Полёт мотылька

Поздравляю с новой темой Начало очень заинтриговало Прошусь в читатели ☺

В читателях
Иногда хочется прочесть книгу в сюжете которой "потеря памяти".
_________________

Интересное начало! Я в читателях.
_________________

С новой темой. Принимайте в читатели.

В читателях! Автору желаю безграничного вдохновения!
Тема потеря памяти, и поиск себя очень интересна!

В читателях! Очень интересное начало.
Какой бы ни был муж, но дифирамбы о совместной жизни не пел, сказал прямо" были безраличны друг другу". Может их брак был просто финансовой договоренностью?
___________________________________

Доброй ночи
Интересно, кто же на самом деле муж и подруга, почему ей так не нравится то что Амели опирается на мужа... и действительно ли это молодой человек Марты, что их связывало с Амели. Буду ждать продолжения, пока одни вопросы...
_________________

С новой темой.
Заинтриговала.
_________________

С новой темой! Я в читателях. Вдохновения!
Не помнить ничего это сложно и столько вопросов сразу, а правду как всегда говорят не всегда и не все....
_________________

Привет. Принимайте в читатели.

 » Глава 2

Вечер одного из моих обыденных дней. Я разглядываю пустое небо в окне, а Альберт лежит и изучает потолок, витая в своих мыслях.

Порой мне становится стыдно, что все свое свободное, а порой, и рабочее время он проводит в этих стенах, с не самой лучшей собеседницей.

– Альберт, - обращаюсь к нему, рисуя узоры на окне, - А мой телефон нельзя починить?
– Нет, наверное, - задумывается, - Я куплю тебе новый со дня на день.
– Нет, мне пока нет надобности, - тяжело вздохнув, стираю все, что нарисовала. - Думала может что-нибудь найду там. . . вспомню.
– Есть только один кулон. Кажется, ты его никогда не снимала.
– Навряд ли он настолько значим, чтобы хранить воспоминания - предполагаю, пожав плечами.

Моросит дождь и все вокруг покрывается туманом. Во дворе не остаётся никого, и город превращается в одно сплошное одиночество. Погода за окном будто списывает мое душевное состояние. . . И я нахожу в ней единственного своего соратника.

Я слышу, как Альберт встает с дивана, а вскоре ощущаю его присутствие сзади. Его руки касаются моих плеч, а губы - шеи. Моя рука медленно сползает вниз по окну и упирается о подоконник.
По телу пробегает холод, а в глазах начинают рябить слезы. Мне тяжело понять, от чего мое тело так отстраняется от мужа, но я не могу противиться своим чувствам. От чего схожу с ума.

– Знать бы, о чем ты думаешь - шепчет он тихо и медленно разворачивает меня лицом к себе.

Без слов становится ясным желание Альберта. И хоть на душе витает тревога, я не осмеливаюсь отстраниться от него. Хочу почувствовать привкус его губ, в надежде, что что-то зародится в сердце.

Он не заставляет себя долго ждать и, проведя руки к волосам, притягивает меня к себе, а после заключает в поцелуе.
Но увы, лишь смятение и отторжение зарождаются в моей груди. И это совсем не то, что я ожидала почувствовать.

Я стою неподвижно и пытаюсь заставить себя насладиться собственным мужем. Но, вместо этого, в голове всплывает образ безликого мужчины из сна, и я вижу чёрные пронзительные глаза и улыбку, позволяющую разглядеть ямочку на правой щеке. И сердце начинает отбивать одно лишь имя: «Давид».

« - Я всегда буду рядом, Амели - звенит в ушах незнакомый мужской голос. - Ты моя и этого никто не изменит. . . »

Испугавшись таких воспоминаний, я спешу отвести голову в сторону, чтобы избавить себя от нежеланных губ.

– Прости - молвлю следом и стремительно направляюсь к своей постели.

Я задыхаюсь от всего происходящего, мне хочется кричать от эмоционального истощения. Все ведения кажутся слишком реалистичными, далеко не похожими на сон. И подобное не на шутку пугает меня.

