Циклопы (фантастика)

 » 19 отрывок

Генерал невозмутимо кивнул:
- Есть. Наградной ТТ. Достать? – И усмехнулся: - Оружие, вы говорите, на месте преступления оставили?
- Валентин Семенович! – гневно, не выдержав столичного напора, воскликнул капитан. – Роман - внук Льва Константиновича! Подумайте, что говорите!
И сыщик неожиданно сдался. Задумчиво поиграл бровями, достал из кармана визитку и положил ее на стол.
- Не буду сейчас, Лев Константинович, вас лишними расспросами и канцелярщиной утомлять. Как только оправитесь, зайдите, пожалуйста, в прокуратуру, там и поговорим. На визитке все мои координаты. Вы сами сообщите родственникам о гибели родных или мне это за вас сделать?
- Я сообщу. – Генерал опустил голову. – Когда можно забрать тела для похорон?
- Они сейчас в судебном морге. Как только завершат все необходимые, мгм, процедуры, вас известят. Звоните туда не раньше вторника. Там сейчас столько…
Валентин Семенович не договорил, досадливо махнул рукой и, толком не попрощавшись, пошел на выход.
- Лев Константинович, - склонился над Потаповым участковый, - вы как? Может, мне остаться с вами? Помочь чем-нибудь?
- Нет, Олег, спасибо, уходи. Хочу один побыть. Провожать не буду, дорогу знаешь. Ворота как следует захлопни только…
- Знаю, знаю. Вы если что – звоните! Прибегу.
- Спасибо, друг.

…Из кабинета медленно вытекали гости. Иннокентий с бледными щеками, Жюли-Жози с поджатым хвостиком-метелкой, Зоя.
Зоя шла сама, циклопша тоже хотела видеть все ее глазами: Миранда наконец присутствовала там, куда ее не допускали. Не разрешали женщине с нестабильной психикой и оппозиционными настроениями путешествовать (хотя бы и туристкой!) в чужие тела. Поставили на ней тавро запрета.
Теперь ее мечта сбылась. Она попала в прошлое, она участвует, видит, полнокровно подпитывается запредельными эмоциями…
Завьялову показалась гадкой столь откровенная жадность до впечатлений. Он-то сидел внутри генерала молчаливым сочувственным свидетелем и слово боялся вымолвить: утешать он никогда не умел, с соболезнованиями к мужикам не лез.
Да и что тут скажешь? «Крепись, Константиныч, Ромка все равно говном был»? Или наврать: «Ох-ох-ох, какого парня потеряли…»
Константиныч, когда внука вспоминал, только маленьким его и представлял. О мужике с одутловатым потасканным лицом не вспомнил даже на секунду.
К генералу подбежала собачонка. Лизнула свешенную руку.
Бледный Кеша отчетливо выпучил глаза, моргнул: жена совсем в собаку превращается.
Лицо Зои внезапно изменилось, она как будто обрела контроль над лицевыми мышцами – или Миранда это ей позволила? - с закушенной губой и смягчившимися чертами она подошла к Потапову. Остановилась напротив замершего в кресле генерала и негромко выговорила:
- Мы все слышали, Лев Константинович. Вашего внука и невестку убили из-за нас?
- Ну что ты, Зоенька, - печально усмехаясь, распрямился тот. – Ромка сам во всем виноват.
Скупо, без эмоций, Лев Константинович поведал девушке о причине своего появления в больничном морге. Невесело закончил:
- Он сам нарвался. Про мертвых так не говорят, но мой внук, Зоя Павловна, был жадным тупым уродом. Полез туда, куда не следует. Замахнулся не по чину, вмешался в игры взрослых дяденек.
Лев Константинович встал, подошел к окну и некоторое время стоял ко всем спиной, разглядывая сад.
В комнате было абсолютно тихо, из-за забора послышалось негромкое фырчанье автомобильного мотора: столичный майор, видать, поговорив еще немного с участковым капитаном, отбыл.
Лев Константинович вернулся в кресло. Сурово поглядел на общество.
- Вы знаете, кто убил ваших родных? – отважилась на вопрос Зоя.
- Знаю, - кивнул Потапов.
- Почему вы не сказали об этом полицейским?
Генерал пожал плечами.
- Роману и Нонне уже ничем не поможешь. А ввязываться в бесполезную бодягу нет времени, я вам сейчас куда нужнее.
- Но почему?! Вы же знаете убийцу!
- Не убийцу, а заказчика, - покачал головой Потапов. – И это есть большая, недоказуемая разница.
«Лев Константиныч, - впервые вступил в разговор Завьялов, - а ты уверен, что заказчик именно твой Ковалев?»
«Абсолютно, Боря, абсолютно. Эти два недоумка, выйдя отсюда, сразу же с ним по телефону связались. Я уверен. Не знаю только, что дальше произошло… Ромка с выбитой челюстью разговаривать не мог, значит, Нонка расстаралась… Растрещалась. Чего уж там она заказчику наплела – одному богу известно. Могла пожаловаться и наврать, что я из Ромки признание выбил. Доказательства, так сказать, на лице. Могла сказать, что я сам обо всем догадался и Коваля вычислил…»
«Они что, такие реальные дуболомы?! – искренне удивился Завьялов. – Не понимали, что при любых заказах убирают связующее, а тем более слабое звено?»
«Они, Борис, не знали, насколько все серьезно. Думали, увлекся старый маразматик мемуарами, дурью мается, бумагу портит… А там все, Боренька, всерьез. Без дураков. Хотя… я, по правде говоря, не все в воспоминания пока включил. Думал еще только – писать или пусть живет спокойно гнида…»
«А что там было, Лев Константинович? То есть будет или есть».
«Да так… - привычно вильнул матерый контрразведчик. – Недавно сняли гриф секретности с одной старой операции, я в архивах покопался, нашел несоответствия. Догадался, кто мою группу подставил».
«На Великой Отечественной?»
«Воин, Боря, и потом хватало, - ушел от конкретного ответа генерал. – Я позже с материалами, бог даст, поработаю, покумекаю: что можно освещать, а чему еще время не пришло».
Если учитывать, что привычно секретничал Лев Константинович с человеком, засевшим в его мозгах, позиция, мягко выражаясь, наивная. Перед мысленным взором Бориса как будто замелькали кадры боевой фотохроники: растерянные либо озверелые лица потных мужиков в запыленной, присыпанной песком одежде, барханы, пальмы, дохлый ослик… Полутемный кабинет с засиженным мухами портретом заграничного президента. Графин с противной теплой водой. Расспросы, уговоры, шантаж, посулы…
Но это прошлое. Оно проскочило, промелькнуло, почти не затрагивая сердца. Завьялова больше тревожила то и дело появляющаяся картина знакомого оружейного ящика. Того самого, откуда они позавчерашней ночью пистолет достали.
Помимо наградного ТТ в железной коробке хранились - пожившая двустволка с потертым прикладом и современная охотничья винтовка с оптическим прицелом. Боезапас в нераспечатанных картонных упаковках.
Завянь хотелось крикнуть генералу: «Не думай, дед, не думай! Оставь в покое винтовку с оптикой, забудь о мести, Ромка сам нарвался!» Но он молчал. Думы генерала были сокровенными, глубоко личными, не п о в е р х н о с т н ы м и.
Борис проявил тактичность. Решил, что генерал сам справится с желанием прикончить Коваля собственными руками. Остынет понемногу. Ведь глупо тратить остаток жизни на месть и тюремные нары.
Напротив генерала стояла невероятная компания с растерянными лицами (и одной мордочкой), в глазах у Зои блестели слезы. Лев Константинович скривился, потер скулу.
- Мне надо позвонить дочери, сообщить, - проговорил и, встав, прошел в кабинет к домашнему телефону.
Завьялов деликатно спрятался внутри чужой души, представил как будто уши затыкает и зажмуривается…
Действительно – оглох, как по приказу. Ни слова не услышал из разговора Константиныча с родственниками. Чувствовал лишь, как сумасшедше чужое сердце колотится в чужой груди, подрагивают руки. И очень-очень хочется курить!
«Открыв глаза» увидел, что Лев Константинович стоит напротив зеркала: невесело помолодевшее лицо разглядывает. «Что, Борька. Удивится Танечка, когда отца таким увидит?»
Генерал уже почти отошел от опасного для двух разбалансированных интеллектов зеркала, один последний, мельком, взгляд на его поверхность бросил…
И тут же упал на пол, закатился под письменный стол!
Завянь только успел удивиться – чего это на лбу пенсионерского лица появилась крошечная красная точечка, испачкался он что ли? – а генерал, еще даже на пол толком не упав, орал:
- Кеша!! Зоя!! Отходите от окон, прячьтесь по углам! Нас обстреливают!!
В крик вмешался звон разбитого стекла: в окне появилась небольшая аккуратная дырочка в окружении тонких трещинок. В стене напротив окна возникло жутковатое пулевое отверстие.
Лев Константинович, скорчившись под столешницей, поскреб ногами, чуть выдвинулся наружу и протянул невидимую нить от дырки в стекле до отметины в стене. Мгновенно прикинул направление полета пули…
И начал действовать!
Завянь почувствовал себя горошиной в огромной трясущейся погремушке! Партизан-пенсионер перекатился по полу веретеном, добрался до двери и на корточках выскочил в гостиную, присел.
- Все в порядке? – спросил ошалевших гостей, наверняка услышавших звон разбитого стекла и мягкий, чмокающий шлепок пули о стену. – Замрите и не шевелитесь! Я быстро.
Придерживаясь мебельных укрытий, Лев Константинович в два огромных, совсем тигриных прыжка добрался до прихожей. Там встал во весь рост, взял с полки упрятанный под шарфами пистолет, буркнул: «Замри, Борька. Тебя тоже типа – нет». Побежал на кухню, где одним уверенным рывком открыл окно и ловко выкатился на улицу.
Завянь уже казалось, что он на американских горках. Сидит, виртуально вцепившись в поручни кресла-кабинки, вполне натурально чувствует, как от перепадов высоты и генеральской прыти захватывает дух.
Немного затошнило. Завянь понадеялся, что это тоже виртуальное впечатление, навеянное страхом и скоростью передвижений; Лев Константинович на мягких тигриных лапах скакал к забору, разделявшему его участок с нежилым соседским. Попутно, скорее, по образовавшейся привычке, с Борисом разговаривал:
«Тут бабушка одна недавно померла, - сказал, перепрыгивая высоченный, более чем двухметровый забор (Завянь машинально отметил, что стоит позаимствовать подобную технику преодоления препятствий), - родня никак наследство не поделит, дом заброшен…»
Генерал пружинисто приземлился между смородиновых кустов, согнулся, побежал к воротам через сухие заросли разросшегося чертополоха. Добрался до заржавелой полоски внутренней щеколды.
Перенервничавший Завьялов отважился привлечь к себе внимание:
«Лев Константиныч, а мы куда бежим-то?!»
«К елке, Боря, к елке, - с поразительно отрешенной невозмутимостью сообщил разведчик. – Я видишь ли, Бориска, по давней привычке господствующие высоты всегда отмечаю, чисто рефлекторно определяю вероятные снайперские лежки. - Лев Константинович потянул за щеколду, открыл в непроницаемых глухих воротах крохотную щелку. Просочился на улицу. – Копаюсь, понимаешь ли, в огороде, - продолжил, чуть-чуть запыхавшись, - гляжу: ага, а вон на той высокой елочке удобное местечко есть… Березки-то тоненькие, веточки у них прозрачные… Старая высокая елка, Боря, единственное место, откуда мог вестись обстрел по кабинету либо гостиной».
Лев Константинович одним прыжком преодолел открытый участок от ворот до зарослей деревьев. Прижался к раскоряченному березовому стволу… осторожно выглянул…
Теперь Завьялов чувствовал себя участником киношного боевика. Переходя от ствола к стволу, то пригибаясь, то распрямляясь, то притворяясь деревом, разведчик шел к намеченной цели: огромному пятну густой разлапистой ели, хорошо заметной в прозрачном осеннем березняке.
До елки оставалось не более семи метров, Потапов распрямился и вышел прямо к лапам, совершенно не таясь.
«Опоздали мы, Бориска, - сказал, присаживаясь на корточки и трогая след от ботинка на влажной земле под могучими нижними ветками. Отпечаток получился четким, словно человек с верхушки приземлялся. – Ушел наш снайпер, Боря. – Лев Константинович подобрал с земли колючую веточку. Понюхал обломанный конец, пальцем по нему провел. - А он, пожалуй, здесь с раннего утра сидел, - сказал задумчиво. – Если не с ночи… И был один. «Второму номеру» здесь спрятаться негде. – Контрразведчик покрутил головой, разглядывая прозрачные заросли, и внезапно усмехнулся: - Никогда не думал, что отказ от курения реально жизнь удлиняет».
«В смысле?» - уточнил Борис.
«Эх, новобранец-баранья-голова, - хмыкнул генерал. – Ты разве не заметил, что мы сегодня ни разу на крыльцо не сбегали?.. Твое влияние, Бориска, начинает благотворно сказываться – я сегодня еще ни одной папироски не выкурил. А если б выкурил… Беседовали бы мы с тобой, Борька, уже на Небесах. Так-то вот».
«Да ну?!»
«Точно, точно, - оглядывая подступы к дереву, разглаживая примятые травинки, подтвердил Потапов. – Эта лежка точнехонько на двор выходит. Если б я покурить вышел или в огород… Ох, - генерал распрямился, прищурился в березняк, доходящий до автострады, и вздохнул всей грудью. - А к окну гостиной я подошел только один раз. Но в тот момент от забора полицейская машина отъезжала, и он не решился выстрелить».
«Так ты и на крыльцо выходил, - напомнил Боря. – Когда ментов встречал».
«То-то и оно что – ментов, один из которых, заметь, в форме был. Киллер же не дурак, Бориска, чтоб при таких свидетелях стрелять».
Генерал обошел дерево кругом, подобрал окурок, помял его в руках и выбросил: «Размок совсем, давно лежит, значит – чужой. – Постоял немного, всматриваясь вдаль, продолжил: - А киллер, Боря, пуганый, ученый. Знал, на к о г о отправили. Иначе не ушел бы после одного-единственного выстрела и промаха».
Лев Константинович отряхнул руки, обтер их о бедра и зашагал обратно, полный мрачных дум.
«Лев Константинович, это твой Коваль снайпера сюда отправил?»
«Он, сука, - хмуро подтвердил Потапов. – Решил сыграть на опережение. Ударил первым, чтоб наверняка».
«Боится, что ты за внука мстить пойдешь? Или все это из-за мемуаров?»
Разведчик хмыкнул:
«Из-за всего».
Генерал быстро пересек дорогу, дошел до своих ворот и, резко обернувшись, поглядел на лес: просвеченный солнцем березняк мирно покачивал заголившимися ветками.
«Лев Константиныч, объясни. Почему стрелок вообще решился пальбу открыть? К тебе полицейские приходили, ты уже мог рассказать о том, что Роман пытался выкрасть у тебя мемуары по приказу Ковалева».
«Полицейские слишком быстро ушли, Борис, - ответил генерал. – Если бы я начал выдавать серьезную информацию, они бы задержались. Запротоколировали показания. А могло быть и так: стрелок позвонил заказчику и попросил уточнить задачу под изменившиеся обстоятельства – появление полицейских. Коваль и приказал стрелять. А теперь… - медленно произнес Потапов, - теперь он будет думать, что я сам решил его достать. Без всяких полицейских, лично».
«А ты… решил?»
На этот четко поставленный вопрос генерал не ответил. Заговорил, продолжая начатое:
«Но могло быть и так. Снайпер получил задаток и задание. Не стал звонить заказчику о появлении рядом с объектом полицейских, выстрелил при первой же представившейся возможности».
«А то, что в доме людей полно, его не волновало?»
«Боря, - усмехнулся контрразведчик, - полный дом гражданских – полная туфта. Если б он меня убрал, зашел бы в дом, как в общественную баню».
«Это почему же?» - слегка обиделся Завьялов, считающий свою фигуру весьма внушительной по виду даже с Иннокентием внутри.
«Вот эти вот «простецкие» ворота, Боря, - Потапов значительно постучал по металлической двери, - откроет только медвежатник. И то – не всякий. Ты думаешь, я случайно на этот гвоздик дважды нажимаю, а?.. Тут сигнализация, Бориска. Моими собственными руками обустроенная. Если дом поставлен на защиту, сюда ни одна зараза не проникнет. Двери разблокированы только если я дома нахожусь».
«Получается, Лев Константинович, ты давно к чему-то подобному готовился?»
«Нет. Дачные воры с бомжами достали. От них оборонялся».
«Дай бог здоровья этим лиходеям».
Борис представил, как компания в полной растерянности стоит над мертвым генеральским телом и глазом не ведет в сторону забора, через который прыгает убийца. Иннокентий, Зоя и собака…
Черт! Их реально уложили бы одного за другим! Просто на всякий случай, ради перестраховки, вдруг генерал поведал что-то своим гостям о личности заказчика убийства родственников.
Вероятно, эта картина была представлена Борисом очень красочно, в подробностях. Лев Константинович утешил:
«Не куксись, друг. Теперь я суку-Коваля первым уработаю. Он выбора мне не оставил. Тут, Боря, кто кого, он от нас уже не отцепится. Умный очень».
«Лев Константинович! Давай уедем с дачи, остановимся у кого-нибудь из моих друзей!»
«Коваль этого и ждет, Бориска. У него, помимо прочего, свое охранное агентство. Его люди, я уверен, уже на выезде из поселка стоят. Снайпер по голому березняку один пришел, еще, пожалуй, ночью. Но Коваль, Боря, без подстраховки не работает. Я его людей за собой уведу, а наши ребята пусть пока здесь отсидятся».
Борис не знал, что и ответить - Константиныч в этих вопросах шурупит лучше, - генерал решительно шагал через участок к крыльцу.

