Карта ролевой игры "Викинги. Властители морей"

Эпилог...

Через несколько дней.

Серое до горизонта море седело светлыми барашками, наливалось свинцовым туманом, дыбилось непокорной рябью, потревоженное стылым северным ветром. По берегам от края до края тянулись гряды темных грифельных скал, упрямо противостоящих бьющимся о них волнам. Низко нависшее небо клубилось серыми тучами, готовясь разразиться дождем. Тревожно кричали чайки.
Ингвар стоял у самой кромки воды, вглядываясь в хмурый горизонт. Где-то далеко был другой, похожий на этот берег. Те же скалы и низкое небо, но более родные, знакомые взгляду с детства. Туда ему предстояло привести в скором времени свою невесту и, глядя на здешний пейзаж, мужчина мысленно сравнивал его со своим, невольно пытаясь представить, каким увидит Раннвейг место, где она обретет новый дом.
Сзади послышались осторожные шаги и, мгновенно насторожившись, Ингвар оглянулся. И тут же расслабился, узнав неожиданную гостью. Раннвейг шла осторожно, выбирая между камнями такие, на которые безопасно было ступать. Взгляд мужчины потеплел и губы тронула едва заметная улыбка. Худенькая фигурка казалась еще более хрупкой на фоне каменистого берега и вызывала безотчетное желание оберегать и защищать ее. Хотя, как он уже успел заметить, под этой внешней хрупкостью скрывался довольно сильный характер.

- Отец сказал, что отвезет нас, - сообщила Раннвейг, подойдя ближе, и застыла на расстоянии пары шагов, кутаясь в меховую жилетку. - Он говорит, ты просил его об этом.
Ингвар кивнул и ответил на незаданный вопрос:
- Пешком идти далеко, тебе с непривычки будет сложно.
Девушка быстро взглянула на него, видимо ища в глазах насмешку, но, не найдя, немного успокоилась и отвела глаза.
- Дождь собирается, - помолчав, заключила она, глядя на море.
- Да, - согласился он и спросил:
- Когда Арне планирует поездку?
- Через две недели, - ответила Раннвейг и снова замолчала.

Казалось, ее что-то тревожит, словно какой-то вопрос незримо повис в воздухе. Но девушка не спешила спрашивать и, раздумывая, молчал и он. Ее золотистыми волосами играл ветер, бросая пряди на лицо, опутывая ими одежду. Ингвар протянул руку, чтобы их убрать, но она его опередила, привычным жестом заправив локоны за уши. Потом вздохнула, собираясь с духом и, подняв на него глаза, задала тревожащий ее вопрос:
- А что если я откажусь?
- А ты откажешься? - тут же, не задумываясь, отреагировал Странник. Ему не надо было пояснять, что она говорит о свадьбе, но вопрос его озадачил.
Раннвейг нахмурилась и с досадой произнесла:
- Почему ты все время отвечаешь вопросом на вопрос?
Ингвар пожал плечами и посмотрел на скалы за ее спиной. Странно, никогда раньше за собой такого не замечал. Но она заметила, а значит ей он отвечал так не в первый раз? Наверное. И наверное это действительно было нехорошо, неправильно. Ведь она будет его женой, и он поклянется хранить и оберегать ее, в том числе и от внутренних сомнений, неотвеченных вопросов.
Вот только сейчас ее вопрос был таким, искать на который ответ ему не хотелось. Наверное потому, что он даже мысленно не хотел допускать, что такое возможно.

- Ты чего-то боишься? - спросил скальд, внимательно наблюдая за девушкой, и теперь уже Раннвейг отвела глаза, пожимая плечами. Может и боится. Но вряд ли сможет поведать ему о своих запутанных ощущениях, часть из которых вызывали тревогу, а другие наоборот - что-то похожее на радостное предвкушение. Неизвестность всегда порождает беспокойство, а тут еще подружки вчера напугали рассказами. Засомневаться было легко. Хотя и пути назад, как она понимала, в общем-то не было. Раннвейг задумчиво закусила губу, не понимая зачем ей вообще пришла в голову такая идея, пойти его искать и задавать странные вопросы.

