Все тайны Виктории

Я стояла у окна и любовалась закатом над заливом. Шум прибоя долетал в особняк и был похож на мерное тиканье часов в доме.
Время действительно неумолимо, и мне пора покинуть этот дом, чтобы дать возможность другим раскрыть свои тайны. Сколько еще таких «счастливчиков» побывает в особняке?
Я усмехнулась. Одному богу ведомо.
Но свой секрет я доверю теплым водам залива. И однажды кто-то в этом мире узнает мой секрет, выловив бутылку и прочитав письмо, адресованное моему сыну. Если только Роксбург не разболтает раньше.
Я вернулась к столу и раскрыла блокнот , чтобы начать писать.
«Мой дорогой мальчик…Не уверена, что ты захочешь читать это письмо дальше..»
_________________

Я понял, в чём у нас вечно незадача) Мы друг друга не очень хорошо понимаем) Но я не теряю надежды!

Надежда - мой компаа-а-ас земной *красивый итальянский тенор разносился по дому Роксбурга, пробуждая удовлетворённые не в пример Пауло парочки*

Если серьёзно: спасибо за игру.


- Якоб, amico, как хорошо, что есть мужская дружба. Всегда можно положиться на друга и излить ему свои печали) По парочке "Лагун", и будем оба в полной кондиции.
_________________

- Я бы уточнил: по десятку "Лагун", и тогда мы изольем друг в друга все свои печали. И возможно, даже сможем найти не только мужскую дружбу, но и любовь. Нет, ну серьезно, милый Пауло, ну зачем тебе эта Джина? Посмотри, она же только о бабле беспокоится!


Что делать, если "накатило" именно сейчас.

Лола, можете вы не томить? Я прямо чувствую от вас родственные флюиды!
Якобу так нужна мамочка

_________________

- А откуда ты так хорошо знаешь Джину, Якоб?.. - с подозрением спросил Пауло, с не меньшим подозрением глядя в масляные глаза Струпчика. - А любовь тут в изобилии! Продажная и не очень. Разная! Только посмотри вокруг!


тем более такой!! вы смогли бы со своей энергией втроём завоевать Вселенную!))
_________________

- Зачем мне смотреть вокруг, когда я могу смотреть в твои глаза, Пауло? - Сказал я, стараясь вложить в свой взгляд все то, что никак не удавалось донести до этого мужчины словами. - Я ведь говорил о мужской любви. Настоящей мужской любви. Ты будешь моим, Пауло? - Последнюю фразу я произнес шепотом, оставляя таким образом путь к отступлению. Ему или себе? Я не знал. Я был уверен только в одном - что чертовски хочу этого повара.
_________________

Воображение Якоба разыгралось не на шутку. Вот Ной Роксбург, преисполненный отеческих чувств, женится на Лоле Бьянки, дабы стать отцом Якобу. Миранда в бешенстве, но она остается в особняке, в массажном кабинете. Бурные разборки между Ноем и Мирандой слышит весь дом (разумеется кроме новоиспеченной жены, затыкающей уши берушами, на послеполуденный, послеобеденный и ночной сон). Короч, почти все время спит. Но иногда спит и Роксбург, и тогда, сынуля крадется в массажный кабинет, дабы соблазнить жаркую Миранду. Конечно, не в те дни, когда его ждет в самом модном ночном клубе Пауло.

О жизнь, ты прекрасна!

Это был Х/Э Якоба Струпчика
_________________

- И то правда, - с мрачным сарказмом проговорил Пауло. Видимо, что-то надо менять в жизни, если убегают девушки и соблазняют любители "Голубой лагуны". Но мама всегда учила маленького Пауло, что надо быть вежливым даже с людьми, сильно отличающимися от него. Ведь они же не виноваты, что судьба к ним так жестока. - Прости, Якоб. Если бы мир был другой, и мы другими, то в той, другой жизни, я был бы твоим, а так... Могу просто составить в компанию, если тебя не смущает моё практически полное неглиже. Скажи мне, Якоб, вот чисто по-мужски, что бы ты сделал, если бы от тебя сбежала девушка на самом интересном месте? В твоём случае, наверное, лучше спрашивать о парне. Как бы ты зализывал раны?
_________________

Меня совершенно не смущают никакие неглиже, Пауло. Но я не очень понял, почему ты в нем... если не хочешь меня?



