Порт – Анжелес

Память подобна населенному нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздается эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними - печальные призраки нашего былого "я". Воспоминания могут быть хрупкими, легкими как шепот, а бывают страшными как пронзительный крик, но прошлое нельзя забывать, каким бы оно ни было. Ведь без воспоминаний нет ошибок, не о чем жалеть и нечему учиться, а жизнь являет собой белый лист, чистый, как первый снег. Абсолютно пустой… Бессмысленный…

Глядя в серебристую гладь зеркала, я пыталась привести в порядок свой внешний вид. На смену дизайнерскому атласному платью, которое помялось и в данном климате утратило свою актуальность, пришли кремовый кашемировый свитер с треугольным вырезом и классические джинсы. Вечным необходимо хотя бы пытаться не выделяться среди смертных, чтобы наше существование осталось тайно. О да, аристократически бледная кожа и алые глаза как нельзя лучше маскируют нашу сущность. Последний раз придирчиво осмотрев свое отражение, я собиралась выйти в салон, но почему-то замерла у двери, словно в нерешительности или смятении. В памяти вспыхнули события недавнего прошлого…

Мгновения чистейшего остропряного безумства, основанного на вспыхивающих в глазах огоньках азарта, будто привязывающей меня к нему, раскаленной добела нити влечения, обжигающего, слишком болезненного для гордости, но …еще ближе, еще чувственнее, в водоворот страсти, забыв о реальности. Хотелось играть, используя против Эдварда хитрость, коварство…гипноз. Пожалуй, никогда прежде у меня не возникало такого сильного желания поддаться, признав свое поражение. Господи, как же я злилась, на него, на саму себя, коря собственную слабость. И видимо именно поэтому, используя силу гипноза, я удерживала его руки наверху, подчеркивая тем самым свою власть над ним. Скользя красными коготками по груди, подсознательно выискивала наиболее восприимчивые к боли точки, чтобы не просто оставить на мраморе кожи след от ногтей, а создать ощущение, будто, проникая между ребер, острые клинки вонзаются в грудную клетку. И эта подпитанная действием моего дара пытка являла собой лишь малую часть того, что хотелось с ним сделать. Все, лишь бы он признал поражение, и ровно столько же, только бы он никогда не сломался и не сдался.
А затем, уже сорвавшись в пропасть наслаждения, пребывая в объятьях сладостной неги, ощущаю его пальцы, неспешно и ласково касающиеся спины, один за другим перебирая позвонки, словно успокаивая, укрощая ураган эмоций. Не хочется ровным счетом ничего,… возможно, только остановить время, забыв кто же я.

И снова в груди просыпается пламя язвительности. Так и должно быть, действительность обрушивается, будто из ниоткуда, стремительно разбивая хрупкое забвение. Напугал! Если ты думаешь, что это повторится, то поспешу разуверить. Никогда!

Так почему же я так не хотела смотреть правде в глаза? Самолет приземлился в аэропорту ПА чуть более получаса назад, меня ждут дела, с которыми необходимо покончить как можно быстрее, уничтожив того, кто возомнил себя божеством в волчьей шкуре. Все просто – смерть за смерть. Но сначала…
Вернувшись в салон, я увидела весьма занимательную картину. По-царски восседая в одном из белых кожаных кресел, Эдвард сверкал обнаженным торсом, приковывая мой взгляд к сильным, словно стальным, мускулам, рельеф которых я не так давно ощущала под пальцами. Он держал в руке черный кружевной лифчик, который собственноручно сняв с меня, мог по праву считать своим трофеем. Твои победы напоминают завоевание Персии Александром Македонским. Но одной лишь силы мало для того, чтобы сделать женщину покорной.
- Спасибо, - я протянула ему его же футболку, в спешке надетую мной при поиске багажа. – И…, - мой взгляд задержался на кружеве. – Думаю, это тебе вряд ли пригодится.
Эдвард поднялся и, то ли всерьез, то ли опять играя, протянул мне лиф, вновь очаровывая своей слегка нагловатой улыбкой и взглядом алых рубинов, казалось проникающих сквозь слои льда в душу. Меня захлестнуло необъяснимое чувство, заставившее медленным, плавным движением коснуться его губ, вначале осторожно, будто я, создание ночи с атрофированным чувством страха, и правда, чего-то боялась, а затем, ощущая, как по венам растекается жидкий огонь, сдалась его жару и настойчивости, обвивая руками шею вампира, искренне удивляясь нежности поцелуя. Но все же, пусть и с трудом, однако, разум восторжествовал над необдуманным порывом, и я заставила себя отпрянуть, пока не стало слишком поздно, незаметно перехватывая вышеупомянутый предмет гардероба, по неосмотрительности оставленный в салоне.
- Ты забудешь об этом, - произнесла я, с помощь дара корректируя его воспоминания о нашем полете, словно стирая то, что для меня же являлось непозволительным.
Уже через несколько минут мы оба спускались по трапу так, словно в самолете лишь говорили о погоде да о природе. Эдварда, как заправского наследного принца, ожидал смертный офисный планктон в костюме и при галстуке. Поэтому чтобы не мешать их встрече, я, поблагодарив Эда и попрощавшись, отправилась на паспортный контроль, а затем взяла такси, понимая, что, только сейчас, отъезжая от здания аэропорта, начинаю расслабляться и думать об изначальной цели моей поездки.

»» 12.11.11 21:39 Отель "Twilight"
_________________

Я касался твоей кожи,
Ты пыталась не бояться.
И лаская тебя нежно,
Я заставил тебя сдаться.
Мы попали в невесомость,
Окунулись в наслажденье.
А потом ты вторглась в память,
Но не так, как мне хотелось...

Когда и зачем я снимал свою футболку, которую теперь надевал обратно, я не помнил. В принципе так же, как и то, когда Алария успела сменить свой наряд. Хотя нет, смутно, но я помнил, как она взяв вещи, отправилась переодеваться. Ничего удивительного, легкое платье мало соответствовало здешней погоде. Накинув джинсовку, я подхватил сумку и отправился вслед за Аларией, которая уже вместе с Вайгаром, направилась к трапу.
Порт-Анджелес, встретил нас надвигающимися сумерками, промозглым ветром и накрапывающим осенним дождем. Ленсли, который ожидал меня возле терминала, расхаживал взад-вперед, вертя в руках кожаную папку.
Едва только Алария, попрощавшись, покинула нас, сев в такси, Ленсли не удержался от расспросов, проводив её взглядом.
- Кто это?
- Девушка.
Спокойно ответил я, прислонившись спиной к машине, рассматривая бумаги, лежащие в папке.
- Я вижу, что не мужик! Это твоя новая пассия?
- Нет. С чего ты взял? Просто знакомая моего брата с которой нам оказалось по пути.
- У тебя телефончика случайно её нет?
- Случайно есть. - Я оторвался от чтения бумаг - Только я тебе его не дам, для твоего же блага. -Ты мне ещё живым нужен. - Ты подготовил, что я просил?
- Да. Папка с резюме в машине лежит. Встреча с управляющим у тебя завтра в десять. С БМВ были небольшие проблемы, там же не страховой вариант, но я нашел у них брешь, короче выплата была полной. Те умельцы, что ты телефон дал, её уже восстановили, не отличишь, что битая была. У меня клиент один есть, я с ним вообщем поговорил, если хочешь, он её у себя в салоне, как новую выставит. Правда за это двадцать пять процентов от продажи хочет.
- За сколько выставляет?
- Сто пятьдесят. У него вроде, как и покупатель уже есть.
- Скажи я согласен. Двадцать пять процентов себе за труды возьмешь. Остальные привезешь.
Запустив Вайгара в машину, я уселся на переднее сидение.
- Да, забыл сказать. Там Ванесса, список твоих входящих звонков подготовила, кто тебе звонил, пока телефон на переадресовке был. Он в папке лежит.
Взяв папку и найдя нужную распечатку, я пробежался по ней глазами.
- Кто такая Мариана Касталио?
- Откуда же я знаю? Но она очень настойчиво тебя разыскивала.
Я пытался припомнить, кто это такая, но в моей памяти знакомых с таким именем не было. Достав телефон, я начал набирать напечатанные на бумаге цифры и телефон по совпадению, автоматом вывел на экран - Марика.
- Мда... Чего хотела, не сказала?
- Нет. Но просила, чтоб ты перезвонил ей, как только сможешь.
- Понятно. Ладно поехали. Я ей позже наберу. Ты мне лучше расскажи, что там с делом было...

