Карта ролевой игры "Цирк под звездами"

Снова переезд. Как надоело странствовать.
Как тяжело каждый раз выходить на трапецию. Главное – не смотреть вниз.
Ужасно боюсь высоты. Всегда боялась.
– Хочу есть, – кудрявая головка Клодин показалась из вороха костюмов в углу фургончика.
– Потерпи, малыш, скоро будем на месте, если остановимся у реки, попробую поймать рыбу и запечь ее в углях. У нас есть яблоки и хлеб. Вроде оставался кусочек засахаренной груши, – Кико наконец подвез нашу повозку на удобное место, и я опустила вожжи. – Выпряги ослика и пусти его пастись, пойду поздороваюсь, подзадержались мы с тобой из-за поломки.
Я вылезла из повозки и пошла к костру. Недалеко слышался плеск реки, солнце садилось, обещая хорошую погоду. Еще один день подходил к концу. Сколько их будет в череде таких же унылых и страшных. Как долго удастся мне продержаться, не сломавшись внутренне?
Главное – не смотреть вниз…

У костра вкусно пахло едой

- Добрый вечер, - никак не привыкну к тому, что здесь все отзывчивые и отношения совсем не такие, как в театре. Там я привыкла все сама - и о себе заботиться и о Клодин, и пуанты всегда проверяла перед выступлением, и ленты. - Порезать? - Взяла нож, прижала краюху к груди и начала аккуратно резать хлеб тонкими ломтями и выкладывать его на чистое полотенце, постеленное Женевьевой.

К костру подошел Уил и занялся чисто муждским делом - поддержанием огня

- Прости, ты не мог бы позвать Клодин? Она там устраивает на ночлег нашего ослика Кико, - обратилась я к мужчине. поразмыслив сначала - с какой просьбой к нему обратиться - позвать Клодин или дорезать хлеб, пока я сбегаю за сестрой.

- Простите, меня матушка всегда ругала, когда я крупно резала хлеб или мясо. Я так привыкла, - потупилась я.
К костру подошел Мирко и сел рядом с Женевьев.


Мы же все знакомы?

Вскоре вернулся Уилл вместе с Клодин

- Кло, малышка, иди сюда. Кико в порядке?
- Да, Арли, мсье (кивок на Уилла) помог мне его привязать, - Клодин села поближе к костру, укутавшись в теплый матушкин плед. Его как раз хватало, чтобы подстелить на землю и укрыть худенькую девочку.
Женевьев повернула мою промашку в достоинство.

- Да, наверное. я не думала в таком ключе, и ... спасибо, - я улыбнулась девушке.

Женевьев налила супу мне и Клодин, девочка быстро поела и пошла спать - поездка ее вымотала.
Я же осталась посидеть около костра, почему-то не хотелось коротать вечер в одиночестве.
Я задумчиво ела свой суп, когда

- Спасибо, только мне совсем чуть-чуть, - я протянула стакан.

Я пригубила вино. Оно было легким и терпким одновременно. По телу разлилось приятное тепло, и даже грусть немного отступила.
Но много пить нельзя, это я знала, потому что потом захочется еще и и еще. Так уже было, когда после травмы нога болела нестерпимо, и доктор посоветовал вместо настойки опия пить вино. Немного. Потом все больше. Потом с трудом отвыкала.
Когда директор театра сказал, что он меня больше не задерживает - самы большим искушением было напиться, чтобы забыть все...
Только Клодин удержала - и от этого и отжелания свести счеты с жизнью.
Прошло больше полугода, жизнь немного наладилась, и теперь я могла позволить себе немного выпить вот так в компании, но только совсем немного.

- Уильям, позвала парня, с готовностью откликнувшегося на мою просьбу привести Клодин, - идите сюда. Что вы там в стороне? И не будет большой наглостью с моей стороны попросить Вас сыграть что-нибудь на вашей гитаре?


- А я впервые. Раньше вообще никогда никуда не ездила, - решила поддержать беседу.

Мирко, похоже, удитвился, что мы с сестрой не были нигде раньше
- Спасибо. я постараюсь, - улыбнулась мужчине. - А почему Венецией? Тут тоже все на каналах построено. И если Северной, то вода замерзает зимой? И тогда город - один большой каток, да? Слышала что-то про Норвегию, где зимой все катаются по городам на коньках. Я, правда, не умею. - Грустно сказала я. - Мне нельзя. Не велели. Балеринам нельзя коньки.

- Ой, не знаю, - я улыбнулась девушке, поражаясь ее жизнерадостности, - пусть он лучше покатает Клодин, я уже большая девочка. - Украдкой посмотрела на молчавшего Уильяма, словно спрашивая - как ему такая перспектива.

Я задумчиво сидела, глядя на огонь костра.
Огонь успокаивал, навевал мысли, и все было уже не так грустно, как в действительности.
Жизнерадостная Женевьева ушла с Марко посмотреть на лошадь, там что-то было не в порядке. Уильям задремал и не слышал предложения Жени, я улыбнулась, может оно и к лучшему, я все еще стеснялась тут всех и каждого.
Встав, решила пройти немного и вдруг увидела какого-то незнакомца у клетки с настоящим тигром. И он его гладил. Значит, тигры не так и страшны?

- Ой, какая большая киса - не удержалась от возгласа, - настолько тигр был похож на большого вальяжного кота дядюшки Анри, - а он ничего... Вам не ...сделает?

