Карта ролевой игры "Не по своей воле"

Знойное солнце нещадно палило и не давало дышать. Земля была раскалена и ступать на нее без обуви было не то, что больно, практически невозможно. Губы Лютера потрескались, а во рту не осталось слюны. Хотелось пить. Но он знал, что если сейчас разогнет спину и хотя бы посмотрит на флягу на поясе у надсмотрщика, то плеть тут же окажется на его спине. Нет, он не боялся этой боли. Она уже не приносила ничего, кроме неудобства. Он боялся себя. Боялся, что не выдержит и накинется на надсмотрщика и растерзает того голыми руками. Пока было не время для этого. Еще не всё готово, чтобы предпринимать такие поступки. Лютер скосил взгляд на другой край хлопкового поля, где, не поднимая головы, трудились другие рабы. Асия снова не успевала за другими. Её корзина практически не наполнялась. Лютер взял полную корзину и отсыпал хлопка в пустую корзину, стоявшую возле Асии.
Краем глаза он заметил какое-то движение и удар хлыста обжег кожу.
- Ты, как там тебя, Лютер, если ты и дальше будешь так работать, то ты не стоишь уплоченных за тебя денег. На колени.
Не обращая внимания на набухающий след от хлыста, Лютер повернулся и молча посмотрел на надсмотрщика.
- Чего уставился, мразь. На колени! - и новый удар плети прошелся по щеке.
Лютер опустился на колени. Капля крови скатилась по щеке и упала на белый хлопок и он тут же окрасился в алый цвет. Кое-кто из рабов замер на месте при грозном голосе надсмотрщика. Многие не понимали поведения Лютера. Считали его выскочкой и врагом, который может накликать беду на них своими взглядами и упрямством. Лютер продолжил работу, не обращая внимания на жжение на щеке. Бросив взгляд на землю, и по тени понял, что через час будет обед. И с новыми силами стал собирать хлопок. Пусть им кажется, что сломили его. Это было ему сейчас на руку.

Лютер продолжал собирать хлопок, но каждой клеточкой тела вслушивался в происходящее. Он был готов набросится на белого. Да, сейчас не время, но видеть, как снова и снова хлыст опускается на Асию он не мог. Внутри все сжималось от клокочущей ярости. Сорвав хлопок с куста, он растер его в ладони, сам не замечая этого. Сжав зубы до скрипа и сцепив пальцы до хруста, продолжал срывать белые комки и кидать в корзину. Лютер слышал, как надсмоторщик замахнулся для удара и был готов к броску. Но что-то Корреа остановило и Лютер повернул голову. Увидев, как пьет Корреа, сглотнул и еле удержал себя от прыжка. Был удобный момент для броска. Сейчас Коррея не был защищен, а скрутить голову белому для Лютера не представляло труда. Но что бы это дало? Одна смерть не спасет Асию, а лишь усугубит положение. Поэтому Лютер, пересиливая себя опустил голову стал собирать хлопок, незаметно подбрасывая его в корзину Асии.

Долгожданный свисток ознаменовал о том, что пришло время обеда и рабы пошли к месту сдачи хлопка. Лютер поравнялся с Асией и посмотрел на ее корзину. Она была наполнена больше чем на половину. Оставшись довольным увиденным, он прошел вперед и поставил свою корзину на весы. Стрелка прошла красную линию и остановилась на предпоследней цифре. Лютер смотрел не на стрелку, а на Корреа, на его самодовольный вид. После всех процедур он прошел к остальным рабам и встал поодаль от остальных. Он не сводил взгляда с Асии. Эта девушка была не безразлична ему. Они познакомились на плантации Роузмор. Правда видел он её там не часто, ибо все время находился на полях, а Асия служила в доме. Впервые он увидел её во дворе. Он шел на обед, вернее их вели на обед, а она проходила мимо и взгляд Лютера невольно остановился на тонком стане девушки. Много позже, он стал ловить себя на мысли, что ему нравится наблюдать за нею. Она была тонкая, как тростинка. Его удивляло, как она выдерживает все тяготы рабства. Но больше всего его привлекли её глаза. Порой он ловил на себе её взгляд и тогда видел глаза пумы: золотистые, миндалевидные, зауженные к вискам. Когда он услышал, что её собираются продать, он сделал всё, чтобы оказаться в одной связке с ней, там на рынке.
Сейчас она шла к нему навстречу и Лютер снова восхищенно смотрел на неё. Но вспомнив где находится, отвернулся, делая безразличный вид. Нельзя показывать никому этого.
Наконец, после всех взвешиваний их повели на обед. Лютер шел в последних рядах. Так ему было лучше видно Асию и Корреа, восседающего на коне. Ох, как бы он сейчас скинул этого ублюдка с коня и скрутил бы ему голову. Ненависть сквозила во взгляде Лютера. Хорошо, что сейчас на него никто не смотрел, иначе бы его тут же бы посадили на кол.
Через полчаса они все сидели за столом и хлебали суп. Уж чего-чего, а еда здесь была вкусной. Габи, так звали повариху, разливала суп по тарелкам и улыбалась. Лютер сел за стол и ни на кого не глядя откусил кусок хлеба.

