Карта ролевой игры "Виналия Роминии или фиаско римских богов"

Утро началось лучше некуда. Меня разбудили страстные поцелуи мужа, его размеренные толчки внутри и томление, что омывало всё тело, заставляя двигаться ему навстречу. Я люблю, когда утро начинается именно так.
Освежающий душ и радость от того, что сюда мы приехали вчера. Вчера, когда кроме дворецкого и пары горничных на всей вилле никого не было. И она была в нашем распоряжении задолго до того, как здесь стали собираться гости. С утра было слышно гул вертолета, а значит прилетел горячо любимый папочка. Но даже этот факт не прервал страстного пробуждения.
Муж вчера почти украл меня, забрав с показа “Donna Karan”, посчитав, что слишком много обожания я получила за один вечер и слишком много мужиков раздевали меня глазами.
“Черт, как же приятна его ревность!”
После душа выхожу к нему. Супруг занимается своим излюбленным кинжалом, убирая его в ботинок.
Обнимаю со спины за талию и прижимаю губы к его затылку, ощущая его теплую кожу под пальцами и то, как откликаются мышцы его пресса на мои прикосновения. Марс разворачивается и прижимает к себе. Сильные объятия. Я люблю его силу, люблю его нежную грубость, люблю, когда теряет контроль над собой.

Его ласки будоражат и подбивают забыть про праздник папаши и остаться в спальне. Но тогда мы рискуем быть застигнутыми с голыми задами. Это было бы забавно, если бы не напоминало начало наших отношений. Подняв руки, обнимаю любимого за шею, ощущая, как его руки блуждают по моему телу, и полотенце, которое мгновение назад прикрывало моё тело, падает к ногам.

Выдыхаю, заглядывая ему в глаза и понимая, что секс остался только в моих мыслях.
- Если не считать нас, - провожу пальцами по волосам у него на затылке, пропуская шелковистые прядки между ними, - думаю, его любимая дочка приехала и жена, мамочка твоя драгоценная, - усмехаюсь, увидев его гримасу.
Потом отстраняюсь и, наклонившись, поднимаю полотенце, ощущая ладонь мужа на своих ягодицах.
“Как же не хочется спускаться...”
- Дай мне десять минут, любовь моя, и мы явимся “на поклон” нашему патриарху.
А про себя добавляю, что лучше бы бывший не приезжал. Нового столкновения между братьями хотелось бы избежать.
Спустя двадцать минут я уже одета, и, усевшись перед зеркалом, убираю волосы наверх, открывая шею и плечи. Плечи, на которых ощущаю теплые губы супруга.
- У меня для тебя подарок, - говорит Марс, и на мою шею опускается волшебное ожерелье из бриллиантовых цветов с сапфировой сердцевиной. У меня перехватывает дух от того, как камни играют в утреннем солнце.
- Красота, - шепчу, поднимая ладонь к ним.
- Это ещё не всё, - муж загадочно улыбается, и на туалетном столике появляется коробочка, обитая черным бархатом, внутри которой сверкают остальные составляющие гарнитура: такие же серьги и кольцо.
- Это прекрасно, любовь моя, - поворачиваю голову и целую его губы, ощущая какую-то детскую радость.
- Ты прекрасна, - отзывается супруг и достает кольцо, надевая его мне на палец.
Вдеваю серьги в уши и поднимаюсь, расправляя шлейф белого платья.
- Я готова, - улыбаюсь, глядя в его глаза, что светятся гордостью и любовью ко мне. - Пойдем и заставим их шипеть от зависти.

Стоит нам только выйти на площадку перед лестницей, как внизу, в одно мгновение, стихают все разговоры и смех, и взгляды всех присутствующих обращаются на нас. Я привыкла к вниманию, мне даже нравится производить такой онемевающий эффект. Вот только Марс как-то напрягает руку под моей ладонью, словно прямо отсюда, с этой лестницы, готов воевать с каждым.
Но эта тишина быстро исчезает, хотя и напоминает это свадьбу, где мы в роли молодоженов. Отовсюду слышится шёпот, как только во мне распознают супермодель.
- Ты был прав, любимый, - наклонившись к его уху, шепчу и я, ощущая на себе удивленные взгляды, - это террариум.
Спускаясь по ступеням, я по-прежнему крепко держу мужа под руку. Внизу мы на мгновение останавливаемся, обводя не слишком дружелюбными взглядами толпу. Слева раздаются вспышки фотоаппарата, и я поворачиваюсь, стреляя глазами в объектив. Я знаю, что половина мужского населения планеты мастурбирует на мои фото. Так почему бы не дать им ещё одну возможность? Но Марс не выдерживает раньше, его губы кривятся в презрении к раболепству мужиков, которых, без сомнения, позвал сюда Юпитер.

Пожимаю плечами на слова супруга. Не знаю уже, что характерно, а что нет для отца, да и не хочу забивать себе этим голову. Куда проще заниматься собой и наслаждаться обожанием толпы, чем задумываться над тем, что взбрело в голову нашему неугомонному папаше.
Не успеваю я подумать об этом, как супружеская чета “верховных” появляется перед нами. Высокомерие и ненависть - в глазах Юноны, и презрительное равнодушие - в глазах отца. Я была права, они ненавидят меня за Вулкана, хотя у Юпитера есть ещё, о чем вспоминать.
Но то ведь была детская шалость, разве заслуживала я такого наказания, что он мне устроил?
И, как показало время, папаша сам же и подложил свинью своему ненаглядному сыночку. Вулкан, в итоге, так и остался рогоносцем. Сами виноваты, а обвиняют нас. Или даже не нас, а меня. Но из Юноны тоже хреновая мать, раз она разделила своих детей на любимых и не любимых, а то, что она терпеть не может моего мужа, видно невооруженным глазом.

Я тяну мужа за руку, прося его быть осмотрительнее.
Но когда Марс был осмотрителен?
Злость полыхает в глазах Юпитера, и следующие его слова подтверждают, что опасаться ещё есть чего. Я начинаю сожалеть, что уговорила супруга приехать сюда.

Резкий выговор отца заставляет любимого напрячься всем телом, уже готового ринуться в атаку. Кругом репортеры, съехавшиеся на праздник, ненавистные родственники, которые снова будут говорить о несдержанности моего мужа.

- Любимый, не здесь, - шепчу я ему на ухо, стараясь удержать от скандала. Моя рука намертво вцепилась в предплечье мужа. - Не надо, прошу тебя.
А после поворачиваюсь к Юпитеру, чтобы услышать его приветствие мне. На моих губах улыбка, но глаза обещают, что несмотря на родственные связи, я проучу его. Как может родной отец так относиться к своим детям? Хотя, наверное, всё дело в количестве этих самых детей.
Его пренебрежительное и даже в какой-то мере равнодушное приветствие:

Моя левая рука поднимается к шее, накрывая цветы из белого золота, и волна самодовольства поднимается из глубины души.
- Да, отец, муж всегда балует меня, наверное, потому что любит больше, чем…. - но меня уже не слушают. Юпитер разворачивается и буквально тащит за собой свою драгоценную женушку, бросив на ходу:

Разворачиваюсь к мужу и, положив ладонь ему на щеку, поглаживаю щетину. Если бы не посторонние, мы бы уже занимались страстным сексом возле одной из мраморных колонн. Но остается только заглушать его бешеную ярость тихим голосом и ласковыми прикосновениями.
- Сейчас ты ничего сделать не можешь, не зли его попусту, пожалуйста, - сделав шаг к нему, прижимаюсь всем телом к любимому и шепчу на ухо: - Хоть меня твоя необузданная ярость и возбуждает, так что я уже жалею, что не надела ничего под это платье, всё же надо хотя бы сутки продержаться с ними.
Оборачиваюсь к отдалившемуся отцу, который уже в компании своего брата.
- Я тоже ненавижу их, любовь моя. За всё, что они с нами сделали, и за эту зависть. Но сейчас нам надо отвлечься от этого разговора. Идём, поищем, чем можно заглушить твою ярость.

