|
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ЗНАКОМСТВО С ПТИЦЕЛОВОМ
Глава 4 ИСТИННОЕ ПРИЗВАНИЕ
Вера означает – веровать в то, чего не видишь. Награда за веру – возможность видеть то, во что уверовал ( Блаженный Августин «Проповеди»)
Сообщение Катрин приняли с подозрением. Ее подняли на борт, Жан успел только быстро перебросить вслед седельные сумки. Катрин провели в каюту, следом вошел офицер и попытался расспросить, но ей даже не пришлось притворяться: ей тут же потребовался тазик, каким ее и снабдили. Наконец ее оставили в покое наедине с морской болезнью. Катрин прилегла на койку и тихо постанывала, решив, что сейчас умрет. Облегчения не было, и проклятый корабль все колыхался и колыхался, а вместе с ним колыхалось в животе. Прошла вечность, во время которой родилась одна только утешительная мысль: если бы она решилась уехать в Америку, плыть бы пришлось целый месяц, а этого она просто представить себе не могла. Но в конце концов качка утихла и Катрин наконец-то спокойно заснула. Проснулась она внезапно от тишины и неподвижности. Корабль, похоже, стоял на месте. Вскочив, Катрин поправила на себе одежду, пригладила волосы и умылась из кувшина, прикрепленного на комоде возле узкой койки. Хотелось пить, хотелось еще кое-что, хотелось домой, но непохоже было, что она может получить все сразу. В дверь постучали. Это Катрин понравилось: бесцеремонность просто добила бы ее. Вошел молодой юнга и жестом пригласил идти с ним. «Мы уже у берега?» - спросила Катрин и поняла, что паренек ее не понимает. Тут она осознала, что в ее жизни возникла еще одна проблема, пожалуй – самая главная на этот момент: она не знала английского языка. Поэтому, когда навстречу ей поднялся из-за стола капитан, Катрин сразу спросила, какой язык он предпочитает: французский, русский или немецкий. - Мадемуазель, кроме родного английского языка, я говорю только на французском, но признаюсь - очень плохо. - Мадам, - подсказала она, - Мадам де Руэ. Я живу рядом с Фортом Маон в городке Руэ. Вчера я в лесу на побережье наткнулась на раненного. Очень тяжело раненного. Думаю, что он не выживет, хотя послала к нему слугу на помощь. Он взял с меня клятву, что я расскажу все, что знаю, одному человеку по имени Птицелов. В Лондоне. Если это не вы, то отведите меня туда, где он находится. Капитан обдумал услышанное, переводя для себя на родной язык, потом кивнул. - Хорошо, едем в Лондон. Что бы вы хотели еще? - Ванну, обед, - кратко перечислила Катрин, даже застонав от предвкушения. - Отлично. Идем, - так же кратко согласился капитан, приглашая ее идти вперед. Выйдя на палубу, Катрин убедилась, что была права, корабль стоял у причала. Набережная выглядела скромно, даже скучно (по-английски – решила она), матросы и грузчики сновали вокруг, торопясь по своим делам, дома вдоль набережной были похожи на склады, лишь один вывеской указывал на то, что там питейное заведение. Несколько карет темного неброского цвета без украшений и гербов то подъезжали и высаживали пассажиров, то отъезжали по улице вглубь городка. Катрин еще не знала, что это наемные экипажи и почтовые кареты. Пассажиры были одеты невыразительно, лишь из одной кареты вышла нарядно одетая дама в сопровождении служанки и сразу поднялась на белоснежную яхту, стоящую неподалеку. Катрин представила, что ее тоже скоро укачает, и с отвращением передернулась. Капитан, еще один офицер и два матроса спустились на берег, галантно помогая Катрин, один из матросов нес ее сумки. Катрин отвезли на постоялый двор, где в отдельной комнате она, наконец-то, с наслаждением вымылась в горячей воде в большой ванне, внесенной двумя слугами, пока местная горничная приводила в порядок одно из ее платьев. Обед уже ждал на столе. Еда была странной и непривычно тяжелой, в основном полусырое, как ей показалось, мясо, а овощи были переварены, но Катрин так проголодалась, что не привередничала. К мясу ей подали не вино, а напиток, как ни странно, похожий на русский хмельной квас или немецкое пиво. «Эль» - назвала горничная. Эль, так эль. Чистая, сытая, причесанная и пристойно одетая, Катрин почувствовала себя увереннее и стала ожидать развития событий События развивались крайне медленно, потому что до Лондона пришлось ехать еще несколько часов. Общаться с попутчиками было затруднительно, поэтому Катрин предпочла, зябко поеживаясь, смотреть в окно. В ранних зимних сумерках экипаж въехал в Лондон, но Катрин не удалось разглядеть города. Они быстро проехали по нескольким улицам, которые становились все наряднее и чище, и остановились наконец у большого серого дома, обнесенного чугунной решеткой. - Мы приехали, мадам. Сейчас вас примут и побеседуют – сообщил облегченно капитан, мечтающий снять с себя ответственность. Не тут то было. Катрин пришлось пересказать историю несколько раз, переходя во все более солидные кабинеты, пока она, наконец, не рассердилась. Все ожидали, что она расскажет им абсолютно все, включая и то, что она должна была раскрыть только Птицелову. Вообще к этому имени относились так, словно такого человека нет на самом деле и он – просто бред умирающего. - Все, хватит! – заявила Катрин обитателю самого солидного кабинета, - Вижу, что напрасно рисковала, совершая вояж по просьбе умирающего. Здесь это никого не интересует. Когда вы решите все узнать, вы найдете и пришлете ко мне Птицелова. Я устала. А разговаривать теперь буду только с ним. - Куда же вы пойдете? – слегка растерялся чиновник министерства иностранных дел. - Я попрошу капитана отвезти меня в скромный, но приличный отель. У меня не слишком много денег, поэтому я буду ждать Птицелова два дня, а потом уеду из Лондона. - Куда вы собираетесь ехать? Не лучше ли жить в Лондоне, все стремятся сюда, – удивился чиновник. - Я еду в провинцию. Куда – еще не решила. Первым делом я буду учить язык. - Ну хорошо, - вздохнул он, - вам действительно следует отдохнуть. Я распоряжусь. Катрин отвезли в дом, который оказался совсем не отелем, и поселили в меблированные комнаты во втором этаже. Хозяин подобострастно раскланялся с ней и спросил, нужна ли ей горничная или она привезла ее с собой. - Завтра, все завтра, - вымученно улыбнулась Катрин, - сейчас я буду спать. Ложась на кровать под балдахином в просторной, но хорошо натопленной спальне, она подумала, что прежде не была так разбалована, и раньше ей нескоро позволили бы заснуть. Потом вспомнилась своя комната в Руэ, захотелось всплакнуть. Потом она плавно соскользнула в сон. Проснулась она оттого, что в соседней комнате слышался шум и шаги. За окном с не задернутыми шторами ярко светило солнце. Катрин быстро вскочила, горя желанием узнать, кто там шумит по соседству. В кувшине на комоде была теплая вода, из чего она поняла, что в комнату заходили. Выйдя из спальни, Катрин увидела за столом мужчину, уплетающего завтрак. Что-то необычайно знакомое было в этом человеке, хотя она могла бы поклясться, что никогда с ним не встречалась. На безукоризненном французском он сказал, кивая на стол: - Садитесь, мадам, завтрак стынет. Яичницу с беконом? Вряд ли вы будете есть овсянку. - Если вы скажете мне, что вы Птицелов, я впервые могу поверить, - заявила она, накладывая себе немного овсянки. - Вы выбрали ее из чувства противоречия? - с любопытством спросил мужчина, хотя ему больше всего хотелось узнать, что она имела в виду, говоря о Птицелове. - Нет,- засмеялась Катрин, - Мне просто интересно, я слышала об овсянке, но никогда не пробовала в таком виде. - Тогда рекомендую полить ее сливками, так вкуснее. А если вы сладкоежка – полейте еще и медом. Так почему вы решили, что я Птицелов? - Я этого не говорила. Я сказала, что могла бы поверить. Вы словно горошины из одного стручка с тем человеком, который послал меня к Птицелову, - как ни в чем не бывало Катрин принялась за