Карта ролевой игры "Таинственный замок 3. Оборотни"

Без всякого сомнения, «новенькая» была протеже матери. Причем, настоятельной протеже. Несколько смущенный вид Клауса - администратора отеля - только подтвердил догадку Эрса.
Впрочем, смешно было ждать от Урсулы иного, - что она смирится, и не будет стараться повлиять, как она выражалась, на ситуацию. Другими словами, манипулировать.
А «ситуация» заключалась в выборе Эрса - в Бекке, которая на взгляд Урсулы была слишком тощей, слишком хрупкой, изнеженной.
- Она чужая! Разве ты не видишь это? - кричала на Эрса в запальчивости мать.
- С точки зрения биологической классификации животного мира, волки и медведи относятся к одному подотряду хищников, - с нескрываемым сарказмом парировал Эрс. - Псовых. И вообще, будь довольна тем, что я не выбрал самку хомячка.
- Я посмотрю, как ты заговоришь, когда она принесет тебе этого самого хомячка. Вместо медведя, - вскипела мать. - Если она вообще когда-нибудь будет в состоянии забеременеть!

Сомнение в способности Бекки родить Эрсу достойного наследника и было тем самым камнем преткновения, о который разбились все лелеемые Урсулой сокровенные мечты о сокрушительной победе в борьбе над своим давним и заклятым врагом.
Личного врага Урсулы Берлинг звали Беа, а сама борьба длилась столько, сколько Эрс помнил себя.
Впрочем, как утверждала сама Урсула, на самом деле Беа была не Беа, а Беатрис.
Именно Беатрис , считала Урсула, увела у нее Джодока. Обвинение абсурдное хотя бы уже тем, что клан медведей не поддерживал официальный статус семьи. Не связанные узами брака, пары могли распасться в любое время - по первому требованию одного из партнеров. Поэтому Беатрис не могла, с точки зрения закона, увести, кого бы то ни было. Джодок сам ушел через год после рождения Эрса, - загодя поставив Урсулу в известность о своем решении и оставив ей по закону их четверых общих детей - и только спустя два года после этого сошелся с Беатрис.
Надо сказать, эта связь длилась не долго - всего двадцать лет. Как только его сыну от Беатрис, Кевину, исполнился год, Джодок, к нескрываемому торжеству Урсулы, покинул Беатрис.
В дальнейшем его избранницы менялись как перчатки, задерживаясь рядом с Джодоком не более, чем на три-четыре года - мгновение по сравнению с вечностью, которой обладал оборотень.
- Это не правда, что я якобы не постоянен, - со смехом говорил Джодок. - Я люблю всегда только одну женщину. Просто каждый раз разную!
Надо сказать, все они рассматривалась Урсулой как союзницы, - своеобразными ангелами мщения - как если бы они уводили Джодока не друг у друга, а непосредственно у Беатрис. Раз за разом. Снова и снова.
Эрс имел основания подозревать, что сама Беатрис думала примерно так же - но в отношении Урсулы.
По каким-то причинам Джодок не стал больше заводить детей, поэтому с течением времени, эта негласная битва двух уважаемых матрон медвежьего клана постепенно переросла в иную стадию - за «наследство».
Дело в том, что по истечении определенного времени отец обязан был признать место каждого своего ребенка мужского рода в праве наследия - на случай своей внезапной смерти. Пункт закона, имевший значение в древности, и совершенно утративший свою актуальность в современном мире. Уже в семнадцатом веке, в самый разгар охоты на оборотней, когда отцы погибали как мухи, не оставив должного распоряжения, наследство по истечении времени просто делилось поровну между всеми его детьми - включая даже девочек. Таким образом, например, Урсула унаследовала «Бернштайн», положив тем самым начало целой деловой империи Берлингов. Но на этот раз дело было не в богатстве, а в принципе - чей сын окажется для Джодока дороже?
- И что это, скажите мне, пожалуйста, за такое имя - Кевин*? Любимчик? - наигранно возмущалась в своем кругу Урсула. - Только полностью ненормальная мать могла дать своему ребенку такое имя, больше похожее на кличку комнатной собачки. О чем она вообще думала? Слава богам, я никогда не теряла самообладания, и благодаря этому моему сыну не приходится стыдиться ни своей матери, ни своего имени.
Надо ли удивляться тому, что Эрса с самого детства буквально натаскивали на роль главного наследника - внушая ему мысль о своей бесспорной исключительности и праве на все, что он пожелает. И сам Эрс так искренне считал - ровно до тех пор, пока не встретил Бекку. Пока их кровь, соединившись, не омыла вправленный в рукоять фамильного клинка Берлингов камень…