Обед проходил в тишине. Слышны были только стук деревянных ложек о миску, да иногда хлопки по телу. Лютер доев лепешку скосил глаз на соседа, который хлопал себя по шее, пытаясь избавиться от комаров. Лютер хотел улыбнуться, но не смог. Рассеченная губа напомнила ему о том хлысте, что прошлась утром по лицу. И Лютер поморщился. Он обвел взглядом присутствующих, пытаясь найти Асию и увидев ту у самого порога, расслаблено сидящую на полу с миской в руках, успокоился. Асии необходимо было питаться. Иначе ей будет все тяжелее и тяжелее работать сегодня. Им еще предстояла работа уже до самой ночи. Он любил вторую половину дня, когда солнце не так палило, и ветерок приятно щекотал кожу. Но в тоже время вечером силы были на исходе и приходилось буквально заставлять себя работать. Работа на плантации выматывала и с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее. Сосед запел и Лютер с большим интересом посмотрел на этого смельчака. К нему тут же подошла Габи и произнесла:

Женщина была мудрой и правда в ее словах присутствовала. Карреа не разбираясь моментально мог схватить любого из них и преподать урок всем им - высечь мокрыми розгами 50 ударов. Такую пытку выдерживал не каждый. Даже если после этого раб стоял на своих ногах, то потом, ночью он не справлялся с этой адской болью. Выживали не многие.
Асия подошла к нам и произнесла, обращаясь к Аарону:

Лютер невольно залюбовался девушкой. Ему нравилось то, как она жестами сопровождала свою речь, как её руки плавно показали в сторону поместья и как ласково она произнесла имя Габи. Он снова бросил взгляд на руки и нахмурился. Её тонкие запястья были все в синяках, а пальцы в ссадинах, один пальчик правой руки распух. Лютер было потянулся к её руке, но вовремя себя остановил.

Резко встав со скамьи он направился к выходу. Краем уха услыхал, что Габи шептала Аарону:

а это было то, чего он ждал вот уже около месяца. Значит, здесь есть благоприятная почва для разговора. Он внимательно посмотрел на Аарона и увидел в нем союзника. Значит надо будет ночью с ним поговорить. Вдруг он знает еще кого-то.

Только он подошел к выходу, как тут же увидел приближающегося Карреа и сцепил зубы. Лютер ненавидел этого человека всеми фибрами души, каждой клеточкой своего тела. Эта ненависть клокотала в нем всегда, когда он видел его омерзительную улыбку, его сальные волосы и небритую рожу. За этот месяц накопилось столько ярости и гнева, что Лютер не знал как с нею справляться. Но сейчас было не время проявлять и показывать её. Поэтому он отступил на шаг и вышел из барака, направляясь к обычному месту сбора. Он обдумывал, когда лучше начать разговор с Аароном и совсем пропустил момент с Асией. Он не видел грязную ладонь с толстыми пальцами на груди Асии, не слышал мерзкий смешок надсмотрщика и намеки на предстоящую ночь. Он увидел лишь саму Асию, выбегающую из кухни: покрасневшую и всю в слезах. Желваки заходили по скулам Лютера, а пальцы сжались в кулак. Следом за Асией вышел самодовольный Карреа и взлетел на своего коня умчался на поле. Догадаться было не сложно, что произошло. И Лютер решил не откладывать разговор и начать его прямо сейчас, когда они дойдут до места работы. А для этого надо было встать рядом с Аароном. Опустив взгляд Лютер пошел вместе со всеми к месту работы. Если бы кто-нибудь посмотрел в этот момент Лютеру в глаза, то увидел бы там ярость, ненависть и зияющую пустоту.