кашу, оставив собеседника в растерянности. - Поясните! – потребовал он. - Ваша одежда и вид не вызвали бы подозрений, все безукоризненно потрепано и подобранно соответственно образу простого бедняка. - Но? - Вас, как и его, выдают руки. - Мужчина уставился на свои руки, не понимая, в чем дело. –У вас ухоженные руки с недавним маникюром, как и у него. Это сразу бросилось мне в глаза. - Боже мой! – расстроился тот и посмотрел на Катрин с невольным уважением,- Не знаю, поверите ли вы теперь, что я и есть Птицелов и достоин доверия! - Поверю, если вы расскажете, что ожидаете из Форта, - Катрин прекрасно помнила, что Понсар сообщил о краже документов, но у раненного был с собой только листок с цифрами, шифровка. - Джеф должен был привезти шифровку от нашего секретного агента из Форта. _Ну что ж, я расскажу вам все, что знаю, - кивнула Катрин и начала вспоминать все, что видела и слышала, не передавая пока содержания шифровки. - Но почему же вы не взяли с собой листок! Вся работа двух человек, рискнувших жизнью, была напрасной. - Во-первых, мне кажется, что ваш ценный тайный агент остался вне подозрений. Я слышала только об одном преступнике, которого ищут. Видимо, ваш Джеф рискнул раскрыть себя, чтобы спасти агента. - Хорошо, если вы правы, но почему же вы не взяли шифровку! - Боюсь, что его нашли раньше, чем появился мой слуга. Тогда наличие шифровки успокоит их, убедив, что все секреты остались в сохранности, или вы боитесь, что военные разгадают шифр? - пояснила Катрин, удивленная его непонятливости. - Но донесение для нас утеряно. Значит. Джеф пострадал напрасно! - У вас есть листок бумаги? – спросила Катрин. Птицелов подвел ее к бюро, где стояла чернильница, перья и лежала стопка бумаги с монограммой в виде летящей птицы. Катрин села, быстро написала три ряда цифр и протянула ему. - Что это? – вгляделся он в написанное, а потом побледнел и начал шарить в бюро, пока не достал блокнот, - Сейчас, сейчас... неужели... Боже мой! – бормотал он, быстро чиркая по бумаге,- Готово! Но как это может быть?! Неужели вы заучили это наизусть? Какое счастье! - У меня не было времени заучивать. У меня просто хорошая зрительная память. Жером тоже восхищался ею, - У Катрин затуманилось лицо и Птицелов впервые посмотрел на нее внимательно. - Жером – это ваш покойный муж? Я хотел бы поговорить с вами подробно, но в первую очередь нужно показать это. Вы были правы, выполнив желание Джефа и сохранив это только для меня. Здесь есть информация, которую пока надо держать в секрете. Вы дождетесь меня? Я прошу вас, мадам, - и он поцеловал ей руку. Птицелов вернулся лишь к вечеру, но Катрин не скучала. Она нашла в комнате книжку и с интересом ее изучала. - Что вы делаете с этой книжицей? Разве вы умеете читать по-английски? - спросил он, все больше интересуясь этой необычной женщиной, обладавшей, как выяснилось, незаурядными способностями и умом. - Нет, к сожалению, не умею, мне было любопытно выяснить, что многие слова очень похожи на французские и даже немецкие. Но мне нужно серьезно заняться английским языком. Это первое, что я сделаю, когда найду себе пристанище. Посоветуйте, в какой части страны мне лучше поселиться. Жером предлагал на выбор еще Шотландию, но это далеко? - Далеко и холодно. Я советую вам побережье Ла Манш, вам будет приятно находиться ближе к родине. - Спасибо. Холода я не боюсь, а с Францией меня связывает теперь, когда я потеряла свой дом, только память о муже, - Катрин тяжело вздохнула, - Но помнить о нем я могу в любой точке земли. Так что вы можете мне подсказать? - У меня есть одна идея, и если вы согласны подождать еще два дня, я отвезу вас к одной леди, которая поможет вам с языком, а вы также можете быть ей полезны, если поддержите ее в несчастье. Это сестра Джефа. Она пока ничего не знает, но... Она живет недалеко от Брайтона, городка на побережье, приобретающего популярность из-за пристрастий принца Уэльского. Но местечко Роттингден очень тихое, по существу – это рыбацкая деревушка. - Ну что ж, мне это нравится. Я подожду вас два дня, а пока посмотрю Лондон. - Но вам нельзя ходить по нему одной. Я попрошу послать кого-нибудь вас сопровождать, только не рассказывайте никому подробностей вашего приезда. Просто решили уехать из Франции. Это никого не удивит, во время террора к нам хлынул поток французских аристократов, спасавшихся от гильотины. Договорились? О Джефе ни слова. С утра к ней зашел юнец щегольского вида и сказал, что прислан лордом Марчмэнт сопровождать ее, куда пожелает. Катрин не стала выяснять, кто такой этот лорд, решив, что о ней позаботился кто-нибудь из министерских чиновников. Лондон зимой был не особо привлекателен, хотя она с интересом осмотрела Тауэр, Вестминстерское аббатство и собор св. Павла. Куда больше ей понравилось кафе, куда зашли напоследок. В нем было много посетителей, нарядных дам и щегольски одетых кавалеров. Сначала – с морозца - они выпили горячего чаю с пирожными, а потом ее спутник велел принести мороженого. - Согревшись, мы сможем по-настоящему оценить это чудо природы, мадам, -восторженно воскликнул молодой человек и, судя по тому, как он перед этим уплетал пирожные, Катрин решила, что он напоминает ей большого ребенка, обожающего сладости и ожидающего наконец награду за хорошо выполненное задание. Поскольку она сама тоже никогда не упускала случая отведать сладенького, но мороженое пробовала впервые, она осторожно положила в рот первую ложечку, а потом с удовольствием съела все до дна. - Потрясающе! – сделала заключение Катрин, - Я слышала об этом угощении в Версале, но сама конечно не ела. Интересно, его готовят так же, как в России? Там замораживают каймак. - Каймак? Никогда не слыхал про такое. Его едят в России? Слышал, что это варварская страна. Катрин еле сдержалась, чтобы не обозвать молодого человека дураком. Что он может знать о России! Все же она решила над ним подшутить. - Когда я была в России, слышала там неоднократно, что они считают Англию варварской страной. - Не может быть! Как можно считать варварским то, что вы сегодня увидели в Лондоне, - поразился ее спутник, - Скажите, что вы пошутили! - Я действительно пошутила, но вы ведь тоже не видели ни Москвы, ни Петербурга. Уверяю вас, что варварством там и не пахнет, - а сама подумала вдруг, что лжет, и отношение к крепостным в России нельзя не назвать варварством, но ведь этот юнец имел в виду совсем другое, - Если обладаешь величием, ни к чему принижать окружающих, чтобы казаться выше, - наставительно произнесла она, - Вы поняли мою мысль? - Да-да,- поспешил он заверить Катрин, словно ребенок строгую гувернантку.
- Вы напрасно тратили свое красноречие на моего племянника, мадам, - сказал ей, входя в гостиную, Птицелов,- он глупенький юнец и не поймет ваших философских цитат. - Цитат? – рассеянно переспросила Катрин, занятая подшивкой своей нижней юбки, которую подпорола, чтобы достать зашитые монеты и драгоценности, - Вы не скажете мне, где можно поменять франки на английские деньги? - Я обменяю их. А по поводу цитат – хочу предостеречь вас. Англичанина трудно переубедить, если это делает неангличанин, особенно – женщина. А вы к тому же француженка, значит враг. - Вот как? – внимательно посмотрела на него Катрин, - И какую опасность я представляю в глазах вашего глупенького племянника? А в ваших? Могу представить себе, что вы в состоянии придумать только одну: в вашем министерстве никто не скрывал от меня бумаг, лежавших на столе, Но не беспокойтесь, поскольку я не могу читать по-английски, то и не узнала ваших секретов. - Но если бы могли, то запомнили бы прочитанное? – заинтересовался Птицелов. - Безусловно. Я запомнила бы текст навсегда. - Какой ценный агент в вас пропадает! Но я пришел сообщить, что готов ехать с вами в Роттингден. Мисс Уайли вас ждет.
