Шкатулка с секретиками

 » Шкатулка с секретиками  [ Сборник ]

Доброго времени суток)
Давненько не брала в руки шашек, то есть забросила писать какое-то время назад, полностью занявшись комиксами.
Но тут обнаружила в почте совершенно неожиданное, но такое заманчивое предложение от вашего сообщества и решила попробовать)
В основном пишу повести и романы, но как-то сразу с места и выкладывать роман кажется слишком дерзким, так что решила выложить пару-тройку из того небольшого количества рассказов, которые были мной написаны.
По тематике и стилистике они несколько отличаются от больших вещей, так что если они вам не особо понравятся, то потом можно будет попробовать почитать какую-нибудь повесть
Скажу прямо: одним из самых привлекательных моментов в предложении разместить здесь свои истории мне показалась как раз возможность живого общения с читателями, уж очень мне такое общение нравится
Надеюсь, и вам мои истории понравятся, понравится и этот рассказик
Да, картинка к рассказу тоже моя.
Красиво оформлять я пока не умею, не разобралась, так что не судите, пожалуйста, строго
Если мои истории вам понравятся, я... научусь и этому, чтобы всем было не только интересно, но и красиво
Рассказ небольшой, так что не думаю, что нужна к нему особая аннотация, ну разве что:
Как-то утром Леночка Рычкова обнаружила себя звездой соцсетей.
Тайная страсть Леночки Рычковой


  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Anonymous)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Дата последней модерации: -

 » Тайная страсть Леночки Рычковой

Тайная страсть Лены Рычковой.

