Карта ролевой игры "Олимпийский кавардак или Зевс, будь человеком!"

Никакого покоя не найти на проклятом Олимпе. Как только ни пытался я уединиться, чего только ни пробовал. Более всего мне по душе остров Гиеру, где друг мой Гефест хоть и шумит денно и нощно, куя и выковывая для напыщенного Зевса и ударившегося в маразм Кроноса всевозможные диковины интерьерные, да мечи редкие, да посуду изысканную. Я не могу осуждать друга - за работой он забывает о собственных несчастьях. И меня учит этому, только не помогает мне ни работа, ни вино забористое. Ненависть и отчаяние душат, мучают, иссушают. Не залить эту тоску ни водой, ни вином, ни даже нектаром целебным.

- ГДЕ МОЙ НЕКТАР???

Раскатами грома прокатились эти слова по небу, я даже вздрогнул от неожиданности. Неужто прознал Зевс, что прихватил я несколько бочонков на прошлой неделе? Но там вроде много оставалось, не думал, что старый пень заметит. Отродясь ничего не подсчитывал...

Тут вошел ко мне Гефест, и рассказал, что дело совсем не в паре бочонков. Пропали все до единого. И виновник известен, Гермес.

Вот шельмец, - усмехнулся я про себя. Единственный из богов Олимпа, которого я хоть как-то терпел...

Откуда во мне такая ненависть к сородичам? Нет истории печальнее.
Полюбил однажды красавец Аполлон земную деву. До нее он имел многих богинь - кого тайно, кого открыто, но не было женщины, способной устоять перед красотой Аполлона. Когда-то я пользовался преимуществами своей внешности, меняя любовниц как браслеты на своих руках. Я был избалован и самовлюблен. А потом влюбился. Неожиданно, будто ослепительный луч, поразила меня любовь. Любовь к смертной. Я покинул Олимп, и поселился в маленькой деревушке на окраине леса, со своей возлюбленной. Я не желал больше быть бессмертным, я забыл о своей красоте и могуществе. Теперь моей богиней была Она.
Но из Богов так просто не уходят. Мой поступок разгневал их всех. Я был им нужен. Кто еще прочтет очередной опус Кроноса о нефритовых жезлах? Кто сделает хитом очередную песню, наскоряк сочиненную Гермесом? Я всегда был изгоем даже среди Богов, ибо кому понравится соперничать с совершенством? Но я был им нужен, и это меня погубило.
Они убили мою смертную возлюбленную, не погнушавшись ребенком в ее чреве. А меня, как узника, притащили на Олимп. Мне объяснили, что бежать некуда, и с кем бы ни завел я близкие отношения, лишь смерть будет за то расплатой.
Отныне я проклят, одинок, и безмерно несчастен. Внутри меня кипят лишь ненависть и боль.
Или мне просто хочется так думать?
Лишь такой же одинокий отшельник как и я, кузнец Гефест разделяет со мной часы безмолвия. Мы - странная парочка. Он хром и неказист. А я по прежнему сияю ангельским ликом.

Мои руки почти забыли, каково это - прикасаться к женщине. Свою страсть я коплю, будто яд, внутри. Но знаю, что когда-нибудь эта плотина прорвется. Что будет тогда, я не знаю. Но чувствую, что жажда разрядки становится нестерпимой. Даже Богам не под силу справиться с вожделением.

Какое бы презрение ни питал я к Зевсу и его компашке, зов верховного божества никто не смеет игнорировать. Как обычно, решение проблемы небесная компашка для начала свела к безбашенной пьянке. Я с отвращением смотрел на сие действо, краем ухо выслушивая "гениальный" план, провозглашаемый Кроносом.
При слове "Земля" - меня пронзил укол острой боли в сердце. Неужто судьба решила поиздеваться надо мной, послав туда, где я познал и бездну счастья, и непроходящую рану утраты?
Неужели они правда думают, что я на это соглашусь?
Огромных усилий стоила мне застывшая маска холодного равнодушия, что нацепил я на прекрасный свой лик. Даже сейчас я чувствовал заинтересованные женские взгляды, скользившие по моему лицу, литым мускулам рук, спины, торса и обнаженных мощных ног. Да, я красив, - хотелось завопить во все горло. - Но при этом несчастней самого нищего и убого смертного на Земле! Я проклят своей красотой, я ее пленник! И нем никакой надежды на освобождение...

