Роман. Вампирский... Классический )))

 » Роман. Вампирский... Классический )))  [ Завершено ]

Добрый день!

Выкладываю начало моего единственного романа. Неопубликованного. Роман завершён довольно давно... и получился довольно большой... Если просьбы "продолжать" после 1 главы последуют - буду продолжать )

На ваш суд... Я - новичок на этом форуме и нафиг никому не известный автор, но всё-таки надеюсь на комментарии )))

Со своей стороны могу предложить помощь в правке вашего материала. Навыки бета-ридера имеются...


Аннотация.
Вампиры и охотники: их старая война – не знающий пощады меч, и обе стороны его лезвия наточены и холодны. Выбравший одну из сторон следует одной дорогой, пока не кончится его вечность или не придёт его смерть. Но мрачный ночной мир живёт по тем же законам, что и дневной, и в нём возможны и мечта, и любовь… и есть шанс на спасение, пока сбежавшие из-под власти Смерти остаются под высочайшей властью Жизни.
Молоденькая, но не глупая и амбициозная вампирша Мира, недавно занявшая скромное место в свите Владыки Бессмертных, получает первое ответственное задание и с похвальным рвением бросается его выполнять. Она не подозревает, что древняя легенда об Избранном и его Даре, которой одержим Владыка, станет и её судьбой а, спустя годы, приведёт её в Орден охотников на вампиров и поставит во главе армии истребителей Бессмертных…

Часть 1 Легенда.

История вершится днём, легенды слагаются ночью. Наступающая светлая летняя ночь наглядно подтверждала этот тезис. Воздух налился густой синевой, все краски спрятались под таинственным полупрозрачным покровом, редкие же голоса зазвучали как всегда ясно, чисто, далеко. Столица засыпала, мерцали, мигали в тщетной борьбе с дрёмой фонари и огни в окнах домов. Толпы рабочих схлынули с улиц давно, в первые вечерние часы долгого летнего дня; в театре на улице Греди закончилось последнее представление… И, в тишине, Ночь упрямо начинала свою историю, торопясь рассказать до рассвета, обращающего в пыль её и её сказки.
Большие часы Солнечной башни, едва слышимые в этой части Сатура, пробили одиннадцать, когда Мира заметила у ограды парка девушку. Она, очевидно, намеревалась сократить дорогу к Ориенсу, восточному району столицы, пройдя старый парк насквозь… Опрометчивое решение! Девушка совсем немного помедлила у входа, зачем-то секунду подержалась за левую колонну портика и, наконец, вступила на центральную аллею.
Тишина успокаивающая, завлекающая, обманчивая, только стук маленьких каблучков… Скоро с освещённой аллеи девушка перешла на одну из боковых дорожек, также вымощенных камнем. У часовни, смутно белевшей в обрамлении рябин, она вновь свернула – не к главному зданию Академии, как ожидала Мира, а глубже, в парк, на одну из бесчисленных, известных немногим тропок, ведущих к реке… тем лучше! Звук её шагов теперь вовсе был не слышим, невнятно-серого цвета платье, тёмные жакет и шляпка – она затерялась, растворилась в ночи, стала невидимкой. Девушка медленно кралась, то и дело оглядываясь по сторонам. Её и Миру разделяло три шага, и вампирша слышала стук сердца своей будущей жертвы… Да, пора и ей, другой невидимке, покинуть своё укрытие!
Три привычных быстрых бесшумных шага, легко, едва касаясь земли; холодной ладонью зажать несчастной рот и крепко обхватить за плечи, и она уже не закричит и не вырвется. «Поиграем, красавица?» - зловещий тихий шёпот: спектакль в одно действие, в главных ролях вампир и его жертва… Мира не отказала себе в удовольствии заглянуть девушке в глаза и в ответ на немую мольбу в них улыбнуться наиомерзительнейшей улыбкой из своего арсенала улыбок: СТРАХ, конечно, далеко не столь питателен, но… очень вкусен. (И не мне в моём положении отказывать себе в этом…)
- Оставь её и отойди в сторону, вампир!
(…удовольствии). Мира обернулась. На сцене в её импровизированном спектакле появилось новое действующее лицо. Охотник.
Она моментально оценила противника:
Высокий, небедно одетый юноша; (студент Академии, наверняка). Здесь пока один, вот и тянет время - ждёт подкрепления. Его громкий голос не обманул вампиршу: «Мальчик боится…» О, не её, конечно (ты льстишь себе, Мира!), но… своей слабости.
Удирать сейчас? Нет, зачем же…
«Я легко с ним справлюсь», - самонадеянная вампирша осталась поиграть.
- Ты опоздал, охотник! – начала она вторую сцену, выбрав мягкий, вкрадчивый голос. - Она принадлежит мне! – с ледяной усмешечкой в конце.
…Мира напряжённо прислушивалась, боясь пропустить появление остальных участников драмы: на вампиров не охотятся в одиночку. Обманчивая тишина тёплой августовской ночи! Неуверенный лепет листвы вверху – ветра почти нет, на границе слышимости - задумчивые переливы Сермы, реки за оградой парка... Больше ничего, никаких «голосов» людей - шелеста шагов, одежд, дыхания. Огромный парк словно бы пуст.
- Девушка находится под защитой Ордена! – прикрикнул охотник, подступая. Новая его реплика прозвучала куда уверенней: помощь близка, и страх прошёл. Мгновенно уловив это изменение тона, Мира рванулась назад, обрывая странный диалог, и он не договорил: преобразившаяся вампирша – огромная тварь с перепончатыми крыльями, похожая на летучую мышь, вернее, на тень летучей мыши, сотканная из пыли, клубящейся туманом, уносила свою добычу прочь.

(К реке! Там ОНИ ничего не смогут сделать…)
Шляпка девушки упала, светлые волосы растрепались. Крепко схваченная когтями, она едва могла шевельнуться и только кричала отчаянно и… слабо. Мимо просвистела сеть, и Мира глянула назад. За ней следовали двое: давешний молодой охотник, и с ним девушка – ловец.
«Следует подняться повыше» – отметила она: два взмаха крыльев, два заключительных рывка, и она будет вне опасности… Но, уворачиваясь от новой сети, вампирша с силой задела крылом дерево. Её развернуло, хватка ослабла, и она едва не уронила добычу.
Тогда Мира рванулась вперёд тем же путём: над узенькой, прихотливо извивающейся тропкой, лишь у самой ограды сворачивающей в сторону, к кривому, волнующемуся зеркалу реки за парком…
«Далековато отсюда до Сермы!», – наглая непрошеная мысль, провозвестница паники. В быстрых, сильных взмахах крыльев теперь заметны были усталость и злость. Охотники видели её отчаяние и не отступали (и не отступятся теперь, пока не поймают!). Всё же она удвоила усилия, игнорируя тихо ползущую по венам к сердцу голодную слабость, но… что это?! – на повороте тропы, у чугунной витой решётки, ограничивающей парк, показался ещё один охотник. Он вскидывал арбалет, прицеливаясь… Мира, кинулась было в сторону, но и этот вираж вышел у неё неуклюже, медленно – мешали деревья, вверху сцеплявшиеся крепкими ветвями. И добыча оказалась тяжелее, чем она оценила это на земле… Вампирша выпустила девушку. Мелькнула злобная мысль: может, хоть на голову кому-нибудь из них упадёт? – но двое успели подхватить её несостоявшийся завтрак, и две сети полетели в Миру одновременно. Она ещё пыталась спорить с неизбежностью – вновь взмах крыльев: вверх, вверх! прорвать купол листвы и – домой! - но только ещё больше запуталась в сетях. Сила, поддерживавшая звериное обличие, исчезла; Мира почувствовала: подступает паника.
Опутанная сетями, она рухнула на землю, сжалась в комочек и только смотрела, как охотники бегут к ней, не в силах пошевелиться, но всё ещё не веря в случившееся:

(Пути к бегству: скинуть сети, попробовать преобразиться), – эти мысли ускользают в пустоту…
(ПУСТОТА… ПУСТОТА ПОГЛОТИТ ЕЁ). Пустота – вечный страх вампиров… «Нет, нельзя впускать ЭТО, не бояться, думать, думать! Есть же путь к бегству!», - отчаянно, коготками вцепляясь в реальность. Но та рвётся, зияют прорехи, и она скользит, неудержимо скользит к панике… к Пустоте: Их много – ты одна. Ты слаба. Ты попалась.
Уже нет никаких путей, никаких мыслей. Пустота и панический вопль: Бежать, бежать, бежать!
…Охотники уже схватили её, и двое держат за руки, прижав к дереву, не давая преобразиться. Девушка-ловец встала перед ней: похожая на несостоявшуюся жертву Миры, тот же рост, возраст, только - ни тени страха в глазах… Вампирша задрожала, услышав её голос: «Per signum crucis…»
«Теперь не уйти», - последняя связная мысль.
Вампиры не умеют принимать свою смерть с достоинством. Бессмертие так дорого даётся и расстаться с ним – расстаться со всем – немыслимо. Немыслимо, как Пустота, которая ждёт... Как и все вампиры Мира извивалась и скалила зубы, пытаясь вырваться. Но слова знакомой молитвы, каждое – острый нож, перерезали последние нити её мыслей, рассекали остатки реальности. Реальность рассыпалась в прах – ей оставалась пустота.
«De inimicus nostris libera nos, Deus noster1», - тонкий, слабый девичий голосок звенит ликующе, громче колокольного звона. «In nominae Patris», - охотница открыла хрустальный пузырёк, наполненный прозрачной водой…
Уже ничего не успеть. Осталось лишь закричать: последний протест – в Пустоту.

- Мира, не увлекайся, - прервал стенания вампирши Алекс. Он подошёл к группе охотников и махнул им рукой. - Достаточно.
- А как же традиция? Облить Миру водой со словами: «Кажется, сегодня я перепутал пузырёк»? - делано расстроилась Диана, на всякий случай отступая от вампирши на шаг.
- Мы здесь теперь не одни. Компания в беседке у центральной аллеи.
Карл уже не держал правую руку Миры, она слегка качнула левой, как бы говоря другому охотнику, юноше: «Сейчас можешь меня отпустить». Но действия это не возымело, пришлось прошипеть: «Сударь, отпустите руку!» Освободившись, она прислонилась к дереву, скрестила руки на груди, опустила голову, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, и почувствовала себя намного увереннее.
- Как Анна? - спросил юноша Алекса и переглянулся с Дианой.
- Она пришла в себя. В порядке, только – в расстроенных чувствах… Мира, - мрачно обратился он к вампирше, - куда ты её потащила? В этой части парка тебе и не развернуться толком из-за деревьев. Зачем ты подняла её в воздух? Это опасно.
- Я играла свою роль. Ты сам назначил вчера «условия, приближенные к реальным», - начала оправдываться Мира, внимательно изучая ближайший куст шиповника, словно основной её целью было запомнить его до мельчайших деталей. - Объяснения? Изволь: если б я не схватила девчонку, меня поймали бы сразу – что церемониться! Анна отвлекла на себя часть вашего внимания. А главное, я – голодный вампир, и так просто не оставлю свой завтрак.
К ним подошла удачно исполнившая роль жертвы Анна. Её руки заметно дрожали, пока она поправляла шляпку.
- Никто перед тренировкой не запретил мне этого делать, и никто не прервал эту комедию, - злобно закончила вампирша. Сегодня маску благожелательности она забыла дома.
- Ваш первоначальный план? – оставив Миру, Алекс обратился к молодым охотникам.
- Анна должна была выманить вампира и, в шаге, остановить «защитой», - сообщил юноша.
- Как самонадеянно! – не сдержалась Мира.

- Умение останавливать вампира «в шаге» приходит далеко не сразу после посвящения и далеко не ко всем, - улыбнувшись, заметил Алекс. - Мы ведь уже говорили об этом… Блант, Лернер, главная ваша ошибка: вы начали стрелять, не озаботившись безопасностью Анны.
Молодой охотник прищурился:
- Что же, нужно было дать вампиру уйти?
- Вот, так всегда, - вздохнула Диана Лернер. - Правы все, и никто не прав. После таких тренировок страшно идти в рейд… - рассеянно заметила она и отвернулась, убирая пузырёк с водой в потайной карман на платье. Отросшие, но всё ещё коротковатые тёмные волосы совсем закрыли лицо.
Мира сочла нужным предупредить слишком уж беззаботно улыбавшуюся Анну:
- Ты озиралась по сторонам… неестественно. Наигранно. В реальности я бы сразу почуяла ловушку.
В компании охотников та не потеряла самообладание от улыбки вампирши:
- И я совсем было решила, что ты ко мне не подойдешь. Они… - кивок на Диану и Бланта, – даже не старались подкрадываться бесшумно!
Мира слабо улыбнулась. Н-да, главный вопрос, и для многих вампиров оказывающийся последним: почему охотники всегда появляются так внезапно? Она не услышала ничего и не заметила ничего, пока они этого не захотели. Парк, на взгляд вампира, был, несомненно, пуст.
- А вы должны были быть просто в качестве наблюдателя? – хитро спросила Диана Карла.
- Я проходил мимо, - невозмутимо ответил тот, вертя в пальцах веточку с дерева.
Мира машинально посмотрела вверх, в крону дерева, у которого все они стояли. Ясень… Старый, как многие деревья в парке, росший здесь, должно быть, ещё когда будущая столица, Дона, ограничивалась одним небольшим поселением, будущим фешенебельным районом – Сатуром…
- «Мимо!» - усмехнулся Алекс. - Роль наблюдателя ему, как обычно, не понравилась. Он выдернул у меня арбалет, и последними загадочными словами отважного героя были: «Я поймаю Миру, а ты подхвати Анну».
- Я сообразил, что, если не скажу это сейчас, ты крикнешь это через секунду, и тогда я рискую вывихнуть себе руку, - парировал Карл.
- Значит, пятеро против одной, - скривила губы Мира. - А ведь я была уверена, что парк пустует…
- В этой древней игре в прятки всегда больше везло охотникам, - заметил Карл и добавил, улыбнувшись. – Смирись.
- Есть вещи, которые я никогда не пойму, - легко согласилась вампирша. - Орден до сих пор не перестаёт меня удивлять. Сегодня, например, я в первый раз увидела на тренировке человека во фраке… У кого приём?
- Бал у Тенеров, - ответил Карл, плотнее запахивая светлый плащ.
- Кто там из наших? – поинтересовался Алекс. - Бовенс?
- Да. И Адора Рете, как всегда, в числе устроителей. Это будет не обычный бал, - таинственно закончил он.
- Вы всерьёз надеетесь встретить в «Фонтанах» кого-то из приближённых Графа? – изумилась Мира и поперхнулась, поймав обескураженный, недоверчивый взгляд Бланта. Новенький, ещё не попавший под власть её чар, он недоумевал: как охотники могут обсуждать стратегические планы Ордена в присутствии древнего противника?!
(Ай-яй-яй, веди себя осторожнее, Мира! Помни: здесь, для них ты – скромная серая мышка… Ты уже семь лет балансируешь на лезвии кинжала… Серебряного кинжала!)
- Обсудим это по дороге, если хочешь, - предложил Карл. - Если ты направляешься сейчас в Академию – нам по пути.
- Да, у меня сегодня наверняка судьбоносная встреча с Главой, - подчеркнула Мира, в упор глядя на Бланта.
Нет, всё тот же знакомый взгляд. В нём старое сомнение, ужасное подозрение: «Зря ей так доверяют!» И вампирша, признав поражение, отвернулась первой.


Глава 1

Она смирилась с Пустотой. Она полюбила своё одиночество. Она продолжала играть. Иногда она закрывала глаза и полностью отдавалась во власть Пустоты. Она сама становилась Пустотой: ненасытной убийцей, вызывающе циничной и абсолютно бесстрашной – тогда её боялись даже друзья. А она продолжала играть: чужими жизнями, собственной смертью… Ей было всё равно, когда придёт кара, какой она будет и будет ли: Пустота бесстрастна. Пустота вечна. Она перестала смотреть в зеркала - только ночь могла быть её отражением.
Она часто вспоминала прошлое. Днём, в изматывающие часы полусна-полубдения она плела эту паутину прошлых мыслей, прошедших жизней, ушедших чувств. Прошлое оживало, и оно было реальней настоящего, реальней Пустоты: она вновь видела всю весёлую сумасшедшую компанию (Его), вновь звучали их голоса (Его смех)… В этих воспоминаниях больше не было боли: всё было и есть так, как должно быть - понимание этого пришло к ней рука об руку с равнодушием. Но, всё же, иногда, очнувшись от забытья, она чувствовала, что лицо её вновь мокро от слёз. (Алан… Алан!) Что я вспомнила? – лишь слово, одно слово, отнимающее всякую надежду, застилающее весь мир пеленой тьмы, отчаяния, смерти; тяжелый молот, разбивающий тебя снова и снова на тысячи тысяч осколков – не собрать, не восстановить. Ветер, ледяное дыхание Бездны, развеет эту пыль: «Никогда»…

Пасмурный поздний вечер. Снег падал большими хлопьями. Возможно, последний снег этой зимы – близился март. Сильный холодный ветер дул с запада, со стороны озера, носил хлопья снега, швырял их на плиты площади. Снежинки, ударяясь, разбивались на мельчайшие белые зёрнышки – едва заметные глазом точки. Те катились дальше, подгоняемые ветром, таяли, наконец, исчезали совсем…
Несмотря на мерзкую погоду, гуляющих на площади было много. Экстравагантных нарядов – множество: Белая площадь Пенны, северо-западного района - давнее излюбленное место прогулок у столичных франтов. Мира и Ника легко затерялись здесь…
- Нас с тобой никто не замечает, - сказала Ника.
- Тебя это огорчает?
Ника не ответила. Она откинула отороченный тёмным мехом капюшон своей кроваво-красной, быстро посеревшей в сумерках накидки, мягкими изящными движениями пальцев взбила каштановые локоны.
- Тебя это огорчает, - утвердительно сказала Мира. - Надеялась пустить в ход свои чары? Оставь это для Западной Пенны.
Ника снова молчала. Как молчала весь день.
- Ты забыла, подруга? – продолжила Мира, делая вид, что не замечает эту так быстро (за день!) выросшую между ними стену отчуждения. - Мы – ночные хищники. В нашей охоте главное - скорость, внезапность, смелость. Ходить и уговаривать обед соблаговолить пожаловать к нам в гости, дразнить свой аппетит – это скучно. Это долго. Это не для нас. Пусть другие охотятся а-ри-сто-кра-ти-чес-ки. Мы так не умеем.
Ника чуть улыбнулась, показывая, что ещё помнит старую шутку, и тихо заметила:
- У тебя появляется шанс научиться.
- …Завидуешь? – (ещё одна снежинка разбилась о светлый камень – Бах! - и её уже нет, белую пыль уносит ветер).
- Нет, - Ника была искренна, как всегда. - Я не о том. Обидно. Я хотела бы сегодня пойти с тобой. Но… меня не примут в обществе Высших, - последнее слово злобно, желчно. И вновь замолчала. Губы плотно сжаты – бледная полоска. Остренький нос, казалось, ещё больше вытянулся.
- Ника, - ласково сказала Мира, - Лисёнок, что тебе мешает стать Высшей? Зачем злость? Ты просто не знаешь, не представляешь, что тебе это даст! Высший вампир – это свобода. Абсолютная… - понимаешь? Нет, ты не представляешь… как это объяснить? Ты сможешь… летать! Только Высший вампир – истинный вампир. Если остановишься на половине дороги, не узнаешь ничего, кроме разочарования.
- Свобода? «Летать»? - Это заманчиво, но днём – отсиживаться в подвале? Но – терять рассудок от голода каждый вечер?
- Ты боишься, - жёстко сказала Мира, - боишься окончательно оставить мир людей. Пусть и не живёшь в нём давно, всё равно боишься последнего шага. Сделай его. Знаешь, что такое абсолютная свобода? Что я имела в виду? Это – свобода от сетей людских жизней, людских чувств, мнений, идей. Это – свобода от страха.
- Вечного страха вампиров? – холодный смешок. Они дошли до перил, дальше – лестница, небольшой спуск к озеру. Чистая Слеза, сейчас – свинцово-серая…
- Нет, - новое понимание пришло к Мире, и она поспешила сформулировать свою мысль, - став Высшим вампиром, от этого постоянного спутника ты, конечно, не избавишься. Ты не избавишься от него, пока ты – вампир, то-есть никогда. А Низшие вампиры, не стремящиеся стать Высшими, это те, кто боятся вампиризма, не принимают своей судьбы, не понимают своей сути. Они боятся… Низшие - слабые.
- Или умные! – Нику вдохновенная речь подруги не убедила.
- Ты же год назад мечтала стать Высшей!
Ника молчала. Мира картинно развела руками и замолчала также. Теперь и она начала воздвигать стену отчуждения… По кирпичику. Со своей стороны.
Низшие вампиры, Высшие вампиры… - до знакомства с Клеменсом она не понимала разницы между ними. Качественной разницы. Среди её знакомых, друзей были и те, и другие, и пусть только Высшие способны обращаться зверем, зато Низшие могут без опаски гулять при свете дня! Мира не отдавала предпочтения первым перед вторыми. Клеменс Грата, один из приближённых Владыки вампиров… До недавнего времени она не придавала особого значения этому знакомству. Что оно могло значить в её свободной жизни? До Владыки вампиров всё равно далеко… как до короля… как до Луны… Есть ли он вообще? Грата хвалил её идеи, и ей было безусловно лестно такое внимание влиятельнейшего и умнейшего из всех своих друзей; он отдавал должное и её организаторским способностям (пожалуй, даже преувеличивал - на взгляд самокритичной вампирши). Но Мира и не предполагала, что однажды он пожелает составить ей протекцию, представить Владыке вампиров! И сейчас, в предвкушении сей судьбоносной встречи, она сама не замечала, что через слово цитирует Клеменса.
«Низшие слабые… Или умные! – Вот почему Граф не любит Низших», - теперь думала Мира, поглядывая на Нику. «Стена» уже была и с её стороны. Тонкая, но прочная.
- Куда ты едешь сейчас? – полюбопытствовала Ника, когда они дошли до проспекта Нэссморса, на противоположной стороне которого чернела знакомая всей Западной Пенне громада здания суда, и пора было прощаться.
- Представления не имею, - соврала Мира, вкладывая последний кирпичик в стену со своей стороны.
Снежинки всё также падали на камни мостовой: ударялись, разбивались, рассыпались, уносимые ветром, исчезали.
- Мне их жаль, - тихо сказала Мира и пояснила. - Снежинки… Смотри, как они падают, больно. И разбиваются… Снежинки, капли дождя легко жалеть: это необременительная жалость.
- Может быть, - Нике вовсе не хотелось продолжать беседу в этом странном направлении. - Это, должно быть, за тобой… - она смотрела налево, куда-то за спину Миры.
Мира обернулась, разглядев герб на дверце кареты, остановившейся у тротуара, кивнула:
- Да.
Вежливо, холодно, как почти не знакомые люди, они попрощались.

Карета отъехала от тротуара, Мира проводила взглядом фигурку в узком, казавшемся серым коротком плаще и широченной юбке. Когда Ника, перейдя улицу, скрылась за старинным зданием суда, Мира спросила вампира:
- Куда мы, всё-таки, едем? Западный Сатур – обширный район, и…
- «Изумрудный сад», - бросил ей Грата. Мира воспряла духом. Резиденция Владыки вампиров в столице – даже этого от неё не скрывают, такое доверие может значить только одно: её примут. Но тут же она сообразила:
- «Изумрудный сад»? Летняя резиденция Его Высочества?
- Да, маленькая дикарка, - ответил Клеменс, улыбнувшись. - Что это на тебе надето? Ну-ка, распахни пальто.
Мира, в который раз, поймала себя на мысли: как естественно и легко ему удаётся выглядеть гораздо старше своих лет (а ведь Грата стал вампиром, когда ему было едва за двадцать). Она торопливо расстегнула пальто, чтобы он мог получше рассмотреть её платье: бархатное, чёрное, отделанное матово-серыми лентами. Кружево на лифе даже Белла советовала подрезать хотя бы на два пальца… Мира и не подумала этого сделать, и теперь вердикт Граты был:
- Отвратительно. Ты понимаешь, к кому тебя пригласили?
Вампирша потупила глаза. Конечно, она понимала. В её гардеробе были более скромные и подобающие случаю наряды. Но надеть на эту встречу какой-либо из них значило бы для неё признать победу мнения пока чуждого ей общества высших из Высших…
Тихо, она спросила:
- Его Высочество что… тоже?
- Нет, - ответил вампир. - Во всяком случае, пока. Но Принц - из «сочувствующих».

Ночь вступала в права. Темнейшая ночь новолуния. Дома, деревья спрятались, оставив чёрные тени, исчезли люди, стихли звуки, лишь перестук копыт и лёгкий скрип колёс. Они миновали Центр, позади осталась нарядная, но сейчас словно уснувшая набережная Сермы. Часы Солнечной башни Ратуши пробили одиннадцать. Когда-то в детстве Мире казалось, что они бьют в унисон с биением её сердца. Сейчас сердце молчало.
Проехав весь южный район города – Сатур, они ненадолго окунулись в лесок, отграничивающий богатое предместье. И вот впереди показались малознакомые узорчатые силуэты высоких зданий – особняков; издалека послышались узнаваемые звуки полонеза: где-то начинается настоящий великосветский бал… Райский уголок за Сатуром – жилище избранных, настоящий «цветник».
- Я думала, Граф редко бывает в столице, - Мира всё же осмелилась нарушить прочно установившуюся меж ними тишину. Грата обернулся к ней. Ночь преобразила его, резче обозначила черты лица и, в то же время, растушевала их, облагородив, приукрасив. Бледное лицо словно светилось, и совсем иная, древняя, хищная усмешка искривила его губы, когда он произнёс:
- Мира, не называй его «Графом». «Владыка вампиров», «Александр Дэви», для тебя «Господин» - но не «Граф». Ни при ком. Никогда.
Мира попыталась изобразить раскаяние в ошибке. Получилось, как всегда, неубедительно.
- Уличная дикарка, - резюмировал вампир. - Удивительно, как скоро, попав на улицы Доны, вы забываете правила хорошего тона! Манеры, воспитание, потеряв всякий вес, исчезают. Но кровь, порода пока видна… Не разочаруй меня, девочка.
Вдали уже показалась усадьба «Изумрудный сад».

Никакой охраны. И первые, и вторые ворота не заперты.
Прославленный сад сейчас был сер и тих. Белоснежные статуи без привычной оправы из изумрудно-зелёной листвы, казалось, дрожали от холода. Границ сада не было видно ни с той, ни с другой стороны; в центре высилась усадьба: монументальное, классическое, без излишеств более поздней эпохи расцвета Доны двухэтажное здание с высокими окнами. Ни одно окно не светилось, дом казался пустым.
Мраморные ступени под ногами - одна, вторая… семь. Мира почти летела, она ощущала себя легче сухого листика, трепетавшего на ветке ближайшего дерева: в это время, обычно, она уже охотится.
Никто не отворил им. Мира вошла в усадьбу после Клеменса, тяжелая, резная, тёмного дерева дверь захлопнулась за ней. Пальто она оставила внизу и последовала за вампиром.
«Останься здесь», - велел ей Грата, когда они поднялись на второй этаж. Мира послушалась.
По дому гулял ветер – часть окон оказалась открыта. Вокруг по-прежнему никого, только чуть колышутся портьеры. Все зеркала и внизу, и здесь, в коридоре, были завешены тканью. Мысленно отметив это, Мира ухмыльнулась: всё же, заметно, кому на самом деле принадлежит этот дом – и Владыка вампиров здесь всего лишь «в гостях»…
Вампирша успела изучить две картины, висевшие на стенах (первая – классический пейзаж, вторая – какой-то мифологический сюжет) и подбиралась к третьей, когда Грата возвратился и сделал ей знак: «пойдём».
Вслед за ним Мира вошла в дальнюю комнату коридора и, едва перешагнув порог, замерла в глубоком реверансе, опустив голову, бесстыжие глаза, прежде чем Клеменс закончил её представлять.
- Мира Вако… - сказал «Господин» утвердительно. Голос Владыки был низок и глубок. Больше он ничего не добавил. Беседа продолжилась, и вампирша, сделав шаг в сторону, застыла, стараясь не шуршать платьем, дожидаясь, когда очередь дойдёт до её скромной персоны.
- Это было в Меторе, Господин, два дня назад, - приятный женский голос, но слегка дребезжащий, выдавал нервную особу.
Мира решила, что теперь ей уже можно удовлетворить своё любопытство, и, чуть приподняв голову, осмелилась посмотреть тихонько, в какую компанию она попала.
Говорила девушка, очень похожая на Миру. Личико, может быть, менее выразительно, но изящнее платье, богаче украшения, тщательно продуманная, с любовью сделанная причёска – этот камень не нуждался в огранке: бриллиант! Она обращалась к человеку, сидевшему в глубоком кресле у шкафа с книгами. Раскрытая книга лежала у него на коленях… Владыка вампиров, некто Александр Дэви. Молодой как все вампиры; красивое, словно искусно выточенное из белого камня лицо с высокими скулами. Глаза его в полумраке казались чёрными бездонными колодцами, тёмный костюм совсем сливался с наполнявшей комнату тьмой… Он вновь обратил свой взгляд на Миру, и она тут же опустила глаза: к этому пустому, но всевидящему взору ещё нужно будет привыкнуть.
- Что добавишь, Митто? – обратился он к вампиру, стоявшему у открытого окна рядом с девушкой. - Ведь это ты первым узнал, не она… (здесь он усмехнулся).
Тот, к кому обращался Граф, высокий худощавый человек лет тридцати (на вид во всяком случае), в светлом длиннополом сюртуке, поднял голову, словно бы очнувшись ото сна. В его светлых спокойных глазах не отражалось никаких чувств:
- Это, несомненно, тот, кого вы ищете, Господин. И, осмелюсь заметить, он легко примет ваше предложение через год-другой, если сейчас отдать его Низшим Конора.
- Орден? – непонятно спросил Владыка.
- Не думаю, Господин. Они не будут так рисковать, - Митто барабанил пальцами по подоконнику. Мира обратила внимание на перстень на указательном: закрывающая целую фалангу голова хищной птицы с острым изогнутым клювом. Глаза-рубины тревожно сверкали в темноте.
- Клеменс, кто у тебя в Меторе? – продолжил Владыка.
Грата неслышно выступил вперёд.
- Баллер, - ответил он, подумав, - и, возможно, Гай…
Дэви кивнул: «Продолжим этот разговор завтра», - и обратился к Митто и его спутнице:
- Идите. Вам Принц простит опоздание.
И через пару мгновений две огромные крылатые тени растворились в низко висящем над городом небе. Грата, проводив их выражающим явное неодобрение взглядом, покинул комнату через дверь, без представлений.
Тьма, заполняющая комнату, была почти осязаемой.
- Сколько тебе лет? – был первый вопрос Владыки к вампирше.
- Четыре года, Господин. /«Господин», на всякий случай, Мира решила добавлять к каждой своей реплике/.
- Кто ты?
- …Дочь Дамиана Вако, - нерешительно предположила Мира.
- Дамиан Вако и Стефания Диес… - задумчиво сказал Граф.
- Моя мать – Маделина Лавендер, Господин, - тихо поправила его Мира.
- Зачем ты здесь?
Мира готовилась к подобному вопросу, но, всё же, оказалась не готовой:
- Мне нужно новое занятие… Господин. Я полагаю, что способна на большее, чем… - она запуталась, не договорила. - Я хочу служить вам.
Взгляд его глаз – двух тёмных колодцев был безучастным, равнодушным… Тем лучше!
- Тебе знаком район Западной Пенны?
- Да, Господин, хорошо знаком. Я там живу.
В комнату вошли двое, юноша и девушка, почтительно поклонились.
- Вовремя, - похвалил их Владыка. - Потом познакомитесь… - и они больше не бросали на Миру удивлённых взглядов. - Продолжаем… Теперь он обращался ко всем троим:
- Мне нужен человек. Его имя и адрес… - кивком он указал на стол у дальней стены, где, придавленный пресс-папье, лежал лист бумаги, сложенный вдвое. - Его хорошо охраняют охотники. Дом под «Защитой». Детали узнаете сами. Он мне нужен живым. У вас есть время до конца этой недели.
Высокая черноволосая девушка на каждой точке кивала, вся подаваясь вперёд. «Фанатичка», - подумала Мира.
- Только мы, трое? – тихо спросила Мира.
- Нет, юная Вако, - первый раз он улыбнулся ей, - втроём здесь не справиться. Сколько вас было, когда вы убили ту группу охотников прошедшей осенью? Пятеро?
Мира приготовилась рассказать о том случае, той авантюре, благодаря которой её заметил Грата. Она полагала, что Владыка хочет узнать подробности. Но следующий вопрос Графа был неожиданным:
- Что это было для тебя? Месть?
- Нет! – её лицо пылало искренним негодованием, она говорила, не подбирая слова. - Месть? Это примитивный… дикарский мотив! Я узнавала свою силу…
- Опыт был удачным? – в глубине его глаз что-то блеснуло, промелькнуло, пропало. Владыка легонько коснулся книги на коленях рукой, и она громко закрылась – Хлоп!
Мира молчала, собираясь с мыслями.
- Да, мы победили… - но на последнем слове дрожащий голос сорвался. Неровно, она закончила. - Месть здесь ни при чём. Главным образом, Господин… мне было скучно.
Владыка всё так же улыбался. «А юношу и девушку это «мне было скучно» весьма впечатлило», - отметила Мира довольно.
- Вы, выйдите, - сказал Дэви двум вампирам. Те безропотно послушались, и они остались втроём: Владыка, Мира и… тьма.
- Так ты полагаешь месть примитивным дикарским мотивом? – сказал Дэви. Тихий ледяной смешок… Мира охнула про себя и опустила голову, сообразив, какую несусветную глупость только что сказала: «Александр Дэви недвижим, спокоен, как горы за Кардой, - задумчиво поигрывая пустым бокалом, заметил ей как-то Грата в ответ на упрёк, что Граф-де не интересуется ничем, и его даже не тревожит, как его дразнят за глаза в Доне. – И он, так же, как эти древние скалы, помнит всё и видит всё. Он переживает своих врагов и своих обидчиков… Месть Нашего Господина, Его месть неотвратима и настигает всех: раньше или позже».
- Человек, которого вы приведёте ко мне к концу этой недели – охотник, - продолжил Владыка, отсмеявшись. - Многие вампиры мечтают с ним поквитаться. Сейчас его хорошо охраняет Орден, потому что кое-кто недавно попытался осуществить свою месть очень неумело. Жаждущий его крови есть и среди тех, кого я сейчас отправляю на его поимку. Знай это!
- Ясно, Господин, - прошептала Мира.
Фульге познакомит тебя с Долусом, Селену Ингенс ты должна знать. Отправляйтесь впятером.
- Да, Господин.
- Можешь идти, - разрешил он.

Юноша и девушка ждали Миру на площадке между первым и вторым этажом. Высокие, черноволосые, чернобровые, синие глаза в обрамлении густых тёмных ресниц казались особенно яркими; Мира предположила, что они брат и сестра - и ошиблась… Патрик Фульге передал ей записку с именем и адресом охотника и, пообещав через два часа привести некоего Долуса, поторопился исчезнуть. С девушкой оказалось сложнее.
- Арахна, - представилась она Мире.
- Довольно этих фантазий, - устало сказала та, теперь досадуя на неуместную вычурность своего платья, - игры кончились… Ваше имя?
- Алиса Тэрре, - неохотно уточнила «Арахна», и Мира скрыла улыбку: давно ли она сама была «Гекатой»!
Также условившись встретиться с Алисой позже, она заторопилась прощаться – предстояли нелёгкие два часа, но Тэрре никуда не спешила:
- Расскажи о том случае с группой охотников, - тон был не просительным, но требовательным. - Господин говорит, у нас не должно быть секретов друг от друга.
- Секретов? – парировала Мира. - Я сама собиралась похвастаться этим при первой возможности! Нас было пятеро. Мы пошли на вокзал, восточный – у НИХ там всегда засады. Вернее, Ника пошла – она оставалась на виду, а мы стерегли её издали, ждали, когда ОНИ себя выдадут. Ника удачно спровоцировала ИХ, и, когда её уже прижали к стене, появились мы. Я и ещё двое набросились на того, кто читал ритуал. Втроём мы смогли убить его! Нашей общей силы хватило, чтобы он испугался и забыл свою «защиту». Правда, мне и Сайрусу немного досталось святой водой… Другие двое охотников, разумеется, бросили Нику. Откуда им было знать, что ей на помощь придёт Элиас Сэлер и освободившийся Эрик? Последняя и не пыталась сражаться. Она… умерла сама, от ужаса!
- Так это вы – те бесстрашные ребята с Закатной? – ошеломлённо спросила Алиса Тэрре.
- А кое-кто звал нас безумцами, – вздохнула Мира. - Что-то я заболталась. Итак, на набережной, у поворота к «Магнуму». Я попробую разыскать Селену Ингенс. Надеюсь, баронесса в городе… - с сомнением закончила она.
- Неужели та Ника настолько вам доверяла? – покачала головой Алиса. - Как можно…
- Привыкай, красавица, - Мира позволила себе грубость - эта Тэрре начинала её раздражать, - нам сейчас предстоит решить похожую задачку.
Алиса отвела взгляд, принялась изучать большие напольные часы на первом этаже. Часы были остановлены, наверное, ещё прошедшей осенью. Большая стрелка на тройке, маленькая – на восьмёрке…
В голове Миры всё ещё звучал тот вопрос Графа:
«Что это было для тебя? Месть?»
Когда те двое прижали Нику к стене дома, там, на узкой привокзальной улочке, тёмной-тёмной – фонари разбиты, лишь один, подобный звёздочке, светит далеко впереди, а в руке третьего охотника холодно сверкнул серебряный кинжал, вампиры вышли из своего укрытия. Страшные бесконечные мгновения, пока они подлетали… Мира заразила всех друзей уверенностью в благоприятном исходе, но сама - сомневалась. Она вовсе не была уверена, что им удастся победить охотника на вампиров, даже втроём. Это было безумной авантюрой! И что вело её тогда? Она совсем не думала о смерти в случае провала, не боялась… она жаждала её? Отчаяние, нашёптанное одиночеством - да… «Но не месть, нет», - убеждала она себя сейчас.
(И, всё же, почему я до сих пор помню вкус крови всех тех, первых убитых мной, слуг Ордена?)

Карета Граты стояла за вторыми воротами. Увидев Миру, он приоткрыл ей дверцу.
Вампир успел поохотиться за это время: лицо не человека, но зверя. Зверь в элегантном костюме… В глазах сияла отнятая чужая жизнь.
- Сложную задачку тебе задал Владыка? – спросил он вампиршу.
- Да… - задумчиво ответила Мира.
- Вряд ли. Новичкам он не поручает ничего действительно рискованного, - обнадёжил её Клеменс и продолжил. - Теперь слушай меня внимательно. Запомни, и никогда не подвергай сомнению каждое слово: О делах Владыки, заданиях Владыки, планах Владыки не говори никому. О своих новых связях, местонахождении наших резиденций – также. Не хвастай своим положением, молчи. Если окажешься достойной, позже твой взгляд всё сумеет сказать за тебя. И, - закончил он легко, - не вздумай брать пример с Митто и его подружки: окно – это окно, а дверь – это дверь. Ты знаешь не хуже меня: здесь, в Доне, игра с преображениями – опасная игра.

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Anonymous)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Дата последней модерации: -

Здравствуйте, Lonna!!! Мне понравилось начало Вашего романа - принимайте в читатели!!! Определенно советую продолжать!!! Все события очень интересны и загадочны!!! С нетерпением жду продолжение!!!

 » Главы 2,3

Глава 2

- Это невозможно, - говорил Патрик Фульге (они собрались вновь на следующий вечер у Миры, на Закатной). – Весь дом – а там много квартир! – под «Защитой». Никому из нас не подойти близко. Он живёт один. Он не выходит из дома без сопровождения двоих, а то и троих…
- Всего лишь двоих? Почему ты решил, что это невозможно? – не сдержалась Алиса.
- Они не будут поддаваться на провокации. Они готовы к нападению, - видя, что Тэрре вновь собирается запротестовать, он поспешил добавить, - Долус так сказал!
Гектора Долуса они слушали. И Мире понравился этот немногословный, на вид очень занятой молодой вампир.
- Простая арифметика, - Гектор иронически оскалился, показывая, что видит всю их новую компанию насквозь. – Их трое, и они готовы к нападению. Здесь нужно десять вампиров.
Мира пока молчала. Пусть выскажутся все. Может, к тому времени она ухватит всё ускользающую идею за хвост: Да, простая арифметика показывает, что это невозможно. Здесь нужен другой подход…
- Баронесса и вы, Тэрре, что нам известно о его окружении? – тихо спросила она.
Селена Ингенс начала рассказ. Этой тоненькой невысокой девушке с большими печальными глазами, длинными, прямыми, почти белыми волосами удивительно подходило это имя.
Рассказ Ингенс и Тэрре не внёс ясности. Цепочка пока не выстраивалась. А до конца недели осталось всего четыре дня…
- Может, нам взять в помощь знакомых? – предложил Фульге.
Глаза баронессы Ингенс опасно сверкнули, и она прикрыла веки. Самая тихая, самая послушная, несмотря на свой титул… но Мира поняла: Селена следит сейчас за ней.
- Это исключено, - отрезала Мира. - Если Граф… Владыка поручает это пятерым новичкам, значит, с этим делом можно справиться и в одиночку. Давайте сделаем паузу…

Арахна (все остальные: и Гектор, и Патрик, и Селена называли её так – упрямая девчонка!) наигрывала на фортепиано какую-то фугу Баха. Остальные изучали друг друга.
Гектор Долус индифферентно сидел в кресле. Изредка он обращал взгляд на Миру, но его глаза не выражали ничего. Селена Ингенс извлекла из сумочки пяльцы и занялась вышивкой, пододвинув поближе единственный на всю комнату зажжённый трёхсвечник. Патрик Фульге чертил на листе бумаги с собственным первым «отчётом» кружки и треугольники. Мира глядела за окно, в новую безлунную ночь…
Алиса сбилась, жалобно попросила:
- Свечей! Пожалуйста, принесите, кто-нибудь, больше свечей!
Патрик схватил подсвечник, не заметив недовольства Селены, и водрузил его на фортепиано.
Кого же из них ведёт месть? – гадала Мира, вспоминая слова Графа. Никто не признался в этом. Никто не показал особенных эмоций. Все здесь воспринимали это задание Господина, как способ выдвинуться в обществе Высших, не более…
- Стоит поговорить с соседями по дому, с его знакомыми, - нарушил молчание Гектор Долус. - Люди, не вампиры свободно проходят «Защиту». Кто-нибудь выведет его к нам.
- А нельзя как-нибудь убрать эту «Защиту»? – вступил Фульге.
- А вы знаете, как? – огрызнулась Мира. - Как только узнаете – сообщите: вечная благодарность Бессмертных будет вам обеспечена! До сих пор не было ни одного случая, чтобы вампиру удалось разбить «Защиту» Ордена!
- Был случай, - подала голос Селена, не поднимая глаз от вышивки. - Александр Дэви однажды прошёл этот барьер, и за ним – целая армия. И скоро Орден был изгнан из Карды, Цитадели…
- Да? – неуверенно сказала Мира. - Может быть, однажды, он расскажет нам… Но сейчас мы можем рассчитывать только на собственные слабенькие способности. Ваш вариант с соседями прост, - обратилась она к Долусу, - я думаю, на этом пути нам уже приготовили ловушку. Охотники, наверняка, пытаются использовать этот случай себе во благо! – Она встретилась взглядом с Гектором. Тот согласно, одобрительно кивнул.
- Нужен другой подход, - Мира наконец-то ухватила идею и стремительно, быстро продолжила, - вампиров в помощь брать не стоит, от Бессмертных здесь нет толку: «Защиту» проходят люди. Но Орден широко раскинул свою сеть, и её нам придётся обходить далеко… Что, если попробовать?..

В субботу вечером Мира вновь отправилась в «Изумрудный сад». С нею Долус и Фульге.
Сегодня Владыка был сыт… и благодушен. В той же комнате усадьбы ярко горели два семисвечника: тёмные тени по углам, но тьма ушла.
- Долус и Фульге притащили сюда, к Митто, этого Аспера вечером пятницы, и, не сообщив подробностей, сославшись на то, что девушкам срочно требуется помощь, удрали – и, конечно, очень меня заинтриговали, - говорил Дэви. - Подробности я узнал утром из газет: «жестокое убийство любимой актрисы», «главному подозреваемому удаётся сбежать из рук полиции с помощью сообщников!». Кто придумал?
- Мира, – ответил Патрик, как было условлено, - и Гектор.
- «Главная улика – именной кинжал», - как вам удалось его раздобыть?
- Мы вывели на эту группу охотников одного моего знакомого, карманника, - ответил Долус.
- Разве вам было позволено обращаться за помощью к кому-либо со стороны? – тот же благодушный тон совсем не меняющего модуляций голоса.
- Он ничего не знал о вампирах. И он уже мёртв. Я хорошо запомнил ваши слова, Господин: и Бессмертным порой необходимо искать поддержку в мире смертных, использовать свои связи, - сказал Гектор ровно, без эмоций, не опуская холодного, такого же равнодушного как у Владыки взгляда.
- Орден не препятствовал аресту Аспера?
- События развивались слишком стремительно, - подала голос Мира. - Они не успели. Кроме того, они сомневались в непричастности охотника к этому убийству: он мог бы желать смерти той актрисе, по собранным баронессой Ингенс сведениям…
- Охотники готовили ловушку там, в доме. Селену и Алису они заметили, когда мы собирались «выхватить подозреваемого из рук полиции». Вако бросилась им на помощь, и дамам пришлось спасаться бегством, - рассказал Гектор.
- Сложный путь вы выбрали,- заметил Владыка.
- Это было… довольно просто, Господин, - беззаботно заметил Гектор, и Мира не удержалась от самодовольной улыбки.
- Самонадеянность юности! – резко осадил их Дэви. - Слуги Ордена – сильные противники, куда более серьёзные, чем представляется вам.
Мира осмелев, попыталась польстить:
- Но Вы уже побеждали их, Господин…
- Лишь раз, в Карде, полтора столетия назад мне удалось пройти «Защиту» стен, – бесстрастно сказал Владыка, - но: оставались защитники. Всего трое – и эти трое прогнали прочь целую армию. Словно они получили частицы разбитой «Защиты»… На их стороне Великая сила, её не победить нашим обычным оружием. Мира, неужели ты не убедилась в этом прошлой осенью, нападая?
Та смешалась, опустила глаза. Митто, до сих пор в молчании листавший какую-то книгу у того же, так же открытого окна, вдруг встрепенулся:
- Под своей загадочной «защитой» они – обычные люди. Вы так легко проникли во Дворец, Владыка, - он медленно, наслаждаясь эффектом, обвёл рукой комнату. - Так, может быть, однажды удастся проникнуть и в ИХ Цитадель, узнать ИХ тайны?
- Я помню, твою… идею, Адам, – безразлично сказал Дэви. - Среди охотников нет предателей. А среди моих вампиров – тех, кто мог бы обмануть карателей с серебряными мечами; тех, в чьё раскаяние Орден бы поверил…
Он хмуро окинул взглядом троицу, теперь совсем стушевавшуюся перед ним, и, помолчав, глухо велел:
- Идите.

Но Мира всё же задержалась на пороге.
- Этот Аспер... зачем он вам, Господин? – тихо спросила вампирша.
- Мне? – Граф удачно изобразил удивление. - Мне он вовсе не нужен. Может быть, поэтому он до сих пор жив… Хочешь быть среди тех, кто поможет ему с жизнью расстаться?

…Увидев Аспера, Мира поняла смысл странных вопросов Дэви о её отношении к мести: этот охотник был в числе тех, кто чуть меньше года назад так жестоко расправился с её друзьями. Она потеряла тогда многих друзей… (Его! Любимого!) Кто из пятёрки вампиров мог желать убить несчастного лично: Гектор? Селена? Алиса? Патрик? – Она напрасно гадала, Владыка говорил о ней самой…
Но… год назад всё было так, как должно было быть, они вели себя неосторожно и поплатились. Мира сказала:
- Мне это безразлично, Господин. Но, если Вы хотите…
Она не лгала.
- Если так – отдыхай, - глаза Дэви сверкнули и снова потухли – одна непроглядная тьма. - Вы, все, мне нужны – без вашего прошлого. Вы хорошо справились с первым заданием, юная Вако, - он ухмыльнулся.
- Владыка, Валерий Конор прибыл, - сообщил Адам Митто, бросив быстрый взгляд от книги за окно.
- Найди Гелера, и будьте внизу, в зале, через полчаса, – несколько напряжённо велел ему Граф и вышел. Мира не удержалась от горделивой улыбки: Владыка ею доволен. Какой… успех для уличной дикарки!
- Знаете, в чём причина вашего… успеха, Вако? - голос Митто оторвал её от безмолвного восхваления собственных недюжинных способностей. - Знаете, благодаря какому вашему преимуществу удался ваш «ювелирный» план? – вампир поднял голову от книги, отбросив назад длинные светлые волосы. - Ваше несомненное достоинство, миледи - то, что вам… везёт.