- Чудесно! – Леночка Рычкова в бешенстве откинулась на черную кожаную спинку. Офисный стул не выдержал напора, колесики сорвались с места и, промчавшись полтора метра, Леночка врезалась в стеллаж с документацией. Аглаонема потайо на верхней полке не удержалась и бомбой ухнула вниз.
На этом жизнь Леночки Рычковой со всеми ее тайными страстями и желаниями могла бы и завершиться, однако девушка ловко изогнулась, и поймала горшок. Леночка перевела дух и заулыбалась, довольная собою. Во-первых, совершить подобное чудо паркура само по себе приятно (ну разве я не молодец?!), во-вторых, чудом избежать смерти – получить отличную порцию адреналина (а это не помешает в нашей жизни, серой и обыденной), но, главное, в-третьих, она Их предупреждала, что этот чертов горшок когда-нибудь…
Положа руку на сердце, Леночка любила предупреждать. Была у нее такая страстишка. Большинство окружающих терпеть не могут думать о последствиях своих поступков. Они начинают ремонты, покупают сапоги, сворачивают по пути домой на правую сторону улицы, совершенно не задумываясь о том, к чему может привести их спонтанное решение.
Леночка подобный подход к делу считала неприемлемым. Леночка не жалела времени и сил на выяснение наиболее добросовестных производителей холодильников, пылесосов, молока и презервативов. Она была в курсе содержания личных дел участкового терапевта, своего гинеколога и соседей по площадке. Она стала бы ночным ужасом воспитателей детского сада и учителей-предметников, если бы к этому моменту у нее были дети. Строго говоря, она знала многое и из жизни коллег по работе. Однако, не имея привычки разбрасываться информацией и даже намеками на ее наличие, поживала себе спокойно. Конечно, соседям по офису несложно было бы и самим догадаться, что человек с такою любовью и страстью коллекционирующий информацию, может и на них иметь компромат. Но, как мы уже отмечали ранее, люди не склонны задумываться и делать выводы. Так что Леночкины коллеги совершенно безмятежно поживали рядом с настоящей информационной бомбой и с удовольствием пользовались ее услугами, когда необходимо было узнать, куда вложить акции или к какому ветеринару отнести котенка с поносом. Леночка же не извлекала из владения чужими тайнами никакой выгоды, помимо удовольствия знать ответы на все вопросы и легко давать в случае чего полезные советы.
Однако мелкая удача с аглаонемой ненадолго отвлекла внимание девицы от внезапно возникшей проблемы. Проблема смотрела с экрана монитора ее, Леночки, собственными зелеными глазами. Проблема задирала подбородок в ее, Леночкиной, собственной, задиристой и слегка высокомерной манере. Проблема имела вид фотографии, размещенной на занимающем немалое место в жизни Лены Рычковой сайте «Одноклассники». Фотографии, надо заметить довольно удачной, за исключением одного момента, делающего ее совершенно неуместной в качестве заглавной на домашней странице. На фотографии Лена была голой.
Мало того, чудовищный компромат сопровождался надписью: «Угадай, в чем тайная страсть Лены Рычковой?»
Когда два с половиной часа назад дома, перед работой, Леночка пробегалась по местам отложения почты, интернет не таил никаких сюрпризов. Сейчас же грудь, часть попы и прочие части Лениного тела глянцево сверкали со страницы, а в форуме уже успели появиться несколько предположений по поводу ее тайной страсти. И куда, интересно, смотрят модераторы?!
Впрочем, человек, подложивший свинью, все рассчитал. Фото появилось с утра в понедельник, когда все, на выходные отлученные домашними заботами от интернета, едва заявившись на работу, жадно схватились за мышку. Так что сотни человек при желании могли увидеть Лену в неглиже и задаться вопросом о ее нескромных желаниях до того момента, когда кто-нибудь успеет забанить изображение как «оскорбляющее чувства других пользователей». Ну, естественно, рассчитал. Глупо ожидать недостаточной расчетливости от человека, сумевшего от ее имени, используя ее пароль, выложить дезу.
Когда же, наконец, модераторы сделали свое дело (впервые вызвав у Лены своим вмешательством энтузиазм и благодарность), естественно было поздно. Да, фото теперь, кроме Лены, видеть никто не мог, но от того, возможно, стало уже только хуже. Форум полнился сообщениями с просьбой рассказать, что это, собственно было и совершенно непотребными предположениями на этот счет.
Вечно опаздывающие Екатерина Власьевна с Лариской, заскочили в офис, шепчась и хихикая, на ходу захлапывая крышки мобильников. И тут же юркнули к Ларискиному компу. Запищало подключение. Морды «милых подружек» вытянулись от разочарования. Катерина, гадюка, уползла за свой стол. Сидит, любопытствует, посверкивает поверх компа контактными линзами. Кобра очковая. Хоть и в линзах.
Мальчики-компьютерщики засунули головы в дверь, нагло вылупились поверх кофейного пара. Лена постаралась сделать индифферентное лицо, но уши заалели сквозь модно подстриженные пряди.
Строка понизу экрана сверкала и переливалась уведомлениями о сообщениях.
В довершение всего заглянул на огонек шеф. Беззаботной бабочкой приземлился на угол стола, помахал ногою в дорогом стильном ботинке. Окутал облаком древесно-ароматической смеси, с нотами зеленого мандарина, красного грейпфрута, граната, бессмертника, перуанского бальзама ну и дальше по списку необходимого, чтобы вскружить любую женскую голову в осеннее-зимний сезон 2008г.
Леночка, морально ко всему уже готовая, сладко-прохладной улыбкой ответила на его долгий, всепроникающий взгляд.
- Ну… - промурлыкал шеф, - И в чем же тайная страсть Лены Рычковой?
Котяра. Сытый. Даже пресыщенный. Но воробышка еще не прочь поймать, если тот, конечно, сам сядет на его расслабленно протянутую лапу.
- Моя тайная страсть? – Леночка размашисто похлопала ресницами, потом невозможно широко, не взирая на опасность выпадения глазных яблок, распахнула глаза, и томно выдохнула – Вы, конечно!
Шеф вскинул бровь, удовлетворенно мургнул и соскочил со стола, напоследок бросив через плечо взгляд, означающий, мол, мы же с тобой оба понимаем, что в каждой шутке есть доля…
«Интересно», - Лена постучала по зубам кончиком гелевой ручки: «Не затеет ли он и в правду продолжения. Так, ради прикола». От этой мысли сердце Леночки сбилось с ритма, и даже слегка вспотела верхняя губа. Нет, само собой, шеф – вариант совершенно бесперспективный. В анамнезе три жены и тридцать три любовницы. Жизненное кредо: «Я могу себе это позволить!» … И потом - он считает ее, Лену, довольно умной. По крайней мере, не такой дурой, какими считает остальных. Поэтому порой они заговорщицки перемигиваются, что тоже волнующе, и эротично, и дорогого стоит… но не стоит ли, действительно перейти в отношениях на другой уровень?
Лена еще немного помечтала, а затем вполне трезво рассудила, что уровень, пожалуй, будет пониже. Она и так сегодня пала чьей-то злой волей ниже некуда. Тайная страсть Лены Рычковой: фоткать свое тридцати с лишком летнее тело в голом виде и помещать на публичное обозрение!
Чтобы успокоиться, Лена, стараясь не шуметь, выдвинула верхний ящик стола. Соседки встрепенулись и вытянули шеи. Что они думают, я оттуда достану: подшивку «Плейбоя» за десять лет? Фаллоимитатор на батарейках? Фотокамеру с навороченными насадками? Обломайтесь в Новый год! Лена вынула из ящика альбом, краски, кисточку и маленькую баночку. Демонстративно наполнила банку холодной водой из электрочайника. Вставила в уши наушники с «Дорз». И погрузилась в творчество.
Вот уже два месяца как Лена с превеликим своим удовольствием посещала курсы декоративного искусства при архитектурной академии. Курсы пришли на смену танцам живота и ипподрому, и увлекли новоиспеченную художницу не на шутку. Лена ломала голову над пластическими идеями и цветовым решением, высунув язык, раскрашивала узоры, посвящая новому хобби все свободное время: дневное, да и ночное тоже. Родители хватались за сердце, Лена показывала им язык. Коллеги пребывали в шоке, и не знали, как относиться к чудачеству Рычковой: с восхищением или презрением?
Полтора часа до обеда благополучно истратились на геометрически орнаментированную тарелку. Шеф более не заглядывал. Прочие, разослав СМСки по общим знакомым, с головой ушли в свои аськи, и, если и обсуждали там ее, Ленино, непотребное поведение, то проделывали это, совершенно забыв о присутствии ее в реале.
Тем не менее, на обед Леночка собиралась отправиться одна. Конечно, мало приятного, натянув на лицо маску напускного равнодушия, пилить через оживленно обсуждающую тебя контору. Но не сидеть же забитой мышкой, лишая себя пирожных и кофе. Пирожные и кофе – это тоже, знаете ли, тайная страсть. Совершенно кстати замигала аська.
И эта туда же! Лучшая подруга Светка отписалась: «Эй, а я знаю, главную тайную страсть Лены Рычковой!» Смайл в конце строки похабно подмигивал и совершал короткими ручками неприличные жесты. «Это корзиночки с фруктами!» - изобличала следующая строка.
«Слушай, я тут поблизости, с мобилы тебе сигналю. Пойдем в обед в «Шоколадницу». Примем порцию эндорфинов!»
У самой Светки так же нашлась причина для стресса. Причина сидела за столом, не доставая ногами в ярко-розовых сапожках до полу.
- Наша няня расхотела быть няней! Она предпочитает получать раз в десять меньше по пособию для безработных, но зато сидеть дома и ни фига не делать! Пойду посикаю, замерзла, как гусь у Пушкина! – громогласно объявила лучшая подруга и устремилась в сторону дамской комнаты.
Лена не припоминала, чтобы гусь у Пушкина мерз, вроде бы он наоборот был очень весел, хотя и на красных лапках, но великий русский поэт возник, видимо, в речи Светки по аналогии с няней. Няня и Пушкин – два навечно связанных понятия для любого русского человека.
- Знаешь, Лена. Я думаю, наша няня умерла, – важно произнесла причина Светкиного стресса, серьезно покачивая четырехлетней головкой с двумя длинными косичками. – Когда она еще в самый первый раз пришла к нам, я сразу поняла: она – не жилец. У нее всегда были какие-то виденья, ее жених два месяца назад оказался женщиной с тремя детьми, она три раза вываливалась из окна. Еще у нее была очень грустная кошечка. Вначале она была веселая, но потом, она гуляла, и незнакомый мужчина оторвал ей три лапки, а одну зачем-то оставил. Кровь остановили, но ползать ей все равно было неудобно…
- Ой, не слушай ты ее, ладно? У нее сегодня все по три. Цифра дня! – фыркнула возвратившаяся подруга.
Пророчица с косичками мрачно ухмыльнулась в пирожное. Глаза ее мечтательно блестели.
- Ой, что тут думать?! У кого еще могли быть эти твои фотки?! Кроме твоего бывшего?! Всколыхнулась его мстительность во время очередного приступа белой горячки! Время у него в башке перепуталось. Все ему показалось, что было только вчера, а не три года назад, и он снова да ладом отомстил! Не помнишь что ли, как он тебе окна снаружи черной краской закрасил! Надо додуматься, а? Ну а что с другой стороны отомстил? Фотка отличная! Целлюлита нет, складок ни на жопе, ни на морде! Некоторые, между прочим, сами такие фотки помещают. С целью, между прочим, познакомиться с кем-нибудь, или, опять же, всяким там показать, что ты еще супер и ого-го!
- Я думаю, тетя Лена, - в присутствии матери причина стресса соблюдала приличия и вспоминала слово «тетя», - что он тебя убьет. В смысле, дядя Сережа. Он подкараулит тебя на работе, и ударит по голове принтером. А потом отрежет тебе руки и… - тут «Ванга» задумалась, лицо ее озарялось смесью восторга и ужаса, - и одну ногу!
- Смотри-ка, сосчитала-таки до трех! Сиди, молчи и жри пироженку! Нашлась тоже! Тетю Лену пугаешь!
- Что ты все кричишь на нее? У нее, наверное, от непроходящего стресса такое трагическое мировосприятие, - вступилась потенциальная калека.
- Вот, Ленок, родишь, и сама поймешь, у кого тут непроходящий стресс и трагическое мировосприятие!
Осознав, что сморозила бестактность, Светка зачастила о своих проблемах, старательно пытаясь сменить тему. Но Лена уже успела загрустить. Может, действительно, ее тайная страсть и желание – завести ребенка? Все-таки уже тридцать с хвостиком. Правда, она читала на очень авторитетном медицинском сайте, что лучшее время деторождения – с тридцати двух до тридцати пяти, но ведь, чтобы вписаться в эти сроки надо успеть найти подходящего донора спермы… Пред мысленным взором возникла мускулистая спина под тонкой тканью рубашки, и в воздухе отчетливо запахло гранатом и бессмертником. Вот скоро как раз Новый год, корпоративка за городом, как это у них в конторе принято. Шашлыки, шампанское, катание с горок, сауна…
Черт! Новый год! Лена соскочила с места, сорвала с вешалки пальто и сумочку, чмокнула в макушку источник трагического восприятия и, замахав Светке обеими руками: «Некогда! Некогда!», рискуя подвернуть каблук, помчалась в контору.
На работе, небрежно сунув в шкаф пальто и шарфик, Лена взяла прямой курс на профсоюз. Профсоюз, представленный в Ленином учреждении дамой-бухгалтером пост-пенсионного возраста встретил появление оскандалившейся коллеги сдержанно, с легкой иронией во взоре. Однако нашей героине было не до обид. С ласковой вкрадчивой улыбкой, не стуча каблуками, она приблизилась к даминому столу и, предварительно одарив последнюю позаимствованным у шефа долгим многозначительным взглядом, негромко произнесла:
- Анна Пална, а ведь скоро Новый год.
- И что? – насторожилась бухгалтерша.
- Ну и как всегда, - заговорщицки подмигнула Лена.
Тут Анна Павловна естественно откинулась на стуле, свела в куриную гузку морщинистые губки с остатками помады, закатила многозначительно глаза и протянула, что наверное, Лена сама понимает, что после того, что произошло, они не могут доверить ей такое совершенно ответственное дело, которое может делать лишь человек с чистыми руками, горячим сердцем и так далее…
Тут Лена напомнила, что кроме нее особых желающих на выполнение ответственного поручения обычно быть бывало.
Анна Павловна возразила, что раз уж так все сложилось, можно пока и нанять кого-то со стороны. И, кстати, не старовата ли уже Елена Константиновна для исполнения данной миссии?
Лена почувствовала, как гнев начинает наполнять все ее существо, как воздух наполняет разноцветный праздничный шарик. Взгляд сам собою упал на принтер, по пути отметив расположение ножа для нарезки бумаг.
Однако сперва девушка попробовала надавить на жалость, в красках расписав мстительный характер бывшего мужа. Увы, пробудить добрые чувства в сердце старого профсоюзника не удалось. Что же, зато наконец-то, хотя бы для самой себя Лена ответила-таки на вопрос: есть ли у нее тайная страсть? Есть ли постоянное и неутолимое желание, способное заставить ее пойти на… многое.
Выйдя из бухгалтерии, Лена гордо вскинула голову и дунула на указательный палец, разгоняя воображаемый дым от дула воображаемого пистолета. Анна Пална осталась в кабинете в полностью растрепанных чувствах, побежденная неисчерпаемой осведомленностью в ее просчетах и неудачах такой всегда безобидной Леночки Рычковой из отдела планирования.
А в Лениных ушах звенели хрустальные колокольчики, гудел нетрезвый бас Деда Мороза, в воображении раскачивались на ароматных зеленых ветках разноцветные елочные шары. Она снова будет Снегурочкой! В блестящей шубке с белой опушкой, в кокошнике со сверкающим стеклярусом, с длинной косой. И, если ей повезет, она и в будущем году будет ею, и, может статься, еще раз. Дети будут рассказывать ей стихи, а подвыпившие молодые люди галантно целовать руки и приглашать танцевать. И она на целый вечер снова окажется в юности. Вечно молодой. И вечно счастливой.

