Мир Корр-У

онь стриг ушами и косил лиловым глазом, глядя, как я раздеваюсь. Ничего не должно мешать при продвижении через болото. Одежда - это то, из-за чего погибают. За нее цепляются руки тварей, когда тащат на дно. Одежда быстро набрякнет от жижи, помогая нечисти справиться с несчастным путником. Я не тот бедолага, что развлечет мавок. Я выйду на болото в первозданном виде. И буду готов к любому развитию событий.

Конечно, можно дождаться утра и проскочить топкое место, но меня подпирало время. До встречи с Баром - будущим Лордом всех демонов осталось менее суток. Вторая причина моей кажущейся бесшабашности - я никогда не упускаю возможности. А сейчас передо мной целое болото возможностей.
Существует одно правило лидера - никогда не размениваться на мелочи, не решать вопросы с "шестерками", не отвлекаться на пустое. Войдя в болото, образно выражаясь, я встречу солдат, которые попытаются уничтожить врага. Но враг силен. И сам начнет уничтожать. Не щадя, не жалея. Это мой сигнал наверх. И ко мне выйдет глава мавок. Чтобы сразиться или капитулировать и принять мои условия.
Поэтому я молился, чтобы мавки разожгли свои огни на болоте. Мне нужен их лидер.

Сложив одежду в суму, я снял медальоны и амулет Богини. За них тоже могут схватиться жадные руки мавок, поэтому я оставлю их вместе с кошелем с деньгами. Шорох травы за спиной подсказал, что волки, следующие за мной от поляны, где погребены мои воины, уже собрались. Их вожак принял меня как сильнейшего еще тогда, когда я жил в монастыре и не мог выпускать своих зверей на волю. Но запах безошибочно подсказывал лесным жителям, с кем они имеют дело. Волки - мой тыл. Они будут держать оборону на этой стороне болота, не позволяя приблизиться врагу к моему коню и ко мне со спины.

Я обернулся на волков, полукружием усевшихся на поляне, и кивнул их седому вожаку. Он задрал голову вверх и завыл. Через мгновение завыла вся стая.
Я похлопал коня по шее, успокаивая.
- Друзья, - шепнул я ему в теплое ухо. Он переступил с ноги на ногу и низко опустил голову, прося ласки. Я провел ладонью от трепещущих ноздрей выше, туда, где на лбу коня стояла метка принадлежности клану "Лунных волков". - Я скоро вернусь, Ворк.
Конь несколько раз мотнул головой и громко фыркнул. Вой волков стих.

Чавкающая жижа неохотно отпускала мои ступни. Огни позволяли уверенно двигаться вперед. У одной из кочек я различил голову мавки, погруженную по самые глаза в воду. Она с интересом рассматривала свою жертву. Когда нога опустилась на кочку рядом с ней, из мути юркнула тонкая рука и уцепилась за щиколотку.
- Здравствуй, красавица, - проговорил я и взмахом ноги вытянул мавку на поверхность. От неожиданности, она расцепила пальцы и, взвизгнув, отлетела в сторону.
- А где же твоя чарующая песня? - я наклонился над ней и, ухватив за длинные волосы, намотал их на кулак. Ей пришлось подниматься, она не могла уйти под воду. Тряхнув ее как следует, я прошипел. - Пой!
Она неуверенно начала выводить мелодию. Услышав сигнал, что путник попал в болото, ее песню подхватили, и вскоре десятки нежнейших голосов тянули одурманивающий напев.

Ах, сладки поцелуи красавиц,
Возбуждает чарующий вкус!
Тебе сложно, герой наш, представить,
Не попробовав вкус этих уст.

У моих ног пошла кругами черная вода и вскоре рядом стояла дева необыкновенной красоты. Я выпустил напуганную мавку, которая тут же скрылась в болоте. Больше от меня никто не уйдет.

Дева потянула ко мне руки, обвила ими шею, и прижалась в поцелуе. Сладком, дурманящем, возбуждающем. Я ответил. Звук томного стона пронесся над поверхностью дрожащей воды.
- Аххх! - хором подхватили мавки, прервав свою песню.

Пока я отдавался сладости поцелуя, болотная жижа уже лизала мои колени. Одной рукой я прижал нагое тело прелестницы к себе, другой погладил ее мокрое бедро. И опять стон желания повторили эхом чарующие голоса.
Принимая ласку любовника, мавка не сразу поняла, что происходит. А когда поняла, дернулась, пытаясь освободиться из ставшими железными объятий, но уже мои губы завладели ее ртом, не позволяя произнести ни звука. В это время острый коготь моего зверя вспарывал ее нежный живот. Несколько конвульсий и тело мертвой мавки поглотило всеядное болото.
Несколько шагов и еще одна красавица цеплялась за мои ноги. Я протянул ей руку, помогая выбраться из воды.

- Аххх, - понеслось по болоту, вторя сладкому стону мавки, что задыхалась от моего поцелуя. И ее тело вскоре приняла черная вода.
Сладки поцелуи мавок, очень сладки. Но они последнее, что помнят чаровницы, подарившие мне наслаждение, перед тем, как их кровь смешалась с водами болота.
Сколько их было? Десяток? Два? А поцелуи становились все искуснее, все нежнее. Те, первые мавки, были юны и неопытны, по сравнению с мастерицами, что сейчас пытались утащить меня на дно. Сколько еще дев мне придется целовать, прежде чем до их главы дойдет вкус крови, растворившейся в болоте? Последнюю мавку - взрослую, зрелую, я держал на весу на когте, впившемся в ее подбородок. По шее стекали капли зеленой крови, она хрипела, хваталась руками, пытаясь соскочить с крючка.

Я никогда не скрывал, что я зверь. Зверь, сражающийся за свою жизнь, беспощаден.

Сияние в центре болота усилилось и вскоре из воды на поверхность вышла та, которую я ждал.
- Я получила твой сигнал, - певуче проговорила она в тишине. - Что ты хочешь?
Последнее тело с хлюпаньем ушло под воду. Тончайшая ряска быстро затянула поверхность, не оставив и следа от недавней трагедии.
- Власти.
- Надо мной?
- И над тобой. Иначе я поселюсь здесь и начну уничтожать одну мавку за другой. Переименуем болото в "Мавкино несчастье"?

Немного помолчав, оценив когти зверя, что на ее глазах превратились в обыкновенную мужскую руку, встретившись с моим твердым взглядом, царица мавок медленно опустилась передо мной на колени.

- Я признаю Вашу власть, милорд, - прошептала она, склонив голову.
- Я принимаю твое подчинение. Ничего не буду менять в привычном тебе мире. Одно условие - я зову, ты являешься.
- Подчиняюсь.
- Скрепим наш союз.
- Поцелуем?
- Кровью.

Мой конь спокойно прошел по болоту на другой берег. Там бил ручей, в котором я смыл с тела грязь и кровь мавок. Во рту стоял вкус горечи, который не заглушала ни вода, ни вино, что монахи дали с собой в дорогу. Поцелуй мавок сладок, пока ты находишься под их чарами.
Одевшись, я один за другим застегнул на шее медальоны Жизни и Праха, амулет перехода из мир в мир, подаренный моей матери Богиней победы. Теперь к ним прибавился скрепляющий наш союз амулет царицы мавок.
Поправляя седло, я услышал шорох за одним из растущих на поляне деревьев. Одним прыжком преодолев расстояние, я прижал к стволу раскидистой ивы сопротивляющуюся фигуру в черном плаще. Медленно я стянул с нее капюшон и застыл, забыв отпустить свою жертву, которую держал за горло.
- Ариэль?

»» 06.03.16 08:19 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Такой глубокой ночью Рейни оказалась в лесу впервые. Прежде она всегда успевала вернуться до того, как покрывало тьмы укутает землю, пробуждая от сна обитателей бесцветного времени. Сливаясь с треском веток под ногами и зловещим пением ветра, где-то рядом прошелестели крылья ночной птицы, и девушка едва успела отскочить в сторону. Она не боялась нападения, но Варга в своем зеркале могла заметить тень, задержавшую хищницу на пути, а лишний раз привлекать внимание знахарки не хотелось, хоть плащ и скрывал от всевидящего магического ока.

Луны в самом деле не было на небе, и даже звезды не мерцали. Глухое черное полотно над головой без единого проблеска и многочисленные болотные огни, безошибочно указывающие нужный путь, делали лес еще более зловещим.
Откуда-то издали донесся слабый вскрик, полухрип-полустон, смешившийся мелодичным смехом и журчаньем воды.
Знахарка, как всегда, оказалась права. А вот сама девушка опоздала. Когда добралась к раскинувшейся перед болотом поляне, густая хлипкая жижа уже сомкнулась над головой очередной жертвы мавок. Он уже не дойдет до покосившейся хижины Варги и не выпьет целительного снадобья, несущего забвение от увиденного.
В который раз Рейни не понимала свою покровительницу. Ей самой никак не хотелось верить в то, что отмерянное кому-то количество шагов в жизни никак не может быть изменено. Но воспротивиться открыто, споря с могущественной силой Варги она не могла. Что-то удерживало от этого шага, и девушка сама до конца была не в состоянии понять, какую власть имеет над ней эта странная женщина.
Болото звенело пением лесных чаровниц, убаюкивая сбившихся с пути. Зловещие огни озаряли его поверхность, вздымались над мутной водой.
Но страшно было лишь находящимся вне трясины – ее же обитатели жили обычной своей жизнью, в которой наступила теперь очередная ночь, почти ничем не отличающаяся от сотни других. В всплесках воды длинными извилистыми водорослями вились пряди волос такого же цвета, как и вся окружающая муть. Одна за другой выбираясь на шаткие кочки, мавки высматривали, вынюхивали следующего путника.
Где-то на другом конце болота заржал конь, а ветер донес до слуха приглушенный волчий вой. В почти кромешной мгле, нарушаемой лишь слабым светом блуждающих огней, было почти ничего невозможно различить, но ожившая внезапно поверхность воды, взорвавшаяся пением и стонами вожделения мавок, привела девушку в ужас.


Только сейчас ей стали очевидны и слова, и действия Варги, и недовольство той от того, что Рейни стала свидетельницей ее намерений. Не лекарство она варила, обещая исцеление тем, кто спасется этой ночью: колдовскими чарами манила случайных прохожих, побуждая их сойти с пути да свернуть к болоту – прямо в пасть смерти.
Мавки продолжали петь и в этот леденящий душу звук вдруг вплелся еще один – едкий смех ведьмы, склонившейся над бурлящим котлом в своем доме. Она все видела: каждую кочку на этом болоте, каждый всплеск. Ее – Рейни – не замечала, но что было толку от слабой девушки в этой глуши, если все происходило независимо от ее сил и воли?
Она хотела уже было возвращаться назад, как вдруг болото вновь ожило, но не затем, чтобы поглотить очередную добычу. Там происходило что-то иное, не видимое с ее стороны, но предсмертный крик очередной жертвы так и не раздался.
Пение мавок постепенно стихло, и угасли огни, однако наступившая беспроглядная темнота больше не пугала. Даже удушающий запах болотной жижи отступил в сторону, уступая место свежим ароматам ночных трав.



