Осколок (миры Елены Ершовой)

о, ну тада они завоют мир ))) и миру останется только сдаться на милость победителя
_________________

 » Книги, 18+ (Рождественский подарок для Лены Ершовой)

Книги (еще один фанфик по миру, созданному Еленой Ершовой)
Фэндом: Миры Елены Ершовой. Ее профиль на сайте - https://lady.webnice.ru/forum/profile.php?mode=viewprofile&u=147631
Бета: Яся Белая (kreznutaya belka)
Размер: Драббл
Статус: закончен
Примечания автора: Возможно, ООС.

Книги Маришка любила с самого детства. Еще не умея читать, она часами просиживала в уголке горницы, с трепетом листая пожелтевшие от времени листы, покрытые тонкой вязью загадочных символов. Игрушки ее не интересовали совершенно: в них не было секрета, который следовало бы разгадывать, от их перестановки не менялся смысл… Они так и оставались мёртвыми и безликами, несмотря на свою яркую окраску… С книгами же было наоборот.

Отец, заметив интерес дочери к книгам, рано научил читать, и это был самый ценный его дар. Буквы, ставшие родными и понятными, не утратили своего очарования, слова сплетались в удивительные картины, рождая на страницах новые неизведанные миры, в которые хотелось возвращаться снова и снова. Маришка пропала окончательно, погрузилась, утонула в тогда еще немногочисленных книгах, отодвинув незамысловатую реальность на второй план.

Отец пестовал её увлечение. Удачливый охотник, никогда не возвращавшийся без добычи из леса, он часто ездил в город продавать добытые шкуры и всегда привозил подарки любимой девочке. Сказки чередовались с поэмами, а те – с классическими романами досумеречной эпохи... Росла ее личная библиотека вместе с нею, Маришкой, все столь же увлеченной книгожоркой.

Мать ее была женщиной практичной, работала фельдшером и не понимала одержимости дочери, считая ее блажью. Впрочем, она не понимала ничего, что выходило за рамки ее сугубо традиционного мировоззрения. Маришка воспринимала ее, как устаревший учебник географии, что издан был до Сумерек и теперь никак не может осознать, что политическая карта мира перекроена напрочь, и даже климат уже непрежний.

Порой Маришка ловила себя на мысли, что всех людей, окружающих ее, воспринимает, как книги. Старый Прохор, лучший отцовский друг, был для нее подборкой веселых охотничьих баек, иногда нелепых и даже чуть пошловатых, но всегда добродушных... Его дочь Алина, ровесница самой Маришки, казалась даже не книгой, а так, журналом, в котором к красочным картинкам прилагался минимум упрощенного текста о косметике, моде и мужчинах. А мать еще удивлялась, почему они не подружились…

Старая учительница математики, живущая по соседству, читалась тяжко, как нудный философский роман в нескольких томах, полных пустословных разглагольствований и беспристанных нравоучений…

Была в жизни Маришки и особенная книга – в истершемся от времени и невзгод кожаном переплете, с остро заточенными металлическими уголками, написанная выцветшими бурыми чернилами (своей-чужой кровью)… Она упорно не открывала всех своих тайн, и резала ей пальцы страницами, если Маришка пыталась зайти слишком далеко. Название ей было – васпа.

Впервые Маришка столкнулась с ним, когда ей исполнился двадцать один год. К тому моменту она уже выучилась на библиотекаря, устроилась на работу в небольшой городок неподалеку, но на каждые выходные возвращалась в отчий дом.

Деревенька ее входила в число тех, что исправно платили васпам нехитрый оброк продуктами и топливом, а потому те – не врывались на улицы, сея смерть и разрушения. Староста в компании еще нескольких крепких мужиков встречался с ними далеко за околицей, доставляя им необходимые припасы, из женщин на этих встречах не присутствовал никто и никогда. Один раз лет в семнадцать Маришка попыталась проследовать за мужчинами тайком, но была поймана отцом и впервые в жизни выпорота. Потом, правда, родитель чуть ли не на коленях просил прощения, объясняя, что просто испугался за нее, как никогда в жизни…

Васпы были всеобщим глубинным страхом и невероятной загадкой, что увлекла ее, как в детстве таинственные значки, оказавшиеся буквами. Вот только понимать буквы и сложенные из них тексты ее научил отец, а разобраться в том, что из себя представляли васпы, не мог помочь никто. Маришка сама собирала крохи информации о них из уст очевидцев, упорядочивала, нанизывая на нить рассуждений, как слова – в предложение, но этого ей было мало.

