Воскресный роман (СЛР)

ДжЫн и Светлая,спасибо за продолжение.
Марина,конечно,учудила,нельзя такие конкретные детали истории описывать в книге...Каргин же не знал кто натравил на него проверки тогда.
У Кирилла и Леры сейчас нет никакого интереса друг к другу,даже поговорить не о чем.

Спасибо за продолжение!
_________________

Мара в своей книге не далеко отошла от реальности , разве что на одну букву . Не удивительно , что Ника на дыбы встала . Не всякому хочется быть героем романа .
Кир разучился девушек развлекать ? Лера не может выйти из своей зажатости , а он не может ее расшевелить . Какое-то состояние от свидания напряженное .
Спасибо за продолжение .

Нууу... Мара очень старалась

Ну вот именно потому, что была влюблена, и помнит какой он... может, потому и выставила барьеры.

Кирилл не идеальный, но, надо сказать, вырос в не самого плохого человека. Хотя, возможно, и сам этого не очень понимает.

До Кира тоже скоро дойдет, что надо брать

Каргин вряд ли читает подобного рода беллетристику Хотя это только представить себе: Виктор где-нибудь в Южной Америке за бокалом какого-нибудь местного кальвадоса... и книга с рыжеволосой женщиной и воздушным шариком на обложке

Нууу... большим умом она вряд ли отличалась когда-нибудь - вспомнить только ее желание скрыть от Кирилла отношения с его отцом и ее последующий побег в Ушицу. Потому... в некотором роде Мара так и не повзрослела.

Большое спасибо! Такие приятные эмоции вызвали. И улыбки от уха до уха.

Мерси

Кирилл вбил себе в голову, что все это не так. Но ему тоже предстоит столкнуться с тем, что он не совсем верно судит о своих родственниках. Собственно, недаром мы его поселили в Зазимье на несколько недель.

Частично было в Женском романе. О том, что Кир спал с Кудиновой, и вполне обрисовано, что Лера в него влюблена. Но, разумеется, более полно об этом будет в Воскресном романе.

Спасибо огромное!

Да, но там, где он скрывается по сей день, вряд ли он читает женские романы школьных учительниц)

Иногда любви не нужны разговоры. Но со временем все приложится



Конечно, не всякому. Но... вдохновение же! С ним не так просто бороться.

Просто оба ждут друг от друга чего-то не того. Лера от него - подтверждения, что каким был, таким и остался. Он от нее - открытости, на которую не имеет права претендовать. Но он правда старался ее развлечь