Снова вереск, сладковато-пряный, пощекотал нос, и Рейни отчего-то вспомнила свои сны, чистую, прохладную свежесть колодезной воды и незнакомца, один взгляд которого пьянил слаще эля.
И хотя колодец был далеко, тот же образ вдруг приобрел различимые очертания в танце ночных теней, и девушка отшатнулась назад, к деревьям, пугаясь собственных фантазий, обретающих вполне очевидные грани. Прозрачная вода из ручья сливалась на смуглой гладкой коже в крошечные дорожки, и Рейни заворожено следила, как они сбегают вниз по обнаженному телу. Не могла оторвать глаз, понимая, что слишком устала этой ночью, оттого и мерещится то, что обычно приходило лишь во сне. Слишком явно и ярко, будто она и не спит вовсе.
Но ей и в самом деле пора возвращаться. Ночной лес становится опасным, если даже сны превращаются в явь. Она укуталась в плащ поплотнее и метнулась к знакомой тропке, но в тот же миг мощная, необъятная сила пригвоздила ее к стволу дерева. Воздух внезапно кончился, а по телу растеклась боль, сконцентрировавшись в горле и чуть ниже – там, где привычно заныл старый шрам. Хотелось вздохнуть, стряхивая с себя наваждение, разрешить оковы сна, обернувшегося кошмаром, но вместе с воздухом ее покинули и остатки тусклого точного света. Последним, что она запомнила перед тем, как провалиться в беспамятство, было странное золотое сияние и шепот, разобрать который уже не смогла.

»» 07.03.16 21:01 Земля: бар "Черный дым"
_________________

Остров Оккултус

Прошло еще семь невыносимых дней. Я терпеливо ждала, что для меня крайне удивительно, когда же брат принесет мне вести. Плохие ли, хорошие, не важно, лишь бы не мучиться в неизвестности. Если все хорошо, и меня скоро отпустит, то так и быть, успокоюсь и буду ждать, а если плохо… Над этим я еще не думала. Все должно быть хорошо, по крайней мере, в моем понимании. Ведь даже если все очень плохо, то можно среди этого плохого найти капельку хорошего и за нее держаться… правда день ото дня мне это удавалось все хуже. В начале второй недели, когда все казалось не столь критичным, я решила создать видимость того, что все хорошо, и пошла с друзьями шататься по городу. Все было как всегда, мы устроили гонки на рыночной площади, хвастаясь, кто совершит большее количество финтов… и я сломалась на самом старте. Пробежав всего ничего до угла таверны, я услышала стук копыт. Прямо на меня неслась небольшая колесница, запряженная парой гнедых лошадей. Пораженная, я не могла и шагу ступить, а лошади все неслись. Слышалась брань того, кто правил лошадьми, я даже видела его глаза, наполненные яростью, крики моих друзей, топот, и в следующий момент все померкло… Когда же мои глаза снова открылись, я уже была дома. Лежала на кушетке в большом зале, надо мной суетился маленький сухонький человек – судя по всему, лекарь. Повернув голову, я увидела, что поодаль стоит моя мама и мужчина, что был в колеснице. Высокий, худощавый, длинная коса серебристо-белого цвета переброшена через плечо. Скользнув глазами по ней, замечаю серебристую защелку и подкатываю глаза – «Ну, прям нашествие рыцарей!».
- Она, кажется, пришла в себя, - прозвучал тихий голос лекаря.
Послышались шаги. Семенящие мамины, твердые и уверенные нашего гостя. Нервно сглотнув, открываю сначала один глаз, потом второй. Вижу бледное лицо мамы и пытаюсь ободряюще ей улыбнуться, но получается только жалостливая гримаса.
- Жива? – усмехается мужчина.
Молча киваю и отвожу глаза.
- Адианн, дочка, что случилось? – вопрошает мама.
Ее глаза наполнены слезами. Но ни одна из них не прольется, по крайней мере до тех пор, пока мы не останемся одни, а сейчас слишком много свидетелей для ее чувств…
- Я просто растерялась, - бессовестно лгу, глядя в глаза самому родному человеку, - я хотела перебежать, и тут фаэтон….
- Я кричал, чтобы она ушла с дороги, но девчонка не слышала совсем…
- Я растерялась… я не думала… простите, пожалуйста…
Видимо мой вид настолько жалок, что мужчина тут же смягчается…
- Я, правда, тогда не думал совсем, что это девушка… Она выглядела как оборванец…
- Да… И мы, к своему стыду, ничего не можем с этим поделать, - вздыхает мама.
Мужчина в ответ только усмехается:
- Я бы на вашем месте ничего и не делал бы… На уличного оборванца никто не обращает внимания, и ваша дочь в полной сохранности…
- Да уж я вижу…
- Это досадная оплошность, - встреваю в разговор.
На большее сил не хватило. Вскоре мужчина ушел, пообещав зайти на днях, его примеру последовал и лекарь. При помощи Суоши я перешла в свою комнату и остаток дня провела в постели. Не скажу, что мне было так уж плохо… Просто было пусто. До меня, наконец, доходит насколько беспомощен нагвал, лишившийся обоняния. Словно младенец. Мир запахов такой многогранный и необыкновенный и…
«Я теперь вне его…»
От этой мысли я заскулила и крепче обхватила колени руками.
На горизонте брезжил рассвет. Небо окрашивалось розовыми всполохами. 3а ночь не сомкнувшая глаз, я сидела на перилах балкона – там притуплялось это чувство, и думала. Я устала. Я очень-очень устала от этого всего… И Азам молчал. Он в последние дни вообще редко бывал дома, а все больше оставался в резиденции рыцарей. Отец говорил, что у него были очень важные дела, а мне чем дальше, тем больше казалось, что он просто избегает меня... Мучится в неизвестности я не хотела, потому решила расставить все точки над i.
Едва на улице просветлело, я натянула свои потрепанные бриджи и рубашку, волосы оставила лежать на плечах, платок положила на шею и двинулась в путь. Я храбрилась. Старалась быть смелой и шагать твердо, не давая себе возможности свернуть назад, но уже перед высоченными воротами застыла. Чего скрывать, испугалась… И уверенность свою стремительно теряла. Сердце колотилось, как безумное…
Круто развернувшись, я бросилась бежать. Трусиха. Вниз мимо забора, по сети улочек туда, где соленый воздух и теплая вода…
Город сменяется небольшой рощицей оливковых деревьев, затем высокой травой, а потом я вижу уже знакомый берег, с которого так люблю прыгать… Пара секунд на то, чтобы скинуть одежду. Разбег. Прыжок! 3адыхаюсь от холода. Еще утро, солнце только начало свой разбег, и вода не успела прогреться. Вынырнув, жадно хватаю губами воздух и откидываю с лица мокрые волосы. Пару минут держусь на поверхности, а потом, вдохнув, снова ныряю. Выныриваю уже на приличном расстоянии от берега и, рассекая руками водную гладь, двигаюсь дальше... А потом я просто лежала на берегу. Кто-то скосил часть травы, она уже подсохла и служила мне удобной подстилкой. Солнце уже заметно пригревало, высушивая мое тело и волосы. Полежав еще немного, я все же встала и начала собираться.
Не давая себе думать о разговоре с братом, накручивать себя, и тем самым иметь шанс передумать, я почти бегом преодолела расстояние к резиденции рыцарей. Беспрепятственно вошла в ворота и пустилась на поиски Азама. Сначала проверила комнату, в которой он обычно ночевал, потом столовую, потом внутренний двор, где он занимался тактикой боя на мечах с новыми воинами… Но и там его не оказалось. Поймав слугу, я спросила, где можно найти Азама таал Крю, и мне указали пальцем в сторону конюшен:
- Он только вернулся…
- Спасибо большое! - крикнула я уже убегая.
Шлепая босыми ногами по булыжникам, которыми был вымощен внутренний двор, я перепрыгивала и оббегала кучки навоза, старалась не врезаться в мужчин, которые сопровождали меня раздраженными взглядами типа «Носятся тут всякие!». Но им было не понять…
Притаившись за углом сарая, где хранился корм для лошадей, я наблюдала за братом. Как он сначала вытирал коня, а потом сыпал ему овес и лил свежую воду. Как, покончив с делами, подошел к бочке с водой и стал плескать ее на себя…
Было самое время выходить из укрытия. Воспользовавшись тем, что он увлечен водными процедурами, я осмотрелась по сторонам и крадучись пошла к нему, словно к добыче. Медленно. Неслышно. Едва дыша. На последних метрах ускоряюсь. Пригибаюсь. Атакую…
Грозно рыча висну у него на спине. Скольжу вниз по мокрой коже. Кряхтя, обхватываю рукам его шею, сучу ногами, пытаясь укрепиться на занятых рубежах. Горестно вздохнув, Азам заводит руки за спину и подталкивает меня под зад, что дает возможность обхватить его талию ногами и удобно устроится на спине.
- Поймала! – радостно вскрикиваю и стараюсь подавить волнение, которое подобно волнам подмывает мою уверенность.
- Мышь?
- Нет… скорее суслика!
Он только смеется в ответ и, как ни в чем не бывало, подхватив рубашку, шагает из конюшен туда, где расположен сад. Прижавшись к его спине затихаю, подбирая слова для нашего разговора, но это кажется мне непосильной задачей, да и, честно говоря, разговоры никогда не были моей сильной стороной… Я предпочитала действие пустым словам. Но сейчас действие не имело смысла. Что толку бежать, выбиваясь из сил, если даже не знаешь, куда…
Азам прошел добрую половину сада, прежде чем остановился возле небольшой беседки. Спрыгнув с него, я вошла внутрь и села на старые, выбеленные солнцем и дождями доски и, подобрав под себя ноги, с надеждой посмотрела на него. Он понял без слов, я знала это уже по тому, как он опустил голову и закусил губу… Новости неутешительны… Совсем…
- Прости, что не приходил…
- Ничего…
- На острове происходит что-то…
Интонация, с которой говорит Азам, настораживает меня… Медленно поворачиваю голову и вопросительно смотрю, но он не поднимает головы, смотрит в пол и в волнении кусает губы. Чувствуя, что во мне вскипает гнев, выдыхаю и тихо говорю:
- Что именно?
Он снова молчит. По движениям ресниц вижу, как бегают его глаза, словно на досках пола он пытается прочесть ответ. 3люсь. Но молчу, жду пока он сам скажет…
- Камали пробудились… И это больше не те амулеты, что были раньше… Они…
Пораженная, я не слышу больше ничего. Камали пробудились… Они пробудились.
- Как раньше они действовали?
- Анн, я тебя прошу…
- Просто скажи, на что это было похоже?
- На пение. Которое было доступно владельцу… Это то, что описано в летописях…
- Скажи, были еще какие-то проявления?
- Что ты имеешь в виду?
- Жажда, бессонница или потеря аппетита…
Азам хмурится, старается вспомнить,
- Где-то про это было… но очень редко, всего пара случаев…
Я киваю… После долгой паузы перевожу разговор в совершенно другое русло, и он поддерживает. Видимо, ему тоже нелегко это дается…После получасовой беседы я, изобразив улыбку, встаю. На душе неспокойно, в мыслях сумбур. Дергаю край платка. Торопливо прощаюсь… Но внезапно Азам меня останавливает, хватая за руку:
- Малыш, будь осторожна сегодня вечером, я постараюсь быть к ужину…
- А что случилось?!
- Олинн с родителями сегодня ужинает у нас…

