Детективчик

Натаниэлла, милая, спасибо за комменты.



Натаниэлла спасибо. Я и сама, когда писала, смеялась от души над каждой главой. А как девочки веселились))




Если,не дай Бог, дома начнется пожар, я, действительно, первым делом, за обувь схвачусь))




И меня. Я их потом в подъезде снимала))

Привет, Анечка.



Ну попробовал бы он их повредить! Я бы его заставила в два раза больше купить. А у мужчин кошелок - самое чувствительное место))



Был в моей жизни и такой опыт

 » Глава N 14

Выкладываю новую главу

Всю вечеринку меня беспокоил только один вопрос – как долго выдержат сережки, вернее, жевательная резинка. Судя по завистливым взглядам женщин, я уже завтра могу патентовать свое изобретение и начать производство украшений из резинки. Уверена, они будут пользоваться колоссальным спросом. Я как раз обдумывала различные финансовые трудности, с которыми мне придется столкнуться во время открытия нового дела, и вспоминала знакомых в налоговой инспекции, когда услышала фразу «а сейчас она работает на телевидении». Я решила, что это обо мне, надела на лицо дежурную эфирную улыбку и придвинулась к женщине, которую видела первый раз в жизни. Любимая тетя моего мужа, сидевшая рядом с незнакомкой на диване, не замедлила нас представить:
- Элина, познакомьтесь, это жена моего племянника, Лия, она тоже работает на телевидении.
Элина попросила называть ее Элей и высказала подобающую случаю радость. Я ответила тем же и уже хотела под каким-нибудь вежливым предлогом отойти к мужу, как новая знакомая, вдруг подмигнув мне, тихо спросила:
- И как давно Вы работаете на телевидении?
Я решила, что сейчас начнутся привычные вопросы о личной жизни моих коллег, и ответила тоном, не допускающим дальнейших вопросов.
- 14 лет.
Я сделала новую попытку уйти, но Элина вцепилась в меня мертвой хваткой.
- Много лет назад, я в роддоме познакомилась с одной из Ваших коллег. Тогда она была очень молода, всего 15 лет. Эта девочка родила ребенка и тут же в роддоме от него отказалась. Малыша она кормить не стала, и на третий день после родов у нее началась горячка. По ночам девочка бредила. Из того, что бедняжка говорила в бреду, я поняла, что она родила от своего отчима - очень влиятельного человека. Под предлогом учебы за границей, отчим на пятом месяце беременности отослал падчерицу из дома и спрятал в этой самой больнице. Мать так не о чем не догадалась. Через неделю после родов девочка вернулась домой, а ребенка отдали на воспитание очень дальним родственникам отчима с условием, что малышка никогда не узнает правду.
Я попыталась прервать эти воспоминания: ничего меня так не раздражает, как глупые сплетни:
- Ну и какое отношение Ваша история имеет ко мне?
- Дело в том, что, как я недавно узнала, эта сейчас девочка работает на телевидении, - сообщила новая знакомая. - После смерти матери и отчима она получила все их состояние. Между прочим, только бриллиантов там было на миллион.
От этого разговора меня уже начинало тошнить:
- А это Вы откуда знаете?
- Эта девочка – дальняя родственница моей бывшей соседки, от которой я и узнала подробности истории. Соседка приходила в роддом навестить меня и узнала девочку, которая в это время спала. Так вот, эта девочка до сих пор скрывает свою историю от окружающих. Ну и это еще не все. Мать девочки умерла от рака через два года после появления внучки, а вот отец погиб при подозрительных обстоятельствах еще через год. У него в машине неожиданно отказали тормоза. Следствие проводилось очень тщательно, но ничего так и не нашли.
Завершив свой рассказ, Элина вернулась к прерванному разговору с тетей, а я так и осталась сидеть с открытым ртом. Я опомнилась минуты через полторы и самым бесцеремонным образом прервала их разговор.
- Эля, а как звали эту девушку?
- У нее очень редкое имя – Ирида, – информировала Элина.
История, конечно, интересная, но ничего мне не дает. Никакой Ириды у нас нет. Хотя, имя она могла сменить. Надо выяснить, как она выглядела. Я снова прервала тетю, которая уже начала поглядывать на меня с явным недоумением. (Когда-то, именно эта тетя познакомила нас с мужем. Ой, боюсь, не пожалела ли она об этом).
- Эля, а как выглядела эта девушка?
Элина вдруг поднялась с дивана, взяла меня под руку и вывела на балкон. И только здесь, понизив голос до шепота, она спросила с ехидцей в голосе:
- Ну, что, Вас, наконец-то, заинтересовала эта история?
Мне позарез нужны были подробности, поэтому я вынуждена была пойти на откровенность, хотя, и понимала, что все, что я скажу, скоро станет известно каждому в этой комнате, а уже завтра – всему городу:
- Понимаете, несколько дней назад у нас, прямо в студии убили человека. Под подозрением находится масса народу. Возможно, Ваша история – ключ к поимке убийцы.
- Вы что расскажете об этом следственным органам? – запаниковала Элина.
От подобной мысли меня даже бросило в жар. Что? Поделиться своими, добытыми с таким трудом сведениями с Визжавым? Ну, может и не совсем с трудом, но сведения, все-таки, мои. В конце концов, из-за всего этого серьезно пострадал мой имидж в глазах любимой родственницы. Так что, ни о чем подобном не может быть и речи. В пылу возмущения, я совсем забыла, с каким нетерпением Элина ждет моего ответа. Я вспомнила о ней лишь тогда, когда она повторила свой вопрос.
- Конечно, нет! – возмутилась я. - Видите ли, я провожу собственное расследование.
Элю мои слова не удивили, и она, наконец, начала удовлетворять мое любопытство:
- Девочка была невысокая, приблизительно вашего роста.
- Как это, невысокая, моего роста? - Я опять не выдержала и прервала сплетницу. - У меня, между прочим, прекрасный рост – метр 65, можно сказать, идеальный рост.
Элина не стала со мной спорить, а с улыбкой согласилась:
- Ну, хорошо. У нее был Ваш идеальный рост, однако девочка могла и подрасти, так как ей тогда было всего 15 лет. Глазки – серые, небольшие, темно-русые волосы, ничем не выдающиеся нос, рот, скулы.
- А сколько лет прошло? – Я надеялась услышать хотя бы приблизительные сроки, чтобы подсчитать возможный возраст этой Ириды.
- Девятнадцать, - к моему удивлению, без запинки ответила новая знакомая. А потом пояснила, - ровно столько моему сыну.
Я вспомнила, что в таких случаях говорят следователи в детективах:
- А может, были какие-нибудь приметы? Ну, например, родинки, шрамы?
Элина задумалась. Я сочла своим долгом терпеливо ждать, пока важный свидетель вспоминает.
- Нет, на лице ничего не было. А вот чуть ниже талии, над правой ягодицей имеется большая черная родинка, в форме эллипса.
Интересно, как я буду эту родинку искать? Раздевать всех подряд? Может устроить культмассовый поход в баню. А что? Приглашу всех подозреваемых в сауну, или турецкие бани, или… Куда еще можно? Да какая разница, я все равно еще с подозреваемыми не разобралась. А ведь Элина могла бы мне в этом деле помочь:
- Эля, а Вы бы не могли, как-нибудь придти на телевидение. Я закажу Вам пропуск, познакомлю со всеми ведущими, покажу студии. А Вам нужно будет просто опознать эту Ириду.
Элина буквально засветилась собственным светом, она излучала любопытство всем своим естеством. Я уже представляла себе великолепную картину: я со снисходительной улыбкой взираю на поверженного, а еще лучше обезглавленного Визжавого (из всех библейских образов Юдифь всегда была моим любимым), а вокруг толпа репортеров пытается взять у меня интервью. За это время на лице Элины сменилась вся гамма чувств – от удивления до безграничной радости, но страх перед Иридой победил любопытство, и женщина отказалась.
- Спасибо, конечно, очень соблазнительное предложение, но, боюсь, Ирида меня запомнила. Так что - нет.
Настаивать не было никакого смысла, тем более на балкон вышел муж с вопросом: «Не пора ли домой?»
Всю дорогу до дому я обдумывала, как заставить подозреваемых показать мне свои ягодицы, и только дома вспомнила, что до сих пор не разобралась со сведениями из блокнота Эдика. Эта мысль окончательно испортила мне настроение, и без того подпорченное потерей любимых сережек и отказом Элины опознать Ириду. Руслана убили в понедельник, завтра уже пятница. Если буду двигаться в таком темпе, на раскрытие убийства уйдет несколько лет. Я решила встать завтра пораньше, еще до работы, основательно просмотреть блокнот и составить список подозреваемых.
Да кстати, новый метод изготовления сережек себя полностью оправдал. Так что, с этого дня прошу считать меня новатором.

