Детективчик

Лия, ждем продолжение
_________________

 » Глава N 4

Девочки, спасибо за комментарии. Как и обещала, четвертая глава. Пятую выложу завтра вечером. Приятного прочтения.

Четвертая глава

Допрос меня добил: я решила, что впечатлений на сегодня достаточно, и, принимая во внимание недавний обморок, имею полное право отпроситься домой. Я убедила шефа, что обморок может повториться, и, так как мужчины были на съемках, Алину отправили со мной в качестве провожатой. По дороге я рассказала ей о допросе, и мы принялись решать, что надеть завтра - ведь у каждой была своя роль. Сошлись на том, что Алина наденет короткое трикотажное черное платье в стиле женщины-вамп, а я – персиковый костюм. От завивки и обесцвечивания пришлось отказаться – в салоне мне объяснили, что от постоянных укладок мои волосы и без того стали сухими и ломкими и любая химия им противопоказана. В утешение я купила себе не только кремовое платье, но и две блузки: одну – лимонного цвета, шифоновую, с искусственными жемчужинами вместо пуговиц, и вторую – нежно-лиловую, батистовую, с пышными рукавами и вышивкой на высоких манжетах. Я долго колебалась между ними, и еще одной розовой, но после 10 минут раздумий розовую все-таки отмела. Ну не мой это цвет, ничего тут не поделаешь. Еще полчаса мы с Алиной спорили, какая из двух блузок мне больше идет – лиловая или желтенькая. В конце концов, я решила, что после пережитого сегодня имею моральное право купить себе все, что нравится, и направилась к кассе. Все обновки соответствовали моему новому образу, и были позарез мне необходимы. Плохо другое: за пару дней я истратила месячную зарплату. Всю дорогу домой я била голову над двумя проблемами: где достать деньги, чтобы продержаться до конца месяца, и как скрыть от мужа покупки, учитывая, что мне не терпится их надеть. Муж денег не даст, даже просить не стоит. Более того, будет допекать расспросами, на что я истратила всю зарплату. Одним словом, вечер будет испорчен, даже, несмотря на удовольствие от покупок. Ладно, предварительно срезав этикетки, всю неделю буду оставлять обновки там, где они, как бы невзначай попадутся мужу на глаза. А потом повешу в гардероб. За эти дни блузки намозолят ему глаза, и он попривыкнет к ним, а платье покажу сразу. В конце концов, на семейное торжество мы идем к его родственникам. Имею полное право купить обновку, тем более, что во всем остальном его родственники меня уже видели!
Очень хотелось поразмыслить над убийством, но дома, как всегда ждал ворох дел. Надо было проверить уроки старшего сына, поиграть с младшим, ну и приготовить ужин. Скажу без ложной скромности, я - прекрасный кулинар. А муж у меня гурман, и ничто не может так поднять ему настроение, как хорошая еда, тогда, может, и по поводу платья не будет долго ворчать.
Пока я чистила и тушила овощи, отбивала и жарила мясо, в уме крутился один и тот же вопрос: кто сорвал с дверей студии печать? Мы с Ватсоном подошли к студии где-то часов в 10. К этому времени печати уже не было. Рабочий день начинается в 9.00. Утренние, восьмичасовые новости, идут в записи, а первый прямой эфир Новостей - в 11 утра. Следовательно, труп обнаружили в промежутки между 9 и 10 часами утра, скорее всего около четверти десятого. Потом вызвали охрану, запечатали дверь – это еще минут 10-15. А в 10 печати уже не было. То есть печать сорвали в промежутке с половины десятого до десяти. Напрашивается два вопроса. Кто это сделал и как ему это удалось? Чтобы отвлечь внимание охранников, мне пришлось пользоваться сексапильностью Алины, а как ему удалось незаметно не только войти в студию, но и выйти? А может он и не входил, может просто сорвал печать? А зачем ему это нужно? И почему, я все он, да он? А может это она? Нет, не хочу даже думать об этом, куда приятнее считать, что убийца – мужчина. Получается, что тот, кто сорвал печать, и есть убийца. Значит, завтра с утра постараюсь выяснить, кто крутился у дверей студии в это время. Итак, я уже на целый день отстаю от следствия. Про печать они выяснили сегодня утром и уже, наверняка, всех опросили.
Мои размышления прервал звонок телефона. Звонила Алина с сообщением, что завтра в 9 утра ее вызывают на допрос. Эта новость застала меня врасплох:
- Как на допрос? Почему? Это из-за того, что ты охранников отвлекала?
- Нет, про охранников они пока ничего не знают. Это потому, что я вчера заходила в студию.
Вот это да! Аля вчера была в студии, а я узнаю об этом последней. Ничего себе Шерлок Холмс, да и Ватсон из Али никудышный. Я решила прояснить ситуацию и набросилась на подругу с вопросами:
- Ты вчера заходила в студию? Когда? Почему мне ничего не сказала?
- А ты меня не спрашивала. Расскажу тебе завтра, сейчас времени нет. Я в студии была всего минуту, ничего интересного. Ты мне лучше ответь, что завтра говорить на допросе?
- Рассказывай все как есть, это не главное. Твоя задача состоит в том, чтобы выяснить у них, кто сорвал печать, - наставляла я помощницу.
Аля заинтересовалась этим вопросом:
- Какая еще печать?
- Обыкновенная. После того, как нашли труп, студию опечатали, а когда приехали следователи, печати уже не было.
Ватсон почему-то заподозрила меня:
- Это ты ее сорвала?
- С ума сошла!? – возмутилась я. - К этому времени печати уже не было.
- А кто тогда, если не ты? - В голосе Ватсона все еще слышались нотки сомнения.
Бесконечные Алины вопросы уже начинали меня раздражать, поэтому я ответила довольно грубо:
- Вот сама у них и узнай!
- И как ты себе это представляешь? – Аля была недовольна моим предложением.
- Не знаю, сориентируешься на месте. Вытяни из них, все что можешь. Надень черное платье и сделай помаду поярче. Запомни, твой образ – женщина-вамп.
Дав ей еще несколько рекомендаций, я вернулась к приготовлению пищи, а заодно к своим размышлениям по поводу убийства. Но не тут-то было. В голову, как назло, лезли мысли о деньгах, так опрометчиво потраченных за несколько дней. Ну, можно подумать, что я купила? Так, сегодня две блузки и платье. Вчера синюю блузку и серый брючный костюмчик к ней. (Ну, сами знаете, как модно в этом сезоне подобное сочетание). Еще косметику, два шарфика (между ними совершенно невозможно было выбрать) и ботильоны (просто, не смогла устоять, эти серые ботильоны я только в прошлом месяце видела в Cosmo). Ах, да, забыла про сумочку и украшения. Ну, согласитесь, какой смысл было покупать блузку и костюм, если к ним нет подходящих аксессуаров?! Так что пришлось раскошелиться. Вот и все, на что хватило моей зарплаты. И, заметьте, купила я только самое необходимое.
Размышления прервал явившийся с работы муж. И хорошо, что прервал. Мало ли до чего я додумалась бы, может, еще с работы уйти. С меня станется.
Я поставила перед мужем тарелку с телячьими лангетами и овощным рагу на гарнир, а сама села напротив, преданно заглядывая ему в глаза. (На всякий случай, вдруг удастся выпросить у него деньги). Уже после первого же кусочка, выражение лица мужа стало из благодушного превращаться в недоуменное, а затем и в негодующие. Что-то не так, и связано это с ужином. Я решила изменить принципу - не есть после шести вечера, и попробовала рагу. Ужас, я не просто пересолила обед, я его безнадежно испортила. В соответствии с моей новой, появившейся сегодня утром привычкой все анализировать, я задумалась над тем, как такое могло случиться. Видимо, я дважды посолила рагу: один раз до разговора с Алиной, а второй раз - после. Так, на мужа рассчитывать уже не приходится. Вон, с каким выражением лица, полным оскорбленного достоинства, он рыщет в холодильнике в поисках съестного. Из чувства вины я предложила приготовить ему что-нибудь другое, он, естественно, отказался, так что с сознанием полностью выполненного долга, я ретировалась в детскую.
Теперь уже совершенно ясно, денег мне муж не даст. Сегодня ему даже не стоит показывать платье. Конечно, через полчаса он наестся и отойдет, и все же лучше не рисковать. Но деньги-то достать надо. Ладно, деньги я возьму у Эммы или Маши. Обе мои лучшие подруги, такие же шопоголики, как я. У Эммы гардероб раза в четыре больше, чем у меня, и масса одежды, подходящей к моему новому образу. Жаль, размеры разные, хотя зайду к ней на неделе, может, что и налезет. А вот с Машкой у нас фигуры почти одинаковые. Так что и к ней нужно сходить. Придется пройтись по подругам с протянутой рукой, ибо совершенно ясно, что больше ничего я в ближайшее время купить не смогу. Осознание этого факта испортило мне настроение гораздо сильнее, чем ворчание мужа. Уложив детей спать, и не сказав мужу больше не слова, я отправилась спать.

