Карта ролевой игры "Таинственный замок 3. Оборотни"

Её считали сумасшедшей. Каждый, кого она видела сейчас, прячась за деревом и с восторгом глядя на разворачивающееся гуляние, считал её сумасшедшей. Дэки улыбнулась, плотнее запахивая полы старенького плаща, и сделала крошечный шаг вперёд, выходя из своего укрытия. Если отчим поймает её – Дэкиэне конец. Но разве можно променять восторг, который охватывал её при взгляде на праздник, на опасение быть пойманной на месте преступления?
Рыжий локон выбился из причёски, и Дэки поспешно убрала его за ухо ледяными пальцами. Плотнее надвинула на лицо капюшон и сделала ещё один шаг. Толпа ряженых была так близко, что казалось, стоит только сделать ещё полшажочка и окажешься среди этого хоровода настоящего восторга и первобытного веселья. И Дэки решилась…
Толпа окружила, заставляя смеяться, кружиться и танцевать и забыть обо всём, что было в её жизни до этого момента. Пахло дымом от костров, травами и лунным светом. Да, лунный свет тоже пах: свежестью, опасностью и светлыми полосами на снегу. Казалось, ступишь на лунную дорожку, и она увлечёт за собой, заманит, уведёт в лес, который укроет от всех невзгод.
Дэкиэна часто убегала в лес. Особенно просто удавалось это сделать, когда отчим приходил домой пьяный, заваливался на постель, приказывал стащить с себя сапоги и тут же начинал храпеть. Тогда Дэки осторожно и тихо, чтобы не разбудить его, выскальзывала за дверь и бежала в сторону леса. Там, возле огромного камня, она устраивалась прямо на земле и просто сидела, улыбаясь самой себе. Иногда отчим просыпался и не обнаруживал Дэки дома, тогда по возвращению девушку ждал такой нагоняй, что она потом долго не могла не то, что сбежать в лес, а даже просто принести домой воды. Отчим бил её. Но чем сильнее он бил, тем сильнее становилось желание в следующий раз нарушить его приказание не выходить из дома.
Дэки втянула в лёгкие аромат дыма, остановилась и запрокинула лицо к вечернему небу. На губах её жила широкая улыбка, которая отзывалась болью в разбитой, но уже поджившей губе, служащей напоминанием о том, что именно ждёт девушку, если она немедленно не одумается и не вернётся домой. Неподалёку раздался пьяный гогот, и Дэки инстинктивно отпрянула, врезаясь в какого-то мужчину, развернулась и побежала, подметая снег длинными полами плаща. Сердце её стучало как пойманная в клетку птичка, а в рёбра врезалось что-то острое. Ну, конечно! Как же она могла забыть? Дэкиэна снова нашла укрытие и спряталась, развязывая тесёмки плаща и доставая из-за пояса длинной юбки небольшую книгу в мягком кожаном переплёте. Провела загрубевшими пальцами по обложке и поднесла дневник матери к лицу, зажмурившись и вдыхая аромат. Пахло кожей, маминой лаской и детством. Она нашла эту драгоценность сегодня на чердаке, куда отчим отправил её прибраться, прежде чем сам ушёл на гуляния, и Дэки даже подумывала о том, чтобы остаться дома и провести этот вечер за чтением. А потом решила, что отложит это удовольствие на потом, но дневник забрала с собой: оставлять его дома было опасно.
Однажды отчим отнял у неё то, что было для Дэки самой большой драгоценностью: мамину брошь, которую та оставила ей, своей маленькой Дэкиэне, перед смертью. Это было дешёвое украшение из простого металла, единственное напоминание о матери, которое Дэки хранила как зеницу ока. Брошь пахла, как и этот дневник: тем, что было так дорого. Полынью, оставляющей на губах привкус горечи, и сладкими медовыми травами. Когда отчим отнял подарок, он отнял у Дэки смысл её жизни… И вот теперь, мама вернулась к ней снова.
- Кто это у нас тут такой маленький? Потерялась, крошка? – раздался насмешливый голос, и Дэкиэна инстинктивно прижала дневник к груди, запахивая полы плаща, чтобы спрятать свою драгоценность. Как же сказать ему, чтобы он убирался куда подальше?
Дэки замотала головой и сделала шаг назад, ударяясь спиной о какой-то острый угол, но не чувствуя боли. А после беззвучный крик сорвался с её губ, когда мужчина, лица которого она не могла толком разглядеть, сделал шаг к ней, вырвал из её рук дневник и убежал, громко смеясь.
И она побежала за ним, оскальзываясь и падая, не заботясь о том, чтобы стереть с лица слёзы, ручьями текущие от бессилия. Капюшон слетел с головы, и рыжие волосы пламенели в свете костров, привлекая к себе внимание. Её наверняка уже узнали жители деревеньки, даже надеяться на то, что её никто не заметил, было бы глупо, но Дэки было всё равно: вся жизнь её сейчас зависела от того, догонит ли она мужчину и вернёт ли себе дневник. Снова потерять маму Дэки была не готова…