Лия, спасибо за продолжение!

Интересно, кто такая эта ИРИДА? Может быть это их Ирка?

За сережки рада!


_________________

Лия, спасибо за главу.
Кажется, в истории новый поворот. Но пока я не понимаю, как рождение ребенка связано с убийством. Почему наш Шерлок прямо с ходу совместил эти две истории.
Ирида - редкое имя, но красивое. Могла ли девушка его сменить?
___________________________________

Девочки, а Вы - молодцы! Мыслите в верном направлении!!! А, может, я вас специально запутать хочу?!
Сейчас выложу продолжение

 » Глава N 15

Девочки, как и обещала, выкладываю 15 главу.

Пятнадцатая глава:

Пятницу, как и планировала, я начала с того, что снова просмотрела блокнот, дважды перечитала копии доносов, но ничего такого, чтобы могло навести меня убийцу, не нашла. Не представляю, с чего это Эдик на меня так взъелся. Я составила список подозреваемых, с учетом рассказанной мне вчера истории:
1. Ирка. Тем вечером она дежурила рядом со студией и, когда отключили свет, могла войти туда и убить Руслана.
2. Дина. Она также в понедельник должна была находиться на работе до вечера, во всяком случае, до конца ночного эфира, и в студии ориентировалась прекрасно. В момент отключения света Дина должна была находиться поблизости, так что, я имею полное право внести ее в список.
3. Сара. Тоже дежурила той ночью до утра, только в эфирной, но возилась с проводами в нашей студии. Конечно, за три минуты с эфирной она бы добежать не успела, но если Сара спровоцировала это отключение электроэнергии сама, и ждала у студии, то вполне могла прикончить Руслана. Хотя я и представить себе не могу, как можно технически все это проделать. В конце концов, я это знать не обязана, а Сара, как инженер, обязана.
Этим я решила и ограничиться. Конечно, если следовать логике, круг подозреваемых должен быть шире. Но, учитывая то, что рассказала мне Элина, я решила ограничиться сероглазыми женщинами «идеального» роста, в возрасте 34-35 лет. Цвет волос я в расчет не принимала, сами понимаете, для женщин «эта величина относительная». Цвет глаз, конечно, тоже можно изменить, но я сама уже 20 лет ношу линзы, а, как говорится, «рыбак рыбака видит из далека». К тому же следователи меня спрашивали о том, кто в тот день был в черном. И все трое, как назло, в понедельник облачились в цвета траура, а во вторник крутились перед дверями студии, что, опять-таки, немаловажно. Так что, с чистой совестью, могу на этом список закрыть.
Закончив с подозреваемыми, я начала подбирать наряд. Через час, когда уже вся кровать покрылась одеждой, я с горечью констатировала тот факт, что носить мне совершенно нечего. В шкафу это все выглядело прекрасно, а вот на мне…
Не пойму, то ли я поправилась, то ли похудела? Половина одежды на мне висела, а вторая – еле налазила. Жаль, я девушка воспитанная, а то бы с удовольствием выругалась. Из всего гардероба на мне хорошо смотрелись только новые блузки и короткие белые пляжные шорты. Конечно, оставались еще коктейльные и вечерние платья, но не идти же мне на работу, как на свадьбу. В конце концов, я надела новую лимонную блузку, а к ней – черные атласные брючки, которые до этого дня считала вечерними. Нужда заставила кардинально изменить взгляды. На крайний случай, если кто спросит, отвечу, что сразу после работы иду в театр. Придумав эту отговорку, я уже ни в чем себе не отказывала: надела тонкие золотые украшения, обулась в черные лаковые лодочки на высоких каблуках и захватила такой же клатч. Волосы я выпрямила и распустила, и как-то непроизвольно покрасила губы стойкой рубиново-красной помадой. Когда сообразила, что делаю, оказалось поздно: помада намертво въелась в губы. Выглядела я так, как будто готова в любой момент принять приглашение в ресторан от незнакомого мужчины. В любом случае, исправлять что-то было уже поздно. Я надела черный атласный плащ, повязала сверху яркий шарф и побежала на работу. Не успела я переступить порог нашей конторы, как наткнулась на Эдика. Мне показалось, что он поджидал меня специально, поэтому я решительно прошла мимо, как будто бы его и не заметила. Подобные мелочи Эдика не останавливали, и он громко меня окликнул:
- Лия!
- Ой, привет! Я тебя не заметила, - я постаралась говорить как можно более непосредственно. - Как дела?
Эдик был явно не в настроении отвечать на мой любезности:
- Верни блокнот, пока это ничем плохим для тебя не закончилось.
- Я не понимаю, о чем ты? - Я вылупила глаза. - Никакого блокнота я в глаза не видела.
Эдик понизил голос до шепота, что было вполне объяснимо, так как главный администратор перешел к шантажу:
- Если не вернешь блокнот, добьюсь твоего увольнения, хотя, возможно, тебя раньше кокнут. Так что, хорошенько подумай.
Я подумала целых 30 секунд, что вполне подходит под понятие «хорошенько», и решила не обращать внимания на угрозы. Что-то я не верю, что Эдик боится за мою жизнь. Скорее всего, главный администратор переживает из-за того, что всем станет известно о его черных делишках. Поэтому я отодвинула Эдика в сторону, что было очень нелегко при такой разнице в росте, и решительно двинулась к нашей комнате.
К тому времени, когда я, наконец, добралась до редакции, все уже были в сборе, и каждый занимался любимым делом: Марек в конце коридора прижимал к стене Дину, Ники отвечал на вопросы очередного IQ–теста (это помогало ему чувствовать себя умнее), Мира отчитывала Бульку за слишком мягкий нрав, Жучка кокетничала с кем-то по телефону, а Алина соблазняла Борю описанием собственных прелестей, скрытых одеждой. Васи, конечно, не было. Наверняка, притворяется больным, чтобы не ходить на работу. А мне из-за него который день подряд приходится выходить в эфир. Если так будет продолжаться и дальше, я рискую окончательно испортить не только волосы, но и кожу. Вы можете представить себе, что такое ежедневный эфирный макияж для женщины моего возраста?
