Ты мой трофей (СЛР, 18+)

И в итоге, два брата, непримиримых врага, будут сражаться за воробышка Киру?

Здравствуйте)
Начала читать и не могу остановиться
Ощущение, что будет много боли, страсти, борьбы с чувствами. Всё как я люблю)
Принимайте в читатели

[quote="tasiy"]Здравствуйте)
Здравствуйте! Надеюсь, Вам все понравится
_________________

_________________

 » Глава 7

Глава 7
Уснуть удалось только к утру, постоянно лез в голову этот треклятый сумасшедший. Весь день проторчала в Настькином ноутбуке, юзала разные сайты в поисках работы. Десять фирм мне отказали из-за отсутствия машины, четыре неохотно пригласили на собеседование, но вопрос зарплаты не оправдывал мои ожидания, поэтому мы быстро прощались.
Я всегда пугливо отношусь к телефонным звонкам, потому что звонить-то особо некому, и всегда, как только раздается этот раздражающий писк моего мобильника из прошлого десятилетия, я думаю «Мама». В этот раз я просто насторожилась, потому что номер был незнакомый. Трубку брать не хотелось, но все же пришлось. А мало ли?
— Алло?
— Кира. Здравствуйте. — Вот те на! Чей голос в телефоне услышать никогда не ожидала, так это его. Узнала сразу.
— Здравствуйте, Владислав Романович.
— Вы не слишком заняты?
— Эмм, да нет. — Ага, благодаря Вашему братцу.
— Что если я заберу Вас через час и мы поужинаем где-нибудь?
Пауза. Хотелось сразу сказать «нет». Но что я потеряю? Буду честна с собой, если этот человек по какой-то нелепой случайности заинтересован во мне, то в чем моя проблема? Я не должна отказываться. Не должна и не буду.
— Хорошо.
— Вот и отлично. До встречи.
— До встречи.
По правде, даже настроение немного поднялось. А что? Он теперь не мой босс, и друзей у меня практически нет, а если не буду ни с кем общаться, совсем одичаю. Мне даже захотелось, что хорошее сделать, например, одеться не как обычно и вообще нацепить ту рубашку и брюки, что бывший начальник подарил. Чего добру пропадать.
Ровно в семь вечера белая иномарка босса уже стояла у моего подъезда. Мужчина вышел из машины, поздоровался и даже дверь для меня открыл. Одет был как обычно: строго и со вкусом.
Всю дорогу я пялилась в окно и гадала, куда он меня привезет, возмущаться как-то уже не хотелось, то ли настроение не то, то ли совершенно другое волновало. В конце концов, какая разница, где мы будем есть. Одета, я вроде не как подросток с улицы, можно идти в ресторан. Я видела, что мужчина иногда поглядывал на меня, но старалась якобы не замечать этого. Интересно, о чем он думает?
Узкая улочка, украшенная разноцветными огнями, которые вот-вот, как только стемнеет, будут освещать всю улицу, навеяла какую-то детскую радость на меня. Было так тихо, что казалось невозможным, живя в мегаполисе.
— Я подумал, Вам будет комфортно здесь. Идемте.
Парковка находилась в нескольких метрах от того места, где мы остановились. «Роза Азалия», так называлось местечко, украшенное цветами и расписным деревом снаружи.
— Зайдем внутрь или останемся здесь? — Поинтересовался мужчина, и я предложила остановиться в беседке, где так пахло вишней, что можно с ума сойти.
К нам подошла приветливая официантка и оставила меню, а через несколько минут, уже приняла наш заказ, я сразу остановилась на десерте из мороженого с орешками и клубничным коктейлем, Владислав Романович заказал какой-то мясной салат, название которого, я даже не успела запомнить, и Американо.
— Я сразу не подметил. Вам очень идет. — Он кивнул на мою одежду, я в ответ лишь робко улыбнулась и молилась о том, чтобы не было глупого молчания, чтобы мужчина сам завел тему для разговора. Лучше бы не молилась.
— Кира. Мне очень жаль, что так вышло. Ваше увольнение не входило в мои планы. Мой брат слишком безрассудный.
— Я бы сказала безумный.
Мы оба улыбнулись, а у Владислава Романовича был даже намек на смех. Хорошая у него улыбка. Легкая. И зубы ровные. Белые, как фарфоровая чашка в его руке.
— Вы должны понимать, что я не могу сейчас рисковать всем штатом, ради вашего возвращения. Вы ведь понимаете?
— Конечно. — Мне было грустно немного, но я понимала, и от этого тот извращенец начал раздражать меня еще сильнее, а его тут даже не было. Проклятье какое-то. Не меньше.
— Вы еще не искали работу? Есть что-то на примете?
— Звонила. В несколько организаций. Пока безуспешно.