 » Охота на диких му... 18+

Доброго времени суток)
Представляю вашему творчеству еще один рассказик, написанный в 2008 году)
Рассказик слегка эротический, а вдохновили меня на его написание настоящие Туся и Надежда). Правда, в рассказе я дала своим Тусе и Надежде немножко побольше возможностей (финансовых), хотя почему-то мне думается, что и при своих ресурсах они могли сотворить что-то подобное вполне легко) Так как разве что-то не по плечу двум подружкам за 35, желающим отвлечься от серых будней?)
(картинка опять моя, времени написания рассказа)

Охота на диких му...

Тата и Нюша маялись дурью.
Жизнь казалась пустою, и подруги старательно заполняли пустоту танцами живота, фигурным катанием, вышиванием котят крестиком, Фен Шуем, массажем, молекулярной физикой, основами кулинарии острова Ломбок, даже участвовали в международном чемпионате по скоростному складыванию пазлов.
В результате их существование напоминало авоську с разноцветным мусором, а ощущения полноты, в смысле, какой-то удовлетворенности, не приходило.
Может, это оттого, что Тате с Нюшей нигде не удавалось задержаться надолго.
Еще на подступах к достижению совершенства в овладении очередной икебаной Нюша окончательно теряла запал и скисала. Тата какое-то время копошилась, пыталась заразить подругу энтузиазмом, объясняла насколько более веселой и НАПОЛНЕННОЙ станет их с Нюшей жизнь, когда в ней появится искусство лепки статуэток из соленого теста. Потом ей тоже надоедало, она устраивала шумный прощальный скандальчик, и, сгибаясь от хохота подруги выскакивали вон из очередной секции, чувствуя себя восьмиклассницами, сбежавшими с уроков.
Дальше, как водится, кабак, похмелье, пустота и скука.
Иногда девчонки посещали курсы до конца – но и это не помогало.
Не помогали ни Уругвай, ни Бразилия, ни юг, ни север, ни восток, ни запад. Не помогал даже шопинг, что уже ни в какие ворота не лезло.
Нюша даже подумала помирать. В свои соро…, пардон, тридца…, в свои двадцать с кокетливым хвостиком.
Помирать – занятие благодарное. Только соберись и организм с радостью предоставит тебе полный список симптомов всех несовместимых с жизнью болезней из медицинского справочника по алфавиту.
Нюша принялась увлеченно лечиться, и довольно быстро обнаружив, сколь недолго ей осталось, начала с не меньшим энтузиазмом готовиться отходу: всякая там бронь на престижном кладбище, мраморные ангелочки от Церетели в изголовье, белые тапочки от…
Но, во-первых, по обычаю своему, она и это дело не сумела довести до конца, а, во-вторых, Тата ее в великом начинании вероломно не поддержала.
Тата не захотела резервировать соседние полтора метра среди оградок и венков и откровенно зевала, выслушивая душераздирающие рассуждения Нюши о том, как она распорядится наследством. В конце концов, она вообще грубо прервала излияния подруги, напомнив ей, что распоряжаться той, собственно говоря, пока нечем.
- Вот когда твой Юрасик кони двинет, и тугрики свои тебе оставит, тогда и будешь их завещать. Ну а для этого тебе, Надежда, умереть надо последней! – и Тата довольно захохотала, впечатав спину в диванную подушку, а бокал с мартини в инкрустированную черным деревом и перламутром столешницу. - Так что: танцуй, пока молода, Надя!
Надежда сначала оскорбилась сунутой под нос правдой жизни, а потом заныла о молодости, о том, что она прошла и не вернется. Даже песню хотела какую-нибудь спеть к случаю. Подошла бы, конечно, «Исчезли солнечные дни» Леонтьева, но вспомнилась только «Лето, ах, лето!» Пугачевой. Впрочем, и то и другое намекает на возраст.
Ладно, хоть зеркало о возрасте не напоминает абсолютно. Все, что могло предать, безжалостно отсосано, отрезано, отмассировано, откачено, на худой конец, закрашено. Отражения томно махали ресницами, покачивались на стройных ножках и алели бутонами алых губок.
Ни Юрасик, ни Таточкин Робертенок не жалели денег женам на экстерьер. Жаль, правда, новую прическу или грудь замечали лишь по появлению еще одной строки в графе «расходы».
А что касается, например, Олежки, Антошки, Михасика, Вовчика, Мустафы и Евгения Вячеславовича – тех они и вовсе не замечали.
Так получалось, что подружки и любовников по привычке находили не оставляющих бреши в упомянутой графе. Те тоже сами в состоянии были заплатить и за кофе, и за Венецию.
Однако, при всем удобстве, одна проблема оставалась даже в этом случае. И серьезная проблема. Все эти милые излишества совершенно не выполняли свою основную функцию. Точно так же, как и, допустим, верховая езда, они абсолютно не заполняли пустоту.
Что еще хуже: Тата с Нюшей начали путать их с мужьями. А что? Все тот же Rocabar или Lagerfeld, Patek Philippe и Zimmerli, ну или там… впрочем – не важно. Дошло до того, что в первую же ночь после романтического свидания со вполне молодым и стройным директором «АкваБромБанка» Леонидом, Тата прозаически уснула на черных шелковых простынях, а утром, перекинувшись с мужчиной парой слов о пробках и погоде, привычно клюнула в гладко выбритую щеку и, помахав с порога наманикюренной ручкой, прочирикала: «Счастливенько, Робертушечка!»
Короче: ужас, пустота и скука. В бедные головы подруг начали уже забредать шальные мысли: не заглянуть ли в зловонные бездны извращений, когда Татина креативность осуществила очередной всплеск.
- Мы едем в Крым! – в голосе впередсмотрящего на флагмане Колумба не было большего энтузиазма, когда он в свое время завопил из корзины на верхушке мачты: «Америка! Америка!» (ну, или что-то в этом роде).
- Да? А почему не в Тольятти?! – тут уже Надежда полной мерой отвесила иронии в интонацию. – У тебя что? Старческая тоска по пионэрскому детству? В «Артек» потянуло?
- В «Орленок», - утробно промурлыкала Тата. – Крым – край непуганых диких мустангов.
- Ты полуостров с Техасом не перепутала? И вообще, мы ж с тобой договаривались: ничего связанного с членовредительством! Я ни на роль тореодора в бое быков не согласна, ни с пауками во рту ключ в «Боярде» искать!
- Я никогда! Слышишь? Ни-ког-да не сделаю ничего такого, что могло бы повредить хотя бы один какой-нибудь член! Члены – это слишком важная вещь в жизни женщины в самом расцвете сил. Это, как говорил Карлсон, не тот предмет, по поводу которого можно шутить.
- Он говорил: «Плюшки – это не дело житейское!»
- Ну при чем здесь плюшки!
План Таты был прост: поехать в Крым, где у Татиной подруги Анджелы имелся небольшой - комнат на сорок-пятьдесят - замок. Уютненько обустроиться и тщательно пошарить по окрестностям в поисках «совершенно других мужиков». Не «совков» в трико, и не профессиональных плейбоев, и не зануд-иностранцев, с которыми в силу ментальных несовпадений ничего путнего почему-то не получалось, а каких-то особенных, напоминающих по словам той же самой подруги Анджелы то ли эдельвейс, то ли колокольчик своей редкостью, оригинальностью, а главное, бесценной особенностью заполнять душевную пустоту.
Нюша, конечно, во всю эту ерепень не верила. А поездку в непрестижный, «для бедных», Крым считала и вовсе чем-то неприличным… Но ведь они и так были в полушаге от совершения чего-то неприличного. И если рассматривать поездку с этой точки зрения…
А потом Нюша увидела Его.
Тата его тоже увидела и коротко взвизгнула.
Только что они сидели на совершенно непонятных слоистых камнях, спину немилосердно жгло, а ноги морозило пышной пеной бойко скачущей горной речки – неестественно, нецивилизованно, не комфортно и скучно.
И вдруг с Нюши словно сняли полиэтиленовую упаковку, как с новой куклы. Мир стал ярким, цветным, обрел запах, вкус и свежесть. Кожа вздыбилась мурашками, сердце горячо забилось, а в горле стал ком. Ощущения были болезненными, но, одновременно такими… полнокровными.
Загорелый, белозубый всадник, юный Индиана Джонс в дешевой соломенной шляпе с по-ковбойски загнутыми полями, защитного цвета бриджах и пластиковых сланцах верхом на огненно-гнедой лошади.
Впрочем, ни сланцы, ни бриджи не замечались. Картина захватывала цельностью и яркостью мгновенного впечатления.
Дикая, брызжущая радостью жизни природа. Пышная сочная зелень, выбеленные солнцем и ветром скалы, сверкающая пена несущейся вскачь воды, и всадник на жаром животной энергии пышущем скакуне. Все было полно утраченной гармонии и необузданной чувственности.
- Уфф! – Тата отмерла первой. Лошади со своими седоками давно скрылись в тени исполинских деревьев, но остатки впечатления все еще колыхались в знойном воздухе. – Ей-богу, в моем животе бабочки! – Тата смачно пошлепала себя по плоскому животику с кокетливым пирсингом в пупке.
Нюта проворчала что-то неопределенное и мрачно перевернулась со спины, намереваясь, очевидно, своих бабочек передавить.
- Завтра они приедут сюда купаться. Я слышала разговор. Познакомимся… дальше дело техники, - бабочки вознесли Тату на невысокий плоский валун и заставили вытанцовывать замысловатые па, разученные когда-то на занятиях танцем живота. При этом она, напрягая зачатки слуха и голоса, с энтузиазмом голосила: Восточные сказки! Зачем ты мне строишь глазки?! Манишь дур, манишь! Зовешь пойти за собой!
- Дэвушкы! Курасавицы! Я иду, я уже ыду!
На висячем мосту между скал призывно бултыхалось нечто тощее, смуглое, носатое и волосатое в оглушительно красных плавках.
- О, Господи! Нюша, валим, пока этот Тарзан волосатый к нам не спрыгнул. После ковбоя мое эстетическое чувство не вынесет такого зрелища!
И, накинув сандалии с парео, дамы с громким хохотом ретировались к «Ягуару», спрятанному в кустах.

