Карта ролевой игры "Не по своей воле"

Солнце уже стояло высоко, когда Мария закончила наконец перестилать кровати, взбивать подушки и перины и расправлять свежие, пахнущие лавандой простыни и покрывала так, чтобы на них не было ни единой морщинки. Бельё меняли ежедневно, но сегодня кроме хозяйских спален, пришлось приготовить и гостевые. По случаю дня рождения молодой хозяйки собирается большой приём, прислуга буквально сбивалась с ног. Будут ли гости в силах отправиться после праздника домой или кто-то останется ночевать в «Белом раю» не известно. Поэтому приготовить следовало все комнаты до единой.

Оглядев последнюю, Мария удовлетворённо кивнула сама себе, опустила противомоскитные сетки и заперев комнату, стала собирать снятое по всему дому бельё в один большой узел. С некоторой натугой она отволокла его в хозяйственные пристройки, где две рабыни постарше целыми днями били и тёрли его валиками в мыльной пене. Забрав у них выстиранную и высушенную партию, она вернулась в дом. Сгрузив бельё в большой комод, она, улучив минутку сбегала на кухню. Старая Габи священнодействовала в клубах пара и дыма, готовя праздничный обед.

- Тебе надо помочь, Габи? Давай, я хоть луку начищу, чтобы тебе не плакать. - Мария потянулась за ножом и тут же получила по руке длинной ложкой. Ругаясь, что если хозяин подумает, что у Марии мало своей работы, то легче ей точно не станет, Габи вытолкала её из кухни, сунув ей украдкой в руку яблоко.

Мало работы, ну, конечно... Мария слабо улыбнулась Габи с благодарностью и сунула яблоко в карман. Времени на то, чтобы съесть его не было, может быть позднее, когда всё будет сделано. Взяв кусок старого, мягкого от частых стирок полотна, она стала вытирать перемытые вазы, собранные со всего дома. Ещё хорошо, что серебро она вычистила всё вчера вечером. Иначе бы точно не успела. Только что срезанные в оранжерее цветы, предназначенные для украшения гостиных ещё ждали своей очереди. Приготовив вазы, Мария принялась за букеты, составляя их и разнося по комнатам.



Голос хозяина прогремел по комнатам и Мария от неожиданности чуть не выронила из рук дорогую вазу итальянского стекла. Осторожно поставив её на стол, она поспешила в кабинет.

- Да, сэр. - Почтительно присела.

- Да, хозяин. Нет, хозяин. - Мария чувствовала, как загорелось её лицо под взглядом хозяина, и тут же побелело, при виде хлыста, сжимаемого в руке. Она невольно сделала шаг назад.


- Нет, хозяин, не специально, ночью было холодно. Я сейчас, - Мария метнулась мимо него к французскому окну, закрывая стеклянные створки, невольно хлопнув рамой чуть сильнее, чем было необходимо, и задёрнула тяжёлые шторы, погружая кабинет в тень.

Продаст? Только за то, что она забыла закрыть окно в кабинете? Мария застыла на месте, чувствуя, как леденеет всё внутри. Продаст? Перед мысленным взором всплыл когда-то давно виденный рынок, на котором людей продавали как скот. Она задрожала и устремила умоляющий взгляд на хозяина, но мужчина уже отвернулся от неё, наливая себе херес. Стиснув руки, Мария сделала шаг навстречу, уже собираясь просить... когда в кабинет вошла молодая хозяйка и внимание отца обратилось на неё. Понимая, что момент упущен, Мария вышла из кабинета. Она подождёт, подождёт, когда у господина да Коста будет хорошее настроение и будет просить его не отсылать её.

Мария почти не помнила свою жизнь до "Белого рая", когда её после смерти матери продал отец. С восьми лет она жила здесь, как компаньонка и служанка для хозяйской дочери, и никогда не покидала границ поместья. Ей грех было жаловаться, обращались с ней не плохо. Особенно по сравнению с теми рабами, которые до изнеможения работали на плантации. Так было до недавнего времени, но теперь всё изменилось. Что бы она ни делала, всегда что-то оказывалось не так, и чем больше она старалась, тем хуже становилось. И вот итог...