Едва войдя в дом и кивнув гостям «все в порядке, братцы, вылезайте из углов, опасность миновала», генерал на несколько минут сел перед компьютером. Быстро внес поправки в текст, перенес мемуары на флешку и, показав ее Капустиным и Зое, сказал:
- Здесь информация, за которой охотится Дмитрий Федорович Ковалев. И, возможно, его старший сын Максим Дмитриевич Ковалев. Так как из Димы уже песок должен сыпаться, все мог замутить его сынок. Они с папашкой – зря наполучавшем ордена – работали в одной структуре и сейчас рука об руку ходят. – Лев Константинович подержал флешку в руках, стиснул ее крепко-крепко. - Это ваша страховка, братцы. Простите, что я вас втянул… Попали вы из-за меня. Причем попали – крепко. Флешка будет храниться в футляре, сделанном из бревна. Бревно – третье снизу в поленнице у бани. Запомнили?
Людские головы кивнули, Жюли запрыгала вокруг мужа, затявкала, пытаясь привлечь к себе внимание… Разволновалась отчего-то слишком.
Лев Константинович еще раз кивнул, прося прощение за опасную ситуацию, возникшую из-за его эпистолярных разборок, и пошел к оружейному ящику готовить винтовку с оптикой.
Через какое-то время за его спиной возникла Зоя. Замерла, наблюдая за уверенными движениями генеральских рук.
Капустины почему-то отнеслись к оружейной подготовке без внимания и унеслись к компьютеру еще до того, как Лев Константинович винтовку из ящика извлек.
Потапов с демонстративной беспечностью чистил винтарь, фальшиво насвистывая, просил Завьялова не лезть под руку с советами и комментариями.
Перед мысленным взором Бориса мелькали образы: здания с господствующими крышами, проходы, дворики, какой-то высоченный пандус, решетка ливневой канализации… Огромное прозрачное окно некоего офиса… Сквер. Дорога. Забор. Мусорные бачки. Остановка общественного транспорта. Номер на заднице уходящего троллейбуса…
Семья Капустиных, не извещенная о команде «не лезть под руку», вышла из кабинета шумно: с ликующим повизгиванием и хлопаньем дверью. Увидев генерала, с прищуром целившегося в стену, Капустины слегка опешили.
- Лев Константинович, мы что… на войну собираемся?! – высказался за себя и женушку стилист. Жюли присела под его ногами и вытянула тощую шейку в сторону винтовки. Глаза до невозможности выпучила.
- Мне тут надо одну проблемку решить со старым приятелем, - невозмутимо, откладывая длинноствольное оружие в сторону, сказал Потапов.
- Вы собираетесь убить Ковалева?!! – распереживался оформитель. – Дмитрия Федоровича?! – И когда генерал не ответил, разродился куцым воплем: - Его нельзя убивать!! Он…
Жюли подпрыгнула, звонко гавкнула, и муж опомнился. Обернулся к Зое, строго выговорил:
- Зоя Павловна… Миранда. Нам нужно поговорить с Львом Константиновичем и Борисом Михайловичем тет-а-тет. Прошу вас – выйти.
Лицо Карповой исказилось и волнами пошло: Зоя как будто боролась с внутренним врагом, но было видно, что проигрывает.
- Не выйдешь, зараза, закатаем в ковер и вынесем, - обращаясь к террористке, произнес Потапов.
Миранда, по всей видимости, поняла, что упорствовать здесь бесполезно: коли что, действительно запеленают и вынесут. Позволила носителю уйти самостоятельно.
- Вы заметили, что происходило с ее лицом?! – восторженным, испуганным шепотом спросил Капустин, едва закрылась дверь. – Я такое только по формату видел. Внутренним приказом циклоп меняет носителю черты лица…
- Такое возможно? – перебивая, заинтересовался Борис.
- Да, - выдавил стилист. – Но чтобы так… лицезреть воочию, а не в формате… Ну и дела! Расскажу, никто не поверит!
- Ты выберись отсюда вначале, - пробурчал уже Потапов. – Рассказывать он тут собрался…
- Ах да, - вернулся из мечтаний Кеша. – Что я вам хотел сказать, Лев Константинович. Дмитрия Федоровича Ковалева убивать нельзя.
- Это почему еще? – поинтересовался разведчик. – Коваль хроно-личность?
- Нет. – Жюли гавкала, подпрыгивала, как будто заставляя мужа выстроить беседу грамотно и донести до слушателей суть в правильном порядке. Иннокентий поглядел на собачонку с высоты завьяловского роста, кивнул. Продолжил с нужной ноты: - Если вы помните, визит полицейских прервал наш разговор. Я собирался вам сказать: Жюли утром прикинула по числам и выяснила, что конкретно в этот день в Москве будут вероятные носители. Но только – знаменитые суицидники.
- Кто-кто?
- Самоубийцы, Лев Константинович, суицидники. В будущем целый фан-клуб любителей жестких впечатлений существует. Фанаты суицидов путешествуют в тела носителей-самоубийц, получают максимально сильные переживания, остаются в них до самой последней секунды… До встречи лица с асфальтом, например. «Прыгуны» любимая тема фанов суицида…
- Господи, и что же вам нормально-то не живется?! – перебил объяснения искренний генеральский вздох.
- Ну знаете ли! - разобиделся Капустин. – В ваше время экстрималов тоже предостаточно! И прыгают, и плавают, и бьются…
- Проехали, Кешка, прости. Что там по самоубийцам?
- Продолжу. Помните, Лев Константинович, Борис Михайлович, разговор с Мирандой о странной теории самозащиты Истории?
- Ну.
- Так вот, - значительно округляя глаза, горделиво произнес Капустин, - теперь я и Жюли можем вам сказать, почему хроно-личность Бориса Завьялова занесло конкретно в Льва Константиновича Потапова, а не в полумертвого пациента из палаты интенсивной реанимации.
- ????
- Объясняю подробно. Лев Константинович Потапов знаком с господином Ковалевым, так? А этот самый господин Ковалев имеет доступ в некий дом, где сегодня разыграется трагедия: убийство и самоубийство. Происшествие получится загадочным и громким, суицидники на этот спектакль – валом валят. Для фан-клуба самоубийц путешествие «Марычева-Ковалев» такой же лакомый кусок, как для поклонников лав-стори тур «Завьялов-Карпова». Но в дом, где сегодняшней ночью разыграется трагедия, нам не прорваться. Легче в Голливуд смотаться.
- Какая-то Марычева собирается сегодня Диму грохнуть? – задумчиво проговорил Потапов. – Или Дима тетеньку прихлопнет?
- Все совсем не так! – разгорячился Иннокентий. – Но убивать Дмитрия Федоровича вам категорически нельзя! Он, Лев Константинович, и так почти покойник!
- Ах, вот как… Давай-ка, Кеша, по порядку. С мельчайшими подробностями, от печки. – Лев Константинович обтер запачканные оружейной смазкой руки ветошью, удобно оперся о спинку стула и приготовился послушать.
Иннокентий, временами поглядывая на разумницу Жюли, начал повествование как раз с жены.
За несколько лет до встречи с потенциальным мужем Капустиным у Жюли случился страстный роман с фанатом суицидов. Фанат уговорил богатую сумасбродку посетить знаменитую трагедию («Спектакль, блин, нашли», на этом месте внутренне припечатал Завьялов), Жюли – смоталась. Запомнила этот кошмар на всю оставшуюся жизнь, по возвращению из путешествия послала экстримала куда подальше прошлого.
Но это отступление. Главное в том, что происшествие случилось, если мыслить категориями нынешнего времени, сегодня. В ночь с воскресенья на понедельник. Сегодня, немногим раньше полуночи, Инна Викторовна Марычева застрелит из папенькиного пистолета своего любовника Максима Дмитриевича, потом сама самоубьется.
Сын Коваля – Максим долгие годы был любовником замужней дамы Инны Викторовны. Сейчас любовь полноценно увядает. На дне рождения батюшки Виктора Ивановича случится решающий разговор: Макс даст окончательную отставку пассии. Пассия его пристрелит, застрелиться сама, Дмитрий Федорович Ковалев, увидев сына мертвым, в тот же час скончается от обширного инфаркта.
Все.
Иннокентий довольно посмотрел на генерала. В голове Потапова зазвучала просьба: «Лев Константиныч, дай мне Кеше пару ласковых сказать…»
«Валяй, Бориска».
- И что ж ты, Кеша, Миранду-то отсюда выставил? А? – с угрожающей ласковостью проговорил Завьялов.
Удовольствия на лице стилиста поубавилось.
- Какого черта ты Миранду отсюда выставил?! – повышая голос, разошелся Боря. – Она должна была это услышать! Миранда и так в большой задумчивости: все ее «геройства» полным пшиком оборачиваются, мадам История ловко исправляет ошибки и защищается от вмешательства! Рассказ о том, в какой степени меня не случайно занесло в старого генерала, добил бы ее окончательно!
Иннокентий пристыженно скуксился. Потом поглядел на разумницу жену…
Жена сидела с видом мокрой курицы. Перебрасывала виноватый взгляд с супруга на разошедшуюся из чужого нутра хроно-личность.
- Давай зови сюда Зою! Повторишь все при ней… пока не поздно.
Но было поздно. В гостиную, с трудом подволакивая отказавшую правую ногу, вошла ослепшая девушка.
_________________

Господи, вот страсти то накаляются!
Смерть за смертью...
И ещё, уже в десятый раз повторю - какой Лев Константинович умница!

Спасибо, Оксана!

Оксаночка, поздравляю с новым форумным званием - с янтарным колечком!
Приятного общения, успехов, удачи, вдохновения! И всегда прекрасного настроения!
___________________________________

Спасибо за продолжение.

 » 20 отрывок

Растерянный Иннокентий поглядел на мрачного Потапова-Завьялова, не стал ждать обвинений и понуканий, виновато заблеял, повторяя рассказ о взаимоотношениях Марычевой с младшим Ковалевым. Сделал упор на неслучайность появления генерала в текущих событиях. Довершил повествование глубоким анализом (Жюли) обстановки в доме юбиляра.
И данное завершение звучало напрягающе. По словам Жюли выходило, будто Марычев относится к людям, считающим, что личный праздник должен отмечаться день в день, а не переноситься на выходные и не подстраиваться под прием гостей. В это воскресенье в доме Виктора Ивановича соберутся только близкие друзья. Два года назад с Марычевым случалась неприятность, сейчас старинный друг Коваля передвигается на инвалидной коляске и праздник дома отмечает. А дом у господина Марычева под такой охраной, что даже муха не проникнет. Поскольку неприятность с ним произошла устрашающего рода: два года назад машину Виктора Ивановича подорвали. Погибли охранник и водитель, сам Виктор Иванович лишился обеих ног.
Нынче Марычев ведет затворническую жизнь. Делами ведают жена и дети. Но семидесятилетний юбилей не отменили – усилили охрану, гостей назвали. Самых близких, но и тех набирается достаточно.
- Теперь, Лев Константинович, решение за вами, - закончил Кеша.
Рассказ Иннокентия террористку заинтересовал. Разволновал. Правой стороне тела носителя она вернула чувствительность еще при первых аккордах выступления стилиста, сейчас же глаза Зои моргнули раз, другой… Девушка поглядела на мужские организмы, напряженно наблюдающие за ней, и… заплакала.
«Ну, Кешка, ты у меня дождешься! – исключительно для генерала пообещал Завьялов. – Жюли тоже мне… собака, блин! Не могла без секретов обойтись!»
«По большому счету, ты, Боря, прав, - задумчиво согласился Лев Константинович. – Но знаешь, что меня во всей этой истории зацепило? Я не понимаю, почему их хроно-департамент не использует в работе наших самоубийц, а берет здоровых людей, использует их на полную катушку, а после память бедолагам уничтожает? Ты не находишь это зверством?»
«Нахожу. Давай-ка спросим об этом нашу террористку, она с великим удовольствием на прежнее начальство баллон катит».
- Ну вы даете, - усмехнулась спрошенная диверсантка. – Кто ж будет персоналом рисковать, когда в прошлом нормальных носителей полным-полно? Суицидники, Борис Михайлович, Лев Константинович, контингент - особый. В башке такая каша, такой переизбыток адреналина и гормонов, что у любого циклона башню срывает! Их даже при единичных кратковременных акциях использовать тяжело. Вот вы сейчас станете обсуждать, как вам связаться с хроно-департаментом через бета Марычевой и Ковалева, да?
- Будем, - не стали лукавить альфа и бета генерала Потапова.
- А вы представьте, что вмешаетесь в тонкий психологический настрой самоубийцы Марычевой. Она готовится к решительному разговору с бывшим любовником, в мозгах та самая каша… а тут появляетесь вы и несете бредятину относительно какого-то сбоя в каких-то путешествиях. Как думаете: у нее настрой может сбиться? Пойдет Марычева за пистолетом, начнет в любовника стрелять или на непонятки отвлечется? Вы, господа мои, нарушите ход истории, ваш Коваль не скончается от инфаркта, а завтра же нашлет на вас уже бригаду снайперов.
- Разумно, - согласились оба интеллекта. «Что будем делать? – спросили друг-друга тоже в унисон. Поглядели на Иннокентия и заметили, что на губах стилиста играет тонкая усмешка. – Кешка! – вновь попадая в одну и ту же мысль, воскликнули Борис и Лев. – Интерлингва! Берем его с собой».
- Иннокентий, ты сможешь обратиться через Марычеву или младшего Ковалева к бета на интерлингве?
- Разумеется, - самодовольно ухмыльнулся Капустин. – Смогу. Она ни слова не поймет, решит, что я ей поздравительную песенку на иностранном языке пропел. Фан-клуб самоубийц такое же интернациональное сообщество, как и диверсионные группы циклопов. Там каждый знает интерлингву. Нашей главной задачей станет – смыться из дома Марычевых задолго до полуночи, дабы не попасть под подозрение, так как пока мы единственные, кого нет в списке гостей. Сегодня ночью юбиляр не поверит, что его дочь покончила с собой и убила сына его друга, потребует расследования. Будет уверять, что это двойное убийство, а его Инна тут ни при чем…
- Это тебе Жюли рассказала? – перебил Завьялов.
- Да, - горделиво косясь на премудрую супругу, напыжился Капустин. – Жюли сегодня все утро в Интернете просидела. Сравнивала журналистские статьи о прежних празднованиях, отмечала все повторяющиеся фамилии. Прикидывала, с кем бы Зоя могла связаться и попробовать договориться о том, чтобы вас с собой туда захватили… Господа Ковалевы, в числе еще пятнадцати человек, присутствовали на всех днях рождения месье Марычева за последние годы.
«Эх, не охота мне Коваля об услуге просить! – раздался в общей голове генеральский голос. – Смерть, как неохота, жуть! Даже зная, что он сегодня ночью сдохнет… на мировую с ним идти?! Может, Зою спросим, может, есть у нее точки пересечения с Марычевыми? Общие знакомые там или…»
Поглядели на девушку…
И практически не узнали в ней Зою Карпову.
Фанатично пламенный блеск глаз мог принадлежать только идейной террористке. Миранда жадно вслушивалась в разговор с Капустиным, вытягивая шею, ловила каждое слово, в глубине зрачков мерцала некая и д е я.
«Э-э-эх! – крякнул генерал. – Не нравится мне эдакий энтузиазм, Бориска… Зою не то что брать с собой нельзя – была такая мысль, она на таких тусовка вся насквозь своя, - ей говорить ни о чем категорически нельзя! Миранда может нам преподнести сюрприз. Гляди, как воодушевилась. Задумала чего-то…»
«Не, Константиныч. Наблюдает и подпитывается. Она сейчас в самом эпицентре, мне кажется, уже и об убийстве мужа позабыла».
«Не уверен, - хмуро ответил старый смершевец. – Она нам может всю игру сломать. Давай-ка, Борька, подключим ее к аккумулятору да с Зоей потолкуем. У них сейчас один мозг на двоих, девушка могла что-нибудь в мыслях диверсантки уловить».
«Давай. Но прежде с Ковалем свяжись».

В разговоре двух коллег по диверсионно-разведывательной деятельности Завьялов, так сказать, участвовал в подстрочнике, ушами в основном.
Лев Константинович долго сидел в кабинетном кресле прежде чем звонить старинному знакомому, тискал в руках трубку домашнего телефона; в затянутое густым тюлем окно глядел.
Набрал цифры. Долго слушал длинные гудки. На определителе телефонных номеров полковника в отставке Ковалева высветился номер его бывшего начальника, Коваль, вероятно, думал: брать трубку или нет?
Ответил:
- Слушаю, Лев Константинович. Здравия желаю.
- Это хорошо, что слушаешь, - тяжело проговорил Потапов.
- Что-то случилось, Константиныч? Не поздоровался, смотрю… Кошка между нами пробежала?
- Пули пролетели.
- Не понял.
Два матерых разведчика вели игру. Один ни за что не станет говорить о делах по телефону. Второй это прекрасно понимает: Коваль даже намеку не позволит вылететь. Играют вроде бы как в подкидного дурачка «я знаю, что ты знаешь, что я знаю».
Но невидимые картишки к делу не пришьешь, воробьиного, не вылетевшего слова на диктофон не запишешь. Опыта у двух коллег – навалом, на десятерых с избытком.
- Давай не будем препираться, Дима. Есть вариант договориться.
Протянутая на километры связь провисла в длительном молчании. Ковалев просчитывал варианты, пронюхивал ловушки.
В голове Потапова звенел рефрен: «Ты все равно подохнешь, гад! Ты все равно сегодня сдохнешь!.. - Лев Константинович уговаривал себя вести переговоры с убийцей внука: - Ты, Дима, уже не жилец… Я это знаю...»
- Дорого попросишь? – наконец-то, как бы поддерживая шутку, хмыкнул Коваль.
- Немного. Ты сегодня идешь на юбилей Марычева…
- Это угроза?! – не дослушав, моментально оживился Дмитрий Федорович. Он, по всей видимости, решил, что генерал намекнул: «Я знаю каждый твой шаг, ты - под прицелом!» Захотел чуть ли ни жертвой шантажа себя изобразить.
- С тобой, Дима, хорошо говно на скорость кушать, - укорил его за торопливость генерал. – Дослушай. Мне нужно попасть на юбилей Марычева. Ты берешь меня и еще одного моего друга с собой, я оставляю тебя в покое.
Коваль помолчал немного. Предложение генерала звучало совершенно абсурдно, где-то должен быть подвох. Потапов не из тех людей, что могут кровную обиду на тормозах спустить.
- А если я откажусь?
- Дима. Ты сколько лет меня знаешь?
Звучало многообещающе. То, что Коваль знал о генерале, способно лишить не только сна, но и здравости рассудка в целом. Вечный страх – жесткая расплата.
- Что тебе нужно от Марычева?
- Ничего. Я и мой друг просто должны быть там.
Коваль снова помолчал.
- Ты идешь туда з а к е м – т о? – спросил в итоге.
- За чем-то. Если, Дима, я дам тебе слово чести, что не собираюсь никому вредить, ты мне поверишь?
- Да.
- Слово офицера. Я не нанесу никому ни физического, ни морального вреда. Даже ты, Коваль… сука старая… не пострадаешь от моей руки или слова. Друг, что со мной поедет, тоже пальцем никого не тронет, никому не навредит.
- То есть… если сегодня ты и твой человек поедете со мной… мы все забудем?
- Слово офицера.
Дмитрий Федорович ответил лишь спустя полторы минуты:
- Согласен. На юбилее меня ждут к шести. Где встретимся?
- Хочу предупредить. Не надо, Дима, пакостей подстраивать. Если со мной или моим приятелем что-нибудь случится, материалы у й д у т.
- Господи. О чем ты, Лев Константинович?! Какие материалы?! Ничего не понимаю. Вот и старайся, делай после этого добро людям…
- Я предупредил, - не дослушивая ловкие увертки, перебил генерал. - Позвоню в пять, сообщу, где ты нас подхватишь.
Лев Константинович положил на базу горячую, чуть влажную от рук телефонную трубку. Выдохнув, сказал Борису:
«Ну. Вроде бы все на мази».
«Как думаешь, Ковалев тебе поверил, не будет подстраховываться и ловушку подстраивать?»
«Мы с этой старой крысой знакомы почти полвека, - грустно проговорил разведчик. – Он знает: если я дал слово, то сдержу. Сейчас он телефонирует бойцам команду на отбой, мы с тобой спокойно на день рождение поедем, а с Зоей и компанией ничего плохого не случиться. Пойдем-ка, Борька, к нашим, надо с Зоей без Миранды потолковать. Не нравится мне что-то нынешний энтузиазм у нашей террористки. От переизбытка эмоций, наши девочки «заклинить» могут».