»» 07.03.16 23:24 Земля: бар "Черный дым"
_________________

ридя в себя после кратковременного замешательства, я подхватил потерявшую сознание девушку. Почему она одна бродит по ночному лесу, и где ведьма, которой Юлиус оставил раненную фейри? Поразмыслив, решил, что цель пребывания на Корр-У достигнута. Зачем разбираться с ведьмой, если живая Ариэль в моих руках?

С болота доносились стоны и плач мавок. Сегодня не их день.

С трудом забравшись на коня, я посадил обмякшую фейри перед собой, уложил ее голову на плечо, обнял одной рукой и, вызвав портал, не спеша проехал через сияющую арку.
Место назначение - Шезгарт, замок "Лунных волков".

Я не стремился сразу попасть на Пустошь. Сначала нужно привести Ариэль в чувство и понять, что с ней произошло с того момента, как стрела с зеленым оперением пронзила наши тела. Надеюсь, княгиня Илис не сильно рассердится, если узнает о сестре чуть позже. Моих познаний в химии и врачевании достаточно, чтобы самому оказать помощь Ариэль.

Но не только стремление привести в чувство девушку толкало меня в родовой замок. Я не мог предвидеть, как поведет себя Ариэль, Илис и их народ. Я, как старый скряга, хотел единолично владеть долгожданным сокровищем. Хоть какое-то время. Хоть одну ночь.

Как когда-то, желание находиться рядом с Ариэль брало власть над здравым смыслом. Каждая клеточка моего тела кричала: "Закрыть, не отпускать, спрятать". Еще поэтому мой путь лежал в волчье логово. Но смогу ли я сопротивляться своим желаниям или опять начну мучительную битву, стараясь сломать Ариэль и заставить её подчиниться?
Помнит ли Ариэль, что я творил с ней, захочет ли остаться со мной или потребует вернуть ее домой к сестре, навсегда запретив приближаться? Я виноват. Я знаю.

Во мне жила крохотная надежда, что мы оба изменились и начнем свою историю заново. Колдовской мир Корр-У и все те несчастья, забытье, через которые нам пришлось пройти, должны наложить отпечаток на наши личности, стереть ту неправильную матрицу, что привела нас к краю и потере нескольких лет жизни.

»» 10.03.16 13:22 Сумеречный мир Шезгарт
_________________

Остров Оккултум
Они действительно сделали это. 3а моей спиной договорились с родителями Олинна и, собственно, самим Олинном о помолвке. Видимо так их достала, что все-таки решили сбыть с рук…
Ужин, не смотря на все старания создать радостную атмосферу, словно был окутан трауром. Мама и Ирна – мать Олинна радостно щебетали, отцы обеих семейств всеми силами старались вовлечь в свой разговор всех присутствующих за столом. Но тщетно. Молчал счастливый жених, не сводя с меня липкого неприятного взгляда. Молчала тетя Оника, которая всегда задавала тон застольям и могла поддержать любой разговор. Молчал Азам и только ошарашено смотрел на меня. Слуги подобно теням скользили по залу и ни на кого не смотрели, но по ним было видно – «счастливое» известие уже разнеслось по поместью. Единственная, кто не скрывал своих эмоций, это Суоша. По лицу моей служанки струились слезы, губы дрожали, опуская на стол большое блюдо с мясом, она едва не пролила на стол подливку, а после, прижав к лицу передник, убежала. И только меня словно не касалось ничего. Совершенно. Ни аппетитная пища, ни прекрасное вино, ни сочные фрукты не привлекали. Сложив руки на коленях и тупо глядя перед собой, лишь изредка бросая взгляды на соседей по столу, я думала только о том, что мое темно-фиолетовое платье как нельзя лучше подходит к этому траурному пиршеству…
Как и всегда Азам ухаживал за мной за столом. Подкладывал в тарелку аппетитные кусочки мяса и козьего сыра, печеные на углях овощи… Подливал вина в кубок, но заговорить не пытался. Он не посмел бы оспаривать авторитет старшего мужчины в семье, а потому молчал – если бы заговорил, уж точно ничего хорошего не сказал.
Напряжение за столом нарастало. Разговоры все больше казались наигранными. Тетя Оника, всегда сдержанная и спокойная, все сильнее стучала вилкой и ножом о тарелку, Азам все чаще прикладывался к вину… И только мой нареченный был спокоен, сидел себе за столом, неторопливо отправлял в рот куски мяса и смотрел на меня. Никогда не замечала за собой склонностей к насилию, но все больше мечтала о том, чтобы иметь возможность убивать силой мысли. Представляла, как самоуверенность сползает с лица Олинна, как глаза наполняются страхом, изо рта начинает с пеной идти кровь, а потом его просто разрывает, разнося ошметки по залу. От ясности нарисованной моей фантазией картины меня затрясло…
- Вы не притронулись к пище, Адианн…
Голос Олинна заставляет скрежетать зубами…
- Я не голодна.
- Тогда, может быть, вы согласитесь прогуляться со мной по саду?
Медленно поднимаю на него глаза. Мой взгляд не скрывает ничего. И он это понимает. Но только улыбается. Сминаю пальцами платье на бедрах, сдерживаюсь, как могу, чтобы просто сейчас не кинутся на него и не перегрызть горло. Меня трясет уже вполне ощутимо. По испуганным взглядам тети и брата понимаю, что мое состояние не укрылось от них… Удар... Такой сильный, что у меня темнеет в глазах…
Со сдавленным криком падаю на пол. Снова. Вместе со стулом. Комната плывет. Рядом тут же оказывается Азам. На пару мгновений позже - Олинн. Все плыло, но я смогла увидеть их откровенно неприязненные взгляды. О чем они говорили, уже было не доступно моему пониманию, только когда Олинн протянул ко мне руки, Азам оттолкнул его и, подхватив меня, решительно направился в сторону комнат. Сжавшись в комочек, я прижалась к его груди и погрузилась во тьму…
В себя я пришла уже в своей комнате. Рядом была тетя Оника, чуть поодаль стоял Азам.
- Очнулась?
- Да…
- Как ты, милая? Что случилось?
Ласковый голос тетушки вызвал совершенно неожиданную реакцию. К глазам подступили слезы. Я бы и рада была их сдержать, скрыть, но не получилось. Рыдание. 3а ним второе. Еще секунда, и рядом уже Азам. Обнимает. Успокаивает. Обессилено приваливаюсь к его груди, цепляюсь дрожащими пальцами за его сорочку.
- Я не оставлю этого так… Я подниму на уши всех, но эта помолвка будет разорвана! - с презрением шипит тетя Оника.
Азам молчит. Только укачивает меня в своих объятиях и поглаживает большой ладонью по спине. Вскоре мои рыдания иссякают. Только редкие, задыхающиеся всхлипы рвутся из груди. Напоив меня водой, тетя Оника садится рядом. Приваливается к кроватному столбику и задумчиво смотрит перед собой. Какое-то время я смотрю на нее, а потом, кажется, начинаю дремать. Определенно дремать, потому что когда на меня обрушилось, иначе и не скажешь, привычное чувство, я вздрогнула так, что стукнулась макушкой о подбородок Азама. Видимо думая, что мне что-то снится, он начал успокаивающе поглаживать меня по спине и тихо шикать словно ребенку… 3асопев, я плотнее вжалась в его тело, словно он мог меня защитить, и только потом посмотрела на Онику, что спокойно, с легким прищуром смотрела на меня. Словно все понимала… Опустив глаза, я стала смотреть в постель, старательно делая вид, что меня не беспокоит ничего, да только она взгляд не отводила.
-Ты чувствуешь, - не спрашивала, утверждала.
- Что? – робкая попытка сделать вид, что ничего не понимаю.
- Ты тоже это чувствуешь… Жажда, бессонница, отсутствие аппетита… Иногда что-то словно сшибает тебя с ног… Ты мечешься как зверь, не зная, где место себе найти, а под утро, утомленная, просто проваливаешься в сон… Так?
Я могла бы отрицать. Но смысла не видела… Тем более перед единственным человеком, который меня мог понять в этой ситуации.
- Так…
- Так и со мной было… когда отец отыскал мне, по его мнению, достойного спутника жизни… А мне он не по душе был.
Повисла пауза. Кусая губу, я пыталась осмыслить услышанное. Тетя твердо смотрела на меня, и только Азам нашел в себе силы подать голос:
- А как же…
- Твой отец - это другая история. Он просто выкрал меня, не сумев договорится с моим отцом. Прямо посреди рыночной площади выкрал. Был жуткий скандал… Едва не началась война между нашими семьями… Но семья твоего отца была очень влиятельной…
Голос ее дрожал. Глаза наполнялись слезами. Все знали, как любила Оника своего мужа и как тяжко переживала его смерть… Но ей хватило мужества продолжить:
- Камали вовсе не потеряли своей силы. Просто из-за сетки мы перестали их чувствовать, лишь иногда их зов проникает через те места, где сетка имеет прорехи, и тогда мы чувствуем… Это больше не зов, который приводит нас к спутникам… Это то, что уводит нас от тех, кто нам не нужен…
Это началось в тот день, когда в нашем доме впервые появился Олинн. Это началось именно тогда… Но что мне делать?! Ну, проснулся амулет, ну, предупреждает он меня… Дальше что? Он сможет убить Олинна? Или меня? Или что? Ничего… Совершенно.
Вскоре тетушка ушла. Азам не ушел. Остался рядом. Устроился в кресле, а ноги сложил на край кровати и начал, кажется, дремать. Я пыталась спать, но назойливый зов не оставлял меня. Его природа немного изменилась. Это было не чувство. Это был настоящий зов. Словно нечто внушало мне идти. Не сидеть, не ждать. Идти… Вперед. Только вперед.
Не в силах больше бороться, я тихонько, чтобы не разбудить брата, слезла с постели. Выскользнула за дверь и, неслышно ступая, пошла по коридору. Я все еще чувствовала себя отвратительно и потому, чтобы удержаться на ногах, цеплялась за стены. Иногда застывала, чтобы перевести дыхание и побороть головокружение… И опять вперед. Только вперед. На нетвердых ногах с дрожащими коленями. Задыхаясь от страха и волнения, что кто-то может меня застать, ведь, судя по голосам, трапеза еще не окончена. Пируют. Обсуждают. Празднуют… Продали и радуются. Не думая о том, что он неприятен мне. Совсем. Да кто обо мне думал-то? Кто и о ком вообще думал? В лучшем случае могли спросить мнения мужчины. Он мог попросить руки той, что захотел, и все… Во что нас превратили? Неужели никто не задумывался о том, что нас всех превратили в каких-то рабов. Безвольных. Разве можно поставить целью существования только продолжение рода?! Стерпится-слюбится, как же… Словно лошадей взвешивают, обмеривают, признают пригодными и по заданным параметрам подбирают подходящего партнера для спаривания. Чтобы потомство было здоровым и крепким. Чтобы оно могло дать такое же здоровое потомство, а потом пусть живет, как хочет… Его миссия выполнена!
Этот праведный гнев словно придавал мне сил. Будто на крыльях я летела на зов и только когда замерла, поняла, КУДА он меня привел! Кабинет отца… Толкнув дверь, я медленно вошла внутрь. В кабинете было темно, да свет мне и не нужен был. Я уже знала, что мне нужно и где оно находится. На книжных полках. На третьей снизу, справа… Торопливо вытащив пять книг, я улыбнулась, увидев, что за ними полость… а в ней небольшая шкатулка, из нутра которой исходило лазурное свечение. Присев на колени, я было потянулась рукой к крышке, но тут же отдернула ее в нерешительности… Мне страшно было увидеть, что там… к чему может привести этот мой шаг?
«А если все только хуже станет?»
- Не станет…
Рванув вверх крышку, я снова замерла. На темном бархате лежала ракушка… Красивая перламутровая ракушка с россыпью камней, напоминающих капельки моря, что застыли в углублениях. Дрожащими пальцами я взяла ее в руку и невольно прищурилась от того, что свет, исходящий от амулета, стал прямо-таки ослепительным, да и сам амулет пульсировал… словно жил своей жизнью. Свет все усиливался, и в какой-то момент комнату озарила вспышка…
Выронив ракушку, я прижала ладони к глазам, чувствуя, как из-под век катятся горячие капли. Было больно, очень больно. Когда боль поутихла, я, щурясь, приподняла веки, осмотрелась по сторонам и обомлела – полки больше не было. На ее месте было нечто похожее на зеркало, от него исходил лазурный пульсирующий свет, а поверхность переливалась и расходилась кругами. Амулет больше не светился, валялся на полу, как простая безделушка, и мне его даже стало жаль: такой же заложник чужих прихотей, как и все мы, он все равно пытался выполнить свое назначение. Подняв его, я крепко зажала амулет в руке и шагнула к зеркалу. Протянула руку и коснулась, но пальцы прошли сквозь, и там, с той стороны, их коснулся легкий ветерок… Просунув руку дальше, я вздрогнула, когда дверь с грохотом распахнулась. На пороге, тяжело дыша стоял Азам.
- Отойди! Прошу тебя, отойди! Ты хоть знаешь, что это?!
- Нет… Не знаю, - ответила дрожащим голосом, но и шага назад не сделала.
- Это – портал…
О порталах я немного знала, хоть и не представляла, как они выглядят, а потому с любопытством уставилась на то, что сменило собой полки, и шагнула еще ближе.
- Анн, это может быть опасно…
- Уж лучше смерть чем то, что меня ждет тут!
Обернувшись, смотрю на Азама, понимаю, что больше мы, может, и не свидимся, улыбаюсь… Хочу сказать, что люблю его куда сильнее, чем просто брата, но в последний момент раздумываю и, выдохнув, делаю только один шаг вперед…

