Карта ролевой игры "Виналия Роминии или фиаско римских богов"

Вся прислуга на своих местах, всё готово к новой встрече. Каждый год одно и то же. Все эти гости, дети и родственники, целый террариум. И так было всегда. Тысячи лет - мгновение в жизни богов, поэтому и времени на изменение прошло недостаточно.
Тяжело вздыхая и покачивая головой, я поднимаюсь по ступеням в свою комнату на втором этаже. Из нее прекрасный вид на море и небо. Люблю небо: смотреть, как рассветные лучи окрашивают его во все оттенки фиолетового или наоборот - закат всё золотит вокруг. Раньше я могла смотреть на него бесконечно. Теперь же только и остается, что быть почти беспомощной. Нет больше гроз. Нет ливней, что смывают всё вокруг. Нет больше ощущения гула внутри тела, когда сила старается вырваться из-под контроля. Протягиваю руки к небу, но даже теплые утренние лучи солнца не дают мне силы. И муж когда-то пылал любовью. Так давно это было. А после он успел побывать чуть ли ни у каждой женщины под юбкой.
“Черт, он даже смертными не гнушался!”
Руки сами собой сжимаются в кулаки.
- Ну и пусть, он всё равно остается моим мужем, сколько бы не перетрахал баб.
Самоубеждение не помогает, но хотя бы кулаки разжимаются. Пусть будут другие, они лишь мгновение в нашей вечной жизни.
Но пора уже спускаться вниз и играть роль великой богини Рима. Переодеваюсь в голубое платье и серебряные босоножки, но меня отвлекает звонок из фонда.
- Алло! - голос резкий и не терпящий долгих приветствий.
- Синьора, вас разыскивает мистер Филс. Говорит, у него дело не терпящее отлагательств. Что-то связанное с новым трастом.
- Пусть ждет возвращения моего. Сейчас нет времени, чтобы выслушивать его очередную чушь.
И действительно, сейчас у нас были куда большие проблемы.
- Я поняла, - отвечает помощница, - хорошего отдыха.
Кладу трубку на прикроватный столик и выхожу из спальни, закрывая за собой дверь, чтобы внизу встретиться с родственниками и застать своего царственного супруга, попивающего вино в компании смазливой мордашки.
“И зачем только мы пригласили половину высшего света Италии? Ах, да. Прикрытие, так необходимое нам для поисков. Но смотреть, как Юпитер в очередной раз заводит интрижку, да ещё прямо под одной со мной крышей? Нет уж, не бывать этому!”
Кивнув прибывшим, быстрым, насколько позволяет платье, шагом направляюсь к мужу, мгновенно повиснув у него на руке.
- Не представишь меня своей новой знакомой, дорогой? - и взглядом готова уже укатать в бетон блондинку.

Всё внутри кипит, но за многие и многие годы я научилась сдерживаться, не показывая своего отношения к этим никчемным созданиям. Я стала избегать мужа, с головой погрузившись в свой фонд. Только там я получала такое необходимое мне поклонение: видеть счастливые слезы женщины, которая, уже смирившись со своим бесплодием, забеременела и знать, что это моё благословение помогло родиться на свет близнецам. Все эти матери, они как раз и боготворят меня. И понимая, что больше ничего я не могу сделать со своей семьей, мне только и оставалось, что на подобных приемах играть роль хозяйки, притворяясь, что мы не чужие стали с мужем. Вот как сейчас. Этот флирт, эти заигрывания его и готовность блонды задрать подол платья прямо посреди зала. Какое же это унижение!
Я замечаю, что супруг понял моё состояние, однако его действия становятся для меня неожиданностью. На своей талии я ощущаю его крепкую руку, что притягивает к себе.
- Она не стоит твоего внимания, любовь моя, - в одно мгновение я оказываюсь лицом к лицу к нему, и мои губы словно покалывает от разряда электричества, когда муж целует. Почти забытое чувство, что вспыхивало раньше между нами. Но слова его лучше всего прочего говорят о том, что не время и не место устраивать скандалы. И я понимаю, что эта блонда ничего для него не значит, очередная игрушка. В его взгляде плещется восхищение, но я знаю, что это напускное. Всё не настоящее. Ни наши жизни, ни наши занятия, даже имена в людском мире не настоящие.
- Ты, как всегда, прекрасна и величественна.
Это просто слова, но каждый раз, когда он так на меня смотрит, я не могу удержаться и не испытать щемящего наслаждения от его слов. Как просто представить, что между нами нет отчужденности.
- Ты тоже полон магнетизма, - я не могу удержать злые слова, они будто душат меня изнутри. - По крайней мере для этой серой массы, - взглядом обвожу толпу приглашенных.
Вечером все отправятся в город на старинный праздник виналии. Люди будут пить вино, жарить на костре мясо. Они уже и не помнят, почему так делают, но все традиции продолжают соблюдаться. Праздник в честь моего мужа и этой выскочки, которая разбила сердце моему дорогому Вулкану и украла второго моего сына.
Я ненавижу Венеру. За её трюки с моим мужем, уверена, это её силами он умудрился спать со смертными. За то, что она его соблазнила и, уж конечно, за то, что переспала чуть ли не с каждым из богов. Удивляюсь ещё, как она не бросила Марса до сих пор. Может, тогда бы он вернулся в семью, а не делал всё, лишь бы насолить мне и Юпитеру.
И, как воплощение моих мыслей, мятежный сын спускается с ней по ступеням. Набрав в грудь побольше воздуха, я поднимаю глаза на мужа.
- Наш сын приехал, - киваю головой в сторону лестницы.
- Вулкан?
- Нет, другой, - мои губы кривятся в саркастичной улыбке. - Вулкан не появлялся с того момента, как она его бросила.
Глубокий вздох, чтоб не сказать больше, и в следующее мгновение уже маска на лице.
- Надо подойти к ним, хоть мне этого чертовски не хочется.