Вся её жизнь была здесь. Наконец, здесь была Габи, которая принесла в жизнь внезапно осиротевшей девочки тепло и заботу. Как же теперь? На подкашивающихся ногах она добрела до кухни и обессиленно прислонилась к стене.

- Габи. - Она всхлипнула, - Габи, он сказал, что я ленивая и возомнившая о себе, и что он продаст меня.

- Я боюсь, что ничего не получится, Габи. Ты только рассердишь его ещё больше и хуже будет уже тебе.

Мария вытерла глаза тыльной стороной ладони и подошла к ведру с холодной водой. Тщательно умывшись, она повернулась к поварихе и попыталась улыбнуться.

- Гости уже съезжаются, надо идти, работать. Как думаешь, может быть после праздника он станет добрее? Я попрошу его тогда, вечером.

Мария подняла поднос с бокалами и большим кувшином холодного лимонада и направилась в гостиную, откуда слышались весёлые голоса. Перед дверью она несколько помедлила, несколько раз глубоко вздохнув, заставляя себя успокоиться, и шагнула в комнату. Руки у неё ещё немного дрожали, но она надеялась, что этого никто не заметит.

Услышав слова хозяина, Мария метнула суматошный взгляд в сторону стола с крепкими напитками, не забыла ли она поставить херес? Этого ей точно не простят. Нет, она с облегчением перевела дух и пристроила свой поднос на столе, где выстроилась шеренга бутылок и графинов с напитками на любой вкус. Разлив по бокалам ледяной лимонад и херес, она обнесла гостей, предлагая выбрать то, что им больше по вкусу.


Виски? Поставив опустевший поднос на стол, Мария вытащила пробку из бутылки с виски и плеснула в тяжёлый квадратный стакан.

- Вам со льдом и содовой, миссис?

Взяв у мужчины из рук пустой бокал, Мария поставила его на опустевший поднос и наполнила хересом чистый. Вежливо присев, отдала его возжелавшему гостю и быстро собрала на поднос грязные бокалы. Кивнув Розе, чтобы придержала ей дверь, Мария унесла посуду на кухню, отдав посудомойке. Габи снова крутилась около плиты, готовя что-то сладкое, во всяком случае именно такой запах разносился по кухне. В ответ на вопросительно-озабоченный взгляд кухарки Мария только печально улыбнулась и пожала плечами, показывая, что ничего не изменилось. Подняв приготовленный новый поднос с закусками, Мария вернулась в гостиную.

Гости переговаривались и смеялись, опустошая графины и подносы. На лужайке перед домом слуги уже разжигали огонь и готовили решётки для барбекю. Мария невольно улыбнулась, увидав, как молодая хозяйка весело щебеча примеряет великолепную, даже на неискушённый взгляд Марии, шляпку, стреляя глазами в сторону молодого человека.

Расположившийся на веранде небольшой оркестр наигрывал что-то весёлое. На лужайке, скрытый от глаз гостей густыми миртовыми зарослями, вовсю шла подготовка к барбекю, что намечалось вечером. Натягивался тент, расставлялись столы. Мария несколько раз убегала туда, чтобы проверить, всё ли идёт по плану. И убедившись, что всё в порядке бегом возвращалась назад.

Она исправно обносила гостей напитками и лёгкими закусками которые не утоляли, а разжигали аппетит, готовя гостей к кулинарным шедеврам, на которые Габи потратила два дня. Графины с хересом пустели очень быстро. Любимый напиток хозяина пользовался успехом. Обнаружив, что открыта уже последняя бутылка, Мария поспешно собрала вновь накопившуюся пустую посуду, чтобы не дай бог никому из гостей, а тем более хозяину не попался на глаза грязный бокал, и отправив Розу с ними на кухню, побежала в погреб, чтобы принести ещё несколько бутылок дорогого вина. Уповая на то, что её отсутствие в гостиной не будет замечено.

Отыскав в погребе стеллаж с лучшим испанским хересом, Мария вытащила несколько бутылок, и, обмахнув их от пыли и паутины, осторожно поднялась по узкой лестнице, сжимая их в объятиях. За несколько таких бутылок, как она слышала, можно было купить раба, поэтому Мария несла их очень осторожно, одновременно прислушиваясь не зовут ли её уже, если заметили, что она не работает.

