Мне всего четыре года, есть веснушки на носу,
Но сама иду по воду и ведерко в сад несу.
Отгадайте-ка загадку: Что я буду поливать?
Вам скажу: капусты грядку, чтобы детку там сыскать.

У Полины есть братишка, у Сережки целых два,
У Максима есть сестренка, только я росту одна.
В магазин детей не возят. Если есть, то: «Денег - нет!»
Вот такой от папы, мамы слышу каждый день ответ.

Мне подружка рассказала, что приносит аист их:
Черных, белых, желтых деток, даже красно-золотых!
Только, вот беда, на речке нашей аист не живет.
Рядом с милым моим домом он не делает облёт.

А потом сказала Света, что у Тани, но не факт,
Братика нашли в капусте, только, вот, не знает как!
Чем крупнее та капуста, тем крупнее сам малыш.
В неполитом же растенье отыскать лишь сможешь мышь!

Поливаю те листочки щедро маленькой рукой,
Я ж не знаю, где спит детка, и растет она в какой?
Так и лето пролетело, собран, спрятан урожай.
Даже птички улетели от зимы в далекий край.

Вскоре мама заболела, и с огромным животом
Увезли ее в больницу под названием: «Роддом»
А когда настало утро, с папой мы туда пошли.
Нам сказали, что в капусте отыскались малыши:

Три братишки, две сестренки. Это будет целых пять!
Вот, что значит так усердно ту капусту поливать!
Только было непонятно: мама – тут, капуста – там.
Кто, когда посёк вилочки и разрезал пополам?

Я подумала немножко, задала простой вопрос,
Покраснел, как рак, мой папа, аж до кончиков волос.
Я же только уточнила: « А капуста еще есть?
Хватит нам ее семьею до весны хотя бы есть?

Папа с мамой улыбнулись и сказали, что пока
На ближайшие три года не посадят и листка.
Им и так теперь хватает новых радостных забот.
Засевать пока не будут семенами огород.

Ну и ладно, мне не нужно к речке по воду ходить,
Есть братишки, есть сестренки, буду ползать их учить.
Но скажу, когда капусту станешь сильно поливать,
Посчитай кусты, чтоб деток знал ты сколько вынимать!

Спи, мой маленький ребенок, спи.
Я тебе этой ночью спою.
Спи, любименький котенок, спи.
У кроватки твоей постою.
Этой ночью я здесь буду, с тобой,
И с тобою я буду всю жизнь.
Засыпай, сыночек мой родной,
Крепко за руку мою держись.
Совсем взрослым скоро станешь ты,
Все открыты тебе берега.
Живи, не предавая мечты,
Зная, жизнь твоя так дорога.
Пусть цветные сны тебе снятся
И спокойствием здесь дышишь ты.
Не нужно ничего бояться.
Я люблю тебя больше жизни...
Спишь ты...

Мы пришли сегодня с мамой
В магазин большой конфет.
Буду я послушной самой,
Если мама скажет «нет».
Вдоль стены стоят прилавки,
Чтобы взвешивать - весы.
Эх, поставили бы лавки,
Дотянуться до халвы!
Напихать грильяж в карманы,
Карамель и шоколад,
Перемазать им диваны,
Вот бы папа был бы рад!
Если купят мне эклеры,
На тарелку положу -
Это я дорожку первым
Тараканам проложу.
Мама взвесила ириски
И немного леденцов.
Я на полке самой низкой
Вижу радость для отцов –
«Вишня в коньяке» в коробке
И фруктовый мармелад.
Я сказала маме робко:
«Вот бы папа был бы рад».
Мама рассмеялась тихо:
«Лучше купим мы нугу».
Я расплакалась, трусиха,
Есть ее я не смогу.
У меня во рту зефирки,
А еще жую лукум,
И в кармане бублик с дыркой…
«Где же, доченька, твой ум?»
Трюфель с виду очень вкусный,
На конфетах – слой помад.
На прилавках станет пусто?
Вот бы папа был бы рад!

Весна. Голодная волчица
Бежит к селению людей.
В надежде вскоре подкрепиться
Хоть чем-нибудь! Так худо ей!

Три дня не ела, только воду
Лакала талую она,
Из-за весенней непогоды,
Промерзла и обречена

Закончить волчий век в обрыве,
Коль пищу быстро не найдет.
В крови все лапы - по стремнине
Взбиралась вверх и вот итог.

А впереди лежит дорога
На ней от воза колея,
Прибавить шагу бы немного,
Но сил уж нет, болит нога.

Поэтому идет неспешно
И носом по ветру ведет:
Вдруг всадник встретится иль пеший?
Тогда костей не соберет.

И слышит тонкий плач. Откуда?
Кругом лишь снег и темнота.
И только ветер воет лютый,
Но кто-то плачет! С кем беда?

Крадучись, ближе подступила
И видит малое дитя,
Что к мертвой мамке притулилось!
Замерзнет в поле до утра!

Сама волчица была мамой,
И ей понятен этот писк,
Решила, что бежать не станет,
Поможет, пусть смертельный риск!