При нашем приближении лицо Марса замыкается, и тайная улыбка любовника, которую он посылает своей жене, сменяется на презрительную в нашу сторону. Я не могу сдержать тяжелого вздоха, когда сын нападает на отца. И от резкой отповеди Юпитера чувствуется ещё большая пропасть между нами и сыном. И всё из-за этой… женщины. Она - беда для моих сыновей. Одного - вообще не любила, опозорила. И с кем? С родным братом.
“Стерва.”
Мои губы кривятся в презрительной усмешке, но взгляд Венеры становится ещё более высокомерным. Невозможная женщина.
Пока я плаваю в своих размышлениях и стараюсь держать лицо, мои родные едва не сходятся на кулаках. На удивление, Марс слушает свою супругу, и всё это остается на уровне презрительных взглядов и угрожающих слов, что прячутся за искусственными улыбками. Наконец, они расходятся, как бойцовые псы на ринге. Незаметно выдыхаю, не представляя, чем это могло бы закончится для всех нас. Позор и унижение нашему дому. И всё из-за неё. Бросаю последний ненавистный взгляд на невестку и тут же всхлипываю от боли. Юпитер вцепился в моё предплечье, словно вымещая на мне свой гнев на сына. Муж в то же мгновение извиняется и разжимает пальцы, и как раз вовремя, чтобы я следом не оказалась в загребущих руках Нептуна. Его громкий голос ясно говорит о том, что брат принял уже не один литр вина.
Позволяя им тискать друг друга, я осматриваясь вокруг. Вот заместитель премьер-министра Италии, вот дочь алмазного короля из ЮАР, а вот вновь прибывший Сильвио. Он, как и все прочие, ищет поддержки моего мужа, и за некие дары получает покровительство. Потому, несмотря на нестабильную политическую обстановку, на скандалы, итальянец остается в политике.
Но вот брат сует мне в руку маленькую помаду в своей неизменной манере - видимо, считая себя величайшим комиком планеты, - и отшучивается от слов мужа и тонкого намека на опустошения наших запасов вина. А затем покидает нас, скорее всего, в поисках более доступных удовольствий.
Как только мы остается одни, я снова оказываюсь в цепких руках мужа. Попытка отстраниться не удается, а устраивать сцену не желаю. Я всё ещё задета его загулом с той человечешкой и раздосадована очередной ссорой с Марсом. В этот раз я надеялась, что либо он совсем не приедет, либо будет сдержан. Но нет, сын, как всегда, повел себя так, чтобы посильнее выбесить Юпитера. И ему это удалось. Сколько бы не прошло лет, они никогда не могли найти общий язык. Даже до появления Венеры. А уж с тех пор, как Марс начал общаться с этой стервой, всё вообще пошло кувырком. Сперва скандал с их изменой брату и мужу, потом - демонстративный отказ наладить отношения, и в конце, как окончательное унижение для Вулкана - эти двое поженились.
Но не время придаваться тяжелым воспоминаниям прошлого. Сейчас надо срочно собрать всех божественных существ и сказать, что произошел невиданный доселе прецедент.
- Супруг мой, как думаешь, не пора ли рассказать нашим детям про произошедшее?
Мне не хочется видеть пока ни Венеру, ни её мужа, но, вдруг, кто-то другой из детей уже появится на вилле. В любом случае, когда все соберутся на праздненстве, уследить за людьми станет невозможно. И тогда может случится непоправимое.

Пришлось сделать пару кругов, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Муж, как всегда, в своем репертуаре. Даже в таком серьёзном вопросе не смог удержаться, чтобы не задеть меня.
“Бабник!” - пинаю со злости позолоченное кресло и только сейчас замечаю, где нахожусь. Забавно, что рядом с кабинетом Юпитера находится музыкальная комната. “Интересно, что муж собирается говорить и, главное, кто будет первый у него в кабинете?”
- Наверное, можно подслушать, - бормочу себе под нос и решаю залезть на диван, что придвинут к стене, по другую сторону которой и находится берлога мужа. Но не успеваю я и ухо приложить, как на всю комнату раздается треск ткани.
- Твою! - сползаю с дивана и прямиком к зеркалу, что в углу комнаты. Подол сзади на платье разорван до самых ягодиц. - Проклятие!
План по подслушиванию проваливается окончательно и бесповоротно. Теперь придется сидеть в кресле. Благо, что здесь их аж три штуки. Выбираю самое большое, со скрипом и грохотом перетаскиваю его в середину, услышав ещё пару характерных тресков, и усаживаюсь в него, мысленно проговаривая, как надавить на маленькую блондинку-богиню:
- Она же у нас богиня верности и клятв. Значит, трясется над исполнением всех клятв. Значит, именно так и будет давить.
Пока я пребываю в мыслях, в дверь тихо стучат.
- Войдите.
- Синьора, к вам синьорина Фидес, - голова слуги сунется в щель.
- Впускай, - отрывистый приказ, и слуга отходит в сторону, пропуская гостью вперед.
Наблюдаю за девушкой, оценивая, что она неплохо сохранилась.
- Здравствуй, Фидес, рада тебя видеть, - я плохо умею вести разговоры, если это не приказы, поэтому перехожу сразу к делу: - У меня для тебя ужасная новость. Наверное, ты догадываешься уже, что мы собрали всех здесь не просто так. Так вот, проклятый титан на прошлой неделе украл из храма Юпитера, что на Капитолийском холме в Риме, Ситулу Морте. Это очень-очень плохо. Если её не найти в ближайшие дни, если к ней прикоснутся люди, больше ни один из них не пожелает держать свои клятвы. Ты должна помочь нам найти сосуд, чтобы не позволить Прометею лишить нас хоть маленького, но поклонения людей.