Прогуливаясь до гаража за аккумуляторной заготовкой, два интеллекта, посовещавшись, немного поменяли прежнее решение. С ослепшим носителем Зоей Карповой финт с намоченной салфеткой и железной кружкой, вероятно, прокатил бы. Со зрячей Зоей-Мирандой проделать это намного сложнее, да и незачем: информация о разговоре с Потаповым-Завьяловым все равно останется в воспоминаниях Зои.
«Тут, Борька, лучше тайн на пустом месте не изобретать, - ворчал Лев Константинович. – Лучше позже объясниться и даже извиниться: «Прости, голубушка, сама понимаешь - не на полянке резвимся, шкуры свои спасаем. Поговорить с носителем без твоих ушей просто-таки обязаны были». Миранда дамочка сообразительная, хоть и с норовом».
«Пожалуй, - задумчиво согласился Завьялов. – Должна все правильно понять».
Сухенькие генеральские мышцы слегка трещали, когда тайком перетаскивали аккумуляторную заготовку из гаража до кабинета. В уголок припрятывали и скатеркой накрывали.
Завьялов пошептался с Кешей, вызвал Зою-Миранду в кабинет (Иннокентий могучим завьяловским телом выход обратно перегородил) и вручил бразды правления Константинычу. Мысленно Борис перекрестился: каким бы опытным партизаном-подрывником генерал ни был – с электрическим разрядом шутки плохи.
Когда девушка, с доверчиво распахнутыми глазами и упрятанной внутри Мирандой, зашла в небольшую комнатушку, у Бори сердце чуть не выпрыгнуло! Такая она была мягкая, милая, трепетная… Совсем молоденькая без грамма косметики на лице.
- Зоя, нам надо поговорить, - ласково проговорил Потапов и протянул ей железную чашку с чаем. – Садись, пожалуйста, чайку попей.
На секунду из Зои показалась, выпрыгнула диверсантка: глаза подозрительно сощурились. Но девушка уже садилась на крутящийся стул, где лежала влажная тряпка с положенными под нее проводами.
- Прости, Миранда. Поговорить нам надо без тебя.
Удар электрического разряда ударил в девушку снизу, тело дернулось, выгнулось!
Потапов моментально выдернул из розетки штепсель и перехватил падающую чашку.
- Ой… - ничего не понимая, пробормотала Зоя, - меня как будто что-то укусило…
- Так было надо, дорогая, - тепло проговорил Лев Константинович, - прости. Попробуй прочувствовать: ты сейчас о д н а?
Глаза девушки растерянно моргнули… заволоклись слезами…
- Боже! – простонала Зоя и, закрыв лицо руками, разрыдалась: - Боже, как же я устала от нее!
- Зоя, Зоенька, - ласково поглаживая девушку по плечу, говорил Потапов, - не надо плакать, у нас слишком мало времени, мы не знаем, когда о н а вернется снова.
Зоя вскинула на генерала мокрое от слез лицо.
- А нельзя меня совсем от нее избавить?! Я так устала!!
- Нельзя, Зоенька, нельзя. Мы на время оглушили Миранду электрическим разрядом, чтобы поговорить с тобой. Ты можешь разговаривать?
Зоя выпрямилась, отерла лицо ладонями и кивнула:
- Я в порядке. Спрашивайте.
- Зоя, ты можешь нам сказать, о чем думает Миранда? Ты слышишь ее мысли?
Плечи бедняжки зябко передернулись, Зоя оплела себя руками, словно спасаясь от сквозняков и внутренней стужи.
- Если бы вы знали, если бы вы могли представить, какой кошмар творится в моей голове! Лев Константинович, Борис, она совсем сумасшедшая! Она говорила, что у суицидников каша в голове, так вот она – чистейший суицидник! В голове болтанка, каша!
- Мы знаем, Зоя, знаем, - мягко произнес Потапов. – Если она прибыла сюда убивать и готова погибнуть, она…
- Она ненормальная! – перебивая, резко выкрикнула Зоя. – Она постоянно думает о правительстве, религии, на все корки ругает церковников…
- Что конкретно она думает? – попросил уточнить Лев Константинович.
- Я не понимаю, - помотала головой девушка. – Миранда думает на непонятном языке, я улавливаю только некоторые понятия, этот язык - смесь из английского, латыни, есть даже русские слова…
- Это интерлингва, - вставил Иннокентий. – Миранда думает на языке, неизвестном в этом времени.
- Хитрая зараза. Осторожная, - высказался генерал. – Зоя, что так разозлило Миранду в церкви?
- Не понимаю, - Зоя опустила голову, помотала ею из стороны в сторону. – Она постоянно думает о каком-то заговоре церковников и власти, теперь уже, как мне кажется, она мечтает вернуться в свое время, о чем-то рассказать общественности… Мою голову на части разрывают миссионерские желания Миранды! Она не может ни о чем спокойно думать, кроме некой новой миссии! Мне кажется, наша диверсантка обрела идею. Некий высший смысл.
- О своем партнере-диверсанте, о муже и сыне она уже не думает?
- Почти не вспоминает. Их имена практически не проскальзывают.
- Понятно, - пробормотал Потапов, по сути дела, ничегошеньки не понимающий. Поглядел на пружинисто приседающую мадам собаку. - Вы можете что-то добавить, Жюли?
Собачка гавкнула и ловко, по стулу и коленям Зои, запрыгнула на стол. Смешно раскорячила задние лапки, усаживаясь перед клавиатурой давно включенного компьютера, и лихо, обеими передними лапами забарабанила по клавишам.
- Так я и думал, - едва первые слова появились на мониторе, самодовольно произнес Капустин. – Миранда, да и Жюли в частности, подозревают, что от общественности утаивают факты. Странные стечения обстоятельств хроно-департамент списывает на случайности, Историю боятся признавать живой, саморегулирующейся материей. Ее защитные свойства объявляют малонаучными бреднями, выдумками кинематографа, проще говоря, фантастикой, развлекающей массы, а не научным фактом.
- Зачем? – удивились и генерал и Боря. – И при чем здесь церковь?
- Поклонение Истории, как материи высшего порядка, уже зародило новую религию, - объяснил Капустин. – Адептов культа «Разумного Исторического Процесса» пока считают тихими забавными сумасбродами. Церковь относится к ним свысока, так как адепты палку не перегибают, не делают из своей мадам Истории новое Божество, не подменяют Иисуса, Будду, Яхве… Но все-таки, увы, - стилист развел руками, - новая религия тревожит власти и церковь.
- Не понимаю чем?
- Все просто. Зачем заботиться о бессмертной душе, трудиться и соблюдать религиозные заповеди, когда все и так предрешено Историей? Чтобы ты ни делал, в какую б сторону ни повернул, История возьмет тебя за шкирку и установит на выбранное ею место.
- Попахивает фатализмом, - буркнул генерал. – И это - не ново.
- Не ново, - согласился Иннокентий. – Но раньше это были умозрительные, ничем не подтвержденные теории. А в нашем времени теории имеют опасность обернуться всеобщей, повальной мировой религией. Жюли здесь согласна с Мирандой: религии и конфессии потихоньку объединились против общего врага, власть, опасаясь фаталистических настроев в обществе, идет у них на поводу и скрывает факты разумной саморегуляции Истории.
- Миранда собралась примкнуть к церкви «Разумного Исторического Процесса»?
Неожиданно за месье Капустина ответила Зоя:
- Не примкнуть. А пламенно возглавить. Как прямая очевидица проявления разумности процесса.
- Ничего себе! – присвистнул Боря. – Куда нашу дамочку занесло-то! А на меньшее? Типа просто помолиться госпоже Истории, она не согласна?
- Нет. Судя по всему, фанатичный настрой Миранды поменял направление. Сейчас она бредит новыми идеями с прежней подоплекой: правительство – скопище обманщиков, весь строй на слом! Да здравствует Миранда - мать справедливого мироустройства.
- Однако, - пробормотал Потапов. – Круто тетеньку попёрло…
- А представьте, что делается в моей голове!! Еще немного и она меня с ума сведет!! Поверьте, я чувствую: сумасшествие заразно!
Три пары глаз с сочувствием сошлись на Зое Павловне, Лев Константинович утешительно проговорил:
- В каком-то смысле нам это на руку, Зоенька. Терпи. Идейные борцы бывают либо крайне доверчивы, либо чрезмерно подозрительны. А на слабостях легко играть. Понять бы только в какую крайность наша дамочка теперь ударится…
Зоя внезапно вмешалась в генеральские рассуждения тихим восклицанием:
- Ой, мне кажется она очну… - И тут же выгнулась дугой! Испытывая непереносимую внутреннюю боль, прошептала посиневшими губами: - Не надо, Миранда… пожалуйста, не надо…
Завьялов, опережая генерала, отдал приказ телу и резко подскочил к побледневшей девушке. Схватив ее за руки, прокричал:
- Миранда! Миранда!! Не делай Зое больно!! Мы на твоей стороне! Поможем!
Но Зоя продолжала корчиться. Ее лицо чудовищно раздулось, глаза выкатились из орбит, на губах появилась пена…
- Миранда!! – завопил Завьялов. – Я хочу, чтобы мои дети родились и выросли! Чтобы в них не заходил каждый, у кого навалом денег! Клянусь, я помогу тебе исправить будущее, только верни мне Зою!!!
На какой-то момент Борису показалось – все бесполезно! Ненормальная террористка решила не наказать, а уничтожить Зою и будущее… Черты лица девушки поплыли, слегка приподнятые природой уголки глаз вытянулись, пошли морщинками, губы изменили рисунок…
- Если вы еще раз… - чужеродно и хрипло проговорило Зоино тело, - если вы еще раз попытаетесь меня устранить…
- Мы хотели только поговорить! – выкрикнул Завьялов. – Нам было важно узнать, готовишь ли ты нам западню или тоже осознала бесполезность! Мы, так же как и ты, противники порядков будущего!!
«Браво, - прозвучал внутренний генеральский голос. Невозмутимый, все отслеживающий. – Я б не сумел так достоверно врать».
«А я не вру! Я не хочу, чтобы в моих детей ходили путешественники!!»
«Вот потому и браво», - закончил контрразведчик.
«Пошел ты к черту, Константиныч».
Одними глазами на двоих альфа и бета, носитель и невольный путешественник смотрели, как лицо Зои обретает нормальный цвет. Мерно и полно поднимается грудь, глаза становятся осмысленными, зрячими.
- Что вы намерены предпринять, чтобы вернуться в свои тела? – Глухой голос управлялся террористкой.
«Боря, расскажи», - устало попросил Потапов.
- У моей бабушки есть близкая подруга. Гример. Мы сейчас поедем к ней. Светлана Игоревна поработает с моим лицом… то есть с Иннокентием, которого сейчас каждая собака ищет-знает. Мы купим ему костюм, оденем для великосветского приема. Позвоним Ковалеву и договоримся о встрече.
- Принято, - хрипло каркнула Миранда. – У меня заложница. Помните об этом и езжайте.
Когда Завьялов поднял генеральское тело, то не понял, чьи глаза смотрели на него с мольбой: Миранда, взявшая под управление чужое тело, надеялась на исполнение желаний или Зоя смотрела на него глазами жены фронтовика, явившегося на побывку и обратно уходящего на бойню. Просила. Заклинала вернуться к ней обратно! Живым и невредимым.
- Я ненадолго, Зоя, - смущенно произнес недавний столичный мачо. – Туда и обратно.
«Соскучится не успеет, - хмыкнул внутри генерал. – Пошли, Ромео. Нас ждут великие дела».
«Ромео» двинулся на выход из гостиной, неожиданно ему в спину раздался голос Зои. Мелодичный, не скрипучий, е с т е с т в е н н ы й:
- Борис Михайлович, Лев Константинович! Подождите!
Завянь оглянулся. Зоя все так же молитвенно смотрела на генерала.
- Пожалуйста. Когда уедете отсюда, загляните в любое Интернет-кафе и отправьте моему папе сообщение! Папа всегда боялся, что меня похитят. На этот случай мы с ним обговорили несколько кодовых слов или жестов, если меня будут снимать на кинокамеру.
«А папенька – не промах!» – довольно усмехнулся контрразведчик.
- Хорошо, Зоя, - кивнул Завьялов. – Напиши нам адрес, текст, мы все отправим.
- Спасибо, - чуть всхлипнув, кивнула девушка. – Папа там, наверное, с ума сходит. Я напишу ему, вы отправите, он поймет, что все в порядке, я помогаю своим друзьям.
«Какая девушка! – покачивая головой, произнес Потапов. – Смотри, Завянь, - не упусти!»

В новом костюме, элегантный как рояль, Завьялов-Потапов спускался по лестнице из спальни второго этажа. Сознание совсем пришло в раздрай, два интеллекта только что, поругиваясь, смотрелись в зеркало. Лев Константинович вязал на галстуках отвратительные «застойные» узлы, Борис, заставляя генерала принять достойный вид перед визитом в общество со вкусом сливок, поставил его перед зеркальной дверцей шкафа и самолично галстук завязал. А в свете предстоящей встречи с крысой-Ковалем у превосходительства и так паршивое настроение было. Привередливо завязанная шелковая удавка чудилась ему петлей и настроения никак не улучшала. Раздражало все – невероятно!
У нижней ступени лестницы, с собакой на руках, стоял неэлегантный Кеша в джинсах. Жюли прижимал к себе так красноречиво, что интеллекты буркнули:
- Собаку брать не будем.
- Но почему?! Лев Константинович, Борис Михайлович…
Двойное обращение к и без того разбалансированному мозгу заставило болезненно поморщиться. Завьялов проворчал: «Валяй, Лев Константиныч, на сегодня альфа – ты». Превосходительство изобразило мину непреклонности, потратилось на объяснения:
- Мы не можем оставить Зою наедине с Мирандой. Жюли должна остаться здесь и присмотреть.
- Смеетесь?! – разошелся муж Капустин. – Жози присмотрит за хозяйкой с террористкой в теле?! Да Миранда мою Жюли одной рукой в унитазе утопит! – И встал в категорическую позу: - Я жену с убийцей не оставлю. Делайте что хотите – не оставлю.
Генерал хмуро поглядел на нервного стилиста, прижимающего к себе собачонку на манер щита – с лапками и ушками, - задумчиво проговорил: «А знаешь, Боря… мадам Жюли права. Мужик с этой лысой немочью в охапку заметен, прежде всего, собакой. Собачка отвлекает взгляды от лица. Да и обстановку в доме Марычевых Жюли знает. Кешу, что немаловажно, успокоит и проконтролирует… Что думаешь? Берем?»
«Берем», - согласился Завьялов. Полтора часа назад он уже созванивался с гримером - Лелиной подругой, говорил ей относительно того, как собирается изменить внешность. Лопоухая лысая немочь впишется в новый образ Бори Завьялова с ловкостью любимой брошки.
«Ну что ж…» - пробормотал Лев Константинович и подошел к Зое-Миранде, которая, скрестив руки на груди и опираясь плечом на дверной косяк гостиной, с усмешкой наблюдала за пререканиями. Поглядел на нее тягуче и задумчиво, проговорил:
- Послушай, Миранда. Мы знаем, что ты уже сменила приоритеты и засобиралась обратно в будущее. Намерена примкнуть к какой-то новой вере или церкви…
Миранда расплела руки, вытянула шею и, почти утыкаясь носом в лоб невысокого превосходительства, прошипела:
- К вере? К церкви? Ты еще про Бога вспомни!! – Рассерженно фыркнула и отстранилась. - Забудьте эти слюнявые понятия!! Бог. Церковь. Что вы понимаете?! Бог – милостив, История – БЕЗЖАЛОСТНА! И это есть кардинальная, основополагающая разница! История будет охранять-лелеять самого кровавого урода, если он ей нужен! И в порошок сотрет праведника, сколько б тот ей не молился! – Миранда отошла в глубь комнаты и проговорила, стоя ко всем спиной: - Если бы я могла связаться с хроно-подпольем, меня бы здесь уже давно не было. Но у нас с Платоном – билет в один конец. Так что езжайте. Я вас дождусь.
Жуткие слова Миранды на некоторое время приковали ноги генерала к полу. Растерянно пробормотав: «Эвон… как она все завернула-то», - он взял за рукав куртки ошарашенного Иннокентия, оглядывающегося на Зою-Миранду, и повел того в гараж к машине. Прошел к «Волге» и уместился за руль, практически не глядя на стилиста. Безжалостная страшная правда сидела в его голове огромным острым гвоздем.
Двигатель машины заурчал, Лев Константинович хмуро погляделся в зеркало, сказал:
«А знаешь, Борька, эту тварь нельзя отправлять обратно. Она там таких дел наворочает с энтузиазмом…»
- Кеш, - обратился генерал к побледневшему стилисту, - а у вас там подобная идеология в норме? Или все, как Жюли говорила: неопасное сектантское течение, мол, сумасброды болтовней развлекаются…
На завьяловской шее дернулся кадык, Капустин помотал головой:
- Раньше я подобных разговоров не слышал. «История – безжалостна, Бог – бессилен»… Это кошмар какой-то, Лев Константинович, Борис Михайлович!
«Н-да, - выводя машину на улицу и запирая за собой ворота на секретный гвоздик, продолжал ворчать Потапов. – Не удивительно, что церковь и правительство объединились против нового течения. Это ж, Борька, сам понимаешь - кранты любой религии! Порядку. Теперь не удивляюсь, почему правительство скрывает факты саморегуляции Истории. Подобные легенды способны учинить анархию и смуту. Если в умах появятся брожения, мол, зачем придерживаться норм и правил, соблюдать какие-то там заповеди, если все безжалостно предрешено… А?»
Завянь молчал. Безобидные разговорчики о неформалах обернулись жуткой изнаночной правдой. Если Миранда вернется в будущее, молчать она не станет - предъявит доказательства. Ее стараниями секта обретет достоверность и разрушительную силу для упорядоченного, и, в общем-то, безобидного мироустройства. Законопослушания.
_________________

Оксана,спасибо за продолжение.

 » 21 отрывок

«Не зря паршивку отстранили от активной деятельности и в прошлое не допускали, - печально размышлял старый контрразведчик. - Там, где нормальный человек вроде Капустиных, углядит только занятный казус, вывернутые мозги идейной террористки, нацеленной на разрушение порядка, обязательно вычленят уничтожающую суть».
- Кеш, а что об этой секте в будущем говорят? Ты в будущее путешествовал?
Потерянное зеленоватое лицо Иннокентия горестно скривилось.
- Туда никто не путешествовал, господа. Будущее – закрыто.
- Как это?! – опешили два интеллекта разом.
- А так. Больше чем на несколько минут проникнуть в будущее не удается даже дрозофиле, Лев Константинович, Борис Михайлович. Оно – закрыто.
- Кем?
Стилист пожал плечами:
- Ходят разговоры, что нашими потомками.
Генерал присвистнул:
- Нормально с вами разобрались… Чем же это вы, Кешка, так потомкам-то нагадили, а? Чего накуролесили?
* * *
Светлана Игоревна Соснина жила в многоэтажном доме на Мосфильмовской улице. В небольшой двухкомнатной квартирке со старенькой глуховатой маменькой Ираидой Тимофеевной.
Еще днем, когда Завянь звонил гримерше по генеральскому мобильному телефону, два интеллекта малость поругались. Погрузившийся в воспоминания о строгой конспиративной этике контрразведчик уверял: недопустимо привлекать к операции третьи лица! «Мы, Боря, в розыске! Карпов за информацию о дочери и ее похитителе Завьялове миллионы обещает!»
Борис предпочел не осыпать комплиментами порядочнейшую подругу Лели, разубеждая подозревающего всех и вся пенсионера-смершевца. Он лишь спросил:
«Лев Константиныч, ты с моей Лелей познакомился?»
«Ну да».
«Ответь. Ты смог бы ее – предать? Смог заложить близкого ей человека?»
Генерал даже отвечать не стал. Смутился и не вмешивался, когда Завянь звонил по телефону, обговаривая со Светланой Игоревной детали маскарада. Советовался относительно приобретения экипировки и недостающих элементов для создания нового имиджа.
Светлана Игоревна попросила Лелиного внука только в одежный магазин зайти.
- Все остальное дома есть.
И даже не спросила Борю, в какие неприятности тот влип. Кристально чистый образ народной артистки Завьяловой укрывал ее внука от любых наветов.
Борис проинструктировал стилиста как себя вести с подругой Лели, что говорить. Но не учел специфику: Капустин сел перед зеркалом своей коллеги из прошлого. Иннокентий нормально зашел в тесноватую прихожую. Нормально поздоровался. По совету Бори, прикинулся задумчивым и хмурым. Едва попал в кресло перед гримерным столиком и зеркалом, заволновался так, что альфа генерал Потапов очи к потолку воздел:
«Черт, Боря! Он же сейчас с советами и комментариями влезет!! Гляди, как на коробочки таращится!»
Завьялов мысленно проделал тоже самое – закатил глаза. Маленько выругался. Замер.
Светлана Игоревна примеряла на его родную голову длинноволосый паричок.
«Только бы у Марычевых не было моих знакомых, только б не попасться на глаза, не нарваться!» – мысленно запричитал Борис. Тюнинговая мастерская Бори доводила до ума тачки половине золотой молодежи Первопрестольной. Увидят в новом о б р а з е, звиздец авторитету!
По сути дела, разговаривая со Светланой Игоревной, он сам настаивал на радикальной смене типажа. Но такого достоверного ПОЗОРА, не смог вообразить.
«Крепись, сынок, крепись». В голосе боевого генерала Боре чудилась насмешка, а отнюдь не утешение.
«Да пошел бы ты, Лев Константинович!»
«Скоро оба пойдем, протии-и-ивный», - гнусаво протянул разведчик.
Боря плюнул. Мысленно, конечно.