Ингвар исподволь наблюдал за той, которой надлежало в скором времени стать его женой. Очередной порыв ветра сорвал с его головы капюшон, но он этого даже не заметил погруженный в свои мысли и пытающийся проникнуть в ее. Почему она об этом спросила? Не выйти замуж теперь было уже невозможно, она должна была это понимать. Случай в лесу, потом поцелуй на свадьбе - всего этого было слишком много, чтобы она могла остаться безмужней, сохранив при этом достоинство и честь. Но может быть ей предложил защиту и замужество кто-то другой? - мелькнула в его голове мысль, вызывая внутри странное и непривычное чувство ревности.

- Раннвейг? - позвал он, привлекая ее внимание. Девушка подняла глаза. Ее легкая одежда явно не годилась для долгих разговоров на холодном ветру. Она терла друг о друга ладошки и пыталась их спрятать за полами жилетки. Заметив ее движение, Ингвар шагнул вперед.
- У тебя руки замерзли, - с беспокойством произнес он, беря ее ладошки в свои, и поднес их к губам, согревая дыханием. Пальчики у нее были тонкими и сами руки казались такими маленькими по сравнению с его, но в то же время он знал, какие они у нее сильные и умелые, не привыкшие быть без дела. Словно маленькое чудо. Она вся была чудом, сотканная из противоречий, но при этом удивительно цельная. Он только начал узнавать ее за эти несколько дней, но уже чувствовал настоятельную потребность знать больше, узнать о ней все. Что она любит и чего боится? Отчего грустит и как выглядит рано утром, только проснувшись, когда кожа еще хранит тепло, а в глазах отражаются отблески снов.
Он почувствовал, что она дрожит и, решив, что это от холода, притянул девушку к себе, обнимая и закрывая полами плаща. Она не сопротивлялась и это его порадовало. Но кроме радости было что-то еще, что-то, чему он никак не мог дать определения. Наклонив голову он прикоснулся губами к ее волосам. Она была его, она нужна ему, он знал это точно. Неужели она думала, что он так легко бы смог от нее отказаться? Девушка шевельнулась, чуть отстраняясь, и, заглянув ей в глаза, Ингвар понял, что теперь может ответить на заданный ею вопрос.
- Если ты откажешься, я тебя украду, - делая вид, что шутит, произнес он, внимательно глядя на нее, стараясь не упустить ни малейшего намека на то, как она к этому отнеслась бы. И именно благодаря этому сумел заметить тот миг, на который мелькнуло в ее глазах какое-то чувство. То ли радость, то ли надежда, но явно что-то хорошее. Кажется какую-то часть ее страхов ему развеять все-таки удалось.
Девушка спрятала лицо у него на груди и он скорее почувствовал, чем услышал, ее ответ:
- Я не откажусь.


Через несколько лет.

День клонился к вечеру, но небесное светило не спешило уходить за горизонт. Здесь, в северном краю, летом солнце не садилось совсем, что неизменно удивляло тех, кто жил южнее. Некоторые даже не верили, когда он рассказывал им о том, как ходит оно кругами по небу, день и ночь освещая их суровый скалистый край.
Ингвар поднял глаза к небу и, прищурившись, оглядел небосклон. Над головой было ясно, но чуть подальше, ближе к горизонту суетливо кучковались белые, похожие на вату, облака. В воздухе висела полупрозрачная, тонкая дымка, придающая отдаленным холмам какую-то призрачную нереальность.

Ему не надо было доставать карту, чтобы прикидывать, сколько осталось пути. Он знал эти места, потому что сотни раз проходил тут и раньше. До дома оставалось идти около суток и, посмотрев на знакомые очертания скал вдалеке, он принял решение не останавливаться на ночлег, а идти всю ночь, чтобы днем следующего дня выйти к дому. Почти месяц заняло у него нынешнее путешествие и сейчас, когда оно должно было вот-вот завершиться, ему не терпелось увидеть Раннвейг. Может быть он и сам себе не признался бы, но он отчаянно скучал по ней всегда, когда они расставались. Душа звала его в дальние страны, тело радовалось привычным нагрузкам пути, но сердце.. сердце всегда оставалось с ней.