— Я слышал у Вас какие-то проблемы в семье. Кажется, брат болен?
Тут я напряглась. Сильно. Аж поясницу защемило.
— Вы слышали? — Спросила недоверчиво. Зачем вообще об этом говорить, даже если знаешь?
— Кира. Я знаю, как Вам сложно одной. Я имею ввиду, что мог бы Вам помочь.
Из меня вырвался какой-то не очень вежливый нервный смешок. Не нравится мне этот разговор.
— С чего Вам мне помогать?
— Мы могли бы стать друзьями.
— Друзьями?
— Партнерами, если захотите.
— Партнерами?
— Кира.
— Нет. — Я прервала его на полуслове. — Я не дура, Владислав Романович.
— Влад. — Поправил он.
— Нет. Это именно то, что я хотела сказать. Зачем Вы меня пригласили?
— Мы можем помочь друг другу. Дело в том, что.
— Ида уже настучала Вам, так ведь? Кажется, я действительно дура, раз согласилась на эту встречу.
Я откинулась на спинку стула и повернула голову вбок, сглатывая глупый ком горечи, застрявший внезапно в горле. Вот тупая. А я ведь даже оделась, как следует и ресницы накрасила. О чем вообще думала? Не зря я говорила, что красивые мужчины затмевают разум, я видимо, еще после вчерашнего мозги не отыскала.
— «Корелл клаб» семейная организация, так получилось, что мы с Максом остались в равной доле, но теперь. Кира, он мошенник, он угробит фирму.
— Я здесь причем?
Сложив руки на груди, я все-таки обернулась и взглянула в глаза Романовича. Выглядел он обеспокоенно, но этим меня не подкупишь.
— Вы были моей надеждой.
— Что? Подошлите к нему Иду, вы ведь так и планировали?
— Нет. Ида, не подходит, это было рискованно. Он все поймет и взбесится еще больше. К тому же Ида, она. Не в его вкусе.
Я рассмеялась. Нет. Не по-настоящему. С горечью и издевкой, а еще тупой жалостью к самой себе. Поэтому я не завожу знакомств и отношений. Люди всегда предают. Мужчины всегда обманывают, даже если ничего не обещают.
— А я? По-вашему, я в его вкусе?
— Я думал, что ошибся, когда он Вас уволил. Я сразу не понял. А потом Вы еще по его убогим фигуркам потоптались, я думал это конец.
— Не понимаю. То есть Вы знали?
Мужчина молча смотрел на меня и, кажется, до меня начало доходить.
— Как давно Вы планировали меня использовать?
— Я бы не называл это использованием.
— Как. Давно. Владислав Романович?
— Как только ты приземлилась у моих ног и стала натирать мои брюки пятью процентами акций «Корелл клаб» — Он слабо улыбнулся. А меня почти затрясло. Отлично, Кира. О тебя вытирают ноги, который раз за неделю, а ты просто сиди и хлопай глазами и продолжай позволять всем делать это дальше! Что со мной не так?
— Вы купили мне этот дурацкий костюм. — Я оттянула легкую ткань блузы и закусила губу, чтобы не заныть, как идиотка.
— Он, правда, Вам идет.
— Хватит. Вы сказали своему брату, чтобы не приближался ко мне. Не думайте, что я приняла это как нечто. Я не знаю. — Мне просто было приятно, что кто-то готов защищать меня. (Об этом я не сказала, пусть сам поймет!)
— Для него это равносильно приглашению.
— Вы подлец.
— Кира.
Я встала, и бросила на стол салфетку, которую все это время сжимала в руке, хотя сделать хотелось нечто иное, например, надеть эту тарелку с салатом индюшаре на голову.
— Я передам одежду Идой.
— Кира.
Я остановилась.
— Хотя, нет. Оставлю в качестве компенсации.
— Кира, помогите мне, и я помогу вам!
Он догнал меня уже на подходе к дороге у маленькой флористической арки. Я повернулась на пятках, изо всех сил сдерживая обиду, на которую даже права не имею и, взглянула в хмурое лицо. Одинаковые. Два мерзавца. Почему вы вообще друг против друга, если абсолютно одинаковые?
— Он собирается изолировать меня и выгуливать, как собачонку по праздникам! Он собирается трахать меня, и скорее всего даже не сам. — Дальше я продолжать не стала, не смогла, не захотела. Мужчина положил теплые руки мне на плечи и медленно провел ладонями вниз к запястьям. Я не хотела мурашек, но они сами предательски пробежались по каждому сантиметру тела.
Он на мгновение прикрыл глаза и, мне даже показалось, будто сейчас откажется от этого безумного предложения, если бы снова не открыл рот.
— Он предложил Вам месяц. Мы вместе можем.
— Идите к дьяволу! — Я отшвырнула его руки и быстрым шагом направилась в первый попавшийся переулок. Вот успокоюсь немного и сразу пойду станцию метро искать.
_________________