- Мелиса, - Эрс чуть наклонил голову, делая вид, что внимательно читает имя на бейджике на груди своей служащей. - Кажется, означает «медовая». Поправьте меня, если я ошибаюсь.
Он медленно перевел взгляд снова на лицо женщины и улыбнулся. Как и следовало ожидать, она почти ничем не выдала своего волнения - лишь слегка дрогнули ресницы, да рука непроизвольно взметнулась, чтобы в чисто женском жесте поправить вырез блузки на груди. Взметнулась и тут же одернулась.
- Нет, вы не ошибаетесь, - всего мгновение, и женщина снова полностью владела собой.
- И если я так же не ошибаюсь, «Бернштайн» отошел ко мне в полное владение еще лет десять назад, - Эрс уже не улыбался, и тон его голоса приобрел стальные нотки - Не сочтите, пожалуйста, за труд и напомните об этом обстоятельстве моей матери, когда будете объяснять ей, почему я вас уволил.
С этими словами он развернулся и, быстро пройдя уютный холл отеля, вышел на улицу, - успев заметить, как на лице Клауса на долю секунды расцвела и тут же погасла довольная улыбка.

***

Стояла поздняя осень. Та самая, которая наступает после череды, казалось, бесчисленных унылых дождей; когда очередное утро неожиданно встречает тебя первым снегом и первым морозом. И все вокруг вдруг приобретает новый смысл и новые краски. В такое утро даже слышится по-другому и по-другому чувствуется. В такое утро внезапно возникает потребность обнять весь мир и признаться ему в любви. Просто так… Потому что он есть.
Это потом - спустя день или два - снег осыплется с деревьев и кое-где растает, смешавшись с грязью. Это потом небо затянет серостью тумана, а воздух наполнится промозглым холодом. Это потом, а сейчас только эта бескрайняя, сияющая ослепительная белизна - словно неумирающая надежда, словно все искупающая вера, словно все прощающая любовь …
Эрс спустился в парк и, пройдя по аллее, свернул на боковую дорожку, ведущую в небольшую рощицу. Благодаря межсезонью, посетителей в отеле было не много, и следы Бекки, слегка припорошенные мелким сухим снегом, были очень хорошо видны. Впрочем, Эрс безошибочно нашел бы ее и по запаху - такому же неповторимому как все, что непосредственно касалось Бекки.

В течении первых пяти лет у них действительно не было даже намека на возможное зачатие ребенка. Урсула торжествовала и ждала часа, когда Бекка, наконец, надоест Эрсу. Она так уверовала в неизбежность этого события, что в какой-то момент даже начала жалеть Бекку, заранее сочувствуя ей и, сама того не ведая, сближаясь с ней.
Одной только Урсуле ведомым образом Бекка превратилась из наглой самозванки в практически сестру по несчастью, которой Урсула охотно жаловалась на все происки Беатрис и с которой делилась пережитым. Эрс только посмеивался в душе, оставив - в надежде на лучшее - возможность протекать событиям своим ходом.
Все изменилось резко и бесповоротно в одно прекрасное утро - когда до Урсулы дошло известие о том, что Кевин обзавелся женщиной.
- Этого не может быть! - кричала Урсула, бегая по богато обставленной гостиной своего дома и сметая на пол все, что попадало ей под руку. - Вы только посмотрите на его смазливую бабскую рожу. Я была уверена, что он голубой! Нет, тут явно что-то не так!
Но на проверку все оказалось так, как надо, и тогда начались манипуляции. Это было настоящее бедствие! Персональным кошмаром Берлинга! Эрс рисковал наткнуться на «агенток» матери - все как одна рослые, грудастые, уверенные в себе и все как одна похожие на Урсулу - повсюду. Вплоть до общественного туалета.
Поэтому, когда через три месяца Бекка неожиданно забеременела, Эрс воспринял зачатие как милость с небес и, обняв Бекку, мысленно воздал благодарственную молитву богам…