Невозможно. Нереально. Восхитительно до дрожи ощущать его стальные объятия. Чувствовать, как муж заводится с полоборота и уже не желает убивать всех вокруг, а желает только меня. Мой самый верный почитатель. Моя любовь. Моя жизнь в нем.
Его поцелуи, голодные и страстные одновременно, сводят меня с ума, заставляя терять голову и желать большего. Мои бедра и так уже влажные от желания, а он и не думает останавливаться, прижимая меня ещё крепче к себе, так что я ощущаю, как ноги становятся ватными, а соски твердеют под плотной тканью платья. Возбуждение, что исходит от любимого, и его твердая плоть, что прижимается к моему животу, лишают разума и осознания, кто мы и где находимся. Мне хочется, чтобы это никогда не кончалось. Чтобы он подхватил меня на руки и унес отсюда в нашу спальню, любил до рассвета и потом до заката, неутомимо и жарко. Но всё заканчивается, когда муж отодвигается, нашептывая мне прямо в губы:

Мои губы растягиваются в улыбке довольной собой женщины, но я даже не успеваю ответить, как жмурюсь от ярчайшей вспышки прямо в лицо.
Всё происходит так быстро, что я даже не успеваю проследить за движениями рук мужа: только что он обнимал меня и прижимал к себе, а в следующее мгновение уже душит несчастного репортеришку. Люди. Такие жалкие и беспомощные существа. Умирающие от болезней и войн, в драках и несчастных случаях. И вот сейчас этот человечишка решил вызвать гнев моего супруга. Его жалкие хрипы вызывают у меня улыбку, словно ничего другого и не ожидалось. Скорее меня удивило, если бы человек противостоял мужу. Но нет, он позорно скулит и просит отпустить.
Спустя мгновение Марс отбрасывает его в сторону, словно мерзкое насекомое стряхивает со своих рук, и передо мной самый влюбленный мужчина в мире и вселенной.

И вновь я в крепких объятиях любимого супруга, подталкиваемая вон из зала. Через секунду, как только мы скрываемся из вида, то оказываемся снова приклеенными друг к другу. Муж прижимает меня к колонне, и его руки вновь шарят по моему телу, пробираясь под подол платья и лишь на мгновение касаясь чувствительной плоти, так что у нас обоих вырывается полувздох-полустон. Я уже готова отдаться ему прямо здесь и сейчас, но радостный голос Меркурия возвращает в реальность.
Утыкаюсь в шею любимого и стараюсь дышать. Его рука по-прежнему под моим платьем - касается и мешает думать, я не успела расстегнуть его ширинку, а потому поглаживаю ладонью через брюки твердую плоть. Судорожный выдох, и я поднимаю голову, чтобы заглянуть в глаза коньячного цвета и ощутить жар, что пылает в них от желания.
- Ты обещал меня накормить, - моих губ касается улыбка, когда я немного отстраняюсь и провожу пальцами по губам любимого. - И я о-о-очень голодна.
Вижу, как уголки его губ приподнимаются в улыбке, и только в этот момент позволяю себе расслабиться. Злость и агрессия позади, теперь всё будет хорошо. Если наш драгоценный папуля будет держаться подальше.
Мы наконец отодвигаемся от мраморной колонны и перемещаемся не торопясь к столу с закусками и выпивкой. Здесь оказывается уже половина пантеона.
Ну, конечно. Папочкины напитки никогда не теряли свою популярность. Но меня ничего не интересует, кроме бокала “ Louis Roederer” и тех самых пирожных, которыми меня и заманил сюда супруг. Взяв одно, я разворачиваюсь к любимому и предлагаю ему:
- М-м-м, хочешь попробовать? - и сама откусываю, искренне удивляясь, что вкусно и молочный крем просто тает во рту, растекаясь приятной сладостью. В ту же минуту ощущаю губы любимого на своих губах. Таким методом он и пирожное пробует, и целует.
“Хитрец.”
Продолжаю держать надкусанное лакомство:
- Так хочешь сладенького?