Режиссеры приходят позже, поэтому я могла рассчитывать только на помощь Ватсона. Пока я пыталась привлечь внимание Алины, в комнате воцарилась мертвая тишина – это присутствующие так отреагировали на мой внешний вид. Первая, естественно, не выдержала Мира:
- Ты что, развелась с мужем?
Ничего не скажешь, вывод вполне логичный. Надо было исправлять ситуацию:
- Муж пригласил меня в театр, - я постаралась говорить спокойно. - Представление начинается в 7, так что переодеться я не успею.
Настроение у Миры явно испортилось, но она не сдавалась:
- Ты вот в этом пойдешь в театр? Что это за наряд? Выглядишь отвратительно.
- Ну что Вы? Лия никогда так хорошо не выглядела! – Это, естественно, Булька принялась меня защищать.
Булька – любимый объект для нападок Миры, поэтому старая грымза тут же с радостью взялась за нее:
- Естественно, тебе это нравится. Ты сама особым вкусом никогда не отличалась. Ну что это за брюки, что за украшения? В таком виде только в ночной клуб идти.
Булька, которая в свою защиту и двух слов сказать не может, решила отстаивать меня до конца:
- Так Лия же в театр идет. Она выбрала подходящий к случаю наряд. Я уверена, все в зале будут смотреть не на сцену, а на нее.
Безусловно, я должна была вмешаться, но не стала. Этот спор мне был только на руку - в споре о моей персоне дамы совершенно обо мне забыли, что позволило мне, наконец-то, поговорить с Алиной:
- Ну, что, ты уже видела Сару?
- Нет, ты же велела командирским тоном дожидаться тебя, - съехидничала Ватсон. – Кстати, чего это ты так вырядилась, прямо женщина-вамп. Под меня косишь? Не то что бы тебе не идет, просто совершенно не соответствует твоему новому образу.
От ужаса я даже хлопнула себя по лбу. Я явно начинаю стареть, причем, судя по всему, с рекордной скоростью. Вслед за первым признаком – морщинками, подкрался второй – старческий склероз; следовательно, пора обращаться к специалисту. Интересно, а как их называют: «склеротики» - нет, это скорее про меня, «склерологи», «склеротологи», «склеропатологи»? А, может, нужно обратиться к невропатологу или психиатру? И как бы поаккуратней сказать об этом мужу? Если правильно все рассчитать, то есть шанс, что в утешение он купит мне какой-нибудь подарок. И, вообще, склероз это неплохо. Всегда можно сослаться на то, что не помнишь. Так, решено. Завтра же пойду к специалисту и возьму официальный документ, удостоверяющий, что я склеротичка. Вот тут я разойдусь: буду покупать, все, что душе хочется, а потом объяснять мужу, что не помню, как это случилось.
Так, мне срочно необходима консультация:
- Аля, ты не знаешь, как называют врача – специалиста по лечению склероза?
- И причем тут склероз? Ты что склерозом будешь оправдывать свой вид перед Визжавым? – возмутилась Ватсон. - О чем ты, вообще, думаешь?
- Просто, я только сейчас вспомнила, что должна выглядеть очаровательной дурочкой, – объяснила я подруге. - И что мне теперь делать? Второй раз я Красной шапочкой наряжаться не стану.
- Может, ресницы наклеишь? – предложила Аля.
- Ладно, хуже все равно не бывает, – согласилась я.
Оказалось, бывает. С наклеенными ресницами я стала похожа на даму легкого поведения, я бы даже сказала, очень легкого. Алина предложила припудрить губы, чтобы смягчить эффект красной помады: теперь я стала похожа на женщину наилегчайшего поведения после похмелья. Подоспевшая к этому времени Ната решила добавить румян, чтобы отвлечь внимания от ресниц – эффект превзошел все наши ожидания. Теперь меня не узнала бы даже родная мать. Думаю, следователи ни за что не признают во мне своего главного подозреваемого и просто выгонят взашей, как только я появлюсь в их кабинете. Конечно, смотреть на меня в таком виде не рекомендовалось никому - могла и присниться. Я решила закрепить эффект желтыми тенями, а затем пройтись по телевидению, чтобы все могли оценить мои старания. Оценили. Все старательно отводили от меня глаза, пока я не напоролась на руководство. Генеральный директор канала молча вылупил на меня глаза, а его зам решил поинтересоваться, кто из гримеров совершил надо мной этот акт вандализма? Я не могла сваливать вину на ни в чем не повинных людей, поэтому пришлось признаваться, что это дело собственных рук. Худрук потребовал, чтобы я немедленно смыла с себя «это безобразие» (именно этими словами он и выразился). С достоинством, ну, насколько это возможно в моей ситуации, я обошла руководство и молча направилась в уборную.
Здесь меня ждал очередной сюрприз. Оказывается, в связи с ремонтом, сюда, в предбанник, перенесли кабинет коменданта. Никого, почему-то, не удивил тот факт, что еще не пожилой мужчина с сегодняшнего дня будет постоянно находиться в предбаннике женского туалета, в той самой маленькой комнатке без дверей, где раньше уборщицы хранили свой инвентарь. Более того, в этом помещении с незапамятных времен находилось самое настоящее гинекологическое кресло – можно сказать, для телевидения вещь необходимая. Как оно сюда попало и для чего использовалось, не помнит уже никто. За все эти годы в кресле шефа канала побывала масса народа. Но никто из них кресло выбрасывать не спешил: вещь дорогая, может еще удастся выгодно продать. Вот так руководители и их замы и сменяли друг друга, а кресло как стояло на своем месте, так и стоит. Мне не терпелось узнать, что с ним сделал комендант, но дверь в его комнату была закрыта.