Добравшись до гостиной, она с помощью Розы выставила бутылки на стол, и очень вовремя. Графин снова практически опустел, и бокал в руках хозяина тоже.


За эти несколько минут, что её не было в гостиной, приехали ещё гости и молодая хозяйка порхала среди них яркой бабочкой, принимая подарки и поздравления. Увернувшись от особо пылкого выражения восторга, чуть не сбившего её с ног, Мария откупорила бутылку, и, перелив вино в графин, наполнила бокалы на подносе. Подняв его, она с замиранием сердца подошла сначала к хозяину, разговаривающему с кем-то из гостей.

Мария уже буквально падала с ног, обслуживая многочисленных гостей. Осмотрев стол убедилась, что закусок и напитков ещё вдоволь. Закончились только маленькие тарталетки. Значит, они понравились гостям больше всего. Выскользнув за дверь, девушка побежала на кухню. Может быть у Габи есть ещё. Она всегда готовит с запасом. Чуть скрипнув дверью, Мария вошла на кухню и увидела Габи, утирающую глаза концом передника.

- Габи! Габи, что случилось? Почему ты плачешь?

Подбежав к старой женщине Мария схватила её за руки и заглянула в глаза.

- Это ты из-за меня, Габи? Или что-то случилось? Кто тебя обидел?

***

Когда Мария вернулась в гостиную, гости вышли полюбоваться молодой кобылкой, которую кто-то подарил мисс Виттории. Восторги её красоте и стати доносились даже в дом. Наверное, она в самом деле была красивой, Мария в этом не разбиралась. Она и ездить-то не умела почти, едва-едва удерживаясь на спине лошади, только если понадобится по хозяйственным нуждам. Воспользовавшись временной передышкой, пока все вышли на улицу и возвращаться ещё, кажется, не собирались, Мария поставила оттянувший ей руки поднос на стол и, присела на край обитого шёлком стула, закрыв глаза. А ведь приём ещё в самом разгаре. И куда подевалась Роза? Мария не успевала одна... Заслышав на веранде чьи-то шаги она испуганно вскочила, схватившись за поднос, но шаги так и затихли, в комнату никто не вошел.

Душно-то как. Не удивительно, что гости не хотят возвращаться в дом. На свежем воздухе в такую погоду намного приятнее. Но если кто-нибудь всё же вернётся... Мария водрузила на стол последний принесённый с кухни поднос с закусками и отошла в сторону, разорённый стол был полностью восстановлен. С лужайки доносились голоса и смех. Мария вышла на веранду и подставила разгорячённое лицо лёгкому ветерку, который немного разгонял жару. Голоса на лужайке стали громче и до Марии донеслись слова "скачки" и "пари", переговариваясь и смеясь гости направились куда-то в сад. Они что, собрались устроить скачки в саду, среди деревьев? Ах, нет. Речь, оказывается шла о дороге за садом, через поля.

Спустившись по ступенькам Мария проследовала за ними чуть поодаль, стараясь не попадаться на глаза. Она не собиралась смотреть на скачки, вовсе нет, но уже начинает темнеть, и когда это их новое развлечение закончится, надо будет бегом вернуться назад и сказать, чтобы разжигали огонь для барбекю. Чтобы когда все вернутся к дому, их уже встретили ароматные запахи готового угощения и не пришлось ждать.

Мария остановилась на краю парка, выбрав место повыше, чтобы увидеть всё, и не пропустить момент, когда развлекающаяся компания отправится в обратный путь. Прижалась спиной к дереву. Неужели ей в самом деле придётся покинуть "Белый рай"? Выросшая здесь, она не знала другого дома, хоть и была здесь рабыней. Она смахнула набежавшую слезу. Неужели ей не удастся уговорить хозяина оставить её здесь? Солнце уже почти село, сумерки вступали в свои права. По обе стороны от дороги простирались бескрайние хлопковые поля, словно покрытые снегом. Фигуры рабов, собирающих хлопок, казались отсюда тёмными мазками на белом полотне. Мария видела, как размахивает кнутом Мигель. Собственно, она и поняла, что это он, по тому, как поднималась рука, опуская кнут на спины рабов. Мария закусила губу. О жестокости надсмотрщика рабы говорили между собой только шёпотом. Поэтому Мария старалась избегать его и пересекаться как можно реже.