Дэки запнулась и упала, но тут же поднялась, отряхивая с заледеневших ладоней снег и встречаясь взглядом с глазами мужчины. Всего на мгновение ей показалось, что она уже видела его. Словно вот также бежала когда-то, только в тот раз её сопровождал смех. Как перезвон колокольчика. Всего мгновение, но за это мгновение перед ней промелькнула целая жизнь...
Она снова побежала, и лёгкие заполнил аромат металла. Дэки чувствовала его, он был смешан с острым наслаждением. Давно забытым и подёрнутым могильной дымкой, но Дэкиэна знала: стоит только кому-то захотеть разбудить это острое наслаждение, смешанное с болью, как оно станет самым желанным ощущением. Самым желанным букетом вкусов и ароматов. Металл и прикосновение губ... Почему ей хочется почувствовать этот запах?
Дэкиэна почти нагнала "вора", который просто играл с ней, и легко толкнула его в спину, заставляя обернуться. Он повернулся к ней лицом и поднял дневник над головой, дразня маленькую Дэки, которая не могла добраться до своей драгоценности. И тогда девушка сделала то, чего совсем не ожидала от себя. Она нагнула голову, и огненные пряди упали на лицо, почти скрывая его рыжим покрывалом. А после верхняя губа её приподнялась, и Дэки зарычала. Глухо, утробно, угрожающе. Ей словно ответили десятки глоток, исторгающих такой же рык, и Дэки осмелела, скаля зубы в бесплодной попытке отнять дневник. На лице "воришки" мелькнула оторопь, он опустил руку с зажатым дневником и протянул его Дэкиэне. Девушка выхватила свою драгоценность, прижала её к груди, вновь чувствуя, как аромат сладких медовых трав щекочет ноздри. И побежала.
Она бежала в сторону леса, под укрытие деревьев, туда, где никто не сможет её отыскать. В теле Дэки бурлил коктейль возбуждения, приправленный смелостью и ароматом диких трав. Ей было необходимо остаться наедине с самой собой, чтобы разобраться в том, что происходит.

В душе Дэки снова звучал перезвон колокольчиков. Она забыла его давно, ещё в детстве, когда в её жизни перестали существовать ангелы. И вот теперь вспомнила снова. Мама всегда перед сном расчёсывала её волосы деревянным гребнем, который пах вереском, и напевала тихим голосом. На запястье матери позвякивали колокольчики, от каждого её движения. Вот бы найти этот гребень… Или попросить кого-нибудь вырезать для неё такой же. Но как? Если она не может сказать ни слова, а в деревне при виде сумасшедшей Дэки все только посмеиваются и дразнят за спиной?
Дэкиэна добрела до края леса, прижимая к груди дневник и наслаждаясь ароматом, который исходил от него. Было холодно, но Дэки привыкла к тому, что её ноги мёрзнут в прохудившейся обуви, а плотные чулки иногда сползают, и кожу ног под юбкой ласкает морозный ветер. Она дошла до камня и устроилась на примятом снегу, кутая ноги в плащ и возвращая капюшон на голову. На небе появилась почти полная луна, только один краешек её был не совсем круглым, и снег кругом стал искриться. На него ложились причудливые тени от ветвей деревьев, которые раскачивались от ветра. Дэки открыла дневник и стала читать. Строчки словно пылали перед глазами, она могла видеть всё: и причудливую завитушку, которая дополняла букву «С», и то, что строки порой наползали одна на другую, очевидно, когда мама слишком торопилась.

