В шкафу скелет и крылья (классический детектив)

Оксана,спасибо за главу!

"высокие" отношения в семействе Котовых))))) тем более загадочно поведение мужа Юли и его убийство. А Олег попал в самый жир ногами... повезло еще, что сам бывший опер и ныне детектив.
_________________

очень интересно события разворачиваются
ждем продолжения
___________________________________

Я тоже с вами. Ура ура , новая тема.

 » 3 отрывок

* * *
Общую реакцию оперативно-следственной бригады на присутствие в квартире Паршина можно выразить словами капитана Ханькина:
- Паршин - ты?! Откуда? Я, блин, думал ты четвертый литр у Зыкина дома допиваешь, а ты тут, бродяга!
Буквально час назад конопатый рыжеватый Ханькин забегал в кабинет Зыкина и с горечью, по причине дежурства, отказывался от стакана. Закусил «всухомятку» парой бутербродов и пожелал ребятам отдохнуть еще и «за того парня, за тех, кто в море».
Приезд по «адресу» Саши Ханькина Паршин посчитал хорошим знаком: отличный Александр мужик. Дельный, головастый, без чинодральских фанаберий. Добро людское помнит.
Со следователем тоже повезло: от СКП приехал Дима Павлов, которого Паршин не просто как облупленно знал, сам в люди выводил. Лет пять назад Дима сыщика Олегом Сергеевичем величал, хотя разница в годах не великая. Уважал, чертяка, увидев, издали кланялся и улыбался.
По инерции он с пониманием отнесся к просьбе старшего приятеля не набирать понятых из близлежащих квартир, а пригласить кого-то из охраны или обслуги дома.
Три года назад и Ханькин, и Павлов грудью вставали на защиту Паршина, когда того заставили уволиться из органов за избиение на уличном задержании гада-насильника, оказавшегося сынком высокопоставленного чина.