Блестящий, словно лакированный башмак, лимузин плавно подкрался к обочине в тихом переулке. На тротуаре стояла, даже по московским меркам, выдающаяся парочка: низкорослый мрачный папик в шикарном англицком костюме и долговязый детинушка приятной голубой наружности. Детинушка неловко мялся, одергивал кургузый обтягивающий пиджачок лазоревого цвета, гламурно вращал округлой крепкой попкой в фиолетовых порточках, а на руках держал расфуфыренную ушастую собаченцию.
«Кабы не знал, что Коваль через несколько часов подохнет… - мысленно печалился Потапов, - ни в жизнь! Ни за какие деньги! Даже за бессмертие души!!..»
«А мне-то каково, Константиныч, прикинь, а?! – в унисон переживал Завьялов, полчаса назад позволивший Иннокентию вести себя сообразно профессии и облику. – Каково все это видеть?! Я ж, типа – тут!! Вот он весь! С ушатым лысым червяком на ручках, фланирую!»
Нервическая внутренняя обстановка как нельзя лучше ложилась на расписанные роли: «папик Лева» дергался, крутился, его «бой-френд» в фиолетовых штанишках не знал, куда упрятаться от разъяренного взгляда. Изображал лицом: а я при чем здесь?! Сами все устроили, а я всех виноватей, да?!
Два голубя смотрелись разругавшейся, надутой парочкой.
Лимузин подъехал. Затемненное пассажирское стекло съехало вниз до упора. В окне образовалась вытянутая физия полковника в отставке Ковалева.
Пару секунд Дмитрий Федорович монтировал воедино чудовищно помолодевшее генеральское лицо, костюм стиля «толстосум на отдыхе», дорогущие штиблеты, галстук… С о п р о в о ж д е н и е с собачкой.
Получилось-таки опознать:
- Твою ма-а-ать… Лев Константиныч...
Не известно, как прежде собирался поздороваться полковник. Нетипичное приветствие, вырвавшееся из Коваля, наиболее конкретно выразило обстановку: Дмитрий Федорович не поверил глазам до тех пор, пока окошко настежь не открыл, не присмотрелся. О «здравия желаю» тут даже разговора не было.
Пока шеф-Коваль сидел с раскрытым ртом и малость выпученными очами, из подъехавшей сзади машины охраны выскочил верзила в черном костюме и белой рубашке, не дернув даже бровью, распахнул перед «голубками» дверь лимузина.
Генерал Потапов, проклиная день и час, прошлое и будущее, забрался внутрь длинного салона. Сел подальше от ненавистного коллеги.
Кеша виновато просочился следом.
За истекшую минуту Дмитрий Федорович успел прийти в себя.
- Ну, Константинович, - развел руками, - умеешь удивить. М а л ь ч и к а – представишь?
- Сын моей подруги – Славик. Вячеслав Оболенский.
- Ах сын подруги… Славик Оболенский, - немного успокоился полковник. Вытянул губы дудкой и облегченно поднял брови, как будто говоря: «Свят, свят! А я уж невесть что подумал».
Но по большому счету, безобидный однозначный вид стилиста Ковалева успокоил.
Не исключено, полковник представлял, что с генералом прибудет его молодая копия: брутальный мрачный тип с глазами снайпера. А тут… собачка, брючки, взгляд теленка…
Коваль расслабленно откинулся на спинку кожаного сиденья, одернул пиджак. Завьялову послышалось, пробормотал: «Бывает, Константиныч. Подруги с такими детками у каждого случаются».
Расслабившись, Дмитрий Федорович в прищур разглядывал бывшего начальника и никак не мог понять, как еще недавно дряхлый пенсионер, целыми днями копающийся на огороде, умудрился так помолодеть? Поглядел на генеральские руки, где совсем исчезли пятна старческой гречки… На Кешу, скромно сомкнувшего коленки, покосился… Не в э т о м ли секрет омоложения?
И даже головой помотал, отрицая подозрение. Пожевал губами, не выдержав, поинтересовался:
- Мгм, Константиныч, ты это… ботокс, что ли, колешь?
Под совершенно не морщинистой генеральской кожей заходили желваки на скулах. Потапов уничтожил взглядом ненавистную крысу и отвернулся, благодаря судьбу, что лимузин длиннющий, и бывшие коллеги не соприкасаются даже рукавами. Одним воздухом с Ковалем ему уже дышать противно было!

На празднование семидесятилетия Марычева отец и сын Ковалевы выехали по отдельности. Генерал предположил, что сука-Дима собирался в дороге о чем-то с ним потолковать. Но настрой на разговор сбил чудовищно нетривиальный генеральский вид и в особенности – сопровождение с собачкой.
Сорок минут до загородного поместья Марычевых ехали в гробовом молчании. Под негромкую музыку, проливающуюся из динамиков автомобиля.

Юбиляр встречал парад гостей на огромном полукруглом крыльце, сидя в инвалидном кресле. Позади Марычева стояла его супруга – подтянутая моложавая бабушка с прической под Валентину Терешкову. Лысоватый сын. Инна Викторовна – сорокалетняя дамочка отличной сохранности, увидев вылезающего из лимузина Ковалева, вытянула шею, ожидая выхода любовника…
Из лимузина выполз Кеша.
Подобной замены истрепанная нервная система отвергнутой любовницы не выдержала. Издав гортанный звук, забыв о приличиях, Инна Викторовна стремительно унеслась в дом.
«Н-да, - огорченно крякнул генерал. – Сейчас запрется где-нибудь. Поплачет. Ищи ее потом. Что будем делать?»
Разрабатывая операцию по общению с бета Инны Марычевой, постановили так.
Во время поздравлений юбиляра, Кеша сразу же, на голубом глазу, подкатит к его доченьке и пропоет (на мелодию «Хеппи бесдей») поздравительную песенку на иностранном языке. Отправит через бета сообщение для хроно-департамента. Назначит встречу циклону.
«И сразу же отчаливаем, - определил Лев Константинович. – Едва произойдет контакт, уходим сразу, нечего попусту «знаменитыми» мордами отсвечивать».
Но Инна – убежала. И судя по настрою – надолго, прорыдаться. Так что вернется не скоро, прежде личико ледяным компрессом ублажит. Хлюпать носом и моргать опухшими глазами перед ветреным любовников нормальная сорокалетняя тетенька – убей, не станет!
«Придется задержаться», - огорченно постановил Лев Константинович. Прослушал велеречивое поздравление крысиной суки Коваля. Поздоровался и представился юбиляру и семейству. В дом прошел. Дабы не слышать, чего там Ковалев мычит про Кешу, как изворачивается, рекомендуя всем привезенного вертлявого мальчонку.
В оконном отражении увидел, как ловко и гламурно тиская собачку, стилист Капустин приседает в книксене. У юбиляра, даже со спины видать, маленько отвалилась челюсть. У бабушки-супруги провисло отрихтованное личико.
Кошмар! Пожалуй, надо срочно выпить.
Потапов цапнул с полноса у проходящего официанта бокал с шампанским, лихо его ополовинил, попутно успокоил Борю:
«Не дрейфь, дружище, не чистый спирт лакаем. В этих пузырьках только лягушек разводить».
Иннокентий уже входил в огромный застекленный холл. Не преминул отведать пузырьков, но наткнулся на суровый взгляд Потапова и бокальчик не допил.
«За Кешей глаз да глаз. Хорошо хоть Жюли прихватили… разумная собачка…»
Лев Константинович нашел глазами Ковалева.
И то, что он увидел, ему крайне не понравилось. Дмитрий Федорович разговаривал по телефону. Вначале хмурился, потом удивлялся, позже стал доволен…
«Печенкой чую! Разговор о нас!» Ковалев нашарил взглядом в толпе гостей бывшего начальника, самодовольно ухмыльнулся и пошагал к Потапову.
«Держись, Бориска. Что-то будет».
Завянь уже привык к пессимистическому настрою бывшего смершевца. И не всегда ему доверялся. Но тут, увидев, как уверенно, целенаправленно лавирует Коваль, напрягся.
Дмитрий Федорович шагал с лицом человека нешуточно выигравшего в лотерею. Как будто к кассе шел! За главным призом своей жизни.
- Лев Константиныч, - пророкотал, приблизившись в упор, - а ты у нас, однако, хват. Я думаю, откуда это все, чем занят?.. А ты…
- А я? – сумрачно уточнил Потапов.
- А ты девушек вовсю воруешь, старый греховодник!
Челюсти разведчика стиснулись, в руке едва не треснул тонкий стеклянный бокал. Крыть Льву Константиновичу было нечем.
- Мне тут сказали, - доверительно склоняясь, негромко проговорил ухмыляющийся Коваль, - ты у себя на даче дочку Карпова прячешь. – Испытывающий, ернический взгляд уперся в генеральские глаза.
Потапов мысленно обругал Зою (или Миранду) решившую прогуляться по участку. Судя по всему, Коваль с дачи наблюдение не снял. Перестраховался.
- Дима, - хрипло произнес Лев Константинович, - по-моему, мы обо всем договорились. Мы – квиты.
- Как сказать, как сказать, - насмешливо протянул Федорович. – Твоя игра, оказывается, дорогого стоит…
- Дима.
Ковалев поднял вверх раскрытые ладони:
- Это твоя тема, Константиныч, я не вмешиваюсь. Здесь ты по этому делу?
- А тебе какая разница? – проскрипел Потапов. – Сдавать ты нас не будешь. Умный очень. Жизнь любишь.
Бывшие разведчики поиграли глазами. Поговорили, так сказать. Первым взгляд отвел полковник.
- Ладно, Константиныч. Уважаю. Теперь я уверен, мы – квиты. Наблюдение с твоей фазенды я снимаю. Адью. Желаю здравствовать.
Ковалев резко повернулся спиной к генералу и ушел в толпу. Донесение подчиненных о том, что засекли на старой даче, окончательно его успокоило. Теперь он заимел на бывшего начальника ТАКУЮ компру, что впору пожалеть пенсионера. Не дернется! Не сунется. Будет вести себя тише серой мышки.
Насвистывая и только что не пританцовывая, Дмитрий Федорович шел встречать подъехавшего сына.
«Попали мы, Бориска», - сумрачно проговорил Потапов.
«Ты думаешь, он нас сдаст? Прямо сейчас сообщит Карпову где Зоя?!»
«Дима меня волнует в последнюю очередь, - глухо буркнул генерал. – Меня волнует другое. Как только Коваля не станет, его свора тут же на нас набросится. Пока он и Макс живы, подчиненные послушны. Как только поступит информация о смерти Димы и Максима, ребятки проявят активность».
«А если уже проявили? Карпов только недавно получил сообщение от Зои о том, что все в порядке, и еще, наверняка, не отменил награду!.. Константиныч! Свора не удержится – такие деньги сами в руки…»
«Пока Коваль жив, удержатся, - оборвал генерал. – Я Диму знаю. Он парень жесткий, если кто скрысятничает, никакие деньги не помогут – разыщет даже на орбите Марса».
«Сколько времени у нас есть?!»
«Не много. Надо еще Инну выловить и посудачить, потом до дачи добраться, кое-какие вещички в «тревожный» рюкзачок добавить…»
«Может, Зое позвоним на городской, предупредим, чтоб уходила?!»
«Она трубку не возьмет, - обреченно проговорил Лев Константинович. – Мы сами же ее просили сидеть тихонько. Да и куда она без нас… Эх, Борька, надо было еще одну мобилу прикупить да девушке оставить!»
«А все твоя самоуверенность!»
«Не дави на мозоль, Бориска. Мобильники – лучшие шпионы. Кто ж знал? - Потапов оглянулся. - Пойдем к Иннокентию. Сейчас нас может выручить только его премудрая жена».

Месье Капустин отлично понимал, как раздражает обоих интеллектов, и потому не отирался поблизости от генерала, а скрывался за толпой гостей. Его успела оккупировать полнотелая богемно живописная гражданка в цветастом балахоне и браслетиках. Она тихонько ездила по Кешиным ушам, бубнила что-то об импрессионизме и собственной роли в обозначенном течении…
Иннокентий притворялся слушателем. Едва в приделах видимости образовался генерал, изобразил лицом – ну наконец-то! – и приготовился удрать.
Гостей уже позвали к банкетным столам в гостиную. Народ неторопливо заскользил к угощениям. Потапов подошел к гражданке и Капустину, проговорил «пардон, мадам» и поволок от нее Кешу в укромный уголок за кадку с пышной пальмой.
Мадам разочарованно прикончила коньяк в бокале, позвенела браслетами и печально отправилась на трапезу.
Лев Константинович склонился к Кешиным рукам, пристально поглядел на собачку и спросил:
- Жюли, когда ты была здесь в прошлый раз – отец и сын Ковалевы приехали на одной машине?
Собачка отрицательно помотала ушастой головой.
«Слава богу, - секундно порадовался генерал. – А я уже переживал, что наше появление нарушило прежнее течение истории: Коваль из-за нас отправил сына отдельно от себя и Макс не попался на глаза Инне в нужную минуту, в результате чего она убийственный настрой потеряла».
- Жюли, - все так же неотрывно глядя в собачьи глаза, продолжил Константиныч, - в прежний раз Инна тоже скрылась где-то в доме до того, как гости пошли к столам?
Собачка кивнула.
- Ты знаешь, где сейчас находится Инна?
- Гав!
«Какое счастье, Боря, что Иннокентий заставил нас взять с собой жену! - глядя, как спущенная с мужниных рук собачка поскакала к лестнице на второй этаж, сказал Лев Константинович. – Бывают же удачи!»
«Мы здесь, Лева, ни при чем, История включила саморегуляцию», - мрачно поправил Завьялов.
Жюли прытко скакала по ступенькам. Сверху, на повороте к анфиладе второго этажа, за непослушной собаченцией наблюдал громадный охранник в чинном пиджаке и знатно отутюженных брюках. Его туда поставили, дабы отслеживать гостей, проявивших любопытство к хозяйским спальням (сейфам). Несанкционированное ушастое проникновение заставило сикьюрити проявить расторопность: не обращая внимания на побежавшего вслед за питомицей мужика в однозначном прикиде, охранник бросился за резвой собаченцией.
«Ай да Жюли, ай да сучья дочь!» – наблюдая за отвлекающим маневром мадам Капустиной, восхищенно присвистнул генерал. Уворачиваясь от растопыренных рук, Жози-Жюли стремительно порскнула между ног охранника; сикьюрити, отчетливо чертыхаясь, ринулся следом.
Лев Константинович тихонько пошагал вверх по пологим ступеням.
Не известно, как резво смогла бы передвигаться крошечная собачонка, не будь в ней человека, но в тот момент чиа-хуа-хуа проявила потрясающую скорость. Прижав к спине трепыхающиеся волосатые ушки, Жози неслась по анфиладе, громадный охранник за ней не слишком поспевал. Собачка заскочила в какую-то комнату, через секунду выскочила обратно…
Охранник на анфиладе уже не появился. Впечатленный генерал предположил, что Жюли изобразила нырок под кровать или за шкаф, и сейчас сикьюрити ползает на карачках и пытается разыскать в большой спальне похожую на червячка собаку.
Жози-Жюли тем временем подбежала к соседней двери и быстро забарабанила в нее передними лапами.
Давать Иннокентию команду на проникновение не понадобилось. Едва жена обозначила дверь, за которой скрывалась Инна, Капустин осторожно ее приоткрыл… впустил Жюли…
- Ой, - донеслось до генерала и Завьялова, - простите, миль пардон, мадам… Моя собачка такая проказница! – И залопотал на непонятном языке.
- Что? – раздался из комнаты гундосый женский голос. – О чем вы говорите? Вы иностранец?
Кеша старался во всю! Бормотал и извинялся, «ловил» Жози-Жюли, отчетливо гремел какой-то легкой мебелью…
- Вон отсюда! – раздался грозный рык дочери юбиляра. – Во-о-он!!
Капустин пулей выскочил за дверь. На пороге столкнулся с охранником. Предъявил тому ушастое алиби в плюшевой юбочке и, буркнув: «Простите великодушно, моя собака вечно что-то учудит», с видом невозмутимого гладиатора зафланировал к лестнице.
Два интеллекта ему мысленно аплодировали с нижней ступени: на светлых брюках «голубка» разливалось большое влажное пятно. Исключительно для появившегося на лестнице бодигарда, стилист ворчал:
- Проказница! Опять мне брюки измочила! – Остановился напротив генерала, капризно надул подкрашенные блеском губы. - Я не могу в таком виде здесь оставаться! Я уезжаю! – Вихляя бедрами, устремился к выходу на улицу.
Уже на крыльце Завьялов тихонько спросил Иннокентия:
- Кеш, это Жюли тебя так у д е л а л а?
Капустин обиженно покосился на генеральское лицо.
- Еще не хватало. Это я в комнате Инны вазу с цветами на себя опрокинул. – И лукаво хмыкнул: - Но получилось достоверно, правда?
* * *
Вещи собирали в спешке. «Тревожный» чемоданчик генерал собрал загодя, но в связи с тем, что обстановка обострилась, добавил в рюкзак боеприпасы и перевязочный материал.
Миранда успевала наябедничать на Зою Павловну:
- По крыльцу ей, видите ли, захотелось прогуляться! – ворчала. – Воздуха глотнуть!.. Душно, видите ли!
«Не иначе кто-то снова на елку забирался, - предположил Лев Константинович. – Крыльцо видно только оттуда, остальное пространство забор перегораживает».
«Лев Константинович, - разволновался Борис, - а на фига они на елку-то поперлись?! Может, твой Коваль еще не дал отбой?!»
«Спокойно, Боря, спокойно, - бормотал Потапов. – Елка не только снайперская лежка, но еще и единственная точка обзора. Туда могли залезть для наблюдения, сейчас там – пусто».
«Уверен?!»
Потапов не ответил. Поставил дачу на сигнализацию, велел Кеше накинуть рюкзак на плечи и повел команду к забору на нежилой участок.
- Уходить будем через параллельную улицу, - сказал Зое-Миранде. – Ковалев, конечно, обещал засаду снять, но как говорится… береженого бог бережет, глупого больничка ждет.
Легче всех забор Жози-Жюли перемахнула. Лев Константинович перебросил собаченцию через ограду, с той стороны ее супруг поймал. Тело Зои Павловны, приобретя черты Миранды, с задачей тоже справилось весьма-весьма.
Невероятная команда из трех с половиной тел и пяти интеллектов перелезла через еще один забор на другую улицу и пошагала к автостраде.
_________________

Я со своим ДР оторвалась от жизни, то есть от чтения.
Но вся в предвкушении была. Трёх глав! А здесь только две.
Сразу окунулась в приключения нашей команды "из трёх с половиной тел и пяти интеллектов".
Да, неприятно, что Ковалёв узнал о нахождении Зои на даче. Это лишний козырь в его руках, к тому же это очень опасно.
Интересно, Кеша на интерлингве "достучался" до Инны Викторовны?
Жюли молодец, находчивая дамочка.

Спасибо, Оксана.
С нетерпением жду продолжения.
___________________________________

 » 22 отрывок

По причине цейтнота к гримеру Светлане Игоревне за курткой и джинсами Завьялова решили не возвращаться. Нашли на даче тренировочно-огородный костюм покойного Романа. Эластичные синие порточки смотрелись на Завьяловском теле – презабавно. Коротковаты были, а на заднице мешком висели.
Рядом с пугалом в синих трениках сурово вышагивал боевой генерал в затрапезном стареньком костюме (прикид английского джентльмена Потапов бережно в пакет упаковал и лично нес), приличные штиблеты из магазина Аркадия Генриховича смешно смотрелись под затертыми брючинами. Лев Константиныч выступил – походно. С пистолетом, засунутым под брючный ремень на спине.
На фоне двух типичных, слегка вооруженных дачников, мадмуазель Карпова смотрелась нежной розой в окружение разросшегося сорняка. Но личика не морщила. Вела себя как маркитантка в войсковом обозе – достойно, стойко. И главное, зряче.
Борис безостановочно пытался связаться с друзьями. Еще по дороге на дачу он начал обзванивать питейные заведения, где предположительно, навскидку, могли заседать Косолапов, Воробьев или Козлов. Звонить им на мобильники или домашние телефоны Лев Константинович категорически не рекомендовал: «Их наверняка прослушивают, Боря. Думай об общественных местах, где друзей могут подозвать к телефону».
Завьялов думал. Предполагал. Но время для московской братии было еще раннее. Пока никто не находился.
Завянь уже почти отчаялся, начал подумывать о том, чтобы созваниваться со второстепенными приятелями, которых набиралось – пруд пруди. Но в любимом кабачке Косолапова бармен наконец-то ответил: «Минуточку, сейчас подзову, Коля только что пришел».
Компания в тот момент стояла на обочине автострады, где Зою выставили частника голоснуть. Перед симпатичной девушкой уже притормаживал подслеповатый дяденька на «мерседесе», не заметивший, что в кустах засел дополнительный багаж из дачников в трениках…
Завянь собрался крикнуть Зое, чтоб та подождала, дала ему возможность поговорить с Коляном на природе без лишних ушей… Но дяденька, заметивший движение в придорожных кустах, уже так рванул вперед, что только гравий разлетелся!
- Внимательно, – раздался в телефоне голос Косолапова.
- Косой, привет из танка.
Знакомый отклик незнакомым голосом заставил Колю на секундочку задуматься.
- Э-э-э…
- Привет из танка, говорю, - соблюдая привычные интонации, проговорил Завянь тихим шепотом. – Где Вадик и Максим? С тобой?
- Э-э-э… нет, - догадливо не называя Бориса по имени, сказал Колян. И настороженно спросил:– Ты сам-то – где?
- Ховаюсь, - буркнул Завьялов. – Но нужно тихое место. Нас будет трое.
- Место?.. Ты это… - протянул Косолапов, - помнишь, где я рыбок подкармливаю?
- Ну.
Шум кабачка затих, словно Коля трубку и губы лапищей прикрыл.
- Давай дуй туда. Я встречу. Макса и Вадима прихватить?
- Нет. Ты главное хвоста не прихвати, - мрачно произнес Завьялов.
- Обижаешь, друг.
У обочины притормаживала запоздалая маршрутка.