Они уехали на следующее утро. Катрин с любопытством оглядела Птицелова, одетого в дорогой сюртук и серебристый парчовый жилет, галстук его был причудливо завязан и сколот булавкой с бриллиантом. Усевшись в лакированный экипаж с гербом, она спросила: - Не значит ли это преображение, что передо мной тот самый лорд Марчмэнт, о котором упоминал ваш племянник? - Мадам де Руэ, Катрин, вы конечно понимаете, что огласка тождественности Птицелова и лорда Марчмэнта нежелательна. Я полагаюсь на вас. - Как же прикажете теперь вас называть? - Разрешите самому, хоть это и не положено в обществе, представиться: Николас Фредли, виконт Марчмэнт. - Я вижу в этом лишь один утешительный факт. - И какой же, позвольте спросить? – забавляясь, поинтересовался Птицелов, которого теперь надо бы называть Фредли. Или виконтом? Или даже Николасом, не побоявшись некоторой фамильярности? - Тот, что в отличие от большинства, вы, не убоявшись опасности, рискнули превратиться в Птицелова, пренебрегая вашими светскими преимуществами. -Это вас действительно утешает? – посерьезнел он. - Да, это характеризует вас как человека, чуждого щегольства, отважного человека. - Я совсем не чужд щегольства, как видите, - засмеялся Фредли, - Вы же сами указали мне на чистые и ухоженные ногти. - Но я видела, как другой человек с такими же ухоженными ногтями был смертельно ранен, выполняя свою работу. - Да, Джефу не повезло на этот раз, хотя он удачно переправлялся через пролив более десятка раз. Не могло ли случиться, что он все-таки не погиб? Для сестры его гибель будет трагедией. - Смерть родного человека всегда трагедия. - Нет, вы не до конца понимаете. Она совсем молоденькая и находилась под опекой брата. После его смерти она останется один на один с его родственниками, которые вполне могут отказать ей в помощи, и она окажется на улице. - Я не совсем понимаю... - Вы разберетесь во всем со временем. Мы, англичане, гордимся, что «в окружении варварских народов» представляем оплот цивилизации, но наши правила и законы не всегда являются таковыми. И больше всего это касается женщин, я вынужден это признать. Ну вот, мы уже в Брайтоне, теперь осталось совсем немного до Роттингдена. Летом Брайтон очаровательное местечко, но сейчас здесь слишком угрюмо. За разговором Катрин даже не заметила, что они уже долго в пути, так удобно ей было на мягком сидении в экипаже с рессорами, с горячими кирпичами, на которые для тепла она поставила ноги, прикрыв их меховой накидкой, предложенной Фредли. Дорога из Брайтона вдоль побережья то подходила прямо к песчаной полосе пляжа, за которой колыхалась свинцово-серая вода, то огибала нагромождения скал, преграждающих путь к воде. Это отличалось от чудных песчаных пляжей Франции, которые тянулись от устья Соммы, мимо Сен Поль Сюр Мер до Форта Маон и дальше. Но вид на прибрежные скалы Катрин очень понравился. Славно было бы гулять здесь в солнечный день. Дом, в который они ехали, стоял за деревней в окружении утесов. Он не был большим дворцом и не выглядел помпезно, но все же производил впечатление старинного солидного дома. Катрин вспомнились башенки дома в Руэ и накатила злость на Жиля Понсара, лишившего ее возможности прожить жизнь в собственном гнезде. Они с виконтом вышли из кареты, а навстречу им уже выбегала из двери молоденькая девушка лет восемнадцати. Увидев, кто приехал, она резко остановилась, вспыхнула как маков цвет, потупилась и сделала глубокий реверанс. - Мисс Уайли, позвольте представить вам мадам де Руэ. Она только что прибыла из Франции, где видела вашего брата и привезла сообщение от него. - От Доминика? С ним все в порядке? Он здоров? - Кто такой Доминик? – прошептала Катрин. - Джеф, сэр Доминик Джефферс. Катрин не захотела сразу сразить девушку известием о смерти брата, потому, пропустив вопрос, задала свой: - Но почему мисс Уайли носит другую фамилию? - Потому что у нас с братом разные отцы, - ответила на школьном французском девушка, глядя при этом в сторону, - Пройдите в дом, лорд Марчмэнт, я велю подать чай. Но Фредли извинился, сослался на неотложные дела и, не заходя в дом, уехал, выразив надежду, что оставляет Катрин в хороших руках, и пожелав успеха в изучении английского языка. Девушка посмотрела вслед карете, тяжело вздохнула, заметила понимающий взгляд Катрин и густо покраснела, а потом посмотрела на нее неприязненно. Лишь через два часа, после того, как устроила гостью в комнате, с трудом прогревающейся недавно разожженным камином, сидя за обеденным столом, Сара Уайли нашла в себе храбрость, чтобы спросить Катрин, давно ли та знает лорда Марчмэнта. При этом она вновь покраснела, становясь еще более некрасивой, как все легко краснеющие рыжеволосые и белокожие люди. Веснушки ее почти сливались с багровым румянцем, зато бледно-голубые глаза смотрели с тревожным любопытством. - Вам нравится месье Фредли? – догадалась Катрин и улыбнулась, разгадав наконец причину недоброжелательности девушки, - Не бойтесь, я вам не соперница. Я познакомилась с ним несколько дней назад, но это чисто деловое знакомство. Наше знакомство тоже начинается как деловое, но я надеюсь, что оно перерастет в дружеское. Я одинока в вашей стране, мне так нужна поддержка. Будьте моим учителем и другом. -О! С радостью! – явно успокоилась девушка, сразу став милой и доброжелательной, - Но сперва расскажите мне о брате. Как вы познакомились? Давно ли? Что утешительного могла сказать Катрин? Она рассказала все, как есть, но постаралась смягчить удар предположением, что Анри нашел и помог Доминику. Сара заплакала, и Катрин пришлось ее утешать, хотя она не знала, как подступиться, что говорить, что делать с этой рыдающей девчушкой с распухшим носом и покрасневшими глазами. Она вспомнила, как Жером панически боялся женских слез, и невольно рассмеялась. Сара обиженно и недоумевающее посмотрела на нее, и Катрин пришлось рассказать о том, как ее муж отсылал ее на кухню, чтобы не видеть плачущей. - Но это было только один раз, больше я не плакала. - Совсем-совсем? – не поверила Сара, забыв даже о слезах, - Разве так бывает? - Знаешь, с детства я плакала всего три раза. Ну, вытри глаза, а лучше умойся холодной водой. Брат твой вернется, а твой нос уже так распух, что стал больше самого лица. А вдруг сейчас войдет месье Фредли? Сара ойкнула и помчалась умываться. Катрин вздохнула: совершенный ребенок! Действительно, найти общий язык с Сарой оказалось так же легко, как с малышами Николь. Обучение английскому языку началось с энтузиазмом и продолжалось целыми днями, потому что они договорились, что некоторое время не будут говорить по-французски, а вскоре Катрин попросила заодно учить ее читать. Сара протянула, смущаясь, книжку. - Обычно читать учат по библии, но я читаю это уже третий раз и мне так нравится... Может, вы захотите... - «Удольфские тайны.Готический роман». Боже, Джером сам зарыдал бы, если ему пришлось слушать это! - Мадам, вы так часто вспоминаете своего мужа, вы должно быть его сильно любили? И вы читали вместе? Это прямо как в романах! - Я действительно его очень любила, такой ворчун был... Мы читали Монтеня, его он уважал больше других философов. Еще Дидро, Вольтера, последнее, что читали перед самой смертью – Лабрюэра. «Характеры». Ну, давай читать твои «Тайны» Готический роман? Это как? - Ой, это всякие тайны, подземелья, приведения, ужасы... Они начали читать «Удольфские тайны», потом съездили в Брайтон, чтобы купить еще что-нибудь такое же жуткое, - по просьбе Сары. - Ты читаешь придуманные истории, потому что твоя жизнь спокойна, как теплое молоко перед сном, вот тебе и хочется испугаться, чтобы был повод спрятаться под подушку, - насмешливо заметила как-то вечером Катрин, которую Сара называла на английский манер Кэтрин, поменяв ударение. Они давно уже обращались друг к другу по именам. - Я просто не хочу думать о том, что может произойти со мной в любой момент, вот хоть завтра. Если что-то случится с Домиником, я пропала. - Знаешь, я это уже слышала от Фредли. Объясни, в чем тут дело? - Очень просто. Титул и дом –Доминика, он получил его в наследство от отца, а после его смерти все должно будет перейти к его сыну, но Доминик еще не женился. Значит, все переходит к ближайшему родственнику. - Ну, это мне понятно. К племяннику? - Нет, к дяде, младшему брату его отца. Противный зануда и скряга, и у него четверо детей. А я к ним не имею никакого отношения. Меня они выставят на улицу. Мама моя приехала из Ирландии, она была красавица, ты не смотри на меня, я только рыжая в нее. И у нее не было наследства, чтобы мне оставить. И отец мой тоже был небогат, вот. Мне придется искать работу гувернантки или сидеть с богатой старухой какой-нибудь. Но это не все. Я так люблю Доминика... - Подожди, не начинай плакать. Надо верить, что все закончится хорошо. Мы должны что-нибудь придумать. Да вот, кстати, интересно, сколько платят за такую вот книжку. Надо выяснить. Если этого хватит на жизнь – будем писать готические романы. - Ну, ты и придумала! Романы пишут настоящие писатели, старые и умные. - Глупости. Не боги горшки обжигают! Вот слушай. На побережье стояло старинное аббатство Де Валлуар. И триста с лишним лет монахи никому не раскрывали тайны, скрытой в его стенах. Каждый месяц в полнолуние... - Что, Кэтрин, что? Что там было в полнолуние? И где такое аббатство находится? Ты его придумала, да? - Фу, помолчи, болтушка. Аббатство есть на самом деле, оно рядом с фортом Маон. - Это там, куда поехал брат? Во Франции? - Да. Но мы напишем, что это в Англии. А рядом дом с башенками, где жила прекрасная, но очень несчастная рыжеволосая девушка. И третья башня разрушится и упадет на злодея, которого звали Жиль Понсар. Прямо в полнолуние, когда ночная сова ухнет три раза. - Ой, погоди, Катрин, нужно записывать, чтобы не забыть. - Тогда неси бумагу. Мы назовем себя Кэтрин Уайл, а роман – «Аббатство Валлуар в лунном свете». Если все в Англии такие же простодушные, как ты, книжка пойдет нарасхват. Считай, что мы нашли свое истинное призвание.