Сев на край кровати, я смотрю на Альберта, который внимательно наблюдает за мной, а после подходит и приседает у моих ног:

– Что мне сделать, чтобы ты улыбалась чаще?
– Ты и так делаешь достаточно, - произношу виновато. - Альберт, у меня есть друзья, подруги? Те, с кем я бы близко дружила?
– У тебя есть двоюродная сестра Сандра. Не знаю насколько правда, но кажется, вы были близки.

Его слова звучат слегка странно, но я решаю не предавать этому значение.

– Я бы очень хотела с ней пообщаться. . .
– Хорошо, - нехотя отзывается он, - Я постараюсь завтра договориться, чтобы её пропустили к тебе.

Я расплываюсь в улыбке и, вновь почувствовав вину перед ним за своим мысли, убираю взгляд в сторону.

– Ложись поспи.

Мужчина помогает мне устроиться удобней на постели, укрывает одеялом и, поцеловав в лоб, проходит к своему месту на диване.

Я боюсь уснуть, боюсь сомкнуть глаза и увидеть вновь эти чёрные глаза, что принадлежат не мужу. . . Глаза мужчины, имя которого не выходит теперь из моей головы.

«Давид» - это имя эхом звучит в каждом уголке души. . .

Альберт сдерживает своё слово, и уже на следующий день ко мне в палату входит Сандра.
Я не помню её, так же, как и остальных, но рядом с ней мне хочется много улыбаться и смеяться. Она вызывает тысячу положительных эмоций, от чего совсем не думается о том, что я не помню её лица и нашей с ней дружбы.

Мы недолго общаемся с ней, сидя на диване, когда она, осматривая комнату, делает замечание:

– Смотрю, мы и розы полюбили - ухмыляется, смотря на букет, стоящий у дивана.
– А я их не любила раньше?
– Больше скажу, ты их ненавидела.

Я просто улыбаюсь в ответ, не удивившись подобному ответу, ведь и сейчас они вызывают у меня негативные эмоции.
Я решаю скрыть своё отчаяние от сестры, но начинаю сходить с ума от мысли, что о моей ненависти к розам не знает Альберт. Неужели мы были настолько далеки друг от друга?

Сандра оказывается той ещё болтушкой и за пару часов успевает мне рассказать чуть ли не все, что было в нашей с ней жизни. И мне радостно от того, что благодаря её рассказам, я что-то вспоминаю и сама.
Но меня волнует совсем другое. То, что преследует меня с первых дней моего пробуждения. И за чашечкой чая, я не удерживаюсь и интересуюсь у неё самому главному:

– Сандра, а кто такой Давид?

Девушка замирает, застыв со стаканам в руке у рта. Глаза начинают бегать, и я сразу понимаю, что в моей жизни, и в самом деле, есть такой мужчина. . .

Я подбираюсь и с настороженностью ожидаю ответа сестры.

– А что? Ты что-то вспомнила? - с запинкой отвечает сестра.
– Получается, есть что вспомнить? - продолжаю игру "вопросом на вопрос".
– Откуда ты помнишь это имя, объясни?! - сестра отодвигает стакан в сторону и все свое внимание устремляет на меня.
– Все эти дни я вижу сон с одним лишь мужчиной. Сандра, сны настолько реальные, что порой я теряюсь во времени. Я здесь не ощущаю себя так хорошо и счастливо, как во сне. А вчера это имя всплыло в моей голове и теперь не покидает меня.

Сестра начинает беспокойно двигаться на своём месте и прятать от меня свой взгляд. Её растерянность очевидна, и это ясно даёт мне понять, что с этим мужчиной связана история.