Ковбоя звали Никитой. Вблизи он оказался не менее хорош, чем на расстоянии. Мускулистый, гибкий, улыбчивый, лет двадцати трех, слегка подлакированный второй столицей за три года учебы в ней. Он легко шел на контакт, был приветлив и отзывчив. И, конечно, приложил все усилия, чтобы отловить «случайно» упавшую в поток шляпку Таты. Не поймал, легко повинился и легко позволил увлечь себя разговором.
Вот его девушка, та моментально раскусила беззаботно похохатывающих подружек. В глубине ее кукольных серо-голубых глаз не таяла настороженность, а мягкие ручки не разжимали кольца вокруг смуглой шеи друга.
Тот снисходительно принимал собственничьи нежности спутницы, и болтовню новых знакомых тоже выслушивал с искренним и доброжелательным вниманием, словно не замечая оглаживающих его по оголенному торсу горячих взглядов.
Это заводило подруг еще больше.
Правда, Нюшу смущало абсолютное равнодушие молодого человека к их с Татой дорогостоящим прелестям. Противно, облупившимся ноготком поскребывала мозг мысль: а не считает ли мальчик их с Татой слишком старыми для себя?
Тату тоже смущал покой в глубине серых глаз, и она с трудом удерживалась от провокаций: слишком рано, любой рыбак знает – сначала хорошенько зацепить, а потом уже подсекать. Впрочем, пару скользких шуточек она себе позволила.
Ковбой вспыхнул, обезоруживающе разулыбался, а потом пару раз Тата углядела в его взгляде колючие вспышки откровенно мужского интереса, и снова серые глаза безмятежны.
-…Конечно, здесь нет приличных ресторанов. Их в этой стране нет по определению, но так или иначе, а выпить за знакомство нужно! – настаивала Тата.
«Что ты здесь, вообще, дорогуша, делаешь, если здесь все рестораны неприличные?!» -прочла Нюша в глазах Никитиной девицы. Кстати, он называл ее ни много ни мало «женой». Фу ты ну ты, ножки гнуты.
- Ну, на худой конец и в хорошей компании, так и быть, и «Ришелье» сойдет.
Никита замешкался, но только на пару секунд, потом сумел-таки ответить, не потеряв достоинства и расслабленности:
- Нет, девушки, мы с Лялькой «Ришелье» уже не потянем, поиздержались – поезд через три дня. А завтра еще хотели в Бахчисарай съездить.
Три дня? Новость произвела на подруг неожиданно сильное и неприятное впечатление. Казалось бы, плюнуть и растереть: в прериях еще полно стройных и горячих на длинных ногах. Так нет. Татин моск, как ему было свойственно, в экстремальных ситуациях наращивал обороты, рождая идеи с продуктивностью на грани возможного.
- О, кей! Форсируя события, приглашаем в гости! Мы тут остановились в доме у подруги. Это самый настоящий замок: подъемный мост, кабаньи головы на стенах, доспехи по углам, бассейн с горками и водопадом, всякие потайные комнаты в подвале!
- Старинный замок?
- Ну, не старинный, зато совершенно офигенный. Ей-богу, даже с приведениями!
- Эти-то откуда?
- А, говорят, замурованные в стенах конкуренты бывшего владельца. Вы даже знакомых этих, с которыми в Бахчисарай собирались, с собой зовите. Сразу отметим и встречу и, как говорится, расставание! – (Остапа, как говорится, несло).
Молодежь колебалась мучительно, но недолго.

Мерцающие огни свечей прятались в драгоценных стеклах витражей. Блики, побывавшие в волшебной стране стрельчатых окон, становились рубиновыми, янтарными и сапфировыми и рассыпались по золотисто-палевой скатерти, плясали на хрустале бокалов, купались в вине. Ковры, в которых нога утопала по щиколотку, а каблук путался как в траве, уводили на балкон. В его огромную арку видно было утопающее в черном море черно-синее небо с крупными, как на ладони звездами, а неостывшие еще ароматы южного вечера вплетались в пьянящий букет запахов дорогих вин и еды. Издалека снизу доносился шум волн и стрекотание цикад.
Гости, подавленные роскошью, были тихи и неловки, даже Леля не находила в себе сил презрительно кривить губки и цепляться за руку Никиты. Друзья, пришедшие вместе с ними, довольно простенькая молодая пара, слишком громко хохотали и рассказывали несвежие анекдоты, стараясь скрыть то, что ощущали себя не в своей тарелке.
Зато хозяйки царствовали. Тата в золотом с алым, Нюша в серебряном с черным атласах, страстно обнимавших чудные фигуры и роскошными волнами струящимися вниз. Они распоряжались, повелевали и, собственно, творили, что хотели. Властно отстранив потерявшуюся Лелю, дамы беззастенчиво обхаживали предмет своего вожделения. Подливали вина, заглядывали глаза, касались плеча, щеки, колена, шептали на ухо многообещающее и полупонятное.
Никите казалось, что вокруг него завертелось колесико цветного калейдоскопа, ослепляя, вспыхивая, кружа голову и лишая воли. Сначала он еще вспоминал о Леле, оглядывался на нее, испытывал неловкость перед друзьями, потом все окончательно поплыло перед глазами, а за ушами сладко щекотало, как теплой травинкой, и не хотелось останавливаться.
В какой-то момент он обнаружил себя опирающимся о мраморные перила балкона, с бокалом дурманно пахнущего красного вина. Тата и Нюша, совершенно офигенные, просто как героини американского фильма, как богини, как… просто невозможно прекрасные и привлекательные улыбались ему маняще сверкающими влажными губами, вишневыми и малиновыми и говорили, что он должен остаться с ними. И это было так… Так что не просто мороз по коже, а так, что холод и восторга и ужаса одновременно запускал иглы прямо в сердце. Совершенно прекрасно. И совершенно невозможно.
- Тата, Нюша, нет. Мне же, правда, послезавтра на поезд и, сразу как приеду, на работу. И у меня Лялька. – Никита сам не вполне понимал: хочется ему остаться или нет. Да это и не важно было. Остаться он не мог, завтра утром они с Лялькой сходят на рынок, купят продуктов в дорогу, банку меда с разными орешками внутри и оранжевых сосулек. Тоже с орешками. А потом поезд. Питер.