Я провожаю богиню верности взглядом, и только за ней закрывается дверь, мои губы растягиваются в улыбке. Это именно то, что необходимо. Надавить на слабые места и использовать в своих целях.
- Рафаэль! - дверь тут же открывается.
- Слушаю, синьора.
- Позови мне Юстицию, - он кивает и скрывается, - нет! - голова слуги снова показывается в проеме. - Сначала принеси мне чай и каких-нибудь закусок, а потом можешь позвать богиню. Только давай так, чтобы её сестра не заметила.
Рафаэль снова кивает и на этот раз возвращается уже с подносом, на котором стоит чайник с заваркой, три чашки и тарелка с маленькими пирожными.
- Спасибо, и зови уже Юсти сюда, - закинув ногу на ногу, откидываюсь в кресле и внимательно смотрю на вход.
"Получится ли с помощью сестры направить Юстицию по тому же пути?"

Лишь только она входит в комнату, я подаюсь вперед в кресле. Старшая сестра из двух, и, возможно, легко будет надавить на эту сторону: вдруг она привязана к Фидес и исполнит всё быстро и без вопросов.
Как только Юстиция подходит ближе, мои губы растягиваются в улыбку, не оскал, а самую что ни на есть доброжелательную. Уж это я научилась исполнять.

- Здравствуй, Юстиция, присаживайся в кресло, - указываю ей на сиденье, а потом перевожу взгляд на чай. - Не желаешь чаю? Или, может быть, кофе? Рафаэль! - зову слугу и думаю, как подойти к нужному мне разговору.
Но не успевает слуга показаться в дверях, как я ещё ближе подсаживаюсь к Юстиции и тихо, будто доверяю страшный секрет, говорю:
- У меня для тебя ужасная новость. Наверное, ты догадываешься уже, что мы собрали всех здесь не просто так. Так вот, проклятый титан на прошлой неделе украл из храма Юпитера, что на Капитолийском холме в Риме, Ситулу Морте. Это очень-очень плохо, если её не найти в ближайшее время. Потому что если к ней прикоснутся люди, больше ни один из них не пожелает предстать перед справедливым судом, они легко смогут обманывать и не страшиться законов. Ты должна помочь нам найти сосуд, пока не случилось непоправимое.

Богиня правосудия выбирает кофе, как раз к приходу Рафаэля, поэтому я на мгновение замолкаю и уже другим тоном говорю слуге:
- Двойной эспрессо, Рафаэль, для синьорины Юстиции, мне достаточно чая.

Поджимаю губы, не скрывая своего раздражения. Но понимаю, что для неё важно знать больше. Однако, несмотря ни на что, всех деталей она не узнает. Поэтому я отвечаю дозированно:
- Это известно не многим, и хотелось бы, чтобы всё продолжило оставаться в тайне. Не надо давать поводов лишних для сплетен и тем более, чтобы люди узнали об этом.

Её вопросы вместо того, чтобы встать и уйти, ещё больше раздражают. Делаю глоток чая и стараюсь без раздражающего звона фарфора поставить чашку на блюде и на столик.
- А мои планы найти как можно скорее сосуд, и для этого мне нужна твоя помощь, - ещё один глоток чая, чтобы успокоить нервы, - твоя и твоей сестры.
Глубокий вдох, чтобы не начать рычать и тем самым походить на мужа.
- Мы закончили и, надеюсь, ты не останешься в стороне в том деле, что касается нас всех
Снова зову слугу и думаю, что дальнейшего разговора мне и не хватает для полного комплекта. Следующая на очереди стерва и дочь моего мужа, живое доказательство измены и ненавистное напоминание о боли сына.
- Рафаэль, найди и приведи сюда Венеру.
Каждое слово дается мне с трудом, а называть её по имени и того меньше хочется.
- До скорой встречи, Юстиция.

С момента, как Юстиция покидает музыкальную комнату, а Рафаэль отправляется искать Венеру, проходит уже больше пяти минут.
“Неужели не смог найти Венеру?”
Откидываюсь снова на спинку кресла и нервно постукиваю ногтями по гладкому дереву подлокотника.
“Несносная девица! Кем она себя возомнила?”
Я уже готова сорваться с места, но вовремя вспоминаю, что моё платье разорвалось до самых ягодиц. Придется подождать девчонку, а слуге пригрозить спустить его в унитаз, если он не приведет Венеру сюда. В любом случае, эта стерва придет поговорить со мной, даже если её придется тащить за волосы через весь зал.
Чашка ударяет о блюдце с характерным звоном, и это совершенно не прибавляет мне настроения.
- Рафаэль! - в былые времена небо бы уже прорезала молния, потонув в лазурных волнах моря. Но ввиду сложившихся обстоятельств даже трещина на стене не появляется от моего яростного крика. Попытка неповиновения Венеры снова демонстрирует, что она ни в какую не желает признавать авторитет.
- Да, синьора, - мне нисколько не жаль этого побледневшего слугу. Наверняка невестка была вместе с моим сыном и только поэтому проявила такую дерзость.
- Разве я не просила тебя привести Венеру сюда?
- Я передал ваше послание, синьора, - он вжимается в стену рядом с дверью. - Всё, как вы просили.
- В таком случае, где же она? - поднимаюсь со своего места и делаю шаг к дверям. - Немедленно приведи ко мне эту женщину, даже если надо будет, возьми охрану себе в помощь!
- Но, синьора, когда я возвращался, передав послание, то видел синьорину Фортуну. Возможно, она более свободна для разговора с вами.
“А служка не так уж и плох, пусть и трясется, как осиновый лист на ветру.”
Я снова устраиваюсь в кресле, прикидывая сколько терпения мне ещё хватит прежде, чем я растерзаю сына и его женушку при всём честном народе, что наполняет наш дом сегодня.
- Ладно, повременим пока с Венерой, приведи тогда ко мне нашу удачливую богиню. Пусть будет Фортуна.

