Серебряный век

 » Серебряный век

Марина Цветаева

Вот это стихотворение у меня было эпиграфом к экзаменоционному выпускному сочинению в школе

АННЕ АХМАТОВОЙ

Узкий, нерусский стан -
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.

Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод - в весельи, зной -
В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь - озноб,
И завершится - чем она?
Облачный - темен - лоб
Юного демона.

Каждого из земных
Вам заиграть - безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.

В утренний сонный час,
- Кажется, четверть пятого, -
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.

Вот это тоже обожаю (помните - романс из "Жестокого романса"?)

***
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?

Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?

Кто был охотник? — Кто — добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?

В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?

И все-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?

Еще один романс:

Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать -- куда вам путь
И где пристанище.

Я вижу: мачты корабля,
И вы -- на палубе...
Вы -- в дыме поезда... Поля
В вечерней жалобе...

Вечерние поля в росе,
Над ними -- вороны...
-- Благославляю вас на все
Четыре стороны!

И еще:

Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем ни ночью — всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас на головами, —
За то, что Вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не Вами.


  Добавить тему в подборки

  Модераторы: Дата последней модерации: -


_________________

Из поэтов серебрянного века мне нравится М. Лохвицкая, а особенно ее стихотворение "Лилит"



Фауст: Кто там?
Мефистофель: Лилит.
Фауст: На мой вопрос,
Пожалуйста, ответь мне прямо.
Кто?
Мефистофель:Первая жена Адама.
Весь туалет ее из кос.
Остерегись ее волос:
Она не одного подростка
Сгубила этою прической.
Гете. «Фауст»,«Вальпургиева ночь».

1.

Ты, веригами окованный,
Бледный странник, посмотри, –
Видишь замок заколдованный
В тихом пламени зари?
Позабудь земные тернии,
Жизнь светла и широка,
Над тобой огни вечерние
Расцветили облака.
Свод небесный, весь в сиянии
Ярким пурпуром залит.
Слышишь роз благоухание?..
Я – волшебница Лилит.

Ты войди в сады тенистые,
Кущи тайные мои,
Где журчат потоки чистые,
Плодотворные струи;
Где горят цветы зажженные
Догорающим лучом,
Реют сны завороженные,
Веют огненным мечом;
Где блаженное видение
Усыпит и обольстит
Крепким сном… без пробуждения…
Я – волшебница Лилит!

2.

Я прохожу в убранстве темных кос,
В шелку моих чарующих волос,
Подвесками червонными звеня,
Блестит венец на рожках у меня.
Прекрасна я, как лилия долин,
Как сельский крин – наряд богини прост,
Но, веером раскинув пышный хвост,
От жадных глаз прикрыл меня павлин,
И я, спустив мой пояс золотой,
Томлю и жгу чуть видной наготой.

От сладких чар не уклоняй свой взгляд,
Но берегись волос моих коснуться,
Не то в тебе нежданно встрепенутся
Такие сны, каких не заменят
Ни жизнь, ни смерть, ни рай, ни ад,
Ни мрак пучин, ни море света,
Ни сад блаженный Магомета, –
Ничто, ничто не утолит
Раба волшебницы Лилит!

3.

Убаюкан райским пением
В роще пальм уснул Адам.
С торжествующим молением
Я воззвала к властным снам:
«Сны, таинственные мстители
И вершители судеб,
Бросьте скорбные обители
Киньте сумрачный Эреб.
На брегу Эвфрата сонного
В роще пальм уснул Адам.
Плод от древа запрещенного
Я прижму к его устам.
Взвейтесь, знойные видения,
Вкруг кудрявого чела;
Он вкусит до пробуждения
Плод познания и зла.

4.

Тихо жертвенник горит
Пред волшебницей Лилит.
Слышен вздох то здесь, то там,
Каплет кровь по ступеням.

Все туманней, все бледней
Сонмы плачущих теней.
Ярче пламя, ближе ад,
Громче возгласы звучат.

Темнота пурпурных брызг,
Вакханалий дикий визг.
Яд, что в сумраке разлит –
Мир волшебницы Лилит.

5.

Смотрю я в даль из замка моего;
Мои рабы, рожденные в печали,
Несчастные, чьих праотцев изгнали
Из райских врат, не дав им ничего,
Работают над тощими снопами.
А я смотрю из замка моего,
Сзываю их нескaзанными снами
И знаю я, что – позже иль теперь –
Они войдут в отворенную дверь.

Они поют. Мне веянье зефира
Доносит гимн о смерти и любви.
И любо мне, властительницей мира,
Обозревать владения свои.
Здесь все – мое: леса, равнины, реки,
Все, что живет, и зиждет, и творит, –
Весь мир земной. И правят им вовеки
Любовь и смерть – могила и Лилит!
_________________

Зинаида Гиппиус

Любовь — одна

Единый раз вскипает пеной
И рассыпается волна.
Не может сердце жить изменой,
Измены нет: любовь — Одна.