Отец рассказывал, что они похожи на оживших мертвецов, такие же нездорово-бледные, тусклые, говорящие глухо, лениво, будто через силу, двигающиеся скупо, но жалящие больно, как и полагается осам. Маришка думала, что ее любимые книги тоже неживые, но это не мешает им содержать в себе полноценные миры…

Старый Прохор, раскуривая трубку, доверительно шептал, что пахнет от васп свежеиспеченными ванильными куличами и гарью, а от их тяжелой поступи стонет и проминается земля. Ночами Маришке снились угловатые фигуры, распространяющие вокруг тебя приторно-сладкий запах, забивающий легкие и дурманящий голову… Девушка просыпалась с нервно-колотящимся сердцем и долго лежала в постели, выравнивая сбившееся дыхание. Она боялась и… не боялась... Она хотела посмотреть на них вживую, прочитать, как всех людей, встречавшихся на ее жизненном пути.

Желание это осуществилось в один из последних теплых дней осени, когда она ушла в лес, собирать ягоды. Рядом с деревней все давно было выбрано детворой, а потому она углублялась все дальше и дальше в чащу, позабыв про запреты. И, кажется, зашла слишком далеко.

То, что молодой парень, возможно, ее ровесник, идущий через полянку – васпа, она поняла сразу. И дело было не только в военной форме горчично-желтого цвета, о которой не раз говорили очевидцы, но в самой атмосфере беды, следовавшей за ним...

И следовало бы затаиться, молясь, чтоб не заметил, прошел мимо, но завороженная смертельной грацией осы, она шагнула вперед и наступила на ветку, громко хрупнувшую под ее весом. Васпа обернулся. На неподвижном бледном лице живыми казались только глаза.

Она попятилась, не сводя с него взгляда. В голове вдруг зашумело, и решение пришло само собой: она побежала, не в деревню, в сторону, побежала, зная, что только раззадорит хищника этим поступком.

Васпа догнал ее почти сразу, сбил на землю, навалившись сверху всем телом, вмял во влажную после недавнего дождя почву и прелые листья, не оставляя сомнений в своих намереньях.

Деревенские парни пытались за ней ухаживать, но безуспешно. Те, что посмелее, были сборниками примитивных частушек, остальные – неумело-нелепыми стихотворениями первой влюбленности, трогательными, но наивными до отвращения. Ради интереса она пробовала целоваться с двумя-тремя, а одному позволила и большее, но особо приятных ощущений не получила, просто удовлетворила любопытство. Нежные поцелуи и робкие ласки раздражали ее, хотелось чего-то другого – острого, запретного. Хотелось силы, и чтоб ее слово «нет» не было услышано, чтоб ее прочитали всю, до корки, вывернули наизнанку и переписали наново.

Васпа дал ей это и немного больше.

Он целовал, как жалил, до боли и крови, неумело, но жарко. Раздевал бесцеремонно, срывая то, что не поддавалось сиюсекундно его напору. Касался требовательно, жадно, пришпиливал, как бабочку, к холодной земле пылающим телом, и от этого контраста окончательно слетали тормоза.

Она изучала его, как слепой – азбуку Брайля: губами – по коже, пальцами – по шрамам, телом – к телу.

И, кажется, смогла основательно удивить осу. Васпа написал на ней новую главу жизни, россыпью синяков и ссадин, но не превратил ее в эпилог (послесловие, послесмертие)…

Умоляя его о следующей встрече, Маришка тоже открыла для себя новую главу осиной книги. В похотливой улыбке и расчетливом взгляде мелькнуло: зачем отказываться от того, что само так настырно идет в руки?

Позже, приводя себя в порядок перед возвращением в деревню, Маришка задумалась, как скрыть от односельчан произошедшее. Быть ославленной на всю округу шлюхой не хотелось, видеть разочарование в глазах отца – тоже. А ведь он убьет ее на месте, если узнает, кто стал ее любовником… Чтобы избежать огласки и продолжать встречи с васпой, следовало заручиться чьей-то поддержкой. И она знала, чьей.