Жадные поцелуи и невозможность устоять перед соблазном. Я хочу его, и муж это прекрасно осознает. Его поцелуи жгут губы, оставляя на них словно клеймо принадлежности. Я никого не целую уже много-много лет, так давно, что и забыла напрочь. И сейчас мы будто в самом начале наших отношений: достаточно ему коснуться и я завожусь так, что готова прямо посреди зала заняться любовью. Радует то, что любимый не остается равнодушным: его расширенные от возбуждения зрачки и учащенное дыхание тешат моё самолюбие.
Мы ведем себя, словно подростки, которые не могут никак оторваться друг от друга. Это нескончаемое желание касаться снова и снова. Доводить друг друга до обрыва и останавливаться за мгновение до прыжка. Я хочу прыгать. Прыгать, чтобы учится летать с любимым. И только он поможет мне улететь.
Муж словно читает мои мысли: прихватив наивкуснейшие пирожные он поворачивается ко мне, держа одной рукой тарелку.
- Любимая, от этого праздника жизни я уже все взял. Здесь нам больше делать нечего. Теперь только ты и я. Без преград в виде ткани. И с белым кремом на твоем божественном теле. Здесь. Здесь. И ниже. Внутри.
Его касания почти невесомые, но они только сильнее заставляют меня плавиться и, подобно подсолнуху, который следует за солнцем, тянуться к ласке любимого. Его слова будоражат только сильнее, заставляя и без того напряженные соски ещё больше твердеть и ныть, моля чтобы их приласкали. И я уже готова сама просунуть руку мужа себе за корсаж, чтоб ощутить крепкое сжатие и упереться твердым камушком ему в центр ладони. Поднимаю ногу, согнув в колене, и просовываю её меж его ног, касаясь плоти даже через брюки.
“Чёрт! Ну почему здесь сегодня столько народа?!”
Рука Марса сильнее сжимает мою талию, притягивая для более интимной ласки, но не успеваю я среагировать, как рядом появляется человек, который, оказывается, послан свекровью.
- Синьора Юнона хотела бы видеть вас, синьора Венера, в музыкальной комнате. Сейчас, - он быстро сбегает, не дожидаясь моего ответа и не поинтересовавшись, согласна я или нет явиться к верховной богине.
- Ну, какой привет, такой ответ, синьора Юнона, - тихо говорю себе под нос, а вот муж не сдерживается и при всех гостях, что затерялись в баре, демонстрирует своё отношение к матери:
- Да пошли они со своими приказами!
Я согласна с ним, но не могу так открыто показывать характер, не к лицу богине любви проявлять себя, как базарная торговка. Поэтому моя рука обхватывает его локоть, и лишь телом я показываю, что солидарна с его высказыванием. Как и всегда. Я рядом, бок о бок, даже когда все отвернулись от него, обвиняя в жестокости и беспринципности. Я смогла разглядеть мужчину, лишенного любви с самого детства, мужчину, который озлобился на родителей не просто так, а за их ужасное обращение. Что Юнона, что Юпитер, они возносили хвальбы только одному сыну, напрочь забывая, что хромой ублюдок единственный ребенок в семье. Что нужно поощрять каждого из детей и давать им возможность развивать свои способности. Но нет. Вулкан не мог соперничать с сильным братом из-за своего увечья, а раз поддержка на его стороне, то и родители решили, что Марс никуда негодный сын. Завистники. Уверена, дай волю Юпитеру, и он сам будет всех сталкивать лбами. Хотя он это прекрасно и сейчас делает. Папочка хорошо устроился, посылая своих гонцов во все концы.
Внезапно Марс разворачивается и, подхватив под локоть, почти тащит меня за собой, выводя нас обоих в сад, что раскинулся во внутреннем дворе виллы. Вокруг море цветов, от ярко-красных до бледно-голубых, которые уже распустились. И среди них огромное количество роз. Желтых, кремовых, оранжевых и голубых. Я неравнодушна к этим цветам, и муж об этом прекрасно знает. И именно для меня он сделал подарок.
Вспоминаю его татуировку, которую я сегодня утром целовала. Роза у сердца - символика, но как же приятно. Не удержавшись опускаю ладонь на место тату, хоть она и сокрыта рубашкой, и чувствую размеренный стук. Сердце сильное и горячее, и его бесконечный бой наполняет любимого жизненной силой. А через Марса питает и меня, давая силы жить и радоваться жизни.
Протянув руку, дотрагиваюсь распустившейся розовой розы. Одновременно такая бархатно-нежная и такая упругая. Ощущаю, как её лепестки касаются пальцев, лаская. На ум приходит совершенно другое сравнение, отчего дыхание моё учащается и кожа начинает гореть от желания. Я хочу гладить бархатистую нежность любимого, хочу ощущать его упругость в себе.
Придвигаюсь на один лишь шаг к супругу, но так, что мы оказываемся неразделимы, и прижав губы к его уху, прерывисто шепчу:
- Давай сбежим с этой ярмарки тщеславия? Я не хочу ни о чем разговаривать с твоей матерью, как и присутствовать здесь. Мне рассказывали, что на этом острове полно уединенных местечек, - не удержавшись, лизнула его скулу, обвив уже обеими руками шею мужа, - и там можно будет меня всю обмазать твоим сливочным кремом.
Отодвигаюсь, чтобы видеть его глаза, и призывно облизываю губы, словно уже ощущая его живительную влагу на них. Словно я уже вся отмечена любимым и его запах на мне. Хотя всё так и есть, если учесть наше бодрое утро. Марс не сводит глаз с моих губ и я знаю, о чем он думает. Мысленно обещаю, что сделаю это, и ликую, увидев, как хищно горят глаза супруга.
“Да, определенно он хочет того же, что и я. Так зачем же себя ограничивать этим сборищем подхалимов Юпитера и его увядшей жены?”
Тяну мужа за собой, вон из сада, вон из виллы, дальше по вымощенной старым камнем тропинке, которая петляя ведет к морю. Море дает мне силы, море дает мне возможность дышать свободно.
И только лишь мы оказываемся вне дома, как я чувствую огромную разницу. Эта вилла на меня ужасно действует. Во время нашего пребывания здесь вне праздников, мы отдыхали душой и телом, наслаждались, как первобытные боги, и совершенно обнаженные не стесняясь расхаживали по дому и саду. Теперь же этот вечный надзор и дресс-код, придуманный хозяйкой дома, словно зажимают в тиски своими установленными правилами.
Мы подходим к морю всё ближе, резкий спуск и лазурная вода. А рядом, возле причала, стоит на якоре красавица-жемчужина морская Sunseeker 75 Yacht. Прикладываю ладонь к глазам, чтобы рассмотреть и убеждаюсь, на ней никого нет.
- Думаю, наш папочка не будет против, если мы попользуем его яхту и отправимся к гигантским скалам Фаральони, - на последних словах я уже представляю бешенство Юпитера, когда он не только нас не найдет на острове, но и своей любимой лодочки, над которой он безусловно трясется. Снимаю босоножки и, подхватив шлейф платья и звонко смеясь, устремляюсь вниз по каменным ступеням. Слышу сзади бархатный смех мужа, и с разбегу заскакиваю в воду рядом с причалом, ощущая, как средиземные воды ласкают ноги. Но засиживаться здесь нельзя, иначе рискуем быть пойманными слугами или гостями Юпитера. Самое время убежать с острова и от ненавистных родственников и почувствовать, как волны качают нас, как в лицо летят соленые брызги от скорости, и вокруг нет ничего, кроме чаек и моря.
Видимо, Марс считает так же, потому как он подхватывает на руки и выносит меня на берег, уверенно направляясь в сторону причала. Через десять минут мотор яхты заведен и мы, подняв якорь, отчаливаем от берега устремляясь на юго-восток. Впереди только мы и море.