»» 14.03.16 19:43 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Как только под ногами оказалась твердая земля, я отшатнулась от Цертрона и снова пригладила волосы. Быстро вскинула голову, бросив на него последний взгляд. Мужчина, кажется, сделал попытку заговорить, но я, не желая его слушать, круто развернулась и только тогда осмотрелась по сторонам. Мы были в моем саду, окутанном сумерками. Вопреки обыкновению, свет горел на небольшом участке возле дверей. Около пяти масляных светильников. В доме царил мрак. Тусклый свет лился только из окон столовой, где обычно мы всей семьей ужинали.
Вопреки желанию я пошла, а не побежала. Медленно. Держа спину ровно. Пусть видит. В том, что Цертрон все еще стоит на месте, я не сомневалась. Конечно, он будет стоять – он должен удостовериться, что я вернулась домой… Я вернулась. Вскарабкалась по шпалере к своему балкону, юркнула в комнату и только там дала волю чувствам. Слезы отчаяния брызнули из глаз, едва я оказалась в темном пространстве своей комнатки.
Меня не было пару дней, а казалось, будто вечность. Моя милая уютная комнатка стала чужой. Постель с балдахином и покрывалом приятного горчично-золотого цвета. Туалетный столик с кучей ненужных мне флаконов душистых масел, забросанный разными побрякушками, браслетами, подвесками, украшениями на голову, цепочками на живот, на ногу… Купленные или украденные на спор, подаренные Азамом или папой. 3аботливо сложенные на сундуке рубашка и замшевые бриджи. Все чужое. Совершенно чужое.
Постояв какое-то время, я повернула в ту сторону, где за ширмой располагалась ванная, и, забившись в уголок, уткнулась подбородком в колени. Я не хотела, чтобы меня вот так сразу нашли – мало ли кому взбредет в голову войти в комнату… Волей-неволей я все равно возвращалась к моменту пробуждения. И к тому, что ему предшествовало. Я ведь все рассказала, ничего не утаив. Все по пунктикам, надеясь на понимание и поддержку. Дура набитая. Если у своих близких я не нашла понимания, то с какого перепугу оно должно быть у этой глыбы…
Размазав по щекам слезы, я шмыгнула носом, этот звук показался противоестественно громким, от чего я невольно поежилась и поджала пальцы. Слезы иссякали постепенно. Что делать я по-прежнему не знала, но больше и не пыталась придумать. Надо успокоится, возможно, подождать до утра и в последний раз поговорить с родителями, дать им последний шанс принять верное решение… А если нет… То… лучше смерть чем бесчестье…

»» 22.08.16 17:42 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Этот бар был отвратителен. Люди в нем омерзительны. Бармен неуклюжий боров. "Черный русский" вообще не вкусный. Меня быстро стало раздражать все вокруг. Именно так чувствует себя неудовлетворенная женщина, которая дико скучает по своему мужчине. Вполне возможно она может сходить с ума. Ей даже может показаться, что она слышит его голос в трубке телефона, когда ей кто-то звонит:
- Раз, два, три, четыре, пять, выхожу тебя искать...
В это так сложно поверить, когда сильно и долго чего-то ждешь. Я начинаю оглядываться по сторонам, но его нигде нет. Над головой кто-то кашляет. Я поворачиваю и поднимаю голову, и замираю, еще плохо веря своим глазам. Передо мной на стойке бара стоит Тео. О, мой бог! Да, это был именно он. Но стоило мне обрадоваться, когда я не уловила в его глазах ответной радости. Он был зол, почти разъярен. А чтобы мне было лучше это видно, он присел на корточки, взял мою ладонь и поднес к своему лицу. Блин, он все знает. Но мне гораздо меньше страшно, чем должно быть, потому что часть страха вытеснят радость встречи и привычное возбуждение. Он здесь, и я готова на любой его каприз. Вот он целует мои пальцы, заставляя задрожать, и приказывает:
- Разведи ноги.
Я делаю это без промедления, все, как он просит. Ласкаю себя, как он просит. Лишь бы был доволен и перестал злиться, лишь бы сжалился и повторил все сам. Но пока Тео только приказывает, а я выполняю, ведомая им, его голосом, его жгучим, сексуальным взглядом, пока внезапно не накатывают волны оргазма.

