|
Часть четвертая. ПТИЧКИ В КЛЕТКЕ
Глава 10. ВЗАПЕРТИ
Вы полагаете, что есть разница между душой и телом? Значит, вам не дано ни того, ни другого. (Оскар Уайльд. «Хамелеон»)
Крофорд не знал, что и подумать. Прошли уже все сроки возвращения мадам де Руэ из форта Маон, а ее все не было. Яхта продолжала курсировать в проливе, подходя каждую полночь к условленному месту недалеко от устья Соммы. Что происходило в форте –неизвестно, но активных действий не замечалось. Крофорд не хотел думать о провале, но что еще можно было предположить, кроме этого? С момента, когда мадам высадили на берег, прошло уже больше недели. Жива ли она? Крофорда мучила совесть. Ведь это он нечестным способом заставил Катрин де Руэ согласиться на рискованную поездку ради симпатии к Саре Уайли. Но на его совести уже было столько подобных же прегрешений, что со временем Крофорд перестал обращать внимание на ощущение неудобства там, где должна была находиться совесть. Для него главной была цель, которая оправдывала все средства, и цель эта заключалась в безопасности и процветании Англии. В Лондоне его ждали неотложные дела, главным из которых были поиски французского агента, затаившегося в стенах военного министерства, Крофорд принял решение вернуться к делам и надеяться, что Катрин де Руэ сама найдет способ добраться до Лондона.. Или нет, яхта все-таки останется еще некоторое время курсировать вдоль французского побережья. Он же не чудовище, чтобы бросать женщину на произвол судьбы. Приняв такое решение, Крофорд вызвал капитана, чтобы отдать приказ высадить его на побережье Англии.
- Вы бросили ее! – заорал Фредли, впервые в жизни теряя самообладание, - Вы заставили ее рискнуть жизнью и пальцем не пошевелили, чтобы защитить! - Вы преувеличиваете, Фредли, - примирительно поднял руки Крофорд, - Если бы все было так опасно для нее, она не согласилась бы ехать. Кто заподозрит, что женщина может работать курьером военного министерства. Просто произошли непредвиденные... - Непредвиденные? Оказывается, за день до отъезда мадам де Руэ составила новое завещание. Меня уведомил адвокат, так как она сделала меня душеприказчиком и опекуном. Она ожидала, что с ней может произойти непоправимое! - Не нервничайте так, просто подумайте, что ни одна живая душа не знает о том, что мадам де Руэ отправилась во Францию, так что с ней все будет в порядке, - убежденно сказал Крофорд, но Фредли язвительно улыбнулся. - Крофорд, это знает весь Лондон. Пока вы прохлаждались на яхте, весь лондонский свет обсуждал, зачем мадам де Руэ понесло во Францию, если только она не вражеская шпионка. Спросите вашу жену, она в курсе. - Вот черт! Откуда же они узнали? – изумился тот и с надеждой предположил, - Но все думают, что она работает на французов? - Кроме самих французов. А теперь угадайте, что наверняка сделал наш неизвестный из министерства, когда услышал эту сплетню, если он, конечно, не полный идиот? - Теперь становится ясно, что могло произойти в форте, - уныло подвел итог Крофорд, - Остается надеяться только на чудо. - А ведь вы сделали то, в чем упрекнули Кэтрин: вы бросили ее в самых тяжелых обстоятельствах. Я отправляюсь туда, Джон. Я могу хоть чем-то помочь. Кэтрин оставила мне адрес друзей. Попробую выяснить, что произошло. - Она нравится вам, Фредли? – помолчав, задал вопрос Крофорд. - Да, мне нравится Кэтрин де Руэ. - Но ведь... - Займитесь делами, Джон. Я должен спешить.
Кэтрин ничего не видела в темноте, но не беспокоилась, уверенная, что Анри устроит ее в самом безопасном месте, которое найдет. С легким скрежетом открылся проход, и Кэтрин ввели в помещение, где шаги звучали не так гулко. «Занавесь окно» - тихо скомандовал Анри и запалил фитиль масляной лампы. Кэтрин быстро огляделась, обнаружив, что они в какой-то незнакомой комнате, но рассмотреть все можно было и потом. В первую очередь она бросилась на шею Анри. - Как вы оказались поблизости? Как ты жил тут без меня? Ты забрал ценности из хлева? О, Анри, как я скучала там без тебя! А раненый? Ты нашел его тогда? Что с ним? - Ты заболтала меня, детка. На все вопросы отвечу по порядку, когда ты объяснишь, как оказалась тут, негодница! У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел тебя впервые в Руэ с Понсаром. Это ж надо было придумать – сестрица Фаншетта! Мне хотелось отшлепать тебя как следует, чтоб день сидеть не смогла! Доминик свидетель. Доминик? – оглянулась Кэтрин на молодого мужчину, который возился, закрепляя на окне плотную штору, - Брат Сары? Вы живы! Боже, вот слез будет, когда я вас привезу. - Да, она такая, - засмеялся Доминик, - А вы разве ее знаете? Как она? Все плачет обо мне? - Ш-ш-ш, давайте потише, с минуты на минуту появятся солдаты, так что помолчим, - прошептал Анри, - Катрин, ты пить хочешь? Огонь пока зажигать не будем, чтобы не пахло дымом. Давайте поспим, а потом постараемся улизнуть отсюда. - Я слышала, как Понсар велел солдатам перекрыть побережье. Сразу нам не уйти, - покачала головой Кэтрин и уселась на один из соломенных матрасов, - Но один ты выбраться сможешь, Анри? Надо передать записку Бастидам. - Попробую, если это важно, - вздохнул Анри и с любопытством спросил, - Во что ты ввязалась, Катрин? - Во что меня заставили ввязаться, так правильнее сказать. Мы с Сарой спокойно писали третий роман, когда... - Роман? О, Господи, что происходило в Англии, пока я тут отлеживался?! – воскликнул Доминик, глядя на женщину с рыжими кудряшками, как на видение, которое никак не мог узнать. - Завтра, - оборвал Анри, - Все разговоры завтра. Ты напишешь записку, Катрин? - Да, сейчас. У тебя все тут оборудовано, как дома, старик? Чернила, перья... - Я даже бумагу стянул из кабинета, пока Понсара не было, - похвастал Анри, гордо протягивая веленевый лист с монограммой шевалье де Руэ. - Отлично! Я запишу шифровку, а вы, Доминик, помогите с текстом. С таким замечательным секретарем, как Сара, я так и не научилась хорошо писать по-английски. Доминик хотел спросить Кэтрин про свою шифровку, но вовремя удержался, решив, что будет еще время узнать подробности ее приключений в Англии. Между тем Кэтрин быстро записала ряды цифр и, протянув ему перо, начала диктовать текст донесения, полученного в форте сегодня утром. - Люсьен не успел зашифровать это для меня и просто перевел донесение на английский язык. Он думал, что я ночью спокойно отправлюсь в Лондон. Крофорд ждет меня на яхте в полночь. -Давай записку, Катрин, - поторопил Анри, - я попытаюсь проскользнуть, пока солдаты не явились в форт. - Пусть матушка Бастид спрячет ее получше и отдаст тому, кто назовется Птицеловом. Расскажи про нас. И попроси Жана отвезти нас на ту сторону еще раз, когда солдаты Понсара закончат поиски. Пусть на лодке запасется ведром побольше, - хихикнула она и поцеловала Анри на прощание. Анри скользнул за приоткрытую панель и наступила тишина. Доминик прислушивался, пытаясь определить, успеет ли Анри выйти из аббатства и скрыться, когда солдаты придут обыскивать его. Прошло полчаса, прежде чем послышались громкие команды и топот за панелью, скрывавшей их