Я начала умываться. Минут через десять стало ясно, что смыть это безобразие можно только с помощью пемзы. Краска размазалась по лицу, ресницы тоже отклеиваться не собирались, каждый, даже случайный взгляд, брошенный в зеркало, подтверждал мои худшие опасения. Еще через пятнадцать минут, когда положение не исправилось не на йоту, я начала подумывать о самоубийстве. Но и тут выходила неувязочка – очень не хотелось появляться в подобном виде перед теми, кто придет меня хоронить. Я как раз перешла к мыслям о возможностях пластической хирургии, когда в предбанник женской уборной вошел Визжавый.
От неожиданности я вскрикнула. Визжавый тоже закричал, но не от удивления, а от ужаса. Через несколько секунд он понял, что это я, и закрыл рот. Кричать в одиночестве было как-то неудобно, и я тоже замолчала. В этот момент в уборную ворвалась толпа народа, услышавшая наш крик в разных концах коридора. При виде меня они тоже вскрикивали, а затем начинали смущенно отводить глаза. Почувствовав себе неуютно в предбаннике женского туалета в присутствии такого числа свидетелей, Визжавый начал оправдываться: ему срочно нужно было допросить коменданта, он не мог до него дозвониться, поэтому и заявился в женскую уборную искать свидетеля. При слове «свидетель» я навострила уши, но Визжавый решил, что с него хватит объяснений и, не говоря больше ни слова, удалился. Остальные мужчины покидали женскую уборную, молча, потупив глаза в пол. А вот женщины окружили меня плотным кольцом. Первой к допросу приступила Римма, которая оказалась тут как тут. А с другой стороны, что ей еще делать? Никаких других дел у нее нет.
- Что с твоим лицом?
Я по собственной глупости находилась в таком положении, что готова была принять любую помощь, от кого бы она ни исходила. Поэтому я честно призналась:
- Девочки, я решила накраситься поярче, и вот что получилось. Помогите отмыть лицо.
Что тут началось! Девчонки наперебой стали предлагать свои средства: кто-то принес тоник, кто-то крем. Соня побежала в гримерную и вернулась с Инной. Совместными усилиями девочкам удалось вернуть мне собственное лицо. Ну, почти. С ресницами нам справиться не удалось даже совместными усилиями. Ну, может, если бы потянули посильней, и отодрали бы, но я орала так, что меня было слышно даже на этажах. Поэтому было принято следующее решение: ресницы оставить как есть, но подравнять их ножницами вровень с моими собственными. Если бы вы только знали, что я перенесла во время этой экзекуции. Мне все время казалось, что Инна вместе с искусственными ресницами срежет мои собственные, те самые, которые я бережно растила 30 с лишним лет. Я делала им касторовые примочки, покрывала ретинолом, пользовалась только самой дорогой тушью. И все ради того, чтобы в один прекрасный день передо мной стала реальная угроза лишиться главного украшения своего лица! Пока продолжалась эта пытка, я не дышала. Когда Инна закончила, мои ресницы стали похоже на те самые из рекламы: «в три раза больше объема». Одним словом, не ресницы, а метелки. Чтобы скрыть следы покраснений на коже Инна наложила мне легкий макияж в оливковых тонах, и, я, наконец, стала похожа на женщину. Девочки досмотрели это представление до конца: у нас редко случается что-то интересненькое. Инна навела последние штрихи, зрительницы выразили удовлетворение и стали расходиться. Римма дождалась ухода последней и полезла в карман своей широкой юбки. Я ждала от нее чего угодно, но только не этого – из кармана эта язва вытащила мои жемчужные сережки.
- Лия, я нашла твои серьги. Забирай. И как ты только можешь носить такую дешевку?
Я постаралась скрыть удивление: это же надо, прием сработал. Надо взять этот метод по возвращению собственных вещей на вооружение. А Римма в своем амплуа – даже возвращая сережки, не могла не сказать гадость. Я решила ее не разочаровывать:
- Я давно мечтала о таких, а оригинальные муж покупать отказывается. Ты же знаешь, какими скупыми бывают мужчины.
Это была любимая тема Риммы. И ее понесло:
- Конечно, знаю. Этот подлец, ну так я называю своего бывшего, выделяет гроши на воспитании дочери. Мой нынешний, так ничего серьезного, тоже считает каждую копейку. Ни разу в своей жизни не встречала щедрого мужчину. Как ты думаешь, может их этому учат на уроках труда в старших классах, когда мальчики и девочки занимаются отдельно? Поразительно, но денег на себя они не жалеют: на свои причуды, на свои сигареты, на свою выпивку. Экономия начинается тогда, когда нужно жене что-нибудь купить. Когда последний раз муж тебе что-нибудь покупал?
Тут я задумалась? Можно ли считать подарками от мужа те вещи, которые я покупаю сама себе на его деньги. Наверное, нет. Он же мне их не покупал, свое драгоценное время на поиски подарка не тратил, не переживал, понравиться - не понравиться. Ну, а если вспоминать подарки, то последним были как раз эти самые жемчужные сережки. Но Римме об этом говорить не стоит. Так что, можно сказать с чистой совестью:
- Ты права, Римка. В последний раз он дарил мне подарки очень давно.
Римке совершенно не нужно знать, что с той самой годовщины свадьбы не прошло еще и двух месяцев. В конце концов, может, для меня два месяца без подарков – это «очень давно».
- Ну, вот, и я о том же, – в знак согласия Римма даже закивала головой, как китайский болванчик. - Так что, как ни крути, не важно, богатый у тебя муж или нет, все мы в одном положении.
Я поспешила согласиться с Риммой и мы, наконец, вместе покинули уборную.