- О, я бы догнал ее и убил. Я бы сделал из ее сердца восхитительное жаркое, и подал его своим гостям.

То были первые шаги Ганнибала Лектора, в прошлом лучшего шеф-повара, в одном из самых лучших ресторанов Мельбурна.

-----------------------------------------------

Все, меня "понесло" окончательно, надо идти спать))) А то не знаю до чего допишусь, и плакать от смеха нет больше сил (ржать муж так поздно не разрешает )

На всякий случай - все написаное - сплошная шалость, никакой серьезной подоплеки не несущая. А то подумаете еще
_________________

Жизнь - чертовски сложная и противоречивая штука!)

На этом месте Пауло оживился, и мужчины провели увлекательный вечер в обсуждении различных способов приготовления сердца, печени и прочих субпродуктов.

Великолепная шалость, Якоб) Как вишенка, венчающая великолепный праздничный торт!)
_________________

Сегодня. Особняк Ноя Роксбурга. Бассейн

Скажите, что делать здоровому молодому мужчине, полному сексуального желания, с эрекцией, которая возникала в процессе лицезрения почти обнаженного тела восхитительной наяды, рассекающей водную гладь бассейна с такой легкостью, с такой грацией? А ничего. Прикрыть полотенцем возбужденное место, чтобы не «маячило» внушительным выступом, натягивая ткань купальных шорт. Кажется, мое возбуждение не заметил никто, а то стал бы объектом пристального внимания. И поводом для скабрезных шуточек. А мне сейчас не до шуток. Уже вторые сутки мы с Лилианой вынуждены играть безразличие. И чертовски устали от этого. Скорей бы домой и в постельку. О-па! Мысль про постель была лишней! – выдал мозг, пытаясь сладить с плотью, не желающей успокаиваться и вести себя на людях прилично.

***

Мельбурн. Особняк Дэвида Северна. Четыре года назад
- Блейк, зайди ко мне в кабинет, - голос дяди застает меня врасплох, я ждал прихода Лили, а не её мужа. Сам же Дэвид настроен весьма решительно. И он очень серьезен. Мне кажется, что я знаю, о чем мы будем сейчас с ним говорить.
- Да, как скажешь, - отвечаю я иду вслед за дядей в его рабочий кабинет.
- Располагайся, Блейк, – я сажусь в кресло. Дэвид садится в кресло напротив, а не как обычно за письменный стол. Значит, разговор по душам, - понимаю я.

***

- Итак, ты уже знаешь, что Мишель – твоя дочь, - при имени девочки, Дэвид расплывается в счастливой улыбке. – Прости, что так получилось. Тогда ты исчез. И никто из нас не знал, где ты и что ты. А Лили была напугана и расстроена. Я не мог не помочь ей. Признаюсь, что решение жениться, и дать будущему ребенку свое имя, было продиктовано не столько эгоистическими желаниями – как бы заманчиво это не было, сколько желанием не дать девушке совершить глупость. Опять же, ребенок носит в себе гены Севернов. У меня, как ты знаешь, нет наследника. А у Лилиан была безвыходная ситуация. Я не стану рассказывать тебе подробности нашей «семейной» жизни. Если моя жена посчитает это нужным, она просветит тебя на этот счет. Сейчас речь о Мишель. У меня огромная просьба, Блейк. К тебе. Зная истинное положение вещей, пожалуйста, не подвергай тайну рождения девочки опасности раскрытия. Я понимаю тебя и твои чувства, но и ты должен понять, Блейк. Мишель не знает другого отца, а она – отрада моего сердца. Я очень люблю обеих своих девочек и благодарен судьбе, что случилось так, как случилось. Мне искренне жаль, что вы когда-то расстались. Но изменить уже ничего нельзя, как и переписать жизнь заново.