Клеменсу Грате её решение этой «задачки» не понравилось. «Какие вы ещё, всё-таки, изощрённо-жестокие дети!» - заметил он, выслушав рассказ Миры.
Из новых знакомых она более всего сдружилась с Гектором. Они часто охотились вместе и даже иногда устраивали соревнования, ничуть не похожие, впрочем, на безумства ранней юности: не на количество жертв или инициаций - Владыка не любил подобных излишеств - лишь на скорость. Встречи с остальными членами группы она, без необходимости, избегала.
Год пролетел незаметно. Владыка вампиров, Митто, Гелер нечасто появлялись в столице, а в редких разговорах высших из Высших, на которых присутствовала Мира, всё чаще фигурировал Метор – город к западу от Доны…

На этот раз «верхушка» собралась в столичной резиденции Клеменса Граты в Северной Пенне. Прибыл сам Дэви, Адам Митто со своей белокурой спутницей, Хэлен Банфи /«Красивая кукла», - уже составила о ней мнение Мира, всё ещё не простившая блистательной красавице их первую встречу/, Валерий Конор – единственный Низший в обществе Высших, очень влиятельный господин /Гектор поделился как-то с Мирой, разумеется, наедине, предположением, что этот Конор, однажды, сместит Дэви. И та признала, разумеется, шёпотом, что такое вполне возможно/, Магнус и Сесилия Калькары, одни из старейших вампиров, Сесилии, младшей, было уже за двести… Из молодых же, кроме Миры, приглашена была только баронесса Селена Ингенс.

- История, о которой пойдёт речь, тянется с самого начала… вампиризма, - Владыка открыл собрание. - Древняя быль за века покрылась пылью, стала для людей и большинства молодых вампиров легендой, сказкой…
1693 год, Седьмой Бал вампиров. Владыка, мой Господин, Улисс Алитер… погибает. Не слуги Ордена, не солнце отняли его вечность – инициация одного молодого человека забрала все силы. Но, получив всё бессмертие Алитера до капли, этот юноша стал… Великим вампиром – так его называют сейчас людские сказки. Великого вампира не могли убить слуги Ордена, святой водой он умывался без вреда для себя, никакая «защита» не была ему преградой. Великий вампир – сильнейший из когда-либо существовавших, и все, обращённые им в рабов, обладали его неуязвимостью. Окончание его истории вы знаете… - Граф сделал паузу.
«Легенда о Великом вампире, - вспомнила Мира: «И тогда Великий вампир вообразил, что ничто не способно причинить ему вред. И на рассвете он не лёг в свой гроб, как обычно. Великий вампир смеялся и говорил, что он – Избранный, и будет убивать людей и днём, и ночью. Но, когда первый луч солнца коснулся его, он рассыпался в прах».
- Великим вампиром не мог бы стать обычный человек, - продолжил Александр Дэви, - для этого нужно обладать некоторыми… особенными характеристиками, «Даром», если хотите. Быть Избранным.
«Избранный»! «Сказка о Даре»! – Мира недоверчиво хмурилась. Но Владыка, рассказывая глупую детскую историю, выглядел таким серьёзным…
Дэви поднялся, медленно поднёс сложенные ладони к губам, словно собирался помолиться. Владыка собирался с мыслями…
- Избранный – обладатель особого Дара. Избранный может видеть вампиров среди людей. Кровь Избранных горька на вкус вампира и отнимает силы у того, кто пытается её пить. Изначальное предназначение этого Дара – борьба с нежитью: «В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, на землю был послан Дар». Дар сопровождает человека, которого выбрал, всю жизнь, после смерти покидает тело и находит нового – следующего Избранного. После первого и единственного Великого вампира Дар был потерян, новые звенья этой цепочки, не были известны никому.
- Дар видеть вампиров действительно есть у некоторых людей, и он не так уж редок, - заметил Валерий Конор, главный заступник и «голос» всех Низших вампиров. С его лица – лица усталого сорокалетнего человека никогда не сходила вежливо-доброжелательная улыбка, но взгляд ярких голубых глаз был обжигающе-холодным: этих ледяных озёр боялся даже Граф.
- Дар видеть вампиров и Дар Избранного – это не одно и то же, - вмешался Адам Митто. Они с Хэлен удобно устроились на диванчике в глубине комнаты. - Многие различают вампиров среди людей, некоторым для этого достаточно одного взгляда: абсолютно слепы только люди Карды, Цитадели. Но только тот из смертных, чья кровь отнимает у вампиров силы – обладатель Дара… - Он говорил это, ласково поглаживая необычный перстень на указательном пальце; Банфи в это же время с вежливым интересом изучала гобелены на стенах.
- Около года назад произошел странный случай в Меторе, - тихо сказал Дэви. - Один вампир отправился поужинать и обратился в истлевший труп. У Ордена нет таких ритуалов. Но кто-то вытянул из Бессмертного все силы. Подобное двести лет назад объяснили бы тем, что вампир, на свою беду, попытался полакомиться Избранным. И сейчас у меня нет оснований сомневаться в правильности этого же предположения.
Он замолчал, как показалось Мире, с некоторой насмешкой оглядывая собравшихся… Митто, Банфи выглядели безразличными: они участвовали в этой недавней истории, и новость о случайно выдавшем себя Избранном, для них новостью не являлась. Зато остальные встрепенулись.
- Избранный найден. Но что вы собираетесь с ним сделать, Господин? – спросила Сесилия Калькар. Немолодая, некрасивая. Чёрное вдовье платье старинного фасона на жёстком «испанском» корсете, в ушах переливаются гранатовые серьги, и её губы – того же цвета. Мира смотрела на неё со страхом, смешанным с почтением: «Хозяйка»… Воли одной хватает, чтобы удерживать и направлять десятки «рабов»…
- Инициировать, - краткий ответ, и Мира увидела, как вдруг при этом слове загорелись глаза Магнуса, брата Сесилии.
- Великий вампир освободил бы Дону от охотников, - задумчиво сказал Клеменс Грата.
- Дона стала бы нашей, как это было с Кардой, Владыка, - воодушевился Магнус. Тёмное пламя было в его глазах, полные губы раздвинулись в хищной улыбке. - Я помню Его, как и вы… Он взглядом разбивал их «защиту», вместе с жизнью… Орден в Карде в мгновение ока стал слабее тени в полдень.
Дэви кивнул, улыбаясь своим воспоминаниям, но тут вступил Конор:
- После Великого вампира, впрочем, существовавшего недолго, Орден в Карде так и не оправился, - словно бы только вслух размышлял он, но хитрые глаза выдавали расчетливость, взвешенность каждого слова, - и, скоро, вы и Калькары прогнали охотников прочь – я знаю историю. Я действительно знаю историю, Владыка! – Валерий едва заметно усмехнулся. - Случайное ли совпадение, что тогда же, на перекрёстке веков, новая Королева, Анна из рода Рете, распорядилась перенести столицу в Сатур, будущую Дону – к Источнику, к будущей Цитадели Ордена? И наша старая Карда оказалась в изоляции, как чумной квартал… Победа ли это, Господин? Орден есть Орден… Равновесие сил всё равно будет восстановлено. Зачем вам нарушать его сейчас?
Низшего не поддержали.
- Ты молод, - презрительно бросила Сесилия. - Ты не знал, не видел масштабов этой силы, этого Дара. Новый Великий не повторит ошибки Того… Орден будет уничтожен.
Митто ехидно усмехнулся. Но непонятно было, кому предназначался этот злобный оскал: Дэви или Конору.
- Алитер погиб при инициации, Владыка, - Конор не сдавался. – Неужели, сейчас найдётся вампир, готовый пожертвовать своим бессмертием?
- Желающие уже есть, Валерий! – недобро блеснули глаза Графа. Знай, Низший, своё место!
Повисла тишина.
- И… будет ли Великий вампир слушаться Владыку вампиров? – небрежно заметил Конор, по-прежнему вежливо и доброжелательно улыбаясь Дэви.
Тот не отвёл глаз:
- Я могу контролировать тебя, Валерий. И смогу контролировать Избранного.
Смешок Банфи прозвучал неожиданно громко. Она держала руку Адама ладонью вверх, водя по ней пальчиком.
- Глупая кукла… - прошипел Магнус Калькар.
- И не более того, - пожал плечами Митто. - И это – её главное достоинство. В отличие от всех, здесь присутствующих, Хэлли совершенно не опасна…
- Разумеется, вам уже известно, кто – новый Избранный, Господин? – спросила Сесилия.
- Скоро рассвет, - Владыка пока не ответил, - спустимся вниз и продолжим беседу.
Мира переглянулась с Селеной: как ей понравилась эта история… о Даре?
Баронесса Ингенс едва заметно улыбнулась и чуть приподняла брови. Эта гримаска, должно быть, означала: я понимаю не больше, чем ты и удивлена не меньше, чем ты…

Вся компания спустилась «вниз». Особняк, казалось бы, небольшой имел обширные подземные залы. Идя рядом с Ингенс, вслед за Клеменсом и Сесилией, Мира шёпотом спросила баронессу: «Ты не знаешь, зачем на эту встречу пригласили нас с тобой?». Та скривила губы и чуть повела плечом: «Я сама теряюсь в догадках…»
- В Доне приходится с этим смиряться, - тем временем говорил Грата госпоже Калькар. - Слуги-люди болтливы, содержать штат слуг-вампиров в столице невозможно, опасно! Здесь у меня всего двое помощников. Но сегодня я их отпустил.
- Слишком важные гости? – низкий, глухой голос Сесилии.
- Скорее, слишком важный разговор…

Путаница коридоров… Мира сомневалась, что в одиночку сможет найти дорогу обратно. Путь закончился в небольшом зале с низким потолком. Две зажжённые лампады – два светлых круга, из мебели – диваны, кресла - более ничего. Из комнаты вело два выхода: два одинаковых сводчатых проёма предваряли два одинаковых тёмных тоннеля (и Мира уже забыла, которым из них они сюда прошли). Разговор здесь продолжился, но о последнем вопросе Сесилии, похоже, забыли:

«Изначальное предназначение Дара – борьба с нежитью. Если Избранный придёт к охотникам, посвящение в адепты Ордена даст ему великую силу: он будет убивать вампиров прикосновением, взглядом… как солнце. И в Ордене верят в это. Они также ждут пришествия своего Великого…» - Грата, рассеянно.
«Не убивать, Клеменс, - исцелять…» - Митто, задумчиво.
«Раньше и Орден искал Избранного. Но только вампир может почувствовать вкус Дара. И охотники ловили вампиров и не убивали, против обыкновения, а заковывали, обращая в рабов. Слышали о «серебряных ошейниках»? Эта свора должна была найти им Дар…» - Магнус Калькар.
«Повтори ещё раз: «серебряные… ошейники?» - Адам, медленно, растягивая слова.
«Оставьте разговоры о НИХ, хотя бы на один день. Орден не получит Дар. Инициация всегда добровольна, как и их посвящение. Но Избранный уже не пожелает стать охотником: его Дар проклят. Проклят Великим вампиром. Эта сила теперь может служить только нам…» - Сесилия, недовольно.
«Странная уверенность, госпожа Калькар… Великого охотника не было до сих пор, но это не значит, что этот путь для Дара закрыт вовсе. Кроме того, охотники могут желать проклятому Избранному смерти и попытаться уничтожить Дар. По слухам, они уже пытались: вскоре после Великого Алитера…» - Митто, прищурившись.

Солнце уже встало – все они чувствовали это. Сюда не проникало ни единого луча, но присутствие этого света ощущалось во всём. Солнце было сейчас где-то там, над ними - может быть, всё дело в этом: полуденное солнце – моментальная смерть для Высших. Их силы исчезали, пред этим светом они были тенями, не более... Тускнела кожа, таяли голоса, а глаза словно углублялись – ямы, на дне которых пустота. Мира откинула голову, ставшую непомерно тяжёлой, на спинку кресла: лежать так, не шевелясь, обратившись в статую, не тратя ни капли жизни больше - до вечера… Ночь поможет ей, вампирша выползет на улицу, найдёт и выпьет чью-то жизнь, и забудется сосущая тьма внутри. Днём можно только спать, тихо спать в гробу, воображая, что вовсе нет никакого солнца, никакой смерти…
- Клеменс, у тебя здесь есть люди, пища? – Магнус Калькар нервно облизнул сухие губы. - Я чувствую…
- Проголодались? – голос Владыки, совсем не потерявший силу, чуть иронический.

Грата провёл их в другую комнату. Никакого света здесь не было, но он и не был им нужен: ЭТО они видели и так: пульсирующие сердца людей, нагих, дрожащих в клетке в дальнем углу зала – сила, которой нет сейчас у вампиров, чужая сила…
Паники среди людей не было. Увидев Владыку вампиров, они словно впали в гипнотический транс: ни звука, ни крика… Они безропотно отдавали свои жизни.
Граф сам открыл клетку, выхватил первой худенькую девчонку и, сделав лишь глоток её крови, швырнул Магнусу: «Тебе».
«Тебе», - следующей он одарил Сесилию, затем Адама, Клеменса… «Тебе», - последняя, пятая жертва, паренёк-подросток с диковатым, сейчас затуманенным взглядом полетел под ноги… Мире. Она была ошеломлена: Господин одарил её – не Банфи, не Ингенс, не Конора! Но странная мысль: «Чем она заслужила такую привилегию перед другими?» быстро ушла. Вампирша была слишком голодна. Тьма внутри требовала пищи.
Насытившись, Мира поделилась с Селеной, видимо, оставленной на её милость. Но, когда почувствовала: эта жизнь скоро угаснет, оттолкнула баронессу и допила последние капли. Ингенс, не устояв на ногах, упала, отползла в угол. «Она возненавидит меня, - равнодушно подумала Мира, - возненавидит, но будет подчиняться…» Шумело в голове, чужая сияющая жизнь растекалась до кончиков пальцев. Она смотрела в лицо Владыки, и это было лицо задумчивого бога…
Валерий Конор, едва сделав несколько глотков, оставил общую с Клеменсом жертву: многие Низшие довольствуются эфемерными, невидимыми каплями чужой жизненной силы, и им вовсе не нужна чужая кровь. Вампир брезгливо отступил на несколько шагов и замер, также вглядываясь в лицо Дэви. Глаза Владыки сейчас были чернее тьмы, они были Пустотой, Мира не сомневалась, что Низший не выдержит этого взгляда, но Конор только усмехнулся. «Позвольте мне удалиться, Господин, - молвил он, одёргивая серый сюртук, не отрывая ледяных голубых глаз от глаз Графа. - Плага ждёт меня сегодня в четыре».
- Твоя сегодняшняя встреча с Камиллом Плага столь же значима для меня, сколь для тебя, - ответил Дэви. - Иди, - разрешил он. Голос был, как всегда, бесстрастным.
Валерий Конор поклонился и вышел из комнаты.

Вампиры насытились, и висящее где-то там, вверху, солнце не страшило более никого. Сила украденных жизней, текущих сейчас в их телах, позволяла им воображать, что солнце померкло. Беседа продолжилась.
- Избранный и сейчас в Меторе, – наконец вернулся к главной теме Граф. - Митто нашёл его. Это действительно обладатель Дара: его кровь отнимает у вампиров силы, Банфи потеряла сознание, едва сделав глоток. Эта кровь горька, и… серебристого цвета – последнего нет ни в одной легенде, но это так.
- Это было бы в легендах, если б легенды писали вампиры, - благодушно заметил Магнус Калькар.
- Инициацию этого человека мы отложим на полгода, до Бала вампиров, - продолжил Владыка. - К тому времени Избранного заинтересует моё предложение.
- Сейчас он… не готов присоединиться к Бессмертным? – нахмурилась Сесилия.
Мира поймала на себе взгляд Магнуса. Заинтересованный взгляд.
- Сейчас – нет, - спокойно сказал Дэви. - Увы, он совсем не такой, каким был единственный пока Великий вампир. Но он слаб. Он всё равно сдастся мне… скоро.
Вы… - кивнул он Калькарам, - будете нужны мне в Меторе. Грата, ты понимаешь, какая задача стоит здесь, в Доне, перед тобой, - тот согласно наклонил голову. - А две юные дамы, - впервые за день речь зашла о Мире и Селене, - в декабре отправятся со мной на Бал вампиров.
Долгий разговор был окончен.

Гости разошлись, коротая время в ожидании вечера. К разговору Адама и Клеменса Мира не посмела присоединиться. Некоторое время ей удавалось избегать Калькара, болтая о милых сердцу любой леди мелочах с Хэлен Банфи. Затем, улучив момент, когда Селена каким-то вопросом отвлекла Магнуса от созерцания её скромной персоны, Мира сбежала в коридор.
Свернув наугад сначала направо, затем налево, она оказалась в зале, где они вели долгую предобеденную беседу. И Мира решила спрятаться от настойчивого внимания «Великого воителя», одного из старейших, тут.
Но комната не была пуста. Здесь отдыхал Владыка. Граф, улёгшись на диване, казалось, спал. Мира тихонько двинулась к ближайшему выходу, но остановилась, услышав голос Дэви:
- Мира Вако, ты едва ли понимаешь важность задачи, стоящей сейчас перед нами.
- Почему вы так думаете, Господин? – робко попыталась протестовать та.
- Ты не веришь в легенду, - отрезал он.
- Я боюсь поверить, Господин. Ведь поверить в сказку придётся от начала до конца…
- И что же?
- «В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, на землю был послан Дар. Сей Дар был дан праведному человеку, который должен был уничтожить это зло, исцелив проклятие». Я не могу поверить в это, Господин. Разве для нас возможно исцеление? Что за сила была бы способна «исцелить» нас… Бог?

Где-то наверху ярко светило солнце. Там были люди, там сияла, переливаясь в лучах его, жизнь. Здесь же была только тьма: не та ночь, что спустится на землю скоро; не тот сгусток непроглядной черноты, в который давно превращено её сердце; не та голодная бездна внутри, что отчаянно требует пищи – чужой крови, чужой жизни… другая: вуаль, за которой прячется Пустота…
- Что для тебя вампиризм?
- Я не знаю, Господин… - но Граф продолжал, не слыша её. - Кто дал тебе вечную юность? Кто подарил тебе маску и крылья чудовищного зверя? Почему тебя легко можно убить святой водой? Что не пускает тебя на территорию Ордена? Почему в лучах солнца ты рассыплешься прахом, не успев вскрикнуть? Что твоё бессмертие? – Награда? Проклятие? Болезнь? Ты искала ответы на эти вопросы? Как? – Безрассудно нападая на охотников? Ты думаешь, что знаешь свою силу? Ты боишься её…
Мира, не в силах стоять, присела на краешек кресла. Тьма подползала, опутывала по рукам и ногам, окутывала, пеленала, качала… какую колыбельную прошепчет ей сейчас Пустота?
Голос Владыки: каждое слово – кусок льда словно бы потеплел. Граф был задумчив:
- Все главные истины скрыты в простых детских сказках. Легенда о Даре объясняет суть вампиризма, она – и ничто более. Всё не можешь поверить в «чудо»? Что ж, анализируй факты, - он мудро улыбнулся. - Ты, вампир, сама чудовище из древней сказки… Однажды ты увидишь Дар – и поверишь.
Сказав это, он открыл глаза. То были бессмертные очи древнего бога. «Я верю… вам, Господин», - только это сумела сказать Мира. Где-то там, наверху, день клонился к закату, близилась новая ночь.


Глава 3

Карда – древняя столица. Ось, центр, сущность… Здесь сердце страны, отсюда берёт начало история. Город на границе северной области – Термины. Всего четыре исторически сложившихся района: на западе – Сальтус, «Холмы», на востоке – Вастус, «Пустошь». Между ними простирается обширный Патенс, делимый надвое речкой Нэсс. Венчает всё Корона – богатейший, красивейший район, её гигантское полукружье опирается на северные горы, здесь воздвигли свои дома все знатнейшие семейства города. Карда, Цитадель вампиров… Что там, в этих древних горах, с каждым веком всё более стираемых временем, ветром? Оттуда ли пришло зло? Или, может, оно прячется за Пустошью, в развалинах старого города, где сейчас любят играть детишки Вастуса? Карда молчит. Карда умет хранить свои тайны. Она скрывает свою сущность от глаз смертных. Это – для других, бессмертных глаз. Они увидят хищный оскал улыбки Короны, они разглядят призрачные фигуры на древних камнях в старом городе; восточный ветер прошепчет Бессмертным: «Вы здесь в центре сущности. В Цитадели…» И, когда солнце скроется за холмами Сальтуса, вода в Нэссе запахнет кровью…

- Этой традиции больше двухсот лет, - рассказывала Мира Алисе в гостинице, пока та шнуровала ей корсет. - Нынешний Бал вампиров уже семнадцатый по счёту, а проводятся они каждые 15 лет. Причём, строго в ночь с тринадцатое на четырнадцатое декабря, за 9 дней до заключительного карнавала Карды в самую долгую ночь года. Ночь Бала – Королева всех ночей, начало недели нежити… А Балы вампиров придумал Макта Вастус. Так что учти, милая, это Королевский праздник!
- Макта Вастус, прозванный «Вампиром»?
- Да-да, - Мира потянулась за заколкой, - «Бешеный» Четвёртый Владыка Карды… в начале позапрошлого века, войдя во вкус… власти, решил устроить праздник для своих верных сторонников, и…
- Господин однажды назвал его Первым, – небрежно заметила «Арахна».
- Да, – Мира недовольно морщилась: локоны всё не желали укладываться в причёску, - Макта Вастус - Первый вампир, Старейший из Бессмертных… Мои предки ему служили, - она гордо указала на приглашение, валявшееся тут же на столике, вместе со шпильками и гребешками.
Тревога показалась в глазах Алисы Тэрре:
- Расскажи, кто там будет, на этом балу?
- Бал вампиров и через двести лет – праздник для избранных, традиция Первого Бала вампиров до сих пор сохраняется, - пожала плечами вампирша. - А тогда приглашения получили лишь 30 самых знатных семейств Карды: Вальде, Рете, Реддо, Хаста, Красы, Тенеры… Древняя аристократия. В основном, это были сторонники Вастуса. Некоторым он, по случаю, пожаловал титулы… Как Вако, например.
Алиса недоверчиво прищурилась:
- И кто же ты? Баронесса? Графиня? Непохоже…
Мира ощетинилась:
- Думай, прежде чем сказать что-то, Тэрре! Это там, в Доне, я – уличная бродяжка, такая же, как ты! Здесь – нет. Здесь мой Дом… - пропела она.
- Извините, госпожа, - иронически, но примиряющее сказала Алиса, подавая ей платье.
- После исчезновения Макты, после смуты, новая династия – Прэсто принялась наводить свои порядки. Не все прежние сторонники Вастуса сумели сохранить свои регалии. Но сейчас я не буду забивать тебе голову их именами и титулами… Вернёмся к этой беседе на балу.
- Ингенс - баронесса, благодаря тому Королю?
- Да, - скупо сообщила Мира, - и всё же, Арахна… что ты дала Селене в обмен на её приглашение?
Алиса таинственно улыбнулась, но ничего не сказала.
- Душу? – дурачась, предположила Мира…

Они болтали без умолку и всю дорогу к поместью Вальде, принимающему Бал.
- Наши с тобой бессмертные предшественники славно повеселились на первом Балу вампиров! – продолжала рассказ Мира. - Но уже на Втором, через пятнадцать лет, у них обнаружились противники. Бал вампиров затевался Вастусом как весёлая игра… Маскарад нежити. Начиная со Второго бала, в эту игру вступили охотники.
- Среди той же аристократии есть слуги Ордена? – поразилась Алиса.
- Неужели ты не знала?
Тэрре жалко улыбнулась. Но продолжила бесстрашно глядеть вдаль. Её, собственно, прежде интересовало только одно – там будет Владыка вампиров!
Её кумир…
- Так после этих балов, наверное, много жертв? – очень тихо спросила она.
- Да, но цепочка не рвётся, и игра идёт по правилам: и Владыке, и Ордену нужны эти Балы.
- Ах, те правила… А я думала, ты шутила, - рассеянно прошептала Алиса.
- Так повторим ещё раз! – вздохнула Мира и чётко, медленно, нараспев произнесла. - Запрещается приходить на Бал голодным - иначе опытные охотники легко опознают в тебе вампира; в течение бала запрещается убивать людей (на слуг Ордена данное условие не распространяется), цель Бала вампиров – инициации; запрещается действовать в одиночку: прибыв на Бал, следует обратиться к человеку с гербом Вастуса – Посланнику Владыки вампиров и начинать охоту только сообща. Этот Бал вампиров принимает герцог Вальде. Хозяина Бала и его семейство не трогать.
- А кто эти Вальде? От Господина я не слышала о них…
Но они уже подъезжали к дому, и Тэрре замолчала.
«Какой бал!» - её глаза засветились восторгом. Мира же окинула мизансцену довольно равнодушным взглядом: да, размах был, но после балов Доны не сражал наповал. «Где приглашение Ингенс? То-есть, извини, твоё приглашение? - осведомилась было она у спутницы, расплачиваясь с извозчиком. – Не потеряла?» - но Алиса не расслышала вопроса: она уже поднималась – летела по ступеням вверх к белым колоннам, охраняющим вход в поместье Вальде.
Хозяева Бала – Сильвестр и Лаура Вальде встречали гостей лично. Мира оставила своё приглашение на мраморном столике у входа в зал и прошла вслед за Тэрре. Они были одними из последних гостей. Когда все приглашения вернулись на столик, входную дверь заперли. «Ещё одна чудесная традиция, - шепнула Мира Алисе, - до окончания ночи никто не покинет Дом Бала». Тэрре глядела недоверчиво, и вампирша рассмеялась: «Шучу, конечно же! Если кто-то из гостей пожелает покинуть Бал до его окончания, двери ему отворят. Но обратно хода не будет…»
Готовился великий Бал. Ослеплял светом тысяч свечей, отражающемся в тысячах тысяч хрустальных подвесок тяжелых люстр, слабо бряцающих вверху. Яркие пятна пышных, с огромными кринолинами, бальных платьев, блеск украшений и мерцание глаз – карусель начинала кружиться в ритме медленного вальса, и, пока она не остановится под утро - не сойдёшь… Магия вальса, простая магия бала…

- Немного здесь гостей! – успела шепнуть Мира Алисе, - многих из тех старинных тридцати семейств уж нет, - и, усмехнувшись, перечислила, пока в зале тушили свет для первого традиционного танца, - Алитеры, Дэви, Калькары, Митто…
- Но Владыка прибудет? – встревожилась та.
- Да, разумеется… Всем, кто кладёт на мраморный столик у входа именное приглашение, Хозяева Бала не задают вопросов. Это…
- Ещё одна традиция?
Объявили первый, традиционный танец - «танец со свечами». Получив маленькую свечку, Мира, подобрав платье, двинулась в обход зала в толпе дам (первая часть: дамы ищут кавалеров). Вскоре кавалера она нашла: Герман Гелер, выбранный Графом на этот Бал в качестве «Посланника Владыки». Мира улыбнулась, вспомнив, что об этой странной должности ей рассказывали знакомые: «Посланник» - очень ответственная роль, ведь герб, который он несёт – маяк и для смертных гостей Бала, желающих узнать Вечность, и для юных Бессмертных, нуждающихся в защите... Владыка, да и Глава Ордена со своей стороны, назначают на эту должность, обычно, одного из сильнейших и мудрейших», - Клеменс Грата. «Посланник, как правило - наименее нужный Владыке вампир из ближнего круга… Возможная, а, порой, даже, необходимая гибель которого ничто в планах Владыки не способна изменить в худшую сторону», - Адам Митто.
Как бы то ни было на самом деле (Мира предполагала, что правы оба: и Грата, и Митто), вампирша за время прогулки успела шепнуть Гелеру: «Когда начинаем охоту?», выразительно глянув на герб на его фраке, и после этого представилась: «леди Мира Вако», - хоть они были знакомы и прежде, правила Бала вампиров следовало соблюдать неукоснительно. Прогулка кончилась, и она была вынуждена задержать реверанс, чтобы дослушать его ответ:
- Ведите беседы, выбирайте жертв – тех кто сегодня станут вампирами, благодаря вам… И ни в коем случае не покидайте зал, оставайтесь на виду. Я вас найду… позже.
Вампир элегантно перехватил у неё оплывающую воском свечу и растворился в темноте зала.

Традиционный «танец со свечами» закончился с боем часов. Полночь! Маскарад нежити официально объявлен открытым.
Мира, прежде всего, нашла Алису. Все светильники вновь были зажжены, и теперь девушки смогли рассмотреть гостей Бала.
Они сразу же заметили Владыку. Александр Дэви, беседовал с герцогом Вальде. Граф оделся не во фрак как большинство мужчин – на нём был парадный мундир какой-то далёкой старинной эпохи; лицо закрыто полумаской с длинным птичьим носом. Но костюм не казался гротескным: Владыка был… великолепен.
- Сейчас я могу рассказать тебе о гостях Бала, - довольно громко заметила Мира, надеясь отвлечь Тэрре от восхищённого созерцания «Господина» неоконченным разговором, - Хаста, Фаберы, Реддо – она медленно обводила веером зал, - сохранили свои титулы и после свержения Вастуса. Они все отсюда, из Карды. Тенеры, Рете, Красы – давно переехали в столицу, и приезжают сюда только на этот Бал. Возможно, среди них есть слуги Ордена… Видишь даму рядом с герцогиней Рете? Это Диос… - единственные вовсе без титула. В список гостей Первого Бала вампиров они пробрались обманом… Вместо Диесов! «Бешеный» Четвёртый Владыка Карды был… в бешенстве, но сделать ничего не смог. Диосов почитала вся аристократия Карды, несмотря на их незнатность. Именно Диосы тогда, два столетия назад, пытались организовать сопротивление диким законам самозваного короля… Не подходи к госпоже Диос и близко, Арахна… А вот наши соседи, Меренсы, их дом на другой стороне улицы, - она кивнула, улыбнулась солидному господину и его супруге, прошествовавшим мимо дам, - если у Вако, Гелеров, Фидесов титулы, подаренные Мактой, позже, отобрали, то эти – отказались сами…
- Рете? – Алиса из всего расслышала только эту, знакомую фамилию, - так… высоко?
- Да, высший свет Доны, - похвасталась Мира, словно пригласила влиятельнейшую в столице семью на этот бал лично. - А знаешь, что любопытно, Алиса: последняя династия не получает приглашения на Бал вампиров! НЕ ТА фамилия… Но Тэрре ничуть не задела последняя новость, и Мира, за год службы Владыке совсем разучившаяся щебетать, приуныла.

Вот Адам Митто кружит свою подругу Хэлен в вальсе, белокурая вампирша мечтательно улыбается, не открывая глаз. Должно быть, вспоминает предыдущий Бал, «жертвой» которого она стала… Вот Мелисса Лакус – зеленоглазая красавица в роскошном платье – наверное, эта вечно юная графиня в очередной раз будет выбрана бесспорной Королевой Бала… А вот… Посланник Ордена (Мира разглядела герб на костюме – кинжальчик, солнце и девиз: «Argento soleque»2): мужчина лет тридцати; ослепительно белый костюм, белые перчатки, белая смеющаяся маска…

«Герцог Себастиан Реддо… Позвольте пригласить Вас, леди, на этот танец…»
Бал летел вперёд.

«Скучаете сегодня одна, Тэсса?» - интересовалась герцогиня Рете у загадочной госпожи Диос.
«Вы же не отпустили ко мне сына из Доны… Скоро, там, вы познакомитесь и с моей внучкой, Адора».
«Пусть они приводят девочку. Это честь для нас…»

Воображение Миры рисовало в центре зала огромную воронку, затягивающую танцующих: один конец её уходит в небеса, другой – в преисподнюю. Лица людей скрыты под масками… Людей ли? Маски шепчутся… Сколько среди них Бессмертных? Кто из них прячет за спиной серебряный кинжал – для таких, как она? Маски смеются… Кто из них до сих пор полагает, что вампиры – глупая сказка, такая же, как легенда о Старейшем, такая же, как легенда о Даре?

Новый вальс! Она кружится с Митто, слышит его шёпот: «Избранный здесь»…

Избранный! Едва поспевая за партнёром, Мира бросала любопытные взгляды по сторонам: вот же он – беседует с Банфи. Фредерик Фидес, писатель-философ из Метора… Невысокий (едва выше маленькой Хэлен), немолодой уже человек в обыкновеннейшем фраке; незаметная внешность, невыразительный, тихий голос… Или все эти «не» просто потому, что магия слова «Избранный» так подействовала на Миру, что она ожидала появления совсем другой фигуры? Закончив танец, вампирша побежала знакомиться, но добраться до противоположного конца залы ей не удалось: зазвучало вступление к следующему танцу, и она… не смогла отказать этому господину:
- Это ведь ваш первый Бал вампиров, леди? – голос человека в белой смеющейся маске выражал вежливый интерес, глаза… смеялись. «Argento soleque» - снова прочитала она на его гербе.
- Д-да, - запнувшись, согласилась Мира.
«Спокойнее, - велела она себе, - он не может знать, что ты – вампир. Все здесь под масками… И ты – тоже!»
Ответно улыбнувшись, она последовала за Посланником Ордена в круг танцующих. «Владыка считает, что я боюсь этой силы? Ха! Как бы не так!», - говорила эта улыбка. Отчаянно позвякивали серёжки в ушах, её рука в его руке дрожала…
Что это? – словно тысячи маленьких иголочек колют кожу руки там, где он касается её пальцами? Мира шевельнула запястьем, отряхиваясь, но странное ощущение не прошло. Рука в белой перчатке только крепче стиснула её пальцы, и уже не иглы – молния! - точно прошила её насквозь.
«Я давно вижу тебя, я давно знаю тебя», - сказал ей взгляд охотника.
(«и я убью тебя…»)
Сопротивляться не было сил. Она словно потеряла себя. Как лунатик, Мира продолжала следовать за Посланником Ордена, покорно позволила обнять себя за талию, бездумно сделала первый шаг своего последнего танца… Её спасла, сама того не подозревая, Хозяйка Бала, вздумавшая вместо мазурки объявить теперь котильон. В первые же секунды, пользуясь правилами танца-игры, её выхватил у партнёра Гелер и увлёк за собой в одну из открытых комнат дома на втором этаже. Здесь уже были Адам, Хэлен, Мелисса Лакус.
Мира медленно приходила в себя:
- Что… что со мной было??? – в ответ на её недоумённый вопрос Гелер только усмехнулся.
- Я добилась, чтобы мы оказались партнёрами в первом фигурном вальсе, - слабым голосом, но с гордостью сказала Банфи. - Этот человек… О, это как удар молнии!
- Что… «это»? – Мира вытянула перед собой руки. Руки всё ещё дрожали.
- Дар видеть вампиров нередок у людей, - сказал Гелер. - Чудесно! – (с сарказмом), - Орден подготовился… Причём этот Франго очень силён. Большинству таких «одарённых», чтобы понять, кто перед ним, требуется контакт с вампиром – ладонь к ладони, хрестоматийный… Этот же просто «читает» нас с одного взгляда! Охотники уже убили двоих моих!
- После посвящения в охотники такой дар всегда усиливается, - заметил Митто. - Порой, одно прикосновение для вампира болезненно. Можете отправляться домой и ложиться спать, детишки… Для нас этот Бал закончился, не начавшись, - резюмировал он.
- Будет так, как решит Владыка, - сказал Герман Гелер. - Где он сейчас?
- Беседует с Фидесом, - Митто продолжил размышление вслух. - Сейчас поздно что-либо предпринимать, момент мы упустили ещё в начале Бала…Инициацию Фредерика придётся отложить на завтра. Как жаль…
- Я ухожу, - нервно сказала Мелисса Лакус. - Я… убегу сейчас. Всё равно Владыке я не нужна здесь.
- Иди, - на правах заместителя разрешил ей Адам.
- Возвращаемся в залу, - скомандовал Гелер оставшимся, вновь надел чёрную маску, и теперь голос его зазвучал глухо. - Никаких инициаций. Найдите тех вампиров, которых знаете, и держитесь вместе.

В зале танцевали кадриль. Мира поискала глазами Алису и нашла её среди танцующих, в паре с сыном хозяев, Флоренсом Вальде. Тэрре, пока не подозревающая о безоговорочной победе Ордена на Семнадцатом Балу вампиров, вовсю флиртовала с мальчиком, время от времени бросая взгляды на Графа, танцующего в соседнем сете с юной герцогиней Талией Крас.
Кадриль кончилась нескоро. Мира все двадцать минут нервно озиралась по сторонам, ожидая, что - вот сейчас! - выйдут из-за колонн трое или четверо; схватят её, утащат куда-нибудь в дальние комнаты, и там этот, в сияющей маске, вонзит ей в сердце серебряный кинжал и обольёт святой водой, читая заупокойную молитву… Едва дождавшись последнего такта, она подхватила Алису, вскрикнувшую от неожиданности, под руку и, отведя в сторону, вкратце объяснила ей обстановку на балу.
Недовольство Тэрре, вызванное тем, что Мира так грубо оторвала её от молодого Вальде, тут же улетучилось:
- Так охотники теперь знают нас всех? – с ужасом спросила она.
Мира кивнула, продолжая с опаской озираться по сторонам.

Объявили следующий танец. Владыка на полуслове прервал беседу с Митто и Гелером, обернулся к дамам. Граф уже избавился от маски. На дне его тёмных глаз плясали озорные огоньки. Сейчас Владыка был юн и весел, как античный бог. Алиса рядом с Мирой замерла, точно кролик под взглядом змеи, но и Мире не удалось сохранить хладнокровие и равнодушие… Глаза блестели, выдавая её чувства. «Леди Вако, - поклонился ей Господин, - Вы позволите мне пригласить Вас на этот танец?» «Да!» - прошептала она в ответ…
О, как он кружил её! Промелькнуло лицо Алисы, оставшейся наблюдать этот вальс. Какая ненависть, зависть была в её взгляде! – Неужели ревнует? – Кого? – Его, Владыку? – К ней? - Как смешно. Как… упоительно… Как весело!
«Это последний танец на сегодня», - сказал ей Дэви, когда они начали третий, последний круг. - «Ждите… У Митто». Мира кивнула и закрыла глаза, отдаваясь удивительному чувству полёта: без крыльев, в человеческом обличии, но – полёт… Жаль, что танец так короток!

«Дверь для вас открыта, - сообщил дамам, спустившимся в холл, мажордом. - Но, к сожалению, леди, вернуться назад вы не сможете. Таков обычай».
Мира печально вздохнула, соглашаясь. Алиса в некоторой задумчивости стояла у зеркала, завешенного тканью с изображением гербов всех владетельных семейств Карды, но не решалась поднять полог. Мира сочла нужным предупредить:
- Не трогай зеркал. Сегодня это моветон, особенно, здесь.
- Почему бы не разбить Хозяевам парочку на прощание? – фыркнула та.
«Пришла пора узнать, кто примет следующий Бал вампиров через 15 лет!» - объявил тем временем Сильвестр Вальде. В зал внесли изящную шкатулку, заполненную свёрнутыми в трубочки бумажками.
- Раньше вносили большой резной ларец, - тихо сказала Мира. - Теперь хватает шкатулки: Домов в Карде, которые могли бы принять Бал, осталось совсем немного. Половина семей в столице; мрачные Корвусы где-то на западе, обиженные Ларгусы – на востоке… В Карде особняки Митто, Алитеров давно пустуют, замок Дэви таится в горах… А Меллисы, Вако, Меренсы обеднели настолько, что им просто не разрешат взяться за организацию такого праздника.
«Дом Реддо!» - Хозяин Бала огласил результат. Немолодой герцог, Себастиан Реддо, с довольной улыбкой раскланялся.
- Первый мой Бал вампиров можно считать счастливо завершившимся, - прошептала Мира.
- Первый? – изумилась Алиса. - А я думала, ты бывала здесь прежде… Откуда, тогда, ты столько знаешь об этих Балах?
- Я жила в Карде, - улыбнулась та, но улыбка быстро погасла: Мира почувствовала на себе чей-то взгляд. Странный взгляд, словно прожигающий насквозь, до самой сути, до самой черноты. Она… была нанизана на него, как бусина на нить…
Мира обернулась. В нескольких шагах от неё, прислонившись к колонне, стоял Избранный.
- Не ваша ли это брошь, леди? – он вертел что-то в пальцах (какие тонкие, слабые пальцы!) - кажется, это вы обронили…
Мира проверила платье: да, точно - камея откололась. Она шагнула к Избранному, молча протянула руку, приняла брошь. Соприкосновение пальцев – и тот же удар, что при встрече с тем охотником, но сильнее: не молния – тысяча молний! Вампирша выронила брошь, тут же сама наклонилась за ней, предупреждая его движение, приколола злосчастную камею на место.
- Вы уже уходите, юная леди? – покачал головой Фредерик Фидес. Взглядом он всё также пронизывал её, нанизывал на свою нить, совершенно не прилагая к этому усилий, может быть, вовсе не желая этого. - Как жаль…
- Мы увидимся с вами завтра, - глухо сказала Мира, удивляясь собственной наглости.
- Да, прелестная carere morte3… - В глазах Избранного была печаль, но странный взгляд ничуть не утратил от этого силы. - Завтра… «Завтра» - другой смысл вы вложили в это слово! Совсем другой, чем, пока, вкладываю я… Не говорите «завтра», не умаляйте себя этим словом! Вы имеете силы стоять в потоке жизни, несущемся в пропасть, не позволяя ему увлечь вас за собой. Величественная неизменность, прекраснейшая неизменность! Глядя на вас, Бессмертных, я вспоминаю начала, - этот слабый больной человек усмехнулся, неожиданно резко, - мудрецов Античности… И её же богов…

- Он болен, - задумчиво сказала Алиса, когда они переходили улицу (на той стороне, в квартале, стоял дом Митто). - Ты заметила? Он очень болен. Совсем обессилен. Ему совсем недолго осталось – я хорошо вижу такие вещи.
- Да, - согласилась Мира, - наверное, поэтому Владыка так долго ждал. Он ждал, пока страх смерти пересилит всё остальное… Страх смерти – всеобщая слабость, - после слов Фидеса у неё появилось желание начать философский диспут.
Тэрре идею поддержала, но совсем не в том направлении, что предложила Мира:
- Господин мудрее всех, - безапелляционно заявила она.

- Этот Посланник Ордена предусмотрел многое, но не всё, - сказал Граф спокойно. Владыка барабанил пальцами по подлокотнику кресла, наигрывая мелодию недавно отгремевшего вальса. - Я соглашусь считать Семнадцатый Бал вампиров триумфом Ордена… Но Орден постигнет тяжёлая утрата. Хэлен, - обратился он к светловолосой вампирше, - пригласи сюда этого, Амниса… Он ждёт за дверью…
Банфи моментально исполнила приказание. Молодой человек распростёрся перед Владыкой вампиров.
- Ты хочешь стать одним из Бессмертных? – зазвучал знакомый, лишённый модуляций низкий голос. - Самонадеянный юнец! Дай я посмотрю, чего ты стоишь… Возвращайся к Вальде, тебе откроют чёрный ход. Найди Вильгельма Франго, у него герб с солнцем на костюме. Убей. К рассвету принесёшь мне чашу его крови… (Митто и Гелер усмехнулись, впрочем, почти незаметно). Мне не нужны трусливые, слабые, питающиеся зверьми, потому что «не могут убить человека»! Это – твоя проверка. Пройдёшь – вкусишь моей крови. Действуй осторожно. Будь хитрым. Обладатель дара видеть вампиров, к тому же охотник, не должен уйти от Владыки. Всё. Иди.
Дверь за Амнисом захлопнулась. Владыка же заметил усмешки Адама и Германа.
- Все любят театр… - Граф улыбнулся, разведя руками.
- Фидес готов к инициации, Владыка? – спросила Сесилия Калькар. Она мерно перебирала чётки из чёрного оникса - щёлк!щёлк! Два вампира, наверное, рабы, стояли за спинкой её кресла.
- Он колеблется, - вальс сорвался в бешеный темп. - Если он дрогнет – ничего не получится. Нет, сегодня Избранный не был готов. Подождём до завтра… Подождём, сколько будет нужно! У нас впереди вечность. Фидес скоро пришлёт за мной… - на бледном лице промелькнула змеиная мудрая улыбка – и пропала.

В шестом часу утра Мира возвращалась домой. Алиса отправилась в гостиницу, а Мира решила скоротать денёк у себя дома. Ведь здесь, в Карде, стоял и её дом, доставшийся по наследству от отца - белый особняк в западной Короне, близ пересечения Карнавальной улицы и древней дороги Виндекса, недалеко от домов Митто и Вальде.
Квартал от убежища Адама вампирша прошла пешком, затем рассмеялась: это же Карда, Цитадель! Она без опаски может долететь…
Она преобразилась в мгновение ока – привычка, навязанная жизнью в Доне, где от её скорости часто зависела её жизнь, и взмыла сначала вертикально вверх, желая рассмотреть, вспомнить город, где когда-то началась её вечность… Вся Карда лежала как на ладони: белела ощерившаяся Корона, жмущаяся к горам; по левую руку покрытые тёмным лесом холмы Сальтуса, по правую – Пустошь, и где-то там, за горизонтом - старый город; загадочно блестел под луной Нэсс, покрытый льдом, пересекаемый двумя чёрточками – верхним и нижним мостами. Город не спал, как не спал ни в одну из ночей недели нежити: тревожно ждал окончания Праздника Бессмертных.
Нарочито медленно вампирша полетела домой. Она оттягивала момент встречи. Вся Карда вновь открылась ей: доверчиво, бесстрашно – как в далёкую первую бессмертную ночь… но что сейчас шепчет ветер? –
«Никогда»…

«Где твой вечный спутник? Где Алан?» - спрашивала старая Карда.
- «Увы, я вернулась… одна»…

Всё тот же запущенный сад с яблонями. Всё тот же дом; летняя терраса увита плющом (по зимнему времени – лишь скелеты веток). Семь ступеней ведут к двери с ручкой в виде головы льва: правый глаз всё так же слеп – камень выпал, зато левый всё так же горит, переливается зелёным холодным мертвенным светом, приглашая войти, чтобы позже выйти… преобразившейся.
Но что-то было не так. Мира постояла на крыльце, вслушиваясь в тишину.
Лёгкое шуршание ветвей. Дом тих, темны окна… но что-то не так.
«В доме кто-то есть, - поняла вампирша, - особняк Вако не пустует!»
Открытие было ошеломляющим: кому здесь жить, кроме неё?
Мира отогнала нелепый, но страшноватый призрак: таящихся в старом доме людей с осиновыми кольями и топорами, поджидающих Бессмертную, чтобы убить, разрубить на части и закопать где-нибудь на далёком Лысом холме… «Я здесь хозяйка», - с этой твёрдой мыслью она сжала холодную руку в кулак и постучала трижды.

Очень интересное продолжение! Сам Владыка выбрал Миру!!! Что же будет дальше? Пройдет ли инициация?

 » Глава 4

Глава 4

Дверь долго не открывали. «Раннее утро, - сообразила Мира, - ничего удивительного». Только штора в ближайшем окне приподнялась и тут же опустилась, и она не успела разглядеть человека. Наконец послышались чьи-то шаги. Шаги затихли у самой двери, и вампирша постучала вновь – громко, требовательно.
Щелкнул замок. Дверь отворила Марла (Мира тут же узнала эту девушку, их прежнюю служанку). Отворила – и отшатнулась. С ужасом смотрела она на вампиршу, нервно перебирая фартук, волосы растрёпаны: сегодня ещё и не подумала причесаться.
- Кто у нас дома? – по-прежнему стоя на пороге, спросила Мира и улыбнулась. Получилось зловеще, как всегда.
- Г-госпожа Линтер, - привычно-учтивый тон. Но Марла избегала смотреть ей в глаза.
- Агата?! – изумилась Мира.
Да, правильно. Как она могла забыть о сестре, ещё одной наследнице! Но – как странно! – неужели они с мужем перебрались из Доны, столицы - сюда? Зачем? - Мира всё не могла решить, что ей делать теперь: Уйти? Войти в дом?
- Ясно, - после паузы кивнула она, делая шаг вперёд (а не назад). – Любопытство? – может быть… И сила привычки: маленькая девочка возвращается домой, к сестре. Марла прижалась к стене, пропуская её. Она всё также нервно теребила фартук.
- Ну-ну, - усмехнулась вампирша, - что ты так боишься? Разве сделала я тебе в прошлом хоть что-то плохое?
Она ошеломлённо озиралась по сторонам: и внутри за эти годы обстановка в доме изменилась так же мало, как его вид снаружи. Та же мебель, ковры, и треснувшее зеркало висело на прежнем месте: в дальнем конце холла у лестницы вверх… Теперь её возвращение было почти полным.
- Лина? – голос Агаты (сколько лет она его не слышала?) с верхнего этажа. - Лина? Кто пришёл?
Служанка легко взбежала на второй этаж. «Приехала ваша сестра», - торопливо доложила она, тревожно косясь на Миру.
Возглас Агаты: «Мира! Не может быть!» Вампирша сделала шаг к двери… Но удрать не успела – сестра уже бежала навстречу. Марла поспешила ретироваться.

- Почему ты не предупредила, что приедешь? – спросила Агата, наконец выпустив её из объятий.
- Я… прошу прощения за столь ранний визит, – Мира пыталась нащупать верную дорожку, но слова находились с трудом. – Я полагала, этот дом в Карде пустует…
- Когда ты приехала? – бросив быстрый взгляд на часы.
- Вчера… Я приехала на Бал, - чётко сказала Мира, - остановилась в гостинице, в Сальтусе… Почему же у Вальде я не видела вас? – решилась спросить и она.
- Ты же ничего не знаешь, - вздохнула Агата. И тут же новый поток вопросов… - Где ты пропадала? Почему перестала писать? Никаких вестей от тебя не было уже…
- Да, долго, - отрывисто сказала Мира, не давая ей сосчитать, сколько же точно прошло лет.
- Пойдём в дом, сестра. Сейчас всё расскажешь, - примиряющее сказала Агата.
Окончательно сбитая с толку, Мира последовала за сестрой… Зачем она не ушла сразу?