Наверное, позабыли Боги о той смертельной ране, что нанесли мне. Иначе, как можно быть столь беспечными, и совать лук в руки того, чье сердце переполнено ненавистью?
Лук мне сунул прямо в руки Геракл, недалекий, зато добродушный, у нас с ним всегда были теплые отношения. Во взгляде Геракла сквозило сочувствие. Я ответил ему тем же, ибо в этот момент прямо на голову ему какнУла черная ворона. Незадачлив, как всегда. Едва заметная улыбка коснулась уголков моих совершенных губ. Я и позабыл, что в этом обществе иногда бывает весело...

Так что же делать с луком? Смогу ли я утолить свою жажду мести, послав стрелу в сердце Зевса? Или идея убить мою возлюбленную принадлежит хитрющему Кроносу, и именно его сердце заслуживает стрелы? Этому любителю эротических опусов я всегда был нужен...
Пока размышлял я стоя с луком в опущенной руке, другие вовсю упражнялись с меткостью...

Психея, привлекла мое внимание тем, что целилась непонятно куда, в доску пьяная... Пожалуй, не я один опасен в этом обществе. Просто сборище камикадзе, не иначе. Со вздохом я натянул тетиву, посылая стрелу в наливное яблоко.

Пока я с насмешливым равнодушием наблюдал за Богами, красующимися и демонстрирующими свои лучшие качества, сзади неслышной поступью подкрался Кронос.

- Все еще дуешься, как мальчишка? - шепнул он мне на ухо. - Пора бы уже мужчиной стать, Аполлончик.
- Вы бы лучше внука своего повоспитывали, - процедил я в ответ сквозь зубы. Заигрался мальчонка.
- Ой, а что такое? От дел тебя важных отвлек? Ты на своем острове еще не сошел с ума, имея в компании лишь угрюмого Гефеста?
- Мне такая кампания наиболее по душе.
- Так вот слушай, Аполлончик. Лучше не зли меня. Вливайся в коллектив, да поактивнее. Даю тебе сроку, до полуночи, чтобы нашел себе женщину. Как хочешь, хоть по настоящему, хоть по игрушечному. Но ты не должен выделяться из нашего стройного коллектива сластолюбцев и эротоманов. Хотя... обрати внимание на Гестию. Моя внучка до сих пор утверждает, что девственна. Из вас получится интересная пара.

"Да пошел ты" - проревел я, правда про себя. Не пристало так верховных посылать. Но речь Кроноса меня взбесила. Я зло зыркнул в сторону Гестии. А ведь хороша, ничего не скажешь. Что-то шевельнулось во мне, но я приказал себе успокоиться. Не хватало еще идти на поводу у главного Эротомана Олимпа.

Ну, Геракл, ну дает. Я аж заслушался. Ему бы на сцене выступать...

Но слова Кроноса не шли из головы. Я и женщина, что может быть более... неподходящим, в моей ситуации. Любовь к смертной подруге, что умертвили Боги, все еще жила во мне. Как и лютый гнев на ее убийц.
Так что там говорил Кронос? Гестия? Хочет внученьку сосватать тому, чье сердце выжжено, будто бескрайняя пустыня? Ок. Попробуем

Дело было к вечеру, делать - абсолютно нечего, после того как он попал прямехонько в сердцевину наливного яблочка, больше доказывать свою бравость Аполлон не собирался. Но как быть с приказом Кроноса? Пришлось тащиться на поиски Гестии. Что не добавляло настроения - Аполлон ненавидел делать то, к чему его принуждали.

