Анна Годберзен "Блеск"

Ласт , Лиля, Таша спасибо вам огромное за главу )))
если честно , то немного неожиданно всё. Но если подумать , то становится понятно , что так и должно быть. Переросла Диана детскую любовь свою . Хотя сколько она сил потратила , чтобы добиться Генри , а теперь когда вот он , на блюдечке с золотой каёмочкой , то уже и не нужен . Грустно.
Но не получилось бы у них хорошей семьи всё равно .
Теперь ждем Пенелопу )))
___________________________________

 » Глава 45.

Перевод LuSt
Редактирование Королева, Bad Girl

Я часто это видела: для многих пар весь золотой блеск брака начинается после потери любви.
Мейв де Жун «Любовь и другие безумства великих семей старого Нью-Йорка»

К своему ужасу, Пенелопа очнулась в собственной бело-золотой спальне, дома – или чем там теперь являлся для неё особняк Шунмейкеров. Она не помнила, как очутилась здесь, а возвращаться к произошедшему накануне было немного боязно. Ощупав себя, Пенелопа поняла, что кто-то распустил ей волосы и снял корсет. На виске под шелковистыми темными локонами выросла овальная шишка размером с яйцо, а перекатившись на бок ради лучшего угла обзора, Пенелопа заметила висящую на стуле юбку цвета слоновой кости, в которой была днем. Именно эту юбку она выбрала для встречи с принцем Баварии, когда ещё верила, что он сделает её принцессой. «О Боже, - подумала Пенелопа, - принц Баварии». На неё внезапно нахлынула волна отвращения при воспоминании о том, какой жалкой она показала себя на публике. Рядом с кроватью тяжело дышал её бостонский терьер Разбойник, осуждающе глядя на хозяйку черными глазами-бусинками.

- Замолчи, - сказала Пенелопа, откидывая в сторону одеяло, поднимая ноги и тяжело опуская их на пол. Напуганный песик забегал туда-сюда по ковру.

На Пенелопе была тонкая белая ночная сорочка из шелка и обручальные кольца. Темные волосы свободно ниспадали почти до талии. Её мучила жажда, и впервые в жизни страх обуревал её больше, чем ненависть.

- Что с нами будет? – жалея себя, спросила она Разбойника. Но зверек наполовину скрылся за пуфиком; по крайней мере, он тоже казался перепуганным, но не настолько, как требовалось в их отчаянном положении. Пенелопа пересекла комнату – точнее, сказать, проковыляла по ней, поскольку голова все ещё кружилась после падения в отеле, а ноги подгибались – в попытке найти что-нибудь, чем можно утолить жажду.

Ей не оставили ничего. Ни кувшина холодной воды с дольками яблока, ни стакана лимонада. Она отлично знала, что такой жест от столь вышколенных слуг, как у Шунмейкеров, можно расценить только как знак враждебности. Но это и не было неожиданностью. В доме мужа Пенелопа всегда была чужой, издевалась над слугами и не пыталась завоевать их расположение. Пенелопа поклялась себе, что если ей повезет снова выйти замуж, она будет достаточно разумной, чтобы вести себя дипломатично.

Она повернулась к Разбойнику и наклонилась к нему с полуоформившейся надеждой, что он подарит немного тепла её протянутым рукам. Но песик заметил её приближение и ринулся прочь.

Утром Пенелопа считала, что почти окрутила принца, но сейчас, когда время клонилось к вечеру, настолько упала духом, что не видела причины не погнаться за собакой. Разбойник взбежал по маленькой лестнице, ведущей в соседнюю комнату, когда-то служившую Генри кабинетом, а позже – подобием его спальни. До того как отправиться на войну, большинство ночей он проводил именно там. Пенелопа босиком поспешила за Разбойником в затененную комнату, где не горела ни одна лампа, а сквозь выходящее на запад окно струился приглушенный свет вечерних сумерек. Непослушный питомец побежал в ту сторону, исчезнув под одним из двух больших кресел из красного дерева и кожи, в котором, к своему удивлению, Пенелопа заметила погруженного в раздумья неподвижного человека.

- О… Пенни. Это ты. – Сидящий в кресле Генри отвернулся от неё и вновь уставился в окно. Супруг уже давно не видел её иначе, чем в полном облачении, и на секунду Пенелопа смутилась, что из-под рюшей ночного наряда торчат её худые лодыжки. Генри скрестил ноги и уперся локтем в подлокотник. Пенелопа удивилась, но в том, что муж находился здесь, было что-то естественное.

- Что ты здесь делаешь? – начала она, и добавила более жестко: – Я-то думала, ты уехал со своей любимой Дианой.

- Нет, - сказал Генри и вздохнул с нехарактерной для себя сокрушенной меланхолией. – Все кончено.

- Кончено?

