Джулия Куин "В такую ночь, как эта"

Спасибо
_________________

Большое СПАСИБО!!!
Удачи и Легкого перевода!
___________________________________

Огромное спасибо за интересный пролог!

Девочки спасибо Как же замечательно прочитать продолжение серии.

Вот как трагическая случайность может изменить несколько жизней.

Катюша, Жанна, какая чудесная новость! Новая Куин в вашем переводе! Спасибо за прекрасный сюрприз!
_________________

Легкого и быстрого перевода, дамы) А еще удачи и побольше вдохновения!

Чудесно, просто суперчудесно... Кричали женщины Ура и в воздух чепчики бросали...

Девочки, спасибо вам огромное за возможность насладиться еще одним романом Куин! Желаю вам, побольше свободного время и творческого вдохновения!!!

Весьма аппетитная аннотация , я в нетерпении .
Катюша, Жанна, спасибо за такую чудную книжку! Легкого перевода и удачи во всех начинаниях!!!

Катюша, с возвращением
Радость-то какая. Новой Куин давно не было. Еще бы Леди дождаться, наконец.
_________________

Ой, как здорово, новая Куинн.
буду следить за темой, спасибо
___________________________________

Дорогие девочки, желаю вам легкого перевода


___________________________________

Дорогие девочки, спасибо. Обрадовали.