Здравствуй, Лиечка!

Пусть вы и не справляете, но
со светлой пасхой, тебя!

Мне интересно было бы посмотреть на ярко накрашенного Шерлока!!! Должна быть картина, достойная пера!!! Нифига, напугала бедного полисмена, что оба заорали!

Снова Эдик предупреждает ее про дневник! И снова угрозы уже совершенно реальные!

Не, ну, конечно круто, посадить мужика в женском туалете!
Снова ухохаталась!
Спасибочки
_________________

Пусть вы и не справляете, но
со светлой пасхой, тебя!

Спасибо, милая. Тебя с праздником! Благополучия и благоденствия!
А про мужика в женском туалете - тоже реальность! Какие только казусы в жизни не встречаются))

Ага, это, как в СЛУЖЕБНОМ РОМАНЕ под лестницей
_________________

Лия, спасибо за продолжение!
Должна предупредить: на следующей неделе я уезжаю в командировку до выходных. Не теряй! Не смогу отписываться в роуминге, но потом обязательно напишут тебе большую и подробную рецензию!
___________________________________

Натаниэлла, милая. С нетерпением беде ждать от тебя комментария. Удачной поездки!

 » Глава N 16

выкладываю 16 главу. Приятного прочтения!

Несмотря на то, что с моего появления в редакции прошло уже около двух часов, Мира и Булька продолжали спорить. По-моему, они даже не заметили моего отсутствия. Сначала я хотела вмешаться, но потом решила, что разговор с Сарой важнее. Я послала за ней Ватсона, а сама заняла в кафе в здании радио стратегически важный пост за ширмой. Эти ширмы представляли собой решетчатые перегородки, увитые искусственным плющом. Сидящие за отдельными столами не видели друг друга, но слышать могли прекрасно. Я заказала кофе и пирожное и, на всякий случай, спрятала лицо за огромным женским журналом. Не прошло и пяти минут, как в кафе вошли Алина и Сара и сели за соседний столик, как мы и договорились с Ватсоном заранее. Первые четверть часа Сара рассказывала Але о странностях своего нового ухажера: не пьет, не курит, не матерится, не любит спорт, не имеет друзей, и никогда не приходит к ней без подарков и цветов. От удивления я даже поперхнулась кофе. Ватсон справедливо предположила, что тут что-то не так, и предложила немедленно расстаться с идеалом. Я была совершенно согласна с Алей: идеальных мужчин в природе не бывает. Когда мужчина ведет себя подобным образом, это вызывает подозрение. Не иначе, какой-нибудь аферист: может, брачный, а может, и квартирный - с таким необходимо держать ухо востро. Пока я вспоминала все знакомые мне подобные случаи, Ватсон осторожно вывела Сару на разговор о технических неполадках в студии:
- Сара, я тебя в понедельник видела у студии. Там опять что-то сломалось?
Сара - хороший видеоинженер, и устаревшая аппаратура – ее больное место, так что более подходящей темы для разговора и придумать была нельзя:
- Я уже сотни раз докладывала начальству, что аппаратура устарела. А меня который год кормят обещаниями: через месяц–два прибудет новая аппаратура. Складывается такое впечатление, что я пекусь о своем собственном телевидении. А главное, как какая техническая проблема на эфире – спрашивают с меня. У вас вон почти каждый день в эфир мелкий брак идет. Опять я виновата - недосмотрела. Вот и в понедельник утром, во время прямого эфира утренней программы эта идиотка наступила на провода и звук прервался. Представляешь, эфир идет, а звука нет. Хорошо, это в самом начале передачи случилось, в половине восьмого, когда все наше руководство спит.
- И кто это был? - Алю, как и меня, живо интересовало имя «идиотки».
- Как кто? – недоумевала Сара. - Несравненная звезда экрана, любимица руководства. Все еще не догадалась?
Нас с Ватсоном осенило одновременно. Я еле сдержалась, чтобы не высказать догадку вслух. Але повезло больше, ей сдерживаться было не нужно.
- Кая?
- А кто еще? Нет, таких у нас, конечно, много, но это уже особый случай. Она сидит с гостем в студии, задает свои вопросы и даже не понимает, что звука нет. Ей звукорежиссер в наушник кричит: «Звука нет», а она его игнорирует. Я послала в студию Тиму проверить провода. Еще один недоумок, Влад, в этот день сидел за режиссерским пультом. И вместо того, чтобы прервать беседу и пустить клип, он продолжает держать в кадре нашу красавицу. Теперь представь себе картину, Тима с его габаритами ползет по студии, Кая понимает, что что-то не так, но с упорством мула продолжает задавать гостю вопросы. И в этот самый момент Фред (в тот день он работал на третьей камере) не придумал ничего лучшего, как сделать наезд на стоящего в самой, что ни на есть, неприличной позе Тиму. Таким образом, в кадре оказалось его мягкое место, возвышающееся в этот момент над остальным телом. На Влада тоже, видимо, находит помутнение, потому, что вместо того, чтобы держать в кадре первую или вторую камеры с нормальными картинками, он переключается на третью, на которой во весь экран красуются отдельные детали фигуры Тимы. Кая, сообразившая вдруг, что звука нет, обращается к гостю с извинениями за технические неполадки и постоянные недочеты в работе звукорежиссеров. В это самое мгновение Тима обнаружил, что причиной неполадок со звуком стала сама Кая, наступившая своим огромным каблуком на провод. Естественно, он не применил выразить ей свое недовольство, причем самым безобразным образом: «Какие еще технические неполадки, дура ты старая, сама звук перекрыла и еще других винит». Как назло, на слове «еще» Кая убрала ногу с провода, и вся остальная фраза пошла в эфир уже без всяких помех. Учитывая, что в этот момент на эфирном мониторе красовались довольно объемные, обтянутые в светлые джинсы ягодицы Тимы, все вместе это выглядело просто прелестно. Удивительно, но каким-то образом, вся эта история не попала в поле зрения начальства. Но на всякий случай, я решила проверить оборудование во всех студиях, и целый день носилась по телевидению.