»» 12.11.11 01:00 Private residence

у Карлайла все-таки обалденно клевая тачка! Правда, мое честное мнение по данному вопросу он узнает только под пыткой. Замотав мне чем-то голову, доктор пихнул меня на заднее сидение и, надо полагать, вез умертвлять к Гейлону, как и было задумано изначально. Я с комфортом улегся, стараясь не дергать особо головой, так как она еще периодически довольно неприятно болела. Слушать радио в машине или музычку какую доктор не любил или не стал (очевидно, чтобы не позориться вкусами. Даже представить не могу, что слушают мумии его возраста), поэтому некоторое время прошло в молчании.
-Карлайл.
-М?
-Если я не выживу
будет жопа, влез несколько дней успешко молчавший ТР.
-отдай мое тело в собачий приют на мясо, ладно?
Карлайл как-то неопределенно кашлянул, что я воспринял за согласие. Ну, вроде больше никаких незавершенных дел у меня не осталось, можно начинать портить жизнь ближнему моему.
-Карлайл.
-Что?
-Может, радио включишь, послушаем про грабежи и убийства или диск какой-то поставь, а то, блин, скучно, я ж не вижу ничего.
Карлайл – величайший гуманист всех времен и народов, даром что вампир – внял просьбам страждущего, и через полминуты из динамиков полился…
-Это лаунж у тебя что ли? – Дерьмо какое-то. Под тряпкой меня аж всего перекосило. – Э, а не завалялась часом кассетка там, я не знаю, с Блэк Саббат или хоть с Металликой? Пожалей мои уши, я вчера только из комы вышел.
-Да не был ты в коме, - не дал погрешить против истины доктор, но аццкую музыку выключил и врубил радио. И то хлеб. Три минуты я слушал местные новости. Ни падежа скота, ни природных катаклизмов поблизости не случилось. Чертова глухомань.
-Карлайл.
-Что?!
-Скоро приедем?
-Скоро, скоро.
Прошло еще минуты две.
-Карлайл.
-Ну а теперь что?
-А теперь уже скоро?
-Все, приехали. – Карлайл ударил по тормозам, отчего я чуть не свалился с сиденья. Вот сволочь. Главное, непонятно, мы действительно приехали, или это он сейчас меня сам мочканет. Однако судя по тому, .что интенсивность сладко-трупного вампирского запаха в разы усилилась, мы были на месте встречи, которое, как всем известно, изменить нельзя, иначе дело чревато гибелью больших человеческих жертв из числа невинных пациентов нашего эскулапа. Поэтому на всякий случай мысль про сволочь я озвучил вслух,ну так, чтоб на правду было похоже, что я тут исключительно не по собственному желанию.

Карлайл потащил меня из машины, начинался второй акт драмы. Я крыл его хотя и далеко не последними из известных мне словами, но достаточно грубо, при этом еще и делал вид, что пытаюсь распутать веревки на руках, хотя узел был чисто декоративным. Господи, как нас еще не пристрелили за такое лицедейство? Вопрос риторический.

С металлическим лязгом, как в фильмах про Дракулу, открылась дверь, и мы с Карлайлом вошли в затхлое помещение. О, что за чудесный день. С еще более киношным лязгом дверь за нами захлопнулась. Все, финита.

-Доктор Каллен, рад видеть, что вам не изменило ваше хваленое благоразумие, - протянул некий мерзкий голос. Как против шерсти погладили, эффект тот же. Передернуло.
-Давайте уже поскорее со всем этим покончим, - холодно отозвался Карлайл, мол, ему неприятно быть подлецом и все такое.
-Конечно, как только вы мне передадите этого юношу, и мы убедимся, что вы не измыслили некий хитроумный с вашей точки зрения план, вы можете быть свободны, а ваши пациенты – живы и здоровы. Я слово сдержу.

В концовку фразы я не вникал, поскольку едва только вампир заговорил про хитроумный план, стало ясно, что все проканает – Гейлон рассчитывал на сложную подставу, а у нас был самый дерьмовый и шитый белыми нитками план из всех планов. Лично мне вообще уже было все фиолетово. Поэтому когда Карлайл толкнул меня вперед, и чья-то трупная лапа ухватила за отворот кенгурухи, я на всякий случай усугубил свое положение, выдав пару угроз в адрес хватающего.

-Ай-ай-ай, какая злая псинка. Придется язык укоротить перед, скажем так, основной частью программы, - ласково заявил Гейлон.

А уж тебе-то что укоротят, ехидно заметил в ответ ТР, вообще не нарадуешься потом.

Я попробовал языком верхние резцы, оцарапался – хорошо. Гейлон сдернул эту непонятную тряпку у меня с башки. Вот она, свобода. Три вампира слева, четыре справа и ХЗ сколько на шухере за дверью из фильма про Дракулу. Особого удивления на лице г-на Сайлера не наблюдалось, может быть, он и ждал чего-то такого. В смысле такого хода, но не такого одаренного ребенка, как я. Рисовать мелками – это, знаете, игры в песочнице, а вот выдавить глаза и вцепиться в горло, и все за полсекунды – это не всякий вундеркинд из немецкой спецшколы сумеет.

Вокруг творилось уже черт знает что. Гейлона с перегрызенным горлом и без глаз я отшвырнул подальше, пусть там все срастется, зарубцуется, что нужно, успеет он еще на тот свет в роскошном катафалке. Увидев босса в такой скорби, некоторые члены его заправской команды немного растерялись, другие наоборот, и понеслась. Оставалось только возблагоадрить боженьку за то, что вампиры очень редко пользуются огнестрельным оружием, и вообще предпочитают все проблемы решать и помощи рук и ножа. Но одно дело, когда они с кем-то еще решают свои проблемы, а другое – когда тебе таким вот тесачком дюймов восемь и прямо в спину. Башка склонившегося надо мной вампира арийской наружности разлетелась на кусочки, так что меня аж забрызгало. Тут-то и стало ясно, что от дозы лошадиного транквилизатора очнулся наш спаситель с пистолетом.

Я потихоньку то уплывал куда-то в черноту, то возвращался, и вот зараза – даже не повернешься толком, когда у тебя ножик из спины торчит. Утешало только одно: свою невыполнимую миссию я выполнил – Сайлер где-то валяется, общий счет: один слева и три справа. Повозившись, я таки извлек девайс из не предназначенных для него природой плоскостей (хотя кому нужны две почки вообще? Или там селезенка какая-нибудь.) и с вялого замаха отхватил башку какому-то очень «вовремя» (как всегда) подброшенному в мою сторону дооктором вампиру и показал Карлайлу большой палец вверх, вымучив до кучи еще и улыбку из разряда так себе, чтоб он не волновался, чего это кровь так хлещет и пачкает тут цементный пол.

Однако с дозы транквилизатора у Барэга, кажется, сбился прицел, поскольку именно в тот момент, когда я уже никого не трогал и готовился спокойно умереть, этот тупизень исхитрился продырявить мне руку.
-Черт! Стрелять научись, муфлон! – крикнул я в пространство, ибо от злости вновь проснулось скотское желание жить.
-Нечего на ствол кидаться, - разадлся его голос откуда-то сверху (поближе, господи, к тебе устроился), и за спиной рухнула еще одна вампирская туша.
-А то, блин, я видел, где ты прячешься, Рембо недоделанный, - изо рта полетели капли крови. Кажется ,почки перепутал с селезенкой, а задели в итоге легкое. Плюс рука – отличное завершение отличного дня. – Все, если что – я умер.

»» 24.11.11 13:49 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки

Насколько мог судить, Элла справилась со своим заданием. Те два чувака так и не поняли, что прямо перед носом у них смысла второй волк, пребывавший в клинике. По крайней мере, погони не было. Отлично! Курс на указанную точку боевых действий. Все же, просто замечательно, что оружие всегда в багажнике. Не, понимаю, клыки и когти наше волчье Всё в драке с вампотой, но пара стволов тоже лишней не бывает. Польза от них существенная.
Короче, ближе к делу…