Дамы, спасибо всем большое!
_________________

 » Глава 4. С воскресенья он не звонил

Вопреки строгому указанию, данному самой себе, больше не думать о Кирилле Вересове, Лера в очередной раз вспоминала воскресную… Что это было? Прогулка, свидание, убитое время обоих? Кто ж его разберет. 
С воскресенья он не звонил, не писал смс, никак не проявлялся. Словно и не было… того, что не имело названия. Да, собственно, может, и не было. 
Нет, она не ждала ничего от Кирилла. Ни звонков, ни, тем более, продолжения. Она лишь пыталась понять – зачем? Зачем позвал, тащил на выставку, предлагал кино, кормил обедом. Непоследовательное восхождение, простихоспади… 
Глядя на пробегающие за окном маршрутки остановки, отмеряющие длину ее пути, Лера думала, что, скорее всего, оказалась самым крайним вариантом из всех возможных, чтобы развеять домашнюю скуку. А может, просто исполнил обещанное: взял у нее телефон – позвонил. Все. 
Да кто его просил-то!.. 
- Подождите, пожалуйста! – вскрикнула она, заметив, что в маршрутку, уже остановившуюся на ее остановке, садятся пассажиры, и бросилась пробираться сквозь плотную стену желающих путешествовать общественным транспортом по делу и без. 
Димка уже традиционно торчал возле парковки и курил, поджидая ее. Верный соратник! Если что-то и было в жизни стабильное, надежное и пуленепробиваемое, так это Синицын. Впрочем, при том, что он никогда ни на чем не настаивал, его обаянию трудно было сопротивляться. 
- Со средой вас, девушка! – громыхнул он на всю улицу, едва увидел ее. 
- Меня пытаешься напугать или среду? – улыбнулась Лера, подходя к нему. – Привет! 
- Обижаешь! Среда – маленькая пятница. Положено начинать ликовать. 
- При желании ликовать можно и в понедельник. 
- Не, это сродни извращению. Какие планы на сегодня? Отлынивать или пахать за десятерых? 
- Не знаю пока. Могут нагрузить. А у тебя что? 
- Ничего такого, чего нельзя было бы избежать. Слушай, Лер… Вообще, я хотел дождаться обеда, чтобы поговорить, но, боюсь, не выдержу. Еще пятнадцать минут… пройдемся? 
- Идем, конечно, - кивнула Лера. – Что-то случилось? 
- Ну, не то чтобы… - протянул Димка, подставил ей локоть и повел со стоянки по улице, внимательно глядя куда-то прямо перед собой. Он явно о чем-то думал, и состояние его было скорее взбудораженным – единственная ситуация, когда он терялся. На памяти Леры это было единожды. Когда на склад привезли партию муки грубого помола, которую никто не заказывал. 
- В общем, у меня новости, - наконец сообщил он и тряхнул рыжей шевелюрой. – Наверное, хорошие… 
- О чем? 
- Мне работу предложили… интересную… Руководить отделом снабжения в строительной фирме… По сравнению с тем, чем я здесь занимаюсь… сама понимаешь! 
- Так это же замечательно! – обрадовалась Лера. – Здоровый карьеризм необходим. 
- Не, я за погонами не гоняюсь, ты ж знаешь… Но как-то кисну я с этими макаронами… Только мне уехать придется из Киева… В Харьков. 
- Ты не хочешь переезжать? 
- Ну, скажем так… принципиальным противником переезда я никогда не был. Собственно, я в Киеве вообще случайно – потому что учился здесь… ладно… Короче… - он замолчал, остановился посреди дороги и внимательно посмотрел на Леру. А потом выпалил: - Поехали вместе? 
- Ты и я? В Харьков? – уточнила Лера. 
- Ты и я. В Харьков. 
Он снова замолчал. Их отношения невозможно было охарактеризовать каким-нибудь односложным словом. С тех пор, как Лера устроилась работать на фабрику и познакомилась с Димой Синицыным, обоим едва ли не с первого дня было совершенно очевидно, что все это имеет шансы закончиться штампом в паспорте. И, видимо, именно поэтому события не форсировали – куда спешить-то? Все шло своим чередом. На данный момент они замерли на отметке «чуть больше, чем друзья». 
- Слушай, - выдал Димка. – Я понимаю, это все неожиданно… Будь у меня больше времени… Но мне знать надо, вдруг я зря себе намечтал… 
Лера помолчала. Предложение оказалось более чем неожиданным. Или вполне себе ожидаемым, лишь имело непривычную формулировку? 
- Мне надо подумать, - проговорила она. – Ты же понимаешь… 
- Понимаю, Лер… Не дурак. Думай. А чтобы тебе лучше думалось, сразу ставлю в известность: им кадровик нужен. Я узнавал. 
- Я поняла, - рассмеялась Лера. – Но пока мы с тобой не в Харькове, придется уделить внимание макаронам. Идем, а то опоздаем. 
- Идем… Мне в командировку собираться… Засылают к черту на рога до конца недели… Как раз у тебя будет времени до понедельника, хорошо? 
- Хорошо, - согласилась Лера. – В обед увидимся? 
- Ага. Я за тобой зайду. 
Он вдруг повернулся к ней и быстро ее поцеловал. 
День, в соответствии с опасениями, выдался сложным. Суета с документами, незапланированные тесты, внезапные запросы информации. Лера с трудом вырвалась на обед и до вечера не вспоминала о предложении Димы. Было некогда. 
Ожидание маршрутки, наоборот, способствовало раздумьям. 
Отъезд с Синицыным гарантировал стабильный брак и традиционную жизнь. «Как у всех», - скажет мама, когда узнает. Муж, работа, ребенок. Стоит ли мечтать о большем? 
Хочет ли она мечтать о большем? 
Лера проводила взглядом отъезжающий автобус. Свой. И достала телефон. 
- Ариш! Поговорить надо. 
- Глаголь! – донесся из трубки знакомый почти мужской бас. 
- Не по телефону, - Лера вздохнула. – Мне совет нужен. 
- Где и когда? 
- Давай в пиццерии на углу. Я там буду. 
- Ща приду. Пиво мне возьми. 
Ариша пришла действительно «ща». Лера едва и успела, что заказ сделать. 
Влетела стремительным девяностокилограммовым эльфом и, узрев Митрофаненко, бухнулась напротив нее. 
- Че на ужин? – поинтересовалась Ариша. 
- Твоя любимая и «Бочковое». 
- С каких пор ты «Дьяболу» употребляешь? 
- Захотелось попробовать, - проворчала Лера. – Нельзя? 
- Можно, - милостиво протянула подружка. – Выкладывай, пока я не пьяная. 
Ариша никогда не могла остановиться на одной кружке. Ариша была фанатом – и не только футбольным.
- Меня Димка в Харьков позвал, - выложила Лера. 
- На выходные? Не встречала Харькова в туристических проспектах. 
- Насовсем, Ариш. 
- Че? 
- То! – Лера уткнулась в бокал с пивом. 
- Эй-эй-эй-эй-эй! – заверещала подружка. – Это че? Это как понимать? Типа «увезу тебя я в тундру»? 
- Харьков – не тундра, - вяло возмутилась Лера. – Нормальный город. Бывшая столица. У них театр красивый. 
- Так. Стоп. Сначала. С какого перепугу он туда намылился? 
- Ему работу предлагают. И говорит, что для меня тоже есть место. 
- О как! – взвизгнула Ариша. – Толковый мужик, чего уж… Так а чего ты думаешь-то? 
- А ничего не думаю, - Лера вздохнула и вопросительно посмотрела на подружку. – Может, замуж пора, а? 
- Давно пора! Предназначение женщины – семья, дети, дом. Вы с Синицыным уже почти год вместе, а все телитесь! 
- Соглашаться? 
- Так чего нет-то? Тебе с ним хорошо? В постели гармония? 
- Где? – поперхнулась Лера. 
- Где-где! – рявкнула Ариша на весь зал. – В постели! 
- В какой постели, Ариш, - зашептала Лера. – Нет никакой постели. Ну… в смысле есть. У каждого своя… В общем… Аришаааа! 
Ариша хрюкнула. Пиво из-под Аришиного носа слегка расплескалось. Она поставила бокал на стол и озадаченно осмотрела Леру, будто видела ее впервые в жизни. 
- О как! Че? Совсем ни разу? 
- Ариииша, - промямлила Лера и принялась усердно жевать пиццу. 
- Мдааааа, подруга, - протянула Ариша. – Ну ты даешь… Да вас с Димкой на фабрике поженили давно, а вы… целовались хоть? 
- Ну так… А нечего фантазировать! – рассмеялась неожиданно Лера. – Так как? Соглашаться, если без постели? 
- Блин, Лерка! А за каким он тебя тогда с собой зовет? 
- Ну, вероятно, за тем самым. Я сказала, мне подумать надо. Он согласился. 
- Езжай! – резко выдала Ариша. – У вас будет образцово-показательная семья! Вы даже до свадьбы не того… не этого! 
- Спасибо, подруга, - улыбнулась Лера и отпила пива. Помолчала и проговорила в никуда: - Димка хороший. И добрый. Легко с ним. 
- И зарабатывает, и внешне очень даже ничего… Не! Все-таки зря ты его в сексе еще не испытала, а то вдруг там… подозрительно чего-то… 
Лера подняла на подругу ошарашенные глаза. 
- Что именно? 
- Да что угодно! Размер, выдержка, одышка! Может, у него ладони потеют? Или сперма горькая? 
Лера смутилась – говорить о таких вещах она не умела. Она была уверена, что это совсем-совсем личное, и обсуждаться не может. Но Ариша обладала талантом вовлечь в разговор. 
- Ты сама-то откуда знаешь о таких… нюансах? 
Ариша потупилась и опустила глаза: 
- Каюсь. Было. В студенческие годы мои принципы отличались гибкостью. 
- Сильно не понравилось? 
- Да нет… по-разному… но девочки – они как-то надежнее. И спермы у них не бывает. 
- Обожа! – выдохнула Лера и уставилась на подругу. 
- Тихо! Сама фигею. Тебе пицца-то как? 
- Вкусная! – Лера повела бровью. – Особенно с твоей приправой. Люблю я тебя, Ариша. Вот уеду с Синицыным… а ты тут… 
- Нефиг меня любить, а то тебе Яся волосы повыдирает, - хохотнула Арина. – Таким, как ты, положено любить таких, как Димка. Меньше со мной общайся, меньше. А то как научу плохому! 