Беспокойный ветер срывал с голов венки из высушенных трав и разносил искры от костров на несколько метров. Одна из них даже прожгла дыру в шубе конопатой Бьянки, будет знать, как задирать нос!

Дэкиэна прикрыла рот ладонью и рассмеялась. Звонко, словно колокольчик в лесу зазвенел. Она словно погрузилась в атмосферу праздника, перенесясь на несколько лет назад, туда, где её мама отправлялась на гуляния… Как же ей хотелось очутиться там, рядом с ней! Дэки бросила взгляд на отсветы костров, виднеющихся вдалеке, и вздохнула, снова погружаясь в чтение.

Он не мог не привлекать внимания, даже Бьянка забыла о своей шубе и воззрилась на Арна, стоило только ему появиться на празднике в сопровождении спутников, таких же высоких и статных, как он сам. Виктор принёс в деревянных кружках какой-то напиток, пахнущий горькими травами и мёдом, я отпила глоток, глядя поверх кружки на Арна (тогда я ещё не знала его имени) и увидела, что он смотрит только на меня. На его красиво очерченных губах играла лёгкая улыбка, как приглашение познать вкус его поцелуя. Мои щёки залил румянец, я вернула кружку Виктору, повернулась и побежала туда, где жгли костры.

Сердце Дэки пропустило несколько ударов и забилось с утроенной силой. Арн… Какое знакомое имя, словно слышанное ею много раз, давно забытое, но отозвавшееся в сердце Дэкиэны стоило только ей прочесть его.

Началась игра. Мы словно играли друг с другом, встречались взглядами… На его лице играли отблески пламени, отражались в глазах, и мне казалось, что взгляд Арна горит огнём. Он нагнулся, поднимая что-то с земли, и в следующую секунду пропал из виду. Я искала его. Моё сердце застучало о рёбра, когда я поняла, что именно сделал Арн со мной за каких-то несколько минут. Я искала его в толпе…
Рядом крутился надоедливый Виктор, я же продолжала наблюдать за людьми, безуспешно ища глазами Арна. Моих волос что-то невесомо коснулось, и я почувствовала аромат вереска. Обернулась, глядя на лес и нашла глазами фигуру Арна, который стоял и ждал. Он ждал меня…

Дэки перелистнула страницу, и на её колени выпала веточка, пахнущая мамой… Она поднесла вереск к лицу, вдыхая его аромат и закрывая глаза… Сегодня к ней вернулись мать и… отец.

Дэки подула на озябшие пальцы и попыталась спрятать руки в широких рукавах плаща. Всё её тело горело, словно в огне, а рукам было холодно, и Дэкиэна то и дело подносила их ко рту, согревая ладони горячим дыханием. Запах от костров доносился даже досюда, и Дэки не раз ловила себя на мысли, что ей хотелось бы вернуться обратно, чтобы погреться у оранжевых языков пламени. Отчим, должно быть, уже обнаружил её исчезновение, оттого было неважно, как скоро она вернётся домой. Так или иначе, Дэки ждёт суровое наказание. Но теперь у Дэкиэны есть своя тайна. Тайна, с запахом вереска и мёда, и с ароматом снега в лесу. Тайна, которую она не отдаст никогда и никому…