Предложение покушать Мира отвергла, но от чая отказаться не удалось. Она смотрела на свою чашку (горячий чай исходил паром), и тщетно пыталась сочинить приемлемую историю. Время было: сначала рассказывала Агата.
Скоро она узнала всё, что можно было узнать. Агата с сыном… («сыном?» - «Да, младший, Винсент, в феврале ему уже пять») переехала сюда после смерти мужа… («Виктор умер? Как? От чего?» - «Он долго болел, дорогая! Диагноз ни один врач не смог поставить. Он умер четыре года назад, и почти вслед за ним ушла Кристина», - «О, боже!» - «Тяжелая пневмония. Несчастное дитя!») – Агата замолчала.
Мира осторожно обвела пальцем край своей чашки и задала новый вопрос:
- Но зачем вы приехали сюда? (В Карду! Цитадель вампиров!)
- Я была в отчаянии, дорогая! Смерть мужа и дочери… Долги, долги, долги! Дом в столице пришлось продать – обходился слишком дорого. Я писала тебе, но никто не отвечал; когда приехала сюда, оказалось, в этом доме давно никто не живёт! И мы с сынишкой остались здесь. Но… в Карде никто о тебе и не помнит… Когда ты уехала отсюда? – недоумённый вопрос. Мира вздохнула. Настала её очередь.
Она подняла глаза от чашки с оставшимся нетронутым чаем, взглянула на Агату. Старшая сестра. Они совсем не похожи. Агата выше ростом, смуглая и волосы почти чёрные – в маму… Сколько ей сейчас должно быть лет? Тридцать один… нет, тридцать два… Волосы поблёкли, фигура пополнела, только руки всё те же, очень ухоженные, её страсть.
- Мы с друзьями (помнишь, я тебе писала?), – начала вампирша, - уехали отсюда ещё пять лет назад… Путешествовать…
- Куда же?
- Мы объехали всю Термину… После обосновались на юге, - нашлась она и поспешно добавила, надеясь соскользнуть с этой опасной темы, - там я вышла замуж.
- И кто же он, твой муж?
(Какая-то непонятная жалость в глазах. Но, во всяком случае, она мне верит!)
Мира воспряла духом:
- Эрик Бруэт, - назвала она наобум одного из бывших друзей.
- Из столичных Бруэтов? – уточнила сестра.
- Да…
- Где же твой муж? В гостинице?
Новая тема оказалась ещё более опасной! Мира выдержала длинную паузу, взяла свою чашку, заглянула в озорной чёрный глаз сказочной птицы, нарисованной на фарфоре, и, наконец, сообщила сестре единственное, что пришло на ум:
- Он погиб.
«О, чёрт! Нужно было сказать что угодно, только не это!» - поздно поняла она; поджала губы, обиженно поставила чашку на место.
Но Агата не потребовала подробностей.
- Бедная моя… - сказала она только, погладила младшую сестру по волосам, приобняла. - Ты ведь останешься здесь?
- Ненадолго, - тихо сказала Мира. - Завтра я уезжаю.
(Завтра! – вспомнила она. – Инициация Избранного! Граф получит свой Дар! И в то же время здесь: старый дом, старшая сестра… Какие две разные одновременные жизни!)
- Я очень устала после бала, сестрица, - вздохнула Мира, снова очерчивая пальцем край чашки. - Я поднимусь наверх, отдохну… Угловая комната в левом крыле свободна?
- Что ты! Этот чулан! Я всё никак не соберусь заменить там ставни в окнах…
- Не надо! – ахнула Мира, - Не надо там ничего менять…
Агата рассеянно, но чуть тревожно глядела на неё:
- Ты не носишь обручального кольца?
- Оно… сломалось, - смело заявила сестра.
- Мира, - взгляд скользнул по её шее, - где мамин крестик?
- Я его выбросила, - холодно сказала вампирша.

Солнце было уже близко… Спать, спать! У себя в комнате, проверив, хорошо ли заперта дверь, ставни на окнах, Мира, разделась, расшнуровала корсет и легла на кровать. Чуть помедлив, задёрнула пыльный полог, окончательно отгородившись от наступающего дня... В голове всё ещё шумел бал. Она засыпала, её укачивал, уносил медленный вальс. «Какая странная встреча… - это были ленивые мысли на границе дрёмы, - Агата не заметила, что я – вампир. Неужели, и она слепа? Слепа здесь, как все, живущие в Карде? Впрочем, наблюдательность – не главное её достоинство…»
В конце концов она заснула. Сон был тревожным, тёмным, но полным непонятного шума, будто от множества голосов, словно она была не одна, словно вокруг были люди, много людей. И вампирша боялась открыть глаза, потому что точно знала: открыв глаза, увидит солнце. А на него нельзя, нельзя смотреть… Так прошло не час, не два – день…
Вечером её разбудили.
Тихий стук в дверь, голос Агаты:
- Мира, ты не спишь?
- Нет! – она поспешно вскочила с кровати. - Я как раз собираюсь спускаться…
- Впусти меня.
Мира открыла дверь. Агата внесла в комнату горящий подсвечник. «Вот, - она бросила на кровать светлое вышитое платье, - один из нарядов, забытых тобою».
- Спасибо, - замкнуто сказала Мира, приглаживая волосы.
- Одевайся и спускайся вниз. Успеешь к ужину.
Агата хотела сказать ещё что-то, но под вопросительным, ожидающим взглядом сестры почему-то не решилась. Когда она тихо ушла, Мира открыла окно. Поток холодного, наполненного морозом воздуха ворвался в комнату. К вечеру небо очистилось, были видны звёзды: Сириус, Ригель, Альдебаран – вечная зимняя картина. Вампирша слышала, как они шепчутся, таинственно перемигиваясь: «Нет, не вчера… Сегодня - великая ночь, истинная Королева всех ночей! Сегодня родится новый Великий!»
«В гостиницу идти нельзя, – холодно рассудила она. - Граф должен прислать за мной сюда. Если я уйду сейчас, неизвестно, чем это кончится для Агаты. Пока, останусь...»

Маленькая семья ужинала.
- Присоединяйся к нам, - пригласила Агата.
Мира села напротив её сына. Хорошенький мальчик, светловолосый, как она. Но личико толком разглядеть не удалось: едва увидев Миру в дверях, он ужасно смутился, опустил голову и принялся рисовать ложкой какие-то узоры по тарелке.
- Винсент, - гордо представила его Агата сестре.
- Мира… Вако, - чуть заметно, пряча клыки, улыбнулась она ребёнку. - Я – сестра твоей мамы… Погощу у вас… день. Спасибо, сестрица, я не голодна, - Агата уже ставила перед ней тарелку, - а где Марла?
- Лина попросила разрешения выйти на полчаса. Я её отпустила.
Винсент, наконец, решился посмотреть на гостью, но, едва Мира поймала его взгляд, тут же снова опустил глаза.
- Он маленький актёр, - засмеялась Агата, - не обращай внимания…
- Он не похож на тебя, - задумчиво сказала Мира.
- Да, он похож на отца, - недовольно сказала Агата.
- На Виктора? Разве?
- Нет, на нашего отца, сестра… Мира, почему ты ничего не ешь? – спохватилась она.
Вампирша огорчённо вздохнула.

Мира вновь поднялась к себе, сейчас ей оставалось только ждать, когда её позовёт Господин. «Лучше всего выйти из дома и встретить гонца в саду», - новая холодная рассудочная мысль. Но Мира осталась в доме. Здесь было… теплее: прошлое вернулось - забытое, уютное, человеческое прошлое… Она дождалась, когда все в доме уснут, и тихо скользнула в детскую. Из окна этой комнаты идеально просматривались горы за Короной. Оттуда, из замка Дэви на Стигии, за ней скоро придут.
(Если мальчик проснётся и увидит меня, подумает, что это сон. Здесь, в Карде, это может быть только сном…)
Вампирша была спокойна.
В рамке окна – чёрная изломанная линия гор. Где-то там – замок Дэви. Оттуда, возможно, скоро выйдет Великий вампир – ожившая древняя легенда.
Избранный, Дар - это не её идея и не её война – Владыки… Почему же она замерла сейчас в нетерпении, точно до предела натянутая струна, словно в ожидании решающего шага, решающей битвы?
Словно это её судьба решается сейчас…
Избранный… Дар… Истинное предназначение этой силы – исцелять проклятие, если верить сказке… - Какая странная мысль! В Великого вампира ещё можно поверить, но в это? «Carere morte» - назвал её Фидес… Отказывающиеся от смерти отказываются и от жизни, не нуждающиеся в смерти не нуждаются и в жизни. Охотники исцеляют новообращённых вампиров: у ещё не вкусивших человеческой крови есть шанс «вернуться», ведь кровь вампира дарит не бессмертие – лишь возможность вечной жизни, и не все этой возможностью пользуются. Но для того, кто идёт дальше, остаётся лишь один путь, так всегда было и так будет: вперёд.
(В Пустоту. В «Никогда».)
Глупые мысли! Старые мысли! Почему она вновь вернулись? Виной ли тому вечный голод, просыпающийся сейчас: тьма внутри, требующая пищи, требующая крови, требующая чужой жизни? Или старый дом, напоминающий о прошлом, человеческом прошлом? Или любимая сестра, по рассеянности (или своей доброте?) не разглядевшая в ней вампира, доверяющая ей своего сына?
…Или это он виноват - мальчик, спящий в своей кроватке в трёх шагах от неё? Спокойное, красивое лицо, черты ещё размыты, неясны, но: о, однажды они обретут чёткость… (И ты уже видишь его, не так ли? Ведь это же Алан! Несомненно, Алан! Кто сказал, что ушедших нельзя вернуть? Он возвращается – в другом облике, под другим именем, но это – он. Через десять, пятнадцать лет вернись снова к сестре, и ты найдёшь здесь Его… Какая глупая шутка, судьба! Ты разучилась шутить!)
Мира усмехнулась. Холодные звёзды всё также мерцали, перемигиваясь. Да, сегодня Великая ночь, Королева всех ночей! Избранный… Дар… Это не её будущее - почему же ей сейчас так… тревожно?
(«Никогда», - шептала ты, просыпаясь в слезах… Как ты ошибалась! Как смеётся сейчас судьба: на, получай! Этот мальчик так похож на того – смотри, любуйся… жди: он подрастёт, и ты приведёшь его… в свою вечность… О, ему понравится! Но почему ты боишься… и обернуться: вновь посмотреть на него, вновь вспомнить черты любимого лица? Ты что, боишься этого ребёнка?! Почему ты боишься его?)
Ответов не было.
Мира лбом прижалась к стеклу, всё также вглядываясь в горы на горизонте. Отсюда был виден одинокий Страж – высочайшая гора северного кольца, у подножья которой стояло жилище Владыки. Скоро, скоро в небе промелькнёт тень… Посланец Дэви прилетит сюда за ней, унесёт её из этого дома, отберёт её у этого прошлого, и она не увидит больше никогда этого… ребёнка! Владыка даст своей верной слуге новое задание, требующее всей её силы, всей её воли, всего её разума - и уйдут глупые мысли, странные мысли. Веер дорог, ведущих в будущее, вновь сократится до одной, прямой, указанной Господином. И она послушно пойдёт по ней вперёд.
(В Пустоту. В «Никогда».)
Стёкла чуть дрожали – снаружи дул сильный ветер.
Жизни в её венах осталось совсем немного. Мира чувствовала это: она уже чувствовала чужую жизнь вокруг; биение маленького сердца… так близко! – просыпался вечный вампирский голод. Лучше всего было бы покинуть дом и поохотиться поблизости, но вампирша осталась: уйдя, когда она вновь вернётся сюда?
(Голод пока можно терпеть. Как же быстро бьётся его сердце! Должно быть, он видит сон…)
Тревожно мерцали звёзды. Тревожно молчали горы. Молчала вся земля, ожидая известия… Время словно остановилось, секунды превратились в часы. Мира закрыла глаза, считая удары чужого сердца, слушая текущую рядом жизнь. Каждый удар странно, больно отзывался внутри. Она едва досчитала до сотни, как сердце мальчика словно… сбилось, и настала оглушительная тишина. И в это обернувшееся вечностью мгновение тихое ночное небо поразила стрела молнии. Яркая быстрая полоса перечеркнула созвездия, разделив небо пополам, и исчезла, оставив дымный след. Звезда скатилась с небосвода, вспышкой полоснув по закрытым глазам, и Мира прикрыла лицо рукой. А сердце рядом уже забилось вновь – она и не успела испугаться, и снова зазвенела пустота внутри под этими ударами… И время возобновило бег.
(Пора на охоту…)
Мира поправила спавшую с плеча красную шаль, одолженную вечером у сестры. Великая ночь, Королева всех ночей, по-прежнему загадочно молчала.
«Интересная история! - теперь спокойно, плавно текли её мысли, но тревога не ушла, просто спряталась… глубоко. Зачем так нужен Владыке этот Великий вампир? Отвоевать столицу у Ордена? – Этого ожидает его свита, но не он… Конор прав, Орден есть Орден, равновесие будет восстановлено: что, если Дар, их Дар уже ищет свора… в серебряных ошейниках? Нужно сначала узнать врага, вон, его подручный, Митто, так и сыплет идеями на этот счёт… Нет, не ради победы над охотниками Граф это затеял. Но чего ж тогда он ищет?»
«Власти, больше власти, - подмигивали ей звёзды. - А, впрочем, может, ты не права, и Владыка затеял это действительно, чтоб отнять Дону у охотников… Чтоб они никогда не получили своего Великого, который, если верить сказкам, швырнёт carere morte обратно их жалкие жизни. Покоя в своей вечности - вот чего хочет Дэви. А ты – разве нет?»
Мира потёрла плечи, разгоняя последние остатки чужой жизни по жилам: эта кровь больше не согревала, знакомый холод медленно расползался по телу, сковывая, оледеняя.
«Или Владыка… морочит всем голову? И вовсе нет никакого Дара? Вот, я видела Избранного. Верю ли я теперь? – Нет. Он слабый, этот Избранный. Ему не быть Великим…»

Скоро вампирша всё же покинула дом: ночь, тьма звала. Она утолила свой голод, на этот раз не убив, только обессилив человека. Остаток ночи Мира провела в саду близ своего дома, гуляя по главной дорожке. Когда каменный город промёрз до основания, впитав весь холод ночи, и небо начало светлеть, чёрная тень легко отделилась от горы на горизонте. Большая чёрная тварь… Кто-то летел к ней.

Это оказался Патрик. Вампир был голоден ещё больше, чем Мира три часа назад: превращения, полёты отнимают много сил. Он был сейчас слабее её, гораздо слабее, и Мира самовольно начала распоряжаться:
- Тебе нужна кровь. Там, - кивком головы она указала направление, - у моста через Нэсс - человек. Я не убила его. Он, наверное, ещё без сознания. Доедай.
- Нет, сначала я расскажу, - пытался спорить Патрик.
- Иди. Рассказать успеешь, я подожду… Тебе же ещё обратно в замок возвращаться! Иди немедленно!
Фульге послушался. Ещё десять минут вампирша мерила шагами сад, кутаясь в шаль, удерживая драгоценное тепло новой жизни, текущей в её венах… Наконец она услышала вести от Владыки:
- Фидес умер сегодня ночью, - без предисловий сообщил Патрик. Его голос заметно окреп после того, как он утолил голод.
Мира вздохнула, надо сказать, с облегчением: хорошо… Лучшее, что могло случиться. Древняя легенда осталась сказкой. Ничего не изменилось: мир – всё тот же, вечность – всё та же.
- Инициация не удалась? – спросила она (формальная вежливость требовала узнать подробности).
- Инициации не было! Он гостил у Вальде и умер в том доме, где был Бал. Когда Владыка получил сообщение, он отправил к нему нас с Селеной, но было уже слишком поздно. Избранный умер, и Дар покинул его, - словно заученно, закончил он.
- Жаль… - сочла нужным заметить Мира.
- Владыка решил сейчас начать поиски… Дара. Покидая умирающего, Дар не уходит далеко. Господин чувствует, что Дар всё ещё здесь, в Карде. Один из жителей этого города – новый Избранный…
Мира потёрла ладони, разгоняя кровь. Интересно, интересно… Новое задание Владыки?
- Глоток крови Избранного отнимает у вампира все силы, - продолжал Патрик, - кровь горькая и, на наш взгляд, серебристого цвета. Избранный может распознавать вампиров среди людей. Избранный сейчас в Карде… Найти его Владыка поручает пятерым. Он назвал меня, Долуса, Ингенс, Тэрре… и Вако.
- Ясно, - холодно отозвалась та, - новое задание Владыки. Ты представляешь, какая… обширная нам предстоит работа? Она может занять годы, если нам не поможет Госпожа Удача. Граф… Владыка, должно быть, здорово разозлился, узнав о смерти Фидеса…
- Нет, - возразил Фульге. - Он даже… был доволен. Сказал, что этот Избранный был не подходящим. «Дар мудр, - ещё сказал Господин, - теперь он найдёт правильного владельца».
- Значит, наша задача найти этого нового владельца Дара, - подытожила Мира и, не удержавшись, рассмеялась, и скоро к ней присоединился Патрик. Поиски одного человека в огромном городе! – ещё одна «сказка», точно задание злого колдуна… Они долго хохотали, наконец Патрик, отсмеявшись, сказал:
- Задание может показаться нелепым, но все они: и Митто, и Калькары… говорили об этом вполне серьёзно. Владыка тебя ждёт. Обратно отправимся вместе.
- Придётся задержаться в Карде, - вздохнула вампирша. - Завтра вызовем из столицы Гектора. Владыка не умеет шутить, значит, это - шуточки судьбы…

Звёзды все ушли, остался лишь драгоценный камень Венеры. Небо порозовело на востоке, тьма отползала за горы, за холмы Сальтуса… И к этой, уходящей в небытие, ночи скоро присоединились две тени – две огромные крылатые твари спешили к своему господину.

Интересное продолжение! Очень понравилось, но мне почему-то кажется, что Дар перешел к племяннику Миры... Буду ждать продолжение!!!

 » Часть 2 Избранный., Глава 5,6

Спасибо за комментарии, Little Swan! Ваше внимание... воодушевляет )))

...В общем-то, это только начало, дальше ещё много чего будет...

Часть 2 Избранный.

- Вы, всё-таки, плохо представляете себе вампиров, - сказала Мира охотнику. - Вы мало знаете, ещё меньше понимаете…
Вампиршу Алекс отпустил, напомнив о новой тренировке через два дня, и Мира отправилась в Академию на встречу к Главе Ордена, компанию ей составил Карл.
- О, да, возможно, сегодня у Тенеров будет даже Клеменс Грата, он – друг герцога, - продолжила она, исподтишка поглядывая на Карла. Тот терпеливо её слушал. - Но, если вы надеетесь устроить охоту на него, я говорю сейчас: вас ждёт неудача. Вампирам, отметившим тридцатилетие, шуточки Ордена не страшны. Это правило, и исключений из него я, пожалуй, не припомню.
- Тридцатилетнего опыта достаточно, чтобы избегать всех ловушек Ордена? – заметил охотник, впрочем, безразличным тоном. - Интересно… А следующий «критический возраст»?
- Сто лет.
- Грызня за право войти в число старейших? – он улыбался.
- Да… - Мира резко оборвала начатую фразу: они приблизились к границе; дальше – территория Ордена. Невидимый щит давно не был преградой для вампирши, но шаг – момент перехода она чувствовала всегда: воздух плотный, холодный как осенний туман.
- Какой маленький сегодня радиус, - удивилась Мира: до входа в здание оставалось несколько шагов. - Я всё никак не могу понять, это только для меня граница то приближается, то отдаляется, или на самом деле радиус «Защиты» может изменяться?
- Ты хочешь, чтобы я это выяснил?
Они обошли здание и оказались близ пересечения двух улиц у центрального входа. Обе дороги были абсолютно пусты. «Никто не проследит, никто не подслушает, - отметила Мира, - хорошо». И она, и он сейчас могли без опасений сбросить маски:
- Мира, - тон его вдруг стал очень серьёзным. - Ты собралась на встречу к Главе Ордена? Не ходи к нему. Сейчас же разворачивайся, иди домой, беги из города… лучше – из страны.
- Ты узнал решение? – она остановилась на последних ступенях лестницы, развернулась к нему. - Каково же оно?
- Оно тебе не понравится.
Мира проглотила холодный, с острыми краями ком в горле, тихо заметила, приглядевшись к его глазам:
- За годы я научилась «читать» тебя не хуже, чем ты меня. Чего ты мне не договариваешь?
- Многого, естественно! – насмешливо сказал Карл. - Но, поверь, это для твоего же блага.
- Ты всё ещё опасаешься меня, охотник? Семь лет назад я покорно позволила надеть на себя ошейник. Разве это… и эти тренировки – не достаточные доказательства моей преданности?
(Скажи мне всё!)
Увы, приказ не подействовал.
- Это ты боишься сейчас, мышка… Не бойся. Я сделал свой выбор и не боюсь, - он с некоторым вызовом посмотрел ей прямо в глаза. - Я помогу тебе. Если б об этом решении Ордена я узнал раньше! Но время ещё есть. Как я сказал, не ходи сейчас к нему, – Карл тихо, взглядом указал окно на третьем этаже… Кабинет Главы Ордена. Мира отступила в сторону, к двери, но он снова повернул её к себе, легонько держа за плечи, - Уезжай… из страны. Потом, я найду тебя…
Сомнение, вероятно, легко можно было прочесть сейчас на её лице… Досадуя, Мира опустила глаза. Бежать? Нет, нельзя. Бежать – признаться в поражении. Её задача не будет выполнена. Граф убьёт её… Она сказала, чётко выговаривая каждое слово, словно убеждая саму себя:
- Бежать? Вот ещё! Я ещё не проиграла, охотник. Я останусь. И… я хочу услышать о решении Ордена от Главы. Вдруг, оно мне, всё же, понравится? – она улыбнулась, впрочем, довольно жалко.
- Мало времени! - Карл мельком глянул на карманные часы. - Послушай меня, не ходи к нему! - он замолчал. На стороне Восточного проспекта показался экипаж. Мира, воспользовавшись моментом, упрямо потянула дверь на себя.
- Это Бовенс. За мной. Пора на бал, - охотник усмехнулся. - Что ж, как знаешь… Только помни: он будет пытаться тебя сломать. Держись, мышка, что бы ты ни услышала.

Оставшись одна, вампирша, однако, не поторопилась на встречу. Она оставила в покое дверь, спустилась по ступеням от центральной двери здания вниз и продолжила гулять, не рискуя, всё же, вновь переступать границу «Защиты». Поэтому прогулка получалась короткой: почти вся улица Славы осталась за невидимой чертой.
Первая Королевская Академия была основана в далёком 1578 году. Академия Арденса также звали её: указ о её создании стал последним указом, подписанным Первым Владыкой Карды – Лазаром Арденсом - воином, учёным, королём, Избранным сыном народа и фанатиком «новой» веры. Четыре факультета заканчивало полтысячи студентов ежегодно: философский, юридический, медицинский, богословский… Сейчас противостояние «старой» и «новой» религии осталось в прошлом и последний факультет сократился до скромной секции теологии, но Первая Королевская продолжала именоваться «Академией», возможно, в пику второму, молодому высшему учебному заведению Доны, Университету.
Главное здание Академии стояло на пересечении двух улиц: Восточного проспекта, с севера спускавшегося к Сатуру, и улицы Славы, идущей параллельно реке. Территория старинного учебного заведения была обширной, к ней относился и парк, доходящий до берега Сермы, разросшийся на целый квартал и весьма мало приспособленный для гуляний (и на то были свои причины). У реки меж деревьев пряталась небольшая часовенка – одно из старейших зданий на территории города. Она появилась прежде Доны, ею владетель Сатура, герцог Рете, когда-то с благословения епископа Сатурского отметил место совершившегося Чуда… Парк с часовенкой в нём укрывался за двумя широкими, под углом расходящимися крыльями огромного здания в пять этажей, одного из самых высоких в Доне; фасад Академии выходил на перекрёсток улиц. Белыми были ступени, поднимающиеся к центральному входу, и колонны, охраняющие девиз над тремя дверьми, ведущими в здание. «Non sсholae, sed vitae discimus»4, - сверкали золочёные буквы. Само здание ночью было серым, днём же буро-красным, цвета засохшей крови - только Мира никогда не видела Академию днём…

Днём здесь учились… Вновь четыре факультета: философия и теология, юриспруденция и история, лингвистика и словесность, медицина… Две тысячи студентов ежегодно. Но у старинной Академии была и другая, ночная жизнь. Здесь почти два века была Цитадель Ордена. Здесь охотники хранили свои архивы, сюда приходили желающие помочь Ордену в его войне с нежитью, отсюда каждую ночь совершались рейды в Ориенс и Восточный Сатур. Были у Ордена и другие «дома» - на севере, востоке, юге столицы, но в Академии были центр, ось, цитадель. Здесь было «Начало».
Незаметно наступила полночь. Часы Солнечной башни едва слышно пробили двенадцать. «Первая стража кончилась, - уже машинально отметила Мира, - скоро вернутся первые отряды».
Привычным движением она потёрла плечи, разгоняя замёрзшую кровь. Голод давно был постоянным её спутником, и вампирша почти свыклась с ним. Она кинула взгляд вверх, на окно кабинета Главы Ордена: тёмные шторы задёрнуты плотно, но окно и без них бы почти не светилось… Глава Ордена, отвыкший от света, наверное, так же, как она, жжёт там свечу, уже ждёт её… старый паук!
Этого тихого старичка она боялась едва ли не больше, чем властного Графа.

Хлопнула дверь, какая-то тень промелькнула между колоннами. Мира присмотрелась: Блант, один из охотников, бывших на тренировке. Видимо вторая стража сегодня его - до четырёх часов утра…
Блант тоже заметил её:
- Мира! – даже готовая к оклику, она всё равно вздрогнула. Он сбежал к ней по ступеням, - Мира, можно вас спросить?
- Спрашивайте, - разрешила вампирша и вопросительно глянула на него.
- Норман, - представился он, думая, что она забыла его имя.
- …Сударь, - откуда он взялся опять, этот презрительно-равнодушный ледяной тон, который она столько раз здесь клялась из себя вытравить?
- Если б сегодняшняя тренировка была реальностью… Как бы всё было?
- Возможно, всё было бы точно также, - холодно сверкнула глазами вампирша, - на тренировках я всегда играю свою роль честно.
- Точно также? – неуверенно переспросил он. От недавнего недоверия не осталось и следа.
Вампирша скрыла улыбку:
- А почему нет? Что вам показалось странным?
- Вампир не станет останавливаться, чтобы поболтать с охотником.
Мира шутливо приподняла руки ладонями к нему:
- Сдаюсь. Я ждала остальных двоих. Вообще-то, если вампир вступил с вами в разговор, это - плохой признак. Значит, он вас не боится.
- Да? – Норман решил это запомнить как новое правило.
Тускло поблёскивали буквы над главным входом в Первую Королевскую Академию. «Non sсholae, sed vitae discimus»… Мира вдохновилась девизом:
- Эй, не стоит этого записывать! Значит, вампир вас не боится и надеется убить… Или, наоборот, понимает, что дела его плохи, и тянет время… Или, значит, что вампиру… просто хочется поболтать с вами, подразнить вас и свою удачу… Это значит всё, что угодно! А вы ищете универсальный способ, как поймать и убить вампира? Такого способа нет! Мы такие же разные, как и вы. Придерживайтесь тех простых правил, которые вам в первую очередь вбивают в голову и уповайте на помощь Господа – он на вашей стороне. Вы, лично, сегодня вели себя довольно грамотно, - признала она в заключении, - ну и… вам повезло.

Охотник скоро ушёл: близ парка его уже поджидали спутники, и Мира, решившись, вновь потянула на себя дверь Академии. Но рука, ослабевшая после тренировки с превращениями, сорвалась, и дверь захлопнулась.

(Кто я? Чудовище, не принадлежащее ни дню, ни ночи… Я давно забыла, кто я… Я почти забыла, зачем я здесь…)

«Соберись же! - яростно велела она себе. - Скоро ты всё вспомнишь. Ведь скоро тебе, наконец, придётся действовать. Соберись же! Глава Ордена тебя ждёт».


Глава 5

Теперь Мира точно знала, куда от солнца прячется ночь, с приближением весны всё более и более сдающая свои позиции: она уходит в чёрный замок Графа у подножья одиноко стоящей высокой горы.
Здесь царство Тьмы и логово Ночи. Те немногие лучи света, которым удаётся пройти кольцо гор, скрывающих древнюю обитель вампиров от любых, самых зорких глаз, разбиваются о высокие, сложенные из тех же чёрных камней стены Неприступной Твердыни. Железные ворота открываются только вечером, когда солнце покидает мир, и только для Ночи и её детей, выходящих на охоту. Темны и холодны все залы дворца – хозяин замка равнодушен к любимому людям свету и необходимому людям теплу. Владыка знает лишь одни тепло и свет – тепло и свет чужих жизней… Даже днём, когда солнце расцвечивает горы и леса вокруг яркими красками, древний замок остаётся чёрным пятном, тенью у подножия горы… «Тень Стража» - другое название замка Дэви.

Сейчас Тьма царила и в замке… и за его пределами. Все окна в Зеркальной зале были открыты, и вечерние звёзды заглядывали в жилище Владыки вампиров, отражались в бесчисленных зеркалах на стенах и осколках зеркал, которыми был усеян пол. В этой комнате Владыка иногда принимал гостей, сейчас он стоял за спиной Миры, и она не видела его. Но оба они отражались в десятках треснувших зеркал и сотнях осколков – искажённые, сломанные фигуры. И тысячами глаз смотрела из зеркал на вампиршу Пустота…
- Мира, как ведутся поиски нового Избранного? – голос Графа звучал, казалось, отовсюду.
Мира поправила перстень с большим острым когтем на указательном пальце правой руки; такими кольцами недавно обзавелась вся её группа:
- Мы проверяем Корону, Господин. Проверено два десятка домов, но пока – никаких результатов. Этот новенький, Низший, Хирн, выполняет свою дневную работу. Никаких слухов, никаких подозрительных сообщений.
- Прежде, чем Дар обретёт силу у нового владельца, может пройти год или больше, - Мира опустила глаза к полу, но зеркала и взгляд Пустоты были и там. - Вряд ли появятся какие-то слухи в ближайшее время… Но Избранный – здесь. Он нужен мне. Он нужен мне до того, как он поймёт, кто он есть, и какая сила ему служит. Продолжайте поиски.
- Да, Господин.
- Хорошо, - небрежно заметил Граф, - поговорим о тебе, - новый его тон не сулил ничего хорошего, тёмные глаза блеснули ярче звёзд, отражавшихся в том же зеркале. - Почему ты до сих пор не вернула себе свой дом?
- Я… не понимаю, Господин? – переспросила Мира, хотя она уже прекрасно поняла, о чём пойдёт речь.
- Ты живёшь с людьми, смертными, с сестрой и её сыном, скрывая от них свою сущность. Это, должно быть, нелегко. Во имя чего такие жертвы? Убей их и верни себе свой дом, - ровный, лишённый модуляций голос, и тон его не допускает возражений…
(Как трудно!)
- Прошу прощения, Господин, - тихо сказала Мира. - Обмануть сестру оказалось так легко… Я сама не ожидала, что…
- Ты не ответила на вопрос, - холодная усмешка Владыки отразилась в десятках зеркал и сотнях осколков. - Я убью тебя сейчас, если ты солжёшь. Говори.
- Прошу прощения, Господин. Я жду, когда мальчик подрастёт. Я хочу инициировать его, когда он станет достаточно взрослым.
Страха, говоря это, она не ощущала. Слишком полно древним страхом было всё вокруг. Мира смело глянула в зеркало прямо перед собой. Тусклую поверхность его давно затянула паутина трещин: какой-то вампир в нём однажды увидел своё чудовищное отражение, и, не выдержав силы мёртвого взгляда, гладкое стекло разбилось. Теперь мёртвое зеркало могло отражать лишь мозаичные силуэты, собранные из осколков… Но где-то там, на тонкой плёнке в зеркальных глубинах навеки остался тот, последний образ. Чудовищный зверь. Мира видела эту тень за спиной отражения Дэви.
Граф улыбался:
- И ради этого ты будешь терпеть многолетнее соседство смертной?
Гроза миновала, но радоваться было ещё рано:
- Да, Господин. Обманывать её мне удаётся удивительно легко. Наверное, действительно, все, приезжающие в Карду, слепнут... Я полагаю, что смогу оставаться в этом доме, с ними, пока будут идти поиски. А через 15 лет, когда Винсенту исполниться двадцать…
- Ингенс рассказала мне о твоих планах ещё вчера, - тихо перебил её Владыка, ярость… только послышалась ей в этом шёпоте?! – И ты, конечно, помнишь, что мне ты нужна – без твоего прошлого.
- Из каждого осколка на вампиршу смотрела Пустота… И эта Пустота была её отражением.
- Разве… новый вампир не будет угоден Бездне, Господин? – дрожащим, слабым голосом вопросила Мира. - Если он или сестра раскроют мою тайну раньше времени… я убью их.
Владыка молчал. Зеркала вдруг потемнели: теперь они отражали только ночь и остроглазые колючие звёзды. Когда тишина стала невыносимой, Мира обернулась. Поворачиваясь, она неосторожно, краем платья задела зеркало, и лёгкого касания ему оказалось достаточно: осколки с печальным шелестом пролились на пол.
За её спиной не было никого. В Зеркальной зале она была одна. Когда Владыка успел уйти? – или его и не было здесь, и Мира клялась сейчас Ночи, звёздам, своему отражению?
(Пустоте. Бездне…)

Один из бесчисленных, безмолвных слуг Графа проводил её тем же тайным ходом. Длинный тоннель, один из десятка подземных тоннелей, выходил далеко за пределы «Тени Стража». Отсюда замок действительно казался чёрным пятном, тенью у подножия горы… И это была опасная тень! Она таилась за спиной высокого Стража, выжидая. Однажды, когда солнце навсегда скатится с небосвода, она разрастётся, поглотит и Стража, своего хозяина, и всё северное кольцо… а потом – и весь мир…
Скоро она была дома.

Мира плотно закрыла входную дверь, прижалась к ней спиной и стояла так минут пять, ожидая, когда же, наконец, прекратится дрожь. Страх не отпускал её всё время беседы с Владыкой. Это он, вечный страх вампиров, стоял за её спиной, следил из зеркал тысячами глаз…
(Прав Митто, говоривший, что мне везёт! Понимаешь ли ты, дура, что была на волосок от смерти? Во имя чего, действительно, такие жертвы? Или тебе уже не дорога твоя вечность?)
Мерно тикали часы. Тускло светила лампада, и ещё одна – в зеркале… Опять зеркало! Мира взглянула на этот маленький огонёк – отражение, и унявшаяся было дрожь вернулась. Пустота была и здесь. Мира привела её с собой из замка Графа.
«Если они раскроют мою тайну раньше времени, я убью их», - помни об этом, carere morte! Ты поклялась в этом Бездне. Эту клятву ты, ведомая Пустотой, обязана будешь выполнить, - зачем она вновь и вновь повторяет себе это? Словно убеждает, словно сомневается… Что такое… странное блеснуло в дальнем зеркале, когда она говорила эти слова? Надежда: «пусть мне не придётся выполнить эту клятву»? Что за странный захлёбывающийся шёпот послышался ей в шорохе пыли… и осколков под ногами? – «пусть они останутся слепы»?
(Потому что я не смогу их убить…)

- Ты вернулась, – ласковый голос Агаты. Сестра спускалась со второго этажа. - Будь добра, поднимись наверх, расскажи племяннику сказку. Он не желает засыпать, пока не услышит от тебя новую историю.
- Да, дети меня любят, - иронически сказала Мира. Обычно малыши при виде вампирши заходились плачем, и только Винсент стал исключением.
- Сегодня я рассчитала Марлу, - сообщила Агата.
- Вот как? - неудачно изобразила удивление Мира, снимая пальто.
- Вернее, она попросила расчета, - вздохнула Агата.
- Куда же она пойдёт? – с фальшивым участием добавила сестра.
- Лина сказала, что ей необходимо уехать домой. Но было видно, что она лжёт. Не понимаю…
(Тебе и не нужно понимать. Поймёшь – наверняка попытаешься сбежать от меня, вместе с сыном… Кому я тогда буду рассказывать сказки долгими зимними вечерами? Сказки! Весёлые истории – про «мужа», про «друзей», про «путешествия» - одна сказочней другой!)
С лица вампирши не сходила приветливая безмятежная улыбка:
- Ну, ничего. Найдутся другие слуги… Она всё равно не справлялась с работой – дом огромный!
Агата зябко куталась в свою красную шаль.
- У тебя локон из причёски выпал, сестрица, - заметила Мира. - Позволь, я поправлю… - и, не дожидаясь ответа, скользнула ей за спину.
Часы всё также ровно отмеряли секунду за секундой. Агата потёрла плечи красивыми руками: в доме, и правда, было холодно… От этого движения шаль чуть спала, открыв смуглую полную шею. Мира вытянула пару шпилек из её причёски и подколола локон на место, одновременно с этим легонько царапнув шею сестры перстнем. Капля крови осталась на остром когте, и Мира поторопилась проверить её на вкус.
- Ты меня поранила! – вскрикнула Агата. - Чем?
- Ох, прости, пожалуйста! – всполошилась Мира. - Должно быть, шпилькой. Ну, прости…

Группа в поисках Дара дошла до конца Карнавальной улицы. Своих домочадцев, чтобы не тратить лишнего времени, Мира пообещала проверить сама. Что ж, проверка закончена: нормальный цвет, нормальный вкус, никаких «обмороков»… Агата – не Избранная.
Сёстры разошлись. Агата, посоветовав Мире «всё же не надевать больше это ужасное кольцо», ушла в сторону гостиной, Мира, пообещав «непременно, завтра же выбросить вульгарную безделушку», поднялась наверх, в детскую – рассказать очередную сказку и проверить, теперь, мальчика…

Он не спал, ждал её. Сидя в кровати, сам пытался читать какую-то книжку; хмурил брови, водил пальцем по строчкам, тихонько шептал слова.
- Добрый вечер, солнышко, - тихо поздоровалась Мира. - Давай сюда книжку, в ней шрифт мелкий…
- Я уже хорошо читаю? – спросил мальчик, и, как обычно, Мира опустила глаза, едва встретившись с ним взглядом.
- Да… хвастунишка! – она отобрала у него книгу, перелистав её, нахмурилась. - Но где ты стащил эту? Внизу, в библиотеке? Тебе мало твоих книжек?
- Они неинтересные, - пожаловался Винсент и обезоруживающе улыбнулся. В который раз Мира поймала себя на мысли: «Они с Агатой слишком балуют этого ребёнка», в который раз пообещала себе быть с мальчиком построже, в который раз тут же забыла это обещание:
- Мама мне сказала, ты не хочешь ложиться спать. В чём дело? – «строгий» голос ей не удавался. Может быть, потому, что Мира знала причину этого ежевечернего непослушания: её племянник очень боялся вампиров – чудовищ из древних сказок. С тех пор, как нянька напугала его рассказом о том, что всех, кто не засыпает до полуночи, съедают злобные упыри, мальчик боялся засыпать один и тем больше нервничал, чем больше стрелки часов стремились наверх… Засыпало балованное дитя исключительно, слушая очередную сказку. Когда у Агаты, по её собственному признанию, запас сказок закончился, настал черёд Миры.
И ей не было в тягость это занятие. Она быстро подружилась с Винсентом… Очаровательный малыш! Они играли в прятки в огромном старом доме с множеством пустующих комнат, днём, если только ночь не выдавалась особенно утомительной, и вампирша была сыта, она учила его читать, и её сказки нравились Винсенту больше, чем мамины…

- Рассказать тебе сказку? – улыбнулась Мира, глядя в ночь за окном: грядущая охота, поиски Дара были где-то в неизмеримой дали…
- Сегодня я не хочу сказку, - заявил племянник, не глядя на неё, зарывшись головой в подушку - он стеснялся своего, не достойного единственного мужчины в семье, страха. - Все сказки – неправда…
- А что ты хочешь? Правдивую историю?
- Правдивую историю! - подхватил он, обрадовавшись. - То, что было на самом деле…
Выдержав театральную паузу, вампирша заявила:
- Хорошо. Есть одна история… Некоторые верят, что это – самая правдивая правда и никакая не сказка. Но ты должен закрыть глаза. Я прослежу, чтобы никто… чужой сюда не пришёл…
И она начала, тихонько посмеиваясь про себя, когда вспоминала серьёзного Владыку:
- Эта история из тех историй без начала и конца, что начинаются «давным-давно», так давно, что и начала их не вспомнить и тянутся, тянутся… так долго, что и конца их не разглядеть. А, поскольку рассказывают её уже очень-очень давно и всякий раз по-разному, правду, пожалуй, никто и не знает. Кроме Луны и Солнца… Они видели, как всё было, они рассказали эту историю мне, я – расскажу сейчас тебе, ты, потом, ещё кому-то, а те – другим… И, может быть, когда весь мир наконец-то узнает правду, эта история завершится, и тогда люди станут рассказывать её от самого настоящего начала до самого правдивого конца.
Длинное вступление Винсента не смутило. Закрывать глаза и засыпать он и не подумал. Мальчик внимательно слушал, уже околдованный сказкой, уже живущий ею… в ней.
Мира сделала ещё одну долгую паузу. Правдивая история! Может, рассказав, она сама, наконец, поверит в эту чушь? - Первый вампир, Избранный, Дар, - так много слов. Вастус, Алитер, Дэви, Фидес – так много имён… Кто из них лжёт? Или лгут все? Или все правы? Вампирша тряхнула головой, чувствуя, как липкие нити паутины древней лжи опутывают её всё больше и больше…
- Учти, это история про вампиров, - сообщила она мальчику, - если боишься, я не буду рассказывать.
- Нет, говори, - тихо, но требовательно сказал Винсент, уже не улыбаясь. Он отчаянно боялся.
- Итак… Давным-давно появился на земле, среди людей, первый вампир. Смертный человек возмечтал о вечности, и эта мечта открыла тьме дорогу в мир. Сердца и души людей стали любимой пищей этой Тьмы, она пожирала одно сердце за другим, одну душу за другой - и не насыщалась. Первый вампир убивал людей без жалости и пил их кровь. Чужие жизни дарили ему бессмертие и возможность разговаривать с вечностью. Он делился своим бессмертием со многими, и те становились вампирами, его «детьми»… Так страшное проклятие расползалось по свету.
Кое-кто говорит, что первым вампиром был Макта Вастус, Четвёртый Владыка Карды…
(Четвёртый Владыка Карды Макта Вастус получил прозвище «Вампир» - вспомнила она первую справку об этом странном господине, которую получила в детстве из «Исторических очерков» Деворо. - Лютеранская ересь разрушала юную страну, и возврат к истинной вере стал величайшим из его прозрений… И его законотворческая деятельность снискала ему славу, которая не померкнет в веках… Этот мудрый правитель был великим провидцем. Но ужасны иные деяния этого Господина над господами: крайне жестокое подавление восстания 1601 года (разожженного им самим, как предполагают сейчас…), «Суд по крови», - выдумка исключительно изощрённого в злодействах ума, наконец, необъяснимое с позиции здравого рассудка истребление (иного слова не подобрать) многих знатнейших фамилий древней столицы: многие ветви древа Арденсов пресеклись в правление Макты… – Всё это дало обильную пищу для нелепых, но леденящих кровь сравнений Вастуса с зубастым чудовищем из сказки…)
Он, Старейший из вампиров, ходил когда-то теми же улицами, где сейчас бегаешь ты, - продолжила Мира, увлечённо. - Улица Прэсто, самая широкая, где театр и бульвар, древняя дорога Виндекса, близ которой стоит наш дом, - они берут начало оттуда, из старого города, где два века назад безраздельно властвовал Он… Впрочем, ненасытная Тьма владела тогда не всеми его подданными, а кое-кто из людей даже нашёл в себе силы встать у неё на пути. Эти отважные герои стали первыми охотниками на вампиров. Они уничтожали вампиров без страха, но чувствовали то же отчаяние, что и все жители Карды: победить проклятие, изгнать всю Тьму, накрывшую их край, они не могли. Но ты не бойся: это проклятие не вечно, и количество добра в мире равно количеству зла.
Она исподтишка глянула на племянника:
(Нет, не спит. Всматривается в ночь широко открытыми глазами…)
- В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, к людям пришёл великий дар. Сей Дар бы дан человеку, одному человеку – Избранному! - который должен был остановить это проклятие, победить это зло и закрыть Тьме дорогу в мир.
(Мире вдруг представился Избранный, Фредерик Фидес: взгляд, пронзающий насквозь, высвечивающий самую суть, прикосновение, подобное удару тысячи молний - чуждая, странная сила, невиданная мощь…)
- Дар позволил Избранному видеть, кто из окружающих его уже породнился с вампирами, - сухо, морщась от той давней боли, сообщила она. - Увидев это, однако, он не захотел принять своей миссии. Ужаснувшись разгулу Тьмы, он отдалился от дел и прожил всю жизнь отшельником, не пользуясь чудесным Даром.
- Почему? – вдруг спросил Винсент.
- Ну… Избранный испугался вампиров… Их ведь, - она насмешливо улыбнулась ему, - многие боятся.
- Неправда, - возразил тот.
- Что именно «неправда»? – не поняла Мира. Но мальчик не ответил, и она продолжила. - …Когда же Избранный умер, Дар покинул его и начал своё путешествие по свету. Многих людей делал он в разное время Избранными, но ни один из них не понял своей великой миссии и не исполнил великой мечты людей Карды, Цитадели вампиров.
- Все они, увидев проклятие, отворачивались? – спросил племянник.
- Что? – Мира вздрогнула от нового, неожиданно заданного вопроса. – Да, должно быть, так и было… Дар продолжал путешествовать. Вампиры же во все времена боялись Избранных и не могли к ним подступиться: кровь Избранных не возвращала им жизнь, лишь забирала их силы.
- Как это: «возвращала жизнь»? – вновь звонкий голос.
(Он и не думает засыпать!)
- Для вампиров нет смерти, малыш, - попыталась объяснить Мира, - их даже так и называют: сarere morte – лишённые смерти. Но для них нет и жизни... Отказываясь от одного, они лишаются и другого. Поэтому никогда не отказывайся от завтрака, даже от нелюбимой каши – вдруг ты не получишь вкусного обеда? Останешься голодным… очень голодным!
- Я видел: ты ночью гуляешь по крышам, как кошка…
(Как «мышка»! Нужно быть осторожней…)
- Это тебе приснилось… И ещё приснится… Засыпай, закрывай глазки… Скоро полночь! – Мира позволила себе это напоминание, хотя нервному ребёнку напоминать об этом строго запрещалось. В конце концов, Гектор уже полчаса ожидает её!
- Я сплю, - кристально честно, как все дети сказал Винсент, пропустив мимо ушей близость полуночи, - ты только рассказывай дальше…
- А сказка уже почти кончилась… Путешествия Дара продолжались до тех пор, пока очередной Избранный не пожелал, увидев нежить среди людей, стать вампиром, одним из детей и рабов Тьмы. Сам Владыка вампиров посвятил его, отдав ему всю свою силу. Так Избранный стал Великим вампиром, а Великий Дар стал Проклятым. Много Тьмы принёс в мир Великий вампир, но, однажды, с первым лучом солнца он рассыпался в прах, и Дар вновь был свободен. И по сей день он путешествует по свету, ища истинного своего владельца, и нет перевеса ни на стороне охотников, ни на стороне вампиров. И сейчас ходит среди людей новый Избранный, не догадываясь о своём древнем Даре… - Мира замолчала.
- Я давно знаю эту сказку, - задумчиво сказал мальчик, по-прежнему глядя в темноту широко открытыми глазами. - Я видел её во сне…
Вампирша неподвижно сидела на кровати, дожидаясь. Наконец, светлые, уже пронзительные глаза закрылись («Взглянет он на меня этими глазами лет через пятнадцать, и я вновь пойду за ним на край света», - невпопад подумала Мира), дыхание ребёнка стало ровным и глубоким.
Она задула свечу, уже взялась за ручку двери, чтобы выйти из комнаты, когда услышала всё тот же звонкий голос:
- А как этот Дар должен был уничтожить проклятие?
Мира вздохнула, неприязненно: Дар охотников… Что ж, придётся сказать и о нём:
- Избранный, который решился бы вступить в войну против Тьмы, получил бы великую силу, - сказала она. - Если Избранный придёт к охотникам – людям, посвятившим свою жизнь борьбе с Тьмой и её порождениями, если он скажет те же волшебные слова, даст ту же клятву, что и они - его Дар закроет Бездне двери в этот мир. Вампиры исцелятся и получат свои души назад… Сказка закончится.
- Расскажи ещё сказку…
(Нет уж, всему есть предел! Несносный ребёнок, балованное дитя!)
- Не бойся, сегодня вампиры не придут, - пообещала Мира, вглядываясь в ночь за окном: где там её злая, уставшая группа? – Я их не пущу.
- Я не боюсь вампиров, – еле слышно, он наконец-то засыпал. - А где сейчас этот Дар?
- Я не знаю, солнышко. Спи до утра.
Ровно в полночь вампирша вышла из дома. Настало время её первой, главной, вечной жизни.