Примерно в половине одиннадцатого основные следственные мероприятия были завершены, эксперты отбыли; три приятеля расселись по креслам-диванам Юлиной гостиной, и Саша Ханькин выразился так:
- Хреновые твои дела, Сергеич. Хорошо хоть… Прости, не в качестве недоверия, а для порядка я Зыкину звонил, и тот подтвердил, что ты встретил дамочку на их глазах, случайно. Все подтвердили, что ты предлагал ребятам в кабаке продолжить, но Зыкин настоял и вас к себе повез. Вдова тебя из магазина чуть ли ни силком в гости уволокла. И должен понимать, если б не наше старое знакомство, увез бы я вас с дамочкой отсюда… на ночевку не по адресу. Улик, Сергеич, выше крыши.
- Хватает, - весомо согласился Дима Павлов.
Олег не обижался. Не пыжился и не изображал. Смотрел на ребят исподлобья, ждал пока те сами «хреновую» ситуацию дополнят деталями.
- Экспертиза обозначила время смерти как девятнадцать двадцать с малым люфтом, - продолжил Ханькин. - Ты и вдова появились в доме аккурат в это самое время. На даме был платок, позже обнаруженный под трупом. На орудии убийства отпечатки пальцев только Котовой и убиенного. В комнате следы беспорядка.
Пока ничего нового сыщик не услышал. Опыта хватило и без пояснений суть схватить – куда ж от очевидного и отпечатков Юли на домашней вещи денешься? Но отпечатки говорят только о том, что Паршин за кочергу не брался (если только в перчатках) и позже отпечатки не уничтожал, раз сохранились «вензеля» хозяев.
Так что – «вензеля» не катят. В отличие от времени убийства и изумрудного платка.
- Что скажешь? – Ханькин смотрел на Олега с легким смущением.
- В квартире кто-то был, когда мы сюда зашли, - с уверенностью, которую не слишком ощущал, заявил Олег.
- Ты что-то видел, слышал? – слегка воодушевился опер.
- Нет. Но от кухни до входной двери длинный коридор с поворотом – ни черта не видно. Кто-то мог незаметно выйти после нашего прихода, иначе появление под трупом платка не объяснить.
- А грохот посуды? – скривился капитан.
- Слушай, Саша, не притворяйся плохо сделанным, а! – раскипятился Паршин. – Ты сам все видел – локализация осколков конкретно возле двери, труп лежит в пяти метрах у окна и под ним ни одного осколка! На паркете четкие следы от соприкосновения посуды с полом – сверху вниз и ни разу наискосок! Ты сам сто раз видел: когда разборки с битьем посуды идут, она в разные стороны летит! Об пол, о стену, сикось-накось! Убийца мог настроить этажей из тонкой посуды, сделать упор на дверную ручку, и как только Юля повернула ручку – все рассыпалось, разбилось! Грохот был кошмарный, специально для свекрови на нижнем этаже подстроенный!
Паршин гневно выдохнул и отвернулся.
- Закончил? – хмыкнул Ханькин. – Агаты Кристи начитался - посуда, этажи, упоры?
- А ты глаза разуй! – снова повернулся к другу сыщик. - В комнате дверь на балкон не заперта. Что стоило поставить посуду друг на друга, тихонько выйти через балкон и дойти до любой такой же двери – балкон всю квартиру опоясывает. Убийца по пути мог платок с вешалки схватить, вернуться и под труп засунуть. А уже после преспокойно выйти – сигнализация-то отключена. Юля дверь на засов не закрывала, думала, муж к матери спустился.
- Ловко чешешь, - покачал головой оперативник. – Придется огорчить. Попасть на три верхних этажа можно только на лифте…
- Или по пожарной лестнице! – перебил Олег.
- Согласен. Но продолжу огорчать. Любое проникновение со стороны пожарной лестницы фиксируется пультом охраны в холле. Причем не просто фиксируется, а выдает информацию, кто из жильцов квартир трех верхних этажей воспользовался номерным ключом и выходил на общую лестницу. Охрана тут серьезная. Противопожарная дверь на тридцать третьем этаже открывалась электронным ключом покойного Котова в семь пятнадцать, дважды, с интервалом в полторы минуты. Его ключ лежит на полочке в прихожей, точно такой же ключ вдовы был с ней в магазине.
Паршин почесал в затылке. Пока по дому бродили эксперты, он, полный дум и размышлений, выходил на эту лестницу, обследовал ее и теперь прекрасно представлял, о чем толкует Ханькин. Доступ на крышу практически свободен на случай возможной эвакуации погорельцев при помощи вертолета, три двери перед площадками трех последних этажах – нешуточное препятствие: армирование, толстая сталь, хитроумная электроника на месте замков.
- В семь пятнадцать на последний этаж мог проникнуть убийца, - продолжил упорствовать Олег. – Не вам объяснять, как профессионалы замки вскрывают…
- А куда он потом делся? – перебил Дима. – Мы, Сергеич, проглядели на скорую руку данные с камер наблюдения и расшифровку электронных сигналов с замков… Если убийца проник в дом при помощи поддельного ключа с «позывными» этой квартиры, то потом он что – в воздухе растаял, испарился? Судя по предварительным данным, кроме жильцов никто отсюда не выходил. Лифтом пользовались только узнаваемые лица, дверь на лестницу больше не открывалась…
- А что Котову-то на лестнице понадобилось?! – воскликнул Паршин. – Чего он сам туда поперся?!
- Курил, наверное, - спокойно отозвался Ханькин. – Там пепельница, полная бычков. По словам вдовы, мать его и отца приучила не курить в квартире. Котов, вероятно, вышел перекурить и вернулся обратно. За полторы минуты, Сергеич, до этой квартиры от лестницы только туда-обратно добежать можно. Посудных этажей с упором на дверную ручку не настроить, времени на это не хватит. Да и платок сюда как-то не вписывается…
- Саш, а почему ты всегда «вероятно» и «наверное» говоришь? Тут везде камеры слежения понатыканы, вы что – их данные не просматривали?
- Камеры лестницу на трех последних этажах не фиксируют. Висят для мебели.
- Почему?
- А это ты у своей красавицы спроси, - устало усмехнувшись, предложил капитан. – Семейная история. Нам важен факт – камеры на пожарной лестнице трех последних этажей не работают.
- Так, значит, тем более! Убийца хорошо знаком с охраной дома, он…
- Он отсюда не выходил!! – перебивая, разгорячился Ханькин. – У нас не было времени просмотреть съемку холла и обычных лифтов, но с этих этажей никто не выходил! Только поднимались и то жиль-цы! Жильцы, Сергеич, посторонних не было.
- Но если работал профессионал…
- То искать его информатора, понимай – возможного заказчика, нужно среди родственников покойного. Этажерку из посуды построил тот, кто хорошо знаком с историей камина. Кто знал, что грохот услышат внизу, что камеры не работают, а ушедший к другой женщине муж будет дома в семь часов. – Ханькин обреченно махнул рукой. – Ты лучше вот о чем, Сергеич, подумай – а не специально ли тебя красотка в магазине зацепила? Подговорила кого-то мужа грохнуть, а тебя для алиби привезла.
- А зачем тогда посуду бить? – удивился Паршин. – Привезла бы попросту домой, провела по квартире с обзорной экскурсией, я бы сам на убиенного мужа и наткнулся. И платок сюда не вписывается. Зачем ей свою вещь под труп запихивать?
- А из хитрости. Чтобы все выглядело как конкретная подстава.
Сказать по совести, подобный поворот Олег тоже рассматривал. Юлька очень уж надолго зависла в магазине, как будто искала среди покупателей знакомых, кого можно случайно в гости зацепить. (Ее последующие крики и натуральную бледность вполне можно списать на шок от вида размозженной мужниной головушки.)
Но при детальном рассмотрение предположение рассыпалось в прах. Зачем рисковать, подстраивая случайную встречу, если можно позвонить подружке и пригласить домой оказывать моральную поддержку при сборе мужем чемоданов? Такая просьба выглядела бы адекватно. Если бы Юлька решила грохнуть Котова, на случайности бы не надеялась, а действовала наверняка. С хорошим, а не вероятным свидетелем, без всякой посуды и платков под трупом. Время смерти и подружка-свидетельница отмели бы от нее все подозрения.
- Нет, Саш, не катит, - спокойно возразил Олег. – Если бы она решила убить мужа, то сделала бы так, что вы ее ни к чему привязать не смогли. А платок и грохот – привязки. Ей этого не нужно.
- Логично, - согласился приятель. – А ты точно уверен, что она не успевала убить мужа?
- Саша! – выкрикнул сыщик. – В который раз, а?! Я говорил уже – НЕ УСПЕВАЛА! Я что, по-твоему, не смогу отличить убитого только что от пролежавшего какое-то время?! Кровь была свежей, жидкой, текущей! Но мозг, практически открытый, не пульсировал! А я через пять секунд после грохота в кабинет примчался!
- Все, Сергеич, завязали. – Ханькин примирительно поднял вверх ладони. – Завтра засажу ребят и кого-то из охраны дома за съемку камер наблюдения, попробуем пересчитать входящих, выходящих… Но сам понимаешь, дело это не быстрое. Народу в доме полно живет. Пока всех опросим…
Слушая старого приятеля, Паршин понимал, какой сюрприз ребятам подкинул. Огромный многоэтажный дом под завязки людьми забит, время – начало уик-энда. Гости, визитеры, жильцы снуют… Если б не свидетель Олег Сергеевич Паршин, «закрыли» бы Юлю Котову и не чихнули. Кому висяк с убийством богатея нужен? Тем более что доказательной базы для любого суда - выше крыши набралось.
- А тебя я, Олег, сердечно попрошу, - Ханькин состроил доверительную мину, - не лезь ты в это дело. Зыкин, конечно, подтвердит, что затащил тебя в магазин, а ты на кабаке настаивал и дамочку встретил неожиданно, на его глазах… Но…
Что «но», Олег прекрасно знал. Свидетель защиты из мужика, которого потенциальная разведенка домой привела, – аховый. Подозрительный. Если за Юльку всерьез возьмутся, раскрутят, используют их «роман» на полную катушку.
- А это, Саша, я сам решу.
- Про лицензию напомнить? – жалостливо скривился опер. – Если ты как частный сыщик в мокруху впишешься, лишат лицензии и о заслугах не вспомнят.
- Попрошу Юлькиного адвоката нанять меня для сбора свидетельств в пользу защиты.
- Не выдумывай! Ты сам свидетель!
Сыщик не ответил. Капитан был прав на все сто: частный сыщик не имеет право заниматься расследованием тяжких преступлений, а адвокат навряд ли рискнет нанимать основного свидетеля защиты для сбора информации.
Паршин сделал вид, будто не заметил предупреждения приятеля, спросил:
- Жильцов остальных квартир на верхних этажах опросили? Уже известно, кто из них на момент убийства дома был?
Ханькин поморщился, подумал пару секунд и взялся листать блокнот.
- Бумажки завтра оформлять будем, - бормотал, прищуриваясь на листки, - пока, предварительно, вот что. Мать и отец покойного – дома… Свекровь твоей красотки еле перед дверью удерживали, потом муж увел и снотворным накачал… Татьяна Котова с детьми – дома… Жильцы квартиры на тридцать втором этаже – тоже дома…
- А кто там, кстати, проживает? – вклинился Паршин. – Юля говорила, две двухкомнатные квартиры под наем сдаются, пока сыновья не выросли.
- Сдаются. Внизу супруги Лихолетовы живут – пенсионеры, Игорь Дмитриевич и Нора Викторовна. Дальние родственники Ольги Марковны Котовой. Квартиру на тридцать первом этаже снимает секретарша покойного Котова – Эмма Канипалова. Она приехала домой только в восемь.
- Квартиры нельзя осмотреть? – быстро вставил Паршин, думая о том, что куда-то же убийца делся?! Проникнуть он мог через дверь на пожарную лестницу. То, что там покойный перекуривал – не факт, съемок камер наблюдения нет.
- А санкция, а повод? – поднял брови капитан.
- Ну так там родственники живут. Неужто будут упираться?
- Олег, если кто-то из родственников замешан в убийстве, то обыск нужно проводить со всем старанием и вряд ли он что даст…
- Человек не иголка!
- Сергеич, - вмешался молчаливый Дима Павлов, - убийца мог во время чехарды со следственными мероприятиями исчезнуть. Тут столько народу туда-сюда сновало.
- Весь этот народ мы завтра по камерам наблюдения выловим и просчитаем, - покосившись на следака, буркнул Ханькин. – А обыскивать пять квартир… самая маленькая из которых площадью метров под двести… Не многовато ли, Сергеич, будет?
- Наружный осмотр, - парировал Олег и повторил, - человек не иголка. Следуй своей же логике – с трех верхних этажей никто не выходил до вашего приезда.
Капитан смущенно крякнул. Скоро полночь, людей распустили, оснований – кот наплакал (тем более если завтра на съемке подозрительная личность высветится, все вообще самодеятельностью попахивать начнет - зачем, товарищ капитан, людей напрасно дергал?). Три этажа – как три гектара. Ночи не хватит.
- Олег, давай действовать в установленном порядке. После одиннадцати вечера мы вообще не имеем права в жилища граждан вторгаться и допросы устаивать.
- Так в добровольном же порядке! Осмотр.
Ханькин трагически вздохнул. На лице читалось: «Сергеич, ты хочешь и меня в добровольном порядке погон лишить? Сам как-никак уже допрыгался».
- Олег, если убийца профессионал, то давно нашел пути отхода.
- Ага, по веревочке гад спустился, - разозлено фыркнул Паршин.
- И этого не исключаю.