привет, Лия! спасибо за продолжение!
Какая прелесть! да. мы, женщины такие! Запросто можем изобразить немочь на мордашке и отпроситься у босса Про обновки мне понравилось. Я тоже так делала! Хоть у меня и не было табу на кучу покупок, но иногда купишь, то, что хочется, а потом бросишь на видное место. И пусть ругается, что вещи разбросаны!
Женщины! Пока Шерлок крошит морковку, Ватсон отдувается на допросе! Да еще о ужин пересолила!
Ладно, хоть решила проблему с гардеробом. Но кому понадобилось срывать печать?
_________________

Лия, спасибо за продолжение.
Жаль, главы небольшие. Читается легко, могла бы проглотить и побольше. ))
Небольшая просьба: нельзя ли увеличить шрифт через визуальный редактор? с экрана очень мелкие буквы плохо воспринимаются. Или жирности добавить...
___________________________________

Натаниэлла, спасибо! Я постараюсь увеличить шрифт. Ну раз главы маленькие, буду выкладывать каждый день.

Eli's, ты - чудо. У тебя всегда такие замечательные комментарии, всегда - в точку. Спасибо Вам А про печать выяснится на последней страничке, даже после личности убийцы Вот такие мы женщины - загадочные, любим все усложнить и закрутить

За "чудо" спасибо
Пошла свое ваять!
_________________

 » Глава N 5

Девочки, привет. Выкладываю пятую главу. Завтра будет шестая. Приятного прочтения!!!

Глава пятая.