Общий друг Завьялова и Коли – Юрий Коромыслов регулярно навещал Бали.
На время отъезда оставлял ключи от квартиры наипорядочнейшему Косолапову: тот девок на чужие хаты не водил, поскольку был перманентно холост и жилищно-обеспечен. Бардака на вверенной территории в жизни не устраивал, за рыбками следил, цветочки поливал, с соседками здоровался.
Соблюдая все законы конспирации, Завянь привел туда компанию. Прежде чем войти в подъезд многоэтажного дома, посидел в кустах: убедился, что за Колей никто лишний не притопал. Легонько озадачился, увидев, что вместе с Косолаповым приехала какая-то смутно узнаваемая брюнетка.
Наморщил ум. Припомнил окончательно. Ого! Да вместе с Косым пришла больничная сестричка Раечка. Та самая из-за которой Коля прыщ лечил послушно.
«Неужто уломал чертяка?! – вылезая из кустов, немного удивился Боря. – А как же Гоги? Доцент носатый?..»
«Хватит отвлекаться на ерунду, - прозвучал в общей голове командирский голос генерала. – Давай шагай к подъезду и оборачиваться не забывай».

Огромный, как медведь с пивным пузом, Косолапов застыл в дверном проеме. Рыжеватые брови Коли хмуро сошлись на переносице, глаза исследовали выпущенное первым из лифта Завьяловское тело. Косой, разумеется, заметил, что с другом что-то не так. Не совсем в порядке… И касается это отнюдь не одежды. Не коротковатых, вислозадых треников и отстойной олимпийки. А фигуры в целом: Завянь двигался как-то иначе, глядел непривычно, головой крутил, словно за ним собачья стая гонится… Трусил, что ли?
- Борь, ты как? – спросил Коля хмуро. – В поряде?
(Еще не зная кто конкретно им поможет, компания договорилась: никого из посторонних в ситуацию посвящать нельзя. Борис любил друзей и не хотел, чтоб им стирали память.)
Иннокентий мрачно кивнул. Прошел мимо Косого в квартиру, дождался, пока тот пропустит Зою и непосредственно Завьялова в генеральском облике.
- Коль, я тебе ничего рассказывать не буду, - строго, в первую очередь, предупредил стилист Косолапова. – Тут – меньше знаешь, легче спишь.
- А у меня сон крепкий, не беспокойся, - не согласился Колян, в упор разглядывая уже Зою. О том, что в пропаже наследницы Карповских миллионов обвиняют его друга, Косолапов знал: все средства массовой информации о том трубили. Но все же… воочию увидеть перед собою суть переполоха… Поморщился трагически: - Что, Боря, конкретно влип, бродяга?
Глаза, управляемые стилистом, юркнули на генеральское лицо, как будто спрашивая: «Что в этом случае ответить? Какой текст будет правильным?!» Увлеченный лицезрением красотки Коля эти переглядки, слава богу, не заметил. Капустин уверенно сказал, как было раньше уговорено:
- Косолапов. Я тебя в свои проблемы втягивать не хочу. Оставь мне ключи от хаты и отваливай.
- Чего-о-о?! – разворачиваясь к другу всем телом, выпучился байкер. – Ты чо, Завянь?! С пальмы рухнул, мозжечок отбил?! Какой «отваливай»?! Я тебе…
- Коля, - с истинно Завьяловской интонацией выговорил Иннокентий, - затухни. Давай ключи и отваливай. Я рыбок покормлю.
Косолапов ошалело обернулся к появившейся в просторной прихожей черноволосой Раечке с осиной талией.
- Не ты видала, а… Ты видала?! – Косолаповское рычание набирало обороты и демонстрацию: - Он, видишь ли, меня впутывать не хочет! У него типа – проблемы! Завянь!! А когда под мою «беху» мотоциклист на трассе залетел?! Когда мне в «Трех свинках» два ребра сломали и зубы выбили?! Кому я первому позвонил, а?! Кто первым ко мне всегда подрывался?! Кто за меня перед всеми мазу держал?!
К подобному отпору компания была готова.
Скромно стоя в уголке у одежной вешалки, Завьялов наблюдал, как лицо Иннокентия пошло волнами, исказилось…
- Прекрати давить!! – почти что взвизгнул Кеша. – Ты ничего не понимаешь! Ты д о л ж е н уйти! Для твоей же безопасности!
Последнее предупреждение стилист добавил зря: забылся, видимо. Колян не просто озверел, а зверски разобиделся. Встал в наполеоновскую позу, скрестив поверх пуза могучие татуированные руки, и гордо выдал:
- Еще одно слово, и я тебя в аквариуме притоплю. – Повернулся к ветреной медсестричке и дал команду: - Раечка, бери девушку и на кухню, мужики проголодались. Пиво в холодильнике. Сейчас состоится разговор не для детских ушек, шлепайте отсюда.
Завьялов мысленно закатил глаза к потолку. Чего-то подобного он, в принципе, и ожидал. С Коляном н у ж н о посидеть. Поговорить. На этот случай был заготовлен иезуитски хитрый финт: ответная обида и выход на авансцену рассудочного дядюшки из Конотопа.
Приветливо улыбающаяся Раечка подхватила Зою под руку – пойдемте, пойдемте, пускай мужчины поговорят, - увлекла ее к холодильнику с застоявшимся пивом и скудными (консервированными) закусками, столу с сухариками-чипсами.
Капустин воспроизвел лицом выражение «ненавижу ссориться по пустякам» и проговорил заранее условленную фразу:
- Не буду обижать тебя, Колян… Тебе все Михаил Борисович скажет, иначе подеремся.
Конотопский Михаил Борисович выбрался из угла за вешалкой и, практически не глядя на надутого, набычившегося Косолапова, двинулся к гостиной, украшенной огромным аквариумом с экзотическими зубастыми рыбинами.
Сел в глубокое кожаное кресло цвета и фактуры мягкого океанического песка. Ногу на ногу закинул, спокойно поглядел, как недовольно сопящий Коля усаживается напротив на диван и смотрит исподлобья, кулаки пудовые оглаживает.
Некоторое время два приятеля глядели друг на друга. Генерал Потапов упрятался в глубь личной сущности, позволив выступить вперед Завянь.
Иннокентий в гостиную не зашел, на цыпочках двинулся к удобствам. Его четвероногая жена тоже куда-то исчезла…
Друзья глядели в упор. Как будто искали бреши и лазейки в обороне. Как будто принюхиваясь, наподобие двух волкодавов перед дракой.
Первым не выдержал Косолапов. Его брови дрогнули, приподнялись… Удивленное выражение на секунду промелькнуло на лице. Николай улавливал, но не мог понять: что-то в этом мужике его привлекает. Что-то кажется знакомым, близким. Родным насквозь, до самой печени!
- А Райка меня в тот вечер сама в «Ладье» нашла, - выдал Косолапов неожиданно. Словно конотопский дядюшка мог знать о ветреной больничной медсестричке и проигранной лав-стори.
Смущенно поскреб заросший подбородок, хмыкнул.
Борис удивленно вытянул губы. Ах вот оно что… Рая - черноволосая девушка на крыльце «Ладьи», которая сообщила «Борису Михайловичу» в какую сторону прошли к стоянке Зоя и ее охранник? Завьялову тогда брюнетка показалась смутно знакомой, но сосредотачиваться было некогда – ее лицо почему-то никак не монтировалось непосредственно с «Ладьей».
Неожиданно из самого нутра выступил носитель Константинович с вопросом:
- Коля, - прищурился на Косолапова, - а ты назначал Раисе свидание в «Золотой Ладье»?
Влюбленный байкер не сразу воткнулся в суть возникшего интереса, потом пожал плечами.
- Не помню… Да какая разница! Тут главное: она меня сама нашла! Прикинь, Борисыч, я ее в больничке пять дней штурмовал, как Измаил…
Влюбленный Коля продолжал, скажем прямо, хвастать; в общей генеральской голове разыгрывался форменный кошмар! Лев Константинович на фантастической скорости задействовал совсем не одряхлевшие аналитические возможности мозговых извилин.
«Боря, это – ОН!! – вопил контрразведчик. – Это он, я его вычислил! Найди Кешку и Жюли, у нас циклоп, наверняка, нарисовался!»
Тело старого разведчика неловко и коряво принялось выползать из низкого мягкого кресла, Потапов материл все мебельные новомодности, хватался за проваливающиеся подлокотники…
«Лев Константиныч, ты уверен?!» - орал внутри Завьялов.
«Включи мозги! Раиса из той же больницы, где нас меняли-перепутывали! Она каким-то образом узнала, где будет Косолапов тем вечером, она – привет из будущего!! К нам подбиралась через него!!»
Внутренний диалог и поднимание из кресла заняли не более пяти секунд. Лев Константинович, наконец-то, встал прямо, сделал шаг в сторону кухни, где девчушки якобы пиво пили и сухарики грызли…
На едва обозначенном пороге гостиной, под арочным сводом показался бледный до зелени Капустин. Глаза стилиста невероятно пучились, серо-фиолетовые губы прошептали:
- Борис Михайлович, Лев Константинович… Платон нашелся.
- Он в Рае? – быстро, тихо и без внешней паники уточнил Потапов.
- Угу, - очумело кивнул Иннокентий. – Они там… я туда попить… а они там на интерлингве. Между собой.
Лев Константинович моментально выхватил из-за спины пистолет и осторожно, как кот на мягких лапах, выскочил из гостиной, пролетел по небольшому коридору – приложил ухо к щелке приоткрытой двери.
На кухне напряженно и тихо спорили две женщины на непонятном языке. Один голос явно принадлежал Зое-Миранде, внезапно ее собеседница гортанно вскрикнула, раздался шум, испуганное собачье тявканье!
- Жюли-и-и!!! – заголосил Капустин и превратился в тигра. Оттолкнул от двери подслушивающее генеральское тело, ворвался на кухню!..
Немая сцена. В углу забилась под стол трясущаяся собачонка, к ней нагибалась Рая…
Да так и застыла. С растопыренными пальцами и согнутой спиной.
- Не смей ее трогать! – завопил стилист. – Не смей дотрагиваться до моей жены, урод!!
Губы медсестрички хищно выгнулись, медленно, не отводя взгляда от Завьяловского тела, она распрямилась. Увидела, что позади Иннокентия застыл Потапов с нацеленным на нее пистолетом…
Реакция циклопа Платона была стремительной и неожиданной. Уйдя из зоны обстрела, спрятавшись за Иннокентием, подвластная мужчине Рая схватила лежащую на столе дамскую сумочку…
Мгновение! И в руке Раисы скальпель.
Мгновение! И острая сталь прижата к горлу Зои.
«Он ее убьет», - как-то чересчур спокойно произнес Потапов, и Завьялов понял, что так оно и будет. Террорист из будущего прибыл исправить настоящее. Для этого достаточно убить кого-то из двоих - Завьялова или вероятную мать его потенциальных близнецов.
Прикрываясь Зоей, Платон обхватил ее одной рукой, прижал к себе, прищурился:
- Дайте нам уйти. Если не пропустите – она умрет.
Странно низкий, замогильный голос сочился из тщательно подкрашенных женских губ. Миловидное и мягкое лицо Раисы как будто перекраивалось, обретая жесткие черты. Как будто изнутри глубокого пруда, из темного омута на поверхность выплывал мужчина.
- Рай. Ты чо?
Удивленный голос Косолапова прозвучал в кухне неожиданно и странно. Как реплика героя, перепутавшего выходы на сцену да и спектакли в целом. Его огромное тело отражалось в ночном кухонном окне: растрепанный бородатый байкер хлопал глазами и протягивал вперед руку, прося любимую одуматься.
- Заткнись, - уголки губ Рисы брезгливо опустились. – Надоел. Заткнись и спрячься.
- Чего?!! – Косой пошел вперед…
- Стоять!! – одновременно завопили и генерал, и террорист, и Боря. Продолжил только Завьялов: - Коля, стой. Она ее убьет. Потом все объясню. - Борис попятился, наткнулся спиной на объемный живот Косолапова и сильно вжал приятеля в стену. - Не вмешивайся, Коля. Пускай уходят. Платон, мы вам препятствовать не будем.
- Освободите нам проход!! – заорал Платон из тела Раи. – Все в комнату! Кто дернется – порежу!!
Получалось так, что камикадзе захотел еще пожить. Платон мог тут же, не сходя с места перерезать горло Зои Карповой. История была б уже изменена бесповоротно.
Но он решил еще пожить.
И для того, чтобы уйти, ему понадобился заложник. Драгоценный и неповторимый.
Борис втолкнул Косолапова в гостиную. Иннокентий бросился под стол, схватил жену и быстро, задом наперед, на карачках, убрался вон.
Раиса-Платон медленно вышла из кухни. Остановилась напротив арочного входа в гостиную и хмыкнула:
- Если кто пойдет за нами – она умрет. Косолапов, где ключи от входной двери?
Косой упрямо засопел, притертый к стенке генеральским телом. Лицо Раисы неузнаваемо исказилось в бешенстве:
- Ну!! Где?! Я повторять не буду!
- Скажи ей, Коля, - обреченно выдавил Завьялов. – Пускай уходят.
- На тумбе. В прихожей.
Если бы Коляна не прижимали так крепко, он – Завьялов это чувствовал – набросился бы на Раису разъяренным вепрем со словами «сдохни, гадина!», и будь что будет. О генеральскую спину колотилось неистовое байкерское сердце, грудь разрывая от желания допрыгнуть до предательницы и разорвать ее на части голыми руками!
- Спокойно, Коля, - произнес Завьялов, наблюдая, как медленно, не отводя глаза от трех застывших мужиков, женщины пятятся вглубь полутемного коридора к входной двери.
В глазах Миранды стоял смертельный ужас. На запредельной глубине зрачков тлела истерическая искорка Зоиного страха.
Завянь на секунду смежил веки, как будто говоря: держись, любимая, я тебя выручу. Я не прощаюсь, обещаю…
Раиса-Платон, прежде чем совсем исчезнуть в темной кишке коридора, оставила лицо на свету, усмехнулась и проговорила:
- Хочу сделать вам подарок, господа современники: закон Шустова-Макмануса – полная туфта. Знаю, что вы пытаетесь связаться с департаментом. Можете им передать: я работал на Окинаве в шустовском центре, так что… Желаю здравствовать. Надеюсь, больше не увидимся.
В прихожей тихо звякнули ключи. Негромко хлопнула тяжелая стальная дверь. Замок закрылся на два оборота.
- Коля, где-то есть еще ключи?! – тут же завопил Завьялов.
- А я откуда знаю!! – в той же манере разошелся друг. – Одни у Коромыслова, где запасные я не знаю!!
«До завтра можем проискать, - глубокомысленно произнес жутко невозмутимый старый смершевец и быстро повел свое тело в прихожую. Присел на корточки перед замком, разочарованно дунул в скважину: - Засада, мать ее… Замок отличный, с таким – провозимся».
- Коля, найди мне шпильку, гвоздь, пинцет… Что угодно тонкое и металлическое! Быстро!
Хозяйственный Косолапов уверенно вытянул на себя длинный ящик тумбы, перевернул его над полом. Из ящика посыпались всяческие, явно позабытые Юриными подружками заколки, шпильки, щипчики…
Генерал быстро копался в ворохе тонюсеньких железок. Неподалеку тихо поскуливала перепуганная Жози-Жюли на руках у мужа. Над согбенной спиной военного пенсионера гремел очумелый косолаповский бас:
- Чо происходит, парни?! Почему вы Райку «Платоном» обзывали?! Чо за байда?!
По сути дела Косолапов обращался к Иннокентию, но ему ответил конотопский дядя Миша:
- Все разговоры после. Сейчас нам надо максимально быстро выйти из квартиры.
«Зачем?! – безнадежно провыл Завянь. – Что это изменит?! Они уже ушли! Мы не догоним!!»
- Коля, - подбираясь уже к внутренностям замка, пробормотал Потапов, - Раиса водит машину? Вы приехали сюда на твоей машине. Где твои ключи, она их не взяла?
- У меня остались, - растерянно похлопав по карманам, сказал Косой.
«Приятное известие. Подозреваю, что Платон не умеет водить наши допотопные автомобили, - не отвлекаясь от шпильки и заколки, буркнул генерал. – Если у Платона… то есть у Раисы есть в кармане мобильный телефон, они могут вызвать такси. Доставка транспорта по адресу займет достаточное время, они будут где-то дожидаться… Мы можем успеть, Бориска!»
Растерянный, потный и красный Косолапов терзал вопросами стилиста:
- Завянь, ты чо молчишь?! Что происходит?! Райка – сумасшедшая, да?!
Даже вплотную наблюдая за предательством, влюбленный мужик надеется на чудо. Она его не обманула, а просто помешалась! Пусть страшно, пусть жестоко… но может быть, все-таки – временно?
Ведь было так чудесно! Еще полчаса назад его целовали, в глаза заглядывали, лепетали нежности…
Борису было жаль приятеля – невероятно. Но пожалеть, сказав хоть что-то, он не мог. Завянь боялся помещать Льву Константиновичу, ковырявшему сложный современный замок, боялся взять под управление хотя бы речевые центры – отвлечь и помешать.
А Константинович-то центрами воспользовался:
- Иннокентий, - вращая в пальцах шпильку, обратился к Капустину, - о чем говорили Миранда и Платон?
Кеша не успел ответить, взревел Косой:
- Какие, на хрен, Миранда и Платон?!! Завянь, почему этот хрыч тебя Иннокентием зовет?!
- Уф-ф, - громко выдохнул Потапов. Твердо зафиксировал в скважине заколку и шпильку, встал прямо и, пальцами одной руки схватив Косого за кадык, впечатал того в шкаф. - Заткнись, Коля. Все вопросы позже. – Отпустил байкерское горло и вновь присел перед замком. – Иннокентий, можешь говорить как есть, Косолапов уже в теме. Все равно твои циклоны в его мозгах поковыряются и подотрут.
Стилист кивнул, послушно забубнил:
- Они говорили о том, как Платон очутился в теле Рае…
- Об этом после, - перебил Лев Константинович. – Платон сказал что-нибудь о месте, куда они предположительно поехали?
- Нет.
- Паршиво. Что там за закон такой – Шустова-Макмануса? Почему он вдруг туфтовый? В двух словах.
- В двух слова, - тягуче сглотнув, послушался Иннокентий, - закон гласит: «В процессе разъединения, лишенное носителя тело и интеллект погибают практически одновременно».
«Ты что-нибудь понял, Боря?» - пробурчал Потапов, плавно вращая шпильку по часовой стрелке и для старательности закусив язык.
«Немного. Мы как-то разговаривали с Кешей о том, что будет, если будущее изменится и он там вовсе не родиться… Иннокентий мне сказал: гибель тела и интеллекта происходит практически одновременно, типа это как-то связано».
«Понятно, - кивнул Лев Константинович. – Платон нам намекнул, что готов продолжить жизнь в чужом теле до конца его времен. Даже после изменения будущего, его интеллект не испарится сам собой из тела Раи».
Замок негромко чавкнул, генерал потянул на себя дверную ручку:
- Порядок. Выдвигаемся.

В хорошо освещенном фонарями дворе шумели под ветром деревья. Завьялов, Иннокентий и разъяренный байкер, разделившись, минут десять бегали по территории. Заглянули в каждый темный угол, обшарили все детские качели-карусели, кустами пошуршали…
Управляемые террористами Раиса и Зоя исчезли как их и не было.
Мужики собрались у подъезда. Иннокентий держал на руках трясущуюся жену. Генерал Потапов, засунув руки в карманы брюк, угрюмо-зябко ежился под ветром. Косой глядел на них уже заинтересованно. Но благо – успокоено.
«Что будем делать, Константиныч?»
«Ума ни приложу, - признался контрразведчик. – Они могли уйти из двора в любую сторону. Поймать такси на проспекте или вызвать машину по адресу… Райка здесь давно вокруг Косого трется, наверняка, узнала, где расположены аптеки-магазины, так что для вызова такси по адресу определится легко… Эх! Нам бы только отправную точку их отъезда разыскать!»
«А может быть, пойдем по следу?»
«В смысле?»
«В смысле – Жюли».
Генерал направил взгляд на собачонку в старом рукаве (шикарный прикид для светских вечеринок беглецы рачительно припрятали вместе с англицким костюмом). Мадам Капустина выглядела неважно. Недавний испуг – можно представить, что испытало крошечное существо, когда к нему потянулись руки настроенного на убийство диверсанта! – еще продолжал потряхивать тщедушное тельце.
Потапов жалостливо поморщился:
«Ты думаешь, она потянет розыски?»
«А ты спроси. У нее и нюха-то может не оказаться. – Вздохнул: - Какая из Жози собака?»