Но радоваться было рано. Из лагеря противника донесли новую весть - о том, что женщина Кевина тоже беременна. Мальчиком.
С Урсулой случился настоящий шок. Она даже слегла в постель, впервые в жизни почувствовав себя дурно.
Были срочно вызваны домашний врач и астролог. Первый после долгих обследований, наконец, назначил пациентке иглоукалывание, а последний на скорую руку набросал примерные шансы для ребенка Эрса и Бекки. По звездам выходило, что ребенка ожидала невероятная удача и расположение судьбы, если он, конечно, родится вовремя.
- Ну, я не настолько счастливая, чтобы надеяться на такое, - лежа на медицинской кушетке вся обколотая словно ежик иголками и вертя перед лицом пергамент с картой, пробормотала на это Урсула. - Поэтому будем реалистами и сразу приготовимся к самому худшему.
Но дни шли, живот Бекки рос, а вместе с ним постепенно начали расти и множиться надежды Урсулы. Когда опасный для выкидыша рубеж был благополучно пройден, Урсула вдруг снова всполошилась.
- А если она возьмет и назовет ребенка каким-нибудь Клодом**? Или, не приведите боги, Агидиусом***? - тревожно вопрошала она Эрса, бегая на этот раз по его кабинету в «Бертштайне» и по своему обыкновению сметая все на пол. - Или еще того хуже, - Урсула становилась перед Эрсом, оперевшись ладонями о стол и с круглыми от ужаса глазами уставившись на сына, - она возьмет и уйдет от тебя. Забрав ребенка.
Эрс едва успел подхватить мать, начавшую потихоньку оседать на пол.
- Нет, я этого просто не выдержу, - пожаловалась она ему непривычно тоненьким голосом, жадно глотая поднесенную ей в стакане воду. - Я точно умру.
- Мама, - Эрс поморщился. - У тебя кроме меня есть еще три дочери и от каждой по несколько внуков. И, заметь, ты еще ни разу не умерла из-за них.
- Потому что вы вытрепали уже мне все нервы, - взревела Урсула и запустила стаканом о стену.
- А может ты нам? - Эрс тоже повысил голос, и теперь мать и сын стояли, сверля друг друга яростными взглядами. - Мне даже пришлось увезти Бекку подальше от тебя, чтобы ты оставила ее и ребенка в покое.
- Хорошо, - внезапно совсем спокойно произнесла Урсула, снова садясь в кресло. - Давай не будем вспоминать взаимные обиды и спокойно подумаем, что можно сделать в сложившейся ситуации… Может, вам зарегистрировать брак , как обычным людям? Говорят, это сейчас модно. И потом, в случае развода отец всегда имеет право оспорить право матери на единоличную опеку над ребенком. Я даже где-то читала, что суд людей даже лишил мать опеки в пользу отца…

Эрс торопливо прошел рощу и вышел к пустоши. И сразу увидел Бекку.
Она стояла у куста рябины и неторопливо собирала тронутые первым морозом ягоды, отправляя их тут же в рот. Ягодный сок застыл пятнами на пальцах, губах и щеках.
Красное на белом. Как жизнь и… жизнь.

Иногда Эрсу казалось, что Сверр и Улаф намеренно не дали ему разрешения на брак с Беккой по законам их волчьей стаи. Тогда Эрс воспринял это решение как личное оскорбление, как вызов. И он принял его - в буквальном смысле украв Бекку. Словно какой-то вор, в тайной надежде, что Сверр или Улаф кинутся за ними в погоню, и тогда он им покажет. Обоим.
Они не кинулись. Через какое-то время Эрс получил письмо от Улафа, в котором он сообщил о том, что Бекка всегда вольна - как только ей надоест Эрс - вернуться в стаю. Это была здоровенная оплеуха по самолюбию Эрса. Он метался по горам в бессильной ярости сутки - круша и ломая на своем пути все, что попадалось под его тяжелую лапу. А потом - когда немного успокоился - понял, что теперь будет Бекка с ним или не будет полностью зависит от него самого. В какой-то мере Урсула озвучила его собственные страхи и его собственные мысли о том, как можно привязать к себе Бекку.
Они регистрировали свой брак в сентябре. Астролог Урсулы не преминул по этому поводу огласить мнение звезд. Судя по положительному прогнозу, звезды были довольны и всячески благословляли молодых. Остаток сентября и начало октября прошли относительно спокойно.
Очередной повод для тревоги возник во второй половине октября - когда выяснилось, что плод слишком большой. Впрочем, это было видно даже невооруженным взглядом. Теперь Бекка была, по ее словам, похожа на глобус с ножками. С очень тонкими ножками и кругами под глазами. Создавалось ощущение, что ребенок внутри нее буквально высасывал из матери все силы.
Снова был приезд Урсулы и снова истерика - на этот раз по поводу того, что Бекка может умереть во время родов и не дать ребенку имя. Чудо-ребенку, как теперь могли с уверенность подтвердить и нанятые Урсулой врачи.
- Как ты не понимаешь? Это же неслыханная сенсация! Это же, можно сказать, революция в эволюции! - мечась по комнате, ревела она на сына - Ребенок, который, возможно… что это я? Не возможно, а точно даст шанс возрождения утраченной мощи медвежьего клана. Об этом предсказывалось много веков назад. Говорилось в древних легендах и мифах! Мессия, во кто этот ребенок! - Урсула остановилась как вкопанная и воззрилась на потолок. - И именно мне предоставляется честь быть ему бабушкой! Просто с ума можно сойти!
В «Бернштайн» были срочно направлено несколько медицинских реаниматорских бригад, которые Эрс тут же завернул обратно, и Мелиса - на случай, если Бекка не выживет…