Мы негодуем, иль играем,
Иль лжем — но в сердце тишина.
Мы никогда не изменяем:
Душа одна — любовь одна.

Однообразно и пустынно
Однообразием сильна
Проходит жизнь... И в жизни длинной
Любовь одна, всегда одна.

Лишь в неизменном — бесконечность,
Лишь в постоянном глубина.
И дальше путь, и ближе вечность,
И все ясней: любовь одна.

Любви мы платим нашей кровью,
Но верная душа — верна,
И любим мы одной любовью...
Любовь одна, как смерть одна.

1896

Любовь — одна
...Не может сердце жить изменой:
Измены нет — любовь одна.
1896

Душе, единостью чудесной,
Любовь единая дана.
Так в послегрозности небесной
Цветная полоса — одна.

Но семь цветов семью огнями
Горят в одной. Любовь одна,
Одна до века, и не нами
Ей семицветность суждена.

В ней фиолетовость и алость,
В ней кровь и золото вина,
То изумрудность, то опалость...
И семь сияний — и одна.

Не все ль равно, кого отметит,
Кого пронижет луч до дна,
Чье сердце меч прозрачный встретит,
Чья отзовется глубина?

Неразделимая нетленна,
Неуловимая ясна,
Непобедимо-неизменна
Живет любовь, — всегда одна.

Переливается, мерцает,
Она всецветна — и одна.
Ее хранит, ее венчает
Святым единством — белизна.

Ноябрь 1912

Люблю стихи этого периода.У нас в институту была старая библиотека.И я даже читала книги того времени.Такие старинные , пахнут пылью и как будто прикасаешься к Истории.

Черубина Де Габриак



x x x
«Когда выпадет снег», — ты сказал и коснулся тревожно
моих губ, заглушив поцелуем слова.
Значит, счастье — не сон. Оно — здесь! Оно будет возможно,
когда выпадет снег.

Когда выпадет снег! А пока пусть во взоре томящем
затаится, замолкнет ненужный порыв!
Мой любимый! Все будет жемчужно блестящим,
когда выпадет снег.

Когда выпадет снег и как будто опустятся ниже
голубые края голубых облаков, —
и я стану тебе, может быть, и дороже и ближе,
когда выпадет снег.

1907



x x x
Ты помнишь старый сад, где ты сказал впервые
Мне про любовь свою в июльский светлый день,
И ветви нежных лип, и сосны молодые
Бросали на песок прерывистую тень.

То был лишь миг один, и скоро он промчался.
Ты руку взял мою, — мы шли с тобой вдвоем, —
И день, июльский день, нам нежно улыбался,
И были мы одни, — ты в сердце был моем.

Ты помнишь старый сад, теперь цветет он снова,
Как некогда он цвел для нас и блаженном сне, —
Но тех забытых слов, слов счастия былого
Ты не повторишь мне.



Цветы
Цветы живут в людских сердцах;
Читаю тайно в их страницах
О ненамеченных границах,
О нерасцветших лепестках.

Я знаю души, как лаванда,
Я знаю девушек мимоз,
Я знаю, как из чайных роз
В душе сплетается гирлянда.

В ветвях лаврового куста
Я вижу прорез черных крылий,
Я знаю чаши чистых лилий
И их греховные уста.

Люблю в наивных медуницах
Немую скорбь умерших фей,
И лик бесстыдных орхидей
Я ненавижу в светских лицах.

Акаций белые слова
Даны ушедшим и забытым,
А у меня, по старым плитам,
В душе растет разрыв-трава.

Аниточка!!!!!!!!!!

Марина Цветаева


Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, -
Все жаворонки нынче - вороны!

Я глупая, а ты -умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"

И слезы ей - вода, и кровь -
Вода, - в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"

Вчера еще в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал -
Жизнь выпала копейкой ржавою.

Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"

Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать", ответствуют.

Жить приучил - в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый сделал мне.
Мой милый, что тебе я сделала?

Все ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Само - что дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое...
- За все, за все меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!
_________________

Tess, это мое любимое у Цветаевой

А мне очень нравится Цветаевой "Любви старинные туманы"
1
Над черным очертаньем мыса
Луна, как рыцарский доспех.
На пристани – цилиндр и мех,
Хотелось бы: поэт, актриса.
Огромное дыханье ветра,
Дыханье северных садов, -
И горестный, огромный вздох:
- Ne laissez pas trainer my lettres!
2
Так, руки заложив в карманы,
Стою. Синеет водный путь.
- Опять любить кого-нибудь? –
Ты уезжаешь утром рано.
Горячие туманы Сити –
В глазах твоих. Вот так, ну вот…
Я буду помнить только рот –
И страстный возглас твой: - Живите!
3
Смывает лучшие румяна
Любовь. Попробуйте на вкус,
Как слезы солоны. Боюсь,
Я завтра утром мертвой встану.
Из Индии пришлите камни.
Когда увидимся? – Во сне.
- Как ветрено! – Привет жене
И той – зеленоглазой – даме.
4
Ревнивый ветер треплет шаль,
Мне этот час сужден – от века.
Я чувствую у рта и в веках –
Почти звериную печаль.
Такая слабость вдоль колен!..
- Так вот она, стрела господня!
- Какое зарево! – Сегодня
Я буду бешеной Кармен.