В открытом море можно чувствовать себя свободно. Всегда свободно и легко дышать. Я прислоняюсь спиной и ягодицами к любимому и смотрю вперед, как на горизонте появляются скалы, гордо торчащие из воды. Прямо, как член Марса, что упирается в мою поясницу. Из-за праздника виналии все будут на острове, и у нас есть возможность побыть наедине и вдалеке от остальных.
- Родная, тебе не кажется, что твое платье промокло и тебе нужно немедля снять его, чтобы не заболеть? - касания его губ к плечу заставляют меня втянуть носом воздух, который вырывается тихим стоном, стоит мужу дотронуться до груди. - Или, может, ты уже заболела? Где болит, любимая, скажи? Я сниму боль.
- Да-а-а, - откидываюсь ему на грудь, подставляя себя его ласкам. - У меня болят груди без твоих ладоней, у меня болит меж бедер без твоей плоти, - вздыхаю, ощущая его язык и зубы на чувствительной коже за ухом и, чуть повернув голову, губами к его скуле прижимаюсь.
Руки супруга сильнее сжимают грудь, так что я почти приседаю в его объятиях и, потираясь ягодицами о пах любимого, стону в голос. Сумасшедшее желание, что тлеет весь день во мне, наконец вырывается наружу прерывистым дыханием и стонами, пульсацией в сосках, что между пальцев Марса, и тянущим голодом лона. Я и так слишком долго ждала. Любимый разворачивает меня лицом к лицу, чтобы в то же мгновение накрыть губы поцелуем, сминая их жадно. Объятия его становятся тоже не нежными, наоборот, ими он словно хочет вжать меня в своё тело. И это желание находит во мне моментальный отклик. Супруг расстегивает молнию, что на боку, и тянет за подол платье вниз, оставляя меня абсолютно обнаженной. Жадный взгляд мужа обводит меня с головы до пят, и я уже готова тут же раздвинуть ноги. Однако у Марса другие планы: он притягивает меня к себе теснее и, подхватив под зад, выносит на палубу, где расстелены мягкие матрасы. Муж мягко опускает меня на один из них и, проводя по телу ладонями, раздвигает мои ноги. Но слишком рано.
- На тебе всё ещё много одежды, сними её, - поднимаю ногу и прижимаю ступню к его паху, поглаживая твердый член через брюки. - И поскорее, любовь моя, я вся уже теку от желания почувствовать твою плоть в себе.
Марс хищно улыбается и, не сводя с меня взгляда, расстегивает свою рубашку, так что яркая роза на его груди начинает переливаться в закатном солнце, которое золотит загорелую кожу любимого.
- Я тебе говорила, что обожаю твою татуировку? - рассматриваю цветок, задумчиво облизывая губы. - Готова вечно её целовать.
Муж замирает на пряжке ремня, впиваясь глазами меж моих раздвинутых бедер. Осознание, что он желает меня так же безумно сильно, приносит новую волну пульсации и, не удержавшись, я опускаю ладонь себе на складки. Первое же касание пальцев, и дрожь по телу завершается тихим стоном.
Дотрагиваюсь до клитора и, стиснув бедра, уже громче простанываю имя супруга:
- Ма-а-а-арс, - выгибаюсь, проталкивая пальцы глубже в себя - жалкая имитация настоящего соития, - но не останавливаюсь, прижимая большой палец к клитору и вдавливая его в тело. Вскрикиваю: - Ма-а-арс! Возьми же меня!
Я так увлекаюсь ласками, что пропускаю момент, когда муж оказывается обнаженным. Лишь его горячее тело между бедер моих ощущаю, когда любимый заменяет мои пальцы своими, буквально трахая меня ими. Сначала двумя, а потом и тремя, растягивая и ещё больше даря наслаждение. Я хнычу, умоляя его войти глубже, но муж продолжает двигаться внутри, доводя меня до безумия. И когда мне кажется, что я больше не выдержу, он заменяет пальцы на свою твердую плоть, так что я просто не в силах сдержать крик экстаза.
Его движения резкие и глубокие, по самое основание, не щадя ни меня, ни себя. Я руками притягиваю любимого ближе, вжимая в тело, и когда Марс входит особенно глубоко, ногтями царапаю его спину. Выгибаюсь всем телом, подставляя грудь его губам и рукам, и вскрикиваю, когда он втягивает сосок в рот. Молния страстного желания прошивает всё тело от сосков до клитора, синхронно пульсируя. Ещё один толчок, касаясь самого нутра, и следующий, словно муж желает быть ещё глубже, отзываясь на мои невысказанные желания. Всё тело словно горит, а перед глазами - яркие звезды, когда тело сводит от оргазма, чтобы спустя один удар сердца я содрогнулась под любимым. Протяжный крик с губ и дрожь всего тела. Нет слуха, нет зрения, только ощущение горячего семени внутри, когда Марс достигает своей кульминации.
Муж валится на меня, вдавливая в мягкий матрас, и утыкается лицом мне в шею. Обнимаю его и притягиваю ближе к себе, наслаждаясь его тяжестью. Восхитительно быть укутанной мужем со всех сторон.
Не знаю, сколько проходит времени, минута или вечность, но только когда я прихожу в себя окончательно, солнце уже почти утонуло в море и розовые блики на небе возвещают окончание этого дня. Но не для нас. Для нас всё только начинается с наступлением темноты.
- Любимый… - шепчу, водя губами по его плечу и шее.
- М-м-м, - неразборчиво отзывается муж, и я упираюсь ему в плечи, вынуждая Марса перевернуться на спину, и укладываюсь сверху.
Оседлав его бедра, прижимаюсь губами к тату, исполняя своё заветное желание, и наслаждаюсь, ощущая тепло его кожи. Любимый лежит до сих пор с закрытыми глазами, и это ещё больше подстегивает меня осуществить то, что хочу. Язык начинает покалывать от неудержимого желания коснуться его сосков, ощутить, как они упираются и напрягаются. И, не раздумывая больше, я накрываю губами один из них и облизываю по кругу, чувствуя, как он напрягается под моим языком. Но это лишь начало, я переключаюсь на вторую горошину, лаская её так же увлеченно. Ощущаю, что любимый тоже приходит в себя, а его рука путается в моих волосах, крепче прижимая к себе. Спускаюсь ниже, позволяя его плоти выскользнуть из меня, и устраиваюсь удобнее между его расставленных ног, а губы мои следуют по кубиками пресса вниз, щекоча волосами его бедра.
- Ты же знаешь, что я хочу тебя снова, - приближаю губы к пока ещё расслабленному члену и, высунув язык, провожу по бархатистой коже. - Всего тебя хочу.
Протянув руку, ногтями веду по его груди, задевая уже напряженные соски, животу и, покружив у пупка, спускаюсь ниже и обхватываю у основания член.
- Ты же хочешь мои губы у себя на головке, - ощущаю, как его плоть оживает в моих пальцах, увеличиваясь в размерах. - Как мой язык обводит её снова и снова, - оттягиваю нежную кожу, открывая ту самую головку и, наклонив голову, облизываю. Раз, второй, третий, и ликую, ощущая готовность мужа к продолжению.
- Вижу, что ты хочешь мои губы, любовь моя, а я хочу твой член, - наклоняюсь и накрываю темно-красную головку губами, вбирая в себя твердую плоть, и чувствую, как бедра мужа толкаются вверх.
Дышу носом и ещё глубже впускаю его член, начиная качать головой вниз-вверх и сжимая губы в кольцо вокруг ствола. Снова поднимаю руку и стискиваю пальцами сосок любимого, ни на секунду не прерывая движения рта. Его хриплое и неровное дыхание, как музыка в моих ушах, и осознание, что я дарю ему это наслаждение, доводит и меня до края. Быстрее двигаю головой, чувствуя, как Марс, накрутив на кулак мои волосы, натягивает их у корней, при этом, надавливая на затылок, толкает бедрами член ещё глубже мне в горло. Дразню второй сосок любимого, подгоняя финал для него. Но я знаю, что ему нравится больше всего. Мне тоже нравится дарить наслаждение, особенно когда оно смешивается с моим.
Отнимаю вторую руку от сосков и спускаю вниз, просовывая пальцы себе в вагину и смазывая их своими соками, чтобы они легко скользнули к его чувствительному месту. Ощущаю, как мое лоно налилось кровью, сделавшись тесным, и сжимаю клитор, а от остроты чувств ещё глубже заглатываю член. Снова смазываю пальцы и прижимаю их к заднему проходу мужа, медленно проталкивая сперва один, а затем и второй палец, растягивая тугое кольцо и одновременно поглаживаю предстательную железу. Горлом чувствую, как ствол Марса дергается в глубине рта, и снова надавливаю на простату, продлевая его острое наслаждение, пока ласкаю себя сама.
Ещё одно касание и хриплый стон наполняет мои уши сладкой музыкой, а горло - тугая струя семени, когда муж достигает кульминации. Последнее прикосновение, конвульсивное движение члена, и я вынимаю свои пальцы из его тугого ануса. Мой крик оргазма заглушен его плотью, но от этого он не менее яркий. Дрожу всем телом, едва не задыхаясь от эмоций, но, лишь когда любимый отдает всего себя до последней капли, выпускаю его изо рта и прижимаюсь щекой к животу любимого, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.