Почувствовав присутствие Эрса, Бекка перестала собирать ягоды и повернулась к нему.
Смущенная улыбка коснулась ее лица, ее рука опустила ветку, и та взметнулась вверх, осыпаясь красными горошинами. Красное на белом…
Эрс улыбнулся в ответ и побежал к Бекке прямо по запорошенной снегом пустоши.
- Вспомнила, как мы в детстве ходили за ягодами, и почему-то мне внезапно так захотелось рябины, - прошептала она, как только Эрс заключил ее в объятия своих рук.
- Желание беременных женщин - закон, - пошутил Эрс, кладя ладонь на живот Бекки и поглаживая его. - Уже скоро. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть.
Он коснулся поцелуем ее виска.
Внезапно его ладонь почувствовала сильный удар изнутри, и в следующую минуту Бекка повисла на его руке, медленно оседая в снег.
Словно в замедленной съемке, Эрс положил жену и, проведя ладонью между ее ног, поднес к лицу. Его пальцы были в крови…

***

Каким-то немыслимым образом ему все-таки удалось позвонить матери и даже внятно объяснить, где они находятся. Берлингу казалось, что прошла вечность, пока он сидел в этом снегу над Беккой и ждал помощи.
Он смотрел на ее посеревшее лицо и видел другую Бекку - то гордую и насмешливую,.. то страстную и безумно прекрасную… смеющуюся и танцующую с ним в последний день масленицы…
- Держись, родная, - шептали его губы. - Если умрешь ты, умру и я…
Вертолет с реанимационной бригадой прибыл через десять минут. Эрс слышал шум винтов, видел, как к ним бегут на помощь люди. Он не дал никому нести Бекку - бережно поднял и донес к вертолету. А потом - на протяжении всего десятиминутного полета - сидел рядом, крепко сцепив зубы, и просто смотрел на Бекку…

Их сын появился на свет в результате кесарева сечения. Как потом объяснял им врач, с одной стороны, это было хорошо для Бекки, что она потеряла сознание. Она была настолько обессилена, что вряд ли смогла бы перенеси трансформацию. К счастью, кровотечение тоже оказалось не опасным - в какой-то момент оно просто остановилось.
Урсула плакала и все повторяла, что это ее вина. Позже откуда-то взялся Улаф, и Эрс сообразил, что, видимо, Урсула сообщила ему о случившемся.
Улаф ничего не стал говорить Эрсу - просто похлопал по плечу и отшел…

Бекка пришла в себя только к утру следующего дня. Эрс, сидящий у ее постели, почувствовал едва заметное движение и ринулся к ней.
Она была очень слаба и выглядела ужасно - бледное лицо с черные кругами под глазами и распухшими потрескавшимися губами. Но для Эрса она была в этот момент самой прекрасной.
- Привет, - тихо сказал он, сплетая их пальцы и поднося к своим губам ее руку. - Как ты?
- Живу, - еле слышно прошептала она и слабо улыбнулась в ответ. Внезапно в ее глазах появилось беспокойство, и Эрс интуитивно понял причину.
- С ним все нормально, - поспешил успокоить он Бекку, - Спит как боров. Пушкой не разбудишь.
Эрс осторожно подкатил к постели колыбельку со спящим ребенком, чтобы Бекка сама могла убедиться в сказанном им.
- Какой он… умный, - прошептала она, улыбаясь.
- Весь в меня, - пошутил Эрс и торопливо добавил, - Ты должна дать ему имя, любимая. Чтобы он мог войти в этот мир на законных основаниях.
Эрс наклонился ближе и прошептал:
- В качестве подсказки… Давая имя своему ребенку, мать как бы предопределяет его дальнейшую судьбу.
- Да? - Бекка пошевелилась, удобно поворачивая голову, и, улыбнувшись, произнесла. - Тогда я назову моего сына … Артуром. Я хочу чтобы он был справедливым и мудрым; честным и благородным. Чтобы был отважным и сильным. Чтобы умел ценить дружбу и любовь…

- Я знала! Я всегда знала, что Бекка будет достойной спутницей моему сыну! - ликовала Урсула, узнав о решении Бекки. - Я абсолютно не сомневалась в том, что она достойно и, главное, ответственно поведет себя в трудный час. Не даст себе слабость умереть прежде, чем назовет имя своего сына. Я горжусь ею! Вы только подумайте! Артур! Просто и одновременно гениально! Дать сыну имя короля! Беатрис удавится от злости! Кстати, - восторженный поток на время остановился, и она повернулась к Эрсу, состорив трагическое выражения лица, - ты слашал? У нее, родилась внучка. Бедная Беа. Вот и верь после этого предсказаниям и врачам. Представляешь, какой удар по ее самолюбию. Надо будет сегодня же позвонить ей и утешить. Я сегодня необычайно добрая!

................................
Кевин* - амер. миловидный, любимый
Клод** - фр. хромой
Агидиус*** - ст. нем. козленок