 » Глава 8

Глава 8
Клуб был набит под завязку, и пока я пыталась протиснуться через толпу в поисках, Алены, которая была где-то в зале, кто-то два раза шлепнул меня по заднице, кто-то кричал, чтобы я вернулась на сцену, давно такого безумия не было, должно быть из-за дождя такая толкучка. Администратора я искала, чтобы получить свои деньги за тот странный приват в прошлый выходной, но нашла она меня сама уже после того, как я смену отработала. В зале остались самый стойкие — хоть это не меняется, а в костюмерной я одна, пока Алена не нарисовалась.
— Кира. Переодевайся.
Я вытаращилась на нее, пока застегивала пуговицу на джинсах, затем стянула зубами резинку с запястья и затянула на макушке хвост.
— Не поняла.
— Ну, что ты не поняла? Давай. Где твой восточный костюм?
— Моя смена закончена.
— Она будет закончена, когда я скажу. — Девушка шагнула ближе и взмахнула толстой тетрадью перед моим лицом. — Третья ВИПка, Макаренко. Шевелись.
— Кто?
— Тот, кого здесь быть не должно. Давай быстрее. Он нервный. А когда он нервный — я нервничаю, а я когда я нервничаю, Кира. Нервничать могут начать все, включая тебя.
— Почему он снова здесь?
— Это я у тебя хочу спросить. Наверное, у тебя какие-то скрытые таланты. — Она подмигнула, а я осуждающе на нее покосилась.
— Я ни на что не намекаю, Кира. Мне нравится это не больше, чем тебе.
— Он еще не заплатил за предыдущий танец. Что если я откажусь?
— Я тебя уволю. Меня уволят вслед за тобой, но это итак произойдет, если ты сейчас же не переоденешься и не пойдешь танцевать.
Увольнение из клуба это последнее, что мне нужно. Конечно, я пойду на этот дурацкий приват, но работать бесплатно, это все равно, что быть безработной. Как бы я ни любила танцевать, деньги мне были нужнее.
— Ты ведь понимаешь, что я тут не ради благотворительности?
— Он заплатит. Это его слово. Он хочет расплатиться с тобой лично. Когда? Я не знаю. Этот человек ничего не докладывает, только отдает распоряжения.
— Как думаешь, если. Если я сама спрошу? Насчет оплаты.
— Даже не думай. Вообще рот не открывай. Забудь, что у тебя язык есть. Поняла?
— Поняла. — Конечно, поняла. Может быть, и возразила бы, но увольнение из клуба будет катастрофой вселенского масштаба для меня.
— Вот и умничка. Переодевайся. — Алена изобразила радость на лице и исчезла за дверью, а я принялась неохотно всовывать себя в костюм Шахерезады.
При входе в третью ВИПку у меня возникло чувство дежавю: полнейшая темнота, только на этот раз где-то в центре горела маленькая зеленая лампочка, похожая на индикатор. Оттуда доносилась не очень громкая музыка, под которую я танцевала в прошлый раз, и я подумала, что это нечто похожее на переносную колонку, потому что звук не такой глубокий и резкий, более близкий и тонкий. В этот раз я даже не споткнулась, и думаю, что этот индикатор служил неким путеводителем для меня, потому что именно туда я и пошла, медленно, босыми ногами по холодному полу.
Интересно, он здесь? Должно быть. А даже если нет, мне все равно, мое дело станцевать. Вообще интересная у нас вечеринка «инкогнито». Смысл привата, если мы не видим друг друга? Ну ладно я, мне нет разницы. А он? Зуб даю, что у него какие-то увечья, и если не физические, то с головой точно плохо. В любом случае, мне же лучше, без света как-то удобней, можно думать, что я тут одна и все. И ведь бывала уже здесь, и каждый выходной десятки глаз пялятся на мое тело и все равно чувство страха преследовало именно в этом месте. Я остановилась неподалеку от индикатора (чем дальше тем лучше), чтобы не дай Бог ничего не завалить.
Дождавшись следующего музыкального вступления, я закрыла глаза и качнула бедрами, монисто, пришитое к набедренной повязке звякнуло, и я даже удивилась, что услышала этот звук, потому что раньше, музыка всегда была настолько громкой, что это было невозможно. Я любила это звучание бисера и монеток, касающихся друг друга.
Если поначалу было сомнение, что в комнате кто-то есть, то теперь оно отпало. Я четко знала, что не одна. Он был здесь, он смотрел в мою сторону, даже не видя, но определенно слыша. Монисто. Звук моего сбившегося дыхания. Он был где-то рядом, и я знала это. Словно могла видеть и чувствовать сквозь темноту. Он не касался меня, не подходил слишком близко, хотя я могла уловить его шаги, он был словно повсюду, вокруг меня, как какая-то оболочка, это пугало. Ненавижу темноту, она заставляет мою фантазию чересчур бурно работать.
Когда музыка закончилась, я сразу ушла, убежала.
На следующий день он снова пришел, и я поняла это еще до того, как Алена отправила меня в ВИПку. Она дала мне новое расписание, в котором говорилось, что я больше не танцую в общем зале, теперь я собственность ВИПки номер три на каждый последующий выходной.
