Литература

Сергей и Катя познакомились под солнцем Греции, на морском курорте. Случайная встреча спустя пять лет, казалось бы, могла дать новый импульс отношениям любовников. Но ключевой фигурой действия внезапно становится третий лишний — жена героя. Что тому причиной: автоматная очередь, сейф, набитый долларами, или маленькие дети, рискующие в любую минуту остаться сиротами? Яркое, динамичное повествование изобилует парадоксальными коллизиями, пикантными ситуациями, отточенными, живыми диалогами.

Они обо всём забыли, а гром был естественным шумовым фоном для их страсти. И сама Гроза стала сокрытием их любви: никто не видит, не слышит. Они были защищены и от самих себя, своего сознания, чувству! опору в стихии грозы, которая обволакивала их домик. Хельга молчала и только думала: "Вот они - противоречия личности! Вслух признался, наконец, впервые, и именно тогда, когда мои чувства немного поблекли". Она знала, что сегодня их Любовь заканчивается в неизвестное время. Хельга была готова к разлуке.

..."Мы очень любим друг друга. В наших отношениях много нежности, заботы и поддержки... Я знаю все, что он любит и мне приятно удивлять его и радовать. Наши сердца неравнодушны. Я люблю создавать для нас праздник, праздник в будни, просто так. Просто потому что мне хорошо с ним. Наши чувства не угасают со временем, мы интересны друг другу всегда......У нас один Путь, одна Дорога. Мы не попутчики, мы - Путники. И только с ним я пройду этот путь до конца". Я была уверена, что главная моя задача в жизни - построить такой Дом и такую Жизнь......Это была моя Путеводная Звезда, моя Вера. Я верила в это, я знала это. Я никогда не отказывалась от своей Мечты. Отказаться, значило бы отказаться от Жизни и согласиться на существование. Ни за что! И я искала свою мечту, и вновь и вновь ставила Жизнь на кон...

Высокая, в каком-то немыслимом черном плаще в пол, с капюшоном детским, падающим на плечи, она стояла на пороге и смотрела на него спокойно, точно заранее знала: он ждал именно ее. Приехали, - подумал он, - судьба... Разве такую я ждал? И тут точно очнулся: бред. И с трудом, не выпуская чашку с кофе из рук: Вы кто? - Я на вождение, - сказала она. - Подождите... С чашкой в руках он вышел на крыльцо: пусть его остудит ветер. В сущности, мысль была только одна: прямо сейчас закрыть дверь на замок - и любить ее. Любить без конца. Может быть, сразу прямо до смерти. И больше ничего в жизни не надо. Любить, любить...

В тот день он узнал, что в кабинет к ней приходить не стоит, а на улице ждать можно, но не у самого суда, а чуть поодаль. Что что-то преподносить ей на людях на рабочем месте или в относительной близости от него ни в коем случае недопустимо. Что если в кабинете она поднимает трубку и тут же кладет ее, не сказав ни слова, значит она "на приговоре". И не следует ей трезвонить каждые десять минут и дергать попусту, все равно она не ответит. В тот же день они очутились в одной постели.

Я не мог насмотреться на ее лицо, на то, как она это делает. Как она была в этот момент красива; не знаю почему нет уже более пьянящего, влекущего, чем эта Красота. Я просто замирал, забывал про собственное тело, исчезал.. это было выше наслаждения, это было что-то иное, я даже не знаю, как это назвать, Наслаждение не оставалось где-то там, где я мог еще ее видеть... а видеть ее - это было уже величайшее наслаждение и так.

"...Она вспомнила Скарлетт О`Хара из "Унесенных ветром", и как та любила твердить, что сейчас она очень устала, и не может ни о чем думать, но будет завтра и она обязательно придумает, как решить отягощающую ее проблему. Маша рассмеялась. У нее тоже впереди много завтра. Она обязательно уедет в Питер и будет жить рядом со своим Эриком. Она утрет нос этому холеному и тщеславному Дмитрию так, что он никогда не узнает, что она находится рядом и принимает участие в судьбе малыша..."

"...Она вспомнила Скарлетт О`Хара из "Унесенных ветром", и как та любила твердить, что сейчас она очень устала, и не может ни о чем думать, но будет завтра и она обязательно придумает, как решить отягощающую ее проблему. Маша рассмеялась. У нее тоже впереди много завтра. Она обязательно уедет в Питер и будет жить рядом со своим Эриком. Она утрет нос этому холеному и тщеславному Дмитрию так, что он никогда не узнает, что она находится рядом и принимает участие в судьбе малыша..."

Я поденщица, я наемница. Я умею все. Мне навалять их нравоучительный роман или деревенскую прозу не стоит даже труда, не надо особо и напрягаться, особенно задумываться. Можно просто скомпилировать, и будет все хорошо. Будет даже лучше, чем у них, потому что грамотнее. Я могу написать фактологическое письмо, исповедальную прозу, комедию, драму, сентиментальный роман. Сегодня пессимистическое, завтра жизнеутверждающее, вчера возвышенное, послезавтра в последней степени цинизма. "Голубое сало" - без разговоров. Я могу сделать боевик. Критику - пожалуйста; триллер, крутую эротику - пожалуйста, хоть порнографию. Я могу создать шедевр. И это будет читаться, это пойдет... Я востребована, я поденщица, и в отличие от гениев настоящий работник. Мне это все не сложно, я натренирована, мобильна, в курсе всех наработок и творящихся в мире дел. И поэтому делаю свою работу безукоризненно.

Его серые глаза нежно смотрели на нее. Волосы, взлохмаченные ее рукой, делали его похожим на большого мягкого вальяжного кота, довольного своей жизнью. Защемило сердце, сама не ожидая, она стремительно влюбилась в этого мужчину. Неужели в обратном случае лежала бы в его постели, а теперь и соглашается на все, лишь бы быть с ним и его дочерью, смотрящей на нее с щенячьей преданностью.