели ей говорить?.. Что-то мерзкое и болезненное сдавило ей сердце, и она поспешно и с нажимом воскликнула:
- Что?.. Джессика что??? Говори, коротышка, или я тебе пересадку костного мозга прямо на этот диван сделаю!!! – гневно крикнула Лив, но отец положил руку ей на плечо, а Джонни с другой стороны взял ее за локоть, и она немного остыла.
- О, я вижу, твои родственники не очень хотят, чтобы я поведал тебе эту тайну. – непринужденно куря, проговорил Эрнесто. – И, кстати говоря, они тоже не знают о твоем маленьком секрете от них…
Теперь уже Джонни и Эйден удивленно и требовательно посмотрели на Лив, и та дико покраснела, разъярившись еще больше:
- Я тебя убью, подлюга, даже духа твоего не останется, слышишь, насекомое?.. Готовься к смерти!!!
- Это все сейчас не важно. – громыхнул отец. – Мы поняли, что ты фанатеешь от нашей семьи, но давай уже перейдем к сути! Мы торчим здесь уже чертовых сорок минут, а у меня еще много дел. Ты хочешь, чтобы мы что-то сделали взамен на твое молчание. Что же это?
Эрнесто улыбнулся и вскинул руки.
- Рад, что ты об этом заговорил, Эйден! Моя игра включает в себя несколько этапов… И ты либо откажешься играть, и я передаю пленки, обеспечив вам троим и всем вашим подсобникам электрический стул, либо согласишься… И тогда медленно, но верно уничтожишь себя сам… Но в этом варианте твоя Оливия стопроцентно останется жить и на свободе… Насчет остальных – обещать не могу.
Лив аж затрясло от такого заявления.
- Договаривай быстрее, слизень, или я сверну твою тонкую шейку прямо сейчас, уже руки чешутся… - прошипела Лив, ощущая, как внутри нее происходит взрыв кастрюли с гневом, заставляя все внутренности полыхать огнем. Эйден и Джонни, по-видимому, испытывали нечто подобное, потому что оба стояли с такими выражениями на лицах, что, казалось, еще минута – и от Эрнесто останутся только фрагменты тела, по которым установить принадлежность именно этому человеку сможет только ДНК-экспертиза.
- Что за… черт возьми… игра?.. – прошипел Эйден, стискивая кулаки от злости.
Эрнесто затушил сигарету и с удовлетворением вздохнул:
- Так ты выбираешь игру? Это прекрасно! Что ж… Первый этап начнется совсем скоро… Когда там должны состояться выборы мэра Нью-Йорка? Через месяц?
- Да. Тридцатого октября. – проговорил Джонни. Эрнесто кивнул.
- Отлично! Эйден, у тебя же наверняка есть подкупленный кандидат, который стремительно набирает популярность у общественных организаций и профсоюзов, да и у простых жителей тоже? Этакая твоя личная марионетка, которая будет покрывать твой бизнес и остальную деятельность, обеспечив тебе безопасное существование, не так ли?
Эйден стиснул зубы и кивнул.
- Ну разумеется, Эрнесто. Думаю, это и так понятно. И что дальше?
Эрнесто снова посмотрел в пространство мутным, серым взглядом и вкрадчиво произнес:
- У меня есть свой кандидат. Я пришлю тебе его досье. Ты сделаешь так, что выборы выиграет не твой, а мой человек. Только и всего.
Эйден изумленно воззрился на него, потеряв на секунду дар говорить и думать.
- Только и всего? Да ты совсем спятил, мальчик! – захохотал Джонни. – Предвыборная компания длится уже несколько месяцев, и ты хочешь, чтобы за тридцать дней мы полностью все переиграли в пользу твоего человека??? А свет на Марсе тебе не зажечь??
Лив прыснула, Эйден лишь сурово покачал головой, а Эрнесто пожал плечами:
- Можешь зажечь, конечно, но вы сделаете то, что я говорю. Иначе первым на столе у агентов ФБР окажется видео с Оливией в главной роли. И кстати, - оживленно добавил он, - Эйден, сделаешь хоть что-нибудь не так – и результат будет тот же… Прости, сестра, ничего личного.
Лив обхватила себя руками и стиснула свои плечи до боли, еле сдерживаясь, чтобы не разразиться новой огненной тирадой. Внутри нее все кипело от бессилия и злости. Очередная ловушка, очередная борьба за выживание… Она ненавидела все это, но понимала, что, оставшись в Нью-Йорке с отцом и Джонни, войдя в семейное дело, она автоматически встала на рыхлую почву. Это был сознательный выбор…