Темнота. Абсолютная. Но на этот раз, казалось, будто я могу видеть, неотчетливо, но силуэт, прокравшийся мимо, было сложно не заметить. Я продолжала танцевать, то же что и вчера, и честно не до конца понимала, кому это вообще может быть интересно третий раз подряд, хотя можно сказать четвертый, потому что первый раз я танцевала то же самое с групповым выступлением перед хозяином клуба. Мое тело напряглось вместе с тем, как он оказался позади меня. Нет. Он не касался. Но был так близко, что я могла ощущать тепло его тела. Я закрыла глаза, как делаю это постоянно. Мои мысли растворились в музыке, но затем я снова вернулась в реальность, когда теплые руки легли на мою талию. Я вздрогнула и остановилась, переводя дыхание.
— Продолжай. — Его низкий голос был бархатом и скрежетом одновременно. Горячее дыхание ошпарило не только мое ухо, но и подожгло нравы, пуская электрический разряд по всему телу. Я втянула воздух, как нечто давно желанное и ко всему кошмару и противоречию бурлящему внутри меня, после одного единственного слова, после одного единственного выдоха, скользнувшего вниз по моей шеи, я почувствовала то что могло бы привести меня к истерике. Я знаю этот запах. И я знаю этот голос. Я даже его дыхание могу отличить, потому что только оно вызывало во мне ураган борьбы между страхом, кошмаром, отвращением и диким желанием.
***
Страх. Одна из тех вещей, которые нельзя спрятать. Здесь. В абсолютном мраке. Она знает, я не вижу ее, но мне и не нужно. Не сейчас. Такая робкая, что хочется спросить, что она тут делает. Но я не стану. Продешевил ли я, когда выбирал? Нужно больше времени, чтобы это понять. Поэтому я здесь. Наверняка, думает, что я псих. Может быть. Мне не нужно видеть, чтобы чувствовать. Это все обостряет. Мне не нужно ее лицо или тело. Не сейчас. Ее кожа нежная, и я чувствую, как ее живот напрягается под моими руками, как сейчас, так и в прошлый раз. Мне нравится запах ее тела. Я вдыхал его прежде, когда она танцевала. Моему члену он тоже нравится. Но я здесь не за этим. Мне нравится думать о том, как она выглядит. Представлять. Вне этой комнаты. Прекрасно ли ее лицо также, как совершенно тело? Я сниму эту чадру, но не сегодня. Почему она? Заблудшая овечка, определенно. Она единственная, кто искал меня глазами в темноте в тот первый день, когда я просматривал каждую убогую шлюху в этом месте. Она не одна из них. Но есть ли у нее правила? Гордость? Дрожало бы так ее тело, не будь их? Я собираюсь забрать все это. Черт. Старая позиция. Слишком легко. Та дрянь из «Корелл клаб», упрямая овца. Полгода, не меньше, на нее уйдет. Здесь. Все просто. Она тяжело дышит, затем замирает, когда я провожу ладонью по ее стройной ноге. Ее фигурой можно зарабатывать куда больше, чем она себе позволяет. То, что мне нужно. Молчит. Ну, сделай что-нибудь. Боится. Уже хорошо. Это ее третий танец в привате. Для меня. Я не платил. Насколько хватит ее терпения? Хочу отдать деньги ей лично. Когда мы будем лицом к лицу. Хочу, чтобы знала, что я ее покупаю.
Черт бы меня побрал, если ошибся в этой маленькой сучке. Такая податливая. Это становится неинтересным. Русалочка заставляла меня желать задушить ее, переломать ее тонкую шею. Ее упорство оголяет мои нервы. Я бы уничтожил ее только за статуэтки, которые придется восстанавливать. А я ненавижу копии.
Ну же, девочка, не разочаровывай меня, покажи мне свои эмоции. Она двигается рядом со мной также, как и в прошлый раз, умело, но сегодня я чувствую неуверенность в каждом ее движении и, тем не менее, в штанах стало тесно, а я мать вашу, даже не вижу ее, едва дотронулся, едва втянул в легкие ее запах. Она как миндаль. Я здесь не за этим, черт возьми. Если мне нужна клубная шлюха, я возьму любую.
В прошлый раз она хотя бы пыталась сопротивляться. Это был выигрыш. Мой выигрыш. Что заставляет ее молчать сегодня? Что заставляет так отрывисто дышать?
Я убираю ее волосы на бок, и касаюсь губами влажной шеи, чувствую ее пульс и собственный пульс в гребаных штанах, когда едва касаюсь кончиком языка ее соленой кожи. Я не должен хотеть ее, но хочу. Я могу взять ее прямо здесь, но тогда все полетит к чертям. Ну, давай, Шехерезада, не попади в коллекцию шлюх — однодневок. Хотя ни одна подстилка не вызывала у меня такого желания пригвоздить ее к стене. И лучше бы уйти сейчас, но я не могу перестать наслаждаться тем, как она дышит, как дрожит при каждом моем прикосновении. Ты понятия не имеешь во что ввязываешься, девочка. Ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы она меня боялась. Я не могу быть настолько банален в своих желаниях. Особенно к этой девке. Такая наивная. Такая невинная. Даже больше, чем моя Ариэль. Чертова дура. Зубы сводит от мысли о ней. Чувствую ее запах. Знаю, лишь плод моего воображения. Не зря я снова здесь. Они так похожи, черт возьми. Могу ли я взять обоих?