- Да. Днем она уехала в Париж. В конце концов, роль жены Генри Шунмейкера не показалась ей такой уж привлекательной. – Оранжево-розовое небо придавало лицу Генри некую теплоту и отбрасывало на него тени, словно подчеркивающие грустные изгибы бровей и рта. Пенелопа встала сзади него, не зная, что именно сказать. Она полагала, что для неё подобный поворот событий выгоден – если сердце Генри разбито, он будет не в силах вышвырнуть её из дома тотчас, и, возможно, Пенелопа успеет придумать новый план до окончательного падения. – Полагаю, ты удивлена, что находишься здесь? Слуги сказали, ты отослала лучшие вещи в родительский дом.

- Да… - осторожно согласилась Пенелопа.

- С тобой все нормально? Видимо, тебя принесли служащие из «Новой Голландии». Сказали, что ты упала в обморок, но подробностей не сообщили.

- О… да. Не знаю, я не помню. – Голову Пенелопы пронзила острая боль, как толчок землетрясения. Пенелопа не хотела, чтобы её заставляли думать о произошедшем инциденте. – То есть, я, конечно, помню «Новую Голландию», но совсем не помню, почему там оказалась и как попала сюда.

Генри не ответил. Возможно, её постыдные деяния просто были ему безразличны и не привлекали внимания. Он казался удручающе честным, и Пенелопа предположила, что после всего учиненного ими хаоса ни у неё, ни у мужа не осталось сил на гнев и хитрости. Она перевела взгляд на черный пиджак Генри, лежавший кучей на полу, и черную бархатную коробочку рядом с ним.

- Можно взглянуть? – просила она, на цыпочках делая шаг вперед и поднимая коробочку.

- Почему нет? – безжизненно ответил Генри. Он залез в нагрудный карман и вытащил оттуда сигарету. Сладкий запах табачного дыма защекотал ноздри Пенелопы, пока она открывала крышечку, под которой скрывался огромный сапфир в окружении короны из бриллиантов.

- О! – ахнула она.

- Оно предназначалось Диане.

Темные брови Пенелопы подпрыгнули на идеальный алебастровый лоб.

- И даже после такого она не согласилась остаться?

- Нет, - выдохнул Генри и добавил, словно желая сменить тему: – Где твой принц?

На языке Пенелопы вертелась тысяча отговорок, но ни одна из них не могла бы помочь восстановить её достоинство.

- Он отплыл в Европу днем, - как ни в чем ни бывало начала она и поморщилась, вспомнив, как изощренно принц её использовал и как глупа она была, поверив в его любовь и позволив себе множество бурных фантазий о будущем. Но избежать фактов, которые скоро опубликуют газеты, невозможно. – Он отправился назад, чтобы сообщить семье о своей помолвке с дочерью графа де Периньона.

- О. – Генри по-прежнему не отрывал взгляда от зданий на фоне неба, выделяющихся геометрическими очертаниями в закатном свете. – Мне жаль, что ты его потеряла, - добавил он, и Пенелопа подумала, что, возможно, он говорит искренне.

- Да, мужчины такие дураки, - ответила Пенелопа. В её голос наконец вернулись раздраженные нотки. – Дай мне одну.

Генри повернул голову и смерил жену взглядом. Затем предложил ей сигарету из тонкого золотого портсигара и чиркнул спичкой.

- Что же мы натворили, - сказала Пенелопа, выдыхая в сгущающуюся темноту. В голове по-прежнему пульсировало, но Пенелопа поняла, что её успокаивает стоять вот так, наполнять легкие дымом и устало и с сожалением беседовать с юношей, которого она когда-то считала наивысшим достижением.

- Да, - ответил Генри, пусть и не столь покаянно. Его голос звучал сломлено, изнуренно и равнодушно. Муж и жена молчали, докуривая свои сигареты, а затем Генри зажег две новые и протянул одну Пенелопе. Та с благодарностью взяла её.

- Кто год назад мог бы представить, - с горьким смешком неожиданно начал Генри, - что все будет именно так? Тогда было так же жарко, помнишь? Ты жила с родителями на Пятой авеню, и мы встречались в номерах гостиниц по всему городу, и оба не считали наши отношения чем-то серьезным. А теперь мы женаты и несчастны, а все вокруг превратилось в руины.

- По крайней мере, вы хорошо переносите страдания, мистер Шунмейкер, - сухо заметила Пенелопа.

Генри ответил с тем же грустным смехом:

- Да какая разница?

- Ты имеешь в виду, есть ли разница, переносим ли мы страдания ужасно или блистательно? Думаю, нет. Но поскольку мы оба несчастны, красивы и находимся здесь, то почему бы нам не выпить? – На секунду Пенелопа испугалась, что ведет себя слишком по-дружески, и Генри в конце концов скажет ей уйти, и поспешно добавила: – Мне бы не помешало.

- Да. – Генри так и не смотрел ей в глаза. – Думаю, это правильно.

Пенелопа зажала сигарету губами и прошла к заставленному хрустальными бутылками серванту. Она налила себе и мужу по порции скотча и вернулась к окну, протянула Генри его бокал и села в соседнее кресло. Её больше не волновало, что она выглядела несколько потрепанно: простоволосая, с прямым пробором. Беззащитная небрежность. Пенелопа знала, что без объемного платья она иногда казалась слишком худой, но какое это сейчас имело значение? Генри снял запонки и расстегнул воротник хорошо скроенной белой рубашки.