Я пришла в себя, лежа в кровати. Попыталась сменить позу, но мне почему-то это не удалось. И тут до меня дошло, что я связана. Это была толстая черная веревка, которая скользит по коже, опутывая меня сетью.
- Тео? - позвала я, через копну волос пытаясь рассмотреть, где нахожусь.
Он сел на кровать с другой стороны, что я поняла, когда та прогнулась под мужским весом. Ласково убрал мои волосы с лица, после чего я наконец смогла его увидеть. Мы были у него, в его комнате, в его постели.
- Что происходит? – спрашиваю, дергая веревки.
- Ты провинилась, - вполне спокойно произносит он. – За что будешь наказана. Или ты уже не помнишь, что сделала?
Судорожно пытаюсь понять, о чем он говорит. Помню странное место, в котором мы бурно занимались любовью, долго и изнурительно. Потом провал в памяти, отдельные образы, фразы, все, как во сне. Помню, что он ушел, а я осталась одна. Он бросил меня, а виновата сейчас я. В этом чувствовалось что-то неправильное. Но мне было почти плевать, главное, что он снова здесь.
- Помню, - соврала я. – Так развяжи меня, чтобы я смогла искупить свою вину.
Он улыбнулся мне, но как-то коварно.
- Ты и так это сделаешь, - произнес Тео, после чего бросил на кровать передо мной очередную монетку.
Наша игра продолжается, слегка изменились только ее правила. На монетке была изображена пара, где мужчина брал женщину сзади. Я хоть и была готова сейчас на любую позу, но при этом хотелось еще и свободы собственных действий. Тем временем, Тео встал и начал медленно раздеваться. Как завороженная, я следила за его руками. Как он расстегивает рубашку, как снимает ее, как принимается за брюки. Я терлась щекой о подушку и ерзала от нетерпения, от неудобства в одной позе. Тео был уже возбужден, и от вида его крепкой тугой плоти у меня пересохло во рту и скрутило низ живота. Какую же власть надо мной имел этот мужчина, любимый, самый желанный. Я принадлежала ему полностью, от и до. Поэтому, как бы я на него не злилась, не обижалась, а когда он залез на кровать, ткнул лицом в подушку и приподнял мой зад, я ни издала ни звука протеста. Я слишком сильно хотела почувствовать его в себе, снова. Ну же!
Но Тео не торопился. Он уперся пахом в мой зад, рождая дрожь, уткнулся лицом в мой затылок, ероша носом волосы, как кот.
- Я скучал по тебе, Ксандра. Делал все, чтобы скорее вернуться. А чем занималась ты в это время?
Я едва могла говорить, не то, чтобы думать. Потому что он дразнил меня, терся об меня, не давая ничего больше, когда я сама не могла взять.
- Я тоже скучала, - ответила ему, пытаясь податься задом к нему, подтолкнуть.
Его ладонь легла на мою правую ягодицу, погладила, но потом сжалась почти до боли.
- Тогда почему от тебя несет другим мужиком?
После этих слов раздался звонкий шлепок. Боже! Он шлепнул меня, заставляя задохнуться.
- Это недоразумение.
- Не ври мне! – громко произнес он, заканчивая новым шлепком. – Или, хочешь сказать, что здесь, - добавил Тео, врезаясь в мое лоно двумя пальцами, - никого не было?
Я не ответила, просто не смогла. Он творил со мной такое, что напрочь отключался мозг. Я чувствовала только его близость, его вес, движения его пальцев внутри себя. Тем более, он и так все прекрасно знал.
- Ты хоть представляешь, как долго мне придется вытравливать из тебя чужие следы?
Очередной шлепок, рывок за волосы и требование:
- Говори!
- Нет, не представляю. Но очень хочу это узнать.
- Ты узнаешь, все до капли.
Я ощутила, как он взялся за мои бедра, уперся членом в лоно и потянул на себя. Я едва не потеряла сознание от счастья, от этого ощущения наполненности, которого мне так недоставало. А потом он начал жестко меня трахать, со всей своей злостью. Меня, связанную по рукам и ногам, не способную ни обнять его, ни остановить там, где было неудобно или больно. Он смешивал мои эмоции миксером, имея полную власть над моим телом. Здесь не было красного слова, никаких правил, когда мы стремительно уходили глубоко под лед. Только его удары, его крепкие руки, которые сжимали, тискали, скользили по влажной от пота коже. Здесь никто не слышал моих криков, не спешил на помощь. Только сладостное насилие, которое доставляло особенное удовольствие. И мука, когда кожа ладоней ощутимо чесалась, и выкручивало руки от желания его коснуться. Это было не честно и слишком жестоко. От бессилия я почти всхлипывала, но Тео каждый раз вбивался до упора, подталкивая к черте. Снова и снова, пока меня окончательно не накрыло счастьем с острым приступом яркого оргазма...



»» 23.09.16 22:01 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Остров Оккултус

Я беспокоился, как Адианн отреагирует на мгновенный перенос на Корр-У, но она казалась равнодушной, словно регулярно моталась между мирами в обнимку с эффером. Едва мы оказались в незнакомом темном дворе, как Ади отпрянула, повернулась ко мне спиной и, ничего не слушая, направилась к видневшемуся рядом дому. Ей-то местность явно была знакома…
Я провожал ее взглядом, и не отпускало ощущение, что все происходящее неправильно. Киса, к моему удивлению, не пошла к двери, а забралась по шпалере к балкончику на втором этаже, ловко хватаясь и подтягиваясь на руках и перебирая ногами.
«Это, наверно, ее комната,» - решил я, зачем-то внимательнее приглядываясь и запоминая расположение окон. Только убедившись, что Адианн попала в дом, отвернулся и выбрался на улицу, но мне было неспокойно. Буду надеяться, что родители обрадуются возвращению блудной дочери, сумеют ее вразумить и защитить.

Путь мне лежал на окраину острова, в небольшую хижину, где жил один мой старый знакомый... На улицах в эти вечерние часы было полно людей, спешащих по своим неотложным делам. Я возвышался над ними всеми, заметно превосходя ростом, но неброский темный плащ с капюшоном надежно скрывал лицо и, напоминая дорожное одеяние рыцарей Ордена Света, избавлял меня от лишних вопросов. Наконец, городские постройки остались позади, и я вышел к горному склону, по которому стекала небольшая речушка, и росло несколько высоких деревьев. Между ними и пряталась хижина. Небольшая, но добротная, сложенная из камней, в изобилии валявшихся вокруг, она была почти незаметна на фоне горы, если бы не мерцающий в окошке огонек. Я неслышно подобрался к самым стенам домика и заглянул в него.
Свеча освещала стол и часть скромно обставленной комнаты. За столом сидел седовласый мужчина, одетый в балахон, и что-то писал большим гусиным пером в длинном свитке, свисающем почти до пола. Рядом стояла кружка, над ней вился ароматный пар, и человек время от времени подносил кружку к губам, отпивал и ставил обратно.
Понаблюдав некоторое время, я подошел к двери и постучал. Мог, конечно, просто перенестись в комнатку или войти без стука, но этого человека я слишком уважал и когда-то давно называл другом.
- Открыто! – послышалось из комнаты, и дверь подалась под моей рукой.
Хозяин поднял голову, вглядываясь... привстал, выронив перо… сделал шаг ко мне…
- Цертрон? Это ты??? Но как?..
- Это я, дружище, я! Не удивляйся!
Сделав еще пару шагов навстречу друг другу, мы крепко обнялись, стискивая друг друга и похлопывая по спинам. Потом одновременно опустили руки и сделали полшага назад.
- Здравствуй, Хадриан! А твоя руки все еще сильны. Небось, и мечом балуешься?
Мужчина усмехнулся:
- Не без того… А как иначе тут выжить? Недобрых людей хватает…
- Или неумных. Только неумные полезут к воину Ордена Света.
- Теперь я не воин. Просто летописец.
- Отшельник…
- Меня устраивает такая жизнь! Служить Храму можно в любом месте и в любом звании! – мой собеседник гордо вскинул голову.
- Знаю, знаю! – я примирительно шагнул к старому другу, снова обнимая.
Хадриан много лет назад был одним из рыцарей Ордена Света. Отведав волшебного напитка, он бросил все, что имел – родовой замок, друзей, слуг – и поселился в монастыре. А однажды повстречал прекрасную жрицу – и влюбился, раз и навсегда! Но его возлюбленная погибла во время схода горной лавины, и мужчина утратил смысл своего существования… В тоске и печали он пустился бродить по миру от острова к острову, время от времени примыкая то к отрядам местных правителей, то к служителям Храма, но чаще сам по себе.
Во время одного из моих путешествий на Корр-У произошло наше знакомство. Отряд, к которому присоединились мы оба, направлялся для усмирения волнений на одном из дальних островов. Мы несколько раз ввязывались в стычки, и нам с Хадрианом пришлось прикрывать друг друга – тогда он еще не знал, кто я. Мы подружились и некоторое время путешествовали вместе. Затем я вернулся на Неффастус, а друг остался на Корр-У и, исследуя мир уже в одиночку, попал на Оккултус. Здесь он поначалу помогал рыцарям восстанавливать справедливую власть и бороться с работорговлей, а потом решил остаться навсегда – как представитель Ордена. Будучи человеком умным и образованным, что было редкостью среди рыцарей, он стал вести летописи острова, и со временем превратился в этакое всевидящее око: знал все и про всех, добывая факты то самостоятельно, то через агентов, коих, как я подозреваю, было у него немало. Будь Хадриан более амбициозен, запросто мог совершить переворот и захватить власть, ему для этого даже отряда воинов бы не понадобилось, все решала политика и конфиденциальные сведения, коими он владел. Но Хадриан был скромен и непритязателен, рот лишний раз не раскрывал, к власти не стремился и знаниями своими не делился ни с кем. Но для меня, я надеялся, сделает исключение…
После приличествующих случаю радостных восклицаний и рукопожатий, друг усадил меня за стол, предложил вина и перешел сразу к делу.
- Так что нужно эфферу на Оккултусе?
Я лишь усмехнулся прозорливости летописца и, не споря, постарался обрисовать ситуацию с Адианн, ее женихом и возможными политическими последствиями этого брака.
- Что ж, Цертрон, думаю, ты прав в своих опасениях. Я давно замечаю подозрительную активность отдельных представителей знати. Особенно – молодых, считающих себя обделенными привилегиями и благами. Но Рагана и ведьмаки не позволят утвердиться власти диктатора, захватившего кресло Правителя силой, потому путь у них только один – законный… Адианн – единственный выживший потомок рода золотоглазых Правителей, остальные так или иначе умерли в последние два года. Братьев у нее нет, а мать уже не так молода, чтобы родить наследника. Муж Адианн, кто бы он ни был, сможет претендовать на власть. Ее отец понимал это и все силы приложил к тому, чтобы брак с девушкой был непривлекателен для возможных претендентов из-за самой Адианн. Она воспитывалась как мальчишка и выросла свободолюбивой и дерзкой. Отец и брат покрывали ее выходки, гасили конфликты, выкупая украденное, затыкая слишком широко открытые рты… Лучше бы Сидж ее спрятал, но спрятать такую оторву на острове невозможно… Известие о ее пропаже порадовало меня, я надеялся, что нашелся способ переправить девушку с Оккултуса…
Мой собеседник покачал головой и встал. Сделал несколько шагов по хижине и снова вернулся к столу.
- Теперь об Олинне. Он из тех самых амбициозных юнцов, считающих себя обиженными. Потомок сереброглазой ветви, уверен, что его семью незаслуженно лишили власти. Такой на все пойдет, для удовлетворения своих амбиций. Думаю, на будущую жену ему наплевать, она – лишь способ прорваться наверх. Но о нем я мало что могу сказать. Старательный. Услужливый. Даже слишком. Добился того, что был принят в Рагану. Ничего предосудительного за ним не числится. Зависает часто с дружками в одном из сомнительных кабаков - девки, опиум, может, чуть больше, не знаю. Но на виду – ничего, скрывается отменно. Однако, в его невинность я не верю и сожалею, что раньше не пригляделся, а внимание обратил, лишь когда он собрался жениться на дочке Сиджа, этой Адианн…
Друг замолчал и тяжело опустился на стул.
Я думал. Хадриан подтвердил многое из того, о чем говорила мне Ади. Но борьба за власть всегда существовала и будет существовать в мирах, начиная от соперничества за лучшую самку в племени и заканчивая войной за королевскую корону. И брак по расчету – не самое страшное для девушки, а для мира Корр-У вообще обычное. Только вот Адианн обычной не была…
Что-то еще тревожило меня. Нечто, что не давало покоя на подсознательном уровне. То ли чутье эффера включилось, то ли я просто что-то упускал. Что-то важное…
- Так! Хорошо! Пожалуй, мне надо тут осмотреться, проверить... В каком, говоришь, притоне ошивается этот Олинн?