– Кто он? - спрашиваю снова, так и не дождавшись её ответа.
– Амели. . . Может не стоит сейчас ворошить свою жизнь? Тебе нужен покой - отвечает неуверенно.
– О каком покое идёт речь? - её слова выводят из себя. - Я не помню своей жизни! Я не помню родных людей! И я не нахожу себе места из-за этого! А эти сны. . . Они и вовсе сводят меня с ума. Каждый Божий день я вижу одного и того же человека и понятия не имею, кто он такой. Ты серьёзно думаешь, что так намного легче?
– Просто, - замолкает, взвешивая что-то, - Просто может быть хуже.
– Сандра, пожалуйста, просто скажи, кто он такой?
– Амели, мне наотрез запрещено говорить тебе о плохих вещах. Просто скажу, что ты его любила, - запинается. - Или любишь. . .
– А он? - хмурю лоб.
– По твоим рассказам и по тому, что я видела, казалось, что это взаимно.

Сначала её слова заставляют меня расплыться в улыбке, но после я вспоминаю Альберта. . .

– Получается, я изменяю Альберту? - закусываю губу, желая совладать со стыдом от такого осознания.
– Амели, все намного сложнее, чем кажется. Говорят, память потихоньку возвращается к тебе. И память о Давиде тоже вернётся, со временем, - она прикасается к моей руки и крепко сжимает её. – Потерпи, родная.

Но я не могу терпеть. Хочу понять и вспомнить сейчас. Как можно сидеть, сложа руки, когда знаешь, что то, что ты испытываешь изо дня день во сне когда-то было реальностью? Как можно не желать узнать, почему я замужем за мужчиной, которого не люблю, когда где-то находится тот, кому принадлежит моё сердце?

– Я должна с ним увидеться - произношу уверено.

Это самый верный способ вспомнить хоть что-то. Именно увидев человека, прикоснувшись к нему, ко мне приходят воспоминания, даже самые незначительные!

– О нет, Амели, - девушка начинает отрицательно качать головой. - Это плохая идея.
– Так, слушай, - успокаиваю её, - Просто попроси его приехать ко мне, скажи, что это очень важно. А я сумею. . .
– Постой, Амели, - перебивает меня, - Остановись. Он не сможет приехать, даже если захочет - произносит тише.
– Почему?
– В силу сложившихся обстоятельств.
– Каких?

Сандра нервно встаёт с места и хватает сумочку.

– Зря я тебе вообще что-то сказала! Не надо было, - начинает корить себя. - Мне пора, сестрёнка!
– Нет, стой! - я вскакиваю за ней и хватаю за руку. - Это очень важно для меня, прошу тебя! - глаза невольно наполняются слезами, и я стараюсь усмирить их.
– Ты для этого, да, меня позвала? Хотела просто узнать про Давида? - тяжело вздыхает.

Я виновато смотрю ей в глаза и не пытаюсь соврать.

– Ясно, - усмехается с грустью. - Амели, пойми, то, что ты услышишь может принести тебе вред, поэтому я не хочу говорить тебе ни о чем.
– Рано или поздно я все равно узнаю об этом. Так помоги узнать мне чуть раньше положенного срока! Ты ведь понимаешь, что я теперь буду думать только об этом?

Девушка отходит от меня, подходит к графину с водой и наливает стакан воды.

– Он в тюрьме - неожиданно произносит она и начинает возвращаться ко мне со стаканом воды.
– Ч-что? - истерично усмехаюсь.

Не такого ответа я ожидала услышать. Совсем не такого. Это было слишком неожиданно и шокирующие.

– Он в тюрьме - повторяет свои слова девушка и протягивает мне стакан.

Я присаживаюсь обратно на диван, понимая, что ноги могут меня не удержать.

– Почему? - растеряно блуждаю взглядом по её лицу. - За что он сидит?
– Никто не верит, что он совершил подобное.
– Во что не верите? - спрашиваю нетерпеливо.
– В том, что он мог изнасиловать и убить девушку - говорит тише.

От её слов становится дурно. Я чувствую, как от услышанного все внутри скручивается неприятным послевкусием, и меня начинает тошнить.