Грубым голоосом, не поворачивая головы, словно я не существую

Сказав это, мужчина обернулсяи посмотрел на меня. Сверху вниз, высокомерно и оценивающе одновременно

Чем дольше он говорил, тем сильнее стягивала я на груди теплый платок, захотелось завернуться в него полностью, а еще лучше, провалиться сквозь землю, а на последних его словах захотелось просто повернуться и убежать. Быстро. Но я этого не сделала. Продолжала стоять и смотреть. Нет, я совсем не смелая, просто он действовал на меня завораживающе, как удав на кролика.
А мужчина неожиданно поклонился и представился.
Арлетт... Арлетт Пуазо, - делаю привычный книксхен. Глядя на поклон красавца тигра. Царственный величественный. Зверь знает себе цену. И неожиданно я ...протягиваю ему руку. - Мадемуазель Арлетт, господин Самсон, добро пожаловать.

Чуть подальше от вакханалии у костра.
Моей руки касается большая мужская ладонь. Надо же, а он умеет быть ... вежливым

Мне не целовали руки очень давно. Это было еще в той, другой жизни. Непроизвольно краснею
- Надеюсь это увидеть, - с трудом переведя дыхание, тихим голосом.
Мужчина смотрит на меня уже спокойно, не могу сказать - по-дружески, но хотя бы не пугающе.
- Нет, мсье, я балерина... на трапеции. Вы... увидите меня... - говорю тихо с остановками. Тяжело дается как сама работа, так и разговор о ней. Сразу вспоминается тонкий трос и ...пустота внизу. - Ванну? - смотрю непонимающе, потом до меня доходит, - конечно, не смею вас задерживать, - снова иду к костру, где Уилл поет какую-то забавную песенку и ругается какой-то незнакомец.

Посидев еще немного у костра и понаблюдав за звездами, я отправилась к себе в фургончик. Он у нас с Клодин был хоть и небольшим, но достаточно уютным. Внутри хранился весь скарб, отдельно – мои костюмы и грим. Там же было немного посуды – две наши любимые чашки мейсеновского фарфора (все, что осталось от матушкиного сервиза), несколько серебряных ложечек (когда была дюжина, но на них много любителей, и когда нечего есть…). Набитый соломой тюфяк, пара подушек, плед, две теплых шали – вот и все наше богатство. Когда лежишь в больнице, деньги уходят с неимоверной быстротой. Хорошо хоть сбережений хватило на эту повозку и Кико, иначе как бы мы передвигались с бродячим цирком.
Никогда не любила никому быть обязанной и ни у кого ничего просить. Не знаю – гордость, воспитание, происхождение, но …каждая просьба, как ножом по сердцу. Да еще театр – совсем другие люди, чем здесь. Там только и была старенькая билетерша мадам Лизетта, в каморке у которой мне не раз приходилось плакать. Больше никому мы с Кло были не нужны, и больше не с кем было поговорить.
Театр ставил дивертисмент, я танцевала па-де-де из балета «Свадьбы Гамаша», это версия смешной повести про дон Кихота на музыку Лефевра, и моя Китри неизменно срывала аплодисмены. Вторым и моим любимым номером было па-де-де из «Тщетной предосторожности» на музыку Луи Герольда. Это было лично им добавленный музыкальный момент, которого не было в прошлых редакциях, ставили в королевской академии музыки и танца в Париже. Папенька был на премьере и благодаря личному знакомству с композитором выпросил ноты для себя, но им с мама так и не удалось станцевать этот номер. Он стал моим дебютом в театре… А потом, эта травма – на глаза навернулись предательские слезы. Хитрюга Клодин спрятала куда-то ноты Герольда, и номер сняли с программы, а меня все равно уволили…
И вот теперь мы тут, и я каждый вечер выхожу на арену, с замиранием сердца поднимаюсь на трапецию… Как же я боюсь высоты, всегда боялась…

Утром проснулась от того, что выспалась. Странное ощущение. Сегодня мне не снились кошмары, не болело тело, в общем, все было хорошо. Одевшись, обнаружила, что Клодин уже куда-то сбежала, видимо с Марго.
Я выбралась из фургончика и пошла к реке, по дороге здороваясь со встречными и снова и снова поражаясь тому, насколько здесь более дружеская атмосфер, чем в театре.

Быстро умывшись и наскоро позавтракав хлебом и яблоками, решила пойти узнать, когда состоится мой номер.
Но чем ближе подходила к шатру мадам Марты, тем сильнее не хотелось туда заходить.
В конце концов какая разница, когда именно это случится - после иллюзиониста или после клоуна, не все ли равно.
В любом случае - не сейчас. Представление только вечером.
До этого надо успеть позаниматься - я ни дня не проводила без занятий, надеясь все-таки вернуться в театр, хоть когда нибудь...
А также хорошо просто прогуляться. День обещал быть солнечным.
Что там говорил Марко про Брюгге - сказочный город? Вот и посмотрим, насколько он сказочный.

Сбегав в фургон за шалью и шляпкой, обвела взглядом лагерь.
Кло с Марго и Ди как раз покидали вместе с Уиллом, направляясь в город.
- Можно я тоже пойду с вами, хочется прогуляться. - бегом догнала их и с улыбкой поприветствовала. Потом тихонько сказала Клодин, что она уже большая, и не стоит барышне выходить на улицу без шляпы. Хорошо бы носить и перчатки, но те, что остались от маменьки, никуда не годны, а новых купить не на что.