Мне кажется, что этот день никогда не кончится. Вереница божественных дам и нескончаемый диалог с ними меня уже так утомили, что, боюсь, на Венеру теперь меня может не хватить.
“Может, пусть муж поговорит с ней?” - но эта мысль сразу же отвергается по причине слабого самоконтроля моего супруга. Я не вынесу ещё одной измены, а то, что Венера - беспринципная дрянь, чем-то невероятным окрутившая моего сына так, что он ест с её рук, - попытается вновь нанести мне унижение и переспать с моим мужем, не оставляет сомнений. Видеть, как эта стерва крутится рядом с Юпитером, я не желаю. Двери в музыкальную комнату открываются, впуская богиню удачи.
“Ну, хоть кто-то более-менее приятный.”
Мне нравится Фортуна. Может быть, потому, что она всегда знает своё место и не зарывается, как некоторые. А, может быть, всё дело в том, что у неё никогда не было даже мимолетной интрижки с моим громовержцем - супругом.
Плавная поступь богини через комнату, и вот Фортуна опускается в кресло напротив.

“Учтива в меру, так что и приятно сделала и не оставила ощущение подлизывания.”
- Здравствуй, Фортуна.
Но теперь разговор я уже не могу поддерживать чаем, а потому, не долго думая, зову слугу и прошу принести что-то покрепче чая. Виски. Хороший выдержанный односолодовый будет в самый раз. И, когда Рафаэль возвращается с двумя бокалами янтарной жидкости, в которой приятно позвякивает лед, поднимаю свой бокал, предлагая чокнуться. Раздается звон хрусталя, и я продолжаю:
- Рада, что тебе нравится у нас отдыхать, - ничего не значащее обменивание вежливыми фразами дается мне тяжело - виски горячит кровь, создавая ощущение постоянного возбуждения, что мешает сосредоточиться на деле. Ещё один глоток, и я перехожу к делу: - Мы собрали всех божественных существ в этом доме, потому что произошел беспрецедентный случай. У моего мужа на прошлой неделе из храма в Риме выкрали Ситулу Морте. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что если этот проклятый титан Прометей даст людям прикоснуться к ней, мы лишимся всего, что у нас есть сегодня. Уверена, ты не хочешь лишиться своих возможностей и стать простым крупье в своем казино. Или уже не твоем, потому что без божественной удачи его кто-нибудь обязательно отожмет. Мир бизнеса жесток.
Я делаю новый глоток “МакАллана” из лимитированной партии и вновь смотрю на богиню.
- Если ты дорожишь своим даром, то поможешь найти Ситулу, - небольшая пауза, после чего я ставлю свой почти пустой бокал на столик рядом с чаем и поворачиваюсь к Фортуне: - Извини, мне надо зайти в соседний кабинет, чтобы повидаться с супругом прежде, чем все мы отправимся на главную площадь на праздник Виналии.
Как только Фортуна покидает кабинет, я направляюсь к смежной двери между комнатами. И, забыв о своем разорванном платье, сходу начинаю:
- Ты представляешь, эта парочка решила нас проигнорировать! - останавливаюсь рядом со столом Юпитера, не обратив внимания, что напротив стола висит огромное зеркало, под которым на журнальном столике расставлены бутылки с горячительным.
Глубоко вздохнув, направляюсь к бутылкам, наклоняюсь и наливаю себе в стакан первое попавшееся спиртное, а после вновь разворачиваюсь к супругу:
- Они словно всё делают, чтобы ещё больше вывести из себя, - делаю глоток, понимая, что мне снова досталось то же виски, - уверена, Венера бы первая понеслась по Капри в поисках сосуда, если бы знала, что её вечная красота может быть скинута с пьедестала...
И замолкаю, вспоминая о своем разорванном платье, в котором всё напоказ. Одобрительная улыбка на губах супруга едва не лишает меня самообладания. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не скинуть всё со стола и не забраться на него. Что-то словно вселяется в меня. Бездумное желание, чтобы супруг запер свой кабинет и, разложив меня на своем рабочем столе, разорвал подол моего платья окончательно.
- Я пойду, - пауза и попытка восстановить учащенное сердцебиение, - наверное, надо найти другое платье и переодеться. А потом я буду в баре ждать, пока ты окончательно со всеми разберешься, да.
Разворачиваюсь и на негнущихся ногах направляюсь к дверям из его кабинета, прикидывая, поднимусь я незаметно мимо толпы гостей или не поднимусь.
“Да, проще будет переодеться в комнате музыки.”