***
Я стояла, боясь пошевелиться и, молилась о том, чтобы он исчез. Я чувствовала его пальцы на своей коже, и если бы я не знала, кто это, я бы назвала эти прикосновения нежными. Мое сердце то колотилось, то останавливалось. Нужно уйти. Убежать. Что это за игра такая? Я молчу. Не потому что слова закончились, а может и так. Я боюсь быть узнанной. А если он знает? Он не мог видеть меня в темноте. Даже тогда со сцены, он не мог бы меня узнать, мы виделись единожды на тот момент, и мое лицо прикрыто до самых глаз. Дети Господни. Он коснулся моей руки, а я не могла ни пошевелиться, ни сказать ни слова. Одна ладонь прошлась по моей шее, а другая крепко сжала запястье, я вздрогнула от боли. Что он собирается делать? Сумасшедший, я определенно в этом уверена. Но насколько сумасшедшая я, раз позволяю себе находиться тут? Снова касаться себя, снова вдыхать этот запах, от которого начинало лихорадить. Это было наркотиком, который я ненавидела с самого начала. Никто не может выбивать почву из-под моих ног. Чувствую себя легкомысленной. Омерзительной.
— Я бы разложил тебя на этом полу, маленькая. — Его низкий шепот пробирал до костей, было в нем что-то дьявольское. — Но тогда ты перестанешь иметь для меня ценность. — Он медленно отпустил мою руку и убрал свою от шеи, и я снова смогла нормально дышать. Не то чтобы его хватка меня душила, но морально это было именно так. — Поэтому я позволю тебе уйти. Сейчас.
Он считает до трех, выдыхая каждое слово мне в ухо, после чего я срываюсь с места и бегу. Это невыносимо. Он что меня преследует? Господь. Чем же я провинилась. Знает ли он вообще, что это я?
На скоростях залетев в кабинет Алены, я закрыла дверь (на замок!) и уперлась руками в стол, пытаясь отдышаться. Девушка, сидящая напротив, несколько секунд хлопала глазами, глядя на меня, а затем до нее видимо дошло, что это я, да еще и без стука.
— Ты совсем ума лишилась? — Она бросила ручку на стол и пошла к двери, я поймала ее за руку, когда та собиралась повернуть замок. Девушка отпихнула меня, но я снова вцепилась ей в предплечье.
— Пожалуйста. Не открывай дверь. Пожалуйста. — Я буквально взмолилась, а затем даже руки в мольбе сложила.
— За тобой гнались, Макаренко? — Алена медленно отошла от меня, с ошарашенным видом, и вернулась в кресло.
— Скажи мне, что он не знает обо мне ничего. Ни-че-го-ше-нь-ки! Ты ведь не говорила? Мое имя? Вообще ничего?
— Кира. — Ее голос звучал напряженно и обеспокоенно. — Выдохни. О чем ты говоришь?
— О ком. — Я набрала в легкие побольше воздуха, затем выдохнула, после чего повторила то же самое дважды. Алена продолжала смотреть на меня, как на сумасшедшую, а я вместо того, чтобы продолжить говорить, принялась измерять шагами небольшой кабинет. В углу на диване сидела Лора, закинув ногу на ногу, она натянуто мне улыбнулась и пафосно помахала рукой, я никак не отреагировала. Блин, я даже не заметила ее сразу! Сердце вот-вот выскочит из груди. Мама дорогая.
— Кира! Не мельтеши! Говори в чем дело или проваливай.
— Этот. Этот упырь из ВИПки.
— Этот «упырь», Кира, наш начальник. Осторожней со словами, даже у стен есть уши.
Она едва заметно кивнула на Лору и та снова помахала рукой.
— Он, он что тебя изнасиловал? — Тихо спросила Алена.
— Что? Он еще и на это способен?!
— Б**ть! Кира не ори! Я просто спросила. Ты видела себя? Ворвалась сюда, словно за тобой стадо мамонтов бежало. Го-во-ри.
— Ты говорила ему, кто я? Мое имя и все такое.
— Ты серьезно? — Она усмехнулась и откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди.
— Кому вообще до этого есть дело?
— Мне есть. Говорила или нет?
— Никто не спрашивал, Макаренко. А я научилась молчать, когда меня не спрашивают. Знаешь, тебе тоже стоит попробовать.
— Фух. Значит, он не знает. Но мог видеть меня в зале, да?
— В чем дело? Не мог, он не выходит в общий зал.
Я выдохнула.
— Не говори ничего обо мне, ладно? Очень прошу. Если спросит, соври, придумай что-нибудь.
Алена фыркнула.
— Ты слишком высокого о себе мнения, Кира.
— Пожалуйста. Не скажешь?
— Иди домой.
— Ну? Пожалуйста.
— Переспи с ним. — Послышалось сзади, и я обернулась.
— Что? — Мой взгляд устремился на Лору, которая беззаботно наматывала прядь волос на палец и покачивала ногой. — Ты совсем уже.
— Идите домой, обе. — Устало скомандовала, Алена. — Я не хочу слушать этот бред.
— А что? Я хотя бы нормальный совет могу дать. Какой раз он уже пришел?
— Третий.
— Третий. И ты не хочешь, чтобы он снова приходил, я правильно понимаю?
Я кивнула.
— Вот. Переспи с ним. Выход прост.
— Знаешь, не все решается через постель.