Я не слепой и вижу, что моя жена все еще..кхм…скажем так, неравнодушна к тебе. Я не из тех мужей, которые устраивают сцены ревности своим молодым женам, но в обиду Лили я тебе не дам. Ты сделал когда-то свой выбор. Уехал, мужал вдали от своей семьи, своей страны. Я всю жизнь жалел, что у меня нет такого сына, как ты. К сожалении. Джоната слишком рано покинул этот мир, чтобы увидеть каким ты стал, чего добился. А я горжусь тобой. Горжусь, как гордился бы родной отец. И желаю тебе искреннего счастья.
Я составил завещание, согласно которому ты, в случае моей смерти – все мы под Богом ходим и надо быть готовым ко всему – ты встанешь у руля и возглавишь огромную империю Севернов. А для Мишель и Лили ты станешь опорой. Прошу тебя, когда Мишель станет настолько взрослой, чтобы узнать правду, ты и Лили скажете ей, кто является биологическим отцом. А до того времени, вы оба будете хранить эту тайну. Не моим эгоизмом продиктовано это условие, а желание оградить мою дочь от пересудов и полоскания её имени в желтых газетенках.
- Я понял, Дэвид. Обещаю, что выполню все, о чем ты меня просишь. Не только ради Мишель, но и ради тебя.

Сегодня. Особняк Ноя Роксбурга. Бассейн.

- Поехали домой. Свою миссию мы выполнили. И «пожелание» хозяина удовлетворили. А дальше – вопрос порядочности Ноя. Выдавать нашу тайну или нет. Мне кажется, что Роксбург не станет играть с огнем. Пощекотать нервы – дело другое. Но ворошить улей шершней – опасно. Смертельно опасно.
- Да, поехали домой. Нас ждет наша Мишель, - говорит моя любимая, вытираясь полотенцем.
- Да, нас ждет наша Мишель, – повторяю я с огромным удовольствием за Лилиан и накидываю на её плечи легкий халатик, пытаясь скрыть ото всех тугие горошины сосков, напрягшиеся от чуть прохладного ветерка. Но шелк - плохая защита и я вешаю на шею Лили махровое полотенце. Разворачиваю свою спутницу в направлении дверей, ведущих в особняк. Лили понимает все без слов. Она знает, как меня возбуждает вид её груди. На остатках воли я двигаюсь вслед за Лили, но стоит мне закрыть за ней дверь в её комнату, у меня сдают тормоза и я крепко обнимаю свою возлюбленную, жадно накрывая её рот своим.

***

- Ты бесстыдница! – шепчу я между поцелуями, - настоящая Лилит.
- Да? Лилит, говоришь, - её рука каким-то образом проникает под резинку моих шорт, обхватывая мой напряженный член, заставляя застонать прямо ей в рот. Хрипло и сладко. Стаскиваю полотнце, халатик и верхнюю часть бикини с Лили, нежно опрокидываю на кровать, тут же стягиваю трусики и накрываю ладонью промежность, лаская и готовя к своему вторжению.
- Т-с-с! – шепчу я в ответ на «возражения» Лили. Это она от нетерпения – два дня – слишком долгий срок для нас. Мы срываемся в пропасть страсти, охваченные и ослепленные яростным желанием. Я вхожу в лоно Лили и замираю от почти непереносимого наслаждения. Покрываю лихорадочными поцелуями веки, губы, виски, нос, шею, грудь своей любимой. Двигаюсь в лоне, задавая ритм, ведя Лили за собой. Нас накрывает волной экстаза, мы еще двигаемся, жадно ловя волны огразма, потом плавно парим в невесомости и опускаемся с высот страсти вниз, на грешную землю, на нашу растерзанную постель. Это не просто страсть. Это любовь.