Иду к двери, во всю ругая себя. За проявленную слабость. За то, что не смогла удержать своё желание в себе. Никому не нужно это, никому нет дела до моих чувств и желаний. Супруг ни одной юбки никогда не пропускает, а значит, и тут мне нет места.
Мне почти удается довести себя до истерики, но только я тяну руку к дверной ручке, как оказываюсь прижата к двери, а муж захлопывает её, не позволяя и маленькому лучику света проникнуть в кабинет. Но мне уже всё равно, открыта она или нет. Юпитер сжимает мой зад, совершенно бесцеремонно тиская ягодицу.
- Любовь моя, твой приход не может быть настолько быстрым. Я хочу насладиться, - его горячие слова заставляют только дышать, лишив меня дара речи, - тобой.
Муж разрывает платье до самой талии, не оставляя места для маневра.
“Теперь мне точно надо будет переодеваться,” - мысль уплывает в тумане, тумане неприкрытого желания.
Нет больше смысла делать вид, что меня не волнуют его прикосновения и его ласки. Волнуют и ещё как. Стоит Юпитеру только коснуться языком чувствительной кожи, и моё тело предает меня. Откидываю все мысли и рассуждения, оставляя только желание. Желание почувствовать его в себе, как можно глубже. Отставляю попу, чтобы теснее прижаться к его твердой плоти и ощущать на ягодицах его жар. Руки мужа стискивают грудь, заставляя меня тереться, уже не сдерживая свои порывы и вовсе потеряв ощущение реальности. Лоно пульсирует и увлажняется в ожидании ласки. Я же, увлеченная и сосредоточенная на ощущениях, упускаю момент, когда Юпитер стаскивает мои стринги и в то же мгновение заполняет собой до краев. Протяжный стон с губ и встречное движение, подпитанное желанием быть ещё ближе и впустить его в себя ещё глубже. Муж впечатывает меня в дверь и снова толкается, заставляя терять голову от первобытного желания. Любовь и ревность, подпитанные вожделением, вырываются на свободу, сметая остатки самообладания.
- Ты готова для меня, - губы мужа оставляют жгущую метку на шее, в то время, как бедра его снова качаются, заставляя меня грудями елозить по смежной двери, так что соски ещё больше пульсируют. Поднимаю ладонь и запускаю пальцы в волосы Юпитера на затылке, изгибаясь сильнее в его руках, снова и снова наполняя кабинет своими хриплыми стонами. Отдаюсь наслаждению, не сдерживая себя.
Движения становятся дергаными и учащенными, словно тугая пружина, которую с каждым толчком бедер сжимают всё больше и больше, чтобы с очередным толчком она распрямилась. Всё тело будто впитывает в себя солнечный свет и выжигает всё изнутри палящим наслаждением. Крик с губ, и если бы не хватка мужа и дверь, я бы уже сползла на пол.
Прислоняюсь щекой к прохладному дереву, ощущая, что костей в теле не осталось, но теперь ко мне возвращаются и мысли. Руки супруга гладят и успокаивают, помогая выровнять дыхание. А потом совершенно неожиданно он целует меня. Юпитер ведет себя так, словно мы только поженились, и это необъяснимо. После всего, я уже смирилась с его образом жизни.
- Твой способ снятия напряжения мне по душе, любовь моя.
- Твой тоже, - мой голос хриплый от криков и стонов, - мне по душе.
Безумием было бы признаться, что мне бы хотелось всегда пребывать в этом состоянии: ноги подгибаются, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Поэтому, вместо слов, я прижимаю голову к его плечу и прикрываю глаза, ощущая его всем телом. И момент, когда муж покидает моё тело, не остается незамеченным. Это тут же возвращает в реальность, показывая, что дикая страсть схлынула и всё вернулось на круги своя.
- Мне надо переодеться, супруг мой, я не могу показаться на празднике в подобном виде.
Как только муж отодвигается, я трусливо сбегаю в музыкальную комнату, на ходу поправляя платье и прикрывая хотя бы на груди его, чтоб скрыть обнаженные полушария. И напрочь забываю о брошенных на полу шелковых трусиках.