Они стояли перед большим трёхэтажным многоквартирным домом на западной окраине Короны.
- Последний дом на этой улице, - удовлетворённо сказал Долус.
- Отлично, - без эмоций отметила Мира и обратилась к Селене и Алисе, - ваш черёд, девочки!
Селена оценивающе оглядела громаду здания.
- Люблю такие дома, - улыбаясь, сказала она, - в эти гостинички можно легко проникать без приглашения…
- Да, сам чёрт не разберёт, кто хозяин этого дома, - сказал Фульге. - Но что мы будем делать, когда доберёмся до особняков, Мира?
- Поторапливайтесь, милые дамы, - вновь напомнила та вампиршам, - Избранный ждёт вас… - и, с деланным воодушевелием и нескрываемым сарказмом добавила. - Того, кто найдёт Дар, ждёт великолепный подарок: возможность осуществить инициацию Избранного! Благодарные сородичи будут вечно помнить вашу жертву.
- Это ты шутишь так, да?! – изумилась Алиса.
- Шучу, разумеется! Впрочем, нет: надеюсь, что шучу… Разве вас, девочки, не интригует, кому из окружения Владыки вовсе не дорога его вечность? Кому будет обязан своим рождением новый Великий вампир? Ладно, вперёд!
Арахна и Селена, неслышно преобразившись, взлетели к верхнему этажу дома, где Хирн – шестой их компаньон уже открыл для них окно.
- Инициация всегда добровольна: и для того, кто инициирует, и для того, кто становится вампиром, - заметил Патрик, неуверенно.
- Вот ты бы согласился пожертвовать своим бессмертием как Владыка Алитер? – хохотнул Гектор.
- Нет…
- Пара ночей в Зеркальной комнате, наедине с Пустотой, и ты будешь согласен на что угодно, - себе под нос пробормотала Мира.
Патрик помолчал, затем вернулся к оставленной прежде теме:
- Что мы будем делать, когда доберёмся до особняков?
- Я думаю! – огрызнулась вампирша. - Проникнуть можно в любой дом. Если у тебя достаточно силы, любой барьер проходим…
- Кроме «Защиты» Ордена, - заметил Гектор, скучающим взглядом окидывая окрестности.
- Я с ней здесь не сталкивалась ни разу…
- Нет, есть пара зданий, - заспорил Фульге.
В ближайшем к ним окне первого этажа показалась Селена; улыбнулась, помахала рукой и скрылась в глубине комнаты.
- Пожалуй, и я присоединюсь к дамам, - оскалился Патрик. Звериная хищная ухмылка на миг исказила красивые чёткие черты лица, и через пару секунд ещё одна крылатая тень проскользнула в открытое окно.
- А ты разве не голодна? – спросил Гектор. - Такие дома дают лёгкую добычу.
- Я предпочитаю добычу, за которой нужно побегать, - усмехнулась Мира.
- Предпочитаешь страх в качестве аперитива?
- Да… - протянула она. – Впрочем, как и многие…
- Теперь я понимаю, почему Владыка так ценит фамилию «Вако»! – Мира скромно приняла этот комплимент. - Кстати, ты уже проверила своё «родовое гнездо»?
- Проверила, - машинально сказала Мира, но улыбка застыла на её лице маской. Как она могла забыть! Увлёкшись сочинением сказки, не проверила племянника… Ну, ничего, в проверке, на самом деле, и вовсе нет необходимости. Не далее, как три дня назад мальчик вновь расшиб руку, играя на чердаке, где ему категорически запрещалось бывать, и Мира легко убедилась: кровь его была отнюдь не серебристой. Обычная, красная.
(«И вампиров он не распознаёт среди людей, - услужливо подсказывала логика. – Иначе не улыбался бы тебе так лучезарно!»)
- Как прошла проверка? – настаивал Гектор, всё же почуявший неладное. Но вампирша решила не отступать от своей лжи:
- Как видишь… Мы по-прежнему «ищем Избранного», - улыбнулась она. - Как же это скучно!
- Понимаю, - искренне сказал Гектор. - Я тоже так считаю: нелепое задание! Сколько людей покидают город самыми разными путями: как отследить всех? А сколько - умирают? С тех пор как мы начали поиски, в Карде скончались 34 человека, которых мы не проверяли. Если Избранный был среди них, Дар можно начинать искать заново. И так нелепость на нелепости. Бессмысленное задание! Как это сказал Фульге? – Такие в сказках дают злые колдуны.
- Да, в качестве проверки, - вступила Мира. - Может, и Владыка - злой чародей тоже лишь проверяет так своих… учеников?

Они неспешно прогуливались по улице между светлых пятен фонарей.
- Ты не задумывалась, зачем Господину нужен Дар? – тихо спросил Долус, наклонившись к ней с высоты своего немалого роста. - Ведь не веришь же ты всерьёз, что, обзаведясь новым Великим, он надеется отвоевать Дону у Ордена! Прежде нужно узнать врага… И, может быть, для победы над ним этого окажется достаточно. И это - более простой путь, легче найти предателя в стане охотников, чем Избранного в Карде…
- Ха-ха! Вряд ли этот путь легче… Ты не был на Балу вампиров. Слуги Ордена – фанатики, среди них не может быть предателей.
- Предателя всегда можно «сделать»! – возразил вампир. - А можно, в конце концов, заслать к ним, в Дону, шпиона… Если он убедит охотников в своей лояльности – будет красоваться в серебряном ошейнике. Только открытая война с Орденом вовсе не нужна Владыке… И никогда не была нужна. Прошлыми битвами он лишь упрочивал своё положение среди нас. И сейчас он опасается за свою власть – вот зачем ему Дар.
- Кого же, по-твоему, может бояться Дэви? – фыркнула Мира.
- Конора, полагаю…
- Он всего лишь Низший.
- Им, Низшим, через полвека будет принадлежать мир, - резко сказал Гектор, прервав её. - Им – не нам!
- Владыке… не понравились бы эти твои слова, Гектор.
- Владыке? – вновь хохотнул вампир. – Великому Александру Дэви! Не приглядывалась к нему? Тебе не кажется… странной внешность этого отпрыска древнейшего из родов Карды?
Мира потупилась. «О чём это он?» - мелькнуло в голове; вампирша вспомнила недавний Бал, свой вальс с Господином… и совсем смутилась.
- Высокие скулы, подбородок, разрез, цвет глаз, наконец, - продолжал меж тем Гектор, - всё выдаёт в нём Дивелли, не так давно пришедших в Карду с юга! Наш «Граф» - самозванец, Мира!
- Ах, так? – улыбнулась вампирша, кляня саму себя (Что за глупые мысли, она же почти уподобилась Алисе Тэрре!)
Но, помолчав, сказала:
- Самозванец? Не Дэви – Дивелли? Это ничего не означает. Всё равно, он – Владыка. И, считаю не лишним ещё раз напомнить тебе, Господин не любит Низших.
- Да, верно, - Гектор резко развернулся, и она была вынуждена столь же быстро последовать за ним. – Да, верно! И не любит он их потому, что… уступает. Высшие давно… уступают. Будущее принадлежит Низшим.
- Гектор, ни прошлого, ни будущего нет, ты забыл? – устало сказала Мира. - Вампиры знают всю вечность.
- Это красивые слова. Но подумай, представь – и ты поймёшь. Раньше бессмертия могли пожелать немногие. И эти немногие знали, какова будет кара. Они стали нашими Великими, они стали богами: Дэви, Калькары… Сейчас же другие законы правят жизнью. Бог забыт, мораль устарела, о каре никто не задумывается. Сейчас бессмертием грезят все, и многие не желают бессмертия богов – довольно капли! Глупых новоявленных Высших, отринувших мир людей, быстро убивает Орден. Остаются умные, способные любоваться солнцем… Через полвека им будет принадлежать мир.

Мира обречённо вздохнула:
- Все Низшие раньше или позже поднимутся до Высших. Вечность на всех одна и Пустота на всех одна, -
Но Гектор не казался убеждённым.
Незнание проклятия от проклятия не освобождает, - на пианиссимо закончила она, глядя под ноги.
- Низший всегда успеет упасть… до Высшего. Но для Высшего дороги назад нет, – парировал Гектор. - Поэтому мы и вынуждены… уступать. Ты уводишь разговор в сторону…
- Я не считаю этот разговор нужным, – мягко сказала Мира. - Но, напоследок: зачем ты завёл его со мной? Не боишься, что я расскажу Владыке о твоих… соображениях?
- Ты не расскажешь, - он улыбнулся ей. - Зачем тебе это? Я нужен тебе, как компаньон. Считай мои слова дружеским предостережением: пришла пора задуматься, с кем придётся проводить вечность.
- Играющие против Господина проигрывают. Гектор, ты играешь с огнём. Не зли его.
- Ты тоже.
Мира словно натолкнулась на невидимую стену; они остановились.
- О чём ты? – три слова – три кусочка льда повисли в звенящем морозном воздухе.
- Господину ты так не солжёшь насчёт проверки, - усмехнулся Долус. - Ты не умеешь лгать. Учись – это ещё одно дружеское предостережение.

Вскоре Алиса и Селена закончили свою работу. С ними дом покинул и Патрик. Все трое, сытые и довольные, устроили в небе некий импровизированный танец. Ещё одна ночь поисков Дара подходила к концу.
Сайлас Хирн, единственный и крайне необходимый Низший в их компании, к счастью, пока не подозревающий, что ему скоро будет принадлежать весь мир, также спустился на улицу и с ходу начал сыпать предложениями:
- Я думаю, дальше следует проверить больницы, школу, пансион…
- …Монастырь! – захохотала Мира, сказывалось нервное напряжение ночи. - Кстати, в Вастусе их целых два. Фульге, подумайте на досуге, как бы нам туда проникнуть?
- Пора спать, детишки, - резюмировал Долус, удачно пародируя Митто.
- Родители уехали на юг на две недели. Мой дом в столице пустует… Могу я отлучиться в Дону на это время? – попросила Селена.
- Отдыхай, - милостиво разрешила Мира баронессе.
- У тебя такой хорошенький племянник! продолжала ластиться Ингенс. - Я недавно пролетала мимо и заглянула к вам в окошко… И, пожалуй, загляну в гости… лет через пятнадцать!
- Даже не думай, - отрезала Мира. - Он – мой.
Девушки захихикали, тонко и… мерзко, а Гектор повторил: «Вот почему Владыка так ценит фамилию «Вако»!
- Я достаточно ясно выразилась, Селена? – холодно спросила Мира. Глядя баронессе в глаза, вызвала в памяти картину давней пирушки у Клеменса Граты:
(Знай своё место, Ингенс!)
Селена первой отвела глаза. Общий смех стих, точно по мановению палочки дирижёра.
- Долус, повторить для Вас? – поинтересовалась Мира в наступившей тишине.

(«Зачем ты лжешь? – недоумевал рассудок. - Обычно лгут, когда боятся… Чего сейчас боишься ты?»)
Время шло. Район поисков сместился к центру Короны. После разговора с Гектором прошло две недели, а Мира всё ещё не проверила Винсента. Всё это время ей удавалось находить убедительные доводы, почему этого делать не нужно: «Всё равно, о моей лжи никто ничего не знает, а Гектор - молчит»; «Признаков «избранности» у мальчика нет – я это и так вижу»; и, наконец: «Завтра, завтра, завтра!»

Но сегодня все эти доводы не казались убедительными. Её посещали совсем другие мысли…
(«Зачем ты лжешь? – недоумевал рассудок. - Обычно лгут, когда боятся правды… Какой правды сейчас боишься ты?»)
Мира сидела в кресле в гостиной и делала вид, что читает книгу. Винсент играл с котёнком.

«Единственный признак, точно указывающий на Дар – кровь Избранного отнимает силы у вампира», - недавно в очередной раз повторил Митто. Теперь эта фраза бессмысленно крутилась в её голове: «Единственный признак… верный признак… кровь… вкус крови…»
(В чём дело, Мира? Что за странный барьер?)

Мальчик зачем-то вздумал заматывать котёнка в портьеру, тщательно задёрнутую Мирой по случаю на редкость солнечного дня. Судьба несчастного животного мало волновала вампиршу, но появляющаяся между шторами щель, хоть она и задвинула предусмотрительно своё кресло в самый тёмный угол комнаты, вселила в неё настоящий ужас.
- Эй! – вскричала она. - Что ты делаешь?! Прекрати сейчас же!
Тот послушался немедленно. Крик всегда доброй и спокойной тётушки напугал его нешуточно.
- Отпусти котёнка, – мягче сказала Мира, стараясь унять дрожь в голосе. - Дай его мне, - и сама тут же выдворила животное прочь, - и задёрни штору обратно… солнышко.
Винсент старательно уложил портьеру на место. На секунду он встал в луче, прорвавшемся в их тёмный дом с улицы, и его светлые локоны вдруг заблестели как золото… Нет, сильнее – как солнце.
Мира прикрыла рукой мгновенно начавшие слезиться глаза. Этого впечатления вампирше хватило, чтобы ослепнуть на минуту.

«Единственный признак… верный признак… кровь… вкус крови…», - она со злостью захлопнула книгу:
«Он не видит во мне вампира! Его кровь обычная, красная… Этих признаков достаточно… Вполне достаточно!»

Она нервно барабанила по книге пальцами, не замечая того:
(«Завтра, завтра, завтра!» - Зачем ты лжешь? Ты не проверишь его. Ты не хочешь узнать вкус его крови – в этом всё дело…)

Она сидела в своём старом кресле в тёмном углу комнаты, сгорбившись, словно большой чёрный паук. Паук-призрак… Днём - лишь тень, тающая на солнце. За два полуденных часа вампирша растеряла все свои силы.
(«Я хочу инициировать его, когда он станет достаточно взрослым. Он – мой», - это ещё одна ложь… Туманная мечта, неясная фантазия, парившая высоко в небе, упала и разбилась, когда ты облекла её в слова. На самом деле ты не хочешь этого, ты никогда не сделаешь его вампиром).

«Чудовищная тень на тонкой плёнке по ту сторону разбитого зеркала: о каре никто не задумывается, но неверие в проклятие от проклятия не освобождает», - она рассеянно следила за Винсентом. Слабые пальцы гладили обложку книги, рисовали замысловатый узор…
(Я знаю таких как ты, малыш. Слабые, хрупкие создания… Дети и в двадцать лет, и в пятьдесят – вечные дети, жестокие дети! Вы не терпите одиночества, вы бежите от него, поэтому вы так много говорите. Ваши чувства поверхностны, их не напишешь с заглавной буквы; ваши желания сиюминутны: рябь на воде; ваши мечты легки – вы видите только небо. В небе вы парите, не касаясь земли, всю жизнь – дети воздуха, солнца, ветра, безжалостные и очаровательные… Что вы для Тьмы, Пустоты, древней Бездны? Она глотает вас, не замечая; мгновение – и вас уж нет. Вы малы для Пустоты, Вечность велика для вас. Бессмертное ничто - слишком страшная участь для тех, кто был ничем при жизни. Вы погибаете быстро, закрыв глаза и безумно хохоча… Страшно…
Ты тянешься к свету, ты любишь солнце, но тем страшнее, непрогляднее покажется тебе тьма. Кровь, отнимающая силы вампира – вот признак Дара, но я боюсь проверить тебя, малыш. Я боюсь узнать в тебе Избранного. Я не желаю тебе судьбы Великого. Ты не узнаешь нашего проклятия. Ты не погибнешь, как тот, на кого ты так похож. Ты не сгинешь… в Пустоте.)

Она неслышно покинула комнату, поднялась в свою келью, чтобы затаиться здесь до вечера. Но уединиться вампирше не удалось, вскоре в гости пришла сестра и засветила лампаду, желая развлечь её беседой.

Агата вновь и вновь говорила о сыне, о себе, вспоминала мужа… Она принесла с собой рукоделие и другую вышивку попыталась навязать Мире («займись, дорогая, это отвлечёт от тяжёлых мыслей»). Мира равнодушно кивала, поддакивала, когда это требовалось. Как и всегда днём, она ощущала себя тонкой и слабой, оторвавшейся нитью паутины… Ушли все мысли, все сомнения: она, наконец, разобралась, зачем лжёт и чего боится, но вернулась тревога, старая тревога, поселившаяся в ней с той ночи – Великой ночи, Королевы всех ночей – ночи потери Дара.
- Сегодня так холодно. Беата говорит, холода протянутся ещё неделю, - ровно говорила Агата.
- Да… Потому мы с мужем и уехали отсюда на юг, - она лгала уже привычно, не отдавая себе в этом отчёта.
- Мира, - нежно сказала Агата, и вампирша, вздрогнув, подняла на сестру глаза: так на её памяти Агата говорила прежде только со своей дочерью, увы, ушедшей маленькой Кристиной, – это был голос матери. - Мира, ты и этот… Эрик Бруэт… - вы не венчались?
Агата ласково, спокойно глядела на сестру. Укора не слышалось в её голосе, только забота и… жалость. Мира мгновенно поняла мысли Агаты и, корчась внутренне, сообщила то, что требовалось:
- Да. Мы не были женаты.
- Где же ты гуляла эти пять лет, Мира?
- Я… скоро возвратилась в Дону… Прости за ложь, но сказать правду я не могла, - с неподдельным чувством вела она дальше. - Я не искала вас… Я боялась вернуться к вам… Перестала писать тебе… Мне было стыдно, страшно… Прости!
- И ты прости, сестра, - (уж не слёзы ли блестят в её глазах?) – Я была невнимательна к тебе.
Они помолчали, вспоминая прошлое. Мира бесцельно вертела в руках так и не начатую вышивку, всё ещё содрогаясь: столько лжи, столько лжи!
(А что ты скажешь ей, когда придёт лето, и ты по двадцать часов в сутки будешь просиживать в этой душной келье с закрытыми ставнями? Или попросишь принести тебе с чердака гроб?)
- Но время идёт, сестра, - ровно продолжила Агата, и иголка в её пальцах вновь запорхала над тканью. - Тебе нужно выходить. Забудь прошлое, оставь его. Твой «муж»…
- Он оставил меня, - резко сказала Мира. - Оставил меня одну.
- Не переживай это больше. Почему ты не ходишь в церковь? Пойдём сегодня же с нами на вечернюю службу…
- Да, сестра, - покорно согласилась Мира.
Она полежала на кровати ещё немного, наблюдая за быстрыми движениями иглы в тёплом свете лампады: нырок в ткань – прыжок вверх… потом, уснула.


Глава 6

Ночь за ночью, то короткие, то длинные – время летело вперёд. Бури сотрясали Европу, но в Карде годы проходили незаметно: немногое менялось. Поиски Избранного - невидимки продолжались. Осенью 1864-го всё в том же доме с сестрой и её сыном Мира отметила своё двенадцатилетие… И следующий, 1865 год, казалось, не обещал никаких перемен.
Наступало лето. Солнце нехотя скрывалось за горизонтом, ненадолго уступая царство светлой летней ночи. Но тёмно-синее небо едва успевало почернеть, едва успевали засветить яркие летние маячки: Вега, Денеб, Альтаир, как её великолепие начинало растворяться в жёлтой полосе восхода. И приходил новый день… Впрочем, солнце теперь почти не беспокоило вампиршу. За годы она научилась экономно расходовать свои силы: иной раз ей приходилось бодрствовать целыми днями, изображая пусть не вполне здоровую, но довольно жизнерадостную девушку.

Дом Миры пустовал. Агата уже неделю гостила в столице у Линтеров – родственников по мужу. Слуги никогда надолго не задерживались в доме Вако: опять, едва хозяйка уехала в Дону, все сразу же, должно быть, сговорившись, попросили расчета. Вампирша лишь улыбалась.
Дожидаясь, пока Винсент вернётся из лицея, Мира затеяла приборку, но осилила лишь пару комнат. Однако она добралась до большого зала, предназначенного для приёмов и балов и давно заброшенного, и покружилась там, подняв облако пыли, готовясь к грядущему балу в замке Графа.

Уже за полдень из лицея возвратился Винсент. Как и полагалось, зашвырнул книги на шкаф, но сегодня как-то невесело… Мрачное настроение племянника не укрылось от Миры ещё утром, поэтому она спросила:
- Что-то случилось?
- Ничего, - обернувшись, он привычно легкомысленно и рассеянно улыбнулся ей, точно всё действительно было в порядке. Вот только взгляд какой-то… потерянный. - Просто сегодня был последний экзамен. Вот и всё.
Он ушёл, преувеличенно беззаботно насвистывая; высокий для своих лет (чёрная форменная курточка вновь была коротковата) и худенький, светлый волосы длинноваты для мальчика, но на эти локоны рука не поднималась ни у Агаты, ни у Миры. Руки, – вампирша заметила, - мальчик держал в карманах сжатыми в кулаки…
Его напряжение, непонятная тревога передались и ей. До вечера Мира бесцельно бродила по дому, начиная и тут же бросая одно занятие за другим. Когда густые синие сумерки затопили улицы, и листва деревьев зашептала о приближении ночи, вампирша закрылась в своей комнате и отворила ставни. Сегодня она ждала гостью.

Вот в темнеющем небе показалась фигура: большая птица? …летучая мышь? Мира узнала эту манеру. Неровные рывки – взмахи крыльев кажутся слабыми, робкими, словно летящий вовсе не знает своей силы, но, если приглядеться, становится понятно: не слабость – небрежность, за которой виден тонкий расчёт… и совсем небольшая – усталость.
С изяществом, приходящим на вторую сотню лет, вампирша преобразилась и легко соскочила на пол с подоконника.
- Кларисса! – широко улыбнулась Мира. Этой гостье она была действительно рада. - Здравствуй, подруга!
- Доброй ночи, Мира, - голос Клариссы казался, как и её полёт… слабым. Он был хрупким, словно стеклянным, но слова она бросала резко, не боясь, что они разобьются на тысячи осколков. - Доброй ночи, подруга – сегодня радостная ночь!
- Я редко видела тебя в столь хорошем расположении духа! – с готовностью изумилась Мира. Она всё ещё была рада встрече.
- Здесь, в Карде, я действительно дома, - всегда туманные серые глаза старейшей сейчас были ясны.
- Ты надолго остановилась в Цитадели?
- Нет, увы… Только пара ночей, - вздохнула Кларисса. Она прошла в комнату, зажгла все свечи в подсвечнике – вампирша любила эти живые огоньки. – Ну, что же, рассказывай, Мира, - тихо сказала она. Серые глаза блеснули в последний раз и вновь заволоклись туманом.

Свечи догорели до половины, а Мира всё ещё не кончила рассказ:
- Особенно тяжело весной и летом… Первый год мне было страшно: солнце, солнце, солнце! – везде! И лишь тонкая перегородка из ткани! Но на второй год я успокоилась, а к четвёртому полюбила рисковать… Правда, пищи для поддержания сил требуется много, но к такой жизни можно привыкнуть. И обманывать вовсе не сложно, главное рассчитать всё, каждую мелочь и ничего не пропустить. К счастью, я ещё помню, как это – быть смертной… Сейчас я – несчастная девушка с навеки разбитым сердцем. Сестра уже три года навязывает мне то одно, то другое знакомство - она ещё надеется выдать меня замуж, но я всем отвечаю отказом. Зато меня обожают все бездомные собаки Карды – я кормлю их своим ужином. А когда Агате вздумывается устроить приём, я беру на себя организацию и весь вечер потчую других…
- Ты веселишься, Мира, - Кларисса никогда не улыбалась, и эта фраза могла показаться обвинением, но Мира хорошо знала подругу, - совсем как в старые времена… - её голос вновь вызвал ассоциацию с тонким, невесомым, искусно сделанным стеклянным украшением.
- Да, наверное, - скупо сказала Мира. - Но как же ещё, помилуй, мне здесь развлекаться? Поиски Дара – синекура, безусловно, но из-за своей бессмысленности на редкость утомительная! Мы все недоумеваем: зачем этот Избранный так нужен Графу?
- Александр Дивелли всегда славился умением так рассчитать единственный удар меча, что он разрубает все – и видимые, и невидимые узлы, - сказала Кларисса. Её голос резко оборвался – вычурная безделушка упала на холодный каменный пол. Мира поймала себя на том, что ждёт звона осколков.
- Ты знала его? Расскажи о нашем Владыке, – попросила она.
- Он – Владыка! – Кларисса отвернулась и смотрела теперь на окно: на огоньки свечей, отражающиеся в стекле. - Что бы ни говорили злопыхатели, как бы ни чередовали Дэви – Дивелли – он занимает «Тень Стража» по праву. Он – истинный Владыка.
Мира совсем затихла. Когда Кларисса разговорится, главное не помешать, не спугнуть, не… разбить.
- Он умён, хитёр, горд, властолюбив, - продолжала старейшая. - Он – вампир! Что именно ты хотела узнать, Мира?
Застигнутая вопросом врасплох, она долго собиралась с мыслями.
- И ты умна, хитра, горда, властолюбива, - наконец, сказала Мира, не придумав ничего лучше, чем попробовать польстить. - И ты вампир! Я часто ловлю себя на мысли: Клара Лимен – вот достойная Госпожа вампиров…
- Да, потому что я – первая из старейших, с которой ты познакомилась, - равнодушно сказала Кларисса. Огоньки свечей, отражающиеся в стекле, поблёскивали в её глазах: отражения отражений. - Все старейшие похожи, подруга. Но не все любят играть в политику… Я к этому занятию равнодушна, а для Дивелли власть всегда была смыслом, центром, целью жизни. И теперь Владыка развлекается тем же в вечности… Но, спрашивая так, ты ничего не узнаешь о нём!
- Потому что некоторые слишком любят говорить загадками… Некоторые, кому за двести, - проворчала Мира.
- Ты, подобно многим, смотришь на меня, как на провидицу. Ты, подобно многим, веришь в каждое моё слово, как в истину. Поэтому я берегу слова и предпочитаю молчать. Я вижу плохо. Слишком много дорог, слишком много имён… Светловолосый мальчик, которого я заметила в гостиной, подлетая, сын твоей сестры?
- Да, Винсент, - Мира неприязненно ожидала следующего возгласа: «Он же просто копия Алана! Что ты задумала, подруга?» Но Кларисса обманула её ожидания, очевидно прочитав эту её мысль:
- Он вовсе не так уж похож на Алана, - сказала она, вздохнув. - Не так, как можно было бы ожидать… Ты напрасно мучаешь себя, Мира!
Та ответила иронически, злобно:
- Я развлекаюсь! Но… не то, что ты подумала, и не то, что все вокруг воображают! Я люблю его… как сына, и знаю, наша вечность не для него. Прошлое не стоит возрождать. Я не хочу видеть как этот новый погибнет, лишившись смерти. Так пусть он остаётся с нею, человеком…
- Что ж, играй, - разрешила ей Кларисса, - ты юна… - Она рассеянно следила взглядом за отражениями огоньков в стекле, и отражения отражений в её туманных глазах плясали в том же ритме. Вампирше было скучно.
- Я-то развлекаюсь, - вздохнула Мира, поняв свою ошибку: Клариссу утомляли излияния сердечных тайн. - А чем же мне развлечь тебя? Я знаю, что ты любишь… Сказки! Вот скажи: ты веришь, что Дар сейчас в Карде, как говорит Владыка?
- Может быть, - обронила она ещё отрешённо, перебирая пальцами прядь длинных прямых тёмно-русых волос. - Тот Дар, что ищёт Владыка, есть у каждого, только у большинства он спит… Значит, разумеется, он есть в Карде!
- Избранный есть в Карде? Ты чувствуешь это, как Граф? – наседала Мира.
- Нет, не так, - Кларисса задумалась. Теперь она заговорила серьёзно:
- Избранный в Карде? Может, Владыка вампиров способен различать такие вещи, но я – нет. Единственного я не вижу, зато вижу многих. Знаешь, есть люди, способные отличать рабов Тьмы от детей Света? Я вижу таких. Способен ли человек, стоящий передо мной, распознать во мне carere morte я понимаю сразу…
Она замолчала. Резко, как-то подозрительно.
- Что ты замолчала?– засмеялась Мира.
- Интересная история, - прошептала Кларисса. - Ты знаешь, что твой племянник… из таких? Он сможет различать вампиров среди людей, когда вырастет… Несомненно, у него есть этот дар. А у тебя – ещё… лет пять.
- Какие «лет пять»?
- Пять лет, прежде чем он научится пользоваться своим даром, и ты больше не сможешь скрывать свою суть.
- Но сейчас он…
- Не видит в тебе вампира. Он слишком мал и не понимает своей силы. Пять лет, Мира.
Наступила тишина. Затем Мира тихо сказала:
- Вот, опять… Кларисса, ты – золото. Ты опять говоришь золотые слова. Чем мне отблагодарить тебя, подруга?
- Не стоит, - первый раз Мира видела её улыбку. - Интересная история! Сколько нитей сплетено здесь, в Цитадели! Избранный, Дар, планы Владыки, планы Ордена, твои планы – компоненты взрывчатой смеси… Прощай, подруга, - она скользнула к окну, сжала на прощание в холодных узких ладонях ладонь Миры, - я замечталась здесь, с тобой… Карда ждёт!
- Да, Карда, - растерянно повторила за ней Мира. - Я чем-то обидела тебя?
- Нет, - серые глаза совсем потухли, в них больше не плясали отражения огоньков свечей.
- Тогда, лети, - легко разрешила Мира. - Встретимся ещё, когда-нибудь.
Клара Лимен не ответила. Вампирша преобразилась, серебристые рукава платья обернулись серыми мягкими крыльями. Бесшумный взмах – и она растаяла в ночи. Старейшая быстро уставала от разговоров. Одиночество, затворничество добровольное были смыслом, центром, целью её вечности.

Мира вышла в сад. Белели дорожки, устланные… нет, не снегом - лепестками: яблони отцветали. Подул ветер, и новая порция их, похожая на конфетти, закружилась в воздухе.
- Тётушка, у тебя опять бессонница?
Мира обернулась, недовольная тем, что ему удалось подобраться к ней незаметно и ещё больше - смелым вопросом:
- Что ты здесь делаешь? Иди в дом, сейчас же!
(Забыл, где находишься? Это – Цитадель вампиров!)
- Сейчас пойду, - покорно согласился Винсент, но не уходил.
- Ну что ты, солнышко? – Мира наклонилась к нему, чуть улыбнулась, пряча клыки. – Всё-таки, что случилось?
Он лукаво улыбнулся, но взгляд был прежний, потерянный:
- Только не пугайся… Что нужно сделать, чтобы стать вампиром?
- Что за странный вопрос?! - неуверенно рассмеялась она.
- Мы поспорили с Тони Дэртоном о сказках, - последовал быстрый, точный ответ. - Так что нужно? Достаточно, чтобы вампир выпил твоей крови?
- Нет, - Мира отчаянно желала, чтобы её смех звучал искренне, слова выговаривались с трудом. - Для этого человеку нужно выпить бессмертной крови… если верить сказкам.
(Дети поспорили - и только? Зачем он спросил это?)
Вампирша с ужасом смотрела на ребёнка.
- Значит, я выиграл, - беззаботно улыбнулся Винсент. - Спокойной ночи, тётушка.
Мира только усмехнулась: совсем никого не боится, маленькое чудовище!
«Глупый детский спор, успокойся, - и, глядя, как он уходит по тропке к дому… - Пять лет, Мира. Ещё пять лет…»

Следующей ночью она танцевала на балу у Дэви. В логове Ночи собрались её дети со всей Карды, со всей Термины, древнего Северного Княжества.
После гранд-марша и первого вальса началась первая часть танцевальной программы. Эти старинные танцы вампирша больше любила наблюдать со стороны, чем танцевать, тем более что фигуры знала очень плохо… как и большинство присутствующих: танцующих было немного.
Она прогулялась в коридорах близ главного зала, скоро нашла Алису Тэрре и завела с ней беседу.
Алиса была грустна. Она равнодушно подавала реплики, то и дело бросая печальные томные взгляды в сторону балкона. Там в одиночестве скучал Владыка.
- Весь бал впереди, - напоследок постаралась обнадёжить девушку Мира. - Готовься к котильону.
Она поднялась на этаж над бальным залом. Здесь укрылись многие, и велись самые разнообразные беседы, но вампирша не пожелала присоединиться ни к одному разговору. Она быстро шла мимо, ловя обрывки фраз:
«Виола будет петь сегодня… Что? Вы не слышали несравненную Виолу Нэко?» - изумлялся Герман Гелер.
«Я на Олимпе… В жилище бессмертных богов!» - восторженный молодой голос. Мира поморщилась.
«Боги? Боги, рассыпающиеся пылью под лучами солнца?» - скучающе, небрежно заметил его собеседник. Валерий Конор…
Наконец она добралась до Владыки.

Здесь было шумно: площадка находилась под оркестром. Но Графа грохочущая музыка, казалось, нисколько не беспокоила. Облокотившись о перила балкона, он смотрел в зал, где танцующие пары - мужчины в чёрном, женщины в красном составляли один узор за другим, картину за картиной, то сложные круги, то пёстрые цепи, то диковинные красно-чёрные цветы. Древний, забытый людьми танец, который давно танцуют лишь Бессмертные…
Владыка теперь был не один. Рядом стояла баронесса Ингенс. Прислонившись к колонне, она тоже смотрела в зал, но, погружённая в какие-то свои мысли, совсем не следила за чёткими движениями пар. Голос Графа здесь без малейших усилий перекрывал музыку:
- Ты задала вопрос. Что ж, я отвечу. Хоть он и был задан из праздного любопытства: это интересная тема… Да, Избранный-охотник обретёт силу, противоположную нашему Великому, он будет способен уничтожить проклятие вампиризма. Он исцелит любого вампира прикосновением. Впрочем, проклятый Дар может и не пожелать служить Ордену…
- Разве можно исцелить меня… или вас, Господин? – неслышно спросила Селена. Мира разобрала её слова по движению губ.
- Это просто ещё один выбор, баронесса. Как при инициации: это, главным образом, нас, Бессмертных, выбор, а не его, Избранного…
Мира прошла дальше.

Вальсовую часть бала она танцевала с Гектором Долусом. Весь последний год их отношения в группе неуклонно ухудшались: он язвил – она дерзила в ответ, они не сходились ни в одном мнении, ни в одном плане и подвергали жёсткой критике идеи друг друга; при этом и он, и она старались максимально использовать своё влияние в группе, и бедные Патрик, Сайлас, Селена, Алиса вынуждены были, подобно флюгерам, вертеться то в одну, то в другую сторону… Но сегодня все разногласия были забыты. Они кружились в вальсе, долго молчали, с удивлением вспоминая, что когда-то нравились друг другу.
Темп танцев всё ускорялся, обещая скорый переход к полькам.
- А что, Мира, - спросил вдруг Гектор во время особенно быстрого променада, - не пора ли нам бросить воевать и подписать перемирие? Скрепить будущий союз можно в Доне… - очередной фигурой танца он воспользовался, чтобы привлечь её к себе поближе, и вампирша вовсе не была против. - Вы устали, леди, как и я. Отдохнём в столице и вновь предадимся этому «сизифову труду» – поиску Избранного…
- Отдохнуть в столице? – слабо спросила Мира, не узнавая свой голос. - Почему бы нет, Гектор, если ты прекратишь язвить… Хотя бы язвить! – она лукаво улыбнулась, помимо своей воли.
- Миледи, - он смеялся, - я обожаю вашу манеру общения! Мы составим, - прошептал он ей в ухо, - прекрасную пару…
- Любовь отнимает так много сил, Долус…
- Разве? – искренне изумился тот.
- Да…
- Разве, речь о любви?
Она рассмеялась и ничего не ответила. Звонкий смех, задорная улыбка, дразнящий и манящий взгляд - вот всё, что сейчас от неё требуется…

На длиннейший котильон Мира сбежала от Гектора к Митто. Улыбнулась, заметив, как Алиса Тэрре бросилась навстречу соблаговолившему, наконец, снизойти до гостей Графу… Вновь заиграла музыка, и вновь закружились чёрно-красные пары…
Праздник не закончился и под утро. «Веселиться здесь вы можете хоть всю вечность!» - разрешил Владыка, но Мира после этой фразы со вздохом засобиралась домой. «Двойная жизнь имеет свои недостатки», - с сожалением пояснила она Гектору, пошедшему её провожать, и одарила Долуса на прощание озорной улыбкой: пожалуй, она, действительно, не прочь отдохнуть. И именно в столице. И именно - в компании…

Она уже направлялась к хорошо известному ей выходу из замка, оставался последний длинный коридор, когда её окликнула Тэрре:
- Мира! – Алиса заметно повеселела с начала бала, она… искрилась счастьем. - Ты уже уходишь?
- Да, - рассеянно ответила Мира, - а ты?
- А я – остаюсь! – таинственным шёпотом сообщила та и одарила её ещё одной радостной улыбкой, - Господин велел мне… остаться…
«Ну, конечно!» - усмехнулась Мира, разглядывая очередной эффектный наряд «Арахны»: алое, оказавшееся самым ярким на этом балу, платье с пышной юбкой. В глубоком вырезе лифа притаился паук из драгоценных каменьев. Причёску венчала не то диадема, не то тиара… Кем себя возомнила эта carere morte - тёмной королевой бала?
- Надеешься стать здесь хозяйкой? - ляпнула Мира, подойдя ближе, и улыбка красавицы погасла. Алиса оторопела, но, быстро овладев собой, лишь красиво приподняла бровь, словно в лёгком недоумении.
- Не обижайся, - вздохнула вампирша (почему рядом с этой Тэрре она чувствует себя… старейшей?) - Скажи, давно ты присоединилась к вампирам?
- Двенадцать лет, - краткий ответ. Алиса бросила быстрый взгляд назад, в зал, где объявили следующий танец.
- Так мы ровесницы… Как ты стала вампиром?
- Так же, как и ты! – отмахнулась Тэрре. Но не ушла.
- Да, точно, - Мира улыбнулась, дружески. - А ты долго искала Бессмертных?
Смешавшись, Алиса ответила с неожиданной искренностью, как давней подруге:
- Да… - и улыбнулась сама себе, - ведь я искала в Доне! Только через два года я догадалась приехать в Карду…
Мира согласно кивнула.
- Знаешь, как я ИХ искала? – Алиса страстно предалась воспоминаниям: вряд ли она рассказывала это кому-либо прежде. - Я гуляла ночи напролёт по самым тёмным улицам, по Призрачному парку… в немыслимых нарядах!
- Дважды наткнулась на охотников, но ни разу – на вампиров, - в тон ей, шутливо закончила Мира.
- Почти…
- Удачи, подруга, - пожелала ей Мира напоследок, - не обижайся…

Странно, нелепо, весело, но этот незначительный разговор сыграл важнейшую роль в её судьбе! Распрощавшись с Тэрре, Мира не вернулась в коридор, ведущий к выходу: времени до рассвета оставалось маловато, и следовало поискать более короткий путь из замка. Поразмыслив, вампирша решила спуститься в пещеры.

…Эту тайную дорогу ей показал Мерго, хозяин всех слуг «Тени Стража». Приток Нэсса – Стигий близ высокой горы уходит под землю. Над пещерами, за тысячелетия образованными этой подземной частью речки, и стоит замок Дэви.
Чтобы добраться сюда, нужно пройти три яруса: спальни, убежища, кладовые, и после спускаться по узкой лесенке, прорезанной в камне, нижние ступени её обглоданы временем так, что почти не отличаются от простых камней. В пещеру все входят, обязательно оступившись на последней…
Здесь бесчисленные бусы паутины свешиваются сверху. В дырах, которыми испещрены каменные глыбы, образующие потолок, стены, пол гнездятся отвратительные твари, самыми приятными из которых кажутся летучие мыши. Эти пещеры – обиталище ночных зверей, низших детей Ночи, издавна. Меж холодных камней несёт свои чёрные воды Стигий: можно сесть в лодку и плыть по течению, можно прогуляться берегом…

Мира неспешно прогуливалась. Здесь, под землёй, в самом сердце древнего камня торопиться куда-то казалось нелепым и бе

Пожалуйста - Мари и на ты)))
Понравилось продолжение! Вопросик: этот кусочек состоит из двух частей в разном времени? Очень хочется узнать дальнейшую судьбу Миры!!! Спасибо за оперативность!!!

 » ...Продолжение: , Глава 7

Совершенно верно, пролог к части - это семь лет в будущее от основного повествования. Но уже скоро эти две "линии" должны сойтись ))

...Продолжение: (sorry, что оборвалось резко; я не посмотрела лимит по знакам на этом форуме )


Мира неспешно прогуливалась. Здесь, под землёй, в самом сердце древнего камня торопиться куда-то казалось нелепым и бессмысленным. Шуршание платья, стук каблуков, ленивые, медленные переливы Стигия, неумолчная капель воды – звуки убаюкивали. Чтобы чуть взбодриться, Мира представила, как, должно быть, смешно она выглядит сейчас со стороны: леди в красном бальном платье и спавших перчатках, пробирающаяся скользкими тропками в безымянной пещере, путающаяся в мокрых тяжёлых юбках… Она засмеялась, но странно прозвучал её смех в этом подземном зале: он отразился от стен, и эхо ответило десятками голосов – неуверенных, слабых… лживых.
Ей вновь было тревожно.

- …Не место для подобных разговоров! - загремел вдруг голос где-то совсем близко. Мира вжалась в ближайший выступ стены, таясь, испуганно озираясь в поисках источника.
Никого. В пещере она была одна.
- Он подслушает, - мягче продолжал меж тем невидимка. - Этот замок как решето. Здесь целая сеть хитроумных труб, - и, тише, - может, наш разговор уже слушают в бальной зале…
(Знакомый голос. Валерий Конор?)
- Окошко в бальную залу, в спальню Владыки, на нижние ярусы, к убежищу… я только что закрыл, - уверенно заявил невидимый собеседник Конора (Гектор?) - Мы можем говорить спокойно. Я хочу говорить с тобой сейчас, Валерий!
Теперь Мира поняла, в чём дело. Да, странный замок Дэви был пронизан сетью тоннелей, многие из которых, благодаря своему особенному строению, способны были передавать голоса на порядочные расстояния. Видимо, затворяя окн» в пределах замка, Гектор, сам того не подозревая, привёл в действие механизм, открывший тоннель, что соединял «Тень Стража» с пещерами под ним. Вампирша установила и источник звука – окошко отворилось в потолке пещеры в двух шагах позади. Она возвратилась и замерла прямо под огромным чёрным провалом, воронкой уходящим вглубь камня; затихла, вслушиваясь.
…Плеск тёмной воды Стигия, бесконечная капель, хлопанье крыльев, шорох тысяч ножек мерзких тварей, что во сто крат отвратительней пауков и – голоса:
- Что за срочный разговор?
- Догадайся.
- Ты нашёл ЕГО?
- Да.
- Кто он?
Гектор усмехнулся:
- За дурака меня держишь, Низший?
Долгая пауза. Голос Конора:
- Я нахожу этот разговор неуместным. Быть может, завтра…
- Подарить тебе день? Я сейчас поднимусь к Владыке и сообщу ему имя Избранного! Или проще: открою окно в бальную залу…
Ещё более долгая пауза. Голос Конора:
- Чего ты хочешь?
- Немногого… - Мира представила его улыбку. - После инициации Избранного я признаю тебя Владыкой, но ты – отдашь мне Дону. А сейчас – сущая малость! – я требую обряда… Обмена кровью! Чтобы я мог доверять тебе, Валерий.
Молчание было долгим. Конор размышлял. «Обмен кровью» - Мира знала, что это: вкусившие крови друг у друга вампиры не могут лгать друг другу. Оба читают мысли друг друга как свои… «Обмен кровью» значит полное и безграничное доверие. Умно, Долус!
- Ты хочешь узнать имя Избранного, или нет? – смеялся Гектор. - Нет, стой, «Владыка», сначала я…
Наступила тишина. «Тот, кто подслушивает, ничего хорошего не услышит!» - издевательски гримасничала её тень – отражение в чёрной воде подземной речки… Но Мира осталась: она должна была услышать это имя.
(Она услышит его, и, наконец, уйдёт тревога. Избранный, Дар - не её идея, не её война, не её судьба! Ничто не угрожает её тихому мирку ещё пять лет. Никакому злу не проникнуть в их дом. Избранный… Дар…)
«Чужая, глупая сказка, ничего в ней нет!»
(«Я давно знаю эту сказку. Я видел её… во сне»)
Мира, сдавшись, вновь подняла голову вверх, к таинственной норе, уводящей в тёмные недра «Тени Стража»…
Она ожидала так недолго:
- Кто он, Гектор?! – снова потребовал Валерий Конор.
- Две ночи назад я начал перепроверять Корону, - Долус снова еле слышно засмеялся. - Вот он, «обмен кровью»! – ты уже понял, о ком пойдёт речь. Да, запутанная история! Конечно, пройти мимо этого дома я не мог. Его мы пропустили ещё шесть лет назад, из-за Вако…
Конор молчал.
- Она солгала всем, что проверила его! И группа, в поисках, прошла дальше. Избранный, этот мальчик, её сокровище, остался незамеченным.
- Вако знает, что он – Избранный?
Теперь долго размышлял Гектор:
- Хм-м… Думаю, что нет… Тогда она не проверяла его – в этом я уверен. Сейчас же… - он помолчал, затем быстро закончил. - Даже, если она догадывается или знает, она будет молчать. Она не сообщит об этом Дэви, тогда её давняя ложь насчёт проверки вскроется, и ей не поздоровится. Я прослежу за ней. Она ещё станет нашей союзницей.
- Почему она его не проверила? – настаивал Низший.
- Выпив пару капель этой крови можно ничего и не понять, - отстранённо заметил Гектор. - Дар сейчас ещё очень слаб: никаких изменений цвета, никаких изменений вкуса и Избранный не «видит» вампиров. Чтобы почувствовать потерю сил, мне пришлось выпить побольше, чем пару капель.
- Тогда… Гектор, ты точно уверен, что перед тобой был – Дар? – резко спросил Конор.
- Да… – Мира вновь почувствовала его улыбку. – Это ни с чем не спутаешь, Валерий. Хочешь проверить сам? Пожалуй, больше не стоит так пугать ребёнка… И, учти, проникнуть в этот дом совсем непросто: ты растратишь все силы, пока пройдёшь его барьер.

- Отлично… - прошептал Низший, - Избранный ещё очень молод… Великолепно! Мы успеем сделать его таким, какой нужен нам. Времени до его двадцатилетия достаточно! Главное, чтобы это имя не стало вдруг известно Дэви…
- Не долго ли – ждать девять лет?
- Старый запрет мудр. Слишком юные не справляются с вечностью, - отрезал Валерий.

Мира оторвалась от стены: и ей достаточно! Вполне достаточно! Поминутно оскальзываясь, она быстро направилась дальше по течению Стигия к выходу из пещер.
…Её мальчик, её Винсент – Избранный. Она не была удивлена, она давно знала эту свою тревогу…
«Главное - успокоиться, - убеждала она себя. – Счастье, что ты оказалась здесь, счастье, что ты это услышала».
Чёрная вода Стигия казалась бездонной пропастью – провалом… в Бездну.
«Скольким, оказывается, нужен Дар! Не Дэви – так Конор…»
Она поскользнулась в очередной раз и упала, услышав треск рвущегося на спине по шву платья.
«Жалкий у тебя сейчас, должно быть, вид! И жалкое положение!»
Вот вдали показался свет. Бледное туманное утро. Выскочив из под земли, Стигий волшебным образом преобразился – светлая, звонкая, весёлая речка, шаловливая, как ребёнок.
«Дэви или Конор – участь Винсента решена: Великий вампир», - это была последняя, страшная, невозможная мысль.
Вампирша преобразилась: не время беречь силы – солнце не ждёт.
Её полёт был неровным: резкие, сильные взмахи; она понапрасну тратила силы, бросаясь то вверх – но тогда ощущала лишь злость, то вниз – и тогда чувствовала лишь отчаяние.

Избранный уже проснулся и завтракал. Мира, переодевшись, наскоро приведя себя в надлежащий вид, спустилась в столовую.
Стук чужого сердца рядом, совсем рядом, был громом.
- Доброе утро, солнышко, - поздоровалась Мира.
Один внимательный, почти равнодушный взгляд - она уже знала, что искать:
- Что у тебя с рукой, Винсент? - поинтересовалась она удивительно тонким, слабым голосом. Голосом тени. Не дожидаясь ответа, шагнула к нему, довольно грубо дёрнула за правую руку…
Манжет рукава рубашки странно топорщился. Мальчик очень неумело забинтовал себе запястье.
- Ничего особенного, - с готовностью доложил племянник, - я порезался, случайно.
- Ну, конечно! – прошептала она, почти беззвучно.
Винсент глядел недоумённо и даже слегка обиженно: «Ты мне не веришь?» Руку он тут же убрал, и Мира не удержала: она такая слабая сейчас! – как маленькая смертная девочка.
Избранный, не нарушая молчания, потянулся, чтобы отдёрнуть занавеску. Увидев это движение, вампирша поспешно ретировалась в коридор.
(Маленький лгунишка! Узнаю породу… Долус навестил твой дом совсем недавно, зло проникло сюда, а ты ничего не заметила… Ложь не исчезает без следа. Ложь – это тоже слова: единственное, что остаётся в вечности. Что же ты будешь делать дальше, Мира? Не Дэви, так Конор. Многих увлекла старая сказка… И тебя, ничтожество перед двумя Владыками…
…Как это: «Ты не уступишь им»?)