Шины затормозили по гравию, оставляя за собой пятиметровый след. Вот оно, заброшенное здание, которое в письме упоминал Док. Госпожа удача, сенкью тебе! Возликовал внутренний голос. Один раз пробегал тут - как всегда, в волка играл. Кроме основного входа, есть еще одна дверь, с южной стороны. Мало, но нам это как раз на руку. Пока исследуем местность, так сказать, а затем уже пойдем в атаку. Как и ожидалось, у главных ворот околачивались два высокорослых альбиноса. Что-то яро обсуждали. У того, что повыше, до слез смешная жестикуляция. Для полного удовлетворения, еще бы на его рожу поближе посмотреть. Ладно, пошли дальше. Посмотрим, что там с другой стороны творится. До чего же предсказуемы братья наши по вражде: у черного входа всего-то один вамп! Ну как так?! Обидно даже, недооценивают. Лады, с него и начнем. Только убивать его нужно осторожно, чтобы никто не услышал. Была бы веревка, спустился бы к нему с крыши и перерезал горло. Но… нет веревки – это раз; как приближусь к нему, сразу учует – это два; крыша тут стеклянная, те, кто внутри увидят – вот тебе и три. Перекинувшись в белое пушистое чудо, как однажды сказала одна хорошая знакомая, ринулся в сторону вампа. Не получится, - проскользнула в последний момент мысль. А именно, не получится убить его бесшумно. Чутье у гада уж очень развито. Но эффект внезапности дал результаты. Лапы прижали его к стене, отчего по окраине прошелся такой грохот, что аж сердце ойкнуло, а клыки вонзились в горло. Не глотнуть бы случайно его яда, точно коньки отброшу. Не знаю, что там внутри произошло, но в мою сторону сейчас точно никто не побежит. Крики, вопли, резкий запах мертвечятины… внутри явно царствовал хаос. Бросился к кустам, где оставил свое обмундирование. Стволы сейчас как раз. Пока добежал, два вампа уже оказались внутри, а дверь широко распахнута. Прелестно, вечеринка без меня началась! Джар с Калленом метались по помещению, прикрываю друг другу спины. Пара бездвижных тел лежала на полу. Все происходило настолько стремительно, что слишком поздно заметил, как Джара и Кара оттеснили друг от друга, что позволило одному из вампов вонзить лезвие в спину волка. Выстрел и вампирские мозги разлетелись во все стороны. Пока Джар пытался изловчиться и вытащить нож из спины, что, по моему мнению, было невозможно - ан нет, все-таки ухитрился, волчья ты морда, - Док всячески старался не подпускать к нему никого. Но один быстроногий все же сумел подойти со спины. Ну, как вам описать этот момент? Вамп вот-вот расправится с Джаром, а тот, в с вою очередь, занят другим, так сказать, недругом. Приходится стрелять на свой страх и риск. Черт, все же попал в собрата. Извини, чувак, не специально. Услышал в свой адрес несколько комплиментов по поводу моей стрельбы. Спасибо потом скажу, мероприятие наше еще не закончилось... Гильзы сыпались и позвякивали как в крутых голливудских боевиках. Вот бы и у меня так же патроны не кончались. Эхх… мечтать не вредно. На перезарядку времени нет, так что, понеслась рукопашная! Тут вамп, там вамп. Тут кусок руки отхватил, там горло перегрыз. Простой рай волчий какой-то. Правда, шкурку заляпал. Прям как свинота. Итог: горькой участи основной массы побежденных смогли избежать только два беглеца. Хотя, одного из них навряд ли можно посчитать как одну штуку. Скорее всего, половина: руки левой нет, нога с той же стороны обглодана до костей, и что самое примечательно, снят скальп. Мы ж индейцы, в конце-то концов!

- Ну как ты, дружок, - склонился над вожатым группы. – Гейлон. Ха, и кто это над тобой так поиздевался?
Ответом служило, дословно: "Ммммммм"; плюс - потрясывание головы и злющие до невозможности глаза. До этого сунул ему кляп в рот и замотал. Нет желания слушать поэтическое благородное посылание на все четыре стороны и, без сомнения, не менее прекрасное изречение угроз с уст такого знатного представителя вампирской расы.
- Отпустил бы я тебя, но вот видишь в чем дело, мы так старались, Джаред вот придумал блестящий план, а Карлайл решил помочь нам. Будет несправедливым отпустить тебя, мол, чтобы ты сообщил все своей "Ваше высочество". Столько сил потрачено чтобы поймать тебя.Ты же понимаешь сам?
Снова "Ммммммм".
- Железная логика, - отозвался волк.
- Сам прифигел с нее.
- Так, пора заканчивать, - отозвался Док таким тоном, будто ничего особенного не произошло за последние несколько часов.

Гори-гори ясно, чтобы не погасло. Так вроде бы. Все куски плоти, что нашлись в помещении и снаружи, были сброшены в яму, какие бывают в авто мастерских. Гейлона же, облив горючими материалами, скинули в уже разгоревшийся вонючий костер. О, как он кричал! Песня для моих волчьих ушей.

»» 06.01.12 17:42 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки

- Алло, Сэм? Сэм, это Ярика. Я знаю, что ты на меня в обиде, но пожалуйста, забери меня отсюда. Я в аэропорту. Я…я все потом объясню, только приезжай, мне так плохо, пожалуйста. Я… мне здесь больше некому позвонить,- под конец не выдерживаю и начинаю рыдать и скидываю звонок, незачем ему слышать и так тошно. Да, все правильно, некому позвонить.
Устало опускаюсь на сидение и закрываю лицо руками. Как же я устала, просто чертовски устала. Надо просто поскорее вернуться домой, выспаться и все будет хорошо, все будет просто замечательно…
Незаметно с головой погружаюсь в свои страдания и время бежит со скоростью, пресловутой бешеной собаки, для которой 3 км не крюк. Прихожу в себя только от ощущения чьих-то рук. Сэм, надежный, сильный, теплый, восхитительно живой, Альфа. Утыкаюсь в него носом и снова начинаю рыдать, черт, как же стыдно! Из горла вырываются только какие-то звуки, перемежающиеся с хрипами, всхлипами и еще бог знает чем, в неловкой попытке, что-то объяснить, доказать:
-- Сэм, Сэм, прости… прости меня… Так плохо…Я виновата…я не успела. Приехала...А уже все... Они по дороге ехали… горной… а там обвал… Ненавижу геологию….. Поехали домой пожалуйста. …Отвези меня, Сэм...Пожалуйста.

»» 25.08.12 10:04 Альтернативная реальность

Черный Инфинити бесшумно скользил по влажному асфальту, разрезая темноту неоновым светом фар. На улице моросил дождь, оседая до взмаха щеток мелкими каплями на лобовом стекле.
Салон машины хранил свой неповторимый запах дорогой кожи. Руль из палисандрового дерева поблескивал в свете приборов, а из встроенных колонок тихо звучала музыка, какой-то радиоволны.
Не смотря на свою мощь, движение машины были тихими и плавными, словно она не ехала, а стояла заглушенная. Либо просто мне так с непривычки казалось после "убитого" дорогами Хаммера. Кстати о Хаммере...
Инфинити, на которой я сейчас ехал из аэропорта домой, был подарком Феликса, так как мой "верный конь" закончил свои дни пару недель назад, свернувшись узлом вокруг столба недалеко от ночного клуба. Мы тогда с Филом не слабо в том самом клубе отдохнули, но об этом потом...
Бросив взгляд на часы, я закурил сигарету, подумав о том, что миновал последний месяц лета и в свои права вступил сентябрь...
Первое сентября, как и новый год почему то ассоциируется с началом чего то нового. Новый учебный год, новые обещания, планы на что-то новое, в общем какая то новая жизнь.
Я задумался. Перед "новой" жизнью мои бы обещания наверное должны были звучать так:
Обещаю;
а) Быть - сама любезность, отзывчивость, примерность, прилежность и т.д. и т.п.
б) Хранить верность, быть порядочным с женщинами. Не иметь никаких беспорядочных половых связей и прочей хрени в том же духе.
в) Совестно работать на благо отечества, своевременно оплачивать все счета, быть активистом и активным участником движения за права кого-то там. Не пить, не курить, матом не ругаться и вообще был законопослушным и Богобоязненным гражданином. Забыл ещё к этому добавить, что каждое воскресенье исправно ходить в церковь и раздавать милостыню страждущим.
Портрет получился хуже не куда, осталось только пустить член на холодец и покрыться прыщами, ибо мой прошедший год выглядел та:
а) Кино, вино и домино, как и раньше никуда не делись.
б) Проблем с законом только прибавилось, зато Лесли прям радовался моим звонкам в любое время дня и ночи.
в) Марика попав как-то в очередной раз под мою раздачу, наутро сказала, что меня нужно придать анафеме и создать общество по защите женщин от меня.
г) Беспорядочные связи никуда не делись. Работать не работал, всякие махинации в крупных размерах не в счет, пить и курить я не бросил, да и не собирался это делать.
Подумав, я решил, что второй вариант жизни мне нравится куда больше, и начинать какую то новую жизнь ни к чему, обойдусь старой. В общем отбросив весь этот бред с обещаниями, я расширил границы прошедшего года в поисках хорошего, не могло же быть всё так плохо. Получилось следующее:
а) С Филом мы по прежнему оставались закадычными друзьями, что несомненно радовало.
б) За прошедший год я много путешествовал и много где побывал.
в) Заматеревший, спящий на заднем сидении Вайгар, полностью оправдывал пословицы - Какой хозяин, такая и скотина А так же - жрет всё, что не приколочено, имеет всё, что движется. Правда иногда это создавало определенные проблемы.
г) Отсутствие каких либо пересечений с Джейн, наконец сделали своё дело. Теперь я мог с уверенностью сказать, что излечился от этой болезни. Даже какие-то воспоминания не воспринимались больше болезненно, потому что всё осталось в прошлом.
За очередным поворотом, неоновый свет фар выхватил идущую по краю дороги, одинокую женскую фигурку в коротком плаще...
Притормозив, я опустил тонированное стекло...
- Подвезти?
Ну и как тут можно давать какие то глупые обещания, когда перед тобой тут такая длинноногая "перспектива" на ближайшее будущее?!