Виктор Николаевич Полуянов вышел на балкон перекурить.
Жена, по обыкновению, утащила пепельницу на кухню – вытряхнуть и вымыть. А вернуть на место позабыла.
Но время позднее, ночное, и возвращаться на кухню уже лень. Виктор Николаевич стыдливо стряхивал пепел с четвертого этажа, стараясь не думать о развешенных на нижней лоджии пеленках. Когда прикончил сигарету до окурка, опустил голову вниз и поглядел: нет ли на лавочке припозднившихся старушек, способных облаять за выброшенный на газон окурок…
Внизу разыгрывалась уморительное зрелище. По узкой пешеходной дорожке, водя носом по асфальту, быстро перебирала паучьими лапками смехотворная собачка. Полуянов ее вначале даже за обнаглевшую ночью крысу принял.
За собачкой, как привязанные, топали три мужика. Причем – по росту. Первым шел невысокий пожилой субъект в костюме и матово поблескивающих штиблетах. За ним – пузатый бугай в черной кожанке. Замыкал шествие амбал в коротких вислых трениках.
Шеи у троицы напряженные. Значительные.
Умора. Три конкретных мужика выгуливают шавку-паучка.
«Или шавка их выгуливает?», подумал Полуянов. Вон как крадутся, шеи вытянув…

Жюли не подвела. Невзирая на негодующее Кешино фырканье в ответ на предложение «взять след», попробовала - повела. И с каждым метром все уверенней.
Завянь переговаривался с генералом, уже невероятно заинтригованный Колян ему на пятки наступал. (Едва конотопский дядя Миша – в натуре! - заговорил с собакой, у Косого мозги повернулись так, что приключение с Раисой показалось легким бредом на фоне остальных событий.) Немного разобиженный за жену, вынужденную нюхать пыльный московский асфальт, Иннокентий потерянно брел следом. Маленько поражался непритязательности своей мадам, корил себя за взявшиеся непонятно откуда фанаберии.

Длинный светлый двор закончился. Жози-Жюли уверенно свернула на темную тропку между деревьев и кустов. «Порядок, - сообщил Завьялов. – Я здесь бывал. За этим домом магазин, где есть стоянка для такси. Платон повел Миранду кратчайшим путем, оттуда, я уверен, они уехали».
Жози-Жюли вприпрыжку выбежала на освященный пятачок перед магазином, где на пустой парковке дремал таксомотор с желтым кубиком на крыше. Подбежала к обочине, покрутилась на одном месте и села, повернув разумную мордочку по ходу движения автомобилей, которых, впрочем, на дороге почти не было.
«Константиныч, позволь мне самому с таксистом потолковать, - сказал Завьялов, - шоферы на одной точке все до единого знакомы, я лучше знаю что сказать». И тут же получил бразды правления над телом. Подошел к водительской дверце дешевой иномарки и стукнул пальцем по стеклу.
- Привет, братан, - озабоченно сказал приоткрывшему окно шоферу. – У нас тут, типа, проблемка образовалась: другана две клофелинщицы опоили, все бабки и рыжье из квартиры вынесли. Мы их на полчаса оставили, за «шампунью» сгоняли. Пришли назад, а Мишка уже в отключке. Ты тут двух девок не видал, а? Одна черненькая в юбке, другая беленькая в джинсах.
Водила оживился. Кошмар любого мужика - нарваться на клофелинщицу и, не дай бог, кони двинуть! – тут же вызвал солидарность.
- Беленькая в джинсах, черненькая в юбке? – скинув дрему, подобрался водитель. Вышел из машины и очень нелогично обрадовался: - А я-то смотрю! - Шлепнул себя по бедрам. - Во б..ди! Стою тут, понимаешь ли, битый час. Загораю. А эти моромойки – шасть на проспект и голосуют!
- Короче, братан, короче! – взмолился Завьялов. – Ты видел, какая машина увезла девчонок?!
- Ну. Видел, - став серьезным, кивнул шофер. – Я тут стоял…
- Короче, брат!
Шофер прищурился.
- Синий «форд-Мондео». Номера московские. На заднем бампере – вмятина.
- А номер не запомнил?!
- Двести семьдесят… Двести семьдесят… Не, пацаны! Первые две цифры - двойка и семерка это точно, дальше… - Таксист развел руками.
Борис положил на лоб ладонь, крепко, до боли помассировал голову и застонал: «Черт, Константиныч, черт!.. Она с ним там одна!! Она с н и м и там – одна!!!»
_________________

Спасибо за продолжение.

Привет!
Как всегда - на самом интересном месте!
Я тут, практически, как кино смотрю, ладно - сериал.
Так все классно написано-описано, что прямо реально все действия происходящие воспринимаешь.
Вот и Платон нашёлся. Ещё тот фрукт!
Наша компашка то дружно скрывалась, а теперь же ведь везде светится придётся.
Надеюсь, завтра будет продолжение, а то уже невтерпёж дальше почитать.

Спасибо, Оксана.
___________________________________

 » 23 отрывок

На генеральское плечо легла большая лапа Коли.
- Есть предложение. Надо Толе Волкову звонить.
- Точно! – обрадовался вконец разбалансированный Завьялов. – Такой бардак на чердаке, ничего не соображаю! Звони, Колян!
Косолапов достал из заднего кармана джинсов мобильный телефон…
- Жюли!!
Потрясенный гневный вопль Капустина заставил Колю вздрогнуть. Завьялов оглянулся: неподалеку от мужской компании мадам Жюли увлеченно и самозабвенно обнюхивала на урне собачьи метки. Полноценное перевоплощение в розыскную собаку затронуло какие-то рефлексы, французская богачка утратила контроль над телом и вовсю знакомилась с собачьими «посланиями», оставленными на помойке.
- Жюли, мон шер, что ты делаешь?! – всплеснул руками отвлекшийся на мужские разборки стилист.
Второй, четко адресованный вопль, помог мадам очнуться. Жюли села на попку, помотала головой и гадливо наморщила коричневую пуговку носа.
- Это ничего, - глубокомысленно утешил таксист. – Моя Маргоша вообще на улице всякое говно жрет. А не уследишь, так и перемажется. Хрен отмоешь, воняет потом на всю квартиру.
От картины, щедро обрисованной шофером, на мадам собаку навалилась тошнота. Иннокентий подхватил на руки полуобморочную женушку, нежно чмокнул между ушками…
Шофер скривился и посоветовал:
- Ты ее это, парень, не балуй… По носу щелкни, так чтоб зубы клацнули! Выбей дурь.
Завьялову показалось, что зубы сейчас клацнут у таксиста. Но, слава богу, обошлось. Воспитанный стилист прижал к себе рыгающую собачку и отошел к кустам.
Мадам Капустина заслуживала трогательного обращения, поскольку честно его заслужила.

Однокашник Косолапова Толя Волков дослужился до капитана ГИБДД и частенько помогал друзьям решать проблемы с транспортом. К ночным звонкам давно привык.
Коля разбудил приятеля, наврал тому, что некий «чайник» на синем «форде» зацепил его тачку и смылся. Так хорошо бы – разыскать. И п о в о с п и т ы в а т ь.
- Толь, «форд» в районе… в ноль семнадцать, максимум двадцать, должен под мостом проехать, - Колян назвал расположение моста. – Там ваши камеры стоят. Глянь, а. Я первые цифры номера запомнил: двойка и семерка, регион московский.
- Угу, - зевнул приятель. – Только утром.
- А прямо сейчас? По двойному тарифу.
- Да хоть по пятерному! Я вообще на даче. Дочка машину забрала, вернется не раньше пяти, у нее свидание в городе.
- Толь.
- Что – Толь, что – Толь?! – разъярился капитан Волков. – Сказал – утром, значит, утром!
В трубке понеслись короткие гудки, Косолапов виновато поглядел в генеральские глаза и убрал мобильник.
- Придется подождать.
- Надо было что-то посущественней насочинять, - укорил Завьялов. – Про угон, про похищение, сказать, чтоб брал такси – заплатим!
- Еще раз позвонить? – растерянно предложил Косолапов.
- Не надо, - отмахнулся генеральской рукой Борис. – Дай телефон, я Марату позвоню, может, он сейчас на работе…
Колян уже давно почуял неполадки: конотопский дядя Миша слишком часто вел себя как форменный Завянь: использовал приятельские обороты речи, вспоминал общих друзей… откликался на «Бориса», когда к нему сам же Завянь и обращался!
А что совсем немаловажно, сам Завьялов вел себя как стопроцентный ушлепок. Носился с лысой псиной Зойки Карповой, в лоб ее расцеловывал и шкурой рисковал, когда на кухне Райка сбрендила…
Невероятнейшая хрень! Коля совершенно запутался. Ему никто ничего толком не объяснял, а фантастические предположения голову сносили напрочь! Косой барахтался в невероятностях, но никак не мог поверить в собственные бредовые фантазии и воображаемо соединить чужое стариковское лицо и личность лучшего приятеля.
Когда же конотопский дядя Миша уверенно сказал «я позвоню Марату», Косой чуть не расплакался:
- Ребята! Вы мне наконец-то скажите – кто из вас КТО?!
Мужики все еще стояли в кустах за магазином. Неподалеку Кеша утешал Жюли, таксист на белой иномарке умчался в ночь по вызову. Восклицание Косого пронеслось по темным зарослям и спугнуло кошку.
- Коль, - невесело усмехнулся Завьялов, - я – здесь. - Борис ткнул пальцем в генеральскую грудь. – А там, - махнул рукой в сторону Жюли и Иннокентия, - в моем теле – путешественник из будущего. И сейчас Кеша не с собакой возится, а утешает любимую жену. Поскольку Жюли Капустина умудрилась залететь в собаку Зои Карповой.
- Еще раз повторишь? – не поверив слуху, попросил Косолапов.
- Попозже. Сначала дела порешаем.
Колян очумело кивнул и протянул старику с Завьяловым внутри свой мобильник.
«Борь, а ты уверен в этом Марате? – прозвучал в голове генеральский голос. – Ты в розыске. Этот твой Марат – мент?»
«Марат гибедедешник, - подтвердил Завьялов. – А я уже не в розыске. Карпов получил электронное письмо от Зои и дал отбой тревоги».
«Зои с нами нет, она нас не прикроет, - обреченно пригвоздил Лев Константинович. – Если ты не уверен в Марате, то лучше не звонить. Он может сдать».
Завянь задумался. Как человек, способный превратить подыхающий рыдван в автомобиль-конфетку, Борис имел в определенных сферах сотни должников. Чины ГИБДД и МВД в его авто-мастерскую месяцами очереди выстаивали. Звони любому, не откажет. Пообещай отрегулировать движок, подвеску, электронику – выполнит самую затейливую просьбу.
Но не сейчас, мрачно вздохнул Завьялов. Сейчас в отношения с «погонами» вмешалось похищение дочери одного из богатейших людей России. Пообещай Завьялов хоть истребитель с вертикальным взлетом из Запорожца изобразить, через пару секунд после прекращения телефонного соединения, пройдет предупредительный звонок в другую сторону. Поскольку все хотят быть генералами. С тугой мошной и связями из должников на самой верхотуре.
И получается, что, крепко подумав, абсолютно уверенным Завянь мог оставаться только в нескольких друзьях. Стародавних, преданных.
Лелины приятельницы не в счет, у них другие сферы. Да и звонить им ночью, выискивать чины среди знакомых… Глупейшая идея. (Оставленная на последок.)
«Нам рисковать нельзя, - раздражающе вмешивался в размышления Потапов. – Назавтра встреча с циклонами назначена, если тебя, то есть меня… з а к р о ю т, Кешка один тут пропадет, даже со своей премудрой Жюли. Начнешь плести перед следователем историю о том, что Зою Карпову вторично похитили… на этот раз диверсанты из будущего… Закроют уже в психушке. Понял?»
«Лев Константиныч, - понурился Борис, - я не могу… Я даже думать не могу, что Зоя лишний час, минуту с ними…»
«Надо! – перебил генерал. – Надо перестать пороть горячку! Волков пообещал завтра утром пробить нам «форд». Предлагаю – дожидаться».
«А если Зою там сейчас…»
«ОНА МИРАНДА!!! Платон ничего не сделает телу, в котором сидит его подельница!»
«Но как мы их найдем?! Ты думаешь, Платон такой дурак, чтоб на одной машине прямиком к норе подъехать?»
Потапов хмыкнул:
«Судя по стилисту и Жюли, потомки предков в грош не ставят. Пока чуть-чуть не убедятся, что перед ними мыслящие существа. Если Платон из той же породы, поедет к лежбищу на одном моторе. Тачку он поймал на дороге, камеры ГИБДД, предполагаю, в расчет не примет. Решит: уже достаточно подстраховался, поймав случайную машину».
«Лев Константиныч, он подпольщик, - невесело напомнил Боря. – Что если в будущем у них законы конспирации почище наших?»
«Боря. Представь, что ты попал во времена Александра Македонского. Как, думаешь, ты поглядывал бы на тамошних господ, а?»
- Ребята, - вклинился во внутренний диалог голос Косолапова. – Михал Борисыч, Боря… вы там о чем-то говорите, да?
- Зови меня Львом Константиновичем, - вздохнул Потапов-Завьялов и крикнул: - Иннокентий! Вы как там?! Живы?
Из кустов донеслось протяжное собачье всхлипывание. Нанюхавшаяся меток и асфальта мадам переживала дикий стресс.
* * *
За стеклом аквариума метались хищные рыбешки. На низком кофейном столике между кресел и дивана стоял раскрытый ноутбук хозяина квартиры Юры. За клавиатурой, смешно расставив лапки, работала невеселая собака.
Вид лысой собачонки, лихо барабанящей по «клаве» и извлекающей оттуда иностранные слова, добил Косого окончательно.
Колян и без того поверил другу. Дружище Боря – никуда не денешься, не ошибешься – сидел в чужом организме. Разговаривал и вел себя в неповторимой завьяловской манере. Иных доказательств интеллектуальных перемещений Косому уже и не требовалось, но фантастическое зрелище печатающей собаки довело его до туповатого окостенения. Огромный байкер, наморщив лоб, не отрываясь, глядел на Жози-Жюли и обращался к ней «мадам Капустина», и исключительно на вы.
Три остальных интеллекта тоже времени зря не теряли. Лев Константинович попросил собачьего мужа с максимальной точностью воспроизвести весь разговор, подслушанный на кухне. Припомнить даже пазы.
- Я подошел, когда Миранда и Платон уже определились кто есть кто, - сосредоточенно повествовал Капустин. - Миранда спрашивала Платона, как и почему тот очутился в теле Раи… Если дословно, то циклоп ответил так. – Иннокентий прищурился, сосредоточился и даже голос изменил, стараясь попадать под интонации Раи-Платона: - «Раиса целовалась до потери сознания с носатым парнем, ее мозг был полностью распахнут. Девушка совсем поплыла… я залетел в нее, как пуля!» – Стилист открыл глаза, кивнул, подтверждая самому себе точность рассказа: – Да. Было так, очень коротко и точно. «Раиса целовалась…»
- С Гоги, - уточняя, горько пробасил Косолапов. – Они вечно назначали стрелку на лестнице между вторым и третьим этажом.
«Совсем маленько я тогда не дошел, - мысленно опечалился Завьялов. – Я повернул к лор-отделению на втором этаже и не дошел до Косолапова. Платона, видать, в Раю метнуло, когда я был на лестнице. Табличка перед лор-отделением, последнее, что я запомнил, глядя еще собственными глазами».
«Раскрепостилась девушка до бессознательности, впустила в себя этого гада, - пробурчал Лев Константинович. – Или… мадам История легонько подтолкнула Платона в нужную ей сторону. Тут фиг поймешь».
Мадам Жюли негромко тявкнула, сообщая, что закончила письменную работу. Иннокентий пробежал глазами набранный текст, кивнул «уви, мон шер ами» и обратился к интеллектам:
- Жюли удалось подслушать практически весь разговор Платона и Миранды. У моей жены есть некоторые замечания и добавления по существу вопроса. Я с ней в этом случае полностью согласен: мне тоже показалось, что Миранда находится на распутье.
Следуя рассказу жены стилиста происходило вот что.
Жози-Жюли почти сразу же отправилась за девушками на кухню. Циклопы не заметили, как крошечная собачонка забралась под стол, и говорили свободно. Платон предлагал сразу же смыться из квартиры: незаметно или по поводу - добежать до магазина, например. Миранда, как показалось Жюли, держала паузу. Задавала отвлекающие вопросы, уходила от темы... Начала расспрашивать Платона о том, как того угораздило очутиться в женском теле, хвалила за отличную идею – разыскивать ее через Косолапова.
Но едва только Платон предложил закончить разговор и сматываться, Миранда повела речь относительно бесперспективности их миссии, забормотала о полученных доказательствах разумности Истории, о некой важной миссии…
Подслушивающая Жюли решила, что узнала достаточно, и пора сообщить друзьям о появлении Платона в Рае. Тихонько двинулась на выход…
Миранда увидела собачку и тихо вскрикнула: «Она из наших! Платон, в ней путешественник сидит!»
Платон ринулся за собачкой, и если бы не своевременное появление мужчин на кухне, наверняка, свернул бы псинке шею.
Говоря о вероятной участи жены, стилист зябко поводил плечами, глаза взволнованно закатывал и ежился. Жюли вздыхала, но в общем-то держалась героически.
Посчитав, что у Константиновича больше опыта в проведении контр-операций и розыскных мероприятий, Завьялов уступил ему бразды.
- Значит… - задумчиво нахмурился Потапов, - у нас получается, что Миранда все же предала нас. Сообщила Платону об опасности, указала на подслушивающую собаку.
- Жюли в этом не уверена, - покачал головой Иннокентий. – Ей показалось, что Миранда никак не может выбрать, чью сторону ей принять: подчиниться Платону или все-таки попробовать обратить сообщника в новую идеологию.
- Возможно, - согласился генерал. – Последующие события говорят о том, что и Платон в раздрае, уже не слишком уверен в своей сообщнице. – И хлопнул ладонью по подлокотнику. - Эх, нам бы как-нибудь связаться с Мирандой! Чем больше времени она с Платоном, тем больше вероятность, что он ей заново мозги промоет!
- Увы, Лев Константинович, - развел руками Иннокентий, - это невозможно. Платон не обсуждал дальнейших действий или планов, не сообщил, куда хотел направиться. Жюли предполагает лишь одно: Платон намеревался жить в теле Бориса Михайловича Завьялова. Его билет в один конец отнюдь не предполагал реального самоубийства.
- Интересно, как он нынче ПМС в теле Раи переживет, - хмыкнул контрразведчик. – Заместо богатого Бори оказаться в нищей медсестре – тот еще подарочек. - И обратился к растерянному Косолапову: - Николай, что ты можешь рассказать о Рае? Платон, наверняка, не подготовил здесь какого-то лежбища, он собирался захватить носителя Завьялова и пользоваться его ресурсами. Подумай: куда они могли направиться, что есть у Раи?
Косой пожал плечами:
- Денег у нее – кот наплакал. Прописана у родителей, но живет на съемной хате в Митино. Я знаю адрес. Заезжали как-то, чтоб она переоделась.
- Туда они поедут вряд ли, - задумчиво покачал головой Лев Константинович. – Припомни. Рая никогда при тебе газетами с объявлениями о сдаче внаем жилья не интересовалась?
- Не видел.
- А о подругах, любовниках, каких-то престарелых тетушках рассказывала?
- Нет.
- Так я и думал, - вздохнул Потапов, - Платон диверсант не глупый, сумел Раису контролировать и заставил держать язык за зубами. Но попытаться все же стоило. Ты, Коля, завтра еще раз, на свежую голову подумай. Вдруг что проклюнется?
- Угу, - изображая энтузиазм и рвение, кивнул потрясенный событиями Косолапов.
Лев Константинович тяжело встал с дивана, оглядел компанию, взирающую на него как новобранцы на комбата - снизу вверх, вздохнул:
- Отбой, ребята. Всем на боковую. Назавтра день тяжелый – встречаемся с циклонами… Авось встречаемся, точнее. Но Зою ищем - обязательно.

3 часть.