Она дитя собой укроет,
И песню волчью запоет,
Решат, что волки стадо тронут,
И люди выступят в поход.

Прижалась, мордочку лизнула
(Не знала, что это лицо),
Малышка под бочком уснула,
Вцепившись ручками в нее.

Запела. Горестно, печально,
Вложив все волчье мастерство,
Чтоб не ответило молчаньем
Стоявшее вдали село.

Откликнулись на песнь собаки,
Собрались люди – стар и млад,
Все жаждали с волками драки,
Отвадить их от тощих стад.

Когда собрались возле волка,
Направив кольев острие,
Увидели под ним ребенка,
Что улыбался широко.

И называл волчицу мамой!
Не знало бедное дитя,
Что сиротой оно осталось,
Само же выжило едва.

И расступились перед волком,
Спасительнице дав уйти,
Но не осталось силы толком,
Смогла она лишь отползти.

И осмотрев народ уныло,
Вздохнула лишь в последний раз,
Глаза усталые закрыла…
Печальным вышел мой рассказ.

С тех самых пор, весной к дороге
Приносят первые цветы,
Сельчане помнят сказ о волке,
Теперь о нем узнал и ты.

Деревни нашей помню двор,
Поляну, реку, косогор,
Чуть покосившийся забор,
И пса по имени Трезор.

Я помню небо, облака,
Те, что белее молока,
И всё плывут издалека,
Тягуче, леностно слегка.

Я помню яблони в цвету,
Как пели песни поутру,
Как птиц ловили на лету,
Как слепо верили в мечту.

Я помню, запах от костра,
И под гитару вечера,
И мамин зов из-за бугра,
Всё было будто бы вчера…

Я не забуду никогда
Пройдут ли месяцы, года,
Мой детский мир, мои лета,
В душе останутся всегда!

Озадачены, озабочены
Бродим, от счастья отлынивая.
Как будто стоим у обочины,
Не рискнув пройти эту линию.

В головах только мысли разные,
Тяжелые и неподъемные.
Мы проблемами одурманены
Напридуманными, но сложными.

Нам вверх на небо взглянуть некогда,
Нет времени смотреть по сторонам,
А весна сменяется осенью,
Омеряя ход нашим годам.

Ах! Как хочется в детство! Помните?
Мороженое шоколадное
Так и льется по щекам каплями,
Очень сладкое и прохладное.

Там в резиночку прыгали девочки.
И в "Соловей-разбойник" с мальчишками.
На асфальте рисовали стрелочки
И читали настоящие книжки мы.

На скамейке бабуля с соседками
С пересудами, свежими сплетнями...
Там мы жили душами, а не клетками,
Не субботами и воскресеньями.

Мне вернуться б в то детство дальнее,
Окунуться в то время теплое.
Становлюсь я все печальнее.
Понимаю, то невозможное...

Ожили вещи в темноте,
И стали обсуждать хозяйку,
Как провела Маруся день,
Другим расскажут без утайки:
- Я пастой зубки ей лечил! -
Всем заявил цветастый тюбик.
- Их чистить выбилась из сил,
Она меня совсем не любит!
- Опять страдает, ну дела!
Ты, щетка, зубы ей спасаешь!
Не любит пасту детвора,
Она невкусная, ты знаешь!
- А мы сегодня по траве
Скакали, прыгали, бежали, -
Сказали хором туфли две,
- И даже чуточку устали!
- Ага, порвали ей носок, -
Капризно заявил чулочек,
- Теперь кто дырочку зашьет?
Мой братец рваный жить не хочет!
- Ха, дырка эта с полногтя!
Крупнее травма моя будет,
Но не стенаю почем зря,
Я понимаю, дрались люди!
Не поделили дети мяч,
Вцепились в курточки друг другу,
И треснул воротник, хоть плачь!
- Не плачь, я позову подругу,
Иголка вмиг тебя зашьет,
Носочек тоже целым будет! -
Сказала нитка, - Кто еще
Поведает, что день был труден?
- А можно мне в беседу встрять?
Сказала книжка осторожно,
- Старались по слогам читать,
Марусе было очень сложно!
Лет пять хозяюшке всего,
А сколько сделать за день надо:
То кукле постирать пальто,
То буквы написать помадой,
Потом кусочек ее съесть,
Она же пахла апельсином!
И под кровать быстрей залезть,
Кто взял помаду было зримо,
Стоять наказанной в углу,
И ковырять в обоях дырку,
Потом искать в шкафу юлу,
Что спрятала вчера от Ирки.
И так в заботах целый день:
Поесть, поспать, надеть, обуться,
Упасть, пыль отряхнуть с колен,
Чихнуть, заплакать, улыбнуться!
Вещичек детских краток век,
Растет Маруся - мы не можем,
И отдадут нас скопом всех
В семью, где малыши есть тоже.
Затихли вещи. Семь утра.
Маруся села, потянулась
И крикнула: - Вставать пора!
Где моя каша? Я проснулась!