Несколько минут я пребываю в шоке и не могу произнести и слова. Эта новость душила и обескураживала. Как такое могло произойти?
И если честно, я не знаю, что точно я имею ввиду под "такое".

– В какой тюрьме он сидит? - интересуюсь, придя в чувства.
– Не сходи с ума! Неужели ты решила в таком состоянии поехать к нему?
– Ты бы поступила иначе? - поднимаю на нее взгляд, в надежде, что увижу в ее глазах понимание.
– Амели. . . меня убьют за то, что я тебе все рассказала.
– Сандра!
– Нет, послушай! Не стоит сейчас ворошить свою жизнь. Она сейчас и так запутана, и я не уверена, что эта встреча пойдёт тебе на пользу. Возможно, все запутается ещё сильнее.
– А возможно многое встанет на свои места. Я тебя прошу. Мне просто нужно поговорить с ним.

В итоге, я вновь убеждаю сестру сдаться мне. Она обещает, что поговорит с мужем, и он организует нам встречу с Давидом. А я обещаю самой себе придумать правдоподобную историю, благодаря которой смогу сбежать из больничных стен на несколько часов.

* * *

Целую неделю я лежу и наблюдаю лишь за четырьмя стенами, а мысли мои занимает только Давид и то, что он находится в заточении. Не могу поверить, что способна была полюбить человека, способного на подобное преступление. От чего делаю выводы, что его неоправданно заточили в тюремные стены.

«А может ты просто не хочешь принять тот факт, что постоянно думаешь и скучаешь по человеку, который способен на убийство?» - нарушают мой покой сомнения изо дня в день.

Я чувствую, как начинаю потихоньку сходить с ума и что скоро эти стены сменятся на стены психиатрической больницы, если я не получу, наконец, ответы на свои вопросы!

И вот, спустя неделю, Сандра приезжает за мной, и я, уговорив маму и главврача, получаю разрешение на прогулку в центральном парке с сестрой.

Минуты тянутся, как часы, пока мы едем к тюрьме. Я тысячу раз прокручиваю в голове нашу встречу и, что я скажу ему. Предвкушаю свои эмоции при виде него и свои воспоминания, что должны проснуться. Я кажусь слегка обезумевшей, но я правда не вижу другого выхода, как поговорить с ним наедине и расставить все точки над i.

И вот, пройдя сквозь ворота и десятиминутный контроль, меня провожают в помещение с мрачными серыми стенами, где находится десяток столов, и за каждым сидят люди, беседуя меж собой.

У меня начинает спирать дыхание, и я судорожно ищу глазами того самого. Но его нет среди сидящих за столом. И дойдя почти до самого конца, я вдруг замечаю, как из двери выводят мужчину и разворачивают его лицом к стене для обыска. И хоть стоит он ко мне спиной, я узнаю этот силуэт. Силуэт, что снится каждую ночь. . .

Найдя свой ориентир, я медленным шагом прохожу к нему. Но как только его разверчивают обратно, я замираю при виде его лица, его глаз, потеряв дар речи. Сердце начинает биться, словно сумасшедшее, а лёгкие сжимаются в маленький клубок, не давая мне возможности задышать полной грудью.

Увидев меня, он меняется в лице. В его глазах читается тысячи эмоций, и не одна из них не напоминает мои. Замечаю, как сильно он напрягся, а желваки на его скулах нервно зашевелились.

Охранник проводит его к столу и отходит, а я спешу сесть напротив. От чего-то кажется, что между нами не было традиционного прощания и все оборвалось не так, как должно было.

Он избегает зрительного контакта со мной, и от этого становится тяжело на душе. Хотя чего я ожидаю, я ведь замужняя женщина?

Я медленно протягиваю свою руку к его рукам, скованным в наручниках, в надежде прикоснуться и почувствовать то, что я испытываю к нему в настоящем.

– Не стоит - сухо произносит Давид, как только моя ладонь касается его.

