Паркинг

«Вариантов нет, сижу, курю...»

Люблю эту песню. Люблю Трофимова. Люблю курить в машине. Не люблю только возвращаться домой.

Мой драгоценный супруг нашел себе другую - на двенадцать лет моложе меня. А мне всего лишь тридцать пять. И я не умею с другим. Я не умею по-другому. Семнадцать лет жизни не выбросишь прочь. Вот и завожу машину каждый вечер и гоняю по федералке в надежде разбиться. Но... надо было покупать «Ладу», а не «Мазду RX-7», которая надежна, словно танк.

Почти сплю на обочине, слушая тающий голос Трофимова, когда стекло начинает жалобно стонать под чьими-то настойчивыми ударами.

- Друг, подбрось в аэропорт.

Мальчишка. Лет двадцать, не больше. Куда летит? Темно. Не видит. Киваю на сидение - валяй. Не перепутай только, у меня правый руль.

Садится. Обдает запахом молодого потного тела.

- Спасибо, дружище.

А я три месяца без секса. Сжимаю зубы, стараюсь не дышать носом, иначе сорвусь.

- Когда самолет? - голос почти похож на мужской

- Времени-валом, - отвечает весело, - деваться некуда. Вот и решил пораньше прибыть. Спасибо, дружище. Выручил.

Включаю свет в салоне, вижу ошалевшие глаза:

- Ой, простите, я подумал, что вы - мужчина. Я сейчас уйду...

Щелкают дверные задвижки. Поздно.

Это – роад-стайлз, парень. Ты знаешь, что такое двести пятьдесят лошадей под капотом? Следи за секундной стрелкой, дружок. Уходить из этой жизни за грань одной так скучно. Хочется кого-то прихватить. Не вовремя ты постучался ко мне в стекло, малыш.

Низко профильная резина упрямо жрет километры в час. Сорок - расслаблен. Шестьдесят - хорошо себя чувствует. Восемьдесят - нравится, пассажир с Экватора?. Сто - по ночной трассе почти плетемся. Сто двадцать - гайцами и не пахнет. Сто сорок - моя обычная скорость, но я хочу узнать ей предел. Сто шестьдесят...

Я еще могу оторвать взгляд от дороги и посмотреть на его побледневшее лицо.

Сто восемьдесят, сто девяносто... Двести десять - максимальная скорость по ТТХ. Я уже не могу повернуть лицо, не могу оторвать руки от руля. Я чувствую, как он шепчет:

- Тормози... Тормози, пожалуйста. 

Зачем? В этом проклятом мире все упирается только в два слова: зачем, и почему. Зачем тормозить, когда ненасытная турбина взрезает воздух? Почему тормозить, когда хочется рвать дальше? Когда скорость высушивает остатки души. Когда двести пятьдесят лошадей стонут от одного желания - давай, давай, давай...

- Тормози! - и на левую ногу мне падает его рука. Сжимая до боли бедро.

Вздрагиваю от неожиданности. Не отвлекай водителя во время движения. Но я еще не готова, и он рвет ручник на себя, щелкает вариатор - драйв-нейтрал-реверс-паркинг.

Ты когда-нибудь чувствовал запах паленой резины? Мазда жалобно взвизгивает, врезаясь в кустики на обочине. Выворачиваю руль до боли в локтях и откидываюсь на сидение, закрыв глаза.

- Ты что, с ума сошла?!

О, как ты прав, молодой пассажир. Если бы ты знал, насколько я сошла с ума, ты бы сейчас здесь не сидел.

Вместо ответа открываю глаза. Окидываю его взглядом и отмечаю...

Конечно, как я могла забыть. За семнадцать лет семейной жизни. Адреналин. Ему не больше двадцати, в его жилах не кровь - а брызги шампанского, в его штанах - перманентно горячая смесь. И сейчас это мальчик испуган и возбужден одновременно.

Это – роад-стайлз.

- Сколько до самолета?

- Много.

Я сама рву блузку, он сам рвет ширинку. Я сама откидываю сидение, он сам откидывает свое. Паркинг, сволочь Мазда, я сказала - паркинг.

Я падаю на его тело там, где не мешает долбанный руль.

- Говоришь, двести десять? - этот мальчик умудряется взять инициативу.

Я забываю. Все забываю Как меня зовут и сколько мне лет.  

Мне кажется, что это мне - двадцать, а ему - тридцать пять. Тише - это значит «нейтрал», остановись - это значит «паркинг». Не надо, малыш. У меня двести пятьдесят лошадей под капотом. Они бьют копытами и всхрапывают в ожидании шпор. Дай мне эти шпоры... Открываю глаза - напротив меня два глубоких карих озера. Давай, малыш!

Все мое. Все, что это тело может мне дать.

Закрываю глаза. Я уже ничего не хочу, но горячие руки обхватывают мои бедра. Как я могла забыть – ему ведь не больше двадцати.

- До самолета еще два часа...

Спасибо, самолеты, что вы прилетаете только через два часа. 

Драйв - нейтрал-реверс-паркинг.

- Меня зовут Витя, - говорит он уже на стоянке аэропорта, - мне девятнадцать. Не гоняй так больше.

Улыбаюсь в открытое окно.

«Я знаю точно: растает лед.

В лесу полночном иволга запоет.

И рыжею девчонкой, теплою ото сна

В озябший мир придет весна».