Увеселительное заведение располагалось неподалеку от портовых доков и с первого взгляда мне не понравилось. От него за версту веяло чем-то отвратным. Пробравшись с черного хода, я оказался в просторном помещении первого этажа, где располагались общий зал и кухня. Очевидно, комнаты для высокопоставленных клиентов были на втором этаже, куда вела широкая лестница. По ней то и дело сновали люди: прислуга, клиенты, доступные девки… Но даже среди большой толпы я был бы слишком заметным, не спасало даже монашеское одеяние. Потому я сделался невидимым и легким дуновением воздуха скользнул наверх. Первые комнаты оказались пустыми. А вот в третьей по счету за накрытым столом сидели несколько молодых людей. Уловив серебристый взгляд одного из них, я решил, что это и должен быть Олинн – не так много сереброглазых жило на Оккултусе и ошивалось по кабакам. Я неслышно устроился в уголке, наблюдая.
Все сидевшие за столом были молоды, стройны и длинноволосы. По местным меркам, наверное, красавцы, а на мой взгляд – хлипковаты, особенно сереброглазый. Парни по очереди потягивали кальян, пили вино и вели разговор, начавшийся, вероятно, довольно давно.
- И ты думаешь, получится?
- Не так быстро, - отвечал тот, кого я принимал за Олинна. – В Рагане я пока еще новичок, и они все следят за мной, как акулы за карасем. Шаг в сторону – сожрут. Особенно этот Азам старается, боится за свою семейку! Но без помощи рыцарей не обойтись. Черт бы побрал моего бесхарактерного папашу, даже не пытавшегося что-то сделать! Столько времени упущено.
Олинн затянулся из кальяна и вдруг странно замер с остекленевшим взглядом, резко втянув воздух. Потом шумно выдохнул, расслабляясь.
- Зачем тебе рыцари, Олинн? Вот женишься, и кресло Правителя твое! – бросил парнишка, сидевший с другого края стола.
- Одно другому не мешает. Защита мне и в кресле Правителя понадобится. С помощью Раганы я смогу прогнать с острова ведьмаков с их чертовыми сетками для нагвалов и установить новый порядок.
Уже другой собеседник замер с искаженным гримасой лицом и через некоторое время облегченно выдохнул. Я с удивлением наблюдал и никак не мог понять, что такое происходит.
- Когда, наконец, я найду свою невесту, и мы заключим брак, я уничтожу этого Сиджа! – продолжал говорить Олинн. - Не верю я ему! Не верю, что он не знает, куда делась его ненаглядная доченька! Ничего, ей на острове спрятаться негде. Мои слуги обшарят его весь, до последнего уголка, и, если только ей не помогли боги, Адианн приволокут ко мне, и наша свадьба состоится немедленно! Надеюсь, братец обучил ее чему-нибудь интересному, - Олинн гаденько улыбнулся. – А когда она родит мне наследника, от нее тоже можно будет избавиться. К тому времени я получу от этой девки все, что захочу. Да она мне сапоги вылизывать будет!
Во мне закипали ярость и гнев. За долгую жизнь и службу у Врат приходилось видеть немало подонков, но этот Олинн был мне по-особенному отвратителен. Вспоминая дерзкую, яркую и солнечную Ади, я даже думать не желал, что этот тощий белесый ублюдок будет ее ломать под себя.
Вошла служанка с подносом, поставила на стол новую бутыль с вином, блюдо с мясом, собрала грязную посуду и вышла. Еще один из собеседников тяжело задышал и со стоном обмяк. Неожиданно поднялась скатерть, и из-под стола, облизываясь, вылез молодой человек. Совсем юный, можно сказать – мальчик. Радостно улыбаясь и поглядывая на сидящих, словно ожидая какой-то реакции, он уселся на лавку рядом с Олинном и положил голову тому на плечо.
И тут мне стало ясно, что это были за гримасы у Олинна и у других. Что ж, каждый волен развлекаться так, как ему нравится. Я не был поклонником такого рода удовольствий, но не удивлялся уже ничему здесь.
Олинн резко оттолкнул парня, так, что тот оказался на полу, обиженно глядя на всю компанию, которая разразилась веселым пьяным смехом.
- Пшел вон! – шикнул Олинн, и парнишка, резво поднявшись, выскочил за дверь со слезами на глазах.
Мне все меньше нравилось происходящее. Парни были уже изрядно в подпитии, накурились опиума, и слушать их пьяные бредни мне не хотелось. Но неожиданные слова одного их молодых людей остановили меня.
- А зачем тебе такая власть, Олинн? Ну, станешь Правителем, заживешь богато, и что? Ты ведь и сейчас не бедствуешь…
- Идиот! – отозвался парень. – Золота никогда не бывает много. И власти тоже. Думаешь, я собираюсь ограничиться этим островком? Как только наберу силу, организую собственное войско и обеспечу поддержку тылов, я отправлюсь в столицу! Давно пора изменить всю эту систему, изгнать рыцарей Храма, закрыть сам Храм… Что это за вольности, дарованные женскому полу? Я уничтожу Храм и призову из небытия новых богов! И они будут помогать мне и моим потомкам стоять у власти в память о том, что именно я – Я! – призвал их к жизни!


Вопли и визг Олинна, которого я волок за косы через весь притон, были слышны, наверное, далеко по полуночному городу. Я не мог убить его, даже побить не мог, ибо эта шваль была не в состоянии дать отпор – парень был пьян и обкурен. Но он и его дружки изрядно напугались, когда я внезапно стал видим посреди комнаты, и поползли в разные стороны, как тараканы. Серьезно воспринимать слова этого молокососа о переделе мира было нельзя, но и оставлять все так – тоже. Потому, грозно рыкнув на его дружков, я ухватил главного бунтаря за волосья и потащил на улицу как был – в одном полотенце.
Шагал я быстро, не обращая внимания на скулеж и вскрики, когда парень особенно сильно обо что-то ударялся или попадал в оставшуюся поле дождя лужу. Покинув портовые доки, мы добрались по прибрежным улицам к резиденции рыцарей, и я со всей силы ударил в ворота кулаком. Ворота загудели, как вечевой колокол. А когда распахнулись, за ними стоял небольшой отряд – наше шумное появление подняло на ноги весь замок. Толкнув в ворота Олинна, грязным пьяно хныкающим кулем свалившегося к ногам рыцарей, я проговорил:
- Передайте главе Раганы, чтобы лучше выбирал кандидатов в рыцари!
Развернулся и пошел от ворот прочь.
Теперь Олинн вряд ли будет блистать в доблестных рядах рыцарства Оккултуса, но оставалась еще одна проблема. Адианн. Только она сейчас стояла между этим подонком и его честолюбивыми замыслами. По всему острову ее искали, а потому необходимо было девушку отсюда убрать. И лучше ей вообще некоторое время пожить подальше от Корр-У. Снятый мной на Земле дом идеально подходил на первых порах.
Вот и знакомая калитка, и двор. Посомневавшись, что с такой же легкостью, как Ади, смогу пробраться по шпалерам, я перенесся на балкончик и толкнул дверь в темную комнату, надеясь, что она там будет одна.
- Ади! Адианн! – позвал тихонько, и тут же продолжил: - Это я, Цертрон, не бойся…
Темнота не была мне помехой, хоть ориентировался я в ней не так хорошо, как шесгартские тигры или волки-оборотни. Метнувшуюся мне навстречу фигуру я видел отчетливо, но никак не ожидал того, что произойдет…
Адианн, согнувшись, кинулась мне в ноги, обхватила колени, и я внезапно оказался лежащим на спине...

Остров Оккултус

Я так и продолжала сидеть в уголке и тупо смотреть перед собой. Память снова и снова проматывала события последних часов на Земле, и я, сама того не желая, распалялась.
Я не знаю, сколько прошло времени. Я все так же сидела под стенкой и молча злилась, желая крушить все на своем пути. А потом снова расплакалась. Я понимала, что выгляжу как капризный ребенок, но поделать ничего не могла. Эмоции душили меня и рвали на куски… А потом что-то переменилось… Я не увидела, а, скорее, почувствовала чье-то присутствие. В комнате кто-то был… Мгновенно затихнув, я растерла по щекам слезы и всмотрелась в темноту. Лунный свет выхватывал только часть фигуры, но мне достаточно было и части, чтобы понять, кто ко мне пожаловал. Такой рост и такие габариты у островитян не встречались…
Мужчина озирался по сторонам, словно искал кого-то. Сначала хотелось крикнуть: «Чего ты потерял тут?», а потом я решила промолчать. Подождать. Только усидеть на месте было очень трудно, моя ярость, наконец, обрела очертания, и я знала, на кого ее направить.
- Ади! Адианн! Это я, Цертрон, не бойся…
Боюсь? Не на ту напал!
Словно во сне, я, покачиваясь, приподнялась, потянулась, разминая затекшие конечности, и рванула вперед. Прямиком на стоявшую у балкона фигуру. Столкновение было неминуемым, и когда я была где-то на полпути, Цер обернулся и тихо проговорил:
- Ади… Киса…
Пригнувшись, я влетела в его колени, обхватив их. Не удержавшись на своих двоих, мужчина рухнул. Ругнулся. Пользуясь секундами замешательства, я проползла по нему, как по бревну, и, усевшись на живот, крепко сжала бедрами его бока и вцепилась в его воротник:
- Ненавижу тебя!
Сжала кулаки и, как учил Азам, въехала ему в челюсть. Потом еще, с удовольствием. Едва размахнулась для третьего удара, как мир вокруг перевернулся, и я уже оказалась снизу, все так же сжимая его бока ногами. Без особых усилий он поймал мои руки и зажал оба запястья в одной своей ладони. 3ашипев, начала брыкаться. Одну ногу удалось выпрямить, и я уперлась ею в грудь Цертрона. Попыталась оттолкнуть, но тут его пальцы с силой сомкнулись на лодыжке и рванули ее в сторону. Пискнув от боли, я и не подумала успокоиться, продолжая изворачиваться и брыкаться, пока он пытался сесть на мои ноги. Однако ему это удалось. Низко склонив голову, Цертрон попытался что-то сказать, но мне не до того было. Я была готова рвать и метать… Клацнув зубами прямо перед его губами, я с рыком потянулась следом, клацая и клацая… пытаясь ухватить хоть что-нибудь, но все было безрезультатно. Он был проворнее…
Угрожающе рыча, я не оставляла попыток вырваться, стараясь не смотреть в лицо восседавшего на мне мужчины и не чувствовать себя еще более униженной. Он пристально следил за мной. Только в его взгляде не было никакого торжества. Он просто наблюдал. А потом своим спокойным голосом проговорил:
- Мы отправляемся обратно!
- Не желаю…
- Я не спрашиваю твоего желания.
- Нет!
- Как только ты успокоишься, мы отправимся.
3асопев от ярости, я удвоила свои попытки освободиться. Я рычала и хныкала, сучила ногами и вырывалась, как могла… Но все было впустую… Разве может муравей сдвинуть скалу?
Видимо, понимая, что я не собираюсь так просто сдаваться, мужчина склонил голову и вжал меня своим весом в пол. Я чувствовала его дыхание. Все мои попытки были сведены на нет. Я лежала без движения, и только дыхание выдавало, что я готова продолжать баталию в любой момент.
- Для тебя будет лучше, если мы уберемся с Корр-У как можно быстрее…
Я молчала. Пыталась успокоится, чтобы проговорить ровно, а не дрожащим от слез голосом… Когда мне это, наконец, удалось, я выдавила из себя только четыре слова:
- Ты мне не поверил…
Он ничего не ответил, а я не стала бы слушать. Молча отвернулась и почувствовала, как спустя какое-то время он прижался лицом к моему виску. Не хотелось ни плакать, ни бороться…
Когда я успокоилась окончательно, Цер мягко поднялся и подхватил меня.
- Держись!
Я обняла его за шею и, оттолкнувшись от пола, подпрыгнула. Он понял все без слов и, подхватив под зад, помог обхватить ногами его талию. Сил идти у меня просто не осталось, в конце концов, он довел меня, он пусть и несет. Усевшись у него на боку, я уткнулась носом в массивную шею.
Придерживая меня за талию, Цертрон быстро прошелся по комнате, осматриваясь.
Спустя несколько мгновений прохладный ветер коснулся моих ног. Преодолев короткое расстояние, Цертрон раскрыл двери и вошел в дом. Еще немного, и я опустилась на прохладную поверхность постели. Прежде чем уйти, он накрыл меня пледом, и это было последнее, что я помнила, прежде чем уснула…