Я трусиха. Никогда не думала, что этот человеческий недуг смогу примерить на себя. Но так и есть. Я трусливо сбегаю от него, чтобы не смотреть в глаза. Мне стыдно за эту слабость, но я ничего не могу с собой поделать.
“Как могло это случится, и, главное, почему Юпитер изъявил желание, хотя, казалось, я давно перестала его интересовать?”
Моё тело ещё трепещет от одного только воспоминания. А разорванное до самой спины платье является доказательством дикого секса, как и влага между ног. Осознание, что трусиков нет, одновременно смущает и возбуждает. Cмущает - потому что я никогда себя так не вела, даже когда мы только поженились, а возбуждает - потому что это новая я, сильная и дерзкая, которая не боится высказывать свои желания.
“Ага, вот только заперлась в музыкальной комнате.”
Оглядываюсь вокруг в поисках того, чем можно прикрыть разорванный подол, и натыкаюсь взглядом на чехол, который покрывает рояль в углу. Выбора нет, уже пора собираться на Пьяццетту, поэтому подхожу и стаскиваю его, обматывая вокруг себя. Слуги не будут болтать, боясь лишиться не только работы, но и своей бренной жизни. Сейчас главное, чтобы никто из бессмертных не поймал меня в таком виде. Опоясовшись чехлом, приоткрываю дверь и выглядываю в коридор, чтобы спустя секунду облегченно выдохнуть. Пусто. Даже Бернард мужа куда-то делся.
Так быстро я ещё никогда не поднималась по лестнице, но мои усилия увенчиваются успехом, когда удается скрыться в своей спальне. Скидываю свою импровизированную юбку и стаскиваю через голову платье.
“Прежде, чем одеваться, неплохо бы принять душ.”
Голышом шлепаю в ванную комнату, включаю воду и захожу в кабинку, позволяя теплым струям ласкать кожу. Закрываю глаза и перед внутренним взором тут же появляется Юпитер. Охватывает ощущение, что это его руки гладят меня, а не вода. Поднимаю ладонь и сжимаю свою грудь, пропуская между пальцами сосок, так что с губ срывается стон. Продолжаю гладить своё тело, представляя, что это муж ласкает меня: спускаюсь к лону и накрываю его ладонью, проталкивая палец между набухшими складками плоти и касаясь самой чувствительной кожи.
В считанные минуты довожу себя до оргазма, радуясь, что шум воды помешает услышать мои стоны. После того, как дрожь в коленях слегка успокаивается, быстро обмываю себя и выбираюсь из душевой. В теле растекается приятное тепло и ощущение легкости, но медлить нельзя. Оставляю волосы распущенными, предоставляя возможность ветру быть лучшим парикмахером, а вместо порванного платья одеваю легкое шифоновое. Поправляю макияж и, всунув ноги в туфли, спускаюсь вниз, ощущая, как по мере приближения к кабинету мужа мои соски напрягаются. Тихий стук и захожу внутрь.
- Ты закончил? - мне всё ещё неловко из-за своей вольности, но подогретая желанием, усаживаюсь в кресло напротив Юпитера. - Пора отправляться на площадь и посетить праздник в честь тебя.
И пусть люди уже не знают, откуда берет начало это празднование, но всё равно ежегодно высыпают на площадь Пьяццетта со своими лотками, наполненными всевозможными яствами: продают разнообразные сладости и напитки. И, конечно же, ярмарка вина. Глупые смертные теперь считают, что именно в честь вина и назван праздник. Ну и пусть, мы-то все знаем, кого почитают местные в этот день.
Мой взгляд скользит по кабинету, останавливаясь на мелочах, таких, например, как песочные часы на полке или как какая-то непонятная фигурка, что располагается на подоконнике за спиной супруга.
- Мы идем? - поднимаюсь и, повинуясь какому-то порыву, подхожу и целую опешевшего мужа в губы. - Что бы там не придумал мерзавец Прометей, это не должно помешать нам насладиться вечером.

Я сижу рядом с супругом на кожаном сиденье мерно покачивающегося на дороге лимузина и смотрю в окно на то, как сменяют друг друга улицы, а потом городская черта исчезает и под обрывом появляется синее море. Я знаю, что мужа беспокоит потеря Ситулы, знаю, что если люди получат доступ к ней, всё в мире изменится и никогда больше не будет так, как прежде. Ощущаю, как теплая и крепкая рука сжимает мою ладонь, переплетая наши пальцы. Я ничего не произношу, легко сжимая их, а потом, отвернувшись от окна, опускаю голову супругу на плечо.
Кажется, я только закрыла глаза, позволяя дрёме захватить моё расслабленное тело, как муж уже трясет меня за плечо, сообщая, что мы приехали. Лимузин останавливается в самом начале улицы, ведущей к Пьяццетте. Дальше движение автомобилей перекрыто, так как сделали её пешеходной. Выбираюсь из автомобиля, держась за руку супруга, и мы вливаемся в толпу, спешащую на главную площадь Капри. Но мы не торопимся в центр. Я обвожу взглядом скопище людей, не переставая сжимать локоть Юпитера, и едва не спотыкаюсь, когда муж поворачивает голову ко мне и выдает:
- Я почти уверен в том, что Марс причастен к пропаже Ситулы, любовь моя, - не замечаю, что качаю головой. Я не могу поверить, что сын пойдет на такое, хотя он всегда был против нас, и на каждом шагу перечил и мне, и отцу. Муж тем временем продолжает свою мысль: - Только имеющиеся на руках “козыри”, позволили бы ему и его девке наплевать на здравый смысл и лезть на рожон. Утром, днем. Это неспроста.
Не замечаю, как за словами и мыслями мы уже оказываемся на площади. Ещё пара часов, и тут яблоку негде будет упасть. Но меня это волнует гораздо меньше. Я ощущаю сильную руку Юпитера на своей талии и понимаю, что мой пульс начинает приближаться к человеческой тахикардии. С того момента в кабинете я постоянно ощущаю жар между ног, и постоянно, даже до прикосновения супруга, ощущаю его намерения. Так и сейчас словно огнем горит его объятие. И это странно. На всяческих светских приемах, он не раз касался меня, даже сегодня были поцелуи, и они не давали такого ощущения, как сейчас простое объятие. Но слова, которые говорит супруг, совершенно не совпадают с моими мыслями и думами о Марсе. Не может сын так поступить. Просто не может.
- Я не думаю, что это Марс. Да, он дерзкий и неуправляемый, но не настолько безрассудный, чтобы быть заодно с титаном. Что до его своенравной жены, то Венера всегда была такой. Когда-то тебя это привлекало даже, - я закрываю рот, но уже поздно. Слова мои произнесены.
- Я тебя породил, я тебя и убью - так, кажется, говорят смертные? Придется сделать эти слова реальностью.
Резко останавливаюсь, заглядывая Юпитеру в глаза. Он же несерьёзно? Не может быть серьёзен, но его нахмуренные брови яснее ясного говорят, что терпение супруга на исходе.
- Я прошу тебя, - подхожу ближе, так как мы уже в людской толпе и со всех сторон окружены столиками. - Прошу, не горячись, - а через плечо вижу, как наша Sunseeker 75 Yacht огибает набережную и пришвартовывается у причала Пьяццетты. И я осознанно увожу мужа дальше от моря и набережной. - Пойдем посмотрим, что здесь можно найти и выпить прежде, чем начнется всё действо.
И только мы отходим от набережной, как оказываемся у прилавка с местными напитками. И это происходит как раз в тот момент, когда одна из местных жительниц выбирает бутылку с вином. Одну, вторую, третью, и я даже не успеваю дернуть супруга за рукав и указать на эту смертную и Ситулу Морте в её руках, как женщина раскрывает бутылку, чтобы, как принято, понюхать и сделать глоток. Вот только пить там совсем нечего. Газообразное вещество, тысячелетия хранившееся на самом дне бутылки, вырывается на свободу и уносится морским ветром вглубь Капри. Напрягаюсь всем телом, с ужасом ожидая, что сейчас последует.