Никита открыл глаза. И увидел море. Голубое в солнечных зайцах. Окно в пол. Ветер отдувает золотистую вуаль занавеси. Он лежит на огромном сексодроме: метра по три во все стороны, щедро застеленном белым атласом. Никита покопался в памяти: воспоминаний не обнаружил, но зато придумал объяснение: они с Лялькой вчера перебрали, и гостеприимные хозяйки уложили их спать в одной из спален. Негромко позвал Ляльку, та не откликнулась. Атлас неприятно цеплялся за кожу. Никита передернул плечами и поспешил встать.
Брюки валялись на полу. Никита покачал головой: с детства не имел привычки разбрасывать вещи. Здорово, видно, наклюкался.
Лельки не было ни в ванной, ни на балконе. Очевидно, спустилась завтракать. Наверное, уже немало времени, а столько еще нужно успеть. Никита поспешно ополоснулся, натянул брюки с футболкой и поспешил из комнаты.
Немного поблуждав коридорами, выходившими то и дело то в летний сад, то к бассейну, то еще в какое-нибудь красивое и роскошное место, молодой человек очутился наконец во вчерашней столовой, только сегодня она была залита солнечным светом, игравшем на блестящем кофейнике и на белоснежном фарфоре. Пахло кофе и горячими булочками. Тата и Нюша в персиковом и фисташковом махровых халатах наслаждались завтраком.
- Доброе утро, - Никита приветливо улыбнулся.
- Присаживайся, - хихикнула Тата.
- Спасибо. А где ребята? И Ляля?
Тут Никита заметил, что на столе приготовлено только три прибора и ротанговых легких кресла вокруг стола тоже только три.
- А они уехали. Тебе с молоком?
- В смысле уехали? А Ляля?
- А вчера еще уехали. Как ты только сказал своей экс, что остаешься с нами, и она может проваливать, так они и уехали.
Никита сглотнул, горло перехватило.
- Я не говорил. Я не мог такого сказать. И Ляля бы ни за что не уехала. Извините, мне позвонить нужно, - он сел и тут же вскочил.
- Ты это сказал после того, как твоя экс застукала нас в постели.
- В смысле, в постели? В смысле – нас? Меня и Вас? Или что – меня и вас?
- Татка, перестань издеваться над мальчишкой, у него смысл за замысл совсем зашел, - снисходительно заулыбалась Нюша.
- Ну, Нюша, мне же обидно. Все было так незабываемо. Мальчик такой сладенький, доставил нам столько удовольствия, и все забыл…- Тата утробно замурлыкала в кофе.
- Дура, он сейчас в обморок грохнется. Ты был права, когда говорила, что Крым – край непуганых мустангов. Мальчик, закрой рот. Тетеньки пошутили. Ночью ты просто спал. Один. А Ляля уехала. И друзья твои, недоумки. А ты остаешься. С нами. Здесь. Пока нам не надоест с тобой общаться, - и Нюша, копируя Шарон Стоун, медленно поменяла местами гладкие загорелые ноги прямо под носом у гостя и пленника.
Никита молчал. Довольно долго. Потом насыпал в кофе две ложки сахара. Размешал. Выпил. Поставил кружку на стол. Встал. Подошел к одним из дверей, толкнул – закрыто. Еще две попытки закончились тем же. Дамы с любопытством наблюдали за ним.
- Ой, сейчас психанет и будет кофейником бросаться, - хихикнула Тата.
Не реагируя на насмешки, Никита толкнул четвертую дверь. Та оказалась открыта, но вот беда: по обе стороны от нее шестеро молчаливых и элегантных ребят с индифферентными лицами.
- Хватило бы и двоих, - мрачно хмыкнул Никита и вернулся к столу. – Девочки, вы – маньячки?
- Ага, сексуальные! – выпучила глаза Тата, - Правда, мы очень сексуальные?
- И что? Вы меня будете теперь мучительно убивать? Или просто трахнете и отпустите? В милицию же я не пойду… Даже к психологу не пойду. – Никита тяжело вздохнул, - Только давайте уже как-то по-быстрому, мне на работу, и Лялька ждет. А еще курсовую писать надо.
«Далась тебе эта работа!», «Далась тебе эта Лялька!» - в голос воскликнули подруги.
- Завтра же, а, хочешь, сегодня поедем в Венецию, в Париж, в Нью-Йорк, да хоть на Тибет. Мы можем тебе яхту купить, лошадь, машину, самолет даже спортивный, если скинемся. Ну сколько тебе там платят, что ты такой неподкупный? Мы тебе тоже можем платить зарплату, да еще пару ноликов сзади прибавим.
- Курсовую из инета скачаешь. А хочешь, купим тебе доцента для твоей курсовой? Или сразу твоего завкафедрой. Какой институт-то у тебя?
- Строительный… Девочки, ничего мне не надо от вас, правда. Я к этой работе три года шел. У меня оклад восемьдесят пять. У нас в Салде мэр таких денег не получает. У меня мать, сестра и дед. Мы с Лялькой ипотеку брать собираемся. И коллектив вообще хороший. И, вообще, я хочу мосты строить. Мне с детства мосты нравятся.
- Слушай, Надюх, он даун. Он считать не умеет. Ему мосты нравятся. С детства. Может ему строительство моста купить? В качестве конструктора? Лего?
- Подожди, я его про другое спросить хочу. Никита, зайчик, мне почему-то кажется, что ты к своей Ляле как-то спокойно относишься? Ты ее вообще любишь?
- Идите на х… – ответил Никита, встал из-за стола и вышел на балкон.

- Слушай, а где наш крымский пленник? С обеда его не вижу, - скорчив недоуменную рожицу Тата огляделась вокруг. Даже наклонилась и под свое кресло заглянула.
- Последний раз я его видела в библиотеке. Он с умным видом читал Хомингуэя. Он, видишь ли, работает в сигарном бутике, и ему там целую стопу книг на каникулы прочитать задали. Чтобы умел поддержать беседу с культурным покупателем.
- Опять он с этой своей работой. Надо свистнуть, чтобы его к ужину позвали. В конце концов, ночь скоро. Прямо чешется кое-где, так подонимать его хочется. Он такой лапа, когда смущается. Ты к нему как, днем-то не приставала? Остыли чувства? Ушли желанья?
Нюша, недобро щурясь, помешивала и помешивала ложечкой чай. Наконец заговорила:
- Слушай, Тата. Мне эта вся порнуха не нравится. Давай уже решим, и пусть мальчик будет чьим-то одним. Я предлагаю, чтобы моим. Он мне больше нравится. У меня и сон, и аппетит пропал, как только я его увидела. Я, может, его всю жизнь ждала. У меня такого никогда ни к кому не было. А тебе он так, потрахаться.
- Ой! Ой! И сон у нее пропал и аппетит? А запор у тебя не начался? Покакать-то хоть без него можешь? Не надо, знаешь, Надежда Петровна, меня тоже оскор, как говориться, блять. Я, по-твоему, чисто потрахаться, а вот ты у нас – вся в высоких чувствах. Она любила, как в наши лета уже не любят, как одна безумная душа поэта еще любить осуждена! Нет уж, дорогая, не хочешь вместе, по-подружески, давай, пусть победит сильнейший. И красивейший, и сексуальнейший. Эй, где там наш Кубок Первенства шляется?!
Но до ужина Кубок не нашли. Не нашли и до двенадцати ночи.
- Слушай, а не мог он, того?- шепотом поинтересовалась у подруги Тата.
- Сбежать в смысле?
- Дура. Отсюда не сбежишь. У Анжелки здесь охрана как в Алькатрасе. Я имею в виду это… Не мог он руки на себя того?..
- Тьфу на тебя! – пискнула Нюша. - А что охранники говорят?
- Говорят: не выходил, и в камеры его не видно…
- Ужас какой, - покачала головой Нюша, раззевалась и побрела к спальне.
- Эй, чувствительная! Ты что спать пойдешь?
- Угу. – и Нюша побрела по коридору, постукивая каблуками шлепанцев с помпонами.
Спустя полчаса Тата ворвалась в Нютину спальню:
- Ну! – грозно прорычала она, срывая одеяло с мирно посапывающей подруги.
- Чего тебе, зараза полуночная?! – захныкала Надежда.
- Баранки, переблин, гну! Где мальчишка?! Только не говори: «Какой мальчишка?» А то холофайбером из подушки накормлю!
- Что ты привязалась?! Не знаю! Сама психую!
- Ты психуешь?! Ты психовала за обедом. А потом убогими своими мозгишками что-то там придумала, и успокоилась! Не удивлюсь, если ты втихую отравила его и закопала в саду, чтобы никому не достался.
- Это ты так про меня думаешь?! Ну и тварь же ты!
- А что?! Увидела, что я ему больше нравлюсь и прикнокала парнишку!
- Ты ему больше нравишься?! Ты?! Да у тебя твои сорок два на морде маркером намалеваны! Ему, чтобы с тобой переспать геронтофилом быть надо!
- Ты, гнида, зубы мне не заговаривай! Я тебя с детства знаю. Говори, куда девала?!
Тата заскочила на кровать и в ярости вцепилась в Нюшин пеньюар, затрясла ее, повалила. Нюша выпучила глаза, захрипела. Тут Тата опомнилась, бросила Нюшу и устало села на край кровати, печально пробормотав:
- Вот так: слово за слово, шутка за шуткой и получил ежик по морде. Надька, прости.
Надежда проковыляла на четвереньках по кровати, села рядом, потирая горло:
- Ты меня, Татка тоже прости. Я, правда, его спрятала.
Тут ежик чуть не получил по морде еще раз.