Про то, что, возможно, ей бы, к ее-то годам, и не мешало научиться плохому, Лера думала всю ночь, ворочаясь с боку на бок, и следующее утро, глядя в окно маршрутки на пейзаж, знакомый до мелочей. 
Не в отношении того, чтобы любить Аришу… так, как ее любит Яся. А того, что, по заверению подруги, может оказаться подозрительным. Вот Кудинова. Кудинова наверняка многое знает про «плохое». Одни ее губы… Мужчинам такие нравятся? Ну, когда такими губами… там… отличается или нет? А Кириллу нравится? 
Что ему точно не нравится, так это бродить с ней по выставкам. Толку-то молодому здоровому мужику от таких унылых брожений. 
«Размер, выдержка, одышка…», - раздалось в ее голове, пока она представляла себе Вересова. 
Для одышки молод. Выдержка – подразумевается, наверное. Размер… 
Лера шумно выдохнула. В бессчетный раз возопила: хватит! И сорвалась с места, чтобы не пропустить свою остановку и вовремя попасть в кабинет. Оказавшись на улице, она подставила пылающие щеки под морозный ветер, и заодно охладила и мысли. 
Однако на работе в этот четверг Леру поджидал большой сюрприз. Приблизительно с половины одиннадцатого к ней потянулись коллеги с поздравлениями. Лера кивала, улыбалась и у четвертого поздравляющего рискнула спросить, с чем именно ее поздравляют. 
- Так с помолвкой, Валерия Георгиевна, - удивленно ответила бригадир третьего цеха. – Давно пора! 
Валерия Георгиевна поблагодарила и еще через пять минут рассерженно шептала в лицо Арише: 
- Ты с ума сошла? Какая помолвка?! 
- Обыкновенная! – невозмутимо пробасила подруга, а по совместительству секретарь-референт. 
- Нет никакой помолвки! 
- Как это нет! Ты мне вчера что говорила? Врунью-то из меня не делай, Лерыч! 
- Нет никакой помолвки! Он предложил. Я думаю. Ариша, я думаю!!! – бушевала Лера. 
В ее исполнении это был сосредоточенный выговор негромким размеренным голосом. 
- Да чего тут думать-то? Мы же вчера обо всем договорились, бестолочь! – громыхнула Арина. 
- Я с тобой ни о чем не договаривалась! – нахмурилась Лера. 
- Да тебе пока пенделя не дашь, ты вообще ни на что не решишься! 
- Спасибо за пендель! – сказала Лера. – Объяви, пожалуйста, по коллективу, что прием поздравлений временно прекращен. 
И вышла из приемной. 
Аришино объявление, было оно или не было, все равно не смогло бы предотвратить надвигающуюся катастрофу. И если до конца четверга Лера вынуждена была продолжать выслушивать сотрудников, желавших ей всего наилучшего в предполагаемом браке. То уже в пятницу утром ее вызвал на ковер шеф – Ростислав Юрьевич. 
- Здравствуйте! – напустив безмятежный вид, сказала Лера и прошла в кабинет начальника. 
Тот стоял у окна, сунув руки в карманы. Едва услышав ее голос, развернулся корпусом к ней и гаркнул: 
- Присаживайтесь! 
«Слушаюсь и повинуюсь», - подумала Лера и присела на стул у конференц-стола. 
- Насколько вы тверды в своем намерении увольняться? – Ростислав Юрьевич всегда бросался с места в карьер. 
Лера кашлянула и воззрилась на шефа. 
- Я… На меня поступают жалобы? 
- Разумеется, из-за жалоб вас премировали в прошлом месяце. Валерия Георгиевна, давайте не будем вилять. Вам это никогда не было свойственно, мне – тем более. Из достоверного источника мне известно, что вы намерены в скором времени писать заявление об уходе. Нашли что-то получше? Сколько вам там предлагают? 
- Что получше? Где? Ростислав Юрьевич, - проговорила Лера, - я ничего понимаю. 
- В этом вашем Харькове, где! Я уже пробил, что вам прочат должность начальника отдела кадров в Харьковском строительном союзе! 
Все неожиданно прояснилось. Лера подавила улыбку и сказала: 
- Вы осведомлены лучше меня, Ростислав Юрьевич. Но, если вы не против, я пока не стану увольняться. 
- Бросьте! Хотите повышения – будет вам повышение. Месяц подождите. Сауляк в декрет уходит, место зама освободится. 
- Спасибо, Ростислав Юрьевич. 
- Что «спасибо»? Ну вот что «спасибо»?! Хоть бы пришли посоветоваться, а то все на тихую! Мало мне увольнения Синицына, еще и вы! 
- А я не увольняюсь, - улыбнулась Лера. 
Некоторое время Ростислав Юрьевич помолчал, задумчиво рассматривая подчиненную. Потом деловито выдал: 
- Ну и замётано! Через месяц вы у меня. С заявлением на перевод. Завизирую. 
Лера кивнула и быстренько ретировалась из кабинета начальства. Пробежала мимо Ариши, кивнув и показав ей язык, а влетев к себе – без сил упала на стул. 
Сумасшествие, творившее вокруг, отразилось на пятничном вечере, который, в отличие от обычных, был нервным. 
Лера постоянно порывалась что-то делать и бросала, едва начав. В конце концов, она включила себе би-би-сишный «Холодный дом», под бесчисленные серии которого благополучно заснула. Впервые с прошлого воскресенья спокойным сном. 
Суббота с ярким солнцем и теплой погодой могла бы стать идеальной, если бы в середине дня не раздался звонок. Единственный, которого она не ждала. Что, собственно, было обманом самой себя в течение всей недели. 
На экране радостно и напористо светился номер Кирилла Вересова. 
- Привет! – сказала Лера в трубку, приняв входящий звонок. 
- Привет! – раздался его бархатный голос, перекрикивающий работавший на заднем плане телевизор. – Не мешаю? 
- Ну как тебе сказать… Мистер Дарси объясняется в своих врожденных комплексах, если тебе это о чем-то говорит, - улыбнулась Лера. 
- Который Колин Ферт? – хмыкнул Кир. 
- Типа того. 
Заряд энергии у Леры закончился. Вересов тоже не нашелся, что ответить. Зато из телевизионного фона громко заорало: 
- К черту драму! Слушай маму! Мамаааааааа умней! 
- Пошли завтра гулять? – выпалил Кирилл. 
- Ку… куда? 
- Не знаю… Просто гулять… Погода, вроде… 
- Ничего, - продолжила Лера и пробормотала: – Я… ну… давай. 
- Ага… Тогда завтра? Во сколько? Ну, чтобы тебе удобно… Ты же будешь свободна? – запоздало спросил он. 
Первой мыслью было отказаться. Зачем снова… 
- Да, буду, - ответила она вопреки здравому смыслу. – Давай в обед. Где? 
- Могу за тобой заехать… Обед у тебя в котором часу? В час? В два? Вообще, я и в одиннадцать могу… 
- Давай в час в «Скворечнике», - быстро проговорила Лера. 
- Идет, - почти с облегчением выдал он, пока на заднем плане раздавалось: «Мамочка поймёт, мамочка утешит! Безопасно только с ней!» - Я буду тебя ждать! 
- До встречи, - сказала Лера и отключилась. 
- До встречи, - Кирилл уныло посмотрел на погасший экран. 
Из телевизора продолжала вопить матушка Готель. Машка, высунув язык, усердно рисовала. Надолго ли ее хватит, Вересов не знал. Это были первые двадцать минут относительной тишины за день. 
Суббота приключилась бешеная, что, по сути, явилось всего лишь итогом бешеной недели. Особенно второй ее половины. 
В понедельник-вторник всего-то торчал на работе, что называется, гоняя балду. Периодически мысли его, ввиду бездеятельности, сваливались в глубокий анализ странного воскресного дня накануне. 
Митрофанушка. Честно говоря, из головы не шла. Засела прочно. 
Он не понимал! Он искренно не понимал, что она за ребус такой! И чем так зацепила, что, если он о чем и в состоянии думать, так о том, как этот орешек с толстой скорлупой расколоть. Правда, нафига оно ему надо, он тоже не имел представления. Наверное, только потому и не перезванивал ей больше. Пытался убедить себя в том, что на свете хватает и более покладистых барышень для скрашивания досуга. 
В конце концов, если разобраться, девять лет не вспоминал. В голове не держал, что есть где-то на свете такая девочка, которая когда-то там была в него влюблена. Даже воспоминания о Кудиновой были более четкими – все-таки первый сексуальный опыт. 
Впрочем, о последней лучше и не вспоминать. 
Та иногда названивала после выпускного, но у Вересова и других впечатлений хватало, потому благополучно игнорировал. 
Так за каким чертом теперь Митрофанушку вспоминать? 
Нет, он помнил ее. Нескладная, угловатая, слишком худая. Правда, мордашка всегда была вполне ничего себе. Еще у нее в наличии имелись мозги, что не редкость в их экспериментальном «Б» классе, и умение ими пользоваться – а вот это уже диковинка. Но это умение не распространялось на то, что касалось Вересова. 
Нравилась она ему тогда? 
Ну… справедливости ради, чисто по-человечески нравилась. Наверное, потому и не таскал ее, как Кудинову, по подсобкам. Какое-то представление о порядочности в нем все-таки было. Но ее к нему слабостью пользовался и того не стыдился – само в руки плыло. 
И если в пятничный вечер эта почти незнакомая теперь уже девушка его заинтриговала – была в нем азартность, была – то в воскресенье озадачила. Дурацкая недосказанность заставляла его раз за разом прокручивать их разговоры и ее поведение. Да и свое тоже – чего уж скрывать. И бить себя по рукам, чтобы не набирать Митрофанушкин номер. 
В офисе он старался задерживаться допоздна, дома отговаривался тем, что у него работы валом – впрочем, никто особенно и не интересовался. Некогда им там было интересоваться. Если бы Кирилл вникал, то заметил бы, что в доме царит необычная атмосфера – Марина ныкалась по углам и на глаза не показывалась, зато по всем комнатам были разбросаны исписанные блокнотные листы. Тем не менее, все в доме ходили на цыпочках. 