Линда, я приглашаю тебя на свидание. Сюда

Кто-то говорит, что нельзя заводить романы на работе. А кто-то утверждает, что нельзя мешать секс с любовью. Каким-то непостижимым образом Миранда умудрилась нарушить оба этих запрета, запутавшись в Ное Роксбурге, как глупая муха в липкой паутине. Она тонула в том водовороте, в который он умудрился её затянуть. Не смотря на свою работу, Миранда всегда считала себя замкнутой и стеснительной. Как бы странно это ни звучало, но она была в ужасе, когда оказывалась в больших компаниях, особенно, по работе. Именно поэтому в двадцать семь лет она была всё ещё девственницей. Оказавшись рядом с Ноем, Миранда всегда впадала в ступор. Он был каким-то... демоническим. Другого слова и не подберёшь. Девушка была уверена: ради него многие женщины заключили бы сделку с дьяволом. Вот только иногда ей казалось, что Роксбург и есть дьявол. Но потом он начинал забавно шутить или говорил что-то остроумное, и становился вдруг "своим" парнем в любой компании. Устоять перед ним было практически невозможно. Он, словно, вытягивал наружу всё самое запретное, тайное и развратное, что было запрятано на дне её натуры. 
И когда в голову закрадывались шипящие, как ядовитые змеи, мысли, Миранда не пряталась от них, а пыталась честно ответить самой себе. Что будет, если он всего лишь развлекается? Не будет ничего, Миранда будет раздавлена и уничтожена, а больше ничего. Что будет, когда он наиграется и бросит её, как многих, кто был "до"? Она расцарапает его физиономию, вырвет все волосы и вырежет на его груди ножом для нарезки сыра своё имя. Что будет, если он прикажет ей забыть саму себя? Она забудет. Что будет, если он потребует от неё чего-то запретного? Она сделает всё...

Когда Ной хрипло проговорил эту просьбу, или приказ, Миранда лишь застонала. На коже выступила испарина, и вниз живота хлынула тягучая боль. Миранда чувствовала, что становится ещё более влажной, чем раньше. И это всё для Ноя. Только для него. Нравится ли ему, что его девушка течёт от этих чётких приказов? 
Она не знала, как его попросить заполнить пустоту внутри. Дико хотелось ощутить, как он входит в горячее лоно, как двигается, растягивая её так, как ему удобно. И одновременно с этим ей было необходимо чувствовать, как Ной проникает в её узкую попку, как он медленно погружается на всю длину, и она к этому привыкает. Как растягивается узкое отверстие, когда крупная головка выскальзывает наружу, и внутри от этого пульсирует отравленная, сводящая с ума боль. Боль, которая так необходима. Боль, которая заставляет бесстыдно стонать и насаживаться на его член, вскрикивая от того, как крупная головка теперь уже погружается внутрь. Дыхание всё больше учащается. И уже почти невозможно сдерживать рвущиеся наружу движения к нему, навстречу, когда Ной собирает в ладонь её волосы и оттягивает голову. Она чувствует себя насаженной и мучительно растянутой, но нужно что-то большее... Нужно, чтобы Ной принадлежал только ей. Ей одной. Навсегда. 
--Чтобы я кричала... Тебе нужно приложить усилия...

Какой послушной она стала. А может, просто всё это время ждала, когда же Ной сделает с ней все эти вещи. Миранда послушно перекинула ногу, через бёдра Ноя, выгнувшись на нём, подобно кошке. Одной рукой она вцепилась в бедро Ноя, а другой обхватила его член и нежно сжала. Этот мужчина был совершенен во всём. И беда в том, что не только физически. Он действительно был совершенным. Миранда провела пальцами снизу вверх по твёрдому стволу и сжала влажную головку. Как устоять перед мужчиной, который говорит, думает, поступает, как незнакомец из её смутных фантазий. Миранда приподнялась и направила член в своё влажное лоно. Медленно, задержав дыхание, она опустилась вниз, принимая головку члена и вздрагивая от острой боли. 
Как же хорошо... Она застыла неподвижно, пытаясь сжать мышцами Ноя. Против воли Миранда всё же взглянула в квадратное зеркало напротив кровати. Взгляды Ноя и Миранды встретились, и дикие разряды тока прошли по всему её телу. То, как соединялись их тела, - просто сносило крышу. Это было чем-то на грани - видеть, как она обхватывает член Ноя, как малые губы скользят по его плоти. Вновь взглянув на лицо Ноя, Миранда резко опустилась на его бёдра, насаживаясь полностью на всю его длину, принимая так глубоко, как только возможно.
Она не хотела сейчас ничего, кроме того, как смотреть на лицо Ноя и видеть, что он сейчас испытывает. 
_________________

Эпилог.