Лютер собирал хлопок и обдумывал с чего бы начать разговор с Аароном. Он понимал, что медлить уже нельзя. Корреа слишком явно стал проявлять внимание к Асии. Он не позволит этому выродку касаться Асии. Лютер готов был умереть, но прежде он отправит на тот свет эту гниду. Он прожег взглядом спину Корреа и сделал шаг в сторону, туда где работал Аарон. Внимание остальных было приковано к хозяевам, которые расположились неподалеку от самой плантации. Отлично. Как они кстати. Этот момент упускать нельзя. Лютер встал чуть позади Аарона и начал говорить, смотря вдаль.
- Не поворачивайся. Я слышал твою песню сегодня. Хочешь отомстить за брата? Пришло время. Надо преподать им всем урок. Если ты с нами, то сегодня после ужина встречаемся за бараком. Там более детально обговорим. Кивни, если ты со мной.
Лютер подождал ответной реакции Аарона и смешался с остальными рабами.

Лютер продолжил собирать хлопок, не забывая бросать взгляды на Асию, которая была как никогда бледная. Как бы ему хотелось облегчить ее судьбу. Но если он сделает хотя бы движение в ее сторону, это только усугубит ее положение. Что делать? Этот вопрос стоял перед рабом уже не одни сутки. Да, он мог бы давно смириться со своим положением и с положением Асии. Но не в его характере было прогибаться. У прежних хозяев он не раз становился под плеть и был наказан. И все из-за не повиновения. Его могли не раз казнить, но его спасало одно: его сила. Сколько раз он подвергался таким пыткам, которым простым людям было не под силу перенести. Но он поднимался, снова и снова. Прежний хозяин был вынужден с ним расстаться, когда понял, что Лютер становится опасным и оставлять его среди рабов нельзя. И снова речь шла о его казни, но любовь к деньгам пересилила все иные чувства хозяина и он выставил его на торги, что и нужно было Лютеру. Он решил быть рядом с Асией и оберегать эту хрупкую девушку. Как мог. А сейчас он с горечью понимал, что ничем помочь ей не может. Снимая хлопок с кустов он оказался рядом с корзиной Асии. Незаметно поменяв корзины он продолжил собирать белые коробочки.

- Норму ты собрала. Делай вид что собираешь дальше. Просто делай вид. - голос Лютера был тих, но тверд.
Плеть опустилась на его спину, но это лишь разозлило раба. Он с особым остервенением стал собирать хлопок, представляя эти коробочки головами Карреа и нового хозяина. Вот так он с ними разделается. Просто разотрет в прах. И это придало новые силы.