убежище, и только тогда Кэтрин и Доминик вздохнули свободно. Похоже – Анри благополучно вышел, но пройдет ли он незаметно в Сен Поль Сюр Мер, сможет ли вернуться назад? Кэтрин колотила запоздалая дрожь от страха, и она не могла заснуть, как ни старалась. - Доминик, вы спите? – чуть слышно прошептала она, и он тут же сел на своем матрасе. - Нет, как я могу! В голове все смешалось, столько надо узнать, столько обсудить с вами. Вы не возражаете? Так нас не услышат, - он сел рядом с ее матрасом и наклонился, почти касаясь губами уха, - Скажите, почему вы не взяли с собой мою шифровку? - Я передала ее по памяти. Труднее было в Лондоне добиться встречи с Птицеловом. Вы знаете, что Сара влюблена в него? - В Ника Фредли? О, Господи, вот это новость! Я и не подозревал, что она настолько выросла. - Братья всегда такие безмозглые? Не обижайтесь, просто у меня никогда не было братьев. Она чудная девочка. И характер, несмотря на частые слезы, очень решительный. Она еще удивит вас. Мы прожили с ней все это время. - А романы? Это правда? Что это вам взбрело в голову – писать романы? Про что они? - Когда ваш дядя выставил Сару из дома, - Доминик тихо ругнулся, - мы уже были готовы к этому. Фредли помог нам снять дом в Брайтоне и добился, чтобы Саре заплатили ваше жалование за два месяца. Но мы к тому времени почти закончили первый готический роман. Фредли отнес его к издателю, и это принесло нам сорок фунтов. Второй роман раскупили за две недели, и с дополнительным тиражом мы получили еще пятьдесят пять. Мы независимы и сами оплачиваем все расходы. Так что просить милостыню, как боялся Фредли, нам не пришлось. Но дядя ваш – совершенно мерзкий человек. Он даже не поинтересовался у Сары, есть ли у нее назавтра корка хлеба! Представляете, провожая нас, спросил, не взяли ли мы чего-нибудь лишнего из ЕГО дома! Я предложила обыскать наш багаж, - Доминик зажал рот рукой, чтобы не было слышно его смеха, - Ну вот, вам смешно. А почему вы не подумали заранее, что оставляете Сару нищей? Я понимаю, имение майоратное, но можно же было выделить какие-нибудь деньги, чтобы избавить ее от бедности? Почему вы не оставили завещания? - Я молодой и здоровый мужчина. Мне не приходило в голову, что со мной может случиться то, что произошло, - виновато признался Доминик. - Плохо. Я, отправляясь сюда, предусмотрела все и оставила Сару наследницей имения де Руэ. Ведь когда-нибудь война закончится? Да и Бонапарт не вечен. А дом будет у Сары как приданое. - Но ведь с вами ничего не произошло, так что забудьте о завещании. Я очень благодарен вам за заботу о сестре, но теперь Сара будет на моем попечении. - А все-таки, независимая собственность ей не помешает, - упрямо стояла на своем Кэтрин, - Она должна чувствовать себя уверенно. - Давайте лучше поговорим о том, откуда о вас узнали в форте. Ведь сначала все шло хорошо? И как вы думаете, Колин Фентон остался вне подозрений? Ведь это такой незаменимый специалист-шифровальщик, им нельзя рисковать. - Нет, - улыбнулась Кэтрин, вспомнив Люсьена Шамбреля, - Я думаю, что его не заподозрили. А скажите... Кэтрин и Доминик проговорили всю ночь и заснули под утро, Доминик – прямо на полу, пристроив голову на матрасе рядом с Кэтрин . В полдень Анри все еще не вернулся, а когда Доминик осторожно попробовал проверить, свободен ли выход из аббатства, обнаружил дюжину солдат, расположившихся у центрального входа и во дворе. Они с Кэтрин оказались заперты внутри.
Анри добирался до Сен Поль Сюр Мер дольше, чем обычно. В темноте было легче скрыться, но несколько раз ему приходилось пережидать, пока мимо пройдут вооруженные солдаты. Похоже, Катрин была права: военные перекрывали все возможности бежать через пролив. Как всегда, страдать будут непричастные к шпионским играм. Опять рыбаки останутся без улова и семьи будут голодать. От мысли о детишках Бастидов Анри перешел к подсчету продуктов, что оставались в аббатстве, подумал, что надо бы принести с собой побольше еды, чтобы хватило на троих, а потом вдруг вспомнил о Звездочке, что стояла в сарае некормленая. Анри свернул на тропинку к Руэ, надеясь, что Понсар занят поисками Катрин, - тут он ехидно усмехнулся, - а потому вряд ли сидит дома. Анри знал окрестности как свои пять пальцев, поэтому свободно прошел в темноте к задней двери, легко открыл старый замок, который держался на одном разболтанном гвозде, и неслышно вошел в кухню. В доме стояла тишина, но рисковать он не стал и свечу не зажег. На ощупь открыв кладовку, он нашарил на самой верхней полке в уголке старое ведро, в котором под соломой еще с год назад припрятал на всякий случай две бутылки отличного коньяка из пяти, присланных шевалье перед смертью его другом из Гиени. Рассовав бутылки по карманам, Анри фыркнул, представив себе рожу Понсара. Затворив кухонную дверь и воткнув на место гвоздь, чтобы замок снова выглядел запертым, Анри прошел в хлев, потянул за веревку, поднимая козочку на ноги, и потрепал ее по холке: «Прости, Звездочка, придется прогуляться к добрым людям» Удовлетворенный проделанной работой, Анри быстро пошел к дому Бастидов, ведя козу за собой. Анри не пришлось будить Жана Бастида, который недавно вернулся с вечернего лова и занимался при свете факела сортировкой рыбы, готовя ее к завтрашней продаже на рынке в Руэ. Он с удивлением посмотрел на гостей, которые одинаково переступали ногами, задумчиво что-то пережевывая во рту. Изо рта козы торчала верхушка еще не распустившейся шток-розы, высаженной матушкой Бастид вдоль ограды, Анри же довольствовался ореховым прутиком. - Ты таскаешь ее собой на счастье, или в качестве защиты? – усмехнулся молодой рыбак, кивнув в сторону Звездочки, и ловко перевалил в корзину мелкую рыбу, годную для рыбного супа, - А что сегодня случилось в форте, ты не знаешь? Кого опять ловят? - Ловят Катрин, - с усмешкой сообщил Анри, - Понсар разошелся и быстро не отступит. - Катрин? – недоверчиво переспросил Жан, забыв о трепыхавшейся в корзинах рыбе, - У Понсара видения, или она вдруг вернулась на самом деле? - Да в том-то и дело, что вернулась. Так что тебе, парень, придется ее обратно везти, и пусть только появится еще раз – не посмотрю, что она мадам дэ Руэ, а я бывший лакей. Отшлепаю от души! - Как скажешь, - весело хмыкнув, согласился Жан, но потом озабоченно нахмурился, - Только бы не запретили пользоваться лодками, как в прошлый раз, тогда и в пролив не выйти. -Будем надеяться, - вздохнул Анри, - Катрин просила взять с собой ведро побольше. Зачем это, ты не знаешь? – отсмеявшись, Жан поведал о «любви» Катрин к морю, но Анри лишь жалостливо покачал головой, - Ну, куда устроить Звездочку? Детишкам будет молоко. А мне кормить ее некогда, - добавил он, предвидя возражения по поводу бесценного для Бастидов подарка. - Я схожу за матушкой, - просиял Жан. Козу устроили прямо в кухне. Анри сунул матушке Бастид послание Катрин и засобирался в аббатство. Но когда он подошел к его воротам, оказалось, что у входа и во дворе полно солдат и пройти туда невозможно. Неизвестно, надолго ли, но Катрин и Доминик оказались недоступны.