Еще до разговора с приятелями, как только уехали эксперты и основная часть бригады, Паршин буквально силой вытолкал из квартиры родственников, попробовал уговорить Юлию принять успокоительное и лечь. Но та категорически отказалась. Села в кухне с бутылкой коньяка и стала ждать, пока уйдут капитан и следователь.
- Олег, - сказала, едва Паршин показался на пороге кухни, - я слышала, ты – частный детектив?
Умытое, без единого грамма косметики лицо Юльки выглядело юным, почти прежним, вдова напоминала наплакавшуюся из-за двойки старшеклассницу. Красноватые веки подчеркнули зелень глаз, опухшие искусанные губы алели на бледном личике маковыми лепестками, Юлька выглядела трогательно, беззащитно. Сердце детектива екнуло.
- Юль, я не могу заниматься расследованием убийств, если ты об этом.
- Я слышала, - отмахнулась вдова. – Как охранника я могу тебя нанять? - Юлия зябко повела плечами, скорчилась на высоком барном стуле у кухонной тумбы, ноги на хромированную полочку пристроила. Характерная поза так явно передавала испуг, что сердце сыщика екнуло еще отчетливей. Вероятно, приятели разговаривали в гостиной слишком громко, хозяйка квартиры, где одна дверь украшена жуткой бумажной полоской с печатью следователя, услышала об опасениях Олега: убийца может до сих пор скрываться в доме. – Ты можешь остаться сегодня здесь? Я боюсь, Олег…
- Юль, если ты боишься спать за запертой на засов дверью, тебе лучше на время переехать к кому-нибудь из друзей. Или в гостинице пожить.
- Пожалуйста. Я не хочу никого видеть. Пожа-а-алуйста.
- Юль, нам не стоит подчеркивать близость, - с мягкой настойчивостью, как можно убедительнее проговорил Олег. – Все и так слишком запутано, чтобы я еще и на ночевку здесь остался. Понимаешь? Позвони какой-нибудь подруге, родственникам…
- Да не хочу я никуда ехать, не хочу никого видеть! – перебила вдова. – Пожалуйста, дай мне возможность не страдать по чужим постелям, а выплакаться в свою подушку!
Олег задумчиво надул щеки, пожевал губами.
- Я остаться не могу, но могу прислать свою помощницу. Напарницу.
- Женщину? – Юлия довольно сильно удивилась, поскольку персону женского пола в качестве охраны как-то не рассматривала.
- Девушку. Дусю Землероеву. Она со мной работает чуть меньше четырех месяцев, но доверять ей можно, как себе. Девчонка с головой.
К уверенной, но краткой аттестации помощницы Паршин мог бы присовокупить детальное повествование о заслугах Дуси, например, в расследовании последнего заказа - нервного папаши и набедокурившей девицы. Там львиная доля и лавровый венок практически принадлежали Землероевой. Именно она, сберегая время и нервы Паршина, втерлась в доверие к девчонке, вызнала все обстоятельства (на всякий случай «обкатала» вариант с наркотиками) и позволила Паршину сделать папаше твердое заявление: наркотиками и плохой компанией здесь не пахнет, все дело в неразделенной страсти и любовной дури.
Юлия скептически наблюдала, как сыщик достает мобильник и созванивается с помощницей. Слушала, как улетают в телефон команды: «Захвати пижаму и зубную щетку…» Школьный приятель уже сам все решил, не спрашивая ее согласия.
- Евдокия поживет у тебя сколько потребуется, - сказал в итоге. – А почему ты, кстати, прислугу уволила?
- Роза начала давать советы. Лезть не в свое дело. Она проработала у нас четыре года… наверное, посчитала себя членом семьи, эдакой старшей сестрицей. Меня это раздражало.
- Понятно. – Юлия убирала из дома воспоминания, рубила все концы, связывающие с мужем. Сочувствие прислуги наводило тоску, в печени засело. – Чайку, Юлька, сообрази. Покрепче.
* * *
Примерно в то самое время, когда Юлия Владимировна Котова тупо рассматривала кошелек в супермаркете, Евдокия Землероева вдыхала волнующие ароматы любимого шоколадного бутика «Конфаэль». Стояла у прилавка, смотрела на симпатичную блондинку-продавщицу, запаковывавшую коробку умопомрачительно дорогих цукатов в горьком шоколаде, и думала: «Жизнь - удалась. Сложилась».
Человеку преклонных лет такие мысли в двадцатитрехлетней голове покажутся смешными – жизнь, деточка, себя еще предъявит и покажет. Но мы оставим нравоучения. Совсем недавно на Землероеву свалилось счастье в виде двухкомнатной квартиры в элитном доме – подарок человека, которому Евдокия жизнь спасла. Миленький автомобильчик (от тех же щедрот). И увлекательнейшая работа под руководством детектива Паршина (при виде коего стучало сердце).
Хотя тут скажем честно: сердце уже давненько не сбивалось с ритма. Мимолетный девичий восторг не перерос в мавританские страсти, погряз он - в сестринской опеке. Какое девичье сердечко засбоит при виде небритого мужика в разномастных носках, неглаженых рубашках и мятых брюках? Евдокия вынужденно и увлеченно взяла на себя холостяцкий быт Олега, былой восторг припорошился разноцветными носками, протертыми манжетами, изжеванными воротничками… Лучшая подруга и советчица Линка Синицына подозревала, что на этих бытовых берегах навсегда и застрянет любовная лодка… пока на горизонте не появится свежевыбритый красавец-лайнер.
Евдокия вполне серьезно прислушалась к заявлению подружки, начала уже поглядывать по сторонам в поисках надежного ковчега приятной наружности, но в силу вступил второй закон любви: недоприконченная бытом страсть возрождается из ревности.
Но будем двигаться в порядке повествования.
В одиннадцать часов упомянутого вечера, когда умытая и довольная жизнью Евдокия улеглась в постель с миленьким дамским детективом и коробочкой умопомрачительных марципанов, мобильный телефон напомнил о жизни за окном.
Звонок заверещал в самый волнующий момент, когда удалая сыщица обломком каблука вскрывала запертую бандитами дверь. Дуся, не отвлекаясь от сюжета, нашарила на тумбочке пиликающий телефон, мельком глянула на дисплей и несколько удивилась, обнаружив на нем вызов Паршина, собиравшегося пить с ментами.
- Алло? – с робкой надеждой сказала Дуся в трубку. (Бойфренд подруги Линки все наиболее приятные слова вспоминал почему-то исключительно в подпитии. От трезвого бойфренда ласкового слова не дождешься, подвыпьет – как прорвет, причем всегда по телефону.)
От Паршина Евдокия не услышала ничего ласкового. Совершенно трезвым командирским голосом сыщик дал пятнадцать минут на сборы («тревожный чемоданчик» включал в себя пижаму и зубную щетку, так что надежды на амурное ночное приключение Дуся не теряла) и назвал адрес прибытия.
_________________

Оксана, привет!!!
Обнаружила новую тему. Обожаю детективы.
Прими, пожалуйста, в читатели!!!

_________________

Оксана,спасибо за главу!

Начало понравилось. Жду продолжение.