»» 05.09.16 17:40 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Остров Оккултус

Адианн быстро вскарабкалась по мне, уселась верхом и, сердито рыча, отвесила увесистую оплеуху. Я был так растерян подобным натиском, что не сразу оценил происходящее. Конечно, я понимал, что девушка будет расстроена, обижена… Но она злилась! И не просто злилась, а была в ярости, как… как кошка! И даже успела ударить меня еще раз, а потом я быстро перехватил занесенную для следующего удара руку, обнял кису за талию и перевернулся, оказавшись сверху и прижимая ее к полу. Обе ее руки я надежно удерживал над головой, стиснув в ладони тонкие запястья. Она яростно извивалась подо мной, высвободила ногу и неожиданно уперлась пяткой мне в грудь, пытаясь оттолкнуть. Я резко дернул ее в сторону и тут же зажал обе ноги своими, но Ади продолжала дергаться в попытке освободиться. Склонившись к ней, чтобы попытаться успокоить, объяснить, я тут же вынужден был отклониться от щелкнувших у самого моего носа зубов. И еще раз. И еще. Наконец, я просто уселся, глядя на нее сверху вниз и не позволяя дергаться. Ждал, когда она устанет, и ярость немного поутихнет.
Когда кошка ненадолго остановилась, чтобы набраться сил для нового рывка, я произнес в надежде быть услышанным:
- Мы отправляемся обратно!
Мои слова вызвали новую волну ярости, и Адианн почти выплюнула в меня:
- Не желаю…
- Я не спрашиваю твоего желания.
- Нет!
- Как только ты успокоишься, мы отправимся.
Я вовсе не собирался здесь и сейчас с ней спорить. Я должен был унести ее отсюда, оградить от опасности. Возможно, не только ее, но и всех жителей острова. Понаблюдав еще некоторое время за телодвижениями кошки, я просто лег сверху, стараясь прижать, но не раздавить ее своим весом, удерживая себя на локтях и коленях.
- Для тебя будет лучше, если мы уберемся с Корр-У как можно быстрее…
- Ты мне не поверил…
Ее голос был полон обиды и разочарования. Я прижался к ее виску лицом, вдохнул запах. Волосы пахли солнцем и почему-то свежескошенной травой. Этот легкий чистый аромат проникал мне в ноздри, кружил голову и заставлял забыть, где мы находимся и почему… Наконец, я почувствовал, что Адианн расслабилась, выровняла дыхание и больше не пытается вырваться. Поднялся и потянул ее за собой:
- Держись!
Она обвила руками мою шею, подпрыгнула и повисла обезьянкой. Я подхватил ее под попку, помогая устроиться повыше, обнял, удерживая… Чувствуя под ладонью обнаженные ягодицы, огляделся в поисках какой-нибудь одежды, увидел что-то, белеющее на сундуке, схватил, сминая в руке мягкую ткань. Что-нибудь еще… На туалетном столике блеснуло. Кажется, цепочки и прочие женские радости. Годится! Схватил кучку целиком - она едва поместилась в руку с уже зажатой в ней одежкой, покрепче прижал к себе Ади, и в следующее мгновение мы оказались на Земле, во дворе нашего дома.

»» 16.09.16 19:42 Земля

Я не хотел дарить ей свое семя. Всё внутри меня сопротивлялось. Эта женщина, которую я считал своей, совсем недавно была с другим. Исходила соками, вожделением, похотью, позволив засунуть в свое лоно чужие пальцы.
Я развратен, я бисексуален, я живу тем, что совращаю мир, но почему мне не хочется, чтобы Мышь отдавалась кому-либо, кроме меня?
В "Развратнике", когда мы вдвоем с демоном затрахали Мышь досмерти, в полном смысле этого слова, я не чувствовал того, что ощущаю сейчас.

Я ревную?!

Порочный каждой своей божественной клеточкой, я никогда не знал такого слова - ревность. Все женщины, даже самые красивые, казались безликими, если в них не горела искра желания. Я походя распалял их, развращал и отдавал толпе опьяненных страстью мужчин. Только возбужденные, жаждущие совокуплений женщины могли привлечь мой интерес. Я лишь на мгновение запоминал их лица и тут же забывал, перенесясь в другой мир, в другую эпоху. Я брал одну, другую, одну и другую за раз, и никогда, участвуя в оргиях, не думал обладать женщиной единолично.

Почему Мышь завладела моим разумом так надолго?

Почему, начав ее учить, я до сих пор не могу остановиться? Почему я вообще обратил на нее внимание?
Сработал инстинкт охотника?

Выйдя из Мыши, которая еще переживала оргазм, я встал и начал одеваться.
Рядом с ней, провинившейся, я не мог размышлять.
Ее бессмертие сыграло со мной злую шутку. Я знал, что могу мучить ее бесконечно, и она не умрет.
Из меня лезла жестокость, и я не мог остановиться.
Это какое-то наваждение.
С Мышью я никогда не могу остановиться.
Я не могу перестать ее любить, я не могу перестать ее ревновать, я не могу перестать делать ей больно, наказывая за чужие пальцы в ее лоне.

Я покинул Корр-У. Летел в пространстве, желая выместить на ком-нибудь свое зло. Сейчас я мог убить.
Я прислушивался к звукам пяти миров и только ждал сигнала, чтобы устроить кровавую оргию. Может, насытившись чужими страданиями, я смогу забыть о своих? Забуду о ревности?
Темным духом облетал мир за миром, решая, в каком из них устроить разгул разврата и похоти. Даже Шейд не смогла бы сейчас меня остановить.

Я кожей ощущал, как в атмосфере Неффастуса, Земли, Шезгарта, Корр-У и Эры накапливается энергия, способная защитить свой мир от моего варварского вторжения. Спросите меня, что противодействовало Богу Разврата в этих мирах, и почему я отказался осуществить свой страшный замысел?

Любовь.

Ее было так много, что мой гнев начал угасать.
Любовь - это светлая часть моего существа, основа того, что делает меня человечным, способным ответить на чувство.
Любовь оказалась способной излечить безумие ревности.
Меня захлестнула такая любовь к Ксандре, что я мог поделиться этим чувством с целым миром.
Одурманенный любовью, я кинулся за пределы Священного круга.

»» 23.09.16 18:34 За пределами Священного Круга. Безымянные миры.
_________________

Он снова уходит, снова оставляет меня одну. Без Теодора в постели становится очень холодно и беспокойно. Но первые минуты паники быстро проходят, ведь он не прощался. Ведь он вернется, правда?
Правда?!
Как странно, но я чувствую себя безумной. Я серьезно больна, и мой недуг известен всему миру. Он вечен, как сам мир, и носит громкое название - любовь. Я потеряла сон, я потеряла аппетит. А всех позолот и жемчугов мне дороже поцелуи и прикосновения Теодора. Он мой любимый мужчина, мой идеал, мой бог. Только в его власти сделать меня равнозначно счастливой или несчастной, подарить мне рай или бросить в ад. И что с этим делает он? Он водит меня по краю. Каждый день Теодор проводит мне экскурсию по этим злачным местам.

«Посмотри направо, здесь ты увидишь райский сад со спелыми, сочными плодами.
Посмотри налево, и здесь ты увидишь жерло адского пекла.
А теперь давай все рассмотрим поближе…»

И что делаю я? Я иду за ним, босая по мягкой траве или по горящим углям, для меня это не имеет значения. Он поглотил мой мир и затмил солнце. Теперь только он создает в нем погоду. Сегодня у меня стояла промозглая осень. Мне понадобилась горячая ванная, чтобы согреться хоть немного. Я даже смогла взять себя в руки, когда поверила своим словам, что он вернется, не домой, а именно ко мне. Эта мысль согрела настолько, что захотелось праздника, и только для нас двоих. Тогда я решила устроить для Теодора сюрприз. Он прост и банален, но иногда нет ничего лучше этого, особенно, если в первый раз. У нас никогда не было романтического ужина, никогда не было той самой романтики. Способен ли вообще на нее Теодор? Я не знала, и никогда не узнаю, пока не проверю.
Пользуясь тем ключом, который мне дал Тео, я совершила маленькое путешествие на землю. Легкими движениями моих рук в небольшом зале его дома был накрыт деревянный стол. Белая скатерть, легкая закуска, свечи, вино, огромные бокалы. Я в черно-красных тонах. На мне красивое белье, чулки с поясом, туфли на шпильках и короткое маленькое платье. Хочу быть для него вместо десерта, вместо всего, что он мог бы только пожелать. Остается только ждать его прихода.
Я никогда не отличалась великим терпением. Когда сгорела половина самой короткой свечи, была открыта первая бутылка вина. Я решила начать одна. Ведь рядом никого не было, кроме мелких уродцев Теодора, к которым уже успела привыкнуть настолько, что не замечала их присутствия. Вино оставляло во рту приятное послевкусие, а на губах налет сладости. Когда закончилась первая бутылка, захотелось танцевать. Но я подготовилась, притащив магнитофон с современной музыкой. Мой танец был зажигателен и короток. Когда догорела последняя свеча, комната погрузилась во мрак. И тогда в тишине я отчетливо услышала биение своего взволнованного сердца. Я могла развлекать себя сколько угодно, но не смогу обмануть. Мне не нужна никакая музыка, никакие другие звуки, кроме шороха его шагов, его дыхания, шепота. Поэтому я замерла и прислушалась к тишине собственного мрака...



