Жена Отхоа

«Ты должен добыть белую тигрицу».

Отхоа медленно вдыхал и выдыхал – так, как учил его некогда наставник рода Учанг. Его мощная грудь подымалась и опускалась, горный ветер трепал длинные, заплетенные в мелкие косички черные волосы. Широко расставленные ноги попирали скалу. Темные узкие глаза следили за парящим в ослепительно синем небе молодым орлом. Его дух-предок не покинул его даже на неправом пути. Пути проклятия.

«Невеста богов, хранительница врат смерти и жизни. Добудь ее, охотник, и ты получишь мою Имдаан в жены».

«Ты сошел с ума, вождь. Белая тигрица неприкосновенна. Если я хотя бы увижу ее, то буду проклят, и мое семя до последнего потомка также».

«Тогда убирайся отсюда, щенок. Имдаан достойна самого лучшего жениха. Завтра я буду говорить с Тхелом, вождем орочи. Он даст за мою красавицу выкуп в сотню песцовых шкурок и пятьдесят железных ножей, и этого будет еще мало!»

Снег в предгорьях уже сошел, но здесь, на большой высоте, в царстве небесных духов, властвовала Великая Белизна. Изо рта вырывались клубы пара. Отхоа накинул на голову капюшон. Он уже определил, как спуститься вниз, в потаенную долину меж Зубатой и Двуглавой горами. Муж-Солнце скоро уплывет на своей  ладье в подземный мир, поэтому стоит поторопиться.

Языки пламени взвивались к темному небу, золотые искры разлетались кругом, как шаловливые светляки. В реке плеснула крупная рыба. Доев кусок солонины и запив его отваром пихтовых иголок, спасающим от злых духов болезней, Отхоа подбросил в костер веток и лег. Наконец сказался тяжелый, многодневный поход по горам – он уснул так крепко, как не спал уже давно. Ему снилась Имдаан... Ее губы, дерзкие карие глаза, темно-синяя татуировка на округлом сладком плече и смех... Смех...

Тонкий женский смех прозвенел где-то за стеной поваленных бурей лиственниц.

Еще не проснувшись, Отхоа схватился за пристегнутый к поясу нож. Что?..

Женщина расхохоталась снова. О боги и духи великого Хребта Запада! Этого не может быть. Нет в этой долине никаких женщин. Люди – даже самые смелые охотники и великие шаманы – не заходили сюда тысячи лет. Может, и вообще никогда.

- Сладкий, - донесся до него нежный шепот. – Сладкий, как дикий мед. Горячий, как поцелуй огня. Иди ко мне.

Не было никакого костра – лишь выжженное пепелище, от которого поднимались, дрожа и чуть мерцая, белые прозрачные тени. В этих тенях, в изменчивом мареве, стояла она.

Ее волосы были белее снега, а прозрачная кожа походила на летние облака. Тайна спала в светлых, сияющих в ночи глазах,  и разгадать ее не смог бы ни Учанг, ни его наставники, ни предки наставников – потому что эта тайна была старше предков и старше всех людей на земле. Она была богиней. Она была светом. Она была его истинной Женой.

- Я ждала тебя пятьсот лет, мой любимый, моя радость. Я надела белый наряд и приготовилась к свадьбе. Где ты был?

Отхоа поднялся и шагнул к ней.

- Эхаи, - шепнул он в подставленные пухлые губы. – Эхаи сенере име.

Моя. Моя единственная любовь.

Дни и ночи сменяли друг друга. Весна прошла, лето было на исходе. Это лето или следующее?

Отхоа не замечал времени.

- Тора, - звал он ее. И когда она приходила на зов – всегда неожиданно, так, что он, опытный охотник, не мог ни уловить звука ее шагов, ни почуять загодя ее аромат,  - Отхоа сжимал ее в объятиях и покрывал поцелуями смеющиеся губы, глаза, волосы, руки, опускался на колени и целовал ее узкие, изящные ступни, трогал ножные браслеты с крохотными колокольчиками. Эти колокольчики никогда не звенели. Однажды он спросил, почему.

- Не спрашивай, - ее голубые глаза вдруг потемнели и сузились. – Не спрашивай, име тоай.

Мой владыка.

Когда она называла его так, Отхоа чувствовал, что готов умереть от любви к ней.

Она никогда не ходила с ним на охоту или на рыбную ловлю. И никогда не ела ничего из его добычи. Но и худой не была, наоборот – щеки стали более округлыми, бедра и грудь расширились и налились, как бывает у счастливых в супружестве женщин. Белое платье стало ей немного мало.

И она исчезала. Все время исчезала неизвестно куда, а когда возвращалась, ее кожа пахла зверем, дымом и немного кровью.

Отхоа не мог больше выносить ее тайн и загадок. Он твердо решил проследить за ней.

С утра начался дождь. Он лил и лил, то и дело попадая ему за шиворот. Тяжело было идти за ней так, чтобы она ни о чем не догадалась. Но Отхоа упрямо шел, проскальзывая сквозь бурелом и кустарник так, как учили наставники на первой охоте. Ни единого волоска не выбилось из его кос, ни одной нитки не вырвалось из роскошной вышивки на рубашке-унен.

Тора вошла в пещеру. Он выждал несколько мгновений и последовал за ней, держа наготове топорик.

Огонь весело плясал посредине. На полу валялись недоеденные куски мяса горного козла. И повсюду были кости – со следами страшных зубов...

Белая тигрица с рычанием выпрыгнула из пламени. Отхоа бросил топорик.

А потом опустил глаза. И с криком, больше похожим на рев, упал на тело жены.

Зазвенели, покатившись по полу, древние колокольчики торанин, ибо дух хозяйки ушел по небесной дороге в убежище на Луне.

С гор спустился старик. Он шел медленно, глядя прямо перед собой застывшим взглядом, и встречные люди племени айге уступали ему дорогу.

 - Гляди-ка, - сказал один из мужчин. – Это Отхоа!

- Отхоа? – заговорили все. – Отхоа? Да ведь он умер три лета тому назад! И шатер его давно занят – там живут Имдаан с Тхелом.

Он остановился, услышав эти слова. Потом развернулся и пошел прочь. И люди качали головами, говоря: «Вот безумец! Надел брачное платье цвета смерти, да еще испачканное кровью!»

Отхоа не слышал их больше. Он шел в свою долину. А Тора шла рядом.

Ведь там, на Луне, воистину холодно без человеческого тепла...