»» 06.09.12 23:29 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки

- Каллен?! Эдвард Каллен! Это правда ты?
Радостное лицо блондинки было знакомым, но не настолько, чтобы я вспомнил его с ходу.
- Ты меня не узнал? Я Эрин! Эрин Браун. Ну, Барби! Мы учились в параллельных группах. Помнишь?
- А! Да конечно я тебя сразу узнал! Просто не ожидал тебя увидеть здесь в столь поздний час.
Барби! Только тебя и не хватало для полного счастья. А так хорошо всё начиналось.
Насколько я помнил, Эрин никогда не отличалась особым интеллектом, но это не мешало быть ей три года подряд бессменным лидером группы поддержки местной бейсбольной команды и играть главные роли в школьном театральном кружке. До этого момента я всегда думал, что Барби её настоящие имя. По крайней мере я ни разу не слышал, чтоб кто-то называл её Эрин, так сильно она смахивала на кукольный аналог.
В школе она безумно была влюбленна в Эммета, чем жутко бесила меня на уроках истории, которые совпадали у нас три раза в неделю, не только своими расспросами о моем брате, но и мыслями. Эммет, откровенно ржал вечерами над моими пересказами и глумился над влюбленной дурочкой, передавая через меня втайне от Розали, разного рода записки. А на выпускном даже умудрился обесчестить юную деву, о чем потом в красках мысленно расписывал мне, когда Карлайл рассказывал мне о нюансах вскрытия черепной коробки.
После школы, Эрин переехала с родителями в другой штат и больше мы ничего о ней не слышали, по крайней мере до сегодняшнего вечера.
Захлопнув дверь, Барби обвела взглядом салон.
- Классная у тебя машина. Твоя?
- Да. Тебе в Форкс?
За разговором выяснилось, что Барби, решив сделать своему кузену, которому завтра исполнялось тридцать лет, сюрприз, прилетела вечерним рейсом в Порт-Анджелес. Где выяснилось, что её багаж по ошибке улетел в Коста-Рика, а пока она выясняла, что к чему, местные умельцы подрезали у неё сумку со всеми документами, деньгами и записной книжкой. В общем будущий сюрприз в лице Барби для брата удался на славу. затем от трогичного перешли к комичному, то есть она завела разговор о Эмме.
- А он всё со своей Розамундой?
- Розали - Поправил я её. - Нет. Он свободен и оооочень одинок.
От услышанного её глаза загорелись, как светившаяся панель приборов. Я отвернулся, чтобы скрыть улыбку, от услышанных мыслей.
- Только он сейчас в отъезде, но если хочешь, оставь свой номер, я ему обязательного его передам. Думаю если у него будет возможность, он будет не прочь встретиться. Ну знаешь школьные годы там вспомнить и всё такое.
Барби, тут же продиктовала свой номер и вышла из машины, так как мы уже стояли возле дома её кузена. Последнее что я слышал уезжая, были мысли того самого кузена открывшего дверь.
Да что ж за непруха такая?!

Эм, долго не мог вкурить кто такая Эрин и чего ей от него надо, но когда наконец понял, ржал в трубку минут пять. Поболтав немного о делах, погоде и последних новостях, мы распрощались и я набрал Ленсли. После десятого гудка он наконец снял трубку, пробормотав сонным голосом:
- Ты когда-нибудь спишь?
- Не в этой жизни.
- Какая статья на этот раз?
- На этот раз без статьи. Я тебе сейчас скину фотку и данные одной мадам, постарайся к утру найти её и пробить её точное местоположение.
- Если ты забыл, то я адвокат, а не розыскное бюро.
- Вот именно! Вы же все повязаны, как пауки одной паутиной. Короче, утром жду у себя.

*******
Июль месяц этого года. Венеция.
Билеты на пересадочный самолет, который должен был меня доставить в пункт назначения, были забронированы на следующее утро и мне приходилось провести в Венеции почти сутки в ожидании вылета.
Весь день я валялся на кровати в ожидании вечера, пялясь в телевизор. На улице шли массовые гулянья по поводу празднования карнавала. И если сначала все представления разворачивались на главной площади, куда выходили окна номера, то к вечеру народ заполонил не только площадь, но и все улицы с их проулками. В толпе чинно прохаживались специально разодетые по такому случаю актеры. На них были одеты костюмы эпохи Просвещения и позолоченные Венецианские маски, скрывающие лица.
Дождавшись вечера, я наконец покинул свое дневное убежище и отправился в ближайший парк, который находился неподалеку. Здесь под густыми, зеленными кронами деревьев создавалось впечатление, что ты перенесся в прошлое.
Солнце почти уже скрылось, когда я решил покинуть парк в поисках какого-нибудь более безлюдного места. Но едва я достиг главных ворот, как среди множества чужих голосов в своей голове, я уловил один, чьи нотки были знакомы.
Алария?!
В тканях я никогда не разбирался, поэтому сказать из какого материала было сделано её платье затрудняюсь, скажу только, что наверное ни одна величественная особа прошлого не выглядела так изящно, грациозного и офигенно сексуально в платье с корсетом, как сейчас выглядела Алария. Платье было насыщенного рубинового цвета, украшенное золотыми нитями. На шее колье с настоящими рубинами. Струящиеся локоны по оголенным плечам и венецианская золотая маска с россыпью драгоценных камней, скрывающая лицо.
Все её мысли были заняты предстоящим ужином в роли которого выступал её мускулистый, высокий спутник, наивно полагающий, что именно он сейчас правит балом. Я не стал вмешиваться, решив, что разыщу Аларию чуть позже.
Время приближалось к полуночи, когда я нашел Аларию. Она стояла на мосту и смотрела на водную гладь канала, где пролегала серебристая дорожка ночного небесного светила. На ней было маленькое красное коктейльное платье, черное кружевное болеро и черные туфли на высокой шпильке.
В том, что она почувствовала меня едва я только ступил на мост, не было никаких сомнений, об этом сказали её мысли, но она не обернулась, а продолжала дальше смотреть на воду и плывущую по ней гондолу. Медленно подойдя, я встал рядом и так же смотря на водную гладь, произнес:
- Дым над водой и огонь в небеса,
Снова рисует мечту, словно небыль.
Сказочный, томный и тихий закат -
Солнца улыбка в ночную безбрежность.

Он отгорит и исчезнет во тьме
Звездной и бархатной ночи тумана,
В памяти лишь оставляя свой след
Россыпи бликов - источник обмана.

Вновь на востоке светлеет заря…
Тихим лучом небеса освещая
Солнце взойдет, весь туман прогоняя
Светом своим мне надежду даря...
Повернувшись, я протянул ей темно бордовую розу.
- Может прогуляемся?

»» 17.09.12 17:26 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки

Волчица, как всегда выручила и не подвела. Заказав билет и сообщив об этом мне, предупредила, что ждет меня.
Теперь же я растянулась в комфортабельном кресле самолета, который заходил на посадку над аэропортом Порт-Анжелеса. Пока я ожидала рейса, который был ночью мне удалось найти несколько довольно приличных магазинов и приодеться, просто мой вид в одной лишь рубашке был слишком вызывающим.
Через несколько минут мы приземлились, я сразу же рванула на стоянку, где ранее был оставлен мой мотоцикл.
С особой нежностью прошла наша встреча, стальной конь, после поворота ключа зажигания, словно промурчал радостно приветствуя меня, а я же поплотнее обхватила его ногами и сжала руль, ощущая плотью его мощь.
Через полчаса, ровно столько мне понадобилось что бы добраться до границы с Ла-Пуш, я набирала номер сотового лохматой подруги.
- Пушистая, я на границе, жду твою мохнатую моську здесь, поторопись. - Я закурила. - Чем займемся? Поедем развлекаться ухмыльнулась я.
Облокотившись на мот, неторопливая потягивая сигарету, я ждала появление волчицы, которую хотелось прокатить с ветерком, по дороге ведущей прямо в бар "After midnight"

»» 23.01.13 07:15 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки

Человек - это кадр из фильма магии судеб,
Тот, кто захочет понять - тот поймёт.
Если поезд должен прибыть - он прибудет,
Тот кто должен уйти - тот уйдёт