 » Глава 1

Глава первая

Для леди, которая последние восемь лет пытается остаться незамеченной, Энн Уинтер находилась в странном положении.
Где-то через минуту ей придется подняться на сцену, сделать реверанс примерно перед восьмидесятью представителями «сливок» высшего лондонского света, сесть за фортепиано и начать играть.
Правда, несколько утешало, что сцену с ней разделят еще три леди. Прочие исполнительницы являлись членами печально известного квартета Смайт-Смитов. Все они играли на струнных инструментах и должны были сидеть лицом к зрителю. Энн же, по крайней мере, могла наклонить голову и полностью сосредоточиться на клавишах из слоновой кости. Если немного повезет, зрители будут так поглощены кошмарным качеством музыки, что не обратят внимания на темноволосую девушку, которой в последний момент пришлось заменить пианистку, сказавшуюся (как громогласно объясняла ее матушка всем, кто изъявлял готовность слушать) ужасно – нет! просто катастрофически! – больной.
Энн ни на минуту не поверила, что леди Сара Плейнсворт заболела, но изменить что-либо было не в ее силах – то есть, если ей хотелось сохранить за собой место гувернантки при трех юных сестрах леди Сары.
Леди Саре удалось убедить в своем недомогании матушку, а та решила, что концерт несмотря ни на что состоится. А потом, изложив в мельчайших подробностях всю семнадцатилетнюю историю музыкального вечера у Смайт-Смитов, заявила, что ее дочь на сцене заменит Энн.
– Вы как-то говорили, что играли отрывки из первого фортепианного концерта Моцарта, – напомнила леди Плейнсворт .
Энн тут же жестоко пожалела о своей разговорчивости!
Оказалось совершенно неважным, что Энн играла эти отрывки более восьми лет назад и никогда не исполняла произведения целиком. Леди Плейнсворт не желала слушать никаких аргументов. Так что Энн приволокли в особняк свояченицы леди Плейнсворт, где и должен был состояться концерт, и дали восемь часов на подготовку.
Сумасшествие какое-то!
Утешало только то, что остальная часть квартета играла так ужасно, что ошибки самой Энн не привлекали особого внимания. А единственной ее целью в этот вечер как раз и было – не привлекать внимания. Она ни в коей мере этого не желала. Никакого внимания! По целому ряду причин.
– Уже почти пора! – восторженно прошептала Дейзи Смайт-Смит.
Энн слабо улыбнулась. Дейзи, похоже, не понимала, как плохо играет.
– Какое счастье, – раздался вялый, несчастный голос сестры Дейзи, Ирис. Эта понимала все.
– Пойдемте, – сказала Онория Смайт-Смит, их кузина. – Все будет замечательно. Мы же одна семья.
– Все, кроме нее, – заметила Дейзи, кивнув в сторону Энн.
– Сегодня – и она тоже, – заявила Онория, – Еще раз большое вам спасибо, мисс Уинтер. Вы просто спасли этот вечер.
Энн пробормотала нечто нечленораздельное, поскольку сказать, что это не доставило ей никакого беспокойства или же доставило искреннее удовольствие, оказалось выше ее сил. Леди Онория ей нравилась. В отличие от Дейзи она понимала, как жутко играет их квартет. А в отличие от Ирис желала играть, несмотря ни на что. Все дело в семье – настаивала Онория. В семье и традициях. Семнадцать девушек из рода Смайт-Смитов выступали до них, и если все будет так, как мечтает Онория, за ними последуют еще семнадцать. И неважно, как при этом звучит музыка.
– Еще как важно, – пробормотала Ирис.
Онория слегка ткнула кузину смычком своей виолы.
– Семья и традиции, – напомнила она. – Вот что важно.
Семья и традиции. Энн они бы тоже не помешали. Правда, однажды все это обернулось для нее довольно скверно.
– Ты что-нибудь видишь? – спросила Дейзи. Она подскакивала то на одной, то на другой ноге, как какая-нибудь бешеная сорока, Энн уже дважды пришлось отшагнуть, спасая ноги.
Онория, стоявшая ближе всех к выходу на сцену, кивнула.
– Свободные места имеются, но немного.
Ирис застонала.
– И это каждый год вот так? – не смогла удержаться от вопроса Энн.
– Как «вот так»? – спросила Онория.
– Ну... – Есть вещи, о которых просто не говорят с племянницами работодателей. Например, не заявляют прямо об отсутствии музыкальных способностей у данных юных леди. Не спрашивают, ужасно ли их семейное представление ежегодно, или просто в этом году все сложилось именно так. И уж ни в коем случае не интересуются вслух: «Если эти концерты настолько кошмарны, то почему же общество продолжает на них ходить?»
В этот момент в боковую дверь проскользнула пятнадцатилетняя Хэрриет Плейнсворот.
– Мисс Уинтер!
Энн обернулась, но не успела она и слова сказать, как Херриет объявила:
– Я буду переворачивать вам страницы.
– Спасибо, Херриет, это огромная помощь!
Херриет в ответ на пренебрежительный взгляд Дейзи усмехнулась.
Энн отвернулась, чтобы никто не заметил, как она закатывает глаза. Эти двое терпеть друг друга не могут. Дейзи относилась к себе слишком серьезно, а Херриет не могла серьезно относиться ни к чему на свете.
– Пора! – объявила Онория.
Они поднялись на сцену и после короткого вступительного слова начали играть.
И одновременно Энн начала молиться.
Господи, за всю свою жизнь она так не старалась. Ее пальцы порхали по клавишам, безуспешно пытаясь угнаться за Дейзи, которая играла на своей скрипке так, словно участвовала в гонках.
«Это просто смешно, смешно и нелепо», – без устали повторяла про себя Энн. Странно, но единственным способом все это выдержать оказался вот такой вот внутренний монолог. Пьеса ведь неимоверно сложная, даже для опытных музыкантов.
– Смешно, просто смешно... Ашч! здесь До! – Энн выбросила в сторону мизинец и ударила по клавише как раз вовремя. То есть на две секунды позже, чем следовало.
Она мельком взглянула на слушателей. Кажется, даму в первом ряду тошнит.
За работу, за работу. Ох ты господи, не та клавиша. Ну и ладно. Никто не заметит, даже Дейзи.