- Мама пишет про капитана Ратона, - важно пояснила Машка, будто делилась секретной информацией, которая что-то должна была объяснить. – Опять. 
Кирилл кивнул и удрал на работу. 
Это была среда. 
И именно в среду на работу соизволила заявиться Лина Мильх. 
- Как вы тут без меня? – заворковала она, едва переступила порог конторы. – Скучали или радовались, что остались без присмотра? 
- Лично я психовал, - сообщил Кирилл, стоя возле кофемашины, установленной в приемной. 
- У тебя не было ни малейших причин, - удивилась Лина. – Я отдала тебе беспроигрышное дело. 
- И не сказала, кто со стороны ответчика. Шутка удалась. 
- Это не было шуткой, – хохотнула госпожа Мильх, располагаясь на диване. – Это был экзамен на выживаемость. 
- Как видишь, первое заседание я пережил. Он точно не знал? 
- Не знал, не знал. Ему понравилось? 
- А ты как думаешь? По-моему, он в восторге. 
- Ааа, - понимающе протянула Лина. – Ну смотри… провалишь дело – пойдешь на вольные хлеба. Или к папе, - она снова хохотнула. 
- Издеваешься? – Кир поперхнулся кофе и воззрился на беременное начальство. – Я разведу Горелову на наших условиях, даже не сомневайся. Если, конечно, она сама не передумает. 
- Ты наш договор с ней читал? 
- Два раза! Цены на услуги у нас ломовые. 
- Нормальные у нас цены! И ее развод нам выгоднее. Так что иди и работай! 
- Все под контролем, - хмыкнул Кир. – И ты это прекрасно знаешь, иначе отцом бы не перестраховывалась! 
- Это мы потом посмотрим, - сказала Лина и, тяжеловато поднявшись с дивана, уплыла в свой кабинет. 
Ее явление его встряхнуло – и вовремя. Поскольку впервые за эту неделю он всерьез задумался о том, что делать все-таки чего-то надо. Пытался вспомнить заветы отца. Вместо этого в голове вертелось его вполне серьезное «тебе нужны эти приставки?» 
Нет, отец где-то и в чем-то определенно прав. Если бы он гонялся за приставками, три года упрямо не сидел бы у дяди Игоря. С другой стороны, хотелось ему что-то делать не хуже Вересова-старшего? Хотелось, еще как! Но к делу это отношения не имело. 
«Ищи подход!» - наверное, это относилось не только к работе. У отца редко бывало что-то просто так. В жизни Кирилла встречалось множество булыжников, большую часть которых он организовал себе сам. И к каждому нужен был то ли подход, то ли обходной путь. 
Случай хоть к чему-то найти подход представился уже на следующий день. В офисе появилась госпожа Горелова собственной персоной, что стало для ее адвоката несколько неожиданным – о встрече никто не договаривался. 
- А я мимо проходила, - вместо приветствия сказала Наталья Сергеевна. 
«Проходя мимо, проходи мимо», - мрачно подумал Кир, но вслух вынужден был предложить: 
- Кофе? Чай? 
- Нет, спасибо, - отказалась Горелова. – Я поинтересоваться зашла. Как вы думаете, если я не стану ходить в суд, он быстрее разведется? Госпожа Мильх говорила, что такие дела могут длиться годами. 
- Ну… это вам виднее, согласится он быстрее или нет. Вы же с ним двадцать лет прожили… или сколько там? Мы можем только предположить, что однажды ему все-таки надоест. Вопрос как скоро. 
- Он упертый, - вздохнула Наталья Сергеевна. 
«Вы тоже», - мысленно простонал Кирилл. 
- Тогда, пока он сам не решит, то едва ли ваше присутствие или отсутствие на заседаниях сыграет роль. Вы с ним помимо зала суда виделись? Преследованиями не напрягает? 
- Звонит, - угрюмо сообщила клиентка. – Вчера пытался прийти. 
- А вы его, разумеется, не пустили… Если вам это неприятно, можно об этом в суде заявить. Пусть его адвокат с ним проведет беседу, - пожал плечами Кирилл, мучаясь дилеммой, которая вызрела в его голове: а ей самой-то и правда нужен развод? Или это просто истерика обиженной женщины, которая твердо вцепилась в томагавк войны и рубит им дрова? Может, пройдет? 
«Ее развод нам выгоднее», - Лина свою позицию высказала. 
Особенно, если действительно годами. Время идет, деньги капают. 
Но, черт подери! Жалко тетку! И мужика ее тоже! 
- Разумеется, не пустила, - взвилась Горелова. – Откуда я знаю, откуда он явился! 
- А если бы знали, пустили бы? – сначала сказал, потом подумал. 
- Тем более бы не пустила, - фыркнула она и полезла в сумочку. – У вас вода есть? 
- Есть, - Кирилл вынул из ящика бутылку с минералкой, налил в стакан, придвинул к ней и все-таки решился. – Следующее заседание через неделю. До этого времени можно провести встречу и попробовать решить все полюбовно. Я думаю, их сторона тоже заинтересована в скорейшем разрешении.
Наталья Сергеевна запила таблетку, выуженную из косметички, и сердито поинтересовалась: 
- А полюбовно – это как? 
- Прийти к компромиссу. 
- Он будет дальше по бабам шляться, а я буду изображать его жену? 
- Почему будет шляться? Он утверждает, что измена была одна, и он раскаивается. Думаю, вы преподали ему хороший урок. 
Горелова сузила и без того раскосые глаза и неожиданно стала похожа на приготовившуюся к броску змею. Разве что не зашипела. 
- Вот почему я не хотела, чтобы мое дело вел мужчина. Вы все друг друга покрываете! 
- Да ладно! – рявкнул Кир, понимая, что с клиентами так не общаются, но его уже несло. – Обидел он вас, понимаю! Ну так ответьте ему тем же! А то нашла коса на камень! 
Горелова приоткрыла от удивления рот и, заикаясь, спросила: 
- К… кккак те… тем же? 
- Тем же, тем же! Заведите себе любовника, пусть он себя на вашем месте почувствует. И сами отвлечетесь, и для здоровья полезно, и он… почувствует! 
Минут пять в кабинете было тихо. Только часы громко шуршали плывущей по кругу секундной стрелкой.
- Не знаю я, что он почувствует, но, может, тогда отстанет поскорее, - медленно сказала Наталья Сергеевна и резво поднялась со стула. – Спасибо вам, Кирилл Максимович. Я подумаю над вашим советом. 
- Да обращайтесь, - пожал плечами Кир. – Точно встретиться в присутствии адвокатов не хотите? 
- Если я буду готова с ним встретиться, я вам позвоню, - ответила Горелова и попрощалась. 
А Кирилл тяжело вздохнул и принялся пилить самого себя. Это он умел и делал увлеченно даже в тех случаях, когда было не обязательно. Он так и представлял себе отца, крутящего пальцем у виска. Такие советы клиентам – где-то за гранью добра и зла. 
Дело по своей сути было плевое. И зависело только от того, насколько затянет процесс Горелов. Сейчас у последнего была стадия отрицания. Он отрицал развод как перспективу. Хотя шатало его не по-детски, если верить его адвокату. 
И что в данном случае правильно, Кир не знал. Тупо выполнять свою работу? Или все-таки вникать? 
Или плюнуть на все и вернуться в правоохранительные органы? 
Вечером бил себя по рукам, чтобы не позвонить Митрофанушке. 
Накатило дурацкое чувство, что ему очень нужно ей позвонить. Зачем – не знал. Но ее тихий голос успокаивал. 
Маринкина депрессия усугублялась. Это сказывалось на том, что она часами висела на телефоне с некой Санькой, поглощала сладкое и продолжала редактировать «про капитана Ратона». 
В пятницу Кир посчитал целесообразным вежливо поинтересоваться у отца: 
- С подругой так и не помирилась? 
- Нет, - ответил Максим и пояснил: - Трубку не берет. 
- Ясно… Че за книжка хоть была? – наверное, проявить внимание было бы правильно. Все-таки жена отца…. Вот только это тот случай, когда ему и правда интересно. Странным образом привыкал. 
- Почитать хочешь? – улыбнулся отец. 
- Я отечественное худло не читаю… Просто думаю, чего она там такого наворотить могла. Она ж безобидная у тебя. 
- А Ника мнительная. Хотя… там как посмотреть. 
- Ну ты б это… как-то ее отвлек, - неуверенно протянул Кирилл и тут же замолчал. Одно дело давать советы клиентке, другое – собственному отцу. 
Вересов-старший хмыкнул. 
- Помощь твоя понадобится. 
- Надеюсь, не торжественный семейный ужин? Я это не умею, ты знаешь. 
- Ну пора бы и учиться. Но нет. Машка по субботам будет на тебе. 
- В смысле? 
- В прямом. Ты по субботам смотришь за Машкой, я отвлекаю Мару. 
- По всем субботам? – растерянно уточнил Кирилл. 
- Нарушает твои планы? 
Никаких особенных планов по субботам у него не было, но все же… 
- Я их скорректирую. Только давай уточним тогда и время. 
- Ты мне еще штраф за нарушение условий договора предложи, - рассмеялся Максим Олегович. – А планами займись сейчас, чтобы до утра уложиться. 
- И знаешь же, что я перед Машкиным обаянием бессилен, - рассмеялся Кирилл, но резко оборвал себя и посмотрел на отца. – Ладно. Все понял. Сделать уроки и организовать досуг. 
- Первое важнее. Со вторым, боюсь, инициатива окажется на ее стороне. 
- Это мы еще посмотрим! 
В субботу в доме Вересовых все стояло вверх дном. Кроме Аллы Эдуардовны – она забаррикадировалась на кухне. Кирилл тщетно пытался сделать математику. Машка чинила препятствия. 
В результате закончилось телевизором. 
Кир усадил сестру смотреть мульты, а сам взялся за учебник. 
«Математика никогда не была у тебя в фаворитах», - прозвучал четкий Митрофанушкин голос в его голове. Почему-то в разы громче, чем было сказано в прошлое воскресенье. 
Наверное, потому он ей и позвонил… Чтобы услышать, какой у нее голос в действительности. С таким аргументом сложно спорить.
_________________