|
|
Глава 5. ТАЙНЫ АББАТСТВА ДЕ ВАЛЛУАР
Оптимизм, сказал Кандид, - это страсть утверждать, что все хорошо, когда приходится плохо. (Вольтер, «Кандид»)
Анри поспешил на поиски раненного сразу, как получил указание мадам Катрин. Тот так и лежал в орешнике и похоже, ничто уже ему не могло помочь. Катрин была права, рана в живот была очень нехорошей. Анри пожал плечами: ему велено помочь, значит он поможет, насколько это возможно. В натуре Анри был философский подход к проблеме жизни и смерти, а потому он спокойно решил дать природе самой позаботиться о судьбе незнакомца. Надо только дать возможность природе заняться своим делом, не подвергая раненного повторным опасностям. Анри не был дураком (странно, но все, собравшиеся в доме шевалье де Руэ, отличались этим завидным отсутствием глупости), а потому быстро связал форт Маон, наличие там тайного отдела безопасности, служившего в нем пронырливого Жиля Понсара - и незнакомца с тяжелыми ранами, получившего их недалеко от этого самого форта. Значит, чтобы дать ему возможность выжить, надо спрятать его от Понсара и других ищеек из форта. Этим Анри и занялся. Предусмотрительно взятую тележку он подтащил поближе, с трудом перевалил туда раненного, оказавшегося значительно крупнее его почившего хозяина, изящного и легкого, которого Анри запросто носил на руках по спальне. Взявшись за оглобли тележки, Анри крякнул от натуги и поволок свою добычу прочь. Он уже продумал, где спрячет раненного. Место это было не так далеко и тем хорошо, что находилось почти под носом у военных из форта, а значит искать его там не догадаются. Ведь как повернуты головы у этих глупцов, они, как сбившиеся со следа гончие, помчатся вплоть до Калэ и будут ловить все лодки в Английском канале. Ха! Когда же они сообразят заглянуть в аббатство де Валлуар? Анри мог поклясться, что к тому времени его пациент или спокойно отдаст богу душу, или поправится и улизнет на ту сторону канала. Устроив в надежном месте пострадавшего, Анри зашел в дом поставить на место тележку и собрать нужные лекарства, бинты и бутылку виноградной водки, которой хорошо промывать раны, чтобы избежать нагноения и лихорадки. Ему сразу показалось - что-то случилось, пока его не было, и он насторожился. У конюшни, скрытая в кустах, маячила фигура женщины. Анри подошел поближе, удивленный, что она не очень похожа на хозяйку, хотя та могла и специально одеться так. Но оказалось, что это мамаша Бастид, которая молча затащила его за угол конюшни и тихо рассказала все, что случилось с Катрин. Анри замысловато выругался, а потом полез в сарай, в их укромное место. Достав мешок, в котором побрякивала серебряная посуда, он пошарил среди ценностей, которые теперь перешли к нему, выбрал самые скромные, чтобы не удивлять торговцев в Руэ, и сунул в руки старухи. Анри перечислил все, что необходимо из еды и лекарств, и договорился, что заберет это у нее через два часа. Настало время, когда он получал свободу действий, и на его плечи ложилась ответственность и за несчастного, лежавшего в беспамятстве в каморке за стенами аббатства, и за себя самого, и за ту месть, которую он должен придумать для негодяя, обидевшего их с шевалье любимую девочку. Работы у Анри оказалось много, но он был готов к ней.
Совещание в министерстве, казалось, не закончится никогда, потому что возобновлялось каждый день. Потеря одного из опытнейших связных означает и потерю агентов, работавших в труднейших условиях вражеского окружения, потому что результаты этой работы становятся недоступны. Птицелов, как координатор работы агентов и связных, отвечал за все и теперь только и думал над тем, как соединить порванные нити. Особенно сложным и опасным был форт Маон, потому что там все и произошло, а значит, там были начеку. Пока решался этот вопрос, никак не желавший решаться, за стены министерства просочились слухи о гибели связного, сэра Доминика Джефферса, которые просто невозможно уже было держать в секрете. За подтверждением в министерство обратился родственник Джефферса, и лорд Марчмэнт понял, что наступил критический момент. Необходимо было съездить в Брайтон и навестить Сару Уайли, а заодно и мадам де Руэ, навестить которую ему давно хотелось. Умная мадам де Руэ, прекрасно знающая подробности местной жизни, обязательно поняла бы сложность ситуации в районе форта Маон и могла бы подсказать выход. Да, решил Марчмэнт, пора ехать в Брайтон.
Кэтрин и Саре несказанно повезло: судьба подарила им целых два месяца спокойной жизни, которые они, благодаря жизненному опыту Кэтрин, провели с пользой. Сара потом призналась, что одна сидела бы и лила слезы до самого отъезда из дома, который она покинула бы в растерянности, бросив все. Теперь же Кэтрин заставила ее пройти по всему дому и собрать все принадлежавшие ее матери вещи. Оказалось, что таких набралось немало. Сара заносила в библиотеку, где они устроили себе уютный рабочий кабинет, то скамеечку для ног, расшитую бисером, то картину, изображавшую пасущихся на ирландских зеленых пастбищах лошадей, то несколько любительских акварельных портретов маленьких Сары и Доминика, то старинную семейную библию, то шкатулку для рукоделия, отделанную слоновой костью и черным янтарем. Кэтрин смотрела на растущую груду вещей и думала о том, что Сара обладает намного большим богатством, чем она сама, потому что эти вещи, не имея ценности, связаны с ее счастливой жизнью вместе с родителями в родном доме. Но основное время Кэтрин и Сара проводили у письменного стола, записывая придуманную Кэтрин историю. Она обрастала подробностями, становилась все таинственней и привлекательней, Кэтрин предлагала все больше страшных и загадочных деталей, вспоминая все детские истории, услышанные вечерами в кухне от кухарки и горничных. Сара слушала это с расширенными от восторга глазами и только успевала записывать. Потом она переписала роман начисто и достала из конторки папку, куда они поместили свою рукопись. Сара выписала аккуратным подчерком название: «Аббатство Валлуар в лунном свете», завязала тесемки папки бантиком и удовлетворенно вздохнула. - Мы сделали это, Кэтрин! – ликующим шепотом заявила она, - Я ни за что не поверила бы, что получится. Но у тебя все получилось! - Радоваться будем, когда удастся продать это, глупышка! Но пожалуй, мы заслужили приз. И приз этот будет выглядеть как... - Медовые пирожные!!! – завопила Сара и помчалась в кухню, а Кэтрин впервые за полгода искренне рассмеялась. Они устроились прямо в библиотеке, где горел камин, нежно пахли первые подснежники в вазочке и стояли на чайном столике тарелки с медовыми пирожными и чайный прибор. Хоть и было неурочное для чаепития время, Кэтрин велела заварить самого лучшего и жутко дорогого китайского чаю и теперь сидела с чашкой, а Сара отдавала должное пирожным. Они уже заканчивали, когда вошел лакей, выполнявший также обязанности дворецкого, и торжественно доложил: «Виконт Марчмэнт, с визитом». Следом зашел Фредли и заявил, потирая руки: - Ах, я вижу чай! Если вы не угостите меня чашкой горячего чаю, я умру. Мадам де Руэ, мисс Уайли, я рад вас видеть в добром здравии, - и он сделал изящный общий поклон. - Не могли бы вы сообщить причину, по которой собрались умирать, милорд? Неужели в Лондоне началась эпидемия? – Кэтрин и не пыталась скрыть смешинки в глазах, - Ведь не станете же вы убеждать нас, что продрогли до смерти в своем экипаже, который, помнится, в самые морозы был теплым и уютным благодаря горячим кирпичам, меховым пледам и прочим удобствам? Сара робко хихикнула, хотя и покраснела по привычке в присутствии Фредли. - У вас бойкий язычок, мадам, чтобы не сказать – злой. Вы правы, я не продрог, это просто был способ завести незначительный разговор прежде, чем перейти к неприятным новостям. К нам в министерство обратились с просьбой подтвердить факт смерти сэра Доминика Джефферса. Мы вынуждены были это сделать. Так что, мисс Уайли, будьте готовы к тому, что вот-вот объявится новый хозяин поместья. - Мы уже подготовились, - на редкость спокойно сообщила Сара, - вещи собраны, и мы даже присмотрели домик в Брайтоне. - Сара действительно относится к предстоящему переезду философски, милорд. Мы арендуем дом, у меня есть необходимая сумма, а потом... - Я буду ходатайствовать о назначении мисс Уайли пенсии за брата, но если даже мне