И где же он находит "свою" даму? Разумеется, в винном погребе. Интересно, есть на чертовом Олимпе хоть одна баба-трезвенница? - задумался Аполлон. Хотя внешность Гестии была ему по сердцу - темные как ночь волосы и совершенно безбашенные глаза, обещающие такие наслаждения, коих он ранее не испытывал, о коих даже не догадывался.
Он тряхнул головой, отбрасывая нахлынувшие образы. Что с ним? Неужели забыл кто такие Боги, и чего ждать от них? Встряхнись, возьми себя в руки. Холодный разум, лишь только это поможет тебе удержаться на краю пропасти...

Неподалеку бродил Дионис, не упускающий случая стрельнуть глазками в сторону Гестии, или отпустить нелепую шутку. Потом нарисовался Геракл... И тут все стало гораздо интереснее... неужто на Олимпе возникла здоровая конкуренция? А эта Гестия ничего... огонь, а не девка. Кажется эту фразу только что пробормотал стоявший неподалеку Геракл... И правда, огонь. А вдруг этот огонь отогреет мою израненную душу?

- Скажи мне, Гефест, что ты думаешь о Гестии? - Обратился я к другу.

- Ее мне Кронос предложил... И где же взять советчика, коль лишь тебе я доверяю? - С грустью вздохнул я.
Гестию во всю лапал Геракл, поэтому сразу стало ясно, что мне не светит. Это было новое, незнакомое до сель чувство... несовершенства. Отверженности. Ранее таких осечек со мной не случалось. Женщины, словно спелые плоды падали к моим ногам. Теперь же, я чувствовал себя... человеком?

Ну Кронос, ну го...
Понимаю, что нельзя так о Божестве, но путешествие сквозь миры и время было не из приятных. Меня крутило и швыряло, а я держался лишь за одну мысль - хоть бы Гефест оказался неподалеку. С таким другом ничего не страшно. Впрочем, никакая опасность меня не страшила. Но оказаться вновь среди смертных людей... я не представлял, как поведу себя. На Олимпе ко мне уже привыкли, называя промеж собой "одинокий бука". Я не улыбался и никогда не давал себе труд быть любезным, даже с красивыми дамами. Говорил что думаю, высвечивая ярким прожектором все несовершенства и ошибки собеседника. Я был надменным и ехидным. Но меня все равно любили... за красивые глазки да кудри златые. До чего же мне это опротивело! Побриться, что ли, налысо? Может тогда моя жизнь хоть немного изменится?


Так размышлял я, пока меня крутило и швыряло в огромной воронке времен и событий. Куда же интересно лежит мой путь?

Приземлился я довольно мягко, на кучу скомканных черных парусов. Минуточку. Парусов? Черных?
Я вскочил на ноги. Вот же гадство. Меня забросило на корабль, вокруг бескрайнее море, а корабль по всем признакам пиратский! Неужто дедуля Кронос окончательно выжил из ума? Откуда на этой посудине нектар? Если что и можно отрыть, так это бочонок старого рома...
В этом момент еще один житель Олимпа приземлился неподалеку. Прищурившись, (заходящее солнце слепило глаза), я узнал девушку. Психея. Не самая надежная помощь на пиратском судне. Гефеста же нигде не видно. Неужто мне придется искать нектар с этой еще не протрезвевшей девицей, ростом мне ровно до пупа? Жестокость Богов не знала границ.
Или знала? Я запутался в оценке жестокости, когда Психею вывернуло на мои сандалии.