Овечки никак не желали пересчитываться и с ехидным блеянием разбегались во все стороны. Я устало вздохнула и, получив пинок в правый бок, покосилась на безмятежно спящего мужа. Настоящее издевательство – так дрыхнуть, когда я не могу глаз сомкнуть! Наследник точно в отца пошёл – выспался за день, а теперь устраивает игру в футбол. Северн-младший подтвердил догадку очередным толчком - уже с противоположной стороны - так энергично, что я охнула.
За спиной раздался шелест простыни и Блейк обнял меня за плечи:
- Лили, что случилось? Что-то с малышом?
- Малыш не хочет спать, - сообщила я, пытаясь утихомирить проказника лёгким поглаживанием по животу. – Сделай что-нибудь.
Блейк наклонился к моему животу, положив на него свою теплую ладонь:
- Сынок! Скажи своему папе, почему ты не спишь? Ночью должны спать все дети. Твоя сестра видит уже десятый сон, а ты сам не спишь, и своей маме не даешь. А она устает, между прочим. Давай с тобой договоримся. Ты сейчас будешь спать, а когда ты родишься, и немного подрастешь, мы с тобой будем играть в разные игры. Я куплю тебе самые лучшие игрушки, какие только есть. Даю слово. Но только и ты пойди мне навстречу. - Блейк коснулся поцелуем моего живота. - Спи, сынок. Спокойной ночи.
Ещё один лёгкий толчок стал ответом.
- Маленький тебя услышал, - я улыбнулась, отвечая на поцелуй мужа и опустила голову ему на плечо. Ладонь Блейк всё ещё держал на моём животе, и я уже полусонно пробормотала:
- Если завтра опоздаешь на работу, можешь объяснить, что всю ночь разговаривал с сыном.

***

- Дэвид Александр Северн, - тихонько произнесла я, укачивая только что поужинавшего сына. – Звучит солидно.
- Он такой маленький, а имя такое длинное, - Мишель придвинулась ближе ко мне, разглядывая братишку.
- Подрастёт и станет очень похож на папу, - я улыбнулась Блейку и быстро передала ему сына. – Это только начало, потом будешь учиться менять пелёнки.
Мишель весело хихикнула – наверно, представила Блейка рядом с пеленальным столиком.
- Не смейся, - я чмокнула дочку в макушку, - учиться будете вместе.
_________________

Эпилог

Что нужно человеку для счастья? Странный вопрос, скажете вы. Отнюдь. Конечно, каждый человек по-своему представляет себе это самое счастье. Кто-то видит счастье с сытости и довольстве, в том, что у него есть крыша над головой, полный холодильник и работа. Кто-то за счастье принимает славу и богатство. Кто-то ищет свое счастье вдалеке от родного дома, покоряя новые вершины, глубокие моря, дальние дали.

Я счастлив. Да, у меня есть дом, и не один. У меня есть целая империя, приносящая приличный доход, позволяющий не задумываться о хлебе насущном и не беспокоиться о завтрашнем дне. Я здоров и полон сил. Но не в этом счастье.

У меня есть любимая семья: жена, дочь и сын.

Теперь, спустя столько лет, я осознаю, как близок я был к тому, чтобы навсегда лишиться шанса обрести свое счатье. Но, слава Богу, мне хватило ума забыть все обиды и оставить в прошлом все плохое.

Лилиана, моя жена, рядом с которой я чувствую себя безмерно счастливым. И дело даже не в том, что с годами наша близость стала ярче и возносит нас к невероятным высотам. Дело в том, что только рядом с Лили я ощущаю себя полным жизни. Она – мой ангел-хранитель.
Скольким я обязан ей за понимание, умение выслушать и дать совет, поддержать в трудную минуту.

