Чудо всегда ждёт нас где-то рядом с отчаянием.
Эрих Мария Ремарк «Время жить и время умирать»
- Да не плачь, Ксюнь! Доча, ну и ладно! Купили же, зато ботинки. Осенью в самый раз в школу по нашей грязи бегать, - уговаривала женщина, сидящую рядом с ней девочку-подростка.
- Мам, ну все девчонки уже каблуки носят, а я всё или в калошах каких-то или вообще, Санькины донашиваю, - всхлипывая проворчала девчонка лет четырнадцати, сидевшая напротив меня в электричке.
Глядя на неё я вдруг вспомнила своё детство. Надо же! Сколько лет прошло... А здесь ничего не изменилось. Я давно живу в городе, у нас с мужем семейный бизнес и двое дочек. Мои братья связали жизнь с авиацией, сестра – врач. Но сейчас мне очень плохо, слёзы сами наворачиваются на глаза - я еду на встречу с покупателями, еду в родительский дом, где меня никто не ждёт...
***
Олька ходила по рынку от прилавка к прилавку и настроение у неё становилось всё хуже. Скоро выпускной, все девчонки придут нарядные, а ей нечего надеть. В их районном центре было всего два магазина – продуктовый, в котором до недавнего времени можно было отовариться только хлебом и консервами «Килька в томате», и промтоварный, где раньше можно было купить хоть ситцевый халат, а теперь... Вот даже на рынке обуви не сыскать! Кроме сланцев ярких цветов. Да, 90-е годы оказались тяжёлыми.
Работы не было, отец, когда-то «знатный» колхозный механик, запил и вскоре замёрз в сугробе, мать из последних сил тянулась на ферме, чтобы поднять на ноги своих четверых. Олька совсем взрослая стала, школу нынче заканчивает, поступать в педагогических хочет. А Сенька с Пашкой – хулиганистые пятиклашки. С ладу с ними нет никакого. Маняшка – куклёныш трёхлетний, всеобщая любимица. За всех мать переживает. Оля всё понимает... Решила, в тайне от мамы, что поступать будет через год, а нынче тоже пойдёт на ферму. А что же? Иного выхода нет. Вот Сеньку с Пашкой поднимут на ноги, Маняшка немного подрастёт и тогда...
Так, ну платье они с мамой справили, перешили мамино свадебное. Молочно-белый атлас, с манжетами из органзы и жемчужные пуговки по вороту. А вот туфли... не было туфель! Хоть ты тресни! Любых! А уж заслышав про Олин 31-й размер, продавцы вообще изумлённо качали головой и советовали: «Так вам в детский отдел».
- Чего, девонька грустная такая? – на Ольгу смотрела странная женщина с длинными рыжими волосами, которые беспорядочной гривой торчали во все стороны и свисали на лицо. Одежда женщины – многослойная и чуть помятая – была словно сшита из полинявших лиловых лоскутов, лиловые же ботинки выглядели просто смешно. Женщина стояла у прилавка с цветами, засунув руки в карманы, и во всём её облике и несколько напряжённой позе было что-то старомодное и даже нелепое.
Цыганка – решила Ольга и оторопело отшагнула назад. Ещё не хватало, чтобы вытянули последние копейки, скопленные мамой ей на туфли!
- Не бойся меня, я не цыганка, - усмехнулась рыжеволосая и продолжала, пронзая девушку зелёными глазами: - Вижу, о туфлях печалишься.
- Да, а откуда вы...- протянула удивлённо Ольга и замолчала.
- А тебе не всё ли равно? – усмехнулась женщина. – Вот, смотри, - она поставила перед Ольгой коробку, в которой стояли шикарные белые лодочки. Остроносые, поблёскивающие лакированной кожей, на высоченной шпильке. И в точности Олин размер.
- Бери, не сомневайся, тебе в самый раз будут, - подмигнула странная женщина.
- А сколько стоят? – спросила Оля.
- А так бери, - махнула рукой женщина, - всё равно никто не купит.
- Ой, я не могу! – покачала головой Ольга, - Так нельзя, - но в глубине души засомневалась, если деньги сэкономит, смогут пацанов осенью в школу собрать.
- Вот и я о том же! – вновь подмигнула владелица туфель, словно читая Олины мысли. – Бери и даже не сомневайся! И помни, всё у тебя будет хорошо!
Она закрыла коробку и протянула Ольге, на мгновение коснулась её руки и сказала:
- Только условие одно есть: через много лет, когда тебе будет очень тяжело на сердце, ты встретишь девушку, отдай ей долг.
- Долг? – переспросила Оля и на минуту отвернулась: её внимание привлёк какой-то шум.
А когда повернулась к женщине, той и след простыл. Стояла Оля, держа в руках коробку с туфлями, а женщины и цветочного прилавка словно и не было.
***
И вдруг меня будто током ударило! Не знаю, кто была та рыжеволосая странная женщина, подарившая мне не просто туфли, а шикарный выпускной, на котором я стала королевой, да и разве это так важно? И сейчас я неожиданно поняла – настала моя очередь побыть для кого-то феей. Открыв свой чемодан, я достала свои туфли. Почти новые, которые надевала только раз. На изящном, не слишком высоком каблучке, чёрные, с тонким ремешком по взъёму.
- Ксюша, вот, дарю! – с улыбкой я протянула туфли девочке.
- Ой, да что вы?! – мама Ксюши смущённо смотрела на меня. – Неудобно!
Она взглянула на повеселевшую дочку и с сомнение добавила:
- Может, мы купим у вас?
- Нет! Берите, это подарок на первое сентября!
- Спасибо! – сияя глазами и ослепительно улыбаясь, поблагодарила меня девчонка.
На следующей станции они сошли, тепло попрощавшись со мной и поблагодарив ещё раз.
Никогда мне не было так хорошо и радостно на сердце. И я вдруг подумала, что та женщина, наверняка, испытала те же чудесные чувства, что я переживаю сейчас. Но откуда она могла знать о моём будущем? Не иначе я правда встретила фею.
Мне понравилось!