Что-то коснулось её руки и посмотрев вниз, девушка увидела Джонни, внука и ученика садовника, который блеснув белозубой улыбкой на чёрном лице протянул ей на ладони её крестик. Простой, вырезанный из дерева крестик, единственное, что осталось у неё от матери, и который она никогда не снимала. Как же он упал, а она не заметила? Увидев растрепавшийся шнурок, Мария всё поняла и благодарно погладила мальчишку по голове, покрепче завязывая шнурок на шее. Снова посмотрев на дорогу она ахнула. Господи, гонка уже закончилась, а она за своими мыслями и не заметила этого. Далеко у озера всадники о чём-то говорили, ещё не собираясь обратно, но Мария подобрав юбки уже бежала через парк к дому.

Поняв, что она не успеет обогнать гостей, которые ехали верхом, она попросила Джонни побежать вперёд и сообщить на лужайке, где уже наготове ждали только сигнала, что они возвращаются. Кивнув ей, Джонни припустил вперёд так, что только пятки засверкали. Зная, как быстро носится этот сорванец, можно было надеяться, что барбекю будет в полной готовности к возвращению гостей. С пылу, с жару. Сама же Мария переведя дух побежала дальше, мысленно молясь о том, чтобы, развлечённые гонкой и подобревшие гости и, главное, хозяин, ничего не заметили. Не должны заметить, ведь там всё же готово. Она никому не должна понадобиться, особенно, если Роза на месте.

Только когда внезапная резкая боль от кнута швырнула её на землю, Мария поняла, что грохот в ушах, который она принимала за бешеный стук сердца от быстрого бега, оказался топотом копыт нагоняющего её хозяйского коня. Дыхание и без того спёртое от бега, прерывалось от боли. Опираясь руками о землю, она поднялась на колени, понимая, что если сейчас не объяснит всё, то уже занесённый кнут снова опустится на неё.

- Нет, - с трудом выдохнула она, - я не сбегу.

Я следила за вами, хотела предупредить поваров, чтобы они вовремя начали готовить мясо. Чтобы оно не остыло, пока вы и ваши гости не вернётесь. - Хотела сказать она, но голос не слушался. В отчаянии она подняла глаза пытаясь понять, чем опять она так рассердила хозяина.

- Я хотела... чтобы вовремя... предупредить поваров... остынет... - Сейчас, сейчас ещё несколько секунд, её дыхание успокоится и она сможет всё объяснить более внятно.

Плеть опустилась на её плечи снова и снова, и Мария, закусив от боли губы, с трудом удерживалась, чтобы не закричать и не разозлить хозяина ещё больше. Я не виновата! Мысленно кричала она. Не виновата! Ещё один взмах, она вся сжалась в ожидании очередного удара, но его не последовало. Вместо этого злой окрик...


С трудом поднявшись на ноги, Мария побрела прочь, глотая слёзы и чувствуя, как спина горит огнём, и как липнет к коже платье. Она брела не разбирая дороги, спотыкаясь и натыкаясь на деревья, пока парк внезапно не закончился. Она сама не заметила, как вышла на лужайку перед домом, где был натянут тент и стояли решётки для барбекю. Увидев перед собой толпу разряженных гостей, Мария словно наткнулась на стену. Она снова отступила под тень деревьев и, развернувшись, побрела в обход, в сторону хозяйственных построек. На заднем дворе тоже было многолюдно, Габи как раз кормила пригнанных с плантации рабов.

Не желая показываться никому на глаза, и ни с кем говорить, Мария обошла двор стороной и вошла в дом. Открыла дверь небольшой каморки рядом с кухней, где стоял узкий топчан, накрытый тонким покрывалом и сундук, на котором стоял таз с кувшином для умывания и висел на стене образ Святой Девы Марии. Больше в каморке не было ничего. Да там больше ничего бы и не поместилось. Развязав шнуровку, Мария стащила платье, светлая ткань на спине пропиталась кровью. Сжимая платье в руках, она присела на топчан, невидяще глядя в стену.