 » 4 отрывок

Основная часть дохода работников частного сыска складывается из заказов ревнивых супругов. Не раз и не два Евдокия наблюдала, как доверительно, но сухо Паршин ведет переговоры с обеспокоенными дамочками, невозмутимо собирает предварительные сведения о мужьях, порою утешает, и никогда не вкладывается всей душой в процесс. Вбивает попутно в Дусину головушку: эмоции, Дусенция, мешают делу. Зачастую дамочки элементарно развлекаются слежкой от безделья либо на воду дуют. Вникание душой в проблемы заказчика чревато, детка, нервным истощением, сиречь попахивает непрофессионализмом.
Эту часть сыщицкого кодекса Землероева усвоила на пятерку с минусом. И потому невероятно удивилась, когда увидела Олега, со всей нежностью поглаживающего по плечу зареванную шатенку неопределенного возраста.
- Евдокия, Юля не заказчица, а друг. Мой друг.
Приехали, подумала Дуся. На когда-то сверкающих полах огромной навороченной квартиры отпечатались грязные подошвы многих мужских ботинок, в доме бардак и запах смерти, но суть не в том. Сидя на высоком неудобном стуле в большой, порядком разбомбленной кухне, Евдокия ощутила удар по сердцу. Как будто пику засадили в грудь и провернули в ране пару раз.
Стараясь сосредоточиться на рассказе Командира, Евдокия упорно не замечала руку сыщика на тщедушном плечике вдовы, кивала с нужной регулярностью, в глаза рассказчику и его однокласснице старалась не смотреть – боялась ревностью испепелить. «Не думать, не думать, не думать, - уговаривала себя Дуся и попутно думала: - А той ли помадой успела губы мазнуть? Вроде с кофточкой не сочетается… Не отвлекаться на руки и плечи, тетеньке досталось, у нее мужа грохнули, Паршин сюда залетел совсем случайно, а остался по делу…»
Некоторую растерянность помощницы Олег списал на позднее время и общую неожиданность положения. (А мы заметим со знанием дела, что мужчины вообще славятся умением не замечать в близких женщинах проклюнувшейся ревности - инерция мышления и привычная успокоенность имеют место быть.) Используя профессиональную лексику, Паршин умело обрисовал ситуацию, дополнил своим видением проблемы и угрюмо спросил Дусиного мнения. (Низкий поклон ему за то, Дуся сразу же почувствовала себя немного выше разбогатой вдовушки.)
- Ближний круг, - подхватывая «диалог профессионалов», коим не требуется расшифровка, высказалась Землероева.
- Согласен, - кивнул Командир. – Заказчик либо даже исполнитель.
Вдова глядела на «опытную» Дусю во все зареванные глазки. Дуся, вся практика которой, скажем прямо, складывалась из личных неурядиц, нескольких слежек, двух «внедрений» и множества прочитанных детективов, расправила спину:
- Список жильцов трех этажей вы уже составили, можете мне показать?
- Нет, времени не было. Я сделаю его завтра, когда более детально ознакомлюсь с передвижениями жильцов по камерам слежения. Что думаешь по делу?
Не совсем по делу Дуся думала вот что: Юльке крепко повезло, что ангел хранитель у нее на небесах не задремал. Вдове следует наведаться в церковь, свечек перед иконами многочисленно поставить. Если бы она случайно не привела домой Олега, «закрыли» б тетку обязательно.
Но вслух сказала:
- Хорошо бы конкурентов по бизнесу прошерстить… Если здесь хороший профессионал работал… ты, Олег, знаешь, как они умеют информацию о каминах собирать.
- Конкуренты – епархия Павлова и Ханькина, нас туда не пустят. Мы отрабатываем ближний круг. Думаю, вопрос о законности и незаконности наших действий родней подниматься не будет, так что действуй, Дуся. Опрос жильцов, беседы с родственниками, мгм… Юлю постарайся одну не оставлять. Понятно?
По совести сказать, волоокую зареванную Юлю Дуся с удовольствием слегка бы придушила. Вдовица взирала на Паршина с тихо плещущейся мольбой и нежностью во взоре, картинно покусывала губы. (Дусе адресовались толика уважительного внимания и робко обозначенная благодарность.) У сыщика же постоянно протягивались руки куда не надо: то плечико погладит, то по ручке вдову похлопает…
Убила бы сама и не взгрустнула! Причем обоих. Курица слезливая, глаз положила! Где раньше…
Так. Стоп. О чем там Паршин говорит?
- …Юля представит тебя родственникам и жильцам, постарайся наладить контакт с мальчишками Котова, тебе это сподручней сделать – почти ровесники, может быть, получится с их друзьями задружиться. Прислугу не забудь…
- Олег, - Землероева фыркнула и изобразила эффектную позу, едва не свалившись с табурета. - Ой!.. Кому ты говоришь? Я что, сама не понимаю, чем мне заняться?
- Хорошо. Вижу, ты в теме. Вопросы есть?
Вопрос у Дуси был. Но задавать его в присутствии тетеньки, в которой только распоследняя тупица не углядит соперницу, не стоит. Землероева издала многозначительный носовой звук «гм», покосилась на вдову…
- Юль, ты не оставишь нас одних? – понятливо попросил сыщик, и едва вдовушка исчезла с горизонта, кивнул: - Валяй. О чем спросить хотела?
Неудержимый гейзер ревности Евдокии удалось сдержать не в полной мере. Чувствуя себя немного «чудовищем с зелеными глазами», Землероева оформила вопрос, как смогла, тактично и тактически:
- Олег, я, конечно, не могу знать, что вас с Юлей связывает, но не хочешь ли ты, хотя бы мне сказать…
- Дуся!! Сколько можно?! – Подобным интересом Паршина терзали несколько часов! Вопрос завяз в ушах, набил оскомину, осточертел до судорог лица!
Вопли и судороги физиономии патрона Дуся поняла неправильно. Расстроилась. Заткнулась.
Паршин неверно истолковал ее обиженное молчание.
- Прости, сорвался, - буркнул хмуро через десяток секунд.
- Проехали, - в тон бросила ревнивица.
- Юлию, Дуська, я встретил впервые лет за десять. После школы только на встрече выпускников раз пересеклись. Повторяю для неверующего Фомы – Юлия случайно увидела меня в магазине и…
- Я ж говорю – проехали! Скажи, что она из себя представляет?
Олег задумчиво вытянул губы, приподнял брови…
За несколько месяцев знакомства с сыщиком Дуся заметила за ним одну особенность. Если Паршина спрашивали о близко знакомом человеке, он никогда не отбрехивался дежурными фразами вроде «плохой, хороший человек», «нормальный парень», «трудоголик, лентяй последний», а выбирал из общего прошлого наиболее показательную историю, рассказывал и позволял слушателю судить самостоятельно.
Для Юлии он выбрал вот что:
- Представь, Дуся, десятый класс. Прыщавые нигилисты и фрондеры, интеллектуалы, блин. Вместо умеренно выпивающего физкультурника Галкина нам дают новую учительницу Ирину Федоровну. Целеустремленную молодую, как я бы сейчас сказал – девчонку, мгновенно закрутившую гайки. Двойка за «забытую» или «мамкой постиранную» форму, на девичьи проблемы, к которым раньше с пониманием относился Галкин, - ноль внимания… Мы, понятно дело, взбунтовались.
Федоровне назначают открытый урок, чинуши из РОНО понаехали, а мы – отсутствуем. Изобрели какой-то дикий повод вроде сбора макулатуры, всем классом не явились на урок. Ирина – в слезы, ей выговор влепили, позор всей школе…
И вот… Не знаю, какими правдами и неправдами Махотина добилась приема у начальника РОНО… До сих пор не знаю, что она там ему наговорила, но нам назначили второй открытый урок. Еще одну попытку, так сказать.
Прежде чем одеть всех в форму и под конвоем завучей сопроводить в спортзал, нам устроили классный час. Вначале распиналась директриса, потом классная убедительно доказывала, какие мы в целом некрасивые, в конце слово дали Махотиной.
Олег сделал паузу, глотнул густого чая.
- Юлька выступила просто. Встала со своего места и, глядя на портрет Макаренко над доской, сказала: «Может быть, кто-то думает по-другому, но я считаю, что серьезное отношение к своей работе надо уважать, а не наказывать». Физкультурник Галкин, кстати, на этом месте покраснел и отвернулся.
Тут можно было бы добавить, что после этого Юлькиного выступления, полувлюбленный мальчик Паршин переключился на другую одноклассницу. Ума хватило догадаться, что с такой девушкой не допустимы половинчатые отношения, Махотина личность, а не объект для флирта на лестничной площадке за мусоропроводом.
Но это дополнение Олег не стал доносить до Евдокии.
Дусю, прямо скажем, выбранная сыщиком история слегка обескуражила. Наверное, Паршин слишком давно закончил школу, чтобы помнить, как на самом деле школяры к правдоискателям и стукачам относятся. На Дусиной памяти подобным девочкам бойкоты или «темные» устраивали. До слез и истерик доводили: сплоченная общей идеей толпа детей – суперзлющая субстанция!
Что хотел историей сказать Олег? Что тетенька приличный человек, неутомимая защитница несправедливо обиженных? Правдоискательница, идущая до самого конца?
Или… Паршин напирал на присутствие личного мнения у подростка Юлии Махотиной?.. Мол, посмотри, Дуся, Юльке от горшка два вершка было, а она уже не подчинялась мнению большинства?
Если подумать… то примерно в том же возрасте Линка Синицына обзывала Дусю принципиальной занудой. Например, когда предлагала подделать мамину подпись в дневнике. Или наврать предкам, что идут на день рождения, срубить деньгу для подарка, а на самом деле оттянуться на дискаче.
Олег намекал на их похожесть? Разглядел в Евдокии нечто подобное?
- Поброди тут, Дуся, - тихо продолжил Паршин. – Поговори, поищи в шкафах скелеты. Юле надо помочь.
- Тебе тоже помощь не помещает, - тоскливо выплеснулся из Землероевой осадок «зеленоглазой мути».
* * *
Компания в «цитадели» на верхних этажах подобралась не разношерстная, а крепко спаянная родственными либо, в случае секретарши Канипаловой, служебными отношениями. Все выходные Евдокия сновала по внутренней лестнице из квартиры в квартиру, знакомилась с фигурантами и совала нос в исподнее. Особой грязи и скелетов пока не попадалось, родня дружно горевала об усопшем. Присутствие Евдокии принималось неоднозначно – мама Котова подозревала, будто Юля нарочно таскает с собой непонятную девицу, так как боится остаться наедине с упреками. Папа покойного, полковник Генштаба в отставке, молча пил коньяк напополам с валерьянкой. Татьяна Котова угощала чаем, поминутно вытирая глаза и нос мокрющим платочком.
Татьяна Дусе понравилась. Если бы не предварительный рассказ вдовы о том, что Тата когда-то лишилась мужа исключительно из-за себя, поскольку с макушкой в быт провалилась, - не поверила бы ни за что. Нынешняя Тата отличалась ухоженным лицом, парикмахерскими ухищрениями в прическе, премиленький черный костюмчик ладно обтягивал округлую фигуру. Под тонкой тканью костюмчика слегка угадывалось корректирующее белье. Тата за собой следила даже в дни траура.
- Вот, Евдокия, посмотри, - раскладывала она перед Землероевой любовно собранные фотографии туристических походов.
Дело было в понедельник, Юля в офис улетела, там что-то неординарное стряслось. Дуся передоверила вдову охранникам компании и осталась дома, на предмет уединения и доверительности при сборе информации.
– Глянь, какие мы раньше были. - Упитанная розовощекая Тата лучилась улыбками на всех фотографиях из стародавнего фотоальбома. – Вот это Стасик Леонидов… сейчас у Котова работает, каким-то… коммерческим, что ли, директором? – Первая жена покойного была все так же далека от всяческих нюансов бизнеса. – Когда-то Стас имел свою фирму, в дефолт все прахом пошло, и Коленька его пригрел. – Продолжая рассказ, Татьяна раскрыла более свежую версию фотовоспоминаний. На глянцевых профессиональных снимках «что ли, директор» выглядел весьма импозантно: высокорослый и подтянутый, челюсть с ямкой, глаз играют - огонь-мужик, такой до старости копытом бьет. – Это мы на юбилее Ядвиги и Бориса Рощиных. – Дуся внимательно пригляделась к стоящей возле Стаса породистой поджарой парочке бизнесменов вполне европейского вида. Коротко стриженая, изможденная в тренажерных залах блондинка независимо придерживала статного муженька под локоток. Муж Боря равнодушно и белозубо улыбался в объектив. - Рощины наши однокурсники, «старая банда»… - Задумалась. – Борька, наверное, сейчас горюет… Перед смертью Коля об объединении говорил – у Рощина тоже строительный бизнес. Не такой, как у нас, правда, помельче. - Евдокия сделала пометочку в мозгах на оговорке – « у нас». – Ядя этим недовольна, ворчала, считая, будто Николаша их под себя подминает… Но зря она так, у Бори бизнес на ладан дышит, Коленька помочь хотел. А вот это, Дуся, - старенькое! Мы на сплаве…
После того как Евдокия в ответ на сетования Татьяны по поводу перегревшей кофеварки сообщила, что сумеет приготовить приличный кофе в джезве, взаимная симпатия возросла еще больше. За несколько месяцев умасливания клиентов детективного агентства Дуся и вправду насобачилась варить отличный кофе. Под хороший кофеек хозяйка и гостья окончательно сблизились, из уютной Таниной гостиной не хотелось уходить, первая жена Котова охотно рассказывала о прошлом: вспоминала туристические походы, верных друзей нахваливала. О настоящем практически не заикалась. Как будто подвела черту под жизнью после развода с Котовым. В прошлом Коля – был, последние года Татьяна провела с детьми, друзьями, родственниками. К нынешней Колиной жизни – в бизнесе и браке – Татьяна относилась подчеркнуто безразлично, хотя незримая черта была все-таки подведена словами: «Коленька хороший человек, Евдокия, порядочный».
«И что ж такой порядочный-то жен пачками бросает?!» - едва не поинтересовалась Евдокия.
Болтовня о прежней благодати, слов нет, Дусю тронула. Но много не дала. Молодую сыщицу прежде всего интересовало настоящее, Татьяна же, что несколько странно для застрявшей у плиты домохозяйки, упорно не хотела сплетничать.