Когда через неделю в Сен Поль Сюр Мер пробрался Птицелов, солдаты все еще контролировали побережье и всю округу. У Бастидов он получил записку Кэтрин и узнал, наконец, что произошло в форте и окрестностях. Облегчением было выяснить, что с ней все в порядке, но пока она не вернется в Лондон, Фредли не мог вздохнуть с облегчением. Зато известие о том, что Джеф не погиб и опять вступил в игру, было наградой за все беспокойство о его судьбе. Сара будет счастлива, подумал Фредли, и невольная улыбка на минуту появилась на его озабоченном лице. Фредли разрывался на две части между желанием срочно доставить добытые Кэтрин сведения в Лондон и желанием дождаться, когда она получит свободу и сможет уехать с ним. Привычка считать здравый смысл решающим в вопросах выбора приоритетов заставила его отправиться в Лондон. Утешало то, что Кэтрин была жива и в относительной безопасности под защитой Доминика Джефферса. Доминик был его другом еще со школьных времен. Их проказы до сих пор помнили учителя в Итоне. Фредли доверял ему как себе и был счастлив, что тот не погиб. Но что-то в сложившейся ситуации тревожило, вызывая желание пойти на приступ аббатства и с боем вытащить оттуда Кэтрин. Пожалуй, не стоило поддаваться порыву сделать глупость, но он все равно не мог отказаться от попытки проанализировать свои чувства.
Первое, что сделала Кэтрин, когда поняла, что в ближайшее время Анри к ним пробраться не сможет, - это произвела смотр запасам. Результат оказался неутешительным. Еды было на день-два, не больше. Она вспомнила про леденцы в своем ридикюле и присоединила к продуктам. Судя по энтузиазму солдат, устраивающих временный лагерь, расположились они надолго. На ужин Кэтрин отрезала Доминику кусок хлеба и положила сверху ломтик козьего сыра. Сама она размочила в воде сухарь и съела его раньше, чтобы Доминик не заметил ее скудного рациона. На другой день они всерьез стали экономить еду, стараясь растянуть ее подольше. Кэтрин не забыла о голодных месяцах в Париже, когда она доедала за графиней Троицкой остатки, хотя годы сытой жизни в Руэ должны были бы ее разбаловать. Она понимала, что молодому мужчине, поправляющемуся после тяжелого ранения, голодать не следует, тогда как сама она с легкостью вспомнит старые времена, свою жизнь с графиней, да и регулярные православные посты, которые без затруднений, привычно выдерживала раньше. Это пустяки. Больше тревожила Кэтрин неизвестность: как там Сара? Хватит ли у нее сил одной пережить неопределенность в их судьбе? Кэтрин почему-то была уверена, что Сара не взвалит свои проблемы на Фредли, предпочитая, как всегда, по-детски благоговеть перед ним издали. Любовь к Фредли и медовым пирожным были единственными неразумными страстями, которые Сара не пыталась в себе победить. В остальном девочка была на редкость тверда. Кэтрин улыбнулась воспоминаниям, радуясь, что беспокойные мысли отступили. Давая себе передышку, она стала думать о недописанном романе. Столько свободного времени, есть бумага, перья, чернила. Вот если бы они были вдвоем с Сарой... - Месье Доминик, - позвала она, - Не хотите ли помочь мне? - Всем, чем угодно, - встрепенулся Доминик, уныло смотревший в маленькое оконце, из которого был виден квадрат пасмурного серого неба. - Поработайте-ка секретарем вместо Сары. Попробуем написать шестую главу, хорошо? - С удовольствуем! – оживился Доминик и пересел за стол, - Только расскажите мне, о чем вы пишете, и что я должен делать. - Ну, история только началась. Знатный лорд, - Сара настаивает, чтобы это был герцог, - приехал в замок в Уэльсе, который получил в уплату карточного долга. В замке живет девушка, Белая Леди. Красивая блондинка с голубыми глазами. Она нравится герцогу, но его настораживает, что она совершенно бесчувственная. - Злая? - Нет, она не злая, но и не добрая. Она похожа на заводную куклу. И равнодушно наблюдает, как вокруг совершается зло. И вот однажды герцог ночью просыпается от рыданий. Он выходит в коридор и идет на звуки. В башне он находит девушку, полную противоположность хозяйки замка. Она смуглая, волосы черные и длинные, а глаза еще чернее. И плачет она над ребенком, погибшим под колесами кареты, в которой ехала хозяйка замка. Наутро он расспросил слуг, и они сказали, что ему привиделась Черная Леди. Привидение замка. - О, я понял. Злая колдунья и доброе привидение. - Нет, не так. Я думаю, что это душа и тело, живущие порознь. Тело – днем, а душа – ночью. - Но почему же тогда душа - Черная Леди, а не Белая? Потому что живет ночью? - Да нет, просто ей не досталось ничего белого. Чистая душа не выбирает внешность, для нее главное – не это. Ну, давайте писать? «Всю следующую ночь герцог посвятил поискам Черной Леди. Он поднимался по крутым витым лестницам в сторожевые башни и по истертым каменным ступеням спускался в темные...» Я не очень быстро диктую? - Нет, давайте скорее дальше! Они работали так еще два дня, пока не закончилась бумага, и в это время не думали о том, что больше совсем нечего есть.
|
|
Глава 11. ДУША И ТЕЛО
Нет, не ошибся я: край тучи грозовой (Джон Милтон)
Леди Сэдж привезла Сару домой и только там дала себе волю, высказав все, что она думает по поводу безмозглых девчонок, не задумывающихся о последствиях своих действий. Сара покорно выслушала упреки и нотации, ушла в свою комнату и два дня сидела в ней, занимаясь рукописью. На третий день ее позвали в гостиную, и там она увидела даму, которая произвела на нее неизгладимое впечатление невозмутимой надменностью, цветом волос и головным убором. А волосы у дамы были точно такого рыжего цвета, как у Сары. Они пламенели, оттеняя изумрудного цвета тюрбан, скрепленный бриллиантовой эгреткой. Тюрбан этот постоянно съезжал назад и чуть набок, так, что пестрые перья эгретки торчали наподобие ушек филина. Но дама не обращала на это внимания и рассматривала Сару, словно собиралась ее купить. - Ну что же, Мэри, мы должны сделать все, что можно, чтобы исправить ситуацию, - произнесла она наконец, - Давай обсудим это, но сначала познакомь нас. - Мисс Уайли, перед вами леди Эмили, вдовствующая графиня Дерби. Леди Дерби, разрешите представить вам мисс Сару Уайли, сестру сэра Джефферса. - Как вы поняли, я тетушка лорда Марчмэнта, и он просил взять вас под свое крыло. Я ничего не обещала, пока не посмотрю на вас, но пожалуй, я возьмусь за это дело. Ваши волосы напомнили мне собственную юность. Если вы дадите мне слово, что не будете больше делать глупостей для удовольствия этой несносной миссис Рид, - и, не ожидая ответа Сары, она повернулась к леди Сэдж, - Я думаю, Мэри, что мы сделаем следующее: завтра же уедем в Брайтон и там немного подождем развития событий. Лорд Сэдж сможет ей устроить аудиенцию во дворце? Это произвело бы благоприятное впечатление. - Ах, если бы это нужно было сделать раньше! – огорченно воскликнула Сара, даже не задумываясь, что нарушает правила этикета, заговорив без приглашения, и пояснила: - Леди Дерби, принц Уэльский желал видеть нас на ужине в Брайтоне неделю назад, но мы не смогли придти, так как уехали в Лондон, ведь лорд Марчмэнт... - Ну да, мой племянник опять сунулся туда, куда не надо. Так ты говоришь, ужин у Принни. И в честь чего? - Он узнал, что мы с мадам Руэ пишем романы. Ну, Кэтрин Уайл, знаете? - Замечательно. Значит, он не откажется поужинать с нами и сейчас. Так. Ужин у Принни. Потом аудиенция во дворце. И намек на то, что ты автор знаменитых романов. Можно считать дело выигранным. Подробности ты расскажешь мне завтра по дороге в Брайтон.