Джын и Светлая, спасибо за продолжение)
Надеюсь следующая встреча пройдет лучше, чем первая! А то уедет Лера с Синициным в Харьков и не посмотрит на повышение))))
_________________

Ариша звезда. Мне даже показалось, что в каком-то смысле благодаря пенделю Арины Лера останется в Киеве. Если бы не тот поднявшийся шум, не было бы чувства противоречия у Леры, ну и директор не пообещал бы должность.
Кажется, Кирилл потихоньку приживается в доме отца.

Интересно, в читателях!!!

ДжЫн и Светлая,спасибо за продолжение.
Подруга выбила Лере повышение на работе...случайно.

Все бы было хорошо , если бы не было так грустно .
Спасибо за продолжение .

примите в читатели

Как хочется, чтобы вторая встреча у Леры и Кира получилась лучше. По крайней мере , теперь Лера знает, что Кир зовёт ее не для того чтобы просто провести время. И может быть Лера будет чуть разговорчевее .

Пожалуй, если бы Лера была решительно настроена на отъезд с Синицыным, об этом знал бы и сам Синицицын, и директор.


Ариша - звезда! Подтверждаем.


Скоро увидим.


Ну а куда деваться. Да и ничего такого, если рассудить здраво. А здравый смысл у Вересовых имеется.


Оно само!


Мы постараемся исправить положение.


Не так чтобы и знает... Пока... А там... Как получится, в общем... Буквально скоро...



Присоединяйтесь!

Дамы! Спасибо-спасибо-спасибо!
_________________

 » Глава 5. Пионер-отличник!