Старший сын Татьяны Дусе не понравился категорически - у парня было такое лицо, словно за щекой пригрелась долька лимона, а верхняя губа дерьмом намазана, и Эдик вечно к ней принюхивается. Кислое выражение на лице оболтуса и иждивенца прописалось очень прочно, вероятно навсегда (порода вечно недовольных). Эдуард день-деньской сидел в своей комнате, уютно свесив ноги с шеи мамы, и презирал весь свет.
Евдокии досталась пренебрежительная гримаса за то, что бегает по найму. По папеньке он прошелся, мол, вкалывал, как бес, а тратить не умел. Юлька – хорошо устроилась. Мама – клуша. Дед - «сапог». Бабуля – пуп земли на ровном месте.
После недолгого разговора с Эдиком хотелось вымыть руки.
- Может, поклубимся вечерком? – довольно быстро предложил сын недавно упокоившегося. Дусю он рассматривал кем-то вроде прислуги, такой девице за счастье погулять с хозяйским отпрыском. – Только шмотки поменяй… Отстой.
После этих слов у Евдокии, прямо скажем, челюсть слегка отвисла. Более хамского предложения Землероевой еще не делали. Откормленный барчук лениво развалился на диване, заваленном журналами, и только что чресла в ее присутствии не почесывал. Пятнадцать минут назад, когда Дуся только зашла в его комнату, Эдик лениво перелистывал один из таблоидов, увидев Евдокию, вместо «здрасте», буркнул, щелкнув пальцами по глянцевому развороту с фотографией раскрученного мужского дуэта:
- Видала уродов? Для лохов лабают, типа – звезды. – И зевнул: - Чудилы, блин.
Дуся быстро поняла, что любое проявление таланта и усердия на Эдика зевоту нагоняет. Идеология глиста равномерно и гладко проступала на упругих щечках: «Круто жить по кайфу за чужой счет; долбаться на работе – стремно, пусть лошади работают, они там дохнут».
И забежим немножечко вперед. Через несколько дней, когда Эдуард перестал пыжиться и корчить из себя невесть что, он снизошел до разговора с Дусей по душам. (Наверное, соскучился просиживать задницу в одиночестве – друзей у кислых негодников всегда в недостатке.) Подловил Землероеву на внутренней лестничной площадке и начал с хитрой жалобы:
- Засада, денег нет. Не знаешь, когда наследство раздавать будут? А то запарился уже тут ждать…
Из разговоров с Юлей Дуся знала: в последнее время папа Котов – в воспитательных целях - лишил оболтуса ежемесячной субсидии и маме Тане строго приказал не раскошеливаться. Оболтус взял паузу от развлечений, расположился на диване и начал монотонно ждать, когда на него откуда-то сверху просыплется манна.
Пока не сыпалась. Пришлось собирать глянцевые журналы по соседним квартирам. Кино и музыку оболтус презирал – «жевачка для лохов», до книг и музеев его культурный уровень не поднимался, так что – скука. А на скуку, как известно, и Дуся щука, а вовсе не карась.
Уныло и долго жаловался Эдик на житье-бытье. Себя расписывал в превосходных красках радетеля за ближнего: «Видала, какой мамахен стала? Я постарался. Не прошло и десяти лет. Намекал ей, намекал – надо за собой ухаживать, надо за собой следить – парикмахерские там, салоны всякие, шмотье... Добился»… Евдокия уже прекрасно представляла, как звучат Эдиковы неустанные намеки – наотмашь в лоб. «Валька тоже… лох. Не может преподу «франклина» в зачетку сунуть… Дал в лапу – все, зачет, гуляй студент!» Радетелем и благодетелем расписывал себя Эдик Котов. Причем совершенно серьезно. На голубом глазу.
Тем же вечером, встретившись с Паршиным, Дуся взяла назад некоторые свои слова:
- Помнишь, я тебе говорила, что впервые встретила такую отъявленную, красочную пакость, как Эдик Котов? Прямо-таки опереточный мерзавец в полный рост, после него остальные подозреваемые – херувимы и ангелы кротости. Сегодня, Олежка, хочу покаяться: была не права. - Дуся ернически склонила «повинную головушку». - Облыжно обвинила парня. Мерзавец из Эдички ни дать ни взять – карикатурный. Просто смех, какая сволочь. А наш убийца, прости за дифирамбы, ради дела стараюсь, – личность неординарная, трудолюбивая, изобретательная и где-то даже – с полетом. Согласен?
- Насчет Эдички не очень понял, – нахмурился Олег. – Юлия его давно знает, он большой хитрец и…
- Да вся его хитрость – тупая и прямолинейна! – на полуслове прервала Землероева. – И отец с матерью видят сына насквозь! Почему, ты думаешь, великовозрастный обалдуй целыми днями баклуши бьет? Почему Котов не запихнул его в институт – самый распоследний, на платное место, для лодырей и дебилов?! Да потому, Олег, - Дуся склонилась через столик небольшой кафешки, где они встречались с Паршиным, - что отец и мать прекрасно знали, Эдик – непроходимо ленив и туп.
- Но Юля…
- Да что твоя Юля! Ее ли дело приглядываться к неприятному злобному мальчишке? Поцапались разок, и ну его к черту, окрестила лодырем и хитрецом. Котов, понятное дело, не обсуждал с ней, не говорил, что у сына чердак не меблирован. Зачем Юльке эти заморочки с тупым пасынком? – От легких уколов по адресу тетеньки Землероева, конечно, не удерживалась. Использовала шпильки при удобном случае.
- Значит, Эдик у нас тупая злобная скотина, - задумчиво припечатал сыщик.
- Где-то так, - согласилась Дуся. – А наш убийца – человек с полетом, с выдумкой, Эдику такой сюжет с переворотом в жизни не изобрести. Как ни печально, самый противный тип среди Котовых – вне подозрений.
- Об этом нельзя судить наверняка, Юлька, знаешь ли, с головой дружит, да и парня лучше знает. Если права она, то Эдик тот еще артист. – На защитных высказываниях Паршина Дуся старалась не сосредотачиваться – время покажет, у кого котелок лучше варит. – Что думаешь о младшем сыне?
- Полная противоположность Эдичке. Как будто кого-то из них в роддоме перепутали. Хороший открытый парень, друзей – море. – Евдокия неловко замялась (не привыкла еще хороших мальчиков подозрениями пачкать) и все-таки продолжила рубить правду-матку: - Тут настораживает как раз то, что успокаивает в старшем брате, – Валентин умен. И если вспомнить его увлечение игрой в «Дозор», где интриги и выдумка приветствуются…
Когда Дуся начинала вербально оформлять мысли хорошим литературным языком, Паршин обычно настораживался – детка подгребает к неприятной сути. Обдумывает каждое слово.
- Ты его подозреваешь? – прямо поинтересовался сыщик.
- В числе прочих, - скуксилась Землероева. – Я просто показываю, что на фоне Эдика, Валя – ума палата, кладезь, расторопный парень. Вся игра «Дозор» построена на изощренном мышлении – загадки, шифры, цейтнот, интрига… Понимаешь? Валя стопроцентно попадает под портрет преступника.
- А тебя это расстраивает.
- Да. Что, если мальчишка заигрался? Знаешь, как игровые наркоманы, запутался в фантазии и реальности? – Евдокия почти жалобно ловила взгляд Паршина. – Юлия тебе уже рассказала, из-за кого отключены камеры наблюдения на пожарной лестнице и внутри периметра цитадели?
Олег кивнул.
Отличный парень Валя Котов и впрямь имел море-окиян друзей. Не все из его приятелей могли позволить себе каждый день зависать в кафешках и молодежных клубах, а платить за себя запрещали из гордости. И потому, по словам Эдика, иногда оперирующего трудными словами, Валик вел люмпенский, пролетарский образ жизни, сиречь, попроще выражаясь, терся по подъездам.
Самая шикарная лестничная клетка с огромными окнами на пожарной лестнице - как раз оказалась в доме Котовых. Несколько месяцев молодняк пятнадцати-шестнадцати лет стекался под крышу высокого дома. Встречались, гомонили, сигаретками баловались… Мама Тата решила прикрыть «вертеп», причем не слишком умно. Вначале отправилась искать союзников среди родителей молодняка из своего дома, поговорила со строгими предками девочки Маши, записи с камер наблюдения предъявила…
Девочка Маша на тех записях во всю курила. И даже обнималась.
Строгие предки запретили детке встречаться с Валиком. Посадили под замок.
А у Валика – любовь. Первые чувства. Скандал образовался.
Валентин ругался и позорил маму:
- Как ты могла?! Следить! Наушничать! За что ты так выставила меня перед друзьями?! Ты хочешь, чтобы я по кабакам терся, наркотики там покупал?!
Чтобы сын терся по кабакам и скупал наркотики, Тата не хотела бы увидеть и в страшном сне. И потому пошла на поводу у взбунтовавшегося подростка. Сошлись на малом: отключили все камеры наблюдения на верхних пролетах пожарной лестницы – туда все равно фиг проберешься, работающих камер на нижних этажах навалом. Внутренние камеры «цитадели» тоже обесточили – по тамошней лестнице только свои шнырят, а за уютными изгибами так много уголков для поцелуев…
В общем, Валик вырос, стал более мобильным, а воз и ныне там – охранная система начинает полноценно работать только когда Котовы съезжают на летнее дачное время. Стылыми зимами и в межсезонье «дозорного» продолжают навещать друзья, которым мамы запрещают курить и целоваться.
- Но вся эта история с камерами не делает из мальчишки подозреваемого, - после глубокомысленного кивка Паршина продолжила Евдокия. – И дело тут не в моих личных симпатиях и антипатиях. У Валентина алиби - девочка Маша. Точнее, уже девушка-студентка.
- Что можешь сказать о пущенных в двухкомнатные квартиры жильцах? Я их еще не видел.
Землероева отрапортовала с душой и расстановкой.
К Эмме Канипаловой, на взгляд Дуси, можно применить довольно устоявшееся выражение «стопроцентная секретарша босса». Высокая синеглазая брюнетка со статью лебедя – под длинной тонкой шеей гордая крутая выпуклость. Но ум совсем не птичий. К любознательной Евдокии Эмма отнеслась настороженно, мгновенно отнесла себя по месту на момент убийства – дома не было, задержалась в городе, приехала к шапочному разбору, когда шефа уже грохнули.
Дуся рассказала, как прогулялась по квадратным метрам огромной, только условно двухкомнатной квартиры, где к кухне внушительная столовая приплюсована, а в гардеробной можно неплохой танцкласс для юной балерины организовать. Как уважительно присвистнула и хитроумно поинтересовалась:
- И дорого обходится?
Но интеллект у секретарши, как говорилось выше, был совсем не птичий.
- Я оплачиваю только коммунальные расходы, - усмехнулась Эмма. – Сюда попала случайно. Пожаловалась Николаю Егоровичу, что приходится съезжать с прежней квартиры, он предложил обосноваться здесь.
- По доброте душевной, - ухмыльнулась Дуся.
- По трезвой мысли, - вернула ухмылку Эмма. – Эта квартира предназначена для Эдика. Но пока он не вошел в доверие, квартире не позволяют пустовать, она всегда под наймом. Мне повезло в одном – на тот момент прежние жильцы уехали на ПМЖ в Германию, новых нанимателей еще не нашли… Еще вопросы есть? Например – спала ли я с шефом?
- Спала ли ты с шефом? – покладисто поинтересовалась Дуся.
- Нет. Иначе Юлия меня бы к этой хате на пушечный выстрел не подпустила.
- Резонно, - согласилась сыщица Землероева и выбросила в лоб: - Как думаешь, кто мог Котова убить?
Эмма оперлась задом на кухонную тумбу, скрестила длинные ноги, руки с маникюром сложила перед… точнее, на высокой груди:
- Меня тут не было. А изобретать инсинуации я не хочу.
- Так ведь человека убили.
- Меня. Тут. Не было.
Понятно. А раскроешь рот, читалось между строгих жирных точек, не будет и на работе.
- Адью, - сказала Землероева. – Как-нибудь еще наведаюсь.
- Милости прошу, всегда готова к сотрудничеству, - насмешливо пропела секретарша, и сыщица ей сразу не поверила.