Крон, решивший не заходить в своей жестокости до крайних мер, оставил нам остатки былой роскоши - возможность использовать свои способности, правда ограниченно. Свои я употребил на смену имиджа - златые кудри на пиратском корабле скорее к беде, нежели к удаче. Не хочу чтобы кучка провонявших рыбой мужланов набросилась на меня с домогательствами. Откуда, скажете, такое самомнение у мужчины, когда на корабле есть миленькая Психея? Так ее-то я защищу, а вот потом защищать и себя - не желаю.
Теперь я был почти лыс, как и планировал. Правда голубые глаза никуда не делись, и губы нежные... Ну тогда повязочку на глаз нацепим. Чем не пират. Психея, очухавшаяся от блевотины, взирала на меня с испугом. Значит, получилось.

И тут еще парочка визитеров с Олимпа шлепнулась в паруса. Дионис и Гестия! Только не это! Я испытал легкую ревность, разглядывая винодела, ерзающего сейчас по красавице Гестии. Хорошо приземлился, чувак. И это он называет ухаживаниями? И это ей нравится?

Дионис был прав, обращаясь ко мне. Как покровителю всех видов искусств, мне одеть этих дамочек в пиратские лохмотья было как раз плюнуть. Я все еще ощущал в себе остаточные богические силы. И употребил их на дам не задумываясь - лучше хорошенько припрятать добро, нежели вырывать из лап неприятеля.


Кстати, а что у нас за неприятель? Горстка щуплых пиратов появилась на палубе, внимательно разглядывая нас.
Один из них, самый высокий, и с палкой вместо левой ноги, вышел вперед.

- Хто такие будите? - Прошамкал он.
- Теперь это мой корабль, - безапелляционно заявил ему я. - Это захват.
- Ни фиха се, - потер шею одноногий. Как это мы и незаметили?
- Меньше пить надо, - пискнула из-за моей спины Психея.
- Это точно, - укоризненно посмотрел я на нее. В пиратском прикиде она ничо... Симпатичная.
- Меня зовут Аполло Безжалостный. Теперь ваше судно принадлежит мне. А это, - указал я на Диониса, - Дион Ужасный. Мы великие пираты Семи Морей, и других морей тоже...

- Э..э тебе не кажется, что с нарядами для наших дам ты переборщил, шепнул мне на ухо Дионис. - Мы их уберечь пытаемся, а не в эро фильме снять.
Я зло зыркнул на заведующего вином, и что он понимает в искусстве? Но потом признал ошибку, и снова употребил... остатки магии.



- Теперь надеюсь ты доволен, - рявкнул я на Диониса.
- Итак, товарисчи пираты, - обратился я к безмолвно взирающим на нас пиратам. Где тут у нас выпить и закусить? Захват вашего судна был делом нелегким, неплохо бы и отдохнуть с дороги. Дамы - вперед, - и я подтолкнул бородатую теперь Гестию, к двери трюма...

Кажется, тетушка приняла близко к сердцу устроенный мною маскарад. Я усмехнулся про себя. О, женщины. Даже на пиратском судне думают не о плене, а о собственной внешности. Уверены, что мужчины не пожалеют для них ни сил, ни жизни.

- Я всего лишь приклеил вам бороду, тетушка, да костюм сменил, шепнул я Гестии в спину, пока мы спускались в трюм. - Ни к чему перебарщивать, используя бас. Так недолго сорвать ваш чудесный сопрано. А насчет ладоней мозолистых, это не ко мне. Чаще кремом пользоваться надо.

Даже не обернулась. Никакой реакции на мои слова. Но надеюсь она меня услышала. Не хотелось бы, чтобы эта красивая дева вжилась в роль мужика, да еще меня в этом обвинила...
Стоп! Тетушка? Но раз тетка она мне, по что Кронос мне ее сватал? Или настолько устал от ожиданий, когда непутевая внучка с девственностью расстанется?
Стоп! Гестия до сих пор девственна? И тут мое достоинство в штанах явственно зашевелилось! На женщину! Богиню! Спустя столько лет!

Это меня так взбесило, что едва не выпрыгнул за борт, послав к черту и спутников, и миссию. Но Психея выглядела такой беззащитной даже в образе огромного широкоплечего пирата... И мое сердце снова дрогнуло.