Прошли еще три дня, которые стали бы мучительными, если бы не история Черной Леди, которую Доминик записывал под диктовку Кэтрин. Последний лист бумаги стал для них неожиданностью. Что же теперь делать? Последние крошки хлеба были съедены два дня назад, сыр Кэтрин разделила на крохотные порции, свою она незаметно подкладывала обратно, чтобы назавтра скормить Доминику. По карамельке монпансье они съедали вечерами, чтобы ночью не так сильно хотелось есть. Конечно, это было попыткой обмануть чувство голода, но обман был самый сладкий из всех. Лежа каждый на своем матрасе, Кэтрин и Доминик разговаривали, посасывая конфетку. По молчаливому уговору они не упоминали еду, но Кэтрин однажды рассказала о днях, прожитых в революционном Париже, и Доминик признал, что сам никогда не испытывал особых лишений. - Мы такие разные, - удивленно сказал он, - Но я чувствую, что мы связаны очень многим. У нас есть Сара, о которой оба заботимся и любим ее. Сейчас мы вместе писали ваш роман, кстати, мне стоит настоять, чтобы автором была указана Кэтрин Джеф-Уайл. И, между прочим, находясь взаперти с вами, я скомпрометировал вас настолько основательно, что нам необходимо пожениться сразу же, как только выберемся отсюда. - О!! – возмущенно зашипела Кэтрин, - Не говорите глупости. Да если бы ваш хваленый высший свет стоял сейчас вокруг нас, и то не смог бы заставить меня делать то, что я считаю откровенной глупостью. - Вы считаете глупостью брак со мной? - Нет, не обижайтесь, я хотела сказать, что глупостью было бы подчиняться условностям, а не чувствам, понимаете? Брак по принуждению - либо человека, либо светских условностей – страшное насилие над душой. Мы как-то говорили об этом с Сарой, и она согласна со мной.. - Ну, я не сомневаюсь, что сестренка, как особа романтичная, предпочитает брак по любви, о каких пишут в ее любимых романах. - Теперь она знает, как пишутся романы, и перестала верить в них, как в библию. - И все-таки, хорошо, что молоденькие девушки не могут наделать глупостей, потому что подчиняться обязаны не чувствам, а своему старшему, более опытному опекуну. - Который может погубить ее из соображений пользы, - подсказала ехидно Кэтрин, - Я абсолютно уверена, что Сара никогда не наделает глупостей, потому что она разумна и рассудительна. И даже слишком. Она еще сто лет будет издали вздыхать и лить слезы по своему обожаемому Фредли, вместо того, чтобы выяснить у него все, раз и навсегда. - Ах да, Фредли. Они не ровня, виконт Марчмэнт никогда не женится на дочери простого адвоката, каким бы умным и благородным он ни был. А он был славным человеком и нравился мне. - Ваша мама вышла за него замуж по любви? - Конечно. Они жили счастливо. Саре было одиннадцать лет, когда они утонули. Мама упала в воду, он бросился ей помочь, но оба не умели плавать. Но это не имеет отношения к проблеме выбора жениха для Сары. - Почему же? Сара выросла, видя перед глазами счастливую, любящую пару. - Ну, вас не переспорить! На следующий день они лежали, переговариваясь, потому что вставать было незачем. У Кэтрин слегка кружилась голова. Возмущенные протесты желудка Доминика слышны были на другом конце комнаты. Даже команды или переругивания солдат, которые доносились иногда через оконце, не привлекали их внимания. Поэтому не сразу они прислушались к знакомому голосу, участвующему в шумном разговоре во дворе. - Эй, старик, сказали же тебе, что ваша коза сюда не заходила! Убирайся отсюда и забирай свою старуху, - доносились окрики со стороны ворот, - Пошел вон, тебе говорят! Не заставляй выталкивать тебя взашей! - Ну, парни, успокойтесь, испугаете козочку, ее совсем не сыскать тогда. Тише, тише, - бубнил голос Анри, - Она услышит, что я один, тогда и выйдет из кустов. Иди, моя красавица, не бойся! Это же я, слушай! – и вдруг он запел совершенно немузыкально, но громко, подчеркивая каждое слово: Корзинку красотка несла на базар, И был в той корзинке барашек. (А может и еще кое-что, сами понимаете!) Корзинку поставив за дверь в уголок, Соломки туда накидала для Китти! – Ну, иди же сюда, чертова коза, сколько можно ради тебя голосить! – и тут он действительно заголосил что есть мочи: В уголок – соломки туда накидала!!! Тут раздались хохот солдат и голос, знакомый Кэтрин так же хорошо, как и голос Анри: - Да что ты там топчешься, дуралей, пошли искать дальше, - рассерженно закричала матушка Бастид, - До утра тут с тобой таскаться, что ли? Козу доить скоро. - Так ее ж найти сперва надо! Вы, парни, слушайте, что я скажу: не женитесь! Да и козу лучше не иметь! Что баба, что коза – один черт. Бегай, ищи ее, понимаешь! Вот когда я был молодым, - и снова он заголосил во весь голос, - Ой Катрин, ой, красотка моя, ты одна понимаешь меня! Голос удалялся к воротам, где возобновился шум перебранки. Доминик, сдержав смех, приоткрыл панель и, оглядевшись, выскочил на минуту в трапезную. Вернулся он с объемистой корзиной, прикрытой соломой. У Кэтрин даже пропал смех, который разбирал ее, пока Анри исполнял свою дурацкую песню. - Еда! – выдохнула она, жмурясь от предвкушения. - Еда, – подтвердил Доминик и поставил корзину на стол, - Прямо за дверью в уголке под соломкой, как в песне! - Я поняла! Пока Анри нам пел, матушка Бастид ставила корзину. Боже, как я их обоих люблю! Они стали бережно доставать завернутый в полотенце хлеб, копченый окорок, горшочек страсбургского паштета, залитый для лучшей сохранности растопленным салом, жареную курицу в вощеной бумаге, копченую рыбу, сыр, бутыль молока и бутылку коньяка, запечатанную цветным сургучом. - Он ограбил ризницу в церкви? – восхищенно прошептал Доминик, прижимая коньяк к груди. - Если потребуется, Анри сделает это ради нас, но на этот раз он продал что-нибудь из ценностей де Руэ. А собирала все это, конечно же, матушка Бастид, Анри не сообразил бы, что может храниться долго. Значит так. Сейчас пьем молоко, пока оно не скисло. А к вечеру можно и поесть. Иначе начнутся колики. И еду будем беречь, вряд ли солдаты поверят второй раз истории с гулящей козой. - И откуда вы все это знаете? – восхитился Доминик, - Мне хотелось бы съесть все разом. Тут записка. Читайте. Кэтрин вгляделась в неровный почерк Анри. - Приходил Птицелов. Он забрал мою бумагу, долго ругался, порывался перебить солдат в аббатстве. Потом ушел туда, где ждала лодка. Он просил передать, что счастлив, что вы живы и опекаете меня, - вот черт! – хмыкнула она, - Мужчин не переубедить. Тут еще что-то странное: будто он будет ждать вашего возвращения, чтобы решить, что делать с Сарой. Я не понимаю. Что случилось с Сарой? - Да что могло случиться с моей «разумной и рассудительной» сестрой кроме очередной глупости! – Кэтрин многозначительно выгнула бровь и усмехнулась, но промолчала, - Вернемся и узнаем. Жаль, что Анри не положил нам стопку бумаги. Мне понравилось писать ваш роман.