Утром я тщательно оделась перед работой: надела персиковый костюм и песочные туфельки. Костюм был эфирный и имел несколько строгий вид, поэтому, чтобы смягчить общий эффект, я повязала на шею легкий шифоновый шарф и надела жемчужные сережки. Ну, вроде, неплохо. Макияж я тоже сделала в мягких, спокойных тонах и распустила завитые в крупные локоны волосы. И тут передо мной стала дилемма – клеить или не клеить искусственные ресницы? С наклеенными ресницами лицо приобретало очень глупый вид – именно то, что было нужно. Но с другой стороны, у меня может начаться аллергия на клей, глаза распухнут, а это уже совсем не к чему. Ладно, возьму ресницы с собой на работу, сориентируюсь на месте.
На работу я попала только в половине десятого. Ватсона в комнате не было, значит, допрос еще не закончился. Но обстановочка в комнате была еще та! Мира, Вася, Ники и Булька спорили на тему того, носить Алине белье или нет. Как я поняла из обрывков фраз, руководство довело до сведения Миры, что ей, как заведующей отделом, нужно принудить Алину носить белье. Ой, боюсь, это я виновата – наверняка, они разглядели отсутствие белья вчера утром, во время отвлекающего маневра. Дело в том, что Алина принципиально не носила белье. Смотрелось это очень эффектно, а, главное, всем мужчинам нравилось. Именно на это я и рассчитывала, уговаривая ее надеть на допрос трикотажное платье. Мира и Ники утверждали, что Алина выглядела вызывающе, отвлекала своим видом сотрудников от работы, что отрицательно влияло на их результативность. Одним словом, настоящее мракобесие. Как справедливо полагали Вася и Булька, Алина имела полное право носить или, вернее, не носить, все, что ей заблагорассудится, и никто не имеет право ей указывать. Вася даже довольно прозрачно намекнул Ники, что того сильно возбуждают формы роскошной женщины, сидящей рядом с ним, спина к спине. Находившаяся тут же Жучка благоразумно отмалчивалась.
Именно этот момент и выбрала Алина, чтобы появится в редакции. С первого взгляда, она показалась мне какой-то издерганной. Я быстро вывела подругу в коридор, пока она не успела сориентироваться.
- Ну, что, как прошел допрос?
- Восхитительно. Они оба - мои. Визжавый признался, что никогда не встречал такой роскошный женщины, как я, а второй - все время пялился на мою грудь.
- Ты, выяснила, кто сорвал печать? - Мне не давал покоя этот вопрос.
- И как, по-твоему, я должна была это сделать? – Недоумевала подруга. - Не могла же я спросить у них напрямую.
- Как-нибудь невзначай бы спросила, - не отступала я.
- Невзначай задавать глупые вопросы – это твоя прерогатива. Ты же у нас лучший журналист, - съязвила подруга.
И чего это она с утра такая злая? Ладно, насчет печати я выясню сама, сейчас самое главное узнать, как далеко продвинулось следствие, или, вернее сказать, насколько я от них отстала:
- А о чем они тебя спрашивали?
- Сколько раз я была в студии в последние два дня, и кто в это время там находился. Еще спрашивали, в каких отношениях я была с Русланом и, что он был за человек.
- И что ты ответила? – Мне, буквально, клещами приходилось вытягивать из нее ответы.
- Что Руслана я знала плохо, и что в студии была всего один раз, чтобы передать Севе новый факс. Да, и еще, что в студии не было никого, кроме Севы и Ирки.
- И что они делали?
- Ничего не делали. Я же тебе говорила, смотрели на меня влюбленными глазами, пялились на грудь и намекали на продолжение знакомства, - с каждым вопросом Аля становилась все более раздражительной.
- Кто? Сева и Ирка? – Я уставилась на нее в недоумении. Очень трудно было сохранять спокойствие в такой обстановке.
- Причем тут Сева и Ира. Я тебе про следователей рассказываю.
- А я тебя спрашиваю именно про них, - для наглядности я постучала указательным пальцем по виску. - Что Сева и Ирка делали в студии?
- Вот теперь, когда ты спросила, я вспомнила. Они о чем-то горячо спорили, а когда увидели меня, сразу замолчали. Как-то странно все это, - кажется, Ватсон, наконец-то, начала проявлять интерес к расследованию.
- А о чем они спорили? Ты должна была слышать. Они же не могли увидеть тебя сразу, пока ты не вышла из-за декораций.
Еще чуть-чуть, и я найду оправдание силовым методам допроса: я еле сдерживалось от того, чтобы как следует не встряхнуть Алину, хотя, учитывая разницу в наших комплекциях, сделать это было довольно проблематично.
Ватсон впала в апатию, казалось, что она с трудом выдавливает из себя слова:
- Может и должна, но не услышала. Ты же помнишь, какой высокий вырез у той маечки, которую я надевала в понедельник, и прекрасно знаешь, как мне нравится Сева. В этот самый момент, когда я, по твоим словам, должна была подслушивать разговор Севы и Ирки, я была занята тем, что пыталась опустить вырез пониже и подтянуть грудь повыше. Так что, отстань.
И сменив тему, Алина повернулась в сторону нашей редакции и подозрительно спросила.
- А чего это они там так бурно обсуждают?
- Тебя обсуждают. С сегодняшнего дня руководство настоятельно рекомендовало тебе носить белье. Предвосхищая твои вопросы, говорю сразу: Булька и Вася были за тебя, Мира и Ники против. Я не успела вступить в спор.
Але показалось, что я недостаточно подробно проинформировала ее по данному вопросу. Поэтому она с подозрением поинтересовалась:
- А что Жучка?
- Что ты Жучку не знаешь? Хитро отмалчивалась в уголке. Причем реплики, которые они изредка бросала, каждая сторона могла принять за поддержку. Жучка - она на то и Жучка. Ты же сама ее так окрестила.
Жучка – это особый случай. Более хитрого существа телевидение еще не знало. В свои 19 лет эта кроха (в буквальном смысле слова) могла обвести вокруг пальца любого. Она всегда была в курсе происходящего, охотно делилась сведениями со всеми желающими, дружила с начальством, и никому не давала спуску, – одним словом, яркий представитель поколения next. В первый же день девочка показала себя во всей красе, за что и получила от Ватсона прозвище Жучка по аналогии с «жуком».
- Ну и что ты будешь с этим делать? – Поинтересовалась я у подруги, решив уделить внимание и ее проблемам. Не все же ей мне помогать.
- А что мне делать? – Развела руками Ватсон. - Ты же знаешь, в каком я сейчас положении. Придется подчиниться, а то найдут какой-нибудь предлог для увольнения.
Я прекрасно ее понимала. Дело в том, что Алина в данный момент находилась в разводе с третьим мужем. Зарплата у нее небольшая, а других источников дохода нет. Ни один из бывших денег не дает. К тому же младший сын учится в дорогой частной школе, и муж повесил половину стоимости на нее. Одним словом, деваться ей некуда, придется или носить белье, или найти четвертого мужа.
И тут я вспомнила:
- Алина, у тебя же папа полковник КГБ. Мне надо у него кое-что выяснить.
- Полковник в отставке, не забывай, - напомнила Ватсон. - И что тебе надо выяснить?
- Бывших разведчиков не бывает, – поправила я подругу. - Мне нужно знать, правду ли говорят, что Руслан доносил в это ведомство.
- Мне он не ответит. Еще решит, что я влипла в какую-нибудь историю, – отмахнулась Алина.
Я быстро нашла выход:
- Организуй нам встречу. Ты же говорила, что он мой давний поклонник, так, что давай, дерзай. Позвони ему сейчас и попроси его придти к нам, - велела я подруге. - Я приглашу его в наше кафе, угощу чаем с пирожными.
- Нет, сегодня я звонить не буду, - Аля была категорична. - Ты хочешь, чтоб он увидел меня в этом наряде? Да он после этого год со мной разговаривать не будет.
С ума сошла. Ей 42 года, а она все еще боится своего отца. Хотя такого отца, может, и я бы боялась. Я предложила компромисс:
- Ну, сходи домой и переоденься. Заодно и белье наденешь. Давай звони.
Марат Тимурович согласился подойти к нам на телевидении в половине четвертого. Мы условились, что я встречу его на проходной, и мы пойдем попить чайку в кафе.
Алина отправилась домой переодеваться, а я решила поговорить со Стасом Башировым – тем самым оператором, который нашел труп. Стас сегодня работал в павильоне, где записывали новогодний огонек. Воспользовавшись незапланированным перерывом в съемках, который образовался из-за очередного скандала между звездами, я вывела Стаса в гримерную и набросилась на него с вопросами:
- Что там у вас? Из-за чего весь сыр-бор? Крики слышны аж в другом конце коридора!
Стас находился в таком состоянии, что даже разговаривал с трудом:
- Если бы ты только знала, как мне все это надоело. Каждый час новый скандал. Одна требует снимать ее только с права, вторая – только в фас. Третьего не устраивает освещение, а четвертая додумалась до того, что потребовала поменять декорации в студии – они, видите ли, не гармонируют с цветом ее платья. Поначалу меня все это смешило, потом бесило, а теперь я впал в состояние полной апатии. Ты не знаешь, что там на следующей стадии?
- Нет, точно не знаю, но подозреваю, что скоро ты должен впасть в буйство. Поэтому, на всякий случай, отвечай конкретно, чтобы я успела до этого удалиться на безопасное расстояние. А эти что не поделили?
Стас говорил все более агрессивно, что лишь подтвердило мои опасения:
- Съемки были запланированы таким образом, чтобы все эти звезды, черт бы их побрал, друг с другом не сталкивались. Так нет, каждый заявляется тогда, когда ему приспичит. Одна из этих страхолюдин опоздала на четыре часа, а вторая явилась на полтора часа раньше. И теперь готовы поубивать друг друга.
- Кстати, насчет «поубивать»: я слышала, это ты нашел труп Руслана?
- Ты себе даже представить не можешь, какой стресс я перенес, - Стаса передергивало, когда он вспоминал об этом. - Я в страшном сне представить не мог, что когда-нибудь своими глазами увижу такое.
Мне нужны были подробности:
- Ты вошел в студию один?
- Да, начальник смены открыл дверь и пропустил меня вперед, а сам стал о чем-то спорить с видеоинженером. Пока они у дверей выясняли отношения, я начал устанавливать камеры. Ширма хромокея задевала за один из кабелей, я подошел к ней, чтобы вытянуть провод и тут увидел Руслана. Сначала я даже не понял, что это он. Просто увидел труп и заорал. Точно не помню, кажется, я звал на помощь.
Ага, вот еще два свидетеля:
- А ты, случайно, не помнишь, о чем начальник смены спорил с видеоинженером. Да, вообще, кто это были?
Стас на время задумался, искренне пытаясь вспомнить, даже волосы на голове зашевелились, но потом сдался и отрицательно покачал головой.
- Нет, хоть убей, не могу точно вспомнить, о чем они спорили, что-то насчет брака в эфире. Это были Сэм и Гоша.
О, Добчинский и Бобчинский. Я знаю их обоих более 10 лет и не помню, чтобы они хоть раз говорили друг с другом без крика. Причем, находиться в разлуке друг с другом они тоже не могут. Переступив порог конторы, каждый из них первым делом интересуется, где второй. Короче говоря, уникальная парочка.
Необходимо срочно поговорить с этими ребятами, наверняка, следователи их еще вчера опросили. А как это сделать? Как назло, видеоинженеры и начальники смены работают через два дня на третий. Так что придется ждать до завтра.
В это время вернулась Алина, в длинной юбке и закрытой наглухо маечке, под которой явно угадывался бюстгальтер, и мы решили спуститься вниз и выяснить у ребят, кого они видели вчера у студии в промежутке с половины десятого до десяти. Оказалось, что видели массу народа, в том числе и нас с Ватсоном. Причем, почти все разгадали наш маневр, и уже второй день наперебой обсуждали две темы – роскошные формы Али (теперь ясно, откуда ветер дует), и какой черт понес меня в студию. Я решила упорно придерживаться версии с потерянным колечком, но мне, почему-то, не верили. Ну, и черт с ними. Более или менее точную информацию мне могли дать только в администрации, но сейчас в их комнате обитали следователи. Администрацию переселили к компьютерщикам, а тех просто выкинули в коридор. Теперь, чтобы пройти к главному администратору, приходилось лавировать между столами, причем, двоим уже было не разойтись. Поэтому все, независимо от пола, по очереди садились на колени к компьютерщикам, чтобы дать дорогу выходящему. Со всех сторон слышались визги, звуки пощечин и игривый смех. Пока я медленно, шаг за шагом продвигалась к пункту назначения, Алина раздала пару пощечин и дружеских поцелуев. Когда мы, наконец, добрались до пункта назначения, пришло время обеда, и перед моим носом заперли дверь. Ну, уж нет. Я потеряла массу времени совсем не для того, чтобы еще час простоять за дверью. Я стала стучать в дверь с такой силой, что она грозила соскочить с петель. Администрацию хватило ровно на две минуты, а когда Эдик открыл дверь, я заметила краем глаза, как Римма быстренько прячет еду в стол. Доехали, от меня уже еду прячут. Это первый признак того, что пора садиться на строгую диету. На всякий случай, я втянула в себя живот – вдруг это поможет касаться стройнее. Римма поспешно вытерла жирные губы, а Эдик возмущенно уставился на меня. Алину они, вообще, в комнату не пустили. Напустив на себя соответствующий его положению строгий вид, главный администратор начал меня пилить:
- Совсем с ума сошла. Ты чего орешь? Забыла, что в соседней комнате следователи сидят? Ты и раньше была ненормальная, а теперь совсем сбрендила.
Начало разговора меня не устраивало. Я ведь пришла за информацией, и мне просто необходимо к ним подластиться. Лучшее средство – лесть. Сделаю вид, что пришла посоветоваться:
- Приятного вам аппетита. Как вам нравится мой новый костюм? Я хочу сегодня выйти в эфир вот так. Что думаете? Эдик, у тебя такой безупречный вкус.
Тут Римма не преминула заметить:
- Я на тебе этот костюм уже раз десять видела. И ты что собираешься выйти в эфир с этими локонами?
- Нет, я еще не была в гримерной. Кстати я говорила не о костюме, а о шарфике и сережках. Тебе нравится? Хочешь, дам поносить? – Я готова была пойти на любые жертвы, чтобы задобрить эту язву.
- И сережки дашь? Я как раз сегодня вечером иду в ресторан, - Римкины глаза зажглись алчным светом.
Делать нечего, придется расстаться с сережками. Буквально, выдернув украшения у меня из ушей, Римма отправилась полюбоваться на себя в зеркало. Так, ее я нейтрализовала, теперь примусь за Эдика:
- Эдик, ну как тебе следователи? Когда они, наконец, освободят твою комнату?
Кажется, я нащупала его слабое место. Эдик буквально зачастил:
- Ты понимаешь, что это комната совершенно не предназначена для работы? (Интересно, для какой? Единственное, что он делает, это следит за нами). А меня загнали суда на неопределенное время. И представь себе, даже не стали со мной говорить. А ведь я многое мог бы им порассказать!
- Эдик, ты такой наблюдательный. Наверняка уже догадался, кто убийца? – Я продолжала бессовестно льстить Эдику. Он, как и положено мужчине, принял все за чистую монету.
- Конечно, у меня имеются некоторые предположения. Ты даже не представляешь, сколько народу шастало в студию и обратно последние два дня. Ты, между прочим, тоже была там шесть раз, и это только за один день - понедельник.
Это же надо, как он точно запомнил, а может и записал. Если мои подозрения верны, то он, наверняка, где-то хранит записи. Надо будет выяснить где, и постараться в них заглянуть.
- Ты же знаешь, я несколько дней подряд выходила в эфир. А кто еще там был? – Безусловно, Эдик – один из лучших свидетелей.
- Да почти все, кто работают в Департаменте новостей. Я не понимаю, что там медом намазано что ли? Я, между прочим, был в студии всего один раз, и то после ремонта.
Эдика явно занесло не в ту степь, так что необходимо было вернуться к убийству.
- А как ты думаешь, во сколько его убили?
- Ну, смотри, убили его в понедельник. В воскресенье уборщицы не работают, и, поэтому, в понедельник начинают убирать студию прямо с утра, часов в 10, хотя вряд ли это можно назвать уборкой. И если бы труп лежал в студии к этому времени, его бы уже нашли. Потом в 11 утра и в 2 часа дня в прямом эфире идут Новости. В 3 часа дня на хромокей записывают получасовую молодежную музыкальную передачу. Опять-таки, труп не мог остаться незамеченным. Значит, убили Руслана после трех. И он спокойно мог пролежать до утра. К хромокею никто, кроме уборщиц и этих ребят из молодежки, не подходит. Если, конечно Руслана не прикончили в другом месте и не перенесли труп сюда. Но сама понимаешь, это практически невозможно.
Я была полностью согласно с Эдиком. Осталось прояснить только один вопрос:
- А во сколько закрывают студию и у кого ключ?
- Студию закрывают после завершения последнего эфира Новостей в половине первого ночи. А ключ остается у начальника смены, и утром он передает его сменщику.
И тут Эдик замолчал и пристально посмотрел на меня. Весь его вид говорил о том, что мне пора сматывать удочки:
- Лия, почему тебе это так интересно?
- Да так, просто любопытно стало. Мы с тобой так давно не болтали. Кстати, как Лелька и дети? Передавай им привет, – я к месту вспомнила о семье главного администратора.
- Не заговаривай мне зубы. Я тебя уже 14 лет знаю. Умерь свое любопытство и иди работать.
С этими словами Эдик выпроводил меня из комнаты и уже во второй раз запер перед моим носом дверь.