Домик старого Прохора стоял на самом краю деревни. Сам он, вместе с ее отцом, утром ушел на охоту. Несколько дней его точно не будет, а значит, дома осталась только Алина. Наивная, недалекая Алина, рыдавшая в три ручья над трагедией Ромео и Джульетты. Маришка прочитала сотни, тысячи книг, неужели она не сможет придумать душещипательную историю о запретной любви себя и васпы?

Подходя к околице, она вдруг подумала, что васпа отнюдь не романтическая баллада, которой она собралась потчевать Алину, а фолиант сказок – старинных, жутких, еще не испорченных цензурой. Сказок, в которых принц насиловал спящую принцессу, а мачеха, съев сердце падчерицы, вывешивала ее голову на главных воротах, чтоб та приветствовала возвращение отца из дальних странствий…

Каждая последующая встреча открывалась новой главой, новой жуткой историей, и начав читать их один раз, она уже не могла остановиться. И не хотела.

…Шло время. Васпа обзавелся нашивками сержанта, и взялся за обучение новых поколений неофитов…

Она все так же работала в библиотеке, приезжала на выходные и надолго исчезала в лесу... Алинка добросовестно прикрывала ее, проявляя несвойственную ей изобретательность. Маришка потчевала ее романтическими бреднями, выдуманными напрочь, и старалась не переодеваться при ней. Объяснить наличие шрамов той, которая не умела читать между строк, было бы проблематично…
_________________

Jenova, спасибо за чудесную историю - чувственную и трогательную одновременно, а сравнения людей с книгами - бесподобны и невероятно точны.
___________________________________

Jenova,
оооо!!!! невероятно!!!
Как пылко, ярко, больно и неизменно талантливо!
Описание книг, сравнение людей с книгами - это очевидная находка. Так ярко и образно мог написать только закоренелый книголюб. Так талантливо - хорошо владеющий литературным языком книголюб
Маришка - с первого взгляда домашняя девочка, увлеченная книгами, таит в себе - огонь. Огромный мир, живущий по другим законам, противоречащий этим законам. Немудрено, что она в неуемном своем любопытстве встретила того, кто помог открыть ей новые страницы.
Встреча написана страстно, дерзко, больно - но не пошло, без скатывания в банальности. И этим подкупает ( по крайней мере, меня)) Сцена вышла чудесной. Финал - неожиданным. Не убил... принял... и не знаю - пользовался ли ею или по-своему оберегал? Примечательно и то, что у васпы не оказалось имени. Может, сама Маришка не хотела знать его, сберегая свою тайну, как очередную книгу, вещь в себе - неназванную,слишком страшную (и тут очень кстати вписываются страшные сказки - в том виде, в каком они были созданы изначально).
Подарок - чудесен и оригинален!
Прошу дозволения утащить за подписью автора на другие ресурсы
Спасибо за чудесный штрих к хорошему дню!

з.ы. надеюсь, буду исчо?
___________________________________

Лена, спасибо. Твое одобрение, как автора мира, очень многое для меня значит.
То, что васпа остался безымянным, сделано было специально, все правильно.

Думаю, в начале - пользовался, а потом и оберегать стал. Ему ведь тоже не просто было ходить к ней и сохранить это в тайне .

Когда угодно и куда угодно.

А то как же! Меня теперь непросто остановить
Рита, спасибо. Я очень люблю книги, вот и нарисовался такой персонаж, как Маришка.[/b]
_________________

Спасибо за рассказ
Жутковато однако
___________________________________

Бедненький. Если узнают - его просто раскатают на оладья

уряяя!! (танцую ча ча ча)
___________________________________

А можно узнать, что именно?