Еще не доехав до Брайтона, Сара уже поняла, что леди Эмили душка. Они разговаривали, и Сара, ничего не подозревая, выложила доброжелательной спутнице всю свою нехитрую историю. Особо она расписывала жизнь с Кэтрин де Руэ. Единственное, о чем она умолчала, - о чувствах к племяннику леди Эмили. Она не стеснялась их и не боялась быть обвиненной в легкомыслии, просто в разговоре Кэтрин сказала как-то, что никогда нельзя позволять другим людям лезть в свою душу, и Сара согласилась с ней. Давняя, с детских лет, любовь к другу Доминика принадлежала только ей одной. Леди Эмили благосклонно кивала головой и спросила только, почему мадам де Руэ уехала ни с того, ни с сего во Францию. Сара пожала плечами. - Кажется, ее уговорил лорд Сэдж. Они вдвоем долго с ней говорили, после этого Кэтрин обрезала косы, покрасилась в рыжий цвет и уехала вместе с Крофордом. А может, они даже не во Франции? - Ага! – издала неподобающий воспитанной леди возглас собеседница, и ослепительно улыбнулась, - Это еще лучше, чем я думала. Ну, что же, посмотрим, как будут развиваться события, если их повернуть в нужную сторону. Думаю, основную работу сделает для нас Принни. - Принни? – недоуменно переспросила Сара. - Ах, ты не знаешь? Так стали в шутку звать принца друзья, а за ними и все остальные. За глаза, разумеется. Смотри, не брякни этого при нем на приеме. Сара вздохнула. Она представить не могла, что вообще раскроет рот в обществе принца Уэльского. Однако графиня Дерби организовала все решительной рукой. Остановившись в Брайтоне в их с Кэтрин доме, она в тот же день принимала нужных людей, в основном – из свиты принца. Каждому леди Дерби рассказывала со смехом, как опростоволосилась эта несносная сплетница миссис Рид, обвинив юную мисс Уайли в том, что она в сопровождении лакея, как положено благовоспитанной девице, шла навестить только что приехавшую графиню. - Вы подумайте, миссис Рид не понравилось, что я остановилась в доме племянника! – со смехом упоминала леди Эмили, - Как только я пригласила к себе юную леди, ее тут же заподозрили в недозволенном свидании с холостяком, - как будто я допустила бы это! Эту миссис Рид шокирует в доме холостяка даже пожилая тетушка! Тут визитеры начинали протестовать против определения «пожилая», и графиня благосклонно им улыбалась и кивала. - Ну что ж, - подвела итог она к вечеру, - Миссис Рид теперь можно в расчет не принимать, завтра все будут смеяться над тем, что она не выяснила моего присутствия в доме Николаса и возвела на тебя напраслину. - Но ведь вас там не было тогда? – шепотом возразила Сара. - Ах, милочка, - торжествуя, заметила леди Эмили, - кого это на самом деле касается! Свет питается не истиной, а сплетнями, поэтому не грех скормить ему исправленный вариант этой истины. Ты ведь не имеешь на самом деле склонности к посещению холостяков? Значит все в порядке. Послезавтра мы ужинаем у Принни, и там ты привлечешь к себе внимание самых влиятельных особ. Развлеки их историями, что вы придумываете. Я слышала, что Красавчик Браммель обожает поговорить о модной литературе, как будто это мода на яркие жилеты. Добейся, чтобы он увидел в тебе самый модный образец. - Но во что мне одеться? – занервничала Сара, - у меня нет ничего яркого и модного. - Не беспокойся. Знаешь, что он провозгласил недавно? Что модно одетый джентльмен – это джентльмен, одетый так, что окружающие не замечают, во что он одет. Думаю, это годится и для леди. Завтра мы посмотрим твои туалеты. Сделаем ставку на твои волосы. Правильно причесанные, они притянут все взгляды к себе, так, что никто и не заметит, во что ты одета. На другой день горничная леди Эмили с помощью ножниц соорудила на голове Сары хорошо продуманный беспорядок, который достигается путем долгих усилий. На ночь волосы накрутили на папильотки, и в результате получилась такая очаровательная головка, что леди Эмили осталась очень довольна. В скромном платье цвета морской волны девушка напоминала вечернее солнце, погружающееся в море. - Ах, не хватает украшений поверх простого платья, но мои изумруды не годятся! – разочарованно пробормотала графиня. - Но у меня есть украшения де Руэ, - вспомнила Сара и побежала в свою комнату. - Хорошо, если украшения не бросаются в глаза, и это значительно лучше, чем бросающееся в глаза их отсутствие. Ах! Да это достойно королевы! – удивилась леди Эмили, разглядев то, что принесла девушка, - Откуда это? Вот уж не ожидала. - Кэтрин рассказывала, что украшения привез какой-то предок ее мужа из Крестового похода. Она разрешила их поносить, - гордо сообщила Сара, застегивая изящные восточные браслеты с крупными сапфирами. - Отлично. Теперь мы во всеоружии, остальное зависит от тебя. Не забывай, что ты должна очаровать всех своим умом. Если ты испугаешься, то будешь выглядеть дурочкой. Думай о том, что должна завоевать мир для себя и Кэтрин де Руэ. Пошли, принц ждет нас.
Сытые и повеселевшие пленники мучались теперь только от безделья. Доминик жалел, что не запасся картами в то время, когда Анри свободно ходил в городок. Оставалось только развлекаться разговорами. Кэтрин рассказывала о написанных романах и тех историях, что послужили поводом для сюжета. Оказалось, что Доминик слышал множество страшных историй и красивых ирландских легенд от матери. Они говорили о привидениях, колдунах и ведьмах, о маленьком народце, в который верили кельты, жившие в Ирландии и Уэльсе. - Кэтрин, - предложил однажды Доминик, отходя от окна, у которого проводил все время, надеясь услышать, как уходят в форт солдаты, - Почему бы вам не продолжить роман, ведь с вашей памятью не обязательно записывать его на бумагу? Говорите, словно диктуете мне, и запоминайте. Мы подошли к самому интересному месту. Вы говорили, что душа и тело, Белая и Черная леди, на могут слиться воедино, потому что не могут встретиться. А как же их можно объединить? - Ах, это самое трудное. И потом, это же готический роман, должно быть таинственно и страшно. Пора познакомить читателей с ведьмой. Она все это задумала, ей и исправлять. Но ведь все дело в герцоге. Ему нравится Белая Леди, он даже готов был в нее влюбиться, пока не встретился с другой. Он светский человек, он привык волочиться за красотками. Но нужно научить его любить душу красоты. Только его настоящая любовь объединит душу и тело. - В свете такое почти невозможно. Мужчины увлекаются красавицами, особо не приглядываясь к их душе. - Может, вы и правы. Если бы все было по-другому, любой мог бы разглядеть прекрасную душу Сары. - Вы имеете в виду Марчмэнта? - Не только. Он - детское увлечение, Сара может еще удивить нас. У нее должен быть выбор. Ах, я так соскучилась по ней! Мы замечательно жили вместе. Интересно, что она сейчас делает?
Сара присела в реверансе и украдкой подняла голову, чтобы разглядеть принца, которого много раз представляла себе в фантазиях. Увидев перед собой грузного мужчину не первой молодости, она еле сдержалась, чтобы не хихикнуть. О, с каким удовольствием она расскажет Кэтрин об этом франтовато одетом молодящемся толстяке, так не похожем на принца ее грез!