…Так руки заложив в карманы,
Стою. Меж нами океан.
Над городом – туман, туман.
Любви старинные туманы.

НИКОЛАЙ АГНИВЦЕВ

Невероятная история

Дребезжит гитара сонно,
Где-то булькает мадера…
Ночь. Луна. В окошке – Донна,
Под окошком — кабаллеро.

Ну-с, итак, в испанском стиле
Начинаю ритурнель я…
Место действия – в Севилье,
Время действия – в апреле.

Скоро будет две недели,
Как жене своей на горе
Дон-Супруг на каравелле
Где-то путается в море.

Услыхав о том, открыто
Дон-Сосед, от страсти ярой
Вмиг лишившись аппетита,
Под окно пришел с гитарой.

Всё, что знал, пропел он Донне
И, уставши, напоследок,
Он запел в мажорном тоне
Приблизительно вот эдак:

"Донна, Донна, в вашей власти
Сердце Вашего соседа.
Ах, от страсти я на части
Разрываюсь, как торпеда".

"Нет, не ждите поцелуя",–
Отвечала Донна томно. –
Нет, нет, нет. Не изменю я
Своему супругу Дону".

И добавила, вздыхая,
Не без некоторой дрожи:
"К вам не выйду никогда я,
На других я не похожа"…

Вы не верите? Я – тоже.





Фарфоровая любовь

В старомодном тихом зальце
Увлеклись, скосивши взоры,
Два фаянсовых китайца
Балериной из фарфора.

Увидав, что близок Эрос,
Улыбнулась танцовщица,
И ей очень захотелось
Перед ними покружиться.

Как легки её движенья,
Как скользит она по зале.
И китайцы в умиленьи
Головами закачали.

И меж ними танцовщица,
Улыбаясь им лукаво,
Всё кружится да кружится,
То налево, то направо.

И, споткнувшись в авантаже,
Вдруг упала без движенья.
Ах, в глазах китайцев даже
Потемнело от волненья.

Ах, как больно… Словно в спины
Им воткнули вдруг иголки.
Ах, разбилась балерина
На мельчайшие осколки…

Так окончился в том зальце –
Неожиданно и скоро –
Флирт фаянсовых китайцев
С балериной из фарфора…



Мадам де Шавиньом

Сам Папа мне свидетель,
Что на сто верст кругом
Известна добродетель
Мадам де Шавиньом.

Ей не страшно злоречье,
Белей, чем снежный ком,
И реноме и плечи
Мадам де Шавиньом.

И, словно ангелочки,
Вдаль тянутся гуськом
Двенадцать юных дочек
Мадам де Шавиньом.

И к этой строгой даме
Явился как-то раз
С фривольными мечтами
Приезжий ловелас.

Но был от пылкой страсти
Он сразу исцелен,
Когда в ответ на: "Здрасте!"
Она сказала:"В о н".

Когда ж от нагоняя
Он бросился назад,
Добавила, вздыхая:
"Вон… свечи ведь горят".

И вмиг погасли свечи.
И на сто вёрст кругом
Во тьме сверкнули плечи
Мадам де Шавиньом.



Это случилось в Севильи

Это случилось в Севильи,
Где любят все в изобильи,
С донной Эльвирой Д'Амор
Ди Сальвадор.
Шли по ночам целоваться
Юношей ровно двенадцать
К донне Эльвире д'Амор
Ди Сальвадор.

Но, вдруг, схватившись за сердце,
Стукнул тринадцатый в дверцу
К донне Эльвире д'Амор
Ди Сальвадор.
Но был отвергнут навеки
Этот тринадцатый некий
Донной Эльвирой Д'Амор
Ди Сальвадор.
Ибо одно достоверно:
Очень была суеверна
Донна Эльвира д'Амор
Ди Сальвадор.



Леда и лэди

Мимо статуй прямо к Леде
Шла по парку гордо лэди,
А за нею чинно следом
Шел лакей с шотландским пледом.

И сказала строго лэди,
Подойдя вплотную к Леде:
"Шокинг!" И за этим вслед
Завернула Леду в плед.

О, заботливая лэди,
Плед совсем не нужен Леде.
Уверяю вас: для Лед
Нужен Лебедь, а не плед.