У меня есть замечательная дочь, в которой я души не чаю. Я уже не ревную её к тем годам, которые она провела с Дэвидом, считая его своим отцом. Когда-нибудь, когда ей исполнится 16 лет, мы отдадим её письмо Дэвида, в котором мой дядя рассказывает всю правду об отцовстве Мишель. Дядя написал это письмо незадолго о своей смерти, и я благодарен ему за то, что в каждой строчке, адресованной к моей дочери, любовь, забота и желание объяснить Мишель, что в случившемся нет моей вины. Чужая злоба и зависть помешали нам с Лилианой стать семьей и растить свою дочку. Но Мишель узнала любовь и заботу Дэвида, ставшего ей родным отцом, когда меня не было рядом.
Оглядываясь назад, я не ревную свою жену к прошлому с Дэвидом. Я никогда не спрашивал её о том, были ли они близки с первым мужем. Ине из страха услышать горькую правду. Этого я не боюсь. Все, что Дэвид сделал для Лилиан и Мишель заслуживает любви с их стороны и понимания и уважения с моей стороны.

Я не вправе ревновать свою Лилиан к тем годам, которые она провела в качестве жены моего дяди. Мишель носит фамилию Севернов. И этого пока достаточно. Я верю, что она поймет все, прочитав письмо Дэвида и не осудит на с Лилиан за недоверие, которое позволило нам расстаться когда-то.

Теперь мы знаем цену каждому дню, проведенному вместе, и не желаем тратить на сомнения и горькие воспоминания.
Наша свадьба была скромной. Лилиан была прекрасна. Впрочем, как и всегда. В сапфировом платье, с диадемой с бриллиантами и черными опалами в роскошных волосах, уложенных в затейливую прическу, моя невеста выглядела королевой, достойной поклонения и восторженного обожания.

Я очень жалел, что не был рядом с моей Лили, когда она носила Мишель, когда рожала её. И наверстывал с лихвой упущенное, когда моя жена снова забеременела. Наверное, я был несносен, донимая расспросами о самочувствии чуть ли не каждые пятнадцать минут. И поражаюсь терпению Лили. Когда мой сын пришел в это мир, я был первым, кто взял его на руки. Первым после акушера, естественно. А уж потом из моих рук сынок перекочевал к своей маме.

Мы оба приняли решение назвать нашего сына Дэвидом. Не сговариваясь. В нашей памяти остались самые светлые воспоминания и чувство глубокой признательности за то, что было сделано Дэвидом Северном-старшим. Но немного подумав, мы решили, что второе имя нашему сыночку не помешает. Дэвид Александр Северн. Звучит!

Что нужно человеку для счастья? Не знаю, как все, а счастлив тем, что могу любить и быть любимым. Растить своих детей. И благодарить Бога за то, что все сложилось так, как и должно было. А большего мне и не надо. Разве что, еще одного сына или дочку. Но это уже решать моей жене.

Эта пытка наслаждением не могла длиться вечно, как бы того ни хотелось Ною. Он уже не понимал, где могут быть грани того удовольствия, которое он получал рядом с Мирандой. И есть ли они вообще. И дело было вовсе не в сексе. Не в том, что Мира, такая неискушённая, его идеальный соблазн, творила с ним в его, вернее, теперь уже их постели. Дело было в том, как сладостно было ощущать эту проснувшуюся жажду жизни. Это невероятное чувство, что он наконец-то может полноценно дышать, и всё это только из-за неё. И для неё.
Роксбургу было необходимо знать, что и она, его Миранда, чувствует хотя бы часть того, что сейчас чувствует он. Что она хочет того же, что хочет он. Остаться с ним, несмотря на то, что он всё же совершенно её не заслуживал, быть рядом, разделить с ним весь его мир, частью которого она неотвратимо и безвозвратно стала. Ему до жадной необходимости было нужно это знать...