|
|
Глава 12 ПОХИЩЕНИЕ ИЗ АББАТСТВА
К оружию следует прибегать в последнюю очередь, когда другие средства окажутся недостаточными. (Никколо Макиавелли)
Николас Фредли вернулся в Лондон, но в министерстве не появился. Получив во Франции подтверждение того, что осведомитель из министерства поступил именно так, как и предсказывал Фредли, - сообщил о Кэтрин де Руэ в форт Маон, - он поклялся, что в первую очередь разделается с предателем. Поэтому встретились они с Крофордом в квартире на Бонд-стрит, той самой, в которой останавливалась Кэтрин, только что приехав в Лондон. Об этой квартире никто в министерстве не знал, потому что она принадлежала племяннику Фредли. Несколько часов они ломали голову, как изловить французского агента, но ничего эффективного не могли придумать. Наконец, Фредли озвучил мысль, что вертелась в голове у Крофорда, хотя тот никогда не признался бы в этом: им могла бы помочь Кэтрин де Руэ, обладавшая незаурядным умом и фантазией. Не сговариваясь, они оба решили, что следует начать с нее, и как можно быстрее вызволить их с Джефом из мышеловки, в которую те угодили. Может, поняв, что деятельность в министерстве не приносит результата, шпион решит, что его поимка вышла на первое место, занервничает и наделает глупостей? Так предполагал Крофорд, а Фредли отнесся к надежде на это скептически, но ничего не сказал. Он-то понимал, как тяжело Крофорду признавать зависимость от талантов женщины. Итак, нужно было составить план операции в аббатстве де Валлуар, а в этом Крофорд был силен. Выдвинуты были несколько вариантов вплоть до вооруженного нападения. Но справиться с двенадцатью вооруженными солдатами разом одному-двум англичанам было непросто. Наконец, Крофорд, устав от расчетов вариантов действий и результатов, встал налить себе виски и воскликнул с сожалением: - Ах, если бы эти чертовы французы пили вместо своего кислого винца виски, я не пожалел бы дюжины бутылок, чтоб напоить их всех допьяна и связать сонными! - Отлично, Джон! Ты, как всегда, выдвигаешь самую оптимальную идею. Будем поить их до потери сознания. - Ну, если заменить виски на их коньяк... Я могу, конечно, внести расходы на ящик бренди в графу расходов на непредвиденные нужды министерства, но как простых французских солдат заставить оценить благородный напиток? Они ошалеют от изумления и не поверят, что бренди входит в рацион форта. - Но при чем тут бренди! Они напьются домашнего вина, нужно только облегчить их стремление забыться и отдохнуть от службы. Я думаю, лауданум поможет им допиться до приятных снов о французских девках. Нам всего-то нужно минут пятнадцать - и только, чтобы проскользнуть мимо часовых. - Ну, что ж, я вижу, что ты уже все для себя решил. Возвращайтесь втроем, но лучше не в Лондон, и даже не в Дувр. Нужно временно скрыть от нашего неизвестного «друга» и возвращение мадам де Руэ, и «воскрешение» Джефа. До тех пор, пока не появится план западни для предателя. - Брайтон, думаю, подойдет. Сара Уайли будет счастлива вместо одного получить два сюрприза. - Будем надеяться, что сама она не преподнесет третий и сокрушительный для нас сюрприз – буркнул Крофорд, остро переживая, что в провале Кэтрин де Руэ в равной степени виновна и его дочь Мэри.
Наутро после ужина у Принни леди Дерби вышла к завтраку, улыбаясь. Она была страшно довольна результатами проделанной работы. Деликатно выставляя свою протеже в самом выгодном свете и возбуждая интерес к ее необычным для юной девушки занятиям, она добилась, что все разговоры вертелись вокруг Сары и романов. Итак, ужин у принца прошел с ошеломляющим успехом Сары Уайли. Разбалованные множеством светских женщин, старавшихся привлечь к себе внимание принца и его окружения, его друзья не представляли, что могут получить удовольствие от разговоров с молоденькой и неискушенной девушкой, которая и не пыталась произвести на них впечатление. Она смотрела на всех наивными глазами и спокойно рассказывала о том, как они с мадам де Руэ расспрашивали о привидениях и других таинственных историях, а потом сплетали еще более захватывающее повествование. Литературный труд превращался у них в игру, а в результате рождался роман, который так интересно было тайком почитать перед сном. Среди восхищенных комплиментов их с Кэтрин литературным способностям прозвучал лишь один вопрос по существу. Сара не помнила уже имени говорившего, зато его некрасивое, но живое и выразительное лицо с серыми внимательными глазами запомнилось, как и то, что одет он был куда как скромнее, чем большинство окружавших их франтов. - И вы пишете вдвоем? Но кто же сочиняет, а кто записывает? – задал он вопрос ленивым голосом, словно хотел скрыть от других свой интерес, - Ведь не вы же обладаете таким безудержным воображением, рождающим эти жуткие и притягательные фантомы? Вы еще слишком молоды для этого. - Да, вы правы, придумывает сюжет мадам де Руэ, но я не просто переписываю чужие мысли, я помогаю превратить ее фантазии в конкретные слова, - пояснила, не обидевшись, но и не согласившись с такой оценкой, Сара и добавила, сокрушенно покачав головой, - Думаю, что без меня она не смогла бы писать. - А вы без нее? - Не знаю, мне хотелось бы попробовать, - задумчиво сказала Сара и замолчала надолго, рассматривая такую возможность. - Я буду первым читателем, если вы напишете что-то самостоятельно. Сара вспомнила легкую нотку сомнения в его галантном предложении своих услуг и вдруг поняла, что ей ужасно хочется ошеломить его результатом своего литературного труда. Да, она напишет свою книгу, и книга эта будет не готическим романом, наполненным ужасными и таинственными явлениями. Она будет о том, что Сара хорошо знает: о сословных предрассудках, заставивших соседей отвернуться от ее матери, вышедшей замуж за стряпчего без титула и состояния, о презрении родственников покойного мужа, оттолкнувших ее за то, что в новом браке спустилась на ступеньку ниже. И о судьбе, подарившей ей любовь и счастье умереть с мужем в один день. Сара хорошо помнила об этой нежной, лучезарной любви, жившей с ними до самой смерти. Она освещала и согревала дом и детей, делая их такими же счастливыми. Да, Сара напишет о своей матери. Отставив недоеденный завтрак, Сара рассеянно извинилась перед леди Эмили и скрылась в кабинете. После этого Сару невозможно было выманить ни на прогулку с джентльменами, после вечера у принца появлявшимися в их гостиной с завидной настойчивостью, ни на светские приемы брайтонского общества, которое к лету становилось все более многолюдным и избранным. Сара писала роман. Сначала – медленно и почти с опаской, словно сама не верила, что способна придумать больше странички, а потом все более уверенно. Леди Эмили сердилась и выговаривала ей, но потом вдруг успокоилась и оставила Сару в покое. Она сидела в гостиной с таинственным видом и сообщала каждому визитеру, что Сару посетило вдохновение, она пишет новый роман и не может выделить время на развлечения. Джентльмены почтительно соглашались, что вдохновение – тонкая материя, поэтому не стоит отвлекать мисс Уайли от творчества. Было видно, что сами они ничего в этом не понимают, так как в жизни не написали ничего длиннее любовной записки какой-нибудь прелестнице актрисе. Только один из джентльменов проявлял настойчивость, нанося визиты почти каждый день в надежде застать мисс Уайли в гостиной. Леди Эмили тут же выяснила про него все, что могла. Александр Невилл был личным секретарем принца Уэльского и являлся всего-навсего пятым сыном захудалого барона Уотертона, а значит, титул и наследство ему не светят, если не произойдет что-нибудь невероятное, вроде массового отравления овсянкой во время завтрака в доме Невиллов. Леди Эмили не была таким уж снобом, чтобы считать младшего сына барона совсем неподходящей партией для молодой девушки из хорошей семьи, но для Сары она задумала блестящий брак. Такой, который отвлечет сплетников от имени ее племянника, связанного сейчас с именем мисс Уайли. Но Александр Невилл оказался настойчивым и добился встречи с Сарой. Узнав в посетителе того самого скептика, что сомневался в ее способностях писать самостоятельно, она даже обрадовалась, что он пришел, так как ей было чем похвастать: первая часть романа была готова. Сара смело протянула исписанные листки: - Вот. Прошу вас, сэр, прочесть и сказать, стоит ли мне дальше писать это. Я доверяю вашему решению Невилл заглянул в рукопись и приподнял брови: - Великолепно написано! О чем бы вы не писали, исполнено безукоризненно, у вас почерк прирожденного секретаря. - Вы оскорбляете меня, сэр, замечая только внешнюю форму. Вы должны прочесть и сказать свое мнение. Но имейте в виду, что если даже вам не понравится, меня это не остановит. Невилл не смог скрыть восхищения ее решимостью. О, Сара Уайли интересовала его все больше и больше. Но вопрос заключался в том, интересен ли ей он сам?