- Выпьем. – Пенелопа подняла бокал и попыталась шаловливо улыбнуться. Они чокнулись. – За разбитые сердца.

- За разбитые сердца. – Черные глаза Генри на секунду дернулись в сторону жены, и он сделал глоток. – Возможно, мы друг друга заслуживаем, - добавил он, ерзая на кресле и устраиваясь поудобнее. Смерил Пенелопу оценивающим взглядом и вздохнул, словно ожидал какой-то боли — вроде ощущения в ушибленном пальце — которая секунду кажется нечеловеческой, но вскоре забывается.

Пенелопа подняла длинные ноги, скрестила хрупкие лодыжки и положила их на колени Генри. Он не ответил, но и не оттолкнул её. Она повернула голову и посмотрела вниз на Пятую авеню. Солнце село, воздух вокруг супругов стал теплым и лиловым, и Пенелопа начала чувствовать, что они с Генри могут продолжить жить так, как живут, ещё очень, очень долго.
_________________

Ласт, Лиля, Таша спасибо за новую главу!!!
Ну, что, вот и забрезжил свет в конце тоннеля. Они действительно достойны друг друга. Ну, что ж вполне будет светская семья. Он любит другу, а она вообще ни кого не любит кроме себя. Каждый будет жить своей жизнью. Произведут на свет наследника. Потом каждый заведет себе любовника/любовницу. Буду выходить в свет, встречаться за завтраком/обедом/ужином. Устраивать приемы. И спать в раздельных спальнях. Вот оно счастье высшего света. А счастье могло бы быть Как то грустно, и почему то безысходно.
_________________

Спасибо за новую главу!!!!

Воссоединение супругов. Мне вообще-то жалко Генри, что он потерял Диану. Но я его понимаю- разве он мог бросить унаследованное на произвол судьбы и умчаться в Париж? Значит есть у него чувство долга и ответственности. И родился еще один циник.
А Пенелопе в этой ситуации опять повезло.

Спасибо, девочки, за главу!

Девочки, спасибо за главу!

Видно есть. Говорят на ошибках учатся и мужают.

Наша кошечка приземлилась как всегда на все 4 лапы.

Возможно это и так.
___________________________________

Спасибо за новую главу.
Да, грустно как-то. И впереди у них долгое совместное сосуществование. А казалось бы такие страсти горели, что у Генри, что у Пэм. Не буду повторяться, ранее Эльмира выразила мои мысли на 100%.
Осталось дождаться эпилога, но в принципе и так все понятно, как сложилась жизнь у героев.

Большое спасибо за главу.Грусная глава и какой-то неприятный осадок.

Ну а действительно ведь, классический светский брак. То, что получилось у Элизабет и Тедди - это счастливая случайность, что у них есть чувства друг к другу. А так в те времена ведь все решали родители, и такие браки, как ни парадоксально, почти никогда не заканчивались разводами, зато сейчас, когда все по любви сходятся, разводится каждая вторая пара...
_________________

Ластик просто в те времена было очень трудно развестись. Нужна была очень веская причина. Не то, что сейчас "не сошлись характерами". И чаще всего в таких браках был определенный финансовый интерес. И на разведенных женщин смотрели с презрением. Вообщем много разных но... и трудностей. И женщина предпочитала тихонечко жить, растить детей и устраивать воскресные чаепития. А ведь при разводе могли и ни куда и не пригласить. А статус в те времена очень много значил. Вот и приходилось выбирать. А уж если ты вышла замуж без любви, а по интересу, так и живешь по интересу
_________________

Ластик , Таша , Лилечка , спасибо !

Вот её мерило счастья , осталось только попросить это кольцо себе .

Это он не считал серьезным , а она ждала предложения , а когда не получила его , начала действовать . Изначально все вышло из-за его пофигизма и бесхребетности .
Они друг друга стоят .

И этим все сказано .
Она будет им пользоваться , а он работать и не сопротивлятся ей.

Ластик , это потому, что появилась возможность не жить в ненависти.

Вот от этого-то и грустно, что это была норма.

А я решила пофантазировать после столь грустной главы. Диана приезжает в Париж и встречает большую и настоящую любовь. Ну, хочется маленько сиропа, а то совсем стало грустной от этой жизненной ситуации.
_________________

Ильмира, ну с презрением или нет, а вот Люси Карр прекрасно себя чувствует и в третий раз замуж вышла. И тетя Эдит тоже, стала только свободнее от предрассудков...

Мариночка, ну так в конечном итоге оно ей наверняка и досталось

И такое есть. Но вообще традиционно браки по расчету - самые крепкие.

Лена, кое-где это и сейчас норма...

Вам не угодишь! То про Элизабет слишком радостно и сопливо, теперь дали житухи - тоже не то :(
В эпилоге появятся все
_________________

Ластик, Королева, Таша, огромное спасибо за продолжение!