Почти сутки назад, разрабатывая контакт с дубль-интеллектом Инны Марычевой, генерал предложил выбрать местом встречи кабачок с названием, удобно переводимым на интерлингву, поскольку Инна не должна понять, о каком конкретно месте толкует странный тип с собачкой. Старый смершевец категорически не хотел оставлять следов, намеков и малейших адресных привязок. На воду осторожный Константиныч дул.
Путем недолгих обсуждений остановились на кафешке «Старый капитан». Кафе располагалось в тихом переулке, утром в понедельник там не должно быть многолюдно.
Едва проснувшись и умывшись, Завьялов снабдил друзей наличностью и отправил Иннокентия и Колю в магазин, где Кешу вынули из треников и приодели в джинсы и ветровку. Лев Константинович вновь выступил английским джентльменом. Нервничающую Жюли нарядили в бархатную юбочку.
- Порядок, - оглядев экипировку, остался доволен разведчик. - Выдвигаемся.
На машине Косолапова доехали до места встречи. Прежде чем покинуть автомобиль Лев Константинович суеверно сплюнул через плечо.
- Надеюсь, все получится, ребята, - сказал немного хмуро.
- Должно получиться! – воодушевленно ерзая по просторному заднему сиденью косолаповского джипа, воскликнул Иннокентий. – О самоубийстве и убийстве в доме Марычевых уже по радио сообщили. Путешественники вернулись в наше время и сообщили хроно-департаменту о неполадках. В кафе нас точно-точно ждут!
- Твоими бы устами… - прокряхтел привычно недоверчивый разведчик и выполз из автомобиля на улицу. – Следи тут, Коля, за окрестностями.
Косой смотрел на генерала все так же: снизу вверх и преданно. Отлично знающий Косолапова Завьялов подозревал, что смотрит так Колян не только из чувства искреннего восхищения башковитым контрразведчиком, Косой изгрыз себя упреками: он приволок Раису на место встречи с другом. Из-за его дурацких брачных игр произошла трагедия.
Косого было очень жаль. Борис еще ночью пытался друга успокоить: «Коля, ты ни в чем не виноват, Платон все равно б до нас добрался. Он прибыл сюда уничтожить будущее, если бы не получилось встретиться с Зоей-Мирандой и увести ее с собой, он попросту убил бы одного из нас. Рано или поздно он смог бы раздобыть оружие, подкараулить меня или Зою и выстрелить из-за угла. А теперь мы хотя бы знаем, от кого нам ждать удар. Мы предупреждены. А раньше мозг сломали: куда Платон подевался? Откуда вынырнет, когда…»
Завьялов говорил доходчиво и искренне. А в голове превосходительство ворчал: «Смотри, Бориска, за Косым теперь – глаз да глаз! Обманутый мужик способен что-то учудить…»
Николай, казалось бы, поверил, что он в самом деле удружил компании. Но виноватый взгляд старого приятеля Завьялову не нравился.
«И в самом деле, Константиныч, - вылезая из машины, сказал Завянь Потапову, - может быть, лучше отобрать у Коли телефон? Вдруг, получит он извещение от Толи Волкова и подорвется все исправить в одиночку?»
«Надеюсь, ума хватит, стерпит, - пробурчал Лев Константинович. – Не станет рисковать чужими шкурами».

В небольшом кафе были заняты лишь три стола. За двумя торопливо завтракали мужики, явственно командировочного вида. За третьим…
За третьим сидела платиновая Галочка из «Золотой Ладьи». Та самая ухоженная моложавая блондинка, которую привел концептуальный конформист Козлов. Сидела, элегантно кофеек потягивала. Невозмутимо дожидалась контактеров.
Завянь и генерал слегка и обоюдно обалдели. Не сговариваясь замерли. Лев Константинович предполагал увидеть в «Старом капитане» кого угодно: полицейского при полной форме, такого же командировочного мужика, изъятого с вокзала…
Но… Галя?!
«Хорошо, что с нами нет Миранды, - пробормотал Потапов. – Такого издевательского облома она бы не пережила».
«Н-да, - тут же согласился Боря. – Пронзительная готическая сказка о безжалостной Истории оборачивается фарсом».
Галина с едва заметной усмешкой глядела на двух остолбеневших мужиков. Потом устала ждать, пока они опомнятся, и подняла ладошку – помахала. Мол, что стоите тут столбами? Вперед, я вас не съем.
Жюли поскребла лапками по рукаву Иннокентия. Попросила спустить ее на пол. Побежала вперед, разведывать-принюхиваться.
Потапов-Завьялов подошли к столу. Генерал оглядел обстановку: на первый взгляд – спокойно, мужики жуют и подозрительными не выглядят. Возле барной стойки официант позевывает.
- Подвинься, - не здороваясь с Галиной, буркнул контрразведчик.
Агентесса хроно-департамента сидела лицом к входу, на самом краешке диванчика, великосветским жестом предлагала Кеше и второму визитеру усаживаться напротив.
«Ненавижу оставлять за спиной входную дверь, - пояснил Лев Константинович для Бориса свою просьбу подвинуться. – Предпочитаю круговой обзор ограниченного помещения».
Агентесса насмешливо фыркнула, но уступила место контрразведчику. Теперь Потапов видел не только дверь, но и служебный выход на кухню ресторанчика.
- Доброе утро, - слегка язвительно поздоровалась Галина и тут же отомстила превосходительству за хамство: - А я вам говорила, Михаил Борисович: поедемте кататься. Поехали б, и не было проблем.
Лев Константинович не отреагировал на колкость, невозмутимо положил локти на столешницу. Кеша быстренько супругу с пола подобрал и, сев спиной к двери, устроил Жози-Жюли на коленях.
- Итак, - сказала Галя, - давайте сразу уточним, кто здесь есть «ху». Борис Михайлович, вы где?
Завянь ударил в грудь генерала Потапова.
Лев Константинович поморщился. Ему совсем не нравился высокомерный и насмешливый настрой агента хроно-департамента, занявшего тело симпатичной блондинистой бабенки. Поглядывая на раскомандовавшуюся тетку, военный отставник сурово пробурчал: «Вот чует мое сердце, Борька, с этой курвой мы можем не сработаться. У нее апломба больше, чем мозгов».
«А что ты предлагаешь, Константиныч? – уныло произнес Завьялов. – Что? Мы тут. Она командует. Все правильно».
«Ну-ну, - усмехнулся генерал. – Посмотрим, что она скажет, когда узнает, что хроно-личность Зоя Карпова циклопами похищена. Сидит тут, понимаешь ли, директора городского пляжа изображает…»
- Отлично. Капустины? – продолжала тем временем опрос самоуверенная агентесса.
Иннокентий послушно приподнял над столиком Жози.
- Мы тут, - сказал, как пионер перед вожатой. – Капустина Жюли в собаке Жози, Капустин Иннокентий, как и положено, в теле Бориса Михайловича.
- Ну, в принципе, мы так и предполагали, - деловито нахмурилась блондинка. – Где Карпова?
«Бориска, помолчи! Дай я этой курице правду-матку врежу!»
- В теле Зои Карповой циклоп, обученный и подготовленный в хроно-департаменте. Женщина с телепатическими возможностями.
Произнося две фразы, Лев Константинович растягивал удовольствие. Тянул слова, вбивал их в медленно округлявшиеся глазки агентессы. Иезуитски наслаждался каждым щелчком накрашенных ресниц: «Что, получила? Потомок хренов, стерва шелковая».
Галина растерянно хлопала глазами.
- Вы хотите сказать…
- Миранда - воспитанница хроно-департамента, - уничижительно выдавливал Лев Константинович. – Прибыла сюда в составе террористической группы из двух человек. Группу возглавляет телепат Платон. Он занял тело медсестры Раисы Журбиной. И кстати, как я подозреваю, он тоже ваш кадр: он просил передать привет от работника шустовского центра. На данный момент нахождение Зои Павловны Карповой не известно. Циклопы ее похитили и где-то держат. Мы проводим розыскные мероприятия.
- Вы – что? – икнула Галя.
- Проводим розыскные мероприятия, - четко повторил Потапов. – Работаем, сударыня.
Агентесса откинулась назад, оперлась о спинку диванчика и поглядела на пожилого визави, изобразив овцу перед воротами.
Все поворачивалось совсем не так, как предполагала Галя.
- А вы, собственно, кто такой, уважаемый?
- Генерал-майор в отставке, Лев Константинович Потапов.
Горделивая генеральская осанка и его мастерский доклад прилично изменили обстановку. Пришелица таращилась на Потапова, заметно теряя былую самоуверенность. На ее личике уже мелькали, пропечатывались предполагаемые депеши начальству в хроно-департамент: «Облом. Попали. Будущее под угрозой! Что будем делать, господа?!»
- Но она должна была быть с вами!! – выпалила агентесса. – Вы ее забрали от Грачевых, увезли… а кстати, - поперхнулась. - Какого черта вы туда поперлись?!
Не известно, как выглядела дамочка, занявшая тело ухоженной блондинки, какими манерами она обладала, как воспитана… Сейчас перед тремя мужчинами и одной полусобакой сидела раскрасневшаяся тетка с поплывшими чертами и ухватками базарной бабы: «Какого черта», «поперлись»… Куда подевалась недавняя элегантная язвительность?
«Не комильфо, сударыня», - довольно хмыкнул контрразведчик, практически мгновенно разладивший нервную организацию пришлого агента.
- Мы не поперлись. Мы действовали в предложенной обстановке, в связи со сложившимися обстоятельствами, - внушительно проговорил Потапов.
- С ума сошли? какие обстоятельства?! – Агентесса плаксиво покривилась и добавила с апломбом: – Сидели бы себе спокойно и никуда не вмешивались! Ваши бестолковые действия нам всю игру сломали!
Генерал положил локти на стол, вытянулся и, в упор глядя на Галину, просипел:
- Ты про свои игры талдычить завязывай, дорогуша. Это – наши жизни, ясно?! Жизни, а не мультики в «Спокойной ночи, малыши»! Ты б сама сидела спокойно в своем будущем, никто тебя сюда не звал! Но ты - п р и п е р л а с ь. Так что сиди теперь и впитывай.
Тактика «с больной головы на здоровую», видимо, вовсю использовалась и в будущем. Галина, побелев от ярости, повернулась к Кеше и, не стирая бешенства с лица, вызверилась на Капустина:
- Почему вы позволили себе посвящать посторонних в суть хроно-посещений?! Вы что… уже и объявления по всей Москве развесили?!
Иннокентий отшатнулся от разгневанного женского лица.
На стол запрыгнула собака.
Расставив тонкие лапки над чашечкой отпитого Галиной кофе, Жози-Жюли прижала уши к голове и, оскалив острые зубки, «стрррашно» зарычала.
Агентесса шарахнулась назад, на всякий случай убрав физиономию от острых зубок собачонки, и забормотала на непонятном языке.
Лев Константинович и Боря улавливали только имена Жози и Иннокентий. Завянь взволнованно воскликнул:
«Ты что творишь, Лев Константинович?! На фига ты эту Галю раздраконил?! Сидели бы спокойно! Разговаривали, точки соприкосновения искали…»
«Заткнись, Бориска, - оборвал Завьялова поразительно невозмутимый генерал. – Я сейчас за жизнь свою сражаюсь. За голову, за память. Я не хочу забыть знакомство с Ольгой Александровной, понимаешь? Не хочу! Знакомство с твоей бабушкой для меня важно. И прошлая жизнь – важна. Ты – хроно-личность, тебе переживать не о чем. Так что, уймись и помалкивай. Пожалуйста».
«Но зачем так-то обострять?! Не лучше ли попробовать договориться?!»
«С кем? – хмыкнул Лев Константинович. – С этой пешкой? Галина ничего тут не решает, Боря».
«Почем ты знаешь, что Галина – пешка?!»
«Эх, голова два уха, - усмехнулся генерал. Критически оглядел разволновавшихся Капустиных, пытающихся дать отпор самоуверенной агентессе. Одобрительно и ободряюще кивнул супругам. Продолжил: - Галина, Боря, мелкий чин. Таких используют в рутине, для незначительной работы».
«С чего ты это взял?!»
«Не думаю, что в работе агентов операции прикрытия и наблюдения что-то изменилось даже в далеком будущем, - уверенно проговорил Потапов. – Подумай. На романе двух хроно-личностей кто-то заколачивает неплохие бабки, так? Но все же вы с Карповой эти самые личности, и оставлять вас без присмотра нельзя. Департамент вынужден приглядывать, и потому «Галя» уже много лет, каждые две недели отправляется в одно и то же тело. Сидит в одном и том же кабаке. Наблюдает одну и ту же сцену: мужики играют в бильярд и выпивают. Потом приходит Зоя, роман стремительно завязывается, а через час концерт окончен: тебя и Зою берут под наблюдение уже другие люди, раз хроно-департамент так пристально приглядывает за ситуацией. Но Галя, Борь, представь… Год из года, каждый месяц, каждые тринадцать дней приходит на одно и то же место: конвейер, Боря, круговерть. Ни одного н о р м а л ь н о г о агента на подобные рутинные мероприятия не отправляют».
«А с чего ты вдруг решил, что в теле Гали сейчас сидит тот же самый агент?! Может быть, сюда кого-то важного уже направили?! Ситуация-то аховая».
«Борис Михалыч, друг любезный, поверь, я в такой чепухе никогда не ошибаюсь. Если баба с тобой хоть раз заигрывала, она и ведет себя уже по-свойски. Это очень тонкое ощущение, Бориска, индивидуальное. В Галине сейчас та же тетка, что предлагала мне по ночной Москве проехаться. И сейчас у этой тетки появился реальный шанс продвинуться по службе».
«Так помоги! Чего уперся?!»
«Я, Боря, не уперся, я ей хребет ломаю. Показываю, кто здесь главный. Капустины, как видишь, в отличие от тебя – хроно-личность хренова! – сейчас о том же думают, стараются».
«Ничего не понимаю, - пробормотал Борис. – А вы не пережмете? Не перестараетесь?»
«Расслабься, парень. Я точку невозврата чувствую, не перейду. Вначале надо становой хребет переломить, потом конфетку дать. Такую сладенькую да большую, чтоб и начальникам хватило скушать. Галина всеми зубками в конфетку вцепится, на задних лапках шефам принесет и нам еще спасибо скажет».
«Ну ты, Лев Константиныч, замутил! А не боишься, что Капустины сейчас на интерлингве с агентом договорятся и ради светлого будущего своих детей сдадут нас со всеми потрохами?»
«С ума сошел? Кеша, может быть, и слаб в коленках, но только не Жюли. Она из ситуации по максимуму выжмет! Если Кешка правильно говорил, что его Жюли там вроде нашей Карповой здесь, то не завидую я хроно-департаменту. Тамошний «господин Карпов» с них три шкуры спустит, на бревна раскатает и выпотрошит до нитки. Замучаются они моральный и физический ущерб его доченьке оплачивать. Да?»
Взгляд генерала, направленный на разъяренную, оскаленную мадам собаку, перескочил на личико Галины.
Лицо агента покрывали малиновые пятна. Даже не прослушав разъяснительную речь Константиновича, Завьялов уже, вероятно, и сам бы догадался, что агентесса находится на грани нервного срыва. Ведь не известно, сколько времени пришелице из будущего пришлось провести в теле случайной знакомой Вадика Козлова на этот раз. Был ли у нее хотя бы кратковременный отдых? Имеется ли у этой телепатки опыт длительного подавления чужого интеллекта, либо она впервые трубит на полную катушку?
«Лев Константиныч, может быть, уже достаточно? – взмолился Борис. – Гляди, как бы до инфаркта не дошло».
«Сейчас проверим, Боря, - секундочку помыслив, сказал Потапов. – У Капустиных нет моего опыта, могут с упреками перестараться и весь мозг Галине выдолбить».
_________________

Дождалась я продолжения!
Мда, события развиваются, как шар с горы.
И опять я восхищаюсь генералом. Вот повезло Борису, что он именно в это тело попал!
Или же, если верить выдвинутой Мирандой теории, мадам История подтасовывает свой вариант развития событий.
Спасибо, Оксана!
Ну очень интересно!

А завтра выходной! Не будет выкладки.
___________________________________

Спасибо за продолжение.

Оксана, привет!
Второй день заглядываю, а продолжения нет.
Мы же теперь зависимые!
Все нормально, или заболела?
В любом случае, мы преданно ждём.
Здоровья, успехов, удачи и пусть все будет хорошо!
___________________________________