Вот... у нее-то хоть Алинка есть, а ему, бедному, самому изворачиваться приходится.
_________________

Ну, если он дослужится до претории, то будет у него адъютант
хотя мысля такая пришла... а не Котик ли это часом? (Отто в смысле - у него такое уменьшительно-ласкательное погоняло))
___________________________________

Нет-нет. Это очень абстрактный неконкретный васпа. Был бы Отто, я б нашла способ намекнуть в тексте.
_________________

Ну хорошо) Он все равно няшен и мил
спасибо тебе!
___________________________________

Ох-ох, погладила кинки старой книгожорки)))

для меня всегда тоже люди книгами виделись))) наверное, поэтому я нежно и люблю Вавилонскую библиотеку Борхеса))) и рада, что и сама нынче причастна к этой древней и таинственной профессии )))

Из Маришки отличный библиотекарь вышел мне девочка очень понравилась, она - если так можно сказать - в моём вкусе )))

и васпик - да, ему-то всяко нелегко пришлось, и я надеюсь, что она не только "читала" его, но и любила искренне, исцеляя любовью
_________________

Я тоже такая, так что не удивительно, что кинки совпали

пришлось гуглить, на следующих выходных обязательно возьмусь читать.

Ну, не с первой встречи... но встреч было много, а мы тоже умеем читать между строк .
_________________

 » Зеркало

Зеркало (еще один фанфик по миру, созданному Еленой Ершовой)
Фэндом: Миры Елены Ершовой
Бета: Елена Ершова (Ersh)
Размер: Драббл
Статус: закончен

Наиболее счастливые детские воспоминания Владека были связаны с парком аттракционов «Сказочное королевство».

Впервые туда он попал лет в семь, когда отец получил повышение на работе и приобрел квартиру в самой престижной части города. Мальчик до сих пор помнил, как радовались родители, разбирая многочисленные коробки с вещами, как папа говорил про открывшиеся перспективы и шанс на стремительный карьерный взлет, а мама называла его самым талантливым и твердила, как им гордится.

Владеку не было дела до заумных взрослых разговоров, но он все равно прислушивался к ним, пока его не отвлек брат, забравшийся с ногами на белоснежный подоконник.

- Глянь сюда, - позвал он, и Владек увидел в окне огромное колесо, возвышающееся над зданиями района.

- Это колесо обозрения, - заметил их интерес папа. – Тут парк развлечений совсем рядом, на выходных сходим обязательно.

И он сдержал свое слово.

Вблизи «Сказочное королевство» оказалось воистину чудесным. Многочисленные аттракционы манили неизведанностью, уличные торговцы вразнобой предлагали мороженое и сладкую вату, газировку и воздушные шарики... Кажется, в тот день он и Марек оббегали весь парк, перепробовали все аттракционы, и уводить их пришлось фактически силой. Мальчишки настолько очаровались «Королевством», что с тех пор стали его завсегдатаями, предпочитая проводить в нем любую свободную минутку и оставляя в билетных кассах все карманные деньги до последней монетки.

Рос Владек, изменялись его запросы, но трепетное отношение к парку осталось с ним навсегда. Именно там, под сенью душистой липы, он впервые поцеловал девочку – свою одноклассницу Снежану. В кинотеатр, находящийся на территории «Королевства» пригласил на первое свидание сокурсницу Майю, а спустя три месяца сделал ей предложение на вершине колеса обозрения…

Но из всех развлечений, предоставляемых парком, больше всего Владек любил лабиринт кривых зеркал. Он мог часами простаивать в его коридорах, наблюдая, как из одного зеркала в другое перетекает его отражение, меняясь до неузнаваемости. Становится тонким и толстым, вытянутым и сплюснутым, идет рябью и вновь возвращает себе хрустальную четкость линий…

Вот только сейчас он был не в «Сказочном королевстве», и ЭТО зеркало показывало его мертвым.

Пустые тусклые глаза равнодушно смотрели с неживого застывшего лица, на сероватой щеке от уха до уголка рта тонким росчерком белел шрам. Шрам, полученный им не наяву, но в одном из кошмаров. Так, может, все это сон?

Кошмары снились Владеку часто и условно делились на два типа. В первом из них он видел себя самого в каком-то странном месте, потерянном в мареве отчаянья, застывшем в патоке боли. Рядом всегда был Страшный человек, он задорно хрустел леденцами и ломал Владеку кости, проливал его кровь, доверительно нашептывая на ухо:

- Стараюсь ради тебя. Когда-нибудь оценишь…

Шрамом на щеке наградил тоже он. Владек в очередном сне бросился на своего мучителя с ножом, но даже ранить не успел, хлесткий удар по лицу впечатал его в стену, а Страшный человек как-то удивленно посмотрел на скальпель, что держал в руке, будто не помнил, когда успел его взять.