Зимой, пройдя по самой низкой траектории, негреющее солнце, окрасив небесный кругозор всполохами нежно-алой акварели, рано удаляется на покой. А потом оживают тени, становясь еще более густыми и мрачными; разгуливают под сенью векового поросшего мхом леса, усыпанного снежным серебром, тяжесть коего гнет раскидистые лапки хвои и голые ветви утративших листву деревьев; посматривают на расчищенную дорогу, по которой на большой скорости, словно убегая из городской суеты в монохромную реальность, мчится автомобиль. Скорость смазывает стремительно проносящуюся перед глазами картинку, от неясности которой довольно быстро устаешь, и она же дарит такое приятное и легкое, будто околоорбитная невесомость, ощущение свободы. И кажется, что вопреки законам этого мира, сможешь дотянуться до горизонта, коснувшись той размытой линии, где сливаются воедино небеса и земная твердь, или же уколоться, зацепив острие холодного бриллианта пятиконечной звезды.
Утратив интерес к пейзажам, заснувшим в сковавших их холодах, я прикрываю глаза, вслушиваясь в тишину. Любая музыка напрочь разбила бы таинство того необъяснимого ощущения, почти осязаемой загадкой повисшего в салоне. Глубина не стремится к многозвучию, скорее к ограничению краткостью, верной сестрой таланта. Быть может, я назвала бы это даром удивлять, множить рой мыслей, добавляя в известный рецепт щепотку вопросов, ответить на которые мог лишь тот, кто, излучая усыпляющий бдительность покой и уверенность, ведет машину. Почему-то в данный момент меня не пугает осознание того, что ему доступен весь сумбур рваных кусочков моих мыслей, что в идеале зовется женской логикой, а наоборот нравится то, что заданный вопрос совсем не обязательно озвучивать. «Ты везешь меня в лес?» - автомобиль давно покинул городскую черту, что в свою очередь вызвало интерес. На губах играет улыбка, следствие коктейля приподнятого расположения духа и предвкушения, вспыхивающего в глазах блеском наивной детской веры в волшебство. Сегодня я, и правда, готова принять любое чудо, приправленное ароматом весенних цветов, аккуратно уложенных на заднее сидение автомобиля, и такое же легкое, как трепет крыльев тех самых бабочек, порхавших вокруг нас на центральной площади.
- Нет, просто наберись терпения, - его усмешка и приятный тембр, разливаясь по салону и растворяя тишину, обнимают подобно бархату.
Так же мысленно соглашаюсь, и вновь накрывает безмолвие, совсем не звенящее напряжением, а напротив наводящее на откровение. Совсем уж странно и неразумно, но, потянувшись на сидении и открыв глаза, я смотрю на Эдварда, невесть где набираясь той наглости, что сквозит во взгляде, касающемся его рук, уверенно лежащих на руле, поднимается к профилю, неспешно изучая правильные, волевые черты лица, стараясь запомнить все до единой доступные линии, без красноречивых слов рассказывающие о мужчине, поступки которого во многом выше привычной мне модели. Пожалуй, даже жаль, что в смертной жизни рисование никогда не привлекало девочку, с пеленок очарованную армией отцовских солдатиков и коллекцией оружия. А ведь стоило попытаться найти в себе хотя бы слабый отголосок умений матери, ярко проявлявшихся в художественных работах младшей сестры. И отыскав тогда ныне заветное, я бы постаралась на бумаге изобразить переплетение внешней видимости и собственных ощущений, когда, так же как и в это мгновение, внезапно встречаюсь с Эдвардом взглядами.
Пусть внешне вампир и выглядит как нетронутое веками мраморное изваяние древнегреческого языческого божества, но это способно рассказать лишь о том, что на поверхности. А я люблю смотреть в глаза, в неустанно сияющий темнотой и мудростью прожитых дней огонь, единственное, что остается живым в застывших на грани смерти телах с безвозвратно замолкшими сердцами. Находить в зеркале души нечто неуловимое, в народе именующееся багажом прошлого за плечами, отнюдь не стремясь прибегнуть к помощи дара. Верно ли поступают, не считая любопытство пороком? Осмелюсь назвать заблуждением сие теоретическое допущение, ибо далеко не каждое знание - благо. Однако сейчас я готова заплатить за него своим откровением, нехотя опустив ресницы, чтобы разорвать долгий контакт, приобретающий для меня масштабы наркотической зависимости.
- Знаешь, это напоминает полотно: искусно, а иногда в спешке и не очень, вплетаешь невесомые кружева иллюзий, вырывая нить настоящих событий, или же толкая жертву к выполнению твоей воли, опять-таки обозначенной в алгоритме, составленном при зрительном контакте. Можно сопротивляться, но еще никто не свел к нулю власть гипноза, сбрасывая с себя путы ментальной атаки, - я говорила о том, что послужило ярким мотивом раздора на крыше, более не чувствуя тяжести той обиды, едким ядовитым огнем вспыхнувшей в груди, когда слух резануло словосочетание «дар ужасен». - А что чувствуешь ты, читая чужие мысли?
- Я их не читаю, а слышу – это две разные вещи. Я не вторгаюсь в чужое мышление, слышу мысли даже против собственной воли. А что я при этом чувствую?! Да то же самое, что и ты, слыша чью-то речь. Все зависит от того, что слышишь, - Эдвард утолил пытливость, как показалось, предельно честно отвечая на вопрос.
Дорога резко изогнулась, как свернувшаяся кольцом анаконда, лес начал редеть и расступился, выпуская из мира, расчерченного в оттенки черного и белого. Впереди приветственно засияли стремительно приближающиеся городские огни и свет фар автомобилей, окруживших Инфинити, въехавшую на одну из широких центральных улиц. Внимание привлекли французские стекла витрин и вывески, подсвеченные ярким неоном, а также гуляющие по проспекту люди, которых в этом муравейнике оказалось еще больше.
«Понимаю, что это камень в мой огород, но дар - часть сущности», - мысленно заметила я, после чего машина затормозила.
_________________

Всё подчиняется законам
И снова день сменяет ночь,
Петляя черною змеёю,
Дорога нас уносит прочь.
А по обочинам в сугробах,
Уснувший темный лес стоит,
Укутан белым покрывалом,
Он, как и вся природа спит.
И за окном не слышно звуков
А только шелест зимних шин,
В салоне музыка играет,
А мы с тобой сидим молчим...
Всё подчиняется законам,
Ведем мы тонкую игру -
У каждого свои приемы,
Но сводится всё к одному.
Меня касаешься ты взглядом,
Чуть дольше смотришь мне в глаза.
Затем робеешь. Театрально!
И опускаешь в пол глаза.
И речь похожа на журчанье
Ручья бегущего в лесах,
Но тихий голос мягко дрогнул,
Вот так, как будто невзначай.
Вопрос - ответ. Играем дальше.
Вот город и его огни,
Машины, люди, много фальши
И ресторан, где мы одни.
Vip -зал. Vip-ложа, что скрывает
Нас от посторонних глаз,
И перед нами вид чудесный
С подсветкой пруд и зимний сад.
Вино игристое в бокалах,
В нем видно отблески свечей,
И терпкий вкус раскрепощает,
Речь все становится живей.
Моя семья?! Моё богатство.
Отец, два брата, сестры, мать.
Ещё есть дочь.
Не удивляйся и даже внуки у меня.
О, то отдельная история!
Когда нибудь я расскажу,
Давай с тобой за встречу выпьем -
Смотрю в глаза, и в них тону.
И вновь молчанье между нами,
Её касаюсь я руки...
Не убрала. - Играем дальше.
"Ещё вина нам принеси!"
Бегут секунды и минуты,
Мы продолжаем вечер наш...
Что будет дальше жизнь покажет,
Но я могу сказать сейчас -
Всё подчиняется законам,
Пересеклись наши пути,
Уже вдвоем... ещё не вместе...
Мы вне пространства, Я и ТЫ...