«Пионер-отличник!» - мысленно изрек Кирилл Вересов, взглянув на часы. Обычно он являлся впритык, чтобы не сидеть энное количество времени в одиночестве. Иногда даже опаздывал – девчонки терпели. Митрофанушка же вырабатывала в нем стремление к дисциплине. Во всяком случае, вряд ли она стала бы дожидаться его, как, например, ждала в далекие школьные годы Кудинова, да и более зрелые увлечения тоже. 
В прошлый раз он приехал за десять минут до встречи. В этот – за двадцать. Впрочем, объяснимо – погода в нынешнее воскресенье заметно лучше предыдущего, и мотоцикл быстрее отцовского танка, даже если тот белый. А уж с Кировым пристрастием к лихачеству… Утепленный двигатель и браслеты противоскольжения в помощь. 
В «Скворечнике», кроме него, было уже несколько посетителей – менее безрадостно дышалось в этот день не только ему. Пока ждал Митрофанушку, успел заказать чаю – себе и, заодно, ей. И медленно глушил напиток из кружки, размышляя о том, что в прошлый раз она пила кофе. Еще и по-ирландски. Какой, к чертям, фруктовый чай? 
Она появилась ровно в час и подошла прямиком к Кириллу. 
- Привет, - поздоровалась Лера, разматывая длинный шарф. 
- Привет! – вскочил он с места, как в прошлый раз, широко улыбнувшись. – Давай помогу. 
Она кивнула и сунула ему в руку край шарфа. 
Чувствуя себя так, будто распаковывает Машку после прогулки, Кирилл сосредоточенно принялся извлекать Митрофанушку из кокона вязаной бежевой шерсти. Потом, успешно справившись с этим ответственным заданием, повесил шарф на вешалку, обернулся к Лере и помог ей снять куртку. «Пионер-отличник!» - снова мелькнуло в голове – ни больше, ни меньше. 
- Я тебе чаю взял, - будто бы извиняясь, проговорил он. 
- Спасибо. На улице холодно, - сообщила она и почувствовала, как смущается под его взглядом. – Давно ждешь? 
- Не очень, - соврал Кирилл. – Нормально добралась? 
Лера кивнула и отпила чай. Как и неделю назад, она безуспешно принялась думать, о чем говорить, чтобы избежать унылого молчания. 
Примерно о том же мучительно размышлял Кирилл. Потом выдал следующий штамп: 
- Классно выглядишь. 
- Да? – переспросила Лера, зачем-то взглянув на свои коленки под плотным клетчатым твидом юбки, и сделала ответный ход: - Как неделя? 
- Кошмарная! – радостно принял подачу Кир. – Начальство поручило беспроигрышное дело, не предупредив, что с той стороны Вересов-старший, и свалило в декрет. Клиентка тяжело переживает измену мужа. Новицкий вьет семейное гнездо и на позывные не реагирует. Машка эксплуатирует, как хочет – пришлось вспоминать третий класс и деление в столбик. 
- Вспомнил? 
- Это было трудно, - тема себя исчерпала. Но оставался запасной вариант: - А как твоя неделя? 
- Без математики. Меня в Харьков позвали, - сказала Лера, потом подумала, отпила чаю, закашлялась и потянулась за салфеткой. 
- В каком смысле позвали? – ухватился за «Харьков» Кир. 
- Работать. 
- Тоже макароны? 
- Смеешься? – спросила Лера с улыбкой. 
- Иногда мое чувство юмора мало совместимо с воспитанностью, да? 
- Значит, все-таки смеешься. 
- Обиделась? 
- Нет. Что делать будем? 
- Я думаю, что в прошлый раз мы с тобой достаточно культурно выросли, потому предлагаю сегодня все-таки сходить в кино. 
- Грандиозный план! 
- Тебе понравится, - подмигнул ей Кир. – Возьмем попкорн, кофе или колу… Ты вот к Вуди Аллену как относишься? 
- В целом, положительно. 
- А раз положительно, то у нас что-то из его нового. И в том случае, если я начну засыпать, ткнешь меня в бок. 
- Зачем? – удивилась Лера. 
- Спать в кинотеатре возле красивой девушки неприлично. А с Алленом у меня сложные отношения. Либо нравится, либо дрыхну. 
- Обещаю разбудить тебя, когда то, что тебе не понравится, закончится. 
- Не факт, что не понравится, - смутился Кирилл, испытывая мучительное чувство, что они не Аллена обсуждают, но все-таки продолжил: – Процентов семьдесят вполне даже ничего… 
- Не оправдывайся. Мне тоже не все у него нравится. 
- Мне стало значительно легче. Как чай? 
- Вкусный, спасибо. 
- Что ты больше любишь: чай или кофе? 
- Да я как-то не выбираю. Нам не пора? 
- Ну, можно уже двигать. Не спеша. А чай какой больше нравится: черный или зеленый? 
- Травяной, - буркнула Лера и поднялась, ухватившись за куртку. 
Кирилл подоспел в очередной раз и, будто отвоевывая у нее свои права, выдернул оную из Лериных рук.
- Я помогу, - твердо сообщил он. 
- Спасибо, - послушно оделась Лера. 
Кирилл стащил с вешалки ее шарф и улыбнулся: 
- А это доверишь или сама? 
- На ком тренируешься? – она протянула руку за шарфом. 
- На сестре. Она у меня – девушка придирчивая. 
- Сколько ей? 
- Восемь. 
- Ясно, - Лера сосредоточенно кивнула. В глазах Кирилла она не сильно отличается от восьмилетней сестры, если вызывает желание заматывать ее в шарф. – Я сама. 
- Сама так сама, - пожал плечами Вересов, протянул ей предмет гардероба, послуживший почти яблоком раздора, хотя он этого и не заметил. И сам надел куртку. – Ты когда-нибудь в RoсkBro бывала? 
- Нет. Это что? 
- Антикинотеатр. Увидишь, короче. 
- Далеко? 
- Нет, минут десять прогулочным шагом. Но нам надо идти еще медленнее. А то придем рано. 
- Да у меня быстро и не получится, - кивнула Лера на юбку до пят. – Самая что ни на есть прогулочная. 
- Черт, а я хотел тебя на мотоцикле потом покатать, - хмыкнул Кирилл. 
- Ну… - она замялась, - сегодня вряд ли… Придется прогуливаться. 
Прогулка к кинотеатру оказалась очень короткой. Кирилл все еще не оставлял попыток поговорить. Лера изо всех сил старалась его в этом поддерживать, выныривая из шарфа и отвечая на все его вопросы. Охотно, но немногословно, боясь сказать что-то совершенно не к месту. Вернее, не к их встречам, названия которым она так и не смогла придумать. И расспрашивать его в свою очередь не решалась из опасений, что ее заинтересованность станет заметной. 
Обычная дверь в обычном подъезде на втором этаже обычного многоквартирного дома, распахнутая перед ее носом, стала почти спасением. Пока Лера осматривалась, Кирилл со знанием дела ринулся куда-то, где, судя по планировке, в обычной квартире предполагалась кухня. 
- Вересов. На два лица! – весело провозгласил он. 
Барышня, сидевшая за письменным столом, явно была с ним давно знакома. Улыбнулась и кивнула: 
- О! А вы первые. Кроме вас, еще три человека планируется. Придется чуть подождать. Раздевайтесь, проходите. 
- Спасибо, Алён, - разулыбался ей в ответ Кирилл и повернулся к Митрофанушке: - Раздеваемся, проходим. 
Та снова принялась разматывать себя, мысленно задавшись вопросом, зачем выбрала именно этот шарф, когда в шкафу было еще полдесятка менее проблемных. 
- А где зал? – спросила она, отвлекаясь от бессмысленных теперь уже размышлений о собственном наряде. 
- Там! – он махнул рукой куда-то за спину. Разоблачившись и повесив куртку на самую обыкновенную вешалку, торопливо помог и ей. Потом быстро взял за руку и повел из «кухни» за шторку – в «гостиную». 
Только гостиная представляла собой не вполне обычное зрелище. Комната была полностью обита черным ковролином и совсем не пропускала свет. Потому единственным освещением здесь служила электрическая лампа. Ярким контрастом были белый экран во всю стену и ярко-синие кресла-мешки, расставленные по гостиной в количестве не менее пятнадцати штук. А может и более. 
- Поближе? Подальше? – спросил Кирилл. 
- Поближе… наверное. А так, - она кивнула на мешки, - удобно? 
- Мне – да, - он повел ее к креслам в первом ряду, ближе всего к экрану. – Падай! 
Что она и сделала, в буквальном смысле слова плюхнувшись в кресло в своей неудобной для подобных движений юбке. 
- Теперь я тоже валяюсь на полу, - подняла она глаза на Кирилла. 
- Не боись, встать я тебе помогу, - рассмеялся Кир и упал рядом. – Я Аленку попросил кофе нам сделать. Принесет. Больше ничего не хочешь? 
- Вообще-то я хочу попкорн, но с кофе, пожалуй, будет не очень, - рассмеялась Лера. 
- Еще не поздно отменить кофе! 
Ок. Отменил. Заказал ей попкорн, который, пока готовился, распространил по всему кинотеатру теплый аромат жареной кукурузы. Вскоре подтянулись еще двое зрителей. Где потерялся третий – осталось загадкой, ответ на которую никого не интересовал. 
Несмотря на звуки, льющиеся из колонок, было слышно жужжание проектора и мерный хруст, иногда сливавшийся в трехзвучный аккорд. Впрочем, у второй парочки шорох попкорна иногда прекращался и становился совсем иными звуками. 
«Неудобно же!» - удивлялась Лера и осторожно взглядывала на Вересова. 
Тут же ловила на себе его прямой взгляд. Но он немедленно отворачивался, утыкаясь обратно в экран. И отправлял в рот следующий глоток кофе. 