«Лучше б, мама, ты меня в детстве личиком уронила. Или с ручками-ножками что-нибудь сделала,» - невесело рассуждал Никита, сидя в полной темноте, холоде и сырости, связанные ноги болели, а связанных рук он вообще не чувствовал – и это было как-то по-особенному страшно и противно. Еще хотелось есть, пить и выть. И в туалет ужасно. Он вспоминал «Графа Монте-Кристо» из списка, заданного на лето, и немного ему завидовал. С другой стороны, должна же она прийти, эта зараза. Или другая зараза. Хитрее надо было быть, притупить их бдительность, а потом сбежать. Нет! Ну какого черта!

- Татка, я, правда, не помню. Мне же тяжело было его волочь. Это же ужас, какой он тяжелый. А здесь столько казематов этих. Натуральный замок Дракулы!
- Надо было мозгом думать, а не маткой. Если мы теперь не найдем его? Сдохнет мальчишка мучительной смертью.
- Можно милицию с собаками вызвать! Или Юрасику позвонить! Или Анжелке, у нее ведь должна быть схемка какая-нибудь.
- Ты дура у нас все-таки! Сначала целого мужика куда-то как мышка-норушка заначила, потом потеряла, а потом собираешься еще на весь свет опарафиниться! Нет, блин, пора завязывать с этими приключениями! Я, конечно, хотела бы появиться в светской хронике, но не в роли тетки, которой приходится мужиков связывать, чтобы они от нее не убегали!
Подруги, цепляясь друг за друга, спотыкаясь и падая, уже час бродили подземными ходами и переходами замка. Свет фонарика играл с ними в театр теней, заставляя шарахаться, взвизгивать и обмирать до полуобморока.
- Ты, блин, на двери-то крестик помадой нарисовать догадалась, а че стрелки не сподобилась?
- Сдурела! Это моя любимая помада, у меня в ней губы голографические! В два раза больше кажутся.
- Грудь намажь. А лучше мозг. Помаду пожалела, а парня не пожалела. Ты, может, передозировала со своим клофелином, и он загнулся уже!
- Все! На фиг! Звоню Эдику из охраны! А то мы и сами здесь заблудимся.
Эдик из охраны явился джином из бутылки, стоило лишь потереть нужные кнопочки мобильного телефона. Вместе с ним по всему подвалу зажегся свет, и дверь с нарисованным помадой вишневого цвета крестиком тут же нашлась.
На подруг Никита даже не взглянул, едва к рукам вернулась способность вытереть сопли и слезы, а к ногам идти, он, спросив у Эдика координаты ближайшего туалета, покинул свой каземат. Никто его не удерживал. Увы, закрыв за собой двери ванной комнаты, в которой познал все величие блаженства удовлетворения простейших человеческих потребностей в воде, тепле и соблюдении норм личной гигиены, он наткнулся на сочувствующую, но от того не менее непреклонную физиономию Эдика.
- Знаешь, сначала они собирались тебя отпустить. Но ты же знаешь: О, женщина! Имя тебе – непостоянство!
- Я бы их по-другому назвал, более коротким словом.

Теперешнее место заключения Никиты было не в пример комфортнее. Все удобства, уют и стильность. И даже большое окно. С легко отворяющимися и впускающими свежий теплый ветер створками. И с чудесным видом на море и скалы. Далеко внизу. Под отвесной стеной этажей в шесть.
«Какого хрена я не пошел заниматься скалолазаньем с Димычем?» - вздохнул Никита, посмотрел на не менее чем трехспальную кровать, и потянул простыню за край.

«Дорогие Нюша и Тата, все (подчеркнуто) ваши предложения были очень даже хорошие. И, наверное, только дурак от них отказался бы. Только я почему-то хочу всего для себя добиться сам (подчеркнуто). И решать все за себя хочу сам. Вот и все.
П.С.
Нюша спрашивала, люблю ли я Лялю. А какая разница? Главное, я с ней. И это я сам так решил (подчеркнуто три раза).
Короче, пока, девчонки. И будьте ласковы – отстаньте.»
- Даже не знаю, на что я больше надеюсь: на то, что он разбился или на то, что не разбился…
- А сигары, что, правда, на вкус сильно противные?
- Хэмингуэя сперва почитай.
- И почитаю.
- А, может, лучше скалолазаньем займемся? Или этой…как ее… охотой на горных козлов?

это конец? только втянулась))
_________________

kanifolka, ) Ну это же рассказ)

 » Письмо несчастья

Письмо несчастья.
Перепишите этот рассказ 77 раз, и через дней будет вам счастье.