- И что, никто этого так и не заметил? – удивилась Аля.
- Как не заметил! Ирка в этот момент еще была дома, смотрела программу, говорит, ничего смешнее она в своей жизни ни разу не видела.
И, тут, Ватсон, задала главный вопрос:
- Сара, а что ночью случилось? Почему электричество отключилось?
- А это во всем районе свет отключили, на подстанции ЧП, - пояснила видеоинженер, - пока наш генератор сработал, прошла пара минут.
Я узнала все, что мне было нужно. Пора возвращаться в редакцию. Аля тоже это понимала, поэтому быстро завершила разговор и увела Сару из кафе. Я последовала за ними.
Вы не поверите, Но Мира и Булька продолжали спорить до сих пор. Эфирными материалами занимались только Боря и Жучка. Если говорить по совести, я бы, конечно, должна была бы им помочь, но, в конце концов, достаточно и того, что я ежедневно выхожу в эфир. Пусть справляются своими силами, у и меня и без того дел невпроворот. Нужно еще поговорить с Иркой и Диной, а я даже не представляю, как это сделать. Ну, Ирку, предположим, я могу расспросить и сама, если, конечно, она не держит на меня зла за синюю блузку, а вот что делать с Диной – ума не приложу. В принципе, у нас с ней неплохие отношения, и ничего больше. Мои расспросы вызовут у нее подозрение, она кому-нибудь об этом расскажет, и по конторе поползут слухи о том, что я занимаюсь расследованием. Все, отныне на моей карьере следователя, которая так успешно продолжалась до сих пор, можно смело ставить крест. А если опять попробовать через Марека? Вон, он как раз вернулся в редакцию после завершения очередного коридорного рандеву с Динкой. Я решила начать издалека:
- Марек, это ты с Динкой сейчас разговаривал? – Полюбопытствовала я. - Я в темноте не разглядела.
Начало разговора Марека не впечатлило, поэтому он отвечал самым недовольным тоном.
- А что уже и поговорить нельзя? Ничем криминальным мы не занимались.
Знает кошка, чье мясо съела, поэтому и реагирует таким невежливым образом на самый невинный вопрос. Я решила сделать вид, что ничего не заметила:
- Да что ты! О чем криминальном, вообще, может идти речь? Динка такая красавица. Редкое сочетание – черные волосы и серые глаза, и фигура прекрасная. Очень жаль, что такую женщину не ценит муж.
Марек, поддакивавший мне в течение всего монолога, на последних словах встрепенулся, как бойцовский петух, и тут же подхватил брошенную ему кость.
- Этот дурак совершенно не понимает, на каком сокровище женат. Он каждый день винит ее за то, что у них нет детей. А я абсолютно убежден в том, что если мужчина любит женщину, то ему совершенно не важно, может она родить ему детей или нет.
От такого откровения я, буквально, обомлела. Во-первых, Марек первый раз снизошел до того, чтобы обсуждать объект своего обожания, а во-вторых, как это не может родить? Если она убийца, значит, родить может. А, может, раньше могла, а сейчас – не может? Это надо уточнить. Тут, можно сказать, на карту поставлена судьба всего расследования.
- Марек, а почему Динка не может родить?
Более идиотского вопроса и придумать было нельзя. Марек вдруг понял, что обсуждает со мной неподобающую, с его точки зрения, тему, и вскочил, как ужаленный. Он бросил в мою сторону негодующий взгляд, схватился за голову и выбежал из комнаты. Не успела я придти в себя, как в комнату вальяжной походкой с огромным букетом в руках вошел, нет, даже скорее ввалился, Алик. Честно говоря, это и букетом назвать нельзя – скорее корзина с цветами, такие, обычно, на кладбище носят. Этот, с позволения сказать, букет Алик с торжественным выражением лица вручил Алине, потом поцеловал ей обе руки, и столь же вальяжно удалился. Тут я вспомнила, что с этим расследованием совершенно забыла про порошок. Нужно было срочно созвать совещание. Чтобы не привлекать внимания Миры, которая и без того находилась в самом скверном расположении духа, я по почте отослала девочкам сообщения с требованием встретится через 5 минут. Аля тут же вскочила и выбежала в коридор. Ната сделала вид, что не может дозвониться мужу по мобильному, затем начала сокрушаться по поводу отсутствия связи в нашей комнате и вышла следом за Ватсоном. Мира демонстративно посмотрела на свой мобильный, но промолчала. Я подождала еще 2 минуты и только встала со стола, чтобы последовать за подругами, как на меня обрушилась Римма. Она наклонилась к самому моему уху и проорала так, что у меня волосы встали дыбом:
- Разговор есть.
Римме совершенно невозможно отказать. То есть отказать то, конечно, можно, только вот результат от этого – нулевой. Если Римма решила со мной поговорить, то сделает это, даже если ей придется удерживать меня силой. В конце концов, это прекрасный повод выйти из комнаты, не вызывая не у кого подозрений. Я кивнула в знак согласия и вышла вслед за язвой.