«Ну хотя бы не спит», - думала Лера и снова сосредотачивалась на фильме. 
А голова Кирилла в скором времени поворачивалась обратно к ней. Яркие вспышки света, отражавшиеся на ее светлой коже, будто околдовали его. Или ее профиль. Очень такой аккуратный профиль, если не считать носа, который был чуть длиннее, чем следовало бы, чтобы считаться красивым. Но Вересову нравилось. А еще ему было странно – дурацкое ощущение, что он опять попал в старший класс и влюбился в Митрофанушку. Тихую, спокойную Митрофанушку, которую рука не поднимется обидеть. А уж как подступиться к ней, вообще неизвестно. 
Кирилл фыркал про себя и снова обращал внимание на фильм. Стоило признать, готовиться можно было и к худшему. Вуди Аллен оставался верен себе, и его едкая ирония сейчас была как нельзя кстати. 
- Понравилось? – спросил он позднее, когда они стояли вдвоем в подъезде, а Кирилл шарил по карманам в поисках зажигалки. 
- Понравилось, - ответила Лера. – И кинотеатр понравился. Необычно… Как дома. Спасибо, что вытащил. 
Развернутость реплики Кирилл оценил. Кажется, это было самое длинное, что она сказала за то время, что они возобновили знакомство. Бросил искать зажигалку, улыбнулся. 
- Мне тоже здесь нравится. В прошлом году Новицкий на свой день рождения сюда привел. Теперь бываю. Можно будет еще сходить, если захочешь – каждый пятый сеанс бесплатно. Очевидная выгода. 
- Я учту, - кивнула Лера. 
Больше она ничего не успела сказать. Кирилл резко наклонился к ней и захватил своими губами ее губы – с привкусом воздушной кукурузы. 
Губы Леры шевельнулись в ответ, ладонь ее скользнула вдоль его руки. Но уже в следующее мгновение она отстранилась, и та же ладонь звонко ударила Вересова по щеке. 
- Ты очумел? – прошептала она. 
- По всей видимости, - опешив, проговорил Кирилл севшим голосом. 
- Бывает, - сказала Лера и стала спускаться по лестнице. 
- Стой! Ты куда? 
- На воздух. 
- Ааа… - протянул он и пошел следом. 
На воздухе было холодно. Что благотворно действовало на алеющую щеку. Впрочем, последнее беспокоило его меньше всего. А больше всего интересовало другое, что он немедленно озвучил: 
- Я тебя обидел? 
Лера поправила капюшон, натянула перчатки и спокойно сказала: 
- Нет. 
«Лучше бы обидел…» - уныло подумалось Вересову. Но вслух он проговорил: 
- Пошли ужинать? 
Она снова помедлила, прежде чем ответить. 
- Пойдем. 
Ужинали странно. Он уже не пытался безостановочно говорить. Мрачно смотрел в тарелку. И анализировал. Себя. Ее. Случившееся. Наверное, это было неправильно – раскладывать на молекулы ядерной установкой последний час их свидания – в ее-то присутствии. Но с собой он ничего не мог поделать. Его здоровый азарт становился нездоровым, а этого Кирилл хотел меньше всего. 
Лера не трофей. 
И Лера – не Кудинова, чтобы зажимать в раздевалке. 
Борясь с искушением спросить у нее, какого черта она уже второе воскресенье подряд посвящает его персоне, если даже целоваться не желает, Кир иногда бросал на нее взгляд. Дурацкая теория, что целоваться она не умеет, была отброшена за несостоятельностью. Им по двадцать пять лет. И даже если допустить, что ее боевое прошлое несколько менее богато событиями, чем его, бредовость этой мысли была очевидна. 
В конце концов, Вересов не выдержал. Посмотрел на Митрофанушку. И негромко спросил: 
- Можно тебя проводить? 
- До остановки. 
Кир заметно скрежетнул зубами и вернулся к еде. И только потом с удивлением понял, что злится. Он злится на Митрофанушку. Глупо и необоснованно! Потому что она не захотела его поцелуя! 
Его напряженность передалась и Лере. Она из последних сил сдерживалась, чтобы не сорваться с места и не убежать. Но мысль о том, что и так выглядит в его глазах дурой, а побег лишь докажет, что она круглая идиотка, заставляла ее оставаться на месте, заканчивать ужин, а после идти рядом с ним, пока он ее провожал. 
- Я не должна была… - неожиданно сказала она, растеряв половину слов. – Но и ты не должен был… 
Преодолев стойкое желание повторить опыт, Кирилл вскинул брови и, как мог, спокойно проговорил: 
- Ну и чего лопочешь? Я тебя поцеловал. Тебе не понравилось. Все просто. Я понятливый. 
- Хорошо, - ответила Лера. 
Хотя что во всем этом было хорошего, она вряд ли смогла бы сказать. 
«В следующий раз будешь умнее и скажешь «нет», когда снова позовет, - подумала она и тут же возмутилась: - Следующего раза не будет. Он же не мазохист!» 
- Мой автобус, - пробормотала Лера, печально радуясь этому подарку небес. 
- Пока, - пожал плечами Вересов, рассматривая ее расстроенное лицо. 
- Пока. 
Глядя, как она скрылась за дверью автобуса, Кирилл потянулся за сигаретами. Потом медленно поплелся за своим мотоциклом, брошенным где-то под «Скворечником». И задумчиво наблюдал, как под светом фонарей серебрится снег. 
В Зазимье гнал. Может быть, даже слишком гнал, что вызывало необходимость внимательно всматриваться в дорогу. И от этого понемногу успокаивался. Собственная реакция его удивляла. Это было не похоже на него – так беситься из-за отказа. Но и поделать с собой Кирилл не мог ничего. 
Когда подъезжал к дому, понимал, что нифига не остыл. Но то, что пора заканчивать со всем этим, было очевидно. 
Поставил коня в гараж. Вошел в дом. И чуть не подпрыгнул от громкого голоса Ярослава Сергеевича Закревского, возвещавшего на весь поселок: 
- Она вторую неделю с ума сходит! У нас уже даже Чан научился ходить на цыпочках, а кролик, который ходит на цыпочках – жуткое зрелище! Про детей молчу – лишнее слово сказать боятся. Марина, ты охренела? 
- Я не нарочно! – раздался писк Мары. 
Кажется, ареной сражения по-прежнему была кухня. 
- Обороты сбавь, - послышался голос Максима с явно уловимыми нотками раздражения. 
- Обороты? – рявкнул Закревский. – Знаешь, это не про тебя книжку написали! 
- Ты всегда был склонен к звездной болезни. Что тебя не устраивает? Почти пиар-кампания. 
- Я тебе позвонила только, чтобы сказать, что мне очень жаль! И очень стыдно! – снова принялась увещевать Марина. 
- Стыдно? Знаешь, Марин, я всегда считал тебя неглупой женщиной! Но, согласись, в данном случае ты… Черт! Вересов, закрой уши! 
- Лучше ты закрой рот. 
- Не ссорьтесь! – заорала Мара. – Это я во всем виновата! Но я не хочу быть виноватой еще и в том, что вы ругаетесь! 
Повисло молчание. Кирилл напряг слух, чувствуя, как улыбка расползается от уха до уха. Все-таки папахен тот еще рыцарь. Даже если дама сердца неправа. Господи, Марина бывает неправа!!! 
- А мы не ругаемся, - было заметно усилие, с которым Закревский заставлял себя успокоиться. – Да, Макс? 
- Да, - невозмутимо подтвердил Вересов. Спокойствие было свойственно ему в разы больше, чем Ярославу. – Так в чем цель визита? 
- Книжку хочу. Почитать. Согласитесь, право имею. 
- Уверен, что такое читаешь? – поинтересовался Макс. 
- Придется, а что делать? 
- Ясно, - сказал Вересов. 
- Ты знаешь, где она лежит, - теперь голос Марины был уставшим. 
И мгновением позднее она в очередной раз пронеслась мимо Кирилла. Тот проводил ее взглядом. Мысленно хмыкнул. И подумал о том, что накосячила, она, видать, неслабо. Интересно, насколько сильнее его самого в одиннадцатом классе. 
Продолжая мысленно забавляться, Кир вошел на кухню. 
- Привет, - поздоровался он с порога. 
- Давно не виделись, - пробурчал Закревский. Выглядел Ярослав Сергеевич взъерошенным и выжатым одновременно. – Дела как? 
- Путем, - ответил Кир и привычно залез в холодильник. – Па, я отбивные умыкну. 
- Да хоть весь холодильник забирай! 
- Тогда еще и блины… с чем? С творогом? 
- В ужин были разные. Алла Эдуардовна ждала, что ты придешь. 
- Был занят устроительством личной жизни, - сообщил Кир, доставая тарелки из холодильника. – Всем спокойной ночи. 
- Спокойной ночи, - отозвался Закревский. 
- До завтра, - ответил Макс и спросил Ярослава: - Может, девчонки сами разберутся? 
- Ника не умеет разбираться, - устало вздохнул Слава. – Психовать умеет. Мне когда Марина по телефону объяснила все, так хоть немного голова на место стала. Думал, уже я чего-то натворил. 
- Сильно тяжко? – усмехнулся Вересов. 
- Да как тебе сказать… Собирался сегодня устраивать романтический ужин. Как раз по супермаркету шарился, когда Маринка позвонила – шампанское выбирал. 
- Устаканится, - Макс потер лоб. – Сейчас принесу книгу. 
Он вышел из кухни, с тем, чтобы вернуться через пару минут, и протянул Закревскому пресловутый литературный шедевр. Ярослав взял его в руки и повертел, рассматривая обложку. 
- Ты смотри, даже в твердом переплете, - проворчал он. 
- Перестань, - неожиданно устало сказал Макс. 
Ярослав ничего не ответил. Он нахально уселся за стол и раскрыл книгу. 