- Эмма что-то знает, - сказала Дуся Паршину. – Имеет ли это отношение к убийству, или на работе собака порылась – понять невозможно. Канипалова чертовски умная вышколенная девица с хорошими нервами и стальными челюстями. Запросики, кажется, имеет царские. Такая, если захочет кусок урвать, вцепится – не оторвется.
- Не понравилась тебе красотка? - многозначительно, с намеком на чисто рефлекторное женское соперничество, спросил Олег. Дуся фыркнула. – Не распыляйся. У Канипаловой стопроцентное алиби – сидела в парикмахерской. С родителями Котова уже успела дружбу завести? Какие они люди?
На маму Олю от двух невесток поступили практически однозначные отзывы. Врач-отоларинголог. Как у многих людей, к которым страждущие либо болезные за помощью бегут, завышена самооценка. Сноб без чувства юмора. Почему в таком случае «из камина шутит» много лет? Ответим – потому и шутит, что чувство юмора отсутствует, а хочется не выделяться. Кто-то из высокопоставленных друзей супруга по Генштабу сказал – забавный тут у вас переговорный пункт. Мама Оля сочла, что выглядит уморительно с задницей из камина. Ее никто не разубеждал (и вправду – зрелище, хотя и не для слабонервных, кои будут присутствовать на обоих этажах).
Но вернемся из камина полностью к семье. Если искать среди взрослых Котовых человека, способного поделиться с Эдичкой генами напыщенности, чванства и самонадеянности, то честь сия полностью принадлежит бабушке. Ген ума у Ольги Марковны, к счастью, не затерялся, но, учитывая, что возможность посмеяться над собой категорически отсутствовала, то относилась к себе отоларинголог с максимальной серьезностью. И других заставляла (кланяться).
Тяжелый диагноз. Тата привыкла считать его вяло текущим, латентным. Юлии казалось, что свекровь уже десять лет переживает серьезнейшее обострение, и, так как наиболее яркие приступы частенько совпадали с ее присутствием, подозревала у Ольги Марковны идиосинкразию (индивидуальную непереносимость аллергического характера) на себя, любимую. (Простите за избыточную медицинскую терминологию, речь о враче идет.)
Тата легко пообвыкла и практически не обращала внимания на деспотические заскоки свекрови, каждое лето выезжала со старшими Котовыми к ним на дачу, на грядках в удовольствие упахивалась, компоты закрывала и варенья. Юлия (личность другого порядка и полета) в подчинении отказывала.
Свекор эту индивидуальность Юлии почему-то высоко ценил. Когда Николаша с Татой расписался, старшие Котовы еще по гарнизонам мотались; непритязательная, легкая на подъем Татьяна легко вошла в семью. Немного позже Егор Валерьевич перешел на службу в Генеральный штаб - Таточку и там от всей души любил, но уход сына от разлюбезной невестке принял адекватно (ген ума бродил у Котовых не только в крови несмеяны-бабушки). Юля больше отвечала возрастающему статусу сына, Егор Валерьевич, хоть и был насквозь порядочным мужиком…
Тут остановимся. И в шестьдесят пять лет Егор Валерьевич оставался молодцеватым мужиком насквозь, до самой сути. И вывод этот Евдокия сделала совсем не по его облику или манерам, выправке военного, – отец был совершенно уничтожен смертью единственного сына, понурился, обвис лицом и телом, - а по взглядам на него Ольги Марковны. Едва в их квартире появилось новое молоденькое личико – Дуся Землероева, Ольга Марковна, скорее всего, абсолютно на автомате, накатано, не спускала с мужа глаз.
Так ловят реакцию погуливающих мужей на симпатичных девушек истерзанные ревностью супруги: всегда, при любых обстоятельствах взгляд опытно ловит – появится приязнь к новой юбке или пронесет на этот раз? Минует нелегкая или снова в подушку плакать?
Досада.
И в связи с этим некоторые хамские вывихи бабушки Оли Дуся простила не затачиваясь. Не исключено, что и к Юлии свекровь относилась с неприязнью из-за укоренившейся подозрительности. Ловила взгляды мужа на точеную фигурку невестки, губы кусала, видя, как тот легко общается с красивой женщиной. Тата, по всей видимости, не вписывалась в укоренившиеся кальки симпатий свекра – простовата была, рыхловата, без шика-блеска… Юля… Юля отвечала самым сластолюбивым требованиям. Отсюда и нелюбовь свекрови. И неприязнь, которая ловко и умно списывается на разрушение крепкой семейной ячейки. Внуков-безотцовщину.
И следуя вышеизложенному, можно смело предположить, что именно от бабушки, помимо прочих прелестей, Эдику досталась толика чисто бабской, белой ниткой шитой хитрости. Бабушка Оля, видимо, чувствовала подобие, старшего внука крепко любила и громко жалела – родное внучатое яблоко от яблони не укатилось. Лежало рядом и тихонько гнило.
Но, впрочем, Дусю просили искать скелеты, а не гены. И первый из этих скелетов был найден при помощи наемщиков Лихолетовых, бывших дальней, на семи водах замешенной родней бабушки-отоларинголога.
_________________