Привет, Лия!

Ресницы!!! "Быть им или не быть?" Разрешила им полежать в сумочке
Далось им белье Алины! Если девушка с красивыми формами, то зачем портить вид лямочками и тесемочками, что просвечивают через одежду? Потому и полисмены пялились на ее прелести! если их у кого-то из возмущавшихся нет, то это их проблема!

Ах, Алина! А четвертый муж - это круто!!! Какая интересная девушка с несколькими детьми!

Шерлок - просто Змеюка Прекрасная! Готова раздетой в эфир выйти только, чтобы узнать хоть что-то! Прелесссссссно!
Убойная логика установления времени смерти Руслана!

Спасибо за интересное продоление
_________________

Ах, Алина! А четвертый муж - это круто!!! Какая интересная девушка с несколькими детьми!

Шерлок - просто Змеюка Прекрасная! Готова раздетой в эфир выйти только, чтобы узнать хоть что-то! Прелесссссссно

Спасибо!!! А самое любопытное, что все герои -реальны, и Алина, - действительно, существует!!!
Милая, очень хочется почитать что-нибудь из твоего. Не подскажешь, в какой рубрике искать? Заранее спасибо!

Что-то у меня с цитированием не заладилось

Лия, привет!
Классное расследование получается! мне особо понравилось вот это:

и вот это:

и, конечно, вот это:

легкий женский детектив, с иронией и все такое милое и веселое. Я вообще с такой радостью читаю текст! И столько улыбаюсь и смеюсь!
спасибо вам за это!!!!!
___________________________________

Натаниэлла, спасибо! А мне очень приятно читать ваши комментарии.




Вам спасибо!

Привет, Лия! Полностью согласна с Наткой - чудное легкое произведение! Читаю и отдыхаю.
А мое можешь найти в СИ (там уже все более красиво вычитано), Можем познакомиться в контакте, можно просто нажать на названия в подписи, они кликабельны. Можешь здесь поискать ПОД СОЗВЕЗДИЕМ БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ. Можешь нажать на монитор в правом нижнем углу любого моего сообщения и пройдешь в блог, он открыт, но там пока не все. Все самое полное в СИ.
_________________

 » Глава N 6

Девочки приятного прочтения!