Удивительно, что нас просто вырубает после столь бурных утех. Хотя, если принять во внимание, что за много миль вокруг никаких звуков, кроме плеска волн о борта яхты, сон приходит сам собой.
Пробуждают меня жадные поглаживания супруга, ясно свидетельствующие о его неутоленном голоде. То, что следует за этим, заставляет мое тело гореть огнем. Любимый снова доводит меня до края и дальше, заставляя терять свой облик и превращая в ненасытную и жадную до удовольствий самку. Последний оргазм словно выбрасывает из сознания, так что перед глазами мелькают красные пятна экстаза. Прихожу в себя, ощущая его внутри, пусть уже и не такого твердого, как мгновения назад. Но даже так он доставляет мне чувственное наслаждение.
- Любовь моя, зажигательные танцы после полуночи мы можем устроить и здесь, совместив с ночным купанием, - его легкое движение срывает с моих губ тихий стон, но я чувствую, что еще одного раунда так скоро не выдержу. - Идти на увеселения на площади Пьяццетта нет никакого смысла.
Марс снова делает поступательное движение, и моё тело мимовольно откликается, посылая сноп мурашек от поясницы до кончиков пальцев. И хоть я и считаю, что довольно, но тело жаждет продолжения: соски, совсем недавно расслабленные, вновь напрягаются. Судорожный выдох, и я толкаюсь назад, чтобы снова ощутить его глубже. Муж подхватывает мои движения, толкая свои бедра навстречу, в то время, как рука его накрывает грудь, сжимает напряженный сосок. Электрический разряд прошивает тело от груди, зажатой любимым, до промежности, заставляя стиснуть его внутри. Поднимаю руку, завожу её за голову, обнимая любимого за шею, и притягиваю ближе к себе, выгибая спину, чтобы ещё глубже принимать его уже твердую плоть.
Безумие страсти и любви, жаркое желание разделить все наслаждения мира. Сейчас я сожалею, что рядом нет тех самых игрушек, которые добавляют остроты ощущениям. Шарики, зажимы и восхитительное золотое сердечко - всё это только делает наслаждение ещё более ярким. Но сейчас, кажется, дополнительной стимуляции я не выдержу. Движения Марса становятся всё глубже и быстрее, над ухом раздается его хриплое дыхание, а потом он просто прикусывает шею, подгоняя мой очередной оргазм.
- Быстрее… - дыхание срывается с губ рваными выдохами, - быстрее, любовь моя… - накрываю его пальцы на груди и веду вниз по своему животу, и ниже, чтобы спустя мгновение прижать их к своей влажной расщелине. Его пальцы тут же сжимают клитор, заставляя меня уже стонать от наслаждения. Жар в теле с каждым толчком становится нестерпимым, а откровенные ласки лона вынуждают кричать от экстаза. Кричать без остановки, совершенно забыв, где мы и что вокруг. Ещё один толчок, сжатие чувствительного клитора, отчего он горит огнем, и я лечу вниз, купаясь в волнах ярчайшего оргазма.
Пелена наслаждения перед глазами, и я почти упускаю момент, когда и супруг достигает своего пика, но его оргазм словно продлевает и мой, растягивая во времени. На шее горит его засос, который останется явным доказательством нашей страстной любви.
Появиться на Пьяцетте мы обязаны. И дело не в Юпитере и его приказах, а в том, что это мой праздник.
Разворачиваюсь, позволяя пенису мужа выскользнуть из моей попки, пискнув, когда чувствую последнее скольжение плоти. Устроившись на спине, поворачиваю голову к супругу и вожу носом по его скуле.
- Нам не избежать посещения Виналии, - хоть дыхание и неровное, но говорить я уже могу. - Это мой праздник, любимый, и мне надо там быть. К тому же, одно дело игнорировать твою мать, и совсем другое - всех остальных на празднике.
Поднимаю руку и провожу по его щеке, ощущая колючую щетину, что выросла за день. Мне нравится касаться его, словно это придает больше сил и смысла моему существованию.
- Но сейчас я совершенно не против искупаться голышом в море, - и в подтверждение своим словам поднимаюсь и потягиваюсь всем телом, демонстрируя мужу, небу, звездам и луне своё тело.
Вижу, что зрелище нравится Марсу, и соблазнительно изгибаюсь, представляя ему волнительную картину, а потом разворачиваюсь и прямо с носа лодки прыгаю рыбкой в воду, почти неслышно погружаясь в голубую темноту. Море оказывается прохладным, что приятно контрастирует с разгоряченной кожей. Рядом раздается всплеск, означающий, что муж присоединился ко мне. Его руки обхватывают меня, притянув в объятия прямо в воде. И мы целуемся, освещенные лунным светом, который серебрит морскую гладь. Нежные и уже не такие жадные поцелуи, но они не менее дороги, чем наполненные страстью.
Спустя полчаса купания мы выбираемся на заднюю палубу, продолжая обниматься. Зайдя внутрь яхты, туда, где осталась одежда, мы начинаем одеваться. Возможно, появление голышом и было бы экстравагантным, но вряд ли теперь это будет оценено по достоинству. Марс и так слишком ревнив к моей работе: то бра слишком открытые, то трусики чересчур прозрачные, а то и вовсе, что я голая хожу по гримерке, - но это, если он начинает слишком сильно ревновать. Натягиваю платье на влажное тело, всё ещё ощущая гул наслаждения, потом разворачиваюсь к супругу и, привстав на цыпочки, целую его в губы.
“Черт! Он просто наркотик мой!”
- Как думаешь, что скажет Юпитер, когда мы заявимся на праздник на его яхте? Наверняка старика удар хватит, - хихикаю, застегивая молнию. - А ты так и останешься обнаженным? - мой палец ведет линию от груди вниз, цепляя ногтем живот Марса. - Я, конечно, не против смотреть на тебя целыми днями, но категорически против, чтобы все остальные глазели на тебя. Поэтому давай одевайся, любовь моя.
Обхожу его и, не удержавшись, шлепаю супруга по голому заду, а после поднимаюсь на верхнюю палубу.
Спустя ещё двадцать минут мотор яхты уже мерно гудит, толкая судно по волнам в направлении набережной возле Пьяцетты.

Яхта плавно скользит по водной глади, рассекая носом волны, а я, пристроившись рядом с уже одетым супругом, смотрю, как мы приближаемся к площади. Ничего не изменилось для меня за тысячелетия: праздник этот, как всегда, вызывает трепет внутри и все чувства обостряются. Марс смотрит на меня и затем поддразнивает:
- Улыбайся, любовь моя, сейчас нас ждет представление.
И действительно, ощущение, будто мы являемся главным представлением виналии, сопровождает весь процесс швартовки. Народ гуляет и пьет, пока только в себя вино вливая, но совсем скоро они будут выливать его на землю возле храма и думать, что подобные жертвы помогут им в этом году. И, надо сказать, что и помогает, хотя теперь можно больше считать самовнушением. Пожилой мужчина в форме встречает нас на пристани, закрепляя яхту. Супруг помогает мне спуститься с палубы, придерживая за талию, и тихо говорит на ухо:
- Ну что ж, пойдем почтим своим присутствием это убогое место? - и я благодарна любимому за то, что он уступил мне, несмотря на своё нежелание посещать это людское скопление.
Улыбаюсь, теснее прижимаясь к супругу, и ощущаю в теле приятное тепло, осознавая, что я любима и Марс на всё идет ради меня. Беру его под руку, и так мы шагаем вверх по ступеням, пока не поднимаемся на саму площадь. Услышать Юпитера несложно. Кажется, он решил докричаться до другого берега Капри, лишь бы найти того, кого потерял. Ещё пара минут, и мы оказываемся рядом.
- Отец, мы с Венерой, конечно, опоздали, но не стоит так убиваться по поводу нашего отсутствия.
Марс язвит, а я помалкиваю, осматриваясь вокруг и готовлюсь морально, что сейчас ещё и яхту нам припомнят. Ожидание затягивается, и я замечаю, как бледнеет старая сука Юнона, глядя на нас во все глаза, а потом разворачивается и Юпитер, оказываясь с нами лицом к лицу. Дальше я ничего даже сказать не успеваю. Папаша со всего размаху бьет моего мужа в челюсть. Держась за любимого, я едва не следую за ним на землю, но Марс отталкивает меня в сторону раньше.
- А праздник начинает мне нравиться, - Марс не долго валяется на земле, в одно мгновение поднимаясь на ноги, и он уже готов к ответу. И отвечает соответственно, разукрашивая скулу верховного бога и заставляя того отступить назад.
Зеваки образовывают круг, словно арену для двух гладиаторов, и дальше начинается самая настоящая драка. Хриплое дыхание и глухие звуки ударов раздаются вокруг, и я вижу, как любимый тянется к своему излюбленному оружию, готовый в этот самый момент порезать папочку на кожаные ленты, но не успевает. Юпитер перехватывает его руку и направляет к сердцу моего мужа острый клинок. Оборачиваюсь на замершую в растерянности Юнону.
- Что ты стоишь? Ждешь, пока они поубивают друг друга?! - я почти кричу на неё, выпуская всё своё презрение к ней, как к матери и женщине в принципе.
Её растерянный взгляд едва не заставляет меня взвыть от досады. Мне осточертели эти два верховных бога, с их правилами поведения, с их манерой общения, словно мы до сих пор правим людьми, а они правят нами.
- Уйди с дороги, старуха,- осматриваюсь в поисках того, чем можно остановить эту драку, и замечаю, что мы так и не отошли от прилавка с вином. Ни продавца, ни кого-то ещё не вижу. Не раздумывая хватаю самый тяжелый и большой сосуд и возвращаюсь к драчунам, чтобы услышать отцовские слова:
- Ты будешь подыхать медленно и мучительно за то, что пошел против меня и помог титану отдать жалким людишкам Ситулу Морте. Я долго терпел твои выходки, но довольно. Ты кровью заплатишь за измену. И смерть тебе покажется избавлением.Ты дал людям надежду, но лишил ее себя и свою женушку. Неправильный выбор, но он был сделан.
Поднимаю кувшин над головой папаши и, не давая Юноне вмешаться, окликаю его, чтобы в следующую секунду со всего маху опустить керамический сосуд на голову верховного бога, совершенно безэмоционально воспринимая и крик его увядшей суки, и тело папаши, которое грузно падает на брусчатку площади.
- Это ты, отец, ошибся с выбором, - произношу уже лежащему навзничь Юпитеру и опускаюсь на колени возле своего мужа, вытирая подушечкой пальца кровь с его губы и продолжая в сторону поверженного врага: - Больной ублюдок.
Потом помогаю Марсу встать и обращаюсь уже к замершей, словно жена Лота, Юноне.
- Когда наш драгоценный папочка придет в себя, я надеюсь его мозги встанут на место, и он перестанет нести чушь про Ситулу. Нам не жарко и не холодно, что люди получат возможность не болеть. Это только вы, старые древние мумии, нуждаетесь в их крошках поклонения. Только вас питали их просьбы и жалобы. И вы получили по заслугам, - и решаю добить её окончательно. Самодовольно улыбнувшись, проговариваю: - Лучше бы спасибо сказала, что я наладила ваш с ним брак, немного подтолкнув тебя к решительным действиям с помощью бутылки виски.
Пусть не думает, что это чувства воспылали. Всего лишь химическая реакция тела на вмешательство извне. Затем разворачиваюсь и, прижимаясь к любимому, направляю нас в сторону праздника и гуляний, которые постепенно перемещаются к храму.