- Ну вот, - сказал он, разворачивая очередную конфету окровавленными пальцами, – теперь шить придется, – затем пнул мальчика носком ботинка под ребра и добавил ласково: - потом с наказанием определимся. Не думал ведь, что спущу тебе это с рук?

Владек проснулся с криком и еще долго сидел в постели, ощупывая лицо, желая убедиться, что все это происходило не взаправду. Ведь ему едва исполнилось четырнадцать, он впервые влюбился и отчаянно переживал из-за мелких дефектов внешности вроде выскочившего прыща...

Вторая часть ночных кошмаров была связана со смертью Марека от когтей и клыков медведя-шатуна. Мама, бабушка и дедушка, погибшие в тот же день, его сновидения почему-то никогда не посещали... А вот маленький, навечно одиннадцатилетний мальчик, застывший изломанной куклой в мощных лапах обезумевшего зверя, появлялся регулярно. Владек не был свидетелем его кончины, но развитая фантазия дополнила болезненно-красочными подробностями скупую информацию о его гибели и привела к возникновению этих кошмаров.

Проснувшись в очередной раз от криков, Майя, теперь уже законная жена, слово за слово вытянула из Владека подробности привидевшегося кошмара, а заодно и всю историю случившейся трагедии.

- Моя мама родилась в глухой северной деревушке. Малые Топи называется, - рассказывал он, нервно вцепившись в кружку горячего чая. - С родителями у нее не сложилось, вроде бы и неплохие люди, не пьянствовали, между собой не ругались, а ее не любили. В шесть лет в интернат отдали, забирали домой только летом на один месяц... Она сперва рыдала, потом попривыкла. А как обучение закончилось, приехал отец, привез денег, сказал: «Это тебе на первое время. Езжай куда хочешь, но в Топях тебе делать нечего». Она и уехала. В столицу.

Владек прошелся по комнате, снял с книжной полки старое фото, на котором ослепительная красавица в подвенечном платье улыбалась в камеру, нежась в объятьях счастливого молодого человека.

- Они больше не общались, мама им даже о свадьбе не сообщила, - продолжил он. – О них подумал папа когда попал в неприятности. Я не знаю деталей, но замешаны были огромные деньги и опасные люди. Отец испугался за наши жизни и предложил скрыться, уехать в Малые Топи, чтобы переждать там необходимое время. Он был уверен, что в такой глуши нас не найдут, ведь никто и не знал, что мама оттуда родом, у нее даже документы были выданы тем городом, где находился интернат.

Владек замолчал, вспоминая дорогу в Опольский уезд, занявшую несколько дней. Некрасивая голая осень столицы плавно сменилась белоснежной зимой севера, и он, выглядывая в окно поезда, мечтал, как слепит огромного, высотой с дом, снеговика, как будет играть в снежки с братом и… должны же быть в деревне другие мальчишки? У них можно будет попросить санки…

- На железнодорожной станции мы долго искали кого-нибудь, кто мог бы нас подвезти. Никого не было. Какой-то мужик довез нас до соседней деревушки, от нее шли пешком, устали, промерзли. К дедушкиному дому доползли на последнем издыхании... Бабушка совсем не была рада нас видеть. Она испугалась.

- Почему?

Он как будто не услышал вопроса жены.

- Я помню, как она побелела и за сердце схватилась... А потом сказала, что попросит кого-нибудь отвезти нас обратно на вокзал. Мама тогда психанула, кричала, что это и ее дом тоже, что мы остаемся... Я никогда не видел маму такой, как в тот день. Папа пытался сгладить ситуацию, что-то объяснял... В конце концов, нас пустили в дом, накормили ужином и уложили спать. Марек рассказывал страшилки о мертвецах, пока папа не попросил его прекратить. Утром я проснулся раньше брата, мама с бабушкой разговаривали на кухне…

Владек прикрыл глаза. В памяти оживали картины прошлого: вот он крадется по деревянным половицам, покрытым облупившейся коричневой краской. Доски немного скрипят, но на кухне не обращают на это внимания, беседа идет на повышенных тонах:

- Хочешь сказать, что отказалась от меня из-за дурацкого предсказания ярмарочной гадалки? Она сказала, что если я останусь с вами, то погибну, и ты сразу поверила? Отдала в интернат?