Глава шестая:
Марат Тимурович, как и положено настоящему полковнику, явился без опозданий, ровно в четыре, с букетом цветов. К этому времени я уже побывала в гримерной и выглядела совсем неплохо. Я организовала для своего давнего поклонника небольшую экскурсию (он первый раз был на телевидении), и пригласила в наше кафе. Минут 10 мы вели разговор о погоде и его ухудшающемся здоровье, и я судорожно в уме подыскивала, что еще может заинтересовать полковника в отставке, когда Марат Тимурович вдруг спросил.
- Ну что, дочка, о чем ты хотела со мной поговорить? Ты же пригласила меня на телевидение не для того, чтобы обмениваться любезностями.
- Честно говоря, я хотела Вас кое о чем попросить. Два дня назад у нас в студии убили одного из программистов. Уже несколько лет по телевидению ходят упорные слухи, что он был осведомителем в том ведомстве, где Вы проработали столько лет. Вы не могли бы узнать это точно?
- Лия, зачем тебе это? – Строго поинтересовался полковник.
Я не могла обманывать такого замечательного человека:
- Понимаете, я существо любопытное, и просто не могу оставаться в стороне от расследования. Но это еще не все. Я давно имела на Руслана зуб: несколько лет назад он донес нашему руководству, что я агитирую голосовать за оппозицию на выборах. Руководство сделало вывод, что я ненадежна, и меня нельзя выпускать в прямой эфир, мало ли, что взбредет мне в голову. Я с этим была не согласна, устроила настоящий скандал, пригрозила, что напишу в газеты, на сайты, и уже под угрозой разоблачения мне вернули мою работу, которую я очень люблю. Так что, боюсь, я под подозрением. В следователей, вернее в результаты их работы, я не верю. Вы бы их видели! Один Визжавый чего стоит. Он задал мне уникальный вопрос: зачем мне зеркало в полный рост, если меня только до пояса показывают. Представляете? И такому идиоту доверили следствие! Так что, я кровно заинтересована в том, чтобы найти убийцу.
- Ладно, помогу, чем смогу. Я позвоню через пару дней. Надеюсь, Алина в твоем расследовании не участвует? – В голосе Марата Тимуровича мне послышалось беспокойство.
- Ну, что Вы. Она такая серьезная, только о работе и думает, - я поспешила успокоить гостя.
Марат Тимурович усмехнулся и поднялся со стола. Я попрощалась с ним на проходной и отправилась искать Севу.
Сегодня он как раз работал на пульте. Честно говоря, с Севой я дружу не первый год, поэтому разговор носил доверительный характер. Я вывела его в коридор и начала с главного:
- Слушай, Дружбан, - я уже много лет называю его так, - я не хочу юлить или заговаривать тебе зубы – скажу правду. Я тут решила расследовать убийство Руслана и мне нужно задать тебе пару вопросов.
Сева всегда отвечал вопросом на вопрос:
- А зачем тебе это надо?
- Ты же помнишь ту историю, когда меня чуть не уволили по его вине, так что я в списке подозреваемых.
Дружбан беззаботно отмахнулся от моих слов:
- Ты что единственная, кого чуть не уволили из-за Руслана? Успокойся, Дружбанида. У нас таких сотни, и еще человек сорок тех, кого все-таки уволили. Ты, вообще, знаешь, скольким прекрасным людям он испортил жизнь? Если по этим критериям составлять список подозреваемых, ты окажешься в нем последней.
- Это еще не все. Следователи застукали меня на месте преступления.
Сева от удивления присвистнул:
- И что ты там делала? И почему я даже не слышал об этом!?
- Пыталась выяснить, кого и как убили, - Сева знает меня, как облупленную, поэтому ему лучше сказать правду.
- Что-нибудь выяснила?
Разговор пошел не в то русло, и я решила вернуться к главному:
- Так, вот, я слышала, что ты в тот день о чем-то бурно спорил с Иркой. Понимаешь, для расследования любая деталь может иметь большое значение. Расскажешь, о чем вы спорили?
Сева на минуту задумался, а потом махнул рукой:
- А тебе всегда и все нужно знать? Даже, если это не имеет к тебе отношения? Ладно, но только этот разговор останется между нами. Понимаешь, какое-то время назад мы с Иркой встречались, правда недолго, а потом она познакомилась со своим олигархом и теперь требует, чтобы я вернул ей все совместные фотографии. Знаешь, - замялся друг, - среди них есть и довольно откровенные. Но меня возмутило не столько ее требование, сколько сама мысль о том, что я могу использовать эти фотографии против нее.
Вот эта была новость. Ирка встречалась с Севой и ничего мне не сказала. Да и Дружбан хорош, тоже молчал. И судя по тому, что я слышу об этом в первый раз, влюбленные тщательно скрывали свои встречи от всех.
- Она прямо так тебе и сказала? – Что-то мне не верилось в то, что Ирка могла быть такой несправедливой по отношении к Севе.
- С ума сошла? Нет, конечно, – возмутился Сева. Судя по тому, как он кинулся на защиту Иры, кое-какие чувства Дружбан к своей бывшей пассии по-прежнему испытывал. – Ира промямлила что-то о том, что эти фотографии могут попасть в руки к посторонним, и это усложнит ей жизнь. Как ей, вообще, могло придти в голову, что я способен на такую подлость?
- Причем тут ты? Ты ведь тоже не монах. Завтра начнешь с кем-нибудь встречаться, девушка, как и положено, устроит обыск в твоей квартире, найдет фотографии и испортит жизнь и тебе, и твоей бывшей, - я встала на сторону подруги.
Дружбан был недоволен подобным поворотом разговора и не преминул заметить:
- И на что я рассчитывал? На понимание с твоей стороны? Никогда такого не было и не будет. Все вы женщины одним миром мазаны, поэтому и стоите друг за дружку горой. Так что иди, проводи и дальше свое дознание, а на мою помощь впредь не рассчитывай.
Не прощаясь, Сева выпроводил меня за дверь аппаратной. Я ощутила себя полной дурой - могла бы не выступать и сделать Дружбану приятное, и с горя отправилась в редакцию. Здесь я с головой окунулась в работу, или вернее, Мира меня туда окунула.
