Evelyn Из жизни ночных сорочек
- Да-да, конечно!.. - Буду ждать тебя в 20.00... - Праздничный ужин? Еще бы! Свечи и прочее... Шампанское за тобой!.. - Я тоже тебя целую! Жду очень!.. Тишина. Затем звук каблучков и входная дверь захлопнулась. И вот тут в комоде стало шумно. Ночные сорочки, надушенные и аккуратно сложенные, заволновались.
- Вы слышали? – спросила Кремовая, вся в рюшечках. - Конечно! Мы не глухие! – ответила Бордовая атласная, расшитая нежными цветочками. - Интересно, кого из нас она выберет на этот раз? Надеюсь, меня. Я очень соблазнительно подчеркиваю все изгибы тела хозяйки, - взволновано заговорила сорочка жемчужного цвета. Она была новенькой в гардеробе, но считала себя самой элегантной и ценной, так как была куплена в очень известном фирменном магазине. - Не думай, что ты лучше всех, - вступила в разговор Голубая из тончайшего шелка. Меня уже надевали дважды. Я не скрываю красоту фигуры моей хозяйки. Прямоугольный вырез очень выгодно подчеркивает ее красивую грудь. Я дохожу ей до середины бедер и ее стройные ножки сразу привлекают внимание, заставляя партнера терять голову от возбуждения. - Что я слышу? «Моя хозяйка!» Уж не думаешь ли ты, что самая важная здесь? «Наша» более подходящее слово, - возмущено среагировала Кремовая в рюшечках. - Ах, леди, давайте не будем ссориться, иначе потеряем свой вид и хозяйка не выберет ни одну из нас. - Ну что ты! – насмешливо ответила Жемчужная. – Здесь есть еще кое-кто, от кого мы не слышали ни слова. - О! Правда! – засмеялась Бордовая. – Я и забыла, что среди нас есть еще кто-то. Ну, и почему мы молчим? Почему не оспариваем право быть надетой сегодня? – с издевкой спросила она. - Ха-ха! Я право не знаю, почему она вообще находится среди такого изысканного общества? Каждый раз, когда она надолго исчезает, я думаю, что наконец-то хозяйка избавилась от нее. Но после долгого отсутствия она опять появляется здесь еще больше потертая и старая, - недовольно вмешалась Голубая.
- Ну, почему ты молчишь? Нечего сказать? Или считаешь, что мы не достойны твоего общества? – снова спросила Жемчужная. - Ох, до чего же вы все молодые и наивные, - наконец подала голос Фланелевая пижама. Она была старенькой, стиранной-перестиранной и даже непонятно каким был изначально ее цвет. - Я уже долго служу хозяйке и многих таких как вы повидала на своем веку. Вас надевают, когда приходят особые гости, и в первые же минуты вы оказываетесь на полу, на стуле, под кроватью и всю ночь проводите там, куда вас бросили, потому что свою роль вы сыграли и в течении ночи больше не нужны. Наутро, если вы не оказались разорваны, вас стирают и убирают в комод. А сколько таких ажурных, с рюшечками и кружевами не вернулось сюда? А когда меня вынимают отсюда, я согреваю хозяйку всю ночь, и не одну. Я знаю о ее боли и страданиях, когда она рукавами вытирает слезы, которые проливает ночь напролет. Я чувствую, как бьется ее сердце и прерывается дыхание, когда она читает свои романтические книжки. А когда в постели она пьет свой кофе, я вижу, с каким наслаждением она вдыхает его запах, томно прикрыв глаза. Ну и кто же здесь важнее, кто нужнее нашей хозяйке? – спросила с достоинством старая пижама.
Ни звука в ответ. Больше ничто не нарушило тишину комода.
|