Я игнорирую его слова и сжимаю сильнее его руку в своей.
Все тело поддаётся лёгкой дрожи и хочется расплакаться. То ли от обиды происходящего, то ли от счастья, что я вспоминаю его. . .
Но он грубо вырывает свою руку и опускает под стол, вернув меня с небес на землю.

– Я сказал не стоит! - произносит сквозь зубы, продолжая избегать контакта со мной.
– Я просто хотела вспомнить, прости, - чувствую себя слегка потеряно. - Почему ты здесь?
– Тебе не сообщили? - с той же сухостью продолжает он.
– Сообщили, но в подобное я отказываюсь верить.
– От чего же? - наконец, он поднимает взгляд на меня, и я снова замираю, утопая в его глазах.
– Наверное, не хочу верить, что ты способен на такое.
– Придётся поверить! - делает небольшую паузу, изучая мою растерянность. - Зачем ты здесь?

Хочу ответить, но уже не могу подобрать четкого ответа на его вопрос, поэтому просто пожимаю плечами.

– Давай сделаем вид, что ты не приходила, ладно? - продолжает он.
– Нет, не ладно. Расскажи, что между нами было? - смотрю в упор в его глаза, но под натиском его силы сдаюсь и опускаю взгляд.

Давид рассмеялся и прислонившись руками на стол, потянулся ко мне.

– Амели, возвращайся к мужу и постарайся не думать обо всем, что было между нами, - произносит тише, - Это была неудачная игра.
– Игра? - в недоумении поднимаю на него глаза. - Что было игрой?
– Мы с тобой.
– Получается, - произношу с трудом. - Получается, не было у нас встреч на берегу и в Париже?
– Были, - садится обратно и, тяжело вздохнув, смотрит на меня уже сосредоточенней. - Просто забудь об этом всём и живи счастливо.
– Забавно, - истошно усмехаюсь в ответ. - То есть мы были в Париже, мы были на берегу моря, однако все было просто игрой, и ты мне сейчас говоришь забыть об этом?
– Да, я говорю забыть и не думать об этом, чтобы лишний раз не провоцировать свои воспоминания.
– В них есть что-то, что может меня разочаровать больше, чем то, что ты играл мной? - поражаюсь его словам.
– Да, Амели, есть.
– Ну раз ты безразличен ко мне, то тебе ничего не стоит рассказать мне и об этом, не так ли?

Каждое слово даётся мне с диким трудом. И мне кажется, что я не готова слышать и знать всей правды, но остановить себя и своё любопытство я не могу.

– Ты точно хочешь, чтобы я рассказал тебе, как благородная Амели, которая не сумела сбежать со мной перед свадьбой, чтя и переживая за чувства родителей, в итоге сумела изменять мужу со мной?

Его слова и усмешка беспощадно бьют по сердцу, словно молот, заставляя слезы накатываться на моих глазах. Меня начинает судорожно трясти от боли. И даже не его слова так больно разрезают душу, как его безразличие и сухость отношения.

– Получается, ты хотел, чтобы я сбежала с тобой? - ухватившись за маленькую надежду, шепчу трясущимся
голосом.
– Когда-то возможно и хотел. Пока ты не вышла за него замуж, и не позволила мне завладеть своим телом. Вскоре, я потерял интерес к этой игре с тобой и исчез - продолжает он, будто бы мне мало того, что я и так уже знаю.
– Прекрати - срывается с уст.
– Прекращаю, - говорит тише. - Возвращайся к своему мужу. Я слышал, что у вас сейчас все хорошо. Пусть так будет и дальше.

С глаз предательски начинают катиться слезы, и я судорожно стараюсь вытереть их с лица, чтобы он не видел меня в таком состоянии.

– Д-давид. . . скажи, что это просто неудачная шутка - с трудом, сквозь ком в горле, произношу я, пока все мое нутро сопротивляется и отказывается верить его словам.
– Уезжай. Мы изжили себя!- безразлично бросает он.

От холода в его голосе внутри что-то больно трескается и разбивается вдребезги.