»» 30.10.16 00:41 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Я стою, утонув во мраке, и наблюдаю, как танцует Ксандра, как плавны ее движения и пленительны изгибы тела. Как, подчиняясь воздушным потокам, летят ее золотистые волосы, бьются о плечи, нежно обвивают длинную шею и закрывают глаза, которые и так полуприкрыты.

Я не отрываю взгляда от своей женщины, которая чувствует себя расслабленной после пары фужеров хорошего вина. Я остаюсь незамеченным, даже не шевелюсь, но отпускаю на волю фантазию.

Я нестерпимо хочу быть ее языком, который облизывает пухлые губы, собирая винное послевкусие, я до боли в сердце хочу быть прядью ее волос, которая в танце дотрагивается до соска, скрытого под тонкой тканью.

Я с волнением наблюдаю, как сосок становится тугим и его твердая горошина дерзко выделяется на гладкости шелка.
На Мышке нет нижнего белья.
Я замечаю, как вздрагивает ее тяжелая грудь, и едва сдерживаюсь, чтобы не успокоить пленительные полушария, поймав их ладонями.
В этот момент я мечтаю стать ее нижним бельем.
Нет, скорее корсетом, сжимающим в объятиях ее великолепное тело.

Я хочу быть ее духами, чтобы сладким экстазом окутать кожу.
Хочу стать гребешком, чтобы утонуть в копне ее волос, пропустить через себя, как через пальцы, послушные пряди.
Я хочу быть ее кожей, чтобы не разлучаться с Ксандрой ни на минуту.

Звучит музыка, танцует женщина, а я стою, скрывшись в полумраке, и боюсь нарушить вынимающую душу картину. Я счастлив. Я влюблен.
И я хочу, чтобы эта женщина утонула в чувственном оргазме.

И она тонет.
Мне не надо дотрагиваться до ее тела, достаточно облизать его взглядом.

Она задыхается, прекращает танец, складывается пополам, сжимая ноги.
Ее длинный стон порождает во мне ответную бурю.
- Я люблю тебя, Ксандра, - шепчу я, посылая еще одну волну наслаждения своей любовнице.

»» 17.11.16 14:47 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

- Мышка, Мышка, Мышка… - Я медленно приближался к Ксандре. Она, после испытанного оргазма, еще тяжело дышала и буквально упала в мои объятия. Я склонил голову и зарылся лицом в ее волосы. Как же она хорошо пахла! Нотки выдержанного вина смешивались с ароматом духов, а под ними скрывался любимый мной запах возбужденного тела. Я сдвинул с шеи Ксандры волосы и поцеловал в гладкое плечо. Потом лизнул, оставляя влажную дорожку до самого уха. Мышка втянула воздух через приоткрытые губы, подняла голову и прогнулась в спине.
- Я буду ждать тебя там, - прошептал я, успевая заметить, как от звука моего голоса ее кожа покрылась пупырышками, а соски затвердели. Я хорошо видел молочные полушария грудей в смелом вырезе платья.
Ксандра еще не успела понять, куда я исчез, когда медленно разомкнула ладонь, где нашла спринтию с небольшой запиской: «Амстердам, Де Валлен».
Я знал, что Мышка не заблудится в лабиринтах, скарраны не дадут ей сбиться с пути.

На грубо сколоченной деревянной двери, к которой подвели Ксандру, горел красный фонарь. Она остановилась, не решаясь дотронуться до металлической, натертой до блеска ручки, так не вяжущейся с обшарпанной дверью. Скарраны сделали это за нее и, открыв проход, слегка подтолкнули любовницу хозяина в спину, чтобы она шагнула за порог.

Стоило Мышке оказаться по ту сторону двери, как ветер швырнул ей в лицо холодные брызги соленой воды. Пол качнулся, хлопнул над головой сворачиваемый матросами парус, и девушка поняла, что она стоит на борту парусника в компании испуганных женщин, которых по одной спускают в лодку посмеивающиеся матросы. Высокие волны бились о борт и окатывали водой пассажирок, а с лодки к ним тянулись крепкие мужские руки. Ксандре казалось, что очередная волна обязательно перевернет шлюпку или разобьет в щепки, но гоготание матросов на каждый женский визг доказывало, что беспокойная погода нисколько не смущает морских волков.

Стерев ладонью с лица соленые капли, Ксандра поежилась. Бархатный плащ темно-зеленого цвета с вышитым по подолу растительным орнаментом почти не защищал от порывов ветра, а надвинутый на голову капюшон раздувалcя словно парус, отчего становилось еще холоднее. Атласные золотые туфельки с острыми носами промокли, как и подол длинной юбки, заставляющий вздрагивать всякий раз, как он прикасался к ногам.
- Давай, шлюха! Чего застыла! – грубый голос вывел Ксандру из оцепенения. Рядом стоял мужчина с закатанными по локоть рукавами видавшей виды рубашки. Несвежее дыхание и остатки еды в нечесанной бороде (что-то вроде кислой капусты), заставили Ксандру отпрянуть назад, но мужчина крепко схватил ее за плечо и встряхнул, словно она была куклой.
- Ганс! Оставь ее! – окрик с капитанского мостика заставил наглеца обернуться на него. На лестнице стоял, широко расставив ноги в сапогах из грубой кожи, кряжистый человек, чья одежда была не такой грязной, как у остальных членов команды. Его лицо заросло бородой от уха до уха, а длинные с проседью волосы защищал от ветра кусок выцветшей тряпки, связанной на затылке узлом. – Эту девку приказано беречь, как свою жену.
- Так у меня в каждом порту по жене, чего их беречь! – хохотнул Ганс, однако руку убрал и театрально поклонился. – Прошу вас, миледи-шлюха, занять свое место в лодке.

Спуск в лодку стал для Ксандры еще одним испытанием, но после окрика капитана с ней обращались не в пример лучше, чем с остальными девушками.
- Куда нас везут? – Ксандра решилась задать вопрос, но трясущаяся от холода соседка в платье из грубой шерсти лишь громко всхлипнула и уткнула лицо в ладони. Мышка невольно обратила внимание на ее обгрызенные ногти.
Вспомнив записку Тео, Ксандра поняла, что впереди в серой дымке маячит Амстердам. А темные дома на сваях, люди, идущие по мосткам, освещая свой путь фонарями, где билось живое пламя, резкий запах от рыбы и нечистот наводили на мысль, что до века индустриализации еще далеко.

Лодка причалила у лестницы, ведущей на улицу, где у каждого дома висел красный фонарь.
- Де Валлен, - произнес, развязно улыбаясь, Ганс. – Вам туда, шлюхи.
В наступившей темноте, подсвечиваемой лишь красными огнями, он выглядел еще отвратительнее, и Ксандра отказалась подавать ему руку, от чего едва не упала, когда лодка накренилась.
- Ну, Тео, я тебе еще припомню, - прошептала она и с облегчением ступила на твердую землю, порядком устав от бесконечной качки.

Женщин вели к хорошо освещенному каменному строению, едва ли не единственному такому большому на всей улице. Проходя мимо других домов, можно было рассмотреть, что в каждом у открытого окна стоит полуобнаженная женщина, выставляя свои прелести на обзор праздношатающейся морской братии. Едва прикрытые одеждой, жрицы любви тряслись от холода, но работа есть работа, и они поворачивались то так, то эдак, чтобы клиент не прошел мимо. Но стоило кому-то из подвыпивших моряков, заигрывая с девицей, протянуть руку, чтобы потрогать ее богатство, как рядом вырастала мрачная фигура с увесистыми кулаками. Желание бесплатно погладить или ущипнуть товар резко пропадало, и весельчак шел к следующему окну, надеясь, что там повезет больше.

Каменный дом встретил теплом и нарядным интерьером. Ковры, красивая мягкая мебель, тяжелые портьеры, причудливо задрапированные и украшенные кистями, люстры с сотнями зажженных свечей, вселили в душу Ксандры надежду, что ее мытарства закончились. Она взглянула на свои туфельки. От воды, которая, казалось, была повсюду, они раскисли и теперь едва защищали ноги хозяйки. Не думая, удобно это или нет, Ксандра скинула их и ощутила неимоверное облегчение, ступив босыми ступнями на ворсистый ковер. Была бы ее воля, она скинула бы еще и платье, чей мокрый подол бил по голым ногам, но этот поступок могли не правильно понять богато одетые мужчины в масках, сидящие на диванах, в креслах или стоящие у гладких колонн.

Ксандра оглянулась, только сейчас поняв, что матросов и след простыл, а рядом с ней стоит едва ли половина тех девушек, которые находились с ней в лодке. Видимо, прочих пассажирок увели в другие дома.
По примеру Ксандры остальные девушки тоже скинули обувь, а после сняли и плащи, которые немедленно унесли вышколенные слуги.
Ксандра не представляла, что на ней надето под верхней одеждой, поэтому не решалась ее скинуть, но подошедший черноволосый мужчина дернул за шелковый бант, скрепляющий ворот, и плащ зеленой волной упал к ее ногам.
Платье цвета лазури, расшитое бисером по лифу, не скрывало грудь, чем тут же воспользовался незнакомец, который низко наклонился к Ксандре и поцеловал ложбинку между грудями, в то время как его палец, следую по вырезу от плеча, достиг того места, которое едва прятало сосок. Мужчина медленно поднял голову. За полумаской искрились синие глаза, а на лице лениво расцветала улыбка. А в это время палец богатого наглеца ласково поглаживал сосок Мышки.
- А ты сладкая, - прошептал он. – Я хочу тебя и непременно выиграю торг.

Так Ксандра поняла, что попала на аукцион, где заплативший за нее, получит ее тело в полное владение.
- Ну, Тео… - Мышка зло сжала губы.
А я стоял в тени колонны с бокалом вина и наблюдал за ней, наслаждаясь всей гаммой чувств, что вспыхивали на ее лице. Я знал, что на торги женщин выведут полностью обнаженными и хотел посмотреть, как поведет себя Ксандра, не увидев своего развратного бога среди борющихся за нее мужчин.
А впереди предстояла интересная ночь.

»» 01.02.17 19:52 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________