Купаться долго не дали. Лютер лишь успел войти в воду и один раз окунуться, даже очередь на мыло до него не дошла. Как говорится, кто успел. Лютер окунулся с головой в воду и почувствовал, как тело наполняется силой. После тяжелого, изматывающего дня это было самым приятным за день. Мысль о том, что завтра будет ровно все тоже самое: ранний подъем, изматывающий труд, удары бичом, кровь, смешанная с потом, руки, испещренные царапинами, палящее солнце - не давало расслабиться. И вдруг в голову Лютера пришла мысль: завтра все будет по другому. Именно завтра будет другим. Он нашел взглядом Аарона, который неподалеку намыливался мылом и барахтался в воде. Время для разговора приближалось. Кроме Аарона, Лютер подговорил еще пятерых рабов, которые приведут еще троих. Итак, их будет достаточное количество, чтобы напасть на надсмотрщика и его помощников, а потом всей гурьбой двинуть к хозяину. Мысли его прервал разрезающий воздух, свист хлыста и все рабы вышли из воды.
Лютер оглядывался всю дорогу. В этот раз ему не удалось устроиться в самом конце, где была Асия. Ему было не комфортно оставлять ее без присмотра, но перестроиться он уже не мог. Он взглянул на небо, которое уже было темным. Дай Бог, нам сил все сделать так, как задумали! Лютер незаметно перекрестился.
- Ты не передумал? - тихо спросил Лютер Аарона, идущего впереди и увидав едва заметный кивок, продолжил, - значит через полчаса за бараком.
Они вошли на кухню и уселись за столы. Ужин был легким и много времени на него им не дадут. От силы минут сорок. За это время надо было собраться и договориться. При мысли о том, что скоро они будут действовать пришло облегчение. Он хотел успокоить Асию, чтобы та не волновалась. Но снова не мог этого сделать, ибо она сидела слишком далеко от него. "Лютер" она назвала его по имени впервые. Её голос до сих пор звучал у него в ушах. Он хотел снова услышать своё имя из её уст. Лютер поймал её взгляд за столом и улыбнулся. Сейчас он вложил во взгляд всю свою нежность и чувства. Он пытался вобрать в себя всю красоту этой девушки, запомнить её черты. Хотя он итак помнил их. Кто-то толкнул его в спину и всё очарование момента исчезло. Он уткнулся в свою тарелку и продолжил есть. Силы ему были нужны, особенно в эту ночь.

Быстро съев свой ужин, Лютер не глядя на остальных вышел на улицу. Осмотревшись и поняв, что белых тут нет, он быстро направился к месту назначения. Он пришел туда первым и стал ждать. В голове он уже разработал план действий. Надо было действовать быстро и осторожно. Ночь была безлунная, что было на руку для рабов. В ночи они были мало видны. Сначала подошел Аарон, а следом все остальные. Не мешкая не секунды, Лютер начал говорить:
— Братья! Все вы хорошо знаете, для чего мы здесь. Не случайно я собрал сегодня самых смелых и умных рабов со всей плантации. Хватит быть безвольными. Наступает решительный час, которого мы так долго ждали. Обстоятельства складываются сейчас как нельзя более благоприятно. Всё зависит от нашего мужества и решимости... Самое важное начать! - Лютер посмотрел в глаза каждому. - Нам сейчас дорог каждый человек. Но если кто-то не видит в себе силы это сделать, может отправляться в барак.
Все зашушукались, но никто не сдвинулся с места и Лютер продолжил. Он говорил горячо и убедительно.
- Здесь неподалеку я закапал топоры, колья и дубины. Орудия нам хватит. Главное проявлять смелость и смекалку. Бить наверняка и не идти в открытый бой. За нас природа. Темная ночь поможет нам. Вы готовы? Если так, то предлагаю начать ближе к двенадцати ночи, когда все уснут.

Обычный дневной шум постепенно затихал. Скоро вся вилла да Косты погрузилась в глубокий сон. Лишь изредка кое-где слышен был лай собак. Люди и животные отдыхали от тяжёлых дневных трудов. В бараках, где располагались рабы, большая часть людей также спала. Только в самом дальнем углу двора, шла подготовка к смертельному бою.
Рабы вооружались. Они решили разделиться на две группы. Одна часть идет сразу к поместью, другая к жилью надсмотрщиков. Лютер возглавлял вторую группу, которая шла разделываться с надсмотрщиками. Его целью на данный момент был Корреа. Тот, с чьего разрешения рабов били, унижали, убивали. Он руководил многими пытками, после которого у рабов оставались увечья. Он находил особое удовольствие, пытая и издеваясь. Лютер ненавидел его больше всех на плантации. И с ним он хотел разобраться лично.
Вооружившись дубиной и ножом, Лютер повел рабов к домам, где спали надсмотрщики.
– Теперь идем медленно, – прошептал Лютер через плечо. – Никаких звуков. Никаких быстрых движений.
Его приказ по цепочке шепотом был доведен до всех. Рабы, крадучись среди деревьев, приблизились к дому Корреа. Когда они достигли оливковой рощи, Лютер поднял руку. Все остановились.
– Готовы? - он посмотрел на своих братьев по оружию.
Они кивнули:
– Да, Лютер.
– Тогда вперед!
Он осторожно вышел из тени деревьев на открытое пространство. Лютер направился к стене. За ним следовала небольшая группа его товарищей, крадучись, как тени, по открытой земле. Только еле слышное шуршание травы сопровождало их движение, и вскоре они оказались возле дома Мигеля Корреа. Они прислушались. Было тихо. Не было слышно не зги. Лютер повел их вдоль стены дома, держась в ее тени и остановился возле раскрытого окна. Ночь была не только безлунная, но и жаркая. Одним движением, Лютер перепрыгнул через проем окна и оказался внутри комнаты. Это оказалась спальня. Он продвинулся в глубь и увидел кровать, на которой спал Корреа. Лютер действовал бесшумно, но к великому его огорчению Корреа не спал. Он лежал с открытыми глазами, готовый к отпору. Лютер оценил обстановку и первым нанес удар дубиной, который Корреа тут же отбил. Тогда раб нанес следующий и тоже получил отпор. Лютер отбросил дубину и прыгнул на белого, вцепившись ему в горло.