Привет, Лия!

Следствие идет полным ходом. И в кафе, и в коридорах. Всех надо допросить. А Алик в своем репертуаре - Цветы в корзинках
И почему Динка не может родить?
Что нового расскажет Римма?

Спасибо, за продолжение!
_________________

 » Глава N 17

Девочки, спасибо за комментарии! Выкладываю продолжение.

Глава семнадцатая:
Я остановилась в конце коридора и дала понять Римме, что отказываюсь идти дальше. Видимо для Риммы этот вопрос не представлял принципиального значения, потому что она со вздохом согласилась. Время поджимало, и я решила не тянуть:
- Чего тебе надо?
- Помнишь, вы с Алей спрашивали меня о следователе?
Я напрочь забыла тот разговор с Римкой, поэтому сначала не поняла, о ком речь:
- О каком следователе?
- О том самом, Визжавом.
Теперь понятно, почему Римма так решительно настроена. Когда дело касается мужчин, с ней нет никакого слада.
- Ну, помню. И что?
- Ты тогда говорила, что он нравится Але? Помнишь?
- И это помню, - честно говоря, помнила я с трудом, но Римме об этом знать не следовало. - И что дальше? Не пойму, к чему ты клонишь?
Мне не терпелось поговорить с девочками, поэтому я решила поторопить Римму:
- Не тяни. Объясни, наконец, что ты хочешь.
- Ладно, - наконец, решилась Римка, - Визжавый, как Вы его называете, пару раз намекнул, что ему нравятся женщины моего типа, и он не прочь завязать отношения.
Я впала в ступор. Минуты на две. Просто стояла и смотрела на Римму. Потом мысли очнулись от обморока, и я начала медленно, вернее, очень медленно, соображать. И сразу решила: я Римке не верю. Вернее, верю, что, она в это верит, но не верю, что так считает Визжавый. Фу, белиберда какая-то получилась. Ну, как бы это попонятнее объяснить? В общем, Римка все это себе напридумывала. Я ведь точно знаю, что Визжавый ухаживает за Ватсоном. Ну, если и не ухаживает, то, во всяком случае, постоянно делает ей комплементы. Подозревать Визжавого в том, что он бабник, я не могу: мне он ни разу не сделал комплимента, даже самого завалящего. И потом, если сравнивать этих двух женщин, то явно не в пользу Риммы. Визжавый ведь не слепой. Хотя если вспомнить, что на меня он не обратил никакого внимания, последнее я исключать не могу. Решено: он либо слепой, либо человек с полным отсутствием вкуса. Но даже это не может оправдать его увлечение Риммой:
- Все равно не пойму, от меня-то ты, что хочешь? – недоумевала я. - Могу тебя заверить, он не обращает на меня никакого внимания, можно даже сказать, что я ему неприятна.
- Дело не в тебе, - Римка отмахнулась от моих слов, как от назойливой мухи. - Вы же с Алиной подруги, вот и поговори с ней по-дружески, посоветуй ей держаться от Визжавого подальше. Тем более я слышала, что у нее шуры-муры с Аликом.
Вот это да. Римма не из тех, кто гоняется за сплетнями, если уж она об этом знает, значит, о романе Алика с Ватсоном судачит все телевидение.
- От кого слышала? – уточнила я.
- Да все вокруг только об этом говорят, - подтвердила мои опасения Римка.
Неожиданно Римма замяла разговор, быстренько попрощалась и ушла, и тут только я поняла, что в первый раз в жизни вижу Римму не в черном наряде. Сегодня на ней были надеты пестрая с огромными цветами шифоновая туника и темно-зеленые брюки. Конечно, не бог весть что, но все-таки прогресс. Неужели это на нее Визжавый так повлиял? И почему это я только сейчас ее наряд заметила, я ведь ее еще с утра в уборной видела? Ах да, тогда я была слишком занята собственной внешностью. Я даже не заметила, что после разговора с Римкой так и осталась с открытым ртом, и закрыть его мне так и не удалось, потому что через секунду в коридор вышла Жучка с сенсационным сообщением:
- Лия, все вокруг только и говорят, что ты у Эдика какой-то блокнот стащила, в котором есть сведения об убийце. Что-нибудь нашла?
Так, теперь и об этом блокноте слухи по всему телевидению поползли. Того и гляди, меня саму вот-вот кокнут. Ни за что нельзя признаваться, что блокнот у меня:
- Я просто не представляю, что с этим делать, как переубедить Эдика. Скажу тебе правду, - при этих словах на лице Жучки появилось заинтересованное выражение, - я, конечно, видела у Эдика какой то блокнот, но понятия не имею, что с ним стало. С чего он, вообще, решил, что это я его взяла?! Представляешь, он мне даже угрожать начал!
- Чем? - Жучка не скрывала искреннего удивления.
- Увольнением!
- Каким еще увольнением, - в голосе Жучки явно послышались нотки сомнения, - это не удалось даже Руслану.