- Ты играешь в запретные игры, моя маленькая. Но мне это чертовски нравится.
Да, ему нравился этот вызов, которым она ему отвечала. Который сквозил в её словах, словно она предлагала ему что-то, чего он ещё не испытывал. И Ной понимал, что он вправду никогда такого не испытывал... Всё было другим, пластиковым, ненастоящим, поддельным. Забытым. Из другой жизни, которая не принадлежала ему. И никогда не будет принадлежать, потому что Ной Роксбург больше не хочет той, другой жизни. Миранда разожгла в нём такое желание, что оно начинало сводить его с ума, скручивая всё внутри в жгуты. Ему хотелось, чтобы и она сгорала от такого же сумасшествия. Хотел видеть это в её глазах. И в то же время ему было нужно дарить ей нежность, переполнявшую всё его существо. Ту, которую не на кого было растрачивать. Сводящий с ума контраст - яростная жажда обладать и безудержная нежность.
Она пытала его снова. Как пытают, выведывая самые сокровенные тайны. И она же была его тайной. То, как она опускалась на его член, вбирая его в себя, её тесное лоно, плотно обнимающее его ствол, её взгляд в зеркале, который он поймал и не желал отпускать... Это было его тайной, подвластной ему одному. Которой он ни с кем никогда не стал бы делиться. Которая принадлежала только ему. Ною не нужно было смотреть на то, как его член входит в Миру, чтобы знать, какой водоворот сладостных ощущений рождают в нём картинки, мелькающие в его фантазиях. Их взгляды, встретившиеся в зеркальном отражении, и рождали эти фантазии. Порочные, сладкие, с привкусом нереальности происходящего. Фантазии, разделенные на двоих в их сокровенном мире.
- Больше не могу, - коротким выдохом с губ, как признание его поражения. Она победила, и он готов был сдаться ей без боя. Но до того момента, когда Роксбург окончательно попадёт в плен Миранды, ему было необходимо вновь утвердить над нею свою власть. С силой обхватить талию, оставляя на нежной коже следы от пальцев, начать насаживать на себя, отпуская с губ её имя стоном. И излиться в неё, сходя с ума от дикого, ни с чем не сравнимого удовольствия.
Удовлетворение было тоже контрастным. Полное сладостное опустошение и желание почувствовать нечто большее. Осторожно ссадив с себя Миру, Ной устроился рядом, понуждая девушку лечь. Пальцы скользнули по лону, наполненному его семенем, задели клитор, и Роксбург удовлетворённо улыбнулся, видя, как Миранда вздрогнула.
- Разведи ноги шире, - то ли приказ, то ли просьба позволить сделать ей приятно.
Она покорно разводит ноги, открываясь ему полностью. Слишком сладкая и невероятная для того, чтобы быть правдой. Ной начинает ласкать ртом грудь Миры, обводя языком соски. Сначала один, потом второй. Одновременно с этим входит в её лоно двумя пальцами, тут же начиная двигаться. Роксбург и сам не знает, что заводит его больше: то, как он ласкает губами и языком совершенную грудь Миры, или понимание, что она наблюдает за ним в этот момент. Её частое дыхание, приоткрытые губы, которые она раз за разом увлажняет языком. Стоны, что она не может сдерживать. Это всё настолько нереально, что Ной на мгновение перестаёт верить в тот мир, в котором оказался.
Оторвавшись от груди, обводит языком мочку уха Миранды, так и продолжая потрахивать её пальцами.
- Я хочу, чтобы ты кончила. Хочу чувствовать, как ты сжимаешь меня собой, - шепчет едва слышно приглушённым голосом. - А после мы с тобой отправимся куда угодно. Мне осточертел этот дом. Ты будешь только моей. Навсегда. Я хочу научить тебя очень откровенным вещам. Ты мне задолжала там, на берегу, помнишь? Хочу, чтобы ты умела впускать меня в свой рот... Очень глубоко.
Дыхание Миры становится ещё более частым, она не сдерживается и стонет ещё громче. Ной отдаёт последний приказ, который она выполняет беспрекословно:
- Смотри на меня всё время, пока будешь кончать.
И когда она начинает сжимать его пальцы собой, неотрывно глядя в его глаза, он понимает, что дошёл до той грани идеального удовольствия, к которой всегда будет стремиться снова и снова.

Когда Миранда затихает, получив сладостное удовольствие, Роксбург осознаёт ещё одну вещь: ему её безумно, до боли мало. Он снова её хочет, рискуя превратиться в наркомана, который будет совсем скоро подыхать без дозы. Слишком острая зависимость. Слишком быстро он готов отдать ей всё.
- Собирайся, я хочу убраться отсюда как можно скорее. С тобой.
Произносит, боясь услышать, что у неё есть другие дела, что она не желает, не хочет, что ей даром не нужен Ной Роксбург. Но всё же добавляет.
- И это не обсуждается. Ты нужна мне. Навсегда.