И она продолжала перебирать клавиши, размышляя про себя, не стоит ли просто начать играть то, что в голову взбредет . Все равно хуже исполнение стать уже не может. Дейзи, стремительно прорывавшаяся сквозь свою часть партитуры, играла то громко, то оглушающе громко. Онория уверенно трюхала рядом, каждая нота, как увесистый шаг. Ирис...
Кстати, Ирис-то играет довольно неплохо. Но это дела не спасает.
Выдалась небольшая пауза, и Энн выдохнула и немного размяла пальцы. Потом снова занесла руки над клавишами и...
Переверни страницу, Херриет.
Переверни страницу, Херриет!
– Херриет, страница! – зашипела она.
Херриет наконец перевернула страницу.
Энн взяла первый аккорд, потом сообразила, что Ирис и Онория уже успели сыграть две строки. А Дейзи... Боже всемогущий, она и понятия не имела, где сейчас Дейзи.
Энн пропустила пару строк и начала с такта, на котором, по ее расчетам, должны были находиться остальные. Возможно, она и ошиблась, но все равно она теперь ближе к ним, чем раньше.
– Вы пропустили часть, – прошептала Херриет.
– Неважно.
И это действительно было абсолютно неважно.
И наконец – наконец-то! – они добрались до той части партитуры, где Энн ничего не надо было играть на протяжении целых трех страниц! Она откинулась назад, издала давно (по ощущению минут десять, не меньше) сдерживаемый вздох и ...
Увидела его.
Она застыла. Кто-то наблюдал за ними из задней комнаты. Та самая дверь, через которую они вошли на сцену – Энн была уверена, что слышала щелчок, когда захлопывала ее – теперь была слегка приоткрыта. А поскольку она как раз сидела ближе всех к дверям, она смогла разглядеть неясный мужской силуэт.
Ужас.
Паника затопила ее, сперла дыхание, огнем обожгла кожу. Она прекрасно помнила это ощущение. Оно, слава создателю, возвращалось нечасто... нет, слишком часто на ее вкус. Каждый раз, когда она видела кого-нибудь там, где никого не должно было быть...
Хватит.
Она заставила себя дышать. Она же в доме вдовствующей графини Уинстед. В полной безопасности. Все, что ей сейчас нужно, это...
– Мисс Уинтер! – зашипела Херриет.
Энн вздрогнула.
– Вы пропустили начало партии.
– Где мы сейчас? – в панике спросила Энн.
– Не знаю. Я не умею читать ноты.
Несмотря на ситуацию, Энн удивленно подняла глаза.
– Но ты же играешь на скрипке.
– Знаю, – с несчастным видом ответила Херриет.
Со всей возможной скоростью, перепрыгивая взглядом со строки на строку, Энн проглядела ноты.
– На нас косится Дейзи, – прошептала Херриет.
– Ш-ш-ш! – Энн необходимо сосредоточиться. Она перевернула страницу, наугад выбрала место и взяла соль-минор. И быстро превратила его в соль-мажор. Да. Так уже лучше.
«Лучше» ведь очень относительное понятие.
Остаток представления Энн держала голову склоненной как можно ниже. И не смотрела ни на зрителей, ни на мужчину, следившего за ними из-за двери. Продиралась сквозь ноты с той же грацией, что и остальные Смайт-Смиты, и когда они наконец доиграли, встала, так и не подняв головы, сделала реверанс и, пробормотав Херриет нечто о том, что ей необходимо срочно выйти, убежала.
***
Дениел Смайт-Смит вовсе не планировал возвращаться в Лондон в день семейного музыкального представления, и сейчас его уши отчаянно желали, чтобы он приехал в какой-нибудь иной день, но сердце... сердце, это совсем другая история.
Хорошо чувствовать, что ты дома. Несмотря на какофонию.
Скорее, благодаря какофонии. Ничто не напоминало Смайт-Смитам о доме больше, чем плохоая игра.
Дениелу не хотелось ни с кем встречаться до конца концерта. Его не было три года и он понимал, что внезапное возвращение послужит причиной отмены представления. Слушатели, скорее всего скажут ему спасибо, но самому Дениелу совершенно не улыбается встретиться с родными перед лицом толпы знатных дам и господ. Ведь большая половина наверняка считает, что лучше бы ему и дальше оставаться в изгнании.
Но самому ему хотелось посмотреть на родных, и как только зазвучала музыка, он тихонько проник в комнату для репетиций, на цыпочках подкрался к двери и слегка приоткрыл ее.
Он улыбнулся. Вот и Онория, улыбается обычной своей широкой улыбкой и уверенно атакует скрипку смычком. Бедняжка и понятия не имеет, что не способна играть. Все остальные его сестры были точно такими же. Но он любил их за старание.
А на другой скрипке играет.... Боже праведный, это же Дейзи! Разве ей не полагается сидеть на классной скамье? Нет. Сейчас ей, должно быть, уже шестнадцать. Для выхода в свет еще, конечно, рано, но она уже не ребенок.
А за виолончелью с несчастным видом сидит Ирис. А у рояля...
Он замер. Кто, черт побери, сидит за роялем? Он слегка наклонился вперед. Голова девушки опущена и лица почти не видно, но одно очевидно – это не его кузина.
А вот это уже загадка. Он совершенно точно знал (ведь мать повторяла ему это бесчисленное множество раз), что квартет Смайт-Смитов всегда состоит из незамужних леди Смайт-Смит и ни из кого другого. Вся семья гордится тем, что им удалось произвести на свет такое количество «склонных к музыке» (Это слова матери, не его!) девиц. Когда одна выходит замуж, на ее место тут же заступает другая. Они не нуждаются в участии чужаков.
И, кстати, какой чужак захочет в этом участвовать?
Наверное, одна из кузин заболела. Другого объяснения быть не может. Дениел попытался вспомнить, кто должен был бы сидеть сегодня за роялем. Мэриголд? Нет, она уже замужем. Виола? Кажется, в каком-то письме сообщалось и о ее свадьбе. Сара? Наверное, это должна была быть Сара.
Он покачал головой. Как же все-таки много у него кузин!
Он с некоторым любопытством посмотрел на девушку за роялем. Она очень старалась. Она то вглядывалась в ноты, то опускала голову к клавишам и изредка моргала. Рядом с ней стояла Херриет и невпопад перелистывала ноты.
Дениел хмыкнул. Кто бы ни была эта девушка, он надеется, что ей хорошо за это платят.
И вот, наконец, началось мучительное скрипичное соло Дейзи и пианистка отняла руки от клавиш. Он смотрел, как она выдыхает, разминает пальцы, а потом...
Она на него посмотрела.