Глава 7

Большую охоту Владыка вампиров обычно приурочивал к весеннему и осеннему равноденствию. После охоты избранная компания отдыхала в замке Дэви. Так было и этой весной – весной 1869 года.

С площадки на самой высокой, Северной башне открывался удивительный вид: со всех сторон острые вершины гор врезались в небо, сегодня затянутое тучами. Огромный замок, оставшийся внизу, видно не было; он, как и весь мир вокруг, был поглощён тьмой. Под ногами, вокруг, вверху царит тёмная беззвёздная ночь...
- Патрик и Алиса гонялись за этим несчастным всю прошедшую ночь, - Мира продолжала рассказ. - К рассвету им удалось поймать его. Этот смертный не был Избранным, хоть и обладал даром видеть вампиров. Патрик его убил, - она прервалась, замолчала: Владыка, и начало истории прослушавший невнимательно, теперь и вовсе повернулся к Митто, что-то неслышно сказал ему.
- Мне можно не продолжать, Господин? – спросила вампирша в наступившей тишине.
Граф махнул рукой.
- Слушай ночь, – сказал он загадочно.
Мира послушалась.
Здесь, в своём логове, ночь… молчала. Казалось, площадка на вершине Северной башни заключена в шар – чёрный, непрозрачный, наполненный клубящейся тьмой и звенящей тишиной. Одеяло облаков, укутавшее высокий купол неба, не пропускало звуки извне, то, что говорили они, утопало в черноте вокруг, как в мягкой подушке.
Рядом с Мирой, в двух шагах, стоял Адам Митто. Вампир, облокотившись на парапет, закрыв глаза, с мягкой мечтательной полуулыбкой тоже слушал ночь… но что слышал он? Что слышала Селена Ингенс, сжавшаяся в комочек у одного из зубцов? – вампирша устало уронила руки на колени, белое платье безнадёжно измято… Что слышал Магнус Калькар, стоящий за Владыкой? - лицо «воителя» закрыто железной маской…
Тьма внизу бурлила, поднимаясь всё выше, то приоткрывала, то вновь прятала очертания замка. Скоро она доберётся до площадки…

- Я перестаю чувствовать Дар, - сказал Владыка. – И, это значит, время, отведённое нам на поиски, заканчивается.
- С чем это может быть связано, Господин? – встревожилась Сесилия Калькар, блеснули её чёрные глаза-агаты. - Дар уходит… к Ордену?
- К чьей стороне тянется эта сила, мне неизвестно, - холодно обронил Граф. - Это – выбор Избранного. В эти годы Избранный только учился владеть своей силой… но, когда он подчинит себе Дар полностью, а произойдёт это скоро, я в тот же миг перестану чувствовать присутствие древней силы здесь.
- Если Дар был так слаб все эти годы, возможно, мы пропустили Избранного, - вступил Магнус. - Такое могло быть! Пусть группа перепроверит всех заново! И побыстрее, не скрываясь, без этих бестолковых «царапок»! – Мира поспешно убрала руку с когтистым перстнем за спину. И она, и баронесса Ингенс, выслушав Калькара, заняли обиженно-оборонительную позицию, решив ни за что не признавать ошибок группы.
- Мы продлим Большую весеннюю охоту на месяц или дольше, сколько потребуется! – закончил Магнус. Но Владыка отрицательно покачал головой, а Митто сказал:
- Нет, нельзя. Мы напугаем Избранного и неминуемо привлечём внимание Ордена.
- Ищите, как прежде, - распорядился Граф, обернувшись к Мире. Та кивнула.
- Дар не потерян для нас, - громко сказал Владыка, успокаивая собравшихся. - Но Дар принадлежит Избранному, не следует забывать об этом.
- Что, если Избранный обратится к охотникам, Господин? – тихо спросила Мира. Ветер, усилившийся к рассвету, отнёс её голос в сторону, однако Граф расслышал:
- Глупцы… Не смогут воспользоваться Даром. Люди знают об этой силе ещё меньше, чем мы. Они упустят Избранного, даже если он сам придёт к ним… Но почему ты спрашиваешь? – прищурившись, он смотрел… нет, не на Миру: на тьму за её спиной, уже переливающуюся через парапет. - Чего ты боишься?
- Я боюсь, Господин, того, чего не понимаю, - сказала Мира. - Я не понимаю, как эта сила, этот Дар может уничтожить вампиризм… Как можно излечить от этого?
- Девочка, как ты искала Дар десять лет, не зная истории?! – возмутилась Сесилия, но Владыка поднял руку, призывая её молчать.
- Много ли среди Бессмертных - богов? – тихо сказал он присутствующим, глядя по-прежнему… не на Миру, сквозь неё – на тьму, заволакивающую площадку. - Многие становятся вампирами, но немногие из carere morte достойны жить вечно. Большинство Бессмертных боится вечности, которая открывается им. Ничтожные, они зовут Вечность Пустотой, Тьмой, Преисподней… Так пусть каждому будет дано по его вере! - И они тонут в Пустоте, во Тьме, сгорают в собственной Преисподней, их влечёт туда груз их мелких грешков… Но слабейшим и этого груза достаточно!
Тучи, подгоняемые ветром, тяжело волоклись по горам, оставляя клочья тумана. То тут, то там в небе заблестели звёзды, на мгновение вынырнул из мглы месяц.
- Для таких возможен обратный выбор, - помолчав, закончил Граф. - Для Слабейших, для Низших. Они недостойны бессмертия, они - рабы Бездны, поглощающей мир. Дар охотников способен отнять их у Бездны, закрыв для них дверь в вечность, вернув их в жизнь… и в смерть.
- Владыка, - подал голос один из незнакомых Мире приближённых Графа, - а ведь, между тем, некоторые Низшие любят величать себя богами!
- Ты о Коноре, Камилл? – небрежно бросил Граф. - Да, Низшие не свободны от гордыни смертных. Но Валерий Конор в последние годы... изменился. Он, наконец, принял Бездну, начал своё служение Ей… Я не трогаю его – Бездна распорядится им.
- Для чего вы посвятили Конора в историю Дара, Господин? – вырвалось у Миры. Давно она хранила этот вопрос… про себя!
- Юная Вако, вы делаете успехи, - довольно улыбнулся ей Владыка. - Он был нужен, чтобы достать Фидеса, Избранного… Теперь же, я сказал: пусть Бездна распоряжается им.
Мира поймала насмешливый взгляд Адама Митто: «Тогда Дэви боялся Конора. Он не подчинялся Владыке, не подчинялся Бездне, подобно многим Низшим… Сейчас же Конор не опасен, сейчас и этот Низший – наш…»
- Близится рассвет, - заметил Владыка. - Значит, наша ночь – завершена.
Тьма скрыла и каменный пол под ногами. Она была везде: самые чёрные часы перед рассветом.

Возвратившись домой, закрыв ставни и переодевшись, Мира, как обычно, принялась в волнении расхаживать по своей крохотной комнате. Эта ужасная, безмерно раздражавшая и саму вампиршу привычка появилась у неё после того, как она узнала, что новый Избранный – её любимый племянник.
«Что же делать?!» - одна и та же мысль, как в дурном, повторяющемся из ночи в ночь сне:
«Ты должна бы гордиться: один из твоей семьи станет Великим», - это не утешало – пугáло: «Великим? Вампиром! Этому ли радоваться? Он пойдёт по той же дорожке, с которой не свернуть – Вперёд. В Пустоту. В «Никогда»…
«Тогда беги – Бегите! Пока ещё не поздно», - планы побега она строила каждую неделю, но ни один не претворила в реальность: «Конор узнает, Конор найдёт, Конор заберёт его… днём, когда ты бессильна. А что подумает Владыка? Что, если в суматохе бегства имя Избранного станет известно Дэви? Можно ли убежать от него… от Бездны? Она смотрит из всех зеркал…»
Решения иного, кроме «ждать» она не нашла за четыре года. Три шага - от окна до кровати, ещё три – до двери… и обратно, по кругу. В конце концов она падала на кровать и засыпала, но «что же делать?!» - было её последней мыслью перед тем, как погрузиться в сон, и первой – вечером, после пробуждения.

Впрочем, иногда она уставала…

Вот и проснувшись вечером после Большой весенней охоты, вампирша не ощущала себя отдохнувшей. И мысль «что же делать?!» ушла, как уходила всегда, когда Мира уставала.
«Какое мне дело до этого Избранного?! - злобно возмутилась она, проснувшись. - К чёрту! Я ничего не знаю! Я ничего не могу сделать! Я не хочу больше об этом думать! Я устала!»
Она отдыхала от «что же делать?!» пока одевалась, причёсывалась… спускаясь вниз, в столовую, здороваясь с сестрой… Она продолжала отдыхать, делая вид, что обедает. Она взяла какую-то книжку и успела прочитать пару глав, даже всерьёз заинтересовавшись содержанием… Но вот хлопнула входная дверь – вернулся домой Винсент. Она ещё не видела его, только слышала голос, а старый вопрос «что же делать?!» уже закрутился вновь: реприза за репризой, тот же круг.

…Ему исполнилось пятнадцать. Он вырос, уже теперь был выше Миры. Лицо было ещё по-детски пухлым, подбородок, скулы не выделялись рельефно, но голос потерял детскую звонкость.
Его голос – вот первое, что вернулось к Мире из прошлого, когда мальчик повзрослел: тот же тембр голоса, тот же смех, та же манера говорить – небрежно, рассеянно, беззаботно…
Он возвращался. Мира узнавала Его вновь и по-новому: походка, жесты, улыбка… Не только внешность: она узнавала и старые привычки того, и старые предпочтения и антипатии того. (И те же мысли, и те же мечты, и те же идеи… наверное), – иногда думала она.
Прошедшей зимой Мира вознамерилась дать племяннику несколько уроков танцев (она всегда была недовольна тем, как величайшую из наук преподают в Карде). Они вновь и вновь кружились в вальсе, и после нескольких тактов Мира закрывала глаза. Вот, когда её возвращение в прошлое, к прошлому бывало полным! Она вспоминала, узнавала не глазами, ушами – кожей. И эта память, хоть и спрятанная глубже всех, была, пожалуй, сильнее всех…
Впрочем, она никогда не путала имена: Винсент был «Винсент» и ещё «Избранный» - (то иронично, то злобно, то тревожно, то гордо, то – с печальным вздохом), - но не «Алан». Мира избегала смотреть в эти, новые глаза. Тот же голос, манеры, походка, привычки - словно отражение в зеркале, только это зеркало, отражающее давно ушедшего, но не забытого разбивалось, едва Мира встречалась с племянником взглядом. Это были не те глаза. Да, у Бессмертных другой взгляд…
Зеркало разбивалось, и всё менялось: нет… не та улыбка, и вовсе не такой же смех.
… И тогда Мира думала: «Пусть он никогда не будет зеркалом, отражающим того, пусть он никогда не станет вампиром!»

«Что же делать?!» - вновь думала она, здороваясь с мальчиком. «Как я могу его защитить?!» - провожая его взглядом, пока он поднимался в свою комнату. «Ждать… но чего мне ждать?!» - уставившись в книгу; и в каждой строчке она читала: «Ты попалась… Ты уже проиграла…»

- Тётушка, ты не забыла? – крикнул её Винсент со второго этажа, перевесившись через перила. - Сегодня я тебя рисую!
Живопись была его очередным увлечением.
- Давай завтра, солнышко, - попросила Мира. - Сегодня я… устала.

Иногда сёстры веселились: болтали, сплетничали, пели, играли на рояле в четыре руки, но, обыкновенно, вечера в их доме проходили скучно. Разговоры не заходили дальше насущных проблем, да и эти беседы о житейских мелочах ограничивались, как правило, парой-тройкой фраз… Агата рано ложилась спать, и вампирша, выждав полчаса, отправлялась на ночную прогулку.
Вот и сейчас, ещё не пробило одиннадцать, а Агата уже скрылась в своей комнате. Мира задвинула паническое «что же делать?!» подальше, закрыла на ключ и, для верности, завалила дверь «туда» всяким хламом: следовало продумать план сегодняшней работы для их компании. Поиски Дара в последние годы стали для неё вполне осмысленными, и главной целью было не допустить перепроверку Короны.
- У нас новый учитель истории, - сообщил Винсент, предпринимая попытку возобновить давно угасшую беседу, он один не принимал вечерней скуки и тишины.
- Ты говорил об этом вчера, - заметила Мира, пресекая попытку на корню.
- Тётушка устала и злится, - обиделся он. - А от чего устала, если целый день спала?
- Не дерзи, - обиделась Мира, - и я не спала. И, если б ты, действительно, понимал, насколько плохи наши дела, ты бы не стал спрашивать, отчего это я злюсь!
Винсент замолчал, решив, что Мира говорила об их тающем быстрее чем снег состоянии и вечной нехватке денег: этой неприятной темы он сам всегда избегал. Тишина и скука были восстановлены.
«Фульге опять потребует объяснений, - думая о грядущей ночи, вампирша вздохнула, тоскливо, - ну и пусть…» «Пусть попробует предложить иное решение!» – прошептала она, со злостью царапая пустым пером бумагу.
- Скучно… - сказал Винсент. Такой знакомый голос… тон голоса… слово. Мира впервые за вечер осмелилась посмотреть на него:
Мальчик водил правой ладонью над свечой близко к огню, и тот же огонь плясал в его, казавшихся безучастными, глазах.
- Ты так можешь обжечься, - безразлично предупредила Мира. Но её голос, всё же, предательски дрогнул на последнем слове.
- Я скучаю сегодня дома, потому что мне… тошно видеть друзей! – выкрикнул он.
- Вот как? – улыбнулась Мира. Но продолжения истории очередной ссоры она не услышала.
- Мне кажется, я схожу с ума… - сказал Винсент после долгого молчания, очень тихо, на этот раз, не рассчитывая быть услышанным. Он опустил ладонь ещё ниже, позволяя пламени лизать пальцы.
- Знаешь, в твоём возрасте я тоже думала, что схожу с ума, - бесстрастно заметила Мира. Но голос звенел, как ледяной колокольчик.
- Ты тоже видела то, чего не видят другие? – парировал он. - Нет? А я, иногда, вижу… Значит, или я – обладатель удивительного дара, или я схожу с ума…
- Так может, верно первое, и ты – единственный в своём роде? – голос всё также звенел. Но Винсент отрицательно покачал головой:
- В «нашем случае», как любит говорить дядя Линтер… В моём случае это ещё более сумасшедшая мысль, тётушка!
Он рассмеялся – ему понравилась последняя фраза. Легко и беззаботно, как всегда. «И это – Избранный!» - вздохнула Мира иронически, но и с печалью, и «что же делать?!» всё стучало в висках.


Обещанный «портрет» - карандашный набросок не удался Винсенту ни в первый вечер, ни во второй. На третьем сеансе он, наконец, понял, в чём причина:
- Получится лучше, если ты будешь смотреть прямо. Смотри на меня, - распорядился он.
- Что за тон, Винсент? – возмутилась Мира, впрочем, благодушно.
- Простите, тётушка, - извинился он, впрочем, особенного раскаяния в его тоне не чувствовалось, и рассеянно пояснил. - За этим занятием я забываю обо всём на свете…
Мира не выдержала, расхохоталась: едва ли второй месяц пошёл, как он внезапно увлёкся рисованием, а уже изображает «великого гения за работой»!
- Мама, разумеется, будет против, - отсмеявшись, сказала она, - но я, всё же, советовала бы тебе пойти учиться в Академию Искусств, а не в Первую Королевскую. Такой актёр сгинет на юридическом факультете!
- Я буду превращать в спектакли заседания суда, - проворчал племянник.
Мира, вновь не выдержав его, становящегося необычайно цепким во время этих сеансов, взгляда, опустила глаза.
- Тётя… Ну, пожалуйста, смотри - на - меня!
Мира постаралась смотреть сквозь него – на каминную полку.
- Всё-таки подумай о театре, – продолжила она начатую тему. - Я слышала, что ты рассказывал Тони Дэртону о шраме на правом запястье. Чудесная романтическая история о трагической безответной любви к младшенькой Меренс!
- Не получается, - грустно сказал Винсент. Он настойчиво вглядывался то в её лицо, то в получившийся рисунок. Он ничуть не смутился, и, казалось, искренне огорчался неудаче с картиной.
- Знаешь, в чём дело? Ты склонен к идеализации образа… Я ещё вчера тебе говорила: больше реализма!
Он не ответил, но, казалось, принял к сведению этот совет.
- Жаль, я не знаю, в чём ты намедни уверял не менее прелестную, старшенькую, Софию, - вздохнула Мира, - но, наверное, и её впечатлила твоя история?
- Я сочиняю истории, - признал племянник, всё переводя растерянный взгляд с картины на неё – сидящую в глубоком кресле, наряженную в старое, но ещё красивое голубое платье. - Но… лгу не я один, - прошептал он вдруг. Взгляд Избранного стал острым, пронзительным, он просто пригвоздил её: не пошевелиться, не отвести мёртвых, так уставших от десятилетней лжи глаз…
Сколько прошло так – минута, час, вечность? Тиканья часов не слышно: успел кончиться завод, или это был лишь миг между двумя «тиками»? Лицо Винсента побелело, зрачки расширились в страхе, в диком ужасе, но он не отвёл взгляда. Соскочив со своего стула, он встал на колени перед ней, взял вампиршу за руку: всё, не сознавая, что делает, слушаясь неведомого зова. Избранный сжал её ладонь в своих, и Мира вновь почувствовала это: тысячи маленьких иголочек.
Винсент отдёрнул руки точно обжёгся, и чары рассеялись.
Мира глубоко вдохнула, желая оправдаться, объяснить, повиниться… или вновь солгать. Но, глядя в его бледное, и абсолютно закрытое – никаких чувств! – лицо, смогла спросить только:
- Винсент, что случилось?
Напряжённую тишину нарушало лишь тиканье часов.
Он опустил глаза, видимо, больше не желая им верить. Три слова только, спустя вечность:
- Ничего. Прости, тётушка.
Вампирша, струсив, сбежала…

Всю ночь она блуждала по Вастусу, Пустоши. В третьем, самом тёмном часу, убила девочку-нищенку, и эта жизнь дала вампирше силы для преображения. Но на этот раз чудовищное обличие было странно тяжело нести, никаких привычных, любимых ощущений полёта, радости, юности. Мира кружила над развалинами Старого города… Кажется, она что-то кричала: безумно, безнадёжно, бессмысленно… За час до рассвета её нашёл Гектор Долус, спрятавшуюся за белыми камнями, века назад бывшими ступенями, что вели к храму.
- Чудесная была ночь! – отметил вампир. - Ты хорошо поохотилась?
- Удачно, - кратко ответила Мира.
- Здесь, в Старом городе, острее всего ощущаешь одиночество, - задумчиво сказал Гектор.
Тогда Мира соблаговолила повернуться к нему:
- О чём ты, Гектор? Нет, не так… Зачем ты здесь?
Ложь, обман – обоюдный стояли между ними: тонкая прозрачная стенка. За годы ни он, ни она не попытались её разбить, и теперь это стекло было твёрже алмаза.
- Сегодня Владыка разрешил прекратить поиски Дара.
Мира помолчала, поудобнее устроилась на камне; заложив руки за голову, беззаботно заметила:
- Наконец-то… Да, это было нелепое задание!
- Я возвращусь в столицу, - сообщил Гектор. - А ты – останешься здесь?
- Не знаю… В изменившихся условиях я, пожалуй, послушаюсь совета сестры и отвечу согласием на брак Томасу Алиену.
- В Карде хорошо, но, согласись, Дона интересней.
- Да, я тоже соскучилась… по охотникам, - улыбнулась вампирша.
(Как же теперь мне уберечь его, Избранного, от вас? Когда вы начнёте готовить его к его участи?)
- Мы ещё развлечёмся в Доне с тобой, как раньше? – спросила она, ласково проведя рукой по его тёмно-рыжим вихрам.
- Мира, ты была так равнодушна последние два года! – насторожился Гектор.
- Мне стало скучно, - призналась она. - Здесь, в Старом городе, острее всего ощущаешь скуку…
- Договорились, - легко согласился он, - но я покидаю Карду завтра.
- Ты полетишь?
- Ненужная трата сил. Попасть в Дону давно можно поездом. Кстати, тогда начать развлекаться можно ещё в пути.
- Договорились, - легко согласилась Мира.
- Десять лет, а мы так и не узнали, кто – Избранный, - подвёл итог их кампании Гектор.
- Зато мы точно узнали, кто не Избранный, - дополнила Мира.
Они долго, безразлично глядели друг на друга. Безучастно, равнодушно… устало.
- Скажи, Долус, ты веришь в расплату?
Он только удивлённо нахмурился, и Мира уточнила:
- Наши слова тонут в Бездне, но не гаснут… никогда. Она помнит их, знает их. Нарушившего своё слово, ждёт кара.
- Все зеркала из дома лучше выбросить сразу, carere morte.
Она засмеялась:
- Ты так и сделал?
Вампир не ответил.
- Ты, что же, ничего не боишься?
Гектор раздражённо молчал.
- А я за десять лет наигралась во власть, - заметила Мира. - Так хочется покоя!

Они попрощались, договорившись встретиться завтрашним утром на вокзале. Мира медленно, словно нехотя, повернула домой. Звёзды угасали, но надежда была ещё жива:
(Быть может, мне только почудилось, что он разглядел мою суть. Быть может! Слово не было произнесено... Молчи же, мальчик! Я приму твою ложь, и мы отсрочим час исполнения старой клятвы).
Не торопясь, словно веря, что солнце подождёт, вампирша отворила ставни, шагнула в комнату, преображаясь…
В её комнате был… Винсент!
- Вампир! Убирайся отсюда! - закричал он. Лицо искажено – болью, яростью… злостью? Но ни легендарного чеснока, ни осиновых кольев, как он надеется её прогнать? Разве что…
- Мальчик! – расхохоталась Мира. Злость, сдерживаемая годами, прорвалась наружу. - Мальчик! Это – и мой дом!
Не дав ему опомниться, отшвырнула к двери:
- Убирайся из моей комнаты! Вон!
У двери Винсент обернулся. Их разделяло пять шагов.
- Убирайся вон! – снова отчаянно закричала Мира.
- Ты покинешь этот дом сегодня, - каждое слово – натянутая струна, грозящая вот-вот лопнуть, взгляд Избранного вновь проник в самую её суть, пронизал холодный тяжёлый кусок тёмного льда на месте сердца, но рука мальчика, державшаяся за дверь, дрожала. - Ты покинешь этот дом сегодня же вечером, или…
- …Или что, малыш? – таким же звенящим голосом сказала вампирша. - Карда – наша Цитадель, наш древний оплот! Бежать следует тебе!
- Я сказал, - ровно, чётко, тихо.
- Прощай, солнышко! – вампирша широко улыбнулась.

Вечером она покинула старый особняк. Но уйти незамеченной не удалось.
Агата догнала её в саду.
- Мира! Сестра! – она шла, не оборачиваясь. - Мира, куда ты?!
Пришлось остановиться. Больно резануло… сердце? Испуганная, Агата не владела лицом, оно было совсем старым, страх исказил черты.
- Ты как бабушка… - прошептала Мира.
- Немедленно возвратись домой! Что ты опять придумала, малышка?!
- Я решила вернуться в столицу… Я отвечу согласием Томасу.
- Да? – Агата не верила ей. - Но почему такой внезапный отъезд? Скажи мне правду, Мира!
- Мне здесь не место. Мне плохо здесь. Оставь меня, оставь, - Мира вновь зашагала вперёд.
- Мира! – она схватила её за плечо отчаянно, цепко. - Слушай меня! Брось морфий! Это всё нервы… Мы найдём хорошего доктора… Не смей уезжать!
- Какой ещё морфий? – изумилась вампирша. - Я лишь собираюсь замуж… За богатого человека! Да, вот что, я отдам вам мой остаток ренты, мне он не нужен. В столице подпишу все бумаги… Оставь меня сейчас! – но Агата только крепче схватила её:
- Что ты говоришь!!! Ты напишешь письмо, как только приедешь! И всё объяснишь! – несмотря на хватку, она уже сдавалась. - Я буду ждать… Обещай, что напишешь, или я приеду и найду тебя!
- А я не собираюсь скрываться, сестра. И подписано письмо будет: «госпожа Алиен», - улыбнулась Мира.

…Свою последнюю ночь в Карде она провела на старом мосту через Нэсс, кидая камешки в воду.
Почти беззвучно, камни исчезали в черноте один за другим, без следа:
(Ты поклялась Пустоте, своей сути, что убьёшь того, кто тебя разгадает. Он узнал в тебе вампира, слово было произнесено. Ты не сдержала клятву. Теперь, жди кары. Бездна не прощает.)

 » Глава 8

Глава 8

В столице она скоро оставила прежних знакомых – Ингенс, Фульге, Долуса… И следующие два года стали для Миры «годами, которых не было». В Доне, как по всей Европе, вновь под жарким солнцем вскипели политические споры, но её все бури трогали мало. Она не запомнила ничего, два года пролетели как сон, и в этом сне она привычно играла, смеялась, лгала… Да, то был сон: длинный, складный; много лиц, много имён. Пока Мира спала, она помнила всех: своего мужа, Томаса, женившегося в основном на её фамилии (и для богатого буржуа, и для бедной аристократки это был счастливый брак: вы не мешаете мне – я не мешаю вам); новых родственников по мужу – Алиенов; Красов, неожиданно оказавшихся их соседями в Северной Пенне… Герцогиня Талия Крас покровительствовала ей, и Мира узнала высший свет Доны. Потянулись бесконечные приёмы, балы, где количество титулованных особ среди собравшихся превышало все мыслимые пределы и «бриллиантов» среди них было столько, что, порой, все они казались стекляшками, пустышками... Алиены, Красы, Вальдроны, Хаста… - очнувшись от сна, через мгновение она забыла и имена, и их значения. В этом сне она пыталась спрятаться от Бездны, караулившей её, чтобы отомстить. Но разве, заснув, закрыв глаза, спрячешься от бессонного, тысячеглазого зверя?

Пробуждение было внезапным.
- Ты давно виделась с сестрой? – спросил супругу Томас как-то за обедом.
- С Агатой? Давно… Наверное, ещё в прошлом году.
/За прошедшие два года сёстры не виделись ни разу. Мира отклоняла все приглашения приехать в Карду погостить/.
- А когда ты ей в последний раз писала? – спросил Томас, поднявшись из-за стола. Мира тихо ненавидела его постоянно бегающий осторожный взгляд.
- Около месяца назад.
/Последний раз она писала Агате более полугода назад – Письмо? Скорее, коротенькая сухая записка: один лист бумаги, и тот заполнен лишь наполовину/.
- А она – тебе?
- Два… нет, три месяца, кажется… - сейчас Мира не лгала.
- Напиши ещё. Там, в Карде, какая-то странная история… - очень недовольным тоном: «У Вако вечно какие-то «странные» истории!»
- Конечно, - встревожилась Мира, - я напишу ей, сейчас же…
Эти четыре фразы были единственными, которыми супруги обменялись за день, и только ввиду чрезвычайных обстоятельств их беседа получилась столь продолжительной.

То, что Мира узнала, было громом – первым, едва слышным раскатом, когда гроза ещё стоит на горизонте. Весть неожидаемая, но предсказуемая, ведь буря готовилась… давно!
Она узнала: два месяца назад Агата Линтер, её сестра, погибла. Какой-то мрачный несчастный случай… Подробностей вампирше выяснить не удалось, впрочем, и не было нужды, она знала главное – причину новой «странной» истории:
«Конор, Долус и Ко. Избранного загоняют в ловушку…»
Мира съездила в Карду, но нашла старый дом пустым. Всегда приветливая соседка, Беата Меренс, рассказала ей, что Винсент после смерти матери уехал… в Дону.
«К родственникам по отцу, - пояснила Беата. - К Линтерам. Дядя за ним приезжал».
Возвратившись в столицу, вампирша принялась поспешно рвать нити, связавшие её. «Рано», - был вердикт Клеменса Граты: по завещанию мужа вдова получала лишь особнячок в Северной Пенне и более чем скромное содержание, но Мира махнула рукой: «Хватит мне ограничивать свою свободу!»
Она стряхнула тяжёлый дурман сна и ужаснулась: как быстро летит время! Как она могла дремать, когда другие… не дремлют?! Благоразумие подсказывало оставить всё как есть, лишь быть настороже, но Мира привычно послала здравый смысл к чёрту. Она, не раздумывая, резала все нити, которые, как ей казалось, могли в будущем задержать её. Убийство супруга она поручила знакомым вампирам. Она почти убедила себя, что просто желает отвести от себя подозрения, а не проявляет постыдную человеческую слабость… Но убедительная для полиции инсценировка ограбления не убедила Орден. На Миру Алиен объявили охоту. Надеяться на обстоятельный разговор с Линтерами «родственнице» теперь нечего было и рассчитывать, «Мире Алиен» пришлось исчезнуть. Продав, с помощью Граты, дом, доставшийся по завещанию мужа, его же родственникам, вампирша переселилась на запад столицы, куда охотники (она знала это по опыту) заглядывали нечасто.
Освободившись, она разыскивала давних подзабытых друзей:
Алиса Тэрре за эти два года сгинула где-то в Карде.
Селена Ингенс одна, казалось, была рада встрече со старой компаньонкой. Однако предложение поохотиться вместе в Сатуре Мира привычно вежливо отклонила.
Патрик Фульге вновь свёл её с Долусом.
Гектор с усмешкой выразил «самые искренние соболезнования» «безутешной» вдове. Он был «страшно занят», - ни минуты свободного времени, и они опять разошлись, обоюдным молчанием отложив генеральное сражение на будущее.
Все эти встречи были бесполезными. Они были бессмысленными, Мира всё оттягивала нужную, необходимую, единственно важную встречу – с Избранным.
Много раз в сумерках она проходила мимо дома Линтеров…
Много ночей провела на чердаке соседнего дома…
Много раз она видела Винсента. Но не подошла:
(Что я могу сказать? – «За тобой идёт охота. Беги! – из дома, города, страны»? Я давно знаю, что этим его не спасёшь…
…А что скажет он?
«Вампир! Убирайся отсюда! Такие, как ты убили мою мать!»)

Она боялась даже поймать его взгляд. Её неисполненная клятва, она чувствовала это, стояла между ними: словно тончайшая пелена на глазах, едва заметно искажающая очертания предметов, всего лишь… рябь, но искрящая тревогой, как воздух в ожидании грозы:
(Молчи, и оставайся на месте ты, ведущая за собой Бездну! Этого чудовищного зверя, что следует за тобой, ничто не удержит на цепи, когда он захочет мести, крови, жизни…)

И она лишь любовалась им… издалека. Её мальчик вырос. Теперь от Алана его отличали разве что более светлые волосы и… - частенько усмехалась она, - полнейшее неумение элегантно одеваться! - морщась при виде очередного, нелепого покроя, сюртука; (может быть, конечно, очень модной), но от этого не менее уродливой шляпы или вычурного шейного платка. При этом Мире редко доводилось видеть племянника в одиночестве. Обычно она встречала его в компании друзей–юношей или девушек, трёх... реже, двух... И она радовалась этому обстоятельству: поглощённый собой и тем впечатлением, которое он стремился произвести на окружающих, Избранный ни разу не заметил внимательного, всё не насыщающегося взгляда её мёртвых глаз…

Так прошёл год, затем ещё один…

Конец октября 1872 года. В погожий осенний вечер вампирша была на своём посту – на чердаке дома, соседствующего с домом Линтеров.
Медленно текли часы: девятый, десятый, одиннадцатый…
Винсент всё не возвращался домой. Частенько он пропадал где-то целыми ночами.
«Пусть веселится, - вздохнула Мира, - недолго осталось»…
Вампирша коротала время за сочинением очередного письма… которое, даже если будет написано, всё равно не будет отправлено адресату. Что оно может решить?
«Напрасно ты беспокоишься о нём! - любимая усыпляющая мысль. - Инициация должна быть добровольной, но разве пожелает он стать вампиром? Ты, добрая тётушка, уже спасла его от участи Великого. Что бы ни мудрили Конор с Долусом, твоя вечная суть, увиденная им вечная суть carere morte напугала его, навсегда отвратила его от этого пути»…
В полночь Мира оставила свой наблюдательный пост, пообещав себе, что непременно дождётся племянника завтра. Долго она прогуливалась по Золотой набережной Сермы в Сатуре – этот участок старинной набережной от Белого до Золотого моста, пожалуй, был богатейшей и красивейшей во всей Доне дорогой и, кроме этого, очень небезопасной для вампиров. Сегодня ей повезло. Вампирше удалось пройти весь этот отрезок, затерявшись среди прохожих, и, помахав последним экипажам, покидавшим Золотой мост, она продолжила свою рискованную прогулку. Скоро дорога привела её к парку близ Первой Королевской Академии.
В этом парке вампирше ни разу не довелось прогуляться: Академия входила в число трёх высших учебных заведений столицы, а все они были под «Защитой» Ордена.
Мира остановилась у ограды, долго вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть прячущееся где-то там, за парком, здание Академии. Винсент учился в Первой Королевской на юридическом факультете, и сейчас, глядя на белевшие в темноте дорожки, прорезающие парк, Мира думала: «Может быть, он проходил здесь, днём»…

Ещё не видя, вампирша почувствовала: кто-то идёт сюда, той же улицей, мимо той же ограды! Запоздалый испуг заставил её задрожать: как глупо! И как глубоко она позволила себе зайти в той области столицы, откуда подобные ей carere morte обычно бегут стремглав!
(Впрочем, если в древней игре в прятки вампир успевает заметить охотников первым, у него есть шанс спрятаться), – успокоив себя этим, она преобразилась и скрылась среди ветвей одного из ближайших к ограде деревьев парка.

Четверо людей вошли в парк через дальний боковой вход, и скоро приблизились к её убежищу. Мужчина, юноша и две девушки. Вот та, что шла посередине, едва отойдя от дерева, на котором затаилась вампирша, вдруг остановилась, словно натолкнувшись на невидимый барьер.
(Вампирка! Какая-то отчаянная, или, может быть, сумасшедшая… Что за странная делегация вампиров? Или остальные… не carere morte?) - Мира заметила: все трое не спускали с вампирки глаз. Точно… стража!
С той стороны «Защиты» показалась ещё одна фигура, и Мире не нужно было дополнительных источников света, чтобы опознать этого молодого человека.
- Что ты здесь делаешь, Линтер? – негромко поинтересовался мужчина.
- Мне показалось, что здесь, поблизости, кто-то… чужой, - также тихо ответил Винсент. - А это всего лишь вы привели сюда вампирку…
- Адора здесь? – непонятно спросил тот.
- Не знаю, - пожал плечами Избранный, - я не заходил в Академию... Но, можете быть уверены, вы найдёте здесь её прелестную ассистентку. Готов поспорить, Лира-полуночница сейчас в библиотеке, штудирует какого-нибудь скучнейшего Нарро.
- Не уходи, с тобой разговор вновь только начат, - предупредил мужчина. Он легко перешёл «Защиту» и скоро скрылся за деревьями, очевидно, направился к главному зданию.
Избранный, дождавшись, когда он уйдёт, тяжело вздохнул и в сердцах заметил:
- Вот, опять! Бовенс в роли Латэ… Они выносят мне приговор, даже не выслушав защитника.
- Хочешь сказать, что ты здесь… просто гуляешь? – с усмешкой заметила девушка. - Ну, признайся, ты же сегодня собирался в рейд!
Тот не ответил, лишь улыбнулся старой, легкомысленной, рассеянной улыбкой… нет – чуть другой: прошедшие годы и потери добавили в неё капельку иронии.
Девушка всплеснула руками:
- Это кончится тем, что декан снова отложит твоё посвящение!
- А я ему до сих пор философию не сдал… - с той же улыбкой.
- Ты, действительно, сильно рискуешь, Винс, - сказал юноша.
Вампирка, которую подвели к «Защите» опустилась на землю, словно её не держали ноги, села, прислонясь спиной к дереву, бывшему убежищем другой carere morte. Девушка глядела вдаль, туда, где по расчётам Миры должна была находиться Академия. Она будто и не замечала своих странных спутников.
- Ты о философии, или о рейдах? – засмеялся Винсент. - Насчёт второго я всё уже слышал: да, я поступил безответственно и легкомысленно, пойдя в рейд с группой Тэго и указывая им вампиров! И моя вина усугубилась тем, что при этом я не обладал статусом «охотника» - новичков до рейдов не допускают! Немыслимо, единственный на данный момент в Ордене обладатель дара распознавать carere morte среди людей подверг себя глупому, ничем не оправданному риску! И, тем не менее, откладывать посвящение на полгода - это слишком жестокая мера наказания.
Девушка покачала головой, не соглашаясь.
- Декан рассвирепел бы ещё больше, если б узнал, что то была далеко не первая моя «ночная прогулка»… И не последняя! – закончил Избранный самодовольно.
Девушка скрестила руки на груди, приготовляясь спорить, и в левом рукаве блеснула рукоятка кинжала:
- Хотела бы я знать, кто, такой безответственный, согласился принять сегодня твою помощь! У тебя такой сильный дар, и ты так рискуешь. Латэ прав, ты пока не готов к посвящению, - безапелляционно заявила она.
- Латэ не со всеми так суров, - Винсент гордо вскинул голову, и Мира залюбовалась его лицом, выглядевшим странно-одухотворённым и, в то же время, таким беззащитным в лунном свете.
- Да, вот и Карла он поторопился принять в Орден, - согласился юноша.
- Хортор – его любимчик, - грустно заметил Избранный. Мира вздрогнула, вдруг поймав его туманный, рассеянный взгляд. Он посмотрел в её сторону, точно в её глаза, хотя, конечно, не мог заметить её оттуда, снизу.
- Агнесса, а ведь ты могла бы и сама исцелить её, - тихо сказал Винсент, взгляд Избранного равнодушно скользнул по притихшей под деревом вампирке. - Всего лишь новообращённая…
- Пусть исцелениями занимаются Рете или Диос, - зарделась девушка. - У них к этому талант. К тому же эта, - она грустно глянула на вампирку, - пошла с нами сама…

- Помните апрельский рейд на вокзале Кардо? – задумчиво сказал Винсент. - Я был там с группой Тэго. Я тогда поставил Марку условие: не убивать вампира сразу, сначала подвести его ко мне, - он замолчал.
- Ты пытался кого-то исцелить? Не пройдя посвящение? – с заранее скептической усмешкой спросил юноша.
- Это возможно! - вдруг вскинулся тот. - Исцеляются же новообращённые! Почему? Что говорят у вас на медицинском? Вампиризм – род болезни… И действительно, иногда, глядя в глаза carere morte, я верю, вижу: это проклятие… как пыль! Нужно только стряхнуть её.
- Интересное сравнение, - снова усмехнулся юноша. - Только… Винсент: нет в НИХ ничего, кроме «пыли».
Но девушка, в это же время, глядела на Избранного непонятно: с трепетом, с надеждой… с благоговением?
Винсент нахмурился, не соглашаясь:
- Не все они – мёртвые. «Всякая болезнь – есть болезнь клетки»: местный, локальный, обратимый процесс…
- Для будущего юриста ты неплохо осведомлён в области медицины! Профессор Морено не поддерживает учение Вирхова, - заметил студент. - Если продолжать тему «болезни», вампиризм - это, скорее, психическое…
- А «дар-видеть-вампиров» - что? - улыбнулся Избранный. - Странная сила… Я ощущаю её. Она заключена в крови, точно как их проклятие и точно также наполняет всё тело. Она… огромна! Только разлита и слаба, если б найти слово, действие, которое соберёт её! Я жду посвящения, как ждут чуда! А Глава… - он разочаровано махнул рукой. - Знаете, есть старая легенда, о Даре? Я уже рассказывал: анекдот! – В детстве я слышал её от carere morte...
Агнесса улыбнулась:
- Опять твои истории…
- Мы ещё увидим новый мир, без вампиров, - обнадёжил её Винсент и снова засмеялся. - Вот, какой прекрасный образец классической, времён основания Академии, риторики! А старый дурак отказывает мне в посвящении! - он вдруг остановился, напряжённо вглядываясь в темноту парка… И взгляд его был уже не туманным, рассеянным: цепкий всевидящий взгляд Избранного.
(Мира поняла: ей пора убираться отсюда...)
- Что ты остановился? – спросил юноша, также насторожившись.
Винсент молчал. Никакой тревоги не отразилось на красивом лице. «Но дыхание, пульс ты от меня не спрячешь», - усмехнулась вампирша.
Вот, взглядом Избранный едва заметно указал охотникам в её сторону…
Ужас отобразился на лице девушки: «Здесь?! Так близко?! Он слышал нас?!»
«Где - точно?» - неслышно уточнил охотник.
Винсент смотрел прямо на Миру. Он вновь смотрел ей в глаза.
Охотник вскинул арбалет, и в тот же миг вампирша сорвалась с места. Стрела с серебряным наконечником вонзилась в ветку, на которой она только что сидела.

Больше Мире не удалось подобраться к Избранному так близко. Должно быть, получив очередной выговор от таинственного строгого декана, Винсент стал, наконец, осторожничать. Теперь он моментально распознавал слежку, и скоро научился угадывать её приближение издалека – сила Избранного всё возрастала. И, пожалев, решив не пугать более, вампирша оставила его в покое, лишь иногда наблюдала за домом. Винсент всё также пропадал ночами в Академии и нередко возвращался домой лишь под утро, вероятно, с очередного «незаконного» рейда…

Теперь она почти успокоилась: оказалось, за спиной её мальчика стоял… целый Орден.
«Первая Королевская Академия – тайный оплот охотников! Кто бы мог подумать!» -
Охотники… в далёкой юности она полагала их монашеским орденом. Ритуалы-спектакли и заклинания на латыни… Может ли быть их приютом Академия, созданная протестантами?
Впрочем, поразмыслив, она решила, что Орден выбрал неплохое прикрытие. Да, да, несомненно! - Там, в Академии, была ИХ Цитадель! -
Вот почему Первую Королевскую на самом деле так ненавидел Первый вампир, Макта Вастус! И, если вспомнить, кто был первым ректором Академии? – лучший друг и «правая рука» короля Арденса, Бенедикт Гесси… А когда это учебное заведение достигло своего расцвета? – только через полтораста лет, когда столицу перенесли в Дону, бывший Сатур, собственность герцогов Рете! «Рете», «Гесси»… - первые в списке фамилий, подозреваемых в связях с Орденом.
А знаменитое «студенческое общество» Первой Королевской? – принадлежностью к нему могут похвастаться немногие: там такой жесткий ценз для вступающих! Немногие избранные попадают в этот клуб: из знатнейших семей – древняя аристократия, из богатейших семей – определяющие жизнь столицы… Кто ж они?
«Древний тайный орден – раскрыт!», «Двойная жизнь Первой Королевской!» - к сожалению, такие заголовки нельзя надеяться прочитать в газетах. Впрочем, Мира вовсе не желала этого. Она не сообщила никому о своём величайшем открытии – она берегла своего Избранного…
«Охотники защитят его, - убеждала себя Мира. - А через полгода посвящение в Орден и…»
…«Охотники скоро получат своего Великого!», «Обретя силу, твой воспитанник уничтожит и тебя, и твоё крылатое племя!» - это были страшные мысли… но участь Великого вампира страшнее. Кроме того, появилась новая, слабая, странная мысль: об уничтожении ли речь?

Что бы ни говорил о Даре охотников Владыка, она всё не могла поверить в это – в «исцеление»… Но сейчас:

«Проклятие… как пыль! Нужно только стряхнуть её».
Она, наконец, увидела Дар и… поверила?

Покойно закончился 1872-ой, и 1873, год нового Бала вампиров, уже близился к середине. Мира вновь дремала, лишь изредка в сонном испуге открывая глаза: «Скоро Винсенту исполнится двадцать. Что же… посвящение?!»
«Было ли оно? Никаких признаков «Великого» среди охотников… Может, всё же, встретиться и объяснить ему ситуацию? Его легкомыслие может иметь печальные последствия».
Но её тут же словно пронзал тот всевидящий взгляд: «Убирайся, вампир!» Солнце слепило глаза, и она, сдаваясь, вновь покорно смыкала веки:
«Помни о клятве, carere morte! Не прикасайся к нему и взглядом: Бездна следит из твоих глаз…»

Тихим летним утром вампирша собиралась ложиться спать до нового вечера, когда услышала громкий, отчаянный стук в дверь.
Утренние гости – совсем не то, что вечерние. Самые мрачные подозрения проснулись в ней, пока она шла до двери.

Но это был… Патрик Фульге. Едва Мира отодвинула засов, он, с силой распахнув дверь, буквально ворвался в её дом.
- Мы нашли его! – крикнул он. - Мы нашли его: он здесь, в столице!
- Кого нашли? Грату? Или Митто? - недоумённо спросила Мира, щурясь от утреннего света, ворвавшегося вместе с Фульге в её дом.
- Его! Избранного!!! Селена нашла!
Глаза Патрика блестели радостно, но, вместе с тем, тревожно. Черты лица заострились, вытянулись: тяжёлой выдалась эта ночь для Высшего вампира!
- Скоро солнце взойдёт, - заметила Мира. - Пойдём в дом.
Они прошли в комнату, у прежних хозяев служившую библиотекой. Мира задёрнула плотные тяжёлые шторы:
- Говори.
- Мы нашли его! Я и Ингенс просто охотились вместе в Центре… До рассвета оставалась пара часов, когда Селена заметила его, - Патрик замолчал. Тревога всё не уходила из его глаз.
- Как всё было? Что ты молчишь? Рассказывай! – Мира подобрала со стула книжку, которую начала читать в последние дни. Открыла резко, как-то злобно.
- Селена заметила его, - продолжил Патрик. Он говорил быстро, но с длинными паузами на месте точек, словно всё время решал, говорить ей дальше, или нет. - Она решила позабавиться, но близко подобраться нам не удалось, и мы поняли: он угадывает наше приближение! Обладатель дара видеть вампиров… Владыка таких не любит, и мы решили его убить.
Мира машинально перелистала книгу. Руки дрожали.
- Нам пришлось за ним побегать! Он тоже заметил нас, и… тьма, мы долго за ним гонялись! Мы даже подумали: не охотник ли он? Обычно у слуг Ордена такой дар усиливается. Я уж, было, отступил, но Селена – упрямая девчонка! Она настигла его, когда начинало светать, и сразу решила отобедать: мы все силы растратили, гоняясь за ним по городу! Никакой ИХ «защиты», но она сделала лишь пару глотков и упала без сознания, и я увидел: его кровь серебристого цвета… - прошептал Патрик.
- А дальше? – бесстрастно спросила Мира.
- Я отнёс Селену к Долусу, он там живёт, неподалёку. Она так и не пришла в сознание, и… ей очень плохо. Гектор говорит, наверное, она умрёт… уже умерла, - глухо сказал Патрик, глядя на портьеру, проницая солнце за ней.
- А Избранный? – только закрыв глаза, Мире удалось вытолкнуть эти слова.
- Он даже сознания не потерял! Я позволил ему уйти. Всё равно мы теперь знаем, кто это… - Фульге не закончил. Вампир осторожничал и глядел на Миру всё также, тревожно.
(Ну и не говори мне это имя! Ты ведь не знаешь, что я знаю).
- Молодцы! Ты уже доложил Владыке?
- Нет, - отрывисто сказал, как выплюнул, Патрик. - Я торопился к Митто и не успел. Рассвет уже близился. Я пережду у тебя день и…
- Вечером отправимся вместе, - безапелляционно сказала Мира, примеряя подзабытый командирский тон.
- Как скажешь… - хитро блеснули его глаза. Вампир уже сочинял обличительную речь: сегодня вечером у Владыки Мире Вако не поздоровится!
- Ты устал. Отдыхай в гостиной.

Оставшись одна, Мира яростно швырнула книгу в угол. Легче не стало.
(Баронесса Ингенс «решила позабавиться»! А этот, мальчишка, так и не оставил своих глупых игр! Может, от простых carere morte он и удирал, но от слуг Владыки, за годы поисков Дара натренировавшихся ловить таких вот, глазастых, удрать не удастся никому. А ты – чего ждала ты?!)

Она прошла в гостиную. Вампир уже спал на диване, закутавшись в её любимый плед.
(Селена умирает. Она уже мертва. И этот… скоро будет мёртв).

Вампирша возвратилась в библиотеку. Холодными, странно негибкими пальцами быстро нащупала лезвие большого ножа, валявшегося на шкафе с незапамятных времён.
(Отрежу ли я ему голову одним ударом? - Ха! У тебя должно получиться! Тогда Владыка ни о чём не узнает…)

Она провела по лезвию рукавом, стирая пыль. Серебристая полоска отразила её ледяные глаза.
(И тогда, после, тебе останется лишь… сразиться с Гектором Долусом и хитрым Низшим – Конором…)

Тихо, чтобы не проронить ни слова и сохранить всё в тайне, она приложила нож к губам, и не почувствовала холода металла.

 » Часть 3 Дар. , Глава 9

Часть 3 Дар.

Мира, не задерживаясь, поднялась на третий этаж. Левое крыло… Она остановилась перед дверью кабинета в середине центрального коридора. Обыкновенная дверь светлого дерева, медная ручка всегда была тёплой (во всяком случае, теплее её ладоней). Вампирша кинула прощальный взгляд на тёмный коридор, на огромные окна напротив центральной лестницы, сквозь стёкла которых в Академию глядела ночь… Загадочно поблёскивали серебристые буквы на табличке у двери, в которую Мира собиралась войти: «Филипп Б. Латэ, доктор философии, профессор», - спрятавшиеся под вуалью тьмы, они казались таинственными письменами на неведомом языке.
Этой встречи она семь лет отчаянно желала, этой встречи она семь лет отчаянно боялась. Мира решительно потянула дверь на себя, и та поддалась легко: сегодня Глава Ордена впервые её пригласил.