откажут, на месячное жалование Доминика можете рассчитывать. Кроме того, я попытаюсь добиться разрешения продать его офицерский патент, хотя обычно так не делается. В общем, обещаю сделать все, чтобы вам не пришлось просить милостыню. - О! От всего сердца - спасибо. Но мы и не будем просить милостыню, если вы нам немного поможете, милорд, - смело заявила Сара, переглянувшись с Кэтрин , Если у вас есть связи в лондонских издательствах, печатающих романы, вы могли бы помочь нам устроить издание рукописи. - Рукописи? Какой? – Фредли воззрился на Кэтрин, а Сара бросилась к столу за папкой. - Мы с Сарой написали готический роман, какие сейчас популярны среди дам, - И мужчин тоже! – вставила Сара с укоризной, - Ну, в общем, вы не помогли бы нам его издать? – Кэтрин и Сара в упор уставились на Фредли, ожидая ответа, который решил бы их судьбу. «Аббатство Валлуар в лунном свете», - прочитал название на папке Фредли, - Вы это сами написали? Можно мне прочесть? Фредли не только прочел рукопись, но и похвалил ее, а также пообещал помочь с издательством, а на следующий день отвез Сару и Кэтрин в Брайтон, чтобы оплатить аренду дома и перевезти часть вещей. Когда они, вернувшись, пили чай, Фредли наконец решил приступить к делам и попросил Кэтрин поговорить с ним конфиденциально. Усевшись напротив, он обрисовал ситуацию, сложившуюся вокруг форта Маон. - Что нам делать, мадам? Подскажите, как бы вы поступили сами? Как можно наладить связь с нашим агентом? - Пошлите к нему женщину, она не вызовет подозрений. - Бог мой, как просто! Вы иногда пугаете меня, мадам де Руэ, с легкостью находя такие простые решения в случае, когда мы бессильны что-нибудь изобрести. Вы разрешите приехать к вам еще, чтобы сообщить о нашей попытке? - Приезжайте, но лучше совместите это с докладом о визите к издателю. Надо щадить нервы Сары, - и пояснила на непонимающий взгляд Фредли,- Вы даже не заметили, что бедная девочка питает к вам нежные чувства, как пишут в романах? Девичья любовь - очень уязвимое состояние сердца, мне кажется, не нужно лишний раз подвергать его испытаниям. - А вы? У вас есть опыт такого рода? – совершенно бестактно спросил Фредли, при этом глаза его загорелись не просто любопытством, а еще каким-то особым блеском, который сильно удивил Кэтрин. - Вы забываете, милорд, что я была замужем, - пожала она плечами, не желая говорить о себе и подавив желание попросить пощадить кроме Сариных и ее нервы. Через два дня явился новоиспеченный сэр Джефферс, неказистый рыхлый джентльмен с редкими прилизанными волосами, которые заставляли его, должно быть, жалеть об ушедшей моде на парики. В парике он выглядел бы значительно представительней. Сара оказалась права, он был занудой, скрягой и совершенно бесчувственным человеком. Он подозрительно покосился на Кэтрин и сходу поинтересовался у Сары, во сколько ей обходится компаньонка. Кэтрин успокоила девушку взглядом и надменно протянула руку для поцелуя. - Мадам де Руэ. Не соблаговолите ли представиться? - Сэр Джефферс, хозяин... - О! Ну наконец-то! – перебила Кэтрин пренебрежительно, - Теперь мы сможем уехать. Не поверите, как нарушались наши планы в ожидании вас. Но теперь мисс Уайли может освободиться от этой обузы и зажить в свое удовольствие. Прощайте, сударь. Сара, дорогая, вели Томасу подать карету, - и Кэтрин прошествовала мимо пытавшегося что-то сказать сэра Джефферса в холл. Было счастьем, что Фредли оставил им свою роскошную карету с гербами, чтобы они могли с удобствами переехать в Брайтон. На Джефферса эта карета произвела сильное впечатление. Но на прощание он все-таки высказал предположение, что Сара не взяла с собой ничего, что было неотъемлемой принадлежностью дома. Кэтрин выгнула бровь и предложила обыскать их багаж. Джефферс попытался изобразить смущение и праведное негодование, но Кэтрин не обратила на это внимание. Они гордо укатили, прихватив с собой лакея Томаса и кухарку миссис Хинчли и оставив Джефферса в опустевшем доме. Томас решился уехать с ними в последний момент, увидев, как Джефферс дотошно оглядывает хозяйство, проверяя шкафы, чистоту пола в углах и подозрительно косится на одежду Томаса, который вместо униформы был в старой выходной одежде Доминика Джефферса. Томас рещил, что ему лучше будет с молодыми хозяйками. А вот миссис Хинчли попросилась к ним заранее. Дело в том, что ее в свое время нанимала леди Фиона Джефферс, мать Сары. Девочка выросла у нее на глазах и часто была на ее попечении после того, как осиротела. Миссис Хинчли прекрасно знала дядю молодого хозяина и не могла ему простить пренебрежительного отношения к леди Фионе после ее второго замужества. Как бы там ни было, Кэтрин и Сара освобождены были от поиска надежных слуг. Новый дом был небольшим и уютным. Миссис Хинчли тут же принялась наводить чистоту, а девушки развесили картины и расставили на каминные полки, столики и комоды посуду и другие ценности, которые привезла с собой Кэтрин. Засучив рукава, в огромном рабочем фартуке, Кэтрин принялась начищать серебряные кувшины, золоченые кубки, инкрустированные драгоценными камнями, старинные статуэтки святых, несколько кинжалов, рукояти которых были произведениями искусства. Многие вещи были вывезены предками де Руэ еще из Крестовых походов. Бережно вычищенные до блеска вещи эти украсили комнаты, придав им завершенный обжитой вид. Усталые, ужинать все сели на кухне. Миссис Хинчли это сначала смущало, но потом, за разговорами, все и забыли о неподобающей вольности слуг есть в присутствии хозяек. А разговор, который направляла Кэтрин, вертелся вокруг страшных историй, которых все слышали множество. Томас рассказал о черном скакуне Уэльса, предвещавшем несчастье всем, кроме юных девственниц, которые одни могли подойти к нему близко без опасности погибнуть под копытами. Миссис Хинчли божилась, что однажды сама видела привидение в старом особняке в Йоркшире. Оно плыло над полом, светясь как гнилой пень в лесу, и от него веяло холодом. Что оно хотело – не понятно, так как никто не умер и не родился в то время, но молодой хозяин как раз собирался ехать в Лондон. В Лондоне он пристрастился к картам и проигрался в пух и прах, так что дом не ушел за долги только потому, что был майоратным. Но это было уже потом. - Что такое «майоратный»? – тихо спрсила Катрин у Сары. - Это значит, что его нельзя продать, он принадлежит титулу и переходит по наследству. Наш дом в Роттингдене тоже майорат - Да уж, - поддакнула миссис Хинчли, - для семьи было бы благом продать дом и жить дальше на эти деньги, а так – семья обнищала, дом постепенно разрушался от старости... печальная история. Может, об этом предупреждало привидение? - Нет, миссис Хинчли, если бы семья продала дом, деньги снова проиграли бы в карты, и получилось бы – ни денег, ни дома, - убежденно сказала Кэтрин, - Карты – это проклятие. - А я люблю перекинуться в карты вечерком. Мне везет, - вставил Томас. - Хочешь, я выиграю у тебя десять раз подряд? Тогда ты перестанешь играть? – спросила Кэтрин у Томаса. - А у вас разве так получится? И потом – десять раз можно выиграть случайно. - Я выиграю не меньше восемнадцати раз из двадцати. Это тебя убедит? И я буду играть честно, обещаю. Сара и миссис Хинчли заинтересовались и стали уговаривать проверить умение Кэтрин. Назначили игру на завтра. Кэтрин проиграла только один раз и заметила в конце, убирая колоду: - Если бы ты играл на деньги, проиграл бы все. Вот об этом я и говорю: в карточной игре нет удачи, везения, счастья и судьбы. Есть только расчет и умение, у тебя они недостаточные для победы над мастером. - Но ведь вы сами могли бы выиграть большие деньги! – воскликнул Томас, у которого уже разгорелись глаза. - Нет, Томас, на каждого мастера есть лучший мастер, запомни. Я рискну сыграть, только если мы с Сарой будем умирать с голоду. Все. Всем спокойной ночи! С утра Кэтрин позвала Сару записывать новый роман. Это была невероятная история о молодом игроке, который оказался за карточным столом с призраком в черном камзоле, прискакавшем в замок на черном жеребце. Пока они играли, конь-призрак похитил юную невесту игрока, спасая ее от трагической участи. Сара ахала от изумления каждый раз, когда Кэтрин начинала диктовать новый поворот событий.. Две недели они не выходили из дома, делая перерывы только на чай.