Лютер получал удары, один за другим, но не увернулся ни разу. Боль притупилась давно. Эти удары злили его сильнее и придавали еще больше сил. Ярость переполняла его и требовала выхода. И вот в очередной раз получив кнутом по груди, Лютер заорал со всей мощи. Голос шел откуда-то из глубины, из чрева. Утробно, злобно, мощно. Он изловчился и в воздухе обхватил тонкий шнур кнута и притянул к себе. Корреа неволей оказался около раба и Лютеру это и надо было. Он напрыгнул на белого и всей своей мощью придавил Корреа к полу. И чтобы не повторять своих ошибок, перевернул того спиной к себе и коленом придавил поясницу. Обхватил сзади голову резко повернул её в право. Что-то хрустнуло и тело обмякло. По неподвижным векам Лютер понял, что Корреа мертв. Он ногой отпихнул безжизненное тело и сплюнул кровь. Тяжело дыша подошел к окну и увидел что почти вся плантация в движении. Тут и там раздавались крики, рев, хлопки выстрелов. Лютер точно так же как и вошел оказался на улице и быстро переместился к другому бараку, где шла драка между рабом и белым. Лютер одним ударом вышиб дверь и со всех размаха ударил белого дубиной по голове. Не мешкая ни секунды побежал к усадьбе. На помощь Аарону и его сотоварищам.

Отчаянный бой не на жизнь, а на смерть продолжался. Лютер набрасывался на белых с звериной силой. Сбивал, крошил, убивал. Он хватал все что попадалось ему на глаза и это было его орудием. Орудием мести. Какое право они имели так издеваться над ними? Так истязать? Нате получите, за мать, сестру, за Асию. Лютер вспомнил про Асию и с новой силой накинулся на противника. Где она? Что делает? Лютер надеялся, что она догадается бежать. Хлопок, потом еще один отвлек его внимание и бок прорезала острая боль. Он инстинктивно приложил ладонь к больному месту. Пальцы тут же стали липкими. Черт. Этого еще не хватало. Надо бы что-то приложить. В окне он увидел огонь. Одно из зданий горело. А вокруг была суета. Кто-то бежал, кто-то боролся, были и те, кто уже безжизненно лежал на земле. Тут глаз Лютера зацепил знакомый силуэт. И он чертыхнулся. Лютер выбежал из поместья и побежал к Асии. На его глазах один из рабов забрал у нее оружие и побежал в дом. Лютер подбежал к Асии и одним движением поднял её.
- Ты цела? - он стал ощупываться её тело, пытаясь понять ранена ли она - Почему не убежала? Почему ты все еще здесь? Беги. Спасайся. Пожалуйста.
Последнее слово он сказал тихо, еле слышно.
Он уводил её в другую сторону от поместья.

- Как ты вовремя. Уводи её, Аарон. Бегите на Запад, в сторону гор. Там есть ущелье.