— Ты слишком недоступная для него. Я тебя сразу предупредила — веди себя, как шлюха. Послушала бы мой совет — не увидела бы его снова.
В этом я сомневаюсь.
— Я не стану этого делать. Абсурд!
— Ну и дура. Рано или поздно он все равно залезет к тебе в трусы, сделай первый шаг и через час он забудет о твоем существовании.
Знала б она, что он почти уже залез ко мне в трусы и, я почти позволила это сделать. Нет. Я дала себе слово, больше не вспоминать о том случае в офисе.
— Как это вообще работает? И. откуда ты знаешь?
— Не спрашивай. — Лора двусмысленно улыбнулась и, кажется до меня дошло. Она спала с ним.
Наш разговор прервал резкий поворот дверной ручки. Я вздрогнула и умоляюще посмотрела на Алену.
— Не открывай, пожалуйста. — Прошептала я.
Девушка смерила меня злобным взглядом и направилась к двери, а я заметавшись по кабинету, не нашла ни одного разумного решения, как избежать катастрофы, кроме как залезть под стол, все это сопровождалось едкими усмешками Лоры.
Я хоть и достаточно мелкая, но спрятаться нормально под этим столом, мог разве, что муравей. Конечно, я стукнулась лбом о выпирающий сбоку ящик, а еще мне пришлось замереть в позе четвероногого, в моем случае собаки, потому что дышала я, будто бешенство подхватила, пришлось одной рукой рот заткнуть. Господь, помоги мне.
Тяжелые шаги сразу распознались в контрасте с цоканьем каблуков Алены, и уже через секунду я увидела идеально начищенные мужские туфли около стола, я могла достать до них рукой, Боже, как хотелось врезать по его ноге чем-нибудь тяжелым. Вместо этого я обернулась в сторону Алены и на секунду поймала ее осуждающий взгляд. Девушка, казалось, волновалась не меньше моего, но уж точно не больше, я буквально слышала стук собственного сердца в голове, оно даже в конечностях где-то пульсировало. Я была на грани истерики или того хуже, обморока.
— Я уже собиралась уходить, хотела переодеться, поэтому дверь пришлось запереть.
Фу, Алена не шутила, когда говорила, что приходится перед НИМ на цырлах ходить. Говорит она так, словно он не начальник, а хозяин ее.
— Меня не волнует. — Его голос звучал ровно, но я распознала в нем нотки грубости. Это он, я не ошиблась. Боже, провалиться бы под землю. Не хочу больше видеть это лицо, слышать его голос, пробирающий до самого основания. Приду домой снова надраю себя мочалкой, если надо будет и кожу сдеру, лишь бы не чувствовать на себе этот запах.
— Ты. Вышла отсюда.
Мерзавец. Повернув голову, я проследила, как туфли на высокой платформе медленно проделали путь до двери, а затем та демонстративно захлопнулась. Он спал с ней. Я имею виду с Лорой, но ведет себя, как животное, никакого уважения.
— Та девчонка. Из ВИПки. Мне нужна ее анкета.
Вот и приехали. Господи, какой позор, если меня еще и заметят под этим столом. Я снова бросила взгляд на Алену и заметила, как она замялась. Не выдавай меня, пожалуйста, не хочу, чтобы этот изверг знал хоть что-нибудь обо мне. Это даже ненормально. Я почти испытала оргазм от его дьявольской руки, а потом он приходит сюда и касается меня, словно я фарфоровая кукла.
— Боюсь, что сейчас уже не найду, столько много анкет.
— Посмотри в компьютере.
— Я. Ладно. Скину на электронку или факсом.
— Сейчас.
Боженька, помоги. Я таращилась на Алену, кусая пальцы и про себя молилась, чтобы она нашла выход.
— Ну? Ты плохо слышишь? Отойди, я сам найду. Как ее зовут?
— К.. — Девушка немного привстала и, я схватилась рукой за ее лодыжку и сжала, та отпихнула меня, и я чуть не пискнула. — Карина Иванова.
Вот это конец. Насколько я знаю, у нас нет никаких Ивановых Карин в клубе, а даже если есть. Сейчас он сядет за стол и увидит меня. Я вжалась в угол, пока Алена медленно, уже не понятно для чего тянула время, освобождала место.
И вот он здесь. Вижу его ноги. И если чуть подползу то, увижу и лицо, и он мое очевидно, хоть то и прикрыто чадрой. Он начал что-то вбивать в компьютере, и я едва сдерживая порывы судорожного дыхания, нащупала рукой сетевой фильтр и нажала на красную кнопку. И воцарилась тишина. Системный блок потух, и я уткнулась лицом в колени. Сейчас этот кретин, наверняка, полезет под стол, чтобы проверить системник. Дура. Как обычно все делаю только хуже. Я уже сжалась от ужаса, и даже почти перестала дышать, как услышала голос Алены. Она была напряжена, но я распознала игривость в ее тоне и медленно повернула голову. Блин. Вот блин. Что она делает?
— Вот, всегда он так, к концу смены начинает барахлить. Может, уйдем отсюда, мм?
Она села к нему на колени! Боже, пусть он просто уйдет. Просто уйдет. Я пожертвую своими любимыми футболками, клянусь, что сожгу их и больше никогда не вспомню. Буду серьезней и взрослее. Мне даже нечего больше пообещать. Пусть простой уйдет, пожалуйста.