Аниточа!Ка всегда !Жалко что народ совсем поэзию не читает!

А у меня в разные периоды жизни любимые строки разные (в зависимости от состояния души).
На сегодня - это "Бабушка" Цветаевой.
Продолговатый и твердый овал,
Черного платья раструбы...
Юная бабушка! Кто целовал
Ваши надменные губы?

Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли...
По сторонам ледяного лица
Локоны, в виде спирали.

Темный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, кто вы?

Сколько возможностей вы унесли,
И невозможностей - сколько?
В ненасытимую прорву земли,
Двадцатилетняя полька!

День был невинен, и ветер был свеж,
Темные звезды погасли.
- Бабушка! - Этот жестокий мятеж
В сердце моем - не от вас ли?...

А еще строки Николая Гумилева

Про Данте

Жил беспокойный художник.
В мире лукавых обличий -
Грешник, развратник, безбожник,
Но он любил Беатриче.

Я и Вы
Я люблю - как араб в пустыне
Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.
И умру я не на постели
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще...


А это Ахматова
...Какую власть имеет человек,
Который даже нежности не просит...
Я не могу поднять усталых век,
Когда мое он имя произносит.

* * * * * *
Я не знаю, с каких пор
Эта песенка началась -
Не по ней ли шуршит вор,
Комариный звенит князь?

Я хотел бы ни о чем
Еще раз поговорить,
Прошуршать спичкой, плечом
Растолкать ночь - разбудить.

Раскидать бы за стогом стог -
Шапку воздуха, что томит;
Распороть, разорвать мешок,
В котором тмин зашит.

Чтобы розовой крови связь,
Этих сухоньких трав звон,
Уворованная нашлась
Через век, сеновал, сон.


* * * * * * *
Возьми на радость из моих ладоней
Немного солнца и немного меда,
Как нам велели пчелы Персефоны.

Не отвязать неприкрепленной лодки,
Не услыхать в меха обутой тени,
Не превозмочь в дремучей жизни страха.

Нам остаются только поцелуи,
Мохнатые, как маленькие пчелы,
Что умирают, вылетев из улья.

Они шуршат в прозрачных дебрях ночи,
Их родина - дремучий лес Тайгета,
Их пища - время, медуница, мята.

Возьми ж на радость дикий мой подарок,
Невзрачное сухое ожерелье
Из мертвых пчел, мед превративших в солнце.

Осип Мандельштам


Каждое его стихотворение - маленький шедевр. Такая тонкая, призрачная прелесть. И каждое стихотворение-загадка. Столько слоев смысла под этой прозрачной вуалью слов и строчек.

Федор Сологуб

* * *
На песке прихотливых дорог
От зари догорающей свет
Озарил, расцветил чьих-то ног
Тонкий след...

Может быть, здесь она проходила,
Оставляя следы на песке,
И помятый цветок проносила
На руке.

Поднимая раскрытую руку,
Далеко за мечтой унеслась
И далекому, тайному звуку
Отдалась.

Тосковали на нежной ладони
Молодой, но жестокой руки
По своей ароматной короне
Лепестки...

Молодою и чуждой печалью
Не могу я души оживить
И того, что похищено далью,
Воротить.

Мне об ней ничего не узнать,
Для меня обаяния нет.
Что могу на земле различать?
Только след.

1-2 июля 1896

whiterose, по просьбам трудящихся!

Игорь Северянин

ТЫ КО МНЕ НЕ ВЕРНЕШЬСЯ...

Злате

Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары,
Ради нашей дочурки, крошки вроде крола:
У тебя теперь дачи, за обедом - омары,
Ты теперь под защитой вороного крыла...

Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат,
Он скрывает бескрылье утомленных плечей...
Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картах
Погасил за целковый вспышки поздних лучей!..

Ты ко мне не вернешься, даже... даже проститься,
Но над гробом обидно ты намочишь платок...
Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца,
В платье радостно-жалком, как грошовый цветок.

Как цветок... Помнишь розы из кисейной бумаги?
О живых ни полслова у могильной плиты!
Ты ко мне не вернешься: грезы больше не маги,-
Я умру одиноким, понимаешь ли ты?!.



КАПЕЛЬ

Вы понимаете, что значит
Просолнеченная капель?-
Зима, смеясь, от счастья плачет,
Весны качая колыбель.
О, зиму смерть не озадачит:
Растаять - план ее и цель...

...В глазах моих лучится влага -
Капель зимы души моей.
Ах, в ней отчаянья отвага:
Познать восторг последних дней.
Торопит смерть при спуске флага,
И я... я помогаю ей!


***
Почему бы не встречаться
Нам с тобой по вечерам
У озер, у сонных речек,
По долинам, по борам?

Отчего бы нам не грезить
От заката до зари?
Это что-то вроде счастья,
Что ты там ни говори!