»» 23.01.13 08:55 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки

Личность что фолиант. Сотни страниц обо всем на свете и целые главы ни о чем. Идея, четкой формулировкой уместившаяся бы в одном абзаце, однако хаотично разбросанная меж строк тонкой алой линией намеков, недосказанности и многоточий. Перечитаешь несколько раз, прежде чем поймешь хотя бы отдельные штрихи истории с началом, дающим толчок развитию спирали событий, и отсутствием конца. Эпилога не будет, пока реальность, подшивая листы в книгу, записывает день за днем, изнутри меняя объект повествования, который в силу вампиризма существует вне законов внешних видоизменений. Не достаточно нескольких часов, чтобы понять всю глубину незавершенности, пройти по грани разделяющей безликий мрак теней, который нельзя вычерпать, потому как он первичен, и яркие всполохи согревающего огня, не гаснущего даже тогда, когда в душе не осталось веры в собственный свет.
Не хватит одного вечера в ожившем таинстве, сползающем со стен причудливыми узорами из вязи, ложащемся на густой ворс пестрого ковра и огоньками ароматических свечей вспыхивающем в приглушенных сумерках VIP-ложи, выполненной в стиле арабского Востока. Не хватит чар искусно воссозданной среди зимы пышной изумрудной зелени зимнего сада и прозрачной кристально чистой воды в пруду, в котором плавали золотые рыбки с блестящей чешуей; тонкого дивного букета аромата и сладости вина на губах, что, чуточку пьяня разум, вплетает в разговор еще больше красноречия и откровенности. И уж точно не хватит десятков вопросов о том, что кажется обыденной мелочью предпочтений и вкусов, отношений с близкими и семьей, по крупицам ложась в основу той самой личности, которую мне хотелось попытаться прочесть.
Пробежаться глазами по диагонали, вынося скоропалительные решения, значит существенно увеличить риск неверных умозаключений, цена которых порой может превысить допустимые пределы. Посему впредь, не желая чувствовать горечь ошибочных выводов, не стану спешить, разрешая себе долгий внимательный взгляд, через стол стрелой летящий точно в цель, бархатный голос, игривым тоном невесомой пляски по серебристой стали лезвия, ощущение легкости невесомого соприкосновения рук, когда ладонь Эдварда накрывает мою. Позволяя себе роскошь игры по чужому сценарию, не ознакомившись со сводом правил, просто улыбнуться в ответ, невинно, но совсем не кротко, потянуть его руку к себе, развернув на 180 градусов, глядя на узор линий, и негромко спросить:
- Погадать?
- Попробуй, - разрешает Эдвард, отпивая вина из хрустального бокала.
Удерживая кисть так, чтобы видеть весь орнамент, я склонилась над раскрытой ладонью, которую освещали декоративные свечи, плачущие воском под жаром танцующих огоньков. Следую указательным пальцем по ладони, будто на самом деле читая, что даже при чудом открывшихся умениях истинной ведьмы-цыганки в данной ситуации было с родни забаве. Как впрочем, и все, что окружало: арабские сумерки на стенах, окно в зеленую оранжерею, вторая по счету бутылка вина, благо вампиры не так легко сдаются дурману градусов и не впадают в алкогольную зависимость.
- Такая линия сердца, - указательный палец повторил линию, имеющую это название, - начинающаяся с развилки, свидетельствует об умеренности страсти, хотя тяга к огню и некая ревнивость являются важными свойствами темперамента, но также я вижу осмотрительность и интеллект, - на миг я отрываю взгляд от гадания, чтобы в глазах мужчины увидеть загадочную темноту и отблеск пламени свечей, не до конца понимая, как восприняты мои слова. – Не вызывает интереса или продолжать?
- Рассказывай дальше, раз начала, - усмехаясь, отвечает он тем тоном, который не раскрывает ни одной эмоции, так и не давая определить, насколько близки к правде предположения «гадалки». – Заинтересовало, правда, - Эдвард склоняется ближе к столешнице и ко мне, отчего еще отчетливее слышу аромат его парфюма.
- Линия головы идет строго по прямой через ладонь, - и снова прикосновение, как приятная деталь развлечения. – Беспристрастность. Возможно холодность, но ее смягчает линия сердца. Чувства, и правда, значат так много, как говорят расположение и узор? – стремительный кошачий взгляд из-под веера ресниц, моментально попадая в ловушку его внимательных глаз, смутившись и отвлекающим маневром продолжая: - Вот эта глубокая, четкая и непрерывная линия называется линией жизни. Часто она указывает на жизненные силы и физические способности. А еще ее длину связывают с продолжительностью жизни.
- И сколько мне осталось? - изогнув бровь, мужчина, словно дразня, озвучил вопрос, после чего на губах расцвела улыбка, невесть как скользнувшая ко мне, заставив повторить сие действо, словно на какой-то миг я стала его личным зеркалом.
- Раз линия на ладони не может быть бесконечной, то ее и существовать не должно. А вообще тебе решать, стоит ли верить хоть половине услышанного…, - то ли сбежав, как предписывают каноны игр, то ли действительно чего-то испугавшись, я отпрянула, вернув себе свободу личного пространства, прихватив при этом с десяток лишних сантиметров.
Не желая выпускать сильную мужскую ладонь из рук, нехотя, но все же заставила себя вцепиться в тонкую ножку полупустого, как сказал бы оптимист, фужера, и с присущей любому вампиру грацией поднялась с дивана, усыпанного подушками в форме красных и синих цилиндров с золотистыми кисточками. Несколько секунд промедления, прежде чем Эдвард, не отпуская моих пальцев, подхватил свой бокал и поднялся из-за стола, позволяя отвести его к большому окну, за которым яркий пейзаж, отделенный от зимней стужи толстым стеклянным куполом, дышал жизнью. Пожалуй, не хватало только райских певчих птичек, но негромкие переливы фортепиано прекрасно заменяли пернатый аккомпанемент. Не знаю, сколько я рассматривала густую зелень и маленьких шустрых рыбок, не признавая очевидное ни в слух, ни про себя, да только бессмысленно молчать рядом с тем, кто знает мои мысли как свои собственные.
- Письмо, цветы, ресторан…, - я сделала короткий шаг к Эдварду, оказавшись еще ближе, чем тогда, когда нас разделял стол. – Это свидание? – видимо для меня вопрос оказался риторическим, потому как в следующий миг я потянулась к его губам…
Но так и не коснулась их. Помещение сотряс взрыв, прогулявшийся по полу и стенам вибрацией и отозвавшийся паутиной трещин под высокими сводами расписного потолка. Под напором ударной волны большое окно пошло сетью трещин, а затем, не выдержав, брызнуло, обдав сотнями острых осколков. Испугавшись этой, мягко говоря, неожиданности, достаточно громкого, резкого звука и силы ударной волны, я по инерции закрыла глаза и крепко прижалась к груди Эдварда, на какой-то момент забыв, как дышать.

»» 28.01.13 22:12 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки
_________________

Когда тебе по крайней мере больше сотни лет, странно и забавно слушать, что причудливый узор ладони в той или иной степени способен рассказать о твоем характере, нраве и даже об отпущенном тебе сроке жизни. Но, как говорится - это всё лирика и мы оба прекрасно понимали, что это часть игры под названием флирт. Взгляд... тембр голоса... прикосновение... мысли... и желание быть ближе... настолько ближе, насколько это позволительно в данной ситуации...
Не дав ладони Аларии, выскользнуть из моей руки, я поднялся, увлекая её за собой к окну
С момента моего последнего визита ресторан сильно преобразился. Если раньше за окном в это время года стояли деревья усыпанные снегом, а пруд был скован толщей льда, то сейчас, под толстым стеклянным куполом, в свете многочисленных ламп, здесь был раскинут яркий сад из теплолюбивых, экзотических растений, а в облагороженном пруду плескались пестрые рыбки.
Мысли Аларии, сейчас были похожи на этих рыбок. Они так же сменяли друг друга на поверхности сознания и исчезали в его толще. Она молча смотрела на пейзаж раскинутый за окном, а её прохладная ладонь с изящными тонкими пальчиками, продолжала покоится в моей руке.

Это был не вопрос, а скорее призыв к действию, так как шагнув ко мне навстречу, Алария сократила и без того маленькое расстояние, что было между нами. И опять, как тогда в Венеции на крыше собора, её губы были в паре сантиметров от моих, и как и тогда я чувствовал на своих губах её дыхание. И, как тогда, казалось бы, что по всем законам жанра... но я всегда был вне законов...
В первые секунды я даже не понял, что происходит, да и разбираться особо было некогда, потому как огромное стекло пошло паутиной трещин и в следующую секунду лопнув, полетело в нас сотнями мелких осколков. По инерции я попытался закрыть собой Аларию, и буквально в миг сделался похожим на дикобраза от вонзившихся в тело осколков. Но это было пол беды, потому, как в след за этим в мою голову полетел поток чужих мыслей и это было в сто раз хуже, чем стеклоузор на моей спине.
Алария, стояла прильнув ко мне всем телом. Её рука изрезанная глубокими порезами регенерировала, выталкивая осколки из плоти наружу. Ощущение не из приятных, если учесть, что с моей спиной творилось тоже самое.
Вдалеке заголосили машины спецслужб спешившие к эпицентру взрыва, рядом слышались крики и стоны пострадавших людей. Но самое худшее, что по полуразрушенному зданию стал разносится аромат свежей крови. Регенерирующая плоть начала требовать крови обжигая горло огнем жажды. Я старался не думать об этом, контролируя нарастающий голод, слыша мысли Аларии, которая уже тоже уловила терпкий аромат. Подняв голову, она закрыв глаза, втянула носом воздух, как свойственно это хищникам, а когда открыла их, расширенные зрачки были черны, как ночь.
- Не здесь и не сейчас. Пошли отсюда.
Шепнул я ей и в этот самый момент в стоящем вокруг нас полумраке, сотканном из темноты, дыма и бетонной пыли, возник тот самый молоденький официант, который обслуживал наш стол с закономерным, но дурацким для нас вопросом - все ли у нас в порядке.
У нас то да, а вот у тебя...
Промелькнула у меня в голове мысль, прежде чем Алария развернувшись, впилась парню в шею. Он даже толком и не успел понять, что произошло, а его обескровленное тело уже рухнуло на пол.
Осмотревшись, Алария, в бодром расположении духа, подняла свой полушубок, встряхнув его от пыли и произнесла:
- А вот теперь можем идти.
- Однако. - Я посмотрел на свою снятую рубашку, которая по виду напоминала решето. - Признайся честно, порча моих вещей всегда входит в твои планы при наших встречах?
Алария, игриво покрутила головой, загадочно улыбаясь. Затем перешагнув через труп, приблизилась ко мне и я услышал знакомый мотив песни сопровождающийся словами:
Я подойду к тебе незаметно, ты не увидишь моего лица - Смотря в глаза, скользнула ладонью по моей груди, продолжая напевать - Я не отвечу на твои вопросы, наяву не слышно моего голоса - Делая шаг в сторону, продолжая удерживать мой взгляд, повела пальцами по левому предплечью, заходя за спину Я сделаю тебя счастливым - Острые ноготки скользят по ещё не зажившей до конца спине - и заставлю тебя страдать. - Пальчики снова скользят мягко только уже по левому предплечью. Повернув голову, ловлю её взгляд. Рука замыкает круг, там же на груди, откуда начала своё путешествие. Ведет её вверх к плечу. - Твои глаза горят ярче солнца - Мои ладони невесомо ложатся ей на талию. Указательным пальцем второй руки Алария, скользит по своим губам, на которых ещё осталось несколько капель крови и затем проводит им по моей нижней губе - Я дороже золота!
Я отчетливо слышал аромат крови на её губах, которые второй раз за вечер были в опасной близости от моих. Они манили и пьянили...
Совсем рядом зазвучали голоса и через несколько секунд три ярких луча разрезая темноту, забегали по полуразрушенному помещению.
- К сожалению теперь точно пора уходить.
Шепнул я Аларии. Она тряхнув головой, ответила, что думает так же.
Я накинул на тело куртку, взял Аларию за руку и мы под покровом ночи покинули то, что ещё совсем недавно было рестораном...