***
Сука. Делает из меня дурака. Хочешь спектакль? Я тебе его устрою. Ее пальцы скользят по пуговицам моей рубашки, и при этом дрожат. Я делаю вид, что меня это заводит, но я уже был заведен, до этой потаскухи. Она намерена увести меня отсюда, но раз мы играем в эту игру, я предпочитаю играть в нее здесь. Я знаю причину. И трахну стерву так жестко, что она пожалеет об этом. Я не хочу ее. Но не сложно представить кого-то другого на ее месте. Например ту, чей запах до сих пор в моей голове.
Убираю руки шлюхи от своей груди, завожу их ей за спину, поднимаю ее за задницу и прижимаю к столу.
— Давай, уйдем, пожалуйста. — На полувздохе просит она, пока я переворачиваю ее на живот и быстро расстегиваю узкую юбку, которая сама вот-вот на ней готова была треснуть. Она пытается сопротивляться, но у нее слабо получается, когда я отодвигаю ее трусы и вхожу в нее пальцами, сначала одним, затем двумя. Потаскуха. Уже намокла. Я едва коснулся ее. Она всхлипывает и закрывает рот рукой, я убираю ее, хочу, чтобы было слышно. Снова просит уйти, но голос обрывается на середине фразы, когда я начинаю активно двигать уже тремя пальцами внутри нее. Пытается встать и хватается за мою руку, я отталкиваю ее и прижимаю сильнее к столу.
— Не думай, что это будет нежно. — Рычу я.
— Давай уйдем. — Очередной вздох и закусывание губы. — Не хочу делать это на столе.
Делать что, идиотка? Я просто трахну тебя.
— Раньше тебя это не смущало.
Засовываю пальцы еще глубже, так что она вскрикивает. Одной рукой держу ее руку, чтобы не затыкала себе пасть, другой спускаю штаны и боксеры, достаю презерватив из внутреннего кармана пиджака, не хочу чтобы всякая херь касалась моего члена напрямую. Она все еще пытается что-то говорить, но мне срать на ее слова. Захотела. Получай. Вхожу в нее резко и грубо, та вздыхает и цепляется руками за какие-то бумажки на ее столе. Даже не уверен, что кончу с ней. Но это не для меня. Хватаю ее за волосы и тяну на себя, вхожу до самого основания, ускоряюсь, чтобы эта падаль и словом больше не обмолвилась. Она стонет, я развожу ее ноги и делаю несколько быстрых и резких рывков внутри нее. Начинает дрожать. Кричит. Засовываю ей в рот пальцы, те самые, которые были внутри нее, заставляю их облизать. Она пытается перевернуться и тянется ко мне, но я возвращаю ее обратно, придавливая рукой к столу. Никаких прелюдий. Закрываю глаза. Ускоряю темп. Злюсь. Отчаянно. Представляю лицо той, которой никогда не видел, мысленно вдыхаю запах ее волос, провожу рукой по бархатной коже, вспоминаю солоноватый вкус ее пота, когда она танцевала для меня. Маленькая невинная дрянь.
Когда та сука кончает, я не останавливаюсь, продолжаю вторгаться в нее с большей и большей силой, так что она уже начинает орать. Рисую в голове линии ее тела. Не этой суки, другой. Длинные мягкие волосы. Хочется сжать ее до хруста в костях.