«Арн ждал меня рядом с лесом, протянул мне руку, и я вложила холодные пальцы в его большую горячую ладонь. Он просто повёл меня за собой, а я шла с ним рядом, не говоря ни слова. Готовая пойти туда, куда он мне скажет.
Снег скрипел под ногами, где-то вдалеке каркал ворон, а позади нас слышались весёлый смех и громкие голоса. Я шла рядом с ним, как королева, которую король вёл в свой дворец, чувствуя непередаваемое, ни с чем несравнимое возбуждение. Он был рядом, тот, кого я так долго ждала. Должно быть, несколько жизней подряд.
Арн вдруг остановился, притянул меня к себе и поцеловал. От него пахло можжевельником и дымом костров. Я впервые целовалась с мужчиной. Настоящим мужчиной, а не мальчишкой-Виктором, ходящим за мной по пятам. Потом он снова взял меня за руку и повёл в сторону леса…

Было холодно, а порванное платье свисало вниз, почти до талии. Но мне было всё равно. Сначала я испугалась, что мама будет ругать меня за испорченную одежду, но когда Арн стал целовать мой затылок, плечи… Он едва прикусывал мою кожу, словно боялся нанести мне вред, а когда проводил по укусам языком, я вся горела. Я горела в его руках. Меня опутывал запах можжевельника… Пьянил как вино. Вино из можжевельника, приправленное дымом… Мой Арн…"

Дэки захлопнула дневник, и отложила его в сторону, тяжело дыша. Приложила ледяные ладони к щекам, но даже это не помогло – лицо словно горело в огне. Девушка поднялась с земли, но тут же поспешно опустилась на снег: ноги дрожали, и Дэки была не в силах устоять на них.
Её тело горело огнём как в лихорадке, а кожа, казалось, стала настолько чувствительной, что Дэки ощущала малейшее прикосновение ткани как разряд тока. Она сложила руки на коленях, чувствуя, как подрагивают пальцы. Лунный свет лежал на широкой юбке полосами, причудливо одевая Дэкиэну в фантасмагорические одежды. Девушка приподняла край юбки, ощущая, как морозный воздух касается кожи над краем чулок. Ткань юбки ползла выше, ещё выше… пока не оказалась задранной почти до талии. Дэки провела руками по ногам, от лодыжек до бёдер, откинулась спиной на камень, разводя ноги шире и замерла, чувствуя ледяное прикосновение мороза в том месте, которое горело огнём сильнее остальных.
Дэкиэна сглотнула, провела пальцами по мокрым трусикам, тут же отдёрнула руку и всхлипнула. Прикосновение отозвалось в теле яркой вспышкой наслаждения. Она погладила себя ещё раз, запрокинула голову и прикрыла глаза. Это было так запретно, так сладко, так странно… Ласкать себя и представлять мужские пальцы там…
Отодвинув край трусиков, Дэки скользнула пальцем между влажных набухших складочек и громко застонала, начиная двигать рукой. Она развела ноги ещё шире, словно хотела вобрать в себя что-то большое, что не способно было в ней поместиться. Движения её стали резче, Дэки стонала, переходя на хрип… Как же она хотела, чтобы кто-то другой, не она, ласкал её сейчас. Палец Дэкиэны спустился ниже, скользя в лоно, которое текло от слишком сильного возбуждения, Дэки попробовала войти внутрь, но тут же поморщилась от боли, сразу же возвращаясь к тому, как ласкала себя до этого.
Тело её выгнулось дугой, пальцы схватили горсть снега, и Дэкиэна застонала, подрагивая всем телом. Она затихла, вдыхая запах леса, и ей казалось, что в воздухе разлился аромат можжевельника...

К тебе, истолкованному неверно,
Я буду спешить через тьму и сны.
На край бесконечно чужой вселенной,
В начало невыдуманной весны.

К тебе, истолкованному превратно,
С той разницей только, что не нашёл
Слова, что бы стёрли на сердце пятна,
Сменяя все «плохо» на «хорошо».