За всё своё существование я ещё никогда не чувствовала себя такой бесполезной. Муж и сын никогда не ладили, но чтобы идти в рукопашную - никогда. Потому я совершенно теряюсь в этот момент. Глухие звуки ударов, вздохи толпы, словно они на римских играх, и два бога Арены бьются не на жизнь, а на смерть. Тут же приходят в голову слова, совсем недавно сказанные Юпитером: “Я тебя породил, я тебя и убью”. И дрожь по телу от одной только мысли.
Пока я размышляю, стальной клинок мелькает в руках мужчин, и моё сердце останавливается. Как и что бы там не было, Марс - мой сын, и навсегда им останется, несмотря на его желание во всем противоречить и ошибки. Слышу, как Венера что-то кричит мне, но не воспринимаю её слова, мысленно умоляя остановиться двух дорогих мне богов. И тут происходит совершенно неожиданный поворот. Богиня любви обрушивает на голову моего мужа керамический сосуд с не слишком качественным вином. Я только вскрикнуть успеваю, как Юпитер валится на землю.
- Бешеная сука, - цежу сквозь зубы, не сводя ненавидящего взгляда с невестки, и наблюдаю, как она обнимает моего сына. Эта самовлюбленная падаль отобрала у меня всё, что только можно было. Сначала одного сына, который после развода перестал выходить на связь, заперевшись у себя на Везувии и спрятав там и свою новую супругу. Потом отобрала и второго сына, который в буквальном смысле ест с её рук. А теперь ещё и опозорила моего мужа.
Но её последние слова просто лишают меня дара речи:

Мне кажется, что почва уходит из-под ног. Воспоминания возвращают меня на несколько часов назад. Разговор с Фортуной, возмущение по поводу отказа Венеры и странное желание, что заставляло сходить с ума и мешало связно мыслить. А потом поход в кабинет к мужу и жаркая сцена у двери.
“Если я пила виски, подосланное Венерой, то что мог пить Юпитер? А если всё виски в доме оказалось с феромонами? Тогда каждый из богов и людей, кто притрагивался к напитку, подвергся этой химической реакции, принимаемой за любовь. Интересно, сколько продлится его действие? День, два, месяц или год? А, может, сразу тысячелетие?”
Я так сильно погрузилась в свои мысли, что не только не заметила, как влюбленная парочка безумцев свалила, но и что мой собственный муж лежит без сознания. Мои воспоминания и размышления прерывает стон Юпитера, который приходит в себя. Откинув свои думки, приседаю возле супруга, опускаясь прямо на бордюр, и притягиваю мужа к себе на колени, краем платья стирая грязь и вино с его лица и радуясь, что это не кровь.
- Это был не Марс, - говорю, продолжая поглаживать его волосы, разделяя пряди и вынимая из них керамическую стружку. - Не он помогал украсть Ситулу.
- Всё равно я убью сначала его, а потом и его женушку, - выплевывает слова Юпитер.
Что касается Венеры, я согласна полностью, но меня мучает другое, и я не могу сдержать своих слов:
- Перед тем, как уйти, Венера сказала, что она налила свои феромоны в виски на вилле. Вот скажи мне, супруг мой, то, что было между нами в кабинете, было твоим желанием или это всё воздействие шотландского алкоголя, которое мы пили?
Проговариваю и прикрываю глаза, боясь услышать подтверждение словам несносной девки. Не обращаю внимания на окружающих нас людей, на сам праздник. Мне хочется вновь почувствовать себя молодой, а не старой мумией, как назвала нас Венера. А Юпитеру не помешает принять душ и снять одежду, насквозь пропахшую гнилыми плодами, что были в вине.