Боль, принесенная впившимися глубоко под кожу осколками стекла, сплеталась с ароматом крови, будто свинцом въедаясь в сознание и пылая в горле обжигающим пламенем. Эта стихийная сила разорвала, казалось бы, прочные цепи самоконтроля, удерживающего монстра, который все мое вампирское существование соседствовал с холодной, сдержанной леди. Просыпаясь, он впился коготками в нервные узлы, словно сладко потягиваясь, и выглянул из черных, как угольки, глаз, сощуренных по-кошачьи. Рассудок заслали инстинкты хищницы, беспощадной и чуточку безумной в своем примитивном желании убивать ради крови, единственного, что способно потушить пожар в груди. Я ненавидела эти моменты безвластия над собственной природой, и одновременно любила ту ясность, что царила в голове сущности, не обременяющей себя состраданием и гуманностью, нерешительностью долгих размышлений и пустой тратой времени на рассуждения. Именно она позволяла вонзать клыки в жертву, выпивая до последней капли рубинового эликсира вечности, переступать через остывающий труп и не терзаться угрызениями совести даже после того, как собственноручно за одну ночь умертвила целую деревеньку.

Монстр насытился, но колыбельная еще не звучала. Я улыбнулась, чувствуя, как растекающаяся кровь играет и поет внутри, значительно улучшая настроение, несмотря на то, что вокруг царил хаос, а сам ресторан напоминал филиал ада на земле. Мурлыча про себя песню, подойти к Эдварду, бросая быстрый взгляд на то, что осталось от черной рубашки, и вновь возвращаясь к глазам, темным, как беспроглядная арктическая ночь, коснуться его кожи, ощущая под бледным бархатом сильные стальные мышцы, чуть напрягающиеся, когда ноготки скользят по истерзанной стеклом спине. Обойдя по кругу вернуться в исходную точку и быть пойманной в кольцо рук, уверенным, будто хозяйским, движением обосновавшихся на талии. Пальчик с полированным красным ноготком размазал оставшиеся на губах темно-вишневые капли крови и скользнул к его устам, будто дразня того, кто во много крат легче контролировал себя и голод регенерации, вызванный куда более серьезными повреждениями из-за разлетевшегося в дребезги окна.
Собиралась ли я играть с Эдвардом в кошки-мышки? Пожалуй, нет, ибо это бессмысленное занятие, в котором каждая сторона безосновательно считает себя охотником, не признавая при этом обратной стороны медали. Хотела ли продолжить то, что прервал взрыв? Не знаю… Если только земля под ногами не разверзнется и с неба не рухнет метеорит величиной с Пентагон. Но судьба вновь была против, послав знак в виде ярких лучей, проворными змейками скользнувших по стенам комнаты. Где-то совсем рядом раздались голоса людишек, подоспевших на место катастрофы, что наводило на навязчивые мысли, которые озвучил мужчина.

Мы покинули импровизированное Инферно, полыхавшее пламенем в окутавшей город ночи. Она манила глубоким, ясным небом, усыпанным бриллиантами крохотных светил, и сыпала с небес звездами, превращая их в метеоритные росчерки на насыщенном темно-синем покрывале небосвода. Обнимала подобно атласу нежным и величественным холодом, грозила тьмой и подталкивала в объятия того, кого, как оказалось, практически не знаю. Мысленно я возвращалась к тому моменту, когда стекло разбилось и брызнуло тысячей мелких составляющих, а Эдвард укрыл меня от осколков. «Достаточно неприятно, даже больно, но не смертельно, - мысленно шептала более логичная часть меня, справившись со всем калейдоскопом нахлынувших эмоций. – Тогда почему? Зачем? Инерция?». Не так уж часто я не понимала чего-то, что казалось важным, посему сейчас находилась в тупике и полном смятении. Я обязательно подумаю обо всем завтра, а сейчас, переведя взгляд на мужчину, подарила ему игривую и легкую улыбку кокетки.
- Думаю, нам с тобой не помешало бы заехать в магазин, - произнесла я, надеясь, что он не станет упираться, списывая любые проявления шопинга на исключительно женский вид спорта, достаточно непонятный для мужчин и даже экстремальный в условиях распродажи.
Внушение сработало привычной палочкой выручалочкой, заставив охранника торгового центра выключить сигнализацию, камеры и впустить ночных незваных гостей в зал, где располагались бутики именитых дизайнеров. Без назойливых людишек, снующих поблизости услужливых консультантов он превратился в довольно приятное место, где при наличии нужного настроения я не отказалась бы провести несколько часов. Эдвард проявлял чудеса выдержки, стойко перенося все тяготы и лишения, никоим образом не показав, что он, как, впрочем, любой мужчина, не воодушевлен моей идеей. А скорее мечтает, чтобы тот злосчастный взрыв случился здесь и к чертям разнес магазин, оставив ресторан в целости и сохранности, дабы продолжался вечер в приятной компании вина и разговоров.
- Можно я подберу тебе рубашку? – голосок звучал распевно, чуть нежнее обычного, как и всякий раз, когда мне доставляло удовольствие напоминать себе, что даже могущественные императоры великих империй бессильны перед женскими чарами. – Ну, пожалуйста…
То ли Эдвард пребывал сегодня в слишком хорошем настроении, то ли фортуна наконец-то была на моей стороне, но уже через пять минут я с воодушевленно-увлеченным видом выискивала в бутике дизайнерской одежды один из любимейших предметов мужского гардероба. Выбор пал на строгую рубашку классического покроя, выполненную из натурального черного шелка, и запонки с ониксом, после чего вампир отправился в примерочную, где, в окружении трех зеркал, можно рассмотреть, как села вещь. Я же, в ожидании гуляя меж рядов, не удержалась от соблазна сменить свой костюм на коктейльное кремовое платье от Валентино, которое, как мне казалось, больше подходит к случаю. Однако же упрямая молния никак не желала застегиваться, как бы я не изворачивалась, посему пришлось попросить о помощи. «Эдвард, - мысленно позвала я и, когда он появился в моей примерочной, поймав мой взгляд и отражаясь в серебристой вертикали зеркал, добавила. - Не поможешь с замком?»
Мужчина приблизился ко мне, будто бы в поисках молнии скользя пальцами вниз по голой коже спины. Вполне простая и невинная просьба обернулась чем-то совсем не беспорочным, отчего ровное и размеренное дыхание сбилось. Замок замер на середине, где-то в районе грудных позвонков, не спеша подниматься, а его рука проложила путь выше, минуя тонкую мраморную шею и вынимая из волос заколку.
- Так лучше, - заверил мужчина, пропуская густую темную массу между пальцев.
- Часто приходится одевать девушек? – я честно старалась отыскать в себе силы на ехидство.
- Скорее наоборот, - прозвучало совсем обыденно, словно между делом.
При этом одна ладонь легла на бедро, заставляя пылать кожу под тонким материалом, другая поглаживающим движением нашла себе место на талии, буквально притягивая в объятия Эдварда. Потеряв интерес к отражению в зеркале, я подняла голову, чуть склонив ее в сторону, собираясь озвучить ироничный ответ, который готов был сорваться с языка, но его губы заставили вмиг забыть обо всем на свете. Кажется, даже воздух вокруг воспламенился, обжигаясь той страстью, что сквозила в поцелуе, вырвавшем из реальности во вселенную, существовавшую только в кольце его рук.

»» 04.02.13 20:57 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки
_________________

Что же мы делаем? Знаки вопроса!
Граффити, чувства? Знаки вопроса!
Снова и снова - знаки вопроса,
В сердце стучатся азбукой морзе...

Я люблю ночь. Люблю зиму. Люблю ночной город зимой. Люблю кататься по нему просто так, потому что мне нравится блеск неоновых огней в котором город начинает утопать с наступлением сумерек. Мне нравится, как переливается и искрится снег от этих огней. Мне нравится стоя на светофоре в ожидании зеленого света, разглядывать прохожих, которые прячась от мороза, спешат быстрей попасть домой. Во всем этом есть кайф... особенно, когда рядом сидит девушка с которой тебе офигенно хорошо. Она кидает в твою сторону взгляды, ты отвечаешь тем же. Она улыбается, смеется и тебе классно. Даже на шопинг ты соглашаешься с легкостью, и не потому что он тебя радует, а потому что знаешь, каким восторгом будут светиться её глаза, когда она будет прогуливаться по рядам несколько часов подряд, выбирая себе наряд.
Энтузиазма хватило ровно на пять минут, а дальше время словно застыло на месте. Ещё спустя пять минут мне стало казаться, что мы торчим тут вечность. Даже охранник, походивший сейчас на зомби. слонявшийся в полумраке магазина и в упор не видевший нас, больше не радовал.