Филипп Биант Латэ сидел в кресле в глубине кабинета за столом и перечитывал какие-то бумаги, изредка делая пометки на листе, лежащем перед ним. Кабинет освещался единственной свечой. Может из-за царившего здесь полумрака, может, из-за того, что Мира вошла совсем неслышно: дверь ни разу не скрипнула, пока она отворяла и затворяла её, Глава Ордена не сразу заметил появление вампирши; она стояла тихо не меньше минуты.
(Замри и не шевелись, Мира! Почувствуй величие момента: сейчас он скажет тебе то, что составляет твоё прошлое, настоящее и будущее. То, что делает нужной твою вечность…)

Вершитель судеб в очередной раз отметил что-то на листе бумаги. Скромный симпатичный старый человек; строго сжатые губы выдавали преподавателя с большим стажем, которому до сих пор приходится читать много лекций, тёмный костюм был почти неразличим в темноте… Морщинки в уголках глаз говорили о хитрости и прозорливости, у крыльев носа – о потерях, между бровей - Мира потупилась: видеть Главу Ордена в гневе ей пока не доводилось, и она в очередной раз порадовалась этому обстоятельству.

- Мира, ты уже здесь? – непринуждённо сказал Глава Ордена, глянув на неё мельком, и снова углубился в свои бумаги. Точно последний раз они общались вчера! – Проходи. Присаживайся, - пальцем он указал на соседнее кресло, не отрывая руки от листа с пометками. Мира, не совладав с любопытством, попыталась прочитать: что же он там пишет?
- Я слушаю вас, - почтительно сказала она, присев в указанное кресло, и Глава Ордена, наконец, отложил бумаги в сторону:
- Как ты уже, вероятно, догадалась, сегодня мы будем говорить о Даре, - сказал он. - Ваш Владыка, Дэви-Дивелли, снова начал поиски Избранного, и Орден вынужден ответить.
Она только кивнула.
- Точно та же картина, что и прежде, в Карде. Только теперь верхний Ориенс, район Призрачного парка. Значит, придётся и нам вступить в эту старинную игру, - он вопросительно посмотрел на неё.
- Я не обману вашего доверия, пока цель у нас одна, - честно призналась вампирша. Руки её стискивали подлокотники, словно пытались раздавить.
- Свет тебе не помешает? – неожиданно заботливо поинтересовался Латэ, зажигая ещё одну свечу в подсвечнике.
- Этот свет – нет, - резко сказала Мира.
«Ну, говори же! Не тяни! – мысленно молила она. - Какой из двух путей? Что вы готовите мне?»
Ей хотелось крикнуть это. Поставить точку.

- Мира, когда ваша «группа» искала Дар для Владыки, вы задумывались, зачем это ему?
- Да, конечно, - так же резко согласилась она. - Мы все в компании задавались этим вопросом.
- И к какому выводу вы пришли? – ровный, звучный, уверенный голос. И дрожь тревожного ожидания унималась. Ей вдруг стало… так покойно! Она лишь школьница, и её задача – отвечать на вопросы верно, в соответствии с текстом учебника:
- Ничего определённого. Хотя, думаю, его свите мечталось с помощью нового Великого изгнать Орден из Доны… Возможно, Дэви просто решил воспользоваться случаем, когда Митто обнаружил Фидеса… Слухов, догадок, разумеется, много…
- Иными словами, тебе мало что известно об этом стратегическом плане Дэви. Практически, ты не знаешь ничего.
Мира позволила себе не согласиться, удивлённо приподняв брови.
- Так же как и мы, - он говорил громко, размеренно, даже здесь, даже вампирке читая лекцию. - Всё, что у нас есть – старая история. Действительные факты забылись или были заботливо стёрты. Теперь эту историю детям рассказывают как сказку. Судя по поведению Владыки, истину он знает, но и он боится древней могущественной силы…
Одна из свечей зашипела и погасла, забрав кусочек надежды, отдав часть комнаты мраку.
- Давно ты поверила в сказку? – строго вопросил декан. - Когда ты поверила в неё от начала до конца, и слова «Избранный», «Дар» обрели для тебя смысл? Тогда, когда ты узнала, кто этот Избранный? Волшебная сказка вошла в твой дом без приглашения… Но почему ты безоговорочно веришь каждому слову забывчивой старой болтуньи? Эту историю переписывали много раз, подменяя одну ложь другой: Великий вампир, проклятый Дар, Избранный-охотник - которой лжи ты веришь?
- Той, которая придаёт моей жизни хоть какой-то смысл, - тихо, быстро сказала вампирша. Ещё твёрже она сжала руки:
(Ну, попробуй, сломай меня!) - в её улыбке читался вызов. Безнадёжный, отчаянный оскал затравленного зверька.
- Эта старая сказка – опасная сказка, - продолжил старик, лишь слегка кивнув её ответу. - Ты произносишь: «Избранный», «Дар» - и дверь в сокровищницу отворяется. Но золото ли блестит во тьме пещеры или это – чешуя дракона; драгоценные каменья то - или слепые глаза древнего ужаса? Полно, какая сокровищница? – ты в логове чудовища!
- Зачем вы говорите это… Ордену не нужен Дар?
- Для нас не столь важно найти Дар, сколь важно не дать carere morte забрать его, - Глава Ордена посмеивался. Хитрые мудрые морщинки разбежались дальше от уголков глаз. - Чудовищ издревле уничтожали, - он откинулся в кресле, тонкие узловатые пальцы чертили замысловатый, одному ему ведомый узор на подлокотнике. - Цепь Избранных бесконечна, но её можно разорвать. Давно, Великий вампир едва не погубил тогда ещё совсем молодой Орден. Если б ему это удалось, наша земля, лишившись единственной защиты, была бы отдана во власть отродьям Ночи… С тех далёких, жестоких времён осталось описание способа уничтожить злосчастный Дар, создавший сильнейшего из всех carere morte. Страшный ритуал, предполагающий человеческую жертву и страшная идея – жертва Избранного, чтобы следующий не появился, были преданы забвению в смутные годы, когда путешествия Дара оставались для нас тайной, а Владыка дремал. Теперь же Дэви вновь одержим идеей своего Великого, старая сказка – древний дракон оживает и выбирается из своего логова... И приходит время герою вспомнить о мече.
- Уничтожить Дар? – беспомощно спросила Мира. - Но… как же: Избранный-охотник, исцеление проклятия вампиризма? Орден отказывается от всего этого? Что же Церковь? – озвучила она свою последнюю надежду.
- Ещё в январе Церковь высказала своё решение: признан только Прóклятый Дар. Божественный, светлый так и остался… идеей; здесь, с нами, есть только тёмный, - лёгкое удивление чувствовалось в его голосе, будто он сам до сих пор не мог поверить в низвержение канона. - Возможно, это, действительно, так: нет никаких свидетельств существования этой странной силы, сама мысль исцелить вампира многим кажется безумием. Зато мой прадед видел Великого вампира, созданного Проклятием, также близко, как я тебя сейчас… Светлой стороны Дара не узнал никто, но его тёмная сторона всем хорошо известна, - Глава Ордена ободряюще улыбнулся ей, но неуверенной была эта улыбка:
- Но, чтобы уничтожить Дар, его сначала нужно найти. И здесь Ордену не обойтись без твоей помощи.
Мира закрыла глаза. Стараясь придать лицу бесстрастное выражение, (но рот всё равно жалко кривился), сказала:
- И вы полагаете, что я поддержу такое решение?
- Ты долго была марионеткой Дэви, - услышала она. - Но мне ты в качестве марионетки не нужна. Тебе я сообщил всё, а многие не узнают и половины. Ты свободна в выборе пути. И ты – не охотник, и не обязана мне подчиняться. Принимай своё решение.
Мира молчала. Вот в небе за окном промелькнула яркая полоса…
(Метеор…) – она ждала. Но Глава Ордена посчитал разговор законченным. Он вновь занялся своими бумагами. Теперь Мира разглядела, что это было: курс лекций для студентов первого года обучения…
Не споря, не пререкаясь, вампирша ушла. Только, не удержавшись, посильнее хлопнула дверью. На прощание.

«Куда бы пойти погулять до утра?» - спросила она саму себя, перейдя «Защиту». И ответ нашёлся тотчас: «В Призрачный парк».
Призрачный парк… Также известный, как «Восточный», «Больничный», «Тёмный», «Тихий», «Парк призраков». Парк-призрак у бывшей Второй Городской больницы разросся за пятьдесят лет – настоящий лес…
Давно, когда Миры ещё и на свете не было, Вторую Городскую закрыли. Карантин после эпидемии на деле оказался бессрочным. Больница на окраине уже не возобновила работу: до сих пор старое здание зияет – кричит пустыми окнами. А самый молодой район Доны – Ориенс разрастался всё дальше, за карантинную зону…

Мира добрела до прудика в центре парка, остановилась, прислонясь к вставшей у кромки воды иве.
Призрачный парк… Здесь началась история, приведшая её в Орден. Вокруг тишина: ни людей, ни птиц; молчит и пруд - недаром парк называют «Тихим», недаром шепчут: «Здесь нет живых». Тёмная вода казалась густой, плотной, вязкой как болото.
Болото древней лжи… Оно и её давно затянуло: тихо барахтайся, молча – вот и всё, что остаётся. Я лгу. Все лгут. Сказка лжёт. То, во что ты веришь – невозможно, считает Глава Ордена. Он – мудрый старик, ты – бессмертное капризное дитя… Кто прав?
(Принимай своё решение, Мира…)
Он, должно быть, шутил… Решение принято давно. Её решение! Неужели он надеется, что она его изменит? Что она ему изменит?!

Она давно готовилась к такому решению Ордена, и, всё же, оказалась не готовой. Она опять попалась. Опять проиграла. Опять оказалась одна против всех. Предстоит новая битва: она знала, она давно готовилась к ней, сберегала крупицы сил, запретив себе думать о безнадёжности, бессмысленности этой одинокой войны. Но сейчас – где она, её сила? – Только усталость. Предстоит новая битва, а руки висят плетьми, и от слабости, от… стыда? – она даже не может смотреть прямо: глаза начинают слезиться…

«Время действовать!» - она привыкла смотреть только вперёд… Но сейчас - нет сил. И приходят другие, пустые мысли, смешные мысли:
«Когда я ошиблась?»
«Что я… упустила?»
«Могло ли быть по-иному?»
От ветерка вода близ берега пошла рябью. Её отражение задрожало, пропало… да было ли оно? Нет, нельзя долго глядеться в тёмную воду: в отражение страха своего, отражение боли своей! Парк-призрак, парк призраков: «Здесь нет живых»…
(Мальчик мой, прости! Что я сделала с тобой?!)

Вампирша подобрала на берегу несколько камешков, вновь спустилась к воде. Долго катала один, самый гладкий, в ладони, оценивая его приятную тяжесть:

«Я всё сделала правильно!» - тихий всплеск. Тёмная вода приняла первый камень. Круги расходились от места падения волна за волной: «У меня не было выбора… Не было выбора… Просто – не было – другого – выбора!» Круги расходились от места падения, терялись у берега…
«Ты - чудовище!» - смеялась Ночь, глядясь в чёрное зеркало.


Глава 9

Спрятав нож в складках юбки, вампирша вновь прошла в гостиную… Подкралась к дивану, на котором спал Фульге, всё также придерживая юбку, чтобы не было видно её оружие - особой необходимости вообще-то в этом не было: усталый вампир спал крепко, но заставить себя действовать в открытую Мира не могла. В шаге от дивана она остановилась, стискивая нож, так ясно выдающий её намерение. Ею вновь овладело сомнение:
(Получится ли сделать это? Что, если я только раню его?)
«Лучше поищу что-нибудь помассивней», - наконец решила она. И, с облегчением отложив нож в сторону, принялась за поиски.
Она шла коридором к дальним комнатам дома, когда вдруг второй раз за это утро хлопнула входная дверь. Этот дом, обиталище вампирши, был покинут хозяевами давно, но сюда, порой, заглядывали случайные люди. Предвкушая лёгкую добычу, Мира обернулась.
Мгновение она видела только тонкий чёрный силуэт, окружённый почти нестерпимо ярким утренним сиянием. Она прикрыла лицо щитом ладони, а некто уже шагнул вперёд, к ней. Ожившая картинка из книжки «Старых сказок Карды»: устрашающая высокая фигура – светлый длинный плащ, лицо закрыто платком, только глаза блестят, рука в плотной белой перчатке держала меч. Серебряное лезвие потемнело, исщербилось от крови Бессмертных… Не отводя расширившихся в ужасе глаз от этого страшного клинка, вампирша тихо, мелкими шажками начала отступать назад, в коридор, руками бесцельно хватаясь за стену, скользя по ней спиной. Убийца Бессмертных запер входную дверь. Она приготовилась сползти по стенке – ноги отказывались её держать, когда загадочная личность сорвала платок с лица… Это был Гектор Долус, собственной персоной!
- Фульге у тебя? – быстро подойдя, тихо спросил вампир.
Мира смогла только кивнуть, ещё не придя в себя.
- Откуда и куда он направлялся?
- Он торопился к Митто. Но не успел и остался у меня до вечера…
- Он говорил тебе, - Гектор, недовольно морщась, оглядел изрытое бороздами лезвие. - Говорил что-нибудь? Отвечай!
- Патрик сказал, они с Ингенс нашли Избранного, - послушно ответила Мира. Этому новому – холодному, собранному, решительному, бесстрастному Гектору она могла только подчиняться. - Он сказал, Селена у тебя. Как она себя чувствует?
- Похоже, что она мертва. Впрочем, не ручаюсь: живого вампира подчас не отличишь от мёртвого человека, - договаривал он уже на ходу. Вампир безошибочно угадал, в какой из комнат дома находится Патрик и прошёл туда с мечом в руке.
Мира зажала ужи ладонями и не услышала отвратительный звук удара.
Не прошло и минуты, как Долус возвратился.
- Боишься? – заметил он ей, полой плаща стирая с лезвия кровь, казавшуюся почти чёрной.
- А стоит? – спросила Мира, сдерживая нервный смех, сквозь стиснутые зубы: последняя отчаянная попытка не отдаться во власть паники.
- Знаешь, кто он, этот новый Избранный? – прежним бесстрастным тоном: пока всё шло в соответствии с его ожиданиями, - Фульге сказал тебе?
- Нет.
- Неудивительно. Нож в пледе – это он от тебя намеревался защищаться.
Мира не стала его разубеждать.
- Твой племянник, Винсент Линтер, - сам себе ответил вампир. - Это за ним Патрик с Селеной полночи гонялись… Идиоты! – злобно крикнул он. - Сломали десятилетний план!
- Какой план? – тихо спросила Мира.
- Ты не удивлена, - отметил Гектор. - Ты давно знала, что Дар – у него.
Он долго, пытливо вглядывался в её закрытое, не выражающее никаких чувств лицо...

- Не важно, в конце концов, - махнул Долус рукой, так и не разгадав её. - Ты не доложила об этом Владыке, следовательно, ты на нашей стороне. Боялась, что придётся ответить за ложь насчёт проверки?
- Я и сейчас… боюсь, - хрипло заметила Мира. Долус вонзил меч в половицы, опёрся на рукоять, всё тем же равнодушным, быстрым взглядом окинул её фигурку, более не задерживаясь на глазах.
- Так какой твой план они разрушили? – подражая его тону, небрежно бросила она.
- Владыкой вампиров будет тот, кто даст carere morte нового Великого. Конор давно метит на место Дэви…
- А ты?
- У меня же – свой интерес, - невозмутимо закончил Гектор. - Я давно узнал, что Избранный – Линтер и давно сообщил об этом Валерию. Но с инициацией мы решили повременить до его двадцатилетия… И напрасно! Я говорил Конору, - сквозь зубы прошипел он. - Теперь – всё! Наш шанс потерян: Линтер узнал, что он – Избранный!
- А вы надеялись, что он пойдёт к вампирам, не зная об этом? – хмыкнула Мира. - Напрасно…
- Чем меньше будущий Великий знает о своём Даре, тем лучше. Он не должен был и подозревать о нём! Так его потом легче будет контролировать, - пояснил вампир. - Сейчас же… он вообще может пожелать пойти к охотникам!
Мира удивлённо приподняла брови.
- К счастью, даже в Доне проще найти вампиров, чем охотников… Особенно, Избранному!
Мира скрыла улыбку, спрятала выдающие её глаза за бесстрастными веками.
- Шанс потерян, - ещё раз сам себе заметил Гектор. - Остаётся одно: забрать Избранного силой и поскорее… Сегодня мы пойдём к нему. И ты – с нами.
Вампирша расхохоталась:
- Ты не забыл, что он – Избранный? Он сбежит от нас… Кроме того, инициация всегда добровольна, а он, как эмоционально поведал мне Патрик, сам встречи с вампирами не ищет! Оставьте его! – она поспешно замолчала, испугавшись, что мольба слишком явно прозвучала в последней фразе, но Гектор как будто бы ничего не заметил:
- От меня не сбежит, - усмехнулся вампир. - А насчёт инициации… По первоначальному плану мы готовили его как раз к добровольной; Конор этим занимался: смерть матери, одиночество, отсутствие денег и перспектив... Его дядя объявился очень некстати, но мы подбирались и к Линтерам. Скоро Избранный сам пришёл бы к нам! Низшие Конора уже начали тянуть из него силы. К зиме мрачное настроение овладело бы им настолько, что он наверняка вообразил бы, что умирает. И тогда появились бы мы… И тогда, если он хочет жить – он наш! Так прежде был обманут Фидес… Но сейчас этот сложный, долгий путь для нас закрыт, всякое промедление опасно: Дэви может заподозрить, Избранный может пойти к охотникам… И - чем меньше будущий Великий понимает свой Дар, тем лучше! - вновь громко повторил он. - Тебе никто не рассказал, как проходила инициация прошлого Великого?
- Я за тобой не успеваю, - ей удалось рассмеяться.
- Тот Избранный в последний момент отступил. Он отказался от предлагаемого бессмертия! Перед Алитером стоял будущий Охотник: Его Дар мог пробудиться окончательно, - говоря «его» Гектор возвёл глаза к потолку, чтобы она точно поняла, о ком речь, - и Владыка не стал терять времени. Поединок взглядов: воля Бездны – и воля Избранного. Проиграв, последний сдался. Он стал Великим, но – ты помнишь легенду? - неполноценным: его чувствительность к солнцу была ещё выше, чем у нас с тобой.
- И ты это имел в виду, говоря, что хочешь забрать Избранного силой? – глухо спросила Мира. - Поединок? Воля Бездны – воля Избранного? Ты… бредишь?
- Я тороплюсь, - бросил он.
- Ты безумен, опасен… для самого себя! Гектор, опомнись!
- Всё получится, - холодно заверил Долус. - Днём будет гроза… Он рассеянно вытащил меч из пола и вложил в ножны, спрятанные под плащом у пояса.
- Откуда меч? – полюбопытствовала вампирша, пронаблюдав это движение.
- Трофей, - усмехнулся Гектор. - Придёшь ко мне после заката. Попытаешься сбежать – что ж: умрёшь… чуть позже. Бежать тебе некуда, не к кому. Валерий найдёт тебя.
- Я знаю.
Краткий ответ понравился вампиру, уходя, он всё также улыбался.

Закрытый экипаж ожидал Долуса у самого крыльца – Мира осторожно следила из-за занавески… Когда карета скрылась за углом дома, она задёрнула штору и бросилась в комнату, ломая руки:
«Я сейчас же пойду к нему. Я всё объясню этому… мальчишке! Сейчас же! Ухитрился же Долус прогуляться днём… «Днём будет гроза», - мой шанс!»

…Куда ты пойдёшь? – ехидно захихикала старая знакомая – паника. - Долго ты спала! Раньше тебе нужно было говорить с Избранным! Много раньше! Испугалась мелочи и дождалась настоящего ужаса! Поединок: воля Бездны – воля Избранного… Кто теперь его спасёт?!
«Нет, я пойду! - она решила упорствовать. - Нужно что-то делать!»
Мира бросилась к шкафу с одеждой, принялась выбрасывать платья прямо на пол: не то… слишком открытое, - нужно закутаться с головы до ног! - и это… и это тоже… -
Она остановилась, застонала:
«День! Всего только день! Куда вы убежите? Что ты можешь против них, Низших? - Днём Высшие уступают! Что ты можешь… одна?»

«Что же делать?» - ехидно хихикнула ещё одна старая знакомая… мысль. Вампирша улыбнулась… беззвучно засмеялась… захохотала в голос, упала на пол у шкафа, зарылась в разбросанные наряды головой…
«Ждать двадцатилетия Избранного – какое хорошее было намерение! Вот только Хаосу надоело смотреть на приготовления. Случайность разрушила хитрый план Конора. Случайность, наконец, разбудила её…»
(Так прекрати истерику!)
Резкий, злобный от беспомощности смех оборвался. Мира кое-как выпуталась из платьев, подняла голову, прищурилась, точно высматривала что-то в неведомой дали:
«Игра началась, карты розданы. Какие же козыри ей удалось собрать за годы?»

Орден. Избранный уже связан с охотниками. Конор, Гектор – пропустили это.
(Ай да Орден! Мастера конспирации!)

«Что ты можешь одна? – Ничего! Но, если бы ОНИ знали, кто на самом деле этот обладатель «дара видеть вампиров»… О, они защитили бы его, наверняка!»
Она вскочила, с удвоенной энергией принялась за поиски подходящего наряда.

«Безрассудство? Сумасшествие? И зверь, спасаясь от преследователя, порой ищет защиты у человека, охотника»…

К полудню поднялся сильный ветер. Менее чем за час он пригнал тяжёлые грозовые тучи. Плотная пелена закрыла небо, тёмным колпаком, мокрой серой шалью накрыла город - не вырваться, не вздохнуть. Уже едва слышно глухо рокотал гром.
Ветер немилосердно трепал зелёные деревья парка. В его порывах они выворачивали листву, на мгновения становясь серебристыми. Ветер срывал шляпы с редких прохожих, колыхал тяжёлые одежды, толкал, заставляя идти быстрее – борясь с его мокрыми холодными пальцами, или подчиняясь им. Лишь одна странная особа в портике, открывающем центральный вход в парк Академии, прислонясь к колонне, стояла неподвижно. Маленькая дама в закрытом, наглухо застёгнутом чёрном вдовьем платье и плотных чёрных кожаных перчатках. Непрозрачная вуаль на шляпке закрывала всё лицо. Изредка дама, заметно нервничая, быстро приподнимала вуаль и поглядывала по сторонам, и тогда можно было видеть, что кожа её удивительно бела… Бела, как колонны портика…

Мира была вполне довольна своим маскарадом:
«Не так эффектно как у Долуса, зато почти не привлекает внимание окружающих: вдова…»
Кураж уходил, её обуревали сомнения. Едва шагнув за порог дома, очумело озирая забытый яркий дневной мир, вампирша поняла: это будет трудное, очень трудное предприятие! «Неужели я задумала это всерьёз?!» - подумала она, подъезжая к Академии. И вся последняя решимость улетучилась, едва она глянула в парк и вспомнила компанию охотников и стрелу, вонзившуюся в дерево рядом с ней.
За полчаса несколько человек прошли мимо неё в парк, к Академии. В одном из них Мира узнала судью – старого друга её «родственников», Линтеров, но обратиться за помощью к этому, знакомому господину она не посмела: слишком уж пронзительно он на неё посмотрел.
(Он – охотник. Кожей чувствую! Бежать отсюда, бежать, пока не убили!)
Но… больше идти было не к кому – последнее замечание Гектора было справедливо… И она продолжала ждать, надеясь на никогда не оставлявшую её удачу.

«В лучшем случае, меня убьют сразу…»
Гроза приближалась. Темно как в сумерках вечером. Солнце далеко, не видимо за тучами, но и с завязанными глазами Мира могла бы указать направление вечного источника света. Оно было за тучами, но оно было в небе над ней. Вампирша крепко стиснула челюсти, чтобы не стучать зубами от страха, дрожащей рукой опустила вуаль ещё ниже…

«Ничего не бойся… В твою сумасшедшую историю поверят… (Только сумасшедший вампир может так рискнуть своим бессмертием!) …И с тобой будут вежливы: ты - приближённая Дэви, будущий ценный агент, кладезь сведений!»
(Предательница!) – она сжалась, ожидая удара. Но – тихо… Сейчас день, и ночь далеко. И Тьма далеко…
Словно ей в ответ вдруг громыхнуло так, что она охнула, вцепившись в колонну. Первые огромные капли ударились о мостовую. К шуму всё усиливающегося ветра добавился шум дождя.
Извозчик, подкупленный неслыханной щедростью, а, ещё более, скромным обаянием весёлой вдовушки, терпеливо ждал её на углу улицы.

При первой яркой вспышке молнии Мира вновь вскинула вуаль и вовремя: молодой человек, укрываясь от дождя увесистой кожаной папкой, перебегал улицу, торопясь в Академию. К нему она, наконец, решилась обратиться за помощью: он был ровесником Винсента и, очевидно, студентом Академии - в этих безобидных несмелых существах вампирша никогда не видела врагов. Юноша остановился в портике, отряхнул, осмотрел папку, служившую зонтом, и, похоже, остался доволен её состоянием – ему предстоял ещё длинный путь через парк к главному зданию. Его аккуратный серый сюртук был пятнистым из-за дождя, шляпа отсутствовала… и мокрые пряди чёрных волос из растрепавшейся причёски падали на глаза.
Взгляд тёмно-карих глаз показался Мире располагающим и даже дружеским, она окончательно откинула вуаль в сторону и начала:
- Сударь? Извините, вы не могли бы мне помочь?
- Да, конечно, - быстро согласился тот.
- Вы ведь студент Академии?
- Да, - легко признался юноша, с деланным равнодушием оглядывая загадочную персону в чёрном.
- Мне нужен преподаватель… - она осеклась, вдруг поняв, что напрочь забыла фамилию.
- Сейчас занятий нет, - прищурившись, заметил студент.
Он застал её врасплох. Занятий… нет?
(Разумеется! Сейчас же лето!) – у неё вырвался тяжёлый вздох. «Но тогда… студент ли перед ней?!» - мысль была слишком страшной, чтобы её додумывать, но секунду Мира всё же видела картинку: сюда сбегается половина Ордена, и в неё летят десятки серебряных стрел, прежде чем она успевает крикнуть имя…
- Тем не менее, - она не узнала свой голос, звучащий глухо, будто через подушку, - я, всё же, попробую обратиться к вам за помощью. Мне нужен преподаватель Первой Королевской, декан, он ведёт философию… Лэдо, кажется…
- Латэ? – переспросил «студент», и вновь грохнул гром. Дождь всё усиливался, за стеной из струй скрылись деревья парка. - Проводить вас? – громко спросил юноша, надеясь перекричать грозу.
(Вполне невинный вопрос. Нет-нет, он не охотник…)
- Я подожду его здесь, - бесстрашно объявила Мира. - И передайте ему, пожалуйста, это письмо, - Она протянула давно приготовленный белый конверт. Запечатывая его дома, вампирша с неожиданным вдохновением написала в углу девиз с герба Вастуса.
Молодой человек позволил себе лёгкое удивление: чуть приподнял красивую бровь, увидев эти слова, но, ничего не сказав, вложил конверт в папку.
- Благодарю вас, - обворожительно улыбнулась вампирша напоследок и, поймав его покорный, внимательный, словно бы затуманенный взгляд, дала команду – прошептала, более чем фамильярно:
- Приведи его ко мне… во что бы то ни стало. -
И тут же отпустила – опустила глаза, испугавшись… Страшная картина мелькнула перед глазами при очередной вспышке молнии: она в плотном кольце охотников… И все они – с серебряными мечами…
Молодой человек скрылся за стеной дождя, пообещав через десять минут во что бы то ни стало вернуться с деканом. А Мира осталась гадать: подействовали то её чары, или… нет, и смысл его последних слов был вовсе другой, пугающий?
Настроение, однако, чуть улучшилось: письмо дойдёт до декана, удача пока на её стороне!

Но прошло десять минут, двадцать… Декан не приходил. За ставшей прозрачной стенкой струй дождя теперь далеко просматривался парк, гром вяло огрызался. Гроза стихала. Вампирша всё чаще приподнимала вуаль и озиралась по сторонам: за деревьями, за дождём, то тут, то там ей мерещились фигуры, все до одной – в светлых плащах и с серебряными мечами. Пару раз она даже вскрикивала от ужаса… Наконец, в дальнем конце центральной аллеи показался силуэт – не плод её фантазии. Тот же новый знакомый молодой человек спешил к ней.
Обзавестись зонтом в Академии ему не удалось, и сюртук окончательно стал тёмно-серым.
- Латэ ждёт вас в часовне, - сообщил он, смешно моргая – вода, капавшая с волос, попадала в глаза.
- В часовне?! – воскликнула Мира, найдя белое пятно меж деревьев в глубине парка. - Но… мне не пройти туда!
- Теперь пройдёшь. Тебя приглашают, carere morte, - не без некоторого нахальства улыбнулся тот вампирше. - И поторопись: скоро выглянет солнце.
Мира усмехнулась в ответ: что ж, маски сняты.

Барьер «Защиты» она почувствовала, едва выйдя на центральную аллею: стена! Нечего и думать здесь пройти. Вампирша остановилась, со злости даже топнула ногой:
«Они решили поиздеваться! Или… заманить меня поглубже в парк с людной улицы?!» - она затравленно обернулась. Никого. И тот молодой охотник за ней даже не последовал. Странно…
Она вновь шагнула к «Защите».
…Вдруг вспомнились «страшные» истории о случайно, чужой силой втащенных под этот купол carere morte. Много таких историй приходило с восточного вокзала, Алиенса, точно также окружённого «Защитой». Невидимый купол там захватывал и часть железнодорожных путей… О том, что случалось с carere morte, силой гигантской машины втолкнутых в пределы «Защиты», высказывалось много предположений. Одно страшнее другого: одни утверждали, что эти вампиры мгновенно рассыпаются прахом, другие уверяли, что лично находили разбитые тела несчастных, изувеченные, как при ударе о скалы (Впрочем, Мира, полагала, что случайно попавшие под этот купол просто теряют сознание и всякую власть над своим телом, а в пути их уже ждут служители Ордена)…
«Ерунда! Всё ерунда!»
Она попыталась пощупать прозрачную стену, но быстро отдёрнула руку, испугавшись: невидимый камень перед ней был монолитом. Её решимость таяла быстрее, чем её собратья под жарким полуденным солнцем.
«Служившие Ордену вампиры, наверное, как-то проходили здесь!» - подбадривая себя этой мыслью, всё же, стиснула зубы, сжала руки в кулаки, шагнула вперёд…
…Получилось! «Стена» поддалась, прогнулась, осталась позади. Вампирша, не устояв на ногах, упала.
«Чудесное начало!» - она брезгливо вытерла грязные перчатки прямо о юбку, с гордо поднятой головой прошествовала в часовню.
Всё же, её неприятно поразило сочетание: «служившие Ордену вампиры»…

Часовня была темна, пуста, тиха. Толстенные древние стены не пропускали извне никакого шума. Мира прикрыла за собой дверь и тут же, почти на пороге, остановилась, готовая в любой момент дать дёру. Загадочный «Латэ» ожидал её в отдалении; он стоял в глубине часовни, в светлом пятне, бросаемом сводчатым окном. Преподаватель философии, ведающий посвящением в Орден, оказался обыкновеннейшим человеком: невысокого роста, сильно пожилой уже, суховатый; губы строго сжаты, но глаза добрые. Говорил он тихо, без усилий, пользуясь акустикой помещения:
- Мира Вако? Зачем вы просили о встрече?
- Мне нужно знать, могу ли я рассчитывать на вашу помощь.
- Мою?
- На помощь Ордена, - поправилась Мира.
- Откуда вам известно, к кому обращаться по этому вопросу?
- Полгода назад я случайно услышала разговор… Здесь, близ Академии.
Он кивнул. Очевидно, та история была ему известна:
- А что вы делали полгода назад близ ограждённой от подобных вам территории?
Вампирша скривила губы в ехидной ухмылке:
- Гуляла…
- По чьему приказу вы там гуляли? Извольте отвечать на вопрос!
Мира чувствовала себя недостаточно прилежной ученицей младшего класса.
- Я, действительно, просто прогуливалась неподалёку… Хорошо, я следила за Избранным, - созналась она.
- Как же, наслышан, - пробурчал декан себе под нос, забыв об идеальной акустике помещения. Заложив руки за спину, он неспешно прогуливался от одного пятна света до другого:
- Почему вы вообразили, что Винсент Линтер – Избранный?
- Я же писала: признаки Дара…
Он устало, терпеливо покивал:
- Разумеется, признаки… А вы видели их своими глазами?
- Нет, - растерянно сказала Мира.
- Вы видели, хотя бы, вампирку, вкусившую крови Избранного?
- Нет…
Откуда вы узнали, что Линтер – Избранный, когда?
- Много лет назад. Я…
- Он утверждал, что вы никогда не пытались пробовать его кровь на вкус.
- Так и было! Я узнала о его Даре случайно, со слов другого… вампира.
- То-есть в своём предположении вы ориентируетесь исключительно на слова других?
- Да… - тихо признала Мира.
- И вы уверены, что те, другие, не лгали вам, говоря об Избранном?
Вампирша резко, отрицательно помотала головой:
- Да вы видели его? Разговаривали с ним? Разве не понятно… так, что он и есть истинный обладатель Дара?
«Философ» промолчал. По выражению его лица Мира заключила, что восторженных юнцов, убеждённых в своём великом предназначении, он видел предостаточно.
- Тогда, если вы мне не верите, - начала было она… и замолчала.
- По нашим данным, по данным Ордена этот человек никак не может быть Избранным, - скупо сообщил Латэ. - Перейдём ко второму блоку вопросов, госпожа Алиен. Чем объясняется срочность? Что грядёт сегодня вечером?
- Один Низший, метящий на место Владыки вампиров, собирается наведаться к Избранному в гости. Хорошо, пусть не к «Избранному»! К Линтерам.
- Что за Низший? – заинтересовался охотник.
- Валерий Конор.
- Это имя мне знакомо, - заметил он. - Когда же Линтерам ждать гостя?
- Гостей, - вдруг сникла Мира. - С ним будет ещё один. И я… Час, много - два после заката.
Понимание вдруг обрушилось на неё: что она делает?! Кому кланяется?!
(Сколько собратьев ты отдашь в руки врагов? И всё – без сожаления, без раскаяния, даже без злости!)
- Избранный или нет, Винсент под защитой Ордена, - ровно сказал Латэ. - И сегодня мы защитим дом Линтеров.
- Дайте мне слово! - прошептала вампирша.
- Чьего слова ты хочешь, carere morte? – охотник выглядел удивлённым. Мира вздохнула:
- Как человек человеку поклянитесь, что защитите его, – слабо сказала она. Ей тяжело дались эти слова!
- Он под защитой Ордена отныне. Не тревожься.
Вампирша резко отвернулась, скрывая смятение, невидяще уставилась в тёмный угол.
- Пока ситуация с якобы найденным Даром не разрешится, вход в Первую Королевскую будет для вас открыт, - любезно сообщил декан. - Оставайтесь среди своих, только смотрите и слушайте… внимательно.
Мира быстро кивнула, ссутулив плечи.
- Но! При этом охота на «Миру Алиен» продолжается, - любезно предупредил охотник. - Попадётесь нам в городе – не рассчитывайте на снисхождение.
- Сейчас мне дадут уйти? – холодно осведомилась вампирша.
Латэ прошёл мимо неё к выходу, приоткрыл дверь.
- Дождь заканчивается, - молвил он. - Ваш экипаж, я заметил, на улице Славы? Сократите дорогу: от часовни сразу сворачивайте направо. Встретимся вечером.
Он надел шляпу, взял мокрый чёрный зонт, прислоненный к стене у двери, и вышел. Через минуту, опустив намокшую, тяжёлую вуаль на лицо, и вампирша покинула часовню.

Вечером в доме №8 по улице Греди близ Западного вокзала Кардо встретились carere morte: усталые, злые, истерзанные солнцем, но исполненные решимости перед грядущим предприятием.
Несмотря на все ухищрения, кожа, особенно лица, изрядно обгорела; лицо более чем когда-либо приобрело сходство с маской: легчайшее колебание воздуха причиняло сильную боль. Но Мира, по дороге к Долусу, позавтракав, догадалась умыться кровью и вернула себе былую красоту. Гектор же, отворяя ей, выглядел не лучшим образом.
- Проходи, быстро, - велел он раздражённо, не поздоровавшись. Вампир говорил кратко и тихо, не желая причинять себе лишнюю боль.
Пройдя в гостиную, Мира увидела… Селену Ингенс. Вампирша лежала на зелёной кушетке, подвинутой к распахнутому окну на восточной стороне дома. Тело ссохлось, запястья не толще карандаша, кожа жёлтая, как страницы старой книги и тонкая, тронешь пальцем – прорвётся; глаза ввалились – блестящие стеклянные шары в глубине тёмных глазниц.
- Так ты не врал? Она действительно умерла от… от…
- Видимо, да, - пожал плечами Гектор. - Я оставил её на солнце на целый день, и, как видишь, действия это уже не возымело. Где ты гуляла сегодня днём?
- Я не выходила из дома, - оскорбилась вампирша, машинально проверяя гладкую бледную кожу на щеках.
- Подручный Конора видел, как часа в два дня ты возвращалась домой. Где ты была?
- У Дэви! – мстительно прошипела Мира.
- Там тебя не было, - заметил Гектор. - Я следил!
Вампирша улыбнулась:
- Не трать зря слов, тебе больно говорить, я знаю. Ты же всё знаешь, если организовал слежку…
- Насколько я понял, ты искала Линтера, – резко бросил Гектор. Отвернувшись от неё, он повязывал шейный платок перед зеркалом. - Как это ты ухитрилась не подгореть на солнышке?
- Попробуй умыться кровью, - посоветовала Мира, - это поможет. Где вы встречаетесь с Конором?
Гектор повернулся к ней. Всё тот же: холодный, решительный, собранный; глаза словно стеклянные, замороженные, без мысли. Он весь был сейчас – действие:
- У проспекта Нэссморса. Идём. Будешь хитрить – убью.
- Не буду, - заверила его вампирша.

Долго они шли молча. Наконец Мира не выдержала - слишком многое в этой истории оставалось для неё неясным:
- Но кто отдаст своё бессмертие Великому? Кто-то из Низших? Их сил не хватит!
Гектор молчал.
- Я не понимаю… Ты что, сам хочешь осуществить инициацию? После того, что стало с Ингенс?
- Терпение, Мира, скоро всё увидишь, - усмехнулся он.
- Хорошо, поиграем в тайны, - вздохнула Мира. - Перейдём ко второму блоку вопросов, господин Долус… Зачем вам сегодня нужна я?
Вампир ухмыльнулся.
- Я… долго ещё мне будет разрешено... жить? Долго я… буду вам нужна?
- Слишком много вопросов, Вако. И ты действительно хочешь узнать ответы?

Больше за весь путь они не перемолвились ни словом. На перекрёстке с проспектом Нэссморса к ним присоединился Валерий Конор. В мягкой шляпе, с тросточкой – приятный благообразный господин… Но, встретившись с его ледяным ярким взглядом, Мира вспомнила слова Графа: да, Низший изменился… Знакомое тёмное безумие пряталось в дырах зрачков. Знакомый взгляд Пустоты, как у любого Высшего. Конор теперь не только не страшен Дэви, он вовсе не страшен… и ей.
Её вдруг разобрал смех:
- Если повстречаем охотников, они примут нас за своих! Серьёзные господа и дама, сразу видно, собрались для какого-то важного дела. А в тростях они часто прячут кинжалы… -
Но её спутники не улыбнулись.
- Если повстречаемся, я скажу, что мы «прочёсываем» западный район, - пообещала Мира и, загрустив, замолчала.

- В конце этой улицы дом Линтеров, - скоро сообщил Конор. – Вако, иди впереди.
Мира легко послушалась. Долус последовал за ней, не желая упускать вампиршу из виду.
- Теперь, наконец, вы сообщите мне хоть какие-то детали? – прошипела она.
- Мы импровизируем, - усмехнулся Долус.
Ещё два шага. И Мира заметила:
- Он, наверное, уже видит, что к нему идут вампиры.
- Он уже видит, что ему не убежать: здесь в округе много Низших собралось, - ровно, почти не шевеля губами, сказал Долус и вновь обратил маскообразное лицо к ней, - он сам выйдет к нам, мы достаточно узнали его за годы, в отличие от тебя!
Большой (такой знакомый!) дом из красного кирпича, увитый плющом, казался пустым, свет не горел ни в одном окне. Но дверь вдруг отворилась. Высокий молодой человек встал на пороге.
- Видишь? Я прав! – яростно прошептал Гектор, его глаза мёртво блестели в темноте.
- Я вижу, что ты безумен, - ровно отозвалась Мира. - Ты собираешься с ним сразиться?
- Конор, - выплюнул тот. - Сначала он…

Вампиры крались неслышно. Конор шёл следом за ними, совсем не скрываясь. Стучала его трость...
Улица была пуста. Пожалуй, слишком пуста, странно пуста для светлой летней ночи! Только по другой стороне тротуара прошла какая-то высокая дама в тёмном платье с накидкой. На лицо была опущена вуаль.
«Они!» -
- Мира опустила мгновенно выдавшие её глаза. Но Гектор заметил их радостный блеск и отшатнулся, поняв не разумом – инстинктом зверя. Несколько теней отделилось от тёмных стен… Сеть просвистела мимо, а вампир уже преобразился; рассчитанным, лёгким, но сильным взмахом крыла сбил с ног одну охотницу. Дама под вуалью, проходя мимо Конора, быстро достала руку из накидки, плеснула ему в лицо святой водой из маленького хрустального пузырька. Двое других схватили Низшего, увлекли его куда-то во тьму.
Вампирша только взлетела, а Долус был уже далеко. Сбитая им с ног охотница поднялась. Капюшон спал с головы, открыв лицо, и Мира расхохоталась: скрывавшаяся под маскарадом совсем юная рыжеволосая девушка уморительно обиженно надувала губки… Женщина под вуалью подошла к Конору, которого держали двое; на ходу она достала маленький кинжал из перчатки. Осанка, посадка головы выдавали даму из «высшего света». Среди остальных собравшихся она узнала Латэ, судью, хотя все они были в масках.
Мира резко развернулась, бросила последний взгляд на дом, на человека у дверей…
…Винсент не смотрел в её сторону.
- Они уходят! – звонко крикнул он охотникам. - Никого в округе!
Всё, что она хотела узнать. Мира понеслась догонять Долуса. Долго искать Гектора не пришлось. Едва она отдалилась на достаточное расстояние от той улицы, вампир подлетел откуда-то сбоку, грубо зацепив когтем левое крыло, поволок её куда-то…

Они остановились только у Тербиты, речушки, перерезавшей надвое север столицы. Он швырнул её на крышу длинного фабричного здания, протянувшегося по левому берегу, и сам бросился следом, опустился рядом.
Их крылатые тени растаяли туманной дымкой. Долус был растерян, его взгляд блуждал, как у умалишённого. Он глубоко вдохнул, желая что-то сказать, но осёкся. В отчаянии обхватил голову руками…
Мира приподнялась на локтях, огладила чёрное вдовье платье с рубиновой брошью у горла, сослужившее ей сегодня такую хорошую службу.
- Ну что, ты всё ещё восхищаешься Низшими? – хрипло сыронизировала она.
- Его убили только что. Я чувствовал его панику, - пояснил Гектор, разминая пальцами виски в попытке сконцентрироваться.
- Откуда узнал Орден? – медленно начал он через минуту, успокоившись. - Избранный не связывался ни с кем этим днём! Разве что в Ордене кто-то из Линтеров… Да нет, невероятно!
- Пришёл, наконец, в себя? – хмыкнула Мира. - Это была абсолютно безумная авантюра, Гектор! Я знаю, что говорю…
- Да… Как пелена на глазах, – его лицо снова искривилось от боли, но вампир скоро вновь овладел своими эмоциями.
- Они ждали там нас, - задумчиво сказал он. Мира не смотрела на его чёткий профиль, резкими быстрыми штрихами прорисованный в чёрном небе. - Они знали, что мы придём к Линтерам, знали, кто придёт… А ты? Тебя они… не преследовали?!
Мира с преувеличенным вниманием прислушивалась к журчанию речки.
- Ты… ты… так это ты! Нет, быть не может…
Вампирша улеглась на крыше на спину, раскинула руки, вглядываясь в светлое, синеватое у горизонта небо.
- Ты сошла с ума, - он, в ажитации, даже вскочил. - Сошла с ума! Ты отдала Избранного – ИМ?!!!
Мира улыбнулась луне в небе. Она ощущала странную пустоту. Не ту Пустоту, вечный страх вампиров, другую – усталость, после предельного напряжения сил. Но её дело удалось, и эта усталость была даже приятной.
- Давно ты служишь им? Как они тебя заставили? Чем прельстили? Ах ты… - вампир грязно выругался.
Улыбка задрожала и погасла. Мира села, выпрямилась:
- Владыке ты не расскажешь: это выдаст тебя и ваш с Конором чудесный план. Селена и Патрик мертвы. (И убиты тобою, заметь!) Если ты ничего не скажешь, то и я ничего не скажу. Мы оба будем молчать об этой ночи, - она говорила устало, ровно, спокойно…
…Что это? Словно порыв холодного ветра:
Кого ты перехитрила, carere morte? Чем гордишься? Ещё Бездна не вступила в игру…
- Сражаясь с вами в одиночку, я бы проиграла, - быстро заговорила она, в смятении опустив глаза, будто оправдывалась. - Я сотрудничала с Орденом всего один раз. Я не их шпионка. Великий-охотник – Ну, так что ж? – он всего лишь смертный. Да, ваши мечты не осуществились… Подумаешь! Нам ещё нет и тридцати. Сколько впереди подобных игр! Отнесись к этому легче: просто, в этот раз ты проиграл…
- Я давно не играю в игры… глупая кукла! – воскликнул он. - А ты ещё заплатишь за всё! Ты ввязалась в древнюю, запутанную историю, ни черта в ней не смысля – тебя же и съедят первой! Ха! Ха! Ха! –
Этот смех звучал как пощёчины.

Lonna, спасибо за продолжение! Мне очень понравилось! Даааа... в трудную ситуацию попала Мира... надеюсь обойдется без значительных потерь с ее стороны... )))

 » Глава 10, 11

Глава 10

Письмо с гербовой печатью (крылатый лев и девиз: «ex unque leinem»5) гласило:
«На XVIII Балу вампиров в доме Реддо вы назначаетесь главой группы. Все необходимые указания получите у вампира – обладателя герба Владыки. Удачи».
И подпись: «Александр Дэви».
Мира собиралась на новый Бал Карды. Пришло время новой «игры».

Громадный особняк герцога Себастиана Реддо, нынешнего городского главы, находился в восточной части Короны, самого респектабельного района Карды. Белый дом был окружён обширным садом с фонтанами, беседками и даже небольшим прудом.
Войдя в дом, Мира обрадовалась: когда она наряжалась перед зеркалом у себя дома, новое бальное платье даже ей самой показалось нелепо вычурным и излишне роскошным; там оно никак не вязалось с обстановкой, а вот дому Реддо выглядело под стать.

Она оставила приглашение на столике у входа в бальную залу. Герцога Себастиана Реддо не было видно, обязанности Хозяина Бала исполнял его уже не молодой сын.
Супруга герцога, Фелис, глядела на вампиршу неодобрительно, как и большинство собравшихся…
«Ещё и трёх лет не прошло со смерти моего мужа, - запоздалая догадка. – Да, на этом балу весёлую вдовушку запомнят», - Мира с вызовом улыбнулась и сделала два глубоких почтительных поклона по сторонам залы.
Вампира с гербом Бессмертных, Посланника Владыки ей сразу найти не удалось, зато Мира заметила новую Посланницу Ордена:
Графиня Серсея Ларгус… «Графиня?» - Мира скрыла удивление: Ларгусы, подобно Вако, были давно лишены титула. Позже она узнала: титул хитрая Серсея вновь обрела, выйдя замуж, и её супруг, граф Бренн, был здесь же, на балу.
«Неосторожно! - усмехнулась вампирша, угадав в немолодом графе слабого смертного. - Нацепила герб Ордена и зачем-то привела с собой такого уязвимого мужа!»
Глава группы ответственно отнеслась к своему назначению. Вопль «предательница!» - до сих пор звенел у неё в ушах, и Восемнадцатый Бал Карды Мира поклялась обратить в триумф вампиров. В традиционном «танце со свечами», среди дрожащих огоньков, и после, под бой часов, возвещавших полночь, вампирша присматривалась к собравшимся, прикидывая, кто здесь может быть carere morte, кого следует опасаться, а кто сегодня обретёт бессмертие, благодаря ей. Мелькали знакомые лица: Вальде, Хаста, Красы (Мира недовольно поморщилась), Тенеры, Меренсы…
Объявили первый танец, но Мира не пошла танцевать. На этом Балу она будет развлекаться по-другому.

Вампирша долго не отводила взгляда от высокой девушки, идущей во второй паре вслед за герцогом и герцогиней Реддо. Она шла легко, грациозно, улыбка обозначила мягкие ямочки на щеках, платье из травяного цвета тафты оттеняло белоснежную кожу; сильные, красивые руки, магнетический взгляд серых глаз с зелёными искорками –
(Из неё получится великолепная вампирша…) – Мира отметила первую будущую жертву.