Делаю еще два толчка. Дерьмо. Выхожу. Не могу трахать это бревно. Заканчиваю рукой. Сучка смотрит на меня со злостью. Тяжело дышит. Мне плевать.
— От этого больше пользы, чем от тебя.
Вытираю руки какой-то первой попавшейся на столе бумагой.
— Это был отчет за прошлую неделю. — Ее голос едва не срывается. Если снова начнет давить на жалость, как в последний раз, вышвырну к чертовой матери отсюда.
— Сделаешь новый.
Та спрыгивает со стола, подбирая с пола одежду. Пока одевается, я достаю из бумажника пару первых попавшихся купюр и швыряю на стол.
— Завтра с утра жду анкету танцовщицы.
Останавливаюсь у двери.
— Кстати. Она может вылезать из-под стола. Надеюсь, ты насладилась шоу, Шахерезада.



***
Не могу поверить, что это произошло. Господь Всемогущий, почти на моих глазах. Нет. Спасибо, что я этого не видела. Но. Какой стыд. Я даже уши заткнула. Не помогло. И самое ужасное, что этот урод знал. Он знал, что я прячусь здесь. Наверняка, покраснела до кончиков пальцев. Это ни в какие рамки не входит. Где стыд у людей? Ладно, этот. Боже, неужели ему вообще плевать? Алена. Нет, не буду ее осуждать. Это просто омерзительно. Все. От начала до конца. Мне хотелось вылезти из-под стола и убежать. Чуть под землю не провалилась, а лучше б и так.
Медленно выползаю, смотрю на Алену, которая дрожащими руками пытается застегнуть юбку. Подхожу ближе. Помогаю. Она молчит. Не оборачивается. А у меня кошки в груди скребут. Смотрю на стол, где в россыпь лежат несколько купюр красного и зеленого цвета.
— Как стыдно. Боже. — Шепчу я. Алена медленно оборачивается и, я вижу, что слезы стоят в ее глазах и то, как сильно она их сдерживает.
— Тебе стыдно, Макаренко?
— Это моя вина.
— Твоя вина? — Она смеется. Как-то нервно.
— Ты спрятала меня.
Девушка фыркает и проводит рукой по лицу, как бы приводя себя в чувства.
— Это случилось бы все равно.
— Почему?
— Почему, что? Ты тупая?
— Я..
— Иди домой, Кира, насчет анкеты не волнуйся, я создам липовую. Ну, чего пялишься?
Она садится за стол, берет деньги, проводит по ним рукой и швыряет обратно.
— Почему он это сделал?
— Потому что может.
— Платить за секс?
— Унижать.
Я долго смотрела на нее и не могла понять, почему она сделала это. Это было не потому что она хотела спрятать меня. Несмотря на то, что судя по ее лицу, она готова разреветься и, возможно, сдерживает это только мое присутствие, мне кажется, она ни капли не сожалеет о том, что произошло. Он ведь просто ее использовал.
— Ты в порядке?
— Да.
— Ты можешь мне рассказать. Я никому не скажу, клянусь.
— Со мной все нормально, Макаренко, иди отсюда нахер!
Ее лицо покраснело, а глаза излучали ужас и огромную бездну боли. У меня внутри почему-то все сжалось. Это невозможно. Она не может любить этого человека. Только по-настоящему сумасшедшая на это способна.
— Мне жаль. — Это все, что я сказала, перед тем, как уйти. Мне почему-то хотелось вернуться, собрать со стола деньги, догнать этого урода и затолкать ему по купюре в пасть, чтобы подавился, перестал дышать.
_________________

Вот так ситуация, мечтает об Ариэль, кажется, что мерещится в танцовщице. Наверное, когда поймет, что это одна и та же особа, разозлиться ещё больше, потому что ,,обманула,,)))
Спасибо!

Пожалуйста)) Разозлится, ага
_________________

Всем привет!
Я думала, что Макс догадался, что Ариэль и Шахерезада - это одна и та же девушка... Даже Кира быстрее сообразила, что к чему.
А Алёна зря взялась покрывать Макаренко кстати. Мне ее мотивы понятны, конечно, но она все равно не нужна Максу, а так еще и работы лишится.
Жду прозрения нашего героя! Будет взрыв?
Юля, спасибо за продолжение!
_________________

Привет! Пожалуйста! А он догадываться и не очень-то хочет, да и наверное представить себе не может, Кира конечно та еще дурилка картонная, но Макс порой еще хуже)) Забегу немного вперед: "тайна" будет раскрыта не сразу, но относительно скоро)
_________________

Спасибо за главу!
Владислав Романович мне уже начал симпотизировать, но после того как он начал подкладывать ее под своего брата

А что могут то? Вместе ходить на потрахушки?
Кошмар!
- "Эй мужчины вы вымираете совсем?"
И сказочник этот, то Ариэль, то Шахирезада, вот не хватает ему девок. Целый клубешник баб хочет к нему под бок, а ему не испорченных подавай.
Жду продолжение
_________________

Юля! Спасибо, Как-то грустно. Братья один другого стоит. Оба привыкли манипулировать людьми.

Здравствуйте! Добро пожаловать!
_________________

Пожалуйста! Сказочник
_________________

Пожалуйста!
_________________