Пролепетала Алария, вынырнув откуда то из полумрака бесконечных рядов висящей одежды.
Вот оно! То, о чем я говорил... то, каким восторгом сияют глаза от своей собственной затеи. Отказать невозможно. Да и в целом собственно за этим мы сюда и пришли. Поэтому соглашаюсь без раздумий, самому же проще.
По пути к примерочной, хватаю первые понравившиеся джинсы. Как ни странно, но с размером угадал, сели как влитые, точно так же как и рубашка. Решив, что мой шопинг на том и закончен, я застегнул ремень, обулся, кинул куртку через руку и вышел из примерочный. Аларии в зале не было, зато был охранник, который шел в мою сторону, но при этом смотрел сквозь меня. Самое интересное, что у него в голове не было никаких мыслей, просто пустота. Я вытянул руку и охранник упершись в неё лбом, продолжил шагать на месте. Я прям порадовался.
Клёво! Такая зомбяка зачетная.
«Эдвард. Не поможешь с замком?»
Прозвучал в моей голове голос Аларии. Оставив "игрушку" побредшую дальше, я направился в примерочную, откуда меня позвали.
Обнаженная женская спина - это моя слабость. Долгое отсутствие секса в моей жизни - это писец. А вот всё вкупе - это писец в десятой степени. Ширинка предательски вздулась от вставшей плоти.
Я мягко коснулся её спины и провел вниз по позвоночнику, затем собачка молнии медленно поползла вверх, замерев где-то на середине своего пути... зато рука продолжила свой путь по изгибу шеи вверх, заставив копну волос рассыпаться по плечам.
- Так лучше,

- Скорее наоборот.
Сделав шаг, я сократил и без того малое расстояние, которое было между нами. Одна рука легла на бедро, другая на талию и теперь уже ничего не могло помешать тому, чего мы оба желали весь вечер...
Страсть не знает границ, но способна сужать рамки пространства. Страсть не знает слов, но способна говорить телами. Страсть не знает знает пощады, но захватывает в плен так, что хочется навеки остаться её пленником. Страсть не знает границ и она способна на многое...
Обжигающий поцелуй полный страсти и желания, который невозможно прервать... который не хочется прерывать. Руки жадно скользят по её телу, стягивая платья и освобождая грудь, которая требует ласки... пальцы играют с набухшими сосками... с её губ срывается стон... рука перемещается вниз и скользит между бедер... Отсутствие нижнего белья только порадовало... платье, если таковым его можно назвать, находится на талии... я сильнее прижимаюсь плотью томящейся в джинсах к её бедрам. Алария, дразня, усиливает давление, виляя ими в такт моим ласкам...
Развернувшись, она рвет на мне рубашку, от чего пуговицы разлетаются по сторонам. Прижимается грудью к моему телу... губы вновь горят в поцелуе... её руки в одно мгновенье расстегивают ремень... пальчики пробегают по кромки джинс, слегка царапая кожу... дразня сбегают вниз по ширинке... затем опять вверх, усиливая давление... от её действий и своего желания чуть ли не рычу... собачка молнии скользит вниз...
Я подхватываю её за попу, прислоняя спиной к зеркалу... она обвивает мои бедра ногами... ну а дальше... я с тобою, как в раю...

»» 04.02.13 20:01 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки

Поцелуй начинается с глаз,
Взгляд сильнее и слов и объятий
Поцелуй - зачарованный вальс,
Череда сокровенных заклятий.

Поцелуй начинается с рук,
У щеки их тепло так тревожно.
С ласки пальцев, рисующих круг,
И противиться им невозможно.

А закончится он на губах,
Подтверждением первых желаний.
Поцелуй начинается с глаз
Независимо от расстояний.

Безумие. Чистейшее, яркое, остропряное, не свойственное той части меня, что существовала во льдах и цепях, унаследованных по праву рождения и затянувших в корсет воспитания, не отпуская даже спустя столетия. Но родное тому монстру, что, глядя из глубины алых глаз, ломало холодную и сдержанную леди, обжигая огнем калейдоскопа своих страстей. Безрассудство жило внутри мраморной статуи, не позволяя ей окончательно умереть, разделив с ней вечность, приукрашивая ее своими желаниями, независимо от того была ли это жажда крови или влечение. «Никогда не говори никогда» гласила простая истина, против которой я когда-то пошла в своих заблуждениях, а сейчас вновь столкнулась с тем, кто, действовал на меня, пожалуй, даже слишком странно. Уж очень притягательны были темные, будто бездонные глаза Эдварда, один взгляд которых невольно рождал предательские мурашки. Уж очень чувственно скользили его руки по изгибам моего тела, заставляя жидкий огонь играть под кожей, повторяя каждое движение ладоней. Это как шелк и сталь в одном прикосновении, как нежность и сила. Поцелуй ставит точку на власти разума, правление коего и без того являлось номинальным. И словно есть только это мгновение, эти зеркала, пляшущие отражением страсти, только он и я, а окружающий мир – иллюзия, ныне далекая, туманная, ненужная. Тихий стон – еще одно безмолвное подтверждение очевидного, поражение и одновременно победа…
Алия, ты так хотела огня, так забирай свой приз… Черный шелк, в который завернут мой бесценный подарок, мешает так сильно, что, не стремясь расстегивать пуговицы, просто тяну обеими руками полы рубашки. Это пламя пренебрегает неспешностью, оно ценит каждое потраченное мгновение, поет подобно сирене, затягивающей на дно тех, кто слышит чарующую песню. И не отпускает, навязчивой идеей звуча в голове… «Сегодня ты мой». Ведь повернуть назад невозможно, нельзя потушить то, что тебе не подчиняется, закутаться в платье и вернуться в авто, в страхе убежать и спрятаться, делая вид, что не существует этой раскаленной нити притяжения. И если уж холодная леди будет о чем-то жалеть, то лишь с наступлением рассвета, когда иссякнет власть безумия, имя которому подобрала сама. Одно слово… Шесть букв… Его имя…
А пока мне нравится играть, льнуть теснее, царапать ноготками кожу и слышать в ответ едва различимое рычание. Чувствовать этого мужчину каждой клеточкой своего тела, обжигаться страстью, не думая о том, как после объясню ему свой порыв, опущу ресницы, боясь увидеть в его глазах то, что станет приговором. Нравится контраст холодной серебристой вертикали зеркала и страсти, огнем бушевавшей в его теле, тонуть в накрывающем с головой наслаждении, которое дарит мне Эдвард, следом за мной окунаясь в яркость красок оргазма.
Он все еще удерживает меня, крепко прижимая к себе, а я касаюсь костяшкой указательного пальца его щеки. Тишина как в космосе, осмысленные слова никак не идут на язык, теряясь, так и не успев вспыхнуть в сознании. Да и имеют ли они сейчас значения? Должна ли вообще я что-то говорить?
Именно в этот момент реальность спешит напомнить о себе, разливаясь мелодией сердца, вовсе не ровной и мерной, что, принадлежа охраннику, превратилась в едва различимый фоновый шум, а гулкой, полной сбивчивости, выдающей отнюдь не радужное настроение неизвестного. Удары приближаются, все отчетливее играя фламенко, чуть слышно стучат каблуки, когда незнакомка пешком поднимается по широкой гранитной лестнице со стеклянными перилами, и шуршат воланы короткой пышной юбки коктейльного платья.
- Ах вот вы где, - разъяренный женский голосок обращен к охраннику, который под действием гипноза слабо разбирается в действительности, не имея возможности самостоятельно выносить какие-либо умозаключения, пока его воля крепко связана моим даром. - Какого черта меня, как старшего менеджера, срывают с вечеринки по случаю собственного тридцатилетия из-за того, что в торговом центре отключились все системы безопасности? Что здесь происходит? Немедленно отчитайтесь!
Обвивая обеими руками шею Эдварда, я привстаю на цыпочки, оставляя на его губах легкий и невесомый, как крылья мотылька, поцелуй, слишком короткий, чтобы это прикосновение вспыхнуло искрами и заставило разум и логику таять подобно горящей восковой свече. Будто случайно скользнув губами по щеке, совсем тихо шепчу на ухо:
- Регенерация отняла слишком много сил, тебе обязательно нужно поесть, раз уж так настойчиво ужин подает сам себя, - при этом подушечки пальцев, успокаивая нежностью движений, касаются шеи мужчины, отчего самой жутко хочется замурлыкать, закрыв сияющие сытостью рубины. - И не думай, будто я забочусь о тебе, - словно оправдываясь, фразы кутаются в другой тембр голоса. – Просто не знаю, насколько хватит твоего контроля, прежде чем население города стремительно уменьшится на треть.

»» 05.02.13 19:19 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки
_________________