Наконец, нашёлся и владелец герба Вастуса: Посланником Владыки на Восемнадцатом Балу вампиров оказался… Гектор Долус!
С последней их достопамятной встречи, когда охотниками был убит Валерий Конор, прошло полгода. Разные слухи, странные слухи доходили до вампирши. Гектор по-прежнему не брезговал общаться… и прибегать к помощи Низших, для них он с неожиданным успехом сумел заменить бывшего «господина» - Конора. Граф же Долуса более чем недолюбливал, но в последнее время привечал. Мира почти ревновала… и волновалась: Долус явно был частью очередного стратегического плана Дэви, однако, похоже, об этом и не догадывался, поглощённый своей новой ролью – Владыки Низших.
- Доброй ночи! – вежливо поздоровалась Мира, подойдя к нему. - Я получила письмо от Владыки, и, согласно ему, буду главой нашей сегодняшней группы.
Он глядел почти равнодушно, без удивления, без злости, но немного резко:
- И, ты, разумеется, уже продумала нашу стратегию на сегодняшнюю ночь…
- Да. А ты, Гектор, - она лукаво улыбнулась, - доволен своим назначением?
- Я подчиняюсь приказу Владыки, - кратко ответил он. - Залу не покидай…
- …Пока не соберём всю группу. Знаю. Ещё: ты ведь не из «древних знатных» - как ты раздобыл приглашение?
- Это была воля Владыки, - бросил он. - Что-нибудь ещё?
Мира молчала. Она поняла его резкость: Дэви назначил Гектора Посланником не за заслуги: «Посланник, как правило, - наименее нужный Владыке вампир из Ближнего круга. Возможная, а, порой, даже, необходимая гибель которого ничто в планах Владыки не способна изменить в худшую сторону…» Необходимая! – Граф отправил Долуса… на смерть.

Вампир и сам чувствовал опасность. Он непрестанно рыскал глазами по сторонам… Вот его холодный взгляд вновь остановился на ней:
- Что же ты молчишь? Как поживает твой «Избранный»?
- Не знаю, - спокойно ответила Мира. - Орден до сих пор прячет его. Я не осведомлялась, Гектор! – вспылила она. - Они не имеют надо мной никакой власти!
- Серебряный ошейник будет тебе к лицу, - ехидно заметил тот.

Они разошлись. Мира гневно размахивала веером, как кинжалом. Горькая злость переливалась через край:
(Пора начинать охоту…) –
Она обратила своё внимание на замеченную прежде красавицу. Девушка беседовала с графиней Серсеей Ларгус. Она подошла к дамам ближе, удачно переместилась им за спину, вся обратилась в слух.

- Напрасно, я отдала вам свой герб, - тихо говорила юная леди графине. - Граф Бренн…
- Я прослежу за ним, – прошелестела Серсея. - Вы слишком неопытны, леди, и можете сорвать миссию.
- Как ваши близняшки? Они поправились? Они с вами, в Карде?
- Нет. Я вчера получила телеграмму от сестры, - ровно сказала графиня. - Джезебэл поправляется. Дженивьер умер… прошлой ночью.
Девушка ахнула, заизвинялась негромко. Но в глазах горело любопытство:
- Но, тогда, что вы делаете здесь?
- Долг – превыше всего! - Серсея погладила обретённый герб, и, после паузы, отстранённо заметила, - Теперь родня Чарльза выгонит нас прочь. Пусть сейчас они далеко, и никогда не интересовались внуками… Бреннам нужен наследник. Но у меня больше не может быть детей.
- А граф знает о смерти сына? – нахмурившись, спросила юная красавица.
Серсея вдруг обернулась, смерив пристыженную Миру взглядом, улыбнулась, и вновь повернулась к собеседнице:
- Нет. И не узнает…
- Что вы задумали, Серсея? – вампирша догадалась об этом беззвучном вопросе по движению губ девушки.
- Мы ведь живём отшельниками, - вздохнула та, вместо ответа на вопрос. - Почему Господь забрал сына?
Зелёные глаза девушки словно замёрзли - льдинки:
- Здесь, на Балу Карды, с вами, ваш муж в большой опасности! Герб выдаёт охотника! За вашим окружением carere morte начнут охоту в первую очередь, вы не можете не понимать этого! Зачем вы взяли себе эту роль?! Отдайте герб!
- Сейчас это уже бессмысленно. Жаль, - Серсея вновь тихо встретилась взглядом с вампиршей: точно две заговорщицы. - Чарльз уже не молод. Он не перенесёт инициации…
Девушка обмахивалась веером; также размашисто, резко, как Мира недавно.
- Рикард второй год пропадает в Доне по делам поместья, - опять невпопад заметила графиня Бренн. - В последнем письме он уверял меня, что все дела скоро будут решены в нашу пользу: он заручился поддержкой влиятельнейшей в Северной Пенне персоны – Клеменса Граты. Брат всё не желает признать очевидного: мы разорены, и если уйдёт надежда на наследство Бреннов… - она не закончила. – Ах, почему Господь забрал сына? Придётся Джезебэл забыть о куклах. Она у меня – «актриса»…
- И вы говорите мне о долге?! – не удержавшись, бросила девушка. - Вы задумали что-то чудовищное… И как вы можете использовать ЭТО, - она не отводила взгляда от герба с солнцем, - ОРДЕН – в своих низких, мелких, личных целях?! Вы… потворствуете здесь вампирам! Вы обманули меня…
- И вы научитесь, - графиня заглянула ей в лицо, улыбаясь. Улыбка не шла ей, да и стальные холодные глаза выдавали искусственность этой улыбки. – Научитесь обманывать, использовать… и говорить о долге. Там, впереди, в Доне, вас ждёт большое будущее… Но сегодня слушайте меня. Я дала ту же клятву, что и вы, и, несмотря на мои… личные цели, мне можно доверять, - юная охотница сникла под строгим взглядом.
- Вы ещё так светлы, наивны! – вздохнула Серсея.

- Не подскажете, кто та дама, что беседует с графиней Бренн? – задумчиво спросила Мира пробегавшую мимо Кристину Вальдрон, сопровождавшую на Балу барона Асто.
- Леди Лира Диос… Кажется, из Доны, - Кристина наморщила лоб, - здесь столько незнакомых!
Леди Лира Диос, словно почувствовав, что о ней идёт речь, обернулась. Это одно движение, чуть угловатое, детское, ещё не женственное, обиженный изгиб губ - и вампирша узнала рыжеволосую девушку: охотница, бывшая среди тех, кто убил Конора. Её ещё сбил с ног Гектор, улетая…
Ответный огонёк узнавания промелькнул в глазах Лиры Диос, и они отвернулись одновременно, резко.

Вскоре после первого вальса Гектор собрал группу. Презрев объявленную игру в фанты, вампиры вышли в зимний сад.
Митто, Калькары, Гелер, бывшие среди гостей, не почтили своим присутствием это собрание, но Мира не стала расстраиваться - новичков было много:
- Известные мне люди Ордена здесь – это графиня Бренн и некто Лира Диос.
- Лира Диос? – переспросил Долус.
- Да. Ты не узнал её? Мы встречались… летом.
- Она здесь?! – всполошился Гектор. Он тотчас же выглянул в залу и, найдя охотницу, непонятно почему помрачнел ещё больше.
- Я уже начал охоту, - похвастался некто Лоренс Приус, представившийся бароном. Вампир облизнулся.
- Рано! Веселье развернётся ближе к концу Бала. Но не сейчас! Нужно действовать осторожней и никак не в одиночку. Найдём пустую открытую комнату на верхних этажах, поставим достаточную охрану и… скромным личным обаянием будем заманивать туда потенциальных Бессмертных, - озвучила Мира свой, вынашиваемый уж пять ночей, план. - Начать можно, - она вдохновенно огляделась, и взгляд тут же упал на девушку в скромном белом платье, - …с Софии Меренс. (надо же, как выросла девчушка!) Меренсы – наши соседи в Карде. Она хорошо меня знает и всегда доверяла. Я приведу её.
- А граф Бренн? Супруг Посланницы Ордена? - спросила незнакомая бойкая вампирка в очень открытом жёлтом платье.
- Им тоже можно заняться, позже...

…На большую кадриль собрались абсолютно все. Мира удостоилась приглашения Хозяина Бала.
- Дом Вако опять отказывается принимать участие в жеребьёвке? – спросил герцог Реддо игриво, выводя её в круг.
- Нет, почему же, - встрепенулась «весёлая вдова». - Мы… то-есть, я с удовольствием приму любой из следующих балов.
Марафон кадрили начался.
Одну из соседних пар составлял удивительный дуэт: Гектор и Лира Диос. И скоро они чинно прошествовали мимо их пары. Лира словно бы дремала, но время от времени поднимала на вампира глаза, и вспыхивающие в них зелёные искры были опасными… горячими и опасными:
- Я грезила встречей с вами давно, - говорила она Гектору. - Пожертвовать жизнью ради вечной молодости… Это отчаянно и… прекрасно! Вы покажете мне ночной мир?
Мира только озадаченно пожала плечами: что же, охотница не узнала «старого знакомого»? Святая наивность, неужели она верит, что Гектор клюнет на эту уловку?
Новая смена фигур… Мира встретилась с Серсеей Ларгус. Худая и некрасивая графиня окинула её презрительным взглядом, вампирша ответила безмятежной улыбкой:
«Будь благодарна нам, охотница! Как ты думаешь, где сейчас твой муж? Ты была права: инициацию он не пережил».
Охотница отвернулась, левый уголок рта у неё вдруг искривился в усмешке, но лицо осталось неподвижным…

Охотники несколько раз пытались пробиться в их «волшебную пещеру преображений» на втором этаже над залой. – Безуспешно… Руководившая ими Серсея скомандовала отступить. Один непослушный остался, и, скоро, Мира, Гектор и вампирка в жёлтом окружили его.
- Их кровь невкусная и совсем не утоляет голод, – посетовала Мира, когда они спускались в залу. - Но эти последние секунды перед убийством: момент, когда смотришь ему в глаза, видишь страх и понимаешь, что прошла «защиту»…
От злобной усмешки Долуса она поперхнулась.
- Что-то ты не весел, Гектор, - через силу поддела она спутника. Но тот молчал.
Вампирка в жёлтом платье также не принимала участия в разговоре. Она старалась поавантажнее прикрыть веером пятно крови на лифе.
- Моя прабабка на Одиннадцатом Балу вампиров убила троих из Ордена, - похвасталась Мира. - Сегодня я намерена превзойти её результат.
- А где она сейчас? – вдруг спросил Гектор.
Мира умолкла.
- Кто её убил? Охотники?
Вампирша рассмеялась:
- Нет! Такая смерть не для нас… Люди Карды.
- Значит, отрубили голову и сожгли, а тело разрубили на части и зарыли на Лысом холме, - уточнил вампир, за годы поисков Дара познакомившийся с обычаями местных жителей.
- Немного не так. Тело утопили в речке на севере, Стигии. Есть там одна заводь… В ней детишкам до сих пор запрещают рвать водяные лилии… Понимаете теперь, почему?

Однако им более не удалось близко подобраться к охотникам. И Мира оставила свою тщеславную затею, увлёкшись инициациями. Сегодня она была сильна… Очень сильна! Наверное, из-за злости. Ехидный голосочек: «предательница!» умолкал, когда она тянула чужую жизнь и дарила своё проклятие, но вновь начинал звенеть, едва она отпускала своё новое создание. Вампирша хваталась за голову и принималась за поиски следующей жертвы. Молоденькие carere morte её группы глядели на неё с трепетом, восхищением, страхом, как на жестокую богиню.

Две трети ночи минули. Гости, разбившись на стайки, беседовали… Карусель Бала кружилась, не замедляя вращение, уже тошнило и звенело в ушах, все мужчины, казалось, были на одно лицо, а женщины рядом с ними - просто яркие пятна. Обеспокоенный герцог Реддо искал пропавшего графа Бренна. Серсея невозмутимо рассказывала что-то пожилому господину, графу Бенедикту Дивелли… Мира отметила его явное сходство с нынешним Владыкой вампиров, известным как Александр Дэви, и усмехнулась: «Ай да «Граф»!» Лира Диос прогуливалась у входа в зимний сад. В одиночестве. Ещё одна старая ловушка охотников: несколько, должно быть, таились за гротом в глубине сада.
Кружась в вальсе с Митто, вампирша следила за охотницей… И не она одна: Адам также постоянно оборачивал голову в сторону сада. Вот Лира улыбнулась проходившему мимо Гектору. Тот остановился. Адам и Мира переглянулись и ловко переместились из внутреннего круга вальсирующих во внешний, чтобы пройти поближе к беседующим.
Охотница тихо говорила что-то вампиру. Адам и Мира переглянулись ещё раз и замедлили шаг… Но расслышать слова отсюда, всё же, было невозможно, Митто пытался читать по губам, он беззвучно шептал, повторяя вслед за беседующими…
Мира же читала по его губам:
Лира: «Мне… нужна… только… капля…»
Гектор: «И капля… бессмертия… бесценна…» (что-ты-дашь-взамен? – быстро пробормотал Адам, угадывая продолжение).
Лира: «У меня… пока есть… одна… так нужная вам жизнь… carere morte…»

Адам унёс Миру на следующий круг. Они двинулись бешено быстро.
- Глупость какая! – не сдержалась Мира. - Она плохо играет наивную смертную «куколку», эта охотница. Странно, что Долус тратит время на пустой разговор!
Митто прищурился: они вновь приближались к зимнему саду.

Тон беседы изменился. Охотница говорила быстро, заносчиво:
«Я… приближённая Главы Ордена… Я… превосхожу многих охотников… а кто ты?..»
Гектор молчал, тонкие губы решительно сжаты. И знакомый взгляд, тот же, что полгода назад: так смотрит… машина, хорошо отлаженная, чётко работающая… слепая… и, в слепоте своей, несущаяся в пропасть.
Мира оказалась спиной к говорившим… Когда же они с Митто развернулись, Лира и Гектор уже уходили. В зимний сад.
- Вако, ты - глава группы? – резко осведомился Адам. На половине следующего круга они свернули в сторону… последний стремительный алеманд… и остановились у колонны.
- Да, Владыка меня назначил, - выдохнула Мира.
- Глава группы ответственен только за новичков, помнишь это? Посланник Владыки на Балу Карды сам за себя.
- Помню…
Митто ушёл, торопясь. А ноги сами понесли Миру к зимнему саду…

Вампир попался! Двое охотников держали его, прижав к деревянной решётке, опутанной каким-то вьющимся растением. Для верности, они пригвоздили руки Гектора кинжалами.
- In nominae Patris, - бесстрастно говорила Лира Диос, глядя не на вампира в предвкушении триумфа – на свою правую руку с кинжалом. Эта рука дрожала. - Et Filii… - её голос сорвался. Из дальней арки – другого входа в сад, к группе быстро прошла Серсея Ларгус. Диос как-то отчаянно кивнула ей, и Серсея заняла её место. Вампир бешено дёрнулся в последний раз… Мира бросилась прочь.
К ней подскочил Лоренс. Вампир моментально оценил обстановку:
- Четверо. Не справимся… Но хоть запомним, кого опасаться! Или, - он был не уверен, - попробуем вмешаться? Посланник Дэви… Разве объяснишь потом Владыке?
- Пойдёмте отсюда скорее, - попросила Мира.

- Посланник Владыки на Балу Карды сам за себя, - объяснила она уже в зале.
- А, ясно, - отозвался барон Приус. - Ну, что ж… слабые погибают. Естественному закону жизни подчинены и carere morte - это будет эпитафия. -
Он скрывал свой страх, неизбежно приходящий в моменты, когда видишь смерть других, за усмешкой.

Requiescat in pace, - где-то там, далеко, шептала Лира Диос. Значит, его уже пронзили кинжалом, теперь святая вода, и ритуал окончен. Эта смерть мгновенна и страшна, как смерть от солнца: ничего не остаётся, лишь пепел. Пригоршня пыли… Мира стояла, не двигаясь. Хвост её юбки здорово мешал танцующим, но она не замечала этого…
(Пусть будет так. Если и этот будет мёртв, история с Избранным навсегда останется только моей тайной…)
Она внезапно почувствовала, что улыбается. Одной левой половиной рта. Лицо осталось неподвижным.


…Как Мира и обещала, к концу Бала развернулось настоящее веселье:
Танец за танцем… Скоро рассвет. Вот последний котильон, но вампирша не танцует. Она ведёт какую-то совершенно не знакомую ей прежде девушку в зимний сад, сверкает глазами, увлечённо рассказывает чепуху о новой трактовке классической пьесы Мольера столичным Театром Греди… Впрочем, с точно таким же успехом она могла бы повествовать о своём путешествии на Луну: девушка слушает зачарованно…
Зайдя за искусственный грот, вампирша более не скрывает клыки. Несчастная не кричит в страхе, лишь шепчет слабо, неуверенно: «не надо…»
- «Не надо» что? – улыбается Мира, уплывая куда-то, качаясь на волнах медленного ритма пленительнейшего из танцев – вальса. - Я не стану тебя убивать! Тебе повезло: Королева всех ночей не велит…
- Не надо! – вновь повторяет девушка, а в глазах стоят слёзы.
- Ты слаба, дорогая, - уверяет её Мира, - подчинись.
- Прошу вас, умоляю: не надо! – но вампирша уже прижимает её к деревянной решётке, опутанной каким-то вьющимся растением… с большими белыми цветами - (как это она не заметила их здесь прежде?) Прозрачная вода в гроте подрагивает на сильную долю такта. Этой ночью в доме, принимающем Бал вампиров, всё танцует!
- Что, думаешь, лучше – смерть? – шепчет вампирша. - Хочешь, покажу?
Она выбирает для укуса вены на руках: отсюда жизнь можно тянуть долго, очень долго, чтобы будущая carere morte успела понять, чего она лишается. Девушка слабеет, опускается у решётки, побелевшими, замёрзшими губами шепчет что-то невнятное…
(«Мама, мамочка!»… или «Господи помоги!»?)
Потом затихает совсем; легкое, быстрое как крылья бабочки дыхание замирает, из сердца вместе с жизнью уходит страх, оно бьётся медленно, лениво… Но огонёк жизни ещё мерцает в глубине становящихся бездонными с приближением смерти глаз. Можно, конечно, забрать и его и долго потом катать на языке, всматриваясь в таинственные темнеющие глаза:
(Что они видят сейчас? Всю Вселенную? Или – ничего?) -
…но Мира прерывается: Ночь сегодня не велит. Снимает перчатку, прокусывает своё запястье:
- Пей, - беззвучно, поднеся руку к её холодным, ещё липким от ушедшего страха губам. - Пей или умирай.
Конечно, она слушается… Пьёт её кровь, отказываясь умирать. Это самое вкусное в инициации: ощущение собственной власти. В эти бесконечные мгновения вампирша ощущает себя бессмертной богиней.
Страшна человеческая смерть, куда страшнее смерть carere morte, но, может быть, эта никогда не узнает её. Если окажется достаточно сильной: естественному закону жизни подчиняются и Бессмертные…

Глаза бывшей смертной закрыты, она спит. Преображение совершается во сне, как у прекрасных бабочек.
…В зале веселятся другие. Вот внесли шкатулку… Герцогиня Реддо чуть замешкалась перед тем, как огласить результат жеребьёвки:
- Дом… Дом Реддо!
Гости засмеялись, зааплодировали… Что ж, и такое случается! Этот хороший, гостеприимный дом примет и следующий Бал вампиров.

По традиции Бал закончился за час до рассвета. Мира попрощалась со своей группой и, как положено капитану, покинула дом Реддо последней, даже после Гелера и Митто. Те прошли мимо неё, торопясь:
- Что ж Владыка не прибыл на Бал сам! - недовольно говорил Герман. - Всего час до восхода солнца… Это может быть ловушкой!
- С его приглашением сегодня был Долус, - сказал Адам и засмеялся. - Без приглашения сюда не ходят - традиция… А насчёт ловушки: вот ты со своими и проследишь, одна ли она придёт на встречу. Сейчас идём ко мне…
Мира пожала плечами: её, увы, не приглашали - и спустилась в сад, подальше от дома, чтобы преобразиться и улететь незаметно для окружающих… и у пустой белой чаши фонтана вдруг натолкнулась на Лиру Диос. Охотница была не одна.

Представительница героической фамилии «Диос» развернулась к вампирше, загораживая собой человека. Вампирша пригляделась: девушка, которую она инициировала последней, стояла на коленях перед Лирой, отчаянно и бессильно вцепившись в край чаши, желая устоять, не упасть. Она была бледна, слаба, бальные перчатки красны от крови, всё сочащейся из ран: новообращённая, ещё не пившая человеческой крови. Лира Диос сонно глядела на вампиршу. Она казалась совсем равнодушной, но барьер её «защиты» нечего и думать было пройти. Эта леди, действительно, в свои двадцать уже превосходила многих охотников - в этом она не лгала Долусу.
Указав вампирше её место, Лира обратила своё внимание на новообращённую перед ней. Она обмакнула пальцы в святую воду из своего пузырька и опустилась на колени рядом с девушкой, легко провела ей рукой по лицу, тихо шепча ещё одну молитву… Прозрачная вода, опасная как кислота, не уродовала новообращённую, она вся впиталась в кожу, и вампирка тут же упала бы, но Диос бережно подхватила её. Глядя в бледное обескровленное лицо, охотница осторожно потрогала пульс на шее и чуть улыбнулась… И Мира отметила: в отличие от железной Серсеи, эта истребительница Бессмертных умеет улыбаться, и улыбка ей удивительно к лицу – мягкая, добрая, ещё чистая как у ребёнка…

Вампирша преобразилась. Несколько взмахов сильных крыльев, и сцена в саду скрылась из виду. Ночь распахнула ей объятья.


Глава 11

…Гувернантка сбилась с ног, разыскивая малышку Литу, и в сумерках вернулась домой ни с чем. Холодный вечер 21 декабря 1873 года сменился морозной ночью, и родители немедленно подняли тревогу, однако поиски в близлежащих районах ни к чему не привели: они не там искали.

Редко в послушную Литу вселялся демон приключений, толкавший её на разного рода авантюры. Вот и сегодня он нашептал ей, когда м-ль Ариоль отвлеклась, вернуться чуть назад и подробнее рассмотреть яркую витрину магазина кукол, мимо которой они с няней только что прошли, не остановившись. Но, подходя к магазину кукол, Лита напугалась страшной лошади у соседней лавки… Далеко обойдя смиреннейшую клячу и повозку, Лита заметила в конце улицы красивое здание со статуями у входа и решила рассмотреть мраморные фигуры поближе…
В результате к ночи она оказалась в совершенно незнакомом не только ей, но и ищущим её родителям районе. Запоминанием дороги Лита себя, естественно, не утруждала, все строгие наставления вылетали у неё из головы, едва она ступала на опасную дорожку: «что-там–за-поворотом?»
И теперь маленькая девочка в белой шубке и узорчатом капоре брела по загадочной пустынной улице, начиная подозревать, что заблудилась. Очередное белое здание вновь оказалось не-тем-домом-со-статуями, и она решилась обратиться за помощью. Как раз кстати, бедно одетый мальчик-подросток быстро шёл встречу ей той же улицей, таща за собой девочку – сестрёнку, примерно одних лет с Литой… Беглянка опустила воротник, закрывающий рот, и, чувствуя, как мороз покалывает – покусывает румяные щёки, начала:
- Пожалуйста, помогите! Я заблудилась…
- А откуда ты? – хмуро спросил мальчик и шмыгнул носом.
Лита принялась объяснять: она живёт на Рябиновой улице… Только не здесь, в Доне, а в Меторе… А здесь её мама в гостях у сестры… Выяснив подробности про магазин кукол, лошадь и дом со статуями, мальчик, подумав, согласился её проводить (надеясь на щедрое вознаграждение от перепуганных родителей).
И надежда на скорое обогащение так торопила его: вперёд! – что он решил вернуть девочку домой кратчайшей дорогой – дворами. Но внутренний компас, до сих пор служивший ему верно, на этот раз его подвёл. Ночь настигла всю компанию в безлюдной северной части Ориенса близ Второй Городской больницы.
- Я хочу домой! Ник, когда мы пойдём домой? – канючила сестрёнка. Выяснилось, что её зовут Бертой.
- Молчи! Я думаю, - строго одёрнул её брат. Лита с любопытством оглядывалась. За длинным зданием больницы безуспешно пытался спрятаться огромный парк: деревья, похожие на сказочных чудовищ, выглядывали то тут, то там из-за крыши, двумя тёмными полосами продолжали крылья здания.
- А что это за лес? – спросила она.
- Это Призрачный парк, - отозвался Ник.
- Почему? – потребовала Лита.
- Потому что… Пойдём – поймёшь, – загадочно сказал мальчик. - Пойдём-пойдём… Пройдя его насквозь, мы выйдем на Родниковую улицу, а оттуда рукой подать до твоего дома.
И Ник, поплотнее запахнув пальтишко, так уверенно и решительно двинулся к парку, что обе девочки последовали за ним, не раздумывая.

…Из окон столичной резиденции Клеменса Граты открывался великолепный вид: Белая площадь Пенны - море огней, а за нею бескрайнее ровное поле – озеро «Слеза», и холмы, холмы, холмы, вершинами окунающиеся в небо.
Поднимаясь в зал, где ей назначил встречу Владыка, Мира недоумевала: зачем её скромная персона снова нужна Графу?
«Если речь пойдёт о прошедшем Бале вампиров, я смогу оправдаться в любом случае, - успокаивала себя она. – Я сделала всё, что могла, вряд ли можно было сделать больше»…
Оказалось, она напрасно надеялась на встречу тет-а-тет. В комнате, кроме Владыки, были Калькары, Митто с Банфи и несколько незнакомых вампиров: странно одинаковые, несмотря на совершенно разные телосложение, рост, черты лица; одинаково мутный, бессмысленный взгляд, - они стояли у двери, словно охраняя её, в значительном отдалении от беседующих.
«Рабы Сесилии», - поняла Мира; чувствуя подступающее волнение, нервно облизнула губы и ровно, бесстрастно доложила:
- Я прибыла по вашему приказанию, Господин.
Прошедший Бал вампиров Графа не интересовал совершенно. Владыка дождался хозяина дома, Клеменса, и сообщил собравшимся:
- Дар найден. Избранный – сын Виктора Линтера, фабриканта из Западной Пенны и Агаты Вако. Винсент Линтер. Племянник Миры. Десять лет, пока шли поиски, Избранный был прямо перед нами, в Карде… Мира, что ты скажешь?
- Не может быть… - прошептала та, растерянно глядя на Графа.
- Как же получилось, что вы пропустили Избранного? Он десять лет был у тебя перед глазами, - ровно, без удивления, без злобы, без насмешки.
- Не может быть, - растерянно повторила Мира. - Не может быть!
(Как они нашли его? После убийства Конора Винсент покинул дом Линтеров. Она полагала, с помощью Ордена, он давно покинул и столицу… И страну…)
- Я давно говорил, Господин! – крикнул Магнус Калькар. - Поиски велись неправильно! Поиски велись не теми!
- Так что ты скажешь, Мира? – не обращая внимания на Калькара, строго спросил Владыка.
- Этого не может быть, Господин, - в который раз повторила Мира. И снова – получилось удивительно искренне.
- Ты проверяла его?
- Да. В первый же свой месяц в Карде. Я проверила его так же, как и других…
- Я говорил, Митто! – Калькар переключился теперь на ближайшего помощника Графа. - Поиски велись неправильно! Пока Дар слаб, пары капель крови для проверки вовсе не достаточно! – он говорил бы ещё, но Владыка остановил его, повелительно взмахнув рукой. Воцарилась тишина.
Рабы Сесилии Калькар с совершенно бесстрастными лицами всё также неподвижно стояли по сторонам двери… И Мира позавидовала их ледяному спокойствию. Её же сердце, против обыкновения, слабо, больно трепыхалось всё время, пока она тянула своё: «не может быть».
- Теперь, когда все посвящены в курс дела, - промолвила госпожа Калькар, - я хотела бы узнать подробнее о Лире Диос, Господин.
«Они поверили мне», - успокоила себя Мира. Хэлен Банфи одна из всей компании хмурила бровки… но, может быть, она просто сердилась на Адама?
- Сначала таинственное исчезновение Конора… Потом Ингенс, найденная в Серме, судя по виду, вкусившая крови Избранного… Фульге, якобы убитый охотником из «фанатиков» - всё звенья одной цепи, - задумчиво произнёс Дэви. - Махинации Долуса я заметил давно… В эту осень он всё вился над последней из Диосов, охотницей Лирой. Скоро я выяснил: Долус мечтал забрать что-то у Ордена, заручившись поддержкой одного из охотников. Что-то необычайно ценное, невероятно ценное… Грандиозный и, казалось бы, неосуществимый план! Но и безумие часто приводит к победе, - Граф усмехнулся. - Он хитро заплёл паутину, и в неё попался один мотылёк… Он мог бы кружить над несчастной Диос ещё долго, вытягивая из неё силы, а она и не догадывалась бы о неотступно следующей за ней тени, но я свёл их на Балу Карды.
Долус встретился со своим созданием раньше чем рассчитывал, и был убит им. Лира Диос проглотила его приманку, но оказалась ещё слишком сильна для него, - Граф расхохотался. – Адам пересказал мне их последнюю беседу: этой охотнице оказалось мало его покровительства… Она высоко оценила свою честь и верность идеалам Ордена. Она искала встречи с Владыкой!
На рассвете 14 декабря она пришла ко мне, - Граф прервался… и, вслушавшись в тишину, не нарушаемую ни дыханием, ни стуком сердец, улыбнулся. - Одна. Редкий, исключительный случай. Я понял всё, заглянув в её глаза. Одинокий, разочаровавшийся ребёнок. Она трагически лишилась родителей, она смертельно больна: девушка, узнавшая смерть до того, как узнала жизнь. Смертная, впустившая в себя Бездну до того, как стала вампиром… Только такой мотылёк мог бы попасться в сеть Долуса. Такие мотыльки пролетают не чаще, чем падающие звёзды. Я загадал своё желание… - его голос возвысился.
Мира закусила губы. В горле дрожала струна; вдохнёшь, и она зазвенит – зарыдает…
- Она получит свою каплю Бессмертия, когда отдаст мне их Избранного, - закончил Граф задумчиво, но, в тоже время, странно резко. - Это Избранный – то новое «сокровище» Ордена, за которым охотился Долус! Случиться это должно сегодня. Избранный под защитой Ордена. Они прячут его здесь, в Доне. Родниковая улица, близ Призрачного парка. Дом под «Защитой». Линтер, разумеется, предупреждён об угрозе со стороны вампиров, но в Ордене, как я понял со слов Лиры, может доверять немногим. Окончательного решения о его посвящении Орден до сих пор не принял. Охотники разделились на два лагеря: одни зовут Линтера Избранным, другие – Проклятым. Лира Диос была в числе первых, ей Линтер доверяет. Сегодня она выведет его к нам.
- Этот Избранный, Линтер, насколько я понимаю, сам к бессмертию не стремится? – осторожно спросил Грата.
Дэви устало закрыл глаза. И вступил Адам:
- Раскол в Ордене крайне выгоден нам. Те в Ордене, кто полагают Избранного Проклятым, собираются его убить. Меньшинство, идеалисты, во главе с неким Латэ, втайне от них готовят посвящение. Избранный со дня на день ожидает его! Лира будет играть на этом. Она придёт к нему, вероятно, в сопровождении нескольких охотников и сообщит, что посвящение состоится сегодня. Они пойдут, таясь от своих же, охраняющих Проклятого, Призрачным парком… Мы встретим их там.
- Инициация должна быть добровольной, - заметил Клеменс.
- Давно… ходит легенда, что Великий Алитера отказался от бессмертия перед самой инициацией, и тогда Владыка вызвал его на «поединок». Я был там… И подтверждаю старый слух, - Дэви улыбался. - Я видел тот поединок Избранного и Владыки, и с уверенностью говорю сейчас, при любых… личных качествах Избранного побеждает вампир. К сожалению, сегодня мы получим такого же уязвимого для солнца Великого, как тот, но медлить нельзя. Дар может уйти в Орден, – он поднялся. - Район Призрачного парка, Родниковой улицы хорошо охраняют. Гелер отвлечёт охрану. Вы, сейчас, отдыхайте… Мы соберёмся по сигналу.
- А убийство Конора, Господин? – вдруг вспомнила Сесилия, и с тем же выражением почтительного интереса и удивления на Владыку смотрели все её рабы. - Этой охотнице, Диос, известно что-либо о тех летних событиях?
- Она была среди тех, кто убил Валерия, - медленно сказал Владыка. - Но она – охотница. Она ещё боится принять своё предательство – и отмалчивается. Она пытается торговаться… - Граф засмеялся. - С теми охотниками, кто пойдёт за Диос, мы справимся легко. Они повяжут Лиру своей кровью, и сегодня же ночью она станет нашей, пройдя инициацию до конца. И тогда заговорит! Терпение, друзья, скоро мы всё узнаем…
(Про себя Мира горячо благодарила охотницу за такую слабость…)
- Не бойся, Сесилия, здесь для нас нет ловушки, - закончил Дэви и велел, - идите. И знайте: сегодняшняя ночь угодна Бездне. Это Она готовила её. Дар может стать нашим.
Мира бездумно поклонилась. Банфи, прищурившись, смотрела на неё, будто знала всю её ложь… но лишь долю секунды. Тут же отвернулась, привычно улыбнулась Адаму…
Вампирша покинула дом Клеменса Граты, и один из одинаковых безмолвных рабов Сесилии - отражение госпожи Калькар, следовал за ней…

...Парк не понравился Лите сразу: меж деревьев скользили непонятно чьи бесформенные тени… или это просто стволы, выступающие друг за другом? Слышался невнятный шепот… или просто где-то тихо шуршали необлетевшей сухой листвой окаменевшие от холода ветки? Казалось, они забрели в логово чудовищного зверя…
(К счастью, пока ещё спящего…)
Ник решительно шёл вперёд, девочки бесстрашно следовали за ним.
- Здесь гуляют только мертвецы, - начал было он «страшную» историю, - те, что умерли в больнице во время эпидемии… - но вдруг остановился, оторопев. - Тихо! Берта, слышишь?
Лита прислушалась. Действительно, кто-то шёл по парку той же аллеей, навстречу им: скрип снега под ногами, шелест одежды, негромкие голоса.
- Мертвецы идут! – в ужасе прошептала Берта, дико глядя по сторонам. Ник также заозирался; сомнение читалось на его лице: ещё чуть-чуть, и он сам поверит в свою «страшную» историю.
Справедливо рассудив, что лучше всего спрятаться: неизвестно, кто может появиться в этом парке призраков из-за ближайших деревьев, дети затаились в кустах за скамейкой, на которой уютно устроился большой пушистый сугроб. Им удалось проползти в сплетение ветвей, даже почти не сбив с них снега.
Таинственные путники приблизились настолько, что Лита могла разобрать отдельные слова их беседы:
- Всё-таки, странно, что посвящение совершится ночью. Да ещё такой ночью! – девичий голос.
- Ничего странного, - ответила другая дама, другим, не таким звонким, резким, напряжённым голосом, - в Карде заканчивается неделя нежити, год поворачивает на лето… По-моему, очень символическая дата.
- Давно ли Глава Ордена увлёкся символикой? – усомнился мужской голос.
- Днём Избранный под строгим надзором, нам не увести его втайне, - заметила обладательница второго голоса.
- Неужели, уже завтра? – прошептала первая девушка, но она не успела закончить фразу, вторая перебила её:
- А чего ты ждёшь? Чуда? Неизвестно, что будет, - почти злобно сказала она.
Теперь говоривших Лита могла и видеть. Обычные люди, ни на призраков, ни на разбойников не походили: солидный господин в цилиндре и с тростью и две девушки, почти одинаково одетые – в тёмных шубках. Бледное лицо той, что повыше, казалось испуганным, и резкая, нервная не то улыбка, не то усмешка временами кривила губы… но взгляд был непреклонным.
- Да, - согласился мужчина, - с тех летних событий тревога не покидает меня… Я не доверяю словам вдовы Алиен: это хитрая дама.
- Вы говорите о Мире Алиен? – поинтересовалась высокая девушка, обладательница резкого голоса. - А какое отношение она имеет…
- Она сообщила Латэ, кто Избранный, - сказал мужчина. Дамы удивлённо воззрились на него -
- Лира, Агнесса, разве вы не знали?
- Я думала, сам Винсент обратился за помощью к Латэ, - сказала Агнесса.
- И я – также, - сухо заметила Лира. - Как я... ненавижу всеобщую ложь! – отчаянно выкрикнула она.
- Не злись, - миролюбиво сказала Агнесса. Путники остановились.
- Никто, кроме нас, не знает о посвящении? - опять засомневавшись, спросил мужчина…
- Идите, - успокоила его Лира. - Мы подождём вас здесь.
Тот быстро ушёл.
- Как это странно, - тихо сказала Агнесса. - Мы крадёмся за Избранным, как воры… Как страшно исказилась легенда, ожив! Я не узнаю её!
Ветер донёс до Литы завораживающий смех Лиры…
- О чём ты задумалась? – спросила Агнесса.
- О путях предательства… - прошептала Лира Диос.


…Пройдя несколько шагов вдоль улицы, Мира вновь не удержалась, обернулась:
Вампир Сесилии по-прежнему следовал за ней.
Она быстро свернула в переулок, но тот тенью скользнул следом.
«Связь хозяина и раба слабеет с расстоянием, далёкие свои отражения хозяин видит хуже, но, всё равно, если этот заметит что-то тревожное, тотчас же узнает Сесилия… Его не обмануть, он неотступен, он внимателен!)» - мысли путались…
Новый взгляд на спутника:
«И абсолютно безмозгл…»
Вампирша снова резко свернула налево, едва оторвавшись, мгновенно преобразилась, уже рванулась – предупредить, остановить новую охоту за Даром! Но вампир разнёс её маску в клочья тумана, тут же растворившиеся в ночной тьме, грубо, цепко схватил за руку:
- Куда ты?
- К Призрачному парку? - удивлённо захлопала она ресницами.
- Гелер справится один. Мы отправимся туда только по сигналу. Ещё рано.
- Мне нужно слетать домой, - тогда буркнула Мира первое, что пришло в голову. - Срочно.
- Полетели, – разрешил он.

«Ужасная кукла! Как мне избавиться от него?!»
Сначала она неслась вперёд, рассекая ветер, надеясь оторваться…
Не получилось.
Потом понапрасну растрачивала силы просто от злости…
Вампир не отступал, но… уставал, как и она.
(Усталость – вот оно! За усталостью приходит голод. Такой голод, который невозможно терпеть… Им придётся отправиться на охоту. Тогда слежение за ней неизбежно отойдёт на задний план!) –
Радостно взмахнув крыльями, она бросилась вперёд, нарочно выбирая самый длинный путь к дому.

Дома она переоделась. Кинула второй кожаный плащ вампиру:
- Одень, пригодится. И настоящие охотники там будут, как я поняла?
- Не нужно. Диос подменит святую воду обычной.
Где-то там, за окном, прошёл человек. Мира услышала и проводила биение этого сердца. И раб Сесилии поймал несчастного голодным взглядом… Хорошо!
- У нас достаточно времени? Неплохо бы поохотиться, - заметила она.
Ужасная марионетка кивнула:
- В районе Ориенса.
Вампирша согласно улыбнулась, но тот не ответил. Редко, рабы сохраняют проблески своего сознания, но это был не тот случай. Воистину несчастный, в полной мере мертвец: рабом не сделать живого человека. Поддерживаемый лишь волей хозяйки, полный лишь ею… Уйдёт её сила, и оборвутся все нити, создающие ужаснейшей из марионеток подобие жизни. Никто. Ничто. Тень госпожи Калькар.

Добравшись до Ориенса, они проголодались окончательно. Вампир остановился близ Красного моста Сермы, велел ей:
- Жди здесь, я принесу жертву, - Взгляд его оставался бессмысленным: слепое, ищущее жизнь, чтобы забрать, нечто. Сама тьма.
Он стрелой взмыл вверх; едва вампир скрылся из виду, Мира ринулась в противоположную сторону.
«Призрачный парк так далеко! - мысленно застонала она, оглядывая растянувшийся до горизонта Ориенс. - А дом… какой дом по Родниковой улице?! Граф не сказал!»
На том берегу Сермы чернело пятно. Деревья голыми острыми макушками царапали небо. Парк Академии…
Вампирша развернулась. Чередуя сильные взмахи со скольжением, добралась до Академии. Однако силы быстро оставляли её: взмахи крыльев усиливались, но она скользила всё ниже и ниже... На Восточном проспекте за мостом её окатил ледяным душем барьер «Защиты», обжёг, но не остановил. Главное здание Академии приближалось… плыло перед глазами…
(Окно на третьем этаже справа открыто. Специально для меня, что ли?)
Последним рывком, на который ушли остатки сил, она поднялась до него и чуть ли не кубарем влетела в оконный проём.
Человек, ждавший её у окна, проворно отскочил в сторону, но затем, видя её жалкое состояние, осмелел, встревожился, приблизился…

Вампирша поднялась. Она смотрела перед собой, и видела лишь смутный силуэт, яркую пульсирующую точку – сердце и мириады сосудов, сплетающих чудесную сеть. Она ощущала дрожание их стенок, когда по сосудам пробегала волна крови. Вечно голодная тьма внутри жаждала, алкала, требовала, молила: этой крови, этой жизни…
(Не сейчас. Я на их территории. Мне должны доверять.)
Мира закрыла глаза, отшатнулась на полшага, вцепилась обеими руками в подоконник, ломая ногти. Закусила нижнюю губу клыками и почувствовала, что по подбородку стекает струйка её крови. Мгновение она боролась… Но как не слышать удары сердца, подобные грому, при каждом всё дрожит внутри неё, тянется навстречу? Какой ледяной стеной отгородиться от этого тепла… не тепла – жара, подобного солнцу? Тьма, голодная пустота побеждает всегда: вампирша вновь ринулась вперёд, желая одного – забрать себе эту жизнь… но, натолкнувшись на его взгляд, остановилась, и голодное наваждение исчезло. Перед ней, скрестив руки на груди, стоял молодой человек, к которому она когда-то обращалась за помощью, тот, кто помог ей найти Латэ и провёл на территорию Ордена. В пристальном немигающем взгляде читалась уверенность: «ты не тронешь меня, исчадие тьмы». «Защита» охотников. Преграда, которую так сложно, порой, вовсе невозможно разбить.
Впрочем, Мира более и не желала этого. Голод, как всегда бывало в таких случаях, отступил: испуг сильнее.
- Мне нужен Латэ. Срочно, – кратко сообщила она.
Юноша кивнул:
- Глава Ордена у себя в кабинете. Это на этаже… Стой! – она уже рванулась с места. – В другую сторону…

- Господин! – задохнувшись, крикнула она, ворвавшись в кабинет Латэ. Декан отвернулся от окна:
- Что-то случилось, Мира?
- Случилось! Владыка узнал, кто владелец Дара. Сегодня он заберёт его себе!
- Сегодня? Ночью? – переспросил Латэ глухим, чужим голосом. - Невозможно, район охраняется. Дом под «Защитой».
- Охрану отвлекут! Избранный за «Защиту» выйдет сам! Один из ваших охотников – предатель!
- …Кто? – уже поверив, также глухо потребовал он.
- Лира Диос. Граф сказал, она сумеет вывести его за «Защиту». Что-то о посвящении… Вампиры соберутся по сигналу в Призрачном парке. Там будет сам Владыка! Меня сопровождает слуга госпожи Калькар, мне уже пора возвращаться! – она выпалила это на одном вдохе. В глазах потемнело…
(Старик, я слышу, как бьётся твоё сердце. Ты спокоен… даже сейчас?!)
- Когда вы ждёте сигнала?
- Я не знаю… Он не говорит мне… Господин! – отчаянно крикнула Мира. Старик-декан вздрогнул, –
- Вы его защитите?!
Тот смотрел на свечу на столе:
- Мы сделаем, что сможем. Торопись!

Мира рванулась прочь из Академии. Вампир поджидал её там же, где оставил – на крыше первого дома по улице, соседствующей с Восточным проспектом. Без неё раб успел поохотиться и восстановить силы: пустые глаза лучились светом чужой жизни… Ужасное зрелище!
- Где ты была, почему не на месте? – вампир растянул полные кроваво-красные губы в улыбке, точно как Сесилия.
- Я заметила прохожего и... не удержалась.
- Ты по-прежнему голодна.
- Он оказался охотником. Я еле удрала, - призналась Мира.
Вампир брезгливо наморщил нос:
- И эта встреча до сих пор ощущается. Дура! Твой ужин тебя не дождался – умер. Отдыхай так. Времени на новую охоту нет.

Мира упала на спину, бездумно уставилась в далёкое небо. С него свешивался месяц, покачивался, улыбаясь ей. Тонкая бледная усмешка… Вечный голод уже просыпался вновь.
- Был дан сигнал, - вдруг ровно сказал раб Сесилии, уже поднимаясь. - Лети за мной…


…Девушки долго молчали. Агнесса то и дело беспокойно оглядывалась, Лира казалась безмятежной. Ни та, ни другая не замечали детишек, затаившихся в кустах.
- А кто это, Ник? – осмелев, спросила Берта. Брат перевязал ей шарф так, что закрыл и рот и нос и шикнул:
- Молчи, глупая!

- Экипаж так далеко: на Медеора! – задумчиво сказала Агнесса. - Мне не нравится сегодня этот парк. И… где группа Тэго? Их стража сегодня!
- В два часа ночи? Разумеется, они сейчас у Дамно!
Обе девушки тихо засмеялись чему-то.

- Может, Вы попросите их нам помочь? – начала было Лита, но Ник также шикнул и на неё:
- С ума сошла! Может, это бандиты… или похитители детей?
Девочки испуганно переглянулись. В глазах Берты до сих пор стояли слёзы обиды.
«Скоро... скоро», - шептали деревья… или птицы в их ветвях. Злобное чудовище стерегло добычу.

Агнесса вдруг резко замолчала, оборвав смех:
- Можно было подъехать ближе: охраны Родниковой не видно, – задумчиво и уже тревожно сказала она. - Парк не пустой, я чувствую. Впрочем, сейчас мы спросим у Избранного…
Лира, помедлив, кивнула, будто соглашаясь. Она сонно, спокойно улыбалась… только широко открытые глаза болезненно расширены, словно не от темноты ночи – от страха…

Возвратился знакомый господин в цилиндре и с ним высокий молодой человек в небрежно накинутом тёмном пальто. Низко надвинутая шляпа закрывала лицо.
- Это моя первая прогулка за полгода, - молодой человек радостно смеялся.
- Ты получил по заслугам, племянничек, - добродушно заметил старший. - Мы уже достаточно удалились от «Защиты», - он посерьезнел. - Парк пуст?
- Да, - подтвердил юноша, с некоторой печалью вглядываясь вдаль. - Но здесь… неспокойно, - добавил он после паузы.
Экипаж мы оставили на улице Медеора. Это – кратчайшая дорога, - словно оправдываясь, сказала Лира.
Другая девушка, Агнесса, смотрела на молодого человека непонятно: с трепетом, надеждой… благоговением?
- Не смотри на меня так, - глухо сказал он. – Если б от этого Дара был ещё хоть какой-то толк!
- Будет, - пообещала ему Лира. - Масштабы этой силы впечатляют уже сейчас… - Губы её вновь искривила нервная усмешка, и она отвернулась.

Лита чуть пошевелила затекшей рукой, и Ник вновь шикнул:
- Тихо!
Она согласно кивнула. Глаза сами закрывались… девочка почти спала:
…Какая большая птица сидит на том дереве!
…Чьи огромные крылья мелькнули над кронами деревьев – и пропали?