- Я сделала все, чтоб тебя защитить! Ты не понимаешь…

- Ну, конечно, не понимаю. Навь какая-то, осы… Сказки, которыми детвору пугают, чтоб в лес не ходила!

- Это не сказки. Ты всего не знаешь, мы тебя оберегали…

Владек пересказал жене этот разговор, и добавил: он так и не понял, о чем тогда шла речь. Да и вообще, быстро прекратил подслушивание, увидев на буфете зеркало в старинной узорчатой оправе, напоминавшей морозный узор. Ему показалось, что в отражении мелькнуло что-то странное, как бледное лицо мертвеца из услышанных накануне страшилок. Дотянуться не получилось, и Владек, недолго думая, полез на буфет. Вот только буфет не был рассчитан на вес одиннадцатилетнего мальчика, и стоило Владеку взять вожделенное зеркало в руки, как он оказался на полу в груде обломков и осколков.

- Было очень больно, я, кажется, закричал. Сбежались все, - он отхлебнул из кружки уже остывший чай и продолжил: - Оказалось, что я сломал руку. В Топях даже фельдшера не было. Дед наложил шину и попросил знакомого отвезти меня в городскую больницу. Не помню уже, почему, но я устроил истерику, чтоб со мной поехал папа. Мама осталась в деревне. Дядька Матвей, что нас вез, всю дорогу пытался меня отвлечь, рассказывал, как охотился на медведей... А врач загипсовал мне руку и оставил на несколько дней под наблюдением. Папа, конечно, меня не бросил, и Матвей вернулся в Малые Топи один.

Владек снова замолчал, собираясь с силами перед самой страшной частью рассказа.

- Дядька Матвей приехал снова через два дня, и я не сразу его узнал – он постарел лет на десять. Отозвав папу в сторону, рассказал ему, что накануне в деревню забрел медведь-шатун. Дом маминых родителей стоял около леса, вся семья была во дворе. Марек… Марек лепил снеговика и оказался первым на пути обезумевшего от голода зверя. Дед схватился за ружье, но первая пуля только ранила медведя и еще больше его разозлила, а вторая – попала в бак грузовичка. Машина загорелась, огонь перекинулся на несколько домов. Медведь убежал, но к тому моменту Марек, мама и бабушка с дедушкой были мертвы. В пожаре погибло еще несколько человек.

Майя обняла мужа за плечи, будто могла как-то защитить от горьких воспоминаний.

- Похороны взяла на себя деревня. Я помню закрытые гробы, папины слезы, свое неверие в то, что я больше никогда не увижу маму и Марека... Потом мы уехали. И больше уже никогда не возвращались в Малые Топи. Отец решил все свои проблемы, но кажется, так никогда себе и не простил, что его попытка защитить нас привела к таким событиям. Он умер, когда я заканчивал первый курс...

- Мне кажется, ты должен съездить в ту деревню, - сказала Майя, - сходить на могилы... Возможно, это поможет тебе примириться с прошлым и прекратит кошмары. Я могла бы поехать с тобой.

На том и порешили. Договориться с начальством о внеплановом отпуске оказалось несложно, то ли потому, что работы было немного, то ли потому, что Владека считали хорошим сотрудником и согласились подписать отпуск без оплаты. Сборы не заняли много времени, и вновь потянулась перед глазами полузабытая дорога на север. В прошлую поездку впечатления от нее окрашивались в радужные тона, проходя через призму детской наивности, теперь же мужчина замечал грязь и убожество, возраставшие по мере удаления от столицы.

Малые Топи встретили неприветливо: пасмурным небом, размытой осенними дождями грунтовой дорогой, лаем дворовых псов. Большинство домов, пострадавших при пожаре, были восстановлены хозяевами, но некоторые – так и остались выжженными ранами на теле деревни. От дома его бабки сохранился только почерневший фундамент.