Надежда //для сбежавшего молока// 

Глядя на сбежавшее молоко, распространявшее по кухне не самый приятный аромат, Лика пыталась понять, зачем вообще ставила его на огонь. Закрыла газ и, так и не вспомнив, ушла обратно в комнату. Там был телевизор, создававший иллюзию беззаботной жизни. В нем постоянно что-то происходило, но это не имело никакого значения, потому что происходило не с ней. О том, во что теперь превратилось ее существование, она думать больше не могла. Не хотела. 
Она смотрела телевизор. 
Впрочем, телевизор был спасением только наполовину. На ту половину, которая почти разучилась чувствовать. Вторая – будто бы замерла в ожидании. 
Ожидание было вознаграждено. 
Ровно в 17:15 в дверь позвонили. 
Гости у Ларгиной были незваными, но частыми. Слесари, почтальоны, соседка – подъездная активистка. На этот раз оказалось менее увлекательно. На пороге стоял Краевский. 
- Когда ты, дура, научишься смотреть в глазок, - негромко ругнулась Лика и дернула дверь обратно на себя. 
Но его ладонь уже вцепилась в нее чуть повыше ручки, а нога оказалась в дверном проеме. 
- Мне тоже интересно, когда. В целях безопасности это было бы полезно! – процедил Влад сквозь зубы. 
- Ногу убери, - фыркнула Лика, продолжая дергать дверь. 
- Мы оба знаем, что не уберу. Потому смирись и пусти меня в квартиру. 
- Я тебя не приглашала! 
- Я в курсе. 
- Тогда зачем пришел? – она по-прежнему стояла на пороге, теперь скрестив на груди руки, и хмуро смотрела мимо Владислава. 
- Узнал твой адрес. Ты хреново концы прячешь. 
- С чего ты решил, что я прячусь? – невесело усмехнулась Лика. 
- Ты сменила сим-карту, свалила из дома Ларгина, поменяла уже вторую квартиру, и твоя машина два месяца стоит в гараже. Реально, с чего я решил? 
- Пользоваться арестованным имуществом не очень приятно, - она пожала плечами и зашла в прихожую. В конце концов, пока он сам не захочет уйти, она его точно не выгонит. К дракам Лика питала внушенное чувство отвращения. Оставалось только вызвать доблестных мальчиков в форме. Но, увы, не вариант. При наличии соседки-активистки. 
Краевский прошел следом, закрыл за собой дверь. Обернулся. Скинул шузы – читай, явился надолго. И тяжелым взглядом окинул прихожую. От светлого потолка по желтым обоям к ламинату на полу. Потом глаза его задержались на ее ступнях в зеленых носках. И Краевский негромко хмыкнул. 
- Неплохо устроилась, - отметил он. 
- Как смогла. Чего ты хочешь? 
- Поговорить. 
- А если я не хочу? 
- Знаешь, в данном случае мне похрен. Ты всегда чего-то не хочешь. Сначала Ларгина, потом меня, потом снова Ларгина. Моя очередь. 
Из горла Анжелики вырвался странный звук, похожий на сдерживаемое ругательство. 
- В компании моего мужа ты определенно лишний. 
- О как! А я-то думал! Это хорошо или плохо? 
- Это никак. 
- Допустим. Этот сукин сын с тобой не связывался? 
- Я не обязана перед тобой отчитываться. Ты не следователь. 
- Слава богу, нет, - его губы растянулись в улыбку. Куда более мягкую, чем все, что было до этого момента. – Мы так и будем стоять здесь? Чаем не угостишь? Я, между прочим, с утра не ел. 
- Еда в ресторане, - Лика развернулась и прошла в комнату. 
Краевский нервно рассмеялся, откинул со лба челку и выдохнул. Краткие несколько мгновений, пока она скрылась из виду, чтобы прийти в себя. Он нашел ее. Нашел. 
Все, что произошло с того мгновения, как он с подачи Соснова вытрусил на свет божий грязное белье Ларгина, не укладывалось в его голове. Впрочем, он и не пытался уложить. Смрад шел нехилый. Задержание, транслировавшееся во всех новостях, шуму наделало, как и ожидалось. Пожалуй, единственное из свершившегося ожидаемого. Остальное вышло из-под контроля почти сразу. Сначала выпущенный под залог Ларгин удрал за границу, потом Лику затаскали по допросам. И тогда же выяснилось, что львиная доля имущества супруга была записана на ее имя. Во всяком случае, стало ясно, почему он разводиться не желал и так отчаянно оттягивал это дело. Дооттягивался… 
Потом Лика «сбежала». Нет, не за границу. Залегла на дно. Будто бы там он мог ее не найти. 
Краевский снова посмотрел по сторонам. И после вошел в комнату. Туда, где вещал телевизор. 
- Самородова Саньке разболтала, - проговорил он устало. 
Лика вопросительно посмотрела на него, потом выключила телевизор. Устроилась в кресле, вытянув скрещенные в щиколотках ноги, и закурила. 
Некоторое время он молча разглядывал ее нарочито расслабленную позу. Потом сел в соседнее кресло. 
- Лик, это я фитиль поджег, от которого Ларгин жахнул. 
- Тебе вручить орден? – хмыкнула она. 
- Обойдусь. Если бы я его просто прикончил, тебя бы быстрее в покое оставили. 
- Обвинение в убийстве – это весело, - рассмеялась Лика. – При нашей-то с ним жизни я была бы главной подозреваемой. 
- Ты не допускаешь, что я джентльмен и пошел бы чистосердечно признаваться? – хохотнул он. 
- Да какая разница, - вздохнула она, затянулась и выпустила дым в потолок. Прикрыла на мгновение глаза, отгородившись от всего: прошлого, настоящего, будущего. И вынырнула на поверхность. – Мне, правда, все равно. Я лишь хочу, чтобы вся эта бодяга поскорее закончилось… 
Краевский встал с кресла. Медленно подошел к окну. Было высоко. «Восьмой этаж, Владислав Сергеевич», - мелькнул в его голове Санькин голос. Как она выпытала у Самородовой адрес, Краевский не спрашивал. У каждого джедая свои методы работы. Не стоит разглашать. Результат есть, и довольно. 
Посмотрел на Анжелику и тихо проговорил: 
- Я думал, сдохну, когда узнал, что ты к нему вернулась. 
- Ну я же не сдохла, когда ты свалил в неизвестном направлении, - она зло раздавила окурок в пепельнице. 
- Я был у родителей, - глупо сказал он, то ли оправдываясь, то ли веря, что что-то меняет в эту минуту. – Простудился и застрял. А когда вернулся, то уже… Я не знал, что мне делать, Лик… Я и сейчас не знаю, что мне делать. Ты сможешь меня простить когда-нибудь? 
- Ты никогда и ничего мне не обещал. За что мне тебя прощать? – глухо спросила Ларгина. 
- Я не смог… не сумел защитить ни тебя, ни нашего ребенка. Меня не было, когда я был тебе нужен. 
- Моего ребенка, - упрямо сказала она. – И мне никто не нужен. У меня все в порядке. У меня всегда все в порядке. 
- Я это заметил в больнице, - Краевский отлепился от подоконника и приблизился к ее креслу. Присел перед ним, почти касаясь ее коленей. И повторил то, что сказал многими неделями ранее, когда они виделись в последний раз: - Я люблю тебя, Лик. 
Она замерла, боясь даже случайно коснуться его. 
- И как давно? 
- Не боись, не с первого взгляда. 
- Я и не боюсь. Чего мне бояться? 
- Дура! – рассердился он. – Да ты всего боишься! Себя, меня, любить, смотреть мне в глаза, даже дышать со мной одним воздухом в этой гребаной квартире! Я никуда не уйду, понимаешь? Я не исчезну! Я буду с тобой, если только ты позволишь, Лика! 
Она резко дернулась и посмотрела в его черные, как наступившая за окном ночь, глаза. Раскинула тонкие руки на подлокотники и, сделав глубокий вздох, твердо сказала: 
- Нет, не позволю. 
Краевский зло усмехнулся и подался к ней. Прижал ее к спинке кресла, обхватив ладонями острые плечи. И горячо прошептал: 
- Я тебе не верю. 
- Твое право, - зашипела она в ответ, приблизившись к нему. 
Он вцепился в ее губы своими, зло сминая их поцелуем. Скользнул по ним языком, проникая в ее рот. И лихорадочно ждал, как отзовется на его прикосновения ее тело – всегда отзывавшееся, всегда ожидающее его. 
В этом он знал ее всю. Потому что знал о ней всё самое главное. И ждать ему почти не пришлось. 
Она протяжно застонала, тело ее крупно вздрогнуло, и руки быстро заблуждали по его одежде в желании почувствовать кожу. Захватив край свитера, заставила снять и уже сама целовала его. Поняла, что и этого мало. Сорвала с себя рубашку. И, крепко прижавшись к нему обнаженной грудью, судорожно всхлипнула и затаила дыхание. 
Теперь не выдержал он. Слишком долго, слишком давно не прикасался к ней. Хрипло вдохнул, втягивая носом ее запах. Разорвал поцелуй. Заглянул в глаза, одурманенные желанием. И знал, что его – сейчас такие же. 
- Лика, - прошептал он. И все снова пришло в движение. Сжимал ее, тонкую, хрупкую, в объятии, скользил ладонями по спине. Сбегал пальцами к застежке брюк. Расстегивал пуговицы. Скользил по краю ее белья, проникая все дальше под ткань. И не мог оторваться от нее. Не мог заставить себя прекратить этот шквал. И не хотел его останавливать. 
Его губы быстро спускались по шее к груди, прикусывая кожу, смыкаясь вокруг сосков. И еще ниже, лаская живот, впитывая ее запах там, где двигались пальцы. 
Она прикрывала глаза и тут же распахивала их снова, боясь пропустить что-то значительное, то, что навсегда останется с ней. И отдавалась его рукам в нетерпеливом ожидании минут, когда они станут, наконец, единым целым. 
Много позже, засыпая, обхватив ее руками, он снова заглядывал в ее лицо. Будто очень давно не видел ее вот такой. И тут же понимал: такой – не видел никогда. Она никогда не позволяла ему видеть. Откинул с высокого лба рыжую челку и коснулся пальцами лишь недавно зажившего окончательно шрама. Нахмурился. Тихо выдохнул: 
- Я не отдам тебя. 
И уткнулся носом ей в шею. 
Она закусила губы и отвернулась, почувствовав, как по щеке на подушку скатилась слеза. 
Утром он проснулся один. Пошарил рукой по постели, не найдя ее, открыл глаза и вяло улыбнулся, понимая, что она сбежала. Но теперь у него было кое-что важное, чего не было еще накануне. Теперь он знал, что она любит его. И значит, все было не зря. 


Закревский захлопнул книгу и некоторое время смотрел прямо перед собой. Лицо его не выражало никаких эмоций, кроме крайней озадаченности. Потом он негромко булькнул и спросил: 
- Выпить есть чего? 
Вересов молча достал стакан, виски и поставил перед Ярославом. 
Тот еще некоторое время повтыкал на бутылку. Потом все-таки налил, но руку с напитком до рта так и не донес. Вместо этого удивленно промолвил: 
- Вообще-то она меня там без жены оставила почти! 
- Почти не считается, - сказал Макс, налил себе и быстро выпил. 
- Засчитано… Черт, Вересов! Будь Маринка мужиком, я бы ей точно морду набил! 
- Она не мужик. Она молодая писательница с фантазией. 
- Ты сам-то понимаешь, что она вычудила, а? 
- Понимаю… Ты там Нику успокой… как-нибудь. 
- Как-нибудь, - Закревский поднялся из-за стола. – Книжку-то с собой дашь? Хоть узнать, чем закончилось… 
- Забирай, - махнул рукой Макс. 
- Тогда бывай… удачи… а то вдруг она и про вас напишет. 
- Да иди ты! – слабо огрызнулся Вересов и проводил Ярослава. 
Медленно поднялся по лестнице и ввалился в спальню. 
Мара лежала на постели, глядя в потолок. И на появление мужа отреагировала только тем, что протянула в его сторону руку. 
Он присел на кровать, взял ее ладонь в свою и устало сказал: 
- Я не спрашиваю, зачем ты все это выпустила. Но, черт, Мара, нафига ты позвонила Славке? 
Она слабо всхлипнула и несчастным голосом прошептала: 
- Я хотела извиниться. Ника трубку не берет… Я не знала, что он не знает! 
- Теперь знает. 
- Теперь знает, - повторила Мара. – Тираж хорошо расходится. Мозгунова злобствует. А я на этом все. В школу вернусь, наверное. 
- Не городи чепухи. Ложись спать. 
- Прости… Тебе это все тоже уже надоело и неприятно… 
- Дело не в этом. Но однажды ты уже сделала, не подумав – написала… это. Зачем повторяться? 
Она по-детски искривила губы – время шло, а эта привычка у нее все еще оставалась. Притянула его руку к лицу, прижалась щекой к ладони и тихо сказала: 
- Люди иногда наступают на грабли по нескольку раз. 
- Когда-нибудь обязательно надо остановиться. 
- Ты намекаешь на то, что когда от эффекта грабель у меня вырастет шишка, я тебе разонравлюсь? 
- Я намекаю на то, что тебе надо спать. Что предпочитаешь на сон грядущий? 
- Тебя. И не только на сон, - вдруг усмехнулась Мара. 
- Тогда двигайся! – хохотнул Макс и завалился рядом.
_________________

Девочки, спасибо за продолжение)
Свидание состоялось, но прошло лучше чем было, кроме пощечины, она не понравилась Кириллу зато их первый поцелуй запомнится!
А Марина вычудила, как же она будет мириться с Никой, та же упрямая?
_________________