- Вы не встретили охраны Родниковой? – тревожно спросила Агнесса.
- Нет, улица пуста, - задумчиво сказал мужчина. - Поторопимся…
Но молодой человек вдруг остановился.
- Близко… вампиры, - сказал он спутникам.
- Сколько? Где? – спокойно спросила Лира.
- Больше трёх там, - он обернулся, - четверо! И они летят к нам!
- Впереди путь чист? – спросил мужчина.
- Нет, - юноша напряжённо вглядывался в ночную тьму, - ещё два.
- Ты говорил, в парке никого нет! – всполошилась Агнесса.
- Я же сказал, - он улыбнулся ей беспомощно, нервно. - Я не вижу… далеко! Сейчас они приблизились достаточно.
- Ловушка! Им нужен ты, - резко сказал мужчина. - Отступаем к «Защите».
…Он отбросил трость в сторону… Что это блестит у него в руке… Кинжал?
Агнесса резко, отрицательно помотала головой:
- Нет! Речь о посвящении! Мы прорвёмся. Их всего шесть…Им не разбить нашу «защиту». Со святой водой мы справимся… – Она говорила долго, торопясь…
Лира молчала. Девушка замерла: словно отлитая из бронзы статуя; напряжённая, настороженная, с выражением какой-то отчаянной и безнадёжной решимости на застывшем как маска лице. Только у левого виска под рыжим завитком, под тонкой белой кожей билась-пульсировала синяя жилка…
- Летят над парком, - заметил юноша. - Шестеро скоро будут здесь, ещё двое – поодаль… - Мужчина передал ему свой кинжал, тот спрятал его в рукав рубашки, чертыхнувшись, скинул в снег мешавшие пальто и шляпу.
- Вот они! –
Теперь ужасных тварей видела и Лита. Огромные крылатые тени – тени летучих мышей кружили над кронами деревьев, отрезая все пути к бегству.
У Агнессы под муфтой обнаружился небольшой арбалет. Она быстро прицелилась, и одна крылатая тварь, оставляя клочья тумана на замёрзших звенящих ветках, полетела вниз. Упал в снег уже человек. Странный, бледный как мертвец, но глаза открыты, живые, так и шарят по сторонам…
Лита вжалась в промерзшую землю, жалея, что не может зарыться в неё с головой...
Мужчина двинулся к упавшему вампиру, Агнесса вновь вскинула арбалет.
- Целься в голову! – посоветовал он.
- Сама знаю! - огрызнулась она и, в этот раз, промахнулась.
Вампиры снижались. Касаясь земли, они обретали человеческий облик. Темноволосый молодой господин с властным холодным мёртвым взглядом шёл впереди всех – к юноше-охотнику.
…Ник и Берта рядом с Литой беззвучно молились, чтобы Бездна прошла мимо них…

 » …Мира летела за вампиром...Глава 12

…Мира летела за вампиром, с каждым взмахом всё больше уставая, всё больше отставая, всё больше отчаиваясь:
«Не успеть! Не успеть! Охотникам нипочём не успеть туда вовремя!»
Резкий поворот направо. Вампир впереди изящно, сильно расправил крылья, делая пируэт, и она повторила за ним, не столь красиво. Холодный порыв ветра налетел неожиданно, и тонкая, слабая тень её крыльев задрожала, борясь с ним.
(Охотники не успеют! Значит, ей придётся сражаться одной… Сражаться с Владыкой…)
Вот уже потянулись узкие, грязные ряды улочек. Дальние районы Ориенса. Они почти у цели.
Темнело в глазах… И грохот чужих сердец со всех сторон. Она снизилась, чтобы подхватить лёгкую добычу на лету, и, слыша свист ветра в ушах, поняла, что теряет сознание. Вампир подхватил её и, злобно шипя что-то, потащил за собой на буксире.
Вдали показался парк. Над дальними деревьями уже кружили, снижаясь, вампиры.
«Они уже там! Господи, защити его!» - взмолилась Мира.

Заметив группу людей у развилки трёх дорожек парка, вампир радостно оскалился и, оставив её, посчитав свою задачу выполненной, ринулся вниз, присоединяясь к собратьям.
Мира вертела головой:
«Наброшусь на Сесилию. Её рабы отвлекутся… Охотники справятся», - но внизу уже всё смешалось:

Один из охотников – немолодой господин (Мира узнала Теодора Линтера, дядю Винсента) плеснул святой водой из пузырька на упавшего раба Сесилии. Обычного действия это не возымело.
- Что это за твари, Боже?! – испуганно вскрикнула девушка с арбалетом.
Вампир поднялся и бросился на мужчину. К нему присоединился подоспевший спутник Миры и ещё один раб госпожи Калькар. Другие вампиры окружали троих оставшихся охотников. Митто обошёл Графа и с усмешкой вырвал из рук охотницы арбалет, отшвырнул его в сторону, толкнул девушку, и она упала. Лира стояла, закрыв лицо руками. Адам склонился над упавшей, пошарив в складках её платья, отыскал серебряный кинжал, повертел в руках, поигрывая… и медленно перерезал им охотнице горло. Винсент полоснул кинжалом приблизившегося Калькара, но лишь поранил. Вампир только оскалился. Двое подскочивших рабов схватили Избранного, один из них оттолкнул мешавшую Лиру Диос. Девушка отлетела к дереву и сползла на землю, вцепляясь ногтями в твёрдую кору, обдирая в кровь пальцы… В больных, ослепших от ужаса глазах стояли слёзы.
- Так значит, предательство, - прошептал Винсент. Он устало прикрыл глаза и коротко, отрывисто рассмеялся. И обречённость была в этом смехе.
Мира ринулась вниз.

Владыка остановился в трёх шагах от Избранного.
- Оставь его, - велел он Сесилии, и её рабы послушно отступили.
Молодой человек гордо вскинул голову, выдерживая мертвящий взгляд Дэви. Он направлял серебряный кинжал на Графа. Направлял… но не пытался ударить.

- Мира, где Мира? – позвал Адам Митто и, завидев её, махнул рукой. – Спускайся, ты нужна!
Сил поддерживать крылатую маску не осталось. Чудовищное обличие исчезло у самой земли, и вампирша тяжело свалилась в снег, больно ударившись бедром о парковую скамью. Окружающий мир вновь застила тёмная пелена, но… что это? Где-то рядом – быть не может! – пульсировала ещё чья-то жизнь… Она различала дрожащее дыхание двоих? …троих?
- А-а-а! – дребезжащий тонкий детский крик. Двое детишек, как чертенята, выскочили откуда-то из-за ближайших кустов. Вампирша проворно схватила меньшую, девочку. Забылось, кануло в Пустоту всё, что было вокруг. Она хотела одного – крови, жизни, силы… Мира разорвала, злобно зарычав, многослойную одежду на теле ребёнка и впилась в хрупкую шею, утоляя свой голод, радостно подчиняясь голодному крику тьмы. Сейчас она не видела, не слышала ничего, кроме биения маленького сердца: испуганно громко – тише – тише - тише…

Первый голод отступил, и Мира подняла голову.
- Нет, вы посмотрите на неё! – воскликнул Митто. - За неё делают всю грязную работу, а она развлекается!
Но, одновременно с этим, вампирша услышала и другой крик:
- Оставь ребёнка! – кричала подбежавшая Лира Диос. Охотница размахивала кинжалом – единственным своим оружием.
- Где же святая вода? Не захватила? Побоялась наших покалечить? – насмешливо произнесла Мира, поднимаясь.
Лира шагнула на неё, взмахнула кинжалом:
«Прочь, нежить!»
Преобразиться не получилось: рано. Кинжал прорезал Мире плащ на груди. Вампирша отступила, рванулась влево, но Лира вновь преградила ей путь.
- С дороги! – яростно крикнула Мира.
Её Избранный был окружён вампирами. Спокойный и сильный Магнус, жестокая и бесстрастная Сесилия… Адам глядел на Винсента с жалостью и каким-то детским любопытством, как на забавного неизвестного зверька. Лица Владыки Мира не видела: он стоял к ней спиной. Но его пустые глаза, два коридора, уводящие в Бездну, отражались в глазах Избранного.
«Не подчиняйся ему, мальчик! Стой! Помощь близка!»
Винсент качнул рукой с кинжалом, словно пытаясь защититься. Взгляд его уже не был тем – острым, ясным; в светлых, неподвижных, широко распахнутых, словно от боли, глазах мелькало отчаяние. Избранный прерывисто вздохнул и перехватил кинжал, грубо, злобно сжал лезвие в ладони… Граф, усмехнувшись, сделал ещё полшага вперёд…
- Пусти! – прорычала вампирша.
- Прочь, нежить! – крикнула Лира, не отступая. В замёрзших глазах-льдинках была одна ненависть. Остатки прежней «защиты» ещё были с охотницей – последнее сильное пламя догорающей свечи.
Мира сделала новый рывок, теперь вправо, и вновь едва увернулась от серебристой молнии клинка.
Дэви побеждал, Мира видела это по отражению его глаз - Граф улыбался. Винсент устало прикрыл глаза, провёл по лицу ладонью. Владыка вампиров неподвижно стоял перед ним: безмолвная статуя… триумфатора. Но Избранный вдруг снова, смело вскинул голову…
Глаза Винсента сверкали безумием и весельем, улыбка была почти задорной, только уголки губ чуть дрожали. Алые пятна румянца проступили на щеках, но кожа бледная, совсем белая. Он совсем замёрз, скинув пальто, хоть сам и не чувствовал сейчас холода…
- Вы не получите мой Дар! – крикнул он вампирам.
Юноша быстро повернул кинжал клинком к себе, опустил руку с кинжалом. Глубоко вонзил его себе в грудь. В сердце.
- А-ах! – задохнулась Мира. От этого крика нервно дёрнулось вдруг лицо бесстрашной Лиры. Она обернулась к теням за своей спиной… и словно сникла, съёжилась, застыла: хрупкая стеклянная статуя.
Избранный, сжавшись, упал к ногам Владыки вампиров. Он вскрикнул только раз и умолк, захлебнувшись кровью. Его голова запрокинулась, руки продолжали сжимать рукоятку кинжала.
- Жаль, - наконец промолвил Граф и повернулся к Митто. - Дар опять… уйдёт! А я был… так близок. Жаль.
- Господин! – крикнула Сесилия. - Сигнал с улицы Медеора! Сюда идут! Орден!
- Уходим, - скомандовал Владыка, и Митто, Калькары тут же, преобразившись, взлетели под кроны деревьев.
Мира отшвырнула в сторону растерянную охотницу, и Лиру подхватил Граф.
- Мира, что застыла? Уходим, - крикнул он ей и засмеялся. Схватил охотницу за талию покрепче, преобразился, и смех его превратился в лающий звериный вой. На мгновение промелькнуло лицо Лиры Диос – белое, отрешённое… Вампир со своей ношей взмыл вверх и, сделав круг почёта, полетел на север за остальными.
Мира бросилась к Винсенту.

…Очень бледное лицо, и губы побелели, голова запрокинута назад, и вены на шее набухли – как верёвочки… Она заглянула в его глаза, и ей вдруг показалось, что она оглохла – такая вокруг настала тишина. Что-то слабо мерцало в ставших бездонными зрачках, так мгновение ещё светится фитилёк свечи, когда пламя уже унёс ветер. Глаза далёкие, нездешние, неживые…
Он умирал – она узнавала это, она видела это тысячи раз.
Кровь из раны почти не текла. Странная кровь… В ней словно расплавлено серебро: вот он – Дар… Дыхание лёгкое и слабое, замирающее… Сердце билось быстро, но всё тише, всё глуше… а рука всё также стискивала рукоятку кинжала.
Её руки дрожали. И зубы выбивали мелкую дробь. Мира с трудом разжала его холодные пальцы на рукоятке кинжала, приникла к ним губами, едва слышно шепча:
«Держись! Скоро придёт помощь… Винсент, пожалуйста, не умирай! Ты слышишь?!»
Но его дыхание обрывалось. Мира осторожно чуть приподняла юношу, и, поднимая, поняла, что дыхание остановилось… и замерли глаза, так и не увидев её. Она всё равно положила себе на колени его голову, погладила потемневшие от пота растрепавшиеся волосы.
«Что я могу сделать? Кто-нибудь, скажите!: Что я могу сделать? Как – помочь?»
Она окинула парк безумным взглядом:
Никого. Никакая помощь не успеет. Кажется, всё…

Потянулись последние, бесконечные, страшные мгновения. Он глотал воздух, как воду; сердце билось почти ровно, но Мира знала: это последние капли жизни. Странная серебристая кровь пузырилась на губах, пятнала рубашку… Мира качнулась, головой уткнулась в дерево, в твёрдую, каменную от холода кору, простонала:
- Дурак! Глупый-глупый! Зачем ты сделал это, зачем?! Орден пришёл бы на помощь…
Она не ждала ответа… Но Винсент вдруг отозвался:
- Я всё сделал правильно, - слабо, отчаянно… непреклонно. И Мира притихла.
- Да… Да, правильно. Да! - признала она… Холодный ком встал в горле, но не вышел рыданием: её отчаяние было слишком велико.
Смерть рядом - она, carere morte, чувствовала её здесь. Деревья стояли, ожидая, охраняя, скрывая таинство от чужих глаз. Одни бессмертные звёзды холодно, равнодушно следили сверху. Смерть рядом - значит, пора ей, carere morte, уходить, уступая место Ей…
- Ты не умрёшь, не умрёшь… Я… запрещаю, - слышишь?! – всё равно бездумно повторяла она, прижимая голову юноши к себе, перебирая волосы, успокаивая, убаюкивая… Задыхаясь, он снова потянулся к кинжалу в груди, она остановила его слабую руку, сжала пальцы:
- Не надо! Не трогай! – она глянула на кинжал, точно он был её личным врагом. - Посмотри на меня! Ты не умрёшь, не умрёшь…
Но мгновения утекли все. Она прижималась к нему, унимая последнее судорожное движение тела. Взглядом он искал её, но не нашёл, не успел найти! Сердце затихло навсегда, последний вдох застрял в его горле, и губы вдруг дёрнулись в улыбке – насмешливой и горькой. Улыбка застыла оскалом… Огоньки в его глазах потухли: одна сухая чёрная пыль, зрачки расширились в последнем ужасе пред смертью. Сияние ушло из его крови; исчезло это «чудо», растаяла эта иллюзия: обычная красная страшная человеческая кровь.

Звонкие гулкие удары раскалывали голову изнутри. Зачем оно бьётся, её мёртвое сердце?! Одно… Парк, покачиваясь, уплывал куда-то в сторону… Она зачем-то ещё держала его руку. Руку большой куклы. Никогда больше от касания не пробежит ответный ток по этим пальцам… Никогда.
- Нет! – вскричала Мира. - Вернись! Вернись! Вернись! –
И вдруг умолкла. Она – carere morte, отказавшаяся от смерти… Она знает кое-что, пострашнее смерти! Она знает, как прогнать Её!
Вампирша ловко, осторожно потянула кинжал и быстро вытащила его из раны. Она яростно сорвала перчатку, немедленно лопнувшую по шву, и, недрогнувшей рукой перерезала себе запястье.
«Моей силы хватит!» - Мира вспомнила последний Бал и улыбнулась. Хищно блестели её глаза, словно она бросала вызов… «Моей силы хватит!» - она верила в это, знала это.
Вампирша поднесла пораненную руку к его бесцветным губам:
«Это не жизнь, но бессмертие», - она не желала ему этого, никогда не желала! Но о помощи – любой! - молили его глаза, так что ещё она может дать? Она не могла видеть эти глаза мёртвыми; она не хотела видеть эту насмешливую и беззащитную, страдальческую улыбку-оскал.
И скоро Мира почувствовала потерю сил. Его замерзшие глаза оттаивали. Инициация совершалась.
Вдали уже слышались голоса. Мелькали фонари в руках. Их искали.

Почувствовав, что теряет сознание, Мира вырвала руку.
- Тише, ненасытный! – выдохнула она.
Новообращённый тяжело перекатился набок, пальцы бессильно скребли землю… Изо рта у него вдруг хлынула кровь. Винсент мутно, удивлённо поглядел вокруг; его трясло мелкой дрожью, и глаза совсем запали в глазницах…
«Это только начало преображения. Кровь вампира дарит не бессмертие, лишь возможность вечной жизни. Знаю. Помню».
Мира оглянулась. Её маленькая жертва была ещё жива: Лира Диос рано прервала её трапезу… Вампирша поднялась. Шатаясь, хватаясь за стволы деревьев, добрела до несчастной малышки, лежавшей без сознания:
(Девочка всё равно умрёт... Что ж, это подходящее оправдание!)
Она возвратилась к племяннику со своей добычей. Поднеся тельце ребёнка к самому его лицу, она подобрала незаменимый серебряный кинжал. Винсент, разгадав её намерение, неожиданно сильно вцепился в её руку, отстраняя… Её пришлось оттолкнуть его. Он зарылся лицом в снег, тихо застонал от боли.
- Лежи и молчи! - она хотела бы сказать что-то другое, ласковое, успокаивающее, но отрывистые фразы падали, как приказы. - Так нужно, иначе всё зря. Она всё равно умрёт.
Она вонзила кинжал девочке под ключицу, резко рванула в сторону. Горячая густая кровь сразу же потекла ровной струёй.
- Пей, это, отныне, твоя жизнь, - она осеклась. - Нет, это ужасно… Никогда... Не так! Стой!
Но было уже поздно. Новообращённый, не открывая глаз, жадно припал к ране. Юный голодный вампир – попробуй-ка, останови!
Мира отодвинулась, прислонилась спиной к дереву, устало закрыла глаза. Голоса и пятна фонарей приближались.
- Вот они! – крикнул незнакомый молодой голос.

Деревья качали кронами – вновь поднимался ветер. Стучали их каменные звонкие сучья… И Мире этот звук казался ехидным смехом. Улыбался и тонкий месяц в небе, насмехаясь над ней…
(Ты говорила когда-то Владыке, что мечтаешь сделать его вампиром. Что ж, эта твоя «мечта» сбылась! Десять лет метаний: Конор, Долус, Латэ, Дэви - и вот он, итог…)
«Эта ночь угодна Бездне. Это Она готовила её», – вспомнила Мира прощальное напутствие Владыки...

…Тогда она совсем сжалась в комочек под деревом; опустила голову, подтянула колени к животу, обхватила их руками - и замерла. Окаменела. Вмёрзла в снег. Затихла…
Так их и нашёл Латэ. Винсент, Избранный, насытившийся вампир… словно бы спал, но не дышал во сне. Мира, виновница всего безобразия, неподвижно сидела рядом. Услышав приход охотников, она даже не подняла головы.
…И тогда кто-то, не особенно церемонясь, за волосы дёрнул её голову назад, чтобы открыть шею. Увидев близко-близко узкую светлую полоску, вампирша не пошевелилась и снова отрешённо, обречённо закрыла глаза…

…Маленькую Литу нашли только утром. Девочка брела по Родниковой улице, бездумно, в противоположную от дома сторону.
Сон, приснившийся ей той ночью, 21 декабря, был слишком страшен не то, чтобы рассказывать – чтобы вспоминать! И скоро она его забыла. Лишь иногда в минуты дрёмы перед глазами мелькали странные яркие картинки: хмурый темноволосый мальчик и девочка, по самые глаза закутанная в шарф, похожая на большую куклу; странные люди, ведущие странную беседу, бледная, напряжённая, настороженная Лира молчит, только глаза… кричат… Огромные крылатые тени, кружат в небе над парком; страшный предводитель вампиров идёт впереди всех к юноше-охотнику; жестокий красивый светловолосый вампир небрежно вертит в пальцах серебряный кинжал… «Что это за твари, Боже?!» - «Так значит, предательство»… Девушка-вампирка, рухнувшая в снег откуда-то с неба совсем рядом с ними, её ужасный оскал, когда она впивалась в горло Берты, а Ник улепётывал прочь… Смелая охотница, преградившая ей дорогу: «прочь, нежить!»… «Речь о посвящении» - «Вы не получите мой Дар!» - Ряд картинок обрывался… Потом – долгая темнота, и последняя:
Серое холодное утро и… она сама, бредущая длиннейшей, пустой, нескончаемой дорогой – в неизвестность…

Но иногда, в задумчивости, Лита рисовала другие картинки:

Огромный чудовищный зверь, чьи крылья закрывают полнеба, уносит ввысь - в бездну белую бледную девушку, и лицо её спокойно и прекрасно, как у святой… или умершей…

Другую девушку со злыми отчаянными глазами окружают многие люди. Но она молчит, и лишь покорно склоняет голову… И серебряный обруч смыкается на её шее…


Глава 12

Призрачный парк… Здесь началась история, приведшая её в Орден. Тёмные деревья, уже в седьмой раз с тех пор сменившие летний наряд, согласно кивали кронами: «не было выбора… не было выбора…» Успокоившаяся чёрная вода отражала невысокую девушку в экстравагантном чёрно-красном наряде; худая, как после долгой болезни, глаза лихорадочно блестят, тусклые волосы, впалые скулы, хмурая складка у переносицы, печальные в углах рта…
«Не жизнь, но бессмертие…» Он стал Бессмертным, благодаря ей. Теперь и он принадлежит Бездне, по её вине. Ужасное нечто стояло между ними уже семь лет. У этой преграды не было названия, множество сущностей здесь сливались в одну: то тяжёлый удушливый туман, от горечи которого перехватывает горло, как ошейником; то глыба очень прозрачного льда, искажающая очертания, мешающая видеть, не дающая и попробовать заглянуть в глаза; то чёрная воронка – неистовый вихрь, кружащий голову, вспенивающий мысли, кричащий нелепые, смешные, страшные истины…
Сущностей было много, суть – одна, но нет имени для неё.

Зато у её кошмарных снов с той ночи, 21 декабря, появилось новое лицо… и новое имя.


…Ночь, наконец, уползла прочь, уступив дорогу на редкость солнечному дню, но тягостный кошмар продолжился. И Мира понимала: то не сон, а, отныне, её вечность.

Великий ужас был написан на лицах подоспевших в парк слуг Ордена… Но шепотки: «Великий… вампир?!» быстро стихли, и ужас сменился омерзением.
Мира держалась:
«Я всё сделала… правильно!» - она не кричала, говорила тихо. Ошейник сдавливал горло.
«Я всё сделала правильно!» - она бросала вызов… Она не боялась смотреть при этом им в глаза: ей важно было убедить саму себя.
Но вот все ушли, оставив их в доме на Родниковой улице, последним ретировался Латэ, мрачно пообещав заглянуть днём, и она осталась наедине со своим новым созданием. «Я всё сделала правильно!» - ещё раз резко повторила она себе, смело глядя на него, спящего… Прозвучало неубедительно. Вампирша почувствовала, что всякая решимость оставляет её. Больше всего ей хотелось очутиться сейчас где-нибудь на другом краю света.
«Лишившись смерти, он погибнет, так пусть остаётся с нею, человеком», - не ты ли говорила это? Не ты ли медлила десять лет, не желая для него участи вампира? Что же... ты?
«Нет. Нет. Нет, - она тяжело, сильно оперлась ладонями о крышку стола. - Это неправильно, это несправедливо! Он не должен был умереть так… Так рано! Я всё сделала… правильно!»
Она закрыла лицо руками, отвернулась. Поймав своё отражение в зеркале, усмехнулась, сама себе напомнив Лиру Диос. Её ладони не оставили следов на гладкой полированной поверхности стола…
«Да, всё так… Мы, carere morte, не оставляем следов. Мы – только тени… Понравится ли ему такая вечность?»

До рассвета она бродила по этой незнакомой квартирке на Родниковой улице, изредка воровато оборачиваясь к кушетке, где всё также отдыхал её «Избранный». Взгляды сначала виноватые, потом, испуганные, наконец, панические… Больше всего ей хотелось очутиться сейчас где-нибудь на другом краю света…
Утром новая, ужасная мысль посетила её… Шторы она, загодя, задёрнула плотно, и в комнату не проникало ни единого луча солнца. Но этого ей сейчас, вдруг, показалось мало, и скоро из комнатки донёсся грохот передвигаемой мебели…

Вампир проснулся около полудня. С минуту он лежал, бессмысленно глядя перед собой ещё затуманенными сном глазами. Затем приподнял голову, оглядел комнату: стол… запертая входная дверь… в кресле, пододвинутом к ней, дремала Мира… единственное окно зашторено и, сверх того, заслонено громоздким шкафом.
Винсент уткнулся в подушку, глухо простонал:
- Это не сон…
Вампирша в кресле вздрогнула, открыла ничуть не отдохнувшие глаза, дёрнулась вперёд. Замерев так, она напряжённо вглядывалась в своё новое создание… И молчала.
Зато он вскочил с кушетки, заходил по комнате:
- Не может быть… Но… я не чувствую тепла… и сердце… не бьётся?! – он неуверенно коснулся рубашки на груди, порванной, пропитанной кровью, и с отвращением отдёрнул руку. - И голос какой-то чужой… Я, что, вампир теперь? Carere morte?! – по-детски беспомощно, жалобно спросил он.
Но Мира молчала.
Он упал на кушетку, запрокинул голову на спинку:
- Но… Дар? Дар ведь не достался им?
Мира смогла отрицательно помотать головой.
- Нет… это не может быть правдой, – неуверенно сказал Винсент, давно замеченным Мирой жестом закрыл лицо ладонями: только глаза и лоб… Заговорил быстро, задумчиво, вспоминая:
- Дядя пришёл ночью, сказал, что посвящение будет сегодня, распоряжался, как обычно… Я не подозревал ничего! Только спросил, давно ли известно о посвящении, и он ответил, что узнал от Лиры только что. Но немного тревожно стало в парке… Диос смотрела так, словно была виновата, этот взгляд ни с чем не спутаешь… Идиот! – в сердцах воскликнул он. - Как мы поверили ей?! «Посвящение у Источника!» «Экипаж ждёт на улице Медеора, ближе не подъехать: натолкнёмся на охрану!» Эти отвратительные игры Главы и епископа! «Посвящение или жертвоприношение?» - Слишком много лжи! - он снова вскочил… замолчал, после долгой паузы закончил:
- Да, идиот! Но зачем, зачем она привела их с собой? Я… поверил бы ей одной, приди она сюда! Трижды идиот! –
Он несколько раз в ярости стукнул кулаком в стену. Минуту постоял молча, с любопытством, удивлением изучая, как тут же затягиваются раны на костяшках пальцев и, наконец, сказал то, чего так давно со страхом ждала Мира:
- Что ты сделала со мной… - не вопросительно, только удивлённо. Как-то растерянно…
Мира молчала. Она только нервно поправила ошейник на шее, будто он её душил. Эта удавка, обжигающая как кусок льда, всё не давала ей проглотить холодный мерзкий ком, давно застрявший в горле.
Винсент снова оглядел комнату, теперь так, словно увидел впервые: и шкаф у окна, и запертую дверь, и темноту среди дня.
- Почему ты заперла меня здесь? – хрипло, почти беззвучно спросил он. - А этот… шкаф у окна?
Мира вздохнула, но не отвела настороженный, молящий взгляд от его лица.
- Ха-ха! Думаешь, если я захочу выйти… да хотя бы и на солнце! Это, - он постучал по шкафу, - меня остановит?
Вампирша разжала губы.
- Винсент, пожалуйста… - жалобно попросила она, вставая с кресла.
Он вновь бросился на кушетку, сел, обхватив голову руками, и надолго наступила тишина.
- Это же тюрьма, тюрьма, - прошептал Винсент наконец; поднял голову, первый раз за это утро посмотрел ей в лицо: взгляд пристальный, внимательный, светлый, как у ребёнка, впервые в жизни столкнувшегося с несправедливостью. - За что?!
Она словно сломалась, опустилась у двери на пол, по-прежнему закрывая выход из комнаты своим телом, простонала:
- Не мучай меня!
- Прости, – тихо, скованно сказал Винсент.
- Латэ сказал, что придёт сюда в четыре, - быстро заговорила Мира. - Мы дождёмся его здесь, хорошо? Этот дом по-прежнему под «Защитой». Она открыта только для меня… и тебя, - она снова нервно поправила ошейник. - Послушай меня. Быть вампиром не так страшно, как ты думаешь. Ночью – абсолютная свобода. Чтобы утолить голод, не обязательно убивать. Если не эксплуатировать без необходимости возможности преображения и отдыхать днём, можно насыщаться малым количеством крови…
- Что ты говоришь! Что ты говоришь!!! Замолчи!
Но, закрыв глаза, Мира упрямо продолжала:
- Твоя инициация прошла удивительно легко. Я думаю, тебе вовсе будет довольно каких-то капель жизни, чтобы… - она не закончила…
(…жить?)
- Я же… убил кого-то… - Винсент вдруг остановился. - Да?
Мира, сжавшись, жалко смотрела на него.
- Уйди, - тихо сказал он. - Уйди… из комнаты.
Мира поднялась у двери, в смятении ломая руки.
- Уйди, - повторил он также ровно, невыразительно.
- Я… не оставлю тебя…
- Это я уже понял! - он вспылил, но быстро взял себя в руки. - Уйди, пожалуйста…
Вампирша опомертью выскочила в коридор.

«Что я сделала?!» - повторяла она снова и снова, измеряя шагами узкий коридор от двери до двери.
Запоздалое понимание обрушилось на неё… и разбило в пыль, она удерживала себя за плечи, чтобы не рассыпаться, больно, глубоко вцепляясь в кожу острыми ногтями.
«Боже, Боже, Боже, что я сделала?! Я погубила его!!!»

Старая мысль «что же делать?!» вновь стучала в висках. Отныне бессмысленный вопрос. Бессмертие – безысходность. Один путь: вперёд. В Пустоту. В «Никогда»…
Она едва не завыла в голос, готовая уступить безумию, но воспоминание вдруг пронеслось сгорающей звездой: много-много лет назад… начало поисков… «Избранный, Дар», - размышляет она у окна, в старом доме в Карде. «Избранный… Дар… Истинное назначение этой силы – исцелять проклятие…»

Она прекратила кружить по коридору, остановилась, боясь спугнуть, упустить, забыть… Но боялась напрасно; все, давно сказанные, давно улетевшие слова, сейчас к ней возвратились:

Исцеление? – «Это просто ещё один выбор. Как при инициации…», «Выбор Слабейших, Низших…», «Дар охотников способен забрать их у Бездны…» - это говорил Владыка. Владыка вампиров…

(Дар потерян. Он оставил её Избранного. Но можно снова найти его! Эта цепь бесконечна, сейчас среди людей ходит новый, незнакомый «Избранный», не догадываясь, кто он и какая сила ему служит. Если обратить Дар на службу охотникам…)

«Проклятие как пыль, нужно только стряхнуть её…»

«Раньше и Орден искал Избранного… - вспомнила она и даже слабо вскрикнула. - Охотники ловили вампиров и не убивали, против обыкновения, а заковывали, обращая в рабов…»
«Серебряные ошейники»! Эта свора искала для них Дар! – вот зачем её сейчас пощадили!

И она была… рада. Она уже рвалась с цепи - на поиски!

Она ринулась обратно, к нему в комнату. У порога едва смогла умерить волнение, остановиться, постучать…
Винсент не ответил. Но дверь не была заперта, и она осмелилась заглянуть.

Ничего не изменилось, шкаф по-прежнему возвышался перед окном. Винсент переоделся и в синем сюртуке, делавшем его чуть старше, был вовсе не похож… на того, кого она здесь так страшилась увидеть. «Вовсе не похож на вампира, а для нездоровой бледности существуют десятки причин», - малодушно успокоила себя Мира, глубоко вдохнула и сообщила:
- Всё поправимо. Раньше я думала, что нет, но теперь верю, знаю! Помнишь, ты говорил о проклятии вампиризма? Ты говорил, его можно убрать! Да, всё так, и всё ещё есть… нечто, способное это сделать! Послушай меня…
- Я ведь умер, - размеренно, холодно сказал Винсент сам себе. На неё он даже не посмотрел. - Я всё помню. Владыка… почти подчинил себе мой Дар. Я должен был умереть, чтобы остаться собой. Но ты… Что ты… сделала… со мной? Это… чудовищно.
- Послушай же меня! Брось, не надо думать об этом… Всё поправимо! Это не та… безнадёжность, какую узнала я двадцать лет назад! Есть путь обратно!
- Не надо думать о чём? – также холодно осведомился он и внезапно расхохотался. - О, Господи! Придётся теперь завести себе гроб… И привыкать завтракать крысами! Или кошечками? Несомненно, есть и светлая сторона: больше можно не беспокоиться о своём здоровье! И о том, как раздобыть кусок хлеба, - он посерьезнел. – Правда, признаться, мне уже интересно, что я буду пить сегодня на ужин…
- Когда стемнеет, мы пойдём на охоту, - мрачно сказала вампирша и осеклась. Ошейник больно кольнул горло.
- На охоту… - эхом повторил Винсент. - Что-то я забыл. Ах, да! Ещё – убрать из дома все зеркала…
Он поднялся, добрёл до зеркала на дверце шкафа:
- Нет, я всё же не могу поверить, что…
Вампир долго вглядывался в своё отражение. Казалось, ничего не изменилось, и взгляд его метался. Тогда он недоверчиво прищурился, глядя в глаза своему отражению, и зеркало треснуло… Винсент ударил его кулаком, и на пол посыпались осколки.
- А вы… словно побледнели, тётушка, - наиязвительнейше заметил он ей, обернувшись.
- Я сумела разбить первое зеркало только через полгода, - глухо пояснила та…


…Бултых! – тёмная зеркало воды дрогнуло, приняв очередной камень. Этот тяжелее, и круги разошлись далеко. Когда она в последний раз развлекалась, бросая камешки в воду? Давно, очень давно…
Там, в Карде, на старом мосту через Нэсс, перед тем, как покинуть город. Вода поглощала камни без следа, без звука, как тьма, как сама Пустота… Помнишь, что тогда шептала тебе эта чёрная мёртвая жидкость, по ночам пахнущая кровью, а днём – только грязью?
«Ты не сдержала клятву. Теперь, жди кары. Бездна не прощает».

(Не прощает!) –
Третий камень, четвёртый…
«Это Бездна мстит, - думала ты той ночью 21 декабря в Призрачном парке, сидя рядом с ним… Не было слышно его дыхания, и сердце его не билось, но он не был мёртв. – Вот она, месть Бездны, кара Бездны!» Но уже утром ты вновь смеялась, вновь пытаясь спорить с неизбежностью: «Я найду Дар, и приведу нового Избранного к охотникам… и всё станет по-прежнему!» - Безумный смех carere morte, вздумавшей спорить с сутью своей! О, да, и безумие, порой, приводит к победе, но в этот раз ты проиграла: Ордену не нужен Дар. Ордену не нужен Избранный-охотник. Орден больше не верит в чудо, но видит – чудовище… Они раздавят Дар. –
Она давно готовилась к такому решению Ордена, и, всё же, оказалась не готовой.

Мира зашвырнула в воду последний камень:
«Исцеление? Не смей мне говорить об этом!» - это тебе кричал твой Избранный… Теперь он не верит в то, что та старая сказка – быль. Никто не верит. Но во что верить ей? – В невозможность мечты? В неизбывность вины? – В Пустоту – единственное прошлое, настоящее и будущее?
(Пусть ложь, эта мечта делает нужной мою вечность…)

…Не день и не два прошло, прежде чем Винсент понял, поверил, смирился, - вторая неделя подходила к концу. Тогда он, послушав совета Латэ, покинул столицу и возвратился в Карду, в старый дом, где прошло его детство.
Через неделю к нему осмелилась приехать Мира.

Он был таким… странным в последние дни в столице! Он больше не спорил, не кричал: «Замолчи! Ты говоришь ужасные вещи!», не выдвигал обвинений, не требовал объяснений, он попросту избегал её… избегал всех, делая исключение лишь для Главы Ордена.
В Карде Мира нашла его задумчивым, спокойным и чуть насмешливым. И за насмешкой скрывалось раздражение: Винсент не был рад гостье.
На чердаке он разбирал свои старые рисунки…
А вампирша готовилась к серьёзному разговору…

- Доброй ночи! – осмелилась поздороваться Мира. Он ничего не сказал, коротко глянул, отрывисто кивнул, приветствуя, и отвернулся.
- Выслушай меня, хорошо? – продолжила она миролюбивым тоном, старательно не замечая его раздражения. - Есть возможность… я давно пытаюсь сказать тебе… Помнишь сказку о Даре? Ту часть истории об Избранном-охотнике? Если я найду нового обладателя Дара, и Дар обретёт настоящую силу, твоё… состояние можно будет исправить…
- Не говори об этом! – крикнул он. – Не смей мне говорить об этом! Ты… - он оборвался, резко замолчал.
- Почему ты так? – оторопела Мира. – Твой Латэ в это верил… В этом уверен сам Владыка вампиров! - Исцеление возможно! Я помогу Ордену в поисках Дара… Ты вернёшься в мир живых, обещаю!
- Зачем теперь ты мучаешь меня? – за его ледяным спокойствием прятались ярость, ненависть, боль. - Я уже три недели как мёртв, а ты рассказываешь об исцелении!
- Это – ошибка охотников, - заспорила вампирша. - Carere morte – «живые трупы», «бессмертные мертвецы», «исчадия тьмы»… Так любят говорить в Ордене? Так охотники пытаются оправдывать то, что убивают людей! Всего лишь больных, которых можно вылечить! Действительно можно! Ты же понимаешь это, видишь это, Избранный! Ты же сам говорил, что проклятие можно убрать!
- Неужели? – искренне изумился он. - Я в это верил?
- Да!
- Я не помню, - без эмоций сказал Винсент. - И прекрати называть меня «Избранным»! Я не помню, чем был этот Дар… Я не помню многого! Может быть, к лучшему – не так больно. Я сейчас вижу только темноту: и днём, и ночью, вчера, сегодня, завтра и всегда! Какое исцеление?
«Значит, вот как, - Мира опустила голову, спряталась за волосами. - Отпустив свой Дар, он забыл его. Что ж…»
- Значит, теперь я буду помнить за тебя, - ровно сказала она.
Винсент сдул пыль с очередной большой тетради и, задумчиво перелистав, отбросил прочь. Тетрадь упала, печально шелестя пустыми страницами, на чёрной коже обложки чётко отпечатались тонкие дужки – следы от ногтей.
- Я останусь с Орденом и помогу им найти нового владельца Дара. У меня уже есть план поисков. Ты… - она болезненно закрыла глаза, веки дрожали, - не должен быть вампиром…
- Отпусти меня. Это единственное, что ты можешь сделать для меня, поверь.
Мира резко помотала головой:
- Я не оставлю тебя! Я… виновата…
- Это, в конце концов, унизительно, - пробормотал Винсент сам себе, избегая глядеть в её сторону. - Оставь… Оставь меня в покое!
- Пройдёт год-два, и новый Избранный проявит себя. Подожди… Ты сильный, ты справишься… Я найду Дар… Отбрось грустные мысли, в конце концов, хватит! – вскричала она. - Как я оставлю тебя, ты что?! Я, если бы ты тогда умер, ушла бы тоже… Мне этого не перенести…
- Ненавижу тебя, - тихо сказал он, равнодушно глядя в холодную звёздную ночь за окном. - Ненавижу ваш мир. Ищи свой Дар… Может, кого-то это действительно спасёт… Я давно сдался. Меня давно нет. Убирайся отсюда. И не приходи – я не пущу тебя на порог.


Скоро рассвет, пора уходить. Вода в пруду снова дрожит, колеблется, трясётся, - почему она обращает внимание на это? Её тоже словно пробирает дрожь: проклятый Латэ всё же заставил её усомниться, вновь усомниться… «Избранный… Дар… Ты ввязалась в древнюю, запутанную историю, ни черта в ней ни смысля! Грядёт новая битва двух гигантов: Орден против Владыки вампиров… А ты, маленькая, слабая, не видящая сотой доли того, что видят эти колоссы, опять лезешь между ними! Оставь… Оставь всё. Оставь…
…Его?»

…После той эпохальной встречи, когда ей запретили переступать порог старого дома, Мира выжидала целый месяц. Потом, не выдержав, вновь поехала в Карду, и он встретил её прохладно, но приветливо, будто предав забвению старые обиды.
Они больше не говорили о произошедшем, негласно постановив больше не мучить друг друга. Они ухитрялись находить общие темы, потому что оба не терпели тишины: романы Жюля Верна… новый король Испании… неожиданный успех оперы Бизе в Доне… «Принципы физиологической психологии» Вундта… - они завидовали Гейдельбергским студентам… их словно бы искренне интересовали новые дела, идеи, проблемы дневного мира. Порой они даже смеялись, и тогда им казалось, что удушливый серый туман недоговорённости и откровенной лжи, окутывающий их - сон… и даже меньше, чем сон – иллюзия…

Прошло три года. Ровно. Не круглая, но знаменательная дата. В этот свой визит Мира была весела чрезмерно, наиграно, истерически. Извозчик, подвозивший её до дому, решил было, что благородная дама пьяна…
- А вот и я! – закричала Мира с порога. - Пусти погреться…
В гостиной она скинула шубку, зашвырнула шляпу за шкаф. Мельком оглядела племянника (с момента их последней встречи прошло полгода):
«Не изменился. Всё такой же. И тоже весел сегодня…»
- Смотри, что у меня есть! – с фальшивой радостью похвасталась она, извлекая на свет большую бутыль тёмного стекла.
- Что это? – равнодушно спросил Винсент, выдвигая на середину комнаты кресло. Затем кивнул ей. - Устраивайся.
- Будешь рисовать портрет?
- Ты угадала. И, на этот раз, в красках! Теперь должно получиться лучше... Так чем это ты хвалишься?
- О, это коктейль! Стабилизированная кровь… Человеческая! – Мира зажмурилась от удовольствия и, тут же перескочив в другое настроение, печально пожаловалась. - Три года на диете из крови животных…
- Теперь смотреть мне в глаза тебе труда не составит? – съязвил он, устраиваясь на диване напротив. - Поверни голову чуть влево. Ещё… Хватит!
- Это меня недавно «поощрили», – пояснила Мира. - Хочешь попробовать?
- Нет… В Карде много пищи, - рассеянно сказал вампир.
- Ты охотишься на людей? – веселье не смогло скрыть тревоги в её голосе.
- «Охота!» - Винсент рассмеялся. - Я сыт после пары капель, и юные девы сами рады со мной поделиться, - Он картинно закатил глаза и мечтательно, быстро проговорил: «Винсéнт, ты прекрасен, я – твоя жизнь!», «Да, дитя Тьмы, возьми меня всю, до капли!», «Мы полетим над спящей Кардой и будем смеяться в лицо Ночи!» - и, вздохнув, иронически закончил. - Если б они ещё не просили бессмертия!
- Ты уже инициировал кого-то? – насторожилась Мира.
- Что вы, тётушка! Вместо инициации я читаю лекции об ужасной сущности вампиризма, спасибо Латэ за его «уроки философии», - увлечённо продолжил он. - Белла Фабер уже мечтает вступить в Орден…
- Опять ты сочиняешь, - раздражённо заметила Мира.
- Ну… это почти правда, - признался он. - Что ты так напряжена? Успокойся... И взгляни же, наконец, на меня!
- Я не могу… так, Винсент, – Мира отвернулась, потёрла глаза ладонями. - Я запуталась. Я запуталась давно. Одна ложь кругом! Фантазии, иллюзии… хуже всего, сплетни! Меня давно предупреждали не пытаться играть с этим одной. Сесилия Калькар недоумевала, как я искала Избранного десять лет, не понимая легенды… Но что делать, здесь все вампиры слепы! Я думала, люди помогут, Орден знает больше… Но с этими – ещё хуже! Какие-то странные… идеи, Владыка выражался яснее! Какой он, этот Дар? Зачем он? Что он… Как он может победить проклятие? Как этот будет исцелять, когда придёт: прикосновением, как… Тот, Бог?! Ха-ха… Бред. Мир давно рассказывает это как сказку, а я всё равно упрямо жду своего Избранного! Может, это миф, только миф и ничего более? Старая ложь…
- Ты устала, отдыхай, - сказал он тихо, ласково. - Знаешь что? Я ухожу на прогулку. А ты останься здесь, спи…
- А портрет? – слабо спохватилась Мира, покорно закрывая глаза.
- Скучная затея, - взгляд его скользнул по тёмным этюдам, сваленным в беспорядке на столе и подоконнике. - Мир бледных теней по-своему завораживает, но я придумал кое-что повеселее…


…Скоро рассвет, пора уходить. Невдалеке уже кричит какая-то птица…
(В Призрачном парке, птица? Скорее, чья-то неупокоенная душа…)
Первым же утренним поездом она уехала в Карду. Вампирша, как обычно, взяла отдельное купе, а там, запершись, забилась в самый тёмный угол. Быстро промелькнули предместья Сальтуса. Поезд торопился приехать в Цитадель вампиров до наступления ночи.

Ещё не било полуночи, а Карда уже спала. Но странно: в небе не мелькали быстрые иссиня-чёрные тени – их начинаешь замечать порой краем глаза… после пары бессонных ночей…

(«Высшие покидают Цитадель, - вспомнила она один из последних своих разговоров с племянником. - Дэви давно оставил «Тень Стража», за ним последовала его свита. Молодых Высших почти нет… Сейчас Кардой владеют Низшие. Их много здесь») -

(Низшие! Не видимые ни днём, ни ночью! Тихие паразиты… Прав был Гектор…)
Мира подошла к особняку Вако на улице Карнавала: последние два квартала Короны она решила прогуляться пешком. Пройдя по садовой дорожке, остановилась у крыльца…
Дом был пуст! И пуст уже давно: окна на первом этаже и двери забиты, заколочены. Вампирше пришлось воспользоваться личным входом наверху.

Из своей комнаты она прошла в коридор второго этажа, недолго постояла у бывшей детской:
«Помнишь ту далёкую ночь, Бессмертная? Молила ли ты тогда о спасении, о чуде? Нет… Мыслила ли? Может быть… И не сказанные желания сбываются, когда падает звезда…»
Она спустилась по лестнице вниз.
(На перилах слой пыли. Дом пустует уже много месяцев.)
Она силилась вспомнить ту, последнюю встречу с Винсентом… Когда она была?

(Мучительно не находились слова для беседы. Все темы давно исчерпали себя. Она много раз пыталась начать важные: об Ордене, о Даре… Но, уже вдохнув воздух для нужных слов и бросив взгляд на него: красивого, очень бледного молодого человека, с безразличным, застывшим словно маска лицом, пронзительными и холодными глазами; юношу, навсегда оставшегося двадцатилетним, она осекалась… И говорила очередную ненужную, неважную ерунду…)

В холле она беспомощно огляделась: пусто.
(Где же ты? Когда покинул этот дом?)
Ответом – тишина. Церемонная, как в храме, и набирающая силу.

Тогда Мира толкнула дверь в гостиную.
Мебели в комнате не было совсем. Белые прямоугольники, завешенные тканью, по-простому прислонены к стенам. Картины. Она уверенно остановилась у одной из самых больших, последнее воспоминание вело её. Сняла ткань:
(Закончил он её, или нет?)
Оказалось, закончил.

Мира на секунду зажмурилась. Краски на картине были яркими, словно рассвет уже наступил. Она даже обернулась к окну, ища источник этого непонятного света. Но за ним – тьма, и ночь ещё не скоро уступит место дню. Источником света была сама картина.
Рассвет. Небывалое солнце вставало над Кардой, Цитаделью вампиров. Золотая Корона, полукружьем за ней тени гор. Струился вниз Нэсс, полный светлых бликов как весёлый весенний ручей. Листва ближних деревьев, пронзённая светом, была прозрачно-зелёной, чистой. Ослепительно сиял тонкий диск солнца в почти белом небе. Солнце царило над этим миром; оно восхищало и ужасало одновременно: огромное, жёлтое, всё тонуло в его сиянии. Солнце поглощало мир… Нет: сам мир стремился стать солнцем…


(- Рассвет? Всё тот же? Рисуешь по памяти?
- Не язви, - спокойно сказал Винсент.
- Не могла не сделать этого замечания…
- Добрый вечер, тётушка.
- Да, чудесный…)

Прошлый август. Год назад. Их последняя встреча.
…Сейчас она вглядывалась в картину с рассветом через резь в глазах…
(Почему он покинул старый дом? …Жив ли он сейчас?)

(- Ты знаешь о Вальде? Я, когда ехала сюда, слышала… Погибло всё семейство…
- Что? – он был задумчив. - Вальде? Да, знаю.
Она попыталась поймать его взгляд. Безнадёжно. Он видел только свою картину.

- А ведь в их доме я когда-то была…
Он кивнул, улыбаясь. Но не ей – довольный получающейся картиной.
- Там был Фредерик Фидес. Человек, который был Избранным до тебя.
- И что?
- Он? Да, неважно… Время идёт. А Орден всё не начинает поиски. И Владыка медлит…
- Латэ недавно был у меня, - заметил Винсент.
- Я ему не доверяю, - отрезала Мира).

Она побродила по гостиной, остановилась у камина, подобрала горсть серого прошлогоднего пепла, в задумчивости растёрла в пальцах…
«Смерть – есть ветер, - вспомнилось ей откуда-то. - Мы – песок… Лишь пыль. И прах»...

(- Мне нужны будут деньги, - сообщил племянник через полчаса, неожиданно нарушив уже устоявшееся молчание. - Не уверен, что смогу их вернуть…
- Не бери в голову, - она заторопилась, обрадованная первой его репликой. - Бери всё! Если ещё что-то осталось…
Но он не попытался продолжить беседу дальше. Вновь уткнулся в эту картину, которой бредил третий год.
Она подобрала какую-то книгу, толстую, в тёмно-красной бархатистой обложке, тиснёные буквы стёрлись. Полистала, не задерживаясь на тексте…
Он, наконец, соизволил взглянуть на неё. Как-то тревожно...
Мира обрадовано отложила книжку).

В углу очага она заметила сгоревшую тетрадь. Похоже, дневник. Сморщенная ломкая обложка, под ней уцелело несколько листов. Побледневшие от жара крупные буквы. Его почерк. Она разобрала в середине одной страницы: «Мира», но не стала читать дальше…
(Что там могло быть? «Мира… меня убила»?
Хуже, чем убила. Отдала Бездне.)

(- После того бала я и осталась в Карде, - прошептала она через два часа молчания, всё ещё вспоминая Вальде, - в этом доме… У вас…
- Я помню, что ты никогда не желала мне зла, - ровно сказал Винсент и добавил на картину очередной мазок. - Не плачь, тётушка. Знаешь, я благодарен тебе. Кто там считает, что смертная казнь милосердней пожизненного заключения? Он не прав. Всё лучше, чем небытие.
- Я и не плачу! Жёлтая краска очень яркая. Это будет не картина, а открытка… Я ухожу, Винсент.
- Счастливой дороги, Мира.)

Вампирша забрала тетрадь себе. Вновь, сделав круг по гостиной, остановилась у открытой картины, легонько коснулась её ладонью:
«Ты вернёшься в мир живых, мой мальчик. Обещаю».

Очень грустно что все так получилось... Бедная Мира теперь так терзается... Очень хочется узнать, найдет ли она нового Избранного...