 » 24 отрывок

- Галина, - вклиниваясь в суматошную интерлингву Капустина, привлек к себе внимание Потапов, - вы говорили, будто мы вам какую-то игру сломали, когда Зою сами выручили. Я правильно понял?
Агентесса увела взгляд от рычащей собачонки и ее потявкивающего мужа, прочистила горло легким покашливанием и кивнула.
- Что было бы, не вытащи мы Зою? – притворяясь сердечно заинтересованным, спросил Лев Константинович.
- Да ничего бы не было, - сипло проговорила Галочка, вынула из-под собачьего живота чашечку с кофе, хотела горло промочить… Но поморщилась, разглядев чего-то в кофе, и чашечку отставила. – Вы позвонили Сабине, когда ее телефон уже находился на нашей прослушке. Еще час-полтора и мы бы сами вывели полицейских на братьев Грачевых.
«Порядок, Борька! Сейчас еще жаловаться будет», - напророчил генерал и придал голосу еще толику сочувствующего интереса:
- Как? Вы к тому времени уже подселились в кого-то из розыскников?
Галина покосилась на чересчур болтливую семейку современников, но все-таки кивнула:
- Мы опоздали к дому Грачевых совсем чуть-чуть. Если б вы не проявили бестолковую расторопность, а дали нам…
«Э нет, голубушка, перехватить инициативу я тебе больше не дам!» - мгновенно пронеслось в генеральской голове. Потапов оборвал Галину:
- Вы всегда действуете чужими руками, кратковременно беря под управление носителей, участвующих в розыскном процессе, или у вас здесь есть полноценно действующая, активная команда?
- А разве Капустины вам этого не сообщили? – язвительно поинтересовалась Галя.
- Нет. Иннокентий и Жюли выдавали нам только информацию, касающуюся непосредственных событий.
Кеша благодарно мигнул и расправил плечи.
- Команды у нас нет, - призналась агентесса, понимая, что Константиныч спрашивает не из пустого интереса, а подходит к сути. К проблеме спасения хроно-личности Зои Карповой из лап циклопов-террористов. – Но мы в любой момент способны задействовать для краткосрочной операции носителей из нынешних спецподразделений.
- А после парням память постираете? – нахмурился Лев Константинович.
- Нет надобности, - отмахнулась агентесса. – Если операция займет не более нескольких часов, носители очнуться… например, в квартире, уставленной пустыми водочными бутылками. Их изымут из обычной жизни ненадолго, внушат, что перепились и все забыли.
- Приятно слышать, - глубокомысленно кивнул разведчик. – Как быстро вы способны набрать людей для операции?
- Как только возникнет необходимость. Едва из агентства хроно-путешествий пришел сигнал о несанкционированном проникновении, были задействованы все резервы. Несколько бойцов из хроно-департамента уже ждут команды на переход в активную фазу, группу спецподразделения из вашего времени уже контролируют. Всех собрали в одном месте, якобы в засаде. Приказ пришел с самого верха, так что неожиданностей и проблем не ожидается, - усмехнулась агентесса. Выдержала паузу. – Сейчас вы все идете со мной. Капустиных отправляют обратно. Борис Михайлович возвращается в свое тело. Вы, Лев Константинович, тоже освобождаетесь от лишнего п р и с у т с т в и я.
- Со стертой памятью, да? - наклонив голову и исподлобья глядя на уверенную тетку, проговорил Потапов.
Агентесса не ответила.
«Пешка она, Боря, пешка! - быстро произнес Лев Константинович. – Таких вопросов не решает. Как только я улягусь на кушетку в какой-то их секретной норке-эвакопункте, проснусь уже ничего не помня о тебе, об Ольге Александровне…Ей, вероятно, тоже память подотрут…»
«Лев Константинович! – перебил Борис. – Галина сказала, что память можно стирать фрагментарно, ты забудешь только последние дни! А с Лелей я вас еще раз познакомлю!»
«Как? Есть подозрение, дружище, что тебе тоже воспоминания о моем участии сотрут. Я им совсем не верю: зашлют в тебя чуть позже агента-телепата, ты ничего и не почувствуешь, просто позабудешь обо мне и о Капустиных, очнешься рядом с Зоей. А я…»
Генерал Потапов не договорил, но Завянь и так все понял: его друг решительно не хочет забывать о первой встрече с обожаемой актрисой. Тем более что он тогда так лихо выступил, такие впечатления о себе оставил… Дорогого стоит.
«Ну так изобрети конфетку! – горячо воскликнул Борис. – Попробуй, надо торговаться! Не думай, Константиныч, что как только меня обратно вернуть предложили, я сразу же и побежал в эвакопункт!»
«Спасибо, Боря, тронут. Но впредь попрошу со своими жалостями не влезать…»
«Так я и не влезал. Я не жалею, а солидарность проявляю».
«А я не о себе, Борис, - серьезно поправил Лев Константинович. – Ты тут недавно Галю пожалел, когда я собирался ее по полу размазать. Вмешался в мои ощущения, спутал эмоциональную оценку».
«Прости, Лев Константиныч».
«Проехали. Я сам виноват, что рано выпустил ее из хватки. Расслабился, размяк за эти годы. Н-да… в прежние времена я додавил бы ее обязательно и никто бы мне не помешал».
- Вы предполагаете сами Зою вытащить? – опустив голову, как бы в задумчивости спросил Лев Константинович.
- Да. Вы отдаете нам все ваши розыскные наработки. Мы подключаем местные полицейские ресурсы. Но это уже не ваша забота.
- Наша. Как только к Миранде или Платону приблизится хоть кто-то, Зоя Карпова умрет. А эта девочка мне дорога. – Бывший разведчик печально поглядел на агентессу. – Галина, вы хотите завалить всю операцию по устранению хроно-прорыва?
- Не поняла, – шибко удивилась пешечка из будущего. – Я? Почему конкретно – я?
- Ну как же. Всем нужен крайний, стрелочник, как у нас тут говорят. Хотя-а-а… если вы облажаетесь… - Потапов поиграл бровями и губами, - никакого крайнего уже не будет, Галя. Никогда. Ни вас, ни вашего начальства – никого. Борис Михайлович Завьялов останется. Я – полубезумным помолодевшим стариком – останусь вместе с ним. Жюли и Иннокентий тоже тут поселяться, но вот их будущего… Будущего уже, считайте, нет.
- Вы что, Лев Константинович, несете?! Капустины, Борис Михайлович, не слушайте его! Мы не позволим будущему измениться! – разволновалась агентесса. – Все будет в порядке!
Потапов отклонился назад, высокомерно поглядел на Галю и, цыкнув зубом, произнес:
- Что и требовалось доказать.
Лицо Галины снова поплыло, исказилось: агентесса никак не могла взять в толк того, что происходит, какие доказательства она дала этому дикому старику из прошлого? Как вообще получилось, что условия диктует он, а не она – телепат из будущего, выпускница интерната для особо одаренных?!
Потапов продолжал давить:
- Говорю вслух, Боря. Эти наши потомки хреновы решили изобразить из тебя и Зои пару племенных животных – бычка и телку-рекордсменку. Подселят в вас своих ловкачей, сводят на случку, получат нужное потомство… - Лев Константинович сделал паузу. Изобразил внутренний диалог с замолкшим Завьяловым. Продолжил: - Нет, Боря, нет. Все так и будет. Вам с Зоей не позволят полюбить по-настоящему, всерьез, взаправду. У них, - глаза Потапова воткнулись в переносицу пунцовой Гали, - цейтнот. Нет времени на всяческие нежности. Вас попросту уложат в койку и…
- Замолчите! – выкрикнула агентесса. – Не слушайте его, Борис Михайлович, ваш генерал сошел с ума!
Тело генерала вновь пошло вперед.
- Это вы там охренели в своем будущем! - нависая над столом, просипел Потапов. - Борис и Зоя - ж и в ы е л ю д и! Не куклы, не марионетки, любовь-постель для них – сокровище, а не спектакль для путешественников!
Лицо Галины заледенело в ненависти, пока она судорожно подбирала ответы, Лев Константинович продолжил развивать контрнаступление:
- И вот еще что, Боря. Я думаю, им придется тут народ пачками калечить, штопая свои хроно-прорехи. События мы поменяли, будущее может измениться – какая-то там хроно-личность на Кешу загляделась и забыла кефир для бабушки купить. Снова в магазин потопала и ногу, например, сломала. В гипс на две нужные недели загремела… Да, Галина? Что молчишь?
Над столиком установилась гробовая тишина. И только генерал услышал:
«Ну, Лев Константиныч, ты ей и задвинул! Опять переживаю за инфаркт».
«Выдержит, - хмуро произнес Потапов. – Я ее контролирую. А в остальном, Бориска, все в десятку: их сценарий я, кажись, расписал буква в букву».
«Твою ма-а-ать…»
«Согласен. Но сейчас, Борис, ты должен подумать вот о чем: потомки действительно помогут нам выручить Зою. У них ресурсы – о-го-го! Куда нам до них. Так что… если мне Галю не удастся продавить… наплюй на меня и соглашайся. Я пожил, воспоминаний об Ольге Александровне, конечно, жаль, но…»
«Да ты чо, Лев Константинович?! – вспылил Завянь. – Ты что мне предлагаешь?! Отправить за Зоей команду зомби-мужиков, потом явиться перед ней – типа, принц-спаситель…»
«Борис, - перебил генерал, - Зоя у Платона. Сейчас ты решаешь не только свою судьбу, но и ее».
«Так я за свою судьбу и сражаюсь! За настоящую, без дураков!»
«Пожалуй. Ты можешь поставить хроно-департаменту условие: включить Бориса Завьялова в операцию по спасению его невесты? Они пойдут на это, я уверен. Представят, Борька, тебя еще тем принцем. - Лев Константинович невесело усмехнулся. – Ты обо мне не думай. У нас сейчас, Бориска, одна голова на двоих, я вижу: ты Зою полюбил по-настоящему».
«И что, Лев Константинович? – Завьялов серьезно разобиделся. – Теперь тебя предать, да? Мы столько пережили вместе…»
Завянь не успел оформить мысль: Лев Константинович зафиксировал движение в районе входной двери. Борис сосредоточенно взглянул туда…
В дверях маячил Косолапов. Физиономия наигранно отрешенная, но в общем-то загадочная и довольная. Косой оглядывал кафе: мол, толи дверью ошибся, толи разыскивал кого-то, толи вовсе в туалет намылился.
Лев Константинович сделал над коленкой под столом осторожный жест ладонью: «Вали отсюда, Коля! Вали тихонько».
Косой поднял руку вверх - как будто ухо почесал - и незаметно сложил кольцо из двух пальцев, что означало: «Все окей, ребята».
Посвистывая вышел.
«Похоже, Толя Волков отзвонился», - предположил Завянь.
«Дай бог, дай бог, - вздохнул генерал. – И если это так, то пора прикрывать этот бордель. Пора расставить точки. Гляди, как наша шелковая дамочка губу закусывает. Готова – лучше некуда».
- Голубушка, - в упор глядя на Галину, приступил Потапов, - говоря по-стариковски, мне глубоко насрать на то, чего вы там в департаменте удумали. Мне Зою жалко. И потому, по доброте душевной, хочу предупредить: не вздумайте приблизиться к Платону. Не смейте сунуться и засветиться. Сейчас у вас одна помощница - Миранда. Только она способна спасти хроно-личность Зою Карпову.
Брови агентессы взлетели вверх.
- С какой это стати? Вы уверены?
- Абсолютно. Сейчас вам все более доходчиво объяснят люди, вынужденно участвовавшие в операции по обезвреживанию хроно-диверсантов. - Благодарственный кивок в сторону стилиста и собаки. Ответное мерси. – Я же хочу добавить лишь одно: Миранда с представителями хроно-департамента разговаривать не будет, у нее к вам давние счеты. Причем – серьезные. Немного промахнетесь, и Зоя Карпова умрет. А я понимаю ситуацию предельно просто: вам нужно выяснить, где в вашем времени находится пиратская установка для перемещений. Так?
Галя облизала губы и кивнула.
- Если нам удастся договориться с Мирандой и узнать, где находится база террористов, вы найдете их нору и чисто технически вытащите из Зои и Раисы диверсантов. Так?
- Да. Но вы должны сообщить нам точное местоположение носителей, - уточнила агентесса.
- Это разумеется, - кивнул Лев Константинович. – Вы определяетесь по времени и географии, мы через Миранду обеспечиваем факторы удержания. Операцию можно считать законченной. Бескровно и элементарно.
- Пожалуй… - не давая согласия, уклончиво сказала агентесса.
- Иннокентий Аскольдович, друг дорогой, твой выход. Объясни Галине, что в нашем мире с террористками случается и как из них мессии получаются.
Не привлекая интерлингву, стилист заговорил на русском языке, как бы демонстрируя, что время оправданий истекло и расшаркиваться перед агентессой он больше не намерен. Капустин говорил уверенно. Рассказывал о том, как отнеслась Миранда к полученным доказательствам разумности исторического процесса, какие выводы из этого сделала, что собирается задекларировать…
Лицо Галины становилось серовато-бледным. Глаза стекленели, губы вытянулись в щель, слегка обвисли уголками.
- Теперь Миранда уже страстно хочет вернуться в будущее, - закончил Иннокентий. – Если бы Платон не принудил ее уйти, она бы выступила на нашей стороне.
- Парадокс, - пробормотала женщина. – Я никогда не слышала чтобы…
Агентесса, не закончив мысль предложение, нахмурила тонкие брови.
«Похоже, Борька, таки разворошили мы курятник, - усмехнулся генерал. – Я одного не понимаю: Галина в самом деле никогда не сталкивалась с убедительными доказательствами разумности Истории, или ее шокировали выводы Миранды? Вроде бы как пагубные для тамошних религий и миропорядка в целом».
- Мне надо связаться с руководством, - придя в себя, произнесла агентесса и, взмахнув рукой, привлекла внимание официанта, намереваясь расплатиться за чашку кофе. – Если все, как вы говорите, то в операцию обязательно будут внесены поправки.
- А с нами посоветоваться не хочется? – хмуро предложил Потапов. – Прежде чем о своем провале доложить.
Взгляд Галины, только что слегка расфокусированный, встревоженный, сосредоточился на генерале.
- Вы имеете что-то предложить?
Лев Константинович повел плечами.
- Пойду по пунктам. Как вы собираетесь разыскать Платона и Миранду в многомиллионном городе?
- Ну-у-у… вы говорили, что у вас уже есть некоторые наработки…
- У нас - есть, - жестко кивнул Потапов. – Но они напрямую касаются участия в операции супругов Капустиных.
- В каком роде вы собираете их использовать? – недоверчиво покосившись на присмиревших путешественников, спросила Галя.
- Отвечу позже. Поинтересуюсь в свою очередь. Предположим, мы выведем вас на район, где вероятно скрывается Платон. Ваши действия, Галина?
Женщина, молча, скорчила задумчивую мину.
- Понятно. Ничегошеньки вы не знаете. Попробую составить план мероприятий. – Генерал достал из кармана пачку «Беломора», подвинул к себе пепельницу. Закурив, продолжил: - Найти человека на означенной территории или в многоквартирном доме можно несколькими способами. Поквартирный обход и опрос соседей не рассматриваем, так как засветитесь вы обязательно. Мобильным телефоном Платон пользоваться не будет, засечь его через трубу у вас не получится. Остается кинологическая служба. Я верно рассуждаю? – Галина пожала плечами, кивнула. – Предположу, что вы сумеете обеспечить розыскную собаку, взять под контроль горничную из дома Карповых, и та вынесет вам вещь с запахом Зои. Но вот вопрос: сколько времени это займет? И не заметит ли Платон бегающую по подъездам розыскную собаку с проводником…
Галина заинтересованно склонилась над столом. Лев Константинович неторопливо докурил папиросу до мундштука, загасил ее в пепельнице.
- Жюли уже один раз нашла следы Зои, то есть она знает запах девушки. Нам достаточно привезти ее на место и она найдет квартиру или дом. Но вот в чем неувязка… Согласятся ли Иннокентий Аскольдович и уважаемая Жюли Капустина еще на некоторое время остаться в чужих телах и помочь нам в розыске? Сегодня ночью я видел, как тяжело пришлось Жюли… как долго ее тошнило после обнюхивания асфальта. Просить мадам Капустину еще раз подвергнуться подобным испытаниям… - Лев Константинович красноречиво развел руками, - просто совести не хватит.
Галина быстро перескакивала глазами с одного супруга Капустина на другого; Иннокентий и Жюли, прямо скажем, тоже опешили нешуточно. Лев Константинович их не предупреждал о подобном повороте переговоров с родимым хроно-департаментом!
Но премудрая мадам довольно быстро опомнилась и поняла, что генерал старается для их же блага: изображая чету Капустиных героями, он спасает будущее их детей от, не дай бог, поражения в правах. Снимает все-все-все вопросы.
Жози-Жюли горделиво вытянулась во весь свой крошечный рост и уставилась на агентессу.
Галина медлила. Раздумывала. Факт похищения хроно-личности циклопами явился полной неожиданностью! Агента Галину направили на свидание в кафе с минимальными полномочиями: приказали встретиться и доставить тела в эвакопункт. Никто не подозревал, что положение настолько аховое!
Теперь, по сути дела, Галине предложили выход. Преподнесли на блюдечке неплохо разработанную операцию по спасению хроно-личности, дают возможность проявить себя агентом, способным принимать непростые решения в сложной обстановке.
От мгновенного согласия останавливало лишь одно: в операции хроно-департамента не могут быть задействованы неподготовленные люди, а уж тем более носители из прошлого!
Но если упустить возможность… показать себя нерешительной, бестолково исполнительной особой…
В генеральской голове гудел голос Константиновича:
«Гляди-ка как задумалась, Бориска. Ворочает мозгой, решает: рисковать и договариваться без начальства или струсить, но выполнять приказ?»
Галина поставила на риск. Исподлобья поглядела на Капустиных.
- Жюли, Иннокентий Аскольдович? Вы согласитесь нам помочь? Согласитесь остаться еще на время в прошлом?
- Вначале я поговорю с Львом Константиновичем и Борисом Михайловичем! – неожиданно выпалил стилист. И поглядел на генерала, как храбрая лягушка на бизона.
«Ба-а-а, - протянул Потапов, - а Кешка-то у нас струсил, в штаны наклал».
«А ты бы на его месте, твоё, мать, превосходительство? – сумрачно проговорил Борис. – Это его любимая жена пойдет по земле носом водить, а ее одни щелчком перешибешь. Иннокентий не за себя переживает, он за Жюли волнуется».
Так оно и оказалось. Едва агентесса послушно встала и отправилась к барной стойке, оставив компанию обсудить дела, Кеша наклонился к генералу и зашипел:
- Лев Константинович! Почему вы прежде с нами не посоветовались?! Почему за нас решаете? Борис Михайлович, вы тоже согласны с генералом?!..
Иннокентий говорил, продолжая шипеть как шкварка.
Жюли встала и, установив мордочку у глаз супруга, тихонько, нежно тявкнула.
- Жюли?! – плаксиво простонал стилист. – Жюли, маленькая моя…
Собачка лизнула мужа в щеку. Супруг обхватил ушастую, совсем воробьиную головку, готовый зарыдать, поглядел в выпуклые собачьи глазки-бусины.
- И ты тоже? – прошептал потерянно. – И ты тоже с ними согласна?
Жюли снова лизнула мужа, теперь уже в нос.
- Мы согласны, - прерывисто вздохнув, кивнул Капустин. – Мы остаемся с вами.
Но так глянул на генерала, что у того диафрагма поджалась. Или душа совестливо съежилась. Крошечная собаченция выглядела совсем не героически: маленькие зубки, крошечные коготки, лапки – только мышка позавидует…
«Лев Константиныч, - пробурчал Завьялов, - зачем ты это все замутил, а? Поехали с Галиной, пусть нас рассортируют по телам, вдвоем – я в своем теле и ты! – мы справимся и без Капустиных. Зачем их впутывать?»
«Борис, во-первых, я нисколько не преувеличил, нам – кровь из носа! - нужна Жюли. А во-вторых, нам крайне необходим человек из будущего, знакомый с их порядками и нюансами».
«Так попросим Галину дать кого-нибудь из циклонов! С опытом и даже с боевыми навыками!»
Лев Константинович вздохнул.
«Вот как ты просто рассуждаешь, Боря… Прости, но примитивно. В бой не берут непроверенного человека. Я б не пошел в разведку с человеком, с которым пуд соли не съел, пороха не нюхал, к которому не повернусь спиной. И в третьих, я не договорил: я не уверен, что если нам повезет найти Миранду, она будет разговаривать с агентом хроно-департамента. Террористка не знает, чего можно от него заполучить. Она, Борис, НАС ждет, я уверен. Нам будет проще с ней договориться и местоположение террористической базы из нее вытянуть. А если же агент из хроно-департамента нам налажает… то как поведет себя Миранда?.. Подумай, друг, о Зое».
Завьялов не нашел ответа. Константиныч оказался прав на сто, на двести пятьдесят процентов: Капустины пока нужны. И, судя по настроению, Жюли поняла это гораздо раньше Бориса. Отважная собачка выжидательно смотрела на Завьялова, требовала согласиться с внутренними доводами искушенного разведчика.

- Я оставляю вам мобильный телефон. В него забит единственный номер. Как только получите первые результаты, либо вам понадобиться поддержка – звоните. Этот телефон невозможно прослушать.
Галина протянула трубку, генерал ее принял, покрутил в руках: спасибо, хорошая штуковина, нужная.
- Как долго вы сможете контролировать штурмовую группу из нашего времени? – спросил Галину.
- Столько, сколько понадобиться, - жестко произнесла агентесса. - Если возникнет необходимость внедрения нашего агента в любого носителя ради получения информации либо других мероприятий, тоже позвоните. Нам потребуется несколько минут для связи с департаментом и четкая географическая привязка. Пол носителя и рекомендуемые требования к его подготовке также желательно сообщить.
- Я могу отправить просьбу прямо сейчас?
- Говорите, - кивнула агентесса.
- Сообщите, пожалуйста, своему начальству, что работать на связи с нами будете вы, Галина. Это жесткое условие.
Брови элегантной блондинки взлетели вверх. Такого реверанса она не ожидала.
- Вы уверены? – спросила тихо. – Это ваше жесткое условие?
«Это маленький кусок конфетки, Боря, - внутренне усмехнулся генерал. – Чтоб подсластить пилюлю, чтобы старалась лучше». А вслух сказал:
- Да. Мы хотим работать с вами.
- Ну что ж, - признательно проблеяла Галина, - скрывать не буду, мне приятно. – Секундочку подумала, решилась на ответный жест. Достала из вместительной дамской сумки прямоугольник с небольшими рожками и аккуратно положила его на столик перед Потаповым-Завьяловым: - Электрошокер. На минимальном значении оглушает только дубль-интеллект минут на двадцать. Если переставить рычажок на второе деление: носитель тоже будет без сознания примерно с полчаса.
Лев Константинович поглядел на прибор, пожевал губами и понятливо усмехнулся:
- Для нас приготовила?
- Ну, - пожала плечами Галина, - вы же сообщили, что в теле Зои Павловны циклоп. Никто, правда, не рассчитывал, что это будет диверсантка с телепатическими возможностями - все подобные люди у нас под наблюдением. Но я была готова к некоторому сопротивлению.
- Ваши суицидники – придурки, - задумчиво сказал Потапов. – Капустин через них сообщил, что диверсантка может удерживать носителя под контролем, то есть она – телепат. - Посмотрел на Галю и, по-доброму прищурившись, спросил: - А не влетит тебе, Галина? Все-таки личное оружие нам отдала.
Агент хроно-департамента посчитала вопрос из разряда риторических. Отвечать не стала, а прямо поглядела на носителя Потапова: они оба прекрасно понимали, что грозит агенту, добровольно передавшему в чужие руки личное оружие.
- Спасибо, - искренне поблагодарил Потапов. – Ответим, Галя, тем же. Тебя, кстати, как зовут-то?
- А чем вас это имя не устраивает? – Губы агентессы сложились в невеселую усмешку.
- Главное, чтобы оно тебя устраивало, - вздохнул Лев Константиныч и встал: - Подъем, ребята. Нас ждут великие дела.
Два с лишним столетия назад граф Сен-Симон велел камердинеру будить его словами: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!»
В начале третьего тысячелетия подобным изречением генерал Лев Константинович Потапов позвал друзей на подвиги.
И, честно говоря, превосходительство заработал право на определенные претензии: он только что выиграл дуэль с самоуверенным, всезнающим потомком. И пусть эта дуэль психологическая, пешечная, но Завьялову показалось: он изнурен так, словно сражался на рапирах. Тело выло от усталости, мозг просил пощады! Передышки.
Но ее никто не дал.
_________________