- Моя воинственная супруга снова вершит любовь? - всё ещё киплю внутри, несмотря на крепкие объятия Марса, но его, по всей видимости, забавляет эта ситуация. Старая ведьма Юнона так ничего и не удосуживается сказать в ответ, и это её счастье. - Ты права, любимая, нищие и обездоленные требуют к себе снисхождения.
Я ничего не отвечаю, боясь, что, если раскрою рот, оттуда полыхнет огонь.
“Глупые божки ничего не понимают и никогда не поймут! Любовь и война правят миром, а не небесные силы. Люди уже давно перестали бояться грозы и молний, а этим ханженским старикам всё невдомёк. Мы ничего не теряем от этой пропажи. Далась нам их Ситула!”
Упускаю момент, когда муж подводит меня к храму. Теперь он и называется по-другому, но когда-то давно Цезарь приказал поставить здесь в честь меня святыню, чтобы люди молились и просили о милости. В настоящее время они не молятся Венере, но зато теперь меня в модельном бизнесе называют просто “Богиня”, хоть и не понимают истинного смысла. Но незнание людей не мешает мне жить и процветать, подпитываясь их слепым обожанием. Вот и сейчас, они радуются, хоть до конца и не осознают, что случилось и почему им стало так хорошо. И я хочу ещё больше: вновь ощутить ту власть, которую имею, и заставить их любить друг друга и боготворить меня за возможность ощутить экстаз.
- Любовь моя, - Марс отвлекает меня от мыслей мщения всем вокруг, почти невесомо касаясь, и надо признать, ему это удается, - а ты знаешь, что с открытием сосуда и высвобождением надежды для людей в толпу почитателей твоей красоты прибудет множество новеньких. Ни старость, ни болезни - ничего теперь не станет помехой твоим сокрушительным чарам. Как желание взять то, что принадлежит другому, даже ценой чужой жизни, всегда будет рождаться в душах жалких человечишек, так и жажда обрести любовь всегда будет пламенеть в их сердцах. Нужно лишь раздуть пламя до всепоглощающих размеров, и весь мир будет у наших ног.
Хитро улыбаюсь. Резню сейчас я не приветствую, но есть у меня способ заставить всех желать и любить.
- Так давай поможем им осознать свою природу, - просовываю руку под подол платья, нащупывая цепочку, и достаю оттуда маленький флакончик духов, согретый теплом от моего бедра.
Осматриваюсь вокруг, прикидывая, где лучше всего выпустить “джина из бутылки”. И вижу человек пятнадцать, танцующих в импровизированном кругу. Поднимаю ладонь и провожу ею по губам любимого супруга, наслаждаясь даже этой мимолетной лаской, а затем беру его руку и веду за собой.
- Пойдем, любовь моя, потанцуем немного, - на моих губах улыбка, а маленький старинный стеклянный кулон сжимаю пальцами.
Медленная музыка завораживает, заставляя плавно покачивать бедрами. Я маню к себе Марса и, как только он подходит, обвиваю его шею руками, начиная тереться всем телом. Лишь легкая прелюдия, но я чувствую, что муж мой снова возбужден. И это заводит меня. Поворачиваюсь к нему спиной, устраивая целое представление для людишек, возбуждая и мужчин, и женщин одним только танцем и выражением лица, на котором явственно читается томление. Поднимаю руки над головой, опираясь спиной на торс любимого, и призывно улыбаюсь опешившим зрителям, когда руки супруга сжимают мои груди через платье, пока мои ягодицы трутся о его пах.
“Люди… как легко их завести.”
Последнее па, и я кидаю маленькую склянку прямо в центр толпы, что уже собралась возле храма. Хрупкий флакон моментально разлетается на сверкающие осколки, а люди вокруг, начинают физически ощущать вожделение. И им уже не важно, кто и с кем, главное, получать наслаждение.
Наблюдаю, как человечешки срывают с себя и друг друга одежду, и победно оборачиваюсь к своему воину.
- Так меня вполне устроит отмечание праздника, - смотрю, как облако феромонов, переливаясь в лунном свете, разносится ветром на весь остров и округу. Теперь не только храм, но и вся Пьяцетта подвержена сильнодействующему афродизиаку. Абсолютно всех охватывает пьянящее желание заниматься сексом.
И моего супруга в том числе, слишком большая концентрация была в том пузырьке. Несмотря на годы и годы присутствия рядом, даже бог войны не может сопротивляться ударной дозе феромонов любви. Я только и успеваю, что обернуться, как Марс подхватывает меня на руки и несет в направлении дверей святилища. На фреске над входом ещё сохранились письмена: “Est, Venus formosa - a oraculi in caritate”*. Их почти не видно за уже разросшейся зеленью, но я и так знаю, что там написано Элием Адрианом Цезарем. Однако в этот раз я едва бросаю взгляд на вход, как супруг вносит меня вглубь храма и останавливается так, что через оконный проем нам видно всё, что происходит на площади.
Муж разворачивает меня лицом к зрелищу, и я чувствую его губы на своем плече. Мои глаза раскрыты, я наблюдаю вакханалию, которая развернулась прямо в центре города, и ощущаю каждое движение любимого, каждую его ласку и неистовое нетерпение, с которым Марс рвет платье на мне. Его ладони жадно ласкают каждый изгиб тела, а я только прогибаюсь в пояснице и выставляю ягодицы ближе ему, продолжая упираться руками в подоконник.
- Моя, - рычит супруг, покрывая поцелуями мою спину и спускаясь ниже, - моя.
Я лишь улыбаюсь, готовая смеяться, но лишь до того момента, как он опускается на колени меж моих расставленных ног. Его губы обжигают, а язык доводит и меня до безумства, так что колени подгибаются. Но любимый крепко держит меня, а после заставляет одну ногу закинуть на скамью, стоящую рядом с окном, и немилосердно продолжает терзать, сводя с ума. Но не пойдет так, чтобы богиня любви теряла голову раньше своего супруга, одурманенного её собственным запахом.
- Моя очередь, любимый, - голос дрожит от напряжения в теле и дикого желания, но наслаждение мужа выше собственного, тем более, что всё это представление на Пьяццетте для него.
Разворачиваюсь и выцеловываю губами дорожку от шеи, через грудь и накаченные кубики пресса, что напрягаются под моими касаниями, и дальше вниз, покусывая его живот и наслаждаясь его дыханием. Ремень от брюк летит в сторону, с глухим звуком приземляясь на каменный пол храма, а я становлюсь перед Марсом на колени и тяну руками его брюки вниз, не сводя глаз с внушительной эрекции и рубиново-красной головки, что раскачивается прямо перед моими губами. Поднимаю глаза на мужа и встречаюсь с обжигающим своей страстью взглядом. И без того черные глаза любимого в моменты наслаждения приобретают бездонную глубину, и я тону в них.
- Любовь моя, тебе нравится представление, которое я устроила для тебя? - ласкаю руками его бедра, осознанно заводя его и не касаясь плоти, предвкушая, какое наслаждение он испытает, когда мои губы будут выдаивать все его семя. - Посмотри на них, этих благочестивых жителей Капри и богов, что были на площади. Они все, словно животные, совокупляются, кто где был, тот там и занялся сексом, - мои руки всё ближе подбираются к паху мужа, легонько царапая ногтями внутреннюю сторону его бедер. - Они трахаются сейчас так, как воевали когда-то, исполняя всё это с неизменной страстью, - его член подрагивает от каждого моего касания, и на глазах увеличивается в размерах, - и я знаю, что тебя это заводит также, как и кровавые сражения.
С этими словами я обхватываю твердый ствол рукой и, не сводя глаз с любимого, медленно беру в рот, втягивая щеки и глубоко дыша носом, пока он не погружается целиком. В ту же секунду Марс обхватывает мою голову, не давая сдвинуться с места, и толкает бедра вперед, стремясь ещё глубже погрузиться, снова и снова трахая мой рот и глотку. Тянет за волосы, направляя и ускоряя движения губ по налившейся от желания плоти.
В какой-то момент я понимаю, что муж откинул голову назад и закрыл глаза, просто совершая движения. Резко отстраняюсь, лишая его тепла своего рта, и на хмурый взгляд супруга хрипло проговариваю:
- Смотри представление, которое я устроила в нашу честь, и ощущай мой рот на своей плоти.
- Дерзкая девчонка, ты ответишь за свое непослу… - он пытается злиться, но я знаю, что это напускное. Мне никто не может противостоять, и тем более возлюбленный муж мой.
Накрываю вновь губами его плоть и, теперь уже без его подкачиваний, двигаю любимого к финишу, изредка поднимая взгляд и убеждаясь, что он, ухватившись за проём окна, держит глаза открытыми. Пара коротких движений и одно глубокое проникновение, так что кажется, он заполняет всю меня, и снова чередование, пока не чувствую дрожь - сперва бедер, а потом и вибрацию члена в горле, - и отстраняюсь как раз в тот момент, когда его семя вырывается на свободу, покрывая жемчужной влагой мою грудь. Продолжая ласкать его член рукой, облизываю свой палец и придвигаюсь, чтобы вставить его в тугой анус Марса и ласкать поглаживая простату, тем самым поднимая наслаждение любимого до небывалых высот. Одновременно с этим губами засасываю мошонку и активно двигаю пальцем и ртом, пока последняя капля из члена не орошает мою щеку.
Облизываюсь и улыбаюсь, довольная, как кошка, объевшаяся сливок. Лишь жар между моих бедер напоминает, что минет это в большей степени односторонний оргазм.
- Теперь можешь наказывать меня, - усмехаюсь, поднимаясь на ноги, и провожу снизу вверх по животу мужа ногтями, - а я, так и быть, приму наказание.