Птицелов высадился на побережье Франции в том же месте, что и Кэтрин. Оттуда можно было попасть и в Сен Поль Сюр Мер, и в городок Руэ, который после смерти шевалье де Руэ все чаще называли в разговорах Рю, словно подчеркивая конец славного рода, жившего тут несколько столетий. Жиля Понсара местные жители не жаловали и потому особо не верили слухам, что вдова де Руэ могла стать английской шпионкой. После долгих раздумий Фредли решил сначала разведать обстановку, расспросив Бастидов, а затем обратиться прямо к Понсару, представившись посланцем старинного друга Жерома де Руэ, который заинтересован получить книги из богатейшей библиотеки покойного. В Сен Поль Фредли отправился в сумерки, чтобы не столкнуться с солдатами, патрулирующими побережье. Семья заканчивала ужин. Детей уже отправили спать, напоив парным молоком. Любопытная коза Звездочка в отгороженном для нее углу кухни еще не спала, наблюдая за людьми, и переступала с ноги ни ногу, постукивая копытцами по каменному полу. Очаг уже был притушен на ночь. Одна свеча горела на столе, освещая лица сидевших, но оставляя кухню темной и немного таинственной. Жан Бастид и Анри о чем-то говорили, склонив головы, Николь убирала со стола, а матушка Бастид сидела расслабленно, радуясь возможности передохнуть. Фредли тихонько стукнул в окошко и вошел в кухонную дверь. - Ну, и за чем пожаловал, Птицелов? Наши птички все так же в клетке сидят, так что больше передать тебе нечего, - окинув его строгим взглядом, заявила матушка Бастид. - А вызволить их вы не пытались? – не обращая внимания на тон старухи, поинтересовался Фредли и отыскал глазами Жана, уверенный, что самый молодой будет и самым активным, но тот лишь пожал плечами. - Мы только придумали, как им передать еду. Ведь они голодали почти неделю. Теперь еды хватит еще на несколько дней. За это время или военные снимут пост, или я пойду и перебью их всех, - с отчаянной бравадой заявил Анри. - Так давайте обсудим, что делать, если солдаты не уйдут из аббатства, - Фредли вгляделся в Анри, определяя в нем главного, и по-мальчишечьи ухмыльнулся, - Я ведь тоже готов перебить солдат ради Кэтрин. - Вот как! Кавалер? Надеетесь, что вдова – легкая добыча? – покачал головой Анри. - Вы не правы! Я глубоко ее уважаю. Кэтрин де Руэ – исключительная женщина, ею можно только восхищаться, - Фредли с таким негодованием отверг подозрения, что Анри поразился и решил внимательней к нему присмотреться. - Не горячись, парень. Ты просто должен знать, что за нее, кроме тебя, тут есть кому заступиться. Шевадье де Руэ оставил ее на мое попечение. Хотя, как видишь, толку от меня оказалось мало, - Анри тяжело вздохнул, разведя руками, - Но я-то надеялся, что она по ту сторону пролива, в безопасности. Уж не ты ли виноват, что она ввязалась во всю эту историю? - Я, по крайней мере, ее не бросил, вот, приехал за ней и Джефом. Поможешь? У меня есть план. -Давай обсудим, - согласился Анри без особой надежды, - Что ж не обсудить? Я думаю об этом день и ночь. Рассказывай, что там у тебя? Анри и Фредли сидели почти до утра, уточняя, как подготовиться к атаке на аббатство.. - Ты напрасно думаешь, что солдаты такие дураки, что поверят чужаку. Идти с вином надо мне, они меня уже видели и знают. Да и секретов ты не знаешь, даже дверь не найдешь потайную, а шуметь и звать их нельзя. Нужно так все устроить, чтобы Понсар не догадался, что птички улетают. Пусть дальше сторожит хоть до второго пришествия, - хихикнул Анри. - Понсара я беру на себя, он будет спать дома. И пусть радуется потом, что проснулся, - жестко сказал Фредли, введенный в курс насчет притязаний на поместье и его хозяйку. - Оставь это, парень. С Понсаром лучше не связываться без нужды. Ты его не знаешь. Недаром шевалье звал его змеей. Ходят слухи о его делишках в форте... Можешь все испортить, и что тогда? Сколько им еще сидеть в аббатстве? Фредли долго обдумывал это, но потом угрюмо кивнул: - Ладно, посмотрим. Он все-таки не оставил мысли поближе познакомиться с Понсаром, но утром выяснилось, что тот, занятый попытками изловить Катрин де Руэ, из дома временно перебрался в форт. Понсар с отрядом солдат рыскал по окрестностям, так как был уверен, что надежно перекрыл берег, и эта чертовка, выжидая, прячется где-то поблизости. С утра до ночи он пытался обнаружить, где она нашла приют. Анри и Фредли все-таки решили рискнуть и не откладывать запланированные действия. К полудню они были готовы к исполнению задуманного и ждали только наступления вечера.
В тот день Доминик снова вывел Кэтрин из себя своими снисходительными замечаниями о женщинах, их способностях и месте, которое должны занимать в жизни мужчин. Видит Бог, она долго терпела. Они впервые поссорились. Кэтрин первой пришла в себя и постаралась вернуться к прежнему дружескому тону. Но Доминик долго дулся, обиженный снисходительностью женщины. Кэтрин начинало казаться, что за маской сильного и храброго мужчины скрывается мальчик, для которого даже опасная и серьезная деятельность во вражеской стране была просто игрой, развлечением, пока не найдется другое, более привлекательное. Меньше всего ей хотелось, чтобы новым развлечением стала она сама. Кэтрин пришло в голову, что долго жить в такой вынужденной близости смогли бы только супруги, хотя и им необходимо порой побыть наедине с собой. Узкая простынка, закрепленная между ними наподобие ширмы, не давала ощущения уединенности. И это действовало на нервы все больше и больше, как и невозможность прогулок на свежем воздухе. Но потом Кэтрин вспомнила, что совсем недавно Доминик лежал на грани жизни и смерти и сейчас все еще нуждался в бережном уходе. Его душевное состояние было наиболее уязвимым, поэтому стыдно было вымещать на нем свое плохое настроение. Она же страдала только от вынужденного безделья, так отличного от ее вечно деятельной и энергичной жизни. Если подумать, то и не вспомнить, когда она позволяла себе побездельничать. Пожалуй, только когда сочиняла роман. Работу ума и фантазии она не считала работой, это было приятным развлечением. Чтобы отвлечься от безделья и отвлечь Доминика от все более раздражающего его ощущения замкнутости и отрезанности от мира, Кэтрин попросила рассказать об истории Англии и Шотландии. Похоже, его уже не увлекали отвлеченные темы, и разговор то вяло продолжался, то прерывался долгими паузами. - Да, шотландцы никогда не успокоятся и не забудут о вражде. Они всегда готовы отомстить англичанам. А знаете, мадам Кэтрин, мне все не дают покоя мысли о том человеке в министерстве, который сообщает в форт обо всем, что там происходит. Кто он? Сначала мы ничего не подозревали, но когда я в последний раз встречался с нашим агентом в форте, создалось впечатление, что о моем прибытии там уже знали. Мне пришлось разыграть нападение на Шамбреля, чтобы не разоблачить его. Солдаты погнались за мной, но я все-таки улизнул. К счастью, именно вы нашли меня. Я надеялся, что агент остался вне подозрений, но определенно ничего не знал. - О том, что в министерстве есть предатель, уже точно известно, но почему вы ждете, что это обязательно будет шотландец? Разве среди англичан не может быть подлеца, выдающего врагам секреты? Когда Фредли пытался провести в форт нового связного, их уже поджидали. Фредли прикрыл даму и получил пулю. - Даму? Это ему пришло в голову на мое место вербовать женщин? – удивленно засмеялся Доминик. - Это была моя идея, - сухо сказала Кэтрин, жалея, что подняла эту тему, - Женщина не могла вызвать подозрений, если о ней не сообщили заранее. Я теперь точно это знаю. Нужно только придумать, как раскрыть предателя в министерстве. Подозреваю, что Крофорду это не под силу. - Но почему? Крофорд самый опытный из всех, он обязательно его найдет, так что нам не стоит ломать голову - убежденно заявил Доминик, но Кэтрин с сомнением пожала плечами. Она-то о Крофорде была не особо высокого мнения.