Между тем Анри уже третью неделю сражался с лихорадкой, которая все-таки началась у раненного незнакомца. Не помогла даже бутылка виноградной водки, которую он щедро вылил на рану. Один раз солдаты пришли все-таки в аббатство и обыскали покинутые монахами кельи, но никого не нашли. Анри знал некоторые секреты аббатства и устроил больного в тайной комнате, вход в которую невозможно было увидеть, если не знать, что он там есть. Искусная деревянная резьба, покрывающая заднюю стену трапезной, маскировала две такие двери в тайные комнаты. Убежище было надежным, но Анри все время, пока солдаты шарили по аббатству, просидел рядом с раненым, зажимая ему рот, чтобы не слышно было бессвязного бреда. Обтирание холодной водой не снимало жар, но все же облегчало немного состояние больного. Еще через неделю лихорадка, наконец, стала отступать. Анри на радостях приготовил бульон из цыпленка, чтобы напоить больного кроме воды, которую тот только и пил до этого. Исхудалый, с запекшимися губами, с руками, похожими теперь на руки скелета, он был слаб, как новорожденный котенок. Выпив несколько ложек бульона, он заснул, и это впервые не было похоже на беспамятство. Когда больной очнулся первый раз с тех пор, как говорил с какой-то женщиной, которую очень смутно помнил, была ночь, слабый лунный свет проникал в узкое окошко под потолком, оставляя всю комнату в кромешном мраке. «Я в аду?» проговорил он, и Анри, который спал чутко, тут же зажег свечу и пощупал его лоб, впервые оказавшийся прохладным. - Очнулся! Ну наконец-то, а то я уже сомневался, что узнаю, что же с тобой случилось. Катрин ничего не успела сказать, кроме того, что тебе нужна помощь. - Катрин? Это она мне приснилась? – слабым шепотом спросил больной. - Ну да, только она была на самом деле. Как тебя зовут? - Доминик. Где Катрин? И где я? - Катрин уплыла через пролив в Англию, а тебя я устроил в аббатстве Валлуар. - В аббатстве? Но ведь это опасно, солдаты из форта... - Успокойся, Доминик. Тебе повезло, потому что я знаю некоторые секреты монахов. Я думаю, что секретов намного больше, хранили же они где-нибудь свои сокровища. И потом, библиотека. Знаешь, я осмотрел библиотеку и понял... Ты что, спишь? Доминик? Ну спи, набирайся сил, - и Анри погасил свечу. |
|
Глава 6. НАСУЩНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
Ограниченные люди говорят о прошлом; мудрецы о настоящем; а дураки о будущем. Мадам Дюдеван (Жорж Санд)
Николас Фредли приехал в Брайтон с отличной новостью. Как только соблюдены были приличия, которые диктовали начинать визит с приветствий и вежливых разговоров о погоде, он достал из кармана лист бумаги и таинственно помахал им в воздухе. -Ну, леди, честно говоря – я и сам ошеломлен перспективами, которые открылись вдруг перед вами. Это письмо издателя, он так же передал гонорар, который будет удвоен, если потребуется выпустить дополнительный тираж. Но издатель уверен, что успех будет ошеломляющий. Думаю, все это изложено в письме, но в основном там уговоры не бросать начатое и написать еще один роман. - Уговоры бесполезны, милорд, - начала Сара с постным лицом, но не выдержала и расхохоталась, - потому что второй роман уже написан, осталось только придумать название. Я предлагаю «Призрак на коне», но Кэтрин говорит, что это слишком просто. - «Всадник на коне чернее ночи» - предложила Кэтрин, - Так это будет называться. Спасибо за помощь, лорд Марчмэнт. Я думаю, что сегодня мы устроим особый ужин, чтобы отметить успех. И закончим его медовыми пирожными, - она улыбнулась, глядя на восторг Сары, - Ведь самая большая их поклонница делает основную часть работы, - Кэтрин пресекла возражения взмахом руки, - Да, да, ты, Сара, записала и переписала набело весь роман целиком, и если бы не твои труды, – книга так и не была бы написана. Спасибо, дорогая! Сегодня начинается наша новая жизнь, мы сами себя будем содержать на заработанные деньги. Много ли в Англии женщин, способных на это, милорд? - Я думаю, что крайне мало. Участь благородной дамы без средств – гувернантка и компаньонка, выше никто не поднимается, если не повезет с замужеством. - То есть так или эдак - приходится терять свободу! Бедные английские женщины, мне их искренне жалко,- печально сказала Кэтрин. - Вы, как я понял, жалеете и тех, кто вышел замуж? – уточнил Фредли удивленно. - Я жалею всех, кто теряет свободу. Пожалуй, я пойду отдать указания насчет ужина, - Кэтрин поспешила выйти из комнаты, чтобы не сказать лишнего За столом было даже шампанское, которое привез из Лондона Фредли. Потом все перешли в гостиную, где уже ждал чайный стол, но Кэтрин велела подать еще и кофе, который привыкла пить с шевалье де Руэ. Тот был большим поклонником напитка и раскрыл ей прелести чашечки хорошо заваренного кофе, без которого не идет философский спор или размышления о смысле жизни. Тонкий аромат кофе смешивался с благоуханием ранних нарциссов, стоявших в вазах, и будил в Кэтрин странные мечты о неведомых странах, которые ждали ее, возможно, в будущем. Например – Аравия. Или острова, покрытые цветами, острова в Карибском море. Фредли посмотрел на ее отсутствующее, мечтательное лицо и подумал, что готов отдать свой титул за то, чтобы узнать, о чем она думает. Или – о ком. - Мадам де Руэ, уделите мне для беседы немного времени? - Да, конечно. У вас есть новости по тому делу, о котором мы с вами говорили? Пройдемте в библиотеку. В библиотеке весело горел в камине огонь, разгоняя весеннюю вечернюю прохладу. Удобные кресла возле огня манили узорчатыми мягкими подушками, которые так уютно подложить под локоть. Библиотека, как и весь дом, выглядела сугубо женским жилищем. Это конечно постаралась Сара, Фредли не мог представить в роли домашней феи саму мадам. Она представлялась ему средоточием ума, каким не обладала основная часть женщин из общества. В ней было что-то мужское: решительное, подчиненное разуму и логике. Фредли убеждал себя в этом, чтобы отрешиться от впечатления, какое она произвела сразу, когда он увидел очень молодую, женственную, румяную со сна девушку с чуть затуманенным взором и отпечатком подушки на щеке. Фредли боролся с сентиментальным впечатлением, стараясь думать только о феноменальных способностях и уме Кэтрин де Руэ. И приезжал он в Брайтон исключительно для пользы дела. По крайней мере, уличить его в личных мотивах было невозможно. - Итак, вы послали нового связного в форт Маон? - Мы подобрали две кандидатуры. Крайне сложно найти подходящую женщину, а англичанку со свободным владением французским языком и того труднее. -Ну, если только в этом дело, то я тоже не говорю на французском безупречно. Я ведь выросла не во Франции, да и родилась в другой стране, и до семнадцати лет говорила в основном на других языках. - Каких же? - Немецком и русском, - Кэтрин специально переставила языки местами - Ну, мало кто сравнится с вами своими способностями, леди Кэтрин. Через два дня я переправлю нашу «надежду» на континент. - Вы тоже отправляетесь туда? Ну что ж, я желаю вам и вашей даме успеха. - Кэтрин, я прошу помочь мне и сказать, к кому там можно обратиться в случае нужды. - Вам одному я сказала бы это, но ваша протеже не внушает такой же уверенности. Поймите, что там мои друзья, люди, родные мне. Я скажу только, кого следует опасаться. Это новый шевалье де Руэ, некто Жиль Понсар, который в форте Маон исполняет роль ищейки тайного отдела Департамента безопасности. Правда, он мог, получив титул после моего мужа, уйти со службы. Но я сомневаюсь в такой удаче. Он негодяй. Если вы избежите тесного знакомства с ним, считайте, что вам повезло, и миссия будет успешно выполнена. Извините, но я могу помочь только этим. - Ну что ж, спасибо вам за предупреждение. Если бы вы знали, как часто приходится идти на ощупь, вслепую, в совершенно незнакомое место, к незнакомым людям, не зная, чего ожидать, не зная, кто друг, а кто враг. Теперь я предупрежден вами. Я повезу мадемуазель Гранже в форт Маон и должен беспокоиться о ее жизни и благополучии, на себя самого у меня не хватит времени. Смею ли я надеяться, что вы будете беспокоиться обо мне? - Это вызывает у меня тревогу, - нахмурила брови Кэтрин, - Вы уверены в вашей мадемуазель Гранже? Она не может предать вас врагам? - Мы пообещали ей хорошее вознаграждение. Не надо сомневаться в моем умении устраивать подобные вещи, мадам. Просто думайте обо мне, пока я в отъезде. Целуя руку, Фредли задержал ее чуть дольше. Вошедшая в библиотеку Сара окинула их подозрительным взглядом, но Кэтрин выразительно пожала плечами и улыбнулась ей. Лорд Марчмэнт уехал, не прислушавшись к уговорам остаться на ночь. Кэтрин вышла вместе с Сарой на крыльцо и смотрела, как экипаж поворачивает на лондонскую дорогу. Сара не удержалась и помахала вслед рукой. На сердце у Кэтрин было очень неспокойно.