Хмурая дородная старуха указала им путь к дому Матвея так, словно делала самое большое в их жизни одолжение, а потом еще долго смотрела вслед. Дядька Матвей, к счастью, оказался на месте и согласился приютить на время. Как считала Майя, даже если б его не застали, то с поиском ночлега проблем бы не возникло – едва ли кто-то из местных жителей отказался бы от дополнительного заработка.

Жена Матвея – неприятная женщина с лицом сушеной воблы – разместила их в доме, накормила нехитрым обедом и пообещала назавтра с самого утра отвести их на кладбище. Чуть позже, выйдя во двор в поисках туалета, Владек услышал, как та тихо спорит с мужем.

- Пожалей парня, – уговаривала она. – Убьют ведь.

- Если мы не сообщим, а они узнают, то убьют нас, - отвечал ей мужчина.

- Что-то случилось, дядь Матвей? – вмешался в разговор Владек.

- Племяш девку обрюхатил и в бега подался от ее папаши, - отмахнулся мужчина. – Я его в городе вчера встретил, просил не выдавать…

Ему показалось, что Матвей лжет, но докапываться не стал. Какое ему дело до деревенских разборок?

Вечерело. Хозяин дома с женой ушли на посиделки к соседям, оставив постояльцев одних. Непонятное тревожное предчувствие было словно разлито в воздухе, но Владек решил, что у него расшалились нервы от возвращения в деревню, где погибла его семья.

Что-то еще не давало покоя. Выглянув в окно, он с удивлением заметил, что Малые Топи казались вымершими: улица опустела, в домах не горел свет, не звучали голоса подгулявших мужиков. Лишь иногда раздавалось мычание коров да редкое перегавкивание псов.

К дому напротив подкатил грузовичок, остановился. Из кабины выбрались двое, и Владек поспешно опустил шторку, не желая, чтоб его заметили. Что-то в приехавших было ненормально, неестественно, и осознание этой неправильности зудело, как оса над ухом...

Послышались тяжелые шаги.

Распахнулась настежь дверь, и Владеку почудилось, будто дверной проем превратился в зеркало: на пороге стоял он сам, только мертвый. Пустые тусклые глаза равнодушно смотрели с неживого застывшего лица, на сероватой щеке от уха до уголка рта тонким росчерком белел шрам. Были и другие отличия: короткая армейская стрижка вместо модной городской прически, военная форма горчично-желтого цвета вместо свитера и джинсов…

За спиной тонко вскрикнула Майя, и взгляд существа переместился на ее фигуру.

- Ты мне снилась, - голос был под стать облику, глухой, утробный, с едва различимыми нотками удивления.

- Ты… ты Марек? – спросила она, не потеряв способность рассуждать здраво даже в такой ситуации.

- Мар, - поправил мертвец и повернулся к Владеку. При всей его размеренности движений нож он выхватил стремительно, одним ударом перечеркивая жизнь стоящего перед ним человека.

- Уничтожается весь род неофита, - произнес он тягуче заученную истину. – А если по какой-то причине этого не произошло, ошибка должна быть исправлена.

Сквозь подступающую пелену смерти Владек увидел Страшного человека из своих кошмаров. Он стоял на пороге и довольно улыбался.
_________________

Ааа! Еще один классный рассказ про васпиков! Да и не только про васпиков - но и про людей.
Очень понравился момент с зеркалом и история двух братьев-близнецов. Действительно, бытует мнение, что близнецы могут чувствовать друг друга на расстоянии. И идея, что одного мальчика забрали, а другой остался жив - на мой взгляд очень удачна. Жаль, что теплой встречи не вышло (а иногда так хочется!).
Жуткими и реальными показались сны Владека, мой отдельный респект - сержанту с леденцами. Хоть и появился совсем эпизодически - но какой харизматичный
Жаль мне и Майю, жену Владека. Ее тоже наверняка в живых не оставят.
А вот зато люди неприятно удивили: сами ведь настучали васпам! Привычка жить с монстрами бок о бок, страх и покорность переданы очень хорошо!
Спасибо за такую интересную историю! У тебя прекрасно получается ухватить характеры васпов и атмосферу мира
___________________________________