*Прекраснейшей Венере - наставнице любви

Мне до одури нравится дразнить его, и сейчас, обнаженная и возбужденная, с его семенем на груди, я физически ощущаю, что мой супруг снова готов к продолжению наших любовных игр.
- Ты играешь с огнем, любимая, - и он не заставляет себя долго ждать, притягивая к себе в объятия и закрывая рот жадным поцелуем. Не могу сдержать своего желания, оно заставляет меня стонать в губы Марса, так же страстно отвечая любимому.
Вид совокупляющейся толпы не производит на меня такого впечатления, как на супруга, в отличии от его касаний ладоней мужа, что оглаживают разгоряченную желанием кожу.
- Наслаждение обоюдоострое оружие, любовь моя, - его хриплый шепот будоражит меня лишь сильнее, заставляя вилять задом и хоть так соприкасаться с той частью тела любимого, которую хочу ощущать в себе.
Дальнейшее сумасшествие выбрасывает меня за грань, делая жадной до удовольствий самкой. Любимый обхватывает мои запястья и заводит за спину. Я уже знаю, что последует за этим, и моё тело откликается моментально. Пульсация между ног становится невыносимой, а соски начинают гореть от каждого раздражающего касания о подоконник. Прогибаю спину сильнее, выставляя свой зад мужу, который не заставляет ждать себя. Его ладони накрывают мои ягодицы, дразня и поглаживая их, но не касаясь того места, где я больше всего хочу ощущать любимого.
- Я накажу тебя, накажу и ты будешь просить еще, - хлесткий шлепок обжигает ягодицу, заставляя меня вскрикнуть, но любимый не останавливается. Его горячий шепот, и очередной удар по заду заставляет меня извиваться, ощущая, как влага смачивает створки лона. И следующий шлепок приходится именно на них, так что пульсация становится просто нестерпимой, а из горла вырывается стон.
Но Марс словно хочет большего. Опять поглаживания и снова жаркий шлепок, так что пальцы мужа касаются пульсирующего клитора, ударяя по нему, что рождает крик в моей груди.
- Да-а-а-а-а! - стараюсь выше поднять бедра, чтобы ещё сильнее прижаться к любимому.
- Моей богине нравится наказание, - мне хочется кричать и ещё больше ощущать его жаркие шлепки, ещё больше стонать и истекать влагой. От касания к промежности едва не скулю, прося и умоляя толкнуться и наполнить собой. Ласки любимого заставляют извиваться, а когда его палец толкается в анус, за которым сразу следует звонкий шлепок по пульсирующей промежности, я просто теряю голову, выкрикивая неразборчиво:
- Ма-а-арс… не дразни… возьми меня… как хочешь, возьми…
- Тише, тише, - он лишь дразнит, ещё больше возбуждая и выбрасывая меня за грань ощущений. Я не ощущаю на себе воздействие своих собственных феромонов, но я хочу своего супруга, именно так, как он и собирается взять меня. Выше ягодицы, так, словно я уже готова ко всем вторжениям. И тягучий стон срывается с губ, когда он вводит сразу два пальца в меня, а тугие мышцы обхватывают их. Но не успеваю я выпросить больше, как пальцы сменяются на горячую плоть любимого. Не могу сдержаться, и просто протяжно кричу, когда он погружается полностью.
- Только… ты!
Мне кажется, я киваю, но не успеваю ничего сказать, как ощущаю жаркое скольжение и толчок, что задевает нервные окончания глубоко внутри, срывая с губ снова и снова громкие стоны. Муж выгибает мою спину, выставляя на обозрение меня и мою грудь, что непременно возбудило людишек, если бы хоть кто-то из них не был занят собой. Но нет, людской клубок поглощен занятием сексом и не замечает ничего вокруг. Напряженные соски чиркают по грубому камню окна, словно ещё одна дополнительная стимуляция.
- А-а-а-а-а! - стон, превращающийся в крик, и я уже на цыпочках стою, выше поднимая ягодицы, с каждым толчком стремясь ощутить ещё больше удовольствия.
- Кричи! Гр-р-ромче! - Марс скользит ладонью по ноге, к животу и ниже, накрывает мокрую от возбуждения промежность и стискивает клитор, заставляя меня взвыть:
- Ма-а-ар-р-рс! - тело, словно сжатая пружина, выстреливает, содрогаясь в оргазме. Мышцы обхватывают член внутри и словно заклиниваются, не давая Марсу сдвинуться. Я чувствую, как он содрогается, наполняя меня своей жизненной силой. И вместе с пульсирующими толчками семени я словно снова и снова кончаю, ощущая всеми нервными окончаниями прикосновения.
- Мое безумие, моя любовь, - на моих дрожащих губах появляется слабая улыбка, когда я чувствую объятия любимого и как он сжимает ладонями грудь, даря сладостное наслаждение даже от такой невинной ласки.
Прислоняюсь головой к его плечу и откидываюсь спиной на грудь мужа. Вибрации в теле постепенно сходят на нет, как и действие феромонов в воздухе. Марс отодвигается, с легкой саднящей болью покидая мой задний проход, а после разворачивает к себе лицом. Я обнимаю его за шею, наслаждаясь расплавленным удовлетворением, что отражается на его лице. Нет нахмуренных бровей и агрессии во взгляде, а о происшествии на площади напоминает только ранка на губе. Но, думаю, Юпитер получил куда больше унижения, очнувшись и придя в себя.
- Поехали отсюда, пока солнце не взошло над морем, - привстаю на цыпочки и целую любимого в губы на этот раз не страстно, но нежно, всю свою любовь вкладывая в это. Осматриваюсь вокруг, замечая порванное платье на полу с некоей толикой сожаления, но поднимаю уже рубашку мужа, в наглую одеваю её на своё голое тело и, застегнув пуговицы, обхожу любимого, становясь перед ним.
- Тебе нравится мой импровизированный наряд? - раздвигаю полы рубашки, оставаясь полностью обнаженной. - Думаю, в таком наряде я вызову меньше вопросов, путешествуя через всю площадь до яхты.
Застегиваю пуговицы, не сводя глаз с супруга, который натягивает брюки, играя литыми мышцами плеч и груди. Красная роза, что в тусклом свете кажется темной при каждом движении супруга.
Оставив платье на полу, но прихватив свои босоножки, я тяну любимого за руку наружу из храма. В последний раз кинув взгляд на надпись, улыбаюсь. Сколько бы веков не прошло, а люди всё равно поклоняются любви. Любви к детям, любви к родителям, любви к животным, любви к жизни и, наконец, просто плотской любви. В этот самый момент отголоски последней из этих проявлений и владеют ещё людьми. И будут владеть всегда. Любовь - ловушка природы. Кто бы что не говорил, но она была, есть и будет.
И совсем иная любовь между мной и Марсом. Наша любовь гораздо глубже человеческих проявлений чувств. Они просто не способны на подобное.
Мы двигаемся по направлению к набережной, обходя совокупляющихся до сих пор людей и услаждая свой слух их стонами и рычанием. Этот праздник будет стоить многого даже для нас. И первый из сюрпризов это исчезнувшая яхта.
- Неужели старые мумии сменили средство передвижения? - я разворачиваюсь к мужу, обнимая его за плечи. - Но на чем-то же они приехали сюда. Пойдем и поищим их помпезное средство передвижения.
И, не удержавшись, я прижимаюсь губами к его губам, целуя и лаская их, пока сердце не ускоряет свой бег. Однако я понимаю, что скоро действие феромонов пропадет и люди начнут приходить в себя, начнут осознавать, что они делают и где, а вот застигнутой врасплох мне быть не хочется. Поэтому увлекаю супруга обратно на площадь, обходя шевелящиеся в экстазе тела, пока мы не оказываемся по другую сторону Пьяцетты. Шикарный лимузин стоит совершенно пустой, и я точно знаю, что при желании водителя можно найти на площади со спущенными штанами. Но к чему нам эти сложности?
- Справимся и сами, - озвучиваю свою мысль, на что Марс кивает и садится за руль.
Маневрировать по улочкам, не давя предающихся страсти людишек сложновато, но спустя десять минут мы уже на свободной дороге. Путь на виллу занимает чуть больше двадцати минут, и всё это время мы проделываем в тишине.
В доме никого нет, все гости разошлись, а родственнички наверняка развлекаются.
И нам здесь больше делать нечего. Праздник закончился, я получила свою порцию наслаждения и восхищения, теперь можно спокойно возвращаться домой.