Анри радовался, что Доминик пережил такой длительный и тяжелый кризис. Теперь ему нужно было лишь время, чтобы набраться сил. Как преданная нянька, Анри следил, чтобы он съедал все, что удавалось приготовить. Вся беда была в том, что кулинаром Анри был бесталанным. Неумело разделав рыбу, которой их в изобилии снабжали Бастиды, он кидал искромсанные куски на сковороду и начинал так яростно мешать, что рыба превращалась вскоре в массу, мало напоминавшую исходный продукт. Оставалось лишь молиться, чтобы это не было так же и пересолено. Зато Анри развлекал Доминика рассказами о тех деликатесах, которыми баловала их с шевалье Катрин. Всоре Доминик познакомился со всей историей появления Катрин в доме с башнями и ее жизнью с двумя стариками. - Знаешь, парень, она была солнышком, которое согревает старость. Шевалье был счастлив с ней, потому и женился. - Ну, конечно он был счастлив, - поморщился Доминик, - Старики всегда стараются найти жену помоложе. - Так ты думаешь, что шевалье взял ее в жены? – возмутился Анри, - Ну и дурак же ты! Катрин была нам как дочка. Она заботилась о нас, а мы ее любили. Шевалье оставил ей дом, денег-то у него много не было. И если бы не этот негодяй Понсар, чтоб ему гореть в аду за это, она бы жила спокойно в своем доме до самой смерти. А вместе с ней и я. А теперь я одинок. - Сколько же ей было лет? – продолжал расспросы Доминик, стараясь вспомнить лицо женщины, которая склонялась к нему там, на побережье. - Пришла она совсем молоденькой и худенькой в ту зиму, когда послали на гильотину Людовика. Совсем девчушка, одни глаза да коса длинная. Но работящая. И такая умница, что шевалье читал с ней своего любимого Монтеня, Дидро, Вольтера, и порой они спорили чуть не до драки. Иногда они переходили на немецкий, я его не знаю, признаюсь, а потом она обучила его ругаться по-русски. Вот потеха была их слушать. А один раз я слышал, - доверительно сообщил Анри, - как шевалье Жером попросил ее выйти после его смерти замуж и родить ему внучку. Она выскочила из комнаты, – и клянусь, – у нее были слезы на глазах. А ведь она никогда не плакала. Шевалье умер прошлой осенью. А Катрин сейчас лет двадцать пять, мне так кажется. - Ну, я надеюсь, что она, раз такая умница, отвезла мои бумаги в Лондон. - Если у тебя были еще какие-нибудь бумаги кроме той бумажки, что лежит в кармане сюртука, так она обязательно отвезла их. Доминик в отчаянии зажмурил глаза. Значит, шифровка осталась здесь, и Птицелов так и не узнал о существовании предателя. Все оказалось зря. Больше говорить о Катрин ему не захотелось. Доминик поскучнел и ел с неохотой. Поправлялся он медленно и выглядел вялым. Анри не мог догадаться, в чем дело, и ничем не мог его утешить. Время тянулось медленно, прошло уже больше двух месяцев со дня, когда Анри подобрал Доминика в орешнике возле Сен Поль Сюр Мер. Наконец в один из дождливых ветреных дней он решительно встал с постели и начал ходить из угла в в угол, размахивая время от времени руками. - Мне надо в Лондон. Пора прийти в себя и заняться делами. - Доминик, ты упадешь от дуновения ветерка. Если хочешь заняться делами – ешь как следует и набирайся сил. Недели через две ты способен будешь дойти до побережья без посторонней помощи. - Хорошо, давай есть. Но готовить я буду сам. Может, у меня получится съедобней. Новости принес Анри, ходивший за продуктами. На рынке все взахлеб рассказывали о перестрелке, которую устроили солдаты из форта. Зачем и почему – обсуждали уже шепотом, оглядываясь по сторонам. Анри удалось выяснить, что солдаты охотились за английским шпионом, пытавшимся проникнуть в форт Маон. Особенно интересовал всех тот факт, что его сопровождала женщина-француженка. Когда их обнаружили и стали обстреливать, англичанин поволок женщину, прикрывая от выстрелов, к берегу, где их ждала лодка, а вдали курсировал корабль. Далее мнения начинали сталкиваться, ибо версий было столько же, сколько и участвовавших в обсуждении. Женщина была женой англичанина. Она француженка и ее похитили. Да женщина вообще ни при чем, просто попалась под руку. Некоторые утверждали, что англичанина застрелили при попытке к бегству. Другие склонны были допустить, что солдаты, которые, конечно же, стреляют неумело, промахнулись, и англичанин получил возможность улизнуть. Анри молча переходил от одной группы людей к другой, пока не услышал последнюю версию: женщина выбежала из ворот форта, куда пыталась пройти, но ее то ли просто не пропустили, то ли заподозрили, а англичанин ждал ее неподалеку. Он подскочил на помощь, тут-то в них и стали стрелять. Запомнив все, Анри поспешил в аббатство. Выслушав рассказ, Доминик схватился за голову. Быстро составив картину реальных событий, он понял, что произошла неудачная попытка наладить связь с агентом в форте. Но неужели Птицелов послал с заданием женщину? - Анри, эта женщина... Не могла ею быть твоя Катрин? - Да что ты, парень, Катрин не рискнула бы отправиться прямо волку в зубы, ведь Понсар ее хорошо знает и не выпустит уже из рук. Она нужна ему или мертвой или в качестве жены. Только так он получит право на дом. Нет, Катрин спокойно будет жить в Англии, хотя денег и ценностей у нее немного. Ведь вторая половина их осталась у меня. Знаешь, чем гадать, что произошло, лучше поскорей набирайся сил. Тогда ты сможешь сам вступить в игру.
Сара срезала в садике за домом букет нарциссов для столовой, когда у калитки остановился экипаж. Сначала у нее ёкнуло сердце, потому что она как раз думала о лорде Марчмэнте, но потом она разглядела, что это не его карета с гербами. Тогда это мог быть издатель, который с энтузиазмом принял их вторую рукопись. Сара заспешила к дому предупредить о госте Кэтрин. Та сегодня с миссис Хинчли затеяла печь пироги с рыбой, которые называла смешным словом «расстегай», поэтому была одета в старенькое платье, перепачканное мукой. Если Кэтрин застанут в таком виде, она до вечера будет в дурном настроении. Это Сара уже знала, поэтому поспешила предупредить ее. Сара ставила цветы в вазу, когда постучали в парадную дверь, и Томас впустил незнакомого мужчину лет сорока пяти, невыразительно одетого, но с военной выправкой, спросившего, примет ли его мадам де Руэ. Он протянул свою визитку, и когда Томас с непроницаемым видом прошествовал к библиотеке, Сара ухватила его за рукав и заглянула в карточку. Военное министерство. Странно, если это не связано с делами Доминика. Нет уж, пускай с ним разговаривает Кэтрин. Переодевшаяся в синее платье со скромной кружевной отделкой Кэтрин вошла в библиотеку одновременно с Томасом и подмигнула ему, радуясь, что не задержалась. Ухмыльнувшись в ответ, Томас протянул ей визитку гостя. - Проси, - посерьезнела Кэтрин, гадая, чем вызван визит, и уже начиная волноваться, - Да проследи, чтобы мисс Сара держалась подальше, ей лучше не слышать, о чем речь. Представитель военного министерства внимательно оглядел Кэтрин, удивляясь, как молодо она выглядит. Можно ли ей доверить государственные тайны, или попытаться так устроить дело, чтобы она вслепую выполнила разработанный им лично план? Как получится, - тяжело вздохнул он и приступил: - Мадам де Руэ, я от лица правительства благодарю вас за помощь в передаче сведений чрезвычайной важности. - Видите ли, месье, я поклялась умирающему человеку, что отвезу в Лондон сведения, которые стоили ему жизни. Такие клятвы не нарушают. - Тем не менее, мы вам благодарны. Важность сведений огромна. Вас высоко оценил наш... э-э-э... коллега... Птицелов. - Удалось ли ему благополучно выполнить последний вояж? Я беспокоюсь, поскольку мне показалось, что он очень рисковал, сопровождая неподготовленную, ненадежную даму. - Вы много, оказывается, знаете о его работе, мадам, - нахмурился визитер, не зная, может ли это помочь ему в его миссии. - Вы будете меня подозревать в желании узнать ваши тайны? Не трудитесь напрасно, они меня совершенно не волнуют. Мое желание – спокойно жить в стране, которую я выбрала для себя после бегства из Франции. - А почему вы бежали? – спросил он, стараясь вспомнить, что ему докладывали после расспросов мадам в министерстве. - Причина сугубо личная, но я была рада выполнить заодно и просьбу вашего агента. Вам проще узнать подробности у Птицелова, мы подробно обсуждали это. Чиновник заколебался, раздумывая, как подойти к волнующей его теме. Черт, последнее время он потерял хватку, передоверяя такие дела подчиненным, тем более вербовать женщину ему никогда еще не приходилось. А ведь французы в этом случае забывали о том, что они джентльмены. О чем он думает, они никогда и не были джентльменами, отправив всех аристократов на гильотину. Ему нужно думать о предателе, о форте Маон и сведениях, которые необходимо оттуда привезти после провала Птицелова. Стараясь выразиться поделикатней, он начал издалека, надеясь постепенно подвести разговор к неизбежности еще одной поездки в форт и насущной необходимости сотрудничества. - Я не хотел брать на себя неприятную обязанность сообщить о судьбе лорда Марчмэнта, но увы...- Кэтрин заметила в глазах чиновника что-то похожее на страдание и перепугалась, что случилось непоправимое и Сара получит еще одно трагическое сообщение о близком человеке. - О, Сара, бедная девочка! – прижав ладони к щекам, она подавила желание заплакать и отбросила воспоминания о прощальном поцелуе Фредли. Стоит ли думать о том, почему он так долго не отпускал ее руку! Нужно позаботиться о Саре. - Вы говорите о Саре Уайли, сестре сэра Джефферса? А при чем тут она? – донесся до нее вопрос представителя министерства, вернув к насущным проблемам. - Это не моя тайна, но теперь уже все равно. Сара была влюблена в лорда Марчмэнта. Две смерти подряд для нее будут тяжелейшим испытанием, - Кэтрин сама почувствовала такую тяжесть на сердце, что у нее перехватило дыхание. - Но о чем вы говорите, - заволновался чиновник, - неужели вы решили, что лорд Марчмэнт погиб! Ах, Боже мой, конечно нет, неужели я неясно выразился? Миссия его окончилась неудачей, а сам он, спасая связную, был ранен в перестрелке, но благополучно переправился через Ла-Манш и сейчас лежит у себя дома. Именно поэтому я взял на себя обязанность обсудить с вами, как выполнить то, что не удалось Марчмэнту. - Простите, но я не расположена к дальнейшему разговору. Мы немедленно выезжаем в Лондон, - твердо заявила Кэтрин, поспешно присев в реверансе, и вышла из комнаты, оставив растерянного мужчину одного. Лакей пригласил его в холл, подал шляпу и плащ, раскрыл перед ним дверь, а он все еще оставался в полном недоумении, как это получилось, что эта женщина не дала слова сказать о деле, ради которого был проделан весь путь из Лондона, а потом вежливо, но непреклонно выставила из дома. Она поедет в Лондон? Но они ведь не знают, кто шпионит для Франции, и не смогут защитить ее от нежелательного любопытства. О, эти женщины! Да лучше работать со сбесившимся жеребцом, его всегда удается успокоить и обуздать. Женщина вне детской и спальни всегда приводила главу отдела разведки военного министерства в состояние легкого помешательства.