После того как Аарон с Асией скрылись, Лютер повернул обратно. Асия на свободе, а это главное. Лютер вспомнил как она смотрела и как волновалась за него и внутри что-то шевельнулось. Он обязательно их найдет, вот только проверит всех ли белых перебили и возьмет все необходимое. Он побежал обратно в дом. Увидев как несколько рабов дерутся с белыми он с бешено бьющимся сердцем рванулся в центр схватки. Краем глаза заметил, что один из рабов размахивая топором, напал на одного из помощников Карреа. Тот лишь в последний момент увидел опасность и не успел отреагировать. Топор вонзился в его бедро до самой кости. Белый взвыл от боли, взмахнул кочергой и ударил раба слабеющей рукой. Падая, он задел другого раба, который в этот момент бился с еще одним надсмотрщиком. Лютер не мешкая вонзил топор в грудь раненого. Спустя мгновение тело того обмякло.
Лютер зашел на кухню и схватив полотенце стал бросать туда все, что попадется на пути: лепешки, кексы, фрукты и флягу с водой. Быстро насобирав всё это Лютер решил бежать к тем ущельям, о которых он говорил Асии и Аарону.

Лютер продирался сквозь кусты хлопка. Он направился именно в эту сторону. Ибо эта местность ему была более знакома. Он знал что там, за полем хлопка будет лес, где ему еще до рассвета удастся скрыться. А там за лесом болотная топь. Ему надо было во чтобы то ни стало найти Аарона и Асию. Он сказал им идти на запад. Значит и он пойдет именно туда. Он шел уже несколько часов, его мучил голод, но взять что-нибудь из котомки, он не решался. Это для Асии и Аарона. Где они сейчас? Живы ли? Треск поломанной ветки, шорох в густом лесу, крик ночной птицы - все это повергало его в смятение. Нужно быть предельно осторожным и как можно дальше продвинуться вперед, чтобы ни одна собака не нашла. Он остановился и сел. Сорвав с дерева два огромных широких листа перевязал себе ноги. Тут для собак закончится его след. Дальше они не возьмут след по его запаху. Отдохнув минут пять, он снова побежал. Скоро рассветет и тогда против него будет еще и жара. Он стремился поскорее найти Асию. Бок болел. Повязка вся излохматилась и требовала перевязки. Как бы не было заражения. Он отгонял плохие мысли и шел вперед.
Через час он был на опушке, где видна была болотистая топь. Он нашел огромную палку. Вот она то и поможет ему передвигаться по топи. Он сымитировал крик белого пеликана, который водился в этой местности и прислушался. Интересно Аарон догадается понять, что это знак. Лютер решил периодически подавать такие знаки, может быть это поможет найти их.

Медленно, но верно он перебирался с кочки на кочку, стараясь не попасть в трясину. Месиво под палкой чавкало и булькало. Не хотелось бы попасть в нее. Лютер знал, что засосет так, что одному не выбраться, какой бы силой ты не обладал, выбраться не получится. Он устал, силы покидали его. Он с трудом передвигал ноги. Но ненависть поддерживала его силы. Рано было думать о свободе. Они еще не спасены. В любой момент его могли настигнуть. Поэтому он раз за разом вспоминал, как его калечили, издевались и терзали. И эти воспоминания подогревали ненависть и она становилась еще сильнее. Она поддерживала и питала его. Она избавляла Лютера от жажды или заставляла забыть о ней. Она давала силы пройти еще часть пути, всякий раз, когда тело умоляло его лечь.
Он снова крикнул голосом птицы и тут услышал какой всплеск и повернулся на звук. Увидел маленькую лодку а в ней Асию и Аарона. Слава богу они живы и нашлись.
- Аарон! Асия! - Лютер быстро переставил ногу с одной кочки на другую и чуть не свалился в топь. Помогла палка, на которую он оперся.
Наконец лодка оказалась с ним рядом и он смог забраться в неё. Сможет ли их троих вынести это суденышко никто не знал, но пока никаких признаков потопления не было. Лютер сгреб в охапку Асию и прижал ее к себе.
- Ты цела? Нигде не ранена? - он обхватил ее лицо ладонями и всмотрелся в её глаза, так похожие на глаза пумы, - Все будет хорошо! Мы обязательно выберемся отсюда. Аарон, - Лютер повернулся к другу, теперь он считал его другом, - Спасибо. Ты сам как?