Две недели спустя.
Очередные съемки рекламного ролика на острове Порте дель Соль. Вокруг шныряют гримеры, стилисты и костюмеры, хотя из костюма на мне две тонкие полосочки, что скрывают только самые интимные места моего тела. Марс неподалеку висит на телефоне, договариваясь, вероятно, об очередной поставке оружия.
- Мисс Венера, - режиссер прыгает вокруг, как маленький сурикат, да так же и выглядит. - Мисс Венера, вот сюда пожалуйста, свет между листьев самый лучший.
Он пытается ухватить меня за руку, но я буквально спасаю жизнь этому глупому человеку, отстраняясь как раз в тот момент, когда хмурый взгляд Марса обращается на меня.
- Хорошо, - делаю шаг по прозрачной и теплой воде, собираясь встать как раз под листьями, но даже осознать не успеваю, как мои ноги подкашиваются, и я просто валюсь лицом вниз, падаю в темноту сознания.

Прихожу в себя, лежа на коленях Марса и чувствую, как он перебирает пряди моих волос.
- Что случилось? - прижимаю ладонь ко лбу, ощущая, как тошнота легкими волнами накатывает, вынуждая приподняться.
- Куда? - муж пытается вернуть меня в горизонтальное положение, но не тут-то было. Я ещё больше начинаю сопротивляться.
- Мне нужно… - сглатываю, - нужно в туалет, - с этими словами я бегом кидаюсь к своему трейлеру, чтобы там меня вырвало. Не долго, и слава богу. После этого тошнота заканчивается так же быстро, как появилась. Прополоскав рот, я умываюсь и выхожу из трейлера.
Давно со мной такого не было, но от этого неизменным остается сам факт. Натянув на свои плечи белый атласный халат, я направляюсь к мужу, собираясь с духом сказать о том, что случилось со мной.
- Что с тобой? - Марс поднимается навстречу и начинает поглаживать мои плечи, слегка массируя их. - Ты в лице поменялась.
- Я жду ребенка, любимый, - поднимаю глаза на него, даже не представляя, как он сейчас отреагирует, и дикий возглас заставляет меня подпрыгнуть на месте, а после я оказываюсь в крепких объятиях любимого. Сначала я несмело улыбаюсь, но постепенно моя улыбка становится шире, и вот я уже смеюсь, обнимая мужа за шею.
Счастье снова быть матерью посетило меня, снова держать на руках крохотное тельце, прижимать его к сердцу.
- Так, хватит работать, - командует супруг, - мы едем домой, и ты больше не напрягаешься. Только радуешься и расцветаешь с каждым месяцем беременности.

Прошло ещё время.
Роды в этот раз оказываются слишком тяжелыми. Временами мне кажется, что я даже умираю. Но спустя сутки на свет появляется малышка - Конкордия. Больше похожая на отца: те же губы, тот же разлет бровей. И такая же хмурая. Каждый раз когда я смотрю на малышку в боксе, на моих губах появляется улыбка из-за воспоминаний. Воспоминаний, которые были ещё более-менее связные, когда начались схватки. Как Марс гнал по дорогам, нарываясь на всем мыслимые и немыслимые нарушения ПДД. И как потом сбежал, не выдержав и часа схваток. Всё остальное время мой муж провел за дверями родовой, лишь пару раз решился заглянуть, но, стоило мне только закричать, и он скрывался.
Но зато теперь нет более гордого отца, чем мой супруг. Каждый день я наблюдаю, как он нянчится с дочкой. Никогда я не видела его таким, но за это люблю его ещё больше. И буду любить всегда.

Роли исполняли:

• Аквилон - Нивера
• Венера - Lady Honey
• Диана - Китти
• Марс - ЛОВ
• Меркурий - Olwen
• Нептун - Сирена Питерская
• Пандора Росси - тех. перс Lady Honey
• Плутон - Рома
• Прометей - yafor
• Сатурн - тех. перс ЛОВ
• Фидес - Сирена Питерская
• Фортуна - yafor
• Юнона - Lady Honey
• Юпитер - ЛОВ
• Юстиция - ValentinaNial