Кэтрин решительно отдавала распоряжения. Томас отправился на постоялый двор нанимать почтовую карету, миссис Хинчли принялась собирать вещи. Кэтрин взяла на себя разговор с Сарой, предвидя потоки слез. Но Сара выслушала ее с широко раскрытыми глазами, пораженная самой историей, заслонившей поначалу факт ранения Фредли. Не дожидаясь, пока истина окончательно дойдет до девушки, Кэтрин велела ей собираться в Лондон, чтобы навестить лорда Марчмэнта и, если это необходимо, ухаживать за раненым. Сара бросилась в свою комнату, где миссис Хинчли отвлекла ее вопросами какое из теплых платьев упаковать, а какое она наденет в дорогу. Началось бурное обсуждение, и слезы были забыты. Все наскоро поели и вскоре были готовы в дорогу. Кэтрин решила, что поедут все: лакей и горничная придадут им респектабельности. Слабо знакомая с условностями английского общества, она в первую очередь расспросила Сару и миссис Хинчли о приличиях и обрадовалась, что сама она, как вдова, могла составить Саре компанию и защитить от злословия при посещении жилища холостого мужчины. Кэтрин не посчитала это дурацким обычаем только из-за того, что на размышления не хватило времени. Карета ждала их у крыльца, Томас погрузил саквояжи, и они отправились в дорогу. Разговаривая на отвлеченные темы и угощаясь взятыми с собой на дорогу горячими расстегаями, все и не заметили, как добрались до Лондона. Приближался вечер, и Кэтрин решила остановиться до утра в гостинице, но тут Сара впервые проявила упрямство, требуя сначала заехать и узнать о самочувствии лорда Марчмэнта. Кэтрин сдалась, опасаясь, что иначе Сара не заснет всю ночь. Странно, что в доме на Керзон-стрит их как будто ждали. Дворецкий пригласил пройти в гостиную, как только услышал их имена. Там их ожидал сюрприз: утренний визитер из министерства спокойно сидел у стола, накрытого к чаю, словно уверенный в их скором приезде. Любезно поздоровавшись, он жестом хозяина пригласил их присесть и предложил с дороги чаю. Сара рассеянно согласилась, думая только о предстоящей встрече с Фредли, Кэтрин с подозрением покосилась на чиновника. Тот заметил ее недоверие. - Мадам де Руэ, посоветовавшись с Птицеловом, я решил открыть перед вами все карты. Мое имя Джон Крофорд, лорд Сэдж Я возглавляю отдел разведки военного министерства. - И вы?.. - Я непосредственный начальник Птицелова. - Прошу меня извинить, - отставила чашку и поднялась Кэтрин, делая знак Саре следовать за собой, - Мы в первую очередь должны навестить лорда Марчмэнта. Пойдем, Сара, узнаем у дворецкого, сможет ли больной принять нас. Сара крепко уцепилась за руку Кэтрин, и они вышли из гостиной. Боже мой, подумал Крофорд, это не женщина, она действует с решительностью мужчины, и я с трудом понимаю логику ее действий, так быстры ее решения. Это хорошо для дела, но крайне неприятно для контроля над ней. А может, я старею и не успеваю мыслить с такой же быстротой? Надо идти туда. Кэтрин и Сару провели в спальню, где лежал Николас Фредли. Кэтрин молчала, давая возможность девушке задавать вопросы, охать и ахать, сколько ей хотелось. Нервы Сары были в таком состоянии, что требовали открытого проявления возбуждения, а лучше – слез. Кэтрин стояла рядом с платком наготове, наблюдая за девушкой и Фредли, который лежал в постели, однако не выглядел смертельно больным. Он получил пулю в бедро, что было болезненно, затруднит на некоторое время передвижение, но в конце концов не приведет к серьезным последствиям. Кэтрин встретилась взглядом с Крофордом и отвернулась. Пора кое-что прояснить для себя. Она ласково пожала стиснутые руки Сары и спросила со спокойным любопытством: - Ваша протеже мадемуазель Гранже осталась цела? Завершила ли она все дела, ради которых ездила во Францию? - Нет, мы попали под подозрение, как только появились у форта Маон. - Но это значит... - Что французы ожидали подобный визит и готовились в нему. - Я правильно поняла? И вы уверены, что мадемуазель Гранже непричастна к этому? – Кэтрин быстро оглянулась на Крофорда, который не спускал с нее глаз. - О да, кроме того, они даже не успели рассмотреть мои ногти, - криво улыбнулся Фредли. - Это упрощает дело, не так ли? - Что вы хотите сказать, мадам? – резко задал вопрос Крофорд, недовольный тем, что разговор перешел на какой-то другой уровень, не всегда доступный для него, чего он терпеть не мог. - Сара, дорогая, сходи на кухню и закажи для лорда Марчмэнта чаю, несправедливо, что мы его уже пили, а хозяин не смог составить нам компанию. Кстати, узнай у миссис Хинчли, не остались ли к чаю расстегаи, держу пари, лорд Марчмент даже не слышал названия этих пирогов, - Кэтрин с улыбкой повернулась к кровати, - Вы любите пироги с рыбой? - Если вы скажете, что сами пекли их... Сами7 - Я учила миссис Хинчли, а потом она вынуждена была печь самостоятельно, когда меня отвлек месье Крофорд, - заметив, что Сара вышла, Кэтрин повернулась к Крофорду, - Не будете же вы уверять, что не сделали такой же вывод, как и я. Ясно, что французы были предупреждены о появлении англичан. Вывод напрашивается лишь один: кто-то сообщил об их прибытии. И этот кто-то, если он не ясновидящий, находится в Англии. Я даже могу уточнить: в Лондоне, прямо в министерстве. - Или в семье любого из чиновников, знакомых с планом нашей поездки, - добавил хмуро Фредли. - Прибавим к этому болтунов, распускающих язык в постели любовницы, и мы получим слишком большой круг людей, чтобы искать среди них предателя, - сделал вывод Крофорд. О! – разочарованно сморщила носик Кэтрин, - Неужели вы спустите предателю все прегрешения? Покушение на убийство мадемуазель Гранже и Птицелова? Убийство Доминика Джефферса? Наверняка это не все, да? - Да, и мы будем искать его, но сейчас мы озабочены другим. Я говорил вам, мадам, о насущной необходимости связаться с фортом Маон. И сделать это сможете лишь вы одна, потому что вас не заподозрят в шпионаже. Надо только придумать красивую историю долгого отсутствия. - Ну, по части красивых историй мадам де Руэ мастерица, - засмеялся Фредли, - Джон, разреши представить тебе Кэтрин Уайл, автора нашумевших готических романов. - Вот черт! – не удержался Крофорд, в изумлении глядя на Кэтрин, - Да мне сестры, жена и обе дочери трещат о них каждый день, не переставая!
|
Мне понравилось!