К тебе, что сегодня, вчера и завтра,
Исчезнет как пламя в моей крови…
И ты, истолкованный мной превратно,
Стирая на сердце слепые пятна,
Как прежде беззвучно меня зови.

Дэкиэна поднялась на ноги и отряхнула одежду от снега. Ей было стыдно. Так стыдно, что она медлила прежде, чем взять дневник в руки. Ей казалось, будто кто-то подсматривал за ней, зная, чем именно она тут занималась. Девушка всё же решилась, подняла с земли дневник, спрятала его за пазуху, и побрела из леса, переступая на неверных ногах. Страх опутывал как невесомая паутинка, но Дэки боялась не за себя. Что, если отчим увидит дневник и заберёт его себе? Нужно будет спрятать его где-нибудь. Соорудить тайник и спрятать. Она будет иногда наведываться туда, украдкой перечитывать строки и жить это маленькой тайной.
Дэкиэна дошла до дома, даже не замечая всего, что её окружало. Было ли утро, день или ночь. Сколько людей повстречалось ей по пути… Всего этого она не замечала, чувствуя только как горят её щёки, зацелованные крепким морозом. Дэки вошла в дом и огляделась в полумраке, раздумывая, где будет лучше спрятать дневник, пока она не подыщет для него более укромное место. Удар в спину был таким неожиданным, что девушка вскрикнула, пошатнулась и выпустила дневник из рук. Он упал на пол, раскрываясь, и из него высыпалось несколько листов, исписанных размашистым почерком, и веточка вереска.
- Маленькая потаскушка! Маленькая тварь!
Дэки обернулась, и следующий удар пришёлся по лицу. Плеть свистнула в воздухе, голова Дэкиэны мотнулась, а щёку обожгло нестерпимым жаром. Дэки не могла понять, что течёт по её лицу – то ли бессильные слёзы, то ли кровь. Растерянность, охватившая девушку, начала заменяться злостью. Она дочь своего отца! Она не позволит никому себя бить и унижать! Больше никогда! Снова в воздухе свистнула плеть, но теперь Дэкиэна отскочила, стирая с лица кровь рукавом.
- Ты убил мою маму… - шепнула она охрипшим голосом, глядя на своего мучителя исподлобья.
- А! Заговорила! – Мужчина, посмеиваясь, отбросил плеть и взялся за ремень штанов. – Маленькая сучка, давно пора проучить тебя по-настоящему.
- Ты убил мою маму! – из горла Дэки вырвалось рычание, она снова стёрла с лица кровь, чувствуя, как рукав плаща намокает. – И за это я убью тебя.
- Она была не меньшей потаскушкой, чем ты. – Он снял штаны, отбрасывая их на пол. - Ночью постоянно звала какого-то Арна. Грязная шлюха…
Договорить он не успел, Дэкиэна бросилась вперёд, желая сейчас только одного: убить, уничтожить, разорвать его на части…

Дэки забежала в комнату отчима, начиная копаться в его вещах. Здесь больше не жил мамин запах, которым раньше было пропитано всё. Дэкиэна заходила сюда редко, наскоро прибиралась и торопилась поскорее выйти. Теперь же она быстро вытряхивала содержимое шкафов, надеясь найти то, что собиралась забрать с собой. Только брошь мамы и дневник, больше она не возьмёт с собой ничего. Дешёвое украшение, которое было для Дэки дороже всего, отыскалось на дне одного из ящиков стола. Дэкиэна схватила брошь, сунула в карман и заторопилась к выходу…

Ещё долго жители деревни будут вспоминать, как ночью в полнолуние Густава нашли мёртвым в залитой кровью прихожей его дома. Его падчерица, сумасшедшая Дэки, исчезла и больше её никто не видел. И только в сторону леса вёл длинный алый след, оставленный на снегу пропитанными кровью полами старенького плаща…