В каморке стало совсем темно. Впрочем, даже днём маленькое окошко пропускало совсем не много света. Нашарив в темноте огниво, Мария зажгла свечной огарок, вставленный в оловянный подсвечник. Слабый огонёк осветил висящий на стене образ Богоматери. Её печальный взгляд словно говорил: Терпение, терпение, дочь моя... терпящему воздастся. Перекрестившись, Мария склонила голову, принимая этот совет.

Откинув крышку сундука, девушка достала платье, что недавно отдала ей молодая хозяйка, когда узнала, что этот фасон "вышел из моды ещё в прошлом сезоне." Что означала сия мудрёная формулировка, Марию не интересовало. Главное, что платье было крепким и почти новым. А немного, раза в два, уменьшив объём юбок, они с Розой, которая намного лучше чем с кастрюлями управлялась с иглой и ножницами, ещё и выкроили с десяток ярдов отличного полотна.

Обтеревшись, сколько смогла, губкой от засохшей крови, Мария натянула на себя платье, вздрагивая от боли, когда ткань касалась свежих рубцов. Потом она попросит Габи помочь ей вымыться и чем-нибудь смазать, но это потом. Сейчас Мария не хотела тревожить кухарку и волновать её лишний раз. Сегодня у неё и без того был очень сложный день, чтобы ещё взваливать на неё дополнительную беду.

Плеснув в лицо немного воды, чтобы уничтожить следы слёз, Мария вышла из каморки. Отнеся испорченное платье к прачкам, она долго тёрла его в холодное воде, отмывая следы крови. Оставив его на верёвке в сушилке, она собралась с духом и пошла к главному входу, откуда доносилась музыка и смех. Надо было возвращаться к работе, иначе ей попадёт ещё раз за то, что оставила там одну Розу, которая не очень расторопна в обслуживании гостей.

На лужайке уже танцевали. Взяв с одного из столов пустой поднос, Мария стала собирать на него использованную посуду, стараясь не очень сильно шевелить плечами, чтобы не сорвать едва подсохшую корку.

Собрав полный поднос грязных тарелок, Мария увидела, что молодая хозяйка прощается с гостями. Всунув свой поднос в руки молодому рабу, она поспешила вслед за ней.


В спальне Мария разшнуровала тесный корсет мисс Виттории, который утягивал девушку до полной невозможности вздохнуть и вынесла в гардеробную платье и обширный кринолин. Лицо хозяйки, пока Мария раздевала её, было мечтательно-задумчивым и одновременно сонным. Казалось, что девушка грезит наяву. Вынув из причёски все шпильки, Мария расчесала жёсткой щёткой её распущенные волосы и заплела их в косу. После чего откинула с кровати лёгкое покрывало.

Кажется, мисс Виттория уснула ещё до того, как её голова коснулась подушки. Мария приоткрыла окна, чтобы в спальню поступал свежий ночной воздух, и опустила над кроватью противомоскитные сетки. Забрав с собой свечу, она тихонько закрыла за собой двери.

Выйдя на лужайку, где уничтожались следы сегодняшнего пиршества, Мария помогла собрать остатки приборов и отнести всё на кухню. Столы и кресла унесли в дом, осталось только разобрать тент, чем и занялся плотник. Ранним утром лужайка должна предстать перед гостями в своей девственной чистоте.

Уставшая, не чувствующая под собой ног, Мария вернулась на кухню. Спина болела с новой силой. Мария огляделась в поисках Габи.

- Габи? Дотти, ты не видела Габи?

Согнувшаяся над корытом с водой с руками по локоть в мыльной пене, посудомойка пожала плечами и отрицательно помотала головой. Выйдя из кухни, Мария вошла в свою каморку. Сняв платье, она аккуратно развесила его, и, натянув старую широкую рубашку, опустилась на свой топчан. Обессиленно вытянувшись лицом вниз, она провалилась в сон.