Теперь пришла моя очередь удивляться: я и представить себе не могла, что они были настолько близки. А как еще объяснить тот факт, что Руслан не постеснялся поведать Жучке о собственных гнусностях. Пока я раздумывала над тем, как это открытие может отразиться на ходе расследования, Жучка огорошила меня следующим вопросом:
- А как ты думаешь, кто взял блокнот?
- Ты же знаешь, Эдик и Римма никогда не оставляют кабинет без внимания: кто-то из них все время там находится. А когда выходят, запирают комнату на ключ. Наверняка, Эдик сам где-то посеял блокнот, а теперь ищет виновных, – сделала я предположение.
Жучку мое объяснение удовлетворило, и она побежала вниз, поделиться новыми сведениями со всеми желающими. На лестнице она столкнулась с Натой, которая кричала так, что ее было слышно во всех концах коридора. Жучка поспешила ретироваться при звуках громового голоса нашего режиссера:
- Мы ее уже 20 минут ждем, а она тут прохлаждается. А у меня, между прочим, через три часа эфир, а я пока ни одного материал не просмотрела. И если я еще не ошибаюсь, а это исключается в любом случае, и у тебя через три часа эфир.
Я решила не реагировать на выпады Натки, а начать с главного:
- Визжавый ослеп.
От такого заявления Ната и подоспевшая следом Аля дружно разинули рты.
- Когда? - Этот вопрос задала Ната. Она ко всему подходила по-деловому.
Почти одновременно с ней, Ватсон задала свой вопрос, который свидетельствовал о ее заинтересованности следователем:
- Он сейчас в больнице?
Я решила немного успокоить страсти:
- Да, нет. Он ослеп не в буквальном смысле, а…
- А в каком еще смысле можно ослепнуть? – возмущенно перебила меня Ната.
- Понимаешь, если Римка не врет, то Визжавый начал за ней ухаживать. И как еще можно это объяснить?
- Как это, Визжавый ухаживает за Римкой? Он же мне почти в любви объяснился! - Аля буквально, пылала от возмущения.
- Невозможно «почти» объясниться в любви, - я попыталась остудить праведный гнев подруги. - И потом, тебе, что своих кавалеров не хватает? А вас с Аликом уже по всему телевидению слухи поползли.
- Какие еще слухи? – Ватсон была в ужасе. - Это отпугнет от меня потенциальных женихов! Не о чем подобном, мы не договаривались.
Ната, неожиданно, приняла мою сторону:
- Это уже не важно. Ты обещала подсыпать Алику снадобье, так что держи слово до конца. Мы же только начали. И, кстати, ты уже порошок подсыпала?
- Конечно, подсыпала. Когда Лия морду отмывала, - мстительно заметила Аля. - Слава Богу, Мира была так занята спором с Булькой, что ничего не заметила.
- Хоть какая-то польза от моего сегодняшнего наряда.
В ответ на мое невинное замечание, Аля подозрительно захихикала:
- Еще какая польза. После того, как ты вышла, мужчины принялись тебя обсуждать и впервые, с того времени, что я здесь работаю, пришли к выводу, что ты тоже ничего.
- Ну, слава богу, теперь могу умереть спокойно, – я попыталась выдавить из себя улыбку.
Вы не поверите, но меня не считают даже хорошенькой. Не уродина, но ничего особенного. В юности, когда я только пришла работать на телевидение, меня это очень обижало, потом я смирилась, а теперь – даже немного горжусь. Я объясняю это тем, что моя красота не доступна простому обывателю. В конце концов, должна же я как-то себя успокаивать. И потом, аутотренинг еще никто не отменял, так что: «Я красавица, я самая красивая, все вокруг восхищаются мной». Да, и самое главное, «у меня безупречный вкус, а это дорогого стоит».
Я так увлеклась аутотренингом, что совсем забыла про девочек. Натке даже пришлось дернуть меня за руку, чтобы привлечь внимания к своим словам:
- Ты из-за этого звала нас в кафе? Хотела сообщить сенсационную новость о Визжавом?
- Нет, дело совсем в другом, - я начала оправдываться. - Марек только что проговорился, что у Динки не может быть детей.
- Ну и что? - Этот вопрос девочки задали одновременно.
- Как что, - недоумевала я, - значит, она не может быть убийцей!
Ната вылупила глаза, и Аля задала вопрос, достойный ее роли Ватсона:
- Если следовать твоей логике, у нас есть дети, значит, мы – убийцы.
Я вспомнила, что еще не успела поделиться с девочками полученными от Эллины сведениями, и потащила их в кафе на радио – там меньше шансов встретить кого-нибудь из нашей редакции. Где-то там, очень глубоко, вертелась мысль, что времени до эфира остается все меньше и меньше, и если так пойдет дальше, то мне не миновать увольнения. И все же карьера детектива выглядела куда привлекательнее, и я уверенными шагами вошла в переполненное сослуживцами заведение общепита.