В принципе я все могу. И фотошоп, и Корел, и веб, и в объеме. Только со цветовыми решениями у меня – труба. Что бы ни делала – все получается или розовым, или персиковым, или фисташковым (и так далее).
По счастью, Вадим (мой шеф) – гений креатива, и из любой ситуации всегда находит выход. Он приспособил какую-то программку, которая каждый раз по окончании проекта, добавляет во все использованные цвета по паре-тройке дополнительных к ним оттенков. В результате получается что-то такое грязновато-мутноватое, но, очевидно гораздо более элегантное и изысканное.
Вадим вообще в дизайне полный отморозок. Карьеру сделал одним лихим прыжком. Ну, если быть точнее – несколькими прыжками. Тут пару лет назад Артемий Лебедев проводил акцию «Забег дизайнеров», что-то вроде «Танцев на льду», только там дизайнеры должны были бежать наперегонки, а потом, не успев отдышаться, что-нибудь еще и создать. Наверное, это нашу работу символизировало: гонки, гонки, а когда уже язык на плечо – начальство заставляет придумывать концепцию заново. Вадим приехал Бог знает откуда, из тундры, за спиной баллоны с краской, в руках краскопульт. Как начал на бегу всех оранжевым цветом поливать… короче, незамеченным не остался.
Ну а я звезд с неба не хватаю. Вкалываю потихонечку, как Пчелка Жу-жу-жу. Мечтаю о розово-персиковом счастье. Сижу на диете, почти полностью состоящей из счастливых трамвайных билетов. Можно сказать, и машину-то не покупаю, чтобы билетный шанс не упустить. Прыжки за букетами невесты на свадьбах подруг также способствуют сохранению хорошей формы. Самым значительным своим достижением на работе считаю то, что не мытьем так катаньем добилась того, что сижу между двумя Никитами, а значит, каждый день могу загадывать по желанию.
А… шучу, конечно. Хотя в районе тридцати у ниразунезамужних перебои с чувством юмора – нормальное явление. В какой-то момент замечаешь, что перестала изображать на лице что-нибудь этакое, выразительное, для режиссеров кино и телевидения, и становится ясно: вера в чудо отмирает сама по себе, без волевых усилий…
Внизу экрана замигало. Воровато озираюсь и ныряю в аську.
«Этим летом ты будишь с человеком, которого любишь! Сегодня в полночь человек, которого ты любишь, поймет, что любит тебя!!! И хорошее произойдет с тобой завтра с 13-16.» - сердце само собой забилось, совершенно иррационально.
«… Но если ты оборвешь эту цепь, потеряешь счастье на 10 лет!» - а, блин, это опять «письмо счастья». Кто интересно мне его послал? А, чудесненько – Ленка. Кто бы мог подумать! Кандидат наук – а туда же: «Прости, Никуша, но не могу прервать цепь! «Если пошлешь двадцати пяти чел, то через девятнадцать минут тебе позвонят, и поверь, недель назад это сбылось!» Что-то непонятное, хотя, что думать, написано же: «Просто скопируй и отправь всем, кто сейчас на сайте».
Вздыхаю. Копирую.
Никита Левый грозит кулаком: он тоже в аське, но «письмо счастья» получать не хочет. Как догадался, чем я занимаюсь – непонятно. Даже вроде и не оборачивался. Хихикает:
- Ты эти письма отправляешь с периодом в десять минут максимум. Только одних двадцать пять человек осчастливишь, как за других принимаешься.
Никита Правый поддакивает:
- У тебя вообще скоро корреспондентов не останется, кроме таких же крезанутых. И имя тебе дадут новое: «Вероника – ксерокс счастья».
Кстати, не самое плохое прозвище. Вздыхаю. Пытаюсь заняться проектом. Опять мигает сообщение. Не буду смотреть. Может, просто письмо. Та же Ленка может быть. Или даже один из Никитосов издеваться продолжает. Письменно.
Сообщение мигает.
А если, к примеру, это «счастливое письмо», а я на него не отвечу? Очень глупо, но внутри холодеет. А вдруг, шарах – и потеряешь счастье лет на десять! И сколько мне будет, когда полоса несчастья закончится? Страшно подумать. Там уже и счастья никакого не нужно будет. Там лишь бы денег на таблетки хватало.
Сообщение мигает.
Стыдобень, конечно. Какая-нибудь малявка лет десяти натыкала кривым пальчиком: «Если ты прервешь цепь – то худо будет». А я – взрослая тетка, с работой, квартирой, высшим образованием – боюсь ослушаться. Чушь и суеверие!
А вот, кстати, Ленка с ее статьями в научных журналах тоже боится и копирует, и рассылает. Наверное, это нормально, когда женщины всего боятся. В смысле: опасаются. Такова наша жизненная функция и главная задача. Если бы женщины за рукава мужиков не цеплялись, их бы и вовсе больше не осталось. Ни мужиков, ни рукавов. Цивилизация бы конечно понеслась сразу семимильными шагами, и человеческая история молниеносно достигла бы конца. А так, благодаря женским страхам, хомо сапиенсы еще небо-то покоптят.
Но сообщение мигает, и работать совершенно невозможно.
Одно время мне неудобно было людей от дела отвлекать. Им ведь тоже придется потом копировать. Они могут сбиться с мысли с какой-нибудь, в расчетах ошибиться, потерять время и не уложиться в сроки. В конце концов, сзади может незаметно подкрасться начальство. И просто: они могут подумать, что я дура!
Сообщение мигает.
Навожу курсор и щелкаю.
Столько рефлексии на пустом месте – с ума сойти!
«Если тебе еще не надоела твоя жизнь, если ты хотя бы немного дорожишь теми, кто рядом с тобой, если не хочешь потерять даже то немногое, что имеешь, откопируй это письмо 666 раз и разошли по всем адресам, которые сумеешь найти» - А, ну что-то подобное кто-нибудь должен был придумать рано или поздно. И как это естественно, что 666 раз. Действительно, сколько еще могло быть? Читаем дальше, ибо сказано:
«И это еще не все. Если ты получил это письмо, значит, с этого же момента судьба твоя изменилась, и больше ты не принадлежишь самому себе».
Вот прямо как с момента моего трудоустройства в контору.
«Отныне ты должен выполнять все задания и миссии, которые Мы тебе поручим». Надо было еще слово «тебе» шрифтом поменьше набрать для большей уничижительности.
«И первая твоя миссия: убей 3 человек в синих галстуках с черной звездой».
Вот бред!
К вечеру точно обнаружу это произведение на Баше.
Интересно, чем-то конкретным угрожают, или выдохлись в первых строчках?
Угрожают доставлять каждые пятнадцать минут неприятности, причем по нарастающей: в диапазоне от «стрелы» на колготках до сломанной ноги и смерти любимого дедушки. Вот ведь придурки!
Решила захлопнуть окно и как ни в чем ни бывало приступить к работе.
Окошко свернула.
На часах 11.25.
Нет, все-таки столкновение с подобным бредом здорово ставит мозги на место. Прямо как кружечка горячего крепкого кофе. Закатала рукава и решительно погрузилась с головой в работу. Как говорил диджей Макс в «Дне Радио»: «Кофе» и «Голова» - это ключевые слова. Которые вы очень скоро услышите в нашем эфире. Услышите буквально через 15 минут!»
Через 15 минут после того, как я свернула окошко с идиотским сообщением, Никита Правый вылил мне на голову кружку кофе. По счастью, не столько горячим, сколько сладким и крепким.
Я очень стараюсь в присутствии мужчин голоса не повышать, бранных выражений не употреблять и в истерики не впадать. Мужчины легко позволяют все это себе, но орущая женщина молниеносно выносится за скобки их внимания. Я таки не теряю еще надежды выйти замуж, а, значит, в любой ситуации стараюсь оставаться милым пушистым котеночком.
Однако с коричневой липкой жижей, стекающей по молниеносно потерявшему укладку скальпу, котеночком прикидываться бесполезно. Кроме драной кошки ничего не получается. К тому же я просто уверена, что Никита Правый не случайно именно рядом с моим столом запнулся за вечно развязанные шнурки.
Сидел, западло, хихикал про себя, минуты отсчитывал, а потом вдруг жажда его одолела. Ни позже, ни раньше, а точно так, чтобы ровно через 15 минут, в соответствии с предсказанием, у меня неприятность случилась.
В 11. 40.
Помыла в туалете голову. Намотала на голове тюрбан из полотенца. Получилось даже красиво. Мордаша розовая, свежая, а сиреневый цвет и высокий головной убор мне к лицу. Полюбовалась на себя в зеркало. Жаль, что выйди я в чем-то подобном на голове на улицу, меня, несмотря на неземную красоту, тут же примут за городскую сумасшедшую. Впрочем, долго любоваться не пришлось: в дверь без конца кто-то скребся и ныл, умоляя не дать умереть засранцем. Так что к месту постоянной дислокации я вернулась довольно скоро.
В 11.55.
Стоило мне только открыть дверь, как под потолком бабахнула лампочка. Я взвизгнула и подпрыгнула. Спустя пару мгновений взвизгнули и подпрыгнули оба Никиты (всегда предполагала, что до жирафов дольше доходит).
Правда, на счет заторможенности своих коллег я зря. Оказывается, первой же, буквально молниеносной реакцией обоих было прикрыть длинными телами мониторы. Маленькая пластиковая зараза не просто так ушла из жизни. Взорвавшись, лампочка разлетелась на кучу мелких острых пылающих кусочков. Кусочки, очевидно, вообразившие себя осколками гранаты, нанесли офису несоотносимые с их размерами разрушения. Они оставили на компьютерных столах цепочки ожогов, похожие на следы шрапнели; подожгли бумагу в принтере, впаялись в сиденье стула Никиты Левого; но, главное – воткнулись в спину Никиты Правого, отчего тот и продолжал душераздирающе и совершенно отвратительно орать.
У меня даже фраза на счет «Отлились кошке мышкины слезки» с языка не сорвалась, так жалко стало пионера-героя, грудью защитившего офисное оборудование. Зато с языков обоих Никит сорвалось очень много чего. Рубашка со следами «пулевого ранения» выглядела достаточно впечатляюще, снимать ее жертва несчастного случая не позволяла. Требовала специалистов.
12.10.
Безуспешные попытки вызвать «скорую» под душераздирающие стоны «раненого». Стационар молчит как рыба об лед. У Никиты правого на сотовом кончились деньги, у левого – заряд. В общей суматохе уронили на пол мою сумку. Мобильник выпал из нее, и я на него наступила. У шефа закрыто. Его секретарши нет на месте.
Наверное, правильно сказать:
12.10. Наступила на мобильник.
Никита Левый побежал на улицу – позвонить. Правый тихонько всхлипывает. Ей-богу, это бесит! Взвизгнули тормоза на улице – как серпом по… нервам.
12.25.
Сначала в комнату входит амбре, а потом и его обладатель в антикварном галифе, бейсболке «Red Bull» и кожаной куртке «пилот», нестерпимо популярной тысячелетие назад.
- Добрый день, счастливая минутка! – жизнерадостно вопит гость, и, не снижая громкости, интересуется, не нашего ли сотрудника только что «Лада-калиной» задавило.
После признания бомжа, что он и не предполагал, что Че Гевара все-таки не умер (по крайней мере, до столкновения с «Ладой-калиной») и живет в России, мы с ужасом поняли, что в аварию попал действительно Никита Левый.
- Так. Ты, Никуша, никуда не ходи, - внезапно активизировался Правый - Тебя в таком виде точно в психушку заберут. А я все выясню и позвоню. Заодно и меня врачи посмотрят. В смысле, спину. И «скорую» вызывать уже не надо! – И с резвостию неприличной для умирающего он выскочил прочь.
Растерянно огляделась я по сторонам, взгляд скользнул по отражению в зеркале: на голове тюрбан, под носом усы из сажи, глаза большие и нездоровые – в принципе, да – могут и госпитализировать.
Гость все еще задорно скалился в дверях с любопытством обозревая место работы легендарного пламенного революционера. Я опомнилась и поспешила задать главный вопрос:
- Так он жив?
- Кто?
- Ну… Че Гевара.
- Конечно, девушка, в наших сердцах Че Гевара… - тут бомж хитро хихикнул, подмигнул, и заговорщицки шепнул мне на ухо (отчего то едва не завяло): Жив. Пока. Пока все живы, девушка.
Тут он развернулся, и, пританцовывая, удалился, а у меня перед глазами все стояло, точнее, висело, покачиваясь, видение его ярко-синего галстука с черным пятном мазута, отчетливо напоминающим звезду.
12.40.
Попыталась навести порядок. Все валится из рук. Тишина угнетает. Включила «Авторадио» (у нас все только его слушают): какой-то очевидец рассказывает о страшной аварии на Ленина. Там мало того, что несколько машин поразбилось, и народ поубился, еще и что-то как-то так куда-то врезалось, что теперь на Ленина ни воды, ни электричества минимум неделю не будет. Тетка-ведущая говорит: «Спасибо, за новости, Андрей. Звоните еще». Ничего себе: «Спасибо». Жуть какая-то. Тем более, что я живу на Ленина.
12.55.
Вышла в аську. Пустынно. Не больше пяти человек в сети. И это в разгар рабочего дня! Набрала Лисенка. Перекинулись парой фраз, тут она отвлеклась на телефон. Я связалась с Алексом. Лисенок вернулась в сеть, но только чтобы сказать, что срочно уезжает, у нее дома – пожар. Пока разговаривала с Лисенком, Алекс оставил сообщение, что к ним в офис только что зашли из военкомата, и он собирается выпрыгнуть в окно. Geroinja пожаловалась на невыносимую головную боль. Лируня билась в истерике: у нее только что угнали из-под окон машину. У Фасетки 15 минут назад кошка съела попугайчика, и, похоже, отравилась.
13.10.
Заработал стационар. Только за тем, чтобы ни у мамы, ни у брата, ни у Костика не отвечал телефон.
13.25.
Может, он просто вообще нигде не отвечает. Просто не до конца починился. Набрала номер шефа. В его кабинете телефон звонит. Надрывается.
13.40.
Сидела, тупо смотрела, как двигаются на часах стрелки. Интересно, где Марыська, секретарша шефова? Позвонила Марыська (13.40 ровно) и о чем-то рыдала. Я ничего не поняла. Я, наверное, отупела. Марыська порыдала и бросила трубку. Может, шефа убили? Интересно, у шефа есть синий галстук?
13.55.
Судорожно копирую хреново письмо. Больше всего боюсь телефона. Этажом выше что-то грохнуло. Кто-то завизжал. Не могу сказать, что я этого не ожидала. Зачем-то подскочила к окну. Естественно, что я могу увидеть в окно, когда грохотало наверху. Но я увидела. Мужика в синем галстуке. С чем-то даже черным по центру. Он сидел на скамейке, пил минеральную воду из бутылки, читал газету и озирался. Чисто шпион.
14.10.
Может, синий галстук со звездой – это знак какой-нибудь секты? У масонов, вроде бы, звезда какая-то? И у сатанистов. Может, конечно, наоборот, те, кто со звездой - хорошие. Зазвонил телефон. Сердце упало. Трубку я не взяла. В конце концов, что я могу сделать? Только копировать текст.
14.25.
Если в 14.10 ничего не произошло кроме телефонного звонка, значит, звонок должен был сообщить мне о чем-то совсем страшном. Боюсь думать о чем. Ужасно. Ужасно. В конце концов, какая мне разница – хорошие или плохие эти – в синих галстуках? Я же тоже не могу рисковать жизнью стольких людей. И так уже дорисковалась. В крайнем случае, эти в синих галстуках тоже… не дети. И я не собираюсь нападать на них со спины. У них будет шанс защититься… Хотя со спины – это, пожалуй, единственный шанс для меня…. Оглядываюсь в поисках оружия. Выкладываю возле клавы пресс-папье в виде гранитного чебурашки, баллончик с газом, и, наконец, нож для бумаг. Порезалась.
Хохотала как безумная. Потрясающая неприятность – порезалась!
14.55. Молилась. Копировала. Два раза поревела. Телефон звонил 2 раза – не взяла. Звони, сука, в другое время! Пол-третьего звони! Или в два пятьдесят…
15. 08. Хлопнула дверь. Шаги. С трудом сдерживаюсь, чтобы не схватить нож. Шаги все ближе. Мужские. Неспешные. Я ловлю себя на том, что меня интересует только цвет галстука человека, который вот-вот войдет в мою дверь.
15.09. Это Вадим. Шеф. Странно, что я сразу, еще по звуку шагов этого не поняла. Он вечно передвигается по жизни, танцуя. Летящей походкой… Свежий, как «аквафреш». Благоухающий и цветущий, как летний бриз. Поднял брови удивленно: мол, что за фигня в конторе. Говорит. Ну, там, где все, что за бардак, сроки поджимают, на что я похожа, ну это, конечно, Ваше дело, а вот заказ – это не только Ваше дело, когда нужен отпуск или премия, мы такие, а когда поработать надо, как надо – другие, мол, если бы не рабочая необходимость, шиш бы нам, не безлимитка, но ведь и совесть надо иметь… И глаза у него такие синие-синие. Под цвет галстука. И в каждом черная звезда – и в галстуке, и в глазу.
15.10.
И смотрит мой креативно-гениальный шеф этими своими цвета смерти глазами прямо на нож в моей руке.
15.10.
А потом на часы в компьютере.
15.10.
А потом ухмыляется и говорит:
- Надо же, все-таки, Вероника, как далеко может зайти женщина в своем стремлении к счастью!