Завернув остатки еды и спрятав их в заплечный мешок, Ингвар покинул место стоянки, отправляясь все дальше на север. Здесь уже все реже попадались леса, и взгляд наслаждался простором, беспрепятственно скользя по бесконечным сопкам, поросшим разноцветным мхом и низким редким кустарником, едва достигающим ему до колена. Идти приходилось то вверх, то вниз, то взбираясь на горки, то опускаясь к низинам. В низинах росли деревья, и периодически попадались озера, прозрачные до самого дна. И реки, стремительно сбегающие по скалистым руслам. Озера приходилось обходить, а реки переходить вброд, выискав предварительно местечко помельче.
А на скалистых вершинах не утихая ни на миг гулял ветер. Иногда он дул в спину, словно подгоняя, иногда - в лицо. То сильно и зло, стремясь вызвать слезы, то легко и приятно, почти нежно лаская. Но здесь, вблизи родных мест, даже ветер казался страннику каким-то особенно близким и родным.

Дом, где Ингвар жил с семьей, располагался в низинке, на берегу длинного узкого залива, упрямо прорезающего скалы и теряющегося затем где-то в горах. Когда-то дальний предок скальда обосновался здесь, в закрытом от ветров и спрятанном от чужого взгляда лесами месте, и не зря. Сколько раз уже потомки благодарили своих предков за то, что те так удачно выбрали место, сколько счастливых поколений выросло здесь и скольким это еще только предстоит.

За деревьями показался просвет и Ингвар ускорил шаг, мечтая поскорее увидеть родных. У края леса он привычно задержался, любуясь открывающейся ему картиной, родным домом, по которому в походах всегда скучал. Но сейчас здесь было нечто еще, то, о чем несколько лет назад он мог только мечтать, то, что привиделось ему однажды в лесах рядом с одалью викингов, где он тогда гостил. На полянке перед домом игрались дети. Две светлые головки склонились друг к другу, рассматривая что-то на земле, но не прошло и минуты, как один из них вскочил на ноги и с победным криком кинулся в сторону. Тут же послышался обиженный плач. Дверь дома распахнулась и из нее вышла Раннвейг и, взглянув на нее, скальд почувствовал, как сердце застучало быстрее. Он стоял довольно далеко и почти не слышал звуков, но это и не требовалось, он и так знал, что там происходило. Эйвинд опять отнял что-то у сестры и Уна как обычно была сильно этим возмущена. Раннвейг тоже хватило минуты, чтобы оценить обстановку. Повернувшись к сыну она что-то крикнула и выпрямилась, строго наблюдая, как он виновато плетется обратно. Вожделенный предмет перекочевал из рук Эйвинда в руки матери, а потом и сестры, и, продолжая что-то высказывать детям, женщина обняла их за плечи и повела к дому.
Ингвар хотел уже крикнуть, привлекая ее внимание, но тут Раннвейг обернулась сама, то ли по привычке, то ли что-то почувствовав. И увидев знакомый силуэт, замерла. А потом улыбнулась счастливой улыбкой, а дети со всех ног кинулись к нему.

Вообще-то, если подумать, ему и незачем было до сих пор ходить в эти походы. Далеко он уже не ходил, не хотел надолго бросать семью. К тому же Раннвейг все время переживала, что с ним что-то случится. Но эти моменты встреч, когда после недель скитания ты приходишь домой и вновь видишь тех, кого любишь больше всего, дарили такое острое чувство радости, счастья, что уходить стоило хотя бы ради них.
Большое всегда видится на расстоянии, и оценить тех, кто нам дорог, в полной мере можно лишь на время с ними расставшись. А встреча невозможна, если не было перед нею разлуки.

Поймав на полпути детей, Ингвар подхватил дочку на руки, а сына обнял за плечи, и пошел к дому, где его ждала женщина, которую он любил.