В редакции творились что-то невообразимое. Только что пришел огромный президентский материал, и Мира носилась между столами со стонами и визгами, местами перемеживающимися требованиями работать быстрее. Оно и понятно, до эфира оставалось менее часа. Удивило меня другое, Алины в редакции не было, и Мира не словом не обмолвилась по этому поводу. На нее это совсем не похоже, тут, что-то не так. Но я не успела прояснить этот вопрос, так как меня усадили редактировать готовый материал. Вася отправился в монтажную, читать уже отредактированные отрывки, а Боря бегал туда и обратно с готовыми сюжетами. В этом Содоме и Гоморре меня не оставляла одна мысль – где Ватсон? Судя по тому, что на лице Миры временами блуждает счастливая улыбка, Алину вызвали либо на допрос, либо к руководству. В любом случае, она явится с интересными новостями. А почему это ее вызвали на второй допрос, а меня нет? Я вот и ресницы с собой принесла. Им, наверное, женщины-вамп нравятся больше, чем очаровательные дурочки. Ну, ничего, после эфира я сама к ним под каким-нибудь предлогом напрошусь. Пока я раздумывала над предлогом, появилась Алина в отвратительном настроении. Если бы не знала свою подругу, решила бы, что она вот-вот заплачет. Очень хотелось с ней поговорить, но мне уже пора было идти в студию. Ладно, обсудим это после эфира.
Дверь в комнату следователей была открыта, и, заходя в студию, я послала им очаровательно-глупую улыбку - максимум, на что была способна. Они улыбнулись в ответ, и я решила закрепить эффект, помахав им рукой. Не успела. Оператор, которому надоело ждать за моей спиной, просто втолкнул меня в студию.
Пока гримеры трудились над моей физиономией – наводили последние штрихи, я все еще подыскивала предлог, чтобы напроситься на допрос. Как назло, в голову ничего не лезло. Очень отвлекала кофточка, которая высилась над столом компьютерщиков. Кофточка, конечно, высилась не сама по себе, она была надета на Соню, которая, по праву считается у нас первой красавицей. К ее лицу я уже привыкла и не обращала не него никакого внимания, а вот от кофточки глаз было не оторвать. Белая, трикотажная, из кроличьего пуха, с короткими рукавами фонариком, а горловина отделана жабо и длинным шифоновым бантом. На Соне эта вещь смотрелась неплохо, а мне бы пошла еще больше. Наверняка, она купила ее не здесь. Я еженедельно совершаю променад по всем мало-мальски приличным магазинам, и просто не могла упустить такую роскошную вещь. У Сони жених работает в Лондоне, наверняка, прислал оттуда. Интересно, а с чем она ее надела? Мне со своего места было не видно. К ней бы очень пошли клетчатые брюки или бриджи в стиле «колледж». Соня - красавица, а потому в особых нарядах не нуждается, от нее и так взгляд невозможно оторвать. Так что мне эта вещь нужнее – пришла я к совершенно логичному выводу. Мысль о кофточке, вернее о Соне в этой кофточке, дефилирующей по телевидению и вызывающей завистливые взгляды, отравляла мне весь эфир. Следователи, расследование, да и само убийство отошли на второй план. Меня уже ничего не интересовало, кроме этой восхитительной вещички. Я попрощалась со зрителями с такой скоростью, как будто в студии вспыхнул пожар, и подскочила к Соньке еще до начала рекламного блока.
- Соня, мне что-то сегодня не очень нравится твой цвет лица. Ты какая-то бледная.
- Ты тоже так думаешь? – встрепенулась красавица. А потом обреченно добавила. - Мне уже это говорили.
Слава Богу, мир не без добрых людей. Интересно, кто еще такое выдал? У Сони от природы необыкновенный персиковый цвет лица! Наверняка, он, скорее даже она, а может даже и оно (у нас и такие имеются) польстился на кофточку.
- А кто тебе еще об этом сказал? – Я затаила дыхание, чтобы не спугнуть удачу.
- Римма. Она заявила, что я плохо выгляжу, и у меня бледный цвет лица.
Так, Римме на кофточку плевать, она ничего, кроме черного и блестящего, не носит. У этой язвы одна цель – испортить настроение, а если получится и жизнь, любой красивой девушке. Ладно, приступим с другой стороны:
- Соня, а ты где купила эту кофточку? Моя мама давно такую ищет.
Соня, которая, несмотря на всю свою красоту, была очень неуверенна в себе, откликнулась мгновенно:
- Ты тоже считаешь, что она немного старомодна? И мне так кажется. Понимаешь, мне эту кофточку жених привез, а у него вкус, как у моей бабушки.
У меня от предвкушения близкой победы даже защемило под ложечкой. Я постаралась придать своему голосу нотки сочувствия:
- Да, она тебе не очень идет. И к тому же ты в ней какая-то бледненькая. А хочешь я ее у тебя куплю? Для мамы? – про маму я вспомнила уже в последний момент. Если продаст, скажу, что маме кофта оказалась мала, и она отдала ее мне.
- Если тебе она так понравилась, забирай. Я даже уступлю ее тебе за полцены, все-таки один раз надевала, - согласилась Соня. Продолжение фразы понравилось мне гораздо меньше. - Но с условием: ты подаришь мне этот шарфик.
Ну что же это такое: сначала сережки, потом шарфик. Если так пойдет и дальше, к концу расследования я останусь совсем без одежды. Хотя, кофточка стоит десяти таких шарфиков.
- Договорились.
Мы решились провести обмен завтра и весело попрощались, весьма довольные как друг другом, так и предстоящим бартером.
У студии меня с нетерпением ждали Алина и наш режиссер Ната, явно чем-то взбудораженные.
- Что случилось?
Первой издевательским тоном мне ответила Ната.
- Что случилось, что случилось? Ты нам лучше скажи, что ты в студии столько времени делала? Какого черта, ты со зрителями в таком темпе прощалась? За тобой что, волки гнались?
- Ой, девочки, если бы видели Сонькину кофту, вы бы и вовсе прощаться не стали. И, между прочим, я очень быстро ее уговорила продать эту вещичку мне.
- А как ты платить будешь? У тебя же денег нет, – это в беседу вступила Аля.
Точно нет. Как это я упустила? Значит, или сегодня, или завтра перед работой заеду к Эмме за деньгами. Между тем, Алина начала вносить ясность:
- Алик (это наш главный редактор) совсем озверел. Он объявил мне сегодня, что я вульгарная и пошлая особа, и мое место не на телевидении, а в публичном доме. Более того, своим непотребным видом я совращаю коллектив и мешаю плодотворной работе. А вершиной его монолога стало упоминание о моих татуировках на ягодицах и груди.
- Он что, белены объелся!? К тому же, Алик никак не мог видеть твои татуировки! – На всякий случай, ведь от Али можно ждать чего угодно, я уточнила. – Да?
- Да! Не знаю, чем он там объелся, но я еле вытерпела, чтобы не послать его, а заодно и всю эту контору к чертям. А что касается татуировок, то сама понимаешь, кто ему рассказал.