Оксана,спасибо за главу!

Спасибо за продолжение.

спасибо за продолжение
___________________________________

 » 5 отрывок

К Игорю Дмитриевичу и Норе Викторовне Дуся попала только через два дня после заселения в гостевой комнате тридцать третьего этажа. Ее туда Юля привела. Привела и так смутно представила Евдокию жильцам, что те до конца и не поняли, кто она по сути есть: то ли молодой милиционер, то ли близкая подружка вдовы…
Но, к счастью, уяснили главное: с девицей просят не тушеваться, говорить правдиво и подпольщиков не изображать – Дуся Землероева расследует убийство.
Нора Викторовна и Игорь Дмитриевич, по милой совковой привычке, усадили непонятную персону за длинный кухонный стол, чаю предложили: стол заставлен вазочками с печеньем, конфетами, крендельками, булочками, мармеладками, зефиром. На стенах уютные светильники, верхний свет отсутствовал, мягкое лучение лилось отовсюду и особенно из глаз: более слащавую пару искренних доброхотов Дуся в жизни не встречала. Супруги Лихолетовы слегка напомнили ей безвредных домашних питомцев - упитанных, вечно жующих морских свинок с немигающими глазками. Или хомячков.
- Как?! Разве вы не знаете?! – примерно через полчаса приложила обе лапки к груди мадам Хомячиха. – На свадьбе Юлии и Николая был скандал – Ядвига Рощина повисла на Егоре, Ольга их застукала и облила крюшоном!
Весьма занимательную историю про обнимания на свадьбе сына Евдокия ловко перевела на прочие адюльтеры полковника. Минут через десять попробовала сосредоточиться на череде женских имен из просто подозреваемых и конкретно улученных, но плюнула. Полковник получался вроде бы гусаром. Причем прилично нынче обеспеченным. После выхода в отставку (с нерядовой пенсией) Егор Валерьевич подвизался во главе какой-то полувоенной ветеранской организации. Постоянно удирал от супруги на слеты, охоты, юбилеи, вручения регалий и прочие пьянки. Ольга Марковна лесных комаров и пьяных «братьев по оружию» на дух не выносила и редко посещала, и потому череда из женских лиц получилась весьма условной и мифологической. Рожденной воспаленной бабьей ревностью и одиночеством.
В итоге Дуся запуталась не только в череде, но и фактичности и попросила Лихолетовых рассказать о достоверных адюльтерах Николая Котова.
- Их не было, - дружно развели лапками морские свинки, не забывая пережевывать сухой корм в виде печенюшек. – До семнадцати лет Коленька жил в атмосфере подозрительности и вечных оправданий. Видимо, домашние разборки отца и матери надоели ему жутко и своим женам Коленька не изменял. Как только чувствовал – уводит в сторону, брал паузу, думал и только потом рубил с плеча. Мол, простите, Тата, Юля, я полюбил, как честный человек, обязан и так далее. Впечатлительные молодые люди зачастую дают зарок: «Я не буду жить, как мои родители», но редко его выполняют. Коленька здесь – исключение.

Дуся в результате услышанного так и не поняла – жалеть ей Ольгу Марковну или признать круглой дурой, со всей серьезностью рубящей сук, на котором сидит? Сцена с крюшоном имела многих свидетелей, но… кто не знает хмельных и легких свадебных флиртов?
Вот если бы три дня назад убили полковника Генштаба, а не его сына, то информацию стоило бы признать существенной. А так пока… Пока скелеты сплошь чужие и в основном мифологические.

Дуся, в полном соответствии с фамилией, трудолюбиво «рыла землю»; Паршин приезжал все реже: проверив алиби жильцов «верхушки», следствие склонилось к версии подстроенного под бытовые разборки заказного убийства со стороны конкурентов по бизнесу. Поскольку получалось – никто из проживающих на верхних этажах убить физически не мог, в определенный час все находились при свидетелях. Мама Оля с папой Егором вместе смотрели телевизор в приятной близости камина. Тата с Эдиком в эти минуты маленько поругались из-за пособий Эдику на бедность и дулись: Тата на кухне за выпечкой пирога, сынуля, громко разговаривая по телефону, в своей комнате. Валик целовался с Машей. Лихолетовы заказывали пиццу. Секретарша Эмма наводила лоск в преддверии начала уик-энда.
Все.
Дуся жесточайше соскучилась по своей обожаемой недавно заполученной квартирке. Но Паршин умолял остаться в цитадели хотя бы до поминок на девятый день, когда все соберутся – только самый ближний круг, - немного выпьют, погрустят о Коле и, может быть… Ведь так бывает, сболтнут чего-то сгоряча.
«Лови, Дуська, каждое слово! Взгляд из-под ресниц. Укол, упрек, плевок и критику!»
Евдокия, скрепя сердце и зубы, осталась в надежде на плевок и критику.