В страхе услышать от него ещё хоть слово, я начинаю медленно вставать изо стола и, в последний раз взглянув на него в надежде, что он остановит меня, разворачиваюсь и ухожу. . . Ухожу, так и не дождавшись ничего.

Я думала больно - это, когда гуляешь в лабиринтах своей памяти, как чужестранец и не можешь вспомнить любимых людей. А оказалось нет. . . Больно вспоминать любимых, которые топчут твоё сердце с особой жестокостью. . .

Вырвавшись за ворота, я позволяю боли вырваться наружу. Разрыдавшись прям у стены, я скатываюсь вниз на землю и, обняв себя за колени, начинаю лихорадочно пытаться забыть все, что только что произошло.

Неужели мои чувства однажды затуманили мой разум и лишили здравого смысла? Неужели я сумела ради человека с ледяным сердцем забыть о гордости и чести, опозорив не только себя, но и собственных родителей и мужа?

Мной играли; меня использовали; и в итоге, выкинули, - три факта, которые теперь навсегда останутся со мной, заставляя потухнуть маяк любви. . .

* * *

Тишина четырёх голых стен режет мой слух, но треск в голове быстро заставляет меня встрепенуться и свернуться клубком в постели, пока сердце беспощадно продолжает кричать о своей неистовой боли, воспроизводя вновь и вновь слова Давида.

Я лежу в больнице, "привязанная" к капельницам. Сколько прошло времени с той минуты, когда я потеряла сознание у ворот тюрьмы? День, два? Быть честной, я не знаю. Часы моей жизни остановились там, рядом с ним. В миг, когда безжалостный взгляд любимого мужчины вынес мне смертельный приговор.
Безразличие чёрных глаз покрыло льдом мою душу, остановив существование моей души.

– Я забираю её отсюда! Я сам в силах позаботиться о ней!!! - крики Альберта за дверью заставляют меня на секунду отвлечься от своих мыслей.

Голос мужчины подсказывает мне, что он рассержен.
Знает ли он правду или просто злится, что моё состояние ухудшилось? Надеюсь на второе. . . Не хочу причинять ему боль. Он этого не заслуживает, а я не заслуживаю его.

Хочется стать змеёй, скинуть с себя кожу, желательно с душой, выкинуть и стать новым "чистым листом".
Возможно тогда, я бы смогла заново себя полюбить, зауважать и принять. А сейчас. . . Сейчас я чувствую себя ненавистной чужачкой в собственном теле.

Не услышав, как в палату вошли, я вздрагиваю от страха, когда мужская рука прикасается к моим волосам и нежно поглаживает по ним.

– Всё хорошо, моя дорогая! Все хорошо!

Это Альберт. И хоть он сдержан, сквозь маску спокойствия я замечаю, как в глазах его мелькает недовольство. И я чувствую свою вину за это. За все чувствую вину. . .

– Поедем домой? - бережно спрашивает он.
– К тебе? - шепчу, убрав взгляд в сторону.
– К нам!

«К вам, Амели, к вам! Он твой муж. . .» - злостно вторит разум, доводя сердце до истерики.

– Как скажешь, Альберт. Мне все равно. . .

«Все равно на все. . .» - продолжаю мысленно.

– Пусть поспит - обращается он к кому-то за моей спиной.

Я оборачиваюсь и вижу своего врача, который стоит с шприцем в руке:

– Вам и в правду нужен сон - произносит с досадой и делает укол.

И снова темнота. . . и снова сны с Давидом.
Зачем они теперь? Что они хотят возродить средь пепла и разрухи?

Девочки, огромное спасибо всем за ваши комментарии
Безумно приятно читать каждый, особенно ваши рассуждения!!!

Спасибо за главу!
Видать хорошо промыли мозг Давиду, раз отослал героиню. Непонятно почему Амели не поинтересуется причинами своего брака
___________________________________

Не лучше ли Амели сейчас просто побыть одной?

Здравствуйте Bruk Lin,охотно присоединяюсь к читателям! Спасибо за Ваше творчество!