Стоит моим словам сорваться с губ, как супруг резко поднимается и разворачивается всем телом ко мне. Его глаза темнеют от злости, а каждое слово, что он говорит, восстанавливает по крупице моё самообладание.
- Никто, слышишь, никто не имеет власти надо мной, и тем более какие-то феромоны возомнившей себя вершительницей судеб девки! - Юпитер обхватывает меня руками и прижимает к себе, заставляя морщиться и от силы сжатия на плечах, и от запаха, что до сих пор исходит от мужа. - Как только я совершу задуманное, ей останется только наблюдать в зеркало, как гаснет молодость и подбирается так ненавистная людишкам старость, предшествующая смерти.
Осматриваюсь вокруг, прикидывая, получится ли у нас найти душ и смыть с одежды - теперь уже точно и с моей, - этот запах.
“Будь ты проклята, Венера!”
Ненависть закипает во мне с каждой минутой всё больше. Думаю я о словах этой дряни высокомерной и даже в глубине души чувствую, что она не врала, говоря всё это. Всё, что случилось с нами в кабинете, а потом и со мной в душе, было непохоже на меня. Я никогда себя не вела подобным образом, никогда не позволяла себе “потерять лицо”. До сегодняшнего дня. Но за подобное я только сильнее ненавижу Венеру.
Внезапно мне становится нестерпимо жарко, и ломота в теле ни на что не похожа. Или почти не на что. Обвожу взглядом площадь и понимаю, что что-то произошло с людьми. Не стали бы они сами по себе срывать с себя одежду и заниматься сексом прямо посреди Пьяццетты. Моё дыхание сбивается, едва я ощущаю ладонь супруга на груди, бедром же чувствую возбуждение Юпитера, и мои ноги в один момент становятся ватными.
- Не думаю, что тебе нужно так много ткани на теле, любовь моя, - горячее дыхание мужа сводит с ума, а прикосновения заставляют кожу словно плавиться.
Дерзкие ласки и напор Юпитера вновь находят во мне отклик. Его пальцы касаются горячих и набухших от прилива возбуждения складок, раздвигая их и срывая с моих губ протяжный стон. Не успеваю я среагировать, как супруг резко разворачивает меня спиной к себе и наклоняет над столом, вынуждая опереться на его поверхность.
- Тебе вообще не нужно ничего, кроме меня внутр-р-ри, - его твердость сводит меня с ума, заставляя выгибаться и просить больше. Кажется, что с каждым новым толчком его бедер я становлюсь ещё более ненасытной.
Перед моими глазами расстилается море, по которому серебрит дорожку луна. Я хочу заниматься сексом с Юпитером. Здесь, на земле, у стены какого-то магазинчика, что фиксирую периферийным зрением, и в воде. Хочу ощущать сразу несколько всевозможных касаний. Выгибаю спину и сама уже толкаю свои бедра навстречу, так что наши тела ударяются и соединяются на полпути. Громко вскрикиваю при каждом новом толчке, который словно пронзает насквозь. Не зря римляне употребляли выражения, касающиеся гениталий моего мужа, так никто более не умеет трахаться. Его хватка на бедрах моих усиливается, фиксируя их положение, а движения внутри становятся всё быстрее и быстрее, пока я не издаю протяжный стон, больше похожий на вой. Вагина сжимается вокруг твердой плоти мужа, лаская его по всей длине, и, пока он толкается сквозь судорожно сжатые внутренние мышцы, я кончаю во второй раз. И в этот момент ощущаю, что и Юпитер достиг своего финала. Мощные струи семени ласкают собой изнутри жадное до наслаждений лоно.
Спустя минуту или вечность я ощущаю очередной прилив желания, но теперь мне действительно хочется заниматься сексом в воде. Приподнимаюсь на столе и разворачиваюсь к мужу, возбуждаясь сверх меры от одного его вида. Годы не испортили его, наоборот, он лишь приобрел солидность. Всё такой же подтянутый и мощный, а уж его орудие любви сразило не одну смертную и богиню. Упираюсь ладонью в его грудные мышцы и толкаю супруга назад, чтобы хоть какое-то пространство иметь от него. Сейчас я совершенно не в силах думать головой, поэтому говорю первое, что приходит в голову.
- Я хочу тебя в море, бог мой, - раздвигаю полы платья и развожу ноги, усаживаясь на стол, открываясь ему вся. Безумство желания заставляет меня выполнять такие вещи, на которые раньше ни за что не решилась бы.
“И, может быть, зря? Может быть, именно моя скованность и отталкивала от меня Юпитера?”
Теперь я вижу отчетливо и ясно, что он желает меня, желает быть со мной и во мне. Горящий дикой страстью взгляд супруга останавливается на моей промежности. Я знаю, что даже в тусклом свете местных фонарей лоно блестит от влаги.
- И пока мы спускаемся туда, я хочу чувствовать твой жар внутри, - вскрикиваю, когда супруг толкает свой член на всю длину погружась в жаркую дырочку. Но через секунду уже обвиваюсь вокруг его тела руками и ногами, так что Юпитер легко поднимает меня на руки, не покидая гостеприимных жарких объятий, и разворачивается в сторону набережной. Спуск тоже занимает время, а каждый новый поворот ступеней муж прижимает меня к перилам и делает несколько резких толчков, чтобы потом снова нести и не двигать внутри меня твердым стволом, продлевая моё нетерпение и жажду.
Внезапно Юпитер останавливается, как будто натыкается на невидимую стену. Поворачиваю голову и понимаю, что совершила ужаснейшую ошибку.
- Да провалиться мне в Тартар! Какого хрена моя яхта стоит здесь на приколе?
Не решаюсь сказать, что видела, кто приплыл на ней, потому что тогда всё закончится так же внезапно, как и началось. Вместо слов пытаюсь спустить ноги вниз, чтобы освободиться от мужа, но вместо этого он крепче сжимает мои ягодицы, вновь толкает на себя, вбиваясь в меня бедрами. Несмотря на всю ругань, Юпитер остается предельно возбужден и, так же продолжая трахать, спускается по ступеням к причалу, чтобы лишь на минуту покинуть меня, перебираясь на борт.
- Значит, мы продолжим уже с комфортом и в море, - супруг вновь притягивает меня к себе лаская и, на этот раз стаскивая одежду окончательно, увлекает вниз судна. Туда, где огромная кровать и душ.