Да… Далеко… Похоже, так же далеко, как мужчина в стремлении выставить дурой блондинку.

Прочитала "Тайную страсть..." и "Письмо несчастья". Хорошая расслабуха и релакс для лицевых мышец
Прикольная у Светки проблема и причина стресса

Вот тут не поняла, "быть бывало" - это фразеологизм? Чёт я затупила
Только вот такие замечательные девчонки коротают свои конторские будни и домашние вечера в одиночестве Нету для них достойных

La Fam, какая тут, оказывается, огромная картинка получилась -совсем не доглядела... Ага, это был опыт сотрудничества с женским журналом) Смешной опыт) Писалось как раз для расслабона, стилизовала немножко не в своих обычных темах, у меня чаще всего... где-нибудь да начнется у героев нешуточный напряг) "быть бывало" - да, фразеологизм, старенький такой, сейчас редко на слуху)
Был еще один рассказ из этой серии, вот тот бы, по-моему, наиболее смешной "Рыба моя". не могу найти, где-то запропал совсем)
Да... не знаю даже, я вот последнее время много общаюсь и с той и с другой стороной: и с девочками, и с мальчиками - и вот так много тех, кто вот так вот вечерами одни, и это как-то так... непонятно... То есть в голову приходят масса причин, масса выходов из ситуаций, но когда начинаешь думать о конкретике, например, вот у меня есть пара разведеных подружек, просто суперских, и есть знакомые парни, но... это все не монтируется как-то... В преддверии праздника это особенно все ... драматичненько