Точно, прекрасно понимаю. В нашей редакции на это способна только Мира. Однажды, так уж случилось, Алине пришлось переодеваться у нее на глазах, и Мира не упустила возможность внимательно рассмотреть отдельные детали роскошного Алиного тела. К неудовольствию Миры, это самое тело недостатков и изъянов не имело, зато в двух ранее скрытых от глаз одеждой местах его украшали татуировки в виде разноцветных бабочек. Уже на следующий день Мира во всех подробностях описывала этих самых бабочек всем желающим. Рассказ сопровождался информацией о том, что бабочки на теле - признак легкомыслия и доступности его обладательницы. Мира люто ненавидит Алину и не упустит случай напакостить ей.
- И что ты будешь делать? Ты же не можешь это так оставить!? – Я была возмущена до глубины души.
- Конечно, не могу. Только делать буду не я, а мы. Я тебе помогаю с расследованием, а ты мне – решить эту проблему.
Я согласилась с тем, что это справедливо, и задумалась, чем тут можно помочь. Первой сообразила Ната:
- Девочки, вы же знаете, что Алик находится под влиянием Миры. Он без ее разрешения даже в туалет не ходит. Так вот, я что надумала. Наверняка, она ему что-то подливает в чай. Ну, зелье какое-нибудь? – уточнила подруга. - А то с чего бы вдруг она каждые полчаса к нему с чашкой бегает? Так вот, давайте и мы ему противоядие подсыпим.
- Мысль хорошая. А где мы возьмем это противоядие? – Поинтересовалась я.
- Вот ты и подумай.
И я начала думать. Но сколько не думала, ничего кроме белой кофточки и подходящих к ней клетчатых брюк в голову не лезло. Такие брюки я на прошлой неделе видела на Эмме. Точно Эмма. Вот кто всегда может помочь. Эмма - это Друг с большой буквы и моя любимая палочка-выручалочка. Что бы мне не было нужно – деньги, одежда, помощь в любом деле – я ни разу не слышала от нее слова «не могу». Как-то, несколько лет назад, мы с мужем отдыхала на курорте в Египте. Путевка была на 10 дней, и где-то через неделю я стала ныть и допекать мужа отказами так рано возвращаться домой. Честно говоря, мужу я надоедала в чисто профилактических целях, ибо сама понимала, что возвращаться придется в срок – рейс был чартерный. И тут на девятый день нам позвонил гид и сообщил, что самолет за нами не прилетит – следующие чартеры отменились, а отправлять самолет порожняком турфирме не выгодно. У мужа через 5 дней намечалось очень важное совещание, на котором он обязан был быть. Я позвонила Эмме и обрисовала ситуацию. Не прошло и часа, как к нам в номер позвонил руководитель турфирмы и сообщил, что за нами пришлют самолет в любое удобное для нас время. Как потом выяснилось, Эма ворвалась к нему в кабинет, устроила мужику разнос, угрожала ему закрытием фирмы и, напоследок, намекнула на близкое знакомство не только с президентом, но и с генеральным секретарем ООН. Последнее мужика добило, и он согласился выполнить ее требование. А затем долго целовал ей поочередно то одну, то другую руку, и заискивающим голосом просил соизволения называться ее другом. За долгие годы дружбы я убедилась: для Эммы нет ничего невозможного, когда дело касается помощи ее близким. Значит, позвоню ей.
- Ладно, я тут кое-что придумала. Сейчас пойду звонить, чтобы решить вопрос, а вы пока подумайте, как можно проникнуть в комнату администрации и посмотреть записи Эдика.
- Тут и думать нечего, - решила Ната. - Римма уже ушла, а Эдик до смерти боится Элеонору. Пока она будет его отвлекать, мы быстренько посмотрим записи.
Точно, как это я сама не додумалась. Элеонора – это именно то, что надо. Лет 10 тому назад, к нам на работу пришла работать тоненькая девочка, такая нежная и наивная, что мы прозвали ее Ромашка. Уже через несколько лет ее с ромашкой и сравнивать было нельзя, и друзья стали называть Элеонору Рамкой. Сегодня Элеонора – это главный режиссер департамента Новостей – толстушка ста килограмм с громовым голосом. А в душе – все та же нежная Ромашка. Так вот, Рамка обладает одним поистине бесценным качеством: она всегда готова помочь друзьям (мы с Натой входим в их число), и не будет задавать лишних вопросов. Элеонора придерживалась золотого правила: никогда никого ни о чем не спрашивать; расскажут – прекрасно, нет – еще лучше, меньше головной боли. Эдик Раму не просто боится, он ее избегает. И если я приду к главному администратору с сообщением, что Элеонора имеет на него зуб, он стремительно убежит, оставив меня в комнате одну.
Так и случилось. Даже еще лучше. Эдику, ввиду того, что коридор был забит столами с сидящими за ними программистами, пришлось ретироваться буквально по стенке, а главный режиссер неслась за ним между ребятами, сметая компьютерные мышки и бумаги на своем пути.
Так, у нас есть минут десять пока Рамка его догонит. Еще пять минут она будет излагать Эдику свои претензии - ей всегда есть, что сказать. Значит, всего 15 минут.
- Девочки, торопитесь, –поторопила я подруг.
Мы втроем обшарили всю комнату, обыскали все незапертые ячейки стола – ничего. Ната шпилькой поковыряла в скважине замка запертой ячейки, и нам удалось ее осмотреть. Опять ничего. То есть, конечно, кое-что, а именно непомерные запасы ручек, бумаги и микрофонных папок, тут было, а вот блокнотом с записями и не пахло. Между тем, я сама неоднократно видела, как Эдик записывает в толстый серый блокнот информацию о том, что ему удалось увидеть в открытую дверь комнаты. Неужели он побежал вместе с ним? Нет, блокнот очень толстый и не поместился бы в карман пиджака, тем более брюк. Может, посмотреть у Римки? У этой язвы в столе находились остатки еды, той самой, которую она от меня прятала, и целые горы косметики. Не успевшая пообедать Ната принялась за сушки, а Алина начала рыться в косметике и выронила тушь. Мы все втроем бросились ее поднимать и тут под стулом у Эдика увидели приклеенный скотчем блокнот. У нас уже не оставалось времени на то, чтобы его пролистать, и мы второпях покинули кабинет, прихватив столь ценную вещь с собой.
По дороге в редакцию мы бурно спорили, что сказать Эдику, если спросит, где блокнот. Я решила этот вопрос в авторитарном духе, заявив, что спрашивать Эдик будет с меня, так что скажу ему, что меня вызвали в редакцию, а его кабинет оставался открытым. Если что, Ната и Алина подтвердят.
Из редакции я еще раз позвонила Эмме. Лучшая подруга сообщила, что вопрос почти решен, и просила немедленно приехать к ней.