И время остановилось. Буквально остановилось. Звучит, конечно, ужасно выспренно и банально, но те несколько секунд, что она на него смотрела.... Они все длились и тянулись, и не кончались целую вечность.
Она была красива. Но дело совсем не в этом. Красавиц он видел и раньше. Со многими даже спал. Но эта... Она... Ее...
У него даже мысли отнялись, не только язык.
Волосы у девушки были густые, черные и блестящие, и совершенно неважно, что их собрали в скромный узел на затылке. Она не нуждалась ни в локонах, ни в бархатных лентах. Она могла убрать все волосы наверх, подобно балерине, могла вообще сбрить – и все равно осталась бы самым изысканным существом, которое он когда-либо видел.
Наверное, все дело в лице. Похожее на сердечко, бледное, с изумительными изогнутыми темными бровями. Освещение не позволяло понять, какого цвета у девушки глаза, и это причиняло ему настоящие мучения. А вот губы...
Он отчаянно надеялся, что незнакомка не замужем, поскольку знал, что поцелует ее. Вопрос лишь в том, когда это случится.
А потом – он понял это тотчас же – она его заметила. По лицу девушки пробежала судорога, глаза расширились от испуга и она застыла. Дэниел криво улыбнулся и покачал головой. Она что, сочла его сумасшедшим, тайком пробравшимся к Уинстедам на концерт?
Ну да, похоже на то. Он и сам провел довольно много времени, шарахаясь от незнакомцев, вполне достаточно для того, чтобы распознать испуг в другом человеке. Она явно его не знает, зато знает, что во время концерта в этой комнате никого не должно быть.
Удивительно, но девушка не отвела взгляд. Она все смотрела и смотрела на Дэниела, и он был не в силах пошевелиться, или вдохнуть, пока кузина Харриет не разрушила чары, ткнув незнакомку и что-то сердито зашептав – по всей видимости сообщала, что та пропустила начало своей партии.
Незнакомка так больше и не подняла головы.
Зато Дэниел следил за ней неотступно. Напряженно наблюдал за каждым перелистыванием страницы, за каждым бравурным аккордом. Он смотрел так напряженно, что в какой-то момент даже перестал слышать музыку. В голове у него звучала совсем иная симфония, пьянящая и могучая, влекущая навстречу прекрасному, неизбежному финалу.
Но так его и не достигшая. Квартет отгремел последние аккорды, леди присели в реверансе и волшебство рассеялось. Темноволосая красавица что-то сказала, обращаясь к Херриет, сиявшей от апплодисментов так, будто играла именно она, а потом убежала столь быстро, что Дэниел удивился, как это на полу не осталось следов.
Не важно. Он ее отыщет.
И вот он уже быстро шагает по темному коридору Уинстед Хауса. Юношей Дэниел так часто тайком удирал отсюда, что точно знал, какой путь может избрать тот, кто захочет уйти незамеченным. И конечно же ему удалось перехватить незнакомку прежде, чем она свернула к черному ходу. Она заметила его не сразу. Не видела до тех пор, пока...
– Вот вы где, – произнес он, улыбаясь, словно встретил давнего друга. Ничто так не выводит собеседника из равновесия, как нежданная улыбка.
Девушка в испуге подпрыгнула и пронзительно взвизгнула.
– Господи Боже, – Дэниел поспешно прикрыл ей рот ладонью. – Не надо так кричать. Вас кто-нибудь услышит.
Он прижал незнакомку к себе – единственный способ надежно зажимать ей рот. Она оказалась маленькой, хрупкой и дрожала как осиновый лист. Явно страшно перепугалась.
– Я не причиню вам вреда, – заверил он. – Просто хочу знать, что вы здесь делаете.
Дэниел подождал несколько мгновений, потом слегка изменил позу, чтобы лучше видеть лицо девушки. Она уставилась на него своими темными, испуганными глазами.
– Ну, а теперь, если я вас отпущу, вы не будете кричать? – спросил он.
Девушка кивнула.
Он немного подумал.
– Вы лжете.
Она закатила глаза, словно говоря «а чего ты ждал?», и он усмехнулся.
– Так кто вы?
И вдруг случилась странная вещь. Она внезапно расслабилась. Совсем немного, но все же. Он почувствовал, как напряжение покидает ее тело, почувствовал, как она вздохнула, словно бы от облегчения.