Поддавшись убеждениям, Фредли доверил наиболее важную часть операции Анри, но, затаившись у входа в аббатство, он нервничал как никогда. Фредли не привык, чтобы за него выполняли опасную работу, поэтому был наготове и надеялся, что придет момент взять все на себя. Но, похоже, все пока получалось, как задумано. Вино было щедро сдобрено лауданумом. Анри пообещал, что будет осторожен и сам пить не станет. Он подошел к солдатам, охраняющим аббатство, с байкой, что старуха зря гоняла его в соседнее хозяйство за недорогим вином, чтобы отпраздновать крестины третьей внучки. Он-то знает, что у них в Руэ по воскресеньям вино продают даже дешевле. А тут – черт его знает, может и вино-то кислое? Из большой корзины с бутылками, переложенными соломой, он достал одну и выбил пробку. Анри уже приник к горлышку, но оторвался и проворчал: - Я в погребах попробовал из трех бочек, и везде было отличное винцо, но в бутылки налить-то могли не из них, вот в чем дело! Давайте, парни, хлебните сперва вы и скажите, как вам вкус. Неплохо? Ну, раз уж начали бутылку, не нести же ее домой неполную. Старуха со свету сживет за то, что не проверил, доверху ли налито. Пейте за мою внучку. Красотка родилась в меня, потому я потребовал, чтоб назвали, как мне хочется. Была у меня в молодости одна подружка, Катрин, от которой у меня до сих пор сердце замирает. Ну, вы, парни, знаете, как это бывает! Зовите и остальных, пусть за внучку выпьют. За красотку Катрин! Хочу, чтоб весь мир радовался! Что, не всем хватило? – спросил он столпившихся вокруг солдат, - Так давайте, прикончим вторую бутылку за мою малютку, а старуха пусть катится со своим ворчанием в ад. Я вот что думаю, парни: отчего бы мою старуху не заслать через пролив англичанишкам. Она бы быстро довела их всех до сумасшествия – и все в порядке. Бери их голыми руками! Анри все болтал и болтал заплетающимся языком, пока солдаты пили вино из принесенных кружек, усевшись в кружок вокруг него. Они смеялись шуточкам и воспоминаниям о женщинах в его длинной жизни. Старуху, приходившую вместе с ним искать козу, они тоже помнили. Остатки вина выпили за ее здоровье. Анри кряхтя поднялся, подхватил корзину и стал прощаться, проклиная долгую дорогу, больные ноги и тяжелую ношу, которая, правда, стала легче благодаря друзьям. Спьяну он потащился не в ту сторону и скрылся за воротами аббатства, ворча и бубня что-то про старуху. Фредли, замерев, наблюдал, как солдаты блаженно потягивались и сонно глядели вслед старику, не обращая внимания на то, что пошел он не домой в деревню, а в аббатство. Вскоре всех их сморил сон. Фредли осмотрелся и тоже скользнул вслед за Анри. Тот ждал сразу за дверью, схватил за руку и потащил в темноте по каменному полу галереи в трапезную с длинными столами и скамьями. Свет луны из узких высоких окон слегка рассеивал тьму, но все равно помещение казалось таинственным, как в романе Кэтрин. Анри подошел к резным панелям в торце длинного зала и пошарил среди завитков. Панель сдвинулась в сторону, открыв проход в небольшую комнату, слабо освещенную масляной плошкой. - Катрин, Доминик, вы еще здесь? Живо за мной, - скомандовал Анри, пропуская Фредли вперед. Тот с изумлением оглядывался, рассматривая матрасы, самодельную ширму, очаг, сложенный в углу, и каменную чашу с водой, по каплям сочившейся из стены. - Да здесь можно жить! – воскликнул он, но тут же оказался в крепких объятьях Доминика и заметил Кэтрин, вскочившую со своего соломенного ложа. Фредли уже и забыл, как она выглядит со стрижеными и выкрашенными в рыжий цвет волосами. Она похудела, волосы нечесаной гривой падали на лоб и свисали вдоль запавших щек. Глаза радостно поблескивали из-под челки. Без кудряшек и краски на лице Кэтрин перестала походить на роковую женщину, а больше смахивала на подростка. Фредли быстро подошел и поцеловал ей руку, шепнув: «Простите, простите!». «За что?» - удивилась она, но Анри уже торопил их, велев взять все свои вещи и быстро убираться отсюда, пока дорога свободна. Доминик подхватил корзину с остатками еды и коньяком, Кэтрин прижала к груди рукопись, и они пошли к воротам, стараясь не шуметь. Если бы было время подумать, Кэтрин поняла бы, что все идет слишком гладко. Разве так бывает? Хотя с ней всякое случалось в жизни, но сплошное везение может быть только в романах, а Кэтрин даже в сочинении романов старалась придерживаться реальности. Но времени подумать не было, хотя у Кэтрин были нехорошие предчувствия. Тесной группой они уже вышли из аббатства и по тропинке стали пробираться вдоль побережья к тому месту, где в полночь будет ждать лодка. На патруль они наскочили, уже миновав Сен Поль Сюр Мер. Сначала Анри решил, что это обычный патруль, обходивший свой участок берега четыре раза в день, но потом разглядел Понсара, возглавлявшего трех вооруженных солдат. Пихнув Кэтрин в кусты, он выставил перед собой корзину и пьяным голосом завел все тот же длинный рассказ о крестинах внучки. Фредли, ущипнув Доминика за руку, стал глупо хихикать и кивать головой, соглашаясь со всем, что плел Анри. Доминик тоже замычал что-то. Понсар окинул их понимающим взглядом. - Хорошо повеселились? И как назвали внучку? И тут Анри сделал величайшую в своей жизни глупость. Расплывшись в улыбке, он заявил машинально, продолжая ту сказку, которую выкладывал в аббатстве: « Так Катрин, конечно же! Как же еще?» Понсар кивнул, соглашаясь, и отдал приказ солдатам искать в кустах девку, которая спряталась от них, а значит – скрывается от военного правосудия. Не прошло и минуты, как солдаты поволокли Кэтрин из кустов. Понсар держал в это время мужчин под прицелом. Фредли воспользовался тем, что стоял чуть позади Анри и Доминика и мог незаметно достать свое оружие. Выстрелы прозвучали почти одновременно. Анри схватился за правый бок и стал валиться на Доминика. Понсар рухнул к их ногам как подкошенный. Фредли навел пистолет на солдат и скомандовал твердым офицерским голосом: - Отпустите девушку, забирайте своего раненного и скорее несите в форт. Необходимо показать его врачу и сделать перевязку. Быстро! Растерянные солдаты решили не возражать. Двое подхватили Понсара, сунув свое оружие третьему. Когда солдаты скрылись, Фредли подозвал Кэтрин и заставил сделать глоток коньяка, чтобы немного привести в чувство, а потом сунул ей в руки свое оружие. Он видел, что Кэтрин продолжает колотить дрожь, но не мог сейчас обнять ее и приободрить, как хотелось бы. Нужно было убираться отсюда, не теряя времени. Попеременно с Домиником он нес Анри на руках, поспешно продвигаясь к ожидавшей их лодке.
|
Мне понравилось!