Суббота. После похода на кладбище и в церковь (Дуся замерзла почему-то и там и там совершенно одинаково, как подзаборный Бобик) печальная компания собралась в просторной столовой квартиры первой жены покойного.
Вначале, еще в четверг, Юля предложила расположиться у нее, но Ольга Марковна, с неописуемо ужасным выражением на лице проходившая мимо страшного опечатанного кабинета категорически отвергла предложение. (Рестораны не рассматривались из-за папарацци.) Узкий круг скорбящих – родня и «старая банда» в лице «какого-то директора» Станислава Леонидова и супругов Рощиных, - печально расселся по крепким стульям столового гарнитура. Боря Рощин поминальную речь толкнул. Проникновенно. Но мама Оля тут же запретила «детям» плакать. Слезы навряд ли бы одобрил покойный сын, так что вспоминайте, дети, Колю со светлой грустью, а не пошлым вытьем над рюмкой. (Так и было сказано. Слово в слово.)
Тата, правда, не сдержалась. «Какой-то директор» сумел ее утешить, рассказав историю из общего туристического прошлого. Рощин добавил, что сделал подборку из старых, еще не цифровых съемок покойного, выбрал места, где Коля наиболее типичен – весел, бодр, любимый заводила. После недолгого всеобщего переглядывания с суровой мамой Олей, съемку решили посмотреть перед прощальным кофе в гостиной.
Конкретно в тот момент в столовую вошла Эмма Канипалова.
На поминальный девятый день секретаршу никто не приглашал. Эмма простилась с шефом на похоронах вместе с прочими работниками компании. Так что, увидев на пороге стройную фигуру в черном деловом костюме, зареванная Тата шмыгнула красненьким носиком и спросила хоть и слегка логично, но крайне невоспитанно:
- Ребята, а кто последним заходил?
Все сразу поняли, на самом деле вопрос звучит следующим образом: какая бестолковая зараза забыла дверь на ключ закрыть?! Почему эта разодетая профурсетка всем глаза мозолит?!
Эмма выпад прожевала и проглотила; невозмутимо оглядела скорбящую компанию и обратилась к вдове:
- Простите за вторжение. Примите еще раз соболезнования. Юлия Владимировна, не могли бы вы сегодня уделить мне полчаса вашего времени?
- Сегодня? – удивилась Котова. Трагически поморщилась.
- Да. Именно - сегодня. Пожалуйста, это очень важно, я буду вас ждать.
Эмма кивнула обществу, всем показалось – усмехнулась; прямая, как штанга футбольных ворот, спина секретарши исчезла за углом столовой.
В гостиной, в унисон, прозвучало сразу несколько ремарок.
От мамы Оли: какая невоспитанность, что себе позволяет эта девица, врываться без звонка и т. д. и т. п.!
От Рощина задумчивое: интересно, что девушка имела в виду?
От Эдика: мам, баб, а когда она мою квартиру освободит, а? надоело, в натуре – живет тут, ходит, как у себя дома...
Та, к кому непосредственно обращались слова Эммы, сидела с выражением крайней задумчивости на лице. Кусочки хлебного мякиша отщипывала и катала в пальцах.
- Юля! – привлекла к себе внимание отоларинголог. – Я надеюсь, ты не позволишь помыкать собой какой-то секретарше?! – В возмущенном вопле проскользнуло нечто настолько личное, что муж-полковник неловко крякнул и поежился. – Она, видите ли, ждать изволит! Нахалка!
Евдокия ловила взгляд вдовы, вращая шеей, приглядывалась к прочим, надеялась хотя бы на крошечный плевок по теме.
Не прилетело. Да и Юлия, надо сказать, после принятых еще на кладбище успокоительных таблеток (удивительно совместимых с некоторой дозой алкоголя) была тиха и кротка, словно накормленный ягненок. Сидела молча и большей частью смотрела в стену.
Возмущенный вопль отоларинголога безответно улетел в пространство. Народ вернулся к траурным речам, налег на рюмки и закуски. Про секретаршу все забыли.
Опомнившаяся после рыданий Тата, при помощи отданной в ее распоряжение домработницы старших Котовых Люси, проворно сотворила смену блюд. Горячие закуски окончательно отогрели тела и души замерзших на кладбище друзей и родственников; разговоры о покойном плавно перешли в разряд анекдотов, и в том не было ничего зазорного: усопших, тут мама Оля права, следует провожать не только слезами, но и хорошими, порой веселыми воспоминаниями. Пусть видят с облаков, что оставили о себе добрую теплую память.
…Мужчины пару раз сбегали перекурить. Женщины приватно поболтали. Ольга Марковна, в частности, поведала, почему запрещает перекуры в доме: тыщу лет назад еще капитану Котову выдали в пайке сигареты восьмого класса - «Донские». В ответ на искреннее, чуть лебезящее удивление Ядвиги «А разве такой класс бывает?» ответила: бывает, если в табаке попадаются кусочки автомобильной резины и прочий мусор. Мусор этот при сгорании, по словам мамы Оли, выдает такой неповторимо гнусный дым, что мухи дохнут, а у женщин развивается непереносимость близости с курильщиком. Подобное воспитание – дымить вне дома, мама-врач привила и сыну.
Тата снова прослезилась. Валик смылся в свою комнату. Эдик поскакал на лестницу к не таким слезливым мужикам.
Через десять минут, когда почти все общество собралось вместе, оказалось, что просмотр «нарезок» кинооператора Рощина откладывался по причине не полной работоспособности домашнего кинотеатра.
Минут пятнадцать Эдик уверял, что разбирается в видеотехнике, как автослесарь в газонокосилке, глазом не моргнете, раз-раз - починит. Эффектно лежал пузом вверх под плазменной панелью; директор Стасик и кинооператор Боря стояли возле его пяток с умными лицами. И вероятно, так продолжалось бы до вечера, если бы вернувшийся в гостиную Валик не сообщил, что отдал во временное пользование какому-то другу какие-то шнуры.
Послали за шнурами.
Дусю на все время возни с кинотеатром припахали к джезве. Хозяйка приема, отвлекая скорбящих гостей от досадного видеонедоразумения, обмолвилась, что Евдокия заткнет за пояс любую (перегоревшую) кофемашину. Землероева прониклась щедрой рекомендацией и скромно расстаралась. Поколдовала у плиты. Как оказалось через двадцать досадных, усердных минут, пожалуй, даже слишком: очередь из кофеманов превысила пределы разумного.
Послали за кофемашиной. Юля дала опростоволосившемуся с кинотеатром Эдику ключи от своей квартиры, пасынок не подвел – притаранил в целости агрегат (к слову сказать, почти не уменьшивший очередь истинных ценителей).
За «нарезку» старых пленок Боря Рощин получил огромное мерси от всей компании: после просмотра кинохроники Евдокия Землероева смогла оценить, какого парня потеряли близкие - Коля Котов был грандиозным мужиком. Веселым, хлебосольным, улыбчивым, с дамами обходительным…
Диск с фильмом Рощин подарил родне. Прощание прошло проникновенно. В половине одиннадцатого подвыпивший Эдик побрел к Канипаловой выяснять отношения относительно дальнейшего проживания секретарши на приписанной ему жилплощади, несильно пнул дверь «своей квартиры», заметил, что не заперто, вошел…
Эмма Канипалова лежала между тумбой и столом на кухне с ножом в груди. В пронзительно синих глазах секретарши застыло неимоверное удивление.
* * *
Паршин орал на Дусю долго. Почти без перерывов.
Евдокии думалось, что это никогда не кончится.
- О чем я тебя просил, Землероева, о чем?!! Будь рядом с Юлей! Всегда! Глаз не спускай! А ты?! Неужели так трудно усвоить глупой башкой… Тебя даже думать не просили – только выполняй!!
Евдокию обуяла немота. Разнос происходил уже утром, на квартире Дуси, куда она переехала после того, как вдову Котову - слава богу, не заковав в позорные наручники! – увезли в СИЗО как подозреваемую в убийстве секретарши мужа.
На ноже нашли отпечатки пальцев Юли. Она призналась, что заходила к Эмме для разговора. Убийство четко совпадало по времени с ее визитом.
_________________

Оксана,спасибо за главу!

Оксана, спасибо за интересную историю.
Начала читать и не пожалела об этом.
Оплошала наша Дуся. Жаль! Отвлекли ее очень ловко от главной задачи.
И кто? Наша вдова. И вот результат. Полная подстава для вдовы.
Вот знала бы она, что так будет, от Дуси, думаю, ни на шаг не отошла бы.
_________________