Интересно. Ее вовсе не пугало, что он не знает, кто она такая. Она как раз боялась быть узнанной.
Медленно и достаточно неохотно, чтобы дать девушке понять, что ситуация может в любую минуту измениться, он убрал руку от ее рта. Однако по-прежнему продолжал держать за талию. Чистый эгоизм, конечно, но он просто не мог заставить себя отпустить ее.
– Кто вы? – прошептал он ей на ухо.
– Кто вы? – эхом повторила она.
Дэниел усмехнулся:
– Я первый спросил.
– Я не разговариваю с незнакомцами.
Он рассмеялся, а потом развернул девушку так, что они оказались лицом друг к другу. Он знал, что, набросившись на бедняжку, ведет себя просто ужасно. Она явно не замышляла ничего дурного. Господи, да она играла в его семейном квартете! За одно это ее следует поблагодарить!
Но голова его внезапно стала легкой, а тело практически невесомым. Что-то в этой женщине пьянило ему кровь, а он ведь и так был пьян от счастья, что вернулся домой, после стольких недель в дороге.
Дома. Наконец-то он дома! И держит в объятиях прекрасную женщину, которая – он в этом абсолютно уверен – не хочет его убить.
Давненько он не испытывал ничего пободного.
– А знаете... – начал он, сам себе удивляясь, – кажется, мне просто необходимо вас поцеловать.
Она отшатнулась. Но выглядела никак не испуганной, а скорее озадаченной. Или заинтригованной.
Умная женщина. А вот он ведет себя, как ненормальный.
– Совсем чуть-чуть, – заверил он ее. – Мне просто необходимо кое-что вспомнить ...
Сперва девушка молчала, а потом, словно не смогла удержаться, спросила:
– Что?
Он улыбнулся. Ему понравился ее голос. Успокаивающий, мягкий, как хороший бренди. Или летний день.
– Нечто хорошее. – ответил он, а потом тронул ее за подбородок, слегка повернув к себе ее лицо. У девушки сбилось дыхание – ему было слышно, как она с шумом втянула воздух, – но она не сопротивлялась. Он подождал, но всего лишь мгновение, поскольку знал, что если незнакомка начнет вырываться, ему придется ее отпустить. Она не двигалась. Только зачарованно смотрела ему в глаза.
И Дэниел поцеловал ее. Сначала неуверенно, словно боясь, что она вот-вот исчезнет, испарится из его объятий. Но этого оказалось мало. Страсть вскипела в его крови, и он крепче прижал девушку к себе, наслаждаясь давлением ее тела.
Она оказалась миниатюрной, тоненькой... такие женщины вдохновляют мужчин на битвы с драконами. И одновременно очень женственной, теплой и соблазнительной во всех нужных местах. Ладони заныли от желания прикоснуться к ее груди, сжать идеальные изгибы ягодиц. Но даже он не мог позволить себе такую дерзость. Только не с незнакомкой и не в материнском доме.
Однако отпустить ее он тоже не мог. От девушки пахло Англией, мелким дождиком и солнечной лужайкой. А на ощупь она была подобна раю. Ему хотелось вобрать ее в себя и одновременно самому утонуть в ней и остаться там на веки вечные. Он вот уже три года не брал в рот ни капли спиртного, но сейчас был пьян и весь буквально пенился легкостью, о которой не смел уже и мечтать.
Сумасшествие. Безумие, да и только.
– Как вас зовут? – прошептал он. Ему хотелось знать. Хотелось знать о ней все.
Однако девушка не ответила. Она, возможно, и дала бы ответ. Еще несколько минут, и он смог бы развязать ей язык. Но внезапно они оба услышали, как кто-то спускается по черной лестнице, как раз напротив места, где они все еще обнимались.
Незнакомка мотнула головой, в глазах у нее промелькнуло беспокойство.
– Меня не должны застать в таком виде, – жарко прошептала она.
И Дэниел отпустил ее, но не потому, что она попросила. Просто он разглядел, кто именно спускается по лестнице – и чем они при этом занимаются, – и тут же забыл о своей темноволосой сирене.
Вопль ярости вырвался из горла Дэниела, и он